Прикладной

Глава 4

— Давайте начнём с простого, — предложил я, расправившись с куриной ножкой. — В последнее время пропадали люди? Особенно интересуют пропажи девушек и женщин.

Мы сидели во всё том же кабинете, правда в этот раз массивный стол, стоявший между нами весь разговор, ломился от блюд. Главный маршал решил, что он и его гость проголодались, а посему нужно приказать прислуге наготовить на роту имперских солдат. В целом, он был не так уж и далёк от истины, за сегодня у меня в желудке побывала лишь скромная порция яичницы из придорожного трактира да парочка сухарей. Так что на угощения я набросился с благодарностью, тем более что повар в управе готовил поистине изумительно.

— По правде говоря, — невнятно произнёс маршал, активно работая челюстями и отбрасывая куриную кость прочь от себя. — Бабы всегда пропадают. Революция-то революцией, а вот старые порядки хрен изживёшь. От батьков-тиранов сбегают, от мужей. Кто консервативнее, те из страны бегут вслед за святошами. Так что тут ничего конкретного сказать не могу.

— Значит, инкуб скорее всего отпадает, — пробормотал я. — Странные происшествия, загадочные или массовые убийства, неожиданные приступы сумасшествия?

— Ну, нераскрытые-то дела у нас есть, скрывать не буду, — чуть с упрёком ответил маршал. — Но где их нет? Бургомистр-то мне по сему поводу на мозги капает, а что я сделаю, раз концы в воду? Но в целом, порядок блюдём. Психов — в дом презрения, разбойников — в каталажку. Недавно вон, маньячину поймали

— Что за маньячина? — мигом встрепенулся я.

Малефикары, как и любые другие тёмные сущности, словно мухи на дерьмо, слетаются на разного рода грехи человеческие. Это, кстати, большая и широкая тема для изучения. Те из нас, кто занимаются теоретическими исследованиями, полагают, что в связи со всё ускоряющейся урбанизацией города в течении века-двух станут настоящими рассадниками этой пакости. Потому что каждый городской житель грешит, пусть даже и в мелочах. А грех, как я уже говорил, суть маяк для малефикара. Убийство же, особенно массовое и совершённое ради собственного удовольствия, маяк невероятно сильный.

— Цирюльник, господин арканолог. Двенадцать человек зарезал, сволочь, пока брил. А трупы в подвал прятал. Соседка запах учуяла, доложила. А то так бы и дальше резал.

— Демонопоклонник?

— Нет, просто сумасшедший.

— И сколько месяцев прошло с момента задержания?

— Да месяца три уже почитай. Мы его повесили при толпе народу да в канаву скинули. А что, думаете он?

— Хм, — протянул я. Ход мыслей у маршала был определённо правильным. Такие отпетые грешники после насильственной смерти обычно и переходили в разряд малефикаров. Пусть не слишком сильных, секундус-уровень максимум, чаще терциус. — Нет, вряд ли. Правосудие ведь было произведено по всем правилам?

— Так точно.

— И вина его доказана, никаких сомнений нет?

— А как жеж?

— Тогда вряд ли. Правосудие уважает и Создатель, и Армия Тьмы. Если дело действительно так однозначно, как вы толкуете, и если суд был справедливым, его душу уже давным-давно рвут на части демоны.

Маршал на скорую руку осенил себя знаком Создателя. Революция революцией, как и секуляризация секуляризацией, а против Создателя не попрёшь. Население в Лирране всё также оставалось достаточно набожным, как бы не разглагольствовали разные задрюченные философы. Иначе работы бы мне резко прибавилось.

Хотя число священников в стране действительно сократилось. Остались только самые вольнодумные и нонконформистские из них. И это могло быть корнем проблемы…

— Кстати, насчёт демонопоклонничества, — произнёс я. — В последнее время бывали случаи? Возможно, еретические учения какие-нибудь? Чернокнижество?

При этих словах главный маршал помрачнел.

— Бывало, чего греха таить. Бывало. Особенно во время войны много расплодилось. Как только Церковь к чёрту послали, так некоторые из магов и решили, что теперь всё можно. Да, вы и сами знаете…

Я знал. Да и все знали. Первый декрет нового государства гарантировал всем его жителям свободу совести, в том числе для магов. А позже чернокнижники очень помогли молодой республики в первые годы войны, когда все окрестные государства разом вторглись в страну, желая восстановить свергнутую династию. К счастью для них самих, лирранцы очень быстро осознали, чем грозит заигрывание с Армией Тьмы, и лавочку прикрыли.

Второго прорыва, подобного Флотлийскому, не хотел никто.

— И у вас были? — спросил я законника.

— Были, говорю же.

— Сожгли?

— Сожгли.

Я тяжело вздохнул. Это было плохо. Церковь бережно охраняла запретное знание от простых смертных, не подпуская к нему ни магов, ни тем более арканологов. Посему, о возможностях посмертного существования чернокнижников мы знали очень и очень мало. Хотя и те крупицы информации, которые попадали к нам в руки, заставляли волосы на голове шевелиться.

И если именно чернокнижник после смерти превратился в малефикара…

Всё это дело с каждой минутой нравилось мне всё меньше и меньше. Хотя выводы делать было рано.

— Проще говоря, никаких особых догадок у вас нет? — подытожил я.

Тот лишь развёл руками.

— Уже год как всё в спокойном русле. Ну, вот тот маньяк только малину подпортил. А так ничего. Кого-то убивают, кто-то с ума сходит, кто-то пропадает. Но чтобы из ряда вон… не было такого.

— Я понял.

На самом деле, я ничего не понял. Стройных версий у меня не было, лишь одни смутные догадки, стоявшие на довольно песчаном фундаменте. Пока единственным неоспоримым фактом было недавнее (пять-семь лет для такой гадости не срок) сожжение чернокнижников в городе. Но чернокнижников в своё время по всей Лирране развелось прилично, однако страну не охватило нашествие малефикаров.

Но, как подсказывал опыт, когда не знаешь, с чего начать, действуй по правилам.

— Мне нужно осмотреть город, — доложил я маршалу.

— Чего ради? — въедливо спросил маршал. Не думаю, что он пытался от меня что-то скрыть, скорее просто пытался держать процесс под контролем, как всегда и привык. Пусть даже конкретно этот процесс он не понимал ни на йоту.

— Нужно начертить руны поиска. Если в городе или его окрестностях действительно присутствует малефикар, руны укажут не только на само его присутствие, но и на направление самого явственного магического следа.

— Чегось? — недоумённо переспросил маршал.

— Покажут, где его логово, — пояснил я.

Тут я, конечно, всё сильно упрощал. Под «магическим следом» подразумевалась, конечно же, наиболее яркая эманация, оставленная малефикаром. Чаще всего её след, действительно находился именно в логове чудовища, однако не всегда. Он мог остаться и на месте самого мощного выброса нечестивой энергии.

На месте убийства, например.

— Так просто? — удивился маршал. — Нарисовать руны и… и всё? Вот он, злодей?

— Не совсем так. Во-первых, руны имеют ограниченный радиус действия. Чем больше территория поиска, тем менее точным будет результат. Но тут зависимость обратная, чем та же самая территория меньше, тем меньше шансов, что на ней обнаружатся магические следы. Если делать по-хорошему, то необходимо разделить город на квадраты, и чертить руны в каждом из них, а затем экстраполировать полученный результат…

— Экстра… Что?

— Сложить, — пояснил я чуть проще. — В целом, работает это как типичная полицейская облава. Прочёсываем район за районом и ищем, где спрятался преступник.

— Теперь понял, — кивнул головой маршал.

— Но, так как времени у нас в обрез, придётся действовать грубо. И опять же, результат не гарантирован. Потому что есть «во-вторых». А именно — поисковые руны настроены на эманации повышенной силы. Аркана пронизывает весь мир, она в каждом из нас. В заклинаниях магов, в молитвах священников, даже в обычных бытовых ругательствах она присутствует. Уже не говоря об адресных проклятиях к Милитантам Армии. «Катись ты к Баалтулу», — это тоже магия. Проще говоря, если малефикар окажется недостаточной силы, допустим, уровня-терциус или даже квадрус, поиск ничего не даст. Но в вашем случае это даже неплохой результат. Потому что такая тварь особой опасности не представляет, а труп девушки — лишь досадное происшествие, вызванное излишней самоуверенностью малефикара и стечением обстоятельств. Вы вполне сможете продержаться до прибытия моего коллеги.

Он продолжал буравить меня непонимающим взглядом.

— Короче, — вздохнул я. — Поиск может ничего не дать. В таком случае — это хорошая для вас новость, тварь слишком слаба и сильно навредить не может.

— А если покажет?

— А если покажет, то это значит, что у вас проблемы.

— Хорошо, уразумел, — произнёс маршал.

Во время своего длинного монолога я неотрывно смотрел на него. Лысый законник слушал меня внимательно и с интересом, стараясь не упустить ни одной детали. Хотя, откровенно говоря, вряд ли понимал всё до конца. Впрочем, от него этого и не требовалось.

Такая преданность делу мне даже льстила.

— Допустим, найдёте гадёныша, — продолжил законник. — А что потом?

— Зависит от обстоятельств, — пожал я плечами. — Если это какая-то мелкая сошка, то прикончу на месте, да и дело с концом. Заплатите мне сто золотых и оплатите девочек, а на завтра я уеду. Если что-то помощнее или похитрее и с наскока взять не получится, то подробно опишу, что именно это такое, где его найти и предполагаемые методы борьбы. Приложу этот доклад к вашему прошению в гильдию. Так что по прибытию другой арканолог сможет буквально сходу взять малефикара в оборот, избавив себя от лишней работы, а вас — от тёмной сущности. И опять же, вы заплатите мне сто золотых, обеспечите ночлегом, а назавтра мы попрощаемся. И все в плюсе.

— Добро, услышал вас, господин арканолог. От меня что-то нужно?

Я задумался.

— Только одно. Дайте мне кого-нибудь из своих людей. Я в городе впервые, а мне его за сегодня предстоит обойти весь. Как бы не заплутать. Да и на всякий случай, чтобы у остальных ваших подчинённых вопросов не возникало. А то ходит тут, рисует что-то… — я выдавил из себя нервный смешок.

Законник гоготнул в ответ.

— Будет. От него что-то особенно требуется? Грамотность там, руки прямые?..

— Ничего. Он сегодня будет в роли мебели. Стоять и смотреть. Всё работу буду делать я.

— Добро, — кивнул маршал. И тут же зычным басом заорал. — Гаррет!

Через секунду дверь в кабинет законника распахнулась и на пороге возник молодой человек лет двадцати с вихрастой причёской и правильным чертами лица. Знаете, у некоторых есть предубеждения против городской стражи (да и у меня, чего греха таить), что они, мол, все пузатые бездельники, которые могут только штаны просиживать да честных граждан пугать. Гаррет же одним своим видом ломал эти стереотипы. Подтянутый, богатырского телосложения, он явно был способен не только догнать базарного вора, но и вбить его в камень мостовой таким образом, чтобы даже родная мама не узнала. Притом, судя по лицу, он не был необразованным сельским детиной, способным только кулаки чесать. Взглядом цепким, по-настоящему волчьим он уже успел прочесать комнату, заметить меня и оценить ситуацию.

А потому приказ начальства воспринял без всякого удивления.

— Гаррет, до конца дня поступаешь в распоряжение господина арканолога, — сурово сдвинув брови начал инструктировать своего бойца маршал. — В работе ему не мешать, с расспросами не лезть, все приказы исполнять незамедлительно. Если кто-либо из патрульных проявит к господину арканологу особое внимание, ответишь, что он здесь с моего высочайшего дозволения. Если не поверят — разрешаю бить по морде. Всё ясно?

— Так точно, господин главный маршал, будет исполнено! — оглушающе гаркнул Гаррет. — Когда велите приступать?

— Немедленно, — коротко отозвался маршал. — Подожди за дверью, господин арканолог к тебе выйдет.

— Слушаюсь.

Я с интересом поглядел на захлопнувшуюся дверь.

— Сурово тут у вас. Не забалуешь.

— Я офицер бывший, — крякнул законник, довольный похвалой. — Да и парни почти все тоже войну прошли. Что такое дисциплина, прекрасно понимают. От меня ещё что-то требуется, или вы сразу начнёте?

— Сразу начну. Можете возвращаться к своим обязанностям, если я что-то найду — вам обязательно сообщу.

— Договорились.

Маршал поднялся со своего места, пожимая мне руку на прощание и провожая до двери. За ней меня уже ожидал молчаливый и суровый Гаррет, который, как оказалось, был выше меня на две головы.

Не сказав друг другу ни слова, мы вышли из здания управы и отправились в путь. Молодой, младше меня по ощущениям лет на пять стражник уверенно вёл меня по лабиринту улочек, как может вести только до кончиков пальцев местный житель. К тому же само Остолье было городом невероятно бестолковым. Как и столица Лирраны, город был выстроен на одном из самых важных торговых путей на континенте, но, в отличие от всё того же портового Ангонала, упорядоченностью здесь и не пахло. Узкие улочки, не считая центральных широких проспектов, шли вкривь вкось, а жилые дома, вопреки всем законам военной науки, жались к крепостным стенам. В случае, если враг подойдёт к городу, его защитникам придётся туго.

Впрочем, как мне подсказывала память, враг уже подходил к городу. Как раз во время последней войны. Чем закончилось сражение я точно не помнил, но, судя по тому, что на улицах не было никаких следов разрушений, защитники осаду всё-таки выдержали.

Я было даже хотел уточнить этот момент у Гаррета, но мимо промчался экипаж какого-то богатого толстосума, окатив мой плащ помоями, и я забыл об этом, растворившись в матерной ругани.

В остальном же Остолье был один в один похож на любой другой торговый городишко. Бесконечная суета, лавочные ряды на каждой улицы. Бордели, экипажи, постоялые дворы, трактиры. И даже пара-тройка отделений нескольких новомодных ростовщических контор, собравшихся в безбожно разжиревший после войны синдикат.

Туда-сюда сновали важные торгаши, семейки аристократов из сопредельных стран (своих-то лирранцы на столбах перевешали) жались друг к другу, глядя на всех остальных свысока. Эти наверняка двигались туда же, куда и я, через горы, чтобы насладиться последними тёплыми деньками, прежде чем суровая зима окончательно парализует восточную часть континента.

Несмотря на то, что мы старались двигаться быстро и успеть до захода солнца, получалось у нас это не очень. Лабиринты улиц становились всё более кручёными и хитрыми, да и к тому же взял своё слово и долгий разговор с главным маршалом. Времени я потерял порядком. И в целом, мог бы уже сдаться и опустить руки, отправившись в ближайший приличный трактир. Однако всё ещё оставался фактор Гаррета, который наверняка доложит о моих действиях начальству, и сотни золотых мне не видать. Но даже не это главное. Арканологом я, как уже говорил, стал по убеждениям. Золото хоть и невероятно важно для меня, как и для любого другого адекватного человека, но всё же не является решающим фактором. И если Остолью угрожает что-то типа уровня-секундус, я должен хотя бы попытаться ликвидировать эту дрянь.

Местами расположения рун я выбрал угловые башни городских стен. Так соблюдалась хоть какая-то геометрическая точность. А чем больше геометрическая точность — тем лучше результат. Уже не раз было доказано, что руны поиска лучше всего работают, если их вписать в правильные геометрические фигуры: квадраты, треугольники, шестиугольники…

Так что мы слонялись от одного угла города к другому. Гаррет с интересом наблюдал за моей работой, однако не мешал и с расспросами не лез, за что я был ему благодарен. Руны всегда требовали аккуратности и особого таланта чертёжника. Любая ошибка могла перечеркнуть всю работу. И хотя сами руны поиска не считались сложными, а я уже давно не был сопливым учеником, от ошибок это меня не страховало. Поэтому нарушать концентрацию досужими разговорами мне не хотелось.

Пару раз к нам подходили патрульные и интересовались, чем я, собственно, таким занимаюсь. Я их даже отчасти понимал. Стоит рядом с крепостной башней какой-то тип и малюет углём пентаграммы. У меня бы тоже возникли вопросы. Слава Создателю, Гаррет, которого в среде стражников похоже неплохо знали, каждый раз отгонял особо ретивых служак. Два раза удалось отшутиться и бросить многозначительное: «По приказу главного маршала». В третий раз пришлось прикрикнуть. Что-то молодому стражнику во мне не понравилось.

Примерно к шести вечера я закончил работу. Точнее — заканчивал.

Закатное солнце ласково облизывало каменную верхушку крепостных стен. Где-то надо мной лениво позёвывали караульные с копьями наперевес. Благопристойные граждане и мелкие лавочники потихоньку разбредались по своим домам, в окнах разгорался тусклый оранжевый свет ламп и свеч, а вереницы бродяг и нищих медленно шагали по улицам, отыскивая место, где можно переждать ночь, не попавшись на глаза страже.

Где-то вдалеке раздавались полупьяные вопли и низкий женский смех. Город дневной засыпал, просыпался город ночной. Лавочники сменялись гуляками, попрошайки — головорезами, а вольготные утренние патрули — собранными и подтянутыми стражниками-ветеранами, прошедшими Чёрную переправу и Сорново поле.

День сменялся ночью, но город не вымирал, а продолжал жить. Как и всегда в таких местах. Я же надеялся закончить свою работу за час-два максимум, чтобы успеть хотя бы ненадолго присоединиться к ночному веселью.

Я аккуратно довёл линию. В целом, после того как рисунок завершён, всегда следует приступ мигрени. Так руны сигнализируют об обнаруженных магических эманациях. Чем они сильнее, тем сильнее приступ, всё просто. Это ощутят все в области поиска, у кого есть хотя бы толика магического дара. Маги, арканологи, особо набожные священ…

В ту же секунду по голове словно ударили молотом.

Я упал на колени, выронив кусок угля, которым чертил руну. По глазам пробежала чёрная пелена, сузив окружающий мир до одной-единственной точки, едва видимой из-за всполохов черноты. Отключился слух, обоняние и, кажется, вообще возможность связно мыслить. Всё моё существование превратилось в одну лишь боль, от которой хотелось раздирать на себе кожу и вырывать зубы. Я ощутил, как что-то влажное капает мне на ладонь, струится по подбородку и течёт по шее. Кровь, хлынувшая потоком из носа.

Кажется, я стонал. Точно не помню. Или выл.

Приступ продолжался недолго. Всего минуту. Но за эту минуту я понял, что ощущает еретик, когда его голову зажимают пыточными тисками Белые Храмовники.

— Господин арканолог… — донёсся до меня чей-то голос на краю слуха. — Господин арканолог…

Я продолжал стоять на коленях, глядя возвращающимся зрением на серый камень мостовой.

— Господин арканолог! — разобрал я, наконец, голос Гаррета. Судя по всему, он тряс меня за плечо и пытался поставить на ноги.

— Щас… — прохрипел я. — Щас я… Воды…

— На, на вина, — ответил он, торопливо поднося что-то к моим губам. — Пей.

Словно маленький телёнок, я принялся шарить губами, пока стражник чуть ли не силой влил мне в горло вино из фляги. Вино было креплёным, жутким и отдавало сивухой, однако это было именно то, что нужно. Я закашлялся, захрипел, вино пошло не в то горло, и, обжигая нёбо, выплюнул эту дрянь.

— Твою-то мать, у тебя кровища хлещет!..

— Знаю, знаю. Вроде остановилась. Сейчас, погоди…

Перевернувшись, я с размаху уселся задницей прямо на мостовую. Прислонившись спиной к крепостной стене, я молча смотрел на закатное небо и глотал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на зимний лёд.

— Это что сейчас такое нахрен было?! — с праведным возмущением в голосе спросил Гаррет.

— Поиск… — произнёс я, стараясь выровнять дыхание. — Руны поиска… Тебя что, тоже скрутило?

Я спросил, потому как парень держался за висок. Наверняка, в роду было что-то типа бабки-знахарки, а сам парень получил малую толику магического дара. Правда, совсем крохотную. Настолько, что её почти не было видно.

— В голову стрельнуло, да, — ответил он. — Но не так, как тебе. Я думал, когда ты упал, что тебя вообще наизнанку вывернет. Ты ещё стонал так… раненные при смерти так не стонут. Ещё раз. Это что было такое?

— Заклинание поиска, говорю же. Ищет малефикаров…

— Кого?

— Злых духов, твою мать. Слушать будешь?

— Угу.

— Так вот… — продолжил я. — Нет, дай ещё этой дряни, опять голова кружится.

Отхлебнув богатырский глоток из протянутой фляги, я тут же пожалел о своей опрометчивости. Дрянное вино вновь обожгло рот, и я чуть ли не силой заставил себя проглотить его. То ли от омерзения, то ли от ударной дозы сивухи, мне полегчало окончательно.

— Ну и бормотуха, — произнёс я, возвращая флягу. — Как ты это вообще пьёшь?

Гаррет лишь пожал плечами. На войне вообще из водорослей гнали. Так что это ещё вполне неплохое.

— Так вот, возвращаясь к твоему вопросу, Гаррет. Я сейчас только что просканировал город и его ближайшие окрестности на наличие злобных духов. По идее, у все, у кого есть магические способности, должны были ощутить головную боль. Насколько сильную — зависит от силы злого духа, сиречь малефикара. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю, — отозвался Гаррет, — не тупой. И что, каждый раз так крутит?

— Дай ещё…

— Нет, — ответил я не своим голосом после очередного глотка. — Не всегда. Так меня ещё ни разу не крутило.

Я заметил, как в глазах Гаррета промелькнуло понимание ситуации. Понимание, от которого у парня на коже выскочили мурашки.

— Дело дрянь?

— Это ты ещё складно выразился, дружище. Мы в полной жопе.