Про чтение. Часть 1. Основы

Роберт Хайнлайн — «Чужак в чужой стране» (1961)

Очень неоднозначная, весьма спорная и где-то даже опасная книга.

Но книга, без сомнения, знаковая, выдающаяся, можно сказать, революционная.

Не удивительно, что в свое время этот философский фантастический роман американского писателя Роберта Хайнлайна всколыхнул общественное мнение, и даже стал чем-то вроде библии движения хиппи. Потому что относится к разряду текстов, не оставляющих никого равнодушным после прочтения. Есть ничем не примечательные книжки, развлекательное или познавательное чтиво, заполняющее ваши мозги съедобной информационной кашицей. Такие книжки безопасны. И есть книги, дергающие за нерв, вскрывающие темы, о которых никто обычно не задумывается и задающие вопросы, которые не принято задавать в нормальном обществе. Обычно после таких тестов читатели делятся на два лагеря. В случае с «Чужаком» именно это и произошло: был проведен четкий разделительный барьер на тех и других, «нас» и «их». Представители одного мнения подвергли произведение беспощадной, разрушительной критике, с праведным гневом указывая на его аморальность, пошлость, вред для неокрепшей подростковой психики, на пропаганду группового секса, оправдание таких немыслимых вещей как каннибализм и попирание традиционного института семьи, общества и даже государства. Представители оппозиции все эти же недостатки возвели в достоинство, посоветовав закостенелым консерваторам заткнуться и тихо доживать свой век в отживших условиях, в невидимом рабстве, косности и невежестве. Совершенно понятно, что одни были из старшего поколения, воспитанного в строгом католическо-протестантском стиле, а другие из младшего, разделившие философию «детей цветов». Но, как обычно, истина спряталась где-то посередине, и мы постараемся ее вывести на чистую воду.

Валентайн Майкл Смит — космический маугли. Он — потомок колонистов, высадившихся на Марсе, но покончивших жизнь самоубийством из-за тоски по Земле. Ребенок разделил бы печальную участь своих родителей, если бы его не подобрали и воспитали в своей культуре марсиане. Являясь биологическим человеком, Смит был «сформирован» как марсианин со всеми вытекающими последствиями. И после возвращения на Землю, он столкнулся с совершенно чуждой ему человеческой цивилизацией, оказавшись на позиции своего среди чужих, чужого среди своих. Уже трагедия. Смиту пришлось адаптироваться к нашей жизни, но процесс «перестройки» привел к совершенно непредсказуемым последствиям.

Поскольку роман написан в 1960-е, то есть на излете Золотого века фантастики, он имеет некоторые атрибуты этого периода и очень характерные для авторского почерка Хайнлайна черты. Из первых — постулат о том, что на Марсе существовала высокоразвитая цивилизация марсиан, что пошло еще с Берроуза, было продолжено Брэдбери и подхвачено еще десятком других фантастов. Как следствие, трехногие марсиане у Хайнлайна (а это уже второе) живут и размножаются гнездами, семьи коллективны, а высшей духовной ценностью является «вникновение», то есть некий ментальный симбиоз, когда члены гнезда чувствуют друг друга. Этакое психическое единство, коллективное сознательное. Каждый проходит пять стадий роста, а материальное существование рассматривается как мимолетная вещь. Страха смерти нет. Бог не персонифицирован, религии не существует, ее заменяет некая философия, сходная с пантеизмом: Бог во всем. Ты — есть Бог. Я — есть Бог. Поэтому никакого намека на насилие, жестокость, ревность, гнев и прочие чисто человеческие аффекты: причинять вред ближнему значит калечить себя самого.

Теперь становится понятно, какой неописуемый шок на 20-летнего парня, еще яйцо по градации марсиан, произвела наша сумасшедшая планета. Но процесс оказался запущен, и как ни странно, в обоих направлениях. Приступив к изучению человеческой культуры, Смит, сам того не желая, стал распространять марсианский стиль жизни среди людей. И влияние Смита на своих друзей приобрело форму религиозного культа, вдребезги разбивающего прежнюю консервативную систему морали и общественного устройства.

Роман Хайнлайна насыщен аллюзиями и культурными отсылками к схожим процессам, уже происходившим в человеческой истории. Сам собой здесь напрашивается библейский сюжет, когда некий человек из Назарета стал распространять новую форму духовной практики, превратившуюся со временем в христианство. Параллели налицо — Смит становится в этой ситуации Иисусом номер два, божественным в своей ангельской наивности и подобным богу, ведь он владеет сакральным знанием марсиан, способен дематериализовывать живые и неживые предметы, телепортироваться, обладает телекинезом и прочими сверхъестественными способностями, которые могут быть расценены обывателем не иначе как чудо. Христос ходил по воде, но это было не чудо для верующих. Смит мог испарить любого, кто угрожал расправой его братьям «по воде», и это также не считалось чем-то необычным — для него. Все дело в системе координат: когда в старую систему приходит человек и устанавливает новые правила игры, новую систему, неизбежно столкновение старых и новых норм. И опять же вода — у христиан крещение происходит в воде, у марсиан — путем совместного распития воды.

Но кроме прочих метафор, здесь чрезвычайно резкую критику вызвали описанные Хайнлайном практика «группового» секса, а также каннибализм. Касательно первого, если огрубить: Хайнлайн идеологически обосновал ограниченную форму промискуитета. Все члены Гнезда принадлежат друг другу, поскольку являются братьями по «воде». Духовная близость неотделима от физической и воспринимается как само собой разумеющееся явление. Вот она, хипповская, «свободная любовь». Разумеется, ни о какой традиционной морали здесь речи просто не идет. И в этом контексте можно вспомнить труды марксистов, например, Энгельса, который доказывал, что обычная семья из мужа и жены образована в результате классовой эксплуатации. Такие дела. Что касается каннибализма, суть его у Смита сводится к тому, что после смерти живые братья должны вникнуть в тело ушедшего брата, чтобы остаться с ним едиными. Вникнуть — то есть поглотить, что носит признак ритуала, из того же разряда, как крещение водой: марсиане принимают в гнездо лишь тех, с кем разделили употребление воды — высшей ценности. Ритуальное поедание плоти умершего считается высшей честью.

Можно только представить, какое отвращение возникнет у читателя после осмысления всех этих вещей. Наше воспитание, наши ценности и взгляды встают на дыбы, это кажется нам отвратительным, невозможным и недопустимым, противным человеческой природе. Но так ли уж это дико для нас, или человеку были знакомы подобные вещи? Если мы обратимся к истории, то легко можем найти примеры успешного существования и того, и другого. Народы Африки, Полинезии, древние народы Европы не гнушались ни коллективной семьей, ни поеданием ближнего. И оказывается, что наши предки практиковали эти вещи, что конечно же не оправдывает их, но и не критикует — просто это исторический факт. Решать и думать, правильно или позорно все это, должен каждый.

Община Смита выглядит как секта, но парадокс в том, что первые христианские общины выглядели точно также. И потом, давайте вспомним ритуал причащения. В церкви верующим дают укусить хлеба и испить вина, вкусить Тело и Кровь Христа, то есть по сути отведать плоти Бога. Чем не каннибализм? А христианское «Плодитесь и размножайтесь», идея всеобщего братства во Христе и тому подобное?

В романе очень много других контрапунктов, заставляющих нас призадуматься над тем или иным фактом из нашей истории. Например, чрезвычайно занимательна мысль о природе юмора: человек смеется, когда ему плохо, чтобы уменьшить свою боль. Поразительно, но здесь также творчески обыграна идея коммунизма! Хайнлайн, апостол американского стиля жизни, фактически обосновал положительные стороны коллективного существования без собственности! И прочее в том же духе.

При всех этих качествах мы не считаем роман «Чужак в стране чужой» бесспорным шедевром. В нем есть изъяны, но не смыслового, а технически литературного толка. Например, при всех плюсах фирменного хайнлайновского языка, этими его шуточками и оборотами речи, в тексте чересчур много скользких, сальных и просто пошлых сцен, которые никак себя не оправдывают, не работают на идею, а вставлены, словно бы из желания разбавить густой философский сироп. Хайнлайн вообще грешит чрезмерными уклонами в секс, особенно в поздних своих текстах, где пикантных моментов натыкано сверх меры, превращая фантастику в какое-то дешевое чтиво. Здесь этот баланс еще не нарушен, но соотношение талантливого и вульгарного на грани. Соответственно, такого рода роман следует читать уже зрелым людям, способным к критическому самостоятельному мышлению.