Глава 14

Время пришло.

Уставившись на собственное отражение в зеркале спальни, Кимбер провела пальцем по своему новому ошейнику. Мастер R, очевидно, заказал именно такой специально для нее. Ошейник был очень мягкий с внутренней стороны. На внешней же стороне черной кожи было выгравировано серебром: «Gatita Мастера Рауля». Он не добавил висячий замок, пояснив, что она почувствует себя более уверенно, зная, что может снять ошейник самостоятельно, а выгравированная надпись ясно дает понять, кому она принадлежит. Кимбер коснулась кожи. Что ж, обнадеживающе.

«Я - кошечка Мастера R. У меня есть когти, и я умею ими пользоваться. Берегитесь, ублюдки».

В остальном же ее наряд... Тьфу. Кожаная юбка, короче, чем обычное мини, едва прикрывающая ее попку, и если она нагнется, то люди рискуют увидеть ее гланды. Верх был еще хуже: декоративная кожаная портупея оставляла ее грудь полностью обнаженной.

Заставляя двигаться онемевшие мышцы руки, она нанесла макияж, надеясь скрыть страх в своих глазах. Страх перед аукционом, перед Надзирателем, перед работорговцами. Но только не перед Мастером R. Накануне, после пикника на судне, она почувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо прежде. Он был ее защитой, спасательной шлюпкой в бескрайнем океане.

Рауль приблизился к ней сзади, показавшись в зеркале в полный рост, одетый в облегающие кожаные штаны и жилет черного цвета. На его лице отражалась готовность, в глазах - отстраненность. Он выглядел как в ту ночь, когда купил ее, но не здесь... никогда прежде в его спальне.

Рауль осмотрел ее с головы до ног оценивающим взглядом, и черты его лица смягчились.

- Ты прекрасна, gatita. Наряд должен ненавязчиво удерживать их внимание. - Мужчина накинул плащ ей на плечи. - Они позвонили и сказали, что находятся всего в нескольких минутах езды отсюда. Мы должны спуститься и выйти на улицу. Помнишь свою роль?

- Да, Хозяин.

О, Боже.


* * *


Ко входу дома, где Рауль стоял в ожидании, обняв свою храбрую сабу, подъехал черный фургон без окон. Время от времени Ким дрожала, однако держалась лучше, чем он предполагал.

Наемник Ассоциации Урожая выпрыгнул из автомобиля, обошел фургон, чтобы открыть боковую дверь, и выдвинул встроенную подножку.

- Если желаете, сэр.

Он жестом указал на дверь.

Поднявшись наверх нетвердыми шагами, Рауль взглянул на Кимберли с неприкрытым раздражением.

- Вперед, девка. Прекрати тянуть волынку.

На Кимберли были туфли на высоченных шпильках, и когда она поспешила вперед, то споткнулась и упала на колени. С громким нетерпеливым вздохом Рауль для равновесия уперся рукой в верхнюю часть фургона и сделал знак сопровождающему.

- Помоги неуклюжей суке.

В то время как мужчина помогал Кимберли подняться на ноги, Рауль вскрыл ампулу, спрятанную в руке, и провел смоченным тампоном длинные полосы по всей крыше фургона. К его удовлетворению ничего не проявилось. Коурос пояснил, что только специальные очки помогут видеть светящуюся краску. Так как работорговцы использовали GPS-глушилки в своих домах и транспортных средствах, то устройства слежения ФБР были бесполезны. Но теперь, дай Бог, за ними сможет следовать вертолет. Если все пойдет хорошо, Сэм выполнит такой же маневр с нанесением реагента.

Рауль незаметно подбросил пустую ампулу в воздух и, увидев, как та упала в кусты, с недовольным вздохом помог Кимберли взобраться на последнюю ступеньку. В фургоне трое мужчин без сопровождения занимали комфортные сиденья возле двери, уставившись в маленькие DVD-дисплеи. Двое повернулись, впиваясь жадными взглядами в Кимберли, и Рауль еще плотнее укутал ее плащом.

Она перевела дух и выпрямилась. Храбрая gatita.

- Позвольте осмотреть ваши личные вещи, сэр, - попросил служитель, ожидая на ступенях.

Рауль вручил свой бумажник, телефон и ключи, а затем подвергся обыску. Многофункциональный набор инструментов в сапоге был проверен на наличие острых предметов и возвращен, когда он упомянул, что будет участвовать в публичном показе.

Луч фонаря метнулся к Кимберли. Она раскрыла свой плащ, и все до одного могли увидеть, что она ничего не прячет.

Как только мужчина выпрыгнул из фургона, закрыв за собой дверь, Рауль выбрал места, расположенные сзади, подальше от других пассажиров. Он притянул Кимберли к себе на колени и, пробравшись рукой под накидку, положил ладонь на ее грудь, слегка сжав ее.

Ее ошеломленный взгляд встретился сего, и он незаметно поцеловал ее, прошептав на ухо: - У меня есть повод держать тебя на коленях, только если я буду забавляться с тобой, но, если ты предпочитаешь встать на колени у моих ног - разрешаю.

Ким чуть качнула головой. Дома она бы подарила ему смеющийся взгляд и показала, какое удовольствие получает от его рук. Но только не здесь.

- Оставайся все время рядом со мной, Кимберли. Мы снова будем использовать поводок, но ты должна находиться достаточно близко ко мне, чтобы я мог чувствовать тебя. Это ясно?

- Да, Хозяин.

Он провел костяшками пальцев по ее лицу, погладив большим пальцем по ее губам.

- Я очень горжусь тобой, cariño, - прошептал он.

Она устроилась в его руках в совершенно не свойственной для рабыни манере, и он не мог отыскать в своем сердце ничего, чтобы отказать ей в этом.

Спустя неопределенное время они выбрались из темного фургона и пошли по пешеходной дорожке, ведущей в большой особняк, сверкающий огнями. Рауль напряг слух, ему показалось, что он слышит слабый звук лопастей вертолета, он надеялся, что это не было игрой воображения.

Когда они приблизились к входной двери, где охранники сравнивали прибывающих покупателей с их фотографиями, Рауль прикрепил к её ошейнику поводок.

- Оставайся рядом со мной, Кимберли.

- Да, Хозяин, - прошептала она. - Благодарю Вас.

В ярком свете наружных огней ее лицо казалось серым. Рауль приподнял подбородок девушки, заставляя встретиться с ним взглядом.

- Ты принадлежишь мне, Кимберли. Никто не тронет тебя.

Под теплым касанием его пальцев мышцы ее челюсти расслабились. Она судорожно кивнула ему головой.

Он провел пальцем по краю ошейника, слегка касаясь ее нежной шеи.

- Мне нравится видеть мой ошейник на тебе, - тихо проговорил он.

Ее улыбка в знак согласия повлекла за собой замешательство. Он понял. Она не хочет быть рабыней - ничьей рабыней. Рауль погладил ее по волосам, затем надменной походкой прошествовал к двери. Кимбер держалась около него, справа и на полшага позади. Ближе, чем обычно, но он нуждался в этой близости, как для своего душевного спокойствия, так и для ее.

Два огромных охранника у двери просмотрели реестр фотографий и остановились на одной из них.

- Мастер R?

Рауль кивнул. Охранник включил внутреннюю селекторную связь.

- Скажите Надзирателю, что Мастер R прибыл.

Рабыня поспешила взять куртку Рауля и плащ Кимберли, когда к ним большими шагами подошел Дамер.

- Добро пожаловать на аукцион, Рауль. - Когда мужчина перевел взгляд на Кимберли, Рауль был вынужден приложить неимоверное усилие, чтобы его мышцы оставались расслабленными. - Очень хорошо. Мне нравится портупея. Вероятно, Вы получите запросы на ее компанию сегодня вечером.

- Я не делюсь. - Рауль зарылся рукой в волосы Кимберли, грубым движением притянув ее ближе к своему боку. - Моя мать не раз говорила мне, что я прирожденный эгоист.

- Разумеется, - Надзиратель одарил его натянутой улыбкой. - Пока ваше место подготавливают, я могу показать вам товар? На этот раз у нас есть несколько прекрасных экземпляров. Рискну предположить, что вы присмотрите пару-тройку, от которых получите гораздо больше удовольствия, чем от одной порченной.

Что это значит, черт возьми? Рауль потянул Кимберли за поводок и последовал за Дамером, размышляя о том, как вибрирует мост перед тем, как обрушиться. Что-то в поведении Дамера производило на Рауля такое же ощущение надвигающейся катастрофы. Он крепче стиснул поводок, зажатый в руке.

Холл с мраморными полами привел к широкой лестнице, которая выглядела точно также, как в фильме «Унесенные ветром». Вместо того чтобы подняться, Дамер провел их в бальный зал в довоенном южном стиле, расположенный справа от лестницы. Тисненые обои в красно-золотых оттенках оживляли комнату, а вычурные хрустальные люстры могли бы создавать романтичную атмосферу. Однако в рыданиях и криках, раздающихся поблизости и заглушаемых классической музыкой из скрытых динамиков, не было ничего романтичного.

Рауль остановился, почувствовав себя слишком разъяренным, чтобы двигаться. Это был невольничий рынок, несмотря на все попытки и приложенные усилия выдать это за нечто высшего класса. Центр зала был заставлен низкими кофейными столиками и креслами. Продаваемые рабыни выстраивались вдоль стен. Тяжелый канат был протянут по периметру, и у каждой рабыни на лодыжки были закреплены манжеты и цепи, приковывающие ее к канату. Рауль понимающе кивнул. По утверждению Бьюкенена, работорговцы меняли местоположение при каждом аукционе, и агентство по аренде помещений негативно бы отнеслось к тому, что кто-то будет вбивать в стены тяжелые болты ради обеспечения помещения ограничителями для живого товара.

Покупатели бродили по боковым проходам между рабынями и столиками, делая пометки в выданных им блокнотах. Небольшая подставка перед каждой девушкой содержала длинный номер товара для продажи, а также ее биографические и физические данные для ознакомления покупателей. Когда Рауль услышал шлепок руки по плоти, он не обернулся. Он и так был слишком близок к применению кулаков на человеке рядом с ним.

- Это очень впечатляет, Дамер.

- Спасибо. У меня есть еще несколько нерешенных вопросов, так что не стесняйтесь, прогуляйтесь. Выберите парочку рабынь, которые вам приглянутся, и запомните их номера. Чуть погодя Вы поймете, зачем это нужно.

Волосы на затылке Рауля встали дыбом. Да, что-то определенно происходит.

Когда Дамер вышел из зала, Рауль бросил взгляд на Кимберли. Учащенное дыхание. Пальцы сжаты. Ему хотелось подхватить ее на руки, завести без ключа фургон, и вывезти ее, к черту, из этого кошмара. Вместо этого он стиснул ее плечо.

- Ты очень хорошо держишься, gatita. Я горжусь мужеством, которое ты проявляешь.

На мгновение показались блеснувшие слезы. Затем она подняла подбородок и уверенно ему кивнула.

- Благодарю Вас, Хозяин. Ваши слова много значат для рабыни.

Рабыня? Она говорила о себе в третьем лице, несомненно, стараясь еще глубже погрузиться в роль на этот вечер. Она зашла слишком далеко. Ким увидела приблизившееся к ней лицо Мастера R, горящее от гнева, без тени сдержанности.

- Я понимаю, ты хотела, как лучше, однако никогда не говори о себе в третьем лице. Ты не вещь. Попробуй еще раз.

Она непроизвольно шагнула назад от ожесточенности в его голосе, впрочем... гнев был в ее защиту. Подтверждение того, что он был полной противоположностью плотоядно ухмыляющимся покупателям, ослабило ее страхи.

- Да сэр. Приятно это слышать, Хозяин.

Его губы изогнулись, заставив ее сердце переполниться чувствами.

Угождать ему кажется чем-то... правильным. Очень правильным. Сжав губы, она повернулась и уставилась на прикованных женщин. Он хотел ее в роли более близкой к этому всему. Только он этого не сделал. Он обращался с ней как с той, кого лелеял, кого считал сексуальной, а не какой-то вещью. Он был более осведомлен о ее чувствах, чем она сама, и подталкивал ее к исцелению.

Но ему хотелось принимать за нее решения, и продумывать их для нее. Она так запуталась.

Поводок дернулся. Он сделал шаг и ждал, когда она обратит внимание на него. Его глаза были нежны, словно он знал о ее внутренней борьбе.

«Выброси все из головы, Ким. Пора выполнять задание», - напомнила она себе. Девушка послушно последовала за ним, поначалу уставившись глазами в пол, а затем все-таки подняв их. Вместо этого она рассматривала женщин, запоминая их лица. Если операция провалится, по крайней мере, их семьи узнают, где начать поиски. Она сталкивалась с их взглядами, желая им стойкости. Держитесь. Кошмар может скоро закончиться. Пусть Гален и Вэнс приедут, как они и планировали. Господи, Боже мой, пожалуйста.

Пронзительный крик взвился над остальным шумом, и Ким обернулась. К кресту была привязана женщина. Ее белую спину обезобразила красная отметина. Покупатель размахнулся коротким кнутом. Щелкающий звук. Наполненный ужасом, пронизанный болью крик. Еще одна кровоточащая полоса.

Ким попытался отвернуться и не смогла.

Служитель в красной форме поспешил к покупателю.

- Оставлять отметины на товаре нельзя, прошу вас, сэр, - пояснил он ему с глубочайшим почтением в голосе.

Покупатель, боров с раскрасневшимся от приложенных усилий при использовании кнута лицом, рассмеялся.

- Я закончил. Она прекрасно себя вела, чтобы я обратил на нее внимание. - Он посмотрел номер на металлической подставке. - Рабыня номер восемнадцать.

Ким могла поклясться, что услышала женский всхлип. На некотором расстоянии подальше щелкал другой кнут. Рыдания. Мужские голоса, полные похоти. Вопль ужаса. Ее окатило жаром, затем липким холодом. Дыхание участилось, казалось, ей не хватает воздуха.

- Кимберли? - голос Мастера R словно загрохотал в ее ушах.

Она растопырила пальцы, все десять, что означало паническую атаку, понимая, что это не имеет значения. Он не может помочь ей сейчас.

Он укрыл ее в своих объятиях, окружив своей силой, своим чистым запахом. Его низкий голос зарокотал в ее ушах, перекрывая другие звуки. Привязывая ее к себе.

В свою первую поездку на пляж она зашла в воду. Волна сбила ее, протащив по дну, но, когда она попыталась встать, ее накрыло очередной волной, потом следующей. Ее мир превратился в хаос из воды, песка и удушья, а потом мама вынесла ее на берег, в безопасное место.

Также как Мастер R, снова и снова повторяя слова утешения.

Она обмякла, тесный ремешок поперек ее груди ослабил натяжение, а легкие вновь заработали, впустив в себя воздух.

- Все в порядке, - прошептала она. – Простите.

- No problema (прим. - нет проблем). - Он поцеловал ее волосы, не отпуская Ким. - Но я собираюсь тебя немного потискать, так это произведет нужное впечатление на cabrones (прим. ублюдков), хорошо?

О, его характер определенно брал вверх, поскольку он вставлял испанские словечки.

- Sí, Señor, - прошептала она в ответ, получив взамен насмешливое фырканье.

Его мощные руки сомкнулись на ее попке под крохотной юбкой. Он обхватил ее голые ягодицы, удерживая тесно прижатой к себе. О, Боже, она любила его прикосновения, и не имело значения, где и когда. Обхватив ее рукой, он наклонил ее слегка назад, чтобы подразнить ее обнаженные груди. Ее колени задрожали, и его рука напряглась. Он дернул ее за волосы, оттягивая голову назад, и поцеловал Ким, намеренно грубо, кусая ее губы. Когда Рауль отпустил ее, она знала, что ее рот был опухшим и красным, а ее грудь и попу украшали красные отпечатки ладоней. Его губы изогнулись в усмешке.

- Теперь ты выглядишь достаточно использованной, mi pequeña sumisa.

Она бросила на него презрительный взгляд, который заставил его рассмеяться, и тотчас же опустила голову, как полагается. Он потянул за поводок, и они двинулись дальше по аукционному залу. Она вернулась к осмотру рабынь. Блондинка с безумно перепуганными голубыми глазами, безусловно, слишком юная, чтобы находиться здесь. Две съежившиеся брюнетки, на одной из которых уже краснели отметины от кнута. Еще одна женщина была не в состоянии прекратить плакать, а рядом женщина постарше, стояла прямо и дерзко, она…

- Линда.

Ким остановилась, выдернув поводок из рук Мастера R.

- Плохая девка!

Он указал на пол.

Но... Ее подготовка взяла вверх, и она упала на колени. Понимая, что сильно облажалась, Кимбер полностью склонилась: руки над головой, запястья скрещены, лбом в пол. Поза подчинения.

Он оставил ее на долгие минуты.

Появился охранник, осведомившись, есть ли проблемы. Мастер R признался, что девушка все еще проходит обучение, но он нуждался в ней для публичной сцены, которую просил провести Надзиратель. В голосе охранника появилось больше уважения, и он задержался, чтобы обменяться сплетнями и полюбоваться портупеей Кимберли.

Полированный паркетный пол холодил лоб, и Ким желала остаться в этой позе на всю предстоящую часть вечера. Она не знала, сколько еще сможет выдержать.

Когда служащий, наконец, ушел, Мастер R щелкнул пальцами, и Ким поднялась на ноги, держа свой взгляд опущенным в пол, зная, что если она увидит лицо Линды, то выдаст себя.

- Я узнал ее, gatita, - предупредил Мастер R вполголоса. - Если мы увидим Сэма, то попросим его не спускать с нее глаз, если он сможет.

Его забота и о ней, и о Линде было очевидной.

Боже, она любила его. Когда он потянул ее за поводок, сердце Ким последовало за ним вместе с ее телом.

Они прошли мимо женщины, которая билась в истерике. Когда служитель шлепнул ее, и она начала плакать навзрыд, Ким сжала руки в кулаки. «Господи, забери меня отсюда. Забери всех нас подальше от этого места. Домой к нашим матерям, мужьям или друзьям», - взмолилась Кимберли.

- Рауль, - послышался грубый голос Сэма. - Горяченькое место, правда? Я уже положил глаз на трех красоток.

- Ты - счастливчик, - небрежно бросил Мастер R. - Может быть, после того как я вдоволь наиграюсь с этой, то вернусь и куплю другую. - Он понизил голос: - Одна из рабынь –подруга Кимберли - находится здесь. Мы будем признательны, если ты смог бы... присмотреть за ней. Особенно, когда начнется самое интересное.

Ким осмелилась взглянуть вверх, сквозь опущенные ресницы, чтобы увидеть его реакцию. Согласится ли он?

- Да, мне тоже нравятся строптивые, - Сэм захохотал во все горло и указал на ближайшую рабыню. - Эта получила хорошую порку за неподобающее отношение. Что-то заставляет меня думать, что я сначала протестирую товар, прежде чем выложу за нее деньги.

Мастер R ухмыльнулся.

- Рискуешь выползти отсюда обессиленным, если опробуешь достаточное количество товара. - Он указал в сторону Линды. – Там, в этом проходе, та, что постарше, может бросить тебе вызов.

Голос Мастера R стал тише: - Десятый номер. Рыжеволосая. Линда.

- Понял. - Сэм бросил беглый взгляд наКим, скользнув по ней своими голубыми глазами чистого холодного оттенка, словно озера, покрывшиеся льдом. - Мне нравится сбруя на тебе, девочка.

Он пошел по проходу, задержавшись на минуту, когда служитель предложил покупателю на выбор трости.

Сэм остановился напротив Линды, держа руки в карманах, явно обратив на нее внимание, и Ким вздохнула с облегчением.

«Что же мне делать с ней?», - задавался вопросом Сэм, изучая подругу Кимберли. Десятым номером была женщина, надо полагать, сорока с небольшим лет, но из тех, кто с возрастом становился только аппетитнее – эротически мягче во всех нужных местах. Ее рыжие волосы длиной до подбородка изящно убраны назад, подчеркивая легкую седину у висков. Веснушки были рассыпаны по рукам, украшая плечи, слегка загорелые ноги, но остальное тело было чистым и белоснежным, что заставило садиста внутри него испытать настоящий голод. Она выглядела подобно чистому холсту для художника. Воображение нарисовало ему отметки, которые он мог оставить на ней.

В уголках ее глаз затаилось несколько морщинок. Станут ли они выразительнее, когда она заставит себя принять боль? Она на самом деле мазохистка, как упомянуто в информации о ней?

Как и все рабыни, она была обнажена, запястья соединены вместе наручниками спереди, одна нога прикована к тяжелой цепи, тянущейся вдоль стены. Женщина подняла на него невозмутимый взгляд широко раскрытых глаз, который заставил его член проявить интерес. Он видел затаившийся в ее глазах ужас. Несмотря на то как она сплела пальцы вместе, руки, тем не менее, дрожали. Она начала часто и тяжело дышать, ее взгляд метался вокруг, но она собралась с силами. Ее дыхание замедлилось, глаза опустились. Такая прелестная в своей сдержанности.

Применив причиняющие боль практики, он сможет по-настоящему завладеть ею, заставить ее отказаться от самоконтроля, а затем он позаботится о ней. Его садистская и доминирующая стороны, обе кричали ему двигаться вперед.

Теперь он понимал, как чувствовал себя Рауль, когда купил свою рабыню. Как он, должно быть, хотел объяснить ей, что не был похож на других и не желал ничего из этого дерьма без обоюдного согласия.

Однако мужчина вынужден был разыграть карты, которые у него на руках. Он шагнул вперед.

- Девушка.

Ее голова осталась склоненной.

- Да, сэр?

Ее голос подходил женщине, низкий и звучный. Такая не будет пронзительно визжать.

- Посмотри на меня.

Она подняла взгляд, и он заглянул в ее карие глаза. Мягкие. Похоже, в ней нет ничего резкого: ни в ее теле, ни в глазах, ни в голосе. При мысли о том, чтобы погрузиться во всю эту мягкость... Его член затвердел достаточно, чтобы он мог пересчитать зубцы на молнии джинсов.

- Ты - мазохистка? - спросил он, в большей степени для того, чтобы определить границы ее честности, нежели получить факты.

На табличке, расположенной на подставке около нее, были перечислены ее характеристики, в том числе опыт и предпочтения. Не то чтобы кто-нибудь заботился о рабыне, за исключением возможности «побыстрее разорвать ее на куски».

- Да, Сэр, - тихо подтвердила она и опустила взгляд, на ее щеках теплился легкий румянец.

Ей не нравится признаваться в этой особенности?

- Смотри мне в глаза, девочка.

Он придвинулся ближе к ней, достаточно близко, чтобы почувствовать легкий аромат мыла, исходящий от ее тела, чтобы рассмотреть золотые крапинки, украшавшие радужку ее карих глаз. Ее тяжелые груди коснулись его рубашки.

Он встал прямо перед ней, чтобы иметь возможность говорить откровенно, и ее реакция осталась бы незамеченной. Не потому что собирался раскрыть ей что-либо сверх того, что мог в данной ситуации, не пересекая границы безопасности этой операции. Но было бы проще, если бы она не думала о нем как о законченном злодее.

- Твоя подруга, Ким, посоветовала мне побеседовать с тобой.

Он кивнул в сторону передней зоны аукционного зала.

Ее глаза проследили за направлением его взгляда.

Ким, Рауль и Надзиратель стояли на помосте, где будут продаваться с аукциона женщины. Ведущий аукциона уже подключил микрофон, и двое служителей обступили с двух сторон первую рабыню. Надпись справа анонсировала «РАБЫНЯ № 30».

Продажа женщин. Внутренности Сэма скрутило так, словно он наглотался колючек.

Пока Рауль разговаривал с ублюдком Надзирателем, Ким поймала взгляд Линды, а затем едва заметно кивнула, указывая на Сэма.

Дьявольски сложно. Но рыжеволосая медленно выдохнула. Ее мышцы немного расслабились. Она почувствовала себя лучше.

Он прикинул, что, вероятно, облава ФБР состоится только через час, ведь им еще нужно закончить свою гребаную подготовку к ней. Эта женщина под десятым номером будет в числе последних, выставленных на аукционе. К несчастью, покупатели имеют право плохо обращаться с ней все это время... если только Сэм не застолбит ее за собой. Сколько минут он может потратить на нее?

Захочет ли она его?

- Я могу играть с тобой до тех пор, - «пока не прибудут федералы, но я не могу разглашать это...» - пока тебя не продадут, или ты можешь воспользоваться представившимся шансом с другими покупателями. Все зависит от тебя, девочка.

- Вы причините мне боль, - заявила она.

Не отрывая от нее взгляд, он кивнул.

- Это верно. Так я и сделаю, - он помедлил секунду. - Это то, что тебе нужно, хотя это неподходящее место для такого. Но я не сделаю тебе больно сверх твоих границ допустимого.

Ее рот немного скривился.

- И Вы имеете представление, каковы они? - она вздрогнула и опустила голову. - Простите меня, пожалуйста, Мастер.

Он зычно засмеялся, так что она вскинула на него взгляд.

- Мне нравятся простые и понятные слова. Честная.

Он ущипнул ее за подбородок достаточно грубо, чтобы удержать ее внимание на нем, и увидел – почувствовал – едва заметное расслабление в мышцах. Да, она была и мазохисткой и сабмиссивом. Его любимое сочетание. Если бы она откликнулась на боль и доминирование в сексуальном плане, черт возьми, она бы идеально подошла ему.

«Включи мозги, Сэм. Ты находишься посреди множества рабынь. Этот вызов будет лично тебе, и плевать, если это повлечет за собой проблемы».

- Я знаю это потому, что могу читать тебя, малышка. До кончиков пальцев ног.

Он подался вперед, все еще держа ее за подбородок, оставляя ее рот открытым для себя. Он захватил ее губы не ласковым прикосновением, а с абсолютным доминированием.

Принуждая ответить, Сэм почувствовал ее реакцию, прежде чем отступить.

Если бы Ким не дала "добро", и, если бы он не дал ей выбор быть с ним, Сэм понимал, что эта сдержанная женщина совсем не среагировала бы на него. Но она отозвалась.

- Я не оставлю на тебе шрамов. Я не зайду за пределы того, что ты можешь вытерпеть. Если ты сможешь довериться мне в дальнейшем, то тебе будет намного легче. - Он открыто встретил ее взгляд, позволив ей прочитать язык его тела, узнать правду и увидеть это на его лице. - Но, Линда, я собираюсь причинить тебе боль. Ты возненавидишь меня, когда я заставлю тебя принять ее, и еще больше ты будешь ненавидеть то, что нуждаешься в ней. Но только она заполнит разрушенную пустоту внутри тебя и освободит от хаоса.

По сабе пробежала дрожь, показывая, что она услышала его на всех уровнях. Ее мышцы оставались напряженными, глаза сверкали, но при этом он мог буквально вдыхать тонкий аромат ее подчинения.

Она сдалась. Теперь он даст ей то, что она хочет, и доведет свое дело до конца.

Загрузка...