Проклятый волк

Глава 11. Миа

– Приятного аппетита, – Лера поставила передо мной тарелку с тушеной говядиной. – Мое фирменное блюдо.

– Кусок в горло не лезет.

– Я скажу Адаму, что ты не ешь, – пригрозила подруга.

– Ты сейчас серьезно?

– Еще бы.

Я придвинула ближе к себе тарелку.

– Ты же не забыла, что мы дружим?

– Вот поэтому я и забочусь, – Лера села напротив, протягивая мне вилку. – Мий, ты очень худая. Мы все за тебя волнуемся. Особенно Адам, он огорчен, что оборот произошел так рано.

– Я знаю, – выдохнула я, закинула кусочек мяса в рот и принялась тщательно его жевать. – Таир… он невольно спровоцировал возвращение волчицы.

– Переживаешь? – спросила Лера осторожно.

– Очень, – я отложила вилку и скопировала позу подруги, навалившись на стол. – Что будет с нами? Мне иногда кажется, что нет смысла прятаться друг от друга. Ведь есть только два варианта. Мы будем жить. Или мы умрем. Так зачем тратить время? Вдруг боги отвели нам месяц или два, к примеру? Если они уже приняли решение, Лер?

– Никогда вот не верила в судьбу.

– Серьезно? И это говоришь ты?

– А что я?

– Раньше ты не верила и в нас. В оборотней. А твоя встреча с братьями? Мы все видели, к чему привели попытки Эрила выдать себя за твоего истинного. Богиня его наказала. И Адам? Он всячески старался отдалиться от тебя и уступить место младшему брату. И где сейчас Эрил и где Адам? Все встало на свои места. Ты рядом со своим волком. Богов невозможно обмануть, – Лера подняла встревоженный взгляд. Зря я затронула эту тему. Она запретна в доме Альфы. – Боги выбирают наш путь.

– Я предпочитаю думать, что сама хозяйка собственной жизни. И давай не будем вспоминать, не хочу, чтобы сын услышал.

– Да. Извини.

Лера отмахнулась.

– Будешь чай? – спросила она, взглянув на часы.

Двенадцать сорок три. Обряд был назначен на полночь. Не представляю, сколько нужно времени ведьмам. Час, два или целая ночь?.. Для меня каждая минута казалась жутко длинной.

– Никогда не любила ждать, – произнесла я.

– Они снимут проклятье.

– Надеюсь, – ответила я, прислушиваясь к звукам на улице. Шаги. К дому шел Адам в сопровождении женщины. Тише поступь, реже сердцебиение.

– Миа, – позвала Лера. – Ты что-то слышишь?

– Да, – я поднялась из-за стола и поспешила к выходу.

Распахнула дверь, вышла на улицу. Как раз Адам с гостьей ступили на дорожку, ведущую к дому. Девушку я видела впервые. В ней можно было легко узнать ведьму не только по надетому на нее свободному балахону, покрытому мелкими бордовыми каплями, и ворону-фамильяру, кружившему над головами, но и по энергии, что исходила от блондинки. Она словно вела за собой грозу. Воздух вокруг был пропитан озоном.

Моя волчица уловила опасность, встревоженно зарычала.

– Слабая она у тебя, – произнесла ведьма.

– Мария обещала, что Миа скоро восстановится, – ответил Альфа.

– Я не про человеческую ипостась. Про звериную, – ведьма пристально изучала меня. – Я пришла поговорить. Наедине, – сообщила она, глядя мне в глаза. – Наедине, – повторила она для Альфы.

– Да, я понял.

– Вот и замечательно. Твоя красавица истинная уже заждалась. Уводи ее в дом, а мы поговорим, – ведьма выждала несколько секунд, вскинула голову к небу. – Паскаль, – обратилась к птице, – позаботься, чтобы наша беседа с Мией осталась тайной для чужих ушей.

Ворон сделал круг над нами.

– Говор-р-рите, хозяйка, – гортанно прокаркал, пугая меня.

Фамильяр Марии казался неразумным существом, тем более без признаков речи. Жуткой отталкивающей жижей. Этот был совершенно другим.

– Фамильяр – отражение души, – сказала ведьма, словно прочитав мысли. Она не стала дожидаться ответа. – Мое имя Мила, – представилась.

– Что с Таиром? – спросила я нетерпеливо, игнорируя правила приличия. – Он в порядке? – это был следующий вопрос. – Где он?

– О нем я и пришла поговорить. И предполагаю, оборотень дома. И да, он в порядке. В относительном порядке.

Мой взгляд метнулся между коттеджами, на соседнюю улицу.

– Вы сняли проклятье?

– Нет, – ведьма покачала головой, улыбнулась. – Проклятье падет само, когда вы найдете ведьму, наложившую его, и убьете. Это работает только так.

– Тогда про какой относительный порядок может идти речь? – вспыхнула я.

– Мы смогли восстановить печати. Другие смогли укрепить.

– Это означает?..

– Это означает, что следующие четыре десятилетия твой волк сможет жить обыкновенной жизнью.

– Но все не так просто, да? Мы бы не разговаривали наедине, если бы не было “но”.

– Верно. То, что я сейчас скажу, будем знать ты и я. И еще моя ученица. Это слова из ее уст. Она просила передать, что в первую луну твоего потомства вся правда станет ложью.

– Что? – спросила я растерянно. – Я не понимаю. Набор слов.

– Именно так. Предупреждения до последнего выглядят сумбурно. Только когда приходит время, можно понять, о чем тебе говорили. Это не видение будущего, в котором можно увидеть картину целиком. Это неконтролируемый всплеск. Некоторые считают, что в этот момент с ведьмой говорят боги. Я не берусь это утверждать.

– Но что мне делать?

– Сейчас иди к своему волку. Жить. Наслаждаться. Он так боится разочаровать тебя. Иди, – ведьма подтолкнула меня. – И никогда не сомневайся в нем.

– Идти? – переспросила я.

Было трудно переступить через страх, что своим присутствием я могу навредить Таиру.

– Да. Он будет тебе рад, – добавила ведьма с лукавой улыбкой. – Иди-иди! Ну что ты такая недоверчивая?.. Хорошей вам ночи, – расхохоталась она. – Паскаль, нам тоже пора домой. Передай Андрасу, чтобы он забрал меня.

– Кар-р-р, – выдал ворон и с очередным взмахом крыла растворился в воздухе.

– Беги, недоверчивая волчица, – фыркнула ведьма и медленным шагом направилась к границе леса. Я наблюдала за ней, пока не перестала различать белый наряд среди деревьев.

Печати на Таире восстановлены… Так почему же я все продолжаю стоять и сомневаться, хотя моя волчица рвется к волку? Внутри все равно оставался страх, что близость спровоцирует проклятье, принесет боль, сократит дни жизни моего оборотня. Но этот страх ни шел ни в какое сравнение с желанием увидеться. Действительно, истинность очень похожа на помешательство.

Было волнительно входить в собственный дом. Таир был внутри, и он точно заметил мое появление. Его сердцебиение участилось. Как и мое. К биению сердец присоединился звук льющейся воды. А еще я уловила запах крови.

– Что они сделали? – спросила я, без стеснения врываясь в ванную комнату.

Оборотень был обнажен, а его кожа покрыта не только шрамами, черными рисунками, но и подсохшей кровью.

– Это не моя кровь. Животного. Она была нужна для обряда, – сообщил и шагнул под струи душа.

Он активно растирал грудь и руки куском мыла, смывая запекшиеся сгустки. По крепким ногам стекала коричнево-красная жижа, окрашивала в мерзкий цвет дно душевой кабины и исчезала в сливе.

Знание того, что кровь была не Таира, не успокаивало. Мне хотелось помочь.

– Что ты делаешь? – спросил он, замирая, когда я взяла мочалку и провела по его спине.

– Смываю грязь.

– Миа, не нужно. Я могу сам.

– Я не сделаю больно. Не трону шрамы.

– Я волнуюсь не за это, – оборотень продолжал неподвижно стоять под струями, только склонил голову, упираясь ладонью в стену. – Тебе не противно?

– Что за глупость? – спросила я, ведя мочалкой от шеи к плечу. – Я что, никогда не видела кровь? – провела по второму плечу. – А тебе не было противно, когда я залезла к тебе в машину? Сомневаюсь, что я приятно пахла.

– Мне было плевать на запах.

– Аналогично, – ответила я, протягивая руку под воду, вымывая бурую пену из губки.

– Миа, – Таир перехватил мою ладонь и медленно повернулся. – Ты же понимаешь, что еще немного – и я тебя не отпущу? – он смотрел исподлобья, по напряженному лицу скатывались капли влаги. – Ведьмы укрепили печати, – он усмехнулся. – Я теперь понимаю, как чувствуют себя безнадежные больные, когда у них появляется шанс.

– Я знаю. Одна из них говорила со мной.

– Блондинка, – хмыкнул Таир.

– Мила, да.

– Мне она не представлялась. Что она сказала?

– У нас впереди много лет, чтобы справиться с проклятьем.

– Я столько же уже потратил безрезультатно.

– Ты был один, – ответила я.

Почему он так говорил? Почему упрямился? Не хотел давать ложную надежду? Так я давно не маленькая девочка и все понимаю.

– Миа!.. – с отчаянием прошептал оборотень.

– Несколько десятилетий, Таир. Десятилетий. Столько люди живут в браке. Радуются, ругаются, мирятся, заводят детей, стареют, умирают. Я не хочу тратить подаренные нам дни на страх, прятки от судьбы, сомнения. И если ты думаешь, что я буду выжидать, то ошибаешься, – я отвела взгляд, не в силах выдержать ответный. Тяжелый и немного злой.

Все это время Таир продолжал удерживать меня за запястье. Крепко, но не принося боли. Он потянул мою руку и прижал ее к своей груди.

– У нас будет все, о чем ты говорила, кроме старости и смерти.

– Я знаю, – я подняла глаза.

– А ты упрямая, – сказал он, усмехнувшись.

– Очень, – произнесла я, освобождая руку, наливая на мочалку гель для душа и вспенивая его.

– Твоя одежда намокла.

Я не заметила, как сама зашла в душевую кабину, и теплая вода лилась по моим рукам, груди, животу.

– Поможешь раздеться?

– Ты уверена?

– Таир…

Оборотень не торопился. Боялся напугать. Каждое его движение сопровождалось взглядом и ожиданием моей реакции. Прикосновения легкие, нежные, едва ощутимые, немного несмелые.

Все было словно впервые. Сердце грохотало как сумасшедшее, разгоняя кровь по венам, заставляя пылать… плавиться от желания и нетерпения.

– Я волчица, – напомнила я. – Не фарфоровая кукла.

– Ты не просто волчица, Миа, – ответил Таир. – Ты моя волчица. Моя судьба и моя жизнь, – шептал он, склоняясь к лицу. – Дар.

Его губы были так близко к моим, что я ощущала жар дыхания оборотня.

– Сомнительный я дар, – хмыкнула я.

– Дар, – повторил он. – Только ты не испугалась знаков на моем теле, прекрасно зная, что они означают. В стае мной стращали детей. Проклятый волк, живущий на вершине горы. Они все боятся, я знаю. Даже Алим. Не говорят об этом вслух, но это и не нужно. Страх читается в глазах. А у тебя нет.

– Я не боюсь тебя, я боюсь не успеть, – ответила я.

– Миа… – оборотень горько усмехнулся и хотел сказать что-то ещё.

Вот только время поговорить у нас ещё будет.

Именно поэтому я сама потянулась к его губам, не давая продолжить фразу.

Секунда, вторая… и волк сдался.