Профиль равновесия

Первые утраты

Б. Уорд и Р. Дюбо, авторы книги «Земля только одна», пишут: «Если оглянуться на предшествующую многовековую историю человечества, то можно проследить, как, уже начиная с самых ранних этапов становления человека, во все убыстряющемся темпе происходило изменение форм вмешательства общества в природу и как изменялась скорость, с которой эти формы сменяли друг друга. Это не был „прогресс“ в том оптимистическом смысле этого слова, который употреблялся в XVIII и XIX веках. Хорошее и плохое шло бок о бок. Плодотворным попыткам предшествовали неудачи, и наоборот. Но все это вместе взятое представляло собой прогрессирующее развитие способности человека изменять окружающую его среду в масштабе всей планеты как на благо, так и во вред себе».

Пройдя сейчас мысленно по следам стаи горилл или других человекообразных обезьян, мы сможем получить довольно полное представление о влиянии древнего человека на природу. Сломанные ветви съедобных растений, сорванные плоды, «покопки», сделанные в поисках лакомых кореньев. Примитивные «постели» из веток и сучьев в кронах деревьев — места ночлега. Правда, раздробленные раковины моллюсков, камни и палки, использованные, чтобы сбить висящие высоко плоды, кости зверей, птиц и рыб отличали бы следы деятельности первобытного человеческого стада от следов, оставленных высшими обезьянами. Первые люди наносили природе лишь ничтожные царапины, которые, как окна среди ряски в стоячих водоемах, быстро и бесследно затягивались.

На заре человечества люди держались небольшими группами, вели кочевой образ жизни, не имели постоянных жилищ и находили пристанище в пещерах. У них еще не было настоящих орудий труда, огня…

Даже люди времен мезолита, уже заселившие значительную часть североевропейской равнины, владевшие теслами и топорами, приручившие огонь, не могли сильно повлиять на природу. Если бы мы поднялись тогда на вертолете и пролетели над территорией густо населенных ныне европейских государств, то заметили очень мало признаков присутствия человека. Группы шалашей или немудрящих навесов по берегам рек и озер, жидкие дымки костров, узкие тропы, теряющиеся в зарослях уже в нескольких сотнях метров от поселений…

Быть может, нам удалось бы увидеть охоту на мамонта или другого крупного зверя. Громадное животное в расщелине скалы и суетящиеся на склонах ее люди с каменными глыбами в руках… И бескрайние, совершенно необозримые леса, рассеченные лишь извилистыми нитями ручьев, речек, испещренные голубыми крапинками озер, бурыми — болот.

Первые травмы, нанесенные человеком живой природе, можно сравнить с микроскопическими язвочками на совершенно здоровом теле. Они появились после возникновения более или менее постоянных поселений со значительным (для того времени) числом жителей.

Одно из таких поселений, относящееся к ашельскому периоду, обнаружено в Торральбе, на территории Испании. Человек этой поры, как известно, уже уверенно передвигался на ногах, а руки его были способны выполнять различные трудовые операции. Жилища — пещерные навесы, гроты — располагались на берегу древнего озера. Следы очагов показывают, что жители поселения постоянно пользовались огнем. К озеру на водопой и чтобы покормиться на сочных лугах приходили олени, дикие лошади, слоны, носороги. Охотники устраивали засады в прибрежных зарослях и убивали зверей. Археологи откопали на стоянке множество костей оленей, лошадей и даже целые черепа южных слонов с трехметровыми бивнями. Количество костей, мощность отложений «кухонных» отбросов доказывают, что люди жили у Торральбы очень долго. В конце концов они значительно поубавили численность зверей и птиц в окрестностях стоянки, а некоторых, возможно, истребили. Пострадали не только охотничьи животные, но и запасы рыбы, съедобных кореньев и плодов. Люди вытоптали растительность вокруг поселка, сильно замусорили территорию. Потребность в каменных орудиях приводила к интенсивной разработке крупной гальки и выходов пластов кремня. Не исключено, что от неосторожного обращения с огнем возникали пожары и палы, довершавшие опустошение округи.

Население Земли росло, орудия труда все более совершенствовались, участки земли, измененные деятельностью человека, становились все многочисленнее.

Не следует думать, что древние кремневые орудия были совсем непроизводительными. В прошлом веке были проделаны интересные опыты. Попробовали срубить кремневым полированным топором дуб толщиной около 20 сантиметров. Лезвие совершенно не пострадало. В другом опыте сравнили рабочие качества древних тесаного и полированного топоров. Первым свалили сосну диаметром 17 сантиметров за 7 минут, вторым такое же дерево — за 5 минут. Так что, когда возникала потребность в древесине для строительства примитивных жилищ и лодок, каменные топоры исправно служили, при их помощи древний человек свалил немало деревьев.

Если дикие растительноядные животные полностью используют корма в одном месте, они уходят туда, где есть хорошая кормовая база. Так поступают, например, бобры, миграции которых ограничиваются несколькими километрами, северные олени и многие виды африканских антилоп, покрывающие расстояния в сотни километров, и другие звери. В отличие от периодических, сезонных, подобные миграции нерегулярны и вызваны только угрозой голода.

Так же поступали и люди верхнего палеолита. Окрестности поселений опустошались, от старых поселков отпочковывались новые, и вокруг них также постоянно истощались угодья. Сельское хозяйство еще не зародилось, и поэтому ничто не удерживало людей на старом месте. И они отправлялись на поиски подходящих районов для новых поселений. Именно тогда стали заселяться обширные пространства Европы и Азии. Разумеется, это увеличивало воздействие человека на окружающую среду. Но в те времена почти все потери восстанавливались без ущерба.

Как заметил профессор Ж. Дорст, первобытные охотники меньше всего повинны в изменении поверхности земного шара. Они существовали на больших пространствах и были неотделимы от окружающей их среды. Долго хранить добытую дичь люди в то время не могли, а это не позволяло им вести охоту про запас в масштабах, которые грозили бы нарушить естественное равновесие.

Охота, рыбная ловля, собирательство не могли далее удовлетворять потребности человечества, служить постоянным и надежным источником питания: численность рыбы и дичи зависела от погодных условий отдельных лет, не всегда удавалось добыть пищу в нужный момент.

По некоторым, конечно, очень ориентировочным расчетам, в эпоху охоты и собирания плодов биосфера могла прокормить не более 10 миллионов человек. Мы не знаем точно, сколько тогда было жителей на Земле, но, вероятно, в некоторых, наиболее густонаселенных местах люди начали ощущать постоянный недостаток в пище. Вот почему именно тогда человек приручением животных и выращиванием растений начал приспосабливать биосферу к собственным потребностям. Этот этап в эволюции человеческого общества был, конечно, необходимым и неизбежным. Однако вначале он вызвал настоящую экологическую катастрофу. Первую в истории человечества, но, к сожалению, не последнюю.

Скотоводство во времени несколько предшествует земледелию. 7–8 тысяч лет назад приручением и разведением травоядных животных занялись племена, заселявшие плодородные области Месопотамии, Иран, долину Нила, юг Средней Азии. За короткое время скотоводство распространилось и в другие области.

Для выпаса требовались открытые пространства, поросшие травой, леса же препятствовали развитию скотоводства. Поэтому животноводы начали выжигать их. На испепеленных землях разрушались почвы, возникла эрозия. Она еще более усиливалась там, где скапливалось слишком много скота, который стравливал пастбища, выбивал плодородный слой. Но это было еще только прелюдией к катастрофе. Она наступила после появления и широкого распространения земледелия.

Представим себе земледельца той далекой поры. Единственные орудия его труда — каменный топор (хотя металлы освоены в IV тысячелетии до нашей эры, в обиход они вошли позднее) и деревянная соха. Поле — небольшая прогалина среди сплошного леса. Год, два, три собирает земледелец урожай на своей ниве; вначале сам-80, сам-50, потом все меньше и меньше. Затем земля истощается, перестает родить. Единственный выход — выжечь соседний участок леса. А это не так-то просто. Сначала приходилось срубать мелкие деревья и кустарник, окольцовывать толстые деревья и ждать, пока высохнут. Затем лес поджигали.

Удивительное зрелище представляло первобытное поле: выжженная, покрытая пеплом земля, масса обгоревших пней, и среди них уцелевшие великаны-деревья, опаленные, изуродованные, высохшие. При переложном подсечном земледелии (так называется эта форма хозяйства) корчевка пней и вырубка толстых деревьев были ненужной роскошью.

…Пока свободной земли оставалось много, леса на заброшенных полях успевали восстанавливаться. Но с ростом населения истребление лесов стало необратимым. Первыми в Европе под натиском огня и топора отступили вечнозеленые средиземноморские леса. Вначале их рубили римляне для строительства кораблей. Окончательное опустошение довершила Венецианская республика: дома в столице возводили преимущественно на сваях. После вырубки леса тонкий почвенный слой быстро разрушался водой и ветром. Обнажались скальные породы, и следующим поколениям деревьев уже не на чем было расти. На месте обширных лесов остались небольшие рощи и заросли кустарников.

В зоне лиственных лесов борьба шла гораздо более упорно и ожесточенно. Первое крупное корчевание лесов в Центральной Европе произошло в конце каменного века, в пятом-втором тысячелетиях до нашей эры, когда обитавшие здесь кочевые племена стали переходить к оседлой жизни. Затем — вторжения римлян, также сказавшиеся на состоянии лесов. И наконец — период «великого корчевания» в VII–XIII веках, связанный с быстрым развитием сельского хозяйства.

Подсечно-огневая система земледелия не только потеснила леса. Она привела к эрозии почв на прежних лесных землях, к ухудшению водного режима на обширных территориях, к исчезновению ценных и полезных сообществ растений и животных. Грандиозные экологические изменения, бессознательными виновниками которых стали скотоводы-земледельцы неолита, оказали большое влияние на историю человеческого общества. Кризис вышел далеко за пределы животного и растительного мира; он затронул не только экономические основы, но и весь образ жизни значительной части доисторической Европы.

Огневое подсечное земледелие завело человечество в тупик. После того как возможности этой формы полеводства исчерпались, а природе нанесли урон, ощущаемый и в наши дни, люди были вынуждены постепенно перейти к оседлому земледелию на средних и тяжелых почвах (прежде они хозяйствовали преимущественно на легких). Это стало возможным только после появления новых земледельческих орудий и тягловой силы.

Мы поставили бы перед собой невыполнимую задачу, пытаясь рассказать обо всех утратах, которые природа понесла уже в допромышленную эру.

Наступление бронзового, а затем и железного (первое тысячелетие до нашей эры) веков в огромной степени увеличило техническую оснащенность человечества. Появились новые виды орудий труда — металлические топоры, ножи, плуги, серпы; новое мощное оружие — стрелы, копья и дротики с металлическими наконечниками, мечи и кинжалы, арбалеты и т. д. Почувствовав себя более сильным, человек отваживался на далекие путешествия, вторгался в ранее недоступные для него области.

Примитивные жилища уступили место основательным деревянным, а затем и каменным сооружениям. Населенные пункты становились крупнее, обносились стенами, опоясывались рвами. Совершенствовались транспортные средства — наземные и особенно водные. Быстро развивалось кораблестроение. Люди рвались через моря в неизведанные земли, а для этого им нужно было много каравелл, галер и других кораблей.

Развивающаяся материальная культура требовала все большее количество природных ресурсов. На строительство домов и кораблей шло много леса, причем часто отборного. Очень большое количество дров расходовалось на отопление. Для тысяч плавильных печей и кузниц заготавливался древесный уголь. Развивающаяся металлургия «съела» огромные площади лесов.

Глубочайшие изменения в природу Земли вносило сельское хозяйство. Оно стало постоянным, переложная система ушла в прошлое. Крупные площади были безвозвратно отняты у лесов. Каждый век привносил в земледелие что-либо новое. Люди научились орошать засушливые земли, и это вызвало перераспределение стока многих рек и ручьев, изменение водного режима обширных территорий.

Люди поняли, что в болотистых местностях можно отвоевать у воды под сельскохозяйственные угодья большие участки суши, и организовали осушительные работы. Исчезли лиманы, топкие низины, придельтовые болота, на смену естественным, подчас очень богатым сообществам животных и растений приходили культурные поля и пастбища. И вновь менялся водный режим.

Множились стада скота во владении человека. Обладание скотом давало не только источник пищи и одежды, но и служило символом могущества. «Скажи мне, сколько у тебя скота, и я скажу, кто ты», — говорили в древности.

«И сделался этот человек весьма, весьма богатым, и было у него множество мелкаго скота (и крупнаго скота), и рабынь, и рабов, и верблюдов, и ослов», — сказано в Библии об Иакове.

Человеку в этот период действительно удалось в значительной мере приспособить природу для удовлетворения своих потребностей: она могла прокормить уже не 10, а вероятно, много десятков и даже сотни миллионов людей. Но успехи не всегда были бесспорными.

Сильно пострадал животный мир Земли. Еще 50–100 тысяч лет назад неандертальцы уничтожили ряд видов диких зверей. Из двух видов мамонтов, известных науке, один (не без участия человека) исчез около 10 тысяч лет назад, а второй, встречавшийся только в Северной Америке, — в раннеисторический период. Американский вид слона вымер около 8 тысяч лет назад, европейский — при последнем оледенении.

Одновременно с мамонтом исчез шерстистый носорог. Когда-то давным-давно в Европе обитали еще два вида носорогов и гигантский олень (последний встречался также на части территории Северной Азии). Древний человек постоянно сталкивался с этими млекопитающими и охотился на них. Полностью ли он повинен в их утрате? Мнения здесь расходятся. Некоторые ученые считают, что в Евразии человек лишь ускорил процесс гибели некоторых крупных млекопитающих, они все равно были обречены вследствие изменений климата. В Северной Америке во время исчезновения некоторых видов животных не случалось климатических катастроф, которые могли бы угрожать их существованию. Люди появились в Новом Свете, уже обладая многовековым охотничьим опытом. Истребление доверчивых, не знавших человека, диких зверей и птиц не составляло труда.

Забегая несколько вперед, скажем, что Международный союз охраны природы и природных ресурсов создал в 50-х годах нашего столетия постоянную Комиссию по редким и исчезающим видам диких животных и растений. Она подготовила широко известную ныне «Красную книгу»; здесь содержатся сведения о видах живых организмов, которым грозит исчезновение. Одновременно был составлен и весьма зловещий «Черный список» живых существ, которые были и которых уже нет.

Согласно этому списку с 1600 по 1970 год наша планета лишилась 36 видов млекопитающих и 94 видов птиц. Если не будет принято необходимых мер, на очереди 236 видов млекопитающих, 287 видов птиц, 34 вида и подвида земноводных и 119 видов и подвидов пресмыкающихся. Все они включены в «Красную книгу».

Виды животных и растений, которые заносят в эту печальную книгу, делятся на четыре категории: исчезающие (печатаются на красных листах бумаги), редкие (белая бумага), сокращающиеся (желтые листы, брошюруемые в особую «Янтарную книгу»), и, наконец, неопределенные, об их состоянии нет четких сведений (серые листы). Отрадно, что с 1973 года в «Красной книге» появились обнадеживающие зеленые страницы: перечень восстановленных видов растений и животных. Человечество не только теряет, но и приобретает…

Фауна некоторых континентов понесла особенно тяжелые потери. В Африке за последние 50 тысяч лет исчезло почти 20 родов наземных позвоночных животных. В Северной Америке — около 30 родов. Новая Зеландия заселена где-то в начале нашего тысячелетия. С этого времени там не стало 25 видов бескрылых птиц, относящихся к 7 родам.

Уже в исторический период сильно изменился животный мир Европы. Очень давно она лишилась львов, в XIV–XVI веках во многих странах перевелись речные бобры, на рубеже XVII–XVIII — туры и т. д.

В средние века огромное количество дичи уничтожалось охотниками-дворянами и помещиками во время облавных охот. Чрезмерную жатву часто собирали профессиональные охотники — добытчики крупного зверя. Но не меньшую роль в оскудении фауны сыграло и изменение экологической среды — вырубка лесов, осушение болот, распашка степей, увеличение плотности населения. Так, в Африке еще в мезолите люди стали сознательно применять палы, чтобы выгнать дичь из густых зарослей.

Огромные стада скота стравливали пастбища, уничтожали дотла травянистый покров земли. Особенно опасными оказались козы, буквально оголившие некоторые районы Древней Греции и Италии, Крит, страны Ближнего Востока. Почвы, лишенные растительности, начинали разрушаться, мелели водоемы, возникали пыльные бури. Исчезали лучшие места обитания охотничьих зверей и птиц, оскудевали рыбные богатства.

Возможно, что неумеренное развитие скотоводства привело к возникновению пустыни Сахара. В послеледниковый период на севере Африки, вероятно, преобладала саванна с покровом из низкорослых жестких трав и кустарников. Выпас скота, длившийся тысячелетиями, уничтожил растительность, разрушил почвы и привел в движение залегавшие недалеко от поверхности пески. Это всего лишь предположение, но очень вероятное, так как Сахара продолжает расти и двигаться.

Особую и губительную для природы роль сыграли войны, которыми так богата история человечества. Ведь во многих районах Земли уже в древние века существовало интенсивное сельское хозяйство, основанное на постоянном орошении. После опустошительных войн разрушались оросительные системы, исчезали возделанные пастбища и сады. Пески погребали плодородные области. Искусственное равновесие, воздвигнутое руками человека, отступало перед силами стихий.

Известны и курьезные случаи попыток «преобразования природы» в древности. Персидский царь Кир переправлялся через реку Диалу, протекающую по территории современного Ирана. Во время переправы он лишился своего любимого коня, утонувшего на глазах у хозяина. Кир… приказал высечь реку плетьми? Нет, он был реалистом, символическое наказание водоема его не удовлетворяло. Царь распорядился прорыть 360 каналов и осушить Диалу! Почти тысяча лет понадобилась, чтобы пески засыпали каналы и река родилась заново.

Немало утрат понесла природа Земли и до наступления нашей эры, и в ее первое тысячелетие. Появлялись и исчезали могущественные цивилизации Ближнего Востока — Шумер, Ассирия, Вавилон и другие. Несколько столетий они потрясали весь мир своей военной мощью, поражали огромными сокровищами, невиданной жестокостью правителей. На костях миллионов рабов были воздвигнуты шумные города, построены великолепные храмы, вознеслись в небо пирамиды.

Существование этих цивилизаций требовало усиленной эксплуатации природных ресурсов. Она велась варварски, и природа не прощала человеку ошибок в пользовании ее богатствами. И мог ли предвидеть царь Соломон, что, вырубая для сооружения невиданного доселе храма кедровые леса в горах Ливана, подрывает устои государства, обрекает будущие поколения на жизнь среди раскаленных песков?

Когда-то приморские склоны хребта Ливан покрывали леса из различных видов сосны, дуба, можжевельника и ливанского кедра. Во впадине Бекаа и на хребте Антиливан господствовали прекрасные дубово-можжевеловые леса. Древние ассирийцы называли массив Хермон Кедровыми горами. Вдоль приморской полосы росли пинии.

Пять тысяч лет назад царь Соломон начал строить свой знаменитый храм. Свыше 80 тысяч лесорубов день и ночь со страшным грохотом валили огромные деревья ливанского кедра. Храм был воздвигнут, тщеславие могущественного владыки удовлетворено. А затем время и история сделали свое. Вросли в землю остатки разрушенного святилища. Истлели кости самого Соломона. А страны Леванта до сих пор испытывают на себе последствия царских деяний.

Исчезли горные леса, пересохли бегущие с раздетых гор потоки, пустыня надвинулась на поля, пастбища и жилье человека. Огромную цену платили люди за тщеславие и неразумное отношение к природе.

Уже свершившиеся экологические катастрофы нашли отражение в Библии. Конечно, их описание облечено в мистическую, религиозную форму:

«…Земля сетует, сохнет; Ливан постыжен, увял; Сарон похож стал на пустыню, и обнажены от листьев своих Васан и Кармил.

…Вельможи посылают слуг своих за водою; они приходят к колодезям и не находят воды; возвращаются с пустыми сосудами; пристыженные и смущенные, они покрывают свои головы».

В древности человечество было молодо, а молодости прощается многое. Но шли века, у людей появлялся опыт в использовании природных ресурсов. У себя дома они становились бережливыми хозяевами. В XV–XVI веках появляются законодательные акты об охране отдельных видов животных, начинает регламентироваться лесное хозяйство. Но то, что обязательно дома, иной раз забывается за его порогом. В эпоху Великих географических открытий европейцы проникли в Северную и Южную Америку, Австралию, в глубинные районы Африки, на многие океанические острова и архипелаги. И почти везде самобытная природа новых земель понесла огромный ущерб от пришельцев. Вначале уничтожали или оттесняли в бедные районы аборигенов, а затем начиналось разграбление естественных богатств.

Природное равновесие вновь подверглось тяжким испытаниям. Вырубались и выжигались леса, палы, пущенные рукой человека, охватывали огромные пространства степей, прерий, саванн. Уничтожались охотничьи звери и птицы, морские звери, вылавливались ценные виды рыб. На месте естественных, складывавшихся веками систем ведения хозяйства возникали новые, игнорирующие экологическое равновесие, направленные на скорейшее получение наибольшей экономической выгоды. На тысячах и сотнях тысяч гектаров закладывали каучуковые и кофейные плантации, сажали сахарный тростник.

Немыслимо описать все опустошения, нанесенные природе вновь открытых и осваиваемых земель. Наиболее богата трагедиями история колонизации Северной Америки. Начиная с 1513 года, когда испанец X. Понсе де Леон открыл полуостров Флориду, в течение двух с лишним столетий происходило освоение обширных территорий континента, сопровождавшееся расхищениями его природных богатств.

Северная Америка предстала перед своими первооткрывателями небывало прекрасной страной. На современной территории Новой Англии и центральных штатов США простирались необозримые леса. В них обитал лесной бизон буффало — родственник громадного бизона прерий. В Иллинойсе и Кентукки леса чередовались с лугами и обширными тростниковыми займищами. К западу от Миссисипи до самых Скалистых гор простирались безлесные Великие равнины.

Появлению деревьев здесь мешали частые степные пожары и грандиозные стада бизонов.

За Скалистыми горами, на территории современных Орегона, Вашингтона и в части Калифорнии располагалось царство гигантской пихты. Отдельные деревья были в основании свыше 3 метров в диаметре, а в высоту более 65 метров.

Сказочно богат был животный мир Нового Света! Сотни миллионов бизонов, оленей, антилоп, масса бобров, ондатр, выдр, норок, бесчисленные стаи водной, степной и лесной пернатой дичи, разнообразнейшие хищники населяли леса, воды, поля и луга. В прозрачных ручьях и реках, в чистейших озерах водились сотни видов рыб. В прибрежных водах обитали котики, морские львы, дельфины, на скалах тихоокеанского побережья встречались крупнейшие скопления каланов.

Большая часть пионеров, начавших освоение Северной Америки, состояла из мужественных, сильных людей. Глухие леса, наводнения, ураганы, хищные звери, ядовитые змеи не позволяли человеку благодушествовать, требовали от него постоянного напряжения духовных и физических сил.

Потомки пионеров постепенно почувствовали себя полными хозяевами Нового Света. Отняли у индейцев большую часть их земель и оттеснили в бесплодную глушь, предварительно уничтожив в кровавой борьбе целые племена. Вырубили огромные массивы лесов. Истребили миллионные стада бизонов, почти полностью выловили бобров, почитавшихся индейцами как символ домовитости и мудрости. Распахали девственные прерии и разрушили огромные массивы плодороднейших земель.

Американский профессор Р. Парсон, автор переведенной на русский язык книги «Природа предъявляет счет», дает жесткую оценку действий своих соотечественников в период колонизации Северной Америки. Он пишет, что к моменту появления европейцев на этом континенте его природа казалась совершенно неистощимой. Лес, рыба, дичь добывались в огромных количествах. «Поскольку спрос был лишь на самое лучшее, поэтому и добывали самое лучшее, невзирая на то, что это сопровождалось уничтожением других ресурсов. Деревья, птицы, звери рассматривались как препятствия на пути колонистов к расширению их владений, и они уничтожали их всеми доступными средствами».

«Неизвестно еще, — добавляет ученый, — существовали бы сейчас Соединенные Штаты, если бы наши предки привезли с собой тракторы, цепные пилы, автоматы и паровые траулеры».

Период освоения и колонизации Северной Америки как бы подвел своеобразные итоги, накопленные человечеством в части расхищения природных богатств планеты в допромышленную эру. Здесь можно наблюдать все, с чем встретились люди за предыдущие тысячелетия: вырубку лесов, разрушение почв, пересыхание водоемов, истребление диких животных, начало загрязнения окружающей среды.

К XIX веку, когда во всеоружии могучих средств, рожденных техническим прогрессом, развертывался новый поход на природу, биологическое равновесие на Североамериканском континенте было значительно нарушено. Болезни оставались теми же, что и в остальных частях мира. Рецептов для их лечения еще почти не существовало.

Повсюду человек продолжал жить на проценты от капитала, дарованного ему природой, основательно затрагивая уже и основной капитал.