Приручить и властвовать

Глава 16

Рауль открыл глаза и нахмурился. Кровать с блестящими металлическими поручнями, белые стены, сидящий в кресле Маркус. Аукцион, драка. Память возвращалась. Он попытался сесть и застонал от вспышки боли в плече и ребрах. Рауль вспомнил, как прибывшие на место врачи скорой помощи начали обследовать его спину. Он выругался только единожды. Потом они продолжили осматривать его спереди. Carajo, когда врачи начали выяснять насколько глубоки раны, и ему не понравилось видеть белизну своих ребер.

- Когда моей сестре было десять лет, ей подарили швейный набор, - произнес Маркус, растягивая слова, как настоящий южанин. Он пододвинул свой стул ближе к больничной койке и отрегулировал высоту изголовья кровати Рауля, чтобы приподнять его. - Ты похож на одного из плюшевых медведей, которых она... штопала. Швы повсюду.

Друзья были отрадой для сердца, напомнил себе Рауль.

- Спасибо. - Аукцион. Он почувствовал, как внутри него нарастает тревога. - Где Кимберли?

Маркус театрально вздохнул.

- Она обследуется на станции скорой помощи, но с ней все в порядке. С ней Сэм. Им не следовало давать тебе обезболивающее, чтобы облегчить процесс наложения швов.

Рауль расслабился.

- Почему?

- Радует, что ты не наркоман. Каждый раз, когда твои глаза открываются, ты спрашиваешь о Ким... потом пытаешься добраться до отделения неотложки. Между прочим, ты ударил санитара. Медсестры притащили меня сюда, чтобы я заверял тебя в том, что она жива, – Маркус ухмыльнулся. - И с тех пор я сообщаю тебе это каждые пять минут.

- Извини. И спасибо, - Рауль насупился. - Ты давно проведывал ее?

На Сэма можно положиться. Он позаботится о ней. Правда? Нахмурившись, Рауль посмотрел на капельницу, проследив за пластиковыми трубками, ведущими к игле в его вене. Он может выдернуть ее.

- Даже не пытайся, - предупредил Маркус, таким твердым тоном, что даже южный акцент не смог его смягчить. - Я буду держать тебя, и они вернут капельницу на место. Ты потерял достаточное количество крови, чтобы обеспокоить врачей. И меня.

Оставив эту затею, Рауль поинтересовался: - Они всех схватили?

- Да, всех, - ответил Гален Коурос, входя в палату. На его лице читалась усталость, когда он пересекал комнату, тяжело опираясь на трость. - Я очень устал навещать тебя в больнице, напористый ублюдок, после того как тебе нанесли травмы в ходе моей операции.

Рауль фыркнул и, втягивая воздух, едва сдержал стон. Кожа на его ребрах, казалось, хотела вновь разойтись по швам.

- Кроме шуток, - ответил он, скрипнув зубами.

Позади Коуроса появился Z. Он указал на аппарат для обезболивания.

- Используй это, Рауль.

Рауль нахмурился.

- Я потерплю, чтобы увидеть мою Sumi... увидеть Кимберли.

- Я попрошу ее разбудить тебя, если ты будешь спать. - Z взял в руки пульт и нажал кнопку, игнорируя проклятья Рауля. - Не начинай со мной разборку "у кого длиннее струя", пока лежишь плашмя на спине. Ты лишь обделаешь штаны.

- Сabrón.

Z ухмыльнулся.

- Видишь ли, ты можешь перестать беспокоиться о ней. Я заглянул в отделение скорой помощи и отправил Сэма домой. Сейчас Ким делают рентген. Позже Джессика и Габи приведут ее наверх. - Он бросил беглый взгляд на Маркуса. - Не думаю, что у врачей есть шанс против этой троицы.

Болеутоляющее начало действовать. Казалось, кровать круто спикировала вниз на пару футов, но жжение в плече и ребрах ослабло до слабого покалывания. Тем не менее, Z был сволочью.

- Что еще? - спросил он Коуроса.

- Верхний этаж выглядел, как зона военных действий. У одного мужчины был проломлен череп, и Ким утверждает, что это ее работа.

Рауль вздрогнул. Он мельком видел кончину Гревилла. Ей не следовало марать об него руки.

- Она... вы заставили ее рассказать об этом?

- Из-за того, что, на тот момент, до вас было не добраться, да. Она стойко держалась до тех пор, пока не закончила давать показания ... затем следующие десять минут ее рвало. Черт возьми. - Коурос одарил его спокойным взглядом. - Из того, что я знаю о вашем прошлом, вы пережили свою долю насилия. С ней все будет хорошо, но сами понимаете, на это потребуется некоторое время.

Рауль кивнул.

- Вы же проломили ребра одному человеку, другой погиб, слетев головой вниз по ступенькам, еще один - из-за разорванной трахеи. Оставшихся в живых, с кучей телесных повреждений, забрали на скорой. Прекрасная работа. - Коурос задумался на мгновение. - Надзиратель прямо сейчас находится в хирургическом отделении, но он немало рассказал, пока мы дожидались его транспортировки.

- Не думал, что он так быстро переметнется на другую сторону, - промолвил Рауль.

- Если в итоге он полностью не ослепнет, то у него будет очень слабое зрение... - Коурос изобразил мрачную улыбку. – И в тюрьме он станет отличным партнером для траха с другими большими парнями. Ему определенно не по душе такая идея.

- Зато мне она очень нравится. - Глаза Маркуса были холодны. – Габи до сих пор снятся кошмары из-за похищения.

- И Джессике, - вставил Z.

- Абсолютно согласен, - веско отметил Коурос. - Но что касается светлой стороны - Ассоциация Урожая потеряла этот сектор. От персонала и покупателей, мы получили достаточно информации, чтобы выйти на главарей.

- А похищенные женщины? - спросил Z.

- Могут спокойно возвращаться домой, - сказал Коурос. - Ассоциация будет слишком занята пребыванием в тюрьме, чтобы баловаться какими-либо расправами.

Кимберли сможет вернуться к своей семье.

- Что-что, а это хорошо.

Она уедет. Рауль почувствовал, будто кто-то распарывает его швы, один за другим.

Женский хохот, донесшийся из коридора, словно наполнил теплом эту стерильную палату. В помещение вошли Габи и Джессика, сопровождая Кимберли.

Живая. На своих ногах. Узел беспокойства, стискивающий сердце, ослабил свое давление, а боль от возможной потери - нет.

Ким доковыляла до кровати и улыбнулась ему.

- Выглядите ужасно, а значит гораздо лучше, чем я представляла.

Лицо девушки было покрыто синяками, губа разбита. Видимо, болела нога, поскольку ее движения были... скованными, словно тело защищалось от боли. Вокруг глаз и рта Ким выступили морщинки от переутомления, но, тем не менее, это не мешало ей улыбаться. Такой неукротимый дух.

Рауль раскрыл ладонь, предоставляя ей выбор, и мир засиял ярче, когда ее маленькая ручка скользнула в его.

- Что сказал врач, gatita?

- Вам наложили тысячу или около того швов на ваше...

Он прищурился.

- По поводу тебя. – Стараясь мыслить более рационально, он повернулся к Джессике, защитнице сабочек. - Что сказал ее лечащий врач?

Не обращая внимания на сверкнувшую на нее глазами Кимберли, Джессика мельком глянула на Z и, получив в ответ беглую улыбку и кивок, сообщила:

- Кроме повреждений на лице, у нее уродливый кровоподтек на ребрах, но они все целы. Также вывих лодыжки, но ничего не сломано. Врачи хотят, чтобы она осталась на ночь в больнице из-за сотрясения мозга. - Джессика улыбнулась подруге. - Она бросила кресло-каталку неподалеку от вашей палаты, чтобы лишний раз не беспокоить вас. Почти такая же упрямая, как и вы.

Как только Джессика закончила, Рауль потянул Кимберли за руку вниз, словно за поводок, привлекая ближе к себе. Ему необходимо было почувствовать ее губы, ее аромат, ее мягкость. И он наслаждался всем этим, когда ее нежный рот припал к его губам. Им придется поговорить в ближайшее время, но... не сейчас.

* * *

Сразу после того как Z и Джессика ушли, за Ким явилась медсестра, Мастер R приказал ей быть послушной пациенткой. Упрямец. Господи, как же она не хочет оставлять его.

Персонал больницы и агенты ФБР обсуждали распределение освобожденных женщин по разным палатам и клиникам, но Габи решила взять на себя ответственность в этом вопросе, и они выяснили, что женщины предпочитают остаться вместе, сейчас, во всяком случае. Ким их полностью понимала. Безопаснее держаться вместе: те, кто осмыслил, что произошло, сдружились через пережитые страдания. До тех пор, пока не прибыли их семьи, все эти женщины обрели поддержку вдруг друге.

В большой палате, заполненной бывшими рабынями, медсестра укрыла Ким одеялом, уложив на больничную койку, находящуюся рядом с кроватью Линды, измерила основные показатели ее организма и посветила в глаза фонариком, чем только усилила головную боль.

Но она была хорошей медсестрой, поэтому несколько минут спустя вернулась с обезболивающим средством в компенсацию за пытку фонариком. Какое-то время Ким беседовала с Линдой, разделяя с ней слезы и поддерживая друг друга из-за гибели Холли, испытывая облегчение, что кошмар рабства закончился.

Линда заверила Ким, что не сердится на Сэма за порку, так как у него не было возможности поступить иначе. Он дал ей стоп-слово, и она согласилась. Однако... она больше не будет говорить об этом. Видимо, что-то пошло не так.

Веки Линды отяжелели, и она погрузилась в сон, прежде чем Ким смогла сформулировать тактичный вопрос.

В палате женщины спали или потихоньку плакали, а также беседовали с консультантами, которые приехали с Габи. Благодаря заботе Надзирателя о "товарах", большинство из них не было очень сильно травмировано, по крайней мере, не физически. И они были в состоянии поехать домой.

Ким тревожно осмотрелась. Девушка чувствовала волнение, которое разрасталось внутри нее, с каждой минутой все усиливаясь. Ее руки тряслись, подобно пальмовой ветви при сильном ветре. Черт возьми, все остальные смогли заснуть. Почему же у нее никак не получается?

Может быть, ей следовало поговорить с кем-нибудь. Она не рассказала Линде о Лорде Гревилле и о схватке. Да и Габи от нее отмахнулась, пояснив, что она пока не готова к разговору об этом, и что у них еще будет время, поскольку Габи будет работать здесь каждый день в качестве специалиста ФБР по жертвам, до тех пор, пока похищенные женщины не отправятся домой.

Ким обхватила себя руками, чувствуя опустошение внутри. После того как все это закончится, останется ли от нее что-нибудь? Ей нужно двигаться, заняться чем-нибудь. Она выскользнула из постели, больничная рубашка болталась на ней, но, по крайней мере, санитарки отделения скорой помощи дали ей подходящие по размеру пижамные штаны. Она никогда не забудет этот маленький жест доброты.

Ким шла по коридорам, держась за перила вдоль стен, так как ее мучило слабое головокружение. Когда она проходила мимо дверей, до нее доносились разнообразные запахи: дезинфекции, болезней, испражнений. Ее мышцы пронзила усталость, в ногах появилась тяжесть. «Возвращайся в кровать», - сказала она себе.

Но номер палаты был ей знаком, и тогда она все поняла. Ким полагала, что бродит наугад, однако... почему-то оказалась у палаты Мастера R.

Когда она заглянула внутрь, ее сердце сделало медленный кульбит. Не все внутри нее было охвачено пустой.

Он до сих пор бодрствовал, хмуро разглядывая небольшое блюдо, стоящее на откидном столике. Перекус посреди ночи?

- Вам нужна помощь с ужином? - спросила она, входя в палату.

- Что это за еда такая - желе? Еще и зеленое. Пища не должна быть зеленого цвета. - Он недовольно посмотрел на нее, взгляд стал внимательным, несмотря на то что голос оставался спокойным. - Пиво было бы предпочтительнее. Иди сюда, gatita.

Он протянул ей руку.

Ким вложила свои пальчики в мужскую широкую ладонь, чувствуя его мозоли и сдержанную силу. Но возможность видеть его не помогала. Она осознала, что ничто не поможет ей, и попыталась отступить.

- Вам нужно поспать.

- И тебе тоже следует находиться в своей постели. - Он улыбнулся ей. - Опусти поручень и сядь рядом со мной.

- Нет. Это может навредить Вам.

- Сейчас же, sumisita.

Боже, когда он пользовался этой интонацией, иногда, в редких случаях, она могла ослушаться его. Но не сегодня.

Когда Ким задвинула поручень, он опустил голову на подушку и, взяв девушку за руку, притянул ближе к себе, чтобы усадить с краю. Она знала, что любое движение, вероятно, причиняет ему боль, но на его лице ничего не отразилось.

- Ладно, я здесь. Вы счастливы?

Сидя сковано в вертикальном положении, она бросила на него сердитый взгляд.

- Пока еще нет. Гален сообщил, что ты рассказала ему о том, что произошло. Ты поделилась с ним тем, что чувствовала в тот момент, да?

Она попыталась встать, но его хватка усилилась.

- Я не хочу говорить об этом.

- Но будешь. - Уголок его рта приподнялся. - Как и я, и таким образом мы поддержим друг друга.

- Нет.

Подбородок Рауля немного приподнялся, и она обнаружила, что исчерпала лимит непокорности в своей душе. Ким потупила взгляд.

- Bueno. Я начну. Когда ты сказала, что человек в комнате - это Гревилл, я был зол и напуган, из-за того, что нас подставили.

Он никогда не показывал этого. Ким посмотрела ему в глаза.

- Правда?

- Я очень испугался, Кимберли. - Его пальцы сжали ее руку, а большой палец стал выводить круги на тыльной стороне ладони. - А ты? Ты не выглядела разозленной, - подсказал он ей после секундного молчания.

- Я... Я была так... – Ее глаза наполнялись влагой по мере того, как захлестывали воспоминания. - Так напугана. Я знала, что могу умереть там.

Его глаза сузились.

- Ты думала, я оставлю тебя?

Дрожь усиливалась до тех пор, пока она не почувствовала, что вся кровать начала сотрясаться вместе с ней.

- Я знала, что он заставит вас уйти. Он не оставил бы вам выбора, и...

И она бы кричала в одиночестве, пока умирала. Рауль вздохнул и потянул ее вниз на себя. Ким стала отбиваться.

- Нет, я сделаю вам больно. - Он фыркнул, засмеявшись через боль. - Если будешь драться со мной, то да. Я уже даже чувствую, как начинают расходиться швы.

Она замерла, уставившись на белые марлевые повязки, покрывающие его грудь.

- Ложись рядом со мной, gatita.

Когда она подчинилась, он застонал от удовольствия, устроив ее голову в углублении своего неповрежденного плеча. Тепло струилось от него, подобно солнечному свету, и охвативший ее холод отступил. Вздох сотряс все ее тело.

- Хорошо. – Одной рукой он гладил ее волосы, а другой обнял вокруг спины, надежно удерживая Ким на себе. - Gatita, неужели ты не понимаешь, что нужна мне в моих объятиях не меньше, чем тебе самой необходимо находиться в них?

Она прикрыла глаза с вновь обретенной уверенностью.

- Спасибо.

Его низкий смех был сердечным и обнадеживающим.

- Теперь мы должны поговорить о случившемся, чтобы наши воспоминания правильно осели в памяти, не так ли? - Он мог сконцентрировать ее внимание во время их личных разговоров, будто был специалистом в области изучения посттравматического синдрома. - Моя очередь. Я предчувствовал беду. Я хотел, чтобы ты убежала, но ты вернулась. Я никогда не был так напуган. - Он вдохнул и зарычал. - Я очень горжусь тобой, sumisita mía, но намерен задать тебе трепку за неподчинение мне.

Ким хихикнула ему в плечо, зная, что он не сделал бы ничего подобного.

- Я тоже очень горжусь вами, но мне следует отшлепать вас, из-за того, что не позволяли мне драться рядом бок о бок.

Он хмыкнул.

- Ты хорошо поработала с Надзирателем и охранниками. И с Гревиллом.

У нее перехватило дыхание. В ярости размахнувшись тяжелой лампой, она с ужасом услышала хруст кости. Неописуемый звук, который он издал, глухой стук удара его тела об пол. Ее глаза наполнились слезами, и в этот раз она позволила им пролиться.

- Я убила его.

Пальцы Мастера R прошлись вниз по ее руке.

- Я знаю. – Еще одно скольжение. - Единственный возможный выбор был между его смертью и нашей. Гален утверждает, что я тоже убил нескольких мерзавцев.

Ким шмыгнула носом, слезы намочили его грудь. Он был мужчиной. Ему, вероятно…

- Я убивал раньше и скажу тебе, что несмотря на то, сколько времени прошло, мне также тяжело вспоминать об этом. Часть тебя всегда будет испытывать чувство вины. Грязи.

- Вы тоже?

Его горький смех всколыхнул ее волосы.

- Я не Бог, и убивать человека неправильно. Нам обоим предстоит пережить горе поотнятыми нами жизням, злиться и испытывать потребность орать на ублюдков за то, что вынудили нас сделать это. - Он уткнулся носом в ее макушку. - И поскольку я мужчина, то был бы признателен, если бы ты поплакала за нас обоих, gatita.

Неправильно. Злость. Горе. Рыдания душили ее, а затем эмоции перелились через край. В конце концов, это всего лишь слезы, и она в безопасности с тем, кто может утешить ее в ответ.

* * *

Воскресным днем, сидя рядом с больничной койкой, Ким следила за лицом Мастера R, пока тот спал. Цвет его лица улучшился, а со лба исчезли хмурые морщинки. Медсестра дала ему рубашку сегодня утром, и он снова бросил ее в изножье кровати. Впрочем, так было даже лучше, это позволяло Ким видеть повязки на его голой груди. На белых бинтах выступило только несколько красных пятнышек, в отличие от той первой повязки, которая была пропитана кровью насквозь.

Она усмехнулась. Его лицо заросло щетиной. Когда Рауль проснулся и понял, что обезболивающие лекарства снова погрузили его в сон, то стал обвинять в этом ее. Что у нее очень получалось хорошо – так это распознавать, когда он испытывает боль, и уговаривать его использовать кнопку. Жаль, что у нее не хватает наглости самой нажимать ее, как это делает Мастер Z.

Она отправила Габи и Маркуса домой, поскольку ее чересчур вежливый Хозяин не позволял себе заснуть, пока в его палате находились посетители. Очевидно, к ней это не относилось. Эта мысль подняла волну сильного жара внутри нее. И спал он лучше, если держал ее за руку. Она несколько раз освобождала ее из его хватки, но он просыпался в ту же секунду. Какой-то радар Дома, наверное.

Ей тоже спалось лучше рядом с ним. После возвращения в полную женщин палату, она провела абсолютно бессонную ночь и затем прокралась обратно к нему ни свет ни заря. Мастер R читал. Она придвинула стул и опустила свою голову на его кровать, расположившись рядом с его рукой... всего лишь на секунду... и была разбужена только пару часов спустя, когда приехали Каллен и Андреа. Рауль тоже спал, запутавшись пальцами в ее волосах.

Боже, она любила его.

Он рисковал своей жизнью ради нее.

- Беги, - велел он ей, и принял вызов всех до одного, чтобы дать ей возможность убежать.

Он мог бы позволить Лорду Гревиллу забрать ее, но не сделал этого. Только не ее Хозяин.

Хозяин. Черт возьми. Каждый раз, когда она размышляла о том, чтобы остаться, если он точно хотел, чтобы она осталась, это слово всплывало внутри нее с мелодичным, душераздирающим звуком. Хозяин. А она была рабыней.

Только он настаивал, что Ким не была такой. Она - сабмиссив. Девушка по-прежнему не хотела, чтобы он лишил ее возможности самостоятельно принимать решения, чтобы он управлял ею. Почему она никогда не спрашивала у него, чего он ожидает получить от... женщины? Любовницу? Будет ли он счастлив от ее любви, и тем, что она может дать ему? Какую цену от нее, от ее жизни и ее души он потребует в ответ?

Они жили в отношениях «Хозяин - рабыня», но это было для того, чтобы подготовить ее для встречи с работорговцами. И да, она умоляла его остаться в качестве ее Хозяина. Он позволил это. Она опускалась на колени у его ног. Он кормил ее с рук даже во время совещаний.

Ким нахмурилась. Определенно, ей просто была необходима эта дополнительная неделя в безопасности из-за похищения.

Он, судя по всему, так не думал.

Сможет ли она быть счастлива, если выберет такой образ жизни? Боже, она не имела ни малейшего понятия. Кимберли уставилась на него, вглядываясь в его лицо. Когда он смотрел на нее пристальным взглядом, она была готова сделать что угодно. Его голос мог взять ее в плен где угодно.

У него были сильные руки, ласковые и твердые, такие же, каким был он сам, сочувствующим, с несгибаемым стержнем внутри... человеком чести. Как сказала бы мама: "У этого человека сильный характер". Она могла опереться на него, он оберегал ее. Как она могла покинуть его?

- Сюда, Mamá.

Женский голос с легким испанским акцентом.

Ким повернулась, когда в палату вошли две женщины. Одна - пожилая и немного сгорбившаяся, одетая в платье с цветочным рисунком. От возраста ее лицо было отмечено морщинами, руки искривлены артритом, но она обладала достоинством того, кто проработал всю свою жизнь.

Другая была приблизительно возраста Ким, привлекательная женщина, со сбитым, ширококостным телом, в джинсах и свободной блузе. Она производила впечатление кровной родственницы... черные волосы, шоколадно-карие глаза, латиноамериканский цвет кожи и решительный подбородок Мастера R в женском облике.

- Вы семья Мас... Рауля? – спросила Ким, тут же покраснев и коря свой болтливый язык.

Пожилая женщина не смотрела на нее, ее взгляд был сосредоточен только на Мастере R, она вздрогнула. Когда две женщины обернулись в сторону Ким, на их лицах читался ужас.

Что такое? Потом она вспомнила про свое разбитое лицо.

- Прошу прощения за...

- Нам не следовало приходить, - прервала ее молодая женщина и вышла из палаты.

Что, черт возьми, это было?

- Подождите, - попросила Ким.

Пожилая женщина замялась у двери, и в этот момент Мастер R проснулся.

- Mamá, - выдохнул он, его голос звучал скорее резко, чем спокойно. - Что вы здесь делаете?

Женщина шагнула вперед, заламывая руки.

- Позвонили из больницы. Я вхожу в список твоей семьи.

Как может мать быть столь жесткой с собственным сыном? С Мастером R, который никогда не проявлял и толики пренебрежения по отношению к своим друзьям?

- Ах. Простите, Mamá. Я не думал, что... - Он замолчал, его челюсть сжалась. - Mamá, это Ким. Кимберли, моя мать, Анна Сандовал.

- С вами все в порядке? - спросила миссис Сандовал у Ким.

- Все хорошо, спасибо.

Почему она не спросит Мастера R, как он себя чувствует? Трудно было не заметить многочисленные бинты, которыми были перевязаны его ребра. Ситуация была слишком неловкой. Ким сжала руку Мастера R.

- Я пойду возьму кофе. Вернусь чуть позже.

Выйдя из палаты, Ким столкнулась лицом к лицу со второй женщиной.

- Э-э, привет. - Господи, чужие по крови люди не могут быть настолько похожи. - Вы его сестра? - осведомилась Ким.

Когда губы женщины поджались в характерной манере, она стала так похожа на Мастера R, что Ким едва не рассмеялась.

- Да, я Лючия. Вы его рабыня?

Какого... Ким почувствовала, как ее лицо залилось румянцем.

- Ах, не совсем. Я - Ким.

- Он мой брат, но я не могу позволить ему... - Женщина расправила плечи. - Может быть, вы думаете, что это все развлечение, но это не так. Жить с ним небезопасно. Он причинит вам боль, изобьет вас так сильно, что вы не сможете ходить. Вам ни в коем случае не следует оставаться с ним.

- Что?

Его сестра кивнула, а ее рот превратился в тонкую линию.

- Ему нравится причинять женщинам боль. Чтобы заставить их кричать. Он держит их в качестве рабынь, не позволяя им уйти.

Из палаты Рауля вышла его мать, прикрыв за собой дверь. Она, несомненно, услышала последнюю часть предложения. Глаза женщины были переполнены слезами. Она кивнула.

Ким изумленно таращилась на них. Эти две женщины верят во всю эту чушь. Ее пронзила дрожь, когда все еще терзавшие ее собственные страхи, подняли свои уродливые морды. Только не Мастер R.

- Зачем вы говорите мне все эти вещи?

- Это правда, - подтвердила его мать.

Она беспомощно взглянула на дочь.

- Его жена, - сказала Лючия. - Они так внезапно расстались. Развелись.

Мать коснулась своих губ.

- Рауль не стал бы обсуждать это.

- Алисия рассказала мне... - Лючия кивнула матери, - показала нам обеим, что он сделал с ней. Ее тело покрывали рубцы, синяки и кровоточащие раны. Ее запястья были ободраны, потому что она была прикована к стене.

Взгляд женщины упал на запястья Ким, где остались легкие ссадины от веревки, которую Мастер R использовал на яхте.

- То, что они делали, было... тем, чего они оба хотели, - рассудила Ким, пытаясь представить себе Мастера R, причиняющего кому-то настолько жестокую боль. Своей жене. - Это называется «по обоюдному согласию».

- Нет, - резко возразила его мать. - Без согласия. Алисия сказала, что она кричала и умоляла, а он не позволил ей уйти. Он сделал ее своей рабыней, но она не хотела этого. Она ненавидела его.

- Когда ей удалось освободиться, она сбежала. Развелась с ним, - добавила Лючия. - Сейчас она живет где-то в другом месте.

Его мать повернулась лицом к стене и прошептала: - Алисия говорила, что он позволял другим... иметь ее. Плохо обращаться с ней. Я люблю его, но не могу вести себя так, как будто он мой сын.

- Нет...

- Он признал это. Оставьте его, пока он здесь, в больнице, - настаивала Лючия.

Его мать прикоснулась к синяку на щеке Ким и покачала головой. Обе женщины ушли, младшая поддерживала под руку старшую.

- Нет, - прошептала Ким. - Он не делал этого. Он не мог.

* * *

Рауль закрыл глаза, печаль наполняла его быстрее, чем возвратившаяся боль. Mamá. Он не видел ее почти три года. Она пришла, потому что он был ранен, но всего лишь один взгляд на Кимберли, и она поняла, что он все еще придерживается тематического образа жизни.

Рауль запрокинул голову и уставился в потолок, ощущая знакомый привкус горечи.

Почему Алисия не довольствовалась изменой? Это и так оказалось достаточным ударом для него. Было ужасно - вернуться домой пораньше и обнаружить свою жену, привязанную к козлам, покрытую рубцами и ссадинами от ударов, тогда как зять трахает ее в задницу.

Рауль сделал шаг вперед, считая, что Рэндольф высек ее и насиловал, он готов был убить этого мудака. Но услышал, как Алисия требует от него для ощущения большей боли трахать ее жестче.

Он не убил ни одного из них. А, может быть, следовало. Он подал на развод... а в отместку она разболтала Mamá о ее сыне, о том, что он является Домом. Хозяином. Рауль пытался объяснить Mamá, что такое БДСМ и описать образ жизни, который вел, но все, что она видела, заключалось в том, что ее сын был извращенцем. Больным. Насильником.

Рауль вздохнул, его горло перехватило спазмом. Раньше, когда он приезжал домой, в ее глазах появлялся огонек. Она ругала его на испанском за то, что долго отсутствовал. Теперь в ее взгляде таилось только отвращение.

Телефон на прикроватном столике зазвонил, и Рауль крякнул от боли, когда потянулся к нему, чтобы ответить.

- Сандовал.

- Эй, дружище, - из телефона раздался бодрый громогласный голос Каллена. - Гален послал меня, чтобы забрать маму Ким из аэропорта. Мы сейчас внизу. Ты можешь сказать Ким, что у нее гости?

Ее мама.

- Она надежная женщина? В состоянии позаботиться о дочери? - вяло поинтересовался Рауль, стараясь не допустить, чтобы в его голосе проявилось усилившееся предчувствие утраты.

Но вряд ли он преуспел в этом, поскольку голос Каллена стал осторожным.

- Похоже. Она была в слезах половину пути, а оставшуюся - злая как черт на работорговцев. Хорошо, что никто из них не находится в пределах ее досягаемости. Она напоминает мне Джессику. И твою Ким.

- Bueno. - Мрак наполнил его изнутри, так что сам воздух, казалось, потемнел. Время пришло. - Проводи ее в комнату ожидания в конце моего коридора. Я встречу тебя там.

Кимберли не должна больше оставаться с ним. Ей необходимо исцелиться, и как только она это сделает, он сомневался, что когда-либо увидит ее снова. Возвращение назад к отношениям Доминант/саба, пожалуй, будет слишком для нее, независимо от того, какой храброй она была.

А она была действительно очень смелой. Она пыталась защитить его, залезла в клетку, чтобы спасти его, убила человека.

Минувшей ночью, в его темной палате, она сидела в изножье его постели, и свет из коридора окружил ореолом ее маленькую фигурку, словно ее душа наполнилась светом. Ее дух, невзирая на всю перенесенную боль, остался прекрасным и жертвенным.

Но она достаточно отдала ему. Он сглотнул комок в горле. Следующая встреча пройдет так, как получится, а потом все будет кончено. Он прибывал в мечтах, когда Ким принадлежала ему, но все равно не мог в должной мере оценить то, чем владел. Глупый Сандовал. Она никогда не скрывала тот факт, что не хотела отношений «Хозяин/рабыня» или быть сабой «24/7». Даже если бы она не пережила то, что с ней случилось, то все равно не захотела бы быть с ним.

Да, перед аукционом Ким попросила его остаться ее Хозяином, но она всего лишь нуждалась в ком-то, за кого можно держаться.

Он нахмурился. Тем не менее, она была счастлива с ним. Довольная. Удовлетворенная. Он не предполагал, что все зайдет настолько далеко, однако он должен предоставить ей выбор.

Но сначала он встретит ее маму. И удостоверится, что о его gatita будут заботиться, если она вернется домой. Бросив беглый взгляд на капельницу, Рауль начал расстегивать застежку-липучку, удерживающую иглу в его руке.

* * *

Ким сидела на стуле в кафетерии, наблюдая за потоками дождя, которые неистово проливались на землю за стенами больницы, слушая пробирающие до костей раскаты грома. Гроза, волны... Неважно, какие глупости творят люди, Вселенная непрерывна в своем движении. Морские приливы и отливы наступали и отступали, штормы надвигались на океан, солнце всходило каждое утро.

Жизнь продолжалась.

Но что насчет ее жизни? Гален сообщил, что теперь можно возвращаться домой.

Домой. Она нахмурилась, когда, рассекая тучи, блеснула молния, а спустя несколько секунд, загрохотал гром.

Вернуться в Саванну? К тому, что привычно. Подальше от работорговцев и ФБР, похищенных женщин. На нее нахлынула ностальгия, подгоняя выбраться на свободу, подобно порывам ветра снаружи. Ей необходимо вернуться к своей собственной жизни, своей работе, в свою двухуровневую квартиру, своим друзьям. К своей маме.

Пора домой. Но... Мастер R? Мысль о том, чтобы оставить его, вызвала в ее груди резкую боль, словно в нее попала молния. Она поднялась на ноги и направилась обратно в его палату.

Сможет ли она вынести то, что больше не увидит его? Никогда не почувствует его руку, ласкающую ее волосы, никогда не встанет на колени у его ног, никогда не услышит теплоту в его голосе, когда она предугадывала его потребности. Но и другие воспоминания просачивались ядом, вызывая у девушки тошноту: Надзиратель бьет ее ногами, Лорд Гревилл бьет ее кнутом до тех пор, пока не начинает струиться кровь, клетка, в которой ее держали.

Ким замерла посреди коридора и сосредоточилась на дыхании. Она не могла пройти через это снова. Мама Мастера R заявила, что он был насильником... но он им не был. Он не мог им быть. Но миссис Сандовал была так уверена. Что же ей делать?

Ким остановилась в дверном проеме.

Рауль выглядел изнуренным. Бледным. Больным. Неужели он попытался встать, чтобы воспользоваться ванной? Упрямый Дом.

- По-моему вам пора принять дозу обезболивающего, - строго сказала она.

Рауль мельком глянул на капельницу, выражение его лица было странным. Затем он окинул ее взглядом. Его взгляд был полон решимости, будто запоминая ее лицо, задержавшись на припухшем синяке на левой щеке, заживающей трещинке на ее губе. Его губы сжались.

- Я плохо заботился о тебе, да?

- Я жива. Больше не рабыня. Мы уничтожили банду работорговцев. – На его лице было отсутствующее выражение, и оно послало предостерегающий сигнал, пронесшейся через нее вспышками тревоги. - Что случилось, Ма... Рауль?

Мышцы его тела напряглись, как будто она ударила его. Он посмотрел на нее мрачным взглядом.

- Ничего дурного. У тебя посетитель.

- Кто? Опять полицейские?

- На этот раз нет. - Его улыбка не коснулась глаз. - Они довольны нами, по крайней мере, пока не начнутся судебные разбирательства. - Он поднял руку, словно ради того, чтобы прикоснуться к ней. – Теперь ты можешь вернуться домой.

- Могу?

Он отсылал ее прочь. Осознание этого ощущалось как удар, беспощаднее, чем кулак Надзирателя, обрушившийся на ее ребра, но достаточно убедительный, чтобы вынудить ее сделать шаг назад.

Он замялся, но потом задумчиво спросил:

- Что ты хочешь делать, Кимберли?

В ее теле затрепетал всплеск надежды. Он давал ей выбор. Ей не обязательно его оставлять.

Только она хотела домой. Верно? Нет, она любит его.

Но разве этого было достаточно? Она не ослепленный романтикой подросток. Любовь не означает, что человек может жить с кем-то под одной крышей, или что другой человек заслуживает доверия. Любовь не гарантирует счастья. Она знала, что не может остаться, это не сработает, даже если мысль, что его не будет рядом, чтобы обнимать ее ночью, приветствовать ее утром томным спросонья взглядом, когда он перекатится на нее сверху и прижмет ее руки над головой...

- Я...

Её сердце медленно разбивалось на две части.

Его глаза закрылись, челюсть сжалась.

- Твоя мама здесь, sumis... Кимберли.

- Мама?

- Sí. Она в комнате ожидания в конце коридора.

Мама. Ким уставилась на Рауля, прокручивая в голове слова его матери. Думая о своей собственной. Ее мама любила отца в начале, она так говорила, и он ее любил. Но это не имело значения. Он втоптал ее в грязь. Сделал своей рабыней.

Она не хотела стать таким человеком. Она не такая, как ее мать. За исключением секса, Ким никогда не хотела подчиняться мужчине. Ей пришлось делать это, находясь в ловушке работорговцев, и она пережила всё, но не для того… чтобы остаться здесь. У нее есть личная жизнь.

- Мне нужно вернуться домой.

Карие глаза, наблюдавшие за ней, казалось, стали еще темнее.

- Да, я думаю, что это ты и сделаешь, - подтвердил он без сомнений в голосе. Доминанта. Хозяина.

Ее вспышка раздражения была сейчас кстати. Она выпрямилась, кажется, у нее еще остался стержень внутри, подошла к кровати и протянула руку.

- Спасибо за... все.

За нежность и твердость, за понимание и секс, и.… любовь. Она хотела сказать больше, но горло перехватило. Пришлось сдержать слова и слезы.

Склонив голову, Рауль взял ее руку и, поцеловав пальчики Ким, разжал свою ладонь. Отпуская ее.

- Adios, gatita.

Последние слова отдавались в ее ушах эхом, пока она уходила.