Пробурить Стену (СИ)

Глава 10. Не ужасно

Энейя

6-ой день Ветчины

Осталось 6… нет, 4 дня

По крыше барабанил дождь, сырой воздух задувал лёгким сквозняком, утро ещё не наступило. Полумрак комнаты, холодный и злой, унылый и одинокий. Пустынно. Тягучая печаль лишала мышцы силы, выпивала и магическую силу, будто говорила: «Кроме меня у тебя не будет ничего».

Рядышком на полу в плетёном горшке стоял цветок, немного помятый ударом о стену, но всё ещё живой. К еде Энейя так и не притронулась, и запечённое мясо так и осталось стоять на столике.

А он ведь старался: еда, цветы… Да и успела бы она сделать хоть что-то? «Вот скажи себе честно, признайся». Как бы это горько ни было, но обманывать саму себя Энейя не любила — у неё был ничтожный шанс спасти никудышного колдуна и куда более серьёзный шанс остаться с увечьями, которые украшали сейчас придурка Буршадара.

Она поднялась, поправила сбившиеся волосы, поёжилась от холода и быстро оделась, запахиваясь в тёплый плащ. Серая тьма давила, дождь лил не прекращая. Аш… Она подумает о нём потом.

Клокочущее, сдавленное чувство, от которого хотелось бежать, что она и собиралась сделать.

Спускаясь по скрипучей лестнице, она словила на себе взгляд, но совсем не того, кого ожидала. Она думала, что Аш будет её дожидаться, всё так же изображая верного пса. Вместо Аша со столика голову поднял худой демон с бельмом на глазу. Тот, что вчера лишился своего хозяина.

Он вскочил с табуретки и его повело в сторону спросонья. Он махнул головой, подбегая к Энейе и падая на колени.

— Госпожа, позвольте служить Вам! — выпалил он.

Энейя обошла бы его, но по обе стороны были стулья и столы.

— Поднимись, — приказала она.

Демон выпрямился.

— Иди упражняйся, — буркнула она.

Он нахмурился, дёрнулся, но устоял перед её приказом.

— Моё имя Трэ, и я готов исполнять любые прихоти моей госпожи. Умаляю, примите меня, — заскулил он и повалился бы в ноги снова, если бы не недавний приказ.

— Иди и упражняйся, вот моё поручение тебе, — с толикой злости произнесла Энейя, не скрывая своего раздражения.

Демон не был удовлетворён ответом, но развернулся и зашагал к выходу. Энейя обогнала его и, отодвинув занавеску, оказалась на улице.

Темно, холодно, сыро. Под ногами лужи. Кричит ребёнок, надрывно, всхлипывая.

Она побежала.

Дождь в лицо — освежает. Холод под рубашку — отвлекает.

Был ли у неё план, чтобы теперь переживать, что всё разваливается? Понимала ли она, что идти к Ишиану, значит оказаться там, где она, в общем-то, оказалась? Теперь она понимает.

Было ли то, что можно назвать подобие плана, идеально? Она тренировала магов, обучала их чарам. Для чего?

Чтобы сломать стену. Но у демонов есть фухушнагт — крылатый отряд. Он может запросто перемахнуть за стены, и двести крылатых демонов вполне справятся с сотней рыцарей, с тем, что перевес два к одному. Однако и Шатурнэ, и Аазидар почему-то опасались. Возможно рыцари Беллатора всё же сильнее.

Кроме прочего есть ещё шар из бесов. Хоть сами бесы и слабые, ими очень хорошо можно искупать целый город в крови. Голодные и безжалостные, они загрызут всех, кого встретят на своём пути, наведут шороху.

Был ещё вариант с осадными чертями, которых так же некоторое количество имелось. Не смогут же обороняющиеся разобраться со всеми чертями сразу! Восемь сотен демонов при поддержке четырёх магов, плюс черти ко всему прочему и шар из бесов…

Зачем были нужны маги? Запасной план? Или всё же враг настолько опасен?

Или всё же Ишиан не хочет терять своих людей?

Или всё же Ишиан полагает (не беспочвенно), что штурм может сорваться по неизвестным заранее причинам?

Хорошо, скажем так: Ишиан не доверяет ни одному из имеющихся вариантов. Ни армия демонов, ни черти, ни крылатые, ни шар из бесов ничего не смогут поделать.

Как такое вообще возможно?

У Энейи вскипала голова. Она бежала и бежала, успев уже выбежать за черту города и оббегая теперь город по периметру.

Шар из бесов можно взорвать заклинанием, она даже знала необходимое из разряда магии воздуха. Допустим крылатый отряд не пустят дворфийские руны, хотя ей бы об этом сказали. Но предположим, что Шатурнэ подозревает подобный исход. Против чертей пойдёт в ход арсенал рыцарей Беллатора, и те… Умрут? Упадут? Заснут? Впадут в безумие?

Она закричала, не сбавляя темпа.

Слишком много неизвестного. Как, ну вот как Ишиан собирается захватывать эту крепость, когда столько всего ещё предстояло узнать? Тактика демонов её просто бесила, безумно бесила.

Хорошо, допустим, что всё будет именно так. Тогда разрушить стену — последний вариант. В этом случае АнАтор падёт?

И она прогоняла в голове сценарий раз за разом, оценивая силу вражеского чародея, даже, вероятно, переоценивая его силу. Пытаясь посчитать, какое соотношение нужно обороняющихся к атакующим с учётом разницы в силе и с учётом того, что её заклинание должно снести сотню метров стены и, желательно, ворота, к Тинэбрису в Ксерот. Да, разрушить стену — очень хороший вариант.

Но вдруг и тут что-то пойдёт не так?

И она уже думала об этом. Думала и думала, каждый раз приходя к одному и тому же — нужно заканчивать поисковые чары и искать ещё кого-то, кто сможет ей помочь с её маленьким дельцем.

«Доделать чары, а не рыдать по ночам в подушку!» — разозлилась на себя Энейя.

Сердце застучало в висках, руки сами сжались в кулаки, но гнетущее чувство не отступало.

Всё пропало, всё ужасно.

Поляна утопала в дождливой дымке. В воздухе витали маленькие капельки влаги, о голову бились тонкие холодные струйки, тучи висели низко, ветер задувал холодный и злой.

Среди безобразия природы она увидела стоящего и бубнящего себе под нос инкантации Трэ — тот усердно выполнял данное ему поручение. Сидел в луже Буршадар, рядом с которым стояла его голая демонесса, обрабатывая чем-то его раны. Неподалёку бродил Арр. Невдалеке стояла Эштихаль. Увидев Энейю, она опустила взгляд и подошла к ней, став смирно, глядя в землю, и ни слова не говоря. Не хватало Диэ и ещё одной с двумя своими помощничками.

— Повторяем каждый свою часть, — приказала Энейя и отошла в сторонку, наблюдая за остальными.

Демоны были уставшими, но дело своё делали. Эштихаль особенно сильно старалась, периодически забывая, что правой руки у неё нет и тыкая обрубком в черепок, висевший на шее.

Диэ и демонесса с прислугой пришли чуть позже и с разных сторон, обе принялись за работу.

Энейя со всей внимательностью высматривала Аша. Всё ещё озлобленная на него, она всё же надеялась, что демон проявит себя и тогда, возможно, она его простит. Однако же время шло, а Аша всё не было.

Вечер наступил незаметно. Просто серые тучи вдруг потемнели ещё больше. Дождь не умолкал ни на секунду. Под ногами хлюпали лужи, вода пропитывала всё тело. Мокрые жирные волосы липли к лицу, плащ промок насквозь. Если бы не заклинания, она бы уже колотилась от холода, как это делала Эштихаль и Диэ. Некоторые демоны чувствовали себя вполне комфортно в любую погоду, как та же голая демонесса.

Энейя собралась в трактир, командуя отбой и погружаясь в свои тёмные думы. Она медленно шагала мрачными дворами, мимо утробных звуков, криков, лязга посуды, мимо отвратительных запахов, мимо всей этой бесовщины, которая у неё поперёк горла стояла.

Всё же зря она так сорвалась на Аша. Он же действительно ни в чём не виноват. Как бы неприятно не было это признавать, он её, по сути, спас. Без Альфухта может быть они справятся. Энейя сама встанет в круг, будет творить часть, которую положено было творить неудачливому чародею. А вот без Энейи всё развалилось бы совсем целиком и полностью. Магический удар такой силы ослабил бы её, ей бы пришлось отвлекаться на залечивание не самых простых ран, либо терпеть раны и ужасаться самой себе. Нет, такое ей точно не подходило. Зря она выгнала Аша.

В мокром плотном полумраке, лишь немного разбавляемом светом из окон одиноких домов за ней плелось две тёмных тени. Она обернулась и разочаровалась, увидев Трэ и Эштихаль. Трэ тут же упал на колени, Эштихаль просто остановилась. Демон выглядел неважно, ещё больше ссутуленный, хотя ему уже не нужно было на себе таскать все вещи Эштихаль и покойного Альфухта. Эштихаль дрожала и стучала зубами, переминаясь с ноги на ногу. Её обрубок кровоточил.

— Возьмите меня в подчинение, госпожа Темноликая! — крикнул Трэ через улицу.

Энейя нахмурилась, вздохнула и быстрым шагом подошла к нему, подыскивая наиболее действенный способ отвязаться от мелкого уродца.

— Госпожа, — шептал он, — я буду выполнять любые поручения, госпожа. Буду мыть Вам ноги, приносить еду, носить Ваши вещи, — тараторил он. Потом перешёл вовсе на что-то несвязное, вроде вылизывания пола языком и что-то там с кровопусканием связанное. Глаза его нездорово горели.

«Да он возбудился не на шутку!» — вдруг поняла Энейя и ей стало противно.

Совсем не так, как похабные взгляды и хитрая усмешка Аша. Ей стало противно от этого пресмыкающегося слизняка.

— Служи ей, — приказала Энейя, но Трэ и ухом не повёл, уставившись одним живым глазом прямо в глаза эльфийке. — Или из тебя тоже клятву выбить?

— Госпожа Темноликая желает узнать о том, что собирается заставить сделать? — промямлила вполголоса Эштихаль. Безжизненно и болезненно. Энейя посмотрела на ту, что так недавно кричала о том, что она никому не станет подчиняться. Посмотрела и кивнула. — Клятва отделила меня от моих собратьев и накрепко связала с новой и единственной хозяйкой, — всхлипнула Эштихаль. — Моя жизнь принадлежит Темноликой. Я умру, когда умрёт Темноликая. Я не чувствую более присутствия лорда Ишиана, не чувствую воли Тинэбриса, не чувствую силы никого из демонов.

Она посмотрела красными от перенапряжения глазами на Энейю.

— Я голодаю и вскоре умру, — она опустила руки.

Смысл слов демонессы медленно проникал в сознание Энейи и на мгновение даже затмил все остальные проблемы. Она, кажется, начала понимать, что утворила, и даже где-то на задворках души у неё что-то шелохнулось — она обрекла на верную смерть одну из вручённых ей на попечение.

«Это демоны. Это не эльфы. Аш сам говорил, что демоны живут иначе».

Легче не становилось.

— Почему же ты тогда произнесла эту клятву? — вспыхнула Энейя.

— Это было так… — она завела руки за спину, глядя смущённо, — волнительно и ново — подчиняться не чуть-чуть и даже не много, а полностью, — в глазах её снова встали слёзы.

— Сколько у тебя есть времени? — вновь нахмурилась Темноликая.

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Эштихаль. — Может быть десять дней, может меньше, может больше. Не заставляйте Трэ страдать так же.

Энейя перевела взгляд на Трэ. Тот открыл рот и из уголка его текла слюна, а стоял он по стойке смирно, даже не шевелясь.

— Госпожа… — выдохнул он.

Удар локтем в челюсть взбодрил демона, вырывая его из его грязных фантазий.

— Ты подчиняешься Эштихаль. Выбирай, или сам, или я заставлю, — отрезала она и развернулась.

Она оставила тени на улице. Эштихаль потянулась следом, Трэ пошёл то ли за Энейей, то ли за демонессой.

Только этого ей не хватало. Угрызения совести, вот ведь новость. И кто её разжалобил? Какая-то проклятая? Вот уж чего она никогда не могла ожидать от себя. Но мысли её крутились вокруг тех трактатов по сущности демонов, что она успела прочитать.

Тинэбрис для демонов всё. Его Воля может писаться с большой буквы, и она закон, как когда-то, по легендам, законом было слово Творца для всех аэльев. В книгах не упоминалось, кто создал демонов. Где-то говорилось про Люцифера, где-то про мистическую сущность, названную Лордом Разрушения, которую ставили в один ряд с Хши, Имиром и Пустошью. Пространные рассуждения, ничего более. Однако Воля Тинэбриса нерушима. Клятву назад не отобрать.

Почему Эштихаль страдает? Потому что демоны ловят крохи грязной силы (для них не грязной) от сильнейших. Сильнейшие пропускают её через себя от более сильных. И так мы доходим до Верховного Лорда Ишиана Рихара, который берёт свою силу откуда? Здесь книжные знания заканчивались, но судя по тому, что Энейя видела и понимала, то Ишиан свою силу берёт напрямую из Безымянного мира, искажая её и отравляя собой саму суть этого мира. Пропускает через себя и делает грязной.

Демоны — грязные твари, губящие своим присутствием леса, поля, животных, рыбу.

А сейчас она думала о том, чтобы провернуть тоже самое.

И всё же это было крайне рискованно, опасно. Первый порыв жалости прошёл, и теперь идея рисковать и пропускать через себя силу, делая её грязной, ей казалась безумной. Кроме прочего она уже пришла в трактир.

Обернулась, увидела Эштихаль, садящуюся за стол. С ней рядом Трэ. Вдвоём лишь поблекшее подобие их самих ещё два дня назад. Энейе должно было быть плевать. Она напоминала себе, что единственный демон, о котором она всё же хоть как-то печётся, и то из чувства благодарности, это Аш.

Поднялась наверх, толкнула дверь и увидела перед собой гору мускул.

Она покраснела (кожа стала чуть белее, чем серо-фиолетовая) до самых корней волос. Аш стоял виноватый и немного рассерженный, глядя на неё, а она не хотела выдавать своей вины, при этом ей полагалось извиниться.

Тишина затягивалась. Она смотрела на него. Он отводил взгляд и тоже ничего не говорил. Он смущался, хотя вчера этого смущения вроде как не было. Ему было неуютно. По крайней мере Энейя трактовала себе так позу и поведение тифлинга.

Тишина давила, она была едкой, как дым, щипала глаза. Это начинало Энейю злить.

— Прощён, — наигранно холодно бросила она, проходя мимо и проводя пальцами по предплечью. — Спишь сегодня со мной, — сообщила она и вновь залилась краской. Хорошо, что на её коже это было незаметно.

Аш улыбнулся, но голову не поднял.

Мало извинений?

Она скинула мокрый плащ, принялась высушивать магией на себе одежду.

— Прости меня, моя дора, — шепнул вдруг он, совершенно на неё не глядя.

— Аш, иди сюда, — потребовала она. Тифлинг глянул на неё совершенно поникшим взглядом и подошёл, усевшись на полу. — Ты не слышал? Ты прощён, что тебе ещё нужно.

Он хмуро улыбнулся. Его определённо что-то гложило.

— Что не так? — недоверчиво посмотрела она на него.

— Понимаете, дора Темноликая, Энейя, — произнёс он вдруг её имя, от чего по спине побежали мурашки, — я… В общем пятьдесят раз маловато будет, — стал лепетать он. — Я хочу с дорой Темноликой жизнь прожить.

Заявление было в стиле всех заявлений сегодня. Сговорились все что-ли?

Энейя сидела на кровати, смотрела на него сверху-вниз.

— Темноликая дора не собирается отступать? Всё ещё идёт на штурм? Всё ещё верна идее? — стал жадно спрашивать он.

— Да, всё под моим херовым контролем, — ругнулась она человеческим ругательством.

Аш расплылся в улыбке.

— Тогда я буду рядом, дора Темноликая, — вставая с колен, с гордостью произнёс он.

Аттэ

Аттэ избавилась от Альфухта и облегчения не почувствовала.

Она сгрызла ноготь и пришлось подпиливать их все, а ещё они перестали быть по размеру как фаланга большого пальца, и на руки теперь было больно смотреть. Да, она справилась, конкуренции больше нет. Но то, что Темноликая вытворила с Эштихаль, в её голове не укладывалось.

Эштихаль, к которой Аттэ не питала добрых чувств, с каждым днём чахла всё больше. И далеко не от переживаний, а от голода, получая от своей новой госпожи сущие крохи. От этой жестокости к горлу Аттэ подкатывал тошнотворный ком.

Она вставала ни свет ни заря, а теперь ещё и ложилась позже. Темноликая пытала их, и однажды даже Аттэ, расслабившаяся, что у неё всё выходит, попала под действие этих чар. Эту боль она запомнит надолго. Остальные так же поздно возвращались по своим домам, а Буршадар, с гниющими ссадинами на лице, и вовсе, казалось, не спал.

Дни слились в один сплошной хоровод медитаций и раздробленного знания. Темноликая вручила каждому ещё одну часть, которую им нужно было понять и уметь воспроизводить, в дополнение ко всему тому, что и без этого было необходимо уметь. Аттэ штудировала формулы, воспроизводила их в неимоверной точности. А затем, когда у неё только началось получаться, подключились последовательности. Вначале Арр, затем она свою часть, после Буршадар, за ним Эштихаль, вновь она. Пока она с Арром и Буршадаром трудятся, отдельно Диэ с Иштадой по очереди плетут свою часть.

Аттэ ещё никогда не видела столь сложных чар.

В какой-то момент Аттэ потерялась.

Она забыла сколько она уже так занимается. Она привыкла днями не есть, хотя к вечеру у неё руки колотились. Она привыкла зашнуровывать ботинки с первого раза и злиться, кричать на своих Гара и Даха. К слову сказано они лишились ещё по одному пальцу за нерасторопность. Гар и Дах так же страдали, как сейчас Эштихаль, и вскоре, вероятно, нужно будет вырастить себе новых помощников.

А потом враз всё закончилось.

Они стояли на той же поляне, но та изменилась до неузнаваемости: трава почернела, в ясный солнечный день висел едва проглядный туман, рядом с её ногами ползали какие-то многоножки, деревья в округе хищно шевелили ветвями. Жуткая магия, которую они практиковали, развратила это место хуже, чем убивает всё живое демоническое присутствие.

Темноликая стояла напротив них. В тумане, высвечиваемым ярким солнцем, её уставшее и осунувшееся лицо казалось невообразимо зловещим. Она кричала на них весь вчерашний день, а сейчас молча смотрела. Аттэ мялась на месте, опасаясь новых пыточных чар.

— Магия разрушения, — Темноликая окинула пространство взглядом, — опасна, несёт с собой самые зловещие последствия. Если ваше заклинание сорвётся, то вы все превратитесь в груды мяса. Но, — она хищно улыбнулась, — репетиции чар не будет.

За её спиной зашушукались.

Аттэ испытала приступ ужаса, её желудок свернулся, готовый выплюнуть из себя содержимое.

— Страшно стало, дварадор-дварадрэ? — прикрикнула она на них, а после тише и рассерженно добавила: — Сами виноваты. Каждый должен знать свою часть, у вас ещё есть шанс не умереть, но он во-от такой крохотный, — она показала на свой неаккуратно подстриженный грязный ноготь и сплюнула на землю. — За мной!

Энейя

12-ый день Ветчины

Времени не осталось

Энейя была раздосадована. Нет, всё не было ужасно. Было просто плохо. Буршадар не смог запомнить часть Альфухта, и пришлось её раскидать по остальным. Кроме Диэ, конечно, ибо она даже в своей части заклинания путалась. Арр охотно принял на себя двойную нагрузку и, наверное, мелкий бесёныш был единственным, кто ни разу не попал под её пыточные чары. Шансы были даже больше, нежели она показала перед всеми, но её это не радовало.

Они никогда с её бывшей наставницей не ходили в рейд вслепую. Всегда был строгий план А, который вёл исключительно и полностью к победе. В случае же, когда видно было, что есть хоть малейшая вероятность провала, разрабатывался план Б. Если и он давал слабину, его затыкали остальные буквы алфавита. Была схема, по которой они атаковали форт с ветвистым, в двадцать пять ветвей, планом, и пришлось менять стратегию четырежды за бой. Но она всегда понимала, что и как будет. Это всегда был гарантированный результат.

А сейчас что?

Об этом даже думать было больно.

Аш с их последней ругни решил насладиться Энейей по полной и теперь требовал внимания и утром, и вечером. Внимание его не проходило бесследно: синяки на шее и плечах, подвывихи в её гибком теле и ссадины давали о себе знать. Однако стоит отдать должное — сон был замечателен. Вернее его вообще не было. Будто Варда сказала: увидимся тогда, когда увидимся. Было в том, чтобы полноценно высыпаться, что-то волшебное.

Заклинание своё она так же закончила и, соблюдая все меры предосторожности, развернула. Ей недоставало кристалла, к которому она бы привязала заклинание, и приходилось его постоянно поддерживать, привязав прямо к себе. Заклинание, что должно было бы рассказать о творящейся магии порталов, да не просто порталов, а перемещения между мирами, в первую же ночь принесло ей много новостей. Энейя вначале обрадовалась, а после поняла, что заклинание фиксирует появление новых аэльев в Безымянном. Перестроить чары ей не удалось, поэтому она лишь морщилась, когда её касался жгутик чар, сообщая, что в Безымянном кто-то появился. Каждый раз сердце замирало в надежде, что жгутик сообщит, что из Безымянного кто-то исчез.

Обойдя Бруму по периметру, их взору открылось поле, усеянное демонами и бесами. Где-то у леса сидел одинокий чёрт, закованный в тяжеленный доспех. Рядом с ним лежал внушительного вида молот. Должно было быть ещё пятеро, но их Энейя не видела.

Войдя в лагерь войска Аазидара, она тут же увидела самого командира. Тот стоял и покрикивал на кого-то из своих. Закованный в тяжёлые латы демон с глухим шлемом и здоровенным двуручным молотом, который он держал в одной руке, глухо рычал через забрало, отзываясь на команды Аазидара. Аазидар стукнул его кулаком в грудь и указал куда-то в сторону леса.

Бесы сновали туда-сюда прямо под ногами. Арр фыркал и закатывал глаза, глядя на их снования.

— Почему не выдвигаемся, генерал? — вопросила с порога Энейя, не заботясь о приветствиях или нормах приличия.

Аазидар нахмурился.

— Не твоё эльфячье дело, Темноликая, — потом посмотрел на неё и понял, что эльфийка не отстанет. — Шатурнэ задерживается и Дудд потерялся в лесу, но часть войск уже вышла в марш. Вторая часть выходит прямо сейчас.

Он оглянулся, увидел ещё одного из стоящих командиров — рослого демонюку в кожаных доспехах с арбалетом за плечами.

— Я сказал прямо сейчас! — взревел Аазидар и Энейя увидела, как дёрнулась Аттэ, а Диэ закрыла уши руками.

Эштихаль лишь пошатнулась, подходя ближе к Темноликой. Лицо исхудало, её меха тряпьём висели на тонких плечах, левая рука не отпускала череп. Она не отходила от Темноликой ни на шаг, даже спала под дверью. Энейя скрипнула зубами, но всё так же напомнила, что кормить демонессу слишком опасно в первую очередь для их миссии.

Зоркий глаз эльфийки заметил среди прочих Аша.

— Кто ведёт вторую часть? — поинтересовалась Энейя.

— Должен был Дуор, но он тоже застрял хер пойми где, — негодующе бросил Аазидар.

В беспорядочной возне они провозились почти до вечера. На горизонте показалась новая туча, солнце окунулось в неё и не желало вылезать, и лишь тогда, на ночь глядя, лагерь поднялся и почти целиком двинулся по бездорожью.

Ночь опустилась довольно скоро и огромный рог протянул приказ на отбой. Энейя шла в компании Аша и своих магов. По сторонам двигались группки демонов в сопровождении мельтешащих бесов. Низкие тучи заслоняли звёзды и луны, а к этому ещё стоило добавить, что пробирались они по каким-то буреломам, просачиваясь двумя просеками, оставленными двумя чертями. Даже для тёмной эльфийки было сложно ориентироваться.

Её маги остановились и принялись пререкаться: Иштада с Аттэ. Вначале Иштада попробовала что-то сказать Эштихаль, но та оскалилась и собиралась наброситься, поэтому её оставили в покое. Энейя же уселась рядом с Ашем, расслабляя слегка затёкшие от долгой ходьбы по бездорожью ноги.

Лорд Аш, не стесняясь, одним ударом придушил какого-то беса и сейчас безуспешно пытался развести костёр, чтоб его приготовить. Остальные довольствовались сырым мясом, от чего Энейе становилось дурно. Через минут двадцать у него всё же вышел небольшой костерок.

— Завтра с утра должен начаться штурм, — покачала головой Энейя.

— Аазидару и Шатурнэ придётся немного потерпеть, — фыркнул Аш. — Будто никогда не терпели.

— Что потерпеть? Об этом в книгах размыто было, — задумалась Энейя.

— Дора Темноликая заметила, как Аазидар рычал на всех, — не спрашивал, а утверждал Аш. — Бедному Аазидару будет свербить, он не сможет спать, не сможет есть…

— Аттэ, иди сюда! — позвала Энейя одну из своих подопечных.

Светловолосая демонесса с козьими рожками и кудряшками на полуслове оборвала спор и мигом примчалась к Энейе, у которой под боком уже сидела Эштихаль. Аттэ покосилась на еле живую Эштихаль и воззрила свой испуганный взгляд на Темноликую.

Энейя достала из костра горящую палочку, протягивая её Аттэ.

Демонесса её взяла с подозрением и неохотно.

— Иди и затуши её вон о то дерево до того, как она потухнет, — указала она на дерево в сотне шагов, — но чтоб не отходила от меня на десять шагов! Всё поняла?

Аттэ кивнула и рванула к дереву, но тут же остановилась. Она уставилась на горящую палку.

— Аттэ, на сколько я заметила, плохо сопротивляется приказам. Хотя и Иштада тоже не очень, — заметила Темноликая.

— Ишиан наделил дору воистину великой властью, — пояснил Аш.

Энейя лишь кивнула, глядя как безумный взгляд мечется из стороны в сторону. Аттэ видела, как язычки пламени становятся всё меньше и меньше, и в глазах разгоралась паника.

— Госпожа, идёмте со мной, госпожа! — пропищала Аттэ, не оборачиваясь.

Её начинало колотить, она перекладывала палку из руки в руку, делала шаг вперёд и тут же назад. Палка потухла — Аттэ изогнулась в приступе рвоты.

Энейя улыбнулась.

— Нечто похожее? — спросила она у Аша.

Аш же хлопал глазами с явной опаской.

— Что?!

— Не этично наказывать просто так, — прошептал Аш.

Эльфийка обратилась к Аттэ:

— Снимаю с тебя задание, расслабься, ты молодец, — добавила она к словам похвалу.

Аттэ никак не ответила, лишь бросила косой взгляд.

Ночь набирала силу, а вместе с этим лес начинал полниться звуками. Только то были не звуки зверья. То были звуки демонического войска. Самые разные, на любой вкус. Энейя от них не могла заснуть, прислушиваясь.

Где-то совсем рядом жалостливо и пискляво кричал бес, которого не то пытали, не то ели живьём (впрочем мала разница). Ещё чуть дальше слышались удары кулаков, рык и вой. Совсем рядом крики боли и наслаждения, совершенно дико ложащиеся на общую картину звуков. Где-то совсем вдалеке кто-то просто кричал на демоническом наречии: двумя связками, раздвоенным басом, всё как полагается.

Лишь частично это напоминало Валор со строительной бригадой Аша. Ещё меньше она встречала в Ишиохе. Похожие крики и звуки наполняли Бруму. Но самый настоящий ад творился именно здесь.

Энейя сильнее вжалась в Аша и постаралась хоть чуть-чуть поспать.

Аттэ после вечернего эксперимента больше не появлялась рядом с Энейей. Да в общем-то её демоны умудрились разделиться и слиться с толпой. Лишь Эштихаль и Трэ по прежнему следовали за ней, и Эштихаль становилась всё более дряблой: кожа обвисла, скулы стали болезненно острыми, нос на худом лице выглядел неестественно большим, глаза впали, появились мешки под глазами, руки её беспомощно болтались.

Хоть бы до ритуала дожила.

Трэ сейчас выглядел лучше своей бывшей госпожи.

Энейя испытала укол совести. А ведь можно было хотя бы попробовать преобразовать и направить силу в Эштихаль. Хотя бы даже через третий центр и направить жестом — наиболее безопасный способ и должен был сработать. Это бы дало надежду на то, что Энейя научится управлять этой силой, научится питать своих подчинённых, станет для них истинным лидером.

И всё же она не рисковала.

Конец был близок и от этой мысли её сердце принималось лихорадочно сокращаться, а в глазах плавали тёмные круги от перевозбуждения. Конец её страданиям в этом всеми проклятом месте, куда некоей могущественной рукой их сослали на каторгу. За какие грехи?

Она никогда об этом не задумывалась, а сейчас, задумавшись, лишь сильнее разозлилась. Что за невероятный катаклизм вырвал её из её привычного круга, из её распорядка? Она ведь явно не могла согласиться на подобное!

Демоническое войско, вторая его часть, шло бодро и не останавливаясь. Ели на ходу, нужду справляли никого не дожидаясь. Демонам не нужна вода, потому никаких водопоев. Оставляя после себя тушки бесов, они продвигались всё дальше на север, через сплошной ковёр густого и бесконечного леса.

Серые тучи, низко спускающиеся, несущиеся чуть ли не задевая кроны деревьев, сменялись ясным и прогревающим солнцем. Ветер едва лишь ощущался. А вскоре и вовсе исчез, ведь мёртвый лес сменился живым и зелёным. Лиственные деревья вперемешку с хвоями, зелёные кустарники, живой мох — Энейя радовалась, словно маленькая девочка.

Время тягуче тянулось к вечеру и стоило солнцу зайти, как демоны вновь рассыпались по лесу группками. Уже завтра они обязаны были подступиться к крепости, а самое позднее послезавтра начать штурм, хотя она бы не медлила и напала бы ночью без предупреждения, раз демонов можно не жалеть и не считаться с потерями. Сотней больше, сотней меньше — подумаешь…

Энейя

14-ый день Ветчины

К середине следующего дня они вдруг встали, хотя лес ещё не начал редеть. Насколько она понимала, до АнАтора ещё четверть дня. Демоны принялись переговариваться, не понимая сути задержки. Энейя сути задержки тоже не понимала, а ей не нравилось чего-то не понимать.

— Ждите здесь! — приказала она и Ашу, и Эштихаль, и Трэ. Слишком много хвостов, которые её тормозят.

Она, пробираясь сквозь заросли, пошла на поиски кого-нибудь, кто смог бы ей объяснить, что происходит. За деревьями было довольно большое скопление демонов, виднелось много трупов бесов и вывод напрашивался сам собой — вторая часть армии Аазидара нагнала первую. Но чего стоим? Кого ждём?

Последнее она озвучила.

— Командующая Темноликая, — обратился к ней Дуор: высокий черноволосый демон в кожаном доспехе с посохом вместо меча на поясе. Его лицо было острым и утончённым, несмотря на алый цвет, торчащие клыки и третий глаз чуть повыше и между обычной парой. Глаз этот жил своей жизнью, чем вызывал у Энейи отвращение. — Чем могу быть полезен?

— Ответь на вопросы, Дуор, — подтолкнула она его.

— В крепости колдуны, — пожал плечами он, указывая куда-то в лес. — Нам пришлось свернуть и перенести в спешке лагерь.

Энейя смогла рассмотреть безголовый труп закованного в броню демона. У трупа недоставало части головы. Она бесцеремонно отодвинула пару громил и принялась пробираться к трупу.

— На какое расстояние подошли? — бросила она в пустоту, краем глаза видя, что Дуор последовал за ней.

— Было ещё больше тысячи шагов до стен. Мы лишь вышли на край поля из леса, Темноликая. Странность в том…

Энейя подняла руку, заставляя одного из магов Шатурнэ замолчать.

Она склонилась над телом. Рана рваная, нижняя челюсть на месте, часть верхней с выбитыми зубами, кости раздроблены, две глазницы превратились в одну, часть лобной кости отсутствует, как и один рог. Второй висит на лоскутке кожи. Видно часть мозгов.

И никакого присутствия магии.

— Странность в том, что это не магия? — переспросила Энейя.

— Да, командующая, — с лёгким страхом в голосе согласился Дуор. — Восемь демонов с разорванными головами, из них четыре командира групп и ещё четверо старших помощников. И ещё один, девятый, остался без руки — его скормили бесам.

Энейя скривилась, напоминая себе, что это демоны и лечить у них не принято.

— Преимущественно командующий состав, — проронила Энейя.

— Поэтому отступили сюда, за пять тысяч шагов до стен. Ждём подкреплений, — докончил он.

Эльфийка кивнула, возвращаясь к своим.

Настроение её было немного подпорчено. У врага всё же было супероружие, которое может сместить ход сражения в его пользу. От досады Энейя даже закусила губу. Шатурнэ с Аазидаром, вероятно, догадывались о чём-то подобном. И вновь она ничего поделать с этим не могла.

Ночью Аш уломал её на секс прямо посреди поля с демонами, махнув на всех рукой. Энейя смущена была до предела, но Аш не спрашивал. Уломал — значит заломал руки и стянул штаны. Энейя испытала бушующую бурю разных эмоций: от «задушить паскуду за такой позор» до «хочу ещё и чтоб все смотрели». Было странно.

После они лежали рядышком и тихо переговаривались.

— А что, если мне вылезти в разведку? — вдруг спросила Энейя.

— В разведку? Дора, при всём уважении, с оберегом Ишиана любой маг почует неладное, а у них там есть какой-то.

— Да, я в курсе. Некий Гарри, с которым считается моя бывшая наставница, — кивнула Энейя. — А если оберег оставить в лагере?

Аш покачал головой:

— Кому дора Темноликая доверит сие сокровище?

— Например, тебе, — пожала она плечами.

— Если госпожа жаждет моей смерти… — проронил он и пояснил: — Символ власти такой силы жаждет обрести каждый, и от смерти мою Темноликую дору удерживает лишь страх тех, кто мог бы на неё покуситься.

— Меня боятся? — хохотнула Энейя.

Хотя она и так уже знала ответ, потому даже Аш решил не проговаривать очевидного.

— А может Като сможет сходить на разведку?

— А что дора так жадно хочет узнать?

— Демоны с взорванными головами и оторванными руками… Это ведь была не магия. Это было оружие. Арбалеты с разрывными болтами. Но где сами болты? Или это особый алхимический состав. Но как он в эти головы попал?

Энейя не любила загадки. Не любила их разгадывать. Никогда не гналась за тем, чтобы понять что-то. Вдобавок, когда не могла чего-то понять, начинала злиться.

Утро наступило раньше, нежели она планировала, от пинка сапогом.

Она открыла глаза и увидела перед собой Шатурнэ, всё в той же кожаной куртке с кожаными штанами, но уже без тяжёлой книги у пояса.

— Идём за мной, живо.

Он развернулся и исчез в глубине леса. Энейя недовольно потянулась и под вопросительные взгляды Аша встала, последовав за демоном. За ней увязались Эштихаль и Трэ и Энейя не стала их останавливать. Лишь Шатурнэ, кинув взгляд, удивился такой преданности и болезненному виду своей ученицы, но вопросов задавать не стал.

У высокого костра сидело много народу, над ними возвышался Аазидар.

Он вышел к костру, складывая две пары рук на могучей груди.

— Итак, план таков…