Прикладной

Глава 8

Они ждали меня.

Встали полукругом на лужайке возле особняка, потоптали розы и гамильские тюльпаны. Все при оружии, в боевом облачении. Огонь факелов отражается от доспехов, подсвечивая суровые лица рыжим. Несколько десятков. Может два, может три. Вряд ли больше пяти, они бы просто не поместились.

И все смотрят на меня. С испугом или же с надеждой — не важно. Смотрят на меня и ждут приказа.

Наверняка Старик донёс до них всю серьёзность положения. И вот они, стоят. Вчерашние солдаты революции, перевешавшие собственных дворян на деревьях. Те, от описаний преступлений которых ещё недавно ужасался весь мир. А сейчас они здесь, готовы спасать и защищать. Как умеют. И как могут.

Право слово, я чуть не прослезился от этого зрелища.

Старик был первым, кто подошёл ко мне. В своих любимых латных доспехах, с лихо закрученными усами (когда успел только?). И с двуручником на плече. Знаете поговорку: «Готов Армию загнать обратно»? Он был в тот момент — её живое воплощение.

Хотя, конечно, силёнок бы не хватило.

— Господин арканолог, — по-военному подсобравшись, гаркнул он. — Мы готовы. Какие будут указания?

— Эвакуации не будет, — спокойно ответил я.

Это известие несколько… огорошило маршала. Он как будто чуть осунулся. А усы, наоборот, поползли вверх от удивления.

— То есть, как не будет?

— Бургомистр не внял моим советам. Господину Громвелю удалось его убедить в том, что никакого прорыва не произойдёт.

По рядам стражников пробежал ропот. Судя по всему, местного мага здесь не слишком жаловали.

Не удивительно.

— Но ведь он произойдёт? — недоумевающе спросил маршал.

— Произойдёт. Вот у него, — я указал на Гаррета, стоящего в толпе, — спросите. Он видел.

Гаррет, который, как я уже понял по вечернему променаду, имел авторитет среди стражников, стоял чуть поодаль и внимательно смотрел на меня. С три десятка голов разом повернулись к нему, ожидая его ответа. Парень, то ли смутившись ответственности, то ли просто раздумывая, несколько раз поводил в сторону челюстью, а затем медленно кивнул, подтверждая моя слова.

Сложно забыть, когда таинственный арканолог падает перед тобой на колени и заливает кровью брусчатку.

— А… — не до конца веря в происходящее, проблеял Старик. В общем-то, его реакцию я даже понимал. — А что нам тогда делать?

— Символ Создателя на дверь, запастись едой, особенно — святой водой и солью. У кого есть серебро дома — держать при себе. Молиться. Постараться запереться в подвале и наедяться, чтобы пронесло. Хотя не пронесёт. Самый лучший выход — бежать. Со всех ног, не оглядываясь и не собираясь. В чём есть, в том и вышли. Так хоть какой-то призрачный шанс есть. У вас два часа до полуночи. Потом будет поздно.

Дав ценные инструкции, я, больше не обращая ни на кого внимания, широким шагом двинулся вперёд. Я шёл по клубам и газонам, прямо по кратчайшему пути к выходу из сада.

Металл калитки скрипнул под моей рукой. Давно не смазывали петли. Я было собирался сделать решающий шаг за забор, однако в последний момент чей-то голос меня окликнул:

— А вы что делать будете?

Я ухмыльнулся.

— Попытаюсь сделать так, чтобы время для вас было неважно.

Шагая по улицам Остолья, я думал о том, что проклятый маг всё-таки прав. Отдельными мазками на краю зрения мимо меня проносились картины ночного города. Ночные путаны, разбитые пьяницы, чья-то одинокая свеча, горящая в окне второго этажа. Эти пейзажи, портреты и натюрморты отпечатывались на моих белках, словно мазки сургуча под королевской печати, и я знал, что они останутся со мной до самого конца.

Каким бы этот конец не был.

Я шагал и думал, что надменный хлыщ, над которым наверняка издевались сокурсники в Академии, оказался прав. Чертовски прав. Я действительно всего лишь арканолог. Практик, а не теоретик. Мои наставники обучали меня, как быстро и безошибочно рисовать руны, а не объясняли, чем один магически поток отличается от другого.

Да. Мой магический дар заметно слабее, чем у любого первокурсника из Академии. И в этом заносчивый господин Громвель тоже был прав. Только вот он не знал, что в арканологи я пошёл не из-за этого. И даже не из-за денег.

А по личным убеждениям. Что в разы страшнее для любого малефикара.

И в отличие от всё того же господина Громвеля, я никогда не напишу трактат о природе магии. Никогда не выступлю на кафедре. Никогда мои труды не войдут ни в один учёный альманах. Я, как и вся арканология, действительно прикладной. Просто приложение к настоящей, серьёзной науке, которое не имеет никакой теоретической ценности. И которое многие считают простым шарлатанством.

Да, я действительно прикладной.

И именно поэтому я предотвращу то, что теория считает невозможным.