Проходной балл

Е в г е н и й П е т р о в и ч

Н и н а В а с и л ь е в н а — его жена

К о с т я — их сын

Л ю б а — его жена

В и к а

Л е н я

И г о р ь П а в л о в и ч

С и м о ч к а

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Квартира в доме, построенном еще во времена нетипового проектирования. Кроме прихожей, в ней просторный холл, где можно посмотреть телевизор, подремать в кресле под торшером и даже принять гостей. В квартире две комнаты, двери которых выходят в холл. Звонит телефон. Из кухни выбегает Н и н а В а с и л ь е в н а.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Наконец-то! (Снимает трубку.) Алло!.. (Разочарованно.) Сейчас… (Кричит.) Женя, тебя!

Из комнаты, одетый по-домашнему, выходит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Дипломница твоя.

Е в г е н и й П е т р о в и ч (в трубку). Слушаю, Вика… Еще идея? Какая?..

Н и н а В а с и л ь е в н а. Завтра выяснишь, не занимай телефон!

Е в г е н и й П е т р о в и ч (в трубку). Ну, если не терпится, приезжайте. Удобно, удобно… (Вешает трубку, и сразу снова звонит телефон.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ну, видишь! (Бросается к телефону.) Какая аптека?! Это квартира! (Вешает трубку.) Ну, почему они не звонят? Уже восемь часов. Сколько это могло продолжаться — час, ну, два…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не волнуйся, там, где Люба, — все будет в порядке. Даже если б этот дом был одноэтажным, она вытащила бы второй этаж.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Иронизируешь? А я восхищаюсь ею! Приехать из провинции, без всяких знакомств поступить в институт… В двадцать четыре года уже старший плановик геологического управления. И кооператив, между прочим, пробила она.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Зачем им этот кооператив?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Как зачем? А если родится ребенок? У ребенка должна быть своя комната.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Когда он еще родится!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Вот будет кооператив — и родится. Ты совсем не думаешь о будущем. А Люба думает. Костя за ней как за каменной стеной.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. За панельной. Дом у них, кажется, не кирпичный.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Опять остришь? Она могла и кирпичный пробить, но это в два раза дороже. Мы и так все с книжки сняли… Не вздыхай, не вздыхай, — нарыбачишься еще на своем Чудском озере, будет у тебя моторная лодка.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Пока будет, рыбы там уже не будет.

Слышно, как в дверях поворачивается ключ.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Они! (Бросается в прихожую.)

Входит К о с т я.

Ну?!

К о с т я. Где Люба?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Разве вы не вместе ездили?

Костя, махнув рукой, опускается в кресло.

Что с тобой, Костя?

К о с т я. Договорились в четыре у метро, прождал до пяти. Помчался в правление, и там ее нет… Ждал, ждал — все отжеребились, у председателя в шапке одна бумажка осталась… (Передает матери листок.) Вот…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Катастрофа!

К о с т я. Ужас!

Е в г е н и й П е т р о в и ч (заглянув в листок). А что тут ужасного?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ты что, не понимаешь — первый этаж! Век не обменяешь, на каждом заборе: «Первый и последний не предлагать».

К о с т я. И летом не уехать — обворуют.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Можно поставить решетки на окна.

К о с т я. Сидеть всю жизнь за решеткой да еще за свои деньги?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. За наши.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Женя!..

К о с т я. Да отдадим мы вам деньги! Люба на первом этаже жить не будет!.. Столько за справками гонялась, на собраниях маялась… А субботники по уборке территории! Я ведь не мог: в субботу всегда пять-шесть экскурсий…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Подожди, Костя, ты ведь уже пятый год в экскурсбюро. Неужели там ничего не светит?

К о с т я. Только Адмиралтейский шпиль, да и то в ясную погоду.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Говорила тебе — поступай в технологический! Работал бы сейчас в Гипрохиме, может, квартиру бы уже получил… (Мужу.) Слышал — Федотов в наш филиал переводится. (Сыну.) Вот бы вам его квартиру — как раз под нами… Однокомнатная, правда, зато третий этаж, кухня двенадцать метров…

К о с т я. И как меня угораздило! Всего-то две квартиры на первом этаже было — одна для дворника без жребия и эта… Не надо было мне без нее тащить!.. Что я ей теперь скажу?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Мне кажется, ее надо сначала подготовить. Не показывай сразу эту бумажку. Скажи, что первый этаж вытащил кто-то другой и все ему дико завидовали.

К о с т я. Мне не до шуток, папа!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Я не шучу. Во-первых, от лифта не зависишь: работает не работает — без разницы. Балкона нет — значит, дешевле. Гости на новоселье придут — хоть до утра пляши, никто снизу не примчится… Если как следует подумать, можно еще что-нибудь придумать. Вода, например. Чем ниже этаж, тем лучше напор…

В дверях поворачивается ключ.

К о с т я. Поздно думать — она!

Вбегает Л ю б а.

Л ю б а. Ну?! Что?

К о с т я. Почему не пришла? Что случилось?

Л ю б а. Потом, потом объясню. Говори, какой этаж!

К о с т я. Первый…

Л ю б а. Что?!

К о с т я. Ну, этот вытащил… в шляпе, с усами…

Л ю б а. Сидоренко! А последний кто?

К о с т я. Не я — это точно.

Л ю б а. Слава богу! (Целует его.)

К о с т я. А где ты была?

Л ю б а (достает из сумочки облицовочную плитку). Вот где! Финская! В хозяйственный у метро заглянула — и как раз привезли… Сама разгружать помогала, чтоб побыстрей. Стою в очереди как на иголках — успею не успею… Примчалась в правление — уже никого… Так какой у нас этаж?

К о с т я (разглядывая плитку). Цвет потрясающий!

Л ю б а. Нежно-нежно розовый…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Как утренняя заря…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. На заре щуки так здорово клюют!..

Л ю б а. Я вам тоже взяла. Уедем, будете ремонт делать, пригодится. А нам и на туалет, и на ванную, и на балкон.

К о с т я. Балкона там нет.

Л ю б а. Как это нет?!

К о с т я. Зато напор воды хороший.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. И лифт не нужен.

Н и н а В а с и л ь е в н а. И внук не вывалится.

Л ю б а. Какой внук?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. И внук и внучка! Чем ниже этаж, тем больше рождаемость. У дворников всегда масса детей, а живут они обычно на первом этаже.

Л ю б а (Косте). Ты вытащил первый этаж?! Ну что ты молчишь? Говори!

К о с т я. Что говорить… Вот…

Люба смотрит на листок, плачет.

Люба! Люба! Перестань!.. Может, воды принести?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Лучше валерьянки.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Идем, сами разберутся.

Уходят.

К о с т я. Люба, ведь это жеребьевка! Фортуна, случай, игра судьбы… И ты могла вытащить первый этаж.

Л ю б а. Я — не могла!.. Зачем я забежала в этот магазин?.. Еще трешку дала, чтоб до завтра полежало, — не тащиться же с плиткой на жеребьевку… Что теперь с ней делать, что?

К о с т я. Люба, в конце концов, вся жизнь — это жеребьевка. Где родился, где учился, на ком женился — лотерея. И счастливых билетов на всех не хватает.

Л ю б а. Но почему не хватило именно тебе?

К о с т я. Потому что свой счастливый билет я однажды уже вытащил. Три года назад, двенадцатого мая, когда на экскурсию «Исторические памятники Ленинграда» из всей группы явилась только одна студентка. Остальные были ленинградцами и считали, что все уже знают… (Тоном экскурсовода.) «…Направо Университет, налево — Меншиковский дворец и знаменитые сфинксы. Привезены из Фив в 1832 году, установлены в тридцать четвертом. Согласно легенде, эти фантастические существа с телом льва и головой человека задавали загадку, которую никто не мог отгадать…» Это была самая прекрасная экскурсия в моей жизни! И разве это не счастливый жребий? Ведь именно в этот день я замещал Марью Михайловну. Если б накануне она не ушла в декрет, мы никогда бы с тобой не встретились… (Целует ее.)

Л ю б а. Обидно, Костя… Столько ждали и так не повезло…

К о с т я. Повезет еще. Поживем пока на первом. Родители вообще с коммуналки начинали — пять комнат, двадцать жильцов…

Л ю б а. Вот и показывай ее экскурсантам как исторический памятник. Сейчас все хотят жить как люди…

К о с т я. Да, зря я в техноложку не пошел…

Л ю б а. Что бы это изменило?

К о с т я. Работал бы в Гипрохиме, квартиру бы сейчас получил, как раз под нами освободилась. Федотовская.

Л ю б а. А кому ее дадут?

К о с т я. Кому-нибудь из Гипрохима. Дом-то ведомственный.

Л ю б а. Да, повезет кому-то… Бесплатно… Как с неба свалилась…

К о с т я. Нам бы все равно не подошло — однокомнатная.

Л ю б а. Нам-то нет, а вот родителям… А знаешь, может даже и хорошо, что ты вытащил первый этаж… У меня родилась грандиозная идея!..

К о с т я. Какая?

Л ю б а. Сейчас узнаешь! (Кричит.) Нина Васильевна! Евгений Петрович!

Появляются р о д и т е л и.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что случилось?

Л ю б а. Садитесь. Скажите, Нина Васильевна, вы хотели бы нянчить внука?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Что за вопрос — мечтаю!

Л ю б а. Так же, как вы, Евгений Петрович, — о моторной лодке. А мы — об отдельной квартире. (Косте.) Не в подвале, разумеется… И вот все это в ваших руках, Евгений Петрович!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. В моих?!

Л ю б а. Да-да! Костя, дай папе ручку и бумагу! Пишите заявление, Евгений Петрович!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Кому?

Л ю б а. Вашему директору. «В связи с изменившимся семейным положением прошу освободившуюся в нашем доме квартиру товарища Федотова…» и так далее.

К о с т я. Почему «с изменившимся»?

Л ю б а. А это будет ясно из второго заявления. (Диктует.) «В нарсуд Куйбышевского района… Прошу развести меня с гражданкой Свиридовой Н. В. в связи с тем, что мы не сошлись с ней характерами…»

К о с т я. Ну, знаешь, Люба!..

Л ю б а. Успокойся, это же фиктивно!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Любочка, я всегда поддерживала ваши идеи, но эта… У нас вот-вот серебряная свадьба — и вдруг разводиться?!

Л ю б а. Не навек же — на время. Вы только представьте, как это здорово: и в разных квартирах, и в одном доме! До нашего кооператива в Красном Селе вам час добираться, еще и метро нет. А тут — на одной лестнице! Вы что-нибудь достали — я к вам заскочу. У нас обеда нет — вы к нам забежите, сготовите. И главное — бесплатно. Завтра же забираем взнос, возвращаем вам деньги, можете покупать моторку и ехать куда угодно…

Евгений Петрович, Я даже знаю — куда! На необитаемый остров! Чтоб никто не видел моего позора!.. Да как вам в голову могло такое прийти?! Неужели мы с Ниной Васильевной пойдем на эту… на это… Даже слова подходящего найти не могу…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Успокойся, Женя! Любочка, согласитесь, что эта ваша идея не из лучших. Даже если б мы действительно развелись, почему квартиру должны дать именно Жене?

Л ю б а. Кому же еще? Начальник отдела, двадцать лет в институте и еще не разу не разводился. Получите однокомнатную, а мы с Костей останемся здесь.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ая где?

Л ю б а. С нами. Месяца три-четыре, чтоб не вызывать подозрений. А потом помиритесь и переедете к мужу… Ну что тут страшного? Люди ради жилплощади не только разводятся — женятся даже! И почище бывает. Читали вчера в «вечёрке» — муж и жена, ваших лет между прочим, уговорили тещу съехаться. Поменяли ее квартиру и свою на трехкомнатную. А потом спровадили тещу в дом для престарелых.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Эта статья называлась фельетоном. А я, да будет вам известно, ни разу не попадал в фельетоны, даже в стенной печати. За двадцать лет я не подписал ни одного халтурного проекта, ни одного липового отчета, я ни разу не обманул государство…

Л ю б а. Уже за одно это вам должны дать квартиру. Разве наше государство не заинтересовано в улучшении жилищных условий граждан? Чем лучше мы живем, тем лучше работаем. Значит, государству от этого только польза.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Демагогия это! Научились прикрывать высокими словами элементарное жульничество!

Л ю б а. Это я… я жулик?! Ну, знаете ли, Евгений Петрович!.. (Хлопнув дверью, уходит в свою комнату.)

К о с т я. Как ты мог такое, папа? Любе?! Да она уже год на доске Почета висит. Жуликов туда не вешают. И разве о себе она думает? О нас, о нашем будущем ребенке. Да мы давно могли бы родить, а Люба сказала: «Нет! Родители и так на работе устают, а тут еще малыш кричать будет…»

Е в г е н и й П е т р о в и ч. «Люба думает… Люба сказала…» А ты что думаешь?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Оставь его в покое! Я знаю, что надо делать! Найти хорошего маклера. Он поменяет этот первый этаж. С доплатой, конечно. Мы поможем: в отпуск не пойдем, люстру продадим, книги…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что?!

Н и н а В а с и л ь е в н а. А зачем тебе они? Почти все прочел…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Некоторые даже дважды. «Преступление и наказание», например.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Позвоню Симочке, наверняка она знает опытного маклера…

К о с т я. Не надо никуда звонить, мама! Все равно лучше этой квартиры он не найдет. Тут Люба права — и рядом, и врозь, и продавать ничего не надо… Папа, а если без всяких разводов пойти к директору и сказать: «У нас две семьи, нам тесно…» Может, дадут?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не дадут. У нас сорок метров на четверых.

К о с т я. А вы скажите — в недалеком будущем внук может появиться. Ведь может!

Из комнаты выходит Л ю б а.

Л ю б а. Перестань, Костя! Никуда твои родители не пойдут и никого не попросят. Из всех своих прав они используют только одно — право на труд. Дают — спасибо. Не дают — тоже спасибо. И оправдание на это есть железное: «Как все живут, так и мы». Да не все уже так живут, не все! Для вас путевка в захудалый дом отдыха — счастье, а для кого-то и Карловы Вары — уже не курорт. Кто-то по Черному морю на белой яхте катается, а вы лодку с мотором во сне видите.

Раздается звонок в дверь.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Зато сплю я спокойно… Это ко мне — дипломница. Ниночка, пару бутербродов и чай!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Девятый час, неужели она не ужинала?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Может, и не обедала — студентка.

Л ю б а. Идем, Костя!

Уходят в комнату. Н и н а В а с и л ь е в н а идет на кухню. Возвращается Е в г е н и й П е т р о в и ч с Л е н е й.

Л е н я. Извините, что дома вас беспокою… На одном чертеже визы вашей нет. Хватились, а вы уже ушли… С утра все в копировальную бросятся — конец квартала. Опоздаем — без премии останемся…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Давайте! (Ищет ручку.)

Л е н я (достает свою). Пожалуйста.

Раздается звонок. Евгений Петрович открывает дверь. На пороге — В и к а с большим портфелем под крокодиловую кожу.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Проходите, Вика, и знакомьтесь: Петухов Леонид Сергеевич, мой коллега из транспортного отдела.

В и к а. А мы уже…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Уже знакомы?

Л е н я. Нет. В бюро пропусков как-то столкнулись… Мне продлевали, а вам выписывали. Временный.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Скоро постоянный получит. Викторию Степановну распределили к нам. Сам директор ходатайствовал. (Вике.) Не думайте, что ради ваших красивых глаз. (Лене.) Если ее диплом довести до кондиции и внедрить на нашем химзаводе — сто тысяч экономии, как минимум… И не краснейте, не краснейте, Вика! Леонид Сергеевич — тоже талант. Год всего работает, а уже сделал важное открытие: главное — это премия!

Л е н я. Я же не для себя стараюсь — для отдела.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да пошутил я, пошутил. Конечно, премия — не главное. Главное — это тринадцатая зарплата. (Визирует чертеж.) Всего хорошего! (Закрывает за Леней дверь.) Ну, какая у вас идея?

В и к а (разворачивает чертеж). В этом узле стальные трубы можно заменить на керамику.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. А давление?

В и к а. Вчерне посчитала — вроде выдержит.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вчерне! Зря я вас тут нахваливал. Идемте считать!

Проходят в комнату. Появляется Н и н а В а с и л ь е в н а с подносом, стучит к ним.

Ну что еще? (Увидев поднос.) А… Спасибо.

Н и н а В а с и л ь е в н а (подходит к другой комнате). Костя!

Выходит К о с т я.

Любу зови — ужин готов. (Уходит.)

К о с т я. Люба! Люба, есть идея!

Л ю б а (выходя из комнаты). Какая?

К о с т я. Поужинать. Других пока нет.

Л ю б а. Сам ешь.

К о с т я. Голодовку объявила? Обиделась? Зря, ей-богу, зря. Ну, представь, лет эдак через двадцать сын наш или дочь предложат нам нечто в этом духе… Разве б мы с тобой развелись?

Л ю б а. Все, хватит о разводах! Пусть живут, как жили. А мы с тобой уедем. Завтра же.

К о с т я. Куда?

Л ю б а. В Казахстан.

К о с т я. Почему в Казахстан?

Л ю б а. Экспедиция у нас там, в Талды-Кургане. Нужен плановик, квартиру дадут сразу.

К о с т я. А я что там делать буду?

Л ю б а. В школе преподавать, лекции читать с диапозитивами. Зарплата в два раза больше — там коэффициент за отдаленность.

К о с т я. А с мамой что будет?

Л ю б а. Соскучится — прилетит. Всего восемь часов лету. В отпуск приезжать будем. Ну?

К о с т я. Подумать надо…

Л ю б а. Что думать? Года через три вернемся — и на кооператив заработаем, и на машину.

К о с т я. Да я не об этом… Экскурсию мне интересную предложили по пушкинским местам…

Л ю б а. Еще успеешь. «К нему не зарастет народная тропа». Ну, неужели ты не хочешь жить самостоятельно, ни от кого не зависеть?

К о с т я. Заманчиво… А может, и правда — попробовать?..

Появляется Н и н а В а с и л ь е в н а.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Стынет уже все, ну что же вы?

К о с т я. Подожди, мама, у нас тут идея одна возникла.

Л ю б а. Не волнуйтесь — не насчет квартиры. Мы с Костей уезжаем.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Куда?!

К о с т я. В Курган, мама.

Л ю б а. Не в Курган, а в Талды-Курган! Ненадолго… Года на три.

Н и н а В а с и л ь е в н а (схватившись за сердце). Зачем?!

К о с т я. Хотим сами попробовать. Вам же с папой тоже никто не помогал.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Когда это было! Сейчас другое время.

Л ю б а. А в Америке и сейчас — восемнадцать стукнуло, и, будь ты хоть сын миллионера, из родительского гнездышка «фьюить» — летай-ка, милый, сам!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ну, слава богу, мы не в Америке живем! Никуда я вас не пущу!

Л ю б а. Это уже решено, Нина Васильевна! Идем сейчас от кооператива отказываться. Деньги вернем вам завтра. Пошли, Костя.

К о с т я. Мы будем писать, мама…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Стойте! Где хоть этот Талды-Курган?!

Л ю б а. В Казахстане. На границе с Китаем.

К о с т я и Л ю б а уходят.

Н и н а В а с и л ь е в н а. С Китаем?! (Кричит.) Женя! Женя!

Из комнаты выбегает Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что случилось?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Они… они…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну что «они»?

Из комнаты выходит В и к а.

В и к а. Получилось, Евгений Петрович! Все получилось!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. А вы не напутали?

В и к а. Вот — посмотрите…

Е в г е н и й П е т р о в и ч (разглядывая чертеж). Действительно… Еще и запас есть… Нина! Найдется у нас что-нибудь для такого события?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не найдется! Есть события поважней!

В и к а (смущенно). Я пойду, Евгений Петрович…

Е в г е н и й П е т р о в и ч (провожая ее к двери). Да-да… Извините — небольшие семейные неурядицы… Завтра прошу ко мне на работу, наведем последний глянец и — в КБ, на химзавод. Папку не потеряйте — теперь в ней не сто тысяч, а двести!

В и к а уходит.

Ну что еще придумала наша изобретательная невестка?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Придумала?! Да они уже к председателю побежали от квартиры отказываться.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну и прекрасно — значит, все остается, как было. Будут жить с нами.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не с нами — в Талды-Кургане. Они решили жить самостоятельно. Одни — на границе с Китаем!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Кто им мешает проявить самостоятельность здесь?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Мы! Когда дети живут с родителями, это невозможно… Нет, я этого не переживу! Костя на полчаса с работы задерживается, я уже бог знает что думаю… А тут… Жить три года от письма до письма… Я внуков нянчить хочу!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Насчет писем — сомневаюсь, а вот внуков они тебе пришлют, это точно!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Сердца у тебя нет!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну, пошутил я, пошутил… Я тоже буду скучать, но что делать?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Если бы они вытащили нормальный этаж, никуда бы не уехали… Женя, я прошу тебя, умоляю: если ты меня любишь — давай разведемся! На три месяца всего, а?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Марать свое имя из-за каких-то квадратных метров? Никогда! Ни за что!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ах, так! (Подбегает к телефону, набирает номер.) Симочка, это я… У меня к вам просьба — завтра я немного задержусь, сдайте мои чертежи в копировальную… Думаю, ненадолго — только заявление в суд отнести… О разводе. Мы с Евгением Петровичем разводимся…

Е в г е н и й П е т р о в и ч (нажимая на рычаг). Ты с ума сошла! Звони ей сейчас же, скажи, что пошутила!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Сам звони!

Е в г е н и й П е т р о в и ч (судорожно набирая номер). Занято.

Н и н а В а с и л ь е в н а. И будет занято весь вечер.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что ты наделала! Завтра об этом узнает весь институт!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ты плохо знаешь Симочку — институт узнает об этом сегодня!

У автобусной остановки прохаживается взад-вперед Л е н я. Появляется И г о р ь П а в л о в и ч с поводком в руке.

И г о р ь П а в л о в и ч. Леонид Сергеевич? Что это вы в этих краях?

Л е н я. К Свиридову заезжал чертеж подписать… А вы?

И г о р ь П а в л о в и ч. Живу здесь. Свиридов в третьем подъезде, а я — в пятом. Да здесь пол-Гипрохима обитает… Если автобуса ждете, лучше пешком. Вечером не дождешься. А утром не влезть. (Кричит.) Джерри! Джерри! Отойди сейчас же от этой дворняги!.. Сколько раз говорил!.. У вас собаки нет?

Л е н я. Нет.

И г о р ь П а в л о в и ч. Обязательно заведите. Друг человека. А умница какая! Жена от меня сигареты прячет, так она подсказывает где. Подойдет к этому месту и ну хвостом вилять… А вы у нас, кажется, холостяк?

Л е н я. Да. Жениться пока не собираюсь.

И г о р ь П а в л о в и ч. И правильно! Знаете, что такое муж? Сокращенное слово: Мужчина, Угнетенный Женщиной. (Кричит.) Джерри! Джерри! В магазин идем за сигаретами!.. Сегодня так запрятала, что и собака не нашла… (Уходит.)

Появляется В и к а. Леня бросается к ней.

Л е н я. Наконец-то! (Целует ее.) Ты что так долго?

В и к а. Не думала, что ждать меня будешь. А что ты у Свиридова делал?

Л е н я. Чертеж подписывал. А ты? Условились же — в девять у кино.

В и к а. А мне идея одна пришла. Позвонила, а он говорит: «Приезжайте!»

Л е н я. Ну ты и конспиратор! Покраснела как школьница: «Мы… мы уже…» Договорились же — пока не поженимся, никому ни слова. Узнают, что у тебя жених с площадью, и все — пиши пропало… Ничего тебе наш директор не даст… Идем скорей, здесь пол нашего института живет. Пока тебя ждал, одного уже встретил — с собакой…

В и к а. Боишься, след твой возьмет?.. И сколько же нам этот детектив разыгрывать?

Л е н я. Год, не больше. Ты же молодой специалист. Обязаны дать в течение года.

В и к а. Леня, а если б меня в Ленинграде не оставили, что б тогда было?

Л е н я (насвистывая «Свадебный марш»). Вот что! В тот же день бы записались. Жили бы у меня, втроем с мамой… Но раз есть такой шанс, чего же от него отказываться?.. Ну, куда пойдем? В кино уже опоздали.

В и к а. Ко мне в общежитие.

Л е н я. Пока дойдем, уже не пустят. Пошли ко мне.

В и к а. А мама?

Л е н я. Вот видишь!.. А была бы своя квартира… Знаешь что — пошли на вокзал.

В и к а. Зачем?

Л е н я. Ну, как будто ты уезжаешь, а я тебя провожаю… (Обнимает ее, целует.)

Слышится голос Игоря Павловича: «Джерри! Джерри!»

Ну вот — дождались! Бежим!

Убегают, оставив Викин портфель. С сигаретой в зубах входит И г о р ь П а в л о в и ч.

И г о р ь П а в л о в и ч. Э, да, кажется, мы влюбленных спугнули… (Заметив портфель.) Молодые люди! Портфель забыли!

Возвращается Л е н я.

Л е н я. Спасибо.

И г о р ь П а в л о в и ч. А вы вроде без портфеля были.

Л е н я. Это девушки одной… На остановке познакомились. (Уходит.)

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну и скорости! Вот бы автобусы так ходили! Джерри! Джерри!.. И эта уже с кем-то познакомилась…

Технологический отдел института Гипрохим. Столы, кульманы, стеллажи. В глубине сцены дверь с табличкой: «Начальник технологического отдела Свиридов Е. П.» На переднем плане С и м о ч к а звонит по телефону.

С и м о ч к а. Транспортный дайте!.. Маша? Где ты вчера весь вечер пропадала — я телефон оборвала… В кино? В обед расскажешь, с кем… У нас тут такое кино! Подстели что-нибудь — упадешь!.. Свиридова со своим образцово-показательным разводится… Я тоже не поверила… В суд побежала — заявление подавать… Позвоню потом, сейчас некогда, уйма работы… (Вешает трубку, снова снимает ее.) Бухгалтерию дайте!.. Анна Михайловна? Это Масленникова из технологического… Вы нашей Нине Васильевне воздержитесь зарплату за мужа выдавать… Он теперь сам получать будет… А вы ничего не знаете? Разводятся они!.. Я тоже не верила… А вы в транспортный позвоните — там уже все знают… (Вешает трубку, снова снимает.) Плановый!.. Телефон испорчен?.. Тогда проходную!.. Занято? Как освободится — соедините…

Входит И г о р ь П а в л о в и ч.

И г о р ь П а в л о в и ч. Привет, Симочка! Где это вы так загорели?

С и м о ч к а. В подшефном колхозе. Морковку полола.

И г о р ь П а в л о в и ч. Посылать таких женщин на морковку! Да вас на бананы надо, на ананасы! (Направляется к двери кабинета.)

С и м о ч к а. Не приходил еще.

И г о р ь П а в л о в и ч. Странно… Часы по нему в институте сверяем…

С и м о ч к а. И часы иногда портятся. Даже у японцев гарантия только на двадцать лет. А они уже двадцать пять живут.

И г о р ь П а в л о в и ч. О чем вы, Симочка, не понимаю…

С и м о ч к а. Неужели ничего не слышали?

И г о р ь П а в л о в и ч. А что случилось?

Звонит телефон.

С и м о ч к а. Извините… (Снимает трубку.) Проходная? Тетя Клава, начальство мое не проходило?.. Разбегаются, разбегаются, точно… А вы откуда знаете? Ах, из бухгалтерии звонили… (Вешает трубку.) Видите — уже на проходной все известно.

И г о р ь П а в л о в и ч. Да что известно, черт подери!

С и м о ч к а. Разводятся они — вот что!

И г о р ь П а в л о в и ч. Перетрудились вы на прополке, Симочка! Я позавчера в гостях у них был, чай пил с вареньем.

С и м о ч к а. А сегодня она в суд побежала — с заявлением.

И г о р ь П а в л о в и ч. Чушь какая! Я с ними в одном институте учился. На втором курсе поженились, самые первые. С тех пор я и врозь-то их никогда не видел. И распределились вместе. И здесь то же самое — и на работу, и с работы, и в отпуск только вместе. Противно даже… Приснилось вам все это, Симочка!

С и м о ч к а. Да?! Я всю ночь заснуть не могла после ее звонка: «Завтра задержусь — в суд иду разводиться!» Такая пара! Мы уже вазу индийскую им купили к серебряной свадьбе… (Достает из стола пакет, разворачивает.)

И г о р ь П а в л о в и ч. Тьфу, черт, и мой строительный отдел такую же…

Звонит телефон.

С и м о ч к а (в трубку). Технологический… Только что прошел? А жена? Ясно… (Вешает трубку.) Ну вот — всегда вместе, а сегодня — врозь!.. Если меня будут спрашивать, я в плановом. С телефоном у них что-то… (Уходит.)

И г о р ь П а в л о в и ч. И все равно чушь! Чушь собачья!

Входит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Привет, Игорь.

И г о р ь П а в л о в и ч. Привет. Где гуляешь? Полдесятого уже.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Троллейбус задержался.

И г о р ь П а в л о в и ч. Ты же на метро ездишь.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Надоело спускаться — подниматься. Решил троллейбусом попробовать.

И г о р ь П а в л о в и ч. А Нина на чем пробует? На велосипеде? Ты почему сегодня один? Случилось что-нибудь?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да, случилось!.. Мы с Ниной не сошлись характерами.

И г о р ь П а в л о в и ч. Вот как? А откуда у тебя характер взялся? Всегда за тебя Нина все решает.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вот и надоело! Один буду жить.

И г о р ь П а в л о в и ч. Интересно, где?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Под нами. Как раз квартира Федотова освободилась… Как думаешь, дадут мне?

И г о р ь П а в л о в и ч. Дадут. По мозгам. Ты что, спятил? У нас в отделе подарок уже вам купили. По рублю с носа собирали. А Никифорова даже трешку отвалила.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ой как неудобно — она же мать-одиночка…

И г о р ь П а в л о в и ч. Потому и отвалила. Она на вас, как на икону, молится. В общем, так! В субботу Люда пироги затевает, так что вечер не занимай. Я специально зашел предупредить. Думаю, до субботы вы сойдетесь характерами.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не сойдемся! Ни в субботу, ни в воскресенье! Разводимся мы. Она уже заявление в суд понесла.

И г о р ь П а в л о в и ч. Да вы что, чокнулись, ребята? О пенсии вам впору думать, а не о разводе… Что же теперь будет?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не знаю, пока не знаю… Может, когда-нибудь и помиримся… месяца через три… А сейчас такие вот пироги…

И г о р ь П а в л о в и ч. Вот что, Женька, кончай дурить! Из-за чего поцапались-то? Из-за моторки? Да купишь ты ее! А пока цветочки купи Нине и шампанское. Вечером мирить вас приду.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не надо, не приходи!.. Я там больше не живу…

И г о р ь П а в л о в и ч. А где?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Угол снял… У дворника… на первом этаже… в Красном Селе… Поэтому и опоздал — там метро еще нет.

И г о р ь П а в л о в и ч. Вот до чего дошло!..

Возвращается С и м о ч к а.

С и м о ч к а. Добрый день, Евгений Петрович.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Почему вас с утра на месте нет? Кульман паутиной уже зарос! (Игорю Павловичу.) Пока. (Уходит в кабинет.)

С и м о ч к а. Сам опоздал, а рычит.

И г о р ь П а в л о в и ч. Зарычишь тут — угол у дворника снимает.

С и м о ч к а. Уже?! А вы не верили…

И г о р ь П а в л о в и ч. Придет Нина Васильевна, сразу звоните мне. Но больше никому, слышите, Симочка!

С и м о ч к а. Кому? Все и так уже знают.

Входит В и к а с портфелем.

В и к а. Здравствуйте. Евгений Петрович у себя?

С и м о ч к а. У себя.

В и к а. Можно?

С и м о ч к а. Вам — в любое время.

Вика заходит в кабинет.

И г о р ь П а в л о в и ч. Где я этот портфель видел?.. (Симочке.) Кто это?

С и м о ч к а. Гений. Третий месяц с ее дипломом возится. Иногородняя, без площади, а к нам берут.

И г о р ь П а в л о в и ч. А зачем гению площадь? Да еще такому симпатичному? Диоген, Симочка, в бочке жил. (Уходит.)

С и м о ч к а. Когда это было?.. Сейчас дураков нет. (Снимает трубку.) Транспортный!.. Маша, слышишь, Свиридов дома уже не живет. В углу, у дворника…

Входит Н и н а В а с и л ь е в н а, садится за свой стол.

Все, в столовке договорим… (Вешает трубку, подсаживается к Нине Васильевне.) Ну, отнесли заявление?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Да. А вы отнесли?

С и м о ч к а. Что?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Чертежи в копировалку. Без премии останемся.

С и м о ч к а. И вы еще о премии думаете!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Для меня теперь и десятка — деньги.

С и м о ч к а. Это верно. Разводы — одни расходы… Интересно, сколько с него дворник содрал? (Показывает на дверь кабинета.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Какой дворник?

С и м о ч к а. Угол он снимает, неужели не знаете?

Н и н а В а с и л ь е в н а. И знать о нем ничего не хочу!.. Идите, Симочка, идите! (Передает ей чертежи.)

С и м о ч к а (в дверях). А что в заявлении написали?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не сошлись характерами.

С и м о ч к а. С Евгением-то Петровичем?! Да его в клетку к тигру посади, он и с ним поладит. Хотя все так пишут… Когда я своего с подружкой застукала, тоже так написала. Стыдно же белье свое всем напоказ… Тоже тихоня был, вроде вашего. А в тихом омуте, сами знаете… Может, и у него кто-нибудь завелся?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Что?!

С и м о ч к а. Пятьдесят — для мужчин возраст переходный. К молодым переходят. Нет, вас это не касается, Нина Васильевна, — у вас и фигура еще есть… А морщины — это ерунда. Анна Михайловна из бухгалтерии месяц назад подтяжку сделала — не узнать! Пересняться пришлось на пропуск, иначе не пускали…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Идите, Симочка, идите! Обед скоро, уйдут все.

С и м о ч к а. Только после обеда вы мне все расскажете. Я никому, вы же меня знаете! (Уходит.)

Захлопнув за ней дверь и проверив, нет ли кого-либо в коридоре, Нина Васильевна бросается к кабинету.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Женя! Женя! Ты был у директора?

Е в г е н и й П е т р о в и ч (выходя). Тише, там Вика!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Был или не был?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч (в дверь). Вика, я сейчас… у меня тут небольшое совещание… (Нине Васильевне.) Не успел. Пешком шел… Шел и думал — идти или не идти…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Но ты же вчера вечером согласился!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не вечером, а глубокой ночью, и не согласился, а отступил. Отступил под натиском превосходящих сил противника!

Н и н а В а с и л ь е в н а (плача). Это я — противник?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч (наливая воды в стакан). Только без слез!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Зачем же я Любу уговаривала не уезжать, чуть ли не на коленях стояла! Зачем я заявление в суд отнесла?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Заберешь!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Заберу и уеду с ними в Талды-Курган! Я не могу без Кости!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да пойми ты, Нина, не дадут мне эту квартиру! Не верит никто! «Не сошлись характерами!» Перед серебряной свадьбой к дворнику ушел!..

Н и н а В а с и л ь е в н а. А дворника зачем приплел?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что же я Игорю должен был сказать? Мирить нас хотел прийти… А что я директору скажу?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не говорить надо, а действовать! Для начала влепишь мне выговор за опоздание. Строгий. И оставишь меня в этом месяце без премии.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. В этом месяце квартальная… Пятьдесят рублей.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Тем более поверят. А чтоб быстрей до директора дошло, скажешь об этом Симочке в очереди.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. В какой очереди?

Н и н а В а с и л ь е в н а. В нашей столовке. С сегодняшнего дня будешь обедать там. Иди! А я — в местком, от путевки отказываться. Надеюсь ты понимаешь, что мы не можем теперь отдыхать вместе.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что ж я — один поеду? Об этом мы не договаривались!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Господи, да вдвоем, вдвоем! И на Чудском озере. Будешь рыбачить с лодки, а я варить тебе уху…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Иуда продался за чечевичную похлебку, а я — за уху… Позор!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Всего на три месяца… А если б мы действительно разошлись, а потом помирились?.. Разве так не бывает? У нас один сын, Женя, один!..

Е в г е н и й П е т р о в и ч (подходит к двери кабинета). Вика, извините, я должен ненадолго отлучиться…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Подожди, деньги возьми.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Шестьдесят копеек?!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Как раз на комплексный обед. Поешь — и сразу к директору с заявлением.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. И зама хватит. Если женатый человек ест комплексный обед — значит, он решился на все!

Уходят. В отдел заглядывает Л е н я. Убедившись, что никого нет, подходит к двери кабинета, стучит.

Л е н я. Вика!.. Вика!

Из кабинета выходит В и к а.

В и к а. Леня?! Как это ты решился?

Л е н я. Соскучился… Сутки не виделись.

В и к а. А вдруг кто-нибудь зайдет? Не боишься?

Л е н я. Ни капельки. Все на обеде.

В и к а. Вот почему ты такой храбрый!..

Л е н я. Да сегодня хоть в обнимку ходи, не заметят. Сенсация у нас. С утра все, как пчелы, жужжат. Свиридовы разводятся.

В и к а. Шутишь, да?

Л е н я. Он уже дома не живет, к дворничихе переехал.

В и к а. А где же он тебе вчера чертеж подписывал? У дворничихи?

Л е н я. А может, он совместитель — день у жены, день у дворничихи… Да бог с ним! Садись, слушай!.. Я утром в библиотеке Федотова встретил, обходной подписывал… В филиал наш переводится…

В и к а. Ну и что?

Л е н я. Квартира его освобождается, однокомнатная. Может, подашь заявление?

В и к а. Неудобно — только распределилась.

Л е н я. Смотри, прибежит кто-нибудь к директору раньше — и жди еще целый год…

В и к а. Женщина всю жизнь ждать готова, если знает, что ее любят.

Л е н я. Хочешь сказать, что я тебя не люблю?!

В и к а. Не знаю… С тех пор, как меня распределили, мы только об этой проклятой квартире и говорим, больше ни о чем… Мне теперь каждую ночь директор снится: в одной руке мое заявление, в другой — кинжал окровавленный, и он этим кинжалом выводит: «Отказать!»

Л е н я. Да не откажет он — сто тысяч экономии! Я бы за такое и двухкомнатную дал!

В и к а. Не нужна мне ни однокомнатная, ни двухкомнатная, ты мне нужен, каким ты раньше был, когда еще не знал, что меня к вам берут… Помнишь, мы шли по набережной, и ты вдруг вскочил на парапет и закричал так, что даже сфинксы обернулись: «Если не выйдешь за меня — утоплюсь!» А потом нес меня на руках до самого общежития и кричал прохожим: «Эй, посторонитесь — невесту несу!»

Л е н я. Ну, хочешь, я тебя сейчас вынесу на руках на улицу и закричу…

В и к а. На улицу… А здесь?

Л е н я. Если ты так хочешь, могу и здесь. Только ведь сама потом пожалеешь.

В и к а. Не пожалею. Никогда не пожалею. Потому что ты никогда этого не сделаешь.

Л е н я. Ну, смотри! Первому же, кто сюда войдет, и скажу!

В и к а. Хорошо бы Симочка!..

Пауза. Смотрят на дверь. Входит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Петухов? Чему обязан?

Л е н я. Я… я… хотел вам сказать, что я… что мы с Викторией Степановной… опять случайно встретились… Я чертеж принес подписать, а в вашем кабинете — она…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну и где чертеж?

Л е н я. Забыл… В отделе оставил… Сейчас принесу.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну, дружочек, с таким склерозом на пенсию пора идти.

Л е н я. Так я пошел…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Только побыстрей, через десять минут мы уходим. (Проходя в кабинет.) Вика, за работу!

В и к а. Эх ты!..

Л е н я. Язык не повернулся… Такая квартира — и балкон, и кухня двенадцать метров, и от работы близко…

В и к а. Работу я постараюсь найти как можно дальше от вас, Леонид Сергеевич!

Л е н я, махнув рукой, убегает Из кабинета выходит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вика, ну что же вы? У нас еще уйма вопросов.

В и к а. Не пойду я в КБ!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Струсили? Да, там практики, зубры — но ведь и мы с вами не лыком шиты. Будут замечания, возражения — доработаем. Приедете ко мне вечерком…

В и к а. А куда?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Как куда — домой.

В и к а. Значит, все это неправда?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что неправда?

В и к а. Ну, что вы из дома ушли, что угол снимаете у какой-то дворничихи…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Я?.. Кто вам сказал эту чушь?! (Опомнившись.) Не у дворничихи, а у дворника… И не снял еще. Далеко это… В Красном Селе… Метро еще нет… Так что приезжайте по старому адресу. Официально мы еще не разошлись.

В и к а. И не надо этого делать! Не надо! Я тоже из разведенной семьи. Сперва вещи разделили, потом детей. Брат с мамой остался, а я с отцом в другой город уехала… Так и выросли — брат без отца, а я — без матери… Лучше вообще замуж не выходить — я так решила, — чем потом детей делить…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. У нас один сын. Неделимый. И взрослый к тому же.

В и к а. Все равно не простит.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Простит. К сожалению, простит… Идемте, Вика!

Уходят в кабинет. Звонит телефон. Из коридора, запыхавшись, вбегает С и м о ч к а, бросается к телефону.

С и м о ч к а. Сейчас посмотрю… (Идет к кабинету.) Евгений Петрович, вас.

Г о л о с Е в г е н и я П е т р о в и ч а. Нет меня! Скажите — в КБ ушел.

С и м о ч к а (в трубку). В КБ он… (Вешает трубку, набирает номер.) Транспортный!.. Маша? Я из столовки шла, Ирочку встретила… Ну, секретаршу директорскую… Говорит, Свиридов заявление подал на федотовскую квартиру. В связи с изменившимся семейным…

Входит Л ю б а.

Л ю б а. Здравствуйте, Серафима Юрьевна.

С и м о ч к а (в трубку). Потом позвоню… Каким ветром к нам, Любочка?

Л ю б а. Не ветром — ураганом. Знаете, какая беда у нас в доме?

С и м о ч к а. Знаю…

Л ю б а. Нину Васильевну жалко.

С и м о ч к а. А держится великолепно. А ведь он ей выговор хочет влепить и премии лишить квартальной…

Л ю б а. Молодец!.. (Перехватив удивленный взгляд Симочки.) Молодец Нина Васильевна, что держится… В перерыв такси схватила и сюда — узнать, как тут она… С обеда не приходила?

С и м о ч к а. Да она и не обедала. Это он слопал комплексный как ни в чем не бывало — и к директору с заявлением. Квартиру ему подавай! А из-за чего они, Любочка, так вот вдруг?

Л ю б а. Наверное, это не вдруг. Накопилось.

С и м о ч к а. Что накопилось?

Л ю б а. Трудно сказать, что. У нас с Костей своя комната, у них — своя. А дом не панельный — кирпичный, стенки в полметра, что за стенкой — не слышно. Ну а что с заявлением? Подписал директор?

С и м о ч к а. Не переживайте, Любочка, и Костю успокойте: вернется папочка, как миленький вернется. В пятьдесят по чужим углам долго ошиваться не будешь.

Л ю б а. Значит, не подписал?!

С и м о ч к а. Он-то, может, и подпишет — они со Свиридовым двадцать лет, со дня основания. Но еще местком есть. Сама два года бытсектором была, знаю, что председатель скажет: «Если всем, у кого характеры не сошлись, квартиры давать, космос скоро заселим». Вот Либединскому из АХО сразу дали. Но там все знали, что он к другой женщине ушел, семью новую завел. Куда тут денешься?

Л ю б а. А может, он тоже?

С и м о ч к а. Что «тоже»?

Л ю б а. Завел.

С и м о ч к а. Не смешите! Зарплату за него Нина Васильевна получает и премиальные тоже. А что мужчина без денег завести может? Только собаку. И то — дворнягу.

Л ю б а. Ну, положим, Нина Васильевна не все деньги за него получает. За дипломников ему не здесь платят.

С и м о ч к а. Тоже мне деньги! За тридцатку в месяц штаны просиживать. Другой полистал и подписал. А наш (показывает на дверь кабинета) третий месяц с этим самородком возится.

Л ю б а. Так долго?

С и м о ч к а. Гений, говорит.

Л ю б а. Если гений, подписал бы, и все… Что-то тут не то, Серафима Юрьевна, что-то не то… Не зря французы говорят: «шерше ля фам» — ищите женщину.

С и м о ч к а. Вика?!

Л ю б а. Не знаю… Но почему бы и нет? Когда по телефону с ней говорит, сияет весь… Да она не только звонит, домой к нам ходит.

С и м о ч к а. И к директору десять раз бегал, чтоб у нас оставили. (Вскрикнув.) Дура я, дура! Как же это я сразу не догадалась! Она! Конечно, она!

Л ю б а. Может, и не она… Я просто подумала — двадцать пять лет душа в душу жили — и вдруг… Так не бывает.

С и м о ч к а. Бывает! И не такое бывает! Вон, надо мной пенсионер с супругой жил. Почтальонша как-то пенсию ему принесла, на полтинник ошиблась. Он за ней выскочил, до сих пор не вернулся… Если меня будут спрашивать, я в транспортном…

Л ю б а. Да и мне пора, перерыв кончается. До свиданья! (Уходит.)

С и м о ч к а (вслед). До свиданья, до свиданья… (Закрывает за ней дверь и бросается к телефону.) Транспортный!.. Маша? Ты в школе какой язык учила?.. Русский все учили… Английский? Жалко… Но ладно — переведу… Так вот, шерше ля фам. По-французски значит — бабу он завел… Кого? Подстели что-нибудь! Дипломницу свою — Вику… Вот зачем ему квартира понадобилась! И как раз под Ниной Васильевной… Стыд-то какой!

Входит И г о р ь П а в л о в и ч.

Все, все — пришли тут… (Вешает трубку.)

И г о р ь П а в л о в и ч (показывая на стол Нины Васильевны). Не появлялась?

С и м о ч к а. Появлялась.

И г о р ь П а в л о в и ч. Почему не позвонили? Я же просил.

С и м о ч к а. А чего звонить? Их сейчас и Верховный суд не помирит. (Показывает на кабинет.) Шарше ля фам! В дипломницу свою втюрился. (Подражая Свиридову.) «Меня нет, я в КБ…» Знаю я эти КБ!

И г о р ь П а в л о в и ч. Да вы что, Симочка! Девчонка сопливая, в дочки ему годится!

С и м о ч к а. На что она годится, ему лучше знать.

Из кабинета выходят В и к а и Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Мы уходим, Серафима Юрьевна. Если будут спрашивать, я на заводе, в КБ. (Глядя на часы.) Наверно, уже не вернусь.

И г о р ь П а в л о в и ч. Постой, поговорить надо.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Если насчет пирогов, этот вопрос мы уже решили.

И г о р ь П а в л о в и ч. Другие вопросы появились.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Завтра. Извини, спешим — в три нас ждет весь техсовет. У этой девушки в портфеле двести тысяч экономии. (Вике.) Дайте я понесу.

В и к а. Что вы, он тяжелый.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. А разве я не мужчина? (Берет у Вики портфель и, слегка поддерживая ее за талию, уходит.)

С и м о ч к а. Ну, что вы теперь скажете?

И г о р ь П а в л о в и ч. Невероятно!.. В молодости не грешил, а тут…

С и м о ч к а. Вторая молодость приходит к тому, кто первую сберег… Двести тысяч государству сэкономила… Ничего, она еще свое возьмет — как липку его обдерет!

И г о р ь П а в л о в и ч. Где же я этот крокодиловый портфель видел? Где?.. Вспомнил! Вчера, на остановке… Выгуливаю Джерри и вдруг вижу — она с Петуховым из транспортного целуется…

С и м о ч к а. Джерри?

И г о р ь П а в л о в и ч. Вика!

С и м о ч к а. С Петуховым? Ну и ну! Наш-то из-за нее разводится, а она ему уже рога наставляет… Все правильно — нужен ей этот ветеран труда! И года не пройдет — выставит на улицу, и будет он на старости лет в бочке жить, как Диоген.

И г о р ь П а в л о в и ч. Спасать его надо, спасать! Пока инфаркт не заработал! (Убегает.)

Симочка спешит к телефону.

С и м о ч к а (в трубку). Транспортный!.. Маша, подстели все, что есть! Сейчас я такое скажу — упадешь, не встанешь…

Вбегает Л е н я, бросается к кабинету.

Вы куда?

Л е н я. Туда!

С и м о ч к а. Нет никого. (В трубку.) Это не тебе… Не занимай телефон! (Вешает трубку.) Ушли только что.

Л е н я. Опоздал!..

С и м о ч к а. Может, передать что-нибудь?

Л е н я. Нет, не надо… А впрочем, передайте!.. Передайте всем, всем — от директора до вахтера — я женюсь на Виктории Степановне!

С и м о ч к а. Поздравляю! Но мне кажется, вы и тут опоздали.

Л е н я. В каком смысле?

С и м о ч к а. Разве не слышали, что шеф мой разводится?

Л е н я. Ну и что?

С и м о ч к а. А из-за кого разводится, знаете?

Л е н я. Из-за кого?

С и м о ч к а. А вот это я вам не скажу! У молодых тоже инфаркты бывают. Но вы не расстраивайтесь, другую найдете. Что, на этой Вике свет клином сошелся?

Л е н я. Что?!

С и м о ч к а (спрятавшись за кульман). Не верите — у Маши спросите!

Л е н я. Не может быть! Не может!.. Он и Вика… Да он же старик!

С и м о ч к а. Вы какой язык в школе изучали?

Л е н я. При чем тут язык!

С и м о ч к а. А я — французский! Такова селяви, Петухов! Парикмахерша моя рассказывала — ее клиентка за профессора вышла. Ей — двадцать семь, а ему наоборот — семьдесят два. Зато через год профессорской вдовой стала. При квартире, при машине, при даче. Теперь и помоложе найдет. Даже моложе себя…

Л е н я. Не верю, все равно не верю! Только что здесь, на этом месте… сама просила, чтоб я объявил всем, что женимся… Зачем?!

С и м о ч к а. А чтоб старичок скорей разводился!

Л е н я (хватает со стола рейсшину). Убью!

Симочка снова прячется за кульман.

Да не вас!.. (Убегает.)

Симочка бросается к телефону.

С и м о ч к а. Транспортный!.. Подстелила?.. Так вот — слушай!.. Петухов ваш жениться собрался!.. На ком? На нашей дипломнице!.. Не знали?.. И чем вы только там занимаетесь! Порожняк гоняете. А еще в транспортном!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Квартира Свиридовых. Вечер того же дня. В холле темно. Открывается дверь, входит К о с т я, зажигает свет. Сразу же из кухни выбегает Н и н а В а с и л ь е в н а в переднике.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Костик!

К о с т я. Привет, мамуля!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Голодный?

К о с т я. Есть малость.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Любу подождешь или сразу тебя кормить?

К о с т я. Подожду.

Н и н а В а с и л ь е в н а. И отец скоро придет, все вместе поужинаем. (Убегает на кухню и сразу же возвращается с тарелкой.) На, замори пока червячка… Ешь, ешь!

К о с т я (отставляя тарелку). Мама, а может, зря ты нас уговорила не ехать?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не зря, Костя! Будет у тебя сын, поймешь. Когда выходишь его от кори и свинки, повозишь в переполненных автобусах в детсад… А школа?.. Каждый класс — это новые морщины… А институт? Одно поступление — уже полжизни… Это только в песнях легко и просто: «До свиданья, мама, не горюй…» (Подвигает тарелку.) Ешь, ешь!

К о с т я. Мы ж не навсегда — года на три… Ну, что тут страшного — корь я уже перенес, институт окончил. И вам бы с отцом не пришлось врать сейчас и изворачиваться…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Хочешь, чтобы я опять глотала валидол? Пойми: пути назад уже нет. Все знают, что мы разводимся. Мы же не дети — утром поругались, вечером помирились. Папа уже строгий выговор мне влепил, заявление директору отнес, угол у дворника снял.

К о с т я. Чего?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ну, не снял — сказал, чтоб поверили. Будете вы жить самостоятельно, будете! Одни в этой квартире. Сами, как захотите. Ни во что вмешиваться не будем. А пожелаете нас видеть, стукнете по батарее — и мы здесь…

Открывается входная дверь.

Вот и Любочка!

К о с т я. Что так поздно?

Л ю б а. В сберкассе была, взнос забирала. (Достает перевязанный тесьмой пакет.) С благодарностью возвращаем наш долг. Наконец-то Евгений Петрович будет ловить рыбу с моторки. А пока вот вам иваси, в универсам еще заскочила. (Достает из сумки большую банку.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Спасибо, Любочка! Пойду картошку быстренько отварю. (Уходит.)

Л ю б а (достает из сумочки две баночки). А тебе пиво. Финское.

К о с т я. Спасибо.

Л ю б а (подставляя щеку). И все?

Костя целует ее.

Что такой хмурый? На работе что-нибудь?

К о с т я. На работе все в порядке.

Л ю б а. Дома? Опять заколебались?

К о с т я. Наоборот. Отец заявление уже отнес директору.

Л ю б а. Почему таким грустным тоном? Все идет как нельзя лучше. Ремонт уже можно начинать. Линолеум сменить, обои — эти цветочки я уже видеть не могу. Я в бюро ремонта звонила — лето, все на дачах, работы у них мало, за неделю сделают. И кафель пригодится. Ванную облицуем, туалет… Нет, туалет лучше черной плиткой… А ты как думаешь?

К о с т я. Вчера «все к черту, начинаем новую жизнь!», а сегодня — в какой цвет туалет… Для чего же мы вчера к председателю бегали, от квартиры отказывались?

Л ю б а. Чтоб получить эту. Да-да, иначе бы они никогда не решились. Услышали, что птенчик из гнезда фьюить — сразу засуетились.

К о с т я. Значит… значит, ты все это придумала? И Талды-Курган, и китайскую границу… «Восемь часов лету, соскучитесь — к нам, а мы из Талды-Кургана — к вам…»

Л ю б а. Ну что ты талдычишь одно и то же?

К о с т я. Ужасно, подло, отвратительно… Ты сейчас же расскажешь все маме!

Л ю б а. И не подумаю!

К о с т я. Тогда я расскажу!

Л ю б а. Ну, иди! Пусть трубят отбой и все будет по-старому… А я опять позвоню той самой акушерке.

К о с т я. Что?!

Л ю б а. Да, два месяца уже…

К о с т я. Люба, это правда?!

Л ю б а. Сегодня в консультации была. Восемь недель, без аномалий.

К о с т я (кричит). Мама! Мама!

Из кухни выходит Н и н а В а с и л ь е в н а.

Неси все сюда! Ужинать сегодня будем здесь! Поздравляю тебя, бабуля!

Нина Васильевна удивленно смотрит на сына.

Бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не могут. И позвал дед внучку!.. Нет, лучше внука!.. Она сегодня в консультации была! Восемь недель, без аномалий!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Любочка, милая! (Обнимает ее.) Как я счастлива, как рада! Наконец-то! Теперь вам надо как можно больше гулять и есть фрукты и овощи. Свежий воздух и витамины! А главное — не нервничать: все отражается на ребенке. Кроватку мы поставим в нашу комнату, чтоб не мешал вам спать…

Л ю б а. В вашей комнате теперь будет наша спальня. А детская — здесь.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Господи, на радостях все из головы вылетело! Да-да, теперь же это будет ваша квартира… Но все равно — на субботу и воскресенье мы будем забирать его к себе вниз!

Слышно, как в дверях поворачивается ключ.

Дедушка!.. Молчите, ни слова — я сама!

Входит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Что так долго, Женя?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. На химзавод ездил с Викой. Защищал ее идеи от консерваторов и ретроградов.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Много вопросов было?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Уйма. Останешься ли ты теперь в Гипрохиме или уйдешь. Это женщины интересуются. А мужчины — сколько я за угол дворнику плачу. И там уже все известно! Ни один компьютер не выдаст информацию быстрее, чем наша Серафима.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Поговорят и забудут. Сенсация на день. Выбрось все это из головы! У нас такое событие, такое событие! Ты скоро станешь дедушкой, Женя! Любочка в положении!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Зачем? Это уже слишком. Хватит и нашего развода.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ты что, не веришь? Она в консультации была.

К о с т я. Восемь недель, без аномалий.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ради бога, простите, Любочка! Свихнулся из-за этого развода… Дайте я вас обниму!

К о с т я. Осторожней, папа!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да-да! Ни в коем случае не ездите теперь в общественном транспорте — там и мужчина может родить.

К о с т я. Пешком ходить будем. Буду провожать тебя до работы и встречать.

Л ю б а. Нина Васильевна, селедочку почистили?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Почистила, Любочка! А я-то думаю, зачем вы целую банку купили… А меня почему-то на сладкое тянуло. Помнишь, Женя?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Меня — на кислое. Ты, кажется, вчера кислые щи варила?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ты же обедал в столовой.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Это — обед?!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Сейчас разогрею. Любочка, накрывайте на стол. (Убегает на кухню.)

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну-с, и как же мы назовем вашего наследника?

Л ю б а. А вдруг наследница будет?

К о с т я. Катериной — как твою маму.

Л ю б а. А мальчика Женей — в вашу честь.

К о с т я. Стоп-стоп! Я где-то читал, что именами здравствующих родственников называть нельзя. Только усопших.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не беспокойся — еще месяц на комплексных обедах, и можете давать ему мое имя… А может, нам теперь и так бы пошли навстречу? В связи с увеличением состава семьи… Поставили бы на очередь?..

Л ю б а. И ждали бы бог знает сколько. А квартира — тю-тю…

К о с т я. Все, хватит о квартирах! Что пить будем?

Л ю б а. Пиво.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. По такому поводу — пиво?! Шампанское! Сейчас сбегаю.

К о с т я. Отдыхай, папа, мы сходим. Любе сейчас полезно ходить. Идем! (Уходит с Любой, нежно поддерживая ее.)

Хлопнула входная дверь. Из кухни выходит Н и н а В а с и л ь е в н а.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Кто это?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ребята за шампанским пошли.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Наш Костя — папа… Подумать только! Кажется, еще вчера манной кашкой его кормила, сказки читала, чтоб лишнюю ложку съел… «Муха по полю пошла, муха денежку нашла…» Да, вот твоя лодка — они деньги вернули. (Передает ему перевязанный тесьмой пакет. Звонит телефон. Она снимает трубку.) Слушаю… Конечно, заходи… Настроение? Чудесное настроение!.. (Вешает трубку.) Поставь еще один прибор.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Для кого?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Для Игоря. Зайдет сейчас.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ты с ума сошла! Я же ему сказал, что у нас с тобой все кончено, что я у дворника живу…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Господи, опять забыла!.. Иди на кухню, ешь щи и не высовывайся!.. Нет, лучше в комнату — на кухне дверь стеклянная.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Может, мне в шкаф залезть — он деревянный.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Прекрати свои дурацкие шутки!.. Стой, никуда не надо прятаться! Это просто замечательно, что он увидит тебя здесь. Ты пришел забирать свои вещи. (Убегает в комнату.)

Раздается звонок в дверь. Евгений Петрович идет открывать. Из комнаты выбегает Н и н а В а с и л ь е в н а с чемоданом.

Куда ты? Вещи собирай! (Срывает с вешалки плащ, бросает ему. Затем швыряет туфли.)

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Это Костины!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Потом разберемся!

Открывается дверь, появляется И г о р ь П а в л о в и ч.

И г о р ь П а в л о в и ч. А я, честно, даже звонить боялся. Думал, услышу стенания, рыдания… Молодец, что не раскисаешь. Знай, Нина, что бы ни случилось, мы все на твоей стороне.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Спасибо, Игорь.

И г о р ь П а в л о в и ч. Еще не все потеряно.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Все, Игорь, все!

И г о р ь П а в л о в и ч. Нина, держись! Я этого старого козла в чувство приведу! Я открою ему глаза — завтра же домой прискачет. Ты только скажи, где его искать! Где он угол снимает?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Да здесь он! (Показывает на Евгения Петровича, который пытается запихать в чемодан шляпу.)

И г о р ь П а в л о в и ч. Помирились?!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Еще чего! За вещами пришел.

И г о р ь П а в л о в и ч. Нина, держись! Выйди на минутку, мы с ним поговорим — по-мужски.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не трать время — к прошлому возврата нет. (Выразительно глядя на мужа.) И он тебе скажет то же самое. (Уходит.)

И г о р ь П а в л о в и ч (подходит к Евгению Петровичу, молча наблюдает, как тот засовывает в чемодан тарелку). Ну?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что «ну»?

И г о р ь П а в л о в и ч. Линять собрался?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что?

И г о р ь П а в л о в и ч. Намыливаешься, говорю.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что за слова такие?

И г о р ь П а в л о в и ч. Студенческий фольклор. Ты-то уж должен знать.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. «Старый козел» — это тоже оттуда?

И г о р ь П а в л о в и ч. А как, как я должен был назвать тебя, да еще при Нине? «Агнец божий»?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Неужели разбил?!. Нет, слава богу… Ее любимый сервиз…

И г о р ь П а в л о в и ч. Кто ж так стекло укладывает? Каждую тарелку в газетку надо. И не в чемодан, а в коробку. Только зря заворачиваешь — сейчас все развернешь!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Низа что! К прошлому возврата нет!

И г о р ь П а в л о в и ч. Понимаю… Все прежнее надоело, обрыдло, свеженького захотелось?.. Говорят, в Японии художники каждые двадцать лет стиль меняют, чтоб не повторяться. Но ты же не японец. И не художник. Я, к сожалению, тоже. Но картину твоего светлого будущего нарисовать могу: обдерет она тебя как липку, и поминай, как звали…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Кто?

И г о р ь П а в л о в и ч. Что ты с утра мне мозги пудришь? Кончай темнить! Я все знаю. Ну, получишь ты через месяц эту квартиру, а через год — инфаркт. Спустит она тебя с лестницы с этим чемоданом. А может, и без чемодана.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да кто, черт подери!

И г о р ь П а в л о в и ч. Дипломница твоя.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вика?!. Какая мерзость, грязь какая!.. А ну, линяй отсюда! Линяй, пока я тебя с лестницы не спустил! Вон!

И г о р ь П а в л о в и ч. И уйду, уйду! Только кто тебе глаза откроет, кроме друга? Я ведь тебе не все еще сказал, седины твои жалел. Невеста она, жених у нее есть.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что?!

И г о р ь П а в л о в и ч. Да-да, небезызвестный тебе Петухов. Леонид Сергеевич. Пока вы в КБ заседали, Симочке громогласно объявил. Так что теперь весь институт в курсе… Ну, чего гогочешь?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Жених!.. Да они только вчера у меня познакомились!

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну и что, сейчас сперва женятся, знакомятся потом, в рабочем порядке… Понимаешь, в какую историю ты влип? Бросай ее к чертовой матери, пока не поздно, и к Нине — ползком, на коленях… Я тоже не святой, ты знаешь. Но семья есть семья. Спи, где хочешь, но просыпайся дома.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Замолчи! (Замахивается на него графином.)

Раздается звонок в дверь. Из кухни выходит Н и н а В а с и л ь е в н а.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Я открою. (Открывает дверь.)

Входит Л е н я.

Л е н я. Где он?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Кто?

Л е н я. Муж ваш!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Он мне уже не муж. (Евгению Петровичу.) К вам.

Леня, закатав рукава, направляется к Евгению Петровичу.

И г о р ь П а в л о в и ч (закрывая его телом). Дождался!.. Говорил тебе… Успокойтесь, Петухов! Ему через пять лет на пенсию, а вы еще молоды, всю биографию себе испортите!..

Л е н я. На пенсию он уйдет сегодня — по инвалидности! (Хватает стул, замахивается.)

Игорь Павлович удерживает его.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Боже мой, что здесь происходит? Объясните, молодой человек! По какому праву вы врываетесь в чужой дом?

Л е н я. А по какому праву он соблазняет чужих невест?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Каких невест?

Л е н я. Весь институт знает, а вы не знаете?

И г о р ь П а в л о в и ч. Жены обычно узнают в последнюю очередь.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Замолчи! Нина, я тоже ничего не знал, честное слово! (Лене.) Я не знал даже, что она ваша невеста. Клянусь, у меня ничего с ней не было…

Н и н а В а с и л ь е в н а. С кем?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Какая разница, с кем, если не было!

Л е н я. Конечно, какая вам разница! Сегодня одна дипломница, завтра другая! (Бросается на него.)

И г о р ь П а в л о в и ч (удерживая его). Петухов, возьмите себя в руки!

Л е н я. Не возьму! Я так ее любил! Я на руках ее носил…

И г о р ь П а в л о в и ч (выталкивая его в дверь). Другую поносите. У вас это первая любовь, а у него, может, последняя.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Боже мой!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина, не слушай его! Это недоразумение, ошибка…

Г о л о с Л е н и (из-за двери). Все равно убью! Не сегодня, так завтра!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Оборотень! Фарисей! Двуликий Янус!.. А я еще ужин им подавала — как официантка… (Хлопнув дверью, уходит в свою комнату.)

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина, открой! Пусти меня!

Н и н а В а с и л ь е в н а (из-за двери). К ней иди!

Возвращается И г о р ь П а в л о в и ч.

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну, доигрался?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Убью! (Замахивается на него стулом.)

И г о р ь П а в л о в и ч. А меня-то за что? Если б не я, тебя бы уже в больнице по частям собирали. (Кричит.) Нина, ну прости ты этого старого дурака, пропадет он без тебя!.. Миритесь — и в субботу к нам на пироги! (Евгению Петровичу.) На колени, старик, и — ползком!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да уйди ты!

И г о р ь П а в л о в и ч. Все, меня уже нет. Остаются родные и близкие. (Уходит.)

Евгений Петрович осторожно стучит в дверь комнаты.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина… Ниночка… Выйди, поговорим спокойно, по-человечески… Ну, хорошо, не выходи. Давай через дверь, но только логично… Двадцать пять лет без единой ссоры — и вдруг «не сошлись характерами»… Чепуха! Обыватель на такую наживку не клюнет. Ему клубничку подавай. Если два человека расходятся, значит, есть кто-то третий…

Н и н а В а с и л ь е в н а (из-за двери). Не третий, а третья! Почему-то никому не пришло в голову, что кто-то есть у меня.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ниночка, мы же договорились — логично. Женщине в этом смысле труднее. Вас в полтора раза больше. Говорят, в Клуб кому за тридцать ходят одни женщины. А тебе же за пятьдесят. Даже клубов-то таких нет…

Н и н а В а с и л ь е в н а (с такой силой распахнув дверь, что он отлетает в сторону). Ах вот в чем дело! Стара для тебя стала? Убирайся!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина, Нина, ты, наверно, не так меня поняла… Я хотел сказать, что мы сами, сами во всем виноваты… Все началось с этого идиотского развода… С нашего вранья…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Врать тебе больше не придется! Забирай свои вещи и чтоб ноги твоей здесь не было!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина!

Она открывает входную дверь и выбрасывает чемодан. Раздается звук битой посуды.

Там же сервиз! (Бросается на лестницу.)

Нина Васильевна захлопывает за ним дверь и в слезах опускается в кресло. Раздаются звонки, стук в дверь, голос Евгения Петровича: «Нина, открой!»

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не ломай дверь, я закрыла на крюк.

Звонки и стук прекращаются. Нина Васильевна прислушивается, встает с кресла, выбегает в прихожую, открывает дверь.

Все, ушел…

Возвращается в холл. Как потерянная ходит взад-вперед, затем машинально включает телевизор. Слышится голос теледиктора: «…На текстильном комбинате «Заря» каждый знает супругов Сидоренковых — Ивана Васильевича и Веру Петровну. Здесь они познакомились, поженились, здесь стали мастерами своего дела… Вместе с коллегами поздравляем их с серебряной свадьбой и дарим им песню композитора Шаинского «Обручальное кольцо»… Звучит песня. Нина Васильевна плачет.

Входят Л ю б а и К о с т я с тортом, шампанским и цветами.

Л ю б а. А что это у нас двери открыты?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Папа ушел…

К о с т я. Ну, это уже свинство! (Показывая на шампанское.) Сам все затеял и ушел! Что ж мы, его ждать будем?

Н и н а В а с и л ь е в н а (решительно). Не будем! Открывай, Костя!

Хлопает пробка. Костя разливает шампанское.

За вашего ребенка! Желаю ему всего самого хорошего, самого светлого… Одного только не желаю — быть похожим на своего дедушку! (Не пригубив бокала, уходит в свою комнату.)

Л ю б а. Что это с ней?

К о с т я. На отца обиделась, что ушел.

Л ю б а. Ладно, разберутся. Давай выпьем. За тебя!

К о с т я. За ребенка собирались.

Л ю б а. А ты и есть ребенок. Большой ребенок…

На скамейке у автобусной остановки, обхватив голову руками, сидит Е в г е н и й П е т р о в и ч. В ногах у него чемодан. Слышится лай собаки.

Г о л о с И г о р я П а в л о в и ч а. Джерри! Джерри!.. Да оставь ты эту драную кошку в покое! (Входит, замечает Евгения Петровича.) Ты?.. (Показывая на чемодан.) Не простила, значит?.. Плохо прощения просил, старик! Опыта нет… Хочешь, я пойду парламентером?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ты уже был, хватит! Где я теперь ночевать буду?

И г о р ь П а в л о в и ч. У тебя же угол есть.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нет у меня никакого угла! Придумал я все… А может, и не я, теперь уже не помню… Все в голове перемешалось… Садись, все тебе, как на духу, выложу…

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Подожди, дай с мыслями собраться… С чего все это началось?.. С первого этажа… Нет — с китайской границы…

И г о р ь П а в л о в и ч. Старик, тебе сейчас грамм двести принять надо вместо снотворного — и на боковую. Проспишься — поговорим.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Где я просплюсь?!

И г о р ь П а в л о в и ч. О чем речь — у меня! Друг я тебе или не друг? Хоть месяц ночуй. Кабинет в твоем распоряжении. А хочешь — в столовой ложись на диванчике. А Джерри в коридоре поспит. Подумаешь — одну ночь…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Мне все равно…

И г о р ь П а в л о в и ч. Мне тоже… Только вот как Люда на это посмотрит? Пущу тебя — значит, одобряю. А я ведь тоже иногда дипломниц консультирую. Сегодня ты, а завтра я… Понимаешь, старик?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Понимаю. На вокзале переночую.

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну чего кипятишься? Надо обдумать, обмозговать, как все это Людмиле преподнести… Она же у меня казацких кровей, из Запорожья, где письмо султану писали… Оба с тобой на вокзале ночевать будем… Слушай, а у нее что — никакой жилплощади?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. У кого?

И г о р ь П а в л о в и ч. Ну, у Вики твоей… Где она живет?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. В общежитии… И забудь ты ее имя! Я ее консультирую, и все — понял?

И г о р ь П а в л о в и ч. Понял — общежитие отпадает. Да и кто тебя ночью в женское общежитие пустит?.. Хотя, стоп — есть вариант! Ты — ее дядя. Приехал, ну, скажем, из Запорожья, с тремя пересадками. У тебя сейчас как раз такой вид…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Сейчас и у тебя такой будет! (Хватает его за грудки.) Ну что ты вбил себе в голову эту чушь? Нет у меня никого, нет, не было и не надо! Я дедушкой через семь месяцев буду!

И г о р ь П а в л о в и ч. Не в жилу тебе сейчас это… Но все равно — поздравляю! Только не очень-то нос задирай — у нас тоже прибавление ожидается. Джерри родить должна… Я щенка тебе подарю!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Только собаки мне не хватало! (Поднимает чемодан.)

И г о р ь П а в л о в и ч. Ты куда?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. На вокзал.

И г о р ь П а в л о в и ч. Успеешь! Вокзал не магазин — и ночью открыт… Вот что я придумал… Я в овощной за капустой для субботнего пирога, а ты давай к Люде. Проштрафился, мол, из дома выгнали, ночевать негде… А тут и я вернусь. «А ну вон отсюда, паскудник старый!» А ты Люду знаешь: я — белое, она — черное, я — да, она — нет… Может, и оставит. Договорились? (Кричит.) Джерри, пошли! Джерри! Джерри! Опять возле дворняжки крутишься! Таких гибридов народишь — даром никто не возьмет! (Уходит.)

Евгений Петрович пошел было к дому, но, передумав, махнул рукой и двинулся в обратную сторону. Появляется В и к а с портфелем.

В и к а. Евгений Петрович!.. А я к вам… А куда это вы с чемоданом?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вещички кое-какие забрал… обувь, посуду. (Показывает на чемодан, в котором гремит разбитый сервиз.)

В и к а. Все-таки разводитесь?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Давайте о деле, Вика! Все замечания записали?

В и к а. Все.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Читайте!

В и к а (достает из портфеля листок). «Как будут совмещаться на стыках керамика и металл?» — это главного технолога волновало.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Еще какие вопросы?

В и к а. Где же вы ночевать будете?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. В сквере, на вокзале — какая разница… Меня другое волнует. Скажите, Вика, похож я на японца?

В и к а. Что?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну, в том смысле, что в пятьдесят пять могу начать жизнь сначала… Могу ли я потерять голову из-за какой-нибудь юной особы?

В и к а. Любви все возрасты покорны…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Какая там любовь! Она на ярмарку, а я уже с ярмарки. У нее тысячи идей в голове, а у меня только одна: скорей бы в отпуск! Чтоб река, луна, тишина и удочка… Пусть даже не клюет, лишь бы посидеть под звездами, услышать музыку ночи, которую ни в одной вашей дискотеке не услышишь… Так что ж между нами общего?

В и к а. Звезды! Молодые, как угорелые, на ярмарку мчатся, боятся — без них все расхватают, им не до звезд. Солнце на голову поставь — не заметят. Может, потому сейчас девчонкам пожилые и нравятся. С вами хоть поговорить можно… Наверное, рот раскрыв, вас слушает?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Кто?

В и к а. Ну, эта особа…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. И вы туда же! Да я скоро дедушкой стану, а Нина Васильевна — бабушкой!.. И как она могла поверить, что у нас с вами роман…

В и к а. У нас с вами?!.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Простите, не хотел вас в эту грязь впутывать, но все равно узнаете — вы же у нас работать будете…

В и к а. Не буду!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. А вот это глупо! Из-за какой-то сплетни? Да тогда пол-институту расчет надо брать.

В и к а. Не из-за сплетни… Из-за квартиры… Мне, как молодому специалисту, должны дать… А если б узнали, что у него квартира, ничего бы не дали… Вот мы и скрывали…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Боже мой, чего только люди не делают ради лишних квадратных метров! И разводятся, и женятся, и не женятся…

В и к а. По-моему, и детей-то теперь рождают не для радости, а для увеличения метража… К черту эту квартиру! Лучше старой девой останусь! (Плачет.)

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не плачьте — не останетесь. Объявил уже ваш жених громогласно, что женится.

В и к а. Леня?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. У вас что, еще один жених есть?

В и к а. Нет…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Слава богу… Ну и ревнивый он у вас! Отелло по сравнению с ним — молодой специалист. Чуть не убил…

В и к а. Вас? За что?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. За то, что у нас с вами роман. Да, Вика, у лжи, говорят, длинные ноги, а у сплетни — еще длинней.

В и к а. Что же теперь будет?..

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Идите в общежитие и ждите его!

В и к а. Да не придет он! Никогда не придет!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Придет! Дайте его адрес!

В и к а. Саперный, пять, квартира сорок четыре… Последний этаж… Только осторожней — лестница там темная…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ничего, я на лифте.

В и к а. Лифта у него нет…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну и жениха вы себе нашли! (Убегает.)

Утро следующего дня. В технологическом отделе С и м о ч к а и Н и н а В а с и л ь е в н а. Симочка — за кульманом, Нина Васильевна — за столом.

С и м о ч к а. Без пяти десять…

Пауза.

Хотите, на проходную позвоню?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Зачем?

С и м о ч к а. Может, он в другой отдел зашел? (Снимает трубку.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не смейте!.. Этот человек больше меня не интересует!

Звонит телефон. Симочка снимает трубку.

С и м о ч к а. Технологический… Приветик… Тридцать седьмой? А цвет?.. И сколько просят?.. Чего примерять — только расстраиваться… (Вешает трубку.) Маша из транспортного. Там сапоги югославские предлагают. У вас ведь тоже тридцать седьмой.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не нужно мне ничего!

С и м о ч к а. А вот это вы зря! Это студенточкам молоденьким ничего не нужно. Джинсы и кеды — вот и весь гардероб. А когда тебе за сорок, сто раз подумаешь, что надеть. Особенно на ноги. Это только в книжках пишут: «Он оглядел ее с головы до ног». Ерунда — с ног они начинают. Не жалейте денег — сто двадцать рублей и десятка сверху. Зато на десять лет моложе выглядеть будете. А сзади и на все пятнадцать… Берите, потом не найдете. Конец квартала, вот и выбросили.

Н и н а В а с и л ь е в н а. У нас, Симочка, тоже конец квартала. Когда вы, наконец, чертеж закончите?

С и м о ч к а (отходит к кульману, обиженно). Железный у вас характер… Когда мой уходил, я сутки ничком лежала…

Входит И г о р ь П а в л о в и ч.

И г о р ь П а в л о в и ч. Не появлялся?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Третий раз заходишь. Нет!

И г о р ь П а в л о в и ч. Чует мое сердце — что-то стряслось… И зачем я его вчера отпустил?.. Надо что-то срочно делать…

С и м о ч к а. В милицию звонить!

И г о р ь П а в л о в и ч. Звонил уже. И в морг тоже. Никто за ночь не поступал.

С и м о ч к а. А вы в общежитие к ней позвоните — может, туда поступил…

Открывается дверь, входит Е в г е н и й П е т р о в и ч. Левый глаз перевязан. Буркнув на ходу «здрасте», проходит в кабинет. Пауза.

И г о р ь П а в л о в и ч. Господи, кто ж это его так?!

С и м о ч к а. Петухов, кто ж еще!

И г о р ь П а в л о в и ч. Замолчите!

С и м о ч к а. Ой, совсем забыла — кальку надо в транспортный отнести… (Убегает.)

И г о р ь П а в л о в и ч. Главное — жив, Ниночка, жив! А что он его все-таки побил, даже к лучшему. Побитая собака домой приползает… Держись, Нина! (Уходит.)

Нина Васильевна достает листок бумаги и что-то решительно строчит. Приоткрывается дверь кабинета, из-за нее выглядывает Е в г е н и й П е т р о в и ч. Убедившись, что, кроме жены, никого нет, выходит.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Нина… Так больше продолжаться не может!.. Ты знаешь, где я сегодня ночевал? На вокзале!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Подпишите! (Протягивает ему листок.)

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Что это?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Заявление об уходе.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ты с ума сошла! Все в отпусках и конец квартала!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не «ты», а «вы»! Для вас это конец квартала, а для меня — конец всему.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Все равно не подпишу. (Направляется к кабинету.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Отдай заявление!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Не «отдай», а «отдайте»! И все равно не отдам! (Уходит в кабинет и закрывает дверь на ключ.)

Н и н а В а с и л ь е в н а. Откройте! Сейчас же откройте! (Дергает дверь за ручку.) Можете не открывать — заявление я подам прямо директору. (Садится за стол, пишет.)

Вбегает запыхавшаяся С и м о ч к а, на одной ноге сапог с меховой оторочкой, на другой — туфля.

С и м о ч к а. Из транспортного не звонили?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Не звонили.

С и м о ч к а. А из месткома?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Нет.

С и м о ч к а. Значит, ничего еще не знаете?! Петухова в местком вызвали, путевку предложили — вашу. А он отказался! Мне, говорит, две теперь нужны… Женится — и знаете, на ком? На Вике!

Н и н а В а с и л ь е в н а. На Вике?!

С и м о ч к а. Вот и я так же рот раскрыла. А ведь у Любочки вашей так все складно получалось: ни с одной дипломницей столько не возился, по телефону говорит — сияет весь, директору мозги пропилил, чтоб здесь ее оставили…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Люба?! Когда это она вам говорила?

С и м о ч к а. Вчера — в обеденный перерыв забегала.

Звонит телефон. Симочка снимает трубку.

Ой!.. Несу! (Вешает трубку.) Господи, в одном сапоге убежала… Так к кому же он все-таки уходит? Дыма без огня не бывает — кто-то у него есть.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Сколько эти сапоги стоят?

С и м о ч к а. Сто двадцать и десятка сверху, я же говорила… А что?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Несите второй! Беру! Хочу стать моложе на пятнадцать лет!

С и м о ч к а. Ясно… Значит, не у него — у вас кто-то… (Убегает.)

Н и н а В а с и л ь е в н а (рвет на части листок, бросается к кабинету). Женя, открой! Открой, слышишь! (Барабанит в дверь.) Ну, хорошо, давай через дверь… Ты был прав, Женя, это — сплетня… Я даже знаю, кто ее пустил и зачем… Чтоб тебе скорей дали квартиру… Только ей об этом ни слова!.. Простим ее — ради нашего внука… Ну что ты молчишь? Открой!..

Нина Васильевна с силой толкает дверь, она распахивается. Через дверной проем виден Е в г е н и й П е т р о в и ч — руки раскинуты в стороны, голова безжизненно опущена на письменный стол.

Боже мой!.. Женя! Женя, что с тобой?! (Кричит.) Помогите!..

У автобусной остановки прохаживается К о с т я, посматривая на часы. Скрип тормозов подъехавшего автобуса. Появляется Л ю б а, в каждой руке — по увесистому свертку.

Л ю б а. Молодец, что встретил… Руки просто отваливаются. (Кладет свертки на скамейку.)

К о с т я. Что это?

Л ю б а. Пленка под ситчик. На кухню и на коридор. Два часа простояла… Хочешь посмотреть?

К о с т я. Не хочу… Ничего я не хочу…

Л ю б а. Что с тобой?

К о с т я. Помнишь загадку сфинкса: «Утром на четырех ногах, днем — на двух, вечером — на трех»? Так вот — это человек. В детстве на четвереньках, в юности — на своих двоих, а в старости на трех — с палочкой…

Л ю б а. Что это ты загадками заговорил?

К о с т я. А то, что отцу палочкой обзаводиться пора, а он — в детство впал… Ты сегодня на работу убежала, сажусь завтракать — нет его! Спрашиваю мать, она — в слезы: «Не ночевал…» Роман у него! И знаешь, с кем? С Викой!

Л ю б а. Ну и ну!

К о с т я. Что же теперь будет, Люба?

Л ю б а. Квартира. Теперь ему точно дадут.

К о с т я. А зачем она теперь, зачем?.. Четвертый автобус встречаю — ни отца, ни матери… Что-то надо делать, а что — не знаю…

Л ю б а. Домой идти. Не стоять же до утра на остановке. (Берет со скамейки рулон.)

К о с т я (отбирая рулон). Ты что — тебе же нельзя!

Л ю б а. Ой, забыла!

Квартира Свиридовых. В холле К о с т я. Он непрерывно крутит телефонный диск. Из ванной выходит Л ю б а в халате.

Л ю б а. Кому ты названиваешь?

К о с т я. Серафиме. Может, она что-нибудь знает… Все время занято… Девятый час… Хоть бы позвонила.

Л ю б а. Может, и звонит. Положи трубку.

Костя кладет трубку, и сразу же раздается звонок.

Вот!

К о с т я (в трубку). Слушаю…

Л ю б а. Мама?

К о с т я. Шеф… (В трубку.) Заманчиво, но деревянное зодчество — не совсем моя тема… Хорошо, подумаю. (Вешает трубку.) Предлагает месяц в Кижах поработать… Только сейчас и уезжать!

Открывается дверь, входит Н и н а В а с и л ь е в н а с пакетами и большой коробкой.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Дети, где вы?

К о с т я. Наконец-то! (Бежит в прихожую, Люба за ним.) Где ты была?

Н и н а В а с и л ь е в н а. В Гостином дворе. (Передает Любе пакет.) Это вам — платье-халат… А тебе, Костя, фотоаппарат. Учись, будешь фотографировать малыша… А это… Ой, это мне. Сапоги югославские… А впрочем, я на каблуке не ношу — берите, Любочка…

Л ю б а. Спасибо…

Н и н а В а с и л ь е в н а. Это еще не все. Закройте глаза, дети!

Л ю б а. Зачем?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Закройте, закройте! Сейчас будет главный сюрприз! (Выбегает на лестницу.)

К о с т я. Ты что-нибудь понимаешь?

Люба пожимает плечами. В дверях появляется детская коляска, за ней — Н и н а В а с и л ь е в н а и Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Правда, заранее покупать — примета плохая. Зато коляска хорошая.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Гэдээровская.

К о с т я (показывая на его повязку). А это что?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Пустяки… Вику с женихом мирил. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Она за Петухова замуж выходит! А я-то папу из дома выгнала… Всю ночь не спал, бедненький!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ничего, я на работе отоспался.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Как он меня напугал! Спал как мертвый!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ты так закричала, что и мертвый проснулся бы.

Н и н а В а с и л ь е в н а (показывая на коляску). Симпатичный цвет, правда, Любочка? Там еще розовые были, но…

Л ю б а. Вас в Гостином никто не видел?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Думаю, что нет… Там в основном приезжие…

Л ю б а. Договорились же — пока не получите квартиру, ходить только врозь!

Н и н а В а с и л ь е в н а. А мы врозь. Я выбирала, а Женя платил.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Вместе мы все делали! Вместе платили и вместе катили! Хватит врать, Нина!.. Да, бывают в жизни обстоятельства, когда ложь — это единственный выход. И тут Пушкин прав: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман»… У нас чертежница есть, Никифорова, мать-одиночка. Отец, как теперь говорят, слинял. Когда сынок еще в пеленках барахтался. Так она сыну сказала, что отец у него летчик-испытатель, геройски погиб… Обман. Но — возвышающий. А когда он унижает… В общем, никакого развода не будет! И квартиры — тоже!

Л ю б а. Что?!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Квартира будет, будет! Через семь месяцев папа пойдет к директору. (Показывает на коляску.) Будут веские основания…

Л ю б а. Основания будут, квартиры этой уже не будет! Кого вы тогда цитировать будете? Достоевского? Некрасова? Да у Некрасова целый дом на Литейном был!

К о с т я. Не дом, а этаж.

Л ю б а. Но не первый!

Н и н а В а с и л ь е в н а. Любочка, милая, выбросьте из головы все эти квартиры, этажи… Вам сейчас о другом надо думать… (Евгению Петровичу.) Идем, повязку сменю… Надо было сразу пятак приложить.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. У меня всего три копейки было.

Уходят на кухню.

К о с т я. Ну, не плачь, хватит… А то и ребенок плаксой будет.

Л ю б а. Не будет никакого ребенка, не будет! Придумала я его!

К о с т я. Что?!

Л ю б а. И его, и Вику!

К о с т я. Зачем, Люба?!

Л ю б а. Зачем?.. «Направо Университет, налево Меншиковский дворец и знаменитые сфинксы…» Ты же весь в прошлом! А родители твои — в светлом будущем. А я хочу в настоящем жить!.. Такую квартиру потерять…

К о с т я. Квартиру?.. А тебе не кажется, что мы теряем друг друга?..

Л ю б а. Кто виноват? Если б ты не вытащил этот первый этаж…

К о с т я. Разве в этаже дело? Можно и на первом жить как на седьмом небе, а можно и на седьмом света белого не видеть… (Уходит в свою комнату.)

Люба стоит в растерянности. Звонок в дверь. Еще звонок. Из кухни выбегает Н и н а В а с и л ь е в н а.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Любочка, вы что, не слышите? Звонят… (Открывает дверь, на пороге — В и к а.)

В и к а. Здравствуйте, Нина Васильевна.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Здравствуйте, Вика. (Кричит.) Женя, к тебе!

В и к а. И к вам тоже.

Из кухни выходит Е в г е н и й П е т р о в и ч.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Кто это на ночь глядя?

В и к а. Ой, что он с вами сделал!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ничего, до свадьбы заживет.

Н и н а В а с и л ь е в н а. До нашей-то вряд ли — у нас через неделю. Серебряная. А ваша когда?

В и к а. Через месяц. Приглашать вас с Леней пришли.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. А где же он?

В и к а. На лестнице стоит. Вас стесняется.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. (Открывает дверь.) Заходите!

Входит Л е н я с повязкой на правом глазу.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Женя, неужели это — ты?!

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Он первый начал.

В и к а (Лене). Ну, что стоишь — приглашай.

Л е н я. Евгений Петрович, во-первых, еще раз простите. А во-вторых, приходите. С Ниной Васильевной. (Любе.) И вы тоже. Двадцатого июня, в восемь, в молочное кафе на Владимирском…

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Почему в молочное?

В и к а. Там дешевле.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Спасибо. А вы к нам — в субботу. Домой.

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Дома еще дешевле.

Л е н я (в дверях). Спасибо, обязательно придем.

В и к а. С таким-то фонарем?

Е в г е н и й П е т р о в и ч. Ну и что? Свет погасим, и будет у нас свадьба при фонарях. Даже оригинально.

В и к а и Л е н я уходят.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Ну, идемте ужинать. (Любе.) А где Костя?

Л ю б а. Что?

Н и н а В а с и л ь е в н а. Костя где?

Л ю б а (показывая на дверь комнаты). Там.

Н и н а В а с и л ь е в н а. Зовите его. (Уходит с Евгением Петровичем на кухню.)

Л ю б а. Костя, ужинать!

Из комнаты выходит К о с т я с чемоданом.

Ты куда?

К о с т я. В Кижи.

Л ю б а. Это… это же не твоя тема.

К о с т я. А я решил поменять… Тему и вообще — все… (Уходит.)

Л ю б а. Костя!.. (Бросается за ним.)

Пауза.

Г о л о с Н и н ы В а с и л ь е в н ы (из кухни). Дети, ну что же вы? У нас все готово…

Пауза.

З а н а в е с.