Появление новых геологических данных, добытых со дна Мирового океана, и распространение новых мобилистских идей в геологии способствовали и дальнейшему развитию дискуссии между «органиками» и «неор-ганиками». Первыми, пожалуй, стали использовать эти материалы сторонники биогенного происхождения нефти. В самом начале 70-х годов появились работы советских ученых В. В. Федынского, О. Г. Сорохтина и С. А. Ушакова, которые объясняли образование углеводородов за счет высокого температурного воздействия на осадки с рассеянной органикой в зонах субдукций. Аналогичный механизм образования нефти примерно в то же время предложили американские исследователи X. Хедберг, У. Дикинсон и др.
Вскоре и «неорганики» воспользовались повыми достижениями геологической пауки. Академик АН УССР Г. Н. Доленко высказал идею о том, что основным производителем нефти является геосинклинальный процесс. Его же он связывал опять-таки с зонами субдукций. Но настоящее масло в огонь дискуссии подлили новые данные, показавшие реальность выделения из океанических рифтов газов, в составе которых были и углеводороды. Частично мы приводили такие данные, когда рассматривали процесс дегазации мантии. Дополним их.
В горячих ключах (грифонах), бьющих на дне Тихого океана в районе Восточно-Тихоокеанского поднятия с глубины 2,5 км, были отобраны и изучены пробы воды с растворенными газами. Оказалось, что в 1 г гидротермального флюида содержалось 20×10-5 см3 водорода и 2×10-5 см3 метана. Подобные явления были зафиксированы и в рифтовых долинах других океанов. На основе этих данных был рассчитан среднегодовой поток водорода и метана во всех рифтах срединноокеанических хребтов. По данным американских исследователей, он оказался равным 1,3-109 м3/год для водорода и 1,6×108 м3/год для метана. Было обнаружено также, что метан довольно широко распространен в растворенном состоянии в толще океанической воды. Так, в водах Атлантического океана и Мексиканского залива на глубинах от 50 до 200 м установлено 35–50 нл/л метана, что в 2 раза превышает равновесные с атмосферной концентрации. А иногда концентрация метана в морских водах достигала 5000 нл/л! Высказывалось даже предположение, что источником метана для атмосферы является океан.
В рифтовых впадинах Красного моря, в частности во впадине Атлантис-2 на глубине более 2 км, выявлено повышенное количество растворенных углеводородов: СН4 — 2005 мл/л×10-4, С2Нв — 40,8, С3Н8 — 0,918, а также гелия — до 200 мг/л×10-4. Сюда следует добавить и установленные величины содержания углеводородов в молодых базальтах океанического дна. В этих породах, добытых со склонов Срединно-Атлантического хребта, Курильских островов, острова Исландия, газовая составляющая характеризовалась примесью: Н2 — 1–1,2 см3/кг, СН4 — 0,025, С2Н6 — 0,012 см3/кг. В магматических породах Индоокеанского хребта содержится до 0,016 % хлороформенных и спиртобензольных битумов.
За рубежом придают большое значение установленному факту истечения метановых газов со дна океана. В США, например, уже несколько лет по линии Национальной академии наук ежегодно выделяется до 5 млн долл, на исследования по оценке ресурсов эндогенного метана.
Приведенные факты тут же были взяты на вооружение «неорганиками». Они, казалось бы, хорошо увязывались с рассмотренным выше представлением П. Н. Кропоткина, Б. М. Валяева и др. о газовом дыхании Земли. Однако не будем спешить с выводами. Отметим только, что изучение Мирового океана дало новую пищу для дискуссии по проблеме происхождения нефти. Но для правильной и объективной трактовки этих данных вернемся к представлениям В. В. Федынского, О. Г. Сорохтина и С. А. Ушакова, о которых упоминалось в самом начале настоящего раздела.