Приключения елочных игрушек

ЧТО ЧУЕТ СОБАКА?

Много всего нужно человеку на охоте. Нужны ему и верный глаз, и чуткое ухо, и крепкие, не знающие устали мускулы. Нужно ему умение подражать голосу птиц и читать следы зверей, нужна смелость, нужна хитрость, нужна смекалка.

Все это есть у хорошего охотника. Но чего нет даже у самого хорошего охотника, так это носа. Нос, конечно, есть, да толку в нем мало. Это — самый примитивный и совершенно бесполезный на охоте нос. Он даже может чихнуть в самое неподходящее время. Им нельзя причуять дичь, спрятавшуюся в кустах или траве и недосягаемую для глаз. С помощью такого носа не пойдешь по невидимому летом и осенью следу.

Но человек на выдумки хитер. Он нашел такой «нос» в природе, приручил его, воспитал надлежащим образом и стал брать себе в помощники на охоту. Этот замечательный «нос» — собака.

Она может уловить запах дичи на большом расстоянии, может разобраться в самых запутанных следах…

Но был такой однажды смешной случай, когда роль этого «носа» решил взять на себя один маленький человек. Звали его Алеша Серебряков…

Я взял его с собой на тетеревов.

Все утро прошло в напрасных поисках, мы сильно устали, и собака моя, английский сеттер Лора, тоже вымоталась. Солнце поднялось высоко, пора было возвращаться. Августовский полдень накалил воздух; казалось, листья блекнут на кустах; от каждого водоемчика поднимался пар.

Алеша едва плелся за мной, очень недовольный тем, что ему не удалось увидеть, как вылетает из-под собаки дичь.

Уставшая, разморенная жарой Лора трусила рядом, вывалив побелевший язык. Вдруг, уткнувшись носом в траву, она закружилась по поляне, окаймленной с трех сторон редкими кустами. «Что-то есть!» Я сдернул с плеча ружье. Лора продолжала нервно кружить — в нагретой солнцем, сухой траве ей трудно было уловить тонкий запах дичи. Вот она замерла на секунду в стойке, но потом снова, сильно потягивая носом, забегала по поляне.

Краем глаза я видел Алешу. Так велико было его напряжение, что он тоже застыл, словно в стойке.

Я понимал его состояние: целое утро напрасных поисков, и вдруг — удача! — собака повела по дичи. В этот момент хочется помочь ей всеми силами. А она кружит все быстрее, все нервознее, и кажется, что не найдет, потеряет… И Алеша не выдержал этого напряжения. В неодолимом порыве помочь собаке он упал на колени, уткнулся обожженным на солнце носом в траву и стал яростно внюхиваться. В это время Лора рядом с ним сделала стойку, осторожно переступила два раза, и прямо из-под носа у нее с треском выдрался из куста одинокий тетерев-черныш.

Случилось так, что Алеша пропустил все: как вылетает дичь, как дробь выбивает из нее пух и перо и как шлепается она о землю.

Когда я заметил ему это, он с достоинством сказал:

— Зато я узнал, что чует собака.

— Что же? — полюбопытствовал я.

— Такой жар сухой, парной.

Я знал, что таким жарким запахом дышит нагретая солнцем земля, и сказал об этом Алеше. Пусть понюхает там, где тетеревов нет, и убедится в этом сам. Но он остался при своем и потом хвастался мальчишкам во дворе:

— Такой момент был у меня особенный: прямо так само собою и потянуло к земле, будто кто в шею пихнул. Упал я на колени и вдруг — чую: жар сухой, парной.

«Врет, как охотник», — сказал бы я, если бы сам не был охотником.