Итак, кто создал материю? Вот мой ответ.
Вообразим себе мысленно бесконечную линию в пространстве. Перейдем к принятым в математике выражениям. Сложите сотни миллиардов с миллиардами миллиардов. Помножьте это невероятно огромное число на количество, в тысячу миллиардов раз более фантастическое. Скажите, сможете ли вы выразить протяжение этой мысленно проведенной в пространстве линии? Имеете ли вы возможность сказать: «Вот точка А, где эта линия начинается, а вот точка В, где она кончается». Пространство — беспредельно, и во всех углах и закоулках этого неизмеримого пространства встречается материя в одном из трех своих состояний: газообразном, жидком или твердом. Таким образом, материя распространена всюду.
Этой «беспредельностью» пространства объясняется «беспредельность» времени. Все беспредельности соответственный. Исходя из этого положения, вообразим себе мысленно линию истекших веков; продолжим ее на расстояние, соответствующее количеству веков грядущих. К этому добавьте еще какие угодно числа. Можете ли вы, восходя по течению веков, найти исходную точку, начало? Можете ли вы, нисходя по течению веков, указать, где конец? — Нет. Следовательно, материя находится не только везде, но постоянно.
Такие признаки бесконечности встречаются также и в других свойствах материи, в объеме, например. Вообразим себе колоссальных объемов количество материи. Разумно ли было бы утверждать, что на нем можно остановиться, что к нему ничего больше и добавить нельзя? Сделайте теперь обратное: разделите какую-нибудь частицу на сто, на тысячу, на миллион частей. Дойдете ли вы до предела делимости? Не сможем ли мы продолжать деление дальше?..
Следовательно, делимость тоже не имеет пределов.
Таким образом на первый вопрос, «кто создал материю», я отвечаю, что вопрос имел бы смысл, только в том случае, если бы была возможность определить происхождение, начало, предел самой материи. По доказанному, такое определение — невозможно. Для чего же в таком случае прибегать к догадке, приписывая ёй вовсе не соответствующее ей значение.
И с этой точки зрения гипотеза о «Боге» опять-таки — не нужна.