Проблемы теории государства и права / Учебное пособие.

11.1. Сущность и содержание права

Одной из наиболее фундаментальных задач юридической науки является познание природы права, раскрываемой главным образом через его сущность и содержание. Есть большая доля истины в подходе к этой задаче как осмыслению "высшего и основного понятия" в правоведении[256]. Без решения этой сложной и многогранной задачи невозможно получить полноценное представление о праве.

Осмысление природы права имеет богатую историю. Известны естественно-правовая, историческая, реалистическая, психологическая, нормативистская, социологическая, позитивистская, марксистская и некоторые другие доктрины права. Они существенно отличаются друг от друга. Если для одной из них право есть, прежде всего, природное, естественное явление (Цицерон, Локк), то для другой - выражение исторически складывающегося духа народа (Савиньи, Пухта), для третьей - защищенный государством интерес (Иеринг, Трубецкой), для четвертой - императивное переживание людей (Петрожицкий, Мэрилла), для пятой - внешний регулятор социальной жизни (Штаммлер, Кельзон), для шестой - система правоотношений, поведения людей (Эрлих, Шершеневич), для марксизма - экономически детерминированная классовая воля и т.д.

При всех, однако, различиях многие из таких доктрин представляли собой какой-либо шаг в познании природы права. Наряду с идеями, оказавшимися неоправданными, они содержали рациональные моменты, которые внесли тот или иной вклад в общее учение о праве.

Прежде всего, отметим, что правопонимание осложняется, кроме всего прочего, двумя обстоятельствами. Во-первых, неоднозначностью словоупотребления. Хотя вряд ли можно научно оправдывать использование слова "право" произвольно, как это делается в некоторых изданиях[257], все же исторически сложилось употребление его в "объективном и субъективном" смыслах. Попытки освободиться от такой двойственности, предпринимаемые давно[258], не увенчались успехом. Во-вторых, многосложностью права, допускающей разные - сущностные, содержательные, функциональные, ценностные и иные – характеристики. В зависимости от того, какая из этих характеристик выдвигается на первый план, можно право интерпретировать по-разному. Если брать только ценностные, аксиологические характеристики, то право выступает как мера свободы, равенства и справедливости.

В таком случае, однако, остаются в тени первоочередные, а именно сущностные и содержательные характеристики права. В результате получается, что, например, уголовное право, уголовно-процессуальное право, налоговое право или таможенное право есть ни что иное, как совокупность мер свободы участников соответствующих жизненных отношений. Такое "правопонимание" вызовет у специалистов только улыбку. Они окажутся в недоумении даже применительно к гражданскому праву, где свобода договора служит лишь одним из его принципов.

В связи с этими обстоятельствами сразу же подчеркнем, что речь пока идет только о праве в объективном смысле (к субъективному праву вернемся в разделе о правореализации), рассматриваемом в сущностных и содержательных характеристиках.

В отечественной юридической литературе сущностные и содержательные свойства права часто не различались. Кроме того, до недавнего времени считалось бесспорным, что право в диалектико-материалистическом понимании есть возведенная в закон воля господствующего класса, что экономически господствующий класс, помимо конституирования государства, придает своей общей воле, обусловленной данными способами производства и формой общения, всеобщее выражение в виде государственной воли, что внешнее выражение этой воли, преобразованной уже в государственную, и есть закон, право. Это являлось воспроизведением высказываний К. Маркса и Ф. Энгельса[259].

Как раз такой марксистский постулат, являясь логическим продолжением одностороннего и, следовательно, искаженного понимания происхождения, природы и назначения государства, превращал право в средство классового господства, инструмент навязывания своей воли одним классом другим.

Критическое переосмысление этого подхода ныне сопровождается сведением сущности права к регулированию "общественных отношений в условиях цивилизации"[260], что вряд ли может расцениваться как дальнейшее продвижение к истинным знаниям о природе права.

Ведь сущность любого права заключается в тех его внутренних, закономерных, устойчивых и существенных свойствах, в которых раскрываются многообразие и противоречивость форм его бытия, закономерностей существования права, функционирования и развития. Свойства права, носящие сущностный характер, необходимы и неотъемлемы, постоянны и устойчивы, находят свое выражение в правовых явлениях, относящихся как к содержанию, внутренней субстанции права, так и к его функционированию. Эти свойства находятся в органическом единстве, исключающем возможность дробления единой сущности права на обособленные части.

Таковыми служат свойства, показывающие, что именно выражено в праве на любом историческом этапе его функционирования, чем оно обусловлено и какое неизменное предназначение имеет. Неразрывность цепи этих свойств права объективно предопределена самой логикой происхождения и существования права.

Право появилось на определенном этапе развития человеческого общества вместе с государством, когда в силу известных исторических факторов в дополнение к прежним правилам общежития первобытнообщинного строя потребовалось создание новых - общеобязательных и обеспеченных государством - норм. Реальный механизм всякого правообразования был и остается таковым, что определенные процессы в жизнедеятельности общества предстают как объективные потребности, осознание таких потребностей сопряжено с появлением соответствующих интересов, мотивов и целей людей, их общностей и образований. На этой почве вырастает социальная воля как результат согласования различных интересов, воля, которая используется в регулятивных целях.

Под сущностью права следует понимать обусловленную реальными условиями жизни и в известной мере согласованную властную социальную волю, выражаемую для регулятивного воздействия на общественные отношения. Такая социальная воля всегда детерминируется не только экономическими отношениями, а всей совокупностью жизненных условий на том или ином этапе исторического развития каждого данного общества. Но ответ на вопрос "чья это воля" зависит от типа права.

При выделении типов права по общественно-экономическим формациям в рабовладельческом обществе это - воля, прежде всего, рабовладельцев, в феодальном - феодалов, в капиталистическом - тех слоев населения, которые благодаря накопленному капиталу стали наиболее могущественными.

Такова сущность права по общему правилу, на всех тех исторических этапах развития государственно-организованного общества, когда речь идет об определенных общественно-экономических формациях. В те же периоды между общественно-экономическими формациями, когда устанавливается переходная государственность, сущность права имеет те же специфические характеристики, как и природа такой государственности. Это объясняется теми генетическими, сущностными и функциональными связями, которые всегда имеются между государством и правом.

Важно подчеркнуть, что даже в современной литературе при трактовке обусловленности права реальными жизненными факторами нередко последние сводятся к отношениям материального производства, что выдается за диалектико-материалистический подход. При этом забывается позиция Ф. Энгельса, что производство "бывает двоякого рода. С одной стороны - производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий, с другой стороны, - производство самого человека, продление рода. Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обуславливаются обоими видами производства: степенью развития, с одной стороны - труда, с другой - семьи"[261]. В том же ряду находятся отношения обмена, распределения и потребления, а далее идет определенное гражданское общество, и оно, являясь истинным очагом и ареной человеческой истории, обнимает все формы общения, оказывая те самым на сущность права то или иное влияние[262].

Органическим продолжением сущности права является его мобильное содержание, находящееся с ней в неразрывном единстве. Сущность и не поглощает содержания права, и не оторвана от него. Сущностные свойства права развертываются, конкретизируются в его содержательных свойствах, которые вместе с ними раскрывают его единую природу.

Содержание права представляет собой состав всех его слагаемых, единство всех составных частей. В этом содержании сущность права представлена не в зеркальном виде. Она необходимо трансформирована и обогащена таким образом, что отдельные стороны (моменты) сущностных свойств расчленены, выделены, перегруппированы по новым закономерным свойствам содержательного порядка в виде правил (масштабов, образцов) поведения и связанных с ними властных велений.

Праву, как и многим другим социальным правилам поведения, в содержательном плане свойственны нормативность, определенность, регулятивность и системность. Но эти свойства в праве имеют отчетливо выраженную связь с регулирующей подсистемой, прежде всего с государством, благодаря чему право характеризуется общеобязательной нормативностью и юридической обеспеченностью (принудительностью). Эти признаки, так или иначе, фигурируют в определениях права большинства отечественных правоведов[263].

"Государственное происхождение" права, по поводу которого подчас выражается неоправданное сожаление[264], не свидетельствует о его несовместимости с естественными, вытекающими из самой человеческой природы правами и свободами личности. Такие прирожденные права и свободы давно закреплены большинством государств в своих нормативных актах, в частности, в американской Декларации независимости (1776 г.), французской Декларации прав и свобод гражданина (1789 г.) и т.д. Позднее они подтверждены в межгосударственных, международных документах, о которых говорилось во втором разделе данного курса. Конституция РФ 1993 года признала не только неотчуждаемость основных, в том числе естественных, прав и свобод личности, но и включила общепризнанные принципы и нормы международного права в национальную, российскую систему права в качестве ее составной части (ст.ст.15,17). Таким образом, естественные права и свободы санкционированы государством, превращены им в органический компонент нормативных правовых регуляторов.

Ныне в цивилизованном обществе нет оснований для противопоставления естественного и позитивного права, поскольку последнее закрепляет и защищает естественные права человека, составляя единую систему правового регулирования[265].

Сказанное выше позволяет заключить, что содержание права состоит в системе определенных, общеобязательных и юридически обеспеченных норм, установленных или санкционированных регулирующей подсистемой для властного воздействия на организуемые общественные отношения ради своих и согласованных общих социальных интересов. При этом, разумеется, следует помнить развернутую в системе норм сущность права.

В приведенной выше формулировке оттенены также содержательные свойства (признаки) права: регулятивность, нормативность, определенность, общеобязательность для участников регулируемых отношений, системность и юридическая обеспеченность.

Попутно отметим, что право по содержанию не тождественно закону. Тем более некорректно утверждать, будто право "в объективном смысле - это законодательство данного периода в данной стране"[266]. Во-первых, правовые нормы извлекаются не только из закона, но и учредительных документов юридических лиц, нормативных договоров и обычаев делового оборота, а также в англосаксонском семействе правовых систем - из судебных решений, в религиозно-общинном семействе - из религиозных источников и общинных традиций. Во-вторых, будучи одним из средств формирования права, закон может и не выражать сути права как целостной системы нормативных регуляторов, соотнесенных с объективными мерилами справедливости, свободы и правды, с ценностями и приоритетами земной цивилизации. Такой "закон" по существу носит, скорее, антиправовой характер. Он должен в установленном порядке признаваться недействительным. Статья 125 Конституции РФ 1993 года, наделяя Конституционный Суд полномочиями по проверке конституционности федеральных законов, прямо предусматривает, что "акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу" (п.п.2,6).

Отмеченное обстоятельство, однако, вряд ли служит основанием различать " юридическое" и "легистическое" правопонимания, заниматься их "типологией", выдвигать "юридико-либертарное" понимание, имея в виду, что право - это формальное равенство, всеобщая и необходимая форма свободы, всеобщая справедливость[267]. Такими рассуждениями не раскрываются ни сущность, ни содержание, ни онтология права, ни его бытие и существование. На самом деле речь идет о различении права и одного из его юридических источников (а именно - закона) и ценностной его характеристике, о чем будет сказано подробнее в дальнейшем.

Подробная характеристика права не сводится, несомненно, к определению его содержания. Она охватывает анализ его целей, назначения, закономерностей, этапов развития, управленческой природы и т.п. На этом пути нет пределов совершенствованию наших знаний, ибо каждый шаг вперед способствует более полному раскрытию всей суммы реальных социальных благ, опосредствуемых правом в жизнедеятельности общества. Однако следует согласиться и с тем, что дальнейшее углубление трактовки природы права, аккумулирующей его сущность и содержание, не должно быть связано с ослаблением и стиранием граней, отличающих его от остальных юридических и неюридических явлений. Только на такой основе можно глубоко осмыслить все то, что в интегрированном виде выражено и гарантировано в праве, что проявляется в процессе правореализации или выступает в качестве результата его регулятивного воздействия.

11.2. Цель и назначение права

Глубокое познание и оптимальное использование права в жизнедеятельности общества невозможны без уяснения тех целей, которые лежат в основе его создания и функционирования.

В этимологическом плане цель - это то, к чему стремятся, что надо достичь. В философии она интерпретируется как идеально намеченная модель, мысленно представляемый образ предполагаемого результата человеческого поведения. Соответственно, под целью права следует понимать намеченное в нем и выражающее определенные идеалы состояние регулируемых общественных отношений и установок их участников.

Цель права может рассматриваться и как объективная, и как субъективная категория. Она вполне объективна по истокам, содержанию и формам проявления во вне, поскольку детерминируется реальными условиями жизни общества, аккумулирует интересы и волю определенных социальных групп, возводится в общеобязательный ранг и не зависит от сознания каждого отдельного индивида. Вместе с тем эта же цель субъективна как сознательное творение людей, как идеальное, пока лишь мысленно намеченное состояние предмета властного воздействия. Это - две органически взаимосвязанные и дополняющие друг друга стороны единой цели права.

Цель права может фактически привести к устойчивому результату в заданном направлении только при условии, если она, во-первых, вызвана актуальными жизненными потребностями, правильно (хотя с опережением) отражает объективную действительность и сформулирована с должным учетом ее закономерностей и, во-вторых, оптимально соотнесена с теми средствами и возможностями, которыми располагает общество на данном этапе своего развития. Для этого, говоря другими словами, требуется прежде всего истинность и реальность цели. Иначе последняя окажется ложной, произвольной или невыполнимой, способной в лучшем случае содействовать получению лишь случайного, временного результата.

Нельзя сбросить со счета и некоторые нюансы категорий "цель права" и "цель в праве". В первой из них, очевидно, имеется в виду только та спрессованная цель, которая становится непосредственно перед самим правом данной страны как единой системой действующих там юридических норм. Тогда как под "целью в праве" допустимо подразумевать как те цели, которые свойственны каждому структурному элементу этой сложной системы, так и те, которые в каждом конкретном случае добиваются субъекты правовой деятельности, в том числе отдельные граждане, осуществляющие свои субъективные права, свободы, охраняемые законом интересы и юридические обязанности. В последнем случае цель, будучи отражением индивидуальных потребностей конкретных участников регулируемых общественных отношений, выступает главным образом как идеальный внутренний мотив юридически значимых действий, как компонент механизма правореализации. И вовсе не исключено, что указанные выше цели не вполне совпадают и по объему, и по содержанию, и по направленности.

Цели права с точки зрения последовательности осуществления подразделяются на ближайшие (тактические) и перспективные (стратегические). Первые из них олицетворяют насущные потребности правового регулирования на данном этапе развития общественных отношений и сознания их участников, рассчитаны на реализацию безотлагательно, в "сегодняшней" жизнедеятельности общества. Перспективные цели выражают более отдаленные идеальные результаты, которые могут достигаться лишь в будущем, посредством повседневного осуществления целей всей суммы правовых установлений.

Непосредственная цель олицетворяется в тех общих масштабах поведения, которые адресованы участникам регулируемых жизненных отношений. Достижение именно намеченного в праве состояния упорядочиваемых отношений и сообразных ему установок их участников означает тот прямой результат, который в первую очередь планируется регулирующей подсистемой.

Но эта цель сама является средством получения определенных результатов в экономической, политической, социальной и духовной сферах человеческой жизнедеятельности. Такие результаты, предвосхищаемые при установлении тех или иных правовых нормативов, в юридической литературе чаще всего рассматриваются в качестве определенных социальных целей. Последние указываются прямо в текстах многих нормативных правовых актах. В остальных случаях они выявляются путем применения всех без исключения приемов (способов) толкования правовых норм.

При соотнесении непосредственных и опосредованных, ближайших и перспективных целей права следует отказаться от порочного тезиса "цель оправдывает средства". Использование антигуманных средств для осуществления каких-либо целей человеческой деятельности приводит к обесчеловечиванию самой такой цели. Цель, для достижения которой требуются или фактически применяются не правовые средства, не есть правовая цель.

11.3. Основные функции права

Цели права носят многоаспектный характер, направлены на закрепление определенных масштабов поведения, на обеспечение намечаемого состояния регулируемых отношений, на осуществление ценностных ориентаций, внутренних потребностей и установок их участников, на создание надежного мерила при оценке их поведения. Благодаря такой многоаспектности своих целей право служит одновременно и модульно-информационным средством, и регулятором общественных отношений, и средством воздействия на сознание и психологию людей, и мерилом правомерности поведения субъектов права. Это обстоятельство имеет важное значение при рассмотрении функций права.

Функции права - это основные направления его воздействия на социальный организм, определяемые сущностью, целью и назначением права в обществе.

Первое из таких направлений заключается в модульно-информационном воздействии, которому соответствует модульно-информационная функция права. Она выражается:

- в описании образа намечаемой цели тех или иных правовых норм;

- в указании на типичные образцы жизненных ситуаций, при которых упорядочиваемые общественные отношения возникают, изменяются и прекращаются;

- в обозначении общих правил (масштабов) поведения участников этих отношений;

- в обобщенной дозировке юридических средств, призванных обеспечивать выполнение таких правил;

- в определении субъектного состава устанавливаемых правил поведения.

Эта функция имеет важное значение. Она прямо ориентирует регулирующую подсистему на то, чтобы правовые нормы своевременно сообщались возможным участникам регулируемых отношений, правоприменительным учреждениям и т.д.

Модулируемая в правовых нормах программа должна во всех своих частях воплощаться в жизнь, реализоваться в реальных действиях реальных лиц. Этому предназначению соответствует вторая, регулятивная функция права. Она осуществляется путем властного воздействия на складывающиеся в обществе отношения, направления внешнего поведения их участников по общеобязательным эталонам (правилам, масштабам), обозначенным в нормах права. Регуляция ограничена строго этой сферой, поскольку любой индивид подвластен законодателю лишь постольку, поскольку он проявляет себя, изъявляет свою волю, совершает те или иные поступки.

Это властное воздействие в одних случаях выражается в закреплении определенных отношений, в других - в запрещении (вытеснении их путем запретов) или в ограничении, в третьих - в стимулировании, в четвертых - в упорядочении взаимных прав и обязанностей соответствующих лиц и т.д. Здесь речь идет о разных формах его проявления, зависящих в первую очередь от особенностей предмета и метода правового регулирования.

Регулятивная функция права носит, безусловно, сложный, многогранный характер. В ее рамках позволительно различать охранительную, ограничительную, поощрительную, обязывающую и т.п. формы властного воздействия на упорядочиваемые отношения. Но все это - различные проявления одной и той же регулятивной функции права, выделяемые в ходе ее детализации по средствам, способам и приемам оказываемого властного воздействия.

В таком подходе не содержится никакой недооценки охранительных задач права. Только подчеркивается, что последним и охрана, и содействие развитию, и вытеснение вредоносных жизненных отношений, и определенное ограничение тех или иных отношений достигается именно путем их регулирования.

Единая регулятивная функция права призвана обеспечить оптимальное сочетание статики и динамики упорядочиваемых отношений в том русле, которое очерчено в правовых нормах. Даже тогда, когда правовая норма, казалось бы, закрепляет регулируемое общественное отношение, она не только не умерщвляет, не останавливает его движения, но и создает простор для определенных изменений в заданном направлении.

Иначе и быть не может. В обществе устойчивость любого отношения, закрепленного правом, динамична, а его динамизм - устойчив. Хотя при правовом регулировании упор может быть сделан на то или иное изменение соотношения стабильности и динамичности в предмете воздействия, однако это не дает основания ни для отрыва статики и динамики предмета друг от друга, ни для воздействия их в ранг разных функций права.

Цель и назначение права, как указывалось выше, проявляются не только в регулировании непосредственно самих общественных отношений, но и в воздействии на представления, чувства, ценностные ориентации, внутренние потребности и установки их участников. Тем самым обусловливается еще одна функция права - функция воздействия на сознание и психологию участников регулируемых отношений. Воздействие это осуществляется путем информирования их об общеобязательных образцах поведения в тех или иных общественных отношениях, разъяснения мотивов и целей установления таких масштабов, убеждения в их необходимости, справедливости и ценности, предупреждения о возможных последствиях отклонения от них и т.д. Оно, в отличие от регулирования, не является властным, ибо правовые нормы, которые делают предметом воздействия не действия как таковые, а образ мыслей людей, - это не что иное, как позитивные санкции произвола и беззакония.

Нормы права выполняют и оценочную функцию, так как устанавливаемые ими образцы и правила поведения служат своеобразными мерилами дозволенности и приемлемости действий субъектов права, их правомерности или неправомерности. Оценка ценности или, напротив, ущербности поведенческих актов в юридически значимых сферах и процессах основывается в первую очередь на этих нормах. То же самое можно сказать в части оценки тех мер юридического принуждения или поощрения, которые предусматриваются в правовых нормах и применяются при их реализации.

Указанные выше функции права не только взаимосвязаны, но и взаимно переплетены. В современных условиях любая информация об общественных явлениях не отделена, например, от воздействия на сознание людей. Сознание и внешнее поведение личности тоже взаимообусловлены. Тем не менее, разграничение различных функций права имеет существенное познавательное и практическое значение.

С.С. Алексеев предложил на отдельных уровнях различать общесоциальные, социально-политические и социально-юридические функции права[268], хотя здесь логика классификации не выдержана. Кроме того, в литературе нередко говорится об экономической, политической, социальной и т.д. функциях права. Для надлежащего понимания данной стороны проблемы необходимо учесть следующее.

В принципе можно подходить многопланово к социальному назначению права, рассматривая его как средство и управления, и распределения благ, и обеспечения свободы личности, и социального контроля и т.д. При таком подходе оттеняются те или иные задачи, выполняемые при участии права, и выделение множества различных "функций" последнего происходит своеобразно со спецификой этих задач. Тем самым упрощается анализ экономической, социальной, политической и духовной роли права, если он осуществляется по основным сферам регулируемых отношений.

Но в подобных случаях речь идет не о каких-то особых общественных и социально-политических функциях права, дополняющих его специально-юридические функции. В выполнение всякой социальной задачи в рамках любого вида общественных отношений право участвует не иначе, как путем модульно-информационного, регулятивного, духовного и оценочного воздействия. Эти магистральные направления всегда общесоциальны, ибо призваны решать важные для всего общества задачи, и всегда социально-юридические, так как связаны с сущностью, целью и назначением специфического социального феномена, каким служит право.

Значит, под экономической, социальной и политической, а равно под управленческой, контрольной, распределительной и т.п. функциями права фактически подразумевается активное проявление всех его постоянных функций либо в сфере экономических, социальных и политических отношений, либо в осуществлении управленческих, контрольных, распределительных или иных социальных задач. Это обстоятельство важно не только для правильного решения проблемы количества, названий и группировки основных функций права, но и для того, чтобы надлежащим образом понять роль этих функций в различных сферах жизни, не допуская невольного расформирования магистральных направлений регулятивного воздействия права на все эти сферы, растворения его функций в явлениях несколько другого порядка.

11.4. Ценность права

Известно, что ценности - суть предметы, явления, их свойства, идеи и побуждения, которые нужны людям, их общностям и образованиям для удовлетворения их интересов и потребностей. В конечном счете, ценно все то, что объективно необходимо и значимо для надлежащей организации жизнедеятельности общества, достижения в ней прогресса, благополучия людей.

Раз ценности проектируются через призму человеческих потребностей и интересов, они представляют собой известное единство объективного и субъективного; их наличие и величина зависят не только от качества самого объекта, но и от отношения субъекта.

По всем своим подлинным целям, назначению и функциям право должно обладать несомненной ценностью. Исторически оно появилось как феномен цивилизации и культуры, а своим предназначением имеет содействие обеспечению естественных и иных прав и свобод личности, обогащению ее индивидуальности, развитию демократии. Право утверждает равенство граждан, с древних времен в нем усматриваются "политическая справедливость" (Аристотель), "свободная воля" (Гегель), "продукт народного духа" (Гуго), "защищенный государственный интерес" (Иеринг), "продукт сознательной деятельности людей" (Муромцев), "правила социальной солидарности" (Дюги), "общественные потребности" (Новгородцев).

Право, будучи связано с государством, в то же время отсекает произвол в деятельности его механизма, ограничивает ее возможные негативные проявления. Государство подчинено нормам права точно так же, как и все остальные субъекты права. В гражданском обороте, например, оно действует по тем же правилам, которые установлены для юридических лиц, предпринимателей и местного самоуправления. И законодательная, и исполнительная, и судебная власть должны непременно руководствоваться действующим правом, принимать решения в строгом соответствии с его нормами. Любое принуждение может применяться ими лишь по основаниям, в порядке и в пределах, которые очерчены правовыми нормами, обеспечивающими всеобщий масштаб и равную меру свободы для всех, кто находится в сфере правового регулирования. "Органы государственной власти, местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения, - сказано в статье 15 Конституции РФ 1993 года, - обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы".

Для понимания ценности права важно и то, что в нем воплощаются начала справедливости, гуманизма, нравственности и человечности. Уважение к достоинству личности, создание условий для ее совершенствования и защита общечеловеческих ценностей - одно из исторических предназначений права.

Предусматривая общие, обязательные и наиболее рациональные масштабы (правила) поведения участников общественных отношений, нормы права намечают определенный этический минимум для каждого из них, строго обеспеченный государством. Они, благодаря своим специфическим свойствам, не только поддерживают достигнутый этический уровень социальных связей, зависимостей и ограничений, но и способствуют целенаправленному его повышению. Таким образом, эти нормы излучают социальные импульсы, направленные на неуклонное совершенствование самого человека, его внутренней и внешней культуры, на изменение в лучшую сторону его этических представлений, установок и устремлений.

Величина нравственного потенциала норм права ярко выражается также в том, что эти нормы определяют юридический статус (положение) человека в обществе, наделяют его необходимыми правами и свободами, защищают его интересы. Эти права и свободы олицетворяют возможность не только совершения определенных положительных действий, но и пользования производственными, социальными, политическими и духовными благами.

В этом отношении весьма ценно и то, что право, в отличие от этики, искусства, литературы и т.п., служит средством распределения в индивидуальное пользование материальных и духовных благ. Выражая юридическим языком своего рода алгоритм распределительных связей, правовые нормы обеспечивают программирование материального и духовного обмена на длительные сроки.

Нередко отдельные граждане не фиксируют своего внимания не только на разумности, оптимальности, но и на большей социальной ценности адресованных им юридических конструкций. Между тем эти конструкции призваны отражать объективно насущные потребности, интересы и ориентации людей, являются правовой основой для их достижения. Переводя эти потребности, интересы и ориентации в плоскость субъективных прав, юридических свобод и охраняемых законом интересов, правовые нормы гарантируют их, обеспечивают их реализацию.

В конечном счете, право выступает в качестве своеобразного, юридически обеспеченного аккумулятора наиболее оптимальных форм человеческого общения, системы организующих, дисциплинирующих и социально совершенствующих средств, вносящих в нашу жизнь устойчивость, разумность, уверенность, равенство, свободу и справедливость.

В сфере регулируемых им отношений право призвано вбирать в себя лучшие черты морали и нравственности. Подчас встречающееся противопоставление последних правовым нормам представляется неверным. Можно говорить о несовершенстве тех или иных правовых норм в этом плане, однако несомненно, что им должно быть присуще все то ценное, что содержится в морали, нравственности и этике человеческой цивилизации.

Конечно, фактически подлинной ценностью в истории характеризуются не все правовые установления, которые нужны стоящим у власти социальным группам для достижения своих целей. В обществах, раздираемых непримиримыми противоречиями, различные слои населения неодинаково относятся к тем или иным правовым нормам. Но при определении социальной ценности права преобладающей должна считаться оценка социальных групп, не отживающих свой век, а устремленных на поступательное развитие общества.

Для многих стран крайне важно радикальное изменение укоренившихся представлений о роли права в жизни общества. Еще А.И. Герцен отмечал, что в России идея права "смешивается с признанием силы или совершившегося факта. Закон не имеет для нас другого смысла, кроме запрета, сделанного власть имущим", что "правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость законов научила его ненавидеть их; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности"[269]. Положение оставалось не менее удручающим в годы советской власти, когда партийные директивы имели приоритет над любой нормой права. Пока оно остается тревожным и в постсоветский период, изобилующий фактами пренебрежительного отношения к праву.

Настала, по-видимому, пора всему российскому обществу утвердиться в том, что право отнюдь не сводится к актам властвования, если не игнорировать заложенных в нем ценностей, а, наоборот, научиться видеть в нем высокозначимый феномен цивилизации и культуры[270]. Это тем более необходимо в современных условиях, когда в стране нарождаются рыночные отношения, в которых все правила игры задаются именно правовыми нормами. Достаточно сказать, что новый Гражданский кодекс РФ не только исходит из равенства участников экономических отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора и недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, но и однозначно ориентирует всех субъектов права на добросовестное, разумное и справедливое осуществление своих прав, свобод и обязанностей с должным учетом правил деловой этики (ст.ст.1,10). В федеральных законах "О банках и банковской деятельности"[271] и "О Центральном банке РФ"[272] намечен перевод на такие договорные, гражданско-правовые рельсы взаимоотношений между Центральным банком России и коммерческими банками, между банками и их клиентами. Все это - важный шаг к утверждению понимания ценности права в обществе.

Задача понимания ценности права, столь важная для современной России, весьма многогранна. Она требует и глубокого переосмысления укоренившегося за годы советской власти подхода к праву как концентрированному выражению политики. Этот подход приводил и, к сожалению, продолжает приводить не только к подчинению права, закона (подзаконных актов) политике, ее постоянным изменениям, но и к выхолащиванию из права всего того, что олицетворяет в нем многовековую практику земной цивилизации.

Право - это выражение не столько политики, сколько общих и стабильных правил поведения в обществе, выработанных и опробованных в истории человечества. Неуважение к праву, пренебрежение к установленным в нем масштабам поведения есть не что иное, как предание в забвение общечеловеческих ценностей или даже попирание их для сиюминутной выгоды.

Следует всем помнить о том, что народ может жить, работать и спать спокойно только в стране, где знают, уважают и ценят Законы, обеспечивают их стабильность, согласованность и осуществимость. В этом давно убедился весь западный мир. И чем быстрее осознает наш российский народ эту аксиому, тем больше будет надежд на нормальную жизнедеятельность всех и каждого в нашей многострадальной стране.

12.1. Понятие, слагаемые и значение формы права

Право, как качественно своеобразное целостное образование, имеет свою специфическую форму. Если под сущностью и содержанием права понимается все то, из чего состоит право и чем характеризуется его природа, то формой фиксируется его строение и границы, способы проявления вовне, самостоятельного существования, упорядочивания и функционирования. Рассмотрение этого аспекта права с точки зрения философских представлений о форме обогащает методологическую оснащенность проблемы, позволяет четче выявить ее грани.

Философская категория "форма" означает способ существования и выражения содержания того или иного объекта, его организацию[273]. Диалектико-материалистическое понимание формы предполагает изучение ее как развивающейся и становящейся структуры. В.И. Ленин справедливо подчеркивал: "Форма существенна. Сущность формирована"[274]. В таком подходе выражена не только существенность формы, но и ее неразрывная связь с самой сущностью объекта.

Форма права важна, прежде всего, потому, что она в своей основе предопределена его сущностными свойствами - материальной обусловленностью, объективируемой в нем регулятивной социальной волей общего характера, преобразованностью последней в волю властную и юридически обеспеченную. В то же время эта форма через сущность органически соотнесена непосредственно со всем содержанием права. "Форма лишена всякой ценности, - отмечал К. Маркс, - если она не есть форма содержания"[275]. Благодаря тому, что форма права зависима и от его нормативности, и от системности, и от общеобязательности, и от определенности, и от юридической обеспеченности, ее считают категорией, парной с содержанием права.

Отсюда сущностная и содержательная ценность формы права во всех отношениях - в достижении его целей, организации его содержания, повышении его эффективности и т.д.

Под формой права следует понимать организацию, устройство его собственного содержания, способы существования, проявления, упорядочения и функционирования такого содержания. Форму права нельзя смешивать с более широким понятием - с правовой формой вообще. Первая из этих категорий соотносима только с самим правом непосредственно, вторая - с правовой системой в целом.

В специальной литературе справедливо различаются внутренняя и внешняя формы права[276], хотя известны работы, в которых форма права сводится к его источникам[277]. Причем чаще всего под внутренней формой подразумевают систему права, структуру содержания или систему права и его структуру, а под внешней формой - источники права, систему нормативных правовых актов как выражение официальной социальной воли вовне или способы группирования норм законодателем - систематику права, его кодификацию. Эти суждения, пожалуй, нуждаются в некоторых коррективах.

В частности, содержание права внутренне организовано в виде множества перекрещивающихся систем и структур, образуемых по разным признакам, и его облик меняется в зависимости от этих признаков, уровня и характера связей между элементами системы и структуры. Его внешнее устройство тоже многогранно, представлено в виде опять-таки различных систем юридических источников, имеющих часто неодинаковые структуры и группируемых по целому ряду признаков.

Далее, по справедливому замечанию С.С. Алексеева, "первичные структурные подразделения, каковыми служат правовые предписания, вообще представляют собой единство властного регулятивного веления и его внешнего, словесно-документального выражения в тексте нормативного юридического акта"[278], т.е. внутренней и внешней формы права.

Кроме того, как во внутренней, так и во внешней форме права далеко не всегда однопланово самое соотношение системы и структуры. Например, на отраслевом уровне его внутренняя форма выражена преимущественно в виде структурированной системы, а в рамках отдельных правовых институтов и норм, наоборот, в виде систематизированной структуры. Кодифицированные юридические акты внешне формированы и структурно, и системно, тогда как применительно к некоторым простым нормативным правовым актам, небольшим по объему, можно говорить только об их структуре. В одних случаях даже диспозиция правовой нормы объединяет два и более нормативных правовых предписания, в других - одно из таких предписаний содержит в себе все структурные элементы нормы. Есть существенные особенности такого же рода в обычаях делового оборота и нормативных договорах, не говоря уже о правоприменительном прецеденте и общинных традициях.

Учитывая эти соображения, целесообразнее понимать:

- под внутренней формой права такую организацию его собственного содержания, которая выражается в виде различных систем и структур, обнаруживаемых при обозрении его изнутри;

- под внешней же формой - наружное устройство права, представленное в виде разнообразных систем и структур легитимных источников, в которых его содержание существует, выражается вовне и функционирует.

Оба проявления формы права тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, они никак не могут противопоставляться друг другу. При рассмотрении многих важнейших проблем юридической науки и практики эти формы берутся в единстве.

Так, при исследовании различных национальных правовых систем непременно их внутренние и внешние формы учитываются одновременно. Они берутся параллельно и при анализе федеративного устройства права, когда структурные части системы выделяются, классифицируются и компонуются по признакам правовых норм и их юридических источников в единстве. Такая же картина наблюдается в построении содержания права по формуле: конституционные нормы, нормы федеральных законов, нормы региональных законов, нормы подзаконных актов и т.д.

Сказанным, однако, не умаляется ни значение различения внутренней и внешней форм права, ни относительная самостоятельность каждой из них. Для правильного решения некоторых сложных и весьма важных вопросов, особенно в пределах одного типа права, внимание неизбежно сосредоточивается то на внутренней, то на внешней его форме. При изучении соотношения макро- и микроструктур и систем, с одной стороны, консолидированных в праве норм и, с другой - нормативных правовых актов, указанные формы не только обособляются друг от друга, но и сопоставляются, сравниваются между собой.

12.2. Система и структура права как его внутренняя форма

По внутренней форме содержание права высвечивается прежде всего в виде общеправовых принципов и основанной на них системы отдельных отраслей, каждая из которых, в свою очередь, состоит из общеотраслевых принципов и системы определенных институтов, охватывающих тоже те или иные системы правовых норм со всеми их структурными элементами. Здесь же, кроме этих постоянных общностей, могут быть такие дополнительные структурные части, как подотрасли, генеральные институты, смежные институты, субинституты и т.д. Примерно такая внутренняя форма права, отчетливо обозреваемая в одной из множества плоскостей его содержания, в общем не вызывает сомнений.

В литературе особо не дискутируется и вопрос о тех структурных уровнях, которые должны с одинаковой полнотой затрагиваться при дифференциации элементов общей системы права. Хотя встречаются суждения, по смыслу которых в этой сложной и многоступенчатой системе упор делается на способы (законы) связей между отраслями и институтами, преобладает все же мнение о том, что здесь главное - выделение и систематизация исчерпывающим образом отраслей права[279]. И это представляется правильным, поскольку для общей теории права достаточно, если она подробно освещает эту систему на межотраслевом уровне, вырабатывает отправные положения о промежуточных, внутриотраслевых общностях и анализирует закономерную структуру первичной клетки собственного предмета - правовых норм.

Обстоятельное исследование своеобразия систем и структур, которыми характеризуется самобытность способов (законов) связей между отдельными отраслями и подотраслями, между ними и различными институтами, а равно между этими институтами, входит в задачи соответствующих отраслей юридической науки. Но ученые существенно расходятся во взглядах по поводу тех факторов, на которых зиждется система права в рассматриваемой плоскости. Если одни из них решающую роль среди таких системообразующих факторов отводят предмету общего правового регулирования, общественным отношениям, другие - одновременно и предмету, и методу, то третьи - только методу общего (нормативного) регулирования, полагая, что "юридическое своеобразие отрасли выражается главным образом в том, что ей присущ особый метод регулирования, который является основным непосредственным юридическим критерием разграничения отраслей права"[280]. При этом не оспаривается наличие некоторых вспомогательных системообразующих факторов, влияющих на существование того или иного комплекса норм в качестве целостной отрасли в системе права.

Этот дискуссионный вопрос должен, по-видимому, решаться с учетом ряда соображений.

Во-первых, в рассматриваемой плоскости все правовые общности пока раскрываются непременно через общественные отношения. И отрасли, и подотрасли, и различные институты права везде трактуются как определенные системы норм, регулирующих ту или иную совокупность общественных отношений. На той же позиции продолжают оставаться сторонники признания метода регулирования основным системообразующим фактором[281], хотя по логике вещей им, казалось бы, следовало попытаться связать понятие отрасли с особенностями метода регулирования, расшифровывая, разумеется, эти особенности предметно.

Если даже воздержаться от предположения, что такая непоследовательность вызвана объективной невозможностью показать суть правовой отрасли права ссылкой только на метод регулирования, нельзя не заметить в этом немаловажное обстоятельство, указывающее косвенно на то, чем отрасли права отличаются друг от друга.

Во-вторых, при всех условиях метод производен от предмета нормативного правового регулирования, особенности первого, в конечном счете, зависят от специфики и сферы проявления второго, а не наоборот. Хотя на выбор регулирующей подсистемой тех или иных средств, способов, приемов и форм регулятивного воздействия влияют многие величины, тем не менее, из них первичными и наиболее устойчивыми служат своеобразные свойства самих организуемых отношений.

С этой точки зрения среди факторов, обусловливающих единство и отраслевую дифференцированность элементов общей системы права, метод не только не заменяет предмета регулирования, но и находится в другом ряду, будучи фактором производного, вспомогательного порядка.

В-третьих, в числе средств, способов, приемов, форм воздействия, из которых слагается метод общего правового регулирования, нет таких, которые не встречались бы в любой отрасли права. Хотя для каждой отдельной отрасли наиболее характерен определенный набор этих средств, способов, приемов и форм, но отсюда вовсе не следует, будто такой набор в данной отрасли является единственно возможным, предопределяя общность видовых, структурных и иных особенностей всех входящих сюда правовых норм. Во всякой отрасли права в принципе не отказано в прописке нормам какого угодно вида, структуры и т.п. И практически было бы невозможно ни установить отраслевую принадлежность многих норм, ни отграничить отрасли права друг от друга, если бы на первом месте среди системообразующих факторов действительно находился метод общего правового регулирования.

Наконец, группировка правовых норм преимущественно по методу регулирования фактически связана с другой плоскостью внутренней формы права, где его система представлена совершенно иначе. В этом срезе на вершине системы располагаются видовые общности этих норм независимо от их отраслевой принадлежности (скажем, комплексы норм обязывающих, управомочивающих, запретительных, представительно-обязывающих), затем внутри каждого из таких звеньев нормы дифференцируются по структурным особенностям (нормы двухчленные, трехчленные, четырехчленные), далее - по специфике гипотезы, диспозиции, санкции, цели и т.д. Такой аспект внутренней формы права, пока недостаточно изученный в юридической науке, имеет несомненное познавательное и практическое значение, однако здесь речь идет о другой стороне проблемы.

Не случайно, что в ходе неоднократных дискуссий о системе права большинство их участников исходят из вторичного, подчиненного характера метода общего правового регулирования при рассмотрении этой системы в отраслевом срезе, где он имеет хотя и важное, но производное значение, находясь в ряду таких вспомогательных системообразующих факторов, как своеобразие действующих в данной общественной сфере правовых принципов, степень заинтересованности государства в выделении тех или иных отраслей или подотраслей права, национальные традиции. Основным, первичным остаются регулируемые общественные отношения, объективными свойствами которых, в конечном счете (хотя, стало быть, не всегда непосредственно) детерминируются все остальные из указанных факторов.

Нет оснований опасаться, что такая позиция сопряжена с классификацией самих общественных отношений, взятых безотносительно к методу правового их опосредствования. Напротив, как раз она способствует под отраслевой системой права понимать обусловленное реальными условиями жизни структурное единство всех действующих юридических норм страны и одновременно разделение их на устойчивые и относительно самостоятельные общности. Кроме того, создается твердая почва для правильного ответа на вопрос о соотношении объективного и субъективного в данной системе.

Поскольку среди множества системообразующих факторов первичным признаются регулируемые общественные отношения, становится вполне понятным и обоснованным тезис о том, что "система права складывается исторически, под воздействием как объективных, так и субъективных факторов, при преобладающем влиянии экономических факторов"[282]. Но чтобы на базе этих общих положений можно было представить отраслевую систему российского права конкретнее, принципиально важное значение имеет вопрос о мере качественной специфики той или иной совокупности регулируемых отношений, от которой в основном зависит признание одних правовых общностей отраслями, других - институтами права, а равно дальнейшее отграничение отраслей (институтов) друг от друга.

При решении этого непростого вопроса нельзя исходить из известных по философской и социологической литературе видов общественных отношений в гносеологическом и онтологическом планах, ибо иначе напрашиваются абсолютно неприемлемые выводы, будто бывают материальные, идеологические, производственные, социальные, политические и духовные "отрасли" права.

Если в трудах некоторых юристов страны та или иная правовая общность связывается непосредственно со спецификой вида общественных отношений, то термину "вид" придается какой-то особый, точно не фиксированный смысл.

Многие авторы при анализе системы отечественного права за качественную специфику регулируемых общественных отношений берут либо сферу, область их функционирования, либо их род. Причем одни из них отрасль права связывают со спецификой общественных отношений по сфере[283], другие - по роду[284]. Подход этот в своей основе представляется плодотворным, если более последовательно соотносить отрасль права с качественным своеобразием регулируемых отношений по сфере, институт - по роду. Требуется, помимо того, выяснить, какие признаки (черты, свойства) общественных отношений позволяют отнести их к одной сфере или области жизни, какие - к разряду однородных.

Данная сторона вопроса тоже в юридической науке в достаточной мере не освещена. Родовая общность предмета общего правового регулирования, играющая решающую роль при выделении и разграничении институтов права, обусловливается, скорее всего, таким качественным своеобразием жизненных отношений, как "родственность" их непосредственных объектов и оснований возникновения. Те или иные юридические нормы объединяются в отдельные правовые институты главным образом в зависимости именно от того, в связи с чем и по поводу чего складываются регулируемые ими отношения. Когда же речь идет о запретительных нормах, подобных уголовно- или административно-правовым, в качестве родового "своеобразия" выступает преимущественно объект посягательства.

Остальные моменты, характеризующие какие-либо отличительные черты самих норм, в конечном счете, вытекают из отмеченного качественного своеобразия. При дифференциации предмета общего правового регулирования по сферам (областям) общественных отношений, связанным с самостоятельными отраслями права, учитывается более обширная совокупность признаков, показывающих качественную близость тех или иных групп однородных жизненных отношений. Здесь важное значение придается: особенностям форм бытия и конкретного содержания этих отношений; кругу возможных их участников, положению и характеру интересов таких участников; тем началам, на которых эти отношения происходят; средствам юридического их обеспечения и т.п.

Группы однородных общественных отношений, качественно близкие по некоторым из таких признаков, оказываются в одной относительно самостоятельной сфере жизнедеятельности людей, их общностей и образований, что вместе с остальными системообразующими факторами вспомогательного порядка позволяет объединить нормы (как правило, через соответствующие институты) в единую отрасль права. Значит, если институт права являет собой систему отдельных юридических норм, сплоченных однородностью объекта и оснований возникновения регулируемых отношений, то отрасль - систему институтов и норм, сцементированных качественной близостью различных признаков отношений, входящих в одну сферу (область) жизни, а также вытекающими отсюда особенностями метода регулирования и других вспомогательных системообразующих факторов.

Отрасли - единственные крупные подразделения системы российского права на завершающем уровне, характеризующиеся обособленностью, относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования. В один ряд с ними может быть поставлена лишь группа норм, регулирующих общие принципы действующего права, однако эта группа, имея стержневое значение, не отделена от отраслей, а, напротив, полностью их пронизывает. Специализация, интеграция и тому подобные явления касаются не столько самих отраслей и институтов права, сколько нормативно-правовых предписаний. Если не идти по скользкому пути размывания граней между этими предписаниями и целостно-структуированными правовыми нормами, то логичнее считать, что названные явления сказываются в основном на внешней форме права.

Разные же плоскости внутренней формы нрава дают разные - отраслевую, федеративную или по видам норм - системы организации его содержания. Отрасли права комплексны в том смысле, что они состоят из комплекса менее крупных структурных подразделений (подотраслей, институтов), в которых скомпонованы юридические нормы, выраженные в нормативно-правовом массиве, где порою содержатся относящиеся к двум и более отраслям правовые нормы. Конкретная "номенклатура" отраслей, имеющихся в национальных системах права, динамична. В системе российского права традиционными являются государственное (конституционное), административное, финансовое, трудовое, земельное, гражданское, семейное, уголовное, гражданско-процессуальное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное и сельскохозяйственное право[285]. Ныне появились предпринимательское, арбитражно-процессуальное, экологическое, налоговое, банковское, таможенное и водное право.

В странах с рыночной экономикой все отрасли права подразделяются на две группы, обозначаемые терминами "частное" и "публичное". Это деление, начало которого исторически уходит в древние времена, отражает особенности регулируемых отношений и специфику методов правового регулирования. Частное право призвано регулировать отношения по горизонтали, где их участники равноправны, автономны, обладают широкими юридическими свободами и действуют главным образом в собственных интересах, выполняя "частное дело" на договорных началах. Публичное право предметом своего воздействия имеет отношения по вертикали, где их участники, в какой-то мере, находятся в определенной зависимости друг от друга, между ними существует субординация, а их действия связаны с публичным интересом, с решением каких-то "государственных" дел.

В древнем Риме частное право получило наибольшее развитие и, по сути, представляло собой гражданское право. В современных литературных источниках его нередко сводят тоже к гражданскому праву[286]. Но есть основания частично отнести сюда же некоторые другие отрасли права, такие, как предпринимательское право, трудовое право, семейное право и т.д., которыми регулируются преимущественно отношения по горизонтали между равноправными лицами, возникающие, изменяющиеся и прекращающиеся по свободной воле на договорных началах.

Публичный характер носят государственное право, административное право, исправительное право и т.д., поскольку ими регулируются отношения иного, публичного порядка.

Конечно, во многих отраслях права можно найти нормы, которые не вполне соответствуют их "прописке". В предпринимательском праве, например, есть нормы, призванные регулировать отношения между предпринимателем и государственными органами, носящие субординационный характер (регистрация, лицензирование и др.). И, наоборот, в государственном праве существуют нормы, регулирующие отношения по горизонтали между равноправными, автономными субъектами (местное самоуправление, проведение собраний граждан и др.).

Этим, однако, не умаляется значение разграничения частных и публичных отраслей права. Тем более, что в частном праве каждый действует по принципу "разрешено все, что не запрещено законом", тогда как в публичном праве должен господствовать противоположный принцип "разрешено лишь то, что предусмотрено законом". Это - совершено разные подходы, положенные в основы правового регулирования общественных отношений в зависимости от того, на каких началах они складываются и кто - граждане, хозяйствующие субъекты или государственные органы и должностные лица - являются их участниками.

Все отрасли права, отличаясь друг от друга по предмету регулирования и некоторым вспомогательным системообразующим факторам, в конечном итоге находятся в органическом единстве, обусловленном единством их сущности, функций, основных закономерностей и принципов. Международное право, регулирующее отношения между различными государствами, не входит в число отраслей права той или иной страны, хотя его принципы и нормы во многих государствах считаются составной частью их правовых систем, взятых в другой плоскости. В юридической науке это считается общепринятым.

12.3. Легитимные источники права как слагаемые его внешней формы

Внутренняя форма права в целом, взятая в любом срезе, тесно связана с его внешней формой. Вопрос о том, что же конкретно ею олицетворяется, в литературе находит разные ответы. Остановимся на этом подробнее.

Под такой формой нередко подразумевается объективирование, выражение вовне внутренне организованного содержания правовых норм, совокупность известных истории способов выражения вовне нормативной официальной воли, в которых объективно представлены нормы, составляющие содержание права[287]. С этой точки зрения, внешней формой права служат главным образом его легитимные источники в специальном смысле. Порою под данное понятие подводятся форма группирования юридических норм непосредственно по воле законодателя, систематика и кодификация нормативно-правового материала[288]. Здесь при трактовке внешней формы права на первый план выдвинута упорядоченность его специальных источников, их структурированность и систематизированность.

Эти подходы, очевидно, не исключают, а, наоборот, дополняют друг друга. С учетом их под внешней формой права можно понимать наружное устройство его содержания, упорядоченные способы выражения вовне, закрепления и функционирования этого содержания, выступающие в виде структурированных и систематизированных легитимных источников правовых норм.

Тогда в рассматриваемом понятии различаются три взаимосвязанных слагаемых:

а) легитимные источники права;

б) их собственная структура;

в) систематизация всей совокупности таких источников, действующих в данной стране.

Легитимные (юридические) источники права в научной и учебной литературе интерпретируются как способы придания регулирующей подсистемой общеобязательной силы правилам поведения, форма выражения в праве властной социальной воли, форма существования юридических норм, способы закрепления и выражения юридических норм и т.д. Несмотря на значительные различия подобных формулировок, фактически они указывают на то, в чем правовые нормы объективируются и функционируют.

Все это не следует смешивать с тем, что некоторыми авторами именуется источником права в материальном смысле. Под последним подразумевается либо правообразующая сила, либо сама государственная власть, либо определенный вид государственной деятельности по установлению юридических норм[289]. Ни одна из таких категорий к проблеме внешней формы права не имеет непосредственного отношения.

В годы советской власти легитимным источником права считались в основном нормативные правовые акты, частично – коллективные договоры и санкционированные государством обычаи. Другие из известных истории человечества юридических источников (религиозные трактаты, судебный прецедент, общинные традиции, нормативные договоры, научные постулаты) не культивировались. Ныне есть достаточные основания для признания такими источниками не только нормативных правовых актов, но и учредительных документов юридических лиц, нормативные договоры и обычаи делового оборота. Отнесение некоторых из них к числу нормативных правовых актов[290] не согласуется с устоявшимся пониманием последних и вряд ли оправдано по существу.

Нормативные правовые акты представляют собой изданные в установленном порядке компетентными государственными органами и общественными организациями акты, в которых содержатся правовые нормы с той или иной сферой действия во времени, в пространстве и по лицам[291]. Ими служат законы и подзаконные акты.

Законы - это нормативно-правовые акты представительных органов (парламентов), имеющие высшую юридическую силу по отношению ко всем остальным правовым актам. Они подразделяются на конституционные и иные, из которых первые принимаются по конституционным вопросам квалифицированным большинством голосов и имеют наивысшую юридическую силу, вторые - по вопросам текущего законодательства и не могут противоречить конституционным законам. В федеративных государствах, кроме того, бывают законы федеральные, принимаемые федеральным парламентом, и законы субъектов федерации, действующие на территории соответствующих республик, штатов, земель и т.д.

В России ныне различаются: а) федеральные конституционные законы; б) федеральные законы; в) конституционные законы субъектов федерации; г) законы субъектов федерации, в том числе Республики Татарстан. По своей юридической силе они находятся между собой в той же иерархии, в какой перечислены выше.

Подзаконными нормативно-правовыми актами считаются указы Президента РФ и президентов республик в составе России, нормативные постановления и распоряжения Правительства РФ и правительств субъектов РФ; нормативные приказы и инструкции государственных комитетов, министерств и других ведомств, нормативные решения органов местного самоуправления, нормативные приказы инструкции руководителей государственных учреждений и предприятий, действующие в них правила внутреннего распорядка и нормативные акты общественных организаций, изданные по делегированию или с санкции государства.

Среди этих источников высшей юридической силой обладает Основной Закон (Конституция), а за ним - конституционные федеральные законы, федеральные законы и региональные законы, принимаемые в особом порядке высшими представительными органами государственной власти и регулирующие наиболее значимые общественные отношения. Все остальные нормативные правовые акты должны приниматься на основе закона и в точном соответствии с ним, в необходимых случаях могут быть отменены или изменены законом. Такая иерархическая соподчиненность нормативных правовых актов, дополняемая сопоставлением их "компетентности" по горизонтальному и вертикальному положению издавшего органа в общей системе органов государственной власти и управления, связана с такими основополагающими началами жизнедеятельности государства, как народовластие, демократизм, разделение власти, федерализм и законность[292].

Для нормативных правовых источников характерна также в достаточной мере выраженная структура. Они снабжены указаниями о времени, а порою и о месте принятия, а равно подписями надлежащих должностных лиц. Даже простые нормативные правовые акты, в которых содержится незначительный по объему нормативный материал, так или иначе структурированы с учетом требований юридической техники, логики и стилистики. Более крупные, сложные (органические) источники разбиты чаще всего на части, разделы, главы, параграфы, статьи и пункты с фиксированными заголовками.

В разных странах существуют, разумеется, различные традиции, отражающиеся на структурной организации нормативных правовых актов. Даже внутри одного государства наблюдаются определенные особенности структурирования актов правотворческих органов. Тем не менее, в этих актах всегда имеются четкие положения по поводу того, кем, когда и по какому вопросу они издаются, каковы устанавливаемые в них общие предписания и чем они юридически обеспечиваются, и "если это необходимо - каковы мотивы и цели издания акта, какой орган и по каким вопросам именно должен издать акты, конкретизирующие и детализирующие его предписания, на какую территорию или круг лиц распространяется действие акта, с какого времени он вступает в силу"[293]. Все это не только улучшает внешнюю форму социалистического права, но и в известной мере способствует повышению его действенности.

Учредительными документами юридических лиц являются либо только их Уставы (например, акционерное общество, унитарное предприятие), либо Уставы и учредительные договоры в совокупности (к примеру – Общество ограниченной ответственности), либо только учредительный договор, что характерно для полного хозяйственного товарищества. В этих документах объективируются правила жизнедеятельности юридического лица, существенно конкретизирующие те диспозитивные нормы, которые содержатся в законе. Эти правила после регистрации учредительных документов приобретают юридическую силу и считаются обязательными для участников регулируемых ими отношений.

Нормативные договоры (соглашения) могут заключаться между государствами[294], между правительствами, между правительством и какой-либо иностранной корпорацией, между правительством, профсоюзами и представителями определенной отрасли народного хозяйства, между отдельными предпринимателями о совместной деятельности. В той мере, в какой в них содержатся общие правила поведения, они выступают как легитимный источник права. Причем правила международных договоров имеют приоритетную юридическую силу, если они иные, чем предусмотренные внутренним законодательством. Это положение вытекает из ст.15 Конституции РФ.

Обычаи делового оборота олицетворяют правила поведения, которые сложились и широко применяются в какой-либо области предпринимательской деятельности, но, тем не менее, не предусмотрены законодательством. Независимо от того, зафиксированы ли они в каком-либо документе, ими надлежит руководствоваться, если только эти правила не противоречат императивным правилам закона или договора (ст.5 ГК РФ).

12.4. Систематизация нормативно-правового массива

Нормативно-правовой массив, состоящий из всей совокупности легитимных источников права, по своей внешней форме определенным образом систематизируется. Это совершенно необходимо, поскольку иначе пользоваться им было бы крайне затруднительно.

Подлежат упорядочению как нормативные правовые акты, так и нормативные договоры и учредительные документы юридических лиц. Что касается обычаев делового оборота, равно как и правоприменительных прецедентов и общинных традиций в соответствующих странах, их систематизация пока не налажена.

Нормативные правовые акты и нормативные договоры систематизируются вместе в современных информационных правовых системах типа «гарант» и «консультант плюс». Для этого создаются специальные программы и организации по вычислительной технике, благодаря которым при помощи соответствующей аппаратуры нетрудно найти нужный нормативный правовой акт, нормативный договор или какие-либо их части. Систематизация нормативных правовых актов осуществляется и другими способами. Поскольку в России эти акты служат преобладающим юридическим источником права, призванного регулировать огромную массу разнообразных жизненных отношений на разных уровнях, и поскольку демократизм, особенности устройства, сложность задач и широта функций государства предполагают постоянное обращение к нормативным правовым актам, систематизации последних придается важное значение.

При этом под систематизацией понимается целенаправленные упорядочение и совершенствование действующих нормативных правовых актов путем их обработки, перегруппировки и изложения по целостной системе в виде кодексов, сборников, собраний или сводных актов.

Здесь обработка материала выражается в очистке нормативных правовых актов от устаревших положений, в устранении несогласованностей между отдельными нормативными предписаниями, в обновлении их с учетом позднейших законодательных новелл, в восполнении обнаруженных пробелов в правовом регулировании и в других подобных операциях.

Группировка нормативных правовых актов осуществляется по разным их признакам. В юридической литературе, например, отмечены их классификации:

а) по юридической силе - на законы и подзаконные акты;

б) по субъектам правотворчества - на акты государственной власти, государственного управления, общественных организаций и акты совместные;

в) по территории действия - на акты общегосударственные (федеральные), региональные, местные и локальные;

г) по кругу подпадающих под сферу их действия лиц - на акты общие, ведомственные и локальные, т.е. функционирующие внутри определенного предприятия, учреждения или организации, а равно на акты внутренние и внешние, общие, специальные и исключительные;

д) по действию во времени – на акты постоянные, временные и чрезвычайные и т. п.

Кроме того, широко практикуются группировки нормативно-правовых актов по хронологическим, алфавитно-предметным и некоторым иным данным. И в зависимости от того, на каком или на сочетании каких из подобных признаков основывается систематизация, неизбежно меняется профиль последней, смещаются плоскости внешней формы права.

Изложение содержания систематизируемых нормативных правовых актов заключается либо в воспроизведении в сборнике (собрании) их текстов в обновленном виде и со ссылками на соответствующие официальные издания, сохраняющие при этом свою юридическую силу, либо в формировании по существу нового сводного акта, которым полностью заменяются все прежние, упорядочиваемые акты.

Принимая во внимание всю совокупность этих факторов, в юридической литературе чаще всего различаются два основных вида систематизации - инкорпорация и кодификация. Значительным своеобразием характеризуется также консолидация, которая одними авторами признается относительно самостоятельным видом систематизации нормативно-правового материала[295], другими расценивается в качестве разновидности инкорпорации[296]. Кроме того, иногда выделяется еще один вид систематизации законодательного массива, а имению свод законов страны, "свод действующих норм права как единство консолидации и кодификации на систематической основе"[297], хотя вопрос о том, чем по своей природе является такой свод - либо отдельным видом систематизации нормативных правовых актов, либо разновидностью кодификации или инкорпорации - пока остается дискуссионным.

Консолидация представляет собой объединение содержания двух и более нормативно-правовых актов в единый юридический источник-документ с общей группировкой материала по разделам (главам, параграфам, статьям) в логической последовательности. Она означает не просто размещение в одном сборнике или собрании полных текстов нескольких разрозненных нормативно-правовых актов по определенной системе, а нечто большее - группировку содержащихся в этих актах нормативных предписаний по однородным разделам и главам. Иначе говоря, при консолидации происходит сведение вместе отдельных частей разных нормативных правовых актов, единение извлеченных из таких актов правовых предписаний путем группировки их текстов под общим заголовком. Консолидированные нормативные правовые предписания внешне становятся частями одного акта, хотя каждое из них сохраняет все свои прежние юридические свойства, продолжает оставаться элементом систематизируемого, но не теряющего свои силы нормативного правового акта, в котором оно выражено регулирующей подсистемой.

Инкорпорация заключается в упорядочении нормативных правовых актов путем полного или частичного объединения их текстов в единые сборники (собрания), располагая их по хронологической, алфавитной, предметной или по какой-либо иной системе. Она бывает:

- официальной, когда такое упорядочение производится тем правотворческим органом, который издал систематизируемые акты;

- официозной, если подобная деятельность осуществляется специально уполномоченным на то органом, хотя и не "творившим" упорядочиваемые им нормативные правовые акты (скажем. Министерством юстиции);

- неофициальной, т.е. осуществляемой любыми другими органами, организациями и лицами по своей собственной инициативе, без специального поручения и без официальной санкции правотворческих органов[298].

Указанные разновидности инкорпорации имеют существенные различия. Первая из них представляет собой высшую форму инкорпорации, она может содержать некоторые элементы правотворчества, поскольку не исключено, что официальная инкорпорация сопровождается теми или иными изменениями содержания и редакции отдельных нормативно-правовых предписаний, устранением явных пробелов в общем правовом регулировании или выявленных противоречий в таком регулировании. При официозной, а тем более неофициальной инкорпорации содержание и редакция нормативных правовых актов по существу изменениям не подвергаются, обработка систематизируемого материала сводится главным образом к установлению внешних связей между теми или иными юридическими документами, к исключению из них потерявших силу нормативных предписаний, к внесению в их тексты последующих изменений и дополнений со ссылкой на соответствующие официальные источники, а равно к оснащению сборника (собрания) сносками пояснительного порядка, постатейными приложениями, алфавитно-предметными указателями, если в этом есть необходимость[299].

Неофициальные инкорпорационные сборники (собрания) не приравниваются к общепризнанным юридическим источникам права. Они не считаются также полноценной формой опубликования (обнародования) или переопубликования нормативных правовых актов. Ссылки на такие сборники официальной силы не имеют.

Тем не менее, среди существующих форм правовой деятельности инкорпорации в целом принадлежит немаловажная роль. Без нее невозможны надлежащее правовое регулирование общественных отношений и качественная реализация норм права, призванных упорядочить эти отношения. Инкорпорационные акты образуют своеобразную основу для широкой справочно-информационной юридической службы, служат действенным средством планомерного и последовательного "освежения" нормативно-правового массива страны, освобождения его от устаревших и противоречивых положений, тем самым способствуя поддержанию этого массива в состоянии, обеспечивающем его доступность обозрению, пониманию, разъяснению и использованию. Разносторонняя инкорпорационная работа в ряде случаев является неминуемой ступенью к более совершенному виду систематизации нормативных правовых актов - к кодификации, призванной совершенствовать не только внешнюю, но и внутреннюю форму, содержание права.

Кодификация - это такой правотворческий вид упорядочения нормативных правовых актов, при котором на базе этих актов, в их развитие, а подчас даже взамен им создается качественно новый сводный акт с юридическими нормами, регулирующими те или иные группы (сферы) общественных отношений согласованно, на единых началах и с максимальной полнотой. Она существенно отличается от других форм систематизации нормативно-правового массива как по содержанию и методам осуществления, так и по значению в развитии права.

В юридической литературе встречаются деления кодификации на всеобщую, отраслевую и специальную[300], на отраслевую, комплексную и всеобщую[301], основную, отраслевую и комплексную, отраслевую, подотраслевую и специальную[302], однако в основу такой классификации кладутся разные признаки, которые к тому же не всегда последовательно выдерживаются.

Представляется необходимым различать такие виды кодификации, как отраслевая, внутриотраслевая, комплексная и всеобщая.

Отраслевая кодификация предназначается для упорядочения всех нормативно-правовых предписаний одной отрасли права в целом, причем в принципе с сохранением согласованной системы тех же структурных подразделений, какие характерны для ее внутренней структуры. Она развита в сферах трудовых, земельных, семейных, гражданско-правовых, уголовно-правовых, гражданско-процессуальных, уголовно-процессуальных и некоторых иных общественных отношений, которые полностью или в основном регулируются нормами соответствующих кодифицированных актов. При такой кодификации отраслевые системы содержания и источников права коррелятивны.

Внутриотраслевая кодификация применяется при упорядочении всех нормативно-правовых предписаний, составляющих какое-либо одно крупное подразделение (к примеру, подотрасль, генеральный институт) той или иной отрасли права, которая по определенным причинам не имеет такого единого кодифицированного акта, где бы с достаточной полнотой регламентировались все заслуживающие того общественные отношения в данной сфере жизни. Она практикуется преимущественно там, где либо вообще отсутствует сводный отраслевой нормативный правовой акт, либо хотя в принципе такой акт и существует, однако он не содержит той совокупности норм, которая необходима для нормального функционирования отдельных институтов этой отрасли права. Скажем, в нашей стране пока нет единых общеотраслевых сводных нормативных правовых актов по предпринимательским и административно-правовым отношениям, но имеется ряд документов типа Кодекса об административных правонарушениях, положения о поставках товаров или положений о различных министерствах, регулирующих крупные общности таких отношений.

Общеотраслевым кодифицированным законом являются конституции, однако ввиду своей специфики они во многих случаях формулирует только отправные положения, которые подробно развиваются в таких внутриотраслевых кодифицированных актах, как федеральный конституционный закон о Правительстве Российской Федерации[303], закон о гражданстве в РФ[304] и т.д. Все подобные внутриотраслевые кодифицированные акты являются составной частью системы юридических источников соответствующей отрасли права.

Комплексная кодификация заключается в упорядочении нормативно-правовых предписаний, которые хотя и относятся к двум и более отраслям права, однако по тем или иным причинам нуждаются в совместной "прописке" в одном комбинированном сводном юридическом акте. Она употребляется в тех случаях, когда разнородные общественные отношения, входящие в предмет регулирования нескольких отраслей права, целесообразно собрать в единый комплекс по какому-либо специальному признаку. Так, в Лесном кодексе РФ, Бюджетном кодексе РФ, Воздушном Кодексе РФР, Уставе железных дорог сведены воедино нормативные предписания, регламентирующие административные, трудовые, хозяйственные, гражданско-правовые и некоторые процессуальные отношения по признаку единства пространственной сферы их возникновения. Это - типичные акты комплексной кодификации, на которую отраслевая система содержания права не оказывает заметного влияния.

Всеобщая кодификация представляет собой упорядочение основной части нормативно-правового массива страны на одном уровне общего правового регулирования, сведение по определенной системе в единый акт "высшего эшелона" нормативных правовых источников, относящихся ко всем или к большинству отраслей права. Она не охватывает всей суммы источников права, но выступает как наиболее высокая ступень в систематизации нормативно-правового массива, будучи способной вобрать в себя отраслевые, внутриотраслевые и комплексные кодифицированные, а равно консолидированные и иные нормативные правовые акты высших органов государственной власти и управления.

Россия на протяжении веков имеет развитую систему нормативно-правовых актов. Еще на рубеже двадцатого столетия она осуществила их всеобщую кодификацию, издав "Полный Свод законов Российской империи". Ныне тоже идет значительная правотворческая работа, Всеобщая кодификация, однако, реальна только в условиях всесторонне развитого и в достаточной степени систематизированного законодательства в широком смысле слова. Знаменуя собой крупнейший шаг в совершенствовании внешней и внутренней формы права, она способствует резкому сокращению числа действующих в стране нормативных правовых актов, устранению возможных коллизий между ними и восполнению имеющихся в них пробелов, существенному улучшению их согласованности, системности, доступности, действенности и т. д.

В истории отечественного права ХХ века впервые подобная работа проводилась при составлении Свода законов СССР в 1927-1930 годы, подготовленного Кодификационной комиссией СНК СССР. Тогда из 3760 разновременно изданных источников в Свод вошло 692[305]. В процессе создания Свода не только исключались из нормативно-правового массива формально отмененные, перекрытые по существу позднейшим законодательством или фактически исчерпанные выполнением содержащихся в них заданий юридические источники, но и в порядке кодификационной обработки формировались на базе отдельных мелких постановлений по одному и тому же вопросу более крупные и связанные акты, а равно все законодательство по тому или другому предмету сводилось в более крупные объединения. Как сам факт названия учрежденного для этого правительственного органа Кодификационной комиссией, так и некоторые результаты его деятельности свидетельствовали о том, что тогда предполагалось издать Свод законов именно как кодифицированное собрание нормативно-правовых актов[306]. Такое собрание по многим признакам напоминало всеобщую кодификацию. Хотя фактически тогда не удалось в полной мере выполнить эту сложнейшую задачу, тем не менее, проведенная работа имела несомненное научное и практическое значение.

12.5. Соотношение внутренней и внешней формы права

В юридической литературе традиционно ставится вопрос о соотношении отраслевой системы права и системы нормативных правовых актов. Однако думается, это составляет лишь часть проблемы соотношения внутренней и внешней форм права, имеющей некоторые другие грани, тоже важные для теории и практики.

Данная проблема в целом предполагает соотнесение друг с другом различных систем и структур, олицетворяющих способы организации, с одной стороны, содержания права, с другой - его легитимных источников в разных срезах. При таком подходе обнаруживается, что внутренняя и внешняя формы права в одних отношениях характеризуются едиными чертами, в других – значительными различиями. Как общие, так и отличительные моменты присущи уже соотношению нормы права, нормативно-правового предписания и относительно самостоятельного подразделения (статьи, параграфа, главы, раздела и т.п.) нормативного акта.

В одних случаях эти образования по объему и структуре совпадают: скажем, одна статья закона исчерпывается одним нормативно-правовым предписанием, содержащим все необходимые элементы той или иной правовой нормы. Но нередко бывает иначе. Одно и то же нормативно-правовое предписание может содержаться в двух и более нормативных актах, изданных на разных уровнях общего правового регулирования. В одной статье закона возможны несколько нормативно-правовых предписаний. Норма права подчас "собирается" из ряда нормативных предписаний. В одном нормативно-правовом предписании могут находиться некоторые элементы ряда норм права и т.д. Следовательно, применительно к первичным ячейкам права рассматриваемая проблема не имеет единого решения, последнее зависит от особенностей приемов выражения регулирующей подсистемой официальной в тексте нормативного акта. Наложение внутренней формы права на внешнюю немыслимо также при сопоставлении системы норм, построенной по их видам, с системой нормативных правовых актов.

Не только в любой отрасли или институте права, но и во всяком нормативном правовом акте безотносительно к его отраслевой принадлежности возможны самые различные виды правовых норм. Факторы, от которых зависит система правовых норм по их видам, существенно отличаются от обстоятельств, которыми обусловливается система нормативных правовых актов. Если брать систему российского права в той плоскости, в которой отражается иерархия юридической силы правовых норм, то она тоже несколько отличается от системы нормативных правовых актов в соответствующем срезе. Нормы одной и той же юридической силы могут содержаться в разных нормативных актах (например, в инструкции, приказе или в положении, изданных руководством одного и того ведомства). В то же время в одном нормативном акте возможны нормы права разной юридической силы, что бывает в Своде законов страны.

В юридической литературе нередко выдвигалось требование, чтобы кодификация осуществлялась "в строгом соответствии с отраслями права"[307], выражала "юридическое своеобразие и содержание соответствующего подразделения системы права"[308]. Оно, по-видимому, справедливо лишь постольку, поскольку имеются в виду отраслевые и внутриотраслевые сводные нормативные правовые акты, которые действительно строятся сообразно со структурными чертами упорядочиваемого подразделения отраслевой системы права. Если же речь идет об остальных видах и разновидностях систематизации нормативно-правового массива (инкорпорация, консолидация, комплексная и всеобщая кодификация), то подобное предложение в общем виде оказывается не вполне обоснованным.

Несомненна роль системы отраслей права при любой систематизации его юридических источников. Но вместе с тем нет достаточного основания усомниться в определенной самостоятельности системы этих источников, на построение которой влияет ряд дополнительных факторов объективного и субъективного порядка, в том числе многослойность самих регулируемых общественных отношений, та или иная направленность воли законодателя, множественность правотворческих органов на разных уровнях, своеобразие звеньев и процессов государственного управления, интересы обеспечения последнего компактным нормативно-правовым материалом, квалификации кадров, достигнутый уровень юридической техники и правореализации. Определенную роль при систематизации нормативно-правовых актов играет также "принцип адресатов", который к отраслевой системе права прямого касательства все же не имеет. Фактически отрасли права и отрасли законодательства никогда полностью не совпадают ни по количеству, ни по наименованиям, ни по конкретной структуре.

Это и понятно, так как связь между ними не есть результат зеркального отражения, она носит весьма сложный опосредованный характер, в зависимости от особенностей "промежуточных" факторов проявляется по-разному. В ряде случаев в цепочке причинно-следственных связей такие отрасли даже "меняются местами", если становление новой отрасли права обусловливается преимущественно интенсивным развитием одного из существующих подразделений законодательства.

Научно обоснованное построение системы и структуры нормативных правовых актов закономерно ведет к тому, что они не в любой плоскости и не во всех элементах бывают адекватными отраслевым и иным системам и структурам содержания права[309]. Истина всегда конкретна, и эта аксиома как нельзя кстати при решении проблемы соотношения внутренней и внешней форм права в самых различных их плоскостях.

13.1. Субъекты права

Под субъектом права подразумевается любой участник регулируемых правом жизненных отношений, поскольку они наделяются какими-либо правами, юридическими свободами, обязанностями или полномочиями. Таковыми могут быть:

- физические лица;

- юридические лица;

- государство, его органы и должностные лица;

- национально-территориальные и административно-территориальные образования, их органы и должностные лица;

- муниципалитеты и их органы;

- политические партии и общественные объединения;

- естественноисторические общности людей (нации, народности) и общины.

Применительно к различным субъектам права говорят об их правоспособности, дееспособности и деликтоспособности, компетенции (юрисдикции) и полномочиях.

Правоспособность - это юридически признанная способность иметь права, юридические свободы и обязанности. Она присуща каждому субъекту права с момента его рождения (образования) до момента его смерти (ликвидации). Никто не может быть лишен правоспособности.

Дееспособность - это юридически признаваемая способность самостоятельно, своим волеизъявлениями (действиями или бездействиями) осуществлять права, юридические свободы, юридические обязанности и полномочия. Применительно к обязанностям отвечать за правонарушение или иное отклоняющееся поведение она дополняется деликтоспособностью. В отношении же юридических лиц нередко под правоспособностью подразумевается правосубъектность в целом, включая все три ее слагаемых (напримертст.49 ГК РФ).

Различаются полная (универсальная) и ограниченная (частичная), общая и специальная дееспособности. Дееспособность считается полной, когда имеется в виду способность самостоятельно осуществлять любые права, юридические свободы и обязанности, ограниченной - если речь идет о способности осуществления лишь какой-либо части прав, свобод и обязанностей. Общая дееспособность олицетворяет способность осуществлять всякого рода права, свободы и обязанности, специальная - способность осуществления прав, свобод и обязанностей только установленного заранее рода (определенного, например, в уставе или положении данного учреждения).

Деликтоспособность - это юридически признанная способность отвечать за свое волеизъявление, особенно когда оно носит характер правонарушения или иного отклоняющегося поведения. Выделение его важно в гражданском обороте, когда дееспособные физические лица или юридические лица не в состоянии отвечать по своим обязательствам.

В синтезированном виде правоспособность, дееспособность и деликтоспособность расцениваются как правосубъектность, под которой соответственно понимается юридически признаваемая способность иметь права, юридические свободы и обязанности, самостоятельно, своими волеизъявлениями осуществлять их, а равно отвечать за свои действия (бездействие).

Специальная правосубъектность органов и должностных лиц учреждений, организаций и предприятий выражается в их компетенции (полномочиях), государства и судов - в юрисдикции. Следовательно, компетенция означает юридически признанную возможность данного органа или должностного лица иметь и самостоятельно осуществлять определенные права, свободы и обязанности, юрисдикция - такую же способность применительно к государству, судам и судьям. Как компетенция, так и юрисдикция заранее очерчиваются в соответствующих нормативных правовых актах (скажем, в положении о том или ином ведомстве, законе о том или ином суде, процессуальном законодательстве), их изменение допустимо лишь в установленном законом порядке, а самостоятельное их расширение или сужение считается правонарушением в зависимости от степени опасности, характера последствий, мотивов совершения и других существенных обстоятельств.

Физическими лицами считаются люди, волеизъявления которых не связаны с какими-то должностью, служебным положением или со специальным статусом. Ими могут быть как граждане данного государства, так и иностранцы и лица без гражданства. Все они - физические лица, когда вступают в те или иные отношения под своими именем, от своего имени и в своих интересах. Если иначе, то люди выступают в роли представителя по закону, по учредительным документам соответствующей организации, по договору поручения или агентирования, а равно по доверенности.

Физические лица правоспособны на протяжении всей своей жизни. Им свойственна общая дееспособность, позволяющая иметь права, юридические свободы и обязанности любые, кроме тех, которые субъектным составом специальных правовых норм "адресованы" другим субъектам права. В полном объеме такая дееспособность наступает, по общему правилу, по достижении совершеннолетия. Но из этого правила есть исключения. Новый ГК РФ (общая часть) вводит институт эмансипации, при котором несовершеннолетние, которые вступили в официальные брачные отношения в более раннем возрасте, работают по трудовому договору (контракту) или занимаются предпринимательской деятельностью до наступления совершеннолетия, объявляются полностью дееспособными с соблюдением определенных в законе требований (ст.27 ГК РФ, ст.13 Семейного кодекса РФ).

Другие несовершеннолетние обладают ограниченной дееспособностью, пределы которой определяются нормами гражданского, трудового, уголовного и других отраслей права с учетом особенностей регулируемых ими отношений.

Допускается ограничение дееспособности совершеннолетнего лица, злоупотребляющего спиртными, наркотическими или токсическими веществами. Оно выражается в том, что по этому основанию в соответствии с решением суда над таким лицом устанавливается попечительство, на протяжении действия которого подопечный может, за исключением мелких бытовых сделок, приобретать и осуществлять имущественные права и обязанности только с согласия попечителя. В таком случае налицо ограниченная дееспособность.

Физические лица, которые из-за душевной болезни или умственных недостатков (слабоумия) не способны отдавать отчет своим действиям или руководить ими, по решению суда признаются недееспособными и над ними устанавливается опека. По российскому законодательству недееспособны также малолетние дети в возрасте до четырнадцати лет.

В России иностранным лицам и лицам без гражданства предоставляется национальный режим, благодаря чему они имеют правоспособность и дееспособность наравне с гражданами РФ. Это видно из статьи 62 Конституции РФ 1993 года, предусматривающей: "Иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации" (п.3). Лишь при наличии соответствующих правил международного договора, участницей которого является Россия, дееспособность иностранца может определяться "личным законом", т.е. законом того государства, гражданином которого он является.

Правоспособность и дееспособность российских граждан за рубежом могут определяться как законодательством страны их пребывания, так и нашим законодательством. Предоставление на основе взаимности того или иного правового режима зависит от международных договоров РФ.

Юридические лица как субъекты права. В правовых системах всех стран с давних времен используется особая конструкция юридического лица, призванная обозначить предприятия, учреждения и организации, удовлетворяющие определенным требованиям. Понятие юридического лица раскрывается в ст.48 нового ГК (общая часть) РФ, хотя оно носит общеправовой характер, поскольку имеет значение для предпринимательского, налогового, земельного, международного частного и некоторых других отраслей права, превращаясь тем самым в одну из категорий общего учения о праве.

На наш взгляд, юридическим лицом признается организация (общество, товарищество, предприятие, учреждение), которая обладает легитимно обособленным имуществом и самостоятельно отвечает им по своим обязательствам и иным обязанностям, от своего имени вступает в те или иные отношения и тем самым самостоятельно приобретает и осуществляет права и обязанности, способна быть самостоятельным истцом или ответчиком в суде.

Такая организация может состоять из одного единственного участника (учредителя). Поэтому нельзя возвести требование о ее организованном единстве, которое в прошлом рассматривалось как атрибут всякого юридического лица, в ранг общего признака данного понятия.

Соответственно, признаками юридического лица служат:

а) наличие легитимно обособленного имущества, необходимого для того, чтобы нести ответственность по своим обязательствам и иным обязанностям;

б) приобретение и осуществление прав и обязанностей самостоятельно, от своего имени;

в) способность быть истцом или ответчиком в суде.

Причем легитимная обособленность имущества выражается в праве собственности, в праве хозяйственного ведения, в праве оперативного управления или в ином праве на имущество (вещном праве). Внешним показателем такой легитимной обособленности имущества считается наличие самостоятельного баланса или сметы.

Статус юридического лица появляется с момента государственной регистрации учредительных документов соответствующей организации, исчезает - с момента ее ликвидации с внесением об этом записи в государственный реестр юридических лиц.

Филиалы, представительства, факультеты, брокерские конторы, бригады, геологические партии и иные подразделения организации (учреждения, предприятия) не считаются юридическим лицом, поскольку они не обладают легитимно обособленным имуществом и действуют по доверенности.

В некоторых западных странах допускается признание юридическим лицом одного человека, имеющего определенный статус. В Англии существуют единоличные корпорации (corporation sole), состоящие из одного физического лица. В таком качестве выступают архиепископ, доверительный собственник и некоторые другие лица. В России ныне доверительные собственники, трастовые управляющие, частные нотариусы и индивидуальные предприниматели фактически тоже занимают положение юридических лиц: имеют обособленное имущество, самостоятельно вступают в правоотношения, выступают в роли истца или ответчика в суде. В Татарстане ведомственным нормативно-правовым актом[310] признано, что трастовые управляющие действуют на правах юридического лица. Это, по-видимому, не случайно, ибо указанные выше субъекты права относятся не к физическим, а, скорее, к юридическим лицам.

Правоспособность юридических лиц по действующему российскому законодательству может носить общий (универсальный) и специальный характер. Коммерческие юридические лица (хозяйственные товарищества и общества, производственные кооперативы, унитарные предприятия) функционируют на началах общей правосубъектности: они могут заниматься любым видом деятельности, не запрещенным законом. Некоммерческие юридические лица (учреждения, фонды, религиозные или общественные организации, ассоциации юридических лиц, некоммерческие партнерства и др.) обладают только специальной правосубъектностью, соответствующей их задачам по учредительным документам.

В вопросе о национальной принадлежности юридических лиц, действующих на территории ряда стран, законодательство и практика различных государств существенно отличаются друг от друга. В одних из них предпочтение отдается месту регистрации учредительных документов юридического лица (например, Англия), в других - месту его офиса (Франция, ФРГ), в третьих - месту деятельности (Италия).

Иные субъекты права. Сюда относятся, в первую очередь, государство в целом и субъекты федеративного государства. К ним примыкают государственные органы и их должностные лица на всех уровнях, начиная с федерального центра и кончая административными районами (городами).

Государство выступает как субъект права во всех межгосударственных отношениях, в правоотношениях со своими гражданами и другими субъектами права, в отношениях собственности на свое имущество, во взаимоотношениях с субъектами федерации или между этими равноправными субъектами и т.д. Органы государства и их должностные лица выполняют роль субъекта права в правотворческих, правоохранительных, судебных, управленческих, контрольно-надзорных и во многих других отношениях, регулируемых нормами конституционного, административного, природоохранительного, финансового, судебного, процессуального и некоторых иных отраслей права. Определяя их статус, компетенцию (юрисдикцию, полномочия), формы и методы работы, правовые нормы им предоставляют необходимые права, возлагают на них конкретные обязанности, устанавливают меру их ответственности.

Это говорит о том, что органы государства и их должностные лица наделяются специальной правосубъектностью, ограничивающей каждого из них правами и полномочиями, которые прямо предусмотрены в законах и подзаконных нормативно-правовых актах. Никто из них не может выйти за пределы норм права; каждый может делать только то, что разрешено этими нормами.

Муниципалитеты, их органы и служащие, призванные содействовать осуществлению населением самоуправленческих функций на местах, являются своеобразными субъектами права. По Конституции РФ 1993 г., "местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно. Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти". Эти органы "самостоятельно управляют муниципальной собственностью, утверждают и исполняют местный бюджет, устанавливают местные налоги и сборы" (ст.12,132). Хотя фактическое положение вещей остается пока далеким от намеченного, тем не менее, есть основание считать, что муниципалитеты и их органы уже имеют конституционные полномочия, на базе которых в дальнейшем будут значительно конкретизированы их права и обязанности по организации реального местного самоуправления в городах, районах, селах (деревнях) и рабочих поселках страны.

Нынешнее российское законодательство о местном самоуправлении, в котором нередко органы государственной власти на местах расцениваются как структуры самоуправления, подлежит, очевидно, существенному обновлению, особенно в плоскости приведения его в полное соответствие с действующей Конституцией РФ.

Субъектами права являются также религиозные и общественные организации, включая политические партии. В современной России "признается политическое многообразие, многопартийность", "каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов", "свобода деятельности общественных объединений гарантируется" (ст.ст.13,30 Конституции РФ). Политические партии и иные общественные объединения имеют право собственности на свое имущество, участвуют в выборах, могут иметь свои фракции в Государственной Думе и других представительных органах власти, платят налоги. По законодательству некоторых субъектов РФ профессиональные союзы наделены правом законодательной инициативы (например, ст.94 Конституции РТ). Как субъекты права, организации имеют право заниматься другими видами деятельности, в ходе которой они становятся участниками отношений, регулируемых гражданским, предпринимательским, трудовым, природоохранительным и земельным законодательством, нормативными актами о печати, образовании, здравоохранении и т.п. Запрещается лишь создание и деятельность таких общественно-политических объединений, цели и действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности российской федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (ст.13 Конституции РФ).

Наконец, специфическим субъектом права надо признать естественноисторические общности людей; таковыми являются народ, нация, народность, национальные меньшинства. Некоторые авторы сюда же относят общины, если они легитимно признаны, имеют юридически обозначенный механизм представительства и бесспорную идентификацию хотя бы посредством однозначного наименования[311].

В соответствии с Конституцией РФ народ является "носителем суверенитета и единственным источником власти" (ст.3). По общепризнанным нормам, каждому народу (нации, народности) принадлежит право на самоуправление, в силу которого он свободно устанавливает политический статус и свободно обеспечивает свое экономическое, социальное и культурное развитие. Это естественное историческое право каждого народа, подтвержденное во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, а затем кодифицированное в Декларации о принципах международного права 1970 года. Позднее это право подтверждено в Заключительном акте совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и в Декларации о праве на развитие, принятое Генеральной Ассамблеей ООН в 1986 году. В статье 27 Международного Пакта о гражданских и политических правах[312] указано, что в странах, где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию, исполнять свои обряды, пользоваться родным языком.

Обладая указанными выше правами, народы, нации, народности и национальные меньшинства (этнические, религиозные) выступают в качестве полноправного субъекта права. Причем в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1952 года специально подчеркнуто, что "право народов и наций на самоопределение является предпосылкой для пользования всеми основными правами человека" (ст.12, с.101).

13.2. Важнейшие принципы права

В органическом единстве с природой, формой, назначением и функциями права находятся его принципы. В юридической науке и практике часто говорится о "правовых принципах" и "принципах действующего права". Это хотя и тесно связанные, тем не менее, не тождественные понятия, относящиеся друг к другу скорее как общее к особенному.

Под правовыми принципами подразумеваются те исходные, отправные начала (положения, идеи), которые пронизывают все правовые явления, всю государственно-правовую действительность. Представляется одинаково неоправданным сведение их как к категориям правового сознания, так и к тем началам, которые свойственны непосредственному содержанию действующего права. Эти принципы формируются под воздействием всех общесоциальных факторов, возникают как часть идеологии, впитывают в себя все то положительное, что накоплено в передовом правовом мышлении на протяжении всей человеческой истории. В конечном счете, они тоже детерминированы материальными условиями жизни общества, опережающим образом отражают закономерности общественного развития. "Те же самые люди, - указывал К. Маркс, - которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям"[313].

По своим признакам в цивилизованном обществе эти принципы бывают двоякого рода, подразделяются на две большие группы, а именно: на принципы действующего права и на иные правовые принципы.

Принципы действующего права выступают как отправные положения (правила), которые входят непосредственно в его содержание, представлены там в качестве важнейших норм, реально выражены и закреплены в этих нормах. Они главным образом объективированы в действующих конституциях стран, а развиты и конкретизированы в многочисленных нормативных правовых актах, функционирующих в тех или иных сферах общественных отношений. Поэтому принципы, включаемые в данную группу, обладают всеми свойствами правовых норм (именно их подчас называют нормами-принципами), безусловно, обязательны для участников регулируемых отношений. Какое-либо игнорирование их расценивается как нарушение законности в стране.

Иные правовые принципы складываются из исходных юридических положений и идей, которые по тем ила иным причинам на данном этапе общественного развития в содержание действующего права страны не входят, в виде действующих правовых норм не зафиксированы, их свойствами не обладают. Они либо существуют лишь в роли элемента правосознания, либо находят законодательное закрепление только в некоторые периоды развития общества, либо фигурируют в правовой деятельности в качестве весьма своеобразных, хотя и неписаных, однако непреложных отправных положений, которые порою именуются "правовыми аксиомами"[314].

Между указанными группами, разумеется, не существуют жесткие, непроходимые грани. Прогрессивные правовые идеи в своем подавляющем большинстве своевременно возводятся " в закон" и становятся принципами действующего права. Тем не менее, этим вопрос об отграничении принципов действующего права от иных правовых принципов не снимается.

Дело не только в том, что правовые идеи часто опережают законодательное их подтверждение. Особенно в переходные периоды общественного развития многие передовые правовые идеи не сразу объективируются в нормативном порядке, функционируют преимущественно как элемент правосознания, но все же сказываются на правовой деятельности в стране. Некоторые важные исходные юридические начала (положения), не возведенные законодателем в ранг принципов действующего права, функционируют не просто в качестве компонента правосознания или научного тезиса, а находят постоянное применение как в нормативном правовом (скажем, при определении структуры законодательных актов, их кодификации и т. д.), так и в индивидуальном правовом регулировании (к примеру, известное судебной практике положение о том, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого).

Значение всех таких принципов велико. Они помогают четче понять те начала, на которых строится правовое регулирование общественных отношений, дают важный материал для правотворчества и правореализации, учитываются при применении права в случаях, когда в нем выявляются пробелы.

Принципы действующего права тоже могут оформляться регулирующей подсистемой по-разному. Одни из них прямо закреплены в тексте конкретной статьи закона или подзаконного акта, другие растворены в ряде нормативно-правовых предписаний, помещенных порою в двух и более нормативных актах. Например, принцип отправления правосудия только судом предельно ясно зафиксирован в ст.110 Конституции РФ, принцип же ответственности за виновное поведение "разбросан" по предписаниям многочисленного отраслевого законодательства.

Система действующих принципов права многоэтажна, строится на разных уровнях, рассчитанных на неодинаковые общности правовых образований и регулируемых ими жизненных отношений. В этом плане можно выделить: общеправовые принципы, пронизывающие всю национальную систему права данной страны; межотраслевые принципы, распространяющиеся на группу отраслей права; отраслевые принципы, характеризующие содержание одной отрасли права; принципы правового института, действующие в рамках однородных общественных отношений, регулируемых нормами отдельного института[315].

В формировании системы общеправовых принципов, являющихся предметом внимания в нашей работе, среди юристов полного единодушия не наблюдается. Представляется необходимым отнести сюда принципы:

1) народовластия в стране;

2) защиты прав, свобод и законных интересов личности;

3) равенства граждан перед законом;

4) идеологического многообразия;

5) равной защищенности всех форм собственности и других прав на имущество;

6) гуманизма и справедливости;

7) публичного начала, сочетания в нем интересов общества с интересами личности;

8) законности;

9) органического сочетания убеждения и принуждения в правовом регулировании;

10) ответственности за виновное поведение;

11) гласности;

12) разрешенности в горизонтальных отношения всего, что не запрещено законом, а в вертикальных (властных) отношениях – только того, что прямо предусмотрено законом.

В трудах некоторых авторов, кроме того, в качестве самостоятельных принципов права расцениваются демократизм, миролюбие, социальная свобода, социальный долг, запрещение нетрудового обогащения, обязательность труда для всех, распределение по труду, материальная заинтересованность в труде, установление объективной истины. Все эти юридические начала носят, бесспорно, цивилизованный характер. Но, тем не менее, вряд ли логично считать их отдельными принципами, ибо одни из них перекрываются перечисленными выше принципами или служат их дробными частями, другие действуют только в некоторых сферах общественных отношений, третьи относятся к доказыванию, являясь скорее его целью, нежели принципом.

Все указанные выше принципы права в достаточной мере полно и убедительно освещены в юридической литературе.

13.3. Действие права

Этимологически действие права - это любое проявление его вовне, выполнения своих предназначения и функций, реальное обнаружение своих ценностных свойств, достижение намеченных результатов. Право действует:

- и путем информирования общества о содержащихся в нем общих правилах поведения и связанных с ними юридических велениях,

- и путем регулирования соответствующих общественных отношений,

- и путем ценностно-мотивационного воздействия на сознание и психологию людей,

- и как мерило приемлемости или неприемлемости их действий и бездействий.

Право действует как через свое содержание, так и через форму. Соответственно, можно говорить о действии права, о действии правовых норм и о действии нормативно-правовых актов как о понятиях, которые, по сути, однозначны.

В отмеченном выше плане трудно говорить о пределах действия права (правовых норм, нормативно-правовых актов). Чем оно лучше доводит до общества сведения о себе, глубже оказывает позитивное воздействие на сознание и психологию личности, плодотворнее организует регулируемые отношения и весомее служит эталоном оценки их внешнего поведения, тем лучше для всех - и для людей, и для общества, и для государства.

Значит, вопрос о пределах действия права ставится в другой плоскости. Но здесь тоже возможны два подхода. Во-первых, речь может идти о пределах регулятивного вмешательства в те или иные отношения при помощи правовых норм. Тогда на первый план выдвигается проблема о пределах общего (нормативного) правового регулирования экономических и других общественных отношений, о чем уже говорилось во втором разделе нашей работы. Во-вторых, возможно изучение того, каковы временные пределы действия правовых норм, на какую территорию, на какие виды отношений и на каких именно участников распространяется действие тех или иных норм права. Это - не менее важная сторона вопроса, которая в литературе обозначается как действие правовых норм (нормативных правовых актов) во времени, в пространстве и по кругу лиц. Сюда же следует отнести их действие по юридической силе. Рассмотрим это подробнее.

Действие правовых норм во времени есть не что иное, как временные рамки распространения ее на отношения, являющиеся предметом регулирования. Эти рамки определяются установлением:

а) точного момента вступления правовой нормы в свою силу;

б) наличия или отсутствия ее "обратной" или "переживающей" силы;

в) конкретного момента прекращения ею своей силы.

В каждой стране существует какой-то порядок вступления правовых норм в силу. В соответствии с ним принимаемые правотворческими органами (лицами) нормативные акты подлежат, как правило, обнародованию, после чего немедленно или через тот или иной отрезок времени начинают действовать, и такое действие продолжается до их отмены или замены другим нормативным правовым актом.

Ныне в России эти вопросы регулируются Конституцией РФ 1993 года (п.3 ст.15), Федеральным законом от 14 июня 1994 года "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания"[316] и Указом Президента РФ от 23 мая 1996 года "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти"[317].

Прежде всего, в России "законы подлежат официальному опубликованию". Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативно-правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения (п.3 ст.15 Конституции РФ). В принципе это - весьма ценное и демократичное конституционное требование, призванное положить конец прежней практике, при которой многие нормативные документы органов власти не обнародовались. Но он сопровождается двусмысленным дополнением, что "любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения". Во-первых, остается неясным, распространяется ли такое дополнение на законы, которые были и остаются нормативными правовыми актами. Во-вторых, если даже имеются в виду только подзаконные нормативные правовые акты, то логически напрашивается вывод, что их опубликование поставлено в зависимость от каких-то обстоятельств, отсутствие которых позволяет вообще не обнародовать те или иные указы, постановления, инструкции, приказы и т.п. В-третьих, эти обстоятельства обозначены весьма расплывчато. Казалось бы, что любой нормативный акт регулирует общественные отношения, каждое из которых непременно затрагивает права, свободы или обязанности своих участников (людей), и с этой точки зрения рассматриваемое конституционное дополнение теряет смысл. В то же время нельзя не видеть, что оно создает лазейку для "секретных" правовых актов, не затрагивающих, якобы, прав и свобод граждан даже в случаях, когда речь идет о военных действиях с огромными человеческими жертвами, страданиями и разрушениями на территории своей страны. Именно такой подход проявил себя, в частности, в кровавых чеченских событиях последних лет.

Эта двойственность не устранена и в последующих нормативных правовых актах. 24 ноября 1995 года Президент РФ издал Указ "О мерах по обеспечению открытости и общедоступности нормативных актов", однако в ст.ст.1-2 этого документа речь идет больше о непубликуемых актах, а права и свободы личности остались без внимания[318]. В Указе Президента РФ от 23 мая 1996 года "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти"[319] к разряду непубликуемых отнесены акты и отдельные их положения, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или "конфиденциального характера" (ст.1). В итоге неопределенность не исчезает. Остается неясным, то ли этими Указами вводятся новые основания для отказа от опубликования нормативных правовых актов, дополняющие п.3 ст.15 Конституции РФ, то ли существующее конституционное положение трактуется через призму государственной тайны и конфиденциальности. Кроме того, остается только гадать, каким образом в нормативных актах, в которых излагаются общие правила поведения, могут содержаться тайные или конфиденциальные сведения. Наконец, по-прежнему непонятно, почему доверительность (лат. соnfidentia - доверие) ставится над правами, свободами и обязанностями граждан.

Представляется, что должны обнародоваться все законы и иные нормативно-правовые акты без исключения. Это конституционное требование, если учесть, что правовая норма, регулирующая те или иные отношения, всегда затрагивает права, свободы и обязанности людей, поскольку эти отношения, в конечном счете, есть формы их общений, зависимостей и отграничений.

Согласно Закону РФ "О порядке опубликования и вступления в силу конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания" от 25 мая 1994 года эти нормативные правовые акты официально публикуются в "Собрании законодательства Российской Федерации", в "Российской газете" и в "Парламентской газете". Они могут быть опубликованы в иных печатных изданиях, а также доведены до сведения (обнародованы) по телевидению и радио, разосланы адресатам, переданы по каналам связи, распространены в машинописной форме. Момент их вступления в силу - по истечении десяти дней после официального опубликования, если иное не предусмотрено в самом законе или специальном постановлении о порядке введения его в действие. В постановлении о введении в действие, например, нового Гражданского кодекса РФ (общая часть) начало его действия было определено с 1 января 1995 года, хотя текст Кодекса был опубликован в первых числах декабря предыдущего года.

Указы Президента и нормативные постановления (распоряжения) Правительства официально публикуются в тех же изданиях - "Собрании законодательства Российской Федерации" и в "Российской газете". Указы вступают в действие по истечении семи дней с момента опубликования, если в его тексте не указан иной срок. Постановления и распоряжения Правительства приобретают силу с того срока, который в них указан. Если такое указание отсутствует, то - с момента их принятия.

Ведомственные нормативные правовые акты публикуются в "Российской газете", в "Российских вестях" и в Бюллетене нормативных актов министерств и ведомств Российской федерации. Ныне к этим официальным источникам приравнено распространение актов Президента и Правительства РФ в машиночитаемом виде научно-техническим центром правовой информации "Система"[320]. Все остальные печатные органы и средства массовой информации могут обнародовать тексты нормативных правовых актов, однако это не считается официальным опубликованием.

Нормативные правовые акты федеральных министерств и ведомств вводятся в действие со дня их принятия или по получении их текста теми органами и должностными лицами, кому они адресованы. С 1 марта 1993 года ведомственные акты, затрагивающие права, свободы и законные интересы граждан или носящие межведомственный характер, проходят регистрацию в Министерстве юстиции РФ. Они подлежат опубликованию, если иное не предусмотрено законодательством. Опубликование должно состояться в течение десяти дней после их регистрации. Акты, не прошедшие регистрацию и не опубликованные в официальном порядке, не вступают в действие[321].

В принципе законы и подзаконные нормативные правовые акты обратной силы не имеют, т.е. их действие распространяется только на регулируемые отношения, имеющие место после введения их в силу. Однако в уголовном праве давно существует принцип, что норма, отменяющая наказуемость деяния или смягчающая за него ответственность, имеет обратную силу, т.е. распространяется на деяния, совершенные до введения ее в действие. В отдельных случаях обратная сила может быть придана и нормам других отраслей права, если это особо оговаривается самим законодателем. При этом должны строго соблюдаться предписания Конституции РФ 1993 года, что "закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет", "законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют", "никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением", а "если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон" (ст.ст.54,57).

Законом РФ "О введении в действие первой части Гражданского кодекса Российской Федерации" от 30 ноября 1994 года такая сила придана так называемой приобретательной давности, которая распространена и на случаи, когда владение имуществом начато до введения Кодекса в действие (ст.11).

"Переживание" правовой нормы означает, что она продолжает применяться после утраты своей силы. По общему правилу, правовая норма, прекратившая свое действие, не применяется к отношениям, возникшим после момента прекращения такого действия. Исключение отсюда может быть лишь по специальному указанию правотворческого органа, решившего в связи с какими-либо сложными ситуациями разрешить применение той или иной нормы к отношениям, возникшим после прекращения ее действия.

Одни подзаконные нормативные правовые акты нуждаются в специальной государственной регистрации, другие - нет. С этой точки зрения Указы Президента РФ и Постановления Правительства РФ не требуют предварительной регистрации. Нормативные же акты министерств и ведомств приобретают юридическую силу и вводятся в действие только после их регистрации. Но это правило, установленное с 1 марта 1993 года, адресовано тоже лишь к ведомственным нормативно-правовым актам, затрагивающим права и свободы граждан или носящим межведомственный характер. Именно они проходят регистрацию в органах Министерства юстиции РФ, а те из них, которые не прошли такой регистрации и не опубликованы в официальном порядке, не вступают в действие, не влекут правовых последствий и не подлежат применению.

В соответствии с федеральным законом от 14 июня 1994 года "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания" эти нормативные акты подлежат официальному опубликованию в течение 7 дней после подписания. Акты Президента и Правительства РФ подлежат официальному опубликованию в течение 10 дней с момента их подписания. Такой же срок установлен для опубликования ведомственных нормативных актов, однако он здесь исчисляется со дня их регистрации.

Относительно момента вступления в действие нормативных правовых актов существуют правила о том, что федеральные законы и ведомственные нормативно-правовые акты федеральных органов исполнительной власти вступают в силу по истечении 10 дней, а нормативные Указы Президента и Правительства РФ - по истечении 7 дней после их официального опубликования. Однако в отношении нормативных документов Правительства, министерств и ведомств опять сделана оговорка о том, что этот порядок распространяется на них лишь при условии, если затрагиваются права, свободы и обязанности личности, устанавливается статус федеральных органов исполнительной власти или организаций. Остальные нормативные акты Правительства РФ вступают в силу со дня подписания.

Эти общие правила вступления законов и подзаконных нормативных актов в силу действуют в случаях, когда ни в текстах самих этих актов, ни в других документах не предусмотрено иное. Но нередко начальный момент действия того или иного нормативно-правового акта обозначается непосредственно в его тексте. Так, в ст.94 Федерального закона от 26 декабря 1995 года "Об акционерных обществах"[322] указывается, что он вступает в действие с 1 января 1995 года. В Федеральном законе от 21 октября 1994 года о введении в действие Гражданского кодекса РФ (общая часть)[323] начало его действия определено с 1 января 1995 года, хотя текст Кодекса был официально опубликован в первых числах декабря предыдущего года. Кроме того, возможны "отсрочки" действия отдельных правил нормативного акта, как это, к примеру, сделано в Федеральном законе от 22 декабря 1995 года о введении в действие части второй ГК РФ[324], где "до установления условий лицензирования деятельности финансовых агентов" (статья 825 ГК РФ) сохранен прежний порядок осуществления их деятельности. Во всех аналогичных случаях начало юридической силы тех или иных нормативно-правовых актов определяется сообразно их тексту или документу о введении их в действие.

Порядок вступления в силу законов и иных нормативных актов регионального, местного или локального характера пока должным образом не урегулирован, хотя определенная работа в данном направлении проводится[325]. В Республике Татарстан он существенно не отличается от общероссийского порядка.

Законы и иные нормативно-правовые акты прекращают свое действие ввиду:

- либо их официальной отмены,

- либо фактической замены другим законом (подзаконным нормативным актам),

- либо по истечении срока, на который они были приняты (например, закон о бюджете),

- либо отмены чрезвычайного положения, на время действия которого они были рассчитаны. Чрезвычайное положение может вводиться лишь в установленном федеральным законом порядке; если оно связано с отдельными ограничениями прав и свобод личности, то с обязательным указанием срока действий таких ограничений (ст.56 Конституции РФ).

Нормативные правовые акты временного характера прекращают свои действия по истечении срока, на который они были приняты, или по наступлении указанной в них жизненной ситуации. Многие подзаконные акты ныне действуют до принятия взамен им законов, и они прекратят свое действие, как только такие законы будут приняты и войдут в свою юридическую силу.

Под действием правовых норм по кругу лиц подразумевается установление "перечня" субъектов, входящих в сферу их регулятивного воздействия. Круг таких лиц зависит от вида правовых норм. Общие правовые нормы рассчитаны на любого, кто становится правосубъектным (правоспособным и дееспособным) участником регулируемых ими отношений. В этих нормах не содержится указание на их субъектный состав: они действуют применительно ко всем возможным субъектам права. Таковы многие нормы гражданского, трудового, уголовного и некоторых других отраслей российского права.

Это, разумеется, не означает, что под действие каждой общей правовой нормы непременно подпадает любой субъект права. Участниками одних общественных отношений, регулируемых общими нормами, действительно могут стать все субъекты права, других - только некоторые из них. Так, участниками купли-продажи, поставки продукции, перевозки и других подобных отношений может быть всякий субъект права - и физическое лицо, и юридическое лицо, и государство (его органы), и муниципалитеты, и общественные объединения, и естественноисторические общности людей. В трудовых отношениях роль работодателя могут играть все субъекты права, работника - лишь физические лица. Уголовно-правовые нормы определяют преступления, субъектами которых бывают исключительно физические лица. Однако все это происходит не из-за каких-либо специальных ограничений, обусловленных определенными факторами и соображениями. Причина здесь одна - сами регулируемые отношения таковы, что реально участниками одних из них оказываются любые субъекты права, других - лишь некоторые из них. Тем не менее, сами правовые нормы носят общий характер, поскольку рассчитаны на любого, кто выступает в качестве участника регулируемых отношений. Это, кстати, одно из свидетельств искусственности попыток различать действия закона "по предмету" и "по лицам", предпринимаемых в последнее время в отдельных изданиях[326]. Особенности круга субъектов как конституционных, так и любых других норм права заложены в самом предмете правового регулирования. Иначе и быть не может, поскольку общественное отношение немыслимо в отрыве от своих участников.

Специальные нормы права заранее ограничивают круг лиц, на кого они распространяют свое действие. В их структуре, как показывалось выше, бывает дополнительный элемент - указание на субъектный состав, в котором четко определяется круг субъектов, подпадающих или, наоборот, не подпадающих под действие этих норм. Последнее, естественно, ограничено теми отношениями, участниками которых являются именно указанные в специальных нормах субъекты. Не потому, что иные лица вообще не могут вступать в такие отношения, а по той причине, что в силу каких-то обстоятельств законодатель связывает действие нормы с заранее определенным кругом субъектов права.

Ограничение действия правовой нормы по кругу лиц осуществляется двояким образом. В одних специальных нормах положительно указываются лица, на кого они распространяются (скажем, индивидуальные предприниматели, главы фермерских хозяйств, учредители хозяйственного товарищества), в других, наоборот, обозначаются лица, которые исключаются из-под действия общих норм права. Например, нормы, наделяющие глав государств и правительств, сотрудников дипломатических и консульских представительств правом экстерриториальности и тем самым выводящие их из-под действия уголовно-правовых и административно-правовых норм иностранного государства. Поэтому исключительные нормы могут рассматриваться как разновидность ограничительных.

Действие права в пространстве предполагает определение той территории, где его нормы функционируют. Это может быть международная арена, территория государства, его составных частей, отдельных населенных пунктов, экстерриториальное пространство и т.д.

В современной России общепризнанные принципы и нормы международного права, а равно правила межгосударственных договоров (соглашений), подписанных Российской Федерацией[327], действуют на всей ее территории, включая сюда земную поверхность, внутренние и территориальные воды, континентальный шельф и воздушное пространство над ними, а равно территории российских посольств за рубежом, военных кораблей, кораблей в открытом море и кабины летательных аппаратов над территорией, не принадлежащей другим государствам.

На всей этой же территории действуют нормы, содержащиеся в федеральных законах и подзаконных актах, в том числе в указах Президента, постановлениях и распоряжениях Правительства РФ, приказах и инструкциях министерств и других центральных (федеральных) ведомств исполнительной власти.

Правовые нормы, принимаемые республиками, краями, областями, федеральными городами и округами в составе России, их органами и должностными лицами, действуют только на их собственных территориях, если иное не предусматривается в заключаемых между ними договорах или соглашениях.

Местные правовые нормы действуют на территориях соответствующих муниципалитетов.

Локальные нормативные акты действуют в пределах того учреждения (организации, предприятия), где они приняты в установленном порядке.

Иностранное законодательство на территории Российской Федерации и ее субъектов применяется в той мере, в какой это определяется в соответствующих договорах или соглашениях с зарубежными государствами. Но в любом случае оно действует в экстерриториальном пространстве, принадлежащем посольствам и консульствам других государств на российской территории.

Действие правовых норм по юридической силе. Правовые нормы, действующие в стране и на отдельных частях ее территории, имеют разные юридические силы. Последние разнятся, как уже показывалось в предыдущих главах нашей работы, в зависимости от ряда факторов, в частности:

- от нормативного источника,

- от вертикального уровня правотворческих органов (федеральные, республиканские, местные, локальные),

- от некоторых видовых особенностей тех или иных норм права (скажем, общие и специальные нормы),

- от времени введения их в действие,

- а также от их соотношения с нормами международного права и правилами международных договоров России.

Бывают факты, когда на одной и той же территории сталкиваются между собой юридические силы норм, призванных регулировать, по сути, одни и те же отношения. Тогда встает вопрос о коллизии в праве, об определении правовой нормы, наделенной более высокой или, по крайней мере, приоритетной, "побеждающей" юридической силой. Для решения такого вопроса выработаны коллизионные принципы, сводящиеся к следующим правилам.

При столкновении правовых норм, содержащихся в нормативно-правовых актах органов и должностных лиц одного - либо федерального, либо республиканского или иного субъекта федерации, либо местного, либо локального - уровня, иерархия их юридических сил зависит от места данного акта в общей системе нормативно-правовых источников права. Высшую силу имеет Конституция страны, за ней идут текущие законы, затем подзаконные акты в последовательности: Указы Президента, нормативные постановления и распоряжения Правительства, нормативные приказы и инструкции министерств и ведомств. Законы и иные правовые акты не должны противоречить Конституции (ст.15 Конституции РФ); если противоречат, то не подлежат исполнению.

Подзаконные нормативные акты не могут противоречить закону, ибо иначе они не действуют. Если, например, ведомственная инструкция предусматривает определение размера ущерба, причиненного работником работодателю в процессе выполнения трудовых обязанностей, по рыночным ценам, а трудовое законодательство - по балансовой стоимости имущества, то должен действовать закон, а не ведомственная инструкция.

Внутри самих подзаконных актов тоже существует иерархия их юридической силы. Постановления Правительства и нормативные инструкции (приказы, письма) министерств и ведомств не должны противоречить президентским указам, нормативные документы ведомственного и межведомственного характера - постановлениям Правительства. Иначе подлежит применению нормативный акт более высокой юридической силы.

Иерархичны юридические силы и нормативно-правовых актов, принимаемых на разных уровнях государственных структур по вертикали. В принципе локальные, местные и республиканские нормативные акты должны соответствовать федеральным, местные и локальные - республиканским. Иначе действует нормативный акт более высокой юридической силы. "В случае противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действует федеральный закон" (ст.76 Конституции РФ). Исключение отсюда делается только для нормативных актов субъектов федерации по вопросам, отнесенным полностью к их ведению. Такие акты имеют приоритетную юридическую силу, действуя даже в случае противоречия федеральным законам (п.4 ст.76 Конституции РФ).

Когда есть коллизия между общей и специальной правовыми нормами, "побеждает" юридическая сила специальной нормы. Так, работник за вред, причиненный работодателю в процессе труда, в соответствии со ст.118 КЗоТ РФ несет ограниченную материальную ответственность в пределах среднемесячной зарплаты, в то время, как общая норма гражданского права рассчитана на полное возмещение причиненного вреда.

Подчас наблюдается коллизия между действующими правовыми нормами одинаковой юридической силы. В подобной ситуации приоритет отдается юридической силе более поздней нормы права, если нет одного из обстоятельств, рассмотренных выше.

Поскольку на территории России пока продолжают действовать некоторые нормативно-правовые акты бывшего Союза ССР, установлено правило, что их юридическая сила сохраняется постольку, поскольку они не противоречат Конституции и законам Российской Федерации, принятым после 12 июня 1990 года, т.е. после объявления России суверенным государством.

Наконец, когда возникает коллизия между межгосударственными договорами России и ее внутренними нормативно-правовыми актами, то предпочтение отдается первым. "Если межгосударственным договором Российской Федерации, - указывается в п.4 статьи 15 Конституции РФ 1993 года, - установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".

При сопоставлении текстов тех или иных нормативных источников права следует четко различать коллизии реальные и мнимые, т.е. в действительности не существующие, просто "кажущиеся" из-за неумелого соотнесения их друг с другом. На среднем (развивающем) и детализирующем уровнях правового регулирования неизбежно появление новых норм, которые, на первый взгляд, могут показаться не соответствующими уже существующим нормам. Например, по ст.298 ГК РФ доходы учреждений и приобретенное за счет этих доходов имущество поступают в их самостоятельное распоряжение, а по ст. 27 федерального закона от 22 августа 1996 года "О высшем и послевузовском профессиональном образовании"[328] - в собственность высших учебных заведений, хотя они тоже являются "учреждениями". Статья 102 ГК РФ устанавливает для акционерных обществ два ограничения на выплату дивидендов, федеральный же закон от 26 декабря 1995 года "Об акционерных обществах" в статье 43 доводит их до четырех, вводя такие дополнительные ограничения, как предварительный выкуп всех акций, подлежащих по закону обязательному выкупу, и наличие признаков несостоятельности (СЗ,1996,1). В аналогичной ситуации нет правовых коллизий. На детализирующем уровне происходит лишь необходимая и разумная конкретизация более общих норм.

Другое дело, когда в более поздних нормативных актах встречаются правила, явно не соответствующие тем правовым нормам, которые есть в действующем законодательстве. Статья 34 того же закона об акционерных обществах снижает до 50 процентов часть уставного капитала АО, подлежащей оплате к моменту регистрации общества, вопреки требованию ст.99 ГК РФ о полной оплате уставного капитала до начала подписки на акции акционерного общества. Тем самым создается возможность учредителям АО оплатить вторую половину уставного капитала за счет средств, вырученных от размещения выпущенных акций. В таких случаях налицо реальная коллизия, выход из которой - применение нормы с более высокой юридической силой. Применительно к нашему примеру это - ГК РФ, поскольку он является конституционным федеральным законом, обладает более высокой юридической силой по отношению к обычным законам, и нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Гражданскому кодексу (п.2 ст.3 ГК РФ).