Проблеск надежды

Глава 20

Квартира Кейна на Пресидио-Хайтс представляла типичное жилье холостяка: ничего лишнего, только самое необходимое, удобная мягкая мебель, обтянутая тканью цвета меда, и телевизор с огромным экраном. На стенах были развешаны вставленные в рамки увеличенные кадры из классических черно-белых фильмов, которые так нравились Дайане, – «Мальтийский сокол», «Касабланка», «Подозрение» и ее самого любимого «Свет газового фонаря».

Пока Кейн стаскивал ее пожитки в гостевую комнату, она подошла к большому окну. Была темная, безлунная ночь, но с того места, где она стояла, были видны внушительные темные контуры Пресидио, а еще дальше – мерцающие огоньки моста «Золотые ворота».

– Я поговорил с полицейскими.

При звуке голоса Кейна она обернулась.

– Они разыскали твоего брата и допросили. Он старался всячески помочь полиции.

– Это не похоже на Ника.

– Может быть, он чувствует, что виноват в случившемся, и хочет как-то загладить вину перед тобой. – Кейн пожал плечами. – У полиции теперь имеется описание ростовщика и двоих парней, которые на него работают.

– Сколько им потребуется времени, чтобы поймать их?

– Трудно сказать. Мне думается, если нападение на твой дом – дело рук Эдди, то и он, и его люди на какое-то время залягут на дно.

– Почему ты говоришь «если»?

– Ник не думает, что эту работу сделали по приказу Эдди. Он утверждает, что вернул ему долг еще в понедельник, а поэтому у Эдди не было причин громить твой дом.

Дайана отнеслась к этому с недоверием.

– Ты хочешь сказать, что Ник смог без труда раздобыть тридцать тысяч долларов? За два дня?

– Он так говорит.

– Он лжет! Он прикрывает этого Эдди.

– Два парня из дока клянутся, что Ник говорит правду. Но если это тебя успокоит, могу сказать, что полицейские ничего не принимают на веру.

– Что ты имеешь в виду?

– Они поместили объявление с условным текстом в нескольких местных газетах, рассчитывая заманить Эдди в ловушку. – Он покачал головой. – Хотя у меня нет большой надежды, что он клюнет на эту приманку. Как я уже говорил, этот мерзавец, наверное, почуял, что запахло жареным, и носу не покажет из своего логова, пока не убедится, что опасность миновала.

Дайана снова отвернулась и посмотрела в темноту за окном.

– Значит, следует понимать, что их, возможно, никогда не поймают?

– Не исключено.

Кейн помолчал, прежде чем выложить ей остальную часть плохих новостей.

– Я пытался помешать тому, чтобы эта история попала в печать, но было поздно. Когда в полицейский участок привезли Ника, репортер с телевидения был уже там.

– Какой ужас! – Сложив на груди руки, она подошла к камину. Кейн развел огонь, и в комнате сразу же стало тепло и уютно. Ей было так хорошо здесь. – Наверное, во всем виновата я сама. Если бы я не поддалась первому порыву... Если бы я позвонила тебе, прежде чем звонить в полицию...

– Ты сделала то, что должна была сделать, – прошептал Кейн, успокаивая ее.

– Но я поступила неправильно, – сказала Дайана, едва сдерживая слезы. – Из-за этого я могу потерять Зака.

Он обнял ее, словно пытался защитить.

– Нет, ты его не потеряешь.

Ей вдруг очень захотелось поверить его словам, захотелось поверить, что ее жизнь скоро войдет в привычную колею и что от сегодняшнего кошмара каким-то чудом не останется и воспоминаний. Она прижалась к нему, чувствуя под пальцами твердые мускулы его груди.

Кейн взял Дайану пальцами за подбородок и повернул ее лицо к себе. Она подчинилась и только тихо вздохнула, почувствовав на своих губах его губы. По ее телу пробежала дрожь, и в ту же секунду все кошмарные переживания сегодняшнего дня и все страхи перед днем завтрашним были забыты. Руки ее сомкнулись у него на шее, и она, словно изголодавшись, не могла насытиться его поцелуями.

Он обнял ее еще крепче, его руки скользнули вниз и, обхватив ягодицы, прижали к себе. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала его эрекцию. Ей стало жарко, но совсем не от ярко горевшего в камине огня. Она торопливо расстегнула пуговицы на его сорочке и ласково провела по коже и волосам на широкой груди. Осмелев, она наклонилась и прикоснулась губами к тому месту, где сильнее всего ощущались удары его сердца.

Когда, добравшись до соска, она нежно прикоснулась к нему языком, Кейн тихо застонал. От этого прикосновения, словно от искры, разгорелось пламя страсти. Слишком долго сдерживаемое желание мощной горячей волной захлестнуло его.

Подчиняясь ему, Кейн подхватил ее на руки и отнес в спальню. Он чувствовал ее дыхание на своих волосах, щеке, шее. Любовь, не дав ему опомниться, обрушилась на него со всей мощью. Чувство захватило его так неожиданно, что он даже растерялся, но не противился ему. Все равно это была бы обреченная на поражение борьба.

В полумраке спальни он осторожно положил ее голову на подушки.

– Ты уверена? – прошептал он, не отрываясь от ее губ. – Уверена, что хочешь этого?

– Я хочу тебя, – прошептала она в ответ. Дайана лежала, не двигаясь, чувствуя, как он нежно и осторожно провел руками по округлостям ее груди и прикоснулся большими пальцами к соскам. У нее участился пульс и все чувства предельно обострились. Ей хотелось впитать в себя каждое его прикосновение, каждое свое ощущение. Он не спеша раздевал ее и, расстегнув блузку и высвободив плечи, прижался губами к мягкому углублению между плечом и шеей. Она откинула голову на подушку и закрыла глаза, наслаждаясь каждым моментом, испытывая потрясающие ощущения, пробегающие по всему телу – от корней волос до кончиков пальцев.

С удивительной нежностью он расстегнул у нее на спине черный кружевной бюстгальтер, медленно снял его и бросил на кресло.

Луч лунного света пробился сквозь не до конца задернутые шторы и упал на ее груди. Они были небольшие, округлые, прекрасно развитые для ее миниатюрной фигуры. Сдерживая настойчивое желание, Кейн, наклонившись, поцеловал одну из них, проведя пальцем по кругам вокруг уже напрягшихся розовых сосков, прежде чем взять один из них губами.

– О!

Восклицание, едва слышное, словно шепот, напомнило ему удивление ребенка, оказавшегося в комнате, полной сокровищ. И были в этом восклицании такая свежесть, такая невинность, что возбуждают сильнее, чем любые уловки людей искушенных.

Стараясь контролировать свое желание, он продолжал раздевать ее, постепенно освобождая ее тело от остальных предметов одежды – брюк, чулок на резинке, черных шелковых трусиков. Затем, отступив на шаг, он быстро снял свою одежду, небрежно бросив ее на пол, и вернулся в ее раскрытые в ожидании объятия.

Она притянула его к себе, подчиняясь желанию слиться с ним, удовлетворить свою жгучую потребность в его близости. Но как бы она ни торопилась приблизить этот момент единения, Кейн не позволил ей пойти дальше.

– У нас впереди вся ночь, – прошептал он. Когда его руки скользнули вдоль ее обнаженного тела, он почувствовал, как она дрожит. Затаив дыхание, он опустил руки ниже, ощущая твердость мышц живота, округлость бедер, нежность ее кожи.

Дайана вся горела. Тело ее, охваченное страстью, силы которой он у нее не подозревал, извивалось под его руками в каком-то эротическом танце, в котором каждое чувственное движение требовало продолжения этой игры. Теперь ее руки скользили по всему его телу, так что он уже едва мог сдерживать свое желание.

– Мне трудно сдерживаться, леди. Возбужденная низким горловым звуком его голоса, она закинула ногу на его бедро и, ухватившись за его плечи, всем телом подалась вперед. Он, казалось, перестал дышать от наслаждения, а его кожа под ее руками стала горячей и влажной.

Он вошел в нее, перехватив губами вырвавшийся у нее стон наслаждения. Мгновение они лежали, не двигаясь. Потом, когда желание стало нестерпимым, он положил вторую ногу себе на бедра.

Она сразу же подстроилась к его ритму, как будто они всю жизнь занимались любовью. Она никогда до конца не понимала, что означает полная близость с мужчиной. Сейчас она поняла это.

Охвативший ее жар усиливался по мере того, как ускорялся ритм их движений. Все чувства были обострены, каждая мышца напряглась. Она хватала ртом воздух, следуя каждому его движению, впуская его еще глубже внутрь своего тела. Ее руки гладили его спину, все крепче и крепче прижимая его тело.

Мощный оргазм, какого она не испытывала никогда в жизни, потряс ее с такой силой, что она едва могла дышать. Но настоящее счастье испытала она, когда уловила момент его наивысшего наслаждения. И, наконец, почувствовав, что он слабеет, она наградила его долгим страстным поцелуем.

Лучи солнца, пробившись сквозь тяжелые зеленые шторы, упали на лицо Дайаны. Не открывая глаз, она потянулась, с улыбкой вспомнив прошедшую ночь.

Она открыла глаза и увидела, что Кейн, опершись на локоть, наблюдает за ней. Она улыбнулась ему неуверенной улыбкой, приглаживая руками растрепавшиеся волосы и подумав при этом, что ее давненько перестало беспокоить, как она выглядит по утрам.

– Что ты делаешь?

– Запоминаю твое лицо.

– Зачем? Я никуда не ухожу.

– Это хорошо.

Он стал поглаживать пальцами ее плечо, вновь возбудив в ней желание, которое она считала полностью удовлетворенным прошлой ночью. При любых других обстоятельствах она бы с удовольствием нырнула под одеяло и проверила, сколько времени потребуется, чтобы зажечь его снова. Но с наступлением утра вновь вступила в свои права реальность, напомнив ей, что надо что-то предпринять в связи с событиями вчерашнего дня.

– Который час? – спросила она.

Кейн оглянулся через плечо на часы, стоящие на ночном столике.

– Десять минут седьмого. – Он откинул рукой каштановый локон, упавший ей на лоб. – Хочешь кофе?

– С удовольствием. Он сел на кровати, заметив, как одна ее грудь выглянула из-под темно-зеленого пододеяльника, дрязня его розовым соском. Кейн чуть было не поддался искушению и не предложил ей забыть о кофе, но остановил себя. Она обещала Заку утром отвезти его в школу, а он знал, что ничто, кроме стихийного бедствия, не могло бы заставить ее нарушить это обещание.

Откинув одеяло, он встал и натянул джинсы.

– Если хочешь принять душ, ванная комната там. – Он указал на дверь позади себя. – А другая находится в конце коридора. Твой чемодан в гостевой комнате. – Он наклонился к ней и поцеловал долгим поцелуем. – Если хочешь, я принесу его сюда.

Она посмотрела ему в глаза, и ее тронуло тепло, которое она там увидела.

– Принеси. – Потом, не в состоянии больше терпеть, спросила: – Ты получаешь газеты?

– «Кроникл» и «Лос-Анджелес тайме». Они должны быть снаружи, под дверью.

Дайана накинула толстый махровый халат шоколадного цвета, который Кейн предложил ей. От халата пахло его лосьоном после бритья.

– Мне хочется посмотреть газеты. Из них я, наверное, узнаю, сколько вреда сама себе причинила.

Все оказалось хуже, чем она предполагала. Сообщения о налете на ее дом были во всех газетах, во всех телевизионных новостях:

ХУЛИГАНЫ РАЗОРЯЮТ ДОМ СЫНА ТРЭВИСА ЛИНДФОРДА.

В РЕЗУЛЬТАТЕ БАНДИТСКОГО НАЛЕТА НА ДОМ ЗАКЕРИ УЭЛЛС ОСТАЛСЯ БЕЗ КРЫШИ НАД ГОЛОВОЙ.

ДОМ НЕДАВНО ОБРЕТЕННОГО НАСЛЕДНИКА ЛИНДФОРДОВ РАЗГРОМЛЕН.

Местная телевизионная студия, хозяином которой был Трэвис, постаралась в своих передачах выставить Дайану в самом неприглядном свете, максимально использовав для этой цели случившееся.

Чтобы подчеркнуть объективность информации, один телерепортер опросил выбранных произвольно прохожих на улицах города. Многие из жителей Сан-Франциско, всего несколько дней назад веривших в победу Дайаны в суде, теперь сомневались в этом, а некоторые изменили свое мнение.

– Мы с женой были на ее стороне, – сказал один таксист, беседовавший с репортером через опущенное стекло машины. – Но когда услышали, что она прикрывала своего братца, бывшего заключенного... Конечно, правильно говорят, что кровь-то не водица, но ведь безопасность собственного ребенка всегда должна быть на первом месте.

Другая, мать двоих детей, сказала:

– Не знаю, мне ее жалко. Она поступила необдуманно, и это ей дорого обойдется. На ее месте я бы забрала своего ребенка и сбежала.

– Будь проклят этот Трэвис! – воскликнула Дайана, вскакивая со стула. – Он выслушал мнение горстки людей, а преподносит это так, будто на меня ополчился весь город! Как сможет судья сохранить непредвзятость после такой подтасовки фактов?

Кейн протянул ей кружку крепкого горячего кофе:

– Судья Арнетт – слишком опытный юрист, чтобы попасть под влияние средств массовой информации. К тому же в понедельник у тебя будет возможность рассказать свою версию этого инцидента.

Когда несколько минут спустя Кейн предложил отвезти ее к Кэт, она отказалась.

– Не можешь же ты круглосуточно охранять меня, – сказала она, взяв его за руку. – Это было бы неразумно и только вымотало бы нас обоих. Не говоря уже о том, что нарушило бы весь график твоей работы.

– Я сам себе хозяин и могу организовать свою работу, как мне будет удобнее.

Дайана поднесла его пальцы к губам и поцеловала.

– Со мной все будет в порядке. Обещаю, что ты будешь знать, где я нахожусь в любую минуту дня. И ночи, – добавила она с плутовской улыбкой.

Полчаса спустя, когда она везла Зака в школу, ей вспомнились слова, сказанные той женщиной телерепортеру: «На ее месте я взяла бы своего ребенка и сбежала».

Интересно, как чувствует себя беглец, скрывающийся от правосудия? Каково жить под чужим именем, всегда оглядываясь через плечо? Она покачала головой, решив, что никогда не смогла бы жить так. Может быть, такой выход подошел бы для кого-нибудь другого. Только не для нее.

– Мама, посмотри-ка!

Взглянув туда, куда Зак указывал пальцем, она увидела огромного Санта-Клауса с санями, занимавшего крышу дома по всей ее длине.

– Сразу видно, что люди серьезно готовятся встретить праздник, а?

Зак, откинувшись на спинку сиденья, тяжело вздохнул.

– Да уж. – Он произнес это таким удрученным тоном, что у Дайаны защемило сердце. Хотя он уже не верил в существование Санта-Клауса, но Рождество по-прежнему сохраняло для него свою магию, и он каждый год с нетерпением ждал этого праздника.

Она нащупала его руку и осторожно ее пожала.

– Я сегодня утром кое-что придумала.

Синие глаза сына взглянули на нее выжидающе.

– Что ты скажешь, если мы переедем в свой дом дня через три-четыре?

Зак всем телом повернулся к ней.

– Но ведь ты сказала, что потребуется много времени, чтобы все там заменить?

Заметив, что приближающийся школьный автобус посигналил огнями, она остановила «чероки».

– Диван и кресла мы, возможно, найдем не сразу, но остальное – телевизоры, матрацы, тарелки – можно заменить за день или два. – Самую лучшую новость она приберегла напоследок. – А когда это будет сделано, мы купим елку. Самую большую, какую только сможем найти.

В ответ она получила единственное, что ей было нужно, – радостную улыбку сына.

Высадив Зака возле школы, Дайана позвонила в ресторан.

– Полагаю, вы уже видели газеты, – сказала она, когда ей ответила старшая официантка.

– Видели. О, Дайана, я вам сочувствую. Мы все сочувствуем. Если кто-нибудь из нас может чем-нибудь помочь, вы только скажите. Хорошо?

Дайану тронуло искреннее сочувствие, прозвучавшее в голосе Элейн.

– Обязательно. Спасибо, Элейн.

– Вы сегодня придете?

– Не думаю. Надо столько всего сделать. А вы и вся команда держитесь, договорились? Если не возникнет никаких осложнений, я приду завтра.

В доме, куда она вернулась, чтобы подождать страхового агента, все было в том же виде, в каком она оставила вчера. Теперь, немного успокоившись, она обошла гостиную, прикидывая, что еще можно починить, а что следует выбросить.

Оценщик из страховой компании позвонил в дверь ровно в девять, а к тому времени, как он закончил свое дело, явилась и принялась за работу бригада профессиональных уборщиков, которых нанял Кейн.

Пока они оттирали полы, чистили специальным шампунем ковры и ведрами выносили мусор в мусорные баки, Дайана с Кэт объехали универмаги и в конце концов нашли такой магазин, который брался доставить все, что им требовалось, до конца недели.

Возвратившись в половине четвертого домой, они увидели ожидавшего их перед домом Трэвиса Линдфорда. Картинно сложив руки на груди, он стоял, опираясь на капот своего красного «феррари», и, одарив Дайану злобным взглядом, спросил:

– Где тебя, черт возьми, носит?

Дайана с грохотом захлопнула дверцу «чероки».

– Тебя это, конечно, не касается, но я пытаюсь привести в порядок свой дом.

– Ошибаешься, меня это очень сильно касается. Закери – мой сын, и его безопасность меня сильно беспокоит.

– С каких это пор?

– С тех пор, как я узнал, что он мой сын. Кэт потянула ее за рукав.

– Перестань, Ди. Он не стоит того, чтобы...

– Заткнись, – грубо прервал ее Трэвис. Посмотрев в обе стороны улицы, он спросил: – Где он?

– Если ты спрашиваешь о Заке, то Кейн отвез его на футбольную тренировку.

Такой ответ его на мгновение озадачил, но он быстро справился и, отойдя от своей машины, направился к Дайане и остановился прямо перед ней.

– На сей раз ты нарвалась на крупные неприятности, не так ли, Дайана? Связалась с воровской шайкой, прикрываешь презренного уголовника, пренебрегая безопасностью моего сына! – Он криво усмехнулся, но глаза его не улыбались. – Мой адвокат с радостью разберется в этом.

– Мерзавец! Уйди с моих глаз!

Он улыбнулся еще шире, явно довольный собой.

– Наслаждайся обществом Закери, пока можешь, Дайана. Потому что со следующей недели мальчик будет там, где он должен быть. У меня.

Кэт заметила, как глаза Дайаны потемнели от гнева. В это время из дома напротив вышла миссис Кармайкл и направилась по дорожке к почтовому ящику. Хотя она сделала вид, что не прислушивается к разговору, Кэт знала, что она ловит каждое слово.

– Ди, прошу тебя, давай войдем в дом. За вами наблюдает твоя соседка.

Но Дайана ее не слушала. Она решительным шагом направилась к Трэвису.

– Ты его никогда не получишь, – прошипела она сквозь зубы, когда Кэт, схватив ее за руку, тащила прочь от Трэвиса. – Слышишь меня? Ты никогда не получишь моего сына. Я скорей убью тебя!

На другой стороне дороги стояла, прижав к груди несколько писем, потрясенная услышанным миссис Кармайкл.