Прерванный сон

12

— Так вот кто загадочный счастливец, — усмехнулась ехидная Ри на следующий день, обнаружив, что в «Лисьей норе» появился еще один постоялец. — А я-то все гадала, кто тайный избранник твоего сердца. Ну, веселого Рождества!

— Веселого Рождества! — Эллен чувствовала себя на вершине блаженства: Тилль контрабандой поселился в ее комнатке и уезжать не собирался.

Праздничная атмосфера царила в маленьком, щедро разукрашенном гирляндами и еловыми ветками доме, стоящем среди заснеженных полей. По комнатам разносился пряный запах пунша и кофе со сливками.

Со стороны могло бы показаться, что обитатели «Лисьей норы» слегка помешались, но это, конечно же было не так. Четверых опьяняла любовь, остальные же поддались шальному рождественскому настроению.

Во дворе всеобщими усилиями слепили огромного снеговика. Одинокий и важный, он высился посреди двора, сжимая в ледяной руке лопату для чистки снега.

— Вот кто будет расчищать вместо меня дорожку перед домом! — радостно пропыхтел слегка замерзший Пэд, энергично растирая покрасневшие от холода щеки и нос. — Пусть теперь поработает этот замечательный истукан. Вон какой здоровенный!

— Назовем его Клаусом, — немедленно предложил Тилль, резвившийся словно мальчишка.

Он уже успел покатать на плечах внуков почтенной леди-детектива, научил их сшибать сосульки с крыши при помощи снежков и засунул за шиворот Эллен пригоршню снега.

— Ну да, Санта-Клаусом.

— Тогда ему нужен колпак, — решила Ри, критическим взором оглядывая плоды коллективного творчества.

Эллен немедленно приволокла старый байковый ночной колпак, который они с Пэдом осенью отрыли в куче старого хлама.

— Вот! — торжествующе заявила она. — А твой нерачительный брат все нудел: «Выброси, выброси…» Теперь наше творение приобрело законченный вид.

Пэд оживленно защелкал фотоаппаратом. Тилль скромно улыбнулся. В дверях появилась Марта с подносом сногсшибательных вкусностей.

Ничего нет приятнее, чем собраться в морозный зимний денек вокруг наполненной пылающими углями жаровни с ароматными поджаренными колбасками и горячими хрустящими лепешками.

Нет ничего приятнее, чем в тесном кругу друзей чокаться глиняными кружками с пряным пуншем, шутить, весело смеяться и хотя бы на часок позабыть обо всех тревогах.

— Да здравствует калорийная пища! — торжественно провозгласила Марта, одной рукой поднимая исходящую паром кружку, а другой подцепляя шипящую колбаску, проткнутую деревянной спицей.

— Да здравствуют немудреные сельские радости! — вслед за ней воскликнула Ри, пытаясь подлить в горячий шоколад сливок из кувшина. Выяснилось, что сливки промерзли насквозь. — И мокрые ноги, — добавила она, немного подумав.

— Если бы все время было тепло, — рассудительно заметил Пэд, пытаясь в свою очередь разжиться аппетитной колбаской, — мы не могли бы оценить всю прелесть горящего очага…

Пляк! Колбаска лопнула и обрызгала беднягу горячим соком.

— И вкусной еды, — философически закончил он, утираясь рукавом.

— Вот, умойся! — предложил сердобольный Тилль, поднося к его лицу полную горсть липкого мокрого снега.

— А! Отгоните проклятого варвара!

— Держи его!

— Бей!

— Нет, не смейте трогать моего Тилля!

— Постойте, постойте! Потом меня прикончите! — со смехом отбивался бедняга от наседающих на него девиц. — Я хочу съесть колбаску! Это мое последнее желание! А потом делайте со мной все, что угодно!

— Чревоугодник!

— Лакомка!

— Накормим его снегом!

— Это же неоригинально! Пощады! Колбаску! Дайте мне лучше колбаску! И вот эту кружку!

— Держи! — тут же предложила Эллен, всегда готовая помочь ближнему, и протянула рухнувшему на снег Тиллю пустую кружку.

— Ладно, сдаюсь! Сдаюсь! Слезьте с меня!

— Так малочисленные, но храбрые кельты победили алчных и жестоких викингов, значительно превосходящих их численностью, — торжественно объявил Пэд, щелкая затвором фотоаппарата. — Запечатлею эту поучительную картину в назидание потомкам.

— Я, не превосходящий численностью, — прохрипел Тилль, тщетно пытаясь вывернуться. — Я всего один! И у меня в роду не было викингов.

— Кто может знать наверняка?

— Пустите!

— Йо-хо-хо! — с диким воплем в свалку вмешались братья Маклахлин, бросившиеся на помощь новому другу.

Противник в панике отступил, смешав ряды и бросив съестные припасы на милость победителя.

— Увы, среди и так немногочисленных кельтов отыскались подлые перебежчики, соблазнившиеся ложным блеском противника, — грустно констатировал Пэд, укрывшись на крыльце. — Так кончается слава земная…

— И колбаски, — печально подытожила Марта, глядя, как стремительно остатки съестного исчезают под энергичным натиском молодости.

— Ты думаешь остаться здесь надолго? — спросил как-то Тилль свою возлюбленную во время долгой конной прогулки по безмолвным ледяным пустошам.

Тут и там торчали безлистные кусты, укрытые снежными шапками, высились одинокие деревья, ветками-пальцами касающиеся белесой кисеи низкого зимнего неба. Тропу, по которой неторопливо ступали кони, пересекали цепочки мышиных и заячьих следов.

— Не знаю… — Эллен пожала плечами, согретыми теплой шерстяной курткой.

В голубой вязаной шапочке, скрывающей длинные волосы, и таком же шарфе она походила на очаровательного подростка. Маленькие крепкие руки уверенно сжимали поводья. Да Морган и не возражал против медленного перехода по ровной тропе. Правда, его немного смущал здоровенный рыжий жеребец, на котором ехал Тилль. Но великолепный немец демонстрировал прекрасное владение искусством верховой езды и в седле держался твердо.

— Я обрела тут… спокойствие, — добавила молодая женщина, немного помолчав. — Не хотелось бы снова перестать спать по ночам и дергаться по любому поводу. Знаешь, по характеру я, наверное, сельская жительница… Не то, чтобы я люблю копаться в саду. Но, видишь ли, город, даже самый маленький, не для меня. Теперь я знаю это наверняка.

— Я тоже не слишком-то люблю шум и суету, — признался Тилль. — Раньше я считал, что место мужчины в самой гуще дел и событий, сам управлял семейным бизнесом, постоянно бежал куда-то сломя голову. А теперь…

— Что «теперь»? — живо спросила Эллен.

— Теперь я думаю, что пора завести семью и тоже научиться спокойствию. Может быть, ты мне в этом поможешь? — лукаво поинтересовался он, с любовью глядя на свою спутницу.

— Ничего не могу обещать… — Слова прозвучали неутешительно, но синие глаза сияли счастьем.

Обнявшись, насколько позволяли нравные кони, влюбленная парочка добралась до раскидистого вяза, под ветвями которого можно было удобно устроиться. Спешившись и привязав лошадей, Тилль и его прекрасная спутница поспешили присесть на сухое бревно, будто нарочно положенное здесь.

Пользуясь минуткой благословленного уединения, они ласкали друг друга, не обращая внимания на укусы мороза и редкие снежинки, медленно планирующие на землю. Голубая шапочка Эллен свалилась, высвободив роскошные локоны, свободно рассыпавшиеся по плечам. Тилль расстегнул куртку, и молодая женщина спряталась на его груди, в теплом и родном убежище.

— Так ты подумаешь… — Его сильные и нежные пальцы прикоснулись к гладкой женской щеке.

Эллен молча кивнула, теснее прижимаясь к своему избраннику.

— Что за безобразие! — вдруг проскрипел старческий голос в нескольких шагах от уютного гнездышка любовников. — Кто бросил лошадей?!

Тилль приложил палец к губам и пригнул голову пониже, крепче обнимая молодую женщину. В глазах его забегали лукавые чертики.

— Сорванцы! Хулиганье! — продолжал раздраженный голос с той стороны дерева. — Увели жеребцов, накатались и оставили на морозе, баньши вас забери!

— Это мастер Смит, местный фермер, — одними губами прошептала Эллен на ухо Тиллю. — Мы, кажется, нечаянно заехали на его территорию. Ну и нагорит же нам теперь! Это самый вздорный старикан в округе.

— До чего наглая молодежь пошла, — не умолкал невидимый ворчун. — Никакого соображения нет, только о себе и думают! Ведь прямо из-под носа у хозяина коней увели! Да что с него взять, с городского…

— Дяденька, мы больше не будем! — крикнул Тилль, успешно имитируя подростковый дискант. — Мы не нарочно! Нечаянно! Само как-то получилось…

— Ах, нечаянно! — оживился дед, обнаружив потенциальную жертву. — Ах, не нарочно! — Заскрипели шаги — это приближался ревностный блюститель лошадиного благополучия. — Я тебе покажу «не нарочно»! Бесстыдник! Позор семьи! Мать с отцом не смотрят за тобой, так я…

— Аф! — страшным басом рявкнул Тилль, неожиданно высовываясь из-за огромного ствола дерева.

— Ой! — испуганно вскрикнул престарелый поборник порядка, и шаги с той же скоростью заскрипели обратно.

Эллен хихикнула.

— У меня прямо сердце в пятки ушло, — призналась она. — Так и казалось, что сейчас он меня поймает и надерет уши. Никак не привыкну, что я уже давно взрослая.

— Дорогая, я готов защищать тебя от старых фермеров, драконов, финансовых кризисов, цунами и землетрясений, — галантно сообщил Тилль, поднимаясь с бревна и подавая руку спутнице. — В почтенном возрасте тридцати лет я еще способен на подвиги, скромные, но впечатляющие.

— Ты мой спаситель! — смеясь проговорила Эллен, награждая храброго немца поощрительным поцелуем. — С тобой мне не страшны ни фермеры, ни фермерши, ни даже падение фунта стерлингов. Я чувствую себя самой защищенной женщиной на свете!

Тилль горделиво приосанился.

— Как думаешь, мастер Смит не поджидает с той стороны, чтобы все-таки надрать нам уши? — вдруг обеспокоенно спросила молодая женщина, осторожно оглядываясь.

Влюбленная парочка еще долго бродила по заснеженным полям, без дороги, не обращая внимания на бегущие минуты и мокрые ноги. Лошадей они вели в поводу, разглядывая мышиные норы, куропаточьи следы и резкие прямые черточки, оставленные на снегу птичьими крыльями.

— Думаешь, мы уже заблудились? — поинтересовалась Эллен, высматривая вдали хоть какие-то признаки жилья.

— Ты смотришь не в ту сторону, — заметил Тилль, обнимая ее за талию. — Наш дом находится на северо-востоке.

— Солнца же не видно, — слабо возразила изрядно уставшая и проголодавшаяся женщина. — Может, кони нас выведут?

— Нэлле, да что ты такое говоришь! — искренне удивился немец, никогда в жизни еще не плутавший. — «Лисья нора» отсюда в полутора километрах, рукой подать. Вон там. Держи лучше сандвич.

— Ой, спасибо! Какой ты предусмотрительный! Я бы в жизни не догадалась что-то с собой захватить. Как есть хочется! Только сейчас это поняла.

— Я так и знал.

Сандвич с ветчиной и сыром, извлеченный запасливым Тиллем из кармана охотничьей куртки, здорово поднял настроение его спутнице. Они поделили еду пополам и с наслаждением съели, наслаждаясь каждым кусочком.

— И ты еще утверждаешь, что создана для жизни в сельской местности? — шутливо произнес Тилль. — Где сейчас солнце? Ну-ка, отвечай!

— Ты же знаешь, так что мне и беспокоиться не нужно, — беспечно ответствовала Эллен, берясь за луку седла Моргана и занося ногу в стремя.

Тилль галантно придержал путлище, хотя в этом не было нужды.

— Вот видишь, Нэлле, без моей помощи ты даже не сможешь сориентироваться на местности, — резонно заметил мужчина, в свою очередь, взлетая в седло. — Только и остается тебе, что выйти за меня замуж.

— Или научиться спортивному ориентированию, — фыркнула упрямица, разбирая поводья.

— Ах ты, маленькая, упрямая, своевольная…

— Смотри, смотри, лисица! — с детской радостью воскликнула Эллен, приподнимаясь на стременах, чтобы лучше видеть.

И действительно, яркой оранжевой вспышкой пересекая снежно-белую монотонность вересковой пустоши, дремлющей под стылым покрывалом, царственный зверь спешил по своим делам. Уже смеркалось, и лисица явно собиралась добыть себе еды.

— Хорошо, что наши дурацкие охотники перебили еще не всех лис в округе, — прошептала Эллен, чувствуя, что на глаза наворачиваются непрошеные слезы.

Как прекрасен был этот живой и пушистый язычок пламени, бросающий своим существованием вызов всему, что окружало его: снегу, холоду, наступающей ночи!

Гордо распушив рыжий хвост с ослепительно белым кончиком, исконный житель корнуоллских равнин пересек открытую местность и скрылся в кустарнике, не обратив внимания на двух неподвижных всадников, следящих за каждым его движением.

— Едем, Нэлле, — немного помолчав, произнес, наконец Тилль, думая о чем-то своем. — Возвращаемся домой.

— Да, — эхом откликнулась молодая женщина. — Мы возвращаемся домой.