Призрак Сомерсет-Парка

Глава 52

– Когда все рассядутся по местам, я достану свечи, а перед Флорой и Уильямом поставлю особенные. Они погаснут первыми. – Я скорчилась под круглым столом в библиотеке, проверяя, на нужном ли месте закреплена тонкая деревяшка.

– Как это работает? – спросил мистер Пембертон. В поле моего зрения попадали его туфли, что расхаживали вокруг стола. Потом он тоже присел на корточки, и я увидела голубые глаза. – Вы обещали поделиться со мной профессиональными секретами.

Он протянул руку, помогая мне выбраться и встать. Пальцем я задела его золотой перстень. На сей раз я не потрудилась спрятать улыбку. Лучше насладиться теми крохами времени, что нам остались. Я уже неплохо изучила прямолинейный характер мистера Пембертона – если бы он был намерен развивать наши отношения, то так бы и сказал, а не упоминал без конца мой будущий отъезд.

– Фитили я обрезала, – продолжила я, разглаживая складки на платье. Наряд я выбрала простой, ведь Флора мне больше не помогала. – Они разной длины, так что я решаю, которая свеча погаснет первой.

Мистер Пембертон взял одну из них и поднес к свету.

– Это поражает воображение, – сказал он.

Он запрокинул голову, и мне стало хорошо видно шрам у него на подбородке. Я буду скучать по этой отметине. Дверь была затворена, но из-за нее эхом доносился шум – слуги готовились к сегодняшнему приему.

Я зевнула, прикрыв рот ладонью. Всю ночь я представляла, как Флора входит ко мне в комнату, пряча за спиной нож.

– Поддерживаю, мисс Тиммонс, – отозвался мистер Пембертон, тоже борясь с зевотой. Глаза у него покраснели, что говорило о нехватке сна. Прошлой ночью он снова охранял меня у дверей моей спальни.

Я открыла Книгу духов на странице для посланий и написала отточенным почерком «Уильям», а затем «Флора». Я поколебалась, чувствуя себя немного виноватой. Саттерли стоило засадить в тюрьму, с этим я была согласна, но Флора казалась мне скорее невольной сообщницей.

Maman назвала бы меня дурищей.

– Вот ключ, заприте дверь, когда закончите. – Мистер Пембертон положил его на стол, но даже не пошевелился, чтобы уйти. – И еще кое-что, мисс Тиммонс. – Он вытащил из кармана жилета маленькую бархатную коробочку и протянул ее мне. – Я хотел заранее преподнести вам подарок на день рождения.

– О… – Стараясь сдержать дрожь в руках, я открыла коробочку. В ней лежала брошь с камеей в серебряной оправе. Кончиками пальцев я погладила силуэт, вырезанный в слоновой кости.

– Она принадлежала моей матери. Не знаю, носят ли парижские дамы подобные украшения, просто хотел, чтобы у вас что-то осталось на память обо мне – вернее, о Сомерсет-Парке, конечно. Возможно, вы будете надевать ее по каким-то особым случаям или просто оставите в футляре. Вам решать.

– В футляре я ее не оставлю, – отозвалась я, все еще разглядывая изящный профиль.

Мы склонились над брошью, не смея посмотреть друг на друга.

Он сказал:

– Вы говорили, будто примерили диадему, чтобы понять, каково это – быть красивой. Поверьте, для этого вам не нужна диадема. Вам просто нужно увидеть себя такой, какой вас видят другие.

Я подняла голову. Его глаза были нежны, словно безоблачное летнее небо. Как Одра могла в него не влюбиться?

– Спасибо, мистер Пембертон, – ответила я. – Я буду всегда ее беречь.

Я знала, что буду помнить его вечно и без всяких памятных вещиц – но предпочла об этом умолчать.

Мистер Пембертон лукаво улыбнулся.

– Любопытно, но, может быть, вы наконец решитесь назвать меня Гаретом, лишь один раз, перед отъездом. Хотелось бы думать, что мы расстаемся не просто как дальние знакомые, – и он добавил шепотом: – Мисс Тиммонс.

От этого шепота меня с головы до пят охватила дрожь. Мне страшно захотелось потянуться к нему и тронуть пальцами шрам, может быть, даже запечатлеть там поцелуй. Я почти все ему рассказала, все секреты о той ночи, когда умерла maman, которые не были указаны в полицейском досье.

Но я знала – это изменит все. Пусть лучше помнит меня такой, как сейчас.

– Я всегда тяжело сходилась с людьми, – сказала я. – Но вы – единственный, о ком я буду думать с приязнью, вспоминая Сомерсет-Парк. – Затем сделала шаг назад. – И все же я считаю, что обращение по имени омрачит и без того непростую ситуацию.

Он с покорным видом улыбнулся и кивнул.

– Полагаю, мне следует смириться с вашим решением. Не могу винить вас в том, что вы сохраните обо мне приятные воспоминания, и я поступлю в точности так же.

Раздался стук в дверь, и мы еще чуть дальше отошли друг от друга. Я и не сознавала, как близко мы стояли.

– Войдите, – сказал мистер Пембертон.

Дверь открылась, и на пороге возник Бромуэлл, высокий и суровый.

– Простите, милорд, но винный погреб требует вашего внимания.

Мистер Пембертон снова посмотрел на меня.

– Идите. Я уже почти закончила, – сказала я.

Он помедлил немного, улыбнулся мне ободряюще, затем развернулся и вместе с Бромуэллом покинул библиотеку.

Без него она будто опустела. Я посмотрела вверх на оленью голову, рассудив, что там и устроен глазок. Интересно, сколько раз подле него стоял лорд Чедвик, шпионя за семьей и слугами.

Пора было собираться. Я закрыла Книгу духов и перепроверила весь реквизит. Пробили часы, напоминая о том, что вскоре эту комнату наводнят гости. Оставалось лишь убедиться, что среди них окажется Флора.

Вернувшись к себе, я зажгла несколько свечей. Затем потянула шнур для вызова прислуги и принялась расхаживать по комнате, пока не раздался негромкий стук в дверь.

– Войдите, – сказала я.

Вошла Флора с подносом в руках.

– Миссис Гэллоуэй решила, вам захочется чуток подкрепиться перед приемом, мисс. – В глаза мне она не смотрела.

– Мне жаль, что я сказала такое насчет мистера Саттерли. Все это не мое дело. – Я взяла у нее поднос и водрузила его на маленький столик, с подозрением покосившись на чайник. – Надеюсь, ты меня простишь. А еще надеюсь, что ты согласишься прийти сегодня на мой сеанс.

– Я? – чуть громче обычного спросила Флора.

– Разумеется, – подтвердила я, делая вид, будто не замечаю, как она взволнована. – Твое присутствие пойдет нам на пользу. Я уже получила разрешение от мистера Пембертона. И не забывай – мистер Саттерли тоже там будет.

Нижняя губа у нее задрожала.

– Нет, мисс. Мне не стоит идти.

Я посмотрела на свечу у окна, потерла руки.

– Ты это чувствуешь? – спросила я. – Проверь окно, пожалуйста. Должно быть, сквозняк.

Флора с чопорным видом проверила окно.

– Все закрыто, мисс. Никакого скво…

Свеча погасла. Мы смотрели, как из стеклянной колбы поднимается завиток дыма.

– Странно, – задумалась я. – Я чувствую, что с нами дух. Однако я никого не звала. Прежде такого не бывало.

Флора попятилась от окна к камину. На лице у нее отражался безмерный ужас. Пара свечей на каминной полке одна за другой тоже потухли. Флора пискнула, схватившись за горло.

– Это все ты! – воскликнула я, указав на нее. – Дух связан с тобой. Стой! – Я вытянула шею, будто заглядываю ей за плечо. – Это Мэйзи! Она пытается что-то сказать.

Флора снова попятилась, качая головой.

– Вы просто на меня страху нагоняете!

Словно отвечая ей, начали гаснуть и другие свечи. Осталась гореть лишь лампа на столике у кровати. На сей раз Флора в ужасе закричала.

Подойдя к ней, я сказала:

– Мэйзи отчаянно пытается передать тебе послание. На это уходит много сил.

– Нет! – завопила Флора. – Я вам не верю!

Лампа вдруг соскользнула со столика и упала на ковер, будто ее сшибла незримая рука. Я смотала шнурок, за который только что дернула, и отбросила его. Затем легким пинком зашвырнула под кровать.

– Она говорит, тебя мучает какой-то секрет. Секрет, который ты боишься кому-либо поведать.

Флора закусила нижнюю губу.

Я потянулась к ее рукам.

– Мэйзи говорит, если расскажешь правду, тебе перестанут сниться кошмары и откроется верный путь.

– Она простила меня? – Флора судорожно стиснула мои руки, впиваясь ногтями в кожу.

Я такого не ожидала, но продолжила.

– Да. Она тебя любит.

Флора упала мне в объятия и разрыдалась у меня на плече.

– Я не нарочно!

Немного потрясенная, я поглаживала ее по спине и шепотом успокаивала.

– Ну будет, будет, – приговаривала я.

– Я лишь хотела, чтоб она пошла на поправку, – захлебывалась слезами Флора. – Бабуля Лил сказала, ей уж ничем не помочь, но надо ж было хотя бы попытаться! Только я мало чего умею. Чайные листья-то с виду все схожи. Я думала, что даю ей снадобье от лихорадки. А у нее остановилось сердце!

У меня и у самой сердце едва не остановилось. Флора терзается чувством вины из-за Мэйзи, а не из-за Одры?

Флора уткнулась мокрым от слез лицом мне в плечо.

– О, Мэйзи, – провыла она. – Мне так жаль.

– Ты дала Мэйзи варево бабули Лил?

– И она умерла на другой день! – Флора отодвинулась от меня, все лицо служанки было залито слезами. – Я просто хотела ей помочь, правда! Но Уильям слыхал, как доктор сказал, мол, у нее не понять почему остановилось сердце. А я-то знаю, что виновата! Я убила Мэйзи.

Душа разрывалась от жалости к ней. Несчастный случай со всеми вытекающими, и от последствий не избавиться. Я ее понимала. Но потом вспомнила слова Барнаби.

– Доктор сказал, у нее было слабое сердце, так что она была к этому предрасположена. Он бы знал – ведь он пробыл с ней рядом всю ночь.

Флора засопела.

– Но Уильям-то сам слышал! – Множество чувств промелькнуло у нее на лице, она явно пыталась соединить детали головоломки.

Нужно было лишь немного ее подтолкнуть. Я подошла к столу, налила чая в чашку и протянула Флоре.

– Держи, тебе пойдет на пользу.

Она взяла чашку. Та дребезжала на блюдце. Флора целую вечность вглядывалась в нее, а потом снова разразилась слезами.

– О, мисс! Простите! Это все Уильям придумал. Он хотел, чтоб я капнула вам в чай сонное зелье бабули Лил, чтобы на спиритическом сеансе вы клевали носом и все бы решили, будто вы пьяная. И хозяин вас вышвырнул бы вон. Уильям ненавидит вас, мисс. Я ему противилась, мне-то вы по нраву, взаправду по нраву. А он говорит, мол, тогда скажет хозяину, как я обошлась с Мэйзи. А если я угробила Мэйзи, то и мисс Одру могла. Мне нельзя в тюрьму! Бабуля подумает, что я чудовище.

Ну наконец-то. Я вздохнула.

– Уильям нарочно пытается сорвать сеанс, Флора. И на это есть лишь одна причина.

Флора склонила голову, соглашаясь с правдой.

– А я вам там еще нужна? – прошептала она. – Видеть его не хочу.

– Нет, – заверила я ее. – Не тревожься. После нынешнего вечера тебе не придется иметь дело с Уильямом. Я об этом позабочусь.

Она была столь опустошена, что сердце разрывалось. Горе тяготило ее так долго.

Я хотела лишь немного приободрить бедняжку.

– Еще Мэйзи сказала, что рядом с тобой есть настоящий красавчик. Просто нужно пошире открыть глаза, и ты его увидишь.

Она утерла нос рукавом.

– Ох, Дженни. Совсем я расклеилась. Ну полно об этом. Святые небеса, вы только взгляните на улицу. Солнце-то уж садится. Надобно вас принарядить.

Флора была верна своему слову. В мгновение ока я оказалась в багровом платье с черной кружевной отделкой. Мои волосы были бережно убраны назад и лишь у лица выпущено несколько локонов. Посмотрев в зеркало, я с трудом себя узнала. Впервые я казалась роскошной дамой, которой в Сомерсет-Парке самое место.

– Жаль, ожерелья у вас нет, Дженни, – посетовала Флора, касаясь воротника. – Вырез очень изящный и простой.

И я потянулась к бархатной коробочке на трюмо.