Прерванный сон

8

— Нет, это просто возмутительно! Я звоню, звоню — и никого!

— Ну что вы, не беспокойтесь, сейчас все сделаем в самом лучшем виде. Виновные будут жестоко наказаны.

— Сегодня же уезжаю! Сию секунду! Немедленно пусть соберут мои вещи!

— Успокойтесь, прошу вас, сейчас все подадут, — бубнил сквозь сон смутно знакомый голос. — Вы только не волнуйтесь. Вам волноваться вредно, сейчас же все исправим, сию минуту, моментально…

Мама распекает за что-то домработницу, сонно подумала Эллен. Сейчас чашку разобьет. Бдзынь!

Ну вот, теперь схватится за сердце, но кричать не перестанет…

— Ах, я умираю! Немедленно врача! Ваше обслуживание ниже всякой критики, вы довели меня практически до инфаркта! Врача! Воды! И немедленно принесите мой утренний кофе!

О боже! Девушка мигом скатилась с кровати и бросилась натягивать одежду. Она же не дома! Как можно такое забыть?.. Вот разоспалась! Надо было отнести утренний кофе миссис Маклахлин, как она любит, с двумя поджаренными тостами без масла… Или с маслом?.. Нет, с маслом — это мистеру Дэниелсу. А почтенная дама любит кофе без сахара, но со сливками… Или с сахаром, но без сливок?.. Где же шпаргалка? И где одежда? Ой-ой-ой…

Запыхавшись, девушка вылетела в коридор и столкнулась с Мартой, которая, нацепив кружевной передничек и чопорно поджав губы, осторожно несла перед собой поднос с расписными фарфоровыми чашечками и блюдцами.

— Представляешь, мы все проспали, — весело хихикнув, сообщила она Эллен. — Вот коварное вино, лучше всякого снотворного оказалось! Просыпаюсь утром, хорошо так, вдруг слышу — сирена! Прямо туманный ревун. Прислушалась, а это не сирена, а почтенная леди требует кофе… Дорогая, ты знаешь, что у тебя платье задом наперед надето?

— Ой, спасибо, Марта! Вот черт, с утра всякое соображение теряешь!

Эллен поспешно оглядела себя. Да, предположения Пэда насчет ее службы в Пурпурном легионе абсолютно беспочвенны: вставать по тревоге она не умеет. Туфли на босу ногу, платье задом наперед, пуговицы на рукавах застегнуты наперекосяк.

— Иди уж приводи себя в порядок, — сжалилась Марта. — А я отнесу почтенной леди ее кофе. Приму, так сказать, удар на себя.

— Э-э-э… а у нее там сейчас кто? — опасливо осведомилась девушка.

— Ну, как кто? Хозяин заведения, ясное дело. Интересно, его уже расчленили?

Марта снова хихикнула и танцующим шагом прошествовала по коридору. Эллен вздохнула и отправилась приводить себя в божеский вид. Бедный Пэд, кто бы мог подумать, что такая милая старушка и может так громко кричать… Жуткое дело! Теперь понятно, почему ее оболтусы внуки совершенно спокойно и безнаказанно безобразничают везде, кроме комнаты дражайшей бабушки.

Днем бедняжку поджидал еще один сюрприз, и тоже не из приятных. Ри зашла к ней в комнатку и, озабоченно нахмурившись, сообщила, что появился человек, который во что бы то ни стало, хочет снять оставшееся свободным помещение.

— Про тебя расспрашивал, но я ему ничего не сказала. Рыжий такой, усатый, вроде таракана. Знаешь, по-моему, он точно частный детектив… или полицейский. Скажи мне, дорогая подруга, ты точно ничего такого не совершила? Ну, противозаконного?

— Ничего, абсолютно ничего, если не считать дерзкого ограбления Британского музея. В остальном я чиста как свежевыпавший снег, — быстро ответила Эллен, соображая, что же ей теперь делать.

— Тогда даже не знаю, что тебе и сказать. Я с него нарочно запросила за комнату в три раза больше обычного, так он даже глазом не моргнул. Представляешь? Кому бы понадобилось за тобой следить? Думаешь, это все-таки твоя мама?

— Миссис Дэвис, — пробормотала девушка, — отдаст правую руку и даже голову, чтобы настоять на своем. Но за Эдварда я замуж не пойду, даже если они меня бульдозером к алтарю потащат. Плевать мне на преемственность, планы наших матушек и долг перед обществом. Точнее, нет, не так, мой долг перед обществом заключается в том, чтобы не лишиться рассудка. А если я выйду за этого сушеного слизняка, то не миновать мне сумасшедшего дома!

— Ну и правильно, ну и молодец, — одобрила Ри. — Лучше заработай кучу денег, обрети независимость и выходи замуж за кого хочешь. Хоть за короля мавританского. Или у тебя уже есть кто-то на примете?

Эллен пробормотала что-то невразумительное и принялась переставлять косметику — сбежав из дома, она начала с большим удовольствием пользоваться помадой и красить ресницы — на маленьком столике, успешно заменявшем ей многочисленную и роскошную обстановку. Не рассказывать же малознакомой девице, пусть и очень приятной, что единственным и неповторимым обитателем ее сердца является совершенно несносный и невоспитанный немец, тоже, впрочем, малознакомый…

— Ну ладно, ладно, не хочешь — не говори. — Видимо, Ри осознала допущенную бестактность. — Я же просто так спросила. Из любопытства.

— Представляешь, я так хотела вчера отделаться от этого типа, что сказала ему, будто влюблена в твоего брата и ни на кого больше даже смотреть не желаю, — чистосердечно призналась девушка. — Целую речь произнесла. У меня внутри чуть было все не слиплось, пока я несла эту тошнотворно-сладкую романтическую чушь. Как думаешь, может быть, Эдвард узнает об этом и выбросит из головы идиотскую идею насчет нашей свадьбы?

— А что, мыслишка довольно удачная. — Ри бесцеремонно спихнула Лу со стула и уселась. — А теперь послушай, что я придумала. Это просто великолепная идея: мы тебя спрячем так, что родная мать не найдет!

Да, пожалуй, это как раз то, что нужно…

— В подвал? — искренне удивилась Эллен, сажая обиженно мяукающую кошку на кровать.

Ри презрительно фыркнула, и глаза ее подозрительно заблестели.

— Нет, на чердак…

Но в тот самый момент, когда она собиралась поведать свою судьбоносную идею, послышался звонок.

Эллен быстро вскочила на ноги.

— О нет! Это снова миссис Маклахлин. Но, что там еще у нее случилось? Ладно, Ри, давай с тобой вечером поговорим и все подробно обсудим. Надо же что-то делать в самом деле…

Если бы прекрасная блондинка, следующие полдня потратившая на розыски драгоценной шпильки престарелой леди, украшенной, по словам последней, «великолепной, ни с чем не сравнимой жемчужиной», нашла пару минут, чтобы переговорить с братом черноволосой ненавистницы частных детективов, то, вероятно, дальнейшие события разворачивались бы как-нибудь иначе.

Но человек, как известно, предполагает… Впрочем, и шпилька — жемчуг так себе, мелкий — нашлась бы гораздо быстрее, потому что Пэд утром прекрасно видел, как она лежит под кроватью миссис Маклахлин, но из вредности промолчал.

— Ну не знал я, что она такая ценная, — неуверенно оправдывался он вечером, когда окончательно обезумевшие от дневной круговерти девушки устроили «разбор полетов».

К тому же вечером, когда в пабе обычно наставало самое жаркое время, Ри, обещавшая помочь, куда-то подевалась. Появилась она ровно в тот момент, когда скандал был уже в самом разгаре.

— Я из-за этой булавки весь дом перерыла, — шипела Эллен. — А если бы она не нашлась? Бабуля уже полицию собралась вызывать!

— А меня заподозрила в том, что я эту шпильку стащила! — яростно наступала на бедного юношу Марта. — Вот и делай людям добро. Знала бы, что так получится, даже порога ее комнаты не переступала бы!

— Ну, красавицы-умницы, ладно, все уже нашлось. С утра крик, шум, пожар, наводнение, а вы дрыхнете. Пожилая леди в негодовании, руками размахивает, как ветряная мельница, кричит… вот шпилька и улетела. Я вас, между прочим, грудью прикрывал, как верный друг. А потом ворвалась Марта с кофейником наперевес… И я забыл, просто из головы вылетело… Ну, вы тут без меня чай пейте, а я посмотрю, как там Морган.

Хитрец увидел, что в кухню вошла его сестра, и справедливо рассудил, что с тремя разъяренными женщинами ему не справиться. Вдруг сестрица тоже заточила на него зуб?

— Смотрите-ка, помещение очистилось, — фыркнула черноволосая красотка, окидывая взглядом поле боя. — Молниеносно! И вы еще говорили, что Пэд купил вас на рабском торгу? Что вы тут с ним делали — иголки под ногти загоняли?

— Миссис Маклахлин…

— Шпилька…

— Ах, шпилька?

— Весь день проискали…

— И ничего нам не сказал… — тараторили, перебивая друг друга, Эллен и Марта.

Ри поморщилась.

— И ты еще куда-то подевалась! Как сквозь землю провалилась, а я тут бегала весь вечер с подносами, — закончила Эллен.

— Спокойствие, дамы, я действовала согласно плану Б, — провозгласила Ри, кладя на стол несколько коробочек.

— А именно?

— Чтобы защитить нашу драгоценную Эллен от посягательств ненавистного жениха и деспотичной матери, — торжественно объявила она, — мы поменяем вас местами! В целях конспирации.

— Мама вообще-то не такая… Что?! — изумленно вскричала Эллен, начиная чувствовать себя в эпицентре какой-то детективной истории.

— Все просто. — На столе чудесным образом появились еще какие-то стаканчики и щетки. — Перекрасим Марту в блондинку и завьем. Это ведь твои натуральные волосы, не крашеные?

Марта ошеломленно кивнула, в ужасе наблюдая за манипуляциями новой подруги.

— Ну вот, а тебя, моя дорогая, — Ри повернулась к Эллен и усадила девушка на стул, — мы покрасим в рыжий цвет, и волосы распрямим.

— Но…

— Никаких «но»! Будем четко следовать плану. Так, комнатами и одеждой вы тоже поменяетесь.

— С ума сошла! — хором заявили бедняжки. — Тебя брат, часом, не в больнице для психов держал? Соврал, наверное, все про Сорбонну-то…

— Никаких возражений, — прощебетала Ри, разводя в стаканчике нечто угрожающего цвета и запаха. — Я ваша работодательница, будете перечить — мигом уволю. К тому же неужели вам не хочется поводить за нос мерзкого детектива? Только представьте себе, он записался у нас под именем «мистер Дж. Чейз», ну не наглость ли это? Просто возмутительно!

— Да уж… — протянула Марта. — Считайте, дяденька прямо признался, что связан с розыскной деятельностью. Назваться именем знаменитого автора детективов!

— Ну что, красим?

— Давай. — Эллен с великой обреченностью устроилась на стуле поудобнее и закрыла глаза, но тут же воскликнула: — Эй, послушай…

— Ну что еще?

— А вдруг мне не пойдет рыжий цвет?

— Боишься, кошка от тебя убежит? — ехидно поинтересовалась Ри, ловко намазывая роскошные, кудрявые волосы девушки липкой, резко пахнущей химией дрянью. — Не боись! К тому же…

— Что?

— Уже поздно. Не попробуешь — не узнаешь, — отрезала новоявленная стилистка. — Вот, к примеру, я родилась блондинкой…

— И?..

— Неудачно подкрасилась в рыжий. Ну, просто кошмар был! Пришлось сделаться жгучей брюнеткой — этот цвет мне определенно к лицу.

— Смывай немедленно! — потребовала Эллен, пытаясь слезть со стула. — Сейчас же! Где тут…

— Подожди, видишь, здесь написано «держать тридцать минут». А то не прокрасится! Представляешь, на кого будешь похожа?

— Ты это нарочно, — зашипела Эллен, пытаясь испепелить Ри взглядом. — Специально все подстроила! Из зависти к моим прекрасным волосам!

— Ты подожди, — рассудительно заметила Марта, благоразумно устроившись вне досягаемости энергичного парикмахера. — Может, еще и ничего получится. Или останешься прежнего цвета… Ой!

Бедняжка опрометчиво сочла, что находится в безопасности, однако Ри с пластиковым флаконом осветлителя добралась и до ее рыжих волос.

— Сделаем из тебя платиновую блондинку! И завьем!.. Так, вот это вот шампунь для распрямления, а этот, наоборот, для завивания. Будете феном укладываться.

— У меня никакого фена нет, — буркнула Эллен, в ужасе рисуя себе картины бедствия: не прокрасятся, посекутся, вылезут…

А, плевать, постригусь под мальчика, вдруг решила юная авантюристка. Захочу и на лысо побреюсь, даже не вздрогну. И она терпеливо принялась ожидать результата,

— Дам тебе свой, — утешила ее Марта, сидящая с зажмуренными, видимо от страха, глазами. — Ой, мамочки…

Наконец краска подействовала и была торжественно смыта. Эллен, затаив дыхание, подняла испуганный взгляд к зеркалу в ванной и неожиданно удивленно воскликнула: на нее смотрела эффектная рыжеволосая девица с синими глазами. Волосы действительно распрямились и, свисая длинными прядями, подчеркивали изысканную красоту сильно похудевшего лица.

— Класс! — заметила кудрявая пышноволосая блондинка с феном в руках, появляясь у нее за спиной. — Я и не думала, что так здорово: раз и все. Полагала, придется стреляться, ведь позеленею вся, как потом жить дальше? — Она картинно приставила фен к виску и закатила глаза.

— Ну, платиновой-то блондинкой ты не стала, — заметила придирчивая Эллен.

— Зато, какой пшеничный оттенок! Так даже лучше. И лицо теперь не выглядит худым. А то раньше пугалась своего отражения. Оказывается, мне идут кудряшки.

— Да уж, кому что, — философски вздохнула ее собеседница, всю жизнь тщетно мечтавшая иметь именно худое лицо.

— Чудесно, девочки, чудесно, — заметила Ри, тоже заходя в ванную. — Теперь вы сами на себя не похожи. Итак, вам остается только поменяться комнатами. Будем считать, что Эллен приехала из Лондона, а ты, Марта, из Блуберри. Глядишь, детектив в вас окончательно запутается и уедет несолоно хлебавши. Спокойной ночи!

— Роман ужасов какой-то, — бормотала Эллен, с огромным неудовольствием обустраиваясь на месте Марты. Она уже привыкла к своей маленькой тесной комнатке и уютному пению батарей под окном. — Ну, приехала бы мама сюда, ну покричала бы немножко. Подумаешь! Миссис Маклахлин ей все равно никогда в жизни не перещеголять — зелен виноград. Хотя, нельзя не согласиться: рыжие прямые волосы мне необыкновенно к лицу.

Девушка щелкнула выключателем, легла в постель и натянула одеяло до самого носа. К ночи температура на улице сильно понизилась. Почему-то во всем доме было тепло, а в нескольких крохотных чердачных комнатках, где обитали хозяева и обслуга «Лисьей норы», она выше восемнадцати градусов не поднялась. Впрочем, Эллен подозревала, что Пэд, ненавидящий духоту, предвидя, что затяжная оттепель подходит к концу, что-то там намудрил с батареями.

Завтра пойду и скажу, чтобы вернул тепло, подумала девушка, ощупывая похолодевший кончик носа. Так и околеть недолго… Внезапно она опустила руку и замерла как мышь — входная дверь отчетливо заскрипела. Послышались крадущиеся шаги.

Кто это может быть? — лихорадочно соображала Эллен, стараясь сделаться под одеялом как можно меньше и незаметнее. Марта что-то забыла?.. Она бы постучала. Кто-то из постояльцев?.. Они бы позвонили. Воры?.. Или этот самый «мистер Дж. Чейз» на самом деле обычный маньяк, а никакой не детектив и выследил меня?

Шаги доскрипели до кровати и остановились.

Заору, решила до смерти перепуганная девушка, обливаясь холодным потом. Заору громко и пронзительно, пока он не ударил меня топориком для рубки мяса. Пускай все сбегутся. Что же мне делать?.. Ой, мамочки, только бы все обошлось…

Она совсем было собралась завопить, но тут в темноте послышался неуверенный шепот:

— Мисс Джонсон, вы спите?

Шепот хриплый, еле слышный, но говорил вроде бы мужчина… По крайней мере, убивать собираются не меня, а бедняжку Марту, сообразила Эллен, уже набравшая воздуха в легкие для оглушительного вопля. Но что, если вместо Марты и я сгожусь?.. Кто же это все-таки? А может быть, ушлая девица уже успела завести шашни с кем-то из постояльцев? С кем, интересно знать? Не с преподобным же отцом…

— Мисс Джонсон, я прошу прощения, что вторгся в вашу спальню, — продолжал бубнить подозрительно знакомый голос. — Однако ваши сегодняшние слова позволили мне надеяться, что…

Эллен уже поняла, что кончать ее прямо сейчас не станут, и ей стало интересно, что же будет дальше. Она сильнее натянула одеяло на нос и пропищала что-то невразумительное. Ну и как теперь объяснить ночному гостю, что это вовсе не прекрасная рыжекудрая Марта, а не менее прекрасная и… гм… не менее рыжая Эллен? Да, ситуация сложилась пикантная, ничего не скажешь.

— Именно поэтому я и явился к вам под покровом темноты, когда, как сказано у великого английского поэта Теннисона, «угрюмым и печальным мхом омрачена стена», и должен признаться, что…

Ах, вот кто это! Ну, какой еще дурак станет в такой момент цитировать излюбленного поэта.

Совершенно не подумав о том, как может отреагировать на нее неподготовленный человек, Эллен облегченно вздохнула, села на кровати и щелкнула выключателем ночника.

— Так это ты, Пэд, — затараторила она, испытывая большую, просто-таки невыразимо огромную радость от того, что придется объясняться с хорошо знакомым, а не неизвестно с кем. — Ты не бойся, это не она. То есть она теперь в другом месте, а тут я, потому что… Эй, ты чего это? Тебе плохо? Воды хочешь?

Бедняга, облаченный в нелепо выглядящую, но теплую байковую пижаму в красивую сиреневую полоску и в полосатые же шерстяные носки, ошеломленно застыл, в ужасе переводя взгляд с длинных рыжих волос, принадлежавших, как он точно помнил, небезызвестной ему Марте Джонсон, на пышный бюст Эллен, который никакая ночная сорочка скрыть была не в состоянии. Еще секунду он судорожно пытался понять, как это из двух женщин получилась одна, да еще тараторящая без умолку, потом, постыдно поддавшись эмоциям, оглушительно завопил.

Да, такой вопль Эллен не смогла бы издать, даже оказавшись в обществе десяти злобных маньяков. Силенок бы не хватило.