Про домового Кешу и деревню Медведа

Марья Ивановна

А в это время заведующая начальной школой деревни Марья Ивановна шла по тайге, перекидывая неудобные и тяжелые узлы с одного плеча на другое.

Руки ей оттягивала еще и тяжелая сумка, которую она, отдыхая, осторожно опускала на землю. В сумке были два горшка с алыми цикламенами. Как ни тяжело ей было, она ни разу не пожалела, что купила их.

Первого сентября дети придут и удивятся: за окнами снег, а на подоконнике в классе такая красота — алое чудо...

С ближнего дерева шумно вспорхнул рябчик. Марья Ивановна даже глазом не повела в его сторону: эка невидаль, рябчики в их тайге на каждом шагу!

Она очень устала, десять километров по разъезженной дороге топать — не шутка, Марья Ивановна уже пожалела, что Веньке Гришанину не позвонила: он бы не отказался ее в районе у автобуса встретить. Все-таки бывший ученик.

Мотоцикл у него с коляской: с ветерком бы до деревни домчались. Но Марья Ивановна не любила просить о помощи — самолюбие не позволяло!

Она перешла мостик через речку и вздохнула: слава Богу — уже почти дома!

Деревушка, где она с юности учительствовала, была небольшая. Называлась, как в сказке, Медведа. А фамилий ее учеников в Медведе было только три: Павловы, Гришанины и Сторожевы. Все — ближняя и дальняя родня друг другу.

Гришанины всегда плохо учились, Сторожевы в отличниках всегда ходили, а Павловы — середнячки. Но Мария Ивановна всех терпеливо учила, она вообще свою профессию любила и гордилась ею.

Это её стараниями в центре деревни на горочке новая красавица-школа появилась, деревянная, из толстых бревен срубленная.

Издалека Марья Ивановна увидела: окна в школе светятся, а из трубы в чистое небо с ранними звездами дым поднимается. Значит, Явдошка печку топит.

Топилась печка из просторного коридора (он и залом служил, и на переменках тут же играли и бегали дети), а горячие бока печки в коридоре и в двух классных комнатах были все в цветных изразцах.

Сколько трудов Марье Ивановне пришлось приложить, со сколькими начальниками за эти изразцы битву выдержать...

— Хочу, чтоб у меня школа была не хуже, чем в Москве! — стучала она кулаком по столу начальников.

— Да в Москве печек нету! — кричали ей в ответ.

Но она своего добилась, потому что “от этой Марьи Ивановны не отвяжешься!”

Когда голландку, наконец, соорудили и изразцами украсили, вся деревня, как на экскурсию, в школу ходила...

Марья Ивановна улыбнулась, вспомнив это, и пошла побыстрее.

Но вдруг, взглянув на ярко освещенное окно, странную тень заметила. Быстрая тень то исчезала, то появлялась, словно кто-то по школе бегал и прыгал.

Неужели Явдошка козленка с собой для компании прихватила?..

Бабка Явдошка встретила ее радостно, бросилась помогать:

— Как же ты, бедная, всё это тащила?! — ахала она.

Первым делом Явдошка распаковала и поставила на подоконники в оба класса алые цикламены:

— Ах, какая красота! Зовут-то цветики как?.. Я таких и не видала никогда!

Потом они вытащили из узлов и разложили по шкафам новые учебники и “ненаглядные пособия” — так Марья Ивановна шутливо картины, карты и таблицы называла.

Уже в учительской, отогревая руки у горячего зеркала печки-голландки, Марья Ивановна вспомнила:

— А где твои козлята? Прыгали тут!…

— Какие козлята? — удивилась бабка Явдошка. — То Кеша баловался! Веселил меня!..

— Какой Кеша?

— Домовой у меня завелся! — сообщила радостно Явдошка. — Милый такой, разговорчивый!.. Он говорит, что сыны мои непременно вернутся...

Марья Ивановна только вздохнула — совсем бабка терять разум стала:

— Домовых не бывает! Сказки все это!

— Как же не бывает, когда он у меня под печкой живет? — не согласилась Явдошка. — Кеша, покажись Марье Ивановне!

Но Кеша не показался.

Он был тут, рядом с ними, и во все глаза смотрел на Марью Ивановну и понимал, что она хорошая, честная и даже добрая, но показываться ей все-таки нельзя. Почему? А он чувствовал, что к добру это не приведет. Она ведь и с ума может сойти, потому что чудесам не верит!

— Осторожный он очень, — вздохнула Явдошка. — А меня уже признал! Так бегал тут, картинки рассматривал. Я ему хотела только “А” и “Б” показать... А он за пять минут всю нашу азбуку освоил и “Мама мыла раму” сам прочел! А машинкой твоей новой как интересовался!

— Компьютером? — ахнула Мария Ивановна. — Зачем его трогала? Испортишь — а он дорогой! Только-только Венька Гришанин пообещал меня научить, как с ним обращаться, а ты!… А если сломала его!?

Кеша, как о компьютере речь зашла, тут же ушки навострил. Кеша хорошо недавний разговор помнил, который ему подслушать удалось.

В тот раз Венька Гришанин, удачливый охотник, в школу забежал и Марии Ивановне похвастался, что он себе недавно дорогущий компьютер купил.

— А я, Веня, ничего в компьютерах не понимаю... — пожаловалась Мария Ивановна своему бывшему ученику. — Вот тоже выпросила компьютер для школы, а как: детей по-современному учить не знаю, так и стоит нераспечатанным в коробке!

Венька подергал свои шикарные рыжие усы. Он их недавно вырастил и очень гордился ими. Распаковал компьютер, осмотрел его.

— Я вас научу! У меня и учебник для чайников есть!

— Для чайников? — удивилась Марья Ивановна.

— Для дураков, значит! Я сам по такому начинал!

— А не для дураков у тебя учебника нет?

— Есть. Так вам же еще рано по таким учиться! — удивился он.

Марья Ивановна поняла, что обижаться на Веньку не следует, он и не думал ее обидеть: просто в настоящее время у молодежи озорные названия даже для серьезных книг.

— Я уже старая, наверное, для такой техники? Как ты думаешь?

— Вы способная! У вас получится! — пообещал.

— Веня, а тебе-то самому компьютер зачем?

— О, Марьиванна! Я целые ночи в Интернете сижу! — с восторгом сообщил он.

“Надо узнать, что это за Интернет такой“, — подумала Марья Ивановна. Но не стала вопросы задавать, чтоб совсем неучем перед своим бывшим учеником не показаться.

— А ты, Веня, может, и моих школьников поучишь? — спросила она осторожно.

— Для вас, Марья Ивановна, на все готов. Я ж помню, как вы со мной мучились, а все-таки заставили меня десять классов закончить!

Но компьютерные уроки они решили до сентября отложить: может, и вторая учительница в школе появится, а ее тоже обучить надо...

Марья Ивановна очень испугалась, что испортится компьютер: если поломается, то второго не дадут! Она так сердито на бабку Явдошку смотрела.

— Я и не дотронулась до него! Мне ни к чему. Это — Кеша!

А Марья Ивановна строго сказала:

— Впредь приходи убираться одна!

— Как скажешь, Марьиванна! Только с Кешей мне веселее... Кеша, ну, покажись! — попросила опять Явдошка.

И, подождав, обернулась к ней:

— А, может, он уже и домой побег, к козлятушкам... Да и ты тоже иди, милая, отдыхай! Вон как за дорогу эту окаянную замучилась!

Дома было тепло, чисто, половички полосатые по крашеным полам протянулись, и красивая музыка на всю горницу звучала...

Муж и дочка по телевизору “Лебединое озеро” смотрели. Одетту-Одилию танцевала Плисецкая.

— Это ж надо! — подумала Марья Ивановна. — Вот и Большой театр к нам в тайгу заглянул!..

Муж Ванюшка оставил телевизор, помог ей снять резиновые сапоги и достал из печи горячий еще суп. Из рябчиков. Значит, на охоту сегодня ходил.

— А мы с Ксюшей и пироги с черемухой сочинили. Попробуешь? — сказал Ванюшка.

— Сейчас Ночку подою, — сказала она устало. — Уж потом и пироги!

— А мы уже подоили, мамочка! — весело крикнула Ксюша.

Глотнув парного молока, Марья Ивановна объявила своим печальную новость:

— Явдошка, боюсь, совсем умом тронулась: говорит, у нее домовой под печкой завелся! Она его Кешей зовет...

Ксюша засмеялась, а Ванюшка головой сочувственно покачал. Жалел он бабку Явдошку очень.

— Отдыхать пойду! — сказала Марья Ивановна.

— У-у, мамуля! Посидела бы с нами: мы соскучились! — сказала дочка Ксюша. — Ты б хотела, чтоб у нас настоящий домовой жил?

— Я б с ума сошла тогда! Из дому бы точно сбежала!

— А я б хотела! Интере-е-есно!

Марья Ивановна только рукой махнула, потянулась и зевнула.

— Иди, милая, отдохни. Совсем замучилась! — пожалел ее муж Ванюшка.