Превыше Избранных

Глава 11 В царском столовом зале

Через пятнадцать минут, к ещё дымящемуся пепелищу, подъезжает бронированный автомобиль царской гвардии.

Аристарх Иванович выскакивает с переднего сиденья, подбегает к нам с Василием и обнимает. Глаза его блестят от влаги.

Несколько гвардейцев выходят из броневика вместе с поисковой собакой.

— Слава Богу, живы, — говорит прослезившийся Аристарх Иванович и вытаскивает из внутреннего кармана сюртука бутылку коньяка и три серебряные стопки.

Василий разливает янтарную жидкость, и мы выпиваем и понимаем, что надо помолчать некоторое время.

— Отличный коньяк, — говорю я.

— Царский, — отвечает Аристарх Иванович.

К нам подходит офицер гвардеец с покорёженным куском чёрного металла.

— Это дрон — камикадзе, отечественная разработка, — говорит офицер.

— Дрон — камикадзе и нашего производства, — говорит товарищ министра, — тогда уже легче, а то я, грешным делом, подумал, что это османы, или американцы запустили управляемый снаряд с крылышками на наш домик… А кто этого послал мы сыщем быстро и непременно уничтожим. В наш аналитический центр уже поступили данные о перемещениях в воздушном пространстве на это утро. Там фиксируется любой воробышек, а это дрон, да ещё и металлический…

— Я точно знаю, ваше сиятельство, кто это сделал, — спокойно говорю я и наливаю по второй стопке коньяка.

Аристарх Иванович взирает на меня с утроенным вниманием, и я рассказываю ему всю историю вчерашнего дня, не забывая упомянуть и графа Растопчина, а так же о зверском преступлении братьев Ордынских по отношению к моему родственнику Сергею Деморину и его невесте Елене. Аристарх Иванович записывает имена невинно убиенных на свой смартфон.

— Сегодня же виновные будут взяты под стражу, — говорит Аристарх Иванович, — Если бы вас не было в живых, господа, и я бы отошёл в лучший мир. У меня, как у русского офицера, осталось бы одно верное решение — пуля в висок. Но Господь уберёг на этот раз…

Мы чувствуем с Василием, что только что сказанное Аристархом Ивановичем — сущая правда…

— А как ты, дружок, оказался здесь так рано, — спрашивает Аристарх Иванович Василия, — разливая остатки коньяка по серебряным стопкам.

— День вчерашний был очень напряжённый, и я решил не оставлять его сиятельство в одиночестве.

— И не сообщил ничего мне, — говорит товарищ министра.

— Это моя вина, Аристарх Иванович, я отговорил Василия вам не звонить. Мы не думали, что всё произойдёт так быстро.

— Василий, объявляю тебе выговор.

— Слушаюсь, ваше сиятельство.

— А вам, Алексей Андреевич, сейчас, в обязательном порядке необходимо, так сказать, лечь на дно… Хотя бы на недельку. А мы сообщим в местных городских средствах массовой информации о том, что на улице Приморской нашего города произошёл взрыв бытового газа. Погиб молодой человек двадцати лет. Причины этой трагедии выясняются… Такая информация даст нам за это время послушать их разговоры, уточнить связи, и взять всех разом… А вы поживёте пока в своём номере пансионата «Корона» и никаких контактов ни — ни… кроме меня и Василия. И даже из пансионата выходить я вам не рекомендую. Это важно для дела… Сейчас вызову машину и вас отвезут.

— Понял вас, Аристарх Иванович, но я не уеду отсюда до тех пор, пока не заберу свой сейф из подвала под руинами.

— И я понял вас, ваше сиятельство, — отвечает товарищ министра и достаёт свой смартфон…

Через четверть часа к пепелищу подъезжает строительная бригада, и очень скоро я получаю возможность вытащить небольшой сейф из подвала. Он совершенно не пострадал, что и следовало ожидать.

Аристарх Иванович даёт мне приличную сумму целковых, и ещё одну бутылку такого же коньяка вместе со стопками, и мы с Василием, на ведомственном кроссовере, отправляемся в пансионат, предварительно заехав в магазины, где покупаем кое — что из вещей, в том числе и обувь с носками для Василия…

Коньяк под названием «Царский», мы с Василием пьём сразу, как только попадаем в мой прежний номер.

Во второй половине дня мне перезванивает Аристарх Иванович и рассказывает о том, что удалось выяснить откуда был запущен дрон — камикадзе — недалеко от территории домовладения князей Ордынцевых, и о том, что все три брата взяты под негласное наблюдение и невидимую им стражу; один из них прямо в больнице, и будут допрашиваться по делу о убийстве Сергея Деморина и его невесты Елены, как только выяснятся близкие им контактёры…

А вечером, запустив компьютер в номера отеля, (подаренный мне Аристархом Ивановичем сгорел синим пламенем) в разделе «Светская хроника» я вижу своё имя в топе новостей и читаю: «Граф Алексей Деморин подозревается в попытке изнасилования несовершеннолетней сестры князей Ордынцевых», «Граф Алексей Деморин нарушил закон имперской академии и применил в её стенах свой родовой дар», «Небезызвестный граф, благодаря своему недопустимому поведению по отношению к Её Высочеству поведению, снова отличился…»

Против меня развязана настоящая война, или лучше сказать травля, и нетрудно догадаться кто за этим стоит. Конечно же, и в первую очередь, помимо князей Ордынцевых, это знаменитый мажор (по причине трогательной дружбы с Её Величеством) и наследник знатного и очень богатого рода Растопчиных.

Я звоню Аристарху Ивановичу и указываю на эту гнусную информационную провокацию. Товарищ министра чертыхается и уверяет меня в том, что по приказу министерства имперской информации все клеветники будут строго наказаны, принесут мне персональные извинения и выплатят значительные суммы в качестве компенсации…

Через час мне перезванивает Аристарх Иванович и сообщает, что подключил юристов к моему делу о клевете, и завтра, в экстренном порядке уже будут приняты решения… И ещё, Аристарх Иванович доводит до моего сведения очень важную информацию: Государь приглашает меня в свою ялтинскую резиденцию на малый Государственный Совет уже через два дня, и у меня остаётся время чтобы подготовится к этому высочайшему мероприятию — купить, хотя бы, подобающий костюм для этой аудиенции…

Я сажусь перед монитором компьютера и знакомлюсь с большим разделом «Царская семья»:

Цесаревич Иван Леонидович Романов, 16 лет, увлекается автомобилями, космосом, оружием, киберэлектроникой.

Её Высочество Ольга Леонидовна Романова, студентка второго курса имперской академии, факультета биоэнергетики и магнетизма. Была принята на первый курс по результатам тестирования в возрасте семнадцати лет. Увлекается волейболом, магнетическими науками, обладает счастливыми внешними природными данными…

Её Величество, Мария Петровна Романова, 42 года, супруга нашего государя. Царица имеет высшее художественное образование, любит русскую классическую литературу, живопись. Имеет мягкий и добрый характер. Хорошо известна в нашем государстве, как очень добросовестная попечительница ряда детских домов и больниц.

Император и Самодержец Всероссийский, Леонид Александрович Гольштейн Готторп Романов, 54 года, академик российской академия наук (РАН); увлекается точными науками, военным космосом, микроэлектроникой. Ведёт образ жизни приближённый к аскетическому. Поддерживает хорошую физическую форму. При его правлении наша Империя достигла выдающегося развития в научном, образовательном, медицинском, оборонном и культурном отношениях; а также по количеству подданных Российской Империи и качеству жизни аристократических классов и простого народонаселения.

Я вспоминаю княжну Боголюбскую и хочу позвонить и сообщить ей о том, что со мной всё в порядке, так как местная информация о трагическом происшествии на улице Приморской может дойти и до неё, но вспоминая предостережения Аристарха Ивановича, не делаю этого, хотя на моём смартфоне стоит уже новая сим карта.

Вечером следующего дня звонит Аристарх Иванович и сообщает, что завтра к восьми тридцати за мной придёт машина и отвезёт меня в Ливадийский дворец, где состоится малый государственный Совет в десять часов; но до этого, в девять часов Её Величество Мария Петровна приглашает меня на царский завтрак со своим семейством…

Это сообщение Аристарха Ивановича, особенно царский завтрак с членами царской семьи, меня порядком смущает… После всего произошедшего мне, откровенно говоря, совсем не хочется видеть Её Высочество.

Но регламент писан не мной и его не изменить, и мне должно подчиняться царскому любезному приглашению…

На следующее утро новый костюм, купленный в том же магазине, что и сгоревший Василием без моего посещения, сидит на мне безукоризненно, галстук завязан отлично, синяк под глазом закрашен очень хорошо и я готов к визиту в царский дворец.

В назначенное время к пансионату «Корона» подъезжает чёрно — жёлтые кроссовер и мы с Василием садимся в него. Через десять минут этот чудесный автомобиль въезжает на территорию царского дворца…

Меня встречает самый настоящий дворецкий, очень солидный мужчина с пышными бакенбардами и таком же фраке с фалдами, расшитым золотом и серебром.

Василий остаётся в машине вместе с водителем, а я отправляюсь во дворец в сопровождении дворецкого, который говорит такие чёткие слова: «Следуйте строго за мною, граф»

Мы проходим огромный вестибюль, сияющий мрамором и шёлком, и направляемся по первому этажу влево, не заходя на парадную лестницу.

Пройдя метров двадцать, мы снова поворачиваем, входим в высокие белые двери, отделанные золотым орнаментом, и я вижу государя.

— Рад видеть вас, Ваше Величество, говорю я с поклоном.

— И мне интересно с вами познакомиться, любезный Алексей Андреевич. Мы вас привезли несколько пораньше; так как пришлось удовлетворить просьбу моей супруги Марии Петровны. Уж очень хотят мои дамы видеть вас сегодня за завтраком. А после завтрака, мы пройдём с вами в мой кабинет, где и состоится назначенный на десять часов малый государственный Совет.

Мы входим с государем в большое светлое помещение.

В просторном столовом зале, за большим обеденным столом сидят две женщины. Одну из них я тотчас же узнаю и чувствую, как кровь моя начинает бежать веселей, и понимаю, что я врал себе и хотел её видеть… Великая княжна Ольга Леонидовна краснеет как маков цвет, как только видит меня в столовом зале, затем, демонстративно кривит губки и смотрит в пространство рядом со мной.

— Позвольте вам представить моего нового Советника, графа, Алексея Андреевича Деморина. Прошу любить и жаловать, а я вас покидаю, дорогие мои, и заберу графа от вас минут через тридцать — сорок.

— Заберите Ваше Величество его пораньше, — шутит Её Высочество. Государь улыбается и уходит. Со своего места встаёт Её Величество Мария Петровна, очень милая женщина с доброю улыбкой и подходит ко мне, протягивая руку.

После моего поцелуя она говорит:

— Не обращайте внимания, милый граф, на шуточки моей дочери, вы, кажется, знакомы? — спрашивает меня царица с чуть заметной улыбкой.

— Так точно, Ваше Величество, я позволил себе бестактность заговорить с Её Высочеством не будучи представленным, но, в своё оправдание скажу, что не знал всех тонкостей вашего этикета, так как совсем недавно прибыл в вашу замечательную страну.

— Может быть простим, Оленька, любезного графа за его бестактность, он, кажется уже за неё и извинялся.

— Может быть, — уклончиво говорит Её Высочество, продолжая избегать моего взгляда.

— Присаживайтесь, граф, могу предложить вам чай, или кофе?

— Кофе, если можно, — говорю я и сажусь как можно подальше от Её Высочества, чувствуя невидимую заслонку между нами, выставленную Ольгой Леонидовной.

Молоденькая горничная появляется ниоткуда и приносит мне на подносе фарфоровую чашечку на блюдце и выставляет передо мной на стол вазу с печеньем.

— Приятного аппетита, — говорю я должную фразу.

— И вам, дорогой граф, — отзывается Мария Петровна.

Её же Величество не отвечает. Мне действительно становится неловко сидеть здесь и пить отличный кофе.

Но в этот момент в столовую залу входит совсем ещё молодой человек, но уже выше среднего роста

— А это наш Иван Леонидович — прямой престолонаследник, — говорит царица.

Цесаревич в сапогах и военной рубашке без знаков различия. На широком ремне за его спиной висит мощная снайперская винтовка. Несмотря на свои ещё юные лета, Иван Леонидович имеет все данные весьма крепкого молодого человека. С его лица не сходит насмешливая улыбочка. Левая щека цесаревича свежеизодрана.

— А что это ты, Иван, такой поцарапанный, вон у тебя и красные точки на шее, и глаза блестят… Может быть тебя вампиры в горах покусали — говорит Ольга Леонидовна, демонстративно подперев подбородок и зажимая рот кулачком, чтобы не рассмеяться.

Цесаревич снимает с плеча винтовку и кладёт её на свободный стул.

— Рот закрой, а то пирожное вывалится, — бурчит цесаревич молодым баском и бросает на сестру злобный взгляд. — Я на волков этих бесхвостых охочусь. Есть все основания предполагать, что это оборотни и продукт вашей грёбаной академии.

— Вот так они всегда разговаривают, но я утешаюсь поговоркой: «Бранятся, значит любят» — говорит государыня Мария Петровна, — наливая кофе цесаревичу и подвигая ему вазу с печением. — Ты бы, Иван руки помыл.

— Да только сейчас бензином протирал, — отвечает цесаревич и протягивает мне руку.

— Здорово! — А я смотрел по интернету, как ты отъимел этих кучерявых мудаков. Я бы их повесил, честное слово.

— Иван! следи за речью, прошу тебя, — восклицает государыня.

Я пожимаю твёрдую ладонь цесаревича с многочисленными лейкопластырями на пальцах и улыбаюсь.