Придворный-3

Портал

Провинциальная жизнь не столь богата праздниками, как столица. Потому, на торжество по поводу открытия нового портала собралось много гостей. Своим первым выступлением их приветствовал вновь созданный гарнизонный оркестр. Трубы блестели, литавры грохотали, два десятка музыкантов в новеньких мундирах играли марши, капельмейстер являл публике свою широкую… э… спину и порхающую палочку. Но изюминкой действа оказался тамбур-мажор. Высокого роста, медвежьей стати, с огромными звероподобными усами, в сияющем галунами мундире, с тесаком на роскошной перевязи, вертящий тамбуршток, которым, синхронно дирижёру, отмахивал команды барабанщикам. Этот молодец один привлекал половину зрителей.

Музыкантов я заводить не собирался, но они как-то сами появились в гарнизоне. Сначала мне доложили о свободном капельмейстере и попросили принять на должность. Не разобравшись, дал согласие, а не прошло и месяца, как получил полную команду. Ведь меня все офицеры уверяли, что оркестр просто необходим гарнизону.

Тамбур-мажора сразу привёл с собой капельмейстер, тот позвал человек пять с литаврами и фанфарами. Остальные сами подтянулись со всех сторон. Ладно! Расход небольшой, а играют неплохо, людям нравится. Тем более, обещают тем же составом обеспечивать музыкой балы. Провинциальный оркестр – что вы хотите? Каждый музыкант обязан уметь играть на двух-трёх инструментах.

Гости собирались с утра, а некоторые приехали загодя. Фина сидела третий день. Как глава портальных статистиков, она привезла с собой Ланину и ещё пару аус Хансалов, чтобы тщательно проверить работу портальщиков и перенаправить через озеро, на помощь строителям, возводящим новый форт, освободившуюся команду каменщиков во главе с земляными волшебниками. Я не против. Хоть мне это укрепление не нужно, но за него платит Хаор.

Пикантная подробность – оказывается, барон Загорский сделал ловкий финт ушами и продал тёсаные булыжники, подготовленные для строительства форта. Того, который и должен был бы стоять на том же месте, и на строительстве которого сэкономил Загорский комитет управленцев. И да – он тоже напросился ко мне на праздник! В записке намекнул на какой-то совместный проект.

Из герцогства приехало много народу. Частью по службе, частью на выпивон. Начало торжеств наметили ровно на полдень. Никакого перерезывания ленточки, никакого включения рубильника. Все прибыли сюда тем же порталом, тот запустили, и слава Богам! А вот выпить-закусить по такому случаю просто необходимо, ведь коли хорошенько не вспрыснуть, то и дорога к порталу колдобинами пойдёт, и сам портал не туда проход открывать будет. А значит, банкет по сему поводу точно обязан быть.

Только построился строй почётного караула, только ко мне на трибуну взошла семья барона Загорского, только моя конкубиночка взяла в руки бутылку игристого, чтобы после торжественной речи оросить портал, как вдруг пришёл запрос на открытие, и к нам прошла лично герцогиня с супругом и сопровождающими лицами. Хотя Эдмунд более привык к словам "великий герцог с женою", но здесь Лаурино герцогство.

Случились гром оваций, приветственные выкрики, оркестр играющий "Слушайте все" и остальное положенное высокому, пусть неожиданному, визиту. Лаура схватила за руку Микаэлу и они вместе приготовили бутылки. Эдмунд вместо меня милостиво произнёс короткую речь, и наши жёны вместе окропили кладку. Затем пошли неизбежные представления присутствующих великогерцогской чете. Первым представил соседа-барона, далее по старшинству. Закончил на офицерах собственного гарнизона, шпаков из герцогства пусть представляет кто-то другой.

Затем торжество плавно переместилось в башню. Тосты шли один за одним, вино лилось рекой, оркестр играл приличествующую музыку. И тут Его Светлость вслух обратил внимание на недостаток офицеров за столом. Капитан, помощник командира гарнизона по строевой части, вскочил и доложил:

– Ваше Сиятельство, в сей час у нас смена караулов! Офицеры направились исполнять службу. Опять же портал, Ваше Сиятельство. На него лишь третий день нацелена вторая полубатарея метателей, там пока надо особо контролировать регламент.

Великий герцог с нескрываемым уважением посмотрел на меня:

– Барон, вижу, хорошо у вас служба поставлена. Одобряю. Весьма!

Лаура с Мимикой сначала о чём-то секретничали, но к этому моменту, вместе со всеми приглашёнными женщинами, ушли на другой этаж в чайный салон. Конкубиночка наслаждалась ролью хозяйки и заранее привезла необычное угощение из столицы.

Сопровождающие герцогскую чету мужчины остались за столом, но пили довольно умерено. Барон Загорский начал было плести словеса, но Эдмунд вдруг поднялся и попросил показать ему башню. С крыши лучший обзор, оттуда я обычно начинаю свой показ. Впрочем, экскурсия оказалась лишь предлогом, великий герцог хотел поговорить без посторонних.

– Стах, не знаю, чем тебя Лагоз привязал. Точно не чинами, не деньгами, не баронством. Может быть Источником Силы? Мне доложили здесь есть такой. Так вот, у меня возможностей много меньше, купить тебя не могу, да и не хочу. Мне нужна Лаура, как верная сподвижница, мне нужен наследник от неё. Потому без обид – её от тебя отдаляю и буду дальше отдалять. Это для государства нужно. Хочешь правду? Она тебя не любит по-настоящему. Да и не умеет ещё любить.

– Увы, Ваше Сиятельство. Я это знаю.

– Тогда легче разговор пойдёт. Против Лагоза, его семьи и всего Хаора я не замахиваюсь. Мне своё бы государство поднять. Но за Зеленоземье я буду держаться, оно приданое моей жены, и отдавать его не намерен. По всем законам земли наши с Лаурой! Тут мы с Лагозом расходимся.

– Ваше Сиятельство, ваши эмиссары слишком неправильно себя ведут. Они слишком многих раздражают.

– Прямо и честно? Ты так мне говоришь? Давай прямо! Как я иначе армейских дуболомов выгнать смогу? Они привыкли брать всё сразу, нахрапом, и невзирая на потери. А война кончилась, нужны другие люди. Как им иначе место освободить? Как иначе заслуженных воителей отставить, а новых, мыслящих критериями мирного времени, возвысить? Лучше пусть дурни сейчас дров наломают, чем долгие годы веригами будут висеть.

– Виноват, Ваше Сиятельство. Не понял.

– Не понял! И хорошо, что ни ты, ни кто другой не понял. Думают, я своих генералов за ошибки в отставку отправляю, а сам ночей не сплю, за них переживаю. Лагоз считает, я поток провианта из жадности прервал, теперь дороже закупать буду. Нет! Не хочу подсаживать страну на дешёвые продукты, нам самим зерно выращивать нужно. Иначе вечно чужакам за продовольствие кланяться придётся. Зиму пережить завезённого хватит. Виновник срыва поставок имеется. Вот и хорошо! Мне нужно ещё полгода, затем состав обновится, тогда совсем другая политика пойдёт. Кстати сказать, двое из старой гвардии справились, может и ещё найдутся годящие люди… Прорвало меня. Мало с кем могу свободно говорить, не с Лауркой точно. Слово не прошу, но молчи. Давай к делам нашим. Деньги вернёшь?

– Обижаете, Ваше Сиятельство. Я обещал вернуть лично в руки леди Лауре, ей и отдам.

– Собственно, я и не сомневался. Пойдём тогда к жене, пусть сама в руки получит. Не хотела золото отдавать. Признаться, и сейчас сомневается, но интересами государства озаботилась. Хорошая она, хотя недалёкая. Ты не посмотрел мажески, кем она тяжела?

– Ваше Сиятельство, боюсь соврать, срок ещё маловат, но похоже мальчик.

– Этим ты меня очень обрадовал, наследник крайне необходим. Возможно, кто-то из моих твою оборону пощупать попробует. Твои справятся, у меня глаз намётан, непорядки я сразу вижу. Своих постараюсь придержать, но если не послушают, бей без раздумий со всей мочи, чтобы неповадно было. Я зла держать не стану.

– Понял, Ваше Сиятельство.

– Чтобы хорошо разговор закончить, пообещаю выжать из супруги для баронства Тихого статус свободного.

В салоне царила герцогиня, остальные жадно внимали её рассказам. Микаэла наслаждалась званием личной подруги и немного свысока поглядывала на остальных женщин, включая дворянок. Когда мы с Эдмундом зашли в комнату, Лаура поднялась и, красуясь, заявила слушательницам:

– Ах! Никакого покою! Всё дела, дела. Тяжек груз управления страною. Раз пришёл любимый муж с верным рыцарем, то значит, мне придётся оставить развлечения и пойти с ними.

Не слушая хор соболезнующих голосов, герцогиня направилась к нам, а в лифте, не обращая внимания на остальных, спросила:

– Стах, ты что ли обиделся? Не обижайся, глупый! Просто один мой подданный перестарался. Мир, да? Мир?

Вот как можно обижаться на такую непосредственность? Заверил, что не обижаюсь, а там мы уже опустились на нужный этаж, и времени говорить на личные темы совсем не осталось.

Я настоятельно посоветовал свите не разбредаться и не трогать двери. Предупредил, что последствия могут быть летальными. Раздал несколько магических фонарей и повёл делегацию к камере хранения. От изучения гроссбуха Лаура отказалась, от предложения перевесить золото тоже. Нырнула в открытую мною дверь, оставив меня на пороге, а других сопровождающих снаружи. Походив по хранилищу, поглядев на мешочки, она что-то решила, взяла пару ближайших, сунула их мне в руки и велела:

– Стах, передавай дальше. Я сама буду брать деньги, как ты и обещал.

Забрав золото, щедрая государыня гордо повела свиту в обратный путь к лифту. Правда, как я заметил, несколько оставленных единиц хранения продолжили валяться на дальних полках. Не зря, наверное. После визита в хранилище я проводил супругов до портала. С неожиданной стороны мне открылась великогерцогская пара.

После отбытия герцогини народ стал вести себя бойчее. В зал вновь вернулись женщины, им же нужно выпытать у мужей подробности разговоров. Мимика светилась от радости, ведь сама леди Лаура назвала её подругой. Остальные конкубине завидовали – хоть не дворянка, а ведь удостоилась! Разговоры стали громче, манеры свободней.

Соседушка, барон Загорский, предложил совместно разрабатывать медную руду. У меня, в пустой долине. Земли же заброшены? Значит, не будет никакого ущерба сельскому хозяйству. Отказался. Сказал, что долину раз в несколько лет заливает, а значит и шахте уготован не слишком долгий срок. К тому же я хочу те места использовать как полигон. Мне нужно учиться и нарабатывать навыки, а сжигать всё живое на пахотных землях не по хозяйски. В долине людей не бывает, а обитающих там козлов не жалко.

Тут Фина вмешалась в разговор со словами полного одобрения. Собственный полигон для боевого волшебника дело крайне полезное и нужное. Взять тех же аус Хансалов, они могут помочь устроить полномасштабные учения. Ланина внесла свою лепту, вспомнив подопечную, которая проходила у неё стажировку. Та неплохая волшебница, пользует четвёртый круг, земляная, не замужем. А в гарнизоне есть холостые офицеры. Её сюда перевести, всем сплошная польза будет. Ведь она и полигон обустроить поможет, и свой уровень подтянет. Опять же детишки одарённые пойдут.

Одобрив детишек, в разрезе полигона, Фина вновь подняла идею магической школы. Можно не в башне, а на берегу озера террасочку выгладить. Например, весь род Луковичей земляные волшебники, им нарастить плато, как делать нечего. Шранты, те воздушники, тоже могут чем-нибудь поспособствовать, а баронесса Мостовая из их рода.

К Симону в Гильдии кое-кто подходил. Тоже интересовался. В смысле небольшой домик у озера поставить. Некоторые детишек хотят раскачать в магии, другие мастерскую открыть. Понятно, готовы присягнуть, как владельцу земли. С налогом, если начнут делать артефакты на продажу, тоже согласны. У Фины, случайно конечно, папочка с собой оказалась. С планами. И списком желающих.

Наверху, вдоль озера, от дороги у входа на мост до слива в заброшенную долину предполагается сделать террасу, ниже неё ещё три каскадом. Чем выше, тем сильнее магический фон, соответственно и более значимые волшебники там дома поставят. Когда делали портал, строители прогуливались по окрестностям, заодно вот и проектик набросали.

Увидев выражение моего лица в стиле "вот и пускай к себе всяких", волшебники, к Фине и Ланине подтянулись портальщики со строителями, стали успокаивать.

Утверждали, что это так… прикидки на всякий случай. Тут ещё разговаривать и разговаривать. Однако если вдруг чего решится, то можно и школу на террасе построить.

Толстый простолюдин из герцогства, в свою очередь начал петь соловьём про постройку складов неподалеку от портала. Тут дело такое, гарнизон с семьями уже около тысячи человек, а коли портал заработал, то и лабазники подтянутся. За ними обслуга. Вестимо, через год-два здесь целый городок вырастет. Вот он и хочет вперёд всех хорошее место под себя занять, пока земля свободная есть. Согласен деньгами и в городские службы вложиться, здание бургомистрата, дороги там… канализация. Может организовать строительство, если ему вернут потраченное. Согласен на отсрочку в десять лет, даже процент чисто символический положит, если до окончания выплат его назначат бургомистром, гражданским главой городка.

Сразу высказался против целый хор голосов гостей из простолюдинов, валом стали поступать встречные предложения, но деловые вопросы за столом я обсуждать не стал. Понятно, людям нужен доступ к телу, но не на банкете же. Пообещал принять тех, кто запишется, но на сегодня о делах попросил забыть.

Похоже, придётся озаботиться какой-нибудь конторой для решения местных вопросов. До сих пор я баронством, как поместьем, управляю через эконома и управляющих. Крепостным гарнизоном доверил офицерам командовать. Может пора хоть нескольких гражданских чиновников завести? А то и госпиталь при гарнизоне открыть, ведь с полковым, после разделения полка, подвешенная ситуация. Детишек при храмах грамоте учат, в городках нормальные школы имеются, а чуть лучше образование получать, надо куда-либо уезжать, причём гимназия на всё герцогство одна. Стоит этот вопрос хорошенько обдумать.

Вскоре официальная часть банкета закончилась, я ушёл, чтобы не мешать развлекаться оставшимся, в основном — офицерам и их жёнам. Ещё раз переговорил с соседушкой, уж больно его заинтересовала моя долинка. Предложение по шахте я отклонил – ну не моё это, с промышленностью возиться!

Письмо

Проводил барона, сразу Мимика подошла. Гордая такая. Ещё бы! В высшем свете покрутилась, сама герцогиня её при всех подругой назвала! Советовалась по женским делам, ведь они обе непорожние. Ещё похвалила угощение. Как ушла со мной по делам, Заю другие женщины вопросами закидали. Но есть ещё одно дело – тайное. Лаура улучила момент, когда они оставались вдвоём, сунула письмо для передачи и велела отдать мне, когда останемся вдвоём. Конкубиночка согласилась, конечно, никому про то не сказала, хотя от участия в интриге её сердечко стучало часто-часто.

Хорошенький носик моей малышки очень хотел бы сунуться в наши с Лаурой дела, но я объяснил, что дворцовые секреты слишком опасны для непосвящённых. Зайка поняла и не обиделась. Распечатал конверт, когда остался совсем один. Записка оказалась довольно длинной, но без подписи, видимо, раз обжегшись, принцесса стала осторожной. Даже если лист попадёт в чужие руки, не сможет никого скомпрометировать. Содержание не слишком лестное для меня, смысл: Прости и пойми, забудь что было, мы не ровня, но я тебя никогда не забуду. Ты оказался полностью прав, действительно, моя участь сидеть на троне и милостиво править подданными, твоя помогать мне в этом. Но сейчас, по государственным соображениям, нам необходимо держать между собой дистанцию. Деньги, оставленные на хранение, я заберу, ибо мне нужно создать репутацию милостивой и щедрой государыни.

Ожидаемо, хотя и несколько обидно. Милая принцесса становится милостивой владычицей, а о некоторых скользких фактах ей хочется забыть. Ладно, уйду в сторону и не буду отсвечивать. Если понадоблюсь, то вспомнит про меня, а репутацию "милостивой и щедрой" бесплатно не приобретёшь, особенно в разорённой войной стране.

Хорошо ли ради мужниного государства выжимать деньги из собственного герцогства? Трудно сказать, тут много подходов. С одной стороны, любовь зла, и всякие козлы этим пользуются. С другой, как сказал Анри Четвёртый в моём старом мире "Париж стоит мессы", а тут речь идёт лишь о деньгах. С третьей, а почему за прихоти герцогини должно разоряться Зеленоземье?

И вообще, почему Эдмунд не хочет принять должность военного министра и встать во главе могучей армии Хаора, а Лаура блистать при роскошном дворе своего отца? Ведь есть же пример – Её Светлость великая герцогиня Силестрия. Она государыня полностью независимой страны, но большую часть года проводила в Хаоре, в Жёлтом Дворце. В дворцовой жизни играла далеко не последнюю скрипку, хотя и не первую. Увы! Плутарх насплетничал, что Цезарь по сему случаю воскликнул: "Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме!" и многие честолюбцы поддержали его. Наверное, Лауре перестала нравиться опека отца, и она сейчас захотела самостоятельности.

С Эдмундом понятно, Родина и Отчизна для него не пустые слова. Он многое сделал для удержания собственных земель, а вынужденный протекторат… Чем собственно мешает протекторат? После того, как великое герцогство встанет на ноги, появятся планы отказаться от постылого покровительства, возможно даже ещё оставшись в прибытке. Герцогство жены и остров в Колониях – чем не куш?

Как регулярно присутствующий на заседаниях Госсовета и лично наблюдающий за решением различных вопросов, могу сказать – я даже не карасик в мутных водах политики, а ёршик. Удачливый, шустрый, но главное моё достоинство – малоинтересный рыбам покрупнее. Позже, при удаче могу получить славу мелкого, но колючего политика. Пока сам меня не тронешь, не уколешься. Эдмунд – щука, не маленькая и не большая. Зубастая, сухая и костистая. В меру опасная, но годная для фаршировки или на котлеты. Лагоз же, да и Торан, плавали в этом пруду с детских лет и отращивали зубы под руководством лучших учителей. Их отнесу к сомам, которые не только других рыбёшек схарчат на раз, но при случае и лягушкой закусят, и раком полакомятся, и моллюском не побрезгуют, а бывает и птичкой, неудачно севшей на воду, пообедают.

Может я ошибаюсь, но что-то мне кажется, что наш король-батюшка просчитал зятя на много ходов вперёд. И как бы Эдмунд не трепыхался, он уже висит у тестя на кукане. Лагоз считает, что делает всё на благо дочери и государства, и совсем не хочет навсегда расставаться с землями. Хотя кто знает? Глядишь, найдётся и у великого герцога пара неучтённых карт в рукаве.

Моё баронство полностью под Хаором. Нет, можно надувать щёки и пыжиться, но для самостоятельного государства у меня слишком плодородная, а потому доходная, земля. Отбиться от быстрого набега или продержаться до подхода подмоги смогу, но не больше. Так что, моя роль в семейной сцене маленькая и лезть в политику, имея на руках мелкие карты, не стану – знаете ли, походя сожрут и не заметят.

Лидия

– Мамусик, хочешь я тебе дам по одной баночке?

– Не надо. И сама не мажься. Прибереги для случая.

– Ну! Когда он ещё будет! А Стах мне ещё пришлёт, правда?

– Даже не думай! Никаких просьб к барону! Он и так согласился подарить тебе розу. Хватит!

– На весеннее равноденствие будем срезать?

– Да. Для девиц это лучший срок. Сразу полное действие цветка проявится.

– А потом…

– Никаких потом. Я написала барону… Не прямо, а так… намекнула, что до полных шестнадцати лет тебе о замужестве даже думать нельзя.

– Почему так долго?! Ещё столько ждать!

– Ему и тогда ещё рано жениться, но для появления наследника баронства, могут сделать исключение. Думаю, отец пробьёт решение Дворянского Собрания. Если за это время парень не узнает тебя получше и не передумает связываться с такой оторвой.

– А я могу и без замужества, просто так ему бастардика родить. Или доченьку…

– Молчи! Ты говори, да не заговаривайся! Иначе отец живо тебя приструнит!

– Любовь – это не венчальный браслет и не веточка на семейном древе. Она… Она… Она как у тебя с папой. Он женился на тебе и не посмотрел, что ты не волшебница, а просто одарённая. Как ему бабушка ни ругалась, отец её не послушал. Зато у вас все дети сильные волшебники. А я ещё и воздушница в твою родню.

– Маленькая моя! Не торопись жить. Подожди, разберись в своих чувствах. Барон тоже должен созреть, чтобы сделать предложение. У него и другие кандидатки есть. Ранбранды свою девчонку ему сулят, а они герцоги.

– Зато я его люблю! И не торгую собой. Пусть берёт меня, какая есть.

Светские новости

Столица шумела. Два чрезвычайных события случилось сразу – назначение торжественного молебна с призывом Ангела и возвращение в Колонии графа Исвира. Причём до первого осталось чуть больше месяца, а второе случилось громоподобно – быстро, шумно и скандально.

Граф собрал на пирушку своих, говоря словами куплета из старого водевильчика, "друзей, приятелей, подруг и прихлебатей". Там благородно заплатил пару мелких карточных долгов, раздарил прорву мелких вещиц, произнёс прощальную речь и отбыл в порт. Именно тогда он и открыл, что убывает к отцу на остров, что там его ждёт женитьба на прекрасной туземной принцессе, что всегда будет помнить время, проведенное в кругу столичных друзей. Затем пробки из бутылок игристого стрельнули в потолок, пенистое вино полилось в бокалы и было выпито гостями до дна, а хрусталь разбился об пол на счастье.

С ночным отливом графский корабль отплыл навстречу заре. Гости остались гулять до утра. Красиво ушёл граф. И благородно. Да…

Днём забегали кредиторы. Оказывается, уехавший многим оказался должен. Сильно должен. Богатому легко получить кредит, и Исвир запускал по локоть руки в казну богатеев. Вроде разок мелькнуло какое-то облачко, случилась лёгкая задержка с выплатой, так ведь граф подарил актриске ЗОЛОТОЙ ночной горшок, лишь потому чуток не рассчитал. Кредиторы легко соглашались подождать до прибытия из Колоний содержания от отца. Если кто настаивал в получении, деньги тут же находились, а успокоенный денежный мешок открывался графу вновь.

Вот теперь Исвир уехал. Надолго. Быть может насовсем. Деньгодатели всполошились, сверили учётные книги и ахнули от величины долга. Покойный граф Иснадор, кутила, транжира, картёжник и повеса, промотавший своё графство, остался должен много меньше.

Покойный выдавал заверенные векселя, над которыми хоть можно порыдать. Отбывший оставил расписки вида – получил столько-то дукатов, а то и вовсе росчерк в расходной книге. Он же считался крайне богатым, ему все верили. Отдавал занятое по первому требованию. Однако оказалась, брал у одного, чтобы заплатить другому. В последнее время просил всё больше и чаще, не обращая внимания на требуемую заимодавцами лихву. Те ждали скорого прибытия корабля с золотом. И что теперь с его автографами делать? Расписка не вексель, её не опротестуешь – получил и получил, а зачем давали? Потаскаешься по судам за своими деньгами. Да и отсудишь ли?

Впрочем, в салонах ахали, Исвиру дивились, но не сильно-то и ругали. Граф все долги чести заплатил своевременно, а ростовщики за риск проценты дерут. Этих кровопийц не жалко. Невестам надежд не давал, не обручался, наивные головки не морочил.

Актрисочку без содержания оставил? Может кто другой её перехватит. Девок гулящих полно, как-то устраиваются. Эта пускай золотой урыльник продаст, ей денег довольно станет.

Словом, свет решил, что Исвир шельмец и прохвост, но… благородный человек. Долго про эдакого ловкача анекдоты рассказывать будут. Чуть не пять лет с шиком пожил, в отца-наместника заставил поверить, большие деньги протратил.

Кто-то про папин остров справки навёл. Графство с таким названием точно есть, и семья такая имеется, не в Колониях, правда, да и не в Хаоре. И батюшка никакой не королевский наместник, а владетельный господин собственных земель. Доходы кое-какие имеет. Станет ли он платить хоть что-то за сына? Бог весть… Да и его ли это сын?

Про молебен тоже разговоров много ходит. Мест организовывают ровно тысячу. На каждое дают жетон с номером. Цена десять дукатов не более и не менее. По жетону может пройти один человек, хоть взрослый, хоть совсем малой. Даже на грудничка жетон покупать придётся. Как войдёшь, тебя на твой номер поставят, и уходить с него не моги. Как действо пойдёт, да Ангела призовут, с молящихся снимутся все грехи разом. За то, после молебна, при желании можно пожертвовать, чего и сколько не жалко. Тут всем понятно, что после такого серебра не сыпанёшь, золотом жертвовать надо.

Основной обсуждаемый вопрос – как к молебну одеваться? Мужчинам понятно – мундиры. Дамам как? В чёрное или белое? Или может сероватое? Покрой какой? Разрешены ли кружева? Материал, понятно, шёлк. Ангел же! Нежненькое всё должно быть, гладенькое.

Опять же, какое общество соберётся? Будет ли присутствовать кто-то из Дворца? Вдруг Его Величество лично соблаговолит? С супругой? Говорят, дворян и простолюдинов разделят и поставят по разные стороны зала, а среди своих какие места лучшие? С каких престижней смотреть на Ангела? Перед молебном стоит поститься? Или достаточно не пить вина?

Вопросы, вопросы. Никто на них толком ответить не может, церковники и те молчат. Вот и приходится собираться, чтобы решить, как правильно поступить. Дворяне по салонам, простолюдины по гостиным, люди собираются и обсуждают. Хорошо хоть цену высокую объявили, только приличные, достойные люди придут на праздник.

Некоторые, наиболее верующие, а потому связанные с Храмом узнали, что большинство из братии не допустят до молебна. А некоторые сами ропщут против призыва. Святая Мать с боевыми монахами отказалась присутствовать.

Служба

Моё триумфальное, из-за полудюжины зелий для роста волос, возвращение во Дворец осталось почти незамеченным. Скандальный отъезд "графа Исвира" вызвал больший интерес короля, ведь недоброжелатели наместника одного из наидоходнейших владений Короны несколькими днями ранее подали прошение. Возможно, кстати, граф потому и сбежал. Беда состояла в том, что ни Государь, ни Канцлер, ни кто другой не слышал об этом острове, а в Королевском Географическом Обществе при самом внимательном и пристальном изучении карт не нашли такого названия. Нет! Похожие были, но всё не те.

Его Величество изволил долго смеяться, присвоил жалобщикам титул "открывателей ненаблюдаемых островов" и удовлетворил просьбу о назначении нового наместника. Старого снимать не стал, ибо тот никогда не был назначен. Положил ежегодное жалование всем подписавшим ходатайство. Каждому, без разделения чинов, по тысяче, звоном золотых монет. Для получения необходимо раз в треть года являться в Казначейство и внимательно выслушивать, как кассир трясёт кошель. Ещё им всем велел показать орден. Любой, можно сразу несколько. За такое не жалко. Но вот за дурость с других постов приказал отставить, сказав: "Мне олухи на службе не надобны!" и вновь долго смеялся. Ловкого мошенника посоветовал охранителям не искать, на то есть полиция. Но если вдруг паче чаянья того найдут, обязательно привести во Дворец, показать Государю столь пронырливую шельму.

Что говорили о простаках в салонах понятно. Думаю, припомнили с начала времён все шуточки об обманутых дуралеях. Ходят слухи, что у них водилась не только карта с координатами, но и папка документов с полной росписью доходов от острова. Наверное, незадачливые ходатаи от позора совсем скоро сбегут из столицы.

Все шесть флаконов зелья вручил Его Величеству. Побоялся оставлять себе один положенный – кому ни отдай, все другие разом обидятся. А так не я, государь лично достойных определит. Его Величество был весьма доволен моими стараниями, однако сказал, что в прошлый раз я за то орден уже получил, два раза за одно дело не награждают, сейчас обойдусь лишь благодарностью. И деньгами на ингредиенты, конечно. Понизив голос, открыл, как сильно его просят некоторые о новой порции снадобья "Ви-э-гра". Просил ускорить доставку травок из Колоний.

Ещё порадовал меня известием об одобрении Геральдическим Комитетом меня, как наследника графа дю Гоуи. Другие кандидатуры предложены не были. Сейчас дело направлено в Дворянский Комитет для окончательного утверждения. Впрочем, сомнений в его вердикте вроде как быть не должно, но порядок необходимо соблюсти.

Окружение Его Величества понятливо переглянулось, всем ясно, за что графством жалуют. Опять же, не самый дурной вариант – слишком щедро, но хоть знакомому человеку. Всё лучше, чем какому чужаку. Тихий – везунчик, каких почти и не припомнить. Много жирных кусков пирога получает, но хоть своими подачками довольствуется, у других крошки не склёвывает, хотя мог бы. Он старших по чину и возрасту уважает. Сослуживцам дорогу не перебегает, а тех, кто под ним служит, жалует. Служебными средствами щедро делится, по возможности, в чинах двигает. Как Его Светлость великий герцог Торан, под себя его канцелярию взял, барон не забыл своих, чуть не половину в чинах подвинул. И как приятелю своему орденок и землицу в подарок на свадьбу выхлопотал, все помнят? Завидно, конечно, но пусть. С бароном дружить можно и должно.

При Государе пробыл до перерыва на кофей, на который он меня позвал с собой:

– Лаурка с мужем к тебе заезжала?

– Так точно, Ваша Милость.

– Пойдём со мной, расскажешь, как она выглядит. Совсем отца забыла. В гости не появляется. Всё супругу помогает.

Придворные с уважением и лёгкой завистью посмотрели на меня. Общее мнение высказал дежурный. Он говорил тихо, но я услышал:

– И тут Тихому подфартило! А он не умеет пользоваться! Ему бы надо самому на доклад по такому поводу проситься, а не ждать вопроса. Как можно быть таким пентюхом? Не понимаю!

За столом доложил про открытие портала. Описал в красках орошение камней игристым вином. Не забыл при том упомянуть свою конкубиночку, в роли подруги Лауры. Затем плавно перешёл на банкет, но тут кофей был уже выпит.

– Пойдём, дружок, со мной, приказал Лагоз. – Подробней обскажешь. Соскучился я по дочке.

В кабинете с обитыми пробкой стенами мы остались вдвоём, потому рассказал о визите со всеми подробностями и без лишних украшательств. Доложил о беседе с Эдмундом, об изъятии казны и показал письмо.

– Хмм… – промолвил Государь. – А вот тут интересно. Ты что прочитал?

– Она хочет расстаться, и чтобы я ушёл в сторону. Вы не думайте, уйду, конечно. Мешать ей не стану.

– Так я и думал. Как есть дурак! Если женщина говорит "нет", это значит "подумаю". Если "подумаю" – "да". Если "да", то это подделка, письмо написал мужчина. Женщины никогда не напишут прямо. Они считают, ты сам обязан догадаться, что она имеет в виду. Лаурка почти без экивоков написала, что хочет править вместе с тобой, но СЕЙЧАС вам надо держать расстояние. Что, кстати, правильно. Я своих там держу, они ей помогают. А ты напиши ответ – дескать, её услышал и повинуешься, но коли будет нужда, придёшь на помощь. Подарок приложи, разрешаю. Мне принеси, велю передать.

– Понял, Ваша Милость.

– С Эдмундом ожидаемо. Поторговаться хочет, – подвёл черту государь. – Через ваш разговор довёл до меня свою позицию. Тебе кость бросать не стал – знает, ты только из моих рук кушаешь. А дела у него, видать, хуже идут, чем он планировал. Признаться, я такой разговор ближе к весне ожидал. Сейчас другое дело важнее. Помнишь список тебе прислал? И четверых в нём с чёрными галками?

– Так точно, Ваша Милость.

– Сегодня случай больно удобный выходит. Они в одном месте разом собираются. Держи адресок. Только следов от них не должно остаться. Сможешь?

– Так точно, Ваша Милость.

– Ни пылинки, ни соринки. Пропали и всё. Их искать сильно будут. Я сам прикажу. Точно сможешь?

– Точно, Ваша Милость.

– Мне бы Праздник Всех Богов пережить. Тогда моё видение пустышкой окажется. Не переживу, на тебя вся надежда останется. Днями получишь от меня конверт. Помру – исполни всё, как там написано. Сможешь, лет через пятнадцать любое желаемое получишь. Захочешь, великим герцогом станешь. Хотя… Лучше бы мне выжить. Но и тогда любую твою просьбу, как своё желание исполню.

– Ваша Милость, я не…

– Молчи. Знаю, что сейчас скажешь. Поговорим после праздника. Если сможем. Всё! Иди!

Всё же интересно, что такое Государь увидел, если своих ближников на ноль стал множить? Обещал любую просьбу исполнить, да мне ничего и не нужно. Разве… Не знаю… Может в отпуск попроситься?

Барон Скальный

Домик на Малой Оружейной улице кроме парадного имел и чёрный ход, ведущий в кухню. Однако чтобы до него добраться пришлось зайти в дядину аптеку на Дворянской. Не пойдёшь же в придворном мундире по захолустному купеческому кварталу? То есть пройдёшь, но привлечёшь к себе столько внимания, что тебя год не забудут. Пришлось переодеться и на извозчике доехать до набережной, а вот оттуда скользнуть в переулок и, стараясь не попасться на глаза, нырнуть в заднюю дверь.

Из парадной, уже не таясь, вышел барон Скальный собственной персоной. Потёртая шинель, на ремне побитые ножны, а в них морской кортик. На голове фетровая шляпа с пышным пером неведомой тропической птицы, на пальце гербовая печатка с мечом и веслом. Смазанные салом сапоги из кожи устрашающей толщины, скорее практичные, чем красивые.

Типичный небогатый, но и не бедный, провинциальный дворянин после отставки, например, по ранению прибыл на завоевание столицы, на охоту за карьерой и фортуной.

Вспомнив мудрые советы, первым делом я дошёл до городового и, достав в меру обшарпанный кошель, объяснил:

– Я тут поселился. По службе мне частенько придётся находиться в разъездах. Ты уж, братец, присмотри за порядком у моего дома. Вот тебе десять талеров со знакомством, и за надзор по пять за каждый месяц благодарить буду.

– Так точно, Ваша Милость!

Не слишком щедро, но для этого квартала вполне достойно. Протитуловал "милостью", значит, баронскую корону на пряжке или на перстне заметил. Сметливый малый.

– Служи, братец. За бароном Скальным служба не пропадёт.

С таким пожеланием я оставил городового и вернулся в дом. Мне ещё рисовать метку для портала.

Уже поздно вечером я заглянул на тайное собрание. Как тайное? Ближники Лагоза решили собраться без посторонних, поговорить, сверить карты и обменяться мнениями о причинах непонятного изменения отношения Государя к своим людям. Ничего такого. Никакого заговора. На четверых собеседников Его Величеству пришло семь доносов – по одному от каждого участника, с подчёркиванием, что он идёт проверить лояльность остальных, и три от их ближайших соратников. Собраться решили в домике, снятом одним из собравшихся. Слуг и секретарей с собой не брали, а экипажи отпустили с приказом вернуться к полуночи.

Идеальные условия для такого визитёра, как я. Обошёл вокруг дома и тенью скользнул под половицу кухонной двери. Внутри действительно никого, только в гостиной слышны раздражённые, резкие голоса.

– Прошу прощения, господа! – спросил я, открыв дверь. – Можно я вас перебью?

– Барон Тихий? – удивился один из спорщиков. – Пожалуйста!

– Спасибо большое! Vas Ort Grav!

Да, я знаю, что пижон, и что эта хохма уже давно считается древним дедовским баяном. Но как удержаться? Она так пришлась к месту.

Vas Ort Grav вызывает Цепную Молнию на все цели в зоне атаки. Она достаточно мощная, и неподготовленным собеседникам хватило её одной. Огонь мог бы вызвать пожар, а электричество нет. Ещё плюс – она не из моих профильных заклинаний, а люди часто забывают, что маги применяют заклинания не только собственных стихий. Впрочем, надеюсь, до разбирательства не дойдёт. Плоть В Прах на каждого. Тела развеиваются. Сбор Праха собирает останки в шкатулку. Дальше просто – прибрать одежду и прочие вещи покойных. Затем покидаю дом.

Из уважения развею прах покойных над своим розарием. Вещи сгорят в магическом пламени. Что не горит, то утонет в море у Скального баронства.

На следующий день во Дворце ходили слухи о мистическом исчезновении людей. Представляете? Камин греет углями комнату, на столе стоят бокалы с недопитым вином, на вешалке висят шинели. Такое впечатление, что люди буквально на секунду куда-то вышли, но обе двери дома заперты изнутри. Порядок и спокойствие. Нет следов ударов, подпалин, крови и прочих признаков схватки. Когда слуги подняли тревогу, то полицейские не решились сами лезть в дело с птицами такого высокого полёта, и сразу вызвали охранителей. Следы не затоптаны, их просто нет. Призванный эксперт-волшебник нашёл слабые остатки магических эманаций, но уровень эксперта слишком низок, чтобы определить их тип. Государь изволил гневаться.

Храм

Из Храма пришла записка с известием о том, что мою гранитную глыбу уже установили и заполировали. Лёгкий намёк "доплатить бы надо" маскировался информацией, что сие природное образование крайне редко встречается таких правильных форм и размеров, а потому установлена табличка с именем жертвователя, моим именем. Поехал посмотреть – интересно же. Я вообще этот камень не видел, только слышал похвалы его расцветке.

Приехал, убедился. Глыба после обработки и полировки приобрела форму чуть сплюснутого веретена, хотя скорее странного вытянутого яйца. Стоит она на тонком конце, с сильным завышением центра тяжести, что полностью противоречит моим представлениям о законах физики. Цвет симпатичный – пёстренький такой, но не ярко-клоунский, а благородно затенённый. Мне понравилось. Табличка с надписью "Установлено иждивением барона Стаха Тихого" меня не особо сильно порадовала, но мастеру золотишка добавил.

Тот, получив желаемое, оставил меня наедине с камнем. Вечер, службы нет, народу в зале не наблюдается, никто не мешает. На душе славно и благостно. Преклонил колено и подумал:

– Ваше Верховенство, замолвите за меня доброе словечко перед Его Всемогуществом. Не знаю имён ваших славных, только потому их не выбил на камне.

Ничего не ответила золотая рыбка… в смысле, отклика от Богов я не получил. Да, в общем-то, и не рассчитывал. Просто стоял, наслаждаясь душевным покоем и негой, пока не услышал сзади лёгкую поступь, а затем приятный женский голос:

– Приветствую тебя, брат.

Встаю, поворачиваюсь, вижу монахиню в плотном капюшоне, закрывающим лицо.

– Приветствую вас, Святая Мать.

– Это не священник, это барон Тихий, архимаг, – поправил женщину вдруг появившийся монах.

Её рука ощупала моё лицо, и посуровевший голос возразил:

– Я потеряла не только глаза, но и зрение? Не могу отличить брата от волшебника? – взяв меня за руку, продолжила, – Пойдём брат, посрамим несведущего.

Святая Мать подвела меня к каменной чаше в центре зала и велела:

– Брат, закрой глаза, очисть свой разум и попроси у своего Божественного Покровителя сотворить еду для трапезы братии.

Глаза я закрыл, мне не сложно. Однако творить еду не стал спешить. Это жреческое заклинание 3-его Круга. У волшебников есть аналоги, но то совсем другое. Уловив мои сомнения, монахиня настояла:

– Не думай, просто попроси.

Ну… к Его Всемогуществу с таким обращаться как-то стыдновато. Мысленно позвал Его Верховенство:

– Ваше Верховенство, не сам прошу, меня просят… – тут меня прервал довольный голос:

– Нет места сомнениям, брат. Вкуси пищу тобой сотворённую.

Открываю глаза – точно! Получилось!

Чаша до самого верха, с горкой, наполнена чем-то типа густой каши. Я прямо пальцами, как рис из плова, взял немного попробовать. Кстати, вкусно! Что-то вроде сладковатой варёной пшеницы, но каша не сухая и насыщает сразу.

Следующей попробовала Святая Мать. Она откинула капюшон и оказалась женщиной лет тридцати. Простое лицо с вечно закрытыми глазами, белые ровные зубы. Прожевав несколько зёрен, монахиня констатировала:

– Нейтральное мировоззрение. Баланс. Имени понять пока не могу. Питание пригодно для братии.

Далее попробовал священник, затем подошли другие. Даже Его Преосвященство заглянул и поздравил. Так и сказал:

– Поздравляю с принятием сана, брат Стах. Пока он не слишком высок, но славными деяниями своими вы заслужили внимание Богов.

Далее его спич свёлся к общим моментам – молись, кайся и жертвуй. Заодно заведи себе святую регалию.

Ритуал

Главный Храм столицы верующие забили под завязку. Никакой толпы, толкотни и ругани за места не было. Люди входили, согласно номеру полученного жетона, располагались по помеченными цифрами местам и терпеливо ждали начала. Благодаря такому порядку в залах, приделах и коридорах удалось разместить немногим более тысячи человек. Будем честны, за такие деньги, которые платила публика, хотелось разместить больше, но тогда скученность стала бы просто неприличной, так что умеренность возобладала.

Дворян и простолюдинов предусмотрительно разделили по разным сторонам главного зала, а в центре, на возвышении, где и будет проводиться призыв, уже стояли шесть старших иерархов Церкви. В расшитых золотом, богатых ризах, дорогих накидках и величественных головных уборах, с перстнями, цепями и дароносицами. В руках держались статусные посохи, вычурно изрезанные, с драгоценными каменьями на набалдашниках из благородных металлов.

Паства одета много скромней. Нарочито аскетичные рубища из белейшего шёлка, почти без вышивки и только с лёгким намёком на кружева у большей части дам. У других наоборот чёрно-траурные наряды, тоже подчёркнуто строгие. Косметики наложено самый минимум, не как на обычный выход. Молодых девушек обрядили в скромные льняные платьица. Все женщины в лёгких вуалях.

Служащие мужчины нарядились в простые мундиры, а неслужившие простолюдины кто как, но тоже без изысков. Кое-кто из ловкачей перепоясался грубой пеньковой верёвкой, а известный модник Иона даже лыком. Он и пришёл в лаптях с онучами. А всё, чтобы показать Ангелу своё душевное смирение и скромность в желаниях. Драгоценностей, понятно, у кающихся нашлось мало. Большинство считало "не подобает", хотя, по мнению некоторых "можно, но при выходе придётся пожертвовать в пользу Храма".

Торжественная проповедь о пользе смирения, воздержания и очищения не вызвала интереса. Сколько раз уже произносилось подобное, публика здесь собралась для другого, она нетерпеливо ждала главную сцену спектакля. Но сценарий не зря расписан заранее – собственно Вызов можно растянуть на пару минут, да Ангел здесь задержится не долее четверти часа. Маловато за десять дукатов, надо потянуть время, чуток понагнетать обстановку. Однако всё же наступило время ритуала.

Круг Призыва отрисовали заранее и окружили его Кругами Защиты. Внутри зажгли золотые курильницы с душистым фимиамом, поставили драгоценные сосуды с благовониями и чистый свиток из кожи нерождённого телёнка. На нём, как предположили на Церковном Совете, должна будет появиться надпись с ценой призыва, если Ангел не объявит её голосом. Наконец настал момент, когда один из иерархов стал торжественно и величественно зачитывать свиток.

Толпа жадно внимала непонятным словам, и ожидания не были обмануты. Сначала зазвучали нежные звуки, затем показался ласковый столп света, и результатом проявился святой Ангел, носитель Добра и Закона, которого мерзкие смертные прозвали Очиститель Светом от Зла и Скверны.

Эти жалкие козявки хотели договориться и предложить какую-то ничтожную плату. Кому она нужна? Не ангельскому сонму точно! К тому, не по чину небесным созданиям говорить с такими, да оно и затруднительно. Сей посланец не имеет телесной оболочки, а является столпом света, очищая тела и души от былых грехов. Каждый видящий его вспоминает все свои прегрешения. Все! С детских лет до сего момента. А Светоносный выжигает людскую скверну.

Кто-то вспомнил, как в младых годах обманул родимую мать, гнусно и мерзостно заявив ей: "Я уже сделал уроки!" Кто-то клялся: "Это не я съел конфету!", на самом деле пожрав её. Чем более старел смертный, тем подлее становились его грехи и отвратительней ложь: "Ты первый, кто поцеловал меня…", "Я никогда тебя не забуду, милая!" Все возможные пороки процветали здесь, как впрочем и во всех Срединных Планах.

Светоносный очищал души всего несколько биений сердец слабых смертных, а затем местные Боги объединили свои силы, вступили с наглым пришельцем в борьбу и изгнали пришельца на его родной План. Лишь три чистые души нашлись среди очищаемых, и лишь их он взял с собой. Остальные не удостоились и легли кучками пепла, оставшимися от грязной плоти. А их одеяния и украшения распались хлопьями праха, песка и расплавившимися кляксами металла. После завершения ритуала тишина и покой царили в помещениях Храма.