При вспышке молнии

ГЛАВА 5

Кевин покончил с ужином, состоявшим из яичницы с беконом — отменное здоровье, позволяло ему не задумываться о вреде или пользе продуктов, — и сунул тарелку в посудомоечную машину. Взглянул на кухонные часы, затем на свои наручные: все точно.

Было начало восьмого, и поток тревожных вопросов, который ему до сих пор кое-как удавалось сдерживать, прорвал плотину. Где Брейди и Сара? Почему она не сообщила, как обычно, куда они отправились? Может, стоит позвонить Шилли, чтобы проверить, не там ли они?

До сих пор он умудрялся убедить себя, что все в порядке. Сара брала Брейди к своим родителям несколько раз в неделю, в эти дни Кевин задерживался на работе, возвращаясь домой, лишь когда приходило время укладывать сына. Кевин был убежденный сторонник «бритвы Оккама», научного и философского правила, которое провозглашало простейшее объяснение наиболее вероятным. Обычная логика подсказывала, что Сара отвезла Брейди к родителям, как всегда.

Однако… Впрочем, Кевин тут же оборвал себя и постарался выкинуть из головы всякие пугающие «однако».

Он никогда не изводил себя домыслами, один другого хуже; это дело Клары, тут ей нет равных.

Тем не менее Сара никогда не задерживалась у родителей допоздна, потому что Брейди укладывали в полвосьмого, а ведь еще нужно выкупаться и почитать сказку.

В конце концов, и у «бритвы Оккама» бывают ужасные исключения; в выпусках новостей то и дело слышишь леденящие душу истории, которые подтверждают: невероятное случается. Одно из таких жутких исключений однажды изменило всю его жизнь — тогда погибли его мать и сестра.

Тревожно хмурясь, Кевин набрал номер Шилли. Занято. Он вздохнул. Эмили, разумеется, сидит на телефоне. Все как всегда.

Он почувствовал, как по спине побежали мурашки. Его звонок и в самом деле может оказаться срочным. Почему Сара, всегда такая обязательная, на этот раз его не предупредила? А что, если они с Брейди не у Шилли? Кевин понимал, почему не торопится пробиваться сквозь короткие гудки. Он не хочет слышать, что сына с няней там нет и никто не имеет ни малейшего представления, где они могут быть.

В дверь позвонили. Кевин попытался подавить охвативший его страх. Ему было хорошо известно: если случилось худшее, в дом являются полицейские.

Это не могла быть Сара, поскольку у нее есть ключ. К тому же она всегда пользовалась кухонной дверью, которая была ближе к стоянке. Кевин выглянул в окно и увидел, что стоянка пуста. Белого «Форда-Таурус», который он купил, чтобы Сара возила на нем Брейди, не было.

Позвонили еще раз. Кевин помедлил, чтобы выиграть несколько минут, прежде чем придется узнать невыносимое и открыть.

Он распахнул дверь. На крыльце стояла Рейчел Саксон. С Брейди на руках. Кевин замер, не в силах произнести ни слова. Радость, недоумение, растерянность — все сразу обрушилось на него.

— Привет, — произнесла Рейчел после нескольких секунд молчания слегка срывающимся голосом.

— Пивет, папа. — Голова Брейди приткнулась к плечу Рейчел, и малыш сонно улыбнулся Кевину.

Еще несколько мгновений все трое смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Привет, — наконец умудрился выговорить Кевин. Не грезит ли он? Бренди на руках у Рейчел Саксон? Да и сама Рейчел Саксон не похожа сама на себя.

На ней была бледно-желтая полосатая рубашка, красиво облегавшая изящную грудь, и юбка того же цвета из какой-то легкой, просвечивающей материи, падавшая свободными, соблазнительными складками. Солнце светило ей в спину, и он видел сквозь тонкую ткань ее длинные, стройные ноги. Его взгляд опустился ниже: легкие сандалии на босу ногу и темно-розовые ногти.

Кевин сглотнул. Господи, да он совсем спятил! Она даже в строгом костюме и лодочках казалась ему привлекательной, но в этом наряде стала просто неотразимой. У нее на руках его сын, который, кажется, чудесно себя чувствует. Кевин не помнил, когда еще был так обескуражен.

— Брейди с вами, — с трудом выдавил он из себя. Браво, замечание, достойное первого места на соревновании самых догадливых и наблюдательных.

— Вы не знали? — пробормотала Рейчел. Хорошо хоть не стала издеваться.

— Нет, я не знал, где он.

— О, простите, — Рейчел пришла в замешательство. Сара его не предупредила? Сейчас он решит, что она похитила его сына. Утром они расстались отнюдь не лучшими друзьями.

Кевин продолжал стоять как вкопанный. Вид Рейчел с Брейди на руках волновал его до глубины сердца. Его сын жив и здоров, а красивее этой женщины с нежным взглядом светло-карих глаз он в жизни не видел.

— Сара вернулась? — спросила она наконец.

— Сара, — повторил он. — Знакомое имя.

— Сара позвонила Кейти в контору и сказала, что застряла на шоссе, у них спустила покрышка, — объяснила Рейчел. — С ней был Мэтью. Кейти перевела ее звонок на мой мобильный. Я сказала Саре, чтобы она не волновалась. Мы с Брейди гостили у моей сестры. Там и пообедали. — Она улыбнулась Брейди, одной рукой приглаживая соломенный вихор. — И ты все скушал, правда, Брейди? И картошку, и курочку, и морковку, и пирог с мороженым.

— Я все скушал, — подтвердил Брейди.

Кевин пытался осмыслить то, что ему сообщали. После некоторых усилий ему удалось вспомнить, кто такие Сара, Мэтью и Кейти. Уже кое-что.

— Я иглал со Сноуи, — объявил Брейди, теснее прижимаясь к Рейчел.

— Понятно, — сказал Кевин, всем своим видом убеждая в обратном.

Рейчел улыбнулась и вдруг перестала волноваться. Она в жизни не видела столь обескураженного человека.

— По-моему, вы не улавливаете, советник.

— Вы очень проницательны, — сухо ответил Кевин.

— Сноуи — дочь моей сестры. Ей три года, и сегодня они играли с Брейди.

— А Сноуи — это сокращенное от чего? — поинтересовался Кевин. — Странное какое-то имя.

— Это ее полное имя. Сестра решила: почему бы нет? Есть же другие имена, связанные с погодой: Санни, Скайи, Рейни, Сторм.

— Мисти , — добавил Кевин. Его темные глаза мерцали.

Рейчел почувствовала легкий трепет. Это что, вызов? Она откашлялась.

— Что касается завещания…

— Мы иглали с Баби, папа, — значительно произнес Брейди.

— Что? — У Кевина глаза на лоб полезли.

Рейчел не могла удержаться от смеха, глядя на его лицо, выражавшее ужас пополам с растерянностью.

— Не стоит расстраиваться. Брейди вел себя, как настоящий мужчина. Поотрывал головы у всех кукол, а потом стрелял из их тел, как из пистолетов.

— Ага, значит, сказывается влияние братцев Остина и Дастина, — Кевин усмехнулся. — Надеюсь, ваша племянница была не слишком травмирована?

— Нисколько. Сноуи была в восторге. Ее родители категорически не признают игрушечного оружия, так что она даже не представляла, как много применений можно найти обычной Барби.

— Пожалуй, вам стоит войти. — Кевин взял ее за плечи и мягко, но настойчиво подтолкнул в дом. Он потянулся к сыну, но Брейди вцепился в Рейчел руками и ногами.

— Это мама, — заявил он.

Рейчел вспыхнула. Кевин не сводил с нее глаз с тех пор, как открыл дверь, но теперь его взгляд стал пронзительным. К тому же она все время чувствовала его теплую ладонь на своей спине.

— Я правильно расслышал? Как это понимать? — настороженно спросил Кевин.

— Так получилось, — пробормотала она.

— Что значит, так получилось? — Кевин подошел совсем близко.

На этот раз Рейчел не отшатнулась. Кормак положил руку на ножки Брейди, и она почувствовала, как теплые, сильные пальцы коснулись ее живота. Рейчел ощущала себя плененной, загнанной в ловушку. Но не попыталась вырваться на волю.

Во-первых, у нее на руках маленький мальчик, а внезапное резкое движение может его испугать; во-вторых, Кевин все равно ее не отпустит, а пуститься в откровенное бегство было бы ребячеством. Все логично, но Рейчел нехотя призналась себе, что истинная причина в другом. Она просто не в состоянии этого сделать, потому что буквально не может пошевелиться. Ноги у нее подкашивались; кровь будто замедлила ток по сосудам, тяжело пульсируя.

— Так что там у вас произошло, Рейчел?

При звуке этого грудного голоса она затрепетала. Глаза Кевина сверкали каким-то первозданным чувством. Это был не гнев, но нечто куда более опасное.

Рейчел судорожно сглотнула.

— Какие-то женщины продавали печенье в пассаже. Ну, знаете, благотворительный базар. Одна из них сказала, чтобы Брейди спросил у мамы, можно ли ему печенье.

Рейчел вспомнила потрясенное выражение лица Брейди, когда он проследил направление взгляда той женщины. «Мама?» — неуверенно переспросил он. Мордашка его просияла. Тут ее осенило, что она не назвала Брейди своего имени и вообще не объяснила, кто она такая. Сара сунула ей мальчика, и они тут же тронулись в путь. Конечно, малыш недоумевал, и вот теперь загадка разрешилась — так Рейчел истолковала себе ощущения Брейди. Потом они провели весь день со Сноуи и Лорел, и слово запало в его память. Сноуи звала мамой темноволосую тетю, очень похожую на ту маму, которая привезла его сюда.

— Он употребляет это слово как родовое наименование, — предположила Рейчел, гладя белобрысую головку. — Чтобы обозначить особу женского пола или женщину, которая о нем заботится.

— Не всякая «особа женского пола» ассоциируется со словом «мама», — возразил Кевин. — Он никогда никого так не называл. Он никогда не называл мамой Сару, а именно она о нем заботится. — Они стояли совсем рядом, он почти держал Рейчел в объятиях. Его окатило горячей волной желания. — А как вы с Брейди очутились в пассаже?

— Хороший вопрос. — Рейчел с трудом подавила стремление прижаться к нему немедленно.

Ей становилось трудно даже держаться прямо; тело жаждало найти опору. Вот, например, Кевин. Он такой сильный. Рейчел чувствовала, как у нее тяжелеют веки, слабеет шея. Ей хотелось положить голову ему на грудь и закрыть глаза.

— Да, я славлюсь агрессивным ведением перекрестного допроса. И если вы не хотите, чтобы я обращался с вами, как со свидетелем противной стороны, сейчас же перестаньте отмалчиваться и уходить от ответа.

От властной нотки в его голосе у нее по спине побежали мурашки. Чем больше она уступает, тем настойчивей становится он. Куда ее заведут подобные поступки?

Рейчел попыталась собраться с духом. Должна же она в конце концов постоять за себя. Но эта решимость потонула в заполонившем ее желании укрыться в его объятиях.

— Вниз, мама, — внезапно забарахтался Брейди.

Рейчел ужасно не хотелось выпускать малыша из рук, но что поделаешь. Она наклонилась, чтобы поставить Брейди на землю.

— Пора тебе купаться, Брейди, — сказал Кевин.

Брейди немедленно перестал извиваться и вновь ухватился за Рейчел.

— Мама, купать!

— Хорошо, — согласился Кевин.

Он железной хваткой держал Рейчел за талию. Выпрямившись, она оказалась еще ближе к нему, жар его тела был невыносим. Рейчел пришлось напомнить себе, что дышать все-таки нужно.

— Вы не уйдете отсюда, пока он не уснет и я не услышу ваших объяснений, — предупредил Кевин. — А может быть, задержитесь и дольше, — тихо добавил он.

У Рейчел заколотилось сердце. Ей следовало разорвать его в клочья за подобную наглость, ну хоть как-то возмутиться. Но она не смогла выдавить из себя даже простого «нет».

Разумеется, она прекрасно понимала, что ее молчание может быть расценено как знак согласия, и поразилась столь не свойственной себе податливости. Обычно она несколькими словами уничтожала наглеца, осмелившегося заявить подобное. Впрочем, таких давно не находилось.

А Кевин просто приказывал ей, похоже, нисколько не сомневаясь в ее послушании.

А она-то, она тоже хороша! Ведет себя как покорная овечка, не возражая, на что бы он там ни намекал. Даже тогда, когда он повел ее наверх, по-прежнему обнимая за талию: их плечи прижимались друг к другу, бедра соприкасались, она покорно помалкивала. Даже тогда, когда он не отнял руки наверху.

Рейчел опустила Брейди на пол, и малыш бросился к ванной, во весь голос вопя: «Купаться!»

— Вы промокнете до нитки. Брейди плещется и пускает фонтаны, как кит, — предупредил Кевин, улыбаясь.

Эта улыбка окончательно ее сразила. Кевин обнимал ее за талию, едва заметно поглаживая спину, и мысль остановить его почему-то не приходила Рейчел в голову. У него были длинные пальцы, он умудрялся одновременно касаться изгиба ее бедра и мягкой выпуклости живота. И это было удивительно приятно.

Рейчел чувствовала, как нечто, до сих пор дремавшее в душе, пробуждалось к жизни, расцветало, пускало жаркие побеги. Она почти физически ощущала, как здравый смысл тает в огне сладостно-головокружительных чувств.

Никогда прежде она не переживала ничего подобного и не знала, как с этим бороться. Она даже не была уверена, что хочет бороться.

Свободной рукой Кевин развернул ее к себе лицом. Рейчел прижалась лбом к его груди, чувствуя себя слабой и беспомощной; он медленно провел ладонями вдоль ее тела в откровенно чувственном порыве. Словно повинуясь чужой воле, она обняла его.

Он опустил голову и коснулся губами изящного, почти болезненно-чувствительного изгиба ее шеи.

— Не теперь, — прошептал он, прикусывая кожу зубами, дразня ее языком.

Задрожав, Рейчел теснее прижалась к нему.

— Позже, милая, — хрипло сказал он и неохотно, но твердо высвободился из ее объятий.

Рейчел, которая никогда в жизни не испытывала опьянения, теперь словно захмелела. Она не сумела бы пройти ровно и нескольких шагов; да что там, ее так шатало, что она вообще едва держалась на ногах. У нее кружилась голова, но это было приятно. Кевин, слегка обнимая ее за плечи, повел Рейчел к ванной.

А она только диву давалась. Ею никто никогда так не распоряжался, но вместо того чтобы возмутиться, она таяла от удовольствия. Как Кевину Кормаку — подумать только! — удалось всколыхнуть в ее душе такие чувства?

Они подошли к ванной. Брейди гордо раздевался сам.

Кевин протянул руку и открыл краны. Белая ванна быстро начала наполняться водой.

— Куклы Барби, — вдруг недовольно пробурчал он.

Рейчел перевела взгляд с детского тельца на фигуру его отца — скопище могучих мускулов. Невозможно вообразить, что нежный малыш превратится со временем в мужчину, подобного его отцу. А может, и не превратится, возразила Рейчел самой себе, потому что мужчин, подобных его отцу, очень немного, во всяком случае, ей до сих пор не попадались.

Рейчел продолжала разглядывать Кевина Кормака. Легкая футболка выставляла напоказ могучий торс и плечи с буграми мышц. А застежка на потертых джинсах здорово оттопыривалась. Кевин и не пытался скрыть своего состояния, даже когда поймал ее потрясенный взгляд.

Он залихватски поднял бровь, но вместо того чтобы разозлиться — как бывало всякий раз, — Рейчел ощутила совсем другое чувство. Ее словно пронзили ножом, но вместо боли по телу разливалась волна желания.

— Я сказал: позже. — Кевин прочел томление в ее глазах и улыбнулся. — После того как выкупаем Брейди и уложим спать. Подойдите сюда, — велел он, подвигаясь, чтобы дать ей место рядом с ванной.

Рейчел застыла. Нет, это все-таки невозможно. Она безропотно подчинялась ему, и теперь он уверен, что она выполнит любое его распоряжение.

И не раздумывая последует за ним в постель? Он ведь именно это имел в виду под словом «позже».

Она поежилась. Кевин назвал ее «милая». Это звучало не менее снисходительно, чем «голубушка». Она категорически запретила ему употреблять это обращение сегодня утром. А теперь она почему-то не испытывала возмущения. Напротив, она ощутила себя желанной и волнующей. Рейчел пришла в ужас.

«Что дальше?» — в панике думала она. Остается окончательно превратиться в одну из тех безмозглых дур, которые млеют под слащавые романтические песенки? И ударяются в слезы, чуть только мужчина их жизни прикрикнет на них или оставит без внимания. Сестрица Лорел была как раз такой — романтической мечтательницей, чье состояние духа полностью зависело от прихотей любимого человека.

Лорел полностью разделяла уверенность их матери, что жизнь женщины без мужчины ничего не стоит, что мужчины сильнее и умнее, что женщины обязаны всегда признавать их превосходство во всех областях. Даже если это не так!

Рейчел восстала против этой доктрины еще подростком. Однажды она обнаружила: тетя Ив считает, что представительницы их пола ни в чем не уступают мужчинам, что женщина в браке вполне может быть несчастна, а незамужняя — блаженствовать в одиночестве.

Рейчел всей душой приняла эту разновидность феминизма. Она восхищалась спокойной независимостью тетки и ее острым язычком, пыталась подражать уверенной манере держаться. И дала себе слово, что никогда не расквасится из-за какого-то там мужчины!

И ей это вполне удавалось. До сегодняшнего вечера, когда Кевин Кормак собственноручно разрушил все ее иллюзии относительно самой себя. Рейчел больше не чувствовала себя такой уверенной, здравомыслящей и неприступной, как раньше. Да что там, она просто превратилась в какой-то розовый кисель!

— Мне пора идти. Я… ой! — Рейчел замолчала, потому что рука Кевина метнулась и крепко схватила ее за лодыжку.

— Вы обещали Бренди, что выкупаете его, — напомнил ей Кевин. Свободной рукой он сгреб малыша и посадил его в наполовину наполненную ванну.

Брейди взвизгнул от удовольствия и немедленно начал плескаться. На волнах заплясала целая флотилия игрушек.

— Вы вполне управитесь сами, — коротко произнесла Рейчел, стараясь сохранить спокойствие. — Отпустите меня.

— Нет.

Сверхлаконичный, категорический ответ взбесил ее.

— Вы не можете удерживать меня здесь силой!

— Вы полагаете? — осведомился он, даже не повернув голову. — Посмотрим.

Кевин занимался сыном, намыливая его одной рукой, разговаривая, слушая его лепет — и ни на секунду не выпускал свою пленницу.

Некоторое время Рейчел просто не могла оправиться от потрясения. Ее никогда в жизни не принуждали к чему-то силой. Это было невероятно, невозможно, невообразимо! Она попыталась представить, как на ее месте поступила бы тетя Ив.

Подала бы в суд? Но для этого нужно сначала выйти из этого дома.

Рейчел попыталась освободить ногу. Пальцы Кормака были крепче железа. Чем сильнее сопротивлялась Рейчел, тем крепче сжимались его пальцы. Это было похоже на одну из тех жутких китайских головоломок, которыми ее в детстве мучил Уэйд. Переставая соображать от ярости, она начинала выдергивать палец из какой-нибудь очередной ловушки, отчего он лишь больше там застревал. Уэйд помирал со смеху, слушая ее отчаянные вопли.

Кевин Кормак, без сомнения, поступит так же, если она будет пытаться вырваться или начнет кричать. Рейчел негодующе посмотрела на него. Как может человек, который с такой любовью и нежностью обращается с сыном, насильно удерживать женщину?

— Я ведь могу пнуть вас другой ногой, — торжествующе заявила она, когда эта мысль вдруг пришла ей в голову. — Сандалия — это, конечно, не сапог, подкованный железом, но все-таки тоже неприятно.

Кевин не дрогнул.

— Попробуйте — и тут же грохнетесь на пол, потому что я дерну вас за эту ногу. — Он еще сильнее сжал ее лодыжку и самодовольно улыбнулся.

— Мама, купаться! — завопил Брейди. Он размахивал пластмассовым корабликом. — Колаблик. Иглать колаблик.

— Он хочет, чтобы вы поиграли с ним в кораблики, — перевел Кевин.

— Я слышу. Он прекрасно говорит, и я его вполне понимаю. Мы ведь провели вместе целый день, — Рейчел поморщилась: даже самой себе она показалась сварливой занудой.

— Идите сюда, Рейчел.

Пожалуй, на этот раз он скорей просил, чем приказывал. Рейчел напомнила себе, что обещала Брейди выкупать его, а не в ее правилах обманывать маленьких детей. Подойдя к ванне, она опустилась на колени рядом с Кевином.

Он немедленно отпустил ее, но прежде провел ладонью вдоль ее тела, от лодыжки до затылка. Рейчел решила не обращать внимания на разгорающееся в ней пламя. Она представила себе, что они с Брейди в ванной вдвоем, перегнулась через бортик, взяла ярко-оранжевую пластмассовую лодочку и стукнула о сине-бело-красный кораблик Брейди.

— Бах! — закричали они в один голос. Рейчел засмеялась.

По требованию Брейди она снова и снова повторяла игру.

— Интересно, а где все-таки Сара? — спросил Кевин через некоторое время.

— С Мэтью в машине и спущенной шиной, — добавила Рейчел. — Извините, в последнее время я прочла столько детских книжек, что сама стала говорить в рифму. По правде сказать, я понятия не имею, как Сара оказалась там, где оказалась.

— Она оказалась там, где оказалась, и остается там, где остается, — усмехнулся Кевин.

— Ага. — У Рейчел почему-то кружилась голова. — Кажется, привычка изъясняться, как в детских книжках, заразительна.

— Похоже на то. Вы когда-нибудь расскажете мне, как Брейди оказался у вас? Сдается мне, эти два события как-то друг с другом связаны.

Нелегко разговаривать, когда львиную долю внимания уделяешь ребенку, но все же им удалось кое-что сообщить друг другу. Кевин ничего не слышал о том, что Саре пришлось удерживать Остина от опрометчивых поступков, зато Рейчел уже знала от Сары, что Дастин с собакой нашлись у соседки.

Кевин рассказал, что Клара с обоими сыновьями теперь у ее матери, а дом можно восстановить. Фрэнк Кормак все еще не объявился.

— Папа сказал Кларе, что едет в контору, но там его сегодня не было, — Кевин говорил ровным, спокойным тоном, хотя выражение лица красноречиво свидетельствовало о его чувствах. — Он может быть где угодно, но скорее всего в казино в Атлантик-Сити или шляется по злачным местечкам на бульваре Адмирала Уилсона. А то и новую подружку завел.

— Бедная Клара, — тихо сказала Рейчел.

— Бедные Остин с Дастином. Быть сыном Фрэнка Кормака нелегко. Я это знаю как никто. — Кевин скривился. — А его брак с Кларой продлился дольше, чем все остальные, так что и дурное влияние куда больше. И все только хуже оттого, что Клара такая… — Он замолчал и вновь целиком переключился на Брейди.

Рейчел не знала, что сказать. Профессиональная репутация у Фрэнка Кормака была хуже некуда. Местная коллегия адвокатов просто не принимала его всерьез. О его личной жизни ей было известно лишь то, о чем знал весь Лейквью. Он женился на Кларе Поллак, которая годилась ему в дочери. Четырнадцать месяцев назад, переходя улицу, он угодил под колеса автобуса, которым управлял пьяный водитель, и очень сильно пострадал; никто не думал, что бедолага выживет, но он каким-то образом выкарабкался. Тогда откуда-то с Запада приехал его сын Кевин, чтобы наладить дела.

Рейчел вспомнила, что несчастный случай с Фрэнком Кормаком не вызвал в городе особого сочувствия; в юридических кругах даже злословили по этому поводу. Известие о появлении Кевина поначалу тоже приняли с некоторым ехидством. Говорили, что адвокатская практика Кормака, так же, как и он сам, поддерживается искусственно, и гуманнее просто отключить аппаратуру. Говорили, что яблоко от яблони недалеко падает.

Тетя Ив однажды съязвила, что только горемыку Фрэнка могло угораздить попасть под колеса пьяницы, у которого не было ни прав, ни страховки и который умер от цирроза печени несколько месяцев спустя без гроша в кармане. У семьи Фрэнка не было ни сбережений, ни страховки, ни доходов. На них обрушился поток медицинских счетов. Будущее их рисовалось весьма безрадостным, но тут появился Кевин и взялся за дело.

Медленно, но верно он вытаскивал из ямы адвокатскую практику, приобретая новых клиентов после каждого выигранного процесса. Доходы фирмы «Кормак и сын» выросли до небывалых размеров. А теперь возникло завещание Тилдена. Это же золотые горы.

Впрочем, надо признать, что, кроме сына, Кевин Кормак содержал еще и семью отца, то есть Клару с двумя детьми. На Фрэнка Кормака, конечно, рассчитывать не приходилось. Он неизвестно где пропадал, даже когда горел его собственный дом.

Словно почувствовав, что на него смотрят, Кевин обернулся. Их взгляды встретились. Под его пристальным взором она смутилась. Он словно манил ее куда-то; какой-то неведомой силой, которой она не в силах была противиться, заставлял ее тело подчиняться чувственным порывам.

По счастью, фонтан воды, взлетевший в результате столкновения резиновой лягушки-пищалки и любимого кораблика Брейди, плеснул ей в лицо и мгновенно разрушил чары. Рейчел поспешно встала.

— Мне в самом деле пора…

— Ты сейчас станешь сизым и сморщенным, как сушеная слива, Брейди, — объявил Кевин. — Пора вылезать. — Он выдернул пробку из стока, и вода быстро начала убывать.

Брейди расстроился оттого, что закончилось любимое развлечение.

— Нет, нет, нет! Купаться, купаться! — завопил он.

— Вредина, — пробормотала Рейчел. Она столько раз возмущалась властными замашками Кевина, что не могла не разделять чувств малыша.

— Вода остыла, Рейчел, — объяснил Кевин.

— Брейди не было холодно. Он так радовался.

Теперь он уже не радовался. Брейди стоял в мелкой воде, покрывшись гусиной кожей, и в голос рыдал.

— Бедненький, ты не хотел вылезать, да? — Рейчел взяла полотенце, которое протягивал ей Кевин, обернула малыша и подхватила его на руки, продолжая с ним разговаривать.

— Пойдемте, провожу в его комнату, — сказал Кевин, и она пошла вслед за ним по коридору.

Когда они подошли к дверям комнаты, оклеенной обоями с синими и красными неведомыми зверями — видимо, Кевин считал их подходящими для мальчика, — малыш перестал плакать и заявил, что покажет ей все свои игрушки.

Брейди потребовал, чтобы мама вытерла его и одела в пижаму, которую он сам выбрал.

— Паловозик, — сказал он, показывая на синие железнодорожные составы, изображенные на ткани.

Рейчел взглянула на стопку пижам, лежавших в шкафу.

— Поезда, самолеты и корабли.

— Именно, — подтвердил Кевин.

Рейчел остро чувствовала его пристальный взгляд, но присутствие Брейди помогало ей отвлечься. Малыш болтал без умолку, стаскивая книги и игрушки в центр комнаты, чтобы показать ей. Рейчел усердно восхищалась.

— Мне чрезвычайно жалко вас прерывать, но половина восьмого давно прошла, обычно в это время Брейди уже второй сон видит, — наконец заметил Кевин.

Рейчел взглянула на часы, было около восьми; Брейди уже начал сипнуть от усталости.

— Брейди, ты хочешь, чтобы я тебе почитала на ночь или папа? — спросила она.

Опыт, приобретенный со Сноуи, научил ее, что, если маленькому ребенку не приказывать, а задавай» вопрос, можно избежать капризов и скандала. Малыши, видимо, не осознают, что существует еще одна возможность — отвергнуть оба предлагаемых варианта и продолжать заниматься своими делами. Как и предполагалось, Брейди попался на удочку.

— Мама читать, — велел он.

— Ладно. Что тебе почитать?

Брейди немедленно зарылся в кипу книжек и нашел любимую — потрепанный томик классических детских сказок. Рейчел улыбнулась. Сноуи тоже ее любила.

Кевин зажег настольную лампу и выключил верхний свет. Рейчел устроилась в качалке с Брейди на коленях и начала читать. Текст был ей так знаком, что она могла даже не заглядывать в книгу. Тем временем Кевин тихо убрал все на место и приготовил постель для Брейди, разложив рядом с подушкой несколько мягких игрушек.

Дочитав сказку до конца, Рейчел взглянула на Кевина. Он молча кивнул, и она перенесла Брейди в кроватку. Малыш сонно оглянулся и немедленно выкинул на пол коричневого енотика.

Кевин усмехнулся.

— У Брейди там только избранные. Одни теле-и кинозвезды. А настырный енот безуспешно пытается прибиться к сливкам общества.

Рейчел взглянула на игрушки, оставшиеся в кровати. Все это были персонажи либо из «Улицы Сезам», либо из диснеевских мультфильмов. Она улыбнулась. Неожиданный комментарий Кевина ее позабавил.

Кевин поднял с пола отвергнутого енота и положил на детский столик в углу комнаты.

— Мы с Сарой постоянно его подсовываем, чтобы посмотреть, не сменит ли Брейди гнев на милость. Но бедняга енот каждый раз получает по шапке.

Рейчел засмеялась.

— Видимо, даже малые дети не могут устоять против знаменитостей. Спокойной ночи, Брейди, — Рейчел наклонилась и поцеловала малыша. Он сонно ей улыбнулся.

Пришла очередь Кевина проститься с сыном до утра.

— Спокойной ночи, Брейди, — Кевин накрыл ребенка видавшим виды голубым одеялом. Похоже, бледно-голубому цвету каким-то образом удалось пройти у Кевина проверку на мужественность.

Рейчел растроганно смотрела на отца и сына. И нежность, переполнившая душу, оказалась столь же сильной, что и сладостные переживания, которые вызывал в ней Кевин.

Прежде чем она успела осознать, с какой неодолимой мощью захватили ее эти два чувства, Кевин обнял ее за талию и вывел из комнаты.