Преступление победителя

27

Арин очнулся, когда его подняли и неаккуратно уложили на что-то жесткое, — при этом он стукнулся головой. Мир был похож на беспорядочно рассыпанный калейдоскоп: небо, камни, вода. Потом зрение вернулось, и Арин понял, что лежит на каменном причале. Человек с изуродованным лицом вышел из узкой лодки, которую привязал к причалу. Он что-то пробормотал себе под нос.

— Что ты сказал? — прохрипел Арин дакрану.

Тот сел на корточки и отвесил Арину несколько легких пощечин, приводя своего пленника в чувство.

— Мне нужна тачка.

Куда бы они ни направлялись, Арин предпочитал идти сам.

— Меня неправильно поняли.

— Чужестранцам запрещено проникать в нашу страну. Ты нарушил закон и должен заплатить за это.

— Просто позвольте мне объяснить…

— Ох уж эти объяснения! У всех свои причины. Мне плевать, чем руководствовался ты.

Дакран уставился на Арина. Веки и глазные яблоки у переводчика были целы, увечья коснулись лишь носа и ушей, но долго смотреть ему в глаза почему-то было очень трудно. Арин вспомнил день в Гэрране, когда он впервые увидел этого человека. Вспомнил, как беглеца тащили по дороге, на строительстве которой работал Арин. Блеснул валорианский кинжал. Арин закричал, осыпая надсмотрщиков проклятиями, и его тут же скрутили. Вот лицо восточного раба еще целое, а в следующую секунду — уже нет.

— Ты все-таки сбежал, — сказал Арин. — Смог освободиться.

Дакран выпрямился и посмотрел на него сверху вниз:

— Думаешь, ты как-то помог мне в тот день?

— Нет.

— Вот и хорошо. Потому что мне кажется, что тебе нравились оковы, маленький глупый гэррани. Иначе ты боролся бы до конца и сейчас выглядел бы не лучше меня.

Переводчик наклонился и схватил веревку, стянувшую грудь Арина. Тот понял, что его сейчас поволокут.

— Я пойду сам.

— Ладно.

Арин не ожидал, что дакран так легко согласится. Но потом тот вытащил кинжал Кестрель из сумки, висевшей на плече, разрезал веревки у Арина на лодыжках и уставился на него с усмешкой. И тогда Арин понял, что не чувствует ступни. Встать будет непросто. Идти самому — не самая лучшая идея.

Запястья Арина были перемотаны спереди, а руки привязаны к торсу. Он счел это знаком уважения. В конце концов, Арин ведь сумел взять в заложники стражника в тюрьме.

Дакран по-прежнему смотрел на своего пленника с ухмылкой. Арин кое-как согнул колени, встал на ноги и едва не упал. Ступни покалывало, будто в них вонзились тысячи игл. Арин пошатнулся, снова заметил кинжал Кестрель в руках переводчика и вдруг разозлился на дочь генерала, как будто это она усыпила его с помощью ядовитого кольца, связала, а потом заставила идти непонятно куда на затекших, непослушных ногах.

Арин изо всех сил сжал зубы и шагнул вперед. Дакран произнес что-то на своем языке.

— Что? — переспросил Арин и, покачиваясь, сделал еще один шаг. Он согнул руки в локтях, поднимая связанные запястья повыше — так легче было держать равновесие. Арин попытался пошевелить пальцами. — Что ты сказал?

— Ничего.

— Переведи для меня.

— Хочешь узнать? Выучи язык. — Дакран как будто даже смутился. Он открыл сумку, чтобы убрать кинжал.

Арин решил не упускать возможность и изо всех сил ударил переводчика плечом. Оба повалились на причал. Клинок со звоном упал на камень. Дакран попытался спихнуть с себя Арина, но тот ударил его коленом в живот, откатился в сторону и схватил кинжал.

Только спустя время Арин понял, как ему повезло. Но в то мгновение он не думал ни о чем. Кинжал был у него в руках. Острое лезвие легко разрезало веревки на запястьях.

Дакран застонал, держась за живот. Арин навис над ним. Он сам не помнил, как поднялся на ноги, как сорвал веревки, опутавшие торс. Они кучей валялись на причале. Арин уставился на веревки, а потом перевел взгляд на дакрана. Тот смотрел мимо Арина, поверх его плеча.

Арин обернулся. Лишь сейчас он осознал, где находится: это оказался большой остров посередине реки. Причал представлял собой обширную площадь, окруженную зубчатыми стенами из полупрозрачного камня. Дорога от берега вела вверх, к замку с остроконечными крышами и блестящими, как стекло, стенами.

Но дакран смотрел не на причал, не на дорогу и не на замок, а на одетых в белое стражников, которые навели на Арина заряженные арбалеты. Тот поник, признавая поражение.

— Вот и хорошо, — сказал дакран, встал и протянул руку к кинжалу.

Арин понял, что не хочет расставаться с клинком Кестрель. Это бесило. Дакран забрал кинжал.

— Хорошо.

— Ну что ты повторяешь? Я слышал, — пробормотал Арин.

Начался дождь. Дакран посмотрел на Арина сквозь серую пелену:

— Нет. Я перевел то, что сказал раньше, когда ты сумел подняться.

Замок казался стеклянным, потому что весь был построен из странного полупрозрачного камня. Даже сквозь завесу дождя Арин различал темные силуэты, которые двигались за внешней стеной. Но некоторые фигуры словно застыли внутри камня.

Арин вытер капельки воды со лба.

— Здесь всегда так льет?

— Подожди, скоро придет лето, — ответил его спутник. — Бывает такая жара, что каналы пересыхают и мы ходим по ним, как по дорогам. Вот тогда запросишь дождя.

— Летом меня здесь не будет.

Дакран не ответил. Когда они подошли к воротам, Арин попытался рассмотреть силуэты внутри замка.

— Что это там? Статуи?

— Мертвецы.

Арин бросил на своего спутника испуганный взгляд, и тот добавил:

— Наши предки. Да, я знаю, в некоторых странах принято сжигать своих близких или скидывать в яму в земле. Но мы, дакраны, — цивилизованный народ.

Они вошли в замок. Арин настолько промок, что ему казалось, будто дождь идет и под крышей. В сапогах хлюпала вода. Внутри дворца одни стены были сделаны из белого мрамора, другие — из похожего на стекло камня. От этого кружилась голова и было трудно оценить формы и расстояния.

— Ну? — спросил дакран. — А где покоятся твои родные?

— Я не знаю, где они, — коротко ответил Арин.

Переводчик не ответил. Разговор вышел неприятным, и Арин разозлился. Когда он бросит эту дурную привычку и перестанет рассказывать малознакомым людям слишком личные вещи?

Все началось с Кестрель. Арин мог поклясться, что это она во всем виновата.

— В земле, — продолжил он, хотя не мог знать наверняка, что стало с телами его родителей и сестры. — Мы закапываем мертвых в землю, и ты это прекрасно знаешь. Ты долго жил в Гэрране, раз успел даже выучить язык.

Дакран промолчал. Наверное, не хотел признавать, что намеренно старался задеть Арина вопросами, ответы на которые были ему и так известны. Арин разозлился еще больше.

— Вы ничуть не цивилизованнее нас, — бросил он.

— Ты попросил разрешения передвигаться самому. И вот ты идешь. Ты просил о приеме у королевы — ты с ней встретишься. Ты нарушил наши законы трижды…

— Трижды?

Дакран перечислил, загибая пальцы, начиная с мизинца:

— Ты проник в нашу страну. Принес оружие врагов. И ударил члена королевской семьи.

Арин уставился на изуродованного бывшего раба. Тот заулыбался:

— Но мы по-прежнему вежливы с тобой.

— Кто ты такой?

Дакран повел его по коридору, украшенному миниатюрными картинами размером с ладонь.

— Постой. — Арин схватил его за локоть.

Дакран посмотрел на руку так, что губернатор Гэррана разжал пальцы.

— Трогать члена королевской семьи тоже нельзя. Конечно, это не так страшно, как ударить меня, но все-таки. Уж и не знаю, что с тобой сделает моя сестра. Нельзя же казнить тебя больше одного раза.

— Сестра?

— Наказание за твое последнее преступление несколько мягче, но оно тоже тебе не понравится.

Арин остановился, не заметив, как они вошли в зал с высокими сводами.

— Если ты брат королевы, значит, Риша тоже твоя сестра.

Дакран замер:

— Риша?

В новом помещении царила иная атмосфера. Уловив это, Арин промолчал и почувствовал на себе настороженные взгляды стражников. А еще на него сурово смотрела молодая королева. Казалось, она уже вынесла Арину смертный приговор.