Приключения менеджера. Война

ГЛАВА 7

Вскоре мы попрощались с нашими проводниками. Старые буры явно были довольны нашим удачным походом – еще бы было истреблено более полутысячи черных воинов. Силы басутов были серьезно ослаблены, особенно если брать в расчет ничтожную численность нашего отряда.

Если, что зовите нас снова, мы всегда готовы- попрощался с нами Дитрих, когда мы расставались у знакомой фермы. Ян как всегда, кивком головы подтвердил слова своего друга.

И мы снова устремились на север по плоской невзрачной местности, поросшей низким кустарником, где можно заметить с расстояния превышающего десять километров любою бурскую ферму, выглядящую, словно призрачный мираж посреди пустыни. Я торопился, и мы нигде старались надолго не останавливаться, только что бы подкрепить свои силы и дать отдых своим лошадям. Неясные дурные предчувствия гнали меня вперед. Когда наступали сумерки, на привалах мы смотрели на вечернее небо, покрытое светло-лиловыми облаками, ели жареное мясо с толстым слоем желтого жира, потом пили кофе с бренди. Мы обменивались с хозяевами встречных ферм новостями, но этот неторопливый разговор постепенно сменялся удовлетворенным молчанием, потому что наступала ночь и все уже очень устали. Мы долго сидели и глядели на огонь наших костров, слишком усталые, чтобы встать и отправиться в постель.

Мои зулусы еле выдерживали наш темп передвижения и почти совсем выбились из сил, их гибкие фигуры исхудали, а босые ноги стерлись в кровь и покрылись лопнувшими волдырями. В конце концов, мне надоело, что они задерживают скорость движения нашего отряда, и я просто-напросто приказал их привязать к седлам наших заводных коней, не слушая никаких возражений. Если уж сумели убивать младенцев, то и скачка им особо не повредит. Как говорят, любишь медок, люби и холодок.

Скоро уже мы ехали по знакомым местам. Однажды на вечернем привале мы наткнулись на большую группу британских старателей, они сидели у разведенных костров и готовили себе еду. Численность их была примерно сорок человек, мне некогда было разбираться с ними, но я подъехал к костру и спросил, кто они такие и что тут делают. Мне ответил их главарь, плюгавенький мерзкий человечек с физиономией конокрада и с повадками крысы:

Мы слышали что на севере открыли алмазы, и мы едим туда в расчете поправить свое финансовое положение – пропитым голоском сказал он.

Парни, я слышал, что этих алмазов полным полно в Англии, например в королевских дворцах, так что если хотите поправить свое финансовое положение, то Вам туда. Да и риск для жизни будет гораздо меньше, может быть там, Вам учтут, что Вы тоже англичане. А здесь Вы уже забрались глубоко в чужую страну, где все уже имеет своего хозяина, тут нет ничего, ничейного, и если Вы хотя бы подберете с чужой земли маленький драгоценный камень, то это будет по закону все равно, как если бы Вы вытащили его из чужого кармана. Вас немедленно повесят, а в хорошем варианте просто пристрелят. Вы здесь чужаки, нежелательные мигранты. Так, что разворачивайтесь и если Вам нужны алмазы плывите в свою Англию – попытался я растолковать этим недалеким британцам их положение.

Но, судя по их тупым лицам, я понял, что речь моя не возымела действия. Некоторые демонстративно придвинули к себе свои ружья. Ну и ладно, некогда мне с Вами возиться, я спешу к себе, что-то меня все время тревожит. Я человек неконфликтный и с таким дурачьем, как вы, не связываюсь… А англичанам же я сказал на прощанье:

– Я Вас предупредил, если все же решили грабить с оружием в руках, то потом не пеняйте на свою судьбу.

По моему мнению, что-то объяснять, и разговаривать с ними бесполезно, возможно, гораздо безопасней будет пытаться накормить исламского фундаменталиста мясом свиньи, чем пытаться отобрать у англичанина деньги.

Вот, наконец, впереди и Кимберли. Вроде бы пока все цело, пожаров незаметно, но из-за натянутой проволоки с колючками вокруг городок мой выглядел, словно в осаде. Похоже, что Ганс устроил вокруг ограды вал из веток колючих мимоз и акаций, так что пролезть там почти невозможно. Но слишком уж тихо кругом. Я принялся обшаривать своим тревожным взглядом окружающую местность, вот что меня беспокоит, на севере у реки Вааль несколько дымов, что означало большое количество костров- при мне такого никогда не было. Что случилось? Мы въехали через новенькое оборудованное КПП в городок. Нас там уже встречала предупрежденная охраной делегация моих руководителей. Я вопросительно посмотрел в их лица, но все виновато отводили свои глаза в сторону.

Шульц, не молчи, скажи, что здесь случилось? – не выдержал я.

Беда, минеер, бродячие старатели- виновато ответил он.

Хорошо, через полчаса совещание руководителей, мне не терпеться узнать все подробности- я принял решение- отряду перекусить отдохнуть и быть готовым к бою.

Вот и началось, то чего я так опасался. Похоже, что захватчики воспользовались моим отсутствием, что бы укорениться на моей земле. Ничего, сейчас мы их быстро выдернем, эти отморозки все фактически уже трупы, только пока не знают еще об этом.

Я умылся с дороги, переоделся и перекусил принесенным Хафизой горячим жареным мясом. Потом в моей комнате началось совещание, я узнал, что через несколько дней после нашего отъезда к нам начали проникать группки бродячих старателей, их уже целенаправленно притягивали окрестности моего прииска, из за вовсю гуляющих слухах о добываемых здесь алмазах. Пару пар и одного одиночку Буль со своими людьми сумел спровадить на тот свет, применив свои дротики, но потом один из его людей получил легкое ранение, после чего мои чернокожие испугались и решили пока не высовываться в первые ряды. Охранники немцы сумели выдворить за границу моей земли несколько малочисленных групп, и хотя им пришлось пострелять, но все обошлось без жертв. Но однажды пришла большая группа и не ушла, ее не сумели запугать. Пока Шульц и другие мои руководители решали и спорили, как им лучше выгнать захватчиков, к тем постоянно присоединялись новые люди. Но уже несколько дней как пришельцы стали настолько многочисленными, что Шульц со своими людьми фактически сели в осаду на холме. Пришельцы по-хозяйски расположились на моей земле, но держались пока у воды, из наших мест их постоянно выгоняла жажда. Но на берегу, они разбили лагерь и не в чем себе не отказывали: рубили мои деревья, жгли костры, распределили берег на участки и пытались украсть мои алмазы, не знаю, нашли ли они что-нибудь. Увещевания моих людей они не слушали, дерзко угрожали оружием и ни сколько не стеснялись пускать его в ход. Мы все же оказались частично зависимы от их дурного нрава, у реки была бывшая ферма Де Бирс, где мы держали свой скот, который пришельцы повадились воровать. Так же мы вынуждены были обслуживать насосы и помпы у воды, для нашего водопровода и там рабочим то же приходилось несладко. Англичане по- хозяйски являлись туда и угрожали. Постепенно там оказалось минимальное число рабочих, в основном чернокожих. Но старатели стали сманивать их к себе в услужения, говоря, что скоро я "продам" им ферму и им все равно придется работать на нового хозяина. Так от нас уже ушло около 30 чернокожих. Над теми, кто не поддавался на уговоры, англичане всячески издевались, в частности под угрозой оружия заставляли петь "Боже, храни, королеву".

Как Вы могли такое допустить? Это же совсем за гранью добра и зла! Представьте себе, что я приехал в Лондон, со своим отрядом и там отлавливаю прохожих и заставляю петь под дулом ружей: "Наша шлюха, Королева Виктория обслуживает группы всех желающих за два пенни". Что со мной дальше будет? Почему эти отморозки еще живы и еще топчут мою землю? – вскипел я.

А что мы могли поделать, мне удалось собрать всего 130 белых, из которых большинство мирные люди, да 7-х чернокожих Буля. К тому же я должен продолжать работы и хозяйственную деятельность и держать в узде почти 350 негров и малайцев. А у этих как Вы выразились отморозков, сейчас 150 вооруженных человек – начал спешно оправдываться Шульц.

Так и они и близко не солдаты, так что все честно. К тому же сейчас у нас преимущество нас уже 155, да 12 чернокожих моих воинов, да соберем ополчение буров в 25 человек и немедленно перебьем этих британских нелюдей- увещевал я своих людей. – Да и винтовки у нас намного лучше.

Но мои руководители мялись, находили все новые и новые аргументы подождать, я чувствовал, что им совсем не улыбается рисковать своей жизнью в кровопролитном сражении. Я тогда тоже принялся угрожать, говорил, что они не выполняют свой контракт, не защищают мою собственность:

Вы хотите подождать? Чего через неделю сюда придет сотня иранских рабочих, вояки они никакие, но я смогу заменить ими людей нарушивших свои обязательства. А там, через месяц и Томас мне новых работников человек 40–50 подвезет. А Вы куда пойдете? Последнюю зарплату я с Вас могу удержать, обратную доставку в Европу не оплатить. Конечно, у Вас накопились деньги и Вы можете уехать и сами, но что Вас там ждет? Немцам путь один в солдаты, объединению Германии мешают многие европейские страны, так что там Вы все угодите прямиком в армию, не хотите воевать за деньги- будете делать это даром. Ирландцам в оккупированной Ирландии, вообще не позавидуешь, англичане относятся к ним хуже, чем к собакам, так что деньги у них не задержаться. Останетесь здесь, и будете искать алмазы? Как эти недоумки у воды? Это все равно как искать потерянные деньги под светом уличного фонаря, хотя и потерял их в совсем другом месте. Здесь я Вас кормлю, лечу, даю хинин. Кто там будет заботится о Вас? Вы ничего не найдете и окончите свои дни в яме с речным песком. Так что решайте здесь и сейчас, какое будущее Вы для себя выберете.

Постепенно я убедил их, что главное, что от них требуется только продемонстрировать свою силу, явиться с оружием в руках и самое большее вступить в перестрелку с захватчиками издалека из укрытия. В атаку на лагерь противника я их не пошлю, нас будет намного больше, так что если мы постреляем немного, то враги поймут, что здесь для них слишком горячо и сами уберутся в другое место. Теперь люди внимательно меня слушали. Я практически читал их мысли по выражениям лиц. Они думали, что, возможно, это сработает. Не исключено, что это сработает. Тогда у меня не только не будет к ним претензий, но я и выплачу им большую премию. Далее, мы известили ополчение буров округа, договорились завтра с утра выступать, и пошли отдыхать и готовиться. Но сам я начал лихорадочно размышлять: "что мне делать"? Конечно же, я не верил, что мне удастся так легко выгнать захватчиков. К тому же, как же неотвратимость наказания? Если человек преступил закон, то спускать ему с рук этого нельзя. Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить. Тем более, что эти англичане, даже по своим английским законам, все заслуживали смертной казни. Но пулеметов у нас пока нет, пушек то же (а надо бы купить парочку, сейчас бы пару раз накрыл лагерь британцев облаком картечи и проблем бы не было), у меня есть немного динамита и новые многозарядные ружья. Этого вполне хватило бы, если бы у меня все были люди военные, но у меня под ружьем в основном простые обыватели, а им противостоит озверевшая банда уголовников. Как заминировать лагерь? Послать диверсантов ночью? Велика вероятность, что их могут обнаружить, тогда я потеряю и людей и динамит. Применить яды? Реку не отравишь, а так, добавив яд во что-либо другое, отравишь максимум нескольких человек. Это не дело. Я приказал позвать своих зулусов, а Отто принести мне несколько пустых консервных банок и вообще жести, которую удастся найти. Консервы у нас были редкость, было только немного рыбных сардин, за крышками которых гонялись мои чернокожие работники, делая из них себе украшения.

Пришли мои зулусы во главе с Хаму.

– Радуйтесь воины, завтра я напою острия ваших копий кровью врагов- начал я.

Зулусы ответили мне восторженным кличем. Затем я приказал им топорами разрубить принесенные пустые консервные банки и другие куски жести на кусочки не больше фаланги большого пальца. Как я говорил, жести у нас было немного, поэтому кусочков получилось чуть больше трех горсточек. Яд у меня был, я проверил его, пока он не утратил своих смертоносных свойств. Положив несколько кусков вощеной бумаги, в которую у нас ранее были завернуты патроны, я высыпал на них куски жести и аккуратно полил их припасенным ядом. Затем осторожно свернул бумагу в сверток, и позвав Хафизу, я попросил ее сшить мешочек из грубой ткани, что бы туда засунуть свой сверток. Так поражающие элементы готовы. Теперь динамит. Его пока тоже у меня было немного и я разделил его на две части – все не будем тратить сразу. Вот 14 динамитных шашек для начала мне хватит. Скрутил шашки медной проволокой в три заряда, и бикфордов шнур и капсюли-детонаторы у меня есть, что применить? Как доставить мину в лагерь? А впрочем, что я ломаю свою голову, на дворе уже ночь, я устал и едва ли я придумаю что-нибудь умное, а завтра утром уже в поход. У меня есть зулусы- они привыкли беспрекословно подчинятся своим командирам, как правило маньякам – садистам. К примеру, их знаменитый вождь Чака, когда ему было скучно, любил приказать группе воинов войти в костер, а все вокруг подбрасывали туда хворост, пока все воины не сгорали, так что для них подобное в порядке вещей. Прикажу, пусть один из них пойдет и подорвет себя, умрет как герой. Лишь бы он что-нибудь не перепутал и не подорвал себя преждевременно, а то и вообще отравится моим ядом и весь мой динамит попадет в руки моих врагов. Пора мне уже спать, а то еще сам от усталости что-либо подорву, утро вечера мудренее. Утром я быстро доделал свою мину, она представляла собой мешок с поражающими элементами и связку динамита с примотанным капсюлем-детонатором. Все это было помещено в кожаную седельную сумку. После чего мной был тщательно проинструктирован самый умный из молодых воинов зулусов (по мнению Хаму). Хаму же и переводил, мою речь этому воину. Мои инструкции были крайне просты – придти в лагерь, сказать что у него есть важные известия и встретиться с главой бандитов, открыть сумку, раздавить капсюль (я специально показал на другом капсюле, как его нужно раздавить), передать сумку главарю собравшихся и все. Сумку я передам непосредственно перед делом, что то я все равно не доверяю этому воину- может он возьмет и напортачит от любознательности. Для остальных зулусов инструкции тоже были просты: когда в результате нашей ураганной стрельбы враги побегут, не гнаться за ними, а пойти в лагерь и добить раненых и контуженных. При этом, так как там таких для них будет очень много, дождаться пока Курт бросит последний сверток динамита. Кто такой Курт? Неважно, дождаться пока в лагере раздаться очередной большой гром, не первый, а второй. Нет ружья не гром, тот гром должен быть намного сильнее. Такое же задание атаковать лагерь вместе с зулусами со своим отрядом получил и вызванный Буль. Что бы никто не наступил на кусочек отравленной жести, я приказал всем моим чернокожим воинам (кроме посланца) обуться, для чего я извлек с моих складов все свои невеликие запасы обуви.

Кого увижу атакующим лагерь босым, пусть пеняет на себя, буду пороть каждый день в течении месяца- напутствовал я своих горе – воинов.

Между тем начало собираться и мое ополчение. Поскольку лошадей на всех не хватало, то это было похоже, скорее на переселение народов. Напомню, что до реки 50 км и идти пешком нам как минимум 1,5 дня. Но тут Фридрих командует, ему и все карты в руки. Фургоны с водой, едой и патронами едут с нами, но наши конные всадники сперва подготавливают нам промежуточный лагерь для ночлега, а потом чтобы не терять времени скачут к нашим бурским соседям на их ферму, а на следующий день после обеда, дождавшись бурское ополчение, вместе с ним они присоединятся к нашим войскам у лагеря английских бандитов. А вторая часть из них, прискачут от реки утром и привезут нам воду, а потом едут с нами. Под ружье поставили практически всех. Только Герхард, Шульц и Ганс как руководители, от которых толку мало в бою, но они хорошие организаторы, остаются в нашем лагере на холме, где по возможности продолжают весь комплекс работ, в чем им помогают 80 малайцев и 300 чернокожих. Курт идет с нами, как я уже говорил, у него ответственное задание – бросить связку динамитных шашек в опустевший лагерь бегущего противника, что бы моим чернокожим было легче работать, ну и естественно, что также я рассчитываю на его меткую стрельбу. Мы двинулись в наш поход за славой, часть людей была привычная к войне, поэтому они ехали и шли довольно бодро, особенно наш отряд все 28 человек (своих буров я пока не отпустил), да и другие мои силовики, а таких было два десятка, двигались с нами вперед с шутками и прибаутками. Сорок человек ирландцев люди были довольно храбрые, по своему темпераменту, и им не терпелось задать трепку своим врагам англичанам, а вот оставшиеся немцы (около 65 человек) радости от предстоящей схватки явно не испытывали и уныло брели еле переставляя ноги. Затем мы разделились, наши всадники, а таких было около 60 человек, поскакали вперед, как и планировалось, я же шел пешком рядом с фургонами, таща с собой проклятую сумку, которую не мог доверить никому другому, даже Отто. Постепенно и наша группа разделилась, Фридрих с наиболее бодрой часть белых и нашими чернокожими воинами быстро ушли вдаль, мы же с гражданскими немцами продолжали тащиться вместе с фургонами позади. А чего спешить? Придешь на место привала усталый, а там уже все подготовлено. Да признаться, мне надоело кое-что из местной природы, когда ты идешь, а большие пятнистые змеи выползают из-под твоих ног. Так мы шли до обеда, отдохнули полчаса, перекусили, и снова пошли. Лето, жара, духота, везде пыль, всех мучает жажда. В пустынной местности, на поросшей кустарником равнине, среди холмов, в нашем поселке – почти везде летняя жара является ужасной и нескончаемой: ты чувствуешь, что твоя кожа сжимается, в глазах жжение, все твое тело превращается в сухой мешок с костями. Еще и назойливые мухи, и другие насекомые постоянно докучают. Маленькие мошки так и кружат возле уголков глаз, чуя в них влагу. Недаром же англичане сидят возле воды, у реки, и к нам пока не лезут. Перед моими глазами стоял уже до боли знакомый пейзаж, до горизонта расстилалась огромная красноватая равнина, окруженная редкими песчаными холмами, которую мы медленно пересекали. Равнина и холмы были когда-то покрыты растительностью, но пыль и песок, наступая, безжалостно поглощали ее. За исключением кустов мимоз и редких чахлых акаций, на холмах, на равнине, не видно было ни одного дерева. Прошедшие перед нами воины подняли в воздух целые клубы противной пыли. Так мы двигались до сумерек, потом до темноты и потом еще немного, благо, что костры наших товарищей светились в ночи впереди, указывая нам путь. Нужно было, наверное, идти чуть побыстрее. А как же волы? Тащили бы и толкали их? Так что как придем, так придем. Дошли, поужинали горячим, чуть посидели у костра, но разговоры все были больше невеселые. Хорошо, хоть мои немцы дисциплинированы, обещали прийти постоять и пострелять, это они сделают, а то чувствую, было бы у меня множество дезертиров. Пора ложиться спать, завтра тяжелый день.

Наступивший день был опять похож на предыдущий, но нам еще и приходилось совершать тактические армейские маневры. Впрочем, для Фридриха это было дело привычное, и он справился с ним блестяще. После утреннего завтрака мы пошли все вместе, не разделяясь, пока в 10 часов не встретились с нашими водовозами в условленной точке. До нашего водопровода было уже недалеко. Пополнив наши запасы воды, всадники уехали туда, что бы приготовить нам обед. Постепенно к 12 часам дошли туда и мы. Тут есть емкости с водой и даже обустроен небольшой водоем, чтобы поить скотину, но многие из нас с удовольствием в нем ополоснулись, что бы освежиться и смыть с разгоряченных тел пот, пыль и грязь. Пообедали пораньше, что бы ни привлекать к себе внимания глазастых английских старателей. Далее, Фридрих разослал вперед нас всадников в качестве дозорных, и ближе часам к двум они повстречались с дозорными буров, уже давно ожидавших нас. Мы продолжали маршировать и где-то к половине третьего соединились с нашим передовым отрядом и присланными бурами ополчением. Тех было 20 человек, не все приехали поддержать нас. Некоторые буры, а таких было три человека, сказались больными. Они хотели выждать и посмотреть, чем закончиться наше противостояние с англичанами, и лишь потом определиться со своим выбором. Бог им судья. Наконец, наши маневры были близки к своему завершению, и мы не спеша, выдвинулись к лагерю англичан у реки. Туда мы, собрав все свои силы, в один мощный кулак, прибыли в начале четвертого. К сожалению, из-за того, что местность вокруг была ровная и видимость хорошая, а также из-за того, что нас задерживали наши повозки, запряженные волами, англичане заметили нас издалека и всей своей многолюдной толпой собрались в своем лагере, вооружились и ожидали нас. Приближался решающий момент кровопролития. Из-за того, что жаркий летний день начинал уже завершаться, мы все уже порядком устали. Страха не было, было лишь желание, что бы все это, наконец, закончилось, так или иначе. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Подойдя к незримой границе, откуда наш отряд с помощью наших современный ружей мог вести прицельный огонь, мы стали рассредоточиваться, полу окружив лагерь англичан. Фридрих приказал только по его команде открывать огонь, я ему уже намекнул, что готовлю старателям каверзу, после которой надо сразу начинать стрельбу. Я осмотрел своих солдат, лица сытые, большая половина из них на вид бодрые вояки, они не подведут, можно начинать. После этого я позвал своего назначенного гонца зулуса и вручил ему мой "подарок" для британцев.

Нет, это было даже очень обидно. Мы столько готовились, я ломал голову полдня, потом подготовка к выступлению, потом полтора дня тащились сюда, изнывая от жары и жажды, а вся наша битва заняла не более получаса. При этом активная фаза боя продолжалась не более 10 минут. Мой зулусский гонец пошел к старателям, передать мое послание. Англичане начали осыпать его и нас насмешками, издеваясь над ним, толкая и оскорбляя зулуса. Контингент здесь собрался все больше такой, каким и не всякая тюрьма строгого режима может похвастаться. Вся человеческая накипь из метрополии, которую спровадили в Капскую колонию, что бы немного разгрузить бюджет от их доставки за казенный счет на Австралийскую каторгу. Далее, в колонии, из них самые отчаянные, дерзкие, и не признающие никаких законов, кроме собственных желаний, добрались сюда. Воры, убийцы, насильники, в лучшем случае простые мошенники. В общем, все они были отъявленные мерзавцы, как говориться на теле таких людей уже очередного клейма негде поставить, уже все место занято. Зулус начал говорить, но из всей моей речи, он запомнил только пару английских слов, к которым он щедро прибавил свои слова из зулусского языка. Никто ничего не понял, но это было и неважно, главное, что он сумел раздавить капсюль своей мины. Англичане основной толпой сгрудились вокруг него, пытаясь разобрать, что же он все-таки им пытается говорить. Впрочем, они оставили в дозоре человек сорок, что бы те наблюдали за нами, и в случае чего, своими выстрелами предупредили их о начале боя. Эти, собравшиеся дозорные, радостно кричали нам ругательства, трясли в воздухе своими кулаками или махали винтовками, угрожая нам. Тут раздался мощный взрыв, зулус погиб смертью храбрых, но смерть его не была напрасной. Взрывом убило около 20 человек, еще приблизительно столько же было ранено, что, учитывая яд в поражающих элементах, было почти одно и тоже. Около тридцати человек было контужено при взрыве, и на какое то время они выпали из реальности, остальные из собравшихся были ошарашены взрывной волной.

Огонь! – скомандовал нам сразу Фридрих.

Мы сразу же открыли ураганный огонь из всех стволов по британским дозорным, выпустив сразу около 700 зарядов. Большинство из них, человек 20 были убиты и ранены, остальные попрятались. Тут же, наши 80 всадников по флангам поскакали ближе к лагерю, что бы оттуда стрелять уже прицельно, а мы вели заградительный огонь по стоянке британцев, не давая высунуть тем голову, сами же не спеша приближались к ним. Так как в лагере старателей невредимыми оставалось всего лишь около 60 человек, то самые умные из них тут же поняли, что у них дело очень плохо, и стали ловить разбежавшихся испуганных взрывом и стрельбой лошадей, что бы убраться отсюда как можно дальше. Остальные пытались отстреливаться. Именно этот короткий момент был самым опасным периодом этого скоротечного боя. Из наших всадников, на которых сосредоточился вражеский огонь, было убито два человека, четверо получили ранения, также англичане сумели убить и ранить у нас пятерых лошадей. Но, наше превосходство было полным, у англичан современных многозарядных винтовок едва ли была одна на десять человек, так что у сопротивлявшихся нам, их было всего пять штук. От нашего подавляющего огня у них еще было убито и ранено около 15 человек. Это были отнюдь не храбрые солдаты, поэтому, увидев удирающих от нас на лошадях десяток своих более умных товарищей, все остальные уцелевшие, так же бросились бежать, пытаясь поймать оставшихся в лагере лошадей. Но те уже в основном разбежались или были ранены, поэтому лошади достались всего десятку счастливчиков, остальные стали пытаться удрать подальше от нас пешком. За ними вдогонку устремились наши всадники, мы же постоянно стреляя, продолжали приближаться к покинутому лагерю, стремясь убивать еще остающихся там англичан, в основном раненых и контуженных, которые не могли бежать. Наши всадники в это время расправлялись с пешими беглецами. Курт с нашими чернокожими воинами, которые должны были провести зачистку, подбежал к лагерю старателей, и закинул туда свою связку динамита. Затем он приготовился подержать прицельным огнем наших негров, которые, завывая, как сотня бешеных гиен, готовились ворваться на пострадавшую стоянку британцев. Раздавшийся взрыв окончательно уничтожил всякое сопротивление, добавив англичанам убитых, раненых и контуженных, и мои жестокие чернокожие воины ворвавшись внутрь, своими топорами и ассегаями начали свою кровавую бойню. Но, у нескольких раненых и контуженных англичан, были револьверы и их было еще достаточно много для наших 11 негров. Курт, в большинстве случаев, успевал своей прицельной меткой стрельбой предупредить опасность, (как и еще несколько наших метких стрелков), но потерь избежать не удалось. Один из наших готтентотов был убит, еще трое чернокожих ранено, но со своей главной задачей они справились, в лагере старателей из британцев остались только окровавленные трупы. Наши всадники тоже отлично поработали, почти все пешие англичане были уничтожены. У нас были меткие стрелки: они или поражали выстрелами беглецов издали, или же не спеша окружали отчаявшихся бежать и пытающихся спрятаться англичан, со всех сторон, и подавляющим огнем расправлялись с нашими врагами. Шла зачистка, все искали спрятавшихся бродяг-старателей и отправляли тех в лучший мир. Сопротивляющиеся такому исходу британцы ранили у меня еще трех бойцов, но в целом их участь была не завидной. Куда бы они не скрылись: бросались в воду, пытаясь переплыть реку, держась по возможности под водой, прятались у крутого берега, скрывались в камышовых зарослях, забивались в норы у корней деревьев, забирались на сами деревья, что бы спрятаться в их листве и ветвях, укрывались в высокой траве, терпели боль в колючках кустарников, все это им не помогало, конец был один. Лишь пара, тройка счастливчиков сумевших скрываться до темноты, потом бежали под покровом ночи, пробираясь к своим, вниз по реке. Что же касается конных беглецов, то их судьба была намного счастливее. Они были на свежих лошадях, мы на уставших (бока наших коней уже лоснились от пота) и пока мы разбирались с их более невезучими пешими товарищами, все они скрылись от нашего справедливого возмездия. Но, несмотря на этот факт, наша победа была полной, триумф оглушительным. Потеряв лишь четырех человек убитыми и десяток ранеными (причем почти половина потерь пришлась на чернокожих) мы уничтожили около 130 британцев. Я воспользовался моментом, что бы сказать небольшую речь:

– Сегодня мы нанесли поражение варварам британцам в битве. Но это не было простой стычкой в буше. Мы должны были убить их всех. Сегодня вы, все были солдаты, убили сто тридцать варваров, а мы сами потеряли только четырех человек. Чтобы победить, вы должны были точно выполнять приказы, и смело сражаться. Вам требовалось действовать совместно, чтобы спасать жизни друг друга. Вы это прекрасно сделали и одновременно доказали, что противника можно победить одной винтовкой. Сегодня Вы покрыли себя славой. Это Ваш триумф. А я сегодня не делал ничего, только шел так медленно, что меня обогнали все ополченцы.

Слушатели засмеялись при этом, несколько человек заметили, что я старею. Это была маленькая разрядка после битвы, и ее нужно было продолжить.

Подобрав наших убитых и раненых и разместив их на лошадях и на фургонах, мы проследовали к моей ферме, где устроили победный праздник, зажарив несколько быков и уничтожив наши небольшие запасы спиртного. Наша большая победа состоялась!