Приобщение к чтению

О разных подходах и педагогических традициях в России и на Западе

Проблемы отечественного образования, векторы развития и программный фундамент на долгосрочную перспективу прямо определяют то общество, что мы получим лет через «надцать» (и уже получаем), мне представляется важным познакомить коллег с некоторыми тенденциями и противоречиями в данной теме.

Разница между отечественным (в России) образованием и тем, что предложено на Западе – значительная. У нас все иначе, другая специфика труда, направлений подготовки специалистов, иная мотивация выбора места учебы и даже специальности самой, а главное… главное – у нас иной менталитет и традиции отечественной педагогики, о соответствии, точнее – не соответствии которых я хотел бы поговорить далее.

В сентябре 2011 года на кафедре Педагогики Психолого-педагогического факультета РГПУ им. А. И. Герцена проведено мини исследование по проблематике зарождения страха у детей в начальной школе. По результатам анкетирования учащихся и педагогов (общая репрезентативная выборка 56 человек) в школах №№ 328, 111, 689, частной школе семьи Шостаковичей (и др.) обозначилась проблема: российские школьники бояться оценок взрослых. Посредством методики fichbot выявились причины (в скобках рассмотрены факты и аргументы):

• школьники бояться наказаний со стороны родителей (последние проявляют физические наказания, бьют, ограничивают свободу передвижения);

• боятся быть хуже других (не желают быть аутсайдером в школьном коллективе, страдает самооценка ребенка;

• бояться промежуточной и итоговой аттестации (боятся не закончить школу, маленький бал ограничит перспективу, станет препятствием дальнейшей успешной карьере, высшему образованию).

Страх ученика вряд ли полезен для эффективной учебы, и тем более не ведет к улучшению ее качества. В дополнение к анализируемым выводам приведу лишь один пример из собственного опыта. В 111 школе в бытность мою учащимся 5-го класса (1984 г), учитель географии (женщина за 50) и одновременно завуч школы, «снизошла» до того, что в ответ на наше детское хихиканье, не будучи в силах управлять классом профессионально (методом убеждения), ударила меня указкой по рукам (весьма больно, доложу вам голосом). Это возымело действие. На несколько минут мы все в испуге затихли, но вскоре смех стал проявляться вновь. Тогда она не нашла ничего лучше, как вывести меня – в прямом смысле за руку из-за парты, у всех на виду поставить в угол лицом к стене и, когда я и там еле сдерживал смех (а он шел уже о всему классу), школьная дама с громким названием «педагог» неожиданно ударила меня по затылку. По инерции я влетел лбом в угол (между стен) и получил огромную шишку. До сотрясения мозга дело не дошло, хотя кто его знает, ведь мы его не диагностировали. Родители дома удивлялись, переживали, но, кроме разговоров с директором школы, дела возбуждать не стали. Результат рукоприкладства завуча средней школы помню хорошо: учительница извинилась через три дня, когда шишка спала, и я смог наравне со всеми посещать занятия. Но… память осталась.

Это описание из разряда «non fashion», не исключено, что и наши дети сегодня не лишены возможности вынести собственное представление о российской педагогической практике. Западные методы обучения, которые, к слову, мне не очень импонируют, такое было бы невозможно ни ранее, ни сегодня. И вот почему.

На Западе российскую педагогику представляют наукой о том, как напичкать голову ученика ненужной ему информацией, проигнорировав при этом его собственную волю и интересы. Все дальнейшие разработки советских педагогов на эту тему, к примеру, технология внедрения информации, или устройство головы, в которую предстоит внедрить, или «что такое воля и как ее подавить» – как бы эти исследования ни были точны и скрупулезны – Западу они не интересны, они там кажутся в основе своей аморальными. А потому игнорируются.

Вот живой пример, который и сегодня нередко подается с трибун отечественных конференций, симпозиумов и семинаров разного толка – под эгидой педагогических новаций и реформы образования: все ученики и учителя должны изучать технику эффективного чтения, чтобы затем глубоко понимать современную литературу. При этом предлагаются проекты, которые называются – ни много, ни мало: «Читающий город», и по логике скоро возникнет «Читающая страна». И есть директора школ, которые готовы этот проект внедрять.

Ни этим директорам, ни устроителям конференций в голову не приходит мысль, что 95 % учащихся города (школы, класса) не желает читать серьезную литературу (в широком ее смысле, как видится мне – прозу и поэтику) вообще, а уж тем более не желают глубоко ее понимать (см. авторское исследование, специально проведенное к Санкт-Петербургскому Книжному салону– 2011: Кашкаров А. П. Беспорядочный хаос моды.//А.П. Кашкаров. – Литературная Россия № 16 от 22.04.2011. – режим доступа http://www.litrossia.ru/2011/16/06142.html, есть и рефлексия – телепередача «Нужное подчеркнуть» с участием автора; эфир 9 мая 2011 канал «100ТВ» в 21.30).

Возможно, курсы, подобные рассмотренным выше, действительно очень технологичны и эффективны; очень может быть. Но уже сама идея построить целый город в одну шеренгу – идея эта на Западе вызвала бы возмущение и учеников, и родителей, и учителей.

Другой пример, для нас, реальных и будущих педагогов еще более актуальный. В нашей стране все насаждают. Уже эта ментальная традиция «работает» не по западному, чисто отечественное изобретение.

Там не насаждают, а предлагают среди множества иных предложений. И любой учитель, любой родитель, любой школьник вправе свободно выбрать свое (едва сдерживая себя от танца), или отказаться. При этом генеральное право выбора имеет только школьник, а не директор школы, не учитель и не родитель. Если вдруг родитель попытается силком заставить своего ребенка делать или учить то, в чем ребенок не имеет желания благого и непринужденного – последний в любой момент может обратиться в ювенальные органы, и сибаритствующий родитель рискует освободиться от своих родительских прав и обязанностей. В подтверждение этому в Финляндии ученики начальной ступени приносят домой и с гордостью вешают в комнате своеобразный «Билль о правах» – с перечнем того, что можно и что нельзя делать родителю с ребенком-школьником, на основании чего и как можно подать «апелляцию».

При существовании на Западе иной правовой системы там развивается совсем иная педагогика. И потому старые советские разработки там не в почете.

«Это совсем не важно, много или мало будет знать тот или иной человек! Главное, чтобы он чувствовал себя самостоятельным человеком, и уважал самостоятельность других!» – так сегодня говорят западные педагоги. Несомненно, традиции педагогики тесно переплелись с традициями политики – для тех, кто умеет задумываться о сути вещей.

Конечно, и там не все столь идеально, как декларируют наши зарубежные партнеры, но это другой вопрос. Поверить, что российский ученый способен всерьез разработать что-то приличное в теме «Свободное самоопределение учащегося» – нет, такого от русских не ожидают. От русских ожидают что-нибудь вроде «Стимулирование детей в принудительном учебном процессе».

В данном случае мы столкнулись с грустной проблемой чисто российского свойства. Возникает кажущийся справедливым вопрос: «Почему бы не заняться, хоть и с запозданием, тем, что от нас традиционно не ожидают – уверенными в правоте этого курса – развивать свободное самоопределение учащихся на разных уровнях?». Наверное, найдутся те, кто заявит, что такое уже делается. Не могу с этим полностью согласиться. В масштабах страны, разумно и систематически – нет, не делается. И не может делаться. Ибо вся окружающая действительность не позволит российскому учащемуся самоопределяться. Российский учитель не может сегодня позволить школьнику делать в классе то, что самим учителем не запланировано (а иначе – куда девать учебные планы, заготовленные за год и заранее?).

Российское государство не может обеспечить каждому «высвободившемуся» подростку собственное жилье и карманные деньги, позволяющие прожить без родительской «кормушки». А российский подросток не способен элементарно отличить ответственную свободу от безответственной анархии. В России нет ни правовых механизмов, ни культурных традиций (в части рассматриваемой темы), ни материальной базы, чтобы обеспечить самоопределение школьника. Заметьте, что именно вопрос о свободном выборе учебных предметов вызвал у российского «учительства» и «родительства» отрицательную реакцию. А ведь это только намек на самоопределение, пробный шар, не бесспорный, но нужный для развития уважающих себя свободных и гармоничных личностей.

Сегодня существует много отечественных проектов с оглядкой на западные стандарты. К примеру, в рамках одной из магистерских программ в РГПУ им. А. И. Герцена в преувеличенном масштабе навязывается американец Говард Гарднер с его теорией множественного интеллекта, вероятно потому только, что сие близко к научным интересам профессора-преподавателя Галактионовой Т. Г. И те, кто не «копает глубоко» не знает, что теми же вопросами и много ранее занимался отечественный ученый Н. А. Рубакин. И таких примеров много.

Мне, как будущему педагогу, почему-то хочется свободного (если предполагать, что в этом мире вообще существует свобода), престижного и хорошо оплачиваемого творчества, но… не тут то было. Во главе угла – банальное освоение денег, на этот раз взятых в долг у своего отечества. А под это дело можно все, что угодно разработать и насадить. Идет банальная купля-продажа, паразитирование на детях…

Сие чисто отечественное изобретение, постперестроечное. Собственно, «перестройка» все еще продолжается. В нашем обществе вот уже тридцать лет идет социальное землетрясение, с мощным и затяжным смещением всех тектонических платформ. Что ж тут удивляться, что многие здания оказались в руинах, образование в том числе. И вместо прежнего здания приходится наспех строить времянки, иногда картонные или соломенные, подчас и из тех конструкторов, которые присылаются «в подарок» с Запада. Кстати сказать, в Россию с Запада сейчас проникают вовсе не конвенциональные педагогические технологии, а те, которые там, на Западе, наименее укрепились. Они неглубоки и легковесны, а потому пригодны к быстрой экспансии новых территорий. По сути это сорняки, не имеющие корней. Так оно в природе и происходит на землях, выжженных лавой – сначала сорняки…

Что делать? Честно сказать, не знаю.

Важно отметить (это применимо к любой педагогической образовательной технологии), что методы и формы их – относятся к дидактике, в то время, как педагогическая техника (средства и приемы, элементы ноу-хау) – сиречь чистая практика реализации работы с учениками – зависит во многом от применяемых средств и конкретного педагога, его морально-деловых качеств, профессиональных компетенций и этических норм, то есть личностных особенностей учителя (интуиция, манера поведения, мимика, жесты, отношения и т. д.), и является педагогическим искусством или, к сожалению, встречается и такое – полным его отсутствием. Но… ни один педагог, как правило, в этом не признается ни себе, ни окружающим, поэтому на сегодняшний день мы и имеем ряд проблем в реализации на практике даже самых «мудрых» педагогических технологий, которые остаются неэффективными оттого, что педагоги не хотят (не понимают), не умеют (не компетентны) их использовать.

Воспитываю дочку-подростка, поэтому мне нравится думать, что нахожусь «в теме». Сейчас в России совсем не та ситуация, что была раньше, еще 10–15 лет назад… С другой стороны, нет и разумного (лучшего) копирования – в части педагогики – Запада. Вектор развития смещен в обратную от прогресса сторону; человек и ребенок в частности – снова остаются за бортом «горе технологов».

Когда-то я сочинял в своем уме модель образования, подобную советским домам пионеров: кружки по интересам, свободное посещение, спонтанные, но креативные и потому перспективные проекты, «деятельность впереди знаний», творческие педагоги, разновозрастные группы, отбор педагогов дополнительного образования… Думаю, что когда-нибудь к этому и придет, лет эдак через двести, но для сегодняшнего дня это утопия.

Думаю, что свободный выбор предметов – это все-таки самый первый и необходимый шаг. Он повлечет за собой кучу неприятностей для учителей. Плохим учителям придется уйти, конечно же, со скандалами (но… кто признается, что он плохой?). Далее выяснится, что хорошие учителя-профессионалы и педагоги-психологи за «кость голодной собаке» в виде зарплаты работать не хотят, забюрократизированность (заорганизованность) учебного процесса хорошим учителям не по вкусу (лучше авторитетность – чем авторитарность). И если государство решит сохранить хороших учителей, то оплата труда и система образования изменятся тоже через большие скандалы. А это значит, что ближайшие поколения останутся в образовании без чубов, пока паны дерутся.

Это именно Россия с ее вековым менталитетом, с ее состоянием быть вечно «не готовой». Вспомним драму «Моонзунд», отечественного писателя В. Пикуля: