Прикосновение любви

14

Трудно передать, что творилось с Мари после этого визита. В ней росла боль, но это была уже не боль обиды на Мэтта, а боль сопереживания его страданиям. Сердцем она нашла его поступкам тысячу оправданий, простила все его слова и действия. Как жаль, что она не может помочь ему. Мэтт никогда не примет ни от кого помощи, он слишком горд для этого. И в отличие от Терезы Мари была твердо уверена, что Мэтт никогда не испытывал к ней никаких чувств, кроме желаний плоти. Наверное, после такого предательства он вообще никогда не сможет больше полюбить ни одну женщину.

Захваченная своими горестными чувствами, Мари поняла, что не сможет быть сегодня одна. Позвонив Летти, она напросилась к ней в гости. Она провела у подруги целый день и возвращалась под вечер ничуть не успокоенная. Остановившись перед своей дверью, она достала ключ и вставила его в замочную скважину. И тут дверь неожиданно приоткрылась. Мари похолодела: ее квартиру вскрыли! Возможно, воры еще там… В этот момент дверь перед ее носом неожиданно распахнулась и Мари, вскрикнув от ужаса, отпрянула – перед ней стояла высокая темная фигура. Она споткнулась и упала бы, если бы мужчина не подхватил ее. Мэтт!

– Вы напугали меня! – выдохнула она.

– Я не хотел.

Мэтт тем временем почти втащил Мари в квартиру и закрыл дверь. Снял с нее плащ, повесил на вешалку и подтолкнул к комнате. И все это молча.

– Что вы здесь делаете? – выдавила она.

– Жду тебя.

– Как вы вошли?

– У тебя очень ненадежный замок.

Она почувствовала, как пересохло во рту. Мари повернулась, чтобы спросить его, зачем он пришел. Но, поскольку Мэтт шел за ней шаг в шаг, она сразу же налетела на него, ткнувшись лицом в его широкую грудь. Он подхватил и прижал ее к себе, а Мари затрепетала. От его нечаянной близости, знакомого запаха и отчаяния, сдавившего сердце, все ее чувства перемешались, и она просто вцепилась в него, как в единственную опору в ее колеблющемся мире.

– Мари, я действительно не знал, что Мишель твой брат, – вдруг тихо проговорил он.

– Что? Ах да…

– Я очень виноват, что так обращался с тобой, не доверял… Я прошу прощения. Но в тот день произошло столько событий, что я невольно потерял контроль…

Она просто стояла, едва слыша его слова, с жадностью разглядывая любимое лицо и не в силах произнести больше ни слова. Она глядела на него, но перед ее глазами все время вставал тот страдающий Мэтт, образ которого нарисовала Тереза. И невольно ее глаза затуманились от слез.

– Мари, ты плачешь?

– Нет, это от нервов…

– Ты очень похудела.

– Я немного приболела. Но сейчас уже все хорошо.

– Я уезжал.

– Тереза сказала мне.

– Я ездил в специальную клинику, мне нужно было сделать анализ ДНК.

– ДНК? Но зачем?

– Чтобы убедиться, что Ник мой сын.

У нее ужасно закружилась голова.

– И?.. – еле выдавила она.

– Он действительно мой сын. Понимаю, что это звучит невероятно…

– Не так уж невероятно. Тереза все рассказала мне…

– Может, это и к лучшему, мне самому не придется пересказывать тебе подробности тех лет, – после продолжительного молчания проронил он.

– О, Мэтт, – прошептала она, вкладывая в свои слова все сочувствие и сострадание, – как такое могло произойти?

– Врачи не смогли совершенно точно определить срок беременности – родившийся ребенок был недоношен и очень мал. Возможно, Джоанна сбежала, не подозревая о том, что носит моего ребенка. – Его тон сделался совсем тусклым, а глаза сухо блестели. – Она ненавидела меня и пыталась лишить сына, но я так и не понял, чем я заслужил эту ненависть. Она как будто сошла с ума… – Он замолчал, заново переживая то неимоверно тяжелое время. – А я был в таком состоянии, что… Я и предположить не мог… – Мари чувствовала, что по телу Мэтта прошла судорога, и еще теснее прижалась к нему. – Я не мог видеть Ника, но и почему-то не хотел отдать его на усыновление. Как только его возраст позволил, отправил его в школу. Я так ошибался, и неизвестно, чем закончилась бы эта история, если бы не ты, Мари.

– Я не думаю, что мои заслуги так велики…

– Ты столько твердила, что Ник похож на меня, что совершенно невольно я стал присматриваться к нему. И в голову мне все чаще стала приходить мысль, что существует какой-то ничтожный шанс, что он мой сын. Я заболел этой мыслью, но меня так страшило возможное разочарование… Но ты, Мари… Ты относилась к Нику, как мать, в тебе было столько любви, добра и сострадания… Много раз я видел, как ты прижимаешь к себе его хрупкое тело, и не мог понять твоих чувств. Пока в один прекрасный момент в моей голове словно бомба взорвалась. Я вдруг увидел всю ситуацию словно со стороны: свои действия, обиду, боль и месть я перенес с Джоанны на невинного ребенка. Это было как озарение. И это перевернуло все мои представления. И я смог полюбить Ника. Но мне все же была нужна правда, как далеко зашла в своей злобе Джоанна. И я решился сделать анализ…

Мари почувствовала, что еще немного – и из-за всех этих волнений она просто упадет. Мэтт безошибочно угадал ее состояние, подхватил ее и, усадив на диван, сел рядом.

– Даже не могу представить, что ты пережил. И тогда и сейчас… Это ужасно… Но теперь все кончилось, ты обрел Ника, а он тебя… – Мари не знала, кого больше утешает: Мэтта или себя.

– Я уже разговаривал с Ником и все объяснил ему. Он удивительный ребенок, и мне кажется, что со временем… он сможет назвать меня отцом. Я усыновлю Ника официально. И есть еще кое-что… – Его рука скользнула в карман, а потом он взял руку Мари в свою.

– Это для тебя, Мари. – На его ладони лежала маленькая коробочка.

Мари сжалась. Теперь он просто откупается от нее, она действительно ему больше не нужна!

– Я же сказала, что мне не нужно…

– Открой.

– Нет.

– Открой!

Что-то в его голосе заставило ее повиноваться. На бархате лежало кольцо с сияющим бриллиантом.

Мари склонилась над ним, из ее глаз брызнули слезы, но Мэтт их не видел. Молчание затягивалось, и он потерянно произнес:

– Я хотел тебя просить стать моей женой еще в тот день, когда… увидел тебя с Мишелем. Откуда же я мог знать… Я увидел тебя в тот момент, когда вы приникли друг к другу, а потом ты поцеловала его. Ты была так нежна, и вы так подходили друг другу, что у меня в голове помутилось. Я увидел ту, которую мечтал назвать своей женой, в объятиях другого мужчины. Это было как повторение старой истории, я был вне себя. И все испортил. Сможешь ли ты простить меня? Мари, – тихо позвал он, удрученный ее долгим молчанием и отсутствием какой-либо реакции, – ты станешь моей женой? – Только тут он понял, что она беззвучно рыдает. – О Боже, только не отказывай мне.

– Ты же знаешь, что это невозможно, зачем же мучаешь меня?

– Невозможно? Но почему?

– Я вовсе не та, кто тебе нужен. Я не твоего круга, во мне нет ни капли изысканности или светскости, я не знаю стольких совершенно естественных для тебя вещей…

– Во мне тоже нет стольких качеств и умений, которые присущи тебе. Но тем не менее я не считаю это препятствием.

– Это совсем другое…

– При всем том, что мы с тобой такие разные, есть одна вещь, которая делает возможным все на свете. Посмотри на меня… – Мари подняла на Мэтта глаза. – Это любовь, дорогая. Я люблю тебя, Мари, и прошу стать моей женой.

– О, Мэтт… – Она вдруг поняла, что сдерживаться выше ее сил. – Я люблю тебя…

Мэтт сгреб ее в охапку и принялся целовать.

– Я так надеялся, что ты скажешь мне это, и так боялся, что убил в тебе все чувства… Нет, не говори ничего, просто целуй… Как долго я ждал…

– Как долго я ждал… – Эту фразу Мэтт повторил уже с улыбкой, когда они оба немного успокоились.

– Всего несколько дней.

– Месяцев… – поправил он.

– Что?

– Не знаю, когда я полюбил тебя, но теперь мне кажется, что это случилось в те первые часы, когда я увидел тебя. Правда, тогда я считал, что мои чувства гораздо примитивнее – я захотел тебя. Пригласить тебя на работу было простейшим решением, и я готов был использовать все средства, чтобы добиться этого. Но в итоге все еще больше осложнилось: я даже не знал, как подступиться к тебе, и ты очень успешно ускользала из всех моих ловушек. А когда я первый раз поцеловал тебя, – помнишь? – я почти потерял голову. Именно тогда я решил сделать тебе это предложение. Я думал, что если я сделаю это, то очень скоро остыну, как это бывало всегда.

Я видел, что ты была не в себе в тот день, когда мы заключили этот проклятый контракт, но искушение было выше моих сил. И когда ты так холодно и грубо подняла вопрос о взаимной верности, я чуть не расхохотался над абсурдностью ситуации: я не мог смотреть ни на одну женщину, кроме тебя, а ты ставила это условие.

Я убеждал себя, что мне нужен только секс и этого будет достаточно, что, познав твое тело, я избавлюсь от наваждения. Но я ошибался. Ты оказалась невинной, и я совсем сошел с ума. И тогда я понял, что пропал и никогда не отпущу тебя. Я ужасный собственник. Но ты держалась так отстранено. Ты была моей и тут же ускользала. И чем дольше длились наши отношения, тем глубже я увязал, пока не осознал, что ты единственная женщина, которая мне нужна. Я сбежал из офиса, купил обручальное кольцо и… увидел тебя с Мишелем. Кто мог подумать, что человек, которому я поручал собрать о тебе сведения, когда ты только появилась с Ником, окажется таким твердолобым! Он понял меня очень буквально и собрал сведения исключительно о тебе. Что чуть не стоило мне счастья. Увидев тебя с Мишелем, я пришел в такую ярость, что испугался сам себя, а когда я… я выгнал тебя, то понял, что отпустить тебя выше моих сил. Я люблю тебя, Мари, и это чувство переполняет меня. Но ты… я причинил тебе столько боли…

– Не говори больше об этом, все уже прошло. И я так люблю тебя, Мэтт…

– Зачем ты отдала тот сверток Терезе? – тихо спросил он. – Когда она передала его мне, я ожидал увидеть что угодно, только не деньги… Зачем ты сделала это?

– Именно потому, что люблю тебя. Эти деньги… Они оскверняли мои чувства.

– Теперь я знаю, что ты согласилась на эту сделку, чтобы спасти своего брата…

– Ты все-таки узнал… Но теперь я понимаю, что согласилась не только поэтому… С самой первой минуты, как мы встретились, я принадлежала тебе. Но поняла это только сейчас…

Мэтт вдруг выпустил ее из своих объятий, поднялся с дивана, но, прежде чем Мари успела запротестовать, встал перед ней на одно колено, как герой сентиментального романа, и, глядя в ее глаза, произнес:

– Мари, я люблю тебя, я не могу жить без тебя! Ты станешь моей женой? Я знаю, что порой бываю ужасен, что мой характер нуждается в доработке, но ты с этим прекрасно справишься.

– Да, – улыбаясь, ответила она и вдруг встрепенулась. – Но что скажет Ник?

– Он уже одобрил это решение, когда напутствовал меня. Тереза благословила перед уходом, а Лео пожелал мне удачи.

– Да тут целый заговор! – изумленно воскликнула Мари.

– Помнится, ты была мастерица на подобные действия. Так что рано или поздно ты должна была угодить в подобную ловушку. И тебе уже не выбраться…

– И я очень рада этому.

А потом слова стали им не нужны.