Призрак Сомерсет-Парка

Глава 59

Одра, бормоча тысячи извинений, трясущимися руками тянулась к мистеру Локхарту, чье безжизненное тело всплыло лицом вверх.

– Что же мне без вас делать? – Она баюкала его в объятиях, а кровь старика, смешиваясь с морской водой, кружилась вокруг них.

Меня раздирали противоречивые чувства – хотелось кричать от нелепой жестокости происходящего или плакать, как Одра, однако я не могла сдаться, нужно было сохранять ясность ума. Я умела справляться с горем. Все сожаления, что я испытывала по поводу смерти мистера Локхарта, необходимо отодвинуть в сторону. Мои пальцы онемели от воды, но я изо всех сил сосредоточилась на том, чтобы протолкнуть тонкую иглу в проржавевший замок.

Одра подняла взгляд от старика, которого все еще баюкала в объятиях. Она уже не рыдала, но глаза у нее покраснели и опухли.

– Нельзя было дать тебе умереть зря. – Она с наигранной скромностью улыбнулась мне, и это встревожило сильнее любого злобного оскала. – Голоса желают, чтобы мы страдали так же, как они. Только тогда они согласны умолкнуть.

Вода бурлила вокруг меня и прибывала, я изо всех сил пыталась удержаться на ногах.

– Я медиум. Я могу связаться с призраками и узнать, чего они на самом деле хотят. И тогда они наконец оставят тебя в покое.

– Я их и сама прекрасно слышу. – Одра не мигая уставилась на меня, глаза ее были столь же ледяными и безжалостными, как кандалы на моих запястьях. – Сомерсет – больше чем дом. Он часть меня, будто и я создана из его камней. Я не могу покинуть поместье и вернуться под личиной другого человека. – Она снова посмотрела на мистера Локхарта, а затем осторожно прикрыла ему веки. – И все же он успел подсказать мне ответ. Теперь я знаю, смерть – это единственный способ навеки завладеть Сомерсетом. Вот что мне все время пытались сообщить голоса.

Я облизала губы – на них была соль.

– Не сдавайся, Одра. Тебе суждено владеть Сомерсетом. – Мои пальцы проворно шевелились под водой. Я снова ощутила, как игла продвигается вперед. – Все твои жертвы будут принесены не напрасно. Всегда есть выход. Я могу помочь.

Она поцеловала мистера Локхарта в лоб, а потом отпустила его тело. Волны унесли старика к другой стене подземелья, оставляя за собой кровавый след на воде.

– Я много часов провела здесь, глядя на останки и гадая, что эти девушки чувствовали. Должно быть, до последнего вдоха звали на помощь. – Она заговорила тише, будто делясь со мной секретом. – Я слышала голоса мертвых. И до сих пор слышу, – испуганно добавила она, оглянувшись на тени. – Неважно, как далеко я отсюда уеду, их крики всегда меня найдут. Сомерсету никогда не избавиться от своих замученных призраков, пока мы им не заплатим.

Иголка внезапно остановилась. Я затаила дыхание и повернула брошь, проверяя язычок. Я чувствовала давление. Нужно было сделать еще один оборот. Последовал щелчок, а затем брошь вдруг выскользнула у меня из пальцев. Я видела, как она скрылась в волнах.

На миг я потрясенно застыла, а потом меня охватило отчаяние, и в ярости я громко закричала. Плотина, которую я так тщательно выстраивала, обвалилась. Из глубин моей души вырвалось горе, гнев и ужасное чувство вины.

Я била по воде кулаками и изо всех сил тянула цепи, не обращая внимания на то, как больно железо впивается в плоть. Я продолжала метаться, пока не ослабла совсем. Задыхаясь, я прислонилась спиной к стене. У меня закончились все идеи, все фокусы. Беспощадная тоска взяла верх.

Одра наблюдала за мной с понимающим видом.

– Есть лишь один способ избавиться от оков – и это смерть, Дженни. Ты и сама понимаешь – я права. Смерть – твоя старая подруга, верно? Почему ты боишься того, что так хорошо знала всю жизнь?

У меня заложило уши, и ее слова стали звучать как-то приглушенно. Я ничего не ответила, поскольку в глубине души всегда знала: все именно так и закончится.

Хоть бы я не рождалась на свет! Хоть бы ты прыгнула за отцом в море в тот день, когда он умер!

Мои последние жестокие слова, обращенные к maman, вернулись ко мне же. Так мне и надо. Прежде чем окончательно испустить дух, я буду знать, что не заслуживаю лучшего.

– И тогда мы обе получим то, что нам нужно, – спокойно продолжила Одра. – Они найдут подземелье, увидят наши тела и поймут, что Гарет не виновен. Ты дашь ему свободу. А у нас будет Сомерсет. Только представь! Мы станем легендой – такого мы не сумели бы добиться при жизни. Мы никогда не состаримся. Мы останемся прекрасными навек. Известный художник напишет твой портрет, и его повесят рядом с моим в галерее Сомерсета. Вообрази, каково это! Мы всегда будем жить в замке. Словно сестры.

Одра взяла мои дрожащие руки в свои.

– Призраки Сомерсета – это девушки, такие же, как ты и я, и они не уступят, пока не заберут свое. Они хотят, чтобы мы присоединились к ним в посмертии. Вот что я напоследок совершу из любви к моему дому. Сегодня мы станем частью истории Сомерсета.

И в тот же миг остатки моих сил исчезли. Разве, услышав пророчество гадалки, я не смирилась с тем, что это моя судьба? Мое наказание за смерть maman, за то, что я не понимала, на какие жертвы она идет ради нас, что не сознавала – без нее я ничего не значу.

Неестественное спокойствие овладело мной.

Я не заслуживаю второго шанса. Рок все время подталкивал меня к морю, несмотря на избранный мною путь. Гарет ошибался. Нельзя подчинить судьбу своему выбору. Моя участь была незыблема и никогда не привела бы меня в Париж, к смеху родных, к прогулкам на лошади. Она всегда оканчивалась здесь.

– Все хорошо, дорогая? – спросила Одра. – Давай вместе.

В знак поражения я склонила голову.

Я смотрела, как Одра ныряет в воду, спутанные белокурые волосы погружаются следом. А потом она схватилась за мои цепи, увлекая за собой. Она крепко обняла меня, и я представила, как наши тела навеки сливаются в объятиях.

Зрение начала скрадывать тьма. Легкие горели, но я подавила порыв вдохнуть. Я почти чувствовала облегчение. Смерть всю мою жизнь манила меня, и я готова была принять ее с распростертыми руками. Я не умела вальсировать, но сегодня я станцую со Смертью.

И тут в глубине души меня что-то сильно кольнуло. Послышался сердитый голос maman.

Тебе суждено жить, ma petite chérie.

Она снова заговорила, и на сей раз громче. Этот голос исходил из моего сердца. Тебе суждено жить!

Maman учила меня ни от кого не зависеть, чтобы быть сильной. Но быть сильной – значит доверять своему сердцу.

Сердце видит неподвластное взгляду.

Под закрытыми веками промелькнул образ Гарета, видение долгих летних дней, ветер, развевающий мои волосы, его губы на моих.

Я оттолкнула Одру и потянулась вверх, держа рот над водой, чтобы глотнуть воздуха. Она схватила меня за волосы и снова рванула к себе. Из моих губ вырывались пузырьки воздуха, а она всем телом тянула меня ко дну. Руку кольнула боль – это осколок лампы впился мне в ладонь. Я схватила его и вслепую резанула по ней.

Ее вопль был слышен даже под водой. Она разжала руки, и я сумела встать, снова жадно вдохнуть воздух.

Одра вынырнула из воды и приблизила ко мне лицо, исполненное чистой ярости.

– Нет! – взревела она, снова бросаясь на меня. Я вспомнила о синяках и порезах мистера Локхарта, который говорил, что все это последствия его старческой неловкости. Она меня не отпустит, мы будем биться насмерть.

Железными кандалами я задела ее подбородок. Она закричала и снова вцепилась мне в волосы, а я отмахнулась от нее другой рукой, и на сей раз удар был сильным. Голова Одры отлетела и с тошнотворным стуком угодила в каменную стену. И тут ее хватка ослабла.

Тело скользнуло в воду, грязная сорочка вздулась вокруг, словно лепестки подснежника.

Я запрокинула голову и прокричала:

– Помогите!

Следующая волна сбила меня с ног. Вода заливала мое лицо, ногами я пыталась нащупать еще хоть дюйм опоры, но цепи уже натянулись на всю длину.

– Помогите! – Мой голос эхом разнесся по пустому подземелью. – Помоги мне!

Этим словам суждено загнать меня в могилу. Возможно, все это время я слышала собственные крики.

Я представила старушку Флору. Вот она сидит в кресле-качалке бабули Лил и рассказывает историю о моем призраке, поселившемся в подземелье. Найдет ли нас хоть кто-нибудь?

Я закричала, зная, что его имя сорвется с моих губ последним:

– Гарет!

Вода хлынула мне в рот. Волны накатывали снова, но теперь их уровень уже не спадал. Я продолжала звать, готовая кричать до последнего вздоха в знак того, что хочу жить.

«Я хочу жить, – подумала я. – Я хочу жить! Мне суждено жить. Я заслуживаю жизни».

Послышался шумный всплеск. Наверное, это Одра очнулась и собирается убить меня – теперь уже окончательно.

Мое тело подхватили сильные руки и резко потянули. Затем к губам прижался рот, вдыхая в легкие воздух. Я с радостью его приняла. Хлынула следующая волна, и хватка ослабла. Я попыталась позвать, чтобы она вернулась, но выпустила из губ только поток пузырьков.

Я посмотрела наверх сквозь воду и увидела над поверхностью лишь смутные очертания лица. Он снова нырнул, прижался во второй раз ртом к моему рту, давая мне воздух и поддерживая жизнь.

Вода взволновалась – это кто-то спрыгнул вниз, ко мне. Лязгнуло, содрогнувшись от удара, железо, и вдруг с одной руки спали тяжелые цепи. Вторым запястьем я ощутила ту же сильнейшую вибрацию и наконец освободилась окончательно.

Мы поднялись вместе. Я отчаянно вдохнула полной грудью, цепляясь за своего спасителя. Мой живот содрогнулся, и я исторгла из себя морскую воду. Я не осмелилась оглянуться туда, где – я знала это – плавали тела мертвецов. Происходящее казалось необъятным для разума, и я даже не пыталась его осмыслить. Я могла лишь испытывать чувства. Меня начало неистово трясти, а следом полились слезы.

Из воды вынырнул Джозеф. В руке у него был топор, который я видела в конюшне, с него текла вода. Гарет бережно помогал мне подниматься по лестнице, пока мы наконец не выбрались из омута. Дрожа, мы упали друг другу в объятия.

– Мисс Тиммонс, – наконец, задыхаясь, выпалил он, – вы так и не пришли на конюшню.

– Зовите меня Женевьева, – ответила я.