Превыше Избранных

Глава 3 Японская планирующая

На следующее утро я просыпаюсь в десять часов, после второго богатырского и ещё более здорового сна. И этому есть животрепещущее подтверждение. Моё мужское достоинство неумолимо натягивает палатку из белоснежной крахмальной простыни на моём диване…

И я вспоминаю о том, что мне нужно будет обязательно выпить эликсир Николя Фламеля в ближайший первый день новой Луны…

Завтрак стоит на столике. Еды уже много и самой разнообразной. Есть бутерброды с чёрной и красной икрой. Сегодня я плотно завтракаю, но, по старой и очень важной для здоровья привычке — не до конца утоляю голод. После этого мне хочется погулять в этом райском местечке, как говорится, для лучшего пищеварения.

На мой звонок Василий отзывается мгновенно и советует мне взять с собою паспорт.

Клёвые голубые джинсы, белая футболка и перстень тамплиера отлично сочетаются. Я вставляю в наружный карман футболки свой новенький паспорт с банковской карточкой, из замочной скважины вытаскиваю ключик и закрываю свой номер.

На первом этаже, в вестибюле, сдаю ключ портье. Он вежливо улыбается и говорит: «Доброе утро, ваше сиятельство». На высоких входных дверях пансионата стоят здоровенные охранники. Они не улыбаются. В углу вестибюля на диванчике, сидит такой же накаченный парнишка, повернувшись ко мне задом. Он очень увлечён игрой на своём планшете. На нём чёрно — жёлтая футболка. Самое модное здесь сочетание цветов, и оно нравится. Я отмечаю про себя этих крутых парней и выхожу из пансионата премиум — класса «Корона».

Василий находится здесь во дворе, на лавочке, в пяти метрах от входа.

— Пойдёмте по смотровой дорожке вдоль побережья, ваша светлость, — предлагает малый.

— Согласен, — отвечаю я и протягиваю ему руку. Для Василия это неожиданность. Он смущается, но руку жмёт.

Мы выходим за ограду и направляемся по дорожке с красноватым шершавым покрытием вниз, на спуск к морю.

— Выше пансионата, за кипарисами находится Ливадийский дворец — это южная резиденция нашего императора Леонида Александровича, — говорит Василий, поворачивая голову назад.

Но я не смотрю на хорошо известный мне дворец.

Прекрасный вид моря с множеством разноцветных яхт радует взгляд. Я смотрю в левую сторону морского горизонта, сознавая что там, в каких — нибудь четырёхстах километрах отсюда, находится мой родной город, но уже с другим, родным своим именем — Екатеринодар.

По правую сторону от нашей дорожки начинается заборчик с красивой эмблемой имперского двухглавого орла на витиеватой решётке.

— Здесь у нас отделение московской имперской академии, точнее трёх её ведущих факультетов, — говорит Василий с явной гордостью.

— Это какие же факультеты? — с живейшим интересом спрашиваю я.

— Факультет военно — космический;

факультет микроэлектроники и информационных технологий;

факультет биоэнергетики и эзотерики;

факультет практической алхимии и спиритизма;

— быстро и уверенно перечисляет Василий.

— Отчего такой повышенный интерес к изучению эзотерики и прочего оккультизма? — спрашиваю я, — Эту академию можно назвать имперско — магической.

— Время такое настало, — Василий жмёт плечами и улыбается.

В этот момент, за оградой территории имперской академии раздаются громкие крики, резкие возгласы и сочные, с оттяжкой, удары по мячу.

— Играют в волейбол на площадке, — поясняет Василий, — факультет на факультет.

— А мы можем посмотреть?

— Конечно, ваша светлость, пройдёмте ещё метров двести — там есть вход на территорию.

— А то можно и здесь через заборчик, он же не высокий, — предлагаю я.

— Что вы, ваша светлость, здесь всё под контролем, да и мне влетит за такой поступок, — Василий явно огорчается от такого моего дерзкого предложения.

— Ладно, ладно, я пошутил, — говорю я, чтобы успокоить парня.

Через две минуты мы подходим к пропускному пункту на территорию имперской академии. Здесь скучает охранник с равнодушной физиономией и накаченными бицепсами.

Василий достаёт пластиковую карточку и прикладывает её к терминалу на невысокой металлической калитке. Она и открывается. Я было шагаю за Василием, но он вытягивает руку в мою сторону и говорит:

— У вас, ваша светлость, в обложке паспорте есть такой же микрочип. Здесь строго по одному.

— Понял, — отвечаю я, достаю паспорт, прикладываю его обложку к пластине с множеством разноцветных огоньков, и створки калитки плавно расходятся.

В волейбол играют девушки в жёлтых майках с одной стороны и в красных майках с противоположной. У всех девушек на радость глазу подтянутые стройные длинноногие фигурки. Болельщиков много, и большинство из них в майках соответствующего их пристрастиям цвета.

Можно не входить за оградительную высокую сетку волейбольной площадки, а смотреть игру сидя на лавочках. Они стоят здесь в трёх метрах от площадки.

Мы так и делали с Василием, присев на одну из них.

Судя по напряжению, царящему на волейбольной площадке, этот матч имеет важное значение для игроков и болельщиков, или, по крайней мере — принципиальное.

В жёлтых майках девушки из факультета биоэнергетики и эзотерики, а в красных майках девушки из факультета практической алхимии и спиритизма, — говорит Василий.

Судья находится, как и положено, над волейбольной сеткой и часто свистит. Майки у большинства девушек уже хорошенько промокли от пота, и их раскрасневшиеся лица говорят о том, что игра эта не из лёгких, и идёт уже давно.

Моё внимание привлекает девушка в жёлтой майке с длинными белыми волосами, туго стянутыми серебристой ленточкой на лбу. У неё большие глаза и очень нежное лицо с мелкими чертами. «Настоящая анимешка», — думаю я. Девушка стоит на второй линии и принимает подачу, выставив перед собой руки.

От красной команды подаёт черноволосая девица, похожая на японку. Она широко размахивается и посылает мяч сильнейшим ударом по низкой траектории. Можно гадать: зацепит он верхушку сетки, или нет; но мяч, вдруг, резко тормозит над самой сеткой не коснувшись её, и, под неестественным углом, колом падает на сторону подающих…

Болельщики ревут от такого неожиданного результата.

Судья вытягивает руку в сторону жёлтой команды и чётко произносит:

— Переход подачи.

— Это не по правилам!

— Не надо им подсуживать!

— Мяч не может так резко менять свой полёт!

— Это прямое воздействие на мяч!

Они используют свой дар, нарушая правила! — кричат девушки в красных майках.

Болельщики в красных футболках начинают улюлюкать и свистеть, поддерживая справедливые слова игроков своей команды.

— Это Ольга!

Это она! — слышатся их голоса.

Судья поднимает руку вверх и громко говорит:

— Прошу показать запись!

На большом табло — мониторе появляется видеозапись. И действительно, после сильнейшей подачи мяч, как пушечное ядро, летит с большой скоростью, но внезапно, словно столкнувшись с невидимым, но непреодолимым препятствием, резко сваливается вниз под неестественным углом. Это смотрится действительно ненормально.

— Согласен, есть воздействие, — выносит судья свой вердикт.

— Это же простая японская планирующая подача, только чересчур подкрученная, — говорит девушка из жёлтой команды с причёской амазонки «конский хвост», — Юко ваша хвалёная не рассчитала, перекрутила мяч.

Болельщики обеих команд начинают хохотать.

К судье подходят двое мужчин в спортивных костюмах.

— За грубое нарушение правил и использование своих паранормальных способностей во время матча, игрок, допустивший подобное воздействие удаляется с поля до конца игры, — громко говорит судья.

— Верное решение, Степан Иванович!

— Одобряем! — аплодируют волейболистки в красных майках вместе со своими болельщиками.

— Романова! Покиньте игровое поле, — непререкаемым тоном произносит судья.

Девушка с белыми волосами недобро улыбается и футболит мяч далеко выше оградительной сетки, затем снисходительно усмехается и покидает игровое поле.

Сотни пар глаз провожают эту разозлённую красавицу.

В воздухе повисает внезапная тишина, и никто не осмелился свистнуть или улюлюкнуть в её адрес…

Но это продолжается недолго, появляется второй мяч, болельщики шумят, и игра продолжается…

На нас с Василием эта сцена производит сильное впечатление.

Я вспоминаю брата Конрада и его рассказы о братьях — тамплиерах под стенами Иерусалима. Он сам и многие тамплиеры могли силой взгляда останавливать стрелы сарацин… и это было сущей правдой.

Удалённая с игрового поля девушка с белыми волосами выходит за оградительную сетку волейбольной площадки и приближается к нашей лавочке.

Она действительно очень хороша. Высокая, чрезвычайно стройная, с красивой острой грудью, с удивительно нежным лицом и волевым взглядом огромных ярко — голубых глаз.

Я вижу её возбуждённое состояние, но промолчать не могу:

— А вы действительно эспер? — спрашиваю я охрипшим вдруг голосом и вежливо улыбаюсь.

Белокурая красавица бросает на меня убийственный взгляд сверху вниз, и я было чуть не слетаю с широкой лавочки, но вовремя цепляюсь за неё пальцами, реально ощутив своим лбом целенаправленную упругую воздушную волну…

Василий также крепко схватился за лавочку.

— Это не девушка, это цунами, — пытаюсь я шутить, чувствуя, как вспотели у меня виски и спина.

Девушка с белыми волосами спускается вниз, к стоянке автомобилей, подходит к жёлтому внедорожнику с чёрной крышей, никого не стесняясь срывает с себя мокрую майку (вконец сконфузив Василия), достаёт из автомобиля большое махровое полотенце, тщательно вытирает пот, садится за руль полуобнажённая и, конечно же, стартует с места на запредельной скорости, не забыв включить воющую сирену с мигалкой.

Сразу же за ней, с этой же площадки, срывается с места ещё один внедорожник, но чёрного цвета.

— Девушка с характером, а как хороша, — говорю я всё ещё хриплым голосом.

— Напрасно вы, ваше сиятельство, заговорили с ней в такую неподходящую минуту. Она вас запомнит. Лично я бы очень не советовал вам связываться с девицами из факультета биотехнологий и магнетизма. А вы позволили себе обратиться, не будучи представлены, к любимой дочери нашего царя. Нехорошо это, — переживает Василий.

— А как надо обращаться к столь высокой особе? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня засосало под ложечкой.

— Ваше Высочество, великая княжна Ольга Леонидовна, — произносит Василий с почтительным удовольствием.

— И ты её видел раньше? — спрашиваю я.

— Видел несколько раз в буфете имперской академии. Ольга Леонидовна считается самой красивой девушкой в академии, и не потому, что она царская дочь, а действительно, по своим внешним данным. Натуральная блондинка. Её в академии за глаза называют Lovely Blonde.

— Всё — то ты знаешь, Василий, и как ты мог видеть её в академии? И откуда такие эксклюзивные сведения?

— Живу я здесь, ваша светлость, все свои годы. Совсем недавно работал в академии. Возил им продукты для буфета, там и видел Её Высочество, Ольгу Леонидовну. У меня в академии и охранники есть знакомые, мои одноклассники. Только меня в охранники не взяли по причине малого роста, — говорит Василий с некоторой грустью.

— А поступить учиться в эту академию ты можешь?

— Нет, что вы, ваша светлость, я же не аристократ и не вундеркинд. Кстати, поступить на факультет биотехнологий и магнетизма может любой человек, но для этого надо обладать особыми паранормальными способностями. Они там у себя на факультете всё это измеряют. И если твои способности превышают способности обычного человека, то тебя примут безо всяких экзаменов. Я, к сожалению, таким даром сверхъестественного не обладаю. А вы, как аристократ, можете поступать на любой факультет. В нашей имперской академии преподают лучшие профессора и учёные со всего мира. Нет ничего интереснее, как познавать что — то новое, то, что тебя действительно интересует. Вот вам, ваша светлость, что интересно более всего? Я думаю, микроэлектроника и космос, или я не прав?

— Точно, друг Василий, это меня действительно интересует.

— Вот и поступайте с Богом! Хотите я вам принесу все документы и требования для этого дела. Там у них постоянно что — то меняется, и в интернете точной информации вы не найдёте.

— Принеси, мне будет очень интересно, — говорю я.

Мне, честно говоря, хотелось бы ещё, и не раз, увидеть эту удивительную девушку, Великую княжну Ольгу Леонидовну. Я уже точно знаю, что она крепко поселилась в моей голове… И идея о поступлении в имперскую академию меня всё больше и больше заинтересовывает во многих отношениях…

— Из — за такой девушки не грех и на дуэли подраться, — говорю я.

— Храни вас Господь от этого, — ужасается Василий, — хотя дуэли у нас в среде аристократов и существуют, но строго преследуются по закону.

А сколько сейчас стоит приличный автомобиль? — спрашиваю я.

— Хорошая машина сейчас стоит тысячи две целковых, а то и поболее, — говорит Василий.

— А где здесь поблизости есть банкомат, или, может быть, терминал. Я хочу посмотреть, какая там сумма на моей банковской карточке набежала.

— Это нам, ваше сиятельство, надо немного подняться в город. Можно проехать на маршрутке, а можно и пешком. Всё зависит от вашего самочувствия.

— Ты знаешь, Василий, мне кажется, взгляд этой Lovely Blonde зарядил меня приличной порцией положительной энергии. Я чувствую себя отлично. Даже появился зверский аппетит…

— Там в городе можно будет и покушать, — говорит Василий, и мы идём вверх по широкой пешеходной дорожке с велосипедной полосой.

Во многих местах города, невысоко от земли, под навесами, стоят специальные лотки — кормушки с насыпанным в них кошачьим кормом. Кошек здесь очень много и их любят.

Я замечаю позади нас парня в жёлто — чёрной майке, того самого, что сидел в вестибюле пансионата «Корона».

«Было бы странно, если бы за мной не следили, точнее не охраняли», — приходит мне в голову вполне резонная мысль.

Через каждые двести метров на дорожке стоят электрические самокаты, но никто на них не катается. На одном из магазинов я вижу вывеску с изображением велосипедов.

Спустя несколько минут, мы с Василием уже крутим педали без особого напряжения, выставив соответствующую скорость (на купленных мною за сто восемьдесят целковых) парочке отличных байков с широкими шинами. Ехать в офис банка отпадает необходимость. На моей карточке лежит двадцать тысяч целковых, как я уже понял по ценам, это более чем приличная сумма…

Василий очень горячился и не хотел принимать велосипед от меня в качестве подарка, но потом успокоился и притих, когда я сказал, что уволю его за непослушание…

— Скажи, Василий, а накопительные персональные карточки от продажи углеводородов империи есть у простых граждан, подданных империи, — спрашиваю я, рассматривая денежные купюры с изображением русского императора.

— Конечно есть, ваша светлость, но выплаты по ним раза в три меньше, хотя тоже неплохо…

— Согласен, — говорю я.

Ялта раскинулась на живописных зелёных холмах и не видно конца светлым строениям этого прекрасного города.

Спуск к морю пошёл круче, и мы катимся на байках вниз, не крутя педали, и получаем большое удовольствие от свежего морского ветерка, от близости самого моря, от встречных улыбающихся лиц множества стройных и загорелых девиц.