Происшествие в замке Ферни: история вторая

Подробности от Дэвида

Мы решили отправиться пока в управление, куда вскоре обещал подъехать и Дэвид. По пути комиссар подбросил меня в мою контору. Туда я заскочила, чтобы убедиться, что не произошло ничего такого, что бы требовало моего срочного вмешательства. Ари сообщил мне, что назначил встречу двум потенциальным клиентам, но в их проблемах не просматривалось ничего срочного. Поэтому со спокойной совестью я поехала с комиссаром.

Дэвид, как оказалось, был уже на месте и ждал нас, общаясь с дежурным инспектором.

Мы поднялись на седьмой этаж, устроились в креслах вокруг комиссарского стола. Я приготовилась к тому, что Эрик Катлер сформулирует сейчас главную проблему, и мы начнем ее обсуждать, но вдруг заговорил Дэвид.

— У меня есть информация, которую не мешало бы обдумать, — неожиданно заявил он. — Вы знаете, что у Парра есть дочь?

— Дочь?! — воскликнули мы с комиссаром почти одновременно.

— Да, эта скандальная история произошла около трех десятков лет назад, если точно — двадцать восемь, когда Морис Парр еще не был ни старым, ни богатым. Не был он и столь известным коллекционером. В общем, я захотел выяснить, с чего началась его знаменитая коллекция, ну и стал копать в разных архивах. Редактор не возражал, ведь смерть миллиардера очень заинтересовала читающую публику. Оказалось, что самый известный в нашей стране собиратель портретной живописи сам в молодости пробовал свои силы как художник. Сейчас о нем много пишут, но о его занятиях живописью никто не упоминает. А он тем не менее учился в художественной академии и даже стал лауреатом одного из конкурсов юных дарований. Но не это главная сенсация. Он, собственно, особых успехов на этом поприще не достиг, а быть ремесленником не захотел. Коллекционировать портретную живопись он начал тогда, когда стал наследником Кристофера Парра, брата отца. Капитал, который ему достался от дяди, был не так уж значителен, но в наследство входил старый трехэтажный особняк в Мэрвике, а в нем оказалось несколько портретов известных мастеров, в том числе Рамбье и Ризотти. Ну, дальнейшую историю его процветания теперь знают все. А вот что я раскопал в старой подшивке своей любимой «Интерньюс». Юная манекенщица Стелла Роджерс, едва начавшая свою карьеру на подиуме, вынуждена была оставить работу, так как родила дочь от некоего Мориса Парра, студента художественной академии. Она возбудила дело о признании отцовства и взыскании некоторой суммы с отца ребенка на содержание дочери, а также о возмещении ущерба в связи с потерей работы. Суд признал Мориса отцом ребенка и принял решение в пользу истицы. Денег тогда у Парра не водилось, сумма была слишком велика для его тощего бюджета, ему грозили серьезные санкции, но Стелла вдруг отказалась от своих притязаний и исчезла, скорее всего, покинула страну. Появилось несколько легенд по этому поводу. Например, в одном дамском журнале прошла публикация, в которой говорилось о том, что Стелла Роджерс вышла замуж за принца одной восточной страны и он увез ее к себе на родину. Остальные заметки в той или иной степени перепевали эту байку.

— Значит, сейчас дочери Парра где-то около двадцати восьми, — произнес комиссар. О том же подумала и я.

— А как Стелла назвала девочку, нигде не упоминается? — спросил комиссар, опять совершенно в унисон с моими размышлениями.

— Упоминается в той же заметке, где говорится о восточном принце. Девочку назвали Луиза.

— Интересно, а есть где-нибудь фотографии Стеллы Роджерс? — поинтересовалась я.

— Есть, но на них лучше всего можно рассмотреть ее ноги, а лицо либо снято нечетко и в профиль, либо наполовину закрыто шляпой. Кое-где упоминается, что она была натуральной блондинкой, и ее волосы имели чуть рыжеватый оттенок.

— Что ж, комиссар, неплохо бы собрать материал об этой малышке Луизе, — заметила я.

— Вы какую из них имеете в виду? — спросил Эрик Катлер.

— Думаю, что хорошо бы все знать об обеих. Вдруг их биографии пересекутся?