Прикосновение любви

3

– Мари, вставайте!

Мари испуганно подпрыгнула. Со сна она хлопала глазами, недоумевая, где находится. Увидев светловолосого, она все вспомнила. Мужчина, держа в руках поднос, внимательно глядел на нее.

– Я принес вам поесть.

– Хорошо. У вас есть имя?

Он со сдержанным удивлением воззрился на нее, а потом уголки его губ чуть тронула улыбка.

– Лео, – коротко выдал он.

– Спасибо, Лео, вы очень любезны. А то я могла подумать, что ваш хозяин к моральным истязаниям решил еще добавить истязание физическое – голод. А это противоречит Венской конвенции о содержании военнопленных…

Лео с некоторым изумлением рассматривал ее. Потом поставил поднос на столик и молча вышел. Мари не хотела есть, только пить. Она налила себе апельсинового сока и выпила почти два стакана. Через несколько минут она почувствовала сильное головокружение и слабость. Он что-то подсыпал в сок, мелькнула мысль. Мой хладный труп зароют под каким-нибудь деревом или с камнем на шее утопят в водоеме. Чтобы впредь не помогала сероглазым мальчишкам. Эта была последняя мысль, что мелькнула в ее голове.

– Ты переборщил со снотворным… – Голос басил, как из бочки. – Посмотри на нее: кожа да кости, а ты положил столько, что и слона бы с ног свалило.

Ее потрепали по щекам, но Мари была так слаба, что не сумела даже застонать.

– Надо сделать промывание желудка!

Мари попыталась издать хоть один протестующий звук, но все было напрасно – голосовые связки отказывались повиноваться.

– Слишком поздно, лекарство уже всосалось. Нужна детоксикация…

Боже, что за слова они говорят? Это звучит так ужасно! Мари наконец сумела застонать.

– Кажется, она приходит в себя…

Мари разлепила ресницы. И как в тумане увидела, что над ней склонились два темных силуэта. Она опять прикрыла глаза.

– Эй, смотри на меня, – потребовал странно знакомый голос, и Мари снова попыталась сосредоточиться.

Из тумана выплыло лицо Мэтта.

– О нет! – хрипло простонала она.

– Думаю, что все в порядке, она меня узнала.

К ее рту приложили что-то холодное, и она почувствовала влагу на запекшихся губах. Она сделала жадный глоток и чуть не поперхнулась – жидкость была ужасной на вкус. Мари попыталась вертеть головой, но эти слабые покачивания, как и страдальческий стон, не произвели на ее мучителей никакого впечатления. Ей просто зажали голову и заткнули нос, и она вынуждена была проглотить отвратительное пойло.

Теперь меня точно ждет смерть, вяло подумала она, но неожиданно почувствовала странное облегчение. Потом ей вновь мучительно захотелось спать. Некоторое время Мари все еще смотрела сквозь ресницы на его лицо, а потом оно стало расплываться перед ее глазами, пока не остались лишь пронзительные серые глаза на туманном пятне лица. Она опять стала проваливаться в вязкую черную яму, и на этот раз ей позволили это сделать. Но даже в этом тяжелом забытьи их пронзительный блеск преследовал ее.

…Она очнулась оттого, что ей в лицо били солнечные лучи. Несколько секунд она лежала неподвижно, а потом открыла глаза и рискнула сесть. Голова болела, но не сильно. В животе было неприятно, но не до тошноты. Жить можно. Только тут она заметила, что лежит под простыней и что на ней нет никакой одежды. Страх прокатился по ней липкой волной. Ей показалось, что вспотели даже уши. Она лихорадочно пыталась вспомнить, что с ней произошло. Она привела Ника в дом дяди, потом был ужасный разговор с этим энергетическим вампиром. Потом сок, принесенный Лео… Все, на этом ее воспоминания закончились. Дверь тихонько приоткрылась, и Мари напряглась, с расширенными глазами ожидая визитера. К ее величайшему облегчению, в комнату вплыла женщина. В ее жилах явно наравне с европейской текла и мексиканская кровь. На вид женщине было около пятидесяти лет, она была невысокая и полноватая.

– Здравствуйте. Меня зовут Тереза, я экономка мистера Донована. Я принесла вам одежду. – Тереза держала в руках ее вещи. Потом она аккуратно развесила все на стуле и отступила на шаг от кровати. Мари продолжала безмолвно смотреть на женщину, гадая, что та думает о голой девице под простыней в хозяйском доме. Тут Тереза подняла глаза, и Мари с удивлением увидела в них смущение. – Извините, мне пришлось раздеть вас, это был приказ мистера Донована. Вы плохо себя чувствовали. Очень плохо. Извините. Но сейчас вам лучше. Немного погодя я принесу вам завтрак.

– Не надо! – испуганно воскликнула Мари. Неизвестно какую новую гадость приготовил для нее гостеприимный хозяин. Она еле отошла от его первой шутки. Но вместе с тем она испытала громадное облегчение от того, что ее раздела Тереза.

– Э-э… Тереза… я могу поговорить с мистером Донованом?

– Да, конечно. Он сказал, что ждет вас в своем кабинете. Одевайтесь, я провожу вас. – Тереза тихо вышла из комнаты, оставив Мари одну.

Мари встала, обмотавшись простыней, и заглянула в смежную комнату. Ее предположения оказались верными – там была ванная комната. Ее все еще мотало от слабости, и Мари оперлась о стену, подходя к умывальнику. Из огромного зеркала, висевшего над раковиной, на нее смотрело бледное лицо с огромными глазами. Волосы торчали дыбом, и Мари прикрыла рот ладонью, придя в ужас от увиденного. Неужели это я?!

Она умылась, не решившись принять душ, выдавила из лежащего на полочке тюбика немного зубной пасты и пальцем почистила зубы. С трудом расчесала свалявшиеся волосы. Потом оделась. И все это время она пыталась подготовить себя к встрече со своим мучителем.

Но ей так и не удалось настроиться на нужную волну. Но какой у нее был выбор? Мари тихо вышла из комнаты и в коридоре увидела Терезу. Она поняла, что все это время та ждала ее здесь, и ей стало очень неловко. Тереза проводила ее к двери кабинета и тихонько постучала. Потом приоткрыла дверь и жестом пригласила Мари войти. Мари еле передвигалась, и негромкий щелчок закрывшейся за ее спиной двери прозвучал для нее громом похоронного набата. Стоящий у окна Мэтт повернулся, и Мари невольно отступила: он вдруг показался ей еще более огромным, чем она его запомнила. Она стояла перед ним, едва сдерживая предательскую дрожь в коленях. Из-за бьющего ему в спину из окна света она не могла разглядеть выражения его лица. Он молча сделал жест рукой, и она поняла, что он предлагает ей сесть. Сам он уселся за стол. К тому времени, как он это предложил, ноги у Мари окончательно подкосились и она почти рухнула в кресло. Молчание затягивалось. Мари не выдержала.

– Что вы еще приготовили мне, мистер Донован?

– Ничего. Все это время, пока ты находилась в доме, я проверял твою причастность к исчезновению Ника…

– И?

– И теперь должен извиниться. Ты реабилитирована.

– Господи… – Она закрыла лицо руками.

– С тобой все в порядке?

– Нет! Со мной не все в порядке. Я хочу уйти отсюда. Немедленно…

– Я компенсирую тебе причиненные неудобства…

– Компенсируете? – задыхаясь, проговорила она. – Весь тот кошмар, что я пережила по вашей вине…

– У меня не было выбора, – рявкнул он. – Что я должен был думать? Мальчишку объявили в розыск, он исчез более двух недель назад. Я уже не думал найти его живым, и тут ты совершенно спокойно приводишь его в мой дом.

Мари сникла. Она не знала, что сказать. На нее вдруг навалилась неимоверная усталость.

– Я не знаю, – тихо произнесла она, – но вы не должны были так поступать со мной. Если вы были уверены, что я преступница, то почему просто не сдали меня в полицию? Столько времени я была в ваших руках абсолютно беспомощная, выдержав перед этим жестокий прессинг… Что я должна думать о ваших… методах выбивания правды? Я думала, что уже стою на краю могилы, когда вы так угрожали мне…

– Ты была в абсолютной безопасности. Я бы никогда…

– Но откуда я это знала?

Ей хотелось закричать от беспомощности. Да она сама могла бы заявить на него в полицию за неправомерные действия, только где взять доказательства его произвола? И по силам ли ей тягаться с Донованом, у которого деньги и власть? Она была реалистка и точно знала, что в любом случае проиграет, так что не будет даже и пытаться противостоять ему. Мари слишком многое пережила за свою короткую жизнь, переживет и это. Она не сломается и не впадет в отчаяние. Это просто очередная насмешка судьбы, которую нужно просто пережить.

– Я хочу уйти, – твердо сказала она, не глядя на Мэтта.

– Назови сумму.

– Мне не нужны ваши деньги. Я просто хочу покинуть этот дом, неужели это так трудно понять?

– Я хочу сделать тебе деловое предложение.

– Вы выбрали неподходящее время для своего предложения. К тому же меня оно не интересует.

– Но ты даже не выслушала его.

– Я уверена, что ни одно деловое предложение от вас не заинтересует меня. Не стоит и пытаться. До свидания. – На одной лишь гордости она встала и направилась к двери.

Она слышала за спиной грохот отодвигаемого стула и сдержанное проклятье. Мэтт больно схватил ее за руку, и Мари сжала зубы, пытаясь сдержать крик боли.

– Ты выслушаешь меня! – Очевидно, слово «нет» отсутствовало в его лексиконе.

– Отпустите, вы делаете мне больно, – прошипела Мари и, когда он отпустил ее, отшатнулась, растирая руку.

– Проклятье! – Он надвинулся на нее.

– Я закричу, – предупредила она его, все еще отступая.

– Кричи на весь дом! – предложил он ей.

– Я подам на вас в суд…

Позади Мари оказалась стена, и она поняла, что отступать больше некуда. Он уперся рукой в стену над ее головой. И Мари съежилась, словно ожидая удара. Ее захлестнуло желание сесть на корточки, обхватив голову руками. Ее дыхание стало тяжелым.

– Что вы вытворяете? – выговорила она, и Мэтт поймал ее дикий взгляд.

Он тут же отступил. В его глазах мелькнуло чувство, напоминающее смущение.

– Лео отвезет тебя.

Возникший из ниоткуда Лео проводил ее, и Мари покорно села в машину. Рядом с ней Лео положил ее сумочку, о которой она совершенно забыла. Интересно, что она бы стала делать – там были ключи и документы. Она попросила Лео остановиться за два квартала от своей квартирки, но он остановился перед самым ее подъездом. Глупо было предполагать, что он не узнал ее адрес. Мари выползла из салона и поплелась в подъезд. Ввалившись в дом, она заперла дверь на все замки, как будто эта хрупкая преграда могла навек избавить ее от Донована. Потом она прошла в комнату. Надо было прослушать автоответчик. Как она и ожидала, он был завален сообщениями от друзей и родных. Все беспокоились, куда она пропала. Мари обзвонила всех, придумав на ходу историю, объясняющую ее отсутствие. Она упала на кровать и пролила несколько слезинок – все, что она могла себе позволить. О, как бы она хотела стереть это надменное выражение с его лица! Вид Мэтта Донована за решеткой обезьянника в полицейском участке пролил бы бальзам на ее израненную душу. Но долго предаваться депрессии Мари не могла в силу своего жизнелюбия и оптимизма, и, посмаковав пару мысленных сюжетов о возможном мщении обидчику, она немного успокоилась. На душе стало легче, и Мари уснула, очевидно сказывались последствия снотворного. И расстроенных нервов.