Приговор без суда

ГЛАВА 12

Севастьянов жил в доме на Кутузовском проспекте. В самом начале, у гостиницы «Украина».

Клавдия уже бывала в таких домах, правда, в основном по службе. Квартиры ей здесь не нравились — что-то купеческо-генеральское было в них, оно перло изо всех углов, из окон, коммунистическим лоском несло от стен и от дверей.

Но жить здесь считалось престижным. Кажется, Малютов тоже обитал где-то неподалеку.

Клавдия отперла запечатанную дверь и вступила на дубовый паркет прихожей. Да, габариты здесь были — танкодром!

Комнат пять, если не больше. По обеим сторонам коридора двери, двери…

— Ириш, ты смотри слева, я справа. — И Клавдия открыла ближайшую дверь.

Это оказалась не комната, а стенной шкаф. Висели зимние вещи, довольно потрепанного вида, хотя одна дубленка была еще очень ничего.

Следующая дверь привела в ванную, и Клавдия не преминула отметить, что на полках стоял вполне приличный шампунь, а одеколон под зеркалом был французский.

Дальше размещалась кухня. Да, здесь жил вовсе не аккуратист. В шкафах стояла плохо вымытая посуда. Плита отдаленно напоминала белый цвет. Но зато в углу сияли всеми цветами бутылки. Пил этот актер тоже вполне изысканные вина.

В следующей комнате — а это было то, что в простонародье называется «зал», — стояло три дивана. Больших, мягких, добротных. Тут же журнальный столик с кипой лоснящихся «Плейбоев» и «Космополитенов».

«Интересно, — подумала Клавдия, — увижу я что-нибудь такое, что сразу мне скажет — здесь жил актер?»

Пока ничего такого она не углядела.

На стене висели простенькие эстампы не вполне пристойного содержания. Клавдия такие бы на стену не повесила. Впрочем, она приподняла один из них, чтобы осмотреть обратную сторону — люди обожают прятать что-нибудь важное под картинами.

Но под эстампом ничего не было. В прямом смысле — там зияла дыра в стене.

«Ого, — подумала Клавдия, — ничего себе мышки, такую милую нишу в стене прогрызли».

Ниша действительно была внушительная. Края эстампа еле-еле закрывали ее. Что же у него тут было? Сейф? Не похоже. Просто тайник? Может быть, может быть. Только что он прятал и главное — от кого? Жены и детей у Севастьянова не было. От любовниц? Возможно. Что обычно прячут от любовниц? Деньги. Хотя для этого долбить стену вовсе не обязательно. Надо будет позвать сюда экспертов, пусть внимательно рассмотрят эту дырочку.

— Клавдия Васильевна, — позвала Ирина, — поглядите.

— Сейчас, Ириша, сейчас. — Клавдия опустила эстамп на прежнее место и снова подняла. Нет, ей не показалось. В самом центре картинки была проколота дырочка. Еле заметная. Но не случайная.

— Что тут у тебя? — вошла Клавдия в комнату, из которой звала Ирина.

Это была спальня. Посреди нее стояла огромная кровать. Настолько огромная, что обходить ее можно было только боком.

Ирина стояла у окна, что-то рассматривая под подоконником.

— У вас с собой спичек нет или фонарика?

— Не курю, — сказала Клавдия. — На кухне погляди. А что тут?

— Я сейчас, я, кажется, что-то нашла.

Ирина убежала на кухню, а Клавдия заглянула под подоконник. Ничего интересного — крашеные батареи парового отопления. Пыль и даже паутина.

Ирина вернулась обратно со свечой и спичками.

— Позвольте, — она поднесла горящую свечу к батарее, тут Клавдия увидела между чугунных секций еще одну нишу. На этот раз совсем небольшую. Но тоже выбитую прямо в стене.

И здесь он что-то прятал? Не слишком ли много тайников для одной квартиры?

— И как ты углядела?

— Не знаю, случайно. — Ирина все разглядывала дыру. — Странно. Дыра большая. А щель между секциями узкая. Как он туда доставал?

Клавдия потрогала батарею и вдруг, словно силач, легко подняла ее и поставила на пол. Батарея была не настоящая, пластмассовая. Клавдия такую видела впервые.

— Ничего себе, — увлеченно пропела Ирина. — А я такие видела на студии. Их для декораций делают.

— Ясно.

— И что он здесь хранил?

— Пока не знаю. Но если мы найдем третий тайник, мне кое-что будет понятно.

— Третий?

— Этот — второй. В гостиной за эстампом — тоже ниша, правда, поменьше.

— Клавдия Васильевна, его ограбили?

— Не думаю. Хотя кто знает. Давай искать дальше.

Клавдия вернулась на свою сторону, еще раз осмотрела комнату с тремя диванами, подняла на этот раз все картинки — больше ничего не нашла.

Дальше по коридору был кабинет. Во всяком случае, здесь стоял письменный стол и кресло возле него. А еще стеллаж с книгами и два дивана.

«Вот же любил человек поваляться», — подумала Клавдия.

Осматривать все книги — на это ушло бы дня два. Но Клавдия все равно подергала за корешки тяжелые тома, пока не почувствовала, что один из них что-то больно легкий.

Она вынула этот том и… Внутри он был пустой. И маленькая дырочка на корешке.

Ну вот все и стало на свои места.

— Клавдия Васильевна, а я еще нашла, — позвала Ирина.

Они осматривали квартиру еще час, и в каждой комнате находили эти странные тайники. В некоторых не по одному, а по два, по три. Один был даже в туалете.

— Телекамеры, — сказала Клавдия. — У него тут была прямо целая телестудия.

— Шпионские страсти какие-то, — сказала Ирина. — Может, он на ФСБ работал?

— Не думаю, Ириша, скорее всего, он работал на самого себя. Ты обратила внимание на количество лежачих мест?

— Впечатляет, — сказала Ирина.

— Тут был, скорее всего, притон. А наш актер снимал интересное кино.

Ирина растерянно оглянулась по сторонам.

— Да, Ириша, вот она причина, — угадала ход мысли Калашниковой Клавдия. — Севастьянов этими записями кого-то шантажировал. Вот его и убрали. Поэтому интересного кино мы здесь не найдем.

— А очень хочется, — мечтательно произнесла Калашникова.

— Мне тут другое интересно. Сходим к соседям. Надо проверить, как наша прокуратура на письмо отреагировала.

Они вышли на лестничную клетку и позвонили в дверь рядом.

Пока за дверью спрашивали, кто да зачем, Клавдия тихо сказала:

— Ириш, можешь достать пальчики Чиханкова?

— Противно, но постараюсь. А зачем?

— Хочу узнать, кто кроме нас обнаружил эти ниши для телекамер.

— Тогда и Степанова надо. Степанова в первую очередь.

— Слушаю вас, — наконец открылась соседская дверь.

— Мы из прокуратуры. Следователи Калашникова и Дежки на.

— Ого! Снова-здорово. Я уже все рассказывал.

Сосед, мужчина лет тридцати, с красивыми черными усами, весело улыбнулся.

— Первый раз вижу таких милых следователей.

— Тогда, может быть, впустите?

— Нет. Именно поэтому не впущу. Жена вот-вот с работы придет. Она у меня — Отелло.

— Отелло был мужчина и черный, — хохотнула Ирина.

— Точно. Вылитая Галька. Так чем интересуется лучшая половина правоохранительных органов? Если про Дмитрия, то ничего толком я сказать не могу. Мы не дружили, даже не здоровались. Видел я его крайне редко. Слава Сталину, стены у нас тут толстые, что там у него происходило в квартире, я тоже не знаю.

— И не догадываетесь?

— Не ясновидящ.

— Олег Вячеславович, чего уж скромничать? — сказала Клавдия.

Ирина с удивлением посмотрела на коллегу, а сосед слегка зарделся.

— Приятно, приятно, не скрою. Дал Бог милость, узнают в лицо.

Тут и Ирина признала в соседе известного телеведущего. Очень у него смешная передача была.

— Итак?

— Ну, простите, не знаю вашего имени-отчества…

— Клавдия Васильевна.

— Очень приятно. Так вот, Клавдия Васильевна, могу только сказать, что приходили к Дмитрию весьма импозантные люди. Тех, кого мне довелось повстречать на лестнице, я видел только по телику в собственной передаче. Кстати сказать, от наших кукол почти не отличаются. Вернее, наши куклы не такие смешные. Я поначалу думал, у него политический штаб какой-нибудь. А потом понял — нет. В один штаб деятели противоположных убеждений ходить не будут. А выводы напрашиваются сами собой.

— Ясно. Но мы, честно говоря, к вам по другому поводу.

— Неужели автограф?

— Спасибо, не откажемся, правда, Ирина?

Сосед скрылся за дверью и тут же вернулся с собственными книгами в руках.

— У меня с именами напряженка. Опять забыл, как вас звать-величать.

— Да просто — госпожа следователь, — сказала Клавдия.

— Простите, — внимательно посмотрел на Клавдию сосед, — а вы в свободное от работы время литературой не балуетесь? Лавры Марининой вас не тревожат? Хотя, виноват, обидел. Не тот уровень. Это же видно. Я имел в виду Жорж Санд.

— Увы, — сказала Клавдия. — Хотя пишу много и даже в свободное от работы время. Отчеты, протоколы, запросы…

Сосед подписал книги и протянул гостям.

— А вас, госпожа следователь, — сказал он Ирине, — я не расспрашиваю ни о чем. Не могу влюбляться сразу в двоих.

— Спасибо, Олег Вячеславович, — сказала Клавдия. — Но мы все-таки пришли по делу.

— Да-да-да.

— Где-то год назад к вам не приходили из прокуратуры?

— Год назад? Из прокуратуры?

— Да. Севастьянов прислал жалобу, что его соседи…

— А! Вспоминаю! Точно, было. Выселили этих соседей.

— Правда? Чудеса. А где они жили? В какой квартире?

— Да в этой, — кивнул на дверь Севастьянова сосед. — Там же коммуналка была. Еще две семьи, кроме Дмитрия.

— Семьи?

— Ну да. Старик со старухой и две сестры, пожилые уже дамы.

— Погодите, а бандиты?

— Какие бандиты?

— Мгм, — неопределенно протянула Клавдия. — А кто приходил, не помните?

— Нет. Да их несколько было. Тоже вот ходили, расспрашивали. Сначала такой шустрый тут все бегал. А потом крепкий мужчина приходил, солидный, как раньше говорили.

— А как теперь говорят?

— Крутой.

— И соседей, стало быть, выселили?

— Да. И очень, знаете, быстро. За месяц, кажется. Вы верно заметили — чудеса.