Прикладной

Глава 7

Главный маршал сдержал своё обещание. Он действительно разбудил бургомистра.

Старик был большой умницей, действовал быстро и, что более важно, максимально хладнокровно для сложившейся ситуации. Своего доверенного слугу, который также ночевал в его жилище, он послал к местному городскому магу с наказом тому немедленно доставить его магичество в особняк бургомистра. А сам, доведя меня до главы города и в двух словах обрисовав ему ситуацию, немедленно отправился в казармы, чтобы поднять городскую стражу по боевой тревоге. На прощание, когда мы расставались на пороге кабинета бургомистра, он заявил мне, что будет ожидать меня внизу, прямо у входа в особняк. Якобы, чтобы немедленно начать эвакуацию, как только они получат такой приказ.

В тот момент меня это даже чуть приободрило. Маршал сделал всё быстро и без проволочек. А раз так, то у нас был шанс.

Городской маг тоже не заставил себя долго ждать. Он влетел в кабинет бургомистра минут через десять после того, как туда прибыл я. Влетел он, прямо скажем, громко, возмущаясь и матеря маршала на чём свет стоит. Он сыпал угрозами и божился написать жалобу сперва самому бургомистру в письменном виде (чтобы тот, якобы, не отвертелся), а затем и в саму Академию, чтобы сообщить о подобном вопиющем неуважении.

Маг кричал, ругался и брызжал слюной. Это был мужчина средних лет, на полголовы меня ниже, с мягкими и какими-то рыхлыми чертами лица, овальной головой и жидкими вьющимися блондинистыми кудрями. Он постоянно размахивал руками и возмущённо что-то требовал. В конце концов, всё ещё не до конца проснувшийся бургомистр попросил его успокоиться и выслушать господина арканолога. После чего маг, презрительно смерив меня взглядом, всё-таки соизволил усесться на какую-то табуретку в углу комнаты. Но тихо ворчать себе под нос не прекратил.

Так мы и сидели втроём, в темноте душного деревянного кабинета, украшенного какими-то экзотическими гобеленами и кусками ткани, судя по всему, штандартами как самого города, так и городских гильдий. Бургомистр был, кажется, из того сорта управленцев, которые всё предпочитали делать по инструкции. По инструкции он считал деньги, по инструкции управлял городом, по инструкции подмазывался к местным магнатам и по инструкции же обустраивал своё жилище. Это был маленький человек, абсолютно безынициативный и лишённый всякого воображения или манёвра разума.

Я не понимал, как он вообще смог дослужиться до своего чина.

Даже его внешний вид вполне соответствовал характеру. Бургомистр был полноват, чуть лысоват, страдал одышкой и постоянно промакивал платком потеющий лоб. Даже в неформальной обстановке, когда его городу, да и всей стране в целом, грозила смертельная опасность, он не начал диалога, пока не влез в свой богато обшитый золотой нитью кафтан.

А мы с магом сидели и послушно ждали, пока глава города оденется. Что ещё нам оставалось делать?

Мы сидели втроём, когда я начал говорить. Я старался излагать свои мысли коротко, подсвечивая только самое основное. Несмотря на то, что пытался я говорить сухо и по делу, нет-нет, а в моём голосе всё-таки пробивались нотки страха и пару раз я даже дал сиплого «петуха».

Тем не менее, ни мой брифинг, ни моя интонация не произвели впечатление на собравшихся. Маг смотрел на меня с нескрываемым презрением, а бургомистр, как мне кажется, вообще не понимал, что происходит.

— Вздор! — капризно произнёс волшебник, когда я закончил свой краткий доклад. — Создатель, большей чуши я в жизни не слышал.

— Господин Громвель, я бы попросил вас… — неожиданно подал голос бургомистр.

Я было даже обрадовался, что господина бургомистра всё-таки проняло, однако мага было не так-то просто сбить с панталыку.

— Пояснить? — с готовностью отозвался Громвель. — О, конечно, с радостью. Начну, пожалуй, с того, что не заметить готовящийся прорыв Инферно просто-напросто невозможно. Чернокнижникам для организации подобного рода заклинаний требуются месяцы, если не годы подготовки. Это не говоря уже о разветвлённой сети из власть имущих, которая покрывала бы их делишки. Втащить демонов в наш мир — это задача, как говорится, со звёздочкой. И уж точно не для малефикаров, в чьём существовании я, честно сказать, в принципе сомневаюсь. Это невозможно. Ни теоретически, ни практически. Так вам понятнее?

— Вполне, — довольно кивнул бургомистр.

— Вы не совсем верно понимаете природу малефикаров, — вклинился в разговор я.

— Неужели? — с притворным удивлением спросил маг. — Я, если честно, вообще сомневаюсь в наличии у них какой-либо природы. Но, пожалуйста, что же такого я упускаю из виду? Чего не видит дипломированный маг с двадцатилетним опытом, но видит недоучка-бродяга? Валяйте. Поясните мне.

— Малефикары делятся на несколько классов… — начал было я, однако Громвель снова меня перебил.

— Конечно, кто бы сомневался!

— Малефикары делятся на несколько классов, — я вновь проигнорировал оскорбление. — Мы называем их «уровнями». Есть малефикары уровня квадрус. Это — низшая ступень. Малефикары либо настолько древние, что их сила почти иссякла, либо наоборот, стихийные и едва-едва возникшие. Проблем они не могут доставить даже в теории, слишком слабы. Обычно мы таких даже не изгоняем, просто ждём, пока сами не исчезнут.

— Арканологи не выполняют свою же работу, — усмехнулся маг. — Кто бы мог подумать…

— Дальше следует уровень терциус. Эти — уже посильнее и способны доставить проблемы. Домовые духи, беспокойные души, призраки. Основной костяк нашей работы. Следом за терциусом следует уровень секундус. Малефикары сильные, опытные и с оттенком дьявольской природы. Их вы тоже прекрасно знаете: Вурдалачьи короли, всадники Дикого Гона, личи и прочие герои сказок и легенд.

— Ох, ну конечно, бабкины сказки, — вновь презрительны фыркнул маг. — Что дальше, господин шарлатан? Вспомним про «Горшочек, не вари»? Какой уровень у горшочка, кстати? Секундус? Почти ведь всю деревню кашей залил, злодей проклятый.

Я глянул на него с нескрываемой ненавистью. Этот напыщенный хлыщ, судя по всему, был как раз из того сорта магов, что считают арканологов мошенниками и проходимцами, обводящими вокруг пальца доверчивых простачков. А время продолжало убегать, словно песок из-под пальцев и каждая минута промедления грозила порталом во Тьму, который откроется в полутора километрах от города.

Клянусь Создателем, если бы взгляд был способен убивать, этот уже выносили из помещения вперёд ногами.

— И последний, самый опасный тип малефикаров, это малефикар уровня прима, — я всё-таки решил продолжить. Я должен был продолжить, должен был достучаться до этих двух идиотов. Другого выхода не было. — По понятным причинам, в основном уровень-прима обозначает демонов Легиона и младших демонических сущностей. Вроде тёмных гончий или бесов. Но есть один-единственный малефикар недемонической природы, который своей разрушительной мощью заслужил быть уровнем-прима.

Я взял небольшую паузу.

— Это сорда.

— Сорда? — возмутился маг и резко встал со своего места. — Моровая дева из сельских баек? Ну, знаете ли, это уже слишком. Господин бургомистр, я заявлю решительный протест. Мало того, что меня выдернули из постели посреди ночи чёрт знает ради чего, так я ещё и вынужден слушать эту чушь. С вашего позволения…

— С моего позволения ты сядешь и будешь слушать, — спокойно оборвал его я.

Видимо, злоба, клокотавшая в моём голосе, заставила его подчиниться. Кинув на меня ещё один обжигающий взгляд, он уселся обратно и с надменным выражением лица продолжил искоса поглядывать на меня.

Мне же было плевать.

— Сорда или, как уже успел пояснить господин Громвель, Моровая дева, суть малефикар, заключающий в себе посмертные эманации чернокнижника. Проще говоря, из-за того влияния, которое при жизни оказывает на душу отступника Армия Тьмы, после смерти он не умирает окончательно. Его воля и силы материализуются в виду призрака, обладающего огромной разрушительной мощью. По сути, после смерти чернокнижник становится как бы маяком для Армии Тьмы, куском Инферно в реальном мире. Для Легионов он одновременно и маяк, и ключ.

— Вздор! За годы войны мы сожгли десятки чернокнижников и демонопоклонников. Что у нас теперь, вся страна в этих, как вы изволили выразиться, маяках что ли?

— Сила и долговечность существования сорды напрямую зависит от магической силы при жизни. Грубо говоря, сорда материализуется каждый раз, когда в мире умирает чернокнижник. Вот только чаще всего её силы не хватает на сколько-нибудь длительное существование. После нескольких дней, а скорее даже часов пребывания в материальном мире остаточные эманации тёмной магии развеиваются, и сорда исчезает без следа. Так или иначе, иногда чернокнижник оказывается достаточно силён при жизни, чтобы продлить своё существование и поле смерти. В таком случае сорда разбивает свой сад. Обычно это небольшой холмик где-нибудь вдали от человеческого жилья, на котором растут чёрные цветы, напоминающие розы. Три жизни, три души несчастных, забранные призраком, порождают один цветок. А каждый цветок, в свою очередь, повышает предел сил у сорды. Вы ведь и сами знаете эти легенды, господин бургомистр.

Я принялся по памяти напевать:

— Один цветок — и месть сладка…

— Где два цветка — горит душа…

— Бутонов шесть — зальёт чума весь свет…

— Девятка есть — спасения не жди…

Ненадолго в кабинете воцарилось гробовое молчание. Даже склочный маг притих, хоть и не прекратил злобно пыхтеть в мою сторону.

— Это правда? — испуганно переспросил бургомистр, глядя на меня.

— Абсолютная. Как я уже сказал. Чем больше цветков, тем больше сила сорды. От одного до трёх — в основном мелкие пакости своим палачам из посмертия. Кто-то умрёт от разрыва сердца, кто-то сгорит в пожаре, у кого-то случится удар. Это всегда неприятно и всегда трагедия, но катастрофы не случится. Чаще всего вред от сорды, если он вообще есть, не выходит за рамки двух-трёх цветков. Но бывает и наоборот. Когда раскрывается шестой бутон, сила призрака решительно возрастает, и он получает возможность насылать моровое поветрие. Отсюда и народное прозвище. Чума в семьдесят втором на западном побережье, эпидемия Апольской чумы, всё это дело рук сорд, как позже показало расследование.

— Ну, хорошо, хорошо, я понял, — залебезил бургомистр, — опасность действительно серьёзная, если верить вашим словам. А что девятка? Вы говорили, что цветков было девять.

Я встал со своего места и, пройдя широкими шагами половину комнаты, схватил с круглого прикроватного столика бутылку вина. Сегодня удивительно тянуло на выпивку.

— Прорыв Инферно. Прямой проход для Легионов Армии. Чернокнижник настолько преисполняется злобой ко всему остальному миру, что жаждет отдать его в руки демонам. Конечно, сама сорда при этом исчезает, её тёмная душа поглощается демоническими хозяевами. Но к тому моменту это уже неважно. Проход открыт, а сад из девяти чёрных цветков пылает дьявольским огнём, обеспечивая проход между Инферно и нашим миром. Помните Флотлию? Там тоже порталом было горящее древо. Растения — самый лучший проводник демонической энергии.

— И… — нервно икнул бургомистр, — и что же нам делать? Нужно немедленно отправить гонца в столицу и предупредить Академию магов. Плюс ко всему нужно послать людей к кардиналу, он…

Я видел, как его прошиб мелкий пот. Угроза нового вторжения Армии дело нешуточное, даже самого храброго человека оно может заставить наложить в штаны. А бургомистр не был человеком храбрым. Он был человеком мелким, можно даже сказать, мелочным, который не знал, как поступить. Он мелко трясся, его пальцы выбивали дробь, а глаза его перебегали с меня на мага и обратно. Судя по всему, я серьёзно его перепугал и единственным его желанием сейчас было, чтобы мы в унисон с магом рассмеялись и заявили, что это всего лишь большая шутка.

Но мне нечем было его успокоить. Ситуация зашла слишком далеко.

— Слишком поздно, — отрезал я. — Всё свершится этой же ночью. Девятый цветок уже распустился, я видел это собственными глазами. Больше у сорды причин ждать нет. Прорыв случится через каких-то пару часов. Выводите людей из города. Против демонической орды у стражников со Стариком во главе нет никаких шансов устоять. Немедленно эвакуируйте всё население, обо всём остальном позаботитесь позже.

— Бред! — неожиданно подал голос маг и вновь вскочил с табуретки. — Полный бред! Господин бургомистр, вы действительно верите в эту чушь? Создатель милостивый, клянусь, большего вздора я в жизни не слышал. Эй, господин как-вас-там, скажите пожалуйста, сколько случаев прорыва было зафиксировано по причине этих самых сорд?

Я понял, куда он клонит. Понял это с той самой неизбежностью, с которой осуждённый ожидает удара топора по шее. Но даже у последнего висельника есть шанс дотянуть, дожить до королевской милости.

— Ни одного, — честно ответил я.

А что мне ещё оставалось? Любую мою ложь во благо маг раскроет в два счёта, прорывов в истории человечества было не так много, а причины их известны каждому, кто интересуется темой. Это действительно была лишь вероятность. За всю историю арканологии никто ни разу не встречался с девятью цветками.

Я стал первым.

— Что же, вы хотя бы честны. А вам известно, господин арканолог, что такое девятый энергетический поток?

Я покачал головой.

— Я так и думал. Чего ещё ожидать от недоучки арканолога? Так вот, просвещаю всех здесь присутствующих. Девятый энергетический поток, иногда ещё называемый демоническим, это самый сложный для контроля поток. Даже вливание и забор энергии оттуда требуют колоссальных сил, не говоря уже об управлении им. И ещё не рождался на земле маг, способный в своём теле эти самые силы вместить. Именно поэтому организацией прорывов чернокнижники занимаются годами. Годами! Прикладывая к этому все усилия. А вы заявляете, ха, что остаточные эманации от Безумной Елизаветы, которую мы сожгли пять лет назад на костре, способны впустить в мир Легионы? Просто потому что она убила, сколько вы говорите, двадцать семь человек? Не смешите меня, господин недоучка, это просто невозможно!

— Захлопни пасть, дегенерат, — зло произнёс я, поднимаясь с места и опуская руку на рукоять меча. — Захлопни пасть или, видит Создатель, я закрою тебе её сам.

— Он ещё и угрожает!

— Господин арканолог! — это уже бургомистр.

— Видите смертельную опасность? — не угоманивался маг. — А знаете, что вижу я? Несостоявшегося мага, который не прошёл в Академию из-за слишком слабого дара, а посему был направлен в арканологи. Я вижу закомплексованного и озлобленного недоучку, который промышляет тем, что обманывает доверчивых селян, изгоняя из их домов несуществующих призраков. Всё ваше ремесло — это чертить заковыристые чёрточки, выдавая их за магические руны. И если, о, поверьте, я знаю, если вам удаётся обводить вокруг пальца зевак на городской площади, то не подумайте, что этот номер пройдёт с настоящими магами. Знаете, господин бургомистр, почему он так настаивает на эвакуации? Потому что в суматохе ему будет легче получить оплату за свои ценные «услуги», а затем смыться!

— Если быть дипломированным магом означает быть таким кретином, то я рад, что у меня нет диплома, — разъярился я. — Вы больной на голову придурок. Вы не понимаете, что своей халатностью вы гробите тысячи жизней. Жизни тех самых людей, которых вы, как городской маг, должны были защищать.

Пухлый бургомистр подорвался со своего места и встал между нами, растерянно бормоча: «Господа, господа…». Но его никто не слушал. Маг упивался собственным, как ему казалось, интеллектуальным превосходством, а я едва сдерживался, чтобы не зарубить его прямо здесь, на глазах у главы города.

— О, ну конечно, вот оно и прорвалось. «Это не я недоучка, это вы бездари!». Знаете что, господин арканолог? Вы — не маг. Не охотник на малефикаров, не спаситель страждущих, вы даже не специалист. Сапожник больше ценен для общества, чем вы и вся ваша братия. Вы — шарлатанствующий практикант, который ни малейшего понятия не имеет о какой-либо теории, о знание, а гнозисе. Вы — не маг. Вы лишь прикладной продукт к магии. Прикладной, понимаете? Который с точки зрения рационального анализа не выдерживает никакой критики. Потому что вся эта, с позволения сказать, арканология — суть самое настоящее шарлатанство! — распинался, размахивая руками, этот хлыщ.

На самом деле, сложившейся ныне ситуации я всеми силами хотел избежать. И, право слово, избежал бы. Не было бы ни этого душного, пыльного кабинета (за что бургомистр слугам вообще платит?). Ни разбушевавшегося мага. Ни даже измазанных во влажной чёрной грязи сапог, которыми я без зазрения совести топтался по богатому ковру бургомистра.

Что мне стоило просто проехать мимо?

Я хотел избежать, видит Создатель. Я вообще не из тех, кто готов тратить драгоценное время на теоретические диспуты. Я — с ног до головы практик, в этом скандальный маг прав. Я — целиком и полностью прикладной. В этом этот идиот Громвель был целиком и полностью прав.

Проблема была только в том, что изуродованный труп девушки, лежащий возле мокрой от дождя дороги, видел именно я, а не он.

Как и россыпь ломких чёрных цветов в лесной чаще.

И всё же, шанс ещё был.

— Хорошо, идиот вы тупой, ваше мнение мне ясно, — я, наконец, убрал руку с рукояти меча. — А вы что скажите, господин бургомистр? Каково ваше решение?

Судя по всему, речь мага его немного приободрила. По крайней мере, он слегка подсобрался и как-то даже вытянулся. Холодный пот перестал выступать на его лице, а пальцы больше не тряслись.

И это тоже был плохой знак.

— Господи арканолог, — начал он, — я ни в коем случае не ставлю под сомнения вашу компетентность. И, возможно, мой коллега был слишком резок с вами. Я думаю, что ему стоит принести извинения. Мало того, я настаиваю на этом, после того как ваш спор будет разрешён.

При этих словах Громвель надменно фыркнул.

— И я согласен с вами. Я, как и многие другие, слышал легенды о Моровой деве. И поверьте, я очень беспокоюсь за свой город…

— Но?..

— Но ведь это же всего лишь легенды, — миролюбиво улыбнулся бургомистр. — Ещё раз, господин арканолог, я не ставлю под сомнения вашу компетенцию. Я уверен, что вы первоклассный специалист в области малефикаров. Но ведь и на старуху бывает поруха, ведь так говорят? Призрак, способный вызвать Армию Тьмы, спаси Создатель? Извините, но мне слабо верится.

— И ваше мнение?.. — я всё-таки попытался ухватиться за соломинку. Последнюю и очень тонкую.

Но попытался.

Бургомистр виновато развёл руками.

— Доводы господина Громвеля показались мне более убедительным. Прорыв Инферно, это ведь так сложно. Даже во Флотии чернокнижники трудились несколько лет. А тут всего лишь призрак…

Я лишился дара речи. Я не мог поверить в то, что сейчас услышал.

— Вы не подумайте, что мы уклоняемся от наших договорённостей. Ваш уговор с главным маршалом всё ещё в силе. Вы вольны выбрать любой постоялый двор на ваш выбор, провести там ночь, а на утро получить причитающуюся вам плату…

— Вы собираетесь ему заплатить? — злобно зашипел маг.

— Господин Громвель! Да, я собираюсь заплатить. Потому что таков был уговор. Контракт на услугу, если хотите. Только, прошу вас, составьте рапорт для вашего коллеги, как мы и договаривались. А после этого вы вольны ехать, куда угодно. У вас ведь были неотложные дела.

Он пытался нас примирить. Эта гнусная ухмылочка, этот подобострастный тон. Я не мог поверить, но это происходило на самом деле.

Я не ошибся, когда посчитал, что бургомистр человек трусливый и мелочный. И теперь он пытался замести проблему под ковёр. Пытался убедить всех и в первую очередь самого себя, что это лишь моя ошибка. Что никакой опасности нет, а этой ночью город может спать спокойно.

Даже самый распоследний висельник, лёжа под топором палача, надеется на то, что приговор отменят. Но этот хлыщ, этот засранный самодовольный маг не просто занёс над моей головой топор. Он уже вбивал гвозди в гроб.

Притом — для всех нас.

— Эвакуации не будет? — хриплым, не своим голосом спросил я.

— Не будет, — кивнул бургомистр. — Я уже не говорю о том, что это просто глупо. Но подумайте, как пострадает город, если мы начнём выводить людей. Кого-то обязательно подавят в толпе, начнётся паника, пожоги, грабежи. Насилие. Этого никто из нас не хочет, я думаю. Даже вы.

Я молчал. Мне нечего было на это ответить.

Да и незачем.

Два ублюдка, один напыщенный болван, другой безвольная рохля только что подвели под жернова тысячи людей. И я даже не говорю о жителях Остолья, чёрт бы с ними. Горела хата, гори сарай, раз у них такой «заботливый» бургомистр. Я говорю о жителях всего континента. О бесчисленных жертвах, которые сто процентов будут, пока род человеческий не соберётся с силами. Я говорю о сотнях деревень и городов, которые вырежут без всякой жалости, пока войско Белых Храмовников будет добираться сюда. Я говорю о запятнанной порчей земле, безумцах, неурожаях и голоде. Говорю о еретиках и демонопоклонниках, которые будут проводить свои кровавые ритуалы.

В прошлый раз Легионы Армии удалось остановить только с появлением Архистратига, избранного Создателем.

Удастся ли сейчас?

У меня не было ответа.

Они, эти две жирных свиньи, только что подписали смертный приговор тысячам, если не десяткам тысяч жителей города. У них был шанс не остановить катастрофу, нет, это не в их власти. Хотя бы облегчить. Пусть для до смешного малого числа людей, но облегчить.

Они не пошевелили даже пальцем.

Какие уж тут слова?

— Теперь, я думаю, продолжил бургомистр, что господину Громвелю стоит из…

Я не дослушал. Просто выскочил из кабинета, хлопнув дверь. Вслед мне неслось что-то плаксиво-извиняющееся, но я уже не слушал.

Я бежал вниз по деревянным ступенькам, осознавая, что ничего изменить уже не в силах. Через каких-то пару часов, когда часы пробьют полночь, в хвойном лесу на севере Лирраны небольшой земляной холмик охватит пламя. И ничем его потушить не получится, ни водой, ни песком. Человек вообще не в силах погасить дьявольский огонь. Это может сделать только Создатель. Или Архистратиг, избранный Его.

Но сколько времени пройдёт, пока Стратиг появится?

Я бежал вниз, на окутанные ночным жёлтым светом улицы Остолья. В оконном стекле по левую руку на секунду мелькнула городская ратуша с круглыми часами на ней.

Десять вечера. Два часа до того, как Инферно выплеснется на землю.

Можно было прямо сейчас взять лошадь и нестись галопом на юг, не оглядываясь. Надеясь вырвать у Армии хотя бы несколько часов форы. Пересечь границу, пусть даже и с охваченной войной Империей, но…

Но это было лишь временное решение. Война настигнет всех, абсолютно каждого.

А люди будут умирать. Вот твоя победа, Армия, в трусости и гордыни. Вот твоё жало, смерть. Радуйтесь и хохочите, ваш триумф. До того времени, пока не появится Архистратиг…

И тут у меня в голове как будто что-то щёлкнуло.

Время.

Вот же оно.

Время.

В этом весь смысл.

Ещё есть время.

Я остановился у выхода из особняка бургомистра. И почувствовал, как волна отчаяния, ещё пару минут назад накрывшая меня с головой, постепенно отступает. А на её месте возникает такая ясность рассудка, какой я никогда не ощущал до этого.

Улыбнувшись своим собственным мыслям, я толкнул входную дверь.

И в самом деле, раз топор палача уже несётся к твоей шее, о чём волноваться?