Прибор

Глава двенадцатая,

в которой вам снова выпадают счастливые билеты

Жизни надоедает вытаскивать из барабана лотереи судьбы неудачные билетики, и она подбрасывает вам два счастливых. Один — книжка, которая так и называется «Капля». В книге — ряд последовательных фотографий капель, ударившихся о сухую поверхность и о смоченную. Первые отскакивают, а вторые вызывают при ударе появление кучи брызг, организованных в какое-то подобие баронской короны. Пока вы смутно соображаете, как можно приспособить головной убор барона к вашим злоключениям, появляется второй билетик — из каких-то испытаний немыслимой длительности возникает завлаб, и вы первый попадаете к нему, не истощившему еще свой мозг на дела лаборатории. Он выслушивает вашу историю, задает кучу вопросов, идет к прибору, смотрит на импульсы от шариков и от капель и спрашивает:

— Ваши предположения и план действий?

И вы с удивлением слышите самого себя, произносящего:

— Капля, попадая на смоченную пластину, падает на упругую поверхность как акробат на батут, поэтому основной импульс получается растянутым во времени. А когда поверхность начинает расправляться, она тянет за собой пластинку вверх, как сетка, подкидывающая акробата. В этот момент появляется импульс растяжения. Характер импульса зависит от толщины водяной пленки, как прыжок акробата от натяжения сетки. В наших опытах толщина пленки не контролировалась, поэтому импульсы случайной формы возникали в случайные моменты времени, создавая случайное смещение луча осциллографа. Я думаю, что если покрыть приемник несмачивающимся материалом, фторопластом, что ли, то эффект смачивания станет пренебрежимо малым.

— Вероятно, так, — соглашается завлаб. А почему вы этого не сделали раньше?

— Ну как ему объяснить. что есть такое чудесное свойство некоторых людей — проявлять скрытые от нас самих мысли, что это свойство называется талантом, а о нем можно говорить с любым человеком, кроме самого обладателя волшебного дара.

— Не понимаю, — продолжает завлаб, так и не дождавшись вашего ответа, — почему в начале каждой серии опытов, скажем, утром, когда приемная пластинка была сухой, вы не видели нормальных импульсов?

Не понимаете и вы.

— Были эти импульсы, — впервые вмешивается в разговор дипломант.

— Не припомню что-то, — говорите вы.

— Да вы и не можете помнить, — говорит механик, — вы их не видели. Он, — механик показывает пальцем на практиканта-дипломанта, — каждый день приезжал за час-полтора до начала работы, чтобы разобраться, что к чему, и включал установку. Ну и я ему... иногда... помогал. Так вот в начале всегда шли обычные импульсы.

— Я живу за городом, — мнется практикант, — не было подходящего поезда, вот и приезжал пораньше.