Прокурор рискует

Глава 15

Ровно в половине второго Альфонс Бейкер Карр вошел в офис Рекса Брэндона.

— Добрый день, шериф! Как поживаете, майор Селби? — сказал он, повернувшись к окружному прокурору.

— Дуг Селби, — поправил его прокурор.

— Да, да. Вы всегда тщательно следите за тем, чтобы я не употреблял вашего звания. Это, конечно, ваша привилегия, но военный титул вам к лицу. — Карр сел, закинул ногу на ногу, вынул из кармана портсигар, достал сигарету и, постучав ею о край крышки, продолжал: — Совершенно случайно, джентльмены, я наткнулся на тот факт, что нож, которым убила себя Ева Даусон, вероятно, был приобретен в провинциальном городке Хайдейле. Это, знаете, небольшое местечко милях в пятидесяти или шестидесяти от Фресно. Едва я осознал всю важность моего открытия, я сразу подумал, что это вещественное доказательство может иметь для вас определенную ценность. И хотя так сложилось, что мы стоим на противоположных полюсах, я с радостью воспользовался шансом помочь вам. — Видя, что окружной прокурор и шериф молчат, Карр протянул Селби длинный предмет, завернутый в бумагу: — Прошу, джентльмены.

Селби разрезал липкую ленту, развернул бумагу и осмотрел нож. Это был такой же экземпляр, какой он уже видел. На его лезвии тем же химическим карандашом были выведены те же буквы «ТЕМ» и цена «7.65». К ножу была приложена квитанция на имя Альфонса Бейкера Карра, датированная вчерашним числом и подписанная Томом Киттсоном.

— Забавное совпадение, не правда ли? — спросил Селби.

— В чем? — удивился Карр.

— В том, что вы совершенно случайно наткнулись на единственный в штате магазин, который торгует подобными ножами.

— Отчасти, — с обезоруживающей улыбкой заметил адвокат, — я тоже вижу здесь совпадение. Впрочем, когда откроются все факты, случайность может оказаться закономерностью.

— И в чем заключаются эти факты? — снова спросил Селби.

— А факты заключаются в том, — ответил Карр, — что мать Евы Даусон живет в Хайдейле. Я отправился повидать ее. Оказавшись там…

— С какой целью вы отправились к миссис Холленберг?

— Откровенно говоря, я хотел пресечь распространение дешевых сенсаций. Мне необходимо защитить своих клиентов, имен которых я предпочел бы не упоминать, от нежелательной огласки.

— Итак, вы направились навестить эту женщину?

— Совершенно верно.

— А какое она имеет отношение к нежелательной огласке?

— Ну-ну, — улыбнулся Карр. — Я не на свидетельской трибуне… Но поскольку спрашиваете вы, я отвечу. Мой клиент — заядлый яхтсмен. Однажды он с компанией друзей отправился на своей яхте в плавание. Там же оказались две девушки, о присутствии которых он не был заранее извещен. К сожалению, у одного из его друзей оказался фотоаппарат. Сделанные им снимки могут повредить репутации моего клиента, поскольку их легко представить в неверном свете.

— Вот как! — саркастически воскликнул Брэндон.

— Поэтому я подумал, — ровным голосом продолжал Карр, — что целесообразно связаться с матерью мисс Даусон и узнать, не посылала ли ей дочь эти фотографии.

— Но это долгая дорога.

— Я с удовольствием прокатился, джентльмены. Иногда от однообразной работы страшно устаешь. А обратно я ехал кратчайшим путем по пустыне.

— Вы были раньше знакомы с Евой Даусон? — спросил Селби.

— Был.

— А с девушкой по имени Элеонора Харлан, с которой Ева делила квартиру?

Карр в задумчивости поджал губы и затем ответил:

— Да, я знаю мисс Харлан.

— Вы очень облегчили бы нам работу, если бы вовремя сообщили, что знали Элеонору Харлан, знали, где жила Ева Даусон, и рассказали историю погибшей девушки, — с упреком заметил Селби.

— Но, джентльмены, — расплылся в широкой улыбке Карр, — у меня своя профессиональная этика, и я имею определенные обязательства перед своими клиентами. Мое кредо как адвоката заключается не в экономии времени судебных чинов, а в защите интересов клиентов.

— Это уж точно! — ехидно заметил Брэндон.

— Вы меня удивляете, шериф, — упрекнул его Карр. — Я проехал столько миль, чтобы вы быстрее получили то, что я лично считаю исключительно важным вещественным доказательством.

— А как у вас оказалось это исключительно важное вещественное доказательство? — спросил Селби.

— Как я уже говорил, — непринужденно продолжал адвокат, — я попал в Хайдейл по делам. Случайно заглянув в скобяную лавку, я бросил взгляд на прилавок и увидел нож, очень похожий на тот, которым убила себя Ева Даусон. Вы не поверите, но на нем имелись те же отметки, что и на орудии самоубийства, которое я видел на фотографии. Представьте мое удивление, джентльмены, когда я обнаружил их полную идентичность.

— Не смешите меня, — буркнул Брэндон.

— Я установил, — с упреком взглянув на шерифа, продолжал Карр, — что владелец лавки реализовал целую партию этих ножей — не менее сорока штук. Между прочим, мне достался последний. Я, разумеется, сразу сообразил, какую ценность он представляет для вас, и тут же приобрел его. Кроме того, мне было ясно, что открой я хозяину лавки причину моего интереса к его товару, вы бы могли справедливо поставить мне это в упрек… Таким образом, — добродушно улыбнулся адвокат, и голос его зазвучал мелодично, подобно низким нотам органа, — я прикинулся обыкновенным покупателем, приобрел этот нож и во избежании каких-либо сомнений относительно его происхождения попросил хозяина магазина подписать чек.

— Ваш таинственный клиент, я полагаю, не относится к нашей конторе с предубеждением? — спросил Селби.

— Ну конечно нет, — охотно согласился с мнением окружного прокурора Карр. — Напротив, заверяю вас, он просил меня оказывать вам всемерную поддержку.

— Ну что же, тогда для начала скажите нам, где вы были в час ночи 28 числа этого месяца?

— Где я находился?

— Да.

— О Господи, джентльмены, как связаны мое местонахождение и проблема, которую мы обсуждаем?

— Мы все же хотели бы знать.

— Дайте вспомнить, — нахмурил широкий лоб Карр. — Двадцать седьмого был понедельник… значит, час ночи вторника?.. Ну да, джентльмены, я был здесь, в Мэдисон-Сити. Сидел в кабинете моего загородного дома и читал.

— Не поздновато ли для чтения? — спросил Брэндон.

— Совсем нет, шериф. По своим биоритмам я сова. Люблю посидеть заполночь с книжкой в руках… Погодите! Я начинаю понимать, куда вы клоните. В ваших вопросах чувствуется система. Я вам вот что скажу, джентльмены. Допустим, благодаря некоему стечению обстоятельств вы смогли бы доказать, что к прекрасной, но находящейся в подавленном состоянии и сбившейся с пути праведного Еве Даусон пожаловал… скажем, хм… посетитель. И визит этого посетителя пришелся на час ночи. Ну и что из того? Молодая женщина в ее ситуации вполне могла провести встречу делового или общественного характера. Она вполне могла впустить этого посетителя, не извещая своих хозяев. Она могла тихо спуститься с лестницы и отпереть входную дверь. Затем ее посетитель, кем бы он ни был, мог осторожно подняться к Еве Даусон, переговорить с ней и даже принести ей чемодан с нужными вещами. Однако, джентльмены, даже если вы докажете, что все происходило именно так, данное дело не подлежит судебному разбирательству. Ева Даусон могла свести счеты с жизнью после ухода этого человека. Ваша проблема как законника, если вы ничего не имеете против этого выражения, мистер Селби, доказать, причем доказать со всей убедительностью, что это несчастное, с расстроенной психикой создание, ранее покушавшееся на самоубийство, страдающее комплексом самоубийства, как на то указывает история болезни, было убито. Я бы сказал, это практически невозможно.

— Все? — спросил Брэндон.

— Все, — ответил улыбаясь Карр.

— Тогда, может быть, вы скажете нам, где находились в то время, когда в доме Джима Мелвина прозвучал выстрел?

— С удовольствием скажу. Помню, в тот момент я разговаривал с Джеймсом Л. Мелвином, хозяином дома, и с одним из его гостей, кажется Милтоном Гренби. В комнате находились и другие, но мы трое, если мне не изменяет память, стояли в стороне… Разумеется, джентльмены, я нахожусь в сложном положении, поскольку лично я этот звук, а его слышали многие, принял за хлопок пробки, вылетевшей из бутылки с шампанским, или даже за неисправность глушителя у проезжавшей мимо машины. Во всяком случае, когда прозвучал громкий хлопок и кто-то сказал, что он похож на выстрел, я беседовал с этими двумя джентльменами. Полагаю, что я исчерпывающе ответил на ваш вопрос?

— Мог ли это быть выстрел из пистолета? — спросил Селби.

— Вполне мог, коллега, хотя я ни в коем случае не могу выступать как эксперт. В такого рода делах я мало что смыслю. В то время я вообще над этим не задумывался.

— А что заставило вас задуматься?

— Я бы сформулировал вопрос иначе, — предложил Карр. — Скажем, последующие события продемонстрировали, что в некий момент прозвучал выстрел, но конечно… — адвокат замолчал и красноречиво пожал плечами.

— Не просил ли вас впоследствии Мелвин пройти наверх и помочь человеку, который якобы получил ранение?

— Впоследствии, — улыбнулся Карр, — мой дорогой мистер Селби, я прошел наверх вместе с мистером Мелвином и мистером Гренби. Я обнаружил там лежавшего на кровати мужчину, который сказал, что случайно ранил себя выстрелом. Однако самой раны я не видел. Мелвин попросил меня помочь бедняге дойти до его машины, что я и сделал.

— Вы знакомы с этим мужчиной? Кто он?

— Вы хотите знать, встречал ли я его или известно ли мне его имя?

— И то и другое.

— Я видел его раньше. Я полагаю, он был из числа приглашенных. Но я не знаю, как его зовут.

— Почему вы не заявили в полицию?

— На мой взгляд, в этом не было никакой необходимости.

— Почему вы ничего не сказали, когда видели меня у дома Мелвинов?

Карр лишь загадочно улыбнулся и промолчал.

— Когда вы сказали, что видели этого человека раньше, вы имели в виду вечеринку?

— Да.

— А до этого? — наседал Селби.

— Послушайте, джентльмены, — недовольно ответил адвокат. — Мне кажется, вы злоупотребляете своим служебным положением. Иначе я никак не могу понять тон и содержание ваших вопросов. Боюсь, что, отвечая на них, я предам интересы одного из моих клиентов.

— Но ведь был выстрел, — сердито заметил Брэндон, — которым Ева Даусон ранила себя или кто-то ранил ее. Мелвин обратился к вам с просьбой замять возможный скандал. Вы подсунули марионетку…

— Шериф, шериф! — спокойно парировал Карр выпады Брэндона. — Вы делаете довольно экстравагантные заявления! Между прочим, бездоказательные.

— Я вас спрашиваю: в действительности все произошло так, как я говорю?

— Мне даже смешно реагировать на ваши обвинения. Я бы хотел еще заметить в скобках, что удивлен вашей позицией, в особенности в свете моих попыток сотрудничать с вами. Мне было бы гораздо спокойнее держаться подальше от вашего учреждения и не предпринимать всевозможных шагов по выяснению происхождения орудия, ставшего причиной смерти несчастной. Короче говоря, джентльмены, я пришел к вам с оливковой ветвью, а вы вырвали ее из моей руки и принялись хлестать меня ею. Теперь, с вашего разрешения, я думаю, мне пора покинуть вас.

— Минутку, — повысил голос Брэндон, — мы еще не закончили!

Карр обернулся, и ледяная улыбка застыла на его губах:

— Мы закончили, шериф. Ввиду того что вы заняли агрессивную, враждебную и недружественную позицию, я не намерен больше продолжать беседу и подвергаться оскорблениям. Вы, разумеется, вправе вызвать меня повесткой для свидетельствования перед Большим жюри — но это все, что вы можете сделать. Если у вас имеются ко мне еще вопросы, задавайте их перед присяжными. Всего хорошего, джентльмены.

Шериф Брэндон секунд десять сидел неподвижно, уставившись на дверь, через которую вышел Карр, потом бросил в сердцах:

— Дуг, от этого человека меня судороги берут. Он очень умен и очень опасен, и, кроме того, он притягивает к себе как магнит. Этот Карр буквально гипнотизирует меня, как удав кролика.

— Он определенно знает, какие в игре козыри, — подхватил окружной прокурор, — и всегда у него на руках их целая куча.

— Как бы я хотел, черт возьми, сорвать с него эту маску изысканной вежливости. А еще больше мне хочется дать ему в морду. Хотя бы раз эта сволочь не нашлась, что ответить! Хотя бы раз смутилась!

— Вежливость у него в крови, — заметил Селби. — Он может быть язвительным, может быть любезным или сердитым. Но он всегда держит себя в руках. На этот раз он попал на тонкий лед и отдает себе в этом отчет.

— У меня такое чувство, что он считает меня идиотом, он все время меня подначивает, — возмутился Брэндон.

— Не исключено, — медленно проговорил Селби. — Карр — хороший актер. И, как всякому актеру, ему нужна публика. Он внимательно следит за ее реакцией. Это тебе наплевать на зрителей. Ты озабочен лишь своим собственным поведением. И тебе нравятся люди, поступающие, как ты. Я ценю в Карре его актерское дарование, но это не помешает мне обрезать ему крылья.

— Обрезать крылья! — взорвался Брэндон. — Да я охотно свернул бы ему шею!

— Может и свернем, Рекс… если нам повезет. Давай-ка вызовем Боба Терри, твоего спеца по дактилоскопии. Пусть он осмотрит нож.

— Зачем? — удивленно спросил Брэндон. — Черт! Конечно, на нем остались пальчики Карра. Хотя, нет, постой! Он отдал тебе его в упаковке. Но даже если ты и найдешь на нем его отпечатки, то это ничего не даст, поскольку он, скорее всего, прикасался к нему, находясь в Хайдейле. В любом случае он всегда может заявить, что брал в руки нож.

— Отпечатки пальцев Карра меня не интересуют.

— А чьи?

— Я не хотел бы называть имени, пока не выясню, что прав, — ответил прокурор.

— Ну хорошо, посмотрим, что есть на этом ноже, — заявил Брэндон, вставая с кресла. — Пойду позову Боба Терри.

Он протянул было руку к ножу, но Селби схватил его за запястье.

— Не тронь, Рекс!

Брэндон посмотрел на него, словно Селби сошел с ума:

— В чем дело?!

— Прежде проверим нож, — пояснил окружной прокурор.

— Но ты же, Дуг, к нему прикасался.

— Я был вынужден, иначе у Карра возникли бы подозрения.

Брэндон подошел к боковой двери и позвал:

— Эй, Боб, зайди ко мне на минутку со своим инструментом.

Боб Терри, заместитель шерифа, который исключительно благодаря своему трудолюбию самостоятельно освоил процедуры снятия, исследования и классификации отпечатков пальцев, вошел в комнату.

Шериф Брэндон указал пальцем на нож, лежавший на столе, и предупредил:

— Поосторожнее с ним, Боб. Посмотри, что там есть по твоему профилю.

Терри с любопытством взглянул на своего шефа, затем на окружного прокурора и, ничего не говоря, принялся обрабатывать рукоятку и лезвие белым порошком.

— На нем полно отпечатков. Нож буквально залапан, — через несколько минут доложил дактилоскопист.

— Посмотри, нельзя ли выделить пару-тройку четких? — попросил Селби.

— Пожалуйста, мистер Селби, вот один… Здесь еще один… Третий хороший отпечаток.

— Отлично, — похвалил Селби. — А теперь, Боб, сходи, пожалуйста, за штемпельной подушечкой и бумагой.

Терри быстро вернулся, держа в руках приспособления для снятия отпечатков пальцев.

Селби, набивая табаком трубку, повернулся к шерифу, и в его глазах сверкнул озорной огонек:

— Слушай, Рекс, пусть Боб снимет у тебя отпечатки.

— Какого черта! — разозлился Брэндон. — Это что — шутка?

— Дай ему свои пальцы, — повторил прокурор.

Брэндон хотел что-то сказать, но передумал и, сжав зубы, подставил Терри сначала левую руку, потом правую.

— Теперь Боб, — продолжал Селби, — сравни отпечатки на ноже с отпечатками пальцев шерифа.

— С моими?! — изумился Брэндон.

Селби кивнул в знак согласия.

— Да я не прикасался к ножу, ты что, забыл? Ты сам схватил меня за руку…

— Я знаю.

— Каким образом, черт бы тебя побрал, мои отпечатки могут оказаться на этом ноже, если я его даже не трогал?

Прокурор вопросительно посмотрел на помощника шерифа. Боб Терри рассматривал отпечатки, имевшиеся на ноже, и сличал их с только что полученными.

Внезапно он замер, повертел головой и прошептал:

— Ну и ну! Не берусь утверждать, но…

— Что у тебя, Боб? — спросил Селби.

— Вот здесь, — ответил специалист, указывая на лезвие ножа, — есть отпечаток среднего пальца правой руки шерифа Брэндона.

— Что и требовалось доказать, — сухо заметил Селби. — Ну, Рекс, картина начинает проясняться.