Принц для невесты

Глава 12. Отдых за городом

Первыми в иллюминаторе будто сгустились горы: ещё не сами каменные исполины, в иллюзорной дымке прозрачно-голубого неба едва засинели несколько белых пятнышек снежных шапок. Но уже через минуту далеко внизу на земле промелькнул какой-то городок, дальше рассыпались редеющие деревья, понемногу уступая зелени цветущих кустарников. Катерина даже будто ощутила гуляющий там внизу лёгкий ветерок, слабый запах померанца и жасмина, смешанный с благовониями нарда и альпийского шиповника. А машина уже несла их вперёд, туда, где непроходимым бастионом высился каменный пояс, на котором растительность уступила место осыпям и гранитным склонам. Утреннее солнце, скользившее по вершинам утёсов, золотило пейзаж каменного хаоса. Но совсем недолго: показалась небольшая долинка, с озером, горнолыжной трассой и утопавшими в зелени коробочками домиков. Чуть в стороне рыжела полоска аэродрома, куда тут же нырнул их самолёт. Пять минут спустя он замер, а борт салона разломился, опуская секцию трапа-двери.

Стоило выйти на улицу, как около самолёта обнаружились Эйнар и Инге. Причём оба в камуфляжных рубашках с коротким рукавом, брюках и с мечами на поясе — можно не сомневаться, что клинки магические.

— Долго спите, — рассмеялся старший принц. — И не смотрите вы так удивлённо. После долгих совещаний специалистов по нашей безопасности решили, что это единственное место, где и для нас будет безопасно. Так что пару недель позагораем все вместе. А теперь знакомьте нас с юной барышней. Меня зовут Эйнар, это Инге.

— А я Оля. Ой, наверное, надо было сказать Ваше Высочество? — девочка непроизвольно сделала шаг назад, как бы прячась за Катерину.

— Ну и запугали вы ребёнка, — фыркнула Инге. — Оля, ты у нас тоже, между прочим, почти «Высочество», и вообще успеешь ещё наесться этикета. Значит так. Никита, вперёд переодеваться. Эйнар, возьми ребёнка и покажи ему окрестности. А мы пока тоже прогуляемся, — и шепнула подруге на ухо: — Хочу услышать всё от тебя, и чтобы эти двое под руку не лезли с вопросами и комментариями.

— Я с Олей, — встрепенулся Феликс. — Мне ваши сплетни, — он бросил ехидный взгляд на Катерину, — неинтересны.

Параллельно с рассказом подруга помогла донести вещи. Централизованного управления роботами из соображений безопасности в поместье не было, обычно кто-то из персонала брал под контроль нужное количество андроидов и прочих автоматов и следил за выполнением работ. Но сейчас число людей сократили до минимума, так что управляющий браслет нацепила Инге. По её приказу к самолёту подбежали два одетых в ливреи широкоплечих красавцев-андроидов и подхватили чемоданы, а она шла, приглядывала за роботами и слушала. Когда рассказ был закончен, Инге почти слово в слово повторила слова отца Никиты:

— Хорошая девочка. И вообще, судьба для Расклада вещь отнюдь не отвлечённо-философское понятие, случайно подобные подарки не делает. Отсюда уверена, что Оля вам встретилась не просто так. Всё-таки ты же карта Возлюбленной.

— Да-да, любимая, единственная и неповторимая, — машинально съязвила Катерина. — И тут до неё дошли слова подруги. — Э-э-э… ты серьёзно?

— Волне. Сама подумай. Твоя Карта несёт испытания, которые человеку необходимо пройти, чтобы найти правильную дорогу. Распутье, где стоящий рядом проявит свою силу духа, ты подведёшь человека к выбору, от которого будет зависеть его дальнейшая жизнь. Карта Возлюбленной — это прошлое и будущее, старое и новое, прихоти и долг. Что, не права? Эта девочка Оля. Раймар и Лея. Они сошлись, потому что вдохновлённая твоим примером Лея — она сама мне признавалась — сумела перешагнуть свою робость и просто подойти и поговорить по-человечески, а не в рамках этикета. Утешить, тогда Раймар очень переживал, что оказался не в том месте, и вы с Никитой пропали. Та же Эльжбета — когда Никита влюбился именно в тебя, ты и ей дала возможность выбора: Матиус и Раймар её не устраивали, а значит теперь столичная карьера либо своим трудом, либо подлой интригой. Да и сам Никита: Шут ведь ещё и Странник, который ищет свою дорогу в жизни.

Остаток пути до своего домика Катерина молчала, переваривая сказанное. Но когда вещи были сложены, а роботы поставлены в бокс, не удержалась и спросила:

— А ты? Эйнар? Ингитоур? Других Карт жалко не знаю. Ну а Владыка — безусловно Император. Превосходство разума, лидерство, авторитет.

— Это точно, — хмыкнула Инге. — Практичность, целеустремлённость, надёжность, умение доводить дело до конца и отстаивать свою точку зрения и интересы. Что там ещё? Настойчивость и рационализмом. Это я к тому, что ты с этими его качествами ещё познакомишься поближе и успеешь их как поругать, так и восхититься. Теперь он за твоё политическое и придворное образование возьмётся всерьёз. Не отвертишься, особенно с учётом того — это между нами, хотя слухами земля уже полнится — к концу года Владыка понемногу рассчитывает передать сначала дела, а потом и венец Эйнару, а самому с любимой женщиной тихо так уйти на задний план.

— Да уж, — поёжилась Катерина. И заодно сделала пометку в памяти надавать мужу по шее: обещал рассказать всё, но деталь про скорое отречение, чтобы не нервировать лишний раз, всё-таки утаил. — То-то этот гадюшник так засуетился. А остальные Карты?

— Гадюшник — это точно. А с остальными тоже могла бы догадаться. Я — Жрица, Эйнар — Маг, Ингитоур — Сила[2].

Закончить разговор они не успели, так как аллея вывела их к берегу озера, где все договорились встретиться. Свежий ветер колыхал тёмно-зелёные ветви лиственниц и сосен, высившихся вдоль берега. Между деревьями как в раме дорогой картины висели в утреннем свете контуры острых белых вершин, причём казалось, будто до них можно рукой дотянуться — так удивительно прозрачен был воздух. Немного ниже снежных шапок на выпуклой поверхности голубого ледника, лежали огромные косые синие полосы теней. Этот голубой фундамент ещё более усиливал воздушную лёгкость горных громад, казалось излучавших свой собственный свет, в то время как видневшееся между ними небо представляло собой море чистого золота.

Никита, теперь одетый, точно как и брат, стоял у самого берега и бросал камушки, стараясь, чтобы они, прежде чем булькнуться, как можно больше раз отскочили от поверхности воды. Эйнар — чуть в стороне, внимательно слушал, как Оля ему рассказывает про Закрытый Лист, а Феликс время от времени вставляет комментарии. Мультилинг был настроен в обучающем режиме, поэтому девочка говорила медленно, с ошибками, но явно очень старалась.

— Быстро вы, — Никита сразу же обнял жену за талию. — Я думал, ещё разбирать всё будете.

— Вот ещё, — фыркнула Катерина. — Вечером пороюсь в памяти здешних железок, должны же быть у них в базе программы горничной? А остальное сами разложим, не переломимся. Кстати, а мне вот так, — она ткнула пальцем в рукоять меча на боку, — тоже переодеваться придётся?

— А ты умеешь этим пользоваться? — делано удивился Никита.

— Нет, конечно.

— Тогда гуляй спокойно без лишних тяжестей. На мне сейчас не только меч, — он взял ткань рубашки двумя пальцами, — но и лёгкая броня-трансформер. Один минус — она весит больше пятнадцати килограмм.

— М… может, потом будете спорить? — Чешир обошёл вокруг Катерины, но забираться на руки не стал. — Помню я это место. Лет сорок тут не был, но смотрю, ничего особо не изменилось. Идите за мной, тут недалеко покажу одну просто потрясающую штуку. Называется «Пещера цветного флейтиста». Но смотреть её надо обязательно в первой половине дня, пока солнце за гору не ушло.

Феликс зашагал по плиткам дорожки, за ним, чуть отстав, двинулись остальные.

— Катя! Подожди! Срочно!

Катерина обернулась и оторопела: в дальнем конце аллеи стояла Маша, причём камеристка отчаянно махала, подзывая к себе. И сразу стало понятно, что дело очень срочное и важное, Катерина даже сделала небольшой шажок в её сторону. Краем глаза заметила, что и остальные тоже удивлённо обернулись и вроде бы собрались идти навстречу. Насторожило её, сама не поняла что, и Катерина закричала:

— Назад! Ловушка!

И тут же Машина фигура расплылась чернильной кляксой. Время словно замерло, все застыли как мухи в янтаре, преодолевая тягучий воздух. А чернота уже хлынула стремительным потоком… И тут на её пути выросла огромная фигура джинна, огненным золотом стекающая из светящегося на руке Оли кольца:

— Я Дахнаш, сын Маймуна и защитник той, что носит моё кольцо! — поперёк дорожки вырос огромный щит, а огненный меч принялся рубить угольно-непроглядный поток.

И тут же люди словно высвободились. Джинн не смог остановить черноту до конца, она всё равно пролетала сквозь него. Но уже не сплошным неотразимым потоком, а узкими полосками, достаточно медленными, чтобы три бойца успевали отбить их мечами.

Над головой теперь висело фиолетовое небо, будто сеткой — словно состоящий из восьмигранников купол, отображавший это самое небо. Озеро и горы пропали, по земле за спиной клубилась серая дымка, откуда выходило разбитое асфальтовое шоссе. Если пойти в противоположную и пока ещё чистую от хмари сторону, то по бокам от дороги расположились неопределённые остроконечные конструкции. Присмотревшись, Катерина поняла, что это ровные ряды однотипных серых многоэтажек, которые, казалось, тянулись до самого горизонта. Пахло застарелой, брошенной много лет назад свалкой и сырой ржавчиной. Наверное, положено было испугаться — но к девушке прижималась Оля, и потому бояться Катерина не имела права.

— Благодарю, — Никита и Эйнар поклонились джинну.

— Слушаю и повинуюсь маленькой хозяйке, — со смехом ответил джинн. — Но в разумных пределах и без глупостей! — он погрозил пальцем и втянулся обратно в кольцо.

— Да уж, выбрал артефакт себе образ, — покачала головой Катерина. — Дахнаш, сын Маймуна. Вынес бы ещё обратно, цены бы ему не было. Кстати, а где это мы?

— Для начала, спасибо Оле, — Никита поклонился девочке, причём не в шутку, а всерьёз. — Явной опасности не было, а когда всё началось — могли и не успеть уже. Не сообрази Оля активировать кольцо заранее, и не будь её с нами… Да и твоё предупреждение нас спасло. Как вы догадались?

— Пожалуйста, — Оля также серьёзно сделал поклон. — Так ведь там бабушка стояла. А она сейчас в больнице лечится.

— Ну с Олей понятно, — скривилась Инге. — Кого смогли, того и подделали. Единственный близкий человек на Секунде, про которого хоть что-то знают. — А ты? Если бы не окрик — подойти мы ещё на пару шагов ближе… Ведь этой твари самого мизера не хватило, — она поморщилась. — Но до чего качественный морок, всю защиту прошибло как бумагу.

— А мне моя камеристка показалась. Моя подруга, самая настоящая. И общаемся мы с ней даже на людях давно уже как хорошие подруги. Вот только у неё есть один пунктик. Поскольку Маша вроде бы моя подчинённая, то считает себя обязанной даже наедине исключительно на «вы» и «госпожа Катерина». И никак иначе. А тут «Катя» и «подожди». Она в жизни так не скажет. Так куда нас занесло?

— Это искажение реальности. Не морок, а вполне себе материальное место, — ответил Эйнар. — Можно поздравить. Мы нашли последнего Змея. Или он нас — как посмотреть. Когда выберемся, руководство СБ можно хором гнать в отставку. Пространство и время тут в бантик завязано, снаружи пройдёт секунд пять-десять, и топтаться мы будем в абсолютном масштабе возле озера. Но для нас — запросто месяц и пара сотен километров. Выбираться придётся исключительно самим. Вон, можешь и сама убедиться, — принц снял с головы девочки диадему мультилинга, и она рассыпалась на детали. — Вся остальная электроника, связь, системы наведения — в таком же состоянии. Мечи уцелели, но штаны и рубашку в броню уже не трансформируешь.

— Ой, а я же не зна… — начала Оля. И посмотрела круглыми глазами: — Я же говорю? Правильно, да?

— Очень чисто говоришь, — согласился Эйнар. — Обычного человека изменение запросто сотрёт в порошок, но мы — Старшие Карты. А Олю защитил наш джинн, взял за образец, скорее всего, тебя, Катерина. Вон у Оли глаза стали такого же глубокого зелёного оттенка. Ну а знание языка как побочный эффект впечаталось. Считай это подарком. Но от точки входа надо бежать. Змей хоть и создал это место, но оно же ему и мешает. Пока он нас не нашёл — уходим.

Первым двинулся Эйнар, чуть отставая и сбоку двигалась Инге, последним Никита. Все с мечами наголо. Олю и Катерину поставили в центре. Дорога прошла между ржавым остовом непонятного транспорта и циклопической горой мусора, затем пропетляла мимо разбитых небоскрёбов. Окружающая тишина — плотная, тяжёлая — давила на психику и заставляла быть на взводе. В резком абрисе шипов-зданий читалась неясная угроза, её же привкус наполнял воздух и звенел тревожной нотой. Многоэтажки мрачно смотрели в фиолетовое небо тёмными глазницами выбитых окон, щерились чёрными провалами в фасадах. От ближнего к точке входа дома и вовсе остался один торец, через который на просвет было видно низкое небо и продолжение безжизненной городской панорамы. Минут через десять дорога вынырнула на заваленную мусором площадь, откуда три прямые широкие улицы разбегались в разные стороны, нарезая мёртвый город на кварталы. Когда-то здесь, наверное, было красиво. Но сейчас вдоль обочин дорог то тут, то там чернели скелеты сгоревших автомобилей, кренились или вовсе валялись на разбитом асфальте опоры энерголиний, торчали из обрушившихся перекрытий домов обломки металлоконструкций, лежали у подножия частично осыпавшихся стен горы бетона и кирпичей.

Шли молча, напряжённо вглядываясь в окружающий мир. И всё равно не смогли поймать момент, когда дорога под ногами выгнулась, опрокидывая путников, пошла волной, словно пастуший кнут во время щелчка. Проскользив на спине несколько метров, Катерина, не отпуская руку Оли, с разгона провалилась куда-то в надвинувшуюся со всех сторон темноту и рухнула в неизвестность. Сердце подскочило к горлу и встало там комом от перегрузки, потом ухнуло в пятки от ощущения свободного падения. В невесомости затошнило. Полёт оборвался вязким всплеском, с которым все рухнули в густую жижу с тошнотворно-сладким запахом гнили и сероводорода. Катерина лишь чудом умудрилась не хлебнуть дряни под ногами, остальные тоже успели задержать дыхание… хотя Никита, судя по его ругани, всё-таки наглотался болотной воды.

Заморосил дождь, от горизонта до горизонта раскинулась плоская угрюмая равнина. Её застилала сплошная буро-зелёная масса, где-то более светлая, разбавленная водой, где-то собирающаяся в комки и кочки. Ни камня, ни дерева, только морось дождя свисала с низких, фиолетово-серых, словно испачканных облаков.

— Не ливень, и на том спасибо, — поморщился Никита.

— Что-то мне подсказывает, что куда именно нам теперь идти, разницы нет, — с нервным смешком ответила Катерина, с усилием выдёргивая ногу из вонючей трясины, и добавила: — Неприятное ощущение, как будто кто-то за ногу схватил.

Никита отреагировал мгновенно, рубанув клинком. На воде расплылось ярко-синее пятно, и тут же из жижи под ногами полезли существа. Похожие на огромных облезлых псоглавцев, вместо рук — зеленоватые змеи-щупальца, волосатые человекоподобные твари, от одного вида которых к горлу подкатывала тошнота: до того они напоминали ожившие гниющие трупы. Оля вскрикнула от страха, но клинки уже отрастили вторую ручку, рукоять стала прикладом, а в монстров полетели белые молнии и яркие до рези в глазах точки. Восприятие сделалось обрывочным, разум цеплялся за отдельные яркие детали. Бесшумные вспышки выстрелов, бьющий в нос запах гнили, болота и палёного мяса, дерущий нёбо и скручивающий желудок в узел. И сердце в груди стучит размеренно в такт пульсирующему где-то в горле страху: не за себя, за Олю и тех, кто сейчас сражается. Вот оба принца продолжают стрелять, а Инге размазалась в стремительном танце боя, скашивая нападающих то ударами лезвия, то срывающимися с кончика меча молниями.

Всё закончилось неожиданно. Как и началось.

— Все живы и целы? — уточнил Эйнар с усталой насмешкой в голосе.

— Сложно сказать, — отшутилась Катерина. — В общем целы, но еле живы от страха.

— Раз шутишь, значит точно живы. Убираемся отсюда.

Идти оказалось тяжело даже взрослым с хорошей физической подготовкой. Оля вымоталась почти мгновенно, какое-то время шла на одной воле, стиснув зубы. Дальше Катерина посадила её себе на спину, с помощью перевязей от мечей устроив нечто вроде слинга. Никита и Эйнар пробовали было настаивать, что нести будут все по очереди. Но Катерина их резко осадила: в походах с рюкзаком она шла по горам, а бойцов отвлекать нельзя. После чего все двинулись вперёд туда, где у горизонта вроде бы виднелась полоса какой-то растительности.

Деревья приближались, но различать их с каждым мгновением становилось всё сложнее: морось превратилась в настоящий дождь. Катерине оставалось только завидовать более подходящей одежде бойцов да надеяться, что Оля греется об неё.

— Странные деревья, — в какой-то момент выдал Никита.

И тут болото закончилось так же ненормально, как и началось: под ногами словно провели черту, за которой начиналась пыльная выгоревшая трава, а дождь прекратился. Вместо него неприятно подул ветер, защекотал обоняние лёгким запахом тления. Катерина огляделась. За спиной болота теперь тоже не существовало, зато роща впереди словно рывком приблизилась. Оля тут же спрыгнула на землю.

— Я отдохнула. И я тяжёлая.

— Да уж, деревья те ещё… — брезгливо прокомментировала Инге. — С фантазией у хозяина этого места явно что-то не так, хотя на бедность грех жаловаться, — она вгляделась повнимательнее, приложив руку на манер козырька. — Всё равно зрелище крайне неаппетитное. Не знаю, как это назвать. Расчленёнкой?

— Расчле… Чего?! — не поняла Катерина и тоже принялась всматриваться вдаль.

— Изуродованные фрагментированные трупы. Человеческие или очень близко к тому. Собранные в некую конструкцию. Так понятнее? — с нотками сарказма уточнил Эйнар, — Оля, лучше закрой глаза.

— Может, тебе тоже глаза прикрыть? — с сомнением предложил Никита.

— Не говори ерунды. Ну что в этом такого? — равнодушно ответила Катерина. — Программа премьер-оператора на первом-втором семестре включает курс медицины, в том числе с походом в анатомичку. Муляжи там были как настоящие, а здесь такое ощущение, что просто медицинские тренажёры исковеркали.

Никита молча развёл руками. Катерина же, чтобы отвлечься от накатывающей усталости — переход с грузом на плечах её вымотал — попробовала ещё раз оценить непонятные «деревья». «Растения» состояли из разделённых на части тел, натянутых на какую-то розовато-серую основу. Кости-«ветки», скреплённые вытянутыми, разобранными на волокна мышцами и сухожилиями, «листья» — ошмётки желтоватой частично мумифицированной кожи. Внутренние органы-«плоды» и гирлянды из кишок на ветках. Каждое «дерево», судя по всему, состояло из нескольких трупов, но у каждого имелось всего по одной голове. Картина была настолько странной, что не вызывала никакого эмоционального отклика, кроме отрешённой растерянности и недоверия к собственным глазам. А наличие во всём этом какой-то извращённой, безумной логики одновременно завораживало и вызывало брезгливый холодок по спине.

— Обойдём, — скомандовал Эйнар. — Не нравятся мне они что-то, — через десяток шагов последовала новая команда: — «Деревья» начали моргать и шевелиться, причём вне зависимости от ветра. И мне совсем не верится, что они ограничатся исключительно психологической атакой. К бою.

Катерина прижала к себе Олю и зашептала:

— А мы с тобой замерли. Бывают моменты, когда самая лучшая помощь — не мешать. Без приказа стоим неподвижно, что бы ни случилось.

— П-понял-ла.

«Деревья» уже не только моргали, а водили головами в разные стороны, как бы выискивая цель мутными мёртвыми взглядами. Пока вяло и бессистемно шевелились ветви-руки, мерно постукивая костяшками, но с каждой секундой уверенности и в движениях, и в костяной «музыке» прибавлялось. Очень хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Напали твари примерно так, как от них и ожидали: самые крайние выдернули «корни», собранные из человеческих ног и шустро побежали к людям, «ветками»-лапами с размаху хлестнули по Инге. Девушка стремительно, с грацией урождённого хищника метнулась в сторону, уходя с линии удара. Лапы-плети просвистели вхолостую, и противно хрустнули о землю, и тут же Инге несколькими ударами прикончила передовых тварей: клинок без труда разрубал «плоть».

— Ветви у основания рубятся легко, туловище тоже. Ближе к концу ветки жёсткие, принимать удар как от клинка. Головы тоже сходу не прорубить.

Никиты выстрелил, эффект оказался никакой: попадание скорее раззадорил существо, чем повредило.

— Только врукопашную, — подвёл итог Эйнар.

И тут же за спиной взревел джинн. Катерина обернулась: там опять лезла чернота, но джинн успешно отражал её щитом и рубил мечом.

— Дахнаш, на тебе тыл. Мы спереди.

— Пр-ринят-то!

Со стороны бой напоминал танец. Два шага вперёд. Шаг назад. Шаг с поворотом. Уклониться, подставив под когти клинок. На следующем — срубить монстра. Шаг, шаг, поворот… Короткая передышка, когда закончится один отряд и подойдёт следующий: повезло, что монстров поставили не сплошным лесом, а группками-«рощицами», чтобы нельзя было обойти, не зацепив хотя бы одной.

Отбив очередную атаку, Эйнар сипло выдохнул, а затем приказал:

— Не пойдёт. Инге, рискнём. Он точно где-то рядом, я его чувствую. Ты его найдёшь.

— Эйнар! — не скрывая испуга, воскликнул Никита. — У него тоже силы этих тварей делать не бесконечны.

Инге промолчала, но было заметно, что она согласна с Никитой.

— Обоим. Забыли? Интересы Расклада и Книги всегда будут на первом месте. Он раньше выдохнется, мы или Дахнаш? Инге, атакуй. Это приказ.

Девушка бросила на жениха бесконечно долгий взгляд, пусть он и длился всего секунду. А потом сорвалась с места и полетела вперёд — назвать иначе как полётом её стремительный бег не получалось. Теперь, когда она не была ограничена в манёвре, Инге легко обошла очередную атакующую «рощу», на ходу срубив сразу двоих монстров, попытавшихся её перехватить. И пропала.

— Никита, стоим «ёлочкой». И не спорить.

Налетел следующий отряд, и тут Катерина поняла, чего так боялся Никита. Опять танец, шаг, уход, атака. Но теперь первый удар на себя всегда принимал Эйнар: полная пара должна выжить даже ценой его жизни. Минута, вторая, третья. Рёв и звон ударов сзади, молчаливая рубка спереди.

Внезапно всё пропало. Они снова стояли на дорожке на берегу озера, приятный, вкусно пахнущий хвоей ветер колыхал тёмно-зелёные ветви лиственниц и сосен. Между деревьями как в раме дорогой картины висели контуры острых белых вершин. Инге материализовалась в дальнем конце аллеи, над чем-то склонившись. В голове у Катерины шумело и звенело, мозг никак не мог погасить выброс адреналина, приспособиться к обратной смене реальности.

А к людям уже нёсся Феликс, на ходу выкрикивая какие-то команды: видимо службам охраны. Оказавшись рядом, он рявкнул на ещё не до конца пришедшего в себя Никиту:

— Что замер? Аптечку!

Только сейчас Катерина заметила, что лоб Эйнара рассечён, рубаха на боку набухла от крови.

— Стоять. Оба. Феликс, отошёл на пару метров. Это приказ. Никита, успеешь с аптечкой. Тоже замер.

— Но…

— Стоять. Собьёте мне восприятие. Застыли оба. Никита. Уж ты бы мог и сам догадаться ещё там.

Вокруг Эйнара призрачно заколыхались накинутый на плечи плащ и ослепительно-белая хламида, расшитая звёздами. Лицо посерело от слабости, прихрамывая, на подгибающихся ногах, старший принц подошёл к Оле. Положил ей руку на плечо, несколько секунд стоял, прислушиваясь к ощущениям.

— Хранилище, сектор «А». Проверишь, но я и так не ошибся, — и рухнул на землю без сознания.

— Эйнар!

Феликс успел первым, когтями раздирая на принце одежду, рядом суетился Никита, заливая рану кровеостанавливающим гелем из аптечки. А Катерина поняла, что шумит и звенит вовсе не в голове. В небе мелькали чёрные насекомые перехватчиков и штурмовиков, формировавших над поместьем ближний рубеж воздушно-наземного щита, рябили чёрные точки десантировавшихся бронепехоты и киборгов. Вот, ухнув тупым звуком удара о землю, дал последний импульс из ракетного ранца киборг, и замер неподалёку, выцеливая возможного противника. Мгновение спустя, отстрелив парашюты, приземлились два пехотинца в броне и тут же бросились к раненому. Оттеснили Никиту, Чешира и подбежавшую Инге, и начали оказывать медпомощь.

— Гарантирую, будет жить, — сообщил один из врачей. — Потерял много крови, стандартная магрегенерация невозможна. Мобильный госпиталь прибудет через шесть минут.

В это время к ним подошёл ещё один пехотинец, на броне которого сейчас были включены знаки различия бригадного генерала.

— Ваше Высочество, — обратился он к Никите.

— Докладывайте. У меня отказала вся связь.

— Поместье перекрыто по статусу «ноль». Великий Друид опознан по эталонному слепку ауры. Смерть подтверждена. Смерть жертвы подтверждена.

— Кто?

— Ангелина, — тихо ответила за генерала Инге. И позеленела. — Никита, не надо, не ходи, лучше не смотри… как он её разделал. Когда я их нашла, она всё равно ещё была… жива, — тут девушка не выдержала, и её вырвало.

— Генерал. Немедленно. Коридор и транспорт до дворца по статусу три красный «А». Вот эту девочку охранять по статусу три красный «А».

— Так точно.

Вылететь они смогли только через полчаса. Как пояснил Никита, затребованный им статус подразумевал, что сопровождающие их истребители даже при подозрении на попытку пересечь курс конвоя будут сначала бить на поражение, а потом разбираться. И потому необходимо убрать с дороги от греха подальше всех посторонних.

По дворцу шли тоже в сопровождении солдат в броне. На пороге хранилища их сменили люди из охраны Владыки. Без брони, но выглядели они не менее опасными. Порог сектора «А» перешагнули лишь Никита, Катерина и Оля. Феликс замер в дверях, с большим рубином-накопителем в лапах, внутри камня переливалось огнями жидкое пламя. С когтей и клыков Чешира стекали огненные капли, и можно было не сомневаться, что сунься кто следом — Феликс испепелит любого. Они быстрым шагом прошли несколько комнат и оказались в просторном пустом зале, с трёх сторон которого стеллажами располагались большие и маленькие ячейки хранилища. Никита подошёл к одной из ячеек, отомкнул и достал небольшой, с детский кулак кубик, выточенный из белого горного хрусталя. Внутри навеки словно застыло дымчатое облако. Привратник сжал устройство за противоположные стороны двумя пальцами, подышал на одну из граней. Кубик засветился неярким синим светом, запахло ромашками и мать-и-мачехой. Никита дал устройство Катерине:

— Сделай как я.

Стоило ей повторить, и кубик засиял мягким тепло-жёлтым светом, по залу прошелестел аромат ландышей.

— Оля, теперь ты.

Девочка взяла кубик в руки и дунула, он запылал ослепительным янтарным светом. Нос у Катерины заложило от возникшего из ниоткуда аромата мяты.

— Не может быть, — Никита опёрся на стену, ноги явно его перестали держать. — Ну что же, Оля. Поздравляю. Теперь ты настоящая высокородная принцесса, Её Сапфировое Высочество. Не догадалась? — Катерина замотала головой. — Когда Змей рвал реальность, создавая свой мир, джинн, спасая Олю, кого брал за образец? Две стоящие рядом Карты, два Ключа. И теперь перед нами маленький неактивированный Ключ. Чистый ген Междумирья, причём ещё у девочки, даже не у подростка. Тот эталон, который, наконец, поможет нам разгадать загадку мэтра Хайрока! Но и без этого и сама Оля, и её дети уже не будут иметь этого проклятого ограничения в одно поколение Привратников. Змеи проиграли. Теперь навсегда.

Из кольца раздался негромкий смешок.