Промис-Фоллс + Отдельные детективы. Книги 1-14

Глава 1

Они еще ни о чем не догадываются.

Глава 2

Парни решили, что в багажник полезет Дерек.

Собираясь в кино, все четверо, включая самого Дерека Каттера, договорились одного из них провезти контрабандой. И не потому, что не хватало денег на четвертый билет – просто того требовала ситуация. Так было принято.

В конце концов, для них это был последний шанс. Кинотеатр «Созвездие», где зрители смотрели кино, не вылезая из машин, закрывался, как и многие другие заведения в Промис-Фоллсе. Зачем он нужен, если есть мультиплексы, 3D, DVD и Интернет, откуда можно скачать любой фильм? К чему туда тащиться, ну если только потрахаться под звездным небом. Но с тех пор, как придумали такие кинотеатры, машины настолько измельчали, что даже за этим не стоило туда ехать.

И все же в таких заведениях было что-то ностальгическое даже для молодого поколения. Дерек помнил, как его в первый раз привезли сюда родители. Ему было лет семь-восемь, и он очень волновался. Сеанс включал три кинофильма. Первым показали мультфильм «История игрушек» – Дерек предусмотрительно захватил из дома тряпичного ковбоя Вуди и астрорейнджера База Лайтера. Потом последовала романтическая комедия с Мэтью Макконахи, из тех, где он еще валял дурака, а потом фильм о Джейсоне Борне. Дерек еле досидел до конца «Истории игрушек», а потом родители уложили его спать на заднем сиденье, где он сразу же отключился и проспал все время, пока они смотрели два последних фильма.

Дерек тосковал по тем временам. Тогда его родители еще не разошлись.

Этим вечером в «Созвездии» шел тупейший фильм о трансформерах, где роботы-пришельцы маскируются под машины, по большей части «шевроле» – еще один способ рекламы – и грузовики. Превращение машины в робота сопровождается кучей спецэффектов. Что-то все время взрывается, дома превращаются в руины, и все такое прочее. Знакомые девчонки такими фильмами не интересовались, и никого уговорить не удалось, несмотря на все доводы о важности самого события, а не фильма.

Даже парням было ясно, что фильм полное барахло, поэтому смотреть его можно только прилично поддав. В связи с этим стал обсуждаться вопрос, как пронести пиво.

Так уж совпало, этот день был отмечен двумя событиями: закрытие «Созвездия» совпало с окончанием учебного года в колледже Теккери, где Дерек неизвестно зачем проучился четыре года. У него не было никаких перспектив найти работу, разве если вернуться к отцу и снова косить траву, сажать кусты и стричь живые изгороди. Выходит, он четыре года ходил в колледж, чтобы собирать с газонов листья? Даже его отец не пожелал бы ему такой судьбы. Хотя было кое-что и похуже, чем работать с отцом.

Но сегодня он не будет думать о своем будущем и других невеселых вещах.

И, прежде всего, о смерти друга, бессмысленной и нелепой. Парень учился в колледже, посещал занятия, писал рефераты, играл в студенческом театре – в общем, был как все. А потом его вдруг застрелил охранник – тому показалось, что тот насилует девчонку.

Дерек до сих пор не мог с этим смириться.

Была еще одна проблема. Посерьезнее других.

Дерек был отцом.

У него появился нежеланный ребенок.

Сын по имени Мэтью.

Эта новость поразила не только его. Даже ее мать сильно удивилась, что было совсем уж непонятно. История совсем темная, и Дереку до сих пор не известны все подробности. Нет, он, конечно, знал о ее беременности, но думал: ребенок умер при рождении. Однако, как выяснилось, это не так. Узнав, что ребенок жив, Дерек несколько раз пытался с ней поговорить – ее звали Марла – и даже явился к ней со своим отцом. Он до сих пор наводил мосты, стараясь понять, в чем заключаются его обязанности.

– Эй!

– А? Что? – отозвался Дерек.

Его окликнул Кэнтон Шульц, стоявший рядом со своим четырехдверным «ниссаном». Рядом с ним топтались другие друзья Дерека по колледжу – Джордж Лидекер и Тайлер Гросс.

– Мы тут только что проголосовали, – сообщил Тайлер.

– Насчет чего?

– Пока ты там мечтал и витал в облаках, мы устроили голосование, – объяснил Джордж. – Выпало тебе.

– Что выпало?

– Лезть в багажник.

– Дудки. Не полезу я туда.

– Блин! Мы ведь все обсудили, а ты стоял и молчал, как зарезанный, вот и было решено – ехать в багажнике очень почетно, потому что ты будешь охранять пиво.

– Ладно, черт с вами. Но только не сейчас. До кинотеатра ехать десять минут. Мы остановимся где-нибудь рядом, и я на пару минут влезу в багажник.

Дело в том, что Дерек вообще не хотел, чтобы его запихивали в багажник, даже на две минуты, не говоря уже о десяти. Когда ему было семнадцать, в доме его друга убили троих, а он, спрятавшись среди подвальных коммуникаций, все слышал.

Дерек сидел там, затаив дыхание, и надеялся, что убийца его не найдет.

Это была громкая история. Были убиты известный адвокат, его жена и сын. Какое-то время подозревали Дерека, но потом убийцу поймали, и все уладилось, не считая того обстоятельства, что Дерек получил психическую травму на всю оставшуюся жизнь.

Ну, может быть, не на всю. Он как-то справился, взял себя в руки, ходил в школу, заводил друзей. Развод родителей задел его гораздо сильнее. Но это не значит, что он готов по любому поводу прыгать в багажник.

Дерек избегал замкнутых пространств.

Но слабаком ему тоже выглядеть не хотелось, поэтому он предложил залезть в багажник неподалеку от входа. Все согласились, что это разумно. Загрузив в багажник пиво, они полезли в машину. Кэнтон сел за руль, Джордж разместился рядом, а Дерек с Тайлером забрались на заднее сиденье.

Уже стемнело, и в кинотеатр они попадут не раньше одиннадцати. На первый фильм они все равно опоздали, впрочем, это не так уж важно: сначала всегда показывают что-нибудь для малышни. «Трансформеры», правда, тоже для подростков, но первым всегда бывает мультфильм, а он им и даром не нужен. А если «Трансформеры» уже начнутся, там и так все ясно. Тем более что они сразу же накачаются.

Чтобы реабилитировать себя, Дерек вызвался сесть после сеанса за руль, и парни сразу согласились. Выпьет одно-два пива и благополучно развезет всех по домам.

Потом они вряд ли увидятся. Кэнтон с Тайлером отправятся восвояси – в Питтсбург и Бангор соответственно. Джордж Лидекер был местный, но Дерек не жаждал с ним общаться. Его дед называл таких людей раздолбаями.

Сам же Дерек предпочитал более современное словечко «безбашенный». Джордж был из тех парней, которые сначала делают, а уж потом думают. Ну, к примеру, он перевернул профессорскую машину, оставив ее лежать вверх колесами. Стащил маленького крокодильчика из зоомагазина и выпустил его в пруд (малыш так и не был найден). Еще Джордж хвастался, что залезает ночью в чужие гаражи, причем просто так, пощекотать себе нервы, а велосипеды и инструменты прихватывает лишь из любви к искусству.

Сейчас Джордж, словно прочитав мысли Дерека, готовился совершить очередной акт идиотизма.

Он опустил боковое окно, и в машину ворвался прохладный ночной ветерок. Они мчались по шоссе, огибавшему южную часть Промис-Фоллса. И вдруг Джордж высунул руку в окно.

Что-то грохнуло, потом звякнуло.

– Какого черта! – произнес Дерек.

Джордж втянул руку в машину, повернувшись назад, ухмыльнулся. В руке у него был пистолет.

– Люблю пострелять в дорожные знаки. Сейчас вот сшиб ограничитель скорости.

– Ты в своем уме? – заорал Кэнтон. – Идиот!

– Убери немедленно! – завопил Дерек. – Козел!

Джордж скорчил гримасу.

– Кончайте выступать. Я знаю, что делаю.

– Где ты его достал? – спросил Тайлер. – Спер в гараже?

– Он мой, велика важность. Хочу выпустить парочку пуль в экран. Все равно его скоро разберут. Ну, будет там пара дырок, кого это колышет?

– Ты что, слабоумный? – продолжал возмущаться Кэнтон. – Там сотни людей, половина из них с детишками, они же вызовут чертов спецназ, когда ты начнешь палить. Хочешь, чтобы арестовали твою дурную задницу?

– А разве в Промис-Фоллсе есть спецназ?

– Дело не в этом. А в том, что…

– Когда трансформеры начнут крушить небоскребы, будет столько грохота, что никто и не заметит каких-то там выстрелов.

– Ну, ты вообще, – прокомментировал Тайлер.

– Ладно, ладно, ладно, – сдался Джордж, опуская пистолет на колени. – Я пошутил. Просто хотел сковырнуть парочку знаков или почтовый ящик.

Все трое покачали головами.

– Дурак, – выдохнул Дерек.

– Я же сказал «ладно». Ну, и хлюпики же вы. Какое счастье для меня свалить отсюда.

Джордж уже сообщил им, что через день уезжает в Ванкувер.

Потом все ехали молча. Тишину нарушил Кэнтон:

– Может, здесь остановимся?

– Зачем? – спросил Тайлер.

– Место подходящее. Никого нет. Дерек, ты можешь лезть в багажник.

– Мы все еще не отказались от этой идеи? – спросил тот. – Но это же глупо.

– Такая традиция, понял? В подобные кинотеатры всегда кого-то провозят втихаря. Это все делают. Иначе владелец будет разочарован.

Дерек решил покориться судьбе.

– Идет.

Машина съехала на обочину. Под колесами заскрипел гравий. Бросив на Джорджа испепеляющий взгляд, Дерек вылез из машины. Кэнтон открыл багажник, нажав на крохотный рычажок рядом с сиденьем, и тоже вышел из машины, чтобы захлопнуть за Дереком крышку.

– Не слишком просторно, – заметил тот, глядя на темную дыру.

– Так ты лезешь или нет? – спросил Кэнтон.

Кивнув, Дерек повернулся к багажнику спиной, чтобы сначала сесть.

– Не «олдмобил», конечно. Кончай ныть. Как только мы въедем, сразу выскочишь оттуда. Каких-нибудь пять минут.

– Меня прямо воротит, – сказал Дерек.

– Подумаешь, какая важность… – начал Кэнтон и осекся. – Черт, это ты из-за того, что случилось? Ну, когда ты прятался в том доме.

– Ладно, все в норме.

– Нет, лучше уж я туда полезу, а ты садись обратно в машину.

– Отдыхай, это мое дело.

Дерек заметил, что в багажнике есть аварийный рычаг, которым можно воспользоваться изнутри – ну это уже лучше. Он сунул в багажник голову, потом подтянул ноги. Улегшись на бок, пристроил пакет с пивом за согнутыми коленками.

– Ты потише там, не ори, – распорядился Кэнтон, захлопывая крышку.

Внутри было темно, как в пещере, и только по бокам чуть отсвечивало от габаритных огней. Дерек почувствовал, что машина вернулась на асфальт и стала набирать скорость. Даже отгороженный задним сиденьем, он слышал все, о чем говорили его приятели.

– Только не суетитесь, – предупредил Кэнтон.

– Ну да, а я уж собрался сообщить: «В багажнике у нас ничего нет!» Я не идиот, как Джордж.

– Пошел ты… – отреагировал последний.

– Приехали, – сказал Кэнтон. – Черт, да тут до сих пор очередь.

– Машин десять, не больше. Много времени не займет.

Дерек попытался устроиться поудобней. Он надеялся, что купить билеты и припарковаться – дело нескольких минут. Как ему казалось, в багажнике не хватает воздуха и он вот-вот задохнется. Сердце у него работало на второй передаче.

Он почувствовал, как «ниссан» повернул. Должно быть, Кэнтон подъезжает к воротам, у которых стояли две билетные будки. Сразу за ними возвышался экран высотой с четырехэтажный дом. Когда водитель покупал билеты, ворота открывались и машина въезжала на площадку, огороженную трехметровым деревянным забором, преграждавшим доступ «зайцам».

Потом машина ехала по дорожке в дальний конец площадки, разворачивалась на 45 градусов и оказывалась перед экраном. Дерек ожидал, что, найдя место, друзья сразу же выпустят его на волю.

Но сначала надо было проскочить ворота.

Машина остановилась и подалась вперед. Потом опять остановилась и снова подалась вперед.

Ну, давай, давай, давай.

Наконец Дерек услышал, как Кэнтон прокричал:

– Три билета!

Потом послышался мужской голос:

– Вас трое?

– Да.

– Десять баксов с каждого.

– Вот, держите.

Последовала короткая пауза, потом мужской голос спросил:

– Вас точно трое?

Кэнтон:

– Да.

Тайлер:

– Только мы.

Джордж:

– Вы что, считать не умеете?

«Блин! Да что с ним сегодня такое?» – подумал Дерек.

Мужчина в будке продолжал:

– И никакой выпивки, ребята. Сюда нельзя проносить спиртное.

– Ясное дело, – согласился Кэнтон.

Еще одна пауза.

Потом:

– Попрошу вас открыть багажник.

– Простите? – не понял Кэнтон.

– Багажник. Откройте его.

Черт! Дерек стал прикидывать, чем им это грозит. Если парень обнаружит его в багажнике вместе с пивом, он может сделать одно из трех. Не пустить их в кинотеатр или содрать с него десять баксов, конфисковать пиво и вернуть его после сеанса. Наконец, этот сукин сын может вызвать полицию, хотя та вряд ли приедет. Местные копы не захотят размениваться по пустякам.

Дереку было уже наплевать. Сейчас он согласился бы даже на личный досмотр с проверкой интимных мест, лишь бы выбраться из этого чертова багажника.

В дискуссию вступил Кэнтон:

– Вы не имеете права.

– Да что ты говоришь? – удивился мужчина.

– Да. У вас нет на это полномочий. Вы просто мелкий клерк, продающий билеты.

– В самом деле? Так знай, что меня зовут Лайонел Грейсон, и я являюсь хозяином и управляющим этого кинотеатра. Если не откроешь багажник, вызову полицию.

Возможно, Дерек ошибся насчет полиции. Ну и ладно, пусть приезжают.

– О’кей, – сдался Кэнтон.

Дерек услышал, как он открыл свою дверь. И в тот же момент открылась дверь напротив. Тайлер сидел на заднем сиденье. Значит, это вылезал Джордж.

– Эй, Джордж, ты куда? – окликнул его Тайлер.

Остальное Дерек не расслышал, поскольку обе двери захлопнулись.

Кэнтон продолжал говорить:

– У нас последний день, и мы просто хотели немного расслабиться…

Голос мужчины, этого мистера Грейсона, прозвучал уже ближе:

– Открой багажник.

– Да, да, я слышу.

Потом послышался голос Джорджа.

– Послушай, парень, это ведь Америка. Ты думаешь, что какой-то зачуханный билетер может посягать на наши конституционные права?

– Джордж, не заводись.

Потом заговорили все трое. Дерек все еще был уверен, что Лайонел Грейсон не вызовет полицию. Скорее всего, он просто выгонит их взашей. Завернет машину и пошлет куда подальше. У Дерека уже созрел план действий. Они поедут к нему домой, скачают «Трансформеров» из Интернета и напьются, лежа на его кушетке.

И ему не придется развозить их по домам…

Вдруг что-то грохнуло.

Нет, это был не просто грохот, а звуковой удар. Машину чуть тряхнуло.

Вряд ли это относилось к фильму. Роботы-трансформеры, конечно, взрывались, но чтобы услышать звук с экрана, надо было настроить свой приемник на нужную частоту.

Даже для обычного кинотеатра грохот был слишком сильным.

И раздался он совсем рядом.

Джордж?

Неужели он и вправду такой кретин? Вылез из машины с пистолетом, стал махать им перед носом управляющего и нажал на курок?

Безмозглый сукин сын. Джордж что, не знает, ведь за подобные штуки могут и пристрелить?

Потом раздались крики. Много криков. Но все они звучали в отдалении.

– Господи! – завопил кто-то.

Дерек был уверен, что это Кэнтон.

Потом послышалось громкое «О боже!». Похоже, это Джордж.

Дерек стал судорожно ощупывать заднюю стенку багажника в надежде найти аварийный рычаг. Сердце у него словно выпрыгивало из груди. Он весь взмок от пота. Наконец рычаг нашелся, и Дерек рванул его на себя.

Крышка багажника откинулась.

У машины стояли Кэнтон с Джорджем и какой-то чернокожий. Вероятно, это и был Лайонел Грейсон, управляющий. Никто из них на багажник не смотрел. Все стояли спиной к Дереку, сосредоточив внимание на чем-то другом.

Дерек резко выпрямился, ударившись головой о край багажника. Он инстинктивно приложил руку к шишке, но боли не почувствовал.

Он не верил своим глазам.

Экран кинотеатра «Созвездие» заваливался вниз. Внизу, по всей его ширине, клубился черный дым. Экран медленно клонился в сторону парковочной площадки, словно его сдувало необычайно сильным ветром.

Но никакого ветра не было.

Наконец эта махина рухнула вниз, с грохотом ударившись о землю. За забором взметнулся столб дыма и пыли.

Потом наступила тишина. Но только на секунду. И сразу же грянул нестройный хор панических возгласов, визга и автомобильных гудков.

А потом опять раздались крики. Много, много криков.

Глава 3

– Алло! Это Джорджина?

– Нет, это не Джорджина. Это я. Ты знаешь, что произошло?

– Я сижу дома и жду Джорджину. Она должна была прийти или хотя бы позвонить. А что случилось?

– Авария в открытой киношке.

– Что?

– Там у них экран свалился. Рухнул прямо на зрителей.

– Вот так номер! Но ведь они закрылись. Так что никто не пострадал или…

– Нет, все не так. Сегодня у них был последний сеанс. Они собирались прикрыть лавочку. Это случилось только что, и пока ничего не известно.

– Господи.

– Послушай, у нас проблема.

– Что еще?

– Я видел Адама.

– Что? Где ты его видел?

– Адама и Мириам. Я проезжал мимо кинотеатра и видел в очереди их тачку. Старый «ягуар» с откидным верхом. В Промис-Фоллсе другого такого нет. Потом я остановился выпить кофе и услышал взрыв…

– Там что-то взорвалось?

– Не знаю. Я сразу же вернулся, чтобы посмотреть. Так вот, «ягуар» этот оказался раздавленным. Из-под обломков торчал один багажник.

– Господи, вот ужас-то. Прямо не верится. А может, Адам с Мириам успели выйти?

– Нет, вряд ли. Ты не видишь, в чем проблема?

– Они погибли, вот кошмар. Боже мой.

– Есть еще одна головная боль, теперь уже для нас. Их родня будет вывозить из дома вещи, рыться везде. У них ведь дочка. Как там ее?

На другом конце провода замолчали.

– Алло, ты меня слышишь?

– Да.

– Теперь понял, в чем проблема?

– Понял.

Глава 4 Кэл

– Все очень вкусно. Спасибо, Селеста, – поблагодарил я.

– Мы всегда рады тебя видеть, – ответила моя сестра, сидевшая за кухонным столом напротив меня. – Хочешь взять с собой тортеллини? Я наготовила целую кучу. Положу тебе в коробочку.

– Ладно, спасибо.

– Я знаю, ты устал это слушать, но знай, что всегда можешь здесь остаться. У нас две свободные комнаты. – Она посмотрела на Дуэйна. – Я правильно говорю?

Дуэйн Роджерс повернулся ко мне и довольно бесцветно произнес:

– Конечно. Мы будем только рады.

Я протестующе поднял руку. Мне вовсе не хотелось здесь жить. Не хотелось этого и Дуэйну.

– Нет, послушай, – упорствовала Селеста. – Я не говорю, что ты должен остаться здесь навечно. Поживи, пока не найдешь себе пристанище.

– У меня есть пристанище, – напомнил я ей.

Селеста была на два года старше меня и всегда относилась ко мне как к младшему братишке, хотя нам обоим было уже за сорок.

– Я вас умоляю! Комнатенка над книжной лавкой – это не жилище.

– Мне достаточно и такого.

– Он говорит, что ему достаточно, – попытался унять жену Дуэйн.

Но она даже не взглянула на него.

– Это всего лишь комната, а тебе нужен нормальный дом. Ты же раньше жил в таком доме.

Я слабо улыбнулся:

– Мне не нужен большой пустой дом. Хватает того, что есть.

– Я считаю, такое жалкое жилище вредит твоей карьере, – продолжала Селеста.

– Да оставь ты его в покое, – сказал Дуэйн, отодвигая стул, чтобы взять из холодильника пятую (ну, кто же считает) бутылку пива. – Пусть живет, где ему нравится.

– А тебя это вообще не касается, – парировала Селеста.

– У Кэла дела идут неплохо, – заметил ее муж. – Ведь правда, Кэл?

– Просто отлично, Дуэйн. Ты, как всегда, прав.

Дуэйн открутил крышку и припал к бутылке.

– Пойду подышу, – заявил он.

– Иди, иди, – одобрила Селеста.

После ухода мужа она явно почувствовала облегчение.

– Иногда он бывает таким козлом, – улыбнулась моя сестра. – Мой муж, как хочу, так и обзываю.

Я вымученно улыбнулся.

– Дуэйн отличный парень.

– Просто он толстокожий. Ему все до лампочки, если это не касается его самого.

– Может, он и прав. Нельзя все принимать близко к сердцу.

– Да брось ты. Если бы это случилось с кем-то другим и ты бы знал, что его жену и сына… ну…

– Убили, – подсказал я.

– Да. Что бы ты ему посоветовал? Забыть и жить спокойно?

– Нет. Но я бы не стал его травить.

Мгновенно мне стало ясно, что выбрал не слишком удачное слово.

– Так, выходит, я тебя травлю?

– Нет, – поспешно ответил я.

Сознавая всю абсурдность ситуации, я взял ее руку в свою – вроде бы прошу прощения за то, что отказываюсь от ее помощи.

– Я вовсе не хотел тебя обидеть.

– Извини, если так. Я просто думала, что тебе не стоит держать все это в себе, иначе ты просто свихнешься.

Интересно, а мужа своего она так же достает?

– Спасибо тебе за заботу. Но я в порядке. И потихоньку отхожу. – Я немного помолчал. – Да и выбора особого нет. Здесь у меня работа. И кое-какие предложения.

В подтверждение своих слов я показал сестре свою новую визитную карточку. На ней черными рельефными буквами было выведено: Кэл Уивер. Частный детектив, а также номер сотового, интернет-сайт и электронный адрес. Вероятно, вскоре я обоснуюсь и в «Твиттере».

– Меня беспокоит, что ты так живешь, – не отставала сестра.

– А мне там нравится. Хозяин дома и магазина очень порядочный дядька, и книжки у него хорошие. Так что у меня все отлично.

Мне казалось, если повторять данную фразу достаточно часто, я и сам в это поверю.

– Хорошо, что ты вернулся из Гриффона. После того… ну ты знаешь…

Хотя Селеста и призывала меня смотреть правде в глаза, сама она избегала говорить о том, что произошло. Моего сына Скотта сбросили с крыши дома, а жену Донну застрелили. Те, кто это сделал, были либо мертвы, либо отбывали срок.

– Я не мог там оставаться. Огги ведь тоже уехал. Они теперь живут во Флориде.

Огастес, шеф полиции Гриффона, брат Донны, вышел до срока в отставку и вместе с женой подался в теплые края.

– Вы поддерживаете связь?

– Нет.

Кивнув в сторону входной двери, я спросил:

– А как у него дела?

Селеста натянуто улыбнулась.

– Он немного не в духе.

– У вас все хорошо?

– Заказов стало маловато.

Дуэйн занимался асфальтированием дорог.

– Городские власти экономят. Считают, раз машины не проваливаются в ямы целиком, дороги можно не ремонтировать. У Дуэйна почти весь бизнес связан с Промис-Фоллсом. Раньше город постоянно заключал с ним контракты. А теперь они все пустили на самотек, во всяком случае, мне так кажется. Говорят, Финли хочет опять баллотироваться в мэры. Может, хоть он наведет порядок.

Я ничего не знал об этом парне, только слышал, что его прошлая попытка занять этот пост закончилась плачевно. Мы тогда еще жили в Гриффоне.

– Ничего, все у него наладится, – бодро сказал я, как и положено говорить в таких случаях.

Вот почему Селеста так хотела, чтобы я квартировал у них. Она знала: брат обязательно будет платить за постой. Но жить под одной крышей с моей авторитарной сестрицей и ее угрюмым, накачанным пивом супругом? Нет, избави Бог. Однако это не значит, что я не могу им помогать.

– Вы на мели? Если вам нужны деньги…

– Нет, я не возьму, – отрезала Селеста.

Однако больше она не протестовала, ожидая, что я буду настаивать.

Ладно, в следующий раз.

Поднявшись из-за стола, я приобнял сестру и чмокнул ее в щеку. Проходя через гостиную, я услышал вой сирен, а выйдя на улицу, увидел вереницу машин «Скорой помощи», мчавшихся по дороге. Дуэйн стоял на крыльце с бутылкой в руке и с кривой ухмылкой наблюдал за этой кавалькадой.

– Для этих паразитов всегда есть работа, – пробурчал он. – На них город не экономит.

Глава 5

Выбравшись из багажника, Дерек побежал. Но не назад к шоссе, а к кинотеатру.

Туда, откуда раздавались крики.

К месту катастрофы он попал не сразу. Проход с двух сторон был огорожен высоченным забором. Пробежав по нему ярдов пятьдесят, он выскочил на площадку и устремился к поверженному экрану.

Внутри было не меньше сотни машин. По прежнему опыту Дерек знал, что близко от экрана никто не паркуется. Так же, как и в обычном кинотеатре, где мало желающих сидеть в первом ряду, запрокинув голову и вытянув шею, здесь тоже никто не хотел сгибаться в три погибели, чтобы смотреть через переднее стекло.

Исключение составляли владельцы открытых авто.

Ночь была прохладной, но не настолько, чтобы сидеть в закрытой машине, особенно если у вас имелась парочка пледов. Вы откидываете верх, чуть опускаете спинку сиденья и с комфортом смотрите кино.

Дерек мог побиться об заклад, что две машины, погребенные под упавшим экраном, были именно такими.

Все повыскакивали из своих автомобилей. Кто-то неподвижно стоял рядом, в ужасе глядя на рухнувший экран. Его обломки погребли под собой несколько машин, а те, которые избежали этой участи, оказались сильно поврежденными. У многих были разбиты передние стекла. По площадке кружили потрясенные люди, не замечая, как по их лицам струится кровь. Некоторые доставали смартфоны, чтобы позвонить или снять себя на фоне разрушений, а потом выложить видео в «Твиттере» или «Фейсбуке», гордясь тем, что они увидели это первыми.

Вокруг слышались возгласы:

– Позвоните девять-один-один!

– О боже!

– Это террористы!

– Поедем отсюда! Скорее! Скорее!

И только несколько мужчин бросились к упавшему экрану. Когда Дерек подбежал туда же, вокруг багажников, торчавших из-под обломков, суетилось несколько человек. Они махали руками, стараясь разогнать клубы пыли.

И громко кашляли.

– Здесь нужен кран! – крикнул кто-то.

– Кто-нибудь набрал девять-один-один?

– Где эти чертовы пожарные?

Дереку это напомнило картину после землетрясения, которую он видел в новостях. Руины домов, заваленные камнями улицы. Но здесь явно не землетрясение. Словно разверзлась земля и туда рухнул злополучный экран.

Грохот, который он услышал из багажника, был похож на взрыв. Может, под экраном проходит газопровод? Или это рванули баллоны с пропаном, на котором поджаривали сосиски в киоске?

А может, прав тот парень, который кричал про террористов? Возможно, они подложили бомбу?

Но какой смысл? Если действует «Аль-Каида», ИГИЛ или любая другая организация, угрожающая миру, то это что – способ напугать Америку? Взорвать открытый кинотеатрик в захолустном городишке штата Нью-Йорк?

– Беритесь! – скомандовал мужчина, стоявший рядом с Дереком.

Он и еще трое попытались сдвинуть с крыши небольшой красной машины кусок экрана размером с пару листов фанеры, но раз в десять толще. Судя по логотипу на багажнике, это была старая спортивная модель. Дерек обладал достаточными познаниями в области автомобилестроения, чтобы определить, что это «ягуар» середины шестидесятых.

– Раз… два… три!

Собрав все силы, мужчины сдвинули плиту фута на четыре, открыв пассажирское сиденье двухместного автомобиля.

– О боже! – произнес один из них, отворачиваясь. Его тут же стошнило.

На сиденье лежал человек. Вернее, то, что от него осталось. Размозженная голова была вдавлена в сплющенное тело.

Дереку показалось, что это женщина.

Мужчина с более крепким желудком подошел к машине и наклонился над человеческими останками. Сначала Дереку показалось, что он хочет получше рассмотреть погибшую женщину, но тот пытался заглянуть под плиту, закрывавшую водителя. Вынув телефон, он посветил туда и сообщил:

– Этот тоже готов. Пойдем посмотрим другие машины.

Вдали послышались звуки сирены. Истошный вой пожарных машин, похожий на сигнал туманного горна.

Вторая машина – судя по габаритным огням, это был «мустанг» – оказалась завалена еще больше, чем первая. Мужчины окружили ее, качая головами.

– Пожарные, наверно, смогут это растащить, – сказал Дерек. – А мы вряд ли потянем.

– Эй! – крикнул кто-то, нагнувшись над кучей дерева и штукатурки. – Кто-нибудь меня слышит?

Тишина.

Дерек вдруг вспомнил о своих друзьях. Они явно не горели желанием помочь. Наверное, сразу же смылись. Подонки.

– Ублюдки чертовы! Ослы! Идиоты! – вдруг завопил кто-то.

Обернувшись, Дерек увидел, что кричит мужчина, который хотел проверить их багажник.

Владелец кинотеатра Лайонел Грейсон. Сначала Дерек подумал, что он имеет в виду его друзей, но быстро понял, что эти эпитеты относятся к кому-то другому.

– Сволочи! – заорал тот не своим голосом и, сжав голову, начал причитать: – Господи, о Господи!

Дерек шагнул к нему.

– О чем вы? Какие идиоты?

Но Грейсон его не слышал. Он был поглощен созерцанием катастрофы.

– Не может быть. Это просто невозможно.

– Кто идиоты? – опять спросил Дерек.

– Подрывники, – ответил Грейсон, не глядя на Дерека. – Их ожидали только на следующей неделе… Почему они приехали… Когда успели заложить взрывчатку? Не знаю, не понимаю, как такое могло случиться… – Упав на колени, Грейсон стал раскачиваться из стороны в сторону. Дерек и какая-то женщина бросились его поднимать.

На площадку, сверкая огнями, въехали три машины «Скорой помощи». Люди стали указывать в сторону экрана, и медики помчались туда.

Дерек стал размышлять над тем, что сказал владелец кинотеатра. Экран должны были демонтировать. Но через несколько дней. А кто-то напортачил и подложил динамит раньше.

И убил людей.

Теперь-то уж никто не вспомнит, что Дерек пытался пробраться в кино зайцем.

Глава 6

Дэвид Харвуд еще во сне почувствовал, что его сотовый вибрирует на тумбочке.

Перед тем как погасить свет, он всегда отключал звонок, чтобы не беспокоить родителей, спавших за стенкой. Своего девятилетнего сына Этана он разбудить не боялся. Тот спал как убитый и не слышал даже будильника. Такой сон бывает только в детстве. Но Дон и Арлин Харвуд спали очень чутко, и мать могла испугаться, услышав среди ночи телефонный звонок.

Это почти всегда означало плохие новости.

А их в последнее время и без того хватало. Совсем недавно погибла Агнесс – сестра Арлин, тетка Дэвида. Она покончила с собой, спрыгнув с моста над водопадом, от которого город получил свое название. Арлин была просто раздавлена. Причем не только кончиной сестры, но и всем тем, что эту смерть сопровождало.

Последние события катком прошлись по всей их семье. Пострадали и Харвуды, и муж Агнесс, но больше всех ее дочь Марла.

В довершение всего случился пожар. Такое часто бывает, когда на плиту что-то ставят, а потом начисто забывают об этом.

Кухню в доме родителей пришлось отстраивать заново. Вода тоже нанесла немалый ущерб, особенно в подвале. Хорошо еще, что дом не сгорел полностью. Слабое, но все-таки утешение. Где-то через месяц Дон с Арлин смогут вернуться домой.

Теперь, когда все они жили вместе, жизнь потихоньку налаживалась. После пожара Дэвид, который наконец нашел работу и мог позволить себе собственное жилье, снял дом по соседству с родительским.

Он лег спать час назад, в половине одиннадцатого. Сегодня оказался трудный день. Работать на Рэндалла Финли, помогая такому ослу вернуться в политику, было не самым приятным занятием. Но это давало возможность оплачивать счета и частично вернуть самоуважение, потерянное после закрытия местной газеты «Стандард», где он писал статьи.

Сейчас Дэвид оказался между молотом и наковальней, хотя как бывший журналист питал отвращение ко всякого рода словесным клише. Работать на такого типа, как Финли, значило пойти на сделку с совестью. Но ведь надо же было обеспечивать сына.

Отключив звонок, Дэвид оставил вибросигнал, который и заставил его проснуться. Открыв глаза, он перевернулся в кровати и схватил трубку. Экран горел так ярко, что резало глаза, однако Дэвид сразу рассмотрел имя звонившего.

– Господи Иисусе, – пробормотал он.

Приподнявшись на локте, Дэвид приложил трубку к уху.

– Слушаю.

– Ты уже спишь?

Дэвид взглянул на радиочасы. 11.35.

– Естественно. Уже почти двенадцать.

– Вставай и одевайся. Есть работа.

– Поговорим завтра утром.

– Дэвид! Это серьезно. Давай поторопись. Ты что, ничего не знаешь?

– О чем? Рэнди, я уже час как сплю. Что, черт побери, у тебя стряслось?

– Разве ты никогда не работал в газете? Вокруг черт знает что происходит, а ты и в ус не дуешь.

– Так расскажи мне.

– Ты знаешь открытый кинотеатр «Созвездие»?

Дэвид свесил ноги с кровати и включил лампу.

– Ну, да.

– Он только что взлетел на воздух.

– Что?

– Я должен быть там. Помогать людям, поддерживать их. – Бывший мэр Промис-Фоллса сделал паузу. – Чтобы меня видели и снимали.

– Да что там случилось-то?

– Свалился чертов экран. Прямо на машины. Есть убитые. Ты уже натянул штаны?

В крови Дэвида еще не перебродила журналистская закваска. Он почувствовал, как в нем заиграл адреналин. Хотелось немедленно бежать на место происшествия, говорить с людьми, фиксировать происходящее.

Какая досада, что он больше не может писать. Вместо этого должен превращать человеческую трагедию в рекламное шоу для Рэндалла Финли.

– Это нехорошо, – сказал Дэвид.

– Ты о чем?

– Снимать тебя там.

– А я и не прошу ходить за мной по пятам, щелкая камерой. Ты будешь делать свое дело незаметно. Мне ли учить тебя, как работать? Ты держишься в стороне. Я помогаю людям и даже не подозреваю, что ты здесь. Как там у вас это называется? Спонтанные снимки? Мы просто используем их потом. Сейчас разговор не об этом. А тебе не кажется, что я на самом деле хочу помочь?

Не кажется.

Финли не стал дожидаться ответа.

– Через три минуты жду тебя у твоего дома.

И дал отбой.

Дэвид натянул джинсы и майку и, не надевая носков, сунул ноги в кроссовки. Потом заскочил в кабинет, чтобы взять камеру. Можно, конечно, снимать и на смартфон, но ситуация требует чего-то посолидней.

Он старался не шуметь, но все равно разбудил родителей. Дверь в их спальню открылась, и на пороге возникла его мать в ночной пижаме.

– Что происходит?

– Я убегаю. Когда вернусь, не знаю. Если к утру не появлюсь, отведи Этана в школу.

Из глубины спальни послышался голос отца:

– Куда ты?

– На работу.

– Финли заставляет тебя работать ночью? – недовольно спросила мать.

– Он что, на часы не смотрит? Полночь уже, – громогласно возмутился отец.

– Не разбуди Этана, – остановил его Дэвид.

– Почему этот человек вызывает тебя ночью? – продолжала ворчать Арлин Харвуд. – Возмутительно. Разве он не понимает, что у тебя сын, который требует внимания…

– Мама, прекрати. Вернусь, когда смогу.

Когда Дэвид жил у родителей, он спал и видел, как бы поскорей от них уехать. Теперь у него собственный дом, но ничего не изменилось. Они обращаются с ним как с подростком.

Сбежав по лестнице, Дэвид бросил взгляд в зеркало. Взлохмаченные волосы торчали, как у пугала.

«Линкольн» Финли уже стоял напротив дома. Заперев за собой дверь, Дэвид побежал к машине.

Финли опустил стекло.

– Быстрей, быстрей! – скомандовал он.

Дэвид сел на переднее сиденье. Кожаная обивка была прохладной, ночной воздух холодил голые лодыжки.

Финли посмотрел на его волосы.

– Даже причесаться не успел?

– Ладно, поехали.

– Ты взял с собой приличную камеру? Мне не нужны хреновые снимки с телефона. Такую возможность профукать нельзя.

Дэвид смотрел прямо перед собой, не имея сил взглянуть на этого человека.

– Ну, поехали же.

– Теперь мне видно, от тебя толку мало. Хотя рассчитывал, что ты будешь держать меня в курсе. Хорошо, я не спал и услышал сирены.

– Но ведь ты живешь далеко от «Созвездия», – заметил Дэвид, взглянув наконец на бывшего мэра.

– У меня везде глаза и уши, – сообщил тот. – Кстати, в багажнике целый ящик магнитов для холодильника с лозунгом «Финли в мэры!». Но, наверно, не стоит раздавать их на месте катастрофы? Вроде неловко.

– Ты так считаешь? – бросил Дэвид, не в первый раз задаваясь вопросом, как он мог так низко пасть.

Глава 7

Это было самое страшное из того, что детектив Барри Дакуорт видел за двадцать лет службы в полиции.

Он приехал в кинотеатр в 11.49 вечера, и в 12.31 общая картина была ясна.

Экран упал в одиннадцать двадцать. Он рухнул на парковочную площадку, раздавив две машины. Остальные были лишь повреждены падающими обломками. Могло быть гораздо хуже.

Задние номера сплющенных машин сохранились, и определить, кому они принадлежали, не составило труда. Первая, старая модель «ягуара», была зарегистрирована на некоего Адама Чалмерса, проживавшего на Риджвуд-драйв. Пожарные частично разобрали завал, и жертвы были хорошо видны. Мужчина и женщина.

Видимо, сам Чалмерс и его жена.

Вторая машина, открытый «мустанг-2006», была зарегистрирована на Флойда и Ронду Грэвел, проживавших на Кэнтербери-стрит. Один из пожарных сообщил Дакуорту, что в машине находятся два подростка. Парень и девушка лет шестнадцати.

Оба мертвы. С разбитыми головами.

Были еще пострадавшие. Бад Хиллер, сорока двух лет, сидевший в машине с тремя детьми восьми, одиннадцати и тринадцати лет, держал руки на руле своего универсала «таурус», когда обломком экрана, пробившим стекло, ему оторвало два пальца. Долорес Уитни, тридцати семи лет, которая в первый раз – и, несомненно, в последний – привезла в открытый кинотеатр свою восьмилетнюю дочь Хлою, получила перелом четырех ребер, когда переднее стекло пробил большой кусок дерева.

Но по сравнению с теми, кто оказался в переднем ряду, эти люди дешево отделались.

Вскоре после Дакуорта на место происшествия приехал Ангус Карлсон, которого из полицейского недавно произвели в следователи, поскольку в них наметился дефицит. Дакуорт еще не составил о нем определенного мнения. Временами этот парень казался ему просто неопытным сопляком.

Увидев Дакуорта, он немедленно направился к нему, бегло осмотрел площадку и спросил:

– А какое кино показывали? О катастрофе, коматозниках, удаче, Чаке?

Дакуорт дал ему адреса погибших.

– Отправляйся туда и выясни, кто эти люди. И постарайся обойтись без зубоскальства.

– Я просто пытался разрядить обстановку, – нахмурился Карлсон.

– Иди.

Над Лайонелом Грейсоном, владельцем и управляющим кинотеатра, хлопотала медсестра. У него были все признаки шока – чуть раньше он чуть не потерял сознание.

– Мистер Грейсон, я должен задать вам несколько вопросов, – обратился к нему Дакуорт.

Мужчина посмотрел на него отсутствующим взглядом.

– Это был наш последний сеанс.

– Да, понимаю.

– Мы хотели устроить прощальный вечер. Чтобы люди помнили, как хорошо они проводили здесь время…

Он отвел взгляд. На его щеках Дакуорт заметил следы от слез.

– Сколько? – спросил Грейсон.

– Это вы о чем?

– Сколько погибших?

– Уже нашли четверых. Пока не разберут завалы, точно сказать нельзя. Раздавлены две машины, но, возможно, кто-то ходил по площадке. Как, по-вашему, почему это произошло?

– Это Марсден. Он скоро приедет. Я ему позвонил.

– Кто такой Марсден?

– Клиффорд Марсден. Владелец компании, занимающейся сносом.

– Вы хотите сказать, это он взорвал экран?

– Кто же еще. Он просто перепутал дату, или таймер неправильно поставил, или еще чего-нибудь недоглядел.

– Вы пригласили его, чтобы демонтировать экран?

Грейсон кивнул.

– Когда это должно было произойти?

– На следующей неделе. Ровно через семь дней. Мне и в голову не могло прийти, что он так рано заложит взрывчатку. Получается просто кошмар. К чему это делать за неделю? Зачем так рисковать?

– Мы зададим этот вопрос ему.

– Он уже едет сюда. Я пытался ему звонить, но у меня так тряслись руки, что я не мог держать трубку. Кто-то помог мне набрать номер. Он приедет. Пусть только появится. Уж я с ним разберусь…

– Почему такая спешка с демонтажом?

– Так предусмотрено договором.

– Каким договором?

– О продаже. С компанией «Манчини Хоумс».

– Участок был продан?

Грейсон кивнул.

– Продажа состоится через месяц. За это время я должен очистить площадку, снести экран, все постройки и забор. Таким было одно из условий договора.

– И что будет с этой землей?

– Наверно, пойдет под застройку. Не знаю. Меня это не волнует. Я свои три миллиона получил. И хотел переехать во Флориду. С женой. Чтобы жить там в свое удовольствие. Но теперь… как я… все это ужасно.

Дакуорт положил ему руку на плечо.

– Мы выясним, что произошло. Держитесь, не раскисайте.

Он вдруг заметил, как у забора остановился большой автомобиль, пробившийся через скопище пожарных машин и карет «Скорой помощи». Поначалу Дакуорт подумал, что это Клиффорд Марсден, но когда водитель открыл дверь, он понял, что ошибся.

Рэндалл Финли.

Вместе с ним из машины вылезла еще одна знакомая личность.

Дэвид Харвуд. Бывший репортер, а теперь помощник бывшего мэра. С камерой в руках.

Финли сразу же высмотрел интересный объект. Черный внедорожник, засыпанный пылью и мелкими обломками экрана. Задняя дверь была открыта, на краю, болтая ногами, сидели две девочки не старше десяти лет, над которыми склонилась мать. Одна из девочек громко плакала, и женщина пыталась ее успокоить.

– Извините, Грейсон, я сейчас вернусь, – сказал Дакуорт.

Финли резво устремился к внедорожнику, но, подходя к машине, сбавил шаг.

– Как дела, девочки? – бодро спросил он.

Женщина оглянулась.

– Простите?

– Я просто хотел убедиться, что у вас все в порядке, – приторно сладко произнес он. – Это ваши дочки?

– Это Кейли, моя племянница, – пояснила женщина, показывая на плачущую девчушку. – А с ней ее подружка Алиса. Вы из полиции?

– Нет, мое имя Рэндалл Финли. А вас как зовут?

Женщина чуть прищурила глаза.

– Патрисия. Патрисия Гендерсон.

– Будем знакомы, Патрисия. Привет, Кейли и Алиса. Вы не пострадали? Может быть, вам нужна медицинская помощь?

– Мы… в порядке. Только в шоке. На нашу машину упали обломки, и девочки… да не только девочки, и я тоже… мы все сильно испугались.

– Могу себе представить.

– А вы из полиции? – снова спросила Патрисия.

Финли покачал головой.

– Нет. Как я уже сказал, мое имя Рэндалл Финли. Являюсь жителем этого города и приехал посмотреть, не нужна ли моя помощь.

– Вы, кажется, были нашим мэром?

– Это было давно, – пожал плечами Финли.

– А почему этот человек фотографирует?

Финли бросил взгляд через плечо.

– Не знаю. Вероятно, газетчик или полицейский фотограф. Делает свою работу. Не обращайте внимания. Может быть, вам что-то принести? Вы пить хотите? У меня в багажнике бутылки с водой моей компании. Хотите, я позвоню вашей семье?

– Я не замужем. Мне надо выяснить, как получить страховку, поэтому я и осталась. Хотя девочек надо поскорей отвезти домой, здесь такой ужас.

Сочувственно кивнув, Финли подошел поближе и, наклонившись к девочкам, ослепительно улыбнулся, чтобы Дэвид мог сделать эффектный снимок.

– Может быть, девочек заберут родители, тогда вы сможете остаться здесь. Хотите, я им позвоню?

– Рэнди!

Финли круто обернулся.

– Привет, Барри. Ну, и кошмар. Вы что-нибудь уже выяснили?

– Что ты тут делаешь? – спросил Дакуорт, подходя к нему.

– Оказываю моральную поддержку. Вношу свою лепту в общее дело.

– А этот что тут крутится? – поинтересовался Дакуорт, указывая на Дэвида. – Кого он поддерживает?

– Он?

– Почему здесь снимает?

– Наверно, опять работает в газете.

– Он работает на тебя.

– Не отрицаю, но если мистер Харвуд хочет продать пару снимков в газеты, почему я должен ему мешать?

– В чем дело? – спросила Патрисия.

Обернувшись, Финли наградил ее обворожительной улыбкой.

– Мы с инспектором обсуждаем, как вам помочь в этой трагической ситуации. Я освобожусь буквально через минуту.

– Мне не нужна ваша помощь, – отрезала женщина.

– Тогда почему вы отнимаете у меня время? – отрывисто бросил Финли и так быстро отвернулся, что не успел увидеть, как у женщины отвисла челюсть.

– Пойдем поговорим, – предложил он детективу, стараясь увести его в сторону.

Но тот не двинулся с места.

– Рэнди, у меня здесь убитые и раненые, а ты только путаешься под ногами. Давай проваливай отсюда.

– Успокойся, Барри. Я просто делаю свою работу, так же как и ты.

– Не заставляй меня просить дважды, иначе тебя уведут отсюда в наручниках.

Финли встретился с детективом взглядом.

– Меня лучше держать в друзьях, чем во врагах, – процедил он.

– А мне кажется, тебе место на пачке молока, – ответил Дакуорт, продолжая смотреть на Финли в упор.

Тот не выдержал и отвел взгляд.

– Дэвид! – позвал он достаточно громко, чтобы могли слышать окружающие. – Мы вовсе не хотим путаться под ногами, правда? Детектив Дакуорт, я благодарен вам за поддержку. Да благословит Господь вас и все экстренные службы нашего города. Не представляю, что бы мы делали без вашего участия!

С этими словами он устремился к «линкольну», прихватив с собой Дэвида. Дакуорт пронаблюдал, как они залезли в машину и уехали.

– Чертов сукин сын!

Дакуорт обернулся. Лайонел Грейсон вцепился в какого-то мужчину и, повалив его на землю, стал бить по лицу.

Видимо, приехал демонтажник. Быстро подбежав, Дакуорт схватил Грейсона за плечи и оттащил его от мужчины.

– Сукин сын! Тупой ублюдок! Сволочь!

– Я здесь ни при чем! – завопил мужчина, с трудом поднимаясь с земли. – Послушай! Да говорю тебе…

– Прекратите! – рявкнул Дакуорт на Грейсона.

Он оттер его к машине «Скорой помощи» и, встав между мужчинами, спросил:

– Вы Марсден?

Мужчина стоял, стряхивая с себя пыль.

– Да.

– Это вас нанял мистер Грейсон для демонтажа экрана?

Марсден, отдуваясь, кивнул:

– Экрана и всего прочего.

– Вы, кажется, немного поторопились?

– Я же пытался ему втолковать, – сказал Марсден, указывая пальцем на Грейсона.

– Что именно?

– К работам мы еще не приступали. Единственно, что пока сделали, – это подписали контракт. Мои ребята должны были приехать только через несколько дней. И мы не собирались устраивать здесь фейерверк.

Глава 8 Кэл

Я узнал про это на следующее утро из новостей Си-эн-эн. Переключив на «Тудэй», я увидел, что и там показывают то же самое. Все утренние программы сфокусировали свое внимание на Промис-Фоллсе. Мы стали знамениты. Вчера, стоя на крыльце у сестры, я видел, как едут пожарные машины и «неотложки», но решил, что это какая-то крупная дорожная авария. Но дело оказалось серьезнее. Попрощавшись с Селестой и Дуэйном, я пошел домой.

Проснулся я около шести, но валялся в постели еще часа два. Вставать было рано, день не сулил ничего утешительного. Гудящая голова заставила меня сбросить одеяло и прошлепать босиком в кухонный закуток – настоящей кухни в моей квартирке не было, холодильник, плита и раковина ютились в углу комнаты. Я засыпал кофе в машину, включил маленький телевизор, стоявший за кушеткой, создав тем самым звуковой фон, и уже собирался идти в душ, как вдруг услышал название нашего города.

Встав рядом с кушеткой, я уставился в телевизор. Когда звякнула кофемашина, налил себе чашку и стал смотреть дальше.

Господи.

Четверо погибших. Немолодая супружеская пара, Адам и Мириам Чалмерс, сидевшие в своем старом «ягуаре», когда их расплющило упавшим экраном. Парнишка семнадцати лет, который на родительском «мустанге» привез в кино свою подружку. Их имена не упоминались.

На экране мой старый приятель Барри Дакуорт давал интервью телевизионщикам, слетевшимся из Олбани и со всей округи.

– Это террористический акт? – крикнул кто-то из них.

Барри посмотрел на него с каменным лицом.

– Нам предстоит долгое расследование. Пока ничто не указывает на возможность терроризма.

– Но ведь там была бомба? Экран же не мог упасть просто так. Слышали сильный взрыв.

– Как я уже сказал, мы находимся только в начале расследования.

Многие из тех, кто приехал в «Созвездие» на прощальный сеанс, снимали видео на телефоны и рассылали их куда только можно. Кто-то заснял экран перед тем, как он рухнул со всем, что на нем происходило, – какие-то грузовики, превращающиеся в роботов.

Теперь я понял, куда неслись машины «Скорой помощи», когда мы с Дуэйном стояли на крыльце. А тогда я подумал, что они едут на обводное шоссе, где попала в аварию машина мэра. Мне и в голову не могло прийти ничего подобного.

Постояв у телевизора с полчаса, я отправился в душ, а когда вышел, там говорили все о том же. Мэтт Лойер беседовал с женщиной, приехавшей в кинотеатр с дочкой и ее подружкой. Покончив с ними, он переключился на следующего персонажа.

– Это Рэндалл Финли, бывший мэр Промис-Фоллса. Мистер Финли, вы приехали на место происшествия одним из первых. Что вы там увидели?

– Бедлам, Мэтт. Настоящий бедлам. Прямо как на поле сражения.

И этот туда же. Любую катастрофу почему-то всегда сравнивают с войной. Причем те, кто там сроду не был.

– Я сразу же примчался, чтобы оказать людям помощь. Для нашего города это ужасная трагедия, и я собираюсь основать фонд поддержки семей, пострадавших в катастрофе. Те, кто захочет сделать пожертвования, могут заходить на мой сайт в Интернете.

Сегодня у меня была стирка. Вернувшись в спальню, я собрал разбросанные трусы, носки и засунул их в пакет. В другой пакет сложил рубашки, чтобы занести их по дороге в химчистку. Стиральной машины у меня не было, так что приходилось раз в неделю ходить в прачечную самообслуживания в нескольких кварталах от моего дома.

Я побрился, оделся и, стоя перед раковиной, съел пару тостов с клубничным вареньем. Обмыв тарелку, оставил ее в раковине. В моих апартаментах не было посудомоечной машины, и ее роль выполнял я сам.

Набив карманы четвертаками, я перекинул пакеты через плечо и вышел из дома.

Мое жилище располагалось в центре города, прямо над книжным магазинчиком, что давало ряд преимуществ. Ведь я мог свалять дурака и снять квартиру над ночным баром со всеми вытекающими последствиями: шумными компаниями, пьяными драками, запахами подгорелой еды и придурками, блюющими и справляющими нужду под окнами.

А здесь я порой наслаждался оперной музыкой, звуки которой разносились по вентиляционным ходам. Наман Сафар, владелец книжной лавки, являлся поклонником оперного искусства. Я-то им не был и поэтому никогда не мог сказать, чем потчуют меня в данный момент – Оффенбахом или Беллини. По моему представлению, вся музыка подразделялась на две категории: занудная и не очень. К счастью, музыка, которую слушал Наман, была не настолько занудной, чтобы я стал протестовать. В конце концов, он был моим квартирным хозяином, и с ним не стоило портить отношения, особенно когда засорялся туалет или в комнате начинали скрестись мыши.

Входная дверь в мою квартиру, на которой висела крохотная табличка «Кэл Уивер, частный детектив», находилась рядом с входом в книжную лавку Намана. Владелец обычно появлялся там, когда я выходил из дома. Вывеска в его витрине гласила, что магазин открывается в десять, но это было весьма приблизительно. Иногда он и вправду приходил вовремя, но обычно не начинал работу раньше половины одиннадцатого. Сегодня как раз был такой день. Его посетители не возражали: будучи людьми благоразумными, они являлись после одиннадцати. К тому же Наман часто задерживается в магазине допоздна.

– Дома все равно делать нечего, – как-то раз сказал он мне. Наман никогда не был женат и не имел детей. – Я там с тоски помираю.

Семья Намана переехала в Америку из Египта, когда ему было девять. В колледже он специализировался по английской литературе и двадцать лет преподавал ее в средней школе. В конце концов детки его достали. То ли с возрастом он стал менее терпимым, то ли испортились ученики. Так или иначе, он покончил с преподаванием и открыл книжный магазин, что при его любви к литературе было вполне логично.

– Ты слышал? – спросил он, увидев меня.

– Слышал.

– Какой кошмар! Говорят, это был террористический акт.

– Пока еще рано утверждать.

– Да, да, согласен. Но это первое, о чем думают люди в наше время. Эта страна полна параноиков. Каждый старается что-нибудь отчебучить.

Я не был готов открывать дискуссию об американских нравах.

– У тебя сегодня стирка? – поинтересовался Наман.

– Да, бегу в прачечную. Увидимся позже.

Прачечная самообслуживания находилась в пяти кварталах от моего дома. По дороге я заскочил в химчистку и оставил там рубашки. В прачечной было немноголюдно. Утром там всегда имелись свободные машины.

Прачечной заведовала Саманта Уортингтон, или просто Сэмми, которая вытирала пролившийся мыльный раствор.

– Привет, Сэмми! – поздоровался я.

Она молча кивнула головой. Эта женщина была не слишком разговорчива.

У нее был сын Карл, который обычно вертелся здесь после школы. Больше я о ней ничего не знал. Она выглядела довольно привлекательной, но в ней сквозила какая-то ожесточенность. Жизнь изрядно потрепала ее. На вид Сэмми было лет тридцать пять, но я мог поклясться, что ей еще нет и тридцати.

– Как дела? – спросил я.

– Нормально. Слышал про кинотеатр?

– Это ужасно.

На этом наше общение закончилось. Взяв кожаный мешочек, Сэмми стала ссыпать туда четвертаки из стиральных машин. Набив его доверху, она затянула верх шнурком и отправилась в подсобку подсчитывать прибыль.

Засунув свои тряпки в две машины, я загрузил туда же стиральный порошок и средство для смягчения белья и закрыл крышки. Потом вытащил из кармана четвертаки и покидал их в прорези.

С собой я всегда приносил какую-нибудь книгу из лавки Намана. На этот раз это был роман Филиппа Рота. С этим автором я познакомился совсем недавно, прочитав «Заговор против Америки». А сегодня решил почитать «Немезиду», повесть об эпидемии полиомиелита в Ньюарке, случившейся в 40-х годах. Мне казалось, что, читая о людях, которым было еще хуже, чем мне, я смогу трезво взглянуть на вещи.

«Нет, не смей так думать», – приказал я себе. Никакой жалости к собственной персоне. Вспомни, что ты сказал Селесте. Надо смотреть вперед, а не назад. Какой смысл переживать о том, чего уже не вернешь?

Присев на лавочку, откуда были видны мои машины, я открыл заложенную страницу.

Прочитав пару страниц, я услышал:

– Ну, и как тебе?

Оторвав глаза от книги, я увидел Сэмми.

– Мне нравится.

– Некоторые считают его женоненавистником, но я так не думаю, – заявила Сэмми. – Ты читал «Запятнанную репутацию»?

Я покачал головой.

– Это о профессоре колледжа, у которого роман с уборщицей. Два чернокожих студента обвиняют его в расизме, но никто не подозревает, что… ой, не буду рассказывать, раз ты еще не читал.

– Ладно, может, когда-нибудь и одолею. – Я изобразил на лице улыбку. – Вообще-то мне удалось прочесть только пару его книг. А ты?

– Почти все. Та, которая о бейсболе, мне вообще не понравилась. А сатира на Уотергейт меня не колышет.

Сэмми чуть запрокинула голову, словно оценивая меня взглядом.

– Ты считаешь, что женщина, работающая в прачечной, в принципе не может читать?

– Я так не думаю.

– Или читает всякое фуфло типа «Пятидесяти оттенков»?

– Я вообще не думал о твоих литературных вкусах. Но спасибо за совет. Ты сказала «Запятнанная репутация»?

– Да, – улыбнулась Сэмми. – Извини, что морочу тебе голову.

– Все о’кей.

В прачечную явился новый клиент. Это был высокий смуглый мужчина с черными сальными волосами и заросшей щетиной физиономией, в джинсах и джинсовой куртке. Я заметил, что белья при нем не было. Какой-то праздношатающийся тип.

– Извини, – бросила Сэмми, направляясь к двери.

– Убирайся отсюда, Эд, – сказала она мужчине.

Тот с невинным видом развел руками.

– Да я просто зашел поздороваться.

– Я сказала, убирайся.

– А постирать бельишко я разве не могу?

– Где оно?

– Что?

– Твое поганое белье. Забыл дома?

Эд ухмыльнулся.

– Выходит, что так. – Самодовольная ухмылка стала еще шире. – Родители Брэндона передают тебе привет.

– Скажи этим придуркам и Брэндону тоже, что они могут поцеловать меня в зад.

– А мне можно? Я бы не отказался.

Я отложил книгу.

– Они обратились к юристам, но я и без них тебе скажу: Карл должен жить дома.

– Он и так живет дома. Если он со мной, значит, дома.

– Насколько мне известно, этот дом для него не подходит, Саманта. Там неподходящая обстановка.

– По-твоему, Карлу будет лучше с отцом? Чтобы он торчал в мастерской, клепая номерные знаки? И его выгуливали на дворе, как собаку? На что ему такой папаша?

– Ты ведешь себя как последняя дура. Будешь упираться – родители Брэндона ни перед чем не остановятся. А сейчас они ведут себя честно, всего лишь обратились к юристам. Хочешь, чтобы тебя по-настоящему прижали?

– Какие-то проблемы? – спросил я, подходя к Сэмми.

Встав чуть позади ее, я миролюбиво сложил руки за спиной. Услышав мой голос, Сэмми оглянулась, а Эд чуть прищурил глаза.

– Сейчас будут, – ответил он. – Мы тут с леди беседуем. А тебе, парень, пора засунуть свои штаны в сушилку.

– Этот человек тебе угрожает? – спросил я у Сэмми.

– Все в порядке. Эд сейчас уйдет.

– Это правда, Эд?

Он посмотрел на Сэмми.

– С этим ты тоже трахаешься?

Сэмми открыла рот, но ничего не произнесла.

– Не стоит так говорить с дамой, – предупредил я его.

– Не понял?

– Извинитесь.

– Чего?

– Через квартал отсюда есть клиника. Можете проверить там уши, раз у вас так плохо со слухом.

Эд встал в боевую стойку. Отвел назад правую руку, а левую ногу выставил вперед. Когда он замахнулся, я сыпанул ему в лицо стиральным порошком, который держал за спиной.

– Черт! – заорал он, прижимая руки к глазам.

И тогда я ткнул кулаком в его объемистый живот. Ощущение было такое, что я ударил гигантский пончик «Пиллсберри» или шиночеловека с рекламы «Мишлен».

Впрочем, это неважно.

А важно было то, что Эд, как подкошенный, рухнул на пол и лежал там, судорожно ловя ртом воздух и по-прежнему ничего не видя.

Меня так и подмывало пнуть его еще пару раз, но тут раздался сигнал, что мне пришла эсэмэска. Достав телефон, я взглянул на экран: Люси Брайтон. Сообщение гласило: «Пожалуйста, позвоните. Это срочно».

– Не двигайся, а то добавлю смягчитель для ткани.

Эд молча тер руками глаза.

Я набрал номер Люси Брайтон.

– О, Кэл, спасибо, – услышал я неуверенный голос. – Вы меня помните?

– Конечно.

Мы познакомились, когда я расследовал конфликт отдела среднего образования с одним из учеников. Бывшая учительница и консультант, она работала там администратором.

– Что случилось? Опять школьный скандал?

– Нет, на этот раз дело касается меня.

– Вы хотели бы встретиться? – спросил я, наблюдая, как Эд вытряхивает стиральный порошок из глаз.

Женщина ответила не сразу. Чувствовалось, что она растеряна.

– Мне кажется, что-то случилось в доме моих родителей, то есть отца и его жены. – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Точнее, его третьей жены. Такое впечатление, у них в доме что-то искали, но я не уверена. Похоже, там побывали. Это трудно объяснить.

– А почему этим занимаетесь вы, а не ваш отец с женой?

– Потому что они погибли. Вчера вечером. В том кинотеатре. Машину отца раздавило.

Глава 9

– Ты какой-то пришибленный, – заметила Арлин Харвуд.

– Просто не выспался, – ответил ее сын Дэвид.

Они сидели на кухне его дома. Этан, девятилетний сын Дэвида, уже отправился в школу, а его отец Дон пошел посмотреть, как обстоят дела с ремонтом сгоревшей кухни. Арлин собиралась отправиться туда же.

– Конечно, насмотрелся там на все эти ужасы, – вздохнула она.

– Какие именно?

Ясное дело, самым страшным было то, что случилось с людьми, раздавленными упавшим экраном. Но кривляние его нового босса было не менее ужасным. У Финли напрочь отсутствовало понятие о приличии. Он не умел себя вести.

Другими словами, он был абсолютно бесстыден.

По крайней мере, у него хватило ума убраться, пока Дакуорт не надел на него наручники. Там у всех были телефоны, и такую сцену наверняка засняли бы. В результате этому ослу еще повезло.

Надо бы с ним поговорить, убедить этого невежду, что все его попытки улучшить свой имидж могут иметь обратный эффект. Проблема была в том, что Финли не очень-то прислушивался к чужим советам. Он шел напролом, следуя лишь внутреннему голосу, который нашептывал ему всякий вздор. Может быть, поговорить с его женой Джейн? Финли никогда не упоминал о ней и игнорировал все попытки вовлечь ее в дискуссию. Возможно, Джейн Финли сумеет уговорить супруга, чтобы тот немного притормозил. Хотя вряд ли, ведь за всю их супружескую жизнь этого так и не произошло.

– Что значит «какие именно»? – удивилась Арлин.

– Ничего, – ответил Дэвид, уткнувшись в ноутбук, где он искал новые подробности катастрофы. – Там все было ужасно. Я в жизни не видел ничего подобного.

– В последнее время у людей столько горя, – вздохнула Арлин, наливая себе кофе.

Дэвид сразу понял, что она имеет в виду свою сестру, а вовсе не происшествие в кинотеатре. Агнесс была не первой, кто бросился с моста в Промис-Фоллсе, и, вероятно, не последней, однако ее самоубийство наделало много шума. Она была главным врачом больницы, а значит, принадлежала к сливкам местного общества. Однако, когда выяснилось, что она обманула собственную дочь, сказав, что ее новорожденный ребенок умер, ее сочли монстром.

Этот вердикт беспокоил Арлин не меньше, чем самоубийство сестры. Незадолго до кончины Агнесс она и сама обозвала ее монстром.

Однако позже Арлин попыталась понять сестру и выяснить, что же заставило ее утопиться.

«Не такая уж она и злодейка», – повторяла она, стараясь убедить прежде всего себя. В отличие от матери Дэвид не слишком горевал о смерти тетки. Гораздо больше его занимала вчерашняя катастрофа, собственная работа и еще одно обстоятельство – Сэмми Уортингтон.

Он уже много раз пытался объяснить, что не предавал ее, во всяком случае, намеренно. Кто-то сфотографировал их через окно кухни, когда они с Сэмми занимались сексом, и теперь эти картинки служили против нее уликами, подтверждая, что она плохая мать.

Дэвид очень переживал по этому поводу.

Он несколько раз пытался ей позвонить, оставлял сообщения на телефоне. Даже рискнул зайти к ней, но лишь напоролся на дуло дробовика. Причем Сэмми пообещала, что, если он сунется к ней еще раз, она спустит курок.

В конце концов Дэвид решил зайти к ней на работу. Не будет же она стрелять в него в прачечной?

Вообще-то всеми этими драмами он уже сыт по горло. Нахлебался сполна со своей покойной женой Джен. Да еще эта история с Марлой и ее ребенком… Работать с Финли тоже не сахар. Бесконечные стрессы, к которым Дэвид не привык. Он же не военный корреспондент. Не Вудворт и не Бернстайн. Всего лишь бывший репортер местной газеты.

– Полный улет, – вздохнул он.

– Это ты о чем? – не поняла его мать.

– Ни о чем.

– Ты не разговаривал с отцом? – поинтересовалась Арлин.

– Я каждый день с ним общаюсь. Мы же живем под одной крышей, мама.

Дэвид тут же пожалел о своих словах.

– Не волнуйся, мы скоро уедем, – поджала губы мать. – Потерпи еще несколько недель, и мы избавим тебя от нашего присутствия. Твой отец говорит, что работа подвигается очень быстро. Они уже опередили график. – Арлин сделала паузу. – К счастью для тебя.

– Извини. Я ничего такого не хотел сказать. Да, у меня была беседа с отцом. А в чем дело?

– Я не имею в виду обычную болтовню. А серьезно вы не говорили?

– Говорили. Когда я советовался с ним по поводу работы у Финли. Мы тогда очень душевно побеседовали. И папа сказал, что мне надо соглашаться.

– Значит, это отец виноват, что ты связался с подобным типом?

– Я этого не сказал. Это мое собственное решение. Мне была нужна работа. А почему ты спросила про отца? Тебя что-то беспокоит?

– У него что-то на уме. Ты должен с ним поговорить.

– С ним все в порядке? Сердце не пошаливает?

Арлин покачала головой.

– Сердце у него отличное. – Мать махнула рукой. – Ладно, оставим это.

Дэвид хотел продолжить разговор, но тут завибрировал мобильник, лежавший на столе рядом с ноутбуком. Дэвид взглянул на экран.

– Блин!

В другое время мать отчитала бы его за столь вульгарное выражение, но сегодня она промолчала.

– Это он? – спросила она.

Кивнув, Дэвид поднес трубку к уху.

– Слушаю.

– Это гениально! – послышался голос Финли. – Ты просто гений!

– Извини, Рэнди, ты о чем?

– О твоей идее создать этот фонд! Для помощи жертвам катастрофы! Они моментально заглотили наживку! Я был на этой чертовой программе «Сегодня». В Олбани уже вцепились в эту идею и носятся с ней. – Рэндалл загоготал. – От тебя все-таки есть какой-то толк.

– Рэнди, я…

– Ладно, шучу. Я страшно рад, что нанял тебя. Очень мудрый шаг. Ты обладаешь безошибочным инстинктом.

– Я позабочусь, чтобы в банке поскорее открыли счет. Я уже говорил с ними.

– Отлично, отлично. Надо привлечь какую-нибудь крупную компанию, чтобы они раскошелились на кругленькую сумму. А мы сфотографируем, как они вручают мне чек. Давай, начинай обзвон. Знаешь что? Звякни Глории Фенуик. Она окучивает «Пять вершин». Спроси, не захотят ли ее боссы отвалить деньжат, чтобы их было чем помянуть на похоронах.

«Господи, как же я себя ненавижу», – подумал Дэвид.

– Я посмотрю, что можно сделать, – вслух произнес он.

– Детали обсудим позже. Сегодня у меня деловая встреча.

Дэвид слышал об этой встрече в первый раз, хотя знать распорядок дня шефа входило в его обязанности.

– Какая встреча?

– Я обедаю с Фрэнсисом. Вернее, с Фрэнком.

– Каким Фрэнком?

– С Фрэнком Манчини.

Дэвид поставил палец на трекпад ноутбука и стал искать сообщение, которое попалось ему сегодня.

И вот что он нашел:

«Участок под открытым кинотеатром был недавно продан компании «Манчини Хоумс», скорее всего, под застройку, хотя официального подтверждения пока нет. Компания не отвечает на вопросы, касающиеся ее планов».

– Эй, куда ты пропал? – окликнул Дэвида Финли.

– Это владелец «Манчини Хоумс»? Застройщик?

– Верно.

– Тот, который купил землю под кинотеатром?

– Да, – подтвердил Финли, слегка насторожившись.

– Если вы будете обсуждать случившееся, я бы предпочел участвовать в разговоре. Мне нужно знать твою стратегию, Рэнди. Какую версию ты намерен продвигать?

– Это не имеет никакого отношения к катастрофе, Дэвид.

– Тогда почему ты так спешишь с ним встретиться?

– Никуда я не спешу. Эта встреча была запланирована давно.

– Давно?!

– Не напрягайся. К тебе это не имеет никакого отношения. С тобой мы все обговорим потом. Еще раз спасибо за идею. Высший класс. Ты сделаешь из меня икону гуманитарной помощи. – Финли опять загоготал. – Когда-нибудь они поставят мне памятник, чтобы было куда гадить голубям.

И, не дожидаясь новых вопросов, Финли повесил трубку.

Глава 10

– Ну, как поживаешь, Вик?

Виктор Руни старался сидеть прямо. Он был утомлен и страдал от похмелья, но, поднявшись утром, сделал все возможное, чтобы выглядеть презентабельно, поскольку его ждало собеседование о приеме на работу. Человек, сидящий за столом напротив него, об этом пока не догадывался. Он думал, что Виктор зашел просто поболтать.

– Вполне прилично, Стэн. В общем, неплохо.

Стэн Малгрю, владелец компании «Малгрю и сын», производящей металлоизделия, и был этим самым сыном. Его отец Эдмунд Малгрю умер год назад, и компания перешла к Стэну, который предпочел не менять ее название. «Малгрю и сын» подразумевало преемственность поколений, хотя Стэн был отцом троих дочерей, которые не проявляли ни малейшего интереса к семейному бизнесу и не собирались делать карьеру на латунных фитингах.

– Сколько же мы с тобой не виделись? Наверное, со школы? – спросил Стэн.

– Похоже. А ты отлично выглядишь.

– Спасибо.

Стэн не стал возвращать комплимент, потому что Виктор все равно бы не поверил. Сам он выглядел далеко не лучшим образом. Худой, изможденный, под глазами синяки, плохо выбритая серая физиономия.

– Хочу тебе сказать, – неуверенно начал Стэн. – Хотя прошло уже несколько лет…

– Три, – уточнил Виктор.

– Да, три, вау, я думал, что больше. Ну, все равно, мне ужасно жаль Оливию. Вы ведь собирались пожениться?

Виктор кивнул:

– Верно.

Стэн сморщился:

– Жуткое дело. Этого отморозка так и не поймали?

– Нет.

– А эта катастрофа в кинотеатре? Просто уму непостижимо. Говорят, там была бомба. Как тебе такое? Я слышал, что экран должны были демонтировать на следующей неделе, но эти ребята что-то перепутали.

Виктор молча изучал канцелярские принадлежности на столе Стэна.

– Похоже на то. Полный кошмар.

– Ты знаешь, я даже иногда жалею, что там не был. Наверное, это круто, когда рушится такой огромный экран. Впечатляющее зрелище.

– Возможно, в следующий раз тебе повезет, – обнадежил его Виктор.

– Что?

– Я хочу сказать: если опять случится подобное, возможно, ты окажешься рядом и сможешь похвастаться, что там был. Я где-то читал – есть люди, которые, как утверждают, находились в Нью-Йорке 11 сентября, когда рухнули эти башни, хотя их там и в помине не было. Они считают, что это придает им значительности.

– Ты так истолковал мои слова?

– Да нет, черт побери. Просто почему-то пришло в голову, – усмехнулся Виктор. – Со мной это часто случается. Вдруг появляются какие-то идеи.

– Уверяю тебя, я вовсе не хочу новых трагедий. Ладно, хватит об этом. Так чему я обязан твоим визитом?

Виктор Руни пожал плечами.

– Я наткнулся в «Фейсбуке» на сайт выпускников, которые поддерживают связь со своими одноклассниками, и увидел там твою фотографию. Мы так долго не встречались, мне просто захотелось тебя увидеть. Поэтому и заскочил.

– Отличная идея, – проговорил Стэн, медленно кивая. – Ты просто молодец.

– И потом я хотел кое-что тебе передать.

Вынув из кармана конверт, Виктор извлек из него небрежно сложенный листок и протянул Стэну.

– Что это?

– Мое резюме.

– Ах, вот как, – вздохнул Стэн, кладя листок на стол. От его взгляда не укрылось сальное пятно на бумаге. – Сейчас у нас нет вакансий, Виктор.

– Но я его все-таки оставлю. Так, на всякий случай. Посмотри, у меня достаточно много опыта. Я знаю механику. Умею обращаться с оборудованием, разбираюсь в электрике. Могу починить любой прибор. Быстро обучаюсь, способен что угодно собрать. Правда, инженерного диплома у меня нет, после смерти Оливии я все забросил, но я многое умею. И думаю вернуться в университет, чтобы получить диплом.

Стэн мельком взглянул на резюме.

– Я вижу, ты работал в пожарной службе. Но недолго.

– Да, я был там на хорошем счету, честное слово.

– Так почему же ты ушел? Такая работа не валяется.

– У меня… в то время были проблемы.

Стэн внимательно посмотрел на него.

– Какого рода проблемы, Вик?

– Я все не мог оправиться после смерти Оливии.

Стэн сочувственно кивнул:

– Неудивительно.

– Ну, у меня был такой период… Я никак не мог собраться. Мне пришлось уйти. Я лечился, чтобы прийти в себя.

Повисло тягостное молчание.

– А как сейчас? Ты пришел в себя?

– А тебе кажется, что нет?

Стэн сглотнул.

– Ты меня, конечно, извини, но вид у тебя как после бурно проведенной ночи. И глаза красные.

Виктор прищурился.

– Они у меня всегда такие. Вчера вечером я начал бегать, вот и устал с непривычки.

– Бегать?

– Чтобы быть в форме. Пробежал не очень много. Около полумили. Но я постепенно восстанавливаюсь.

Так оно и было. Только он умолчал, что через полмили его вырвало. Он пошел домой и крепко выпил.

– Да, видимо, в этом все дело, – согласился Стэн, делая вид, что поверил.

– Ты мне не веришь, – упрекнул его Виктор.

Стэн пожал плечами.

– Не мне тебя судить, Вик.

Он взял со стола листок.

– Я оставлю его у себя. Если что-то появится, я тебе звякну. Но имей в виду, в последнее время дела у нас идут неблестяще. А кому сейчас хорошо? Все, кого я знаю, сейчас на спаде. – Стэн удрученно развел руками. – Мне пришлось уволить пару своих парней, и если у меня возникнут вакансии, я возьму в первую очередь их, если, конечно, они не пристроятся где-то еще. Хотя вряд ли им удастся что-нибудь найти. Надеюсь, ты понимаешь.

Виктор провел языком по внутренней стороне щеки.

– Да, я понял.

– Ты же можешь поискать где-нибудь еще. В Олбани, Скенектеди, Бингэмтоне.

– Я не уеду из Промис-Фоллса. Слишком многое меня с ним связывает. Это мой родной город.

– Если появится что-нибудь на неполный рабочий день, я тебе свистну. – Стэн снова взглянул на листок. – Здесь есть твой телефон. Вот и отлично, – улыбнулся он.

Виктор встал.

– Ты не лучше других, – бросил он.

– Извини, но я не понимаю…

– Все вы нас имеете, как хотите.

Стэн был несколько ошарашен. Когда до него наконец дошло, он приподнялся с кресла и с упреком произнес:

– Ну, зачем ты так, Вик?

– В этом городе нет порядочных людей.

– Ты ошибаешься. Порой люди просто боятся поступать по совести. Она у них как бы спит. А когда просыпается, бывает уже поздно.

– По себе знаешь? Ты такой же, как все. Полиция тогда нашла больше двух десятков свидетелей, но никто из них не захотел давать показания. Даже газеты не смогли их расшевелить. Насколько я знаю, ты тоже был в этом списке.

– Да не было меня там, Вик.

– Если ты дашь мне работу, значит, у тебя проснулась совесть, и тогда, возможно, я тебя прощу.

Стэн отодвинул от стола свое кресло.

– Простишь меня?

– Если возьмешь меня на работу. Хоть раз сделай доброе дело.

– Я тебе ничего не должен, Вик. И мне не за что просить у тебя прощения. Даже если бы я и собирался взять тебя на работу, – чего, честно говоря, не хочу, у меня нет вакансий. – Стэн печально покачал головой. – Послушай, я сохраню твое резюме, и если что-то изменится, то готов забыть, что ты мне тут наговорил.

Виктор пристально посмотрел на него.

– Ты слышал, как она кричала?

– Что?

– Ну, когда ее убивали. Ты слышал ее крики?

– Вик, тебе лучше уйти. Меня даже не было в городе, – со вздохом сказал Стэн. – Я уезжал в Англию. Работал там несколько месяцев и жил у родственников. А обо всем этом узнал из «Стандарда» в Интернете. Сначала просто не мог поверить, такой кошмар.

– Верно.

– Ты бы поговорил с нужными людьми, Вик. А если уже говорил, сделай это еще раз.

Виктор отвернулся и пошел к двери.

– Да подожди ты, – попытался остановить его Стэн. – Мне очень жаль, знаю, ты прошел через ад. Возможно, я смогу помочь тебе как-то по-другому. Почему бы нам не пообедать вместе? Приходи попозже, выпьем пивка… – Он осекся. – Ну, может, не пивка, если ты и вправду завязал…

Виктор даже не оглянулся.

Выйдя из-за стола, Стэн последовал за своим бывшим одноклассником к парковке.

– Мне не хотелось тебя обидеть. Прости, если я чем-то тебя задел.

Сев за руль своего старенького фургона, Виктор захлопнул дверь и, не глядя на Стэна, сделал неприличный жест и дал газ.

Глава 11 Кэл

Мы договорились встретиться через час у дома отца Люси Брайтон.

Поднявшись на ноги и проморгавшись, Эд, спотыкаясь, вышел из прачечной. Я заложил свое белье в сушилку и стал ждать, пока оно высохнет. Обычно на это уходило полчаса, так что у Эда было достаточно времени, чтобы натравить на меня полицию. Но никто так и не появился. Видимо, пострадавший решил не связываться.

И слава богу. Кто знает, сколько друзей осталось у меня в этом заведении.

Я вручил Сэмми свою карточку со словами:

– Позвони мне, если он будет тебе досаждать. Или вызывай полицию.

Сэмми взяла карточку, даже не взглянув на нее.

– Это мои проблемы, – буркнула она, возвращаясь к своим машинам.

Что ж, у каждого своя манера выражать благодарность.

Забросив домой белье, я сел в свою «хонду», стоявшую за книжной лавкой. Дом Чалмерсов находился на Скелетон-драйв, в одном из лучших районов города. Длинное здание с гаражом на две машины и ухоженным участком с величественными дубами, которые по виду были гораздо старше нашего города.

Люси Брайтон ждала меня на подъездной дорожке, сидя в серебристом «бьюике». Когда я подъехал, она вышла из машины.

У меня самого рост не маленький, но она была со мной вровень, и ее глаза за овальными очками в тонкой металлической оправе могли смотреть на меня в упор. В ее внешности вообще преобладали вертикальные линии: прямые волосы до плеч, длинный тонкий нос, прямой долгополый плащ и черные брюки с безукоризненной стрелкой.

Сняв очки, она вытерла покрасневшие глаза скомканным платком.

– Спасибо, что приехали, Кэл.

– Примите мои соболезнования.

– Все это настолько ужасно. Я только что из морга, так, кажется, называется это место.

Она приложила руку к губам, чтобы немного прийти в себя.

– Мне пришлось опознавать тело… это так жутко. Я надеялась, что произошла ошибка, но это был он. Мой отец. Мириам будет опознавать кто-то другой. Я не являюсь ее близкой родственницей. Сюда из Провиденса приедет ее брат. Это так… такая бессмысленная смерть… как такое вообще могло случиться.

– Сочувствую, – сказал я.

– Они собирались демонтировать экран на следующей неделе. Произошла какая-то ошибка. Возможно ли это?

– Не знаю. Но думаю, скоро во всем разберутся.

Я стал подозревать, что она пригласила меня как раз для этого – найти виновника катастрофы. Если так, она зря потратит деньги. В это дело наверняка вмешаются федералы и полиция штата.

Если они сочтут, что здесь нечто большее, чем головотяпство демонтажной службы, наверняка подключится Министерство национальной безопасности. Их совместные усилия гораздо быстрее приведут к результату, чем моя индивидуальная деятельность.

– Я до сих пор в шоке, – всхлипнула Люси. – Мне все кажется, что я брожу в тумане. И ничего этого не произошло. Такого просто не может быть.

– Но вы отлично держитесь.

– Если это называется «отлично держаться», тогда что значит «потерять голову»? А такое обязательно произойдет, я вам гарантирую. Мне неизвестно, когда выдадут тело. А еще надо организовать похороны. Обзвонить друзей и родственников, может быть, они захотят приехать.

Я вспомнил, что Люси разведена. Может ли она рассчитывать на помощь родственников?

– А ваш бывший муж не собирается приехать?

Женщина рассмеялась.

– Джеральд? Спешит и падает.

– Это означает «нет»?

– Он живет в Сан-Франциско. Я ему позвонила, но у него нет денег даже на автобус до Лос-Анджелеса, не говоря уже о самолете. Честно говоря, я этому только рада. Кристал всегда так волнуется, когда он приезжает, а ей это совсем ни к чему.

Люси как-то упомянула о своей дочери, но я ее ни разу не видел.

– Почему волнуется?

– У Кристал совершенно фантастическое представление об отце. Она считает: он ушел от нас, потому что выполняет какую-то более важную миссию. Сражается с инопланетянами, спасает китов, возводит гигантский щит, чтобы остановить глобальное потепление. Она не допускает мысли, что ему просто наплевать на собственную дочь. Она не говорит о своих переживаниях, но это проявляется в ее рисунках.

– Она рисует?

Люси махнула рукой.

– Это неважно. Я позвала вас не за тем, чтобы посвящать в свою личную жизнь.

Она вдруг отвернулась, сгорбилась и зарыдала.

– Простите, – пробормотала она, не глядя на меня.

Я осторожно положил ей руку на плечо.

– Ничего. На вас столько свалилось. Тут любой не выдержит.

Пару раз всхлипнув, она вытерла нос и повернулась ко мне.

– Кристал только одиннадцать. Детям вообще трудно объяснить, почему их бросают родители. А с Кристал все еще сложнее…

– Не понял.

Еще один всхлип.

– Она… не такая, как другие дети.

Люси сунула платок в сумку и выпрямилась.

– Все в порядке. Я оставила ее у подруги. Не стоило брать ребенка с собой после того, что произошло.

Судорожно сглотнув, Люси вздернула подбородок, словно показывая, что она готова ко всему, как бы тяжело это ни было. Но я по-прежнему не понимал, зачем мы сюда приехали.

– Ну, хорошо. А теперь расскажите, почему вы мне позвонили.

Она с беспокойством взглянула на дом.

– Там что-то не так.

– Вы сказали, что в доме кто-то побывал.

– Мне так кажется.

– Вы приходили сюда сегодня утром? После того как узнали, что ваши родители погибли?

Люси быстро взглянула на меня.

– Не мои родители, а мой отец и его жена.

– Адам Чалмерс – это ваш отец, а Мириам…

– Его третья жена. Моя мать умерла, когда я была подростком. Отец снова женился и прожил с Фелисией шесть лет, пока она не бросила его. А потом уже появилась Мириам.

– Вы с ней ладили?

– Не очень. Она… она мне не нравилась.

– Почему?

Люси чуть замялась.

– Мне бы не хотелось выглядеть ханжой.

Но Люси Брайтон зря беспокоилась. Мне она такой никогда не казалась. Наоборот, производила впечатление человека широких взглядов, не склонного кого-то осуждать. В ней сквозила какая-то атлетическая сексуальность. Она была похожа на бывшую бегунью или гимнастку, хотя никогда не говорила об этом. Ее телосложение располагало к таким занятиям. И к некоторым другим тоже. Во всяком случае, эта мысль не раз приходила мне в голову, отвлекая от профессиональных обязанностей.

– Вас трудно назвать ханжой.

– Мне не нравилось, что Мириам моложе меня.

– А сколько ей было?

– Тридцать. Мне тридцать три, а моему отцу пятьдесят девять… Довольно странное ощущение оказаться старше своей мачехи на три года. В этом есть что-то зловещее.

– Да, это необычно.

– По возрасту отцу подходила только моя мать. Им было по двадцать, когда они поженились. Через тринадцать лет она умерла, и не прошло и года, как мой отец женился снова.

– На Фелисии.

Люси кивнула.

– Та оказалась, по крайней мере, старше меня. Правда, только на пять лет. Ей минуло девятнадцать. С самого начала было ясно, что этот брак не продержится долго, и точно, через шесть лет она бросила отца. Бракоразводный процесс несколько затянулся, и все это время отец встречался с самыми разными женщинами. А три года назад откопал эту самую Мириам. Она была почти на тридцать лет его моложе.

Быстро произведя мысленный подсчет, я определил, насколько старше Люси. Лет на десять или около того.

– Такое случается.

– Я знаю. С этим вполне можно было примириться, если бы отец вел себя в соответствии с возрастом. Но он отчаянно молодился и выглядел по-дурацки. А может, это Мириам делала из него посмешище. Он…

Она запнулась. Я терпеливо ждал.

– Возможно, он хотел доказать ей и себе тоже, что по-прежнему молод. Поэтому и вел себя так.

– Мужчины под шестьдесят часто этим грешат.

Но пора было вернуться к цели нашего приезда.

– Почему вам показалось, что в доме кто-то был?

Люси глубоко вздохнула.

– Когда я узнала о том, что случилось, я сразу же приехала сюда. Надо же было чем-то себя занять, ведь все равно рано или поздно придется забирать одежду для похорон, а потом решать, что делать с домом. Ну, так вот…

– Что же произошло?

– Когда я входила в дом, то услышала, как закрывается задняя дверь. Кто-то вышел наружу.

Глава 12

Ангусу Карлсону удалось поспать меньше двух часов.

Домой он вернулся в пятом часу утра. С места происшествия он поехал по адресу, где был зарегистрирован раздавленный «мустанг-2006». Он принадлежал Флойду и Ронде Грэвел, проживающим на Кэнтербери-стрит, однако в машине нашли явно не их. Погибшие были подростками.

Ему пришлось звонить дважды, причем второй раз более настойчиво, чтобы разбудить спящих хозяев. Через минуту он услышал, как кто-то крикнул «Иду!». Скоро дверь открыл мужчина в пижаме, а чуть позже появилась женщина, завязывающая пояс халата.

Извинившись, Карлсон представился и спросил, есть ли у них открытый «мустанг».

– Да, – ответила Ронда. – Но сейчас его здесь нет. Его взял Гален. Это наш сын.

«Был вашим сыном – о господи».

– А что случилось? – спросил Флойд.

– Вы не знаете, с кем ваш сын поехал сегодня в кино? В открытый кинотеатр?

Флойд посмотрел на жену.

– С Лизой Крофт, – сказала она.

– У вас есть ее адрес?

– А что произошло? – снова спросил отец Галена.

Потом все было ужасно. И у Крофтов ничуть не лучше. После этих визитов он чувствовал себя как выжатый лимон. Однако держался.

В доме Адама Чалмерса никто не ответил. Значит, они жили одни. Теперь придется разыскивать родственников.

В окне дома Карлсон заметил наклейку, из которой следовало, что он находится под охраной агентства безопасности штата Нью-Йорк. Эта фирма контролировала север и восток Олбани. Карлсон позвонил по круглосуточной линии и, назвав себя, объяснил, что ему нужно найти кого-нибудь из родственников Адама Чалмерса. Посовещавшись с начальством, дежурный нашел анкету, где в качестве контакта была указана некая Люси Брайтон. Если сигнализация срабатывает, а мистер Чалмерс находится вне досягаемости, дежурный должен связаться с госпожой Брайтон. Ее телефон после небольшой словесной перепалки был предоставлен Карлсону.

Звонить с такой новостью, да еще среди ночи, было не совсем удобно. Пришлось идти самому. Найдя в интернет-справочнике ее адрес, Карлсон поехал в южную часть города. Там он нашел многоуровневый дом, у которого стоял «бьюик».

Он опять долго звонил у двери, пока не появилась Люси Брайтон, за которой стояла заспанная девочка. Женщина велела ей идти обратно в спальню, и та, вытянув руки по швам, покорно поплелась наверх.

Странный ребенок.

Крик матери вернул ее назад, хотя та этого не заметила.

– На днях отец сказал мне, что кинотеатр закрывается и надо бы съездить туда в последний раз. Но тогда он еще не решил. Вообще-то он большой любитель кино, сам раньше писал сценарии и… Нет, я не могу поверить. Не могу. Это какая-то ошибка. Какая там была машина?

– «Ягуар». Классическая модель красного цвета. Думаю, тип Е.

Карлсон, несколько лет проработавший на патрульной машине, знал все местные средства передвижения, даже самые древние. Люси Брайтон оперлась о стену.

– А номер был AFV-5218? – вдруг спросила девочка.

Ее мать только сейчас заметила, что дочка вернулась.

– Ах, Кристал, – вздохнула она, прижимая дочь к себе.

– Да, номер такой, – подтвердил Карлсон, заглянув в блокнот. – У девочки хорошая память.

– С дедушкиной машиной что-то случилось? Она старинная.

– Боюсь, что так, – сказал Карлсон.

– Мне нравится эта машина.

– Ну, ясное дело.

– Золотко, я как раз пытаюсь выяснить… – начала Люси.

– Они погибли?

Люси еще крепче прижала к себе дочь и потрепала ее по голове.

– Все в порядке, все будет хорошо.

– Надеюсь, они не умерли, – бесцветным голосом произнесла девочка, стараясь освободиться. – Я хожу к ним по субботам, когда мама уходит на собрание. Мне там нравится. У дедушки в подвале можно играть в пинбол.

– Да что ты говоришь, – сказал Карлсон.

– Мириам добрая. Она не моя бабушка, но все равно хорошо ко мне относится.

– Иди в постель, солнышко. Когда полицейский уйдет, я к тебе загляну.

– Хорошо, – проговорила Кристал и снова стала подниматься по лестнице.

– У меня еще несколько вопросов, – продолжил Карлсон.

Покончив со всеми формальностями, он сообщил, куда отвезут тела, и через десять минут был свободен.

Карлсон решил заехать домой, чтобы чуть прикорнуть перед работой, которая начиналась в восемь. Войдя в дом, он постарался по возможности тихо прокрасться на кухню, но проклятые деревянные полы, как всегда, громко заскрипели.

– Ангус? – послышалось сверху.

– Да, это я. Иди спать, Гейл.

На площадку второго этажа вышла женщина лет тридцати и включила свет. Ее короткие волосы были выкрашены перьями, на плечи накинут поношенный халат.

– По-моему, рабочий день у тебя кончается несколько раньше, – произнесла она без намека на упрек. Просто констатация факта.

– Я не позвонил, не желая тебя будить.

– А в чем дело?

– Черт знает что. Упал экран в открытом кинотеатре и насмерть придавил людей.

– О боже! Как это произошло?

Карлсон махнул рукой, он слишком устал, чтобы вдаваться в подробности.

– Никто не знает. Иди спать.

– Я еще не спала.

– Это неважно.

– Я лежала и думала.

– Пойду поем чего-нибудь, – сказал Карлсон и отправился на кухню.

Гейл спустилась вниз и последовала за ним. На кухне она спросила, что он предпочитает: остатки тушеной говядины, разогретые в микроволновке, или омлет. Учитывая, что время ближе к завтраку, чем к ужину, последнее более логично.

Открыв холодильник, Карлсон вытащил оттуда бутылку пива.

– Пока хватит этого.

– Я вот подумала…

– Извини, я страшно устал. Разве обязательно заниматься этим сейчас?

– Но ты же не знаешь, что я хотела сказать.

– Не знаю? – усмехнулся он, припадая к бутылке. – Но могу догадаться.

Снова открыв холодильник, он достал оттуда пакет с нарезанной итальянской салями и, разорвав упаковку, загрузил в рот сразу половину.

– Ты считаешь, мы к этому готовы. Твои биологические часы тикают вовсю. Если уж заводить детей, то именно сейчас. Зачем ждать? Без ребенка это не семья.

Карлсон задорно посмотрел на жену.

– Ну, как это тебе?

Ее глаза подернулись влагой.

– Я так и знал.

– Ты будешь прекрасным отцом. Я в этом уверена.

– Меня беспокоит не это, – заявил Карлсон, запихивая в рот еще одну порцию салями.

– Ты думаешь обо мне? Да? Хочешь сказать, что из меня не получится хорошей матери?

– Я вовсе не это хотел сказать, – промямлил он с набитым ртом.

– Но подумал.

– Заводя ребенка, все полагают, что будут прекрасными родителями. А когда он появляется, оказывается, это не так.

– Я уверена, мы с тобой справимся.

– Ничего нельзя знать заранее.

– Но у нас все будет по-другому. Не как у тебя в детстве, – заверила его Гейл, поглаживая по руке. – Если твоя мать…

Он слегка оттолкнул жену.

– Мне надо хоть немного вздремнуть перед работой.

Будильник разбудил его через два часа. Спустя тридцать минут он был уже в участке, намереваясь отправиться оттуда в кинотеатр, но у Дакуорта были другие планы.

– Сегодня нам будут помогать эксперты по взрывчатке из штата. Полиция опрашивает свидетелей и всех, кто там был. А ты поедешь в Теккери.

– В колледж? Зачем?

– По делу Мэсона Хелта.

Мэсон Хелт, студент колледжа Теккери, был застрелен начальником охраны, когда он напал на сотрудницу службы охраны Джойс Пилгрим, которая играла роль подсадной утки для подонка, изнасиловавшего трех студенток.

– А что там делать? – удивился Карлсон. – Ведь парня уже вычислили.

– Мисс Пилгрим утверждает: перед смертью Хелт заявил, что это был розыгрыш, своего рода инсценировка, которую его попросили сделать. Я должен знать мнение других по этому поводу. Если там замешан кто-то еще, мы должны это выяснить.

– Ты считаешь, меня нельзя допускать к серьезным делам?

Дакуорт с ходу отмел это обвинение:

– Если бы не свалился этот экран, я бы сам сегодня поехал в Теккери.

– Понял.

Дакуорт уже пошел к выходу, но вдруг остановился и обернулся.

– Поинтересуйся Данкомбом.

– Кто это?

– Клайв Данкомб – начальник охраны, который выпустил пулю в Хелта. Бывший полицейский из Бостона. Воображает себя Джоном Уэйном. Он должен был сразу же сообщить нам, но предпочел разбираться сам. Похоже, его поддерживает ректор, хотя родители Хелта предъявили колледжу иск на несколько миллионов долларов. Он написал книгу о том, как стать козлом.

– Ладно, спасибо за наводку.

Изнасилованных студенток звали Дениз Лэмбтон, Эрин Стоттер и Лорейн Пламмер. Никто из них не видел лица насильника, но все утверждали, что на нем была толстовка с капюшоном и числом 23 на груди.

У Карлсона имелись телефоны всех троих, но только одна из них, Лорейн Пламмер, была в пределах досягаемости. Был конец семестра, и большинство студентов уже разъехалось по домам. Эрин Стоттер уехала к себе в Дэнберри, штат Коннектикут, а Дениз Лэмбтон родители отправили на Гавайи – подарок к окончанию колледжа.

Лорейн же решила остаться и заниматься летом, чтобы поскорее получить диплом. Она согласилась встретиться с Карлсоном в главной столовой, помещении величиной с арену со сводчатым потолком. Когда тот приехал, там было всего несколько студентов. Лорейн сидела в углу, уткнувшись в небольшой ноутбук. Рядом стоял бумажный стаканчик с кофе.

– Мисс Пламмер?

– А вы из полиции? – спросила Лорейн.

Это была маленькая тщедушная девушка с черными волосами до плеч, одетая в серую толстовку и джинсы.

Карлсон протянул ей руку, представился и сел напротив.

– Что-то пустовато у вас здесь, – заметил он.

– Почти все разъехались, но столовую, слава богу, не закрывают. Иначе я бы просто умерла с голода.

– Значит, вы остались здесь на лето?

Она пожала плечами и скорчила рожицу.

– Да. Пытаюсь ускорить процесс. Не горю желанием сидеть здесь четыре года. Хочется поскорее заняться делом, вести взрослую жизнь. Сделать карьеру, пока не появились семья и дети.

– У вас есть молодой человек?

Она покраснела.

– Нет. Я просто планирую заранее.

– Это вполне естественно.

– У вас ко мне вопросы? Насчет того парня, который на меня набросился?

Карлсон кивнул.

– Вас, конечно, уже опрашивали, но нам опять понадобилась ваша помощь.

– Но ведь того парня застрелили? Я думала, дело закрыто.

– Нас интересует, о чем говорил Мэсон Хелт, хотя нет оснований сомневаться, что это был он, когда напал на вас.

– Я гуляла у пруда. Вы знаете наш пруд?

– Да.

На территории колледжа находился небольшой водоем. Он присутствовал на всех фотографиях колледжа на фоне величественных зданий, отражающихся в его прозрачной воде. Вокруг него обычно гуляли и бегали студенты.

– Там очень красиво, хотя я бы не рискнула опустить туда даже палец. Кто-то из наших запустил туда маленького крокодильчика для прикола. Вероятно, он там загнулся, но кто знает? В общем, я гуляла вокруг пруда около десяти вечера, что было довольно глупо, ведь там никого уже не было. Когда я подошла к деревьям, оттуда выскочил парень и схватил меня. Как видите, я не очень тяжелая, так что он легко меня поднял и потащил в кусты. Перепугавшись, я хотела закричать, но он закрыл мне рукой рот и повалил на землю. Не волнуйтесь, я уже успокоилась.

– А что он при этом говорил?

Девушка чуть отпила из своего стаканчика.

– Я была так напугана и точно ничего не помню. Что-то вроде: «Я тебе ничего плохого не сделаю и вообще не трону. Только расскажи им о случившемся с тобой. Пусть боятся». Да, похоже, так.

– Расскажи им, чтобы боялись?

Лорейн кивнула.

– А кому рассказать?

– Он не уточнил. Наверное, имел в виду всех вообще.

– У вас ведь пострадали еще две студентки? Эрин Стоттер и Дениз Лэмбтон.

– Да. Я их не очень хорошо знаю. Они мне говорили, что этот парень им то же самое сказал. Но ведь вы и без меня это знаете, верно? Мистер Данкомб – он у нас начальник охраны – наверняка сразу же сообщил вам об этом.

Карлсон уже знал от Дакуорта, что в полицию все эти сведения попали с большим опозданием.

– Почему вы думаете, что он сообщил нам об этом?

– Я собиралась заявить в полицию, но он сказал, что сообщит обо всем сам. Отнесет туда мое заявление, и в случае чего меня допросят лично.

Карлсон улыбнулся:

– Он так и сделал?

Лорейн кивнула:

– Думаю, что да. Мы с ним были знакомы, зачем ему меня обманывать?

– Как же вы познакомились?

– У него есть приятель. Он писатель. И как-то раз Данкомб пригласил меня к нему в гости.

Девушка снова покраснела.

– Писатель? – переспросил Карлсон.

– Я там просто опозорилась. Здорово перепила и отключилась, а на следующий день жутко себя чувствовала.

Она чуть запнулась, а потом сказала:

– Но они вели себя очень мило.

– Вы сказали, Данкомб обещал сообщить о случившемся в полицию.

Лорейн медленно кивнула.

Выйдя из столовой, Карлсон сразу же позвонил Дакуорту.

– Я только что разговаривал с этой Пламмер.

– Отлично.

– После нападения она хотела сразу же пойти в полицию, но Данкомб сказал, что сделает это сам.

– Но так и не сделал.

– Да. Я просто хотел поставить тебя в известность.

Дакуорт промолчал.

– Я хочу с ним поговорить. Прямо сейчас.

– Нет, – отрезал Дакуорт. – Предоставь это мне. Возможно, с ним захочет встретиться Ронда.

Ронда Финдерман, шеф городской полиции.

– Но ведь я уже там.

– Нет, подожди…

Но Карлсон уже дал отбой.

– Мне нужен мистер Данкомб, – сказал Карлсон дежурному службы охраны.

– Он сейчас занят. Посидите, я вас приглашу…

Карлсон решительно направился к двери, где была табличка с именем Клайва Данкомба. Повернув ручку, он вошел в кабинет.

Данкомб сидел за столом, беседуя с каким-то мужчиной. Он удивленно поднял глаза на Карлсона.

– Простите?

– Ангус Карлсон, – отрекомендовался тот, показывая удостоверение. – Полиция Промис-Фоллса.

– Очень приятно, – произнес Данкомб. – Но я, как видите, занят.

– Это очень важно.

Данкомб со вздохом посмотрел на собеседника. Это был мужчина за сорок в твидовом пиджаке с обтрепанными рукавами. Длинные всклокоченные волосы почти закрывали воротник. Все это позволяло безошибочно распознать в нем типичного преподавателя колледжа.

– Извини, Питер, – обратился к нему Данкомб. – Подожди в приемной, пока я тут с ним разберусь.

Тот, кого назвали Питером, обернулся и посмотрел на Карлсона.

– Вы из полиции? – спросил он.

– Да.

Бросив тревожный взгляд на Данкомба, Питер спросил:

– Клайв, может быть, стоит…

Данкомб энергично замотал головой:

– Питер, я уверен, что здесь ничего серьезного. Мы быстро все уладим. Все нормально, не сомневайся.

– А то, другое дело…

Данкомб быстро взглянул на него.

– Да говорю тебе, все под контролем. Тебе не стоит волноваться.

Питер неуверенно встал и вышел из кабинета. Карлсон занял его место, которое было еще теплым.

– А где же детектив Дакуорт? – спросил Данкомб. – Раздает интервью?

– Кто это? – спросил Карлсон, мотнув головой в сторону двери.

– Один из наших преподавателей.

– Почему он хотел со мной поговорить?

– Да не хотел он с вами говорить. Это все пустяки. Чисто личное дело. Так что вам угодно?

Устроившись в кресле, Карлсон открыл блокнот.

– Я только что говорил с Лорейн Пламмер.

– Лорейн Пламмер… – повторил Данкомб.

– Это одна из тех девушек, которые подверглись насилию у вас в Теккери.

Данкомб усмехнулся.

– Знаю, знаю. Эрин Стоттер, Дениз Лэмбтон и вышеупомянутая Лорейн Пламмер. Три студентки, на которых успел напасть Мэсон Хелт, прежде чем я решил эту проблему.

– Пустив ему пулю в лоб.

Данкомб пожал плечами.

– Это никого особо не расстроило, если учесть, что меня ни в чем не обвинили. Я поступил абсолютно правильно и этим спас свою сотрудницу Джойс Пилгрим. Если бы не я, Хелт бы ее попросту убил.

– У меня другой взгляд на произошедшее.

– Другой? Какой же?

– Он ведь сказал, что не тронет ее.

Данкомб насмешливо кивнул.

– Ну да, так всегда говорят, когда тащат девчонку в кусты, чтобы стащить с нее трусики. Только стоит ли этому верить?

– И то же самое он сказал этой Пламмер.

Данкомб опять пожал плечами.

– Позвольте вас спросить – как, вы сказали, ваше имя?

– Карлсон. Ангус Карлсон.

– Ангус? Что за странное имя. Это ведь порода коров?

Карлсон почувствовал, как его бросило в жар.

– Как давно вы стали детективом, Ангус Карлсон? – спросил Данкомб, делая акцент на злополучном имени.

– Недавно. Но я несколько лет служил в полиции. Приехал сюда из Огайо. Лорейн Пламмер сказала мне, что хотела заявить в полицию, но вы ее отговорили, потому что собирались сделать это сами.

Данкомб промолчал.

– Но так и не сделали. Вы уверили Лорейн, что будет проведено расследование. Но этого не произошло. Знает ли об этом семья Мэсона Хелта, которая, как мне известно, вчинила колледжу иск на весьма кругленькую сумму? Если полицию подключили бы с самого начала, то Хелта арестовали бы, и вам не пришлось бы его убивать.

У Данкомба дернулась щека.

– И еще. Когда я назвал имя Лорейн Пламмер, вы с трудом вспомнили ее.

– Я не могу упомнить всех наших студентов. Даже тех, с кем имел дело.

– Согласен. Но только она заявила, что знакома с вами лично. Вы приглашали ее в гости для знакомства со своим приятелем, он, кажется, писатель, и вы там все вместе ужинали. Мы с вами еще увидимся, – улыбнулся Карлсон, вставая и направляясь к двери.

Данкомб повернулся к компьютеру и набрал какую-то фамилию. На экране появились данные Лорейн Пламмер. Фотография, номер телефона, адрес электронной почты, перечень пройденных и выбранных для изучения предметов.

– Глупая сучка, – буркнул Данкомб.

Глава 13

Детектив Дакуорт предпочел бы, чтобы преступники действовали по более удобному графику.

Этот взрыв в кинотеатре был сейчас совсем некстати. Если уж кому-то приспичило поднять его на воздух, почему бы не сделать это в марте или отложить до осени? Могли бы с ним посоветоваться, прежде чем строить свои козни.

После того как Ангус Карлсон отбыл в колледж, Дакуорт некоторое время устало сидел за столом. Теперь вот возись с этим выскочкой. Еще один хомут на шею. Что он о себе воображает? Слишком крутой, чтобы размениваться на какой-то там колледж, выспрашивая там о художествах Мэсона Хелта?

До того как свалился этот проклятый экран, голова Дакуорта была занята совершенно другим. Его всецело занимала мысль об убийствах Оливии Фишер и Розмари Гейнор. Первое произошло три года назад, второе – в этом месяце.

С делом Гейнор все было более или менее ясно. Во всяком случае, там был подозреваемый. Доктор Джек Стерджес, который организовал похищение новорожденного ребенка Марлы Пикенс, чтобы отдать его Биллу и Розмари Гейнор. Ему также приписывалось убийство шантажиста и пожилой женщины. Там был мотив – Розмари Гейнор догадалась, что аборт был сделан незаконно. Вполне логично думать: Стерджес убил Розмари, чтобы заткнуть ей рот. Иначе на его карьере можно было поставить крест.

Билл Гейнор, ожидавший в тюрьме суда за пособничество в убийстве шантажиста, заявил, что доктор вполне мог убить его жену.

Но Дакуорту не давало покоя то, что по сравнению с другими убийствами, совершенными Стерджесом, устранение Розмари отличалось прямо-таки нечеловеческой жестокостью. Шантажисту Маршаллу Кемперу сделали смертельную инъекцию. Пожилая соседка Кемпера, Дорис Стемпл, была задушена подушкой. А Розмари Гейнор вспороли живот.

Рваная рана от бедра до бедра, похожая на жуткую улыбку. Здесь явно не рука врача.

Конечно, Стерджес мог разнообразить свои методы, чтобы замести следы. Но теперь уже нельзя сказать наверняка.

Стерджес был мертв.

А потом Ванда Терьюлт показала ему фото вскрытия Розмари Гейнор и Оливии Фишер. Обе были убиты одинаково. Страшная дугообразная рана через весь живот. И такие же раны на шее.

Если Гейнор убил Стерджес, значит, и Фишер зарезал он. Но Дакуорт до сих пор не обнаружил никакой связи между Оливией и доктором.

Может быть, их убил вовсе не Стерджес? А если так, значит, убийца все еще на свободе.

Вот чем были заняты мысли Барри, пока не рухнул этот экран.

Нет, не совсем так. Еще было число 23.

Двадцать три мертвые белки, повешенные на забор. Номер на толстовке Мэсона Хелта. Три манекена с надписью «Вы об этом еще пожалеете» в кабинке № 23 заброшенного чертова колеса в парке «Пять вершин».

Возможно, это всего лишь совпадение. Возможно… Однако каково бы ни было значение этого номера, вряд ли он позволит найти убийцу.

Дакуорта не оставляла мысль о виновности Билла Гейнора. И прежде всего в отношении его жены. Когда убивают женщин, в первую очередь подозревают их мужей и любовников. У него был мотив. Розмари была застрахована на миллион долларов.

Но как он мог ее убить – вот в чем проблема. Когда его жену зарезали, Билл Гейнор находился в Бостоне на конференции. Все это время его машина стояла рядом с гостиницей.

Надо бы разобраться с его алиби и присмотреться к самому Биллу Гейнору. Что это за человек? Да, он помогал Стерджесу убить Маршалла Кемпера, но ведь не воткнул же шприц ему в шею? И прежде никаких проблем с законом не имел.

Но не имел их и Джек Стерджес.

Да, с этим делом придется повозиться.

Зазвонил телефон.

– Алло!

– Это Барри Дакуорт?

– Да.

– Это Мишель Уоткинс по прозвищу Леди-бомба. Я жду у кинотеатра. Куда, черт побери, вы запропастились?

Покой нам только снится.

Глава 14 Кэл

В доме Адама и Мириам Чалмерс я не обнаружил никаких следов вторжения, но раз Люси слышала, как хлопнула задняя дверь, значит, в доме кто-то побывал.

Мы с ней обошли вокруг дома. Он построен на склоне невысокого холма, из подвального этажа имеется выход прямо к овальному бассейну. Сейчас стеклянные раздвижные двери были заперты, так как Люси стала проявлять повышенную осторожность.

В пятидесяти футах от дома начиналась узкая полоска леса. С другой стороны к нему примыкали соседние участки, выходящие на параллельную улицу. Тот, кто проник в дом Адама Чалмерса, скорее всего, оставил машину там.

На замке главного входа не было заметно никаких повреждений. Люси открыла дверь своими ключами. Немедленно заверещала сигнализация. Люси быстро набрала четырехзначный код, и все стихло.

– Вам звонили из охраны? – спросил я.

Если сработала сигнализация, охрана, не дозвонившись Чалмерсам, должна была связаться с Люси. Люди в таких случаях оставляют телефоны своих близких родственников или соседей.

– Нет. Зато ко мне приходил полицейский. Они нашли меня через охранную компанию. На окне была наклейка.

– Наклейка?

– С названием охранной компании.

– А перед поездкой в кинотеатр они сигнализацию включили?

– Скорее всего, да.

– Но точно вы не знаете.

– Нет, но мой отец вряд ли ушел бы из дома, не включив сигнализацию. Он слишком хорошо знал, что могут натворить в доме злоумышленники.

– Значит, тот, кто проник в дом, должен был знать код, иначе сразу бы приехала полиция.

– Правильно.

– И иметь ключи.

– Да.

– Вы не знаете, кому ваш отец или его жена могли доверить ключи и код?

– Не знаю, но это не значит, что таких людей не было.

Мы вошли в холл, и Люси сразу же закрыла за нами дверь.

Я не слишком разбираюсь в интерьерах. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на мое теперешнее жилище. Когда у меня были дом и семья, интерьерами занималась Донна, причем довольно успешно. И при каждом удобном случае, будь то покупка нового дивана или замена обеденного стола в гостиной, она старалась повысить мой культурный уровень. В результате я стал разбираться в стилях и направлениях, узнал, что такое эклектика. Это так же круто, как уметь отличать кошку от мангуста. Обстановка в доме Чалмерсов входила в категорию «современных». Мебель в гостиной, простая и лаконичная, переливалась всеми оттенками серого и серо-коричневого. Стулья на металлических ножках, низкий журнальный столик с последними номерами «Вэнити Фэр» и «Нью-Йоркер». Картины на стенах были не настолько абстрактными, чтобы я не понял, что там изображено. На одной была женщина, поправляющая перед зеркалом прическу. На другой – лошадь без всадника, бегущая по склону холма.

– Что-нибудь пропало? – спросил я Люси.

Она чуть задумалась.

– На первый взгляд ничего. Но могли взять что-то мне неизвестное. Поэтому так важно знать, кто это был. Иначе я вряд ли догадаюсь, что здесь могли искать.

– Вы часто здесь бывали? Можете сказать, пропали картина или еще что-то ценное?

Люси взглянула на меня. Похоже, она не так истолковала мой вопрос. Возможно, подумала, что я хочу выяснить, насколько близка она была со своим отцом и его женой.

– Достаточно часто.

– Ваш отец держал в доме деньги? Здесь есть сейф?

– Мне об этом неизвестно. Но у него был кабинет.

– Давайте начнем оттуда.

Мы прошли через кухню, которая точь-в-точь напоминала кухни из передач канала «Дом и сад» и была больше, чем вся моя квартира. Длинное помещение с семью кожаными табуретами, стоящими в ряд у стены. Суперсовременное немецкое оборудование из полированного алюминия. Холодильник, в котором могла поместиться корова.

Выйдя в коридор, мы прошли мимо хозяйской спальни. Я заглянул туда. Кровать величиной со штат Массачусетс, вокруг которой оставалось еще довольно много пространства. Все вроде бы было на месте. Никаких выдвинутых ящиков и скомканных покрывал. В ванной я тоже не заметил ничего необычного.

Рядом со спальней был кабинет. Огромный письменный стол, большой монитор, рядом с которым лежал ноутбук. Книги, два стаканчика с ручками. Принтер без бумаги, пустая упаковка из-под нее.

– Мой отец был писателем, – пояснила Люси.

На стенах висело несколько репродукций с книжных обложек. Там были «Подонки Америки» и «Ненависть на колесах». На обеих красовались байкеры. И лилась кровь.

Потом мое внимание привлекла большая черно-белая фотография в рамке. Пять бородатых байкеров стояли в обнимку на фоне своих «харлеев».

– Отец стоит в середине, – подсказала Люси.

Я наклонился, чтобы лучше его рассмотреть. Но лицо было практически скрыто бородой и низко повязанной банданой.

Я посмотрел на Люси.

– Этот дом не слишком похож на логово байкера.

– А как выглядит логово байкера?

Я немного подумал.

– Как бункер. Бетонные блоки, решетки на окнах. Во всяком случае, я его представляю именно так.

– Мой отец давно с этим покончил. У него была совсем другая жизнь.

Я взглянул на книжные обложки.

– Но он же писал о них.

Она кивнула.

– Отец написал достаточно книг, чтобы купить этот дом и вести вполне добропорядочный образ жизни. Хотя в последние несколько лет он ничего не писал.

– А раньше его задерживали? – спросил я, кивнув на фото.

– Много раз. Но это было очень давно.

Сев за письменный стол, я взглянул на открывшийся передо мной вид.

Ничего особенного. Компьютер, стаканчики с фломастерами, несколько книг. Я поводил мышью, чтобы оживить экран. На нем возник вид Земли из космоса, стандартная заставка «Эппл». Внизу обычные иконки программ.

По обеим сторонам стола были ящики. Я попытался выдвинуть один из них, но Люси меня остановила.

– Это обязательно?

– А что? Вы боитесь, они заминированы?

– Нет. Просто я подумала, что там могли остаться отпечатки пальцев. Вы разве не будете их снимать?

– У меня нет подходящего оснащения. И к тому же я не имею доступа к общей базе данных. Это может сделать только полиция…

– Они там слишком заняты. Расследуют катастрофу в кинотеатре и не хотят отвлекаться.

– Именно это я и хотел вам сказать. У местной полиции ограниченные ресурсы, и когда вы сообщаете, что в доме кто-то был, но не сможете сказать, была ли пропажа, копы вряд ли будут заниматься такими пустяками. Итак…

Я открыл верхний ящик – чековые книжки, несколько ручек, скрепки. Пересмотрел все: квитанции, старые налоговые декларации, газетные вырезки с рецензиями. Ничего интересного. Конечно, отсюда могли что-то забрать. Но в ящиках ничего перевернуто не было.

– Пойдемте посмотрим еще, – предложил я. – Проверим выход из подвала с внутренней стороны.

Люси повела меня к изогнутой лестнице с чугунными перилами. Она вела на нижний этаж. Пока мы спускались, я спросил:

– А что вы можете сказать про Мириам? Ваш отец был писателем. А она?

– Она обслуживала отца.

Что-то в ее интонации говорило о том, что речь идет не только о ведении домашнего хозяйства.

– А до этого?

– Была фотографом. Делала портреты. Они с отцом познакомились, когда в издательстве его попросили сфотографироваться для обложки. Они переиздавали пару его ранних книг, и она пришла к нему домой, чтобы сделать фотографии, и осталась там на неделю.

В голосе Люси прозвучала нотка осуждения.

Внизу у лестницы стоял огромный книжный шкаф с солидными фолиантами величиной с журнальный столик. Взглянув на корешки, я увидел, что часть из них была посвящена кино. Книги об Орсоне Уэллсе, Стивене Спилберге, Франсуа Трюффо, Альфреде Хичкоке. Несколько томов о сексе в истории кинематографа. Один из них назывался «Разврат в кино».

Заметив мой интерес, Люси сказала:

– Я сто раз просила отца убрать их подальше от Кристал, но он всякий раз говорил, что она слишком мала, чтобы обращать внимание на такие вещи.

– Кристал часто бывала здесь?

– Она обожала дедушку. По характеру Кристи довольно скрытная, но я это чувствовала. Они с отцом были большими друзьями. Он тоже любил внучку и многое прощал. Был снисходителен ко всем ее слабостям и капризам, что для него совсем не характерно.

– Что вы имеете в виду?

– Мой отец и его жена были большими эгоистами и не слишком считались с окружающими. Мириам принадлежала к категории людей, которые включают музыку на полную мощность и искренне удивляются, когда соседи начинают протестовать. В этом смысле они с отцом идеально подходили друг другу. Классические гедонисты.

– Ваш отец любил только себя?

– В общем, да, но, мне кажется, для дочери и внучки он делал исключение.

Дома в стиле ранчо обычно имеют большой подвал, и это здание не было исключением. Мы спустились в большое помещение, где стоял большой бильярдный стол и настольный футбол, а на стене висело с полдюжины досок для игры в пинбол. Но самым интересным, во всяком случае, для мальчишки, который все еще сидел во мне, была огромная гоночная трасса. Она выглядела совсем как настоящая: с холмами, деревьями, домами и трибунами, заполненными миниатюрными фигурками людей.

– Похоже, ваш отец любил всякие игры.

– Да, – подтвердила Люси, все еще стоявшая у шкафа с книгами. – В душе он оставался мальчишкой.

Я осмотрел раздвижную дверь, за которой находился бассейн. Если сигнализация была отключена, злоумышленник легко мог войти через нее. Но рядом не было пульта, значит, проник он все-таки через главный вход.

– Здесь есть камеры? – поинтересовался я.

– Нет. У отца вообще не было камер наблюдения.

Жаль. Я вернулся к шкафу с книгами.

– Не знаю, что вам сказать, Люси. Предположим, кто-то побывал в доме. Но мы не знаем, что было похищено. И вряд ли когда-нибудь узнаем, ведь только ваш отец и его жена могли бы нам в этом помочь.

– Но что-то можно сделать?

Я устало прислонился к шкафу.

– Единственно, чем я могу вам помочь…

Шкаф чуть сдвинулся с места.

Всего лишь на какую-то часть дюйма, но это было заметно. Поначалу я подумал: он наклонился вперед, но потом понял, что нет, шкаф сдвинулся вбок. Это было маловероятно, учитывая тяжесть всех томов.

– Что случилось? – спросила Люси.

– Шкаф… – произнес я, оглядывая его.

Правый торец шкафа упирался в стену. Там был вертикальный короб, внутри которого, вероятно, проходили какие-то коммуникации.

Я заметил, что между коробом и боковой стенкой шкафа имеется зазор. Засунув туда пальцы, я попытался сдвинуть шкаф влево. Он переместился еще на дюйм.

– Как вы это делаете? – удивилась Люси.

– Он на полозках. И легко перемещается. За ним есть какое-нибудь помещение?

– Мне об этом ничего не известно. Может быть, там тайное убежище?

Но кому в Промис-Фоллсе может понадобиться потайная комната, чтобы скрываться там от грабителей? Это же не Нью-Йорк, где в такой комнате пряталась Джоди Фостер в каком-то старом фильме. Но здесь? С другой стороны, бывший байкер вполне мог иметь врагов, а также прочие проблемы.

Я толкнул шкаф сильнее. Он отъехал фута на два с лишним и остановился. В образовавшемся проеме стала видна темная комната. Нащупав выключатель, я зажег там свет.

Довольно большое помещение, где доминировала громадная кровать с белым атласным покрывалом и горой огромных подушек. Пол покрывал белый лохматый ковер, резко контрастировавший с красными бархатистыми обоями. На стене напротив кровати висел большой плазменный экран, под которым стоял маленький черный ящик. Но самым примечательным были шесть больших черно-белых фотографий, развешанные по стенам. На них сплетались обнаженные мужские и женские тела, словно повторяющие сцены оргий из фильма «Калигула».

На полу валялись футляры от компакт-дисков. Открытые и пустые.

– Это уж точно не убежище от грабителей, – заметил я.

Глава 15

Поспешив на место происшествия, Барри Дакуорт встретился там с Мишель Уоткинс, специалистом по взрывным устройствам, которую полиция штата направила в помощь местным копам.

– Так что же здесь произошло? – спросил он ее, когда они стояли среди обломков. – Это демонтажники натворили или мы имеем дело с чем-то другим?

– Парень, который взялся снести эту чертову махину, говорит, что еще не приступал к работе. Так вот, он не врет. Это не его рук дело. Во всяком случае, тут работал не профессионал.

– Что вы имеете в виду?

– Профессиональный демонтаж подобных конструкций делается совсем по-другому. А здесь пошустрил любитель. Насколько я понимаю, мы имеем дело с СВУ.

– Самодельное…

– Да. Самодельные взрывные устройства.

– Даже не одно?

– Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Уоткинс посмотрела на ботинки детектива.

– У вас есть специальная обувь, такая как у меня? – Она показала на свои ноги, обутые в бутсы со стальными носками и толстенной подошвой. – Если вы будете бродить здесь в своих ботиночках, моментально напоретесь на какие-нибудь железки.

– Она в машине.

– Идите наденьте. А я пока проверю мои сообщения.

Через пять минут Дакуорт вернулся в бутсах, в которые он заправил брюки.

– Но все равно смотрите под ноги, – предупредила Мишель, осторожно пробираясь среди обломков.

Дакуорту показалось, что эта женщина целиком состоит из мускулов.

– Первое, что мы сделали, – прочесали всю площадку, чтобы найти неразорвавшиеся бомбы. Иначе не успеешь оглянуться, как окажешься в кусках.

– Точно.

– Утром здесь поработали собаки, а мы полазили с камерой. Похоже, все чисто.

– Похоже, – усмехнулась Мишель. – Ни в чем нельзя быть уверенным на все сто. Кроме смерти. Все, что вкусно, вредно для здоровья.

– Где вы работали раньше? – спросил Дакуорт, осторожно переступая через поломанные доски.

– Я служила в армии сапером. Ирак, Афганистан. Когда вышла в отставку, стала применять свой богатый опыт на гражданке.

– Как в том кино. Не помню название.

– «Повелитель бури».

– Точно. У вас тоже было так?

– Хм, кино, – пожала она плечами. – Я смотрю только те фильмы, где играет Джордж Клуни. Ладно, чтобы аккуратно завалить эту штуку, наш друг Марсден заложил бы взрывчатку здесь, там и вон там. Но парень, который это сделал, меньше всего думал об аккуратности. Правда, и тупицей его не назовешь. Сумел же он обрушить этот чертов экран.

– Вы сказали, это было СВУ.

– Да, самодельная бомба.

– Вы хотите сказать, что такие взрывные устройства использовались в Ираке? У нас кое-кто думает: это был терроризм или что-то вроде того, но мне кажется, наш Промис-Фоллс вряд ли мог заинтересовать исламских террористов.

– Здесь я с вами согласна. СВУ всего лишь красивое обозначение бомбы, которую делают кустарно. Это вовсе не значит, что ее соорудили террористы с Ближнего Востока, но исключать такую возможность тоже нельзя. С другой стороны, в Интернете полно сайтов, где вам подробно объяснят, как самому сделать бомбу. И у нас достаточно придурков, которым это может понравиться. Помните Тимоти Маквейна из Оклахома-сити? Он использовал для этой цели удобрения. Любой смышленый и рукастый парень может приготовить эту адскую смесь. Но наш злоумышленник обладал кое-какими техническими знаниями. Он сумел подложить взрывное устройство так, что экран рухнул на людей. Если, конечно, именно в этом заключалась его цель.

Осторожно лавируя между завалами, Мишель успевала попутно давать объяснения.

– У экрана четыре главные опоры, и я считаю: под каждую из них была заложена взрывчатка, причем со стороны парковки, так чтобы экран свалился именно туда.

– А террорист во время взрыва находился здесь? Недалеко от экрана? Возможно, в одной из машин?

Мишель покачала головой.

– Нет. Думаю, там были установлены обычные таймеры, которые сработали одновременно.

– Значит, он мог быть где угодно. Даже за тысячу миль отсюда.

– Да.

– А установить бомбы он мог в любое время.

– Еще раз да.

Дакуорт почувствовал, как его охватывает отчаяние. Выходит, все эти опросы свидетелей ничего не стоят.

– А кто-то предупреждал вас о взрыве, угрожал или взял на себя ответственность? – поинтересовалась Мишель.

– Нет.

– Нужно собрать все осколки взрывных устройств. Если мы установим, из чего и как они были сделаны, то сможем найти подобные аналоги. Тогда мы хотя бы будем знать, в каком направлении двигаться.

– Полностью согласен, – ответил Дакуорт, отдуваясь.

– Вы в порядке?

– Да. Просто не привык к прогулкам по пересеченной местности.

– Вам нужно бегать или еще как-нибудь тренироваться. Чтобы поддерживать форму.

– Благодарю за совет.

– И поменьше бургеров.

– Еще раз спасибо.

– Наш террорист поставил таймер на 23.23, чтобы экран упал, когда кинотеатр был полон. Это еще счастье, что убило только четверых. Если бы в первом ряду было больше машин…

– Постойте-ка, что вы там сказали про время?

– Какое время?

– Когда упал экран.

– Военная служба не проходит даром, – усмехнулась Мишель. – Я всегда указываю время по суточной шкале. Никаких «одиннадцать вечера» или «одиннадцать утра». Экран упал в двадцать три часа двадцать три минуты.

Дакуорт остановился.

– Вы опять запыхались? – участливо спросила Мишель.

– Нет, ничуть.

– Тогда в чем дело? Похоже, вам пришла в голову какая-то мысль.

– Просто я понял, что это не совпадения.

Глава 16 Кэл

Я вошел в красную комнату.

– Так вы говорите, что никогда здесь не были? – спросил я Люси.

Она широко раскрыла глаза.

– Кэл, клянусь вам, я даже не знала о ее существовании.

– Вы выросли в этом доме?

– Нет. Отец купил его лет десять-двенадцать назад. Я здесь бывала довольно часто, но сюда меня никогда не приглашали. Что это?

Сексуальные фото на стенах, огромная кровать и атласные подушки лично у меня не оставляли никаких сомнений в назначении этой комнаты.

– Это явно не мастерская, – заметил я.

– Мне даже не представлялось…

Комната находилась под одной крышей с домом. Возможно, когда-то это действительно была мастерская, винный погреб или спортивный зал. Но Чалмерсы почему-то спрятали ее от посторонних глаз, замаскировав вход книжным шкафом.

Возникает вопрос: почему?

В том, что супруги спят в одной спальне и занимаются сексом на общей кровати, нет ничего постыдного. Никому и в голову не придет скрывать подобное обстоятельство. Я мог побиться об заклад, что Адам и Мириам Чалмерс почти всегда спали вместе в своей спальне наверху. На той громадной кровати, где они нередко занимались сексом.

Но эта комната вряд ли служила для оживления супружеской жизни. Она предназначалась только для секса, причем далеко не повседневного. Здесь не спали и сюда не помещали гостей вроде любимой тетушки, приехавшей проведать хозяев.

Я посмотрел на фотографии, развешанные по стенам.

– Это работы Мириам?

Люси кивнула:

– Думаю, да. Я видела ее творения в Интернете. Помимо заурядных портретов и свадебных снимков, она пыталась делать фото в стиле Мэпплторпа.

Осторожно переступив через разбросанные футляры, я подошел к небольшой тумбе под телевизором. Дверца была приоткрыта: вероятно, именно здесь хранились все эти диски. Опустившись на колени, я распахнул ее. Люси вошла в комнату и, став за мной, заглянула мне через плечо.

Внутри было две полки. На верхней стоял DVD-плеер. Рядом с ним – шеренга кремов и открытая шкатулка с презервативами. Нижняя полка была завалена сексуальными игрушками. Вибраторы, резиновые фаллосы, ремни всех видов и размеров, наручники. Коробка с батарейками, но отнюдь не с теми, что вставляют в индикаторы дыма.

За моей спиной послышался глубокий вздох.

– С вами все в порядке?

– Да, – тихо ответила Люси. – Но все это так неожиданно. Вообще-то я не ханжа. Люди занимаются сексом, иногда с помощью всяких приспособлений, и я ничего не имею против. Даже если это мой отец. – Она чуть помолчала. – Но это… Не знаю, что и подумать.

Взглянув на кровать, я заметил пару пультов, лежавших рядом на столике. Для телевизора и DVD-плеера.

– Люси, вы не принесете мне эти штуки?

– Какие?

– Вон те пульты.

Люси обошла кровать и в нерешительности остановилась, хотя по сравнению со всем остальным пульты были самыми безобидными предметами. Но все-таки она взяла их и передала мне. Включив плеер, я нажал кнопку «Открыть».

Выехавший лоток был пуст.

Либо Адам Чалмерс имел привычку вынимать диск из плеера, либо проникший в дом незнакомец был достаточно бдителен и ничего не упустил.

Несмотря на мягкий ковер, нога у меня затекла, и, меняя позу, я случайно заглянул под кровать.

Там стоял черный пластиковый чемоданчик.

Взявшись за ручку, я вытянул его из-под кровати.

– Что это? – спросила Люси.

Вместо ответа я открыл замки и поднял крышку. В мягком сером пенопласте лежала камера и пара объективов.

Я вытащил ее из футляра. Это была прекрасная дорогая камера для съемок фото и видео.

– О господи! – ахнула Люси.

Я посмотрел на пустые футляры из-под дисков.

– Похоже, здесь были похищены любительские фильмы вашего отца. Мне кажется, кто-то искал именно их, но, услышав, что вы вошли в дом, выскользнул из комнаты вместе с дисками, вернул на место шкаф и ретировался через заднюю дверь.

Люси медленно кивнула.

– Он, вероятно, хотел пересмотреть все диски. Возможно, на них были этикетки. Но, услышав, что открывается дверь, сбежал, оставив пустые футляры на полу.

Я внимательно посмотрел на нее.

– Вы уверены, что не знали об этом? Вам после катастрофы никто не звонил? Не предлагал выкупить эти диски?

Люси покачала головой.

– Клянусь, ничего подобного не было.

Возможно, такой звонок еще последует. Но какой смысл шантажировать того, кого уже нет в живых?

– Во всяком случае, теперь мы знаем, за чем они охотились. Вы не хотите сообщить об этом в полицию? – спросил я.

Люси в ужасе приоткрыла рот.

– Нет, конечно.

– А что вы хотите от меня?

– Чтобы вы нашли эти диски. Выяснили, у кого они сейчас. Я не имею ни малейшего представления, что там на них, и не хочу это знать. Но их нужно вернуть и уничтожить. Никто не должен знать, что там снято.

– Вас заботит репутация отца?

– Не совсем так. В какой-то степени да, но…

– Ваша дочь.

Люси кивнула.

– Если это вылезет наружу, я уж как-нибудь переживу. Но что будет с Кристал? Вы же знаете, как быстро распространяются слухи. И дети всегда в курсе событий. Я не могу допустить, чтобы ее дразнили и унижали. Или в один прекрасный день она наткнется на все это в Интернете. Вполне возможно, что диски украли, чтобы выложить их на ю туб.

– Согласен.

Но с чего мне начать? Кто мог знать об этой тайной комнате? Тот, кто ее декорировал? Хотя Адам Чалмерс мог все сделать сам. Уборщица или какой-нибудь сантехник? Но они вряд ли подозревали об этом убежище. А если и знали, зачем им эти диски?

Кому нужны эти фильмы о сексуальной жизни Адама Чалмерса и его жены? Особенно сейчас, когда они мертвы.

А потом меня осенило.

Адам и Мириам были не единственными действующими лицами.

Там были и другие персонажи.

Глава 17

Выйдя из административного здания, Ангус Карлсон пошел к машине, когда его вдруг окликнули:

– Эй, подождите, пожалуйста!

На парковке никого не было, так что кричавший явно обращался к нему. Карлсон остановился и посмотрел в ту сторону. Его внимание старался привлечь человек, которого он видел в кабинете Данкомба. Преподаватель колледжа по имени Питер.

– Вы это мне? – спросил Карлсон, указывая на себя.

Питер кивнул и, тяжело дыша, поспешил к нему.

– Извините, я ждал, пока вы выйдете от Клайва, но, видимо, пропустил этот момент. И вот пришлось бежать за вами. Вы из полиции? Детектив?

– Верно, – подтвердил Карлсон, а про себя подумал: «Детектив при исполнении». Однако вслух уточнять не стал.

– А я Питер Блэкмор. Профессор, английская литература и психология.

Он протянул Карлсону руку, которую тот с готовностью пожал.

– Могу я задать вам несколько вопросов? Чисто гипотетически.

– Конечно. Я слушаю вас.

– Если кто-то пропал, сколько времени он должен отсутствовать, чтобы официально считаться пропавшим?

– Официально?

– Да, официально пропавшим.

– А о ком идет речь? Это пропавший четырехлетний ребенок, который не пришел в детский сад, девяностолетний дедушка, исчезнувший из дома престарелых, или муж, сбежавший с секретаршей? Чисто гипотетически.

Блэкмор растерянно моргнул.

– Никто из перечисленных.

– Я хочу сказать, все зависит от того, кто пропал. Если ребенок не пришел в школу, полиция реагирует немедленно. В таких делах важна оперативность. Потерявшегося старика тоже надо быстро разыскать, но в этом случае вам, по крайней мере, не приходится опасаться, что он стал жертвой насильника. А муж, сбежавший с секретаршей, вообще не входит в нашу компетенцию. Все зависит от конкретной ситуации.

– Я понял, – задумчиво произнес Блэкмор.

– Может быть, вы скажете точнее?

– Это ближе к третьему случаю, но только в общих чертах. Должен ли я ждать сутки, прежде чем сообщить об исчезновении человека? Я слышал, что должно пройти двадцать четыре часа. Или сорок восемь?

Карлсон покачал головой.

– Это миф. Вы можете сообщить о пропавшем человеке в любое время. Если есть основания считать, что совершено преступление и человек находится в опасности, полиция будет реагировать немедленно. Ваше гипотетическое исчезновение как-то связано с преступлением?

Блэкмор отвел глаза.

– Я не знаю. Она просто не пришла домой.

– Речь идет о вашей жене, профессор? Это она пропала?

Тот судорожно глотнул и, чуть поколебавшись, сказал:

– Возможно. Я хочу сказать, да, это моя жена, но у меня нет уверенности, что она действительно пропала.

– Как ее имя?

– Джорджина Блэкмор.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Карлсон полез в карман за блокнотом.

– Вчера утром, когда я уходил в колледж.

– Миссис Блэкмор работала?

– Да. Секретарем в адвокатской конторе «Пейн, Кей и Данн».

– Она была вчера на работе?

– Да.

– Вы разговаривали с ней в течение дня?

– Нет, но я говорил с ее сотрудниками, и они сказали мне, что на работе она была.

– Но вечером не вернулась домой?

– Точно не знаю.

– Как так?

– Я вчера не ночевал дома. Оставался в колледже. В своем кабинете.

– Вы там спали?

– Нет, не спал. У меня привычка там работать. Я готовился к лекции, которую должен читать сегодня: о Мелвилле и психологическом детерминизме.

– Ага.

– Я обычно готовлюсь к лекциям по ночам. И не прихожу домой ночевать. Сегодня я лег только в пять.

Профессор поднял правую руку и чуть опустил голову, словно хотел что-то понюхать, но вовремя остановился.

– После лекции пойду домой и немного освежусь.

– Вы разговаривали с Джорджиной по телефону? Посылали ей сообщения?

Блэкмор покачал головой:

– Я не умею посылать сообщения.

– У вас нет мобильного телефона?

Блэкмор выудил из кармана старенькую «раскладушку» десятилетней давности.

– Есть, но я даже не знаю, как с него посылать сообщения. Наверно, им можно фотографировать, но я использую его только для звонков.

– Значит, вы не разговаривали с женой со вчерашнего утра и не пытались ей звонить?

Блэкмор покачал головой.

– Я попытался с ней связаться, после того как мне позвонили с ее работы. У них есть мой номер телефона. Они хотели узнать, почему она не пришла на работу.

– Она сегодня не появилась на работе?

– Нет. Они пытались звонить домой и на номер ее сотового. Никто не ответил. Тогда я попытался позвонить ей сам, но так и не дозвонился. – Подбородок у Блэкмора задрожал. – Я начинаю беспокоиться.

– А раньше Джорджина пропадала?

Блэкмор опять отвел глаза.

– Не совсем так.

– Это да или нет?

– Нет. Раньше она не пропадала. Просто уходила из дома, чтобы собраться с мыслями.

– Почему бы вам не поехать со мной в участок, чтобы оставить там сведения о своей жене? Приметы, машина, круг знакомых, может быть, у вас есть ее фотография. Это было бы…

– Нет, – перебил Карлсона профессор. – Все в порядке, я в этом уверен. Скорее всего, ей хочется побыть одной. И все.

– Вы именно это обсуждали с Клайвом Данкомбом? Когда я вошел?

Блэкмор кивнул.

– Да. Клайв мой друг. И может дать дельный совет.

– Но ведь он не советовал вам обратиться в полицию?

– Нет, – признался Блэкмор. – Он предпочитает все решать сам.

Блэкмор отступил на шаг. При упоминании о Данкомбе в его глазах мелькнул испуг.

– Послушайте, забудьте все, что я вам говорил. Уверен: с Джорджиной все в порядке. Наверное, она уже дома. Я просто перестраховался. И пожалуйста, не говорите ничего Клайву. Он может обидеться.

– А как насчет того, другого вопроса? – спросил Карлсон.

– Это вы о чем?

– Выходя из кабинета Данкомба, вы упомянули «то, другое дело», а он успокоил вас, что все под контролем. Это относилось к вашей жене, профессор? Или к чему-то еще?

Блэкмор побледнел.

– У меня через час лекция, а я еще не совсем подготовился. Так что, пожалуй, мне надо идти.

Повернувшись, Блэкмор потрусил прочь, словно собака, спущенная с поводка.

Глава 18

Детектив Дакуорт нашел Лайонела Грейсона в офисе кинотеатра. Расхаживая по комнате, тот говорил по мобильному с кем-то из своей страховой компании.

– Что значит, мне могут не выплатить страховку? – кричал он. – О чем вы говорите? Да, я собирался демонтировать экран, но разговор сейчас не об этом. Мне на это наплевать! Но ведь есть погибшие! В моем кинотеатре! Четыре человека! Многие получили травмы, у кого-то повреждены машины! Все эти люди собираются подать на меня в суд, чтобы взыскать убытки. Да, да, я прижал демонтажников, но они даже…

– Мистер Грейсон, – окликнул его Дакуорт.

Грейсон предостерегающе поднял палец.

– Послушайте меня. Они даже не приступали к работе. И не имеют к этому никакого отношения. Кто-то подложил взрывчатку и… Если это теракт, мне не выплатят страховку? При чем здесь террористы? О чем вы говорите, черт бы вас побрал? По-вашему, отморозки из «Аль-Каиды» пробрались в Америку, чтобы взорвать кинотеатр в каком-то вонючем Промис-Фоллсе? Вы считаете…

– Мистер Грейсон, мне нужно с вами поговорить, – сделал еще одну попытку Дакуорт.

– Стойте, стойте. Послушайте меня: я выхожу из бизнеса. Продал этот участок, чтобы уйти от дел и жить в свое удовольствие. Если эти люди вчинят мне иски, я потеряю все свои деньги! Все вы, страховщики, мошенники! Надуваете людей как хотите… Алло? Алло!

Грейсон остановился и посмотрел на Дакуорта.

– Этот сукин сын повесил трубку.

– Я хотел бы задать вам пару вопросов, – сказал детектив.

– Что?

– Давайте присядем.

– Нет, не могу я сидеть на месте.

– Пожалуйста, сядьте.

Грейсон неохотно опустился на складной алюминиевый стул. Дакуорт сел напротив и, поставив локти на колени, наклонился вперед.

– Вы в порядке?

– Я просто с ума схожу, – простонал Грейсон, дергая вниз и вверх ногой, словно внизу была педаль швейной машинки.

Дакуорт кивнул.

– Я вас понимаю. Все это ужасно. Мне бы хотелось выяснить у вас кое-какие подробности, но сначала вы должны успокоиться.

– Ладно, – вздохнул Грейсон. – Нет, не могу. Слишком завелся. Давайте спрашивайте, что вы там хотели.

– О’кей. У вас есть враги? Кто-нибудь, который хотел бы вам подгадить или уничтожить ваш бизнес?

– Нет таких. Нет. Кому нужно уничтожать мой бизнес? Я и так из него ухожу.

– Хорошо. Тогда, может быть, у вас были проблемы с поставщиками или с недовольными зрителями? Какие-то конфликты?

Грейсон задумался.

– Такого не помню. Только мелкие перепалки. Ничего серьезного. Иногда людям не нравится фильм, и они требуют назад деньги.

– Вы их возвращаете?

Грейсон был поражен вопросом.

– Нет, конечно! Я не могу гарантировать качество фильмов. Пусть читают рецензии. Если им не нравится картина, пусть жалуются Тому Хэнксу или Николь Кидман и требуют свои деньги у них.

– У вас в последнее время были такие случаи?

Грейсон пожал плечами.

– Пару недель назад один мужчина сильно возмущался, потому что в фильме были голые люди и сплошные ругательства, а он приехал с пятилетней дочкой. Но это был последний фильм в вечернем сеансе. Дети к этому времени уже засыпают. Поэтому детские фильмы мы пускаем сначала.

– Он требовал вернуть ему деньги?

– Даже не думал. Только сказал, что будет жаловаться на меня властям.

– Каким властям?

Грейсон рассмеялся:

– Откуда я знаю. На меня так никто и не наехал. На свете много придурков. И ничего с этим не сделаешь.

– Этот человек назвал себя?

Грейсон покачал головой:

– Нет.

Но вдруг наморщил лоб:

– Подождите-ка. Теперь вспомнил: я записал номер его машины. Иногда приходится, когда подростки хулиганят или поддают. Сейчас найду.

Грейсон стал рыться в бумагах на своем столе.

– Вот он.

Он протянул Дакуорту листок бумаги с номером машины и словом «Одиссей».

Детектив вопросительно взглянул на него:

– «Одиссей»?

– Это фургон «хонда».

Дакуорт спрятал листок в карман.

– А помимо работы, мистер Грейсон? Кто-нибудь имеет на вас зуб? Какие-нибудь личные конфликты?

– Что? Нет, никаких. Вы должны их найти. Только не списывайте все на террористов, иначе моя страховая компания меня прокатит.

– И последнее, – продолжал Дакуорт. – Число двадцать три вам что-нибудь говорит?

Грейсон поморщился:

– Что?

– Экран рухнул в двадцать три часа двадцать три минуты. Вас это наводит на какие-то мысли?

Грейсон покачал головой:

– Вы шутите?

Но Дакуорт не шутил.

Он больше не сомневался, что число 23 появляется так часто неспроста. Особенно теперь, когда узнал, в котором часу упал экран.

За всем этим что-то крылось.

Детектив уже полазил по Интернету, выясняя, чем замечательно это число. Оно фигурировало в фильмах о Матрице. Это был номер Майкла Джордана, когда тот играл за «Буллс». Атомное число ванадия (хорошо известное Ванде Терьюлт). Двадцать третий псалом из Библии.

Любое из этих значений может быть как-то связано с преступлением. А может, и нет. Одно стало ясно – для кого-то это число обладает магическим смыслом.

Для того, кто развесил этих белок и поджег чертово колесо. Останься жив Мэсон Хелт, который носил толстовку с этим номером, Дакуорт присмотрелся бы к нему поближе. Но экран взорвали уже после его смерти. И все же какая-то взаимосвязь здесь есть.

Вопрос заключался в том, стоит ли предавать огласке все эти гипотезы. Может быть, пора обратиться к общественности? Возможно, что-то всплывет. Какой-нибудь сдвинутый тип, зацикленный на этом числе. Если речь идет о двадцать третьем псалме – «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла», – то здесь явно не обошлось без какого-нибудь религиозного фанатика.

Надо поговорить с шефом. С Рондой Финдерман. И как можно скорее.

Но его мысли занимало не только это загадочное число. Оливия Фишер беспокоила его ничуть не меньше. Есть ли какая-нибудь связь между ней и Джеком Стерджесом? Об этом мог знать только один человек – отец Оливии Уолден Фишер.

Если такая связь имеется – к примеру, Стерджес мог оказаться семейным врачом Фишеров, – его будет легче обвинить в убийстве двух женщин.

Дакуорт всегда старался прослеживать взаимосвязи.

Ронда будет счастлива, если ему удастся повесить все на Стерджеса. Ей хочется поскорее закрыть два этих дела, если учесть, что убийством Оливии Фишер занималась она, будучи еще простым детективом. Финдерман, которая в свое время изрядно тянула с расследованием дела Гейнора, не изменила своей стратегии и в отношении Фишер. Детектив считал, что его начальнице не хватает расторопности, но держал свое мнение при себе.

Дакуорт припарковался перед домом Уолдена Фишера – белым двухэтажным коттеджем с гаражом на две машины. Подойдя к главному входу, он позвонил.

– Вы ко мне? – приветствовал его Фишер, чуть приоткрыв дверь.

Детектив показал ему удостоверение.

– Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллса.

Фишер, прищурившись, взглянул на корочку.

– Дакуорт?

– Правильно.

– В чем дело, детектив?

– У меня к вам пара вопросов, сэр, относительно вашей дочери. Оливии Фишер. Могу я поговорить с вами и вашей женой?

– Миссис Фишер умерла, – сообщил Уолден, открывая дверь.

Дакуорт незаметно поморщился.

– Извините, не знал. Вам, вероятно, тяжело говорить об Оливии, но я займу у вас совсем немного времени.

– Да, конечно, входите.

Фишер провел детектива в кухню и предложил сесть. На столе лежала газета и пилочка для ногтей. Видимо, Уолден делал себе маникюр.

– Я только что сварил кофе. Будете пить?

– С удовольствием.

– Вы уже были в этом кинотеатре? – поинтересовался Уолден. – Только о нем и говорят.

– Да, – кивнул Дакуорт. – Я только что оттуда. Но мне сейчас важнее поговорить с вами.

– Какой кошмар! – вздохнул Уолден, доставая из шкафа две кружки. – Просто в голове не укладывается. Люди приехали посмотреть кино, а их убило свалившимся экраном.

Налив в кружки кофе, Фишер, сдвинув газету, поставил их на стол. Пилочку для ногтей он сунул в карман рубашки и, потерев большой палец, пояснил:

– Я грызу ногти. Плохая привычка. Появилась после смерти Оливии. А когда умерла жена, стало еще хуже. Это от стресса.

Дакуорт немного отпил из чашки, ощущая в руках приятное тепло. Кофе был настолько крепким, что он с трудом удержался от гримасы.

– О чем вы хотели спросить меня? – нарушил молчание Фишер. – У вас что-то новое? Вы нашли убийцу?

Дакуорт проигнорировал неудобный вопрос.

– Вы когда-нибудь слышали о докторе Джеке Стерджесе?

Фишер тоже сделал глоток.

– Стерджес? Кажется, о нем что-то было в новостях?

– Правильно.

– Это та история с новорожденным? Он похитил ребенка и отдал кому-то другому?

– Да, это о нем.

– Но его ведь убили? Главный врач той больницы. Она убила его, а потом покончила с собой.

– Вы, я вижу, в курсе событий.

– Сейчас, когда наш «Стандарт» прикрыли, с новостями стало похуже. Но я слушаю радио и смотрю передачи из Олбани. – Фишер кивнул в сторону газеты. – Теперь вот получаю их газету, но там наших местных новостей негусто.

– Значит, вы знаете, что доктор Стерджес обвиняется в убийстве Розмари Гейнор?

Уолден кивнул.

– Оливия ходила к доктору Стерджесу? Она была его пациенткой? Или она с ним была незнакома?

Отец убитой женщины медленно покачал головой:

– Мне об этом ничего не известно. У нас есть семейный доктор Рут Сильверман. Она лечила мою жену, и Оливия тоже обращалась к ней. Я до сих пор у нее лечусь. У меня куча болезней: радикулит, несварение желудка и много чего еще. Каждый день я просыпаюсь с какой-нибудь новой хворью, но в душе по-прежнему молод… Мне все еще шестнадцать. Понимаете, о чем я говорю?

– Еще бы.

– Я об этом Стерджесе узнал только из новостей. Вокруг него тогда такая шумиха поднялась. – Фишер подался вперед. – Вы говорите, он как-то связан с убийством Оливии?

– Я этого не утверждаю. Просто пытаюсь найти возможные взаимосвязи.

– Какая же тут может быть связь?

Дакуорт слабо улыбнулся.

– Ее может не быть вообще. Но я должен просчитать все варианты.

– Значит, не хотите мне сказать.

– Не хочу раньше времени поднимать шум.

Уолден Фишер медленно кивнул.

– А что, если Оливию и вправду убил этот доктор?

– Я этого не сказал.

– Но если так, выходит, он ушел от расплаты? Покойника не посадишь.

– Не знаю, что вам сказать, мистер Фишер. Три года назад вы, вероятно, уже наговорились об этом с детективом Финдерман.

– Она сейчас у вас в начальниках ходит.

– Это верно.

– Когда уж ей заниматься моей дочкой.

– Я бы этого не сказал. Ее повышение не сказалось на ходе расследования. Еще один вопрос: кто, по-вашему, мог быть заинтересован в смерти Оливии? Имелись ли у нее сложности личного характера?

– Нет, ничего такого не наблюдалось.

– А как насчет правонарушений? У нее были проблемы с законом?

Уолден обиженно нахмурился.

– Оливия никогда ничего не нарушала. А когда ее оштрафовали за превышение скорости, она так переживала, словно ограбила банк. И очень беспокоилась, что это повлияет на страховку.

Глаза Фишера наполнились слезами. Сдвинув кружку на край стола, он сжал кулаки.

– Не знаю, как мы это пережили.

– Сочувствую.

– В конечном счете это и убило Бет.

– Вашу жену?

Уолден кивнул.

– Нет, официальный диагноз был рак, но это горе съело ее изнутри. Горе и несправедливость.

Дакуорт промолчал.

– Все эти три года я каждый день надеялся, что кто-то ответит за смерть Оливии. Но узнать, что убийцы уже нет в живых, – это свыше моих сил. И как прикажете поступить? Пойти и помочиться на его могиле? Только это и остается.

Дакуорт залпом допил кофе.

– Если вспомните или узнаете что-нибудь такое, что могло связывать вашу дочь со Стерджесом, пожалуйста, позвоните мне.

Он положил на стол свою карточку. Подвинув ее к себе, Уолден мельком взглянул на телефон.

– Обязательно.

– Буду сообщать вам о любых новых обстоятельствах.

– Я очень беспокоюсь о Викторе, – вдруг сказал Фишер.

– О каком Викторе?

– Виктор Руни. Они с Оливией встречались. Он так и не оправился от потрясения.

– Что вы имеете в виду? – спросил Дакуорт, отодвигая стул.

– Прошло уже три года, а он все никак не придет в себя. Стал много пить. Потерял работу. Винит всех подряд в том, что произошло. – Фишер посмотрел на Дакуорта в упор. – А больше всего себя.

– А в чем он себя винит? Это как-то связано со смертью Оливии?

– Да нет, упаси бог. Во всяком случае, я так не думаю. Когда это случилось, он пил с приятелем. У него стопроцентное алиби. Он должен был встретиться с Оливией, но задержался. Если только…

Уолден запнулся.

– Если что?

– Если только кто-то не пытается его выгородить. – Фишер посмотрел в окно. – А все эти переживания – всего лишь искусная игра. – Он покачал головой, решительно отвергая подобную версию. – Нет, вряд ли. Виктор, конечно, не подарок, но на такое уж точно не способен.

Дакуорт уже шел к выходу, когда его посетила новая идея.

– Можно спросить вас еще об одном человеке? Вы или Оливия были знакомы с Биллом Гейнором?

– Билл Гейнор? – переспросил Фишер. – Это ведь фамилия той убитой женщины?

– Розмари была его женой.

– Вот сукин сын. Так он был женат? Билл был нашим страховым агентом.

Глава 19

Рэндалл Финли и Фрэнк Манчини договорились пообедать в «Клевере», фешенебельном – во всяком случае, по меркам Промис-Фоллса – ресторане в городском предместье. Самому Финли больше нравились заведения типа бара «Кейзис» на Чарлтоне, но для деловых встреч он всегда выбирал «Клевер» с его белыми льняными скатертями, тонким фарфором и вымуштрованными официантами, которые никогда не пошлют вас куда-нибудь подальше.

Финли заказал столик в своем любимом закутке за перегородкой, создававшей иллюзию уединенности. Здесь он мог говорить свободно, не опасаясь, что его услышат другие посетители.

Он уже сидел за столом, когда в зал вошел Манчини, плотный приземистый мужчина, чем-то напоминавший пожарный гидрант, причем прекрасно одетый. Хотя Манчини всю жизнь занимался строительством, не в его привычках было разгуливать в каске. Темно-синий костюм от Армани, хрустящая белая рубашка и красный галстук.

– Не вставай, – остановил он Финли, который сделал попытку выйти из-за стола.

Тот остался сидеть. Пожав ему руку, Манчини расположился напротив.

– Что тебе заказать?

– Виски.

Финли махнул рукой официантке, на блузке которой значилось имя Кимми.

– Ты новенькая, Кимми? – спросил бывший мэр, когда девушка принесла им меню.

Она улыбнулась:

– Я здесь всего неделю.

Финли восхищенно покрутил головой, улыбнувшись в ответ.

– В «Клевере» все официантки красотки, но ты лучше всех. Посмотри, что за персик, Фрэнк.

Манчини ухмыльнулся.

Кимми приняла комплимент с застенчивой улыбкой.

– Что вам принести, джентльмены?

Финли заказал два виски. Когда официантка ушла, Манчини спросил:

– Тебе не кажется, что парень, которого застукали с малолетней проституткой, должен чуть поумерить свой пыл?

– Я просто сказал ей комплимент. А та история была сто лет назад.

– Но она стоила тебе поста.

– Я собираюсь его вернуть. Избиратели легко прощают грехи, особенно такие лохи, как в этом городе. В наши дни никто не обращает внимания на такие вещи. Вспомни Клинтона. Несмотря на скандальчик с этой стажеркой, он самый популярный из бывших президентов.

Манчини вздохнул.

– Мнишь себя вторым Клинтоном?

Финли с довольным видом рассмеялся.

– Ну, может, я и не так популярен, как старина Билл, но жители этого городишки не помнят, что ели на завтрак, не говоря уж о моих давнишних грехах.

– Здорово ты их прикладываешь, Рэнди. Если избиратели узнают, какими идиотами ты их считаешь, не видать тебе мэрства как своих ушей.

– Они не узнают. Вообще-то они неплохие ребята. А меня уже не изменишь. Ты же не хочешь, чтобы я был кем-то другим?

– Почему нет, Рэнди? Я бы предпочел сидеть в компании Аль Капоне. Как-то безопаснее.

Финли расхохотался. Манчини лишь скривил рот.

– Любишь ты меня подкалывать, Фрэнк, – добродушно произнес Финли. Потом слегка понизил голос. – Скажи-ка мне, что там у вас стряслось в этой киношке?

– О чем это ты?

– О чем я? Ты что, издеваешься? А взрыв этот чертов? А рухнувший экран? Четырех человек прихлопнуло как мух.

– Это трагическая случайность, только и всего.

– Да, да, я понимаю. Мы все в шоке. Но строго между нами, это твоих рук дело?

– Ты что, спятил? – завопил Манчини, привлекая внимание окружающих.

– Да тише ты, – осадил его Финли. – Хочешь сказать, ты здесь ни при чем?

– За каким чертом мне это надо? Это демонтажники натворили.

– А у меня другие сведения. Я слышал, они даже не приступали к работе.

– Это все треп. Они свою шкуру спасают.

– Не уверен. У тебя есть все возможности для этого.

– Рэнди, ты что, окончательно свихнулся? Мы купили землю, и по контракту Грейсон должен демонтировать все постройки. Какого дьявола я буду взрывать экран, да еще с человеческими жертвами? Какой смысл мне это делать?

Финли немного помолчал.

– Да я и сам не могу понять. Разве только это повод для тебя расторгнуть контракт. Тогда Грейсону не останется ничего другого, как сбросить цену.

– Да нет здесь никакого умысла. Я к этому вообще не имею отношения. Это демонтажники. Вернее верного. А теперь давай о другом. О тебе и твоих планах в отношении меня.

– Сначала надо победить на выборах.

– Но ты даже не выставил свою кандидатуру.

– Как раз собираюсь.

– Тогда шевелись. Ты должен победить. Пока в мэрском кресле сидит Аманда Кройдон, у меня нет никаких шансов. Пора вышибить ее оттуда. Эта стерва помешана на экологии. Если я сообщу о своих планах, поднимется страшный шум – сейчас все страсть как озабочены загрязнением воды и почвы, которое всегда преувеличивается в разы. Я вложил в эту землю большие деньги, Рэнди. Поэтому вместо этой тетки здесь должен заправлять ты.

– Всему свое время. И потом, покупая землю, ты должен быть уверен, что получишь все нужные разрешения. Это часть бизнеса. А чем ты вообще рискуешь? Если меня не изберут и Аманда удержится в кресле, ты можешь использовать эту землю под застройку. С этим не будет никаких проблем.

– Жилые дома не приносят постоянного дохода, – возразил Манчини. – Ты строишь дом, продаешь его, получаешь прибыль, и на этом все заканчивается. А завод по переработке металлолома приносит тебе деньги постоянно и в течение многих лет. К тому же обеспечивает работой местных жителей.

– Да, рабочие места – это хорошо. Но, как ты справедливо заметил, главное – это деньги. Если меня выберут, я смогу использовать свои связи. Уж мне-то известно, как получить все разрешения и кого подмазать. Я, конечно, не обещаю, что все пойдет как по маслу, но результат будет.

Кимми принесла виски.

– Спасибо, милая, – сладко улыбнулся Финли.

– Что вы будете заказывать на горячее?

– Мне бифштекс с кровью. А тебе, Фрэнк?

– Я еще не посмотрел меню.

– Тогда бери бифштекс.

– Предпочитаю что-нибудь другое.

– Ты что, голубой? – усмехнулся Финли, бросив взгляд на Кимми. – Ладно, шучу. Я ничего не имею против гомиков.

– Хорошо, мне тоже бифштекс, – сдался Манчини. – Только прожаренный.

Кимми упорхнула.

– Интересно, парень у нее есть? – задумчиво произнес Финли.

– Тебе не кажется, что ты несколько переоцениваешь свою неотразимость?

– Женщины любят силу и власть.

Манчини рассмеялся:

– Но ты же был мэром Промис-Фоллса, а не министром обороны.

– Я здесь известная личность.

– Это меня и беспокоит. Избирателям слишком хорошо известно, что ты за птица.

– Меня это не колышет. Просто надо убедить эту публику, что я их спаситель.

– Как Иисус Христос?

– Но только в фирменных штиблетах, а не в сандалиях. – Финли наклонился к собеседнику. – Этот город – мой должник, Фрэнк. Он обязан дать мне шанс. Меня здесь угробили. Эти люди затоптали меня, и я хочу дать им шанс реабилитировать себя. Я пал жертвой грязной клеветы, вот в чем все дело.

– Эту шлюшку откопала та левая газетенка?

Финли сделал жест рукой, словно отмахиваясь от опасений Манчини.

– Люди делают вид, что их возмущают подобные истории. Они любят читать про это, но в глубине души им наплевать. Они сами ничуть не лучше, и я просто один из них – свой парень, которому близки их проблемы, а не какой-нибудь прыщ, который смотрит на них свысока.

– Но ты же богач, Рэнди. У тебя процветающий бизнес по розливу питьевой воды. Ты входишь в тот самый один процент толстосумов.

– Но я это не выпячиваю. Важно то, как тебя воспринимают.

И Финли сообщил Манчини, что нашел человека, который займется его имиджем и подготовкой избирательной кампании. Парень, конечно, не Джеймс Карвилл, но для Промис-Фоллса сойдет. Раньше работал в «Стандарде», пока эту газетку не прикрыли.

После чего они десять минут высказывались о том, насколько легче проворачивать дела, когда местная пресса не дышит тебе в спину.

– И никаких тебе истерик по поводу взяток, – подытожил Манчини.

Финли нахмурился.

– Это слишком цинично, Фрэнк. Я, по сути дела, простой посредник. Помогаю воплощать в жизнь всякие проекты. Ты хочешь запустить бизнес, который не только принесет тебе прибыль, но и будет полезен для местного сообщества. Я могу тебе в этом помочь. И за свои усилия вправе ожидать определенного вознаграждения, материального или политического. Эта система прекрасно работает.

Вернулась Кимми с бифштексами.

– Будьте любезны, еще одну порцию виски и стакан воды, – обратился к ней Манчини.

– В бутылке или водопроводной?

Прежде чем Манчини успел ответить, Финли перехватил инициативу.

– Никакой воды из-под крана. Она годится только для чистки зубов. Золотко, у вас есть «Финли Спрингс»?

– Кажется, нет. У нас есть «Сан-Пеллегрино» с газом и «Эвиан» без газа.

Финли склонил голову набок:

– Ты уверена?

– Думаю, что да.

– Лучше иди и проверь.

В голосе Финли прозвучала легкая угроза.

Кимми быстро ретировалась.

– Не устраивай сцен, – посоветовал Манчини. – А что, если у них и вправду ее нет? Существует множество марок питьевой воды.

– Когда стану мэром, натравлю на них санитарного инспектора и пожарных.

– Вот-вот, об этом я и говорил. Ты не должен размениваться на пустяки.

– Смотри, она говорит с хозяином, – оживился Финли.

Через минуту к ним подошел лысеющий толстяк в черном костюме.

– Мистер Финли, как я рад вас видеть.

– Привет, Кармин. Как дела?

– Прекрасно. Не будьте слишком строги к Кимми. Она у нас новенькая и не знала, что обслуживает почетного клиента. Сейчас она принесет «Финли Спрингс» для вашего друга.

– Мне наплевать, где она возьмет эту воду. Не я должен вас учить, как вести дела.

Кармин улыбнулся:

– Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь прямо ко мне.

Когда он ушел, Финли ухмыльнулся:

– Держу пари, кто-то уже побежал в магазин.

– Так во что мне это обойдется? – спросил Манчини.

– Мы же уже договорились, Фрэнк.

– Я говорю о дополнительных расходах. Кому сколько дать на лапу?

Финли пожал плечами:

– Трудно сказать. У каждого своя цена. Если на кого-то есть компромат, он может не взять ни цента. Никогда не знаешь, во сколько обойдется открыть новое дело.

Манчини отрезал кусочек бифштекса и положил его в рот.

– Интересно, а когда ты был мэром, делал что-нибудь бескорыстно? Для своих граждан?

– Интересы избирателей у меня на первом месте. Это мой главный принцип. Ради них я готов расшибиться в лепешку.

– Да, язык у тебя хорошо подвешен.

– Это талант.

За соседним столиком, отгороженным деревянной перегородкой, обедал Дэвид Харвуд. Он заказал себе только салат. Бифштексы были ему не по карману.

Он знал, где обычно сидит Финли, и заказал себе столик по соседству. Сначала Дэвиду предложили место напротив, откуда он мог лицезреть Финли и Манчини во всей их красе, но он предпочел укрыться за перегородкой.

Он не слышал всего разговора, но кое-что до него долетело. Дэвид не пришел в ужас и не был шокирован услышанным. Чего еще ждать от такого типа, как Финли?

Но насколько долго он сможет выносить все это?

Кармин положил на столик кожаную папочку со счетом. Открыв ее, Дэвид слегка побледнел. Если столько стоит один салат, во что влетел бы ему бифштекс?

Он собирался пригласить на ужин Сэмми Уортингтон куда-нибудь подешевле.

Если бы только она позвонила.

Глава 20 Кэл

Пока я не наткнулся на эту комнату, выяснить, кто был в доме у Чалмерсов, было практически невозможно. Мне и в голову не могло прийти, зачем кому-то понадобилось туда лезть.

Но сейчас я понял зачем.

Кто-то знал о существовании тайной комнаты со всем, что там находилось. То есть об этих дисках, на которых, скорее всего, было домашнее порно. И тот, кто пошел на риск, чтобы их выкрасть, являлся, вероятно, одним из действующих лиц этого кино. А значит, входил в круг знакомых Адама и Мириам Чалмерс.

И был к ним весьма близок.

Я попросил Люси найти адресную книгу и счета за телефон, а сам вернулся в кабинет Адама и, сев за стол, попытался посмотреть его электронную почту. Но компьютер сразу же запросил пароль. Я попробовал «Люси», но ничего не вышло. Тогда я окликнул ее саму.

Люси была на кухне. Ее отец обычно занимался счетами, сидя за кухонным столом. Он не доверял Интернету и никогда не платил через компьютер, а старые счета за телефон хранил в ящике стола.

– Да? – откликнулась она.

– Он требует пароль. Я ввел ваше имя.

Последовало минутное молчание.

– Попробуйте «Кристал».

Я набрал. Безрезультатно.

– Ничего не выходит!

Люси еще немного помолчала. Потом чуть слышно произнесла:

– Тогда «Мириам».

Я набрал. Никакого толку.

– Есть еще идеи?

– Я думаю.

Ей, наверное, было приятно, что Мириам тоже оказалась не у дел.

– Попробуйте «Избранники дьявола».

– Что?

Она повторила.

– Так называлась их банда байкеров.

Сначала ничего не получалось. Но потом я догадался ввести две заглавные буквы.

Попал.

– Вошел, – сообщил я Люси.

Я просмотрел почту. В разделах «Входящие», «Отправленные» и «Удаленные» были десятки сообщений. Чтобы прочитать их все, понадобится не один час, но разгадка может крыться именно здесь.

Самое последнее сообщение, пришедшее рано утром, было от Гилберта Фробишера. Оно еще не было открыто. Он писал:

Сегодня утром услышал по Си-эн-эн об этом чертовом взрыве в кинотеатре. Вау. Надеюсь, там не было никого из твоих знакомых. Твой Промис-Фоллс теперь знаменит, будь он неладен. Разговаривал с твоей редакторшей в «Патнэме». Она сказала, если у тебя есть что-нибудь сногсшибательное, они готовы обсудить, но особых иллюзий не питает. Ты пять лет ничего не писал, и тебя уже подзабыли, но если есть что-то стоящее, она согласна взглянуть. Однако прежнего успеха не гарантирует. На большой аванс не рассчитывай, но если книга пойдет, вернешь себе имя. Так что подумай. Поговорим позже.

Это послание было ответом на письмо Адама:

Гилберт, дружище, я жду хороших новостей. Если мы не найдем подножный корм, мне придется топить камин мебелью. Мы с Мириам привыкли жить широко и не собираемся менять своих привычек. Ты бы не мог прощупать почву на киностудиях? Возможно, они заинтересуются моими старыми книгами? Я бы мог продать права на экранизацию и чуть поправить свои дела.

А теперь о Деборе из «Патнэма». Прозондируй ее. Скажи, что у меня возникла грандиозная идея, но деньги вперед. Я посвящу ее в свои планы только после некоторого аванса. Это, конечно, кот в мешке, но она моя должница.

Следующее послание, пришедшее вчера днем и уже прочитанное, было от Фелисии Чалмерс.

– Как звали бывшую жену вашего отца? – спросил я Люси.

– Фелисия. Я нашла счета за телефон, – взволнованно сообщила она.

– Посмотрите, какие номера попадаются чаще всего.

Послание от Фелисии было совсем коротким.

Привет. Надеюсь, ты сумеешь вывернуться, но сам знаешь, какой ты ходок. Может быть, ей просто нужно время, чтобы это переварить. Желаю успеха. Позвони, если захочешь меня увидеть. С любовью, Фелисия.

Больше всего мне хотелось бы найти письмецо такого содержания: «Привет, Адам. У меня есть ключ. Я приду и заберу эти диски».

Но все не так просто. Хотя тот факт, что Адам Чалмерс поддерживал отношения со своей бывшей, представляет определенный интерес.

Следующим было письмо от читателя, который спрашивал, может ли он прислать книгу любимому автору, чтобы тот подписал ее и отправил обратно. Адам даже не ответил.

Еще я нашел послание от Люси.

Привет, папочка. Можно я привезу к вам Кристал в субботу? У меня семинар, который я не могу пропустить. Я буду просто счастлива, если она погостит у вас. Если, конечно, у вас с Мириам нет других планов. Я привезу ее около одиннадцати и заеду за ней в четыре.

Адам ответил кратко: Нет проблем.

Я просмотрел еще несколько последних сообщений. Пара ответов другим читателям, которые восхищались одной из его книг. Письмо от начинающего автора с просьбой прочитать его книгу.

На это просьбу Адам ответил следующее:

Вы хотите, чтобы я угробил не меньше восьми часов на прочтение какой-то книги, написанной человеком, о котором я впервые слышу. Есть ли у вас друзья, которые тоже пишут книги? Соберите их все и пришлите вместе со своей, но только в виде бумажных рукописей, потому что опыт подсказывает мне, что для растопки камина электронные версии не годятся.

Я продолжил копаться в почте, не забывая и ту, которая оказалась в папке «Удаленные». Но там было негусто. Адам не имел привычки хранить почту в компьютере. Так что самым старым посланиям было не больше шести дней.

Поиск оказался не слишком продуктивным.

В кабинет вошла Люси.

– В счете за мобильный чаще всего встречаются три номера. Точнее, четыре. Но четвертый принадлежит Мириам, так что он не считается.

– А три других?

Люси сказала мне первый номер. Я полез в электронный справочник. Фелисия Чалмерс.

– Расскажите мне о Фелисии.

– Это ее номер?

Я кивнул.

Люси на минуту задумалась.

– Насколько мне известно, она и сейчас живет в Промис-Фоллсе. Но я с ней отношений не поддерживаю. Врагами мы не были, но когда они с отцом развелись, то больше не встречались. Да и зачем? Она, кажется, живет в кооперативном доме, скорее всего, одна. Если Фелисия снова вышла замуж, отец бы об этом сказал.

– Они до сих пор общаются. У вашего отца остались какие-то финансовые обязательства?

– Когда они развелись, он выплатил ей какую-то сумму, но не слишком много. Не удивлюсь, если отец до сих пор подбрасывает ей деньжат. Но детей у них не было, а развода потребовала она.

– Но она оставила его фамилию.

– Ничего удивительного. Ее девичья фамилия была Димпфельмайер.

«Гугл» отыскал мне ее адрес – она жила на Бреймор-драйв. Я записал его в блокнот. Возможно, у Фелисии сохранился ключ. И она знает код сигнализации. Вполне вероятно, что сексуальная жизнь Адама и Мириам предусматривала участие его бывшей. Любовь втроем. И Фелисии было известно об этих дисках. Узнав о гибели Адама и Мириам, она забеспокоилась, что записи найдут – та же Люси, например, – и решила их изъять. Проникла в дом, забрала диски и кинулась бежать, когда услышала, что кто-то открывает дверь.

Довольно стройная гипотеза. Во всяком случае, с этого можно начать.

– А следующий номер? – спросил я у Люси.

Она сообщила и его. Я опять пошарил в «Гугле», но ничего не нашел. Вероятно, это был номер мобильного.

– Давайте посмотрим в телефонной книге, – предложил я.

Люси подала ее мне. Пролистав все страницы, я не обнаружил ничего похожего. Пришлось записать номер в блокнот, чтобы проверить его позже.

– А последний?

Люси продиктовала мне номер, и я его старательно записал. Но «Гугл» не нашел и его. Значит, еще один мобильный. Пришлось снова обратиться к адресной книге.

На этот раз удача мне улыбнулась. Не пришлось даже долго искать. Номер обнаружился на букве «Д».

– Вы когда-нибудь слышали о некоем Клайве Данкомбе? – поинтересовался я у Люси.

Она покачала головой.

Я снова прибег к услугам мистера «Гугла».

– Ого, – пробормотал я, когда на экране появилось несколько ответов.

– Что там?

– Он начальник охраны в колледже Теккери. И несколько дней назад разнес голову одному из студентов.

– О боже! За что?

– Если за списывание, значит, дисциплина в учебных заведениях стала гораздо строже, чем в мое время.

Я решил начать с Фелисии Чалмерс.

Она жила в кооперативном доме под названием «Прибрежная башня» в полумиле от центра. Назвать это строение башней можно было с большой натяжкой. Пятиэтажный дом, каких в Промис-Фоллсе имелось немало.

Оставив машину на гостевой стоянке, я вошел в вестибюль. Консьержа в доме не имелось, но это вовсе не значило, что туда можно запросто пройти. Рядом с внутренней дверью висел список квартир с кнопками. Против имени Фелисии Чалмерс стоял номер 502, означавший, что ее квартира находится на пятом этаже.

Я терпеть не могу домофоны. Если эта дама не захочет со мной говорить, она просто не впустит меня в дом. Когда человека не видишь, ему проще отказать. А объясняться по домофону мне не хотелось.

И тут я увидел: к дому подходит женщина средних лет. В руке у нее были ключи.

Низко наклонившись к панели, я сделал вид, что нажал кнопку, и когда женщина вошла в дверь, громко произнес:

– О’кей, через секунду буду у тебя.

Потом обернулся и сверкнул улыбкой. Отперев дверь, она вопросительно взглянула на меня.

– Жду, когда меня впустят, – объяснил я, не делая попыток проскользнуть в дом.

– Да идите со мной, – сказала она, придержав дверь.

– Спасибо.

Просочившись внутрь, я вежливо отступил в сторону, пропуская женщину к лифту. Она вышла на третьем этаже, а я поехал до пятого. Пройдя по покрытому дорожкой коридору, остановился у квартиры 502, где обитала Фелисия Чалмерс.

За дверью играла музыка. Я постучал.

Секунд через пять звякнула цепочка и дверь открылась. Мне пришлось опустить глаза. Даже на каблуках женщина была бы не выше метра пятидесяти пяти, но она оказалась босая, и ее макушка не доставала мне до подбородка. Образ довершали светлые волосы, собранные в «конский хвост», и сильно поношенный бирюзовый халат. По вискам стекали струйки пота.

– Что вам нужно? – спросила женщина под звуки песенки «Кто-нибудь знает, который час?».

– Миссис Чалмерс? Фелисия Чалмерс?

– Как вы вошли в дом?

Я достал свое удостоверение.

– Меня зовут Кэл Уивер. Я частный детектив. Хотел бы задать вам несколько вопросов.

Она подбоченилась.

– О чем?

– О вашем бывшем муже Адаме Чалмерсе.

Ее брови полезли вверх.

– Господи, что он еще натворил? Нет, подождите, я сама угадаю. Здесь замешана женщина. «Ищите женщину», так ведь говорят французы?

– Миссис Чалмерс, вы меня слышали?

– А что вы сказали?

– Можно войти?

По ее лицу пробежала тень. Распахнув дверь, она впустила меня. Потом выключила стереосистему и закрыла дверь в спальню.

Завершив эти действия, она спросила:

– В чем дело?

– Вы знаете о произошедшем вчера вечером в кинотеатре?

– А что случилось? В каком кинотеатре?

– Вы не смотрели утром телевизор? Не заходили в Интернет? Не видели новости?

Она медленно помотала головой:

– Я не смотрю новости. Они всегда плохие. И Интернетом не пользуюсь. Только электронной почтой. Так что же там произошло?

– Вчера вечером произошел взрыв в открытом кинотеатре. Экран упал на стоявшие рядом машины. В одной из них сидел Адам Чалмерс со своей женой Мириам.

– Что?!

– Мистер Чалмерс и его жена погибли. Мне очень жаль, что я принес вам плохие новости.

– Адам погиб?

– Разве вам никто не сообщил об этом? И вы ничего не знали?

– Невероятно. Господи, какой ужас! Невозможно поверить. Я же только вчера с ним общалась. Не по телефону, нет, по электронной почте. – Она тряхнула головой. – Мне надо выпить. Принесите мне.

Фелисия ткнула пальцем в сторону кухни:

– Что вам принести?

– Там на полке бутылка красного. Стаканы рядом. Налейте мне полный.

Плюхнувшись на огромный диван, она поджала под себя ноги.

– И себе тоже.

На кухне я обнаружил три пустые пивные бутылки. Так она пьет пиво? Тогда почему послала меня за вином? Впрочем, о вкусах не спорят.

Возможно, вино она пьет по утрам, а пиво на ночь. В пользу этого говорила вскрытая упаковка острых чипсов, заботливо перетянутая резинкой. Не очень-то вяжется со здоровым образом жизни.

Я вернулся в комнату с полным стаканом красного вина. Осушив половину, она возвратила его мне со словами:

– Долейте.

Пришлось принести бутылку. Выполнив задание, я сел на стул напротив нее.

– А вы не выпьете? – спросила Фелисия.

– Нет, спасибо.

– Если я скажу, что не пью одна, вы сразу догадаетесь, что я вру. Детектива не проведешь.

Бросив быстрый взгляд на дверь спальни, она потребовала:

– Так расскажите мне, что там случилось. Какой кошмар!

Я сообщил ей подробности происшедшего.

– О господи! Обоих раздавило? И они сидели в этом старом «ягуаре»? Он так его любил. Если бы он остался жив, то больше всего сожалел бы о своей машине. Конечно, Мириам тоже жалко, но машину свою он просто обожал.

Я не нашелся, что ответить. Впрочем, от меня этого и не ждали.

– Зачем вы пришли ко мне?

– В связи с некоторыми обстоятельствами, возникшими после смерти мистера Чалмерса. Они могут иметь к вам отношение.

Фелисия поджала губы. Ее уже несколько развезло.

– Адам мог умереть уже сто раз, но чтобы загнуться под свалившимся экраном? Невероятно.

– Что значит «сто раз»?

Фелисия пожала плечами:

– Это могли быть бывший дружок из байкеров, пырнувший его ножом за какое-нибудь свинство, ревнивый муж, которому не понравилось, что Адам трахает его жену, бывшая жена вроде меня, уставшая от его вывертов. Не знаю. Вам решать.

– А были дружки, которым он подложил свинью?

– Да целая куча. Но только Адам умел заметать следы или так замазывал беднягу грязью, что тот и думать не смел на него наехать. Понимаете, о чем я?

– Кажется, да.

Она наклонилась ко мне:

– Я не хочу, чтобы у вас создалось ложное впечатление. Вообще-то Адам был неплохой парень, только прошлое у него подкачало.

– Почему вы развелись? Ведь это была ваша инициатива?

Фелисия отхлебнула из стакана:

– А почему я должна отвечать на этот вопрос? Мне же неизвестно, кто вы и зачем сюда пришли. Из-за каких-то хреновых обстоятельств, связанных с его смертью?

Я усмехнулся:

– Кто-то проник в дом вашего бывшего мужа. Уже после его смерти.

Фелисия вытаращила глаза:

– Какая сволочь это сделала? Я слышала о таких случаях. Воры залезают в дом, где кто-то умер. Они знают, что там никого не будет. Все родственники уйдут на похороны. Люди приходят домой, а там все перевернуто вверх ногами, телевизор и драгоценности испарились.

– Здесь было не совсем так. Вор охотился за определенными предметами, которые находились в конкретном месте.

Фелисия Чалмерс слегка прищурила глаза:

– Ах, вот как.

– Вор, очевидно, имел ключ и знал код сигнализации. Видимо, это кто-то из близких знакомых.

Фелисия медленно кивнула:

– Понятно. И вы подозреваете меня?

– Я надеюсь, вы мне подскажете, кто это мог быть.

– Это точно не я. Адам наверняка сменил замки, когда мы развелись. Хотя вряд ли это была его идея. Адам всегда доверял мне. А вот для Мириам было крайне важно отвадить его бывшую жену, чтобы ноги ее не было в этом доме.

– А вы пытались туда попасть?

– Нет, конечно. Зачем? У меня до сих пор где-то валяется ключ, но я не знаю, годится он теперь или нет.

– Не могли бы вы его поискать?

– Прямо сейчас?

Я кивнул.

Вздохнув, Фелисия слезла с дивана и пошла на кухню. Я услышал, как она копается в шкафу.

– Наверное, я его выбросила, – громко сообщила она из кухни. – Нет, минуточку. Вот он. И еще один. Похоже, у меня сохранилось целых два.

Она вернулась в комнату, держа ключ двумя пальцами.

– Можно я заберу его? – попросил я. – Надо проверить, подходит ли он.

Фелисия с сомнением взглянула на меня.

– Вы можете позвонить его дочери, Люси Брайтон, и удостовериться, что я действительно детектив.

Еще чуть-чуть поколебавшись, женщина решила, что проще поверить мне на слово, чем терять время, наводя справки у Люси.

– Ладно, берите. Мне он все равно не нужен.

Я опустил ключ в карман куртки.

– Еще несколько вопросов. Почему вы с Адамом развелись?

Бросив на меня изучающий взгляд, Фелисия пожала плечами:

– Мне просто осточертело.

– Что осточертело?

– Такой образ жизни.

– Какой именно?

– Такой.

Теперь наступила моя очередь качать головой.

– Не понимаю. Вы хотите сказать, Адам был голубой?

– Нет, нет и нет. Хотя в какой-то степени он был бисексуалом. Чему же тут удивляться?

– Вы говорите об обмене женами?

Она нахмурилась.

– Так говорили в Средние века. Но сейчас это звучит неполиткорректно, как будто жены – это бейсбольные карточки. Это не обмен женами, а обмен партнерами.

– Групповой секс?

Фелисия посмотрела на меня, как на пятилетнего ребенка.

– Откуда вы? Из Мэйберри?

– Так просветите меня.

– Супружеский обмен – это когда две пары занимаются вместе сексом. Ну, от силы три. Если больше, то это уже оргия. Адам предпочитал, чтобы было три. Когда участвуют шесть человек, возможно множество комбинаций, а если мужчины трахаются друг с другом и то же делают женщины, вариантов еще больше. Это происходит по взаимному согласию, во всяком случае, все делают такой вид. Каждый трахается с каждым, причем совершенно открыто и ничего не скрывая. Предположительно: такая открытость и свобода укрепляют отношения. Вам уже не хочется ходить налево. Все свои фантазии вы воплощаете с благословения супруга.

– Предположительно.

– Порой супруги занимаются этим, потому что так хочет один из них. И вторая половина под него подстраивается. Но… не всегда получается.

– Как в вашем случае.

Пожав плечами, Фелисия снова приложилась к стакану:

– Раз все так открыто, зачем заводить связи на стороне? К чему скрывать свои интрижки, если вы можете трахаться в свое удовольствие прямо на глазах у жены? Но Адам любил тайные встречи. Это его возбуждало. Хотя он мог иметь жену лучшего друга в его присутствии, особый смак был в том, чтобы делать то же самое тайно.

– И Адам это делал?

Она грустно улыбнулась:

– О да. Ему требовались женщины и за пределами сексодрома. Когда я об этом узнала, меня стало воротить. И я решила, что с меня хватит. Уйду к чертовой матери.

– Из-за сексодрома?

Фелисия смерила меня взглядом, как бы прикидывая, много ли я знаю.

– Вы его нашли.

– Да.

Она закрыла глаза, словно пытаясь увидеть его воочию.

– Глупо, конечно, и немного вульгарно. Но Адам считал, что для таких развлечений нужна специальная комната. Чтобы не пачкать остальной дом. И она должна быть тайной, чтобы туда никто не мог попасть случайно.

– Я видел там DVD-плеер и камеру под кроватью.

– Адам любил снимать наши игры, – сказала Фелисия, открывая глаза. – Иногда мы просматривали эти фильмы вместе с гостями. Как футбольные матчи, записанные на видео.

– Значит, все участники знали, что их снимают. Камеру не прятали.

Фелисия покачала головой.

– Все диски пропали, – сообщил ей я.

Она широко раскрыла глаза.

– Что?

– За ними и приходили.

– Блин.

– Вас это испугало?

– Мне не о чем беспокоиться. Когда мы расстались, Адам отдал мне все диски, на которых была я. Одна или с другими.

– А вы уверены, что он отдал вам все? И не сделал копий?

– Нет, я точно знаю. Адам, при всех своих недостатках, был все-таки порядочный парень. Во всяком случае, со мной. Если он сказал, что отдал мне все, значит, так оно и есть. И Адам ничего не выкладывал в сеть, не заводил файлов, чтобы хакеры не добрались. Он предпочитал жесткие носители, простите за каламбур.

– А вы свои диски уничтожили?

– Да.

– Вы уверены?

Она сдвинула брови:

– Я же вам сказала.

– Дело в том, что я пытаюсь найти эти диски или хотя бы удостовериться, что их больше нет.

– Кому это надо? Нет, подождите, вы, кажется, упоминали Люси.

Я кивнул.

– Это она хочет их найти?

– Она была бы счастлива, если их уничтожили. Ей они не нужны. Но мы должны знать, кто их взял, чтобы получить такие гарантии.

Фелисия оттаяла.

– Ясное дело. Послушайте, я вам не вру. Адам отдал мне все наши с ним диски, и я их разбила на мелкие кусочки. Они отправились на помойку еще несколько лет назад.

– А кто еще был на них?

Я подумал, что парочки, развлекавшиеся с Адамом и Фелисией, могли продолжить это дело и без нее. Тогда будет легче выяснить, кто утащил эти записи.

Фелисия покачала головой:

– Я знаю, о чем вы думаете, но вряд ли это поможет. Мы встречались еще с двумя парами. Одна из них уехала в Париж – жену перевели по службе, – и вряд ли они когда-нибудь вернутся. А со второй произошел скандал, потому что именно с этой дамочкой Адам встречался на стороне.

– На стороне?

– Именно. На всех дисках, где есть эти люди, засветилась и я, значит, Адам отдал их мне.

– Когда вы жили с Адамом, он давал ключи кому-нибудь из ваших партнеров?

Она кивнула:

– Тем, кто переехал во Францию. Адам отдал ключ мужу, чтобы они могли присматривать за домом, когда мы будем в отъезде. Он не хотел лишний раз беспокоить Люси.

– А с кем Адам и Мириам встречались в последнее время?

– Откуда я знаю?

– Вы же с Адамом до сих пор общаетесь. По крайней мере, по электронной почте.

Она чуть моргнула:

– Да, это правда. Но Мириам вряд ли об этом знала. Она бы взбесилась.

– Я видел ваше вчерашнее письмо. Вы пишете, что кому-то требуется время, чтобы что-то переварить. О чем это?

– Черт, вы и впрямь детектив. Это о Мириам. У них с Адамом возникли трения.

– Такие же, как у вас с ним? Другая женщина?

– Он ничего не говорил, но, видимо, так оно и есть. Наверно, поэтому он и повез ее в кино. Чтобы умаслить. Или разжечь былые чувства. А в итоге они сыграли в ящик.

– Как вы думаете, Адам хотел возобновить с вами отношения?

Она поперхнулась:

– Вряд ли. Что было, то прошло.

Я взглянул на дверь спальни:

– Но вы, кажется, не остаетесь в одиночестве.

Перехватив мой взгляд, Фелисия улыбнулась:

– О чем вы говорите? Я уже со счета сбилась.

Она снова взялась за стакан.

– Вы с Адамом поддерживали отношения после развода?

Фелисия пожала плечами:

– Мы остались друзьями.

– Он давал вам деньги?

Она посмотрела на меня так, словно я спросил, сколько она весит.

– Деньги?

– Помимо той суммы, которую вы получили после развода.

– Это была единовременная выплата. Но… – Она отхлебнула еще. – Он иногда подкидывал мне кое-что. Когда у меня бывали затруднения. Но втайне от Мириам.

– Вы с ним продолжали интимные отношения?

Фелисия ухмыльнулась:

– Интимные отношения. Какая прелесть. Вы хотите знать, спали ли мы до сих пор?

– Да.

Она вытянула губы трубочкой, потом поджала их снова, как бы сожалея, что прежние времена уже не вернутся.

– Иногда перепихивались, но в основном он приходил поговорить.

На ее лице появилось печальное выражение.

– Я его понимала. И всегда хорошо относилась, несмотря на все его штучки. – Она шмыгнула носом. – В сущности, это был большой ребенок. Со своими проблемами. Некоторые навешивали на него ярлыки, считали сексуально озабоченным. Но мне кажется, он просто хотел оставаться молодым. Скучал по своему байкерскому прошлому.

– А чем он занимался в прошлом?

– Вы разве не знаете?

– Нет.

– Адам был сутенером. Поставлял проституток и заколачивал на этом большие деньги. Он всегда любил женщин, так или иначе.

– Я этого не знал.

Фелисия грустно улыбнулась:

– Тогда мы с ним и познакомились. Так что не один Адам начал новую жизнь.

Глава 21

В аудитории, которая могла вместить свыше сотни студентов, сейчас сидело не более тридцати. Во время летнего семестра на лекциях было немноголюдно. Когда вошел профессор Блэкмор, студенты еще усаживались на места, выкладывали ноутбуки на складные каплевидные столы или устанавливали смартфоны на запись. Тетради и ручки здесь были не в чести.

Лет десять назад профессор пришел бы на лекцию с портфелем, плотно набитым студенческими работами, книгами и конспектами. Но сегодня он прибыл лишь с планшетом в кармане. Блэкмор заранее загрузил туда свою лекцию о Мелвилле и психологическом детерминизме и сейчас, взойдя на кафедру, лишь открыл нужный файл. Несмотря на допотопный телефон, с которого он не умел посылать сообщения, лекции он читал на уровне развития двадцать первого века.

– Садитесь, пожалуйста, – призвал он к порядку студентов.

Но многие продолжали разговаривать. Причем вовсе не о Мелвилле, психологическом детерминизме или другом академическом предмете. Нет, они просто сплетничали и строили планы на вечер. Куда пойти выпить, кому придется платить за пиццу, кто с кем спит.

Блэкмор уже сожалел, что рассказал сыщику о Джорджине.

– Надеюсь, все читали «Моби Дика», – начал профессор. – Или, на худой конец, краткое изложение романа.

По залу прокатился нервный смешок.

Блэкмор вытащил из кармана планшет и, нажав кнопку, провел пальцем по экрану.

– Одну минуточку, – пробормотал он.

Клайв Данкомб наверняка обозлится, если узнает, что он говорил с Ангусом Карлсоном. Данкомб предпочитал решать проблемы сам. И не только свои, но и чужие.

Он не любил иметь дело с местными полицейскими. Считал их неотесанной деревенщиной и часто поговаривал, что, случись метель, здешние сыщики не найдут даже собственную задницу.

Но Блэкмор не разделял его пессимизма. Сам он с местными полицейскими почти не сталкивался, но упрекать их в некомпетентности просто не было оснований. Да и что общего у преподавателя английской литературы с полицией?

Правда, после того как Данкомб застрелил парня, нападавшего на студенток, колледж просто наводнили полицейские.

Но Клайв был ни чуточки не озабочен тем, что вышиб парню мозги. Похоже, человеческая жизнь не имела для него большой цены. Он вел себя так, словно ухлопать студента было для него самым обычным делом. Очередной рабочий день и ничего больше.

Правда, зная прошлое Клайва и его жены Лиз, этому не стоило удивляться. В последнее время на свет выплыли некоторые пикантные подробности их знакомства. Данкомб был заместителем шефа полиции в Бостоне, когда впервые встретил Элизабет Палмер. У нее было бюро эскорт-услуг, а он собирал на него материалы, надеясь вывести на чистую воду сомнительный бизнес, но в результате попал в ее сети сам.

Но к Лиз проявляла интерес не только бостонская полиция. Внутренняя налоговая служба США интересовалась ею не меньше. Совершив служебное преступление, Данкомб помог Лиз уничтожить улики. Все протоколы были порезаны и сожжены, а свидетели подкуплены. Данкомб вышел в отставку, женился на Лиз – причиной была не столько любовь, сколько желание спрятать концы в воду, лишив возможности супругам давать показания друг на друга, – и переехал в Промис-Фоллс, где получил должность начальника охраны.

Такой тип способен на многое.

– Профессор?

– А?

Голос девушки, сидящей в первом ряду, вывел Блэкмора из задумчивости. Кажется, ее звали Триш или Трисия.

– С вами все в порядке?

Блэкмор понял, что стоит с отсутствующим видом уже секунд пятьдесят. А может быть, и больше. Бог его знает.

– Извините, – спохватился он. – Такой уж я «Рассеянный профессор».

Послышались смешки. Большинство студентов наверняка не слышало об этом фильме, так что каламбур не вполне удался. Другое поколение.

– Начнем, – объявил Блэкмор, кладя планшет на кафедру.

На экране появился текст. Профессор увеличил шрифт, чтобы читать без очков.

Перед лекцией он снова пытался дозвониться Джорджине. Звонил домой и на ее сотовый. Никто не ответил. Тогда он позвонил жене на работу в надежде, что она появилась там. Опять неудача.

Возможно, Джорджина дома? Она на него злится и нарочно не поднимает трубку, когда высвечивается его номер. Чтобы заставить мужа помучиться.

И ей это удается.

– Итак, что мы подразумеваем, говоря о психологическом детерминизме? Это довольно емкое понятие, уверяю вас. Но суть его…

Нажав на планшет, профессор слишком далеко передвинул текст и теперь пытался вернуть его обратно.

– Одну минуточку…

Она упала. Упала и расшиблась. Это же очевидно, до жути ясно. Сначала он думал, что она просто хочет его проучить, потому и исчезла. Осталась ночевать у подруги. Или же просто сидит дома и не подходит к телефону. Жена уже проделывала это раньше, когда злилась на него.

А сейчас Джорджина бесилась не зря. Он наговорил лишнего. Обвинил ее во всех грехах. Вот она и взорвалась.

И вполне могла уйти, чтобы немного остыть. Но так подолгу она никогда не отсутствовала. Ну, раскричится, прыгнет в машину и даст газ. Но часа через два обязательно вернется.

А сейчас пропадала всю ночь.

И что бы там у них ни происходило, на работу она выходила всегда.

Господи, какой же он идиот. После звонка из ее конторы надо было сразу бежать домой. Она могла упасть с лестницы. Поскользнуться в ванной. Получить удар током.

Скорее домой. Прямо сейчас.

Блэкмор взглянул на своих студентов. Тридцать пар глаз озадаченно уставились на своего профессора.

– Извините. Я не могу читать лекцию.

Сунув в карман планшет, он устремился к выходу.

Плюхнувшись в старый ржавый «вольво», он покинул стоянку в облаках выхлопного газа.

Блэкморы жили в двухэтажном викторианском особняке из красного кирпича в старой части города. Все последние десять лет – с тех пор как они с Джорджиной поженились – они пытались вернуть ему былую славу. Восстановили пышную отделку и перила парадного крыльца, перекрыли черепичную крышу, заменили печь.

У дома стояла машина Джорджины, четырехлетняя «тойота приус». В сердце Блэкмора затеплилась надежда. Поставив свой «вольво» рядом, он заглушил мотор и выскочил из машины, забыв захлопнуть дверь.

Прежде чем сунуть ключ в замок бокового входа, он проверил, заперта ли дверь. Джорджина часто оставляла ее незапертой, когда была дома. Ручка легко повернулась.

Распахнув дверь, Блэкмор громко позвал жену:

– Джорджи! Джорджи?

Никто не ответил.

Боковой вход вел на площадку между двумя короткими лестничными пролетами. Четыре верхние ступеньки вели на кухню, четыре нижние – в подвал.

Он решил идти на кухню. То, что он там увидел, повергло его в шок.

Все шкафы были открыты, ящики выдвинуты, посуда и прочая кухонная утварь свалена на столешницу.

– Господи, – прошептал Блэкмор.

Потом завопил:

– Джорджина!

Бросившись к лестнице, он, перепрыгивая через две ступеньки, помчался наверх, в спальню. Там была та же картина. Выдвинутые ящики комода, разбросанная одежда, вытащенные из-под кровати и распотрошенные чемоданы. Шкаф был тоже открыт, на полу валялись пустые обувные коробки.

– О боже.

Гостевая спальня была также перерыта. Кто-то обыскал весь дом.

– Боже мой, боже мой, – повторял Блэкмор.

– Успокойся, – произнес голос у него за спиной.

Блэкмор резко обернулся. В дверях стоял Клайв Данкомб.

– Господи Иисусе! – вскричал профессор. – Что здесь происходит?

– Я разыскиваю Джорджину.

– Где она?

– Понятия не имею.

– Ее машина здесь. А где она сама, черт побери?

– Я не нашел ее сумку.

– У Джорджины их с полдюжины.

Данкомб кивнул:

– Верно. Но в той, с которой она ходит сейчас, должны быть ключи от машины, кошелек и водительские права. Ни в одной из сумок этого нет.

Блэкмор указал на беспорядок.

– Посмотри на это. Здесь что-то произошло. Кто-то перерыл весь дом. Может быть, Джорджина застукала преступника? О господи. Ее могли похитили или даже…

– Это сделал я, – перебил его Данкомб.

– Что?!

– Это я перевернул здесь все вверх дном. Сейчас как раз шерстил подвал. Если она его взяла, то спрятан он хорошо.

– О чем ты, Клайв?

– Я подумал, что это может быть Джорджина. Она всегда переживала из-за этого диска. И не зря. Может быть, она успела побывать там до меня или взяла его раньше.

– Чтоб тебе провалиться, Клайв! Почему ты не спросил у меня? Если его взяла Джорджина, она обязательно сказала бы мне.

– Ты думаешь? А если она боялась и решила никого не посвящать?

– В любом случае она не стала бы его прятать, а сразу уничтожила бы.

Данкомб задумчиво кивнул:

– Очень может быть. Я был бы только рад. Но мне нужно знать наверняка.

Блэкмор провел рукой по волосам, потом обхватил голову, как бы не давая ей расколоться.

– Но где она сама? Куда делась?

– Вот это меня и беспокоит. Может, она решает, что с ним теперь делать.

Блэкмор не сразу понял, к чему клонит Клайв.

– Нет, в полицию она не пойдет. Какой ей смысл? Она ведь моя жена. Погубить нас всех и себя в том числе? Зачем ей это? Нет, это абсолютно невозможно.

– Надеюсь, ты прав. Никому из нас не нужно видео, где мы трахаем девчонку, которая в конце концов протянула ноги.

– Но мы же не имеем отношения к тому, что случилось с Оливией Фишер, – проговорил Блэкмор, заглядывая Данкомбу в лицо. – Так ведь?

– Конечно, нет. Но я бы не хотел доказывать это в суде.

Глава 22

Дверь в спальню Фелисии Чалмерс открылась, и на пороге возник высокий худой мужчина в трусах, расписанных самолетиками. На его длинных руках красовались татуированные драконы. Почесывая правую ягодицу, он щурил заспанные глаза, пытаясь сфокусировать их на хозяйке квартиры.

– А вот и Корбин, – приветствовала его она.

Фелисия только что проводила детектива. В руке у нее был недопитый стакан.

– Здесь кто-то говорил, – заявил Корбин.

– Музыку ты не слышишь, а разговор, выходит, услыхал?

– К музыке я привык. Могу спать даже под «Металлику». А вот ваша болтовня меня разбудила. О чем разговор?

– Адам погиб.

– А кто это?

Фелисия нахмурилась.

– Мой бывший.

При этом известии Корбин окончательно проснулся.

– Блин! А что с ним случилось?

Фелисия рассказала.

– Извини, детка. Дай я тебя обниму, – сказал Корбин, раскрывая объятия.

– Обойдешься, – отрезала Фелисия и пошла на кухню.

Поставив стакан, она стала рыться в ящике, пока не нашла записную книжку.

– Что ты ищешь?

– Телефон адвоката, который вел мой бракоразводный процесс. Его зовут Артур Клемент. Он из Олбани.

Корбин скривился.

– А зачем он тебе? Ты же уже развелась со стариком. К тому же он отдал концы.

– Это точно. И не он один.

– Что-то я не врубаюсь.

Фелисия нашла номер и, заложив страницу пальцем, посмотрела на своего голого дружка.

– Кто бы сомневался.

– Так объясни.

– Его теперешняя жена тоже погибла. А первая умерла много лет назад. Так, может быть, мне отколется что-нибудь из наследства.

– Но ты же говорила, что у него дочка. И уже взрослая.

– Да, Люси. Но ей же не должно достаться все.

– А что, он такой богатенький?

Фелисия пожала плечами:

– Может, и нет. Но кое-что у него имеется. Например, дом. Какие-то ценные бумаги, вклады. Как бывшая жена, я должна иметь право на часть наследства. Кто знает? Возможно, он включил меня в завещание.

– А он тебе говорил об этом?

Фелисия прикусила губу.

– Да нет.

– Я так думаю, что ничего тебе не светит, Фелиш. Все отойдет его дочке. Я, конечно, не юрист, но…

– Да, ты бармен.

– Это просто мое мнение.

– Ты не возражаешь, если я обращусь к профессионалу? Его мнение мне как-то интересней.

Корбин прислонился к косяку и облизнул губы.

– Знаешь, Фелиш, ничего у тебя не выйдет.

Открыв записную книжку, Фелисия потянулась за трубкой.

– Ты, наверно, меня не уважаешь за то, что я такая.

Она стала набирать номер.

– Почему не уважаю? Уважаю. Мне все равно, какая ты. Ты… эй?

Фелисия повернулась к Корбину спиной.

– Я хочу поговорить с Артуром. Нет, прямо сейчас, срочно. Да, это Фелисия Чалмерс. Скажите ему, что дело связано со смертью. Так и скажите. Да, я подожду.

Фелисия повернулась к Корбину, но тот исчез. Она услышала шум воды в туалете.

– Да? Это мистер Клемент? Вы помогали мне развестись с Адамом Чалмерсом. Да, да, понимаю. У нас в Промис-Фоллсе случилась катастрофа, да, в открытом кинотеатре. Мой бывший муж и его новая жена погибли. Теперь я его единственная супруга, хоть и бывшая. Да, у него есть дочь, но может быть, и мне что-то причитается? Если я сумею доказать, что все это время оказывала ему моральную поддержку? У меня есть электронная переписка. И потом, мы поддерживали супружеские отношения. Это ведь тоже чего-то стоит…

Она замолчала, слушая, что говорит юрист. Молчание прерывалось лишь редкими «угу».

– Мне наплевать, что там у вас в голове. Я нутром чувствую, что мне что-то обломится. Мириам же умерла. Когда к вам можно зайти? На следующей неделе? Да, я постараюсь собрать все бумаги. И узнаю, на сколько потянет дом. Хорошо, спасибо. До встречи.

Фелисия повесила трубку. Обернувшись, она увидела Корбина с полотенцем на бедрах.

– Как хорошо, что я не послушалась бармена, – прощебетала она.

Глава 23

Саманта Уортингтон засыпала в машины стиральный порошок, когда зазвонил ее сотовый, засунутый в передний карман джинсов. Она прямо подпрыгнула от неожиданности. После утреннего визита Эда нервы у нее были на пределе.

Вытащив телефон, она посмотрела на экран: Дэвид Харвуд.

Господи, какой он настырный. Все пытается оправдаться. Через шесть звонков включалась голосовая почта, так что долго ждать ей не пришлось. Телефон заткнулся, но она смотрела на него еще с минуту, ожидая сообщения.

На экране появился красный кружок с цифрой 1. Интересно, что он там наговорил. Может, стоит послушать?

Нажав на кружок, она приложила телефон к уху.

«Сэмми, это Дэвид. Почему не отвечаешь на мои звонки? Ты считаешь, я тебя подставил? Клянусь, это не так. Может, обсудим это как-нибудь? Ну, к примеру, за ужином. В непринужденной обстановке. А Карла можно оставить у меня. Там сейчас живут мои родители. Он поиграет с Этаном. Или… ну, я не знаю. Послушай, больше я звонить не буду. Не хочу, чтобы считала меня занудой. Просто дело в том, что ты мне нравишься. У нас обоих куча проблем, и тебе вряд ли хочется новых, но я… Ладно, мне пора идти. Если ты согласна поужинать вместе, позвони мне. Пока».

Сэмми могла удалить сообщение, нажав на семерку, или же сохранить его, ткнув в девятку. Чуть поколебавшись, она выбрала семерку.

Дэвид Харвуд был прав. У нее куча проблем.

Ну, хотя бы появление Эда. Борьба со свекром и свекровью за ее сына Карла разгоралась с новой силой.

Она велась уже давно. С тех самых пор, как ее бывшего мужа Брэндона посадили на шесть лет за ограбление банка. Два года ему добавили за то, что он размахивал пушкой.

Придурок. Хорошо хоть никого не убил.

Его родители, и в первую очередь Иоланда, всегда ненавидели Сэмми, особенно с тех пор, как она подала на развод. Это было еще до ограбления банка. Когда она с Карлом уехала из Бостона, их ненависть возросла многократно – родители Брэндона не смогут видеть внука так часто, как им бы хотелось, а они привыкли ни в чем себе не отказывать. По странной иронии судьбы, Гарнет был управляющим в одном из отделений банка, который ограбил его сынок. А Иоланда всегда вела себя так, словно муж ее был министром финансов.

Сэмми даже не предупредила их об отъезде. Она с удовольствием представляла себе их лица, когда они придут к ней домой и обнаружат там других жильцов. Вот шороху-то будет.

То, что Брэндон ограбил банк, в котором работал его папаша, было крайне неприятно для Гарнета, поэтому они с женой постарались свалить все на Сэмми.

По их версии, которую они усиленно продвигали среди окружающих, включая корреспондента из «Бостон глауб», Брэндон был вынужден грабить банки из-за корыстной Сэмми. Гарнет и Иоланда утверждали, что их сын пытался вернуть ее любовь, обещая шикарную жизнь.

Они настаивали, что у него было временное помутнение разума. Доказывал это и адвокат, но присяжных убедить не удалось. Однако его родители продолжали стоять на своем – виноваты не они и не Брэндон. Все случилось из-за Саманты.

Какой-то бред.

Она решила убраться от них подальше. Будь Саманта побогаче, уехала бы в Австралию. Но ничего дальше Промис-Фоллса она себе позволить не могла. Здесь когда-то жила ее тетка, и в юности она гостила у нее. Правда, тетка уже умерла, но ей удастся устроиться здесь и без нее.

Однако Саманта недооценила своих бывших родственников.

Они наняли адвокатов, чтобы оформить опекунство над внуком. Те забросали Саманту угрожающими письмами. Она их не читала – просто рвала и выбрасывала, убеждая себя, что у них нет никакого права забирать ребенка у матери.

Тогда они пошли дальше. Устроили за ней слежку, чтобы наскрести компромат. Сфотографировали ее через кухонное окно, когда она быстренько перепихивалась с Дэвидом Харвудом, сын которого Этан учился в одном классе с Карлом. Это был безрассудный, чисто импульсивный порыв. И даже не в спальне, а в кухне, словно они разыгрывали ту пресловутую сцену из фильма «Почтальон звонит дважды».

Наверно, это Эд их сфотографировал. Одной рукой держал камеру, а другой делал кое-что еще.

Она до сих пор подозревала, что Харвуд тоже был в деле. И подставил ее нарочно.

А вообще-то… Разве не она его спровоцировала? Когда спросила, как давно он один. Иными словами, когда он в последний раз занимался этим. Как выяснилось – довольно давно, причем к ней это тоже относилось.

Тот, кто подглядывал в окно, наверняка был связан с Гарнетом и его женой. Через день на электронную почту пришло послание от Иоланды. К нему была приложена фотография.

«Вот как мамаша Карла проводит свободное время. Ну и какая она после этого мать?»

Саманта не могла поверить своим глазам.

А теперь ей угрожает Эд, дружок Брэндона. Вот как они решили действовать – запугать ее и отобрать Карла. Черта с два.

Карлу было только девять, но он уже все понимал. Она велела ему быть настороже и не очень доверять деду с бабкой и друзьям отца. Сэмми опасалась, что в один прекрасный день они перейдут последнюю черту и просто увезут Карла в Бостон.

Поэтому она сама отвозила сына в школу и заезжала за ним в конце дня. Осторожность не помешает.

Саманта посмотрела на карточку, оставленную симпатичным парнем с грустным лицом, который сыпанул стиральным порошком в физиономию Эда. Он приходил сюда раз в неделю, она порой улыбалась ему, а сегодня они даже поговорили о книге, которую тот читал. Но как его зовут и чем он занимается, Саманта не знала.

Так вот же, все написано на карточке: Кэл Уивер. Частный детектив, указан номер телефона. Сначала она хотела ее выбросить. Нечего посвящать чужих в свои дела. Но частный детектив может оказаться полезен. Нет, она не собиралась его нанимать. Но человек его профессии наверняка знает людей, которые могут ей помочь. К примеру, адвокатов, занимающихся опекунством.

Еще раз взглянув на карточку, Саманта засунула ее в передний карман джинсов, там, где лежал сотовый телефон.

К концу дня прачечная опустела, и машины стояли без дела. Самое время заправить их стиральным порошком. Взглянув на часы, она вспомнила, что у Карла заканчиваются занятия. Пора бежать и забирать его из школы.

И тут вошли они: Гарнет и Иоланда.

Сэмми застыла. Сейчас начнется скандал. Не зря же они притащились из Бостона.

В строгом костюме Гарнет выглядел весьма представительно, словно только что вышел из банка. Иоланда была во всем черном, и только на шее белела нитка жемчуга. Дорогая шелковая блузка, брюки, высокие каблуки и пышные седые волосы.

Сэмми молча смотрела на них. Гарнет заговорил первым.

– Как поживаешь, Саманта? – мягко и доброжелательно спросил он. Так, как привык говорить в банке.

Иоланда вполне правдоподобно улыбнулась.

– Рада видеть тебя, Саманта. Ты прекрасно выглядишь.

Саманта отлично знала, что после семи часов работы в этом аду она выглядит как утопленница, вытащенная из реки, и пахнет, вероятно, точно так же.

– Вот так сюрприз… – пробормотала она.

– Мы с Иоландой поговорили и решили, что пора установить мир, – начал Гарнет. – Больше никаких ссор и ножей в спину. Ничего хорошего в этом нет, особенно для Карла, а ведь мы живем ради него. Можно нам присесть? – спросил он, указывая на пластиковые стулья.

Сэмми озадаченно кивнула. Гарнет поставил стулья в круг, чтобы они могли видеть друг друга. Прежде чем сесть, Иоланда долго разглядывала стул, потом смахнула что-то с сиденья.

Если там что и было, Саманта в взволнованном состоянии не могла это рассмотреть.

– Мы все вели себя неразумно, – продолжал Гарнет. – И зашли слишком далеко.

– Вы имеете в виду снимки через окно? – спросила Сэмми, обретая присутствие духа. – Когда я была не одна?

– Не одна, – ехидно повторила Иоланда.

Гарнет положил ей руку на колено:

– Дорогая, мы же обещали не ссориться.

– Прошу прощения, – извинилась мать Брэндона. – Я сожалею, что послала тебе эту фотографию. В этом не было необходимости.

– Вы так считаете? – фыркнула Сэмми. – А если бы я стала шпионить за вами? Вы же с Гарнетом иногда тоже подобным занимаетесь. Разве это портит вашу репутацию?

Иоланда вздрогнула. Она хотела огрызнуться, но вовремя сдержала себя:

– Ты права, Саманта.

– А как насчет сегодня? Это вы подослали этого подонка Эда? За каким чертом?

Гарнет скривился:

– О чем ты говоришь? К тебе приходил Эд?

– А то вы не знали.

Он скорбно покачал головой:

– Парень просто перестарался, хотел нам помочь. Он должен оставить тебя в покое. Нам очень жаль, что так произошло. Правда, Иоланда?

– Конечно.

– Мы хотим, чтобы все были довольны или хотя бы понимали друг друга. Кстати, Брэндон передал вам с Карлом привет и наилучшие пожелания.

– Вы его видели?

– Мы ездим к нему каждую неделю.

– Он тебя прощает, – сообщила Иоланда.

– Я не совсем поняла?

– Он прощает тебя за то, что ты толкнула его на преступный путь.

Сэмми с трудом глотнула и сжала кулаки:

– Этот человек сам сделал свой выбор, и я к этому не имела никакого отношения. Даже если бы он украл королевские драгоценности, то все равно к нему не вернусь. Вы что, не знаете, как он со мной обращался? Я жила в постоянном страхе. Он был способен на что угодно, и рано или поздно я бы попала под раздачу.

– Очень сомневаюсь, – возразила Иоланда. – Мой сын не такой. Он всегда был очень добрым и…

Гарнет с силой сжал ее колено.

– Мы немного уклонились от темы, дорогая. Не стоит забывать, зачем мы приехали к Саманте.

Сэмми посмотрела на часы. Пора было ехать за Карлом.

– Не знаю, зачем вы тащились в такую даль. Мне нужно идти.

– Одну минуточку, – остановил ее Гарнет. – Я знаю, ты нам не доверяешь. И если мы пригласим нашего внука погостить пару недель в нашем загородном доме у моря, ты отнесешься к этому с подозрением, что вполне понятно. Но мы хотим пригласить и тебя. Приезжайте вместе, там есть гостевая спальня. Как ты на это смотришь? Тебе там понравится. Мы вас столько раз туда приглашали, но вы с Брэндоном так и не выкроили время. Там так чудесно. Мы сплаваем на пароме на виноградники, съездим в Эдгартаун.

Сэмми снова посмотрела на часы.

– Сомневаюсь, что мы уживемся под одной крышей, – сказала она, посмотрев на Иоланду. – И потом, меня некем заменить в прачечной.

Иоланда оглядела помещение.

– Так трудно найти специалиста на столь сложную работу? – с иронией спросила она.

Гарнет предостерегающе посмотрел на жену, потом улыбнулся Саманте:

– А что, если мы приедем сюда? Закажем номер в отеле где-нибудь в Саратоге, неподалеку от Промис-Фоллса. Устроим Карлу каникулы рядом с домом. Для тебя тоже снимем номер. И ты сможешь ездить в свою прачечную, чтобы там все работало как часы.

Сэмми терялась в догадках. Отчего вдруг такая перемена? Это они всерьез?

– А все эти разговоры о том, чтобы забрать у меня Карла? Надеюсь, они прекратятся?

Гарнет улыбнулся.

– Какой в них толк? Мы решили избрать другой путь.

– Брэндон тоже хотел бы видеть Карла, – заявила Иоланда.

Гарнет бросил на нее еще один предостерегающий взгляд.

– Тюрьма не место для девятилетнего ребенка, – отрезала Сэмми. – Когда Брэндон освободится, мы обсудим график свиданий. Что бы вы там обо мне ни думали, я не собираюсь настраивать сына против отца.

Она снова посмотрела на часы.

– Все, хватит. Мне нужно ехать за Карлом.

Гарнет поднял руку.

– Подожди минутку. Теперь ты рассуждаешь вполне благоразумно, как хорошая мать. Я был рад это слышать. Мы просто удивляемся, что…

– Вы что, меня не слышите? – перебила его Сэмми. – Карл будет ждать меня. Когда…

Сэмми осеклась. Она вдруг поняла, зачем они пришли: «Они нарочно тянут время».

Она побежала в подсобку за своей сумкой.

– Саманта! Подожди! Мы же еще не договорили! – попытался остановить ее Гарнет.

Схватив сумку, она бросилась к машине, на ходу доставая ключи. Нажав на пульт, Саманта увидела, что машина осела на бок. Обе шины со стороны водительского сиденья были спущены.

– О нет! Только не это.

Позади нее в дверях прачечной появились Гарнет с Иоландой. Они злорадно улыбались.

– Получила, стерва, – прошипела Иоланда.

Они сговорились с Эдом. Он заберет Карла из школы и увезет в Бостон.

Глава 24 Кэл

Сев в машину, я вынул блокнот и нашел страницу, где записал номера телефонов со счетов Адама Чалмерса.

Один из них мы так и не смогли вычислить. Я попробовал позвонить по нему. После четырех гудков включилась голосовая почта.

«Привет, это Джорджина. Рада поговорить с вами, но сейчас не могу. Оставьте сообщение!»

Очень мило. Сообщение я оставлять не стал, а позвонил Люси.

– Привет. Вы говорили с Фелисией? – поинтересовалась она.

– Да. Вам что-нибудь говорит имя Джорджина?

– Джорджина? Нет, не знаю такой.

– Ладно, просто я хотел уточнить. Позвоню вам позже.

Потом я поехал в колледж Теккери на окраине Промис-Фоллса. Это заняло добрых двадцать минут. После возвращения я туда не заглядывал. А в молодости проводил там немало времени, правда, не в качестве студента. Учился я в университете штата в Олбани, но через два года бросил. Если бы диплом давали за участие в вечеринках, я бы окончил университет с отличием, но, к сожалению, дело обстояло не так.

Сменив направление, я поступил в полицейскую академию там же, в Олбани и, благополучно окончив курс, влился в дружный коллектив стражей порядка города Промис-Фоллса. Там я и оставался, пока не переехал с женой и сыном в Гриффон, маленький городишко к северу от Буффало, чтобы начать частную практику.

Мы провели в этом месте несколько прекрасных лет, может быть, лучших в моей жизни, пока судьба не отняла их у меня.

Когда я был подростком, мы называли студентов Теккери «они». Себя же мы именовали «мы». Они были воображалами и всезнайками, своего рода элитой, а мы простыми ребятами с улицы. Правда, многие из нас после школы поступили в этот самый колледж. Но и до этого мы часто наведывались к ним в пабы, чтобы подцепить их девчонок.

И я действительно подцепил там одну по имени Донна, которая согласилась связать свою судьбу со мной. До той самой минуты, когда ее жизнь прервалась.

Подъезжая к колледжу, я испытывал смешанные чувства. Мне не хотелось предаваться воспоминаниям. Возможно, моя сестра Селеста права, когда говорит: я забыл, что произошло с Донной и Скоттом.

Да, я похоронил это в себе. Прошлого не вернешь.

Я оставил машину на стоянке рядом с административным корпусом и пошел к зданию охраны. Парень за стойкой взял мою карточку и понес в кабинет Данкомба.

У меня уже сложился его портрет. Убил студента-насильника и не понес никакой ответственности.

Через несколько секунд из кабинета вышел человек, фотографию которого я нашел в Интернете, и протянул мне руку.

– Мистер Уивер? – произнес он, держа мою карточку двумя пальцами.

– Мистер Данкомб?

– Чем могу быть полезен?

– Может быть, поговорим у вас в кабинете?

Он вопросительно посмотрел на меня:

– А вы по какому вопросу?

– Так мы можем пройти к вам? – снова спросил я.

Неохотно пропустив меня в кабинет, Данкомб указал на стул.

– Что-то вас не припомню, – проговорил он.

– Да, я вернулся в Промис-Фоллс совсем недавно.

– Но вы ведь местный.

– Да. Я вырос в этом городе.

– А куда вы уехали?

– В Гриффон. Это к северу от Буффало.

– В Гриффоне не осталось ревнивых жен, шпионящих за своими мужьями?

Я изобразил улыбку.

– А как насчет вас? По говору вы явно не местный.

– Бостонское происхождение не скроешь. Хотите угадаю, зачем вы пришли? Из-за застреленного студента, верно?

– Вы имеете в виду Мэсона Хелта?

– Да. Вас наняла его семья? Или страховая компания? Впрочем, неважно. Мои доводы остались прежними. Поступок был вполне оправданный. Этот сукин сын напал с пистолетом на одну из моих сотрудниц. И если бы не я, бог знает, что случилось бы с Джойс.

– Джойс?

– Джойс Пилгрим. Вот что вам скажу: я использовал ее как подсадную утку, иначе он продолжал бы нападать на девушек и в конце концов кого-нибудь убил.

– Но я здесь по другому делу.

– Ах так. – Данкомб был явно разочарован. – По какому же?

– Это связано с Адамом Чалмерсом.

– Чалмерсом? Писателем?

– Именно.

– Что вы хотите о нем узнать?

– Может быть, вы не в курсе, но мистер Чалмерс и его жена погибли в открытом кинотеатре. На них упал экран.

У Данкомба отвисла челюсть.

– Господь Всемогущий, вы шутите?

– Нет, не шучу.

Данкомб покачал головой.

– Не может быть. Вот черт. Когда это случилось, я больше всего переживал за своих студентов. Но, насколько я знаю, никто из них не пострадал. Я слышал, там убило двоих ребят, но они не наши студенты. Нет, конечно, это тоже трагедия. Но Адам и Мириам… Такая хорошая пара. Очень милые люди.

И он снова покачал головой, как бы отказываясь верить услышанному:

– Вы не знаете, когда будут похороны? Кто занимается погребением?

– Не знаю. Об этом позаботится его дочь. Во всяком случае, обо всем, что касается мистера Чалмерса. У Мириам есть брат в Род-Айленде. Он должен приехать.

– Проклятье, – пробормотал Данкомб.

Немного оправившись от шока, он спросил:

– А у вас здесь какой интерес? Почему вы пришли ко мне?

– Насколько я знаю, вы с Адамом… с мистером Чалмерсом были друзьями.

Данкомб ответил не сразу. Я понял, что он меня оценивает.

– Так, встречались иногда.

– Вы дружили?

– Были немного знакомы.

– Достаточно хорошо, чтобы звать его жену по имени.

Данкомб опять замялся.

– Да, я был знаком с ними обоими. Это правда. Очень милые люди.

– А вы с женой часто с ними общались?

– Разве я говорил, что женат?

– Просто у вас кольцо на пальце.

Данкомб взглянул на свою левую руку.

– Да, мы с Лиз с ними дружили. Могу я задать вам вопрос, мистер Уивер?

– Конечно.

– Вы бывший коп?

– Да.

– Я сам когда-то служил в полиции Бостона и кое-что понимаю. Зачем вы ходите вокруг да около? Говорите прямо, черт возьми.

– Меня интересует все, что связано с гибелью Чалмерсов. Любые обстоятельства.

– Ах, обстоятельства. Тогда ясно. Почему вы не сказали об этом с самого начала?

Я провел языком по зубам. С ним надо быть осторожнее.

– Насколько я знаю, вы с мистером Чалмерсом общались довольно часто. Это зафиксировано в счетах за телефон.

Данкомб откинулся на спинку стула и задрал подбородок, словно к чему-то принюхиваясь.

– Я же сказал, мы были друзьями. – Он снова покачал головой. – Господи, до сих пор не могу поверить.

– Как вы с ним познакомились?

Данкомб слегка откашлялся.

– Он пришел к нам в колледж, чтобы пообщаться со студентами, у которых обнаружился литературный талант. Мы разговорились. Узнав про мою службу в полиции, он спросил, смогу ли я консультировать его по всяким криминальным вопросам. Вот так мы подружились. Все очень просто.

– А в последнее время по каким вопросам он консультировался?

– А?

– Он писал какую-то книгу и ему понадобилась ваша помощь?

– Да, он спрашивал про отпечатки пальцев, – не колеблясь, заявил Данкомб. – Остаются ли они на ткани и на разных других поверхностях. Вот об этом мы и говорили.

– Значит, он работал над книгой.

– Наверняка.

– Но, судя по письму его литературного агента, Чалмерс сейчас ничего не писал. Речь шла лишь о поисках издательства, для которого он мог бы написать книгу.

Данкомб почмокал губами.

– Агент мог и не знать о его замыслах.

– Но это несколько странно. Вам он сказал, а своему агенту нет.

Данкомб выдавил из себя смешок.

– Откуда мне знать? Об отпечатках он спрашивал давно. Иногда Адам просто прикалывается. Мы же были друзьями. Разве я вам не говорил?

– Когда вы в последний раз видели Адама и Мириам?

Данкомб энергично пожал плечами:

– Не помню. Кажется, мы ужинали у них.

– У них большой дом.

– Немаленький.

– Вы когда-нибудь приглядывали за домом в их отсутствие? Вы же начальник охраны. На их месте я был бы просто счастлив иметь такого человека. С ним можно быть спокойным за дом.

Данкомб с интересом посмотрел на меня.

– К чему вы клоните?

– Это простой вопрос.

– Не такой простой, как кажется. Не темните, Уивер. Зачем вы пришли?

Я встал.

– Ко мне обратилась дочь Адама. Она очень обеспокоена. И хочет быть уверена в том, что похищенное из дома ее отца не будет использовано во вред его репутации. Она хочет, чтобы это вернули или уничтожили.

На лице Данкомба не дрогнул ни один мускул.

– Вы за этим пришли?

Я кивнул.

– Спасибо, что заглянули.

Раз он не спросил, что взяли из дома, значит, ему это известно. Я был готов задать ему соответствующий вопрос, но тут зазвонил мой мобильник.

Номер был незнакомый.

– Алло?

– Он поехал за Карлом! Я точно знаю! Они нарочно все это разыграли! Хотят его увезти!

Женщина была явно не в себе. Голоса я не узнавал, кто такой Карл, мне было неизвестно.

– Кто это?

– Господи, это Сэмми! Вы мне дали свою карточку! Они прокололи мне шины! Тот, которому вы сыпанули в глаза. Стиральным порошком! Эд! Он хочет похитить Карла! Я точно знаю!

Глава 25

– Ну, как обед? – поинтересовался Дэвид Харвуд, когда встретился с Рэндаллом Финли на его заводе по розливу питьевой воды.

– Прекрасно.

– С кем встречался? С Фрэнком Манчини?

– Да. Отличный парень, толковый бизнесмен. Ты провернул то дело в банке?

– Провернул. Теперь все желающие могут делать пожертвования в фонд пострадавших при катастрофе в кинотеатре.

– Ты назвал его Фондом помощи Рэндалла Финли?

Харвуд подумал, что лично он открыл бы фонд помощи пострадавшим от Рэндалла Финли.

– Нет, я назвал его «Фонд 17 мая» по дню, когда случилась трагедия. Люди надолго запомнят эту дату. Предложенное название вызовет широкий резонанас.

Финли был явно разочарован.

– Ладно, сойдет и это.

– А называть его твоим именем несколько нескромно. Попахивает рекламой. Люди и так будут знать, что данная затея принадлежит тебе. Будешь напоминать им об этом на каждом своем выступлении. Призывать их кинуть несколько баксов в фонд, который учредил ты.

– Да, понял, понял.

– У тебя такой вид, словно я отнял у тебя любимую игрушку.

– Да нет, ты прав. – Финли улыбнулся и похлопал Харвуда по плечу. – Поэтому я тебя и взял, Дэвид. Ты парень с мозгами. И знаешь, как меня осадить, чтобы я не выглядел ослом.

– За это ты и платишь мне такие бабки.

Финли рассмеялся.

– Давай-ка обсудим, когда мне выдвинуть свою кандидатуру. Я уже созрел. Выборы еще через пять месяцев, но пора наращивать потенциал. Ты понял, о чем я?

– Конечно.

– Мне кажется, не стоит тянуть резину. Надо действовать. Ты понял? Устроим пресс-конференцию, сегодня или завтра, как бы по поводу открытия фонда. Пусть все знают, что сердце у меня золотое и я болею душой за этот город. Будем потихоньку меня раскручивать. Объявим, что я собираюсь участвовать в выборах. Что-то вроде артподготовки.

– Понял.

– И побольше напора. Выжмем из газетчиков все, что можно.

– Тебе решать. Я только не совсем представляю, кто туда придет. Теперь, когда у нас нет своей газеты, мы сильно зависим от Олбани.

– Так придумай что-нибудь, – бросил Финли.

Потом помрачнел и снова взял Дэвида за плечо.

– Ты в порядке?

– Да.

– Внутренний голос подсказывает мне, что ты не в восторге от этой работы. – Он усмехнулся. – Тут дело во мне?

– Я выполняю свои обязанности, и ты мне платишь. За эти деньги я не обязан тебя любить.

– Кто бы сомневался. Во всем мире не найдется столько денег. Мне не нужна твоя любовь, Дэвид. Мне нужно победить на выборах.

Дэвид отступил назад и высвободил плечо.

– Тогда поговорим о твоей платформе. Если собираешься баллотироваться, люди должны знать, что ты можешь им предложить.

– Хм.

– Что-то вроде плана из пяти пунктов. Пять причин, почему жители Промис-Фоллса должны дать тебе еще один шанс.

Финли с готовностью кивнул:

– Неплохая идея. Думаешь, сработает?

– Можно сформулировать по-другому. Пять причин, по которым ты хочешь стать мэром.

– Ладно, ладно. Пойдем выйдем на воздух.

У ворот грузового отсека Финли заметил парня, загружающего в фургон ящики с бутылками.

– Тревор! Как дела? – окликнул он его.

Тревор Дакуорт обернулся и вяло махнул рукой.

– Ты знаешь Тревора? – спросил Дэвида Финли.

Дэвид покачал головой, и Финли стал их знакомить:

– Дэвид, это Тревор Дакуорт. Тревор, это Дэвид Харвуд.

– Привет, – сказал Тревор.

– Дакуорт? Вы не родственник Барри из полиции?

– Это мой отец, – без всякого энтузиазма сообщил Тревор.

– Я с ним знаком. Мы несколько раз встречались, правда, не в самых лучших обстоятельствах. Он прекрасный человек.

Тревор промолчал.

– Дэвид руководит моей избирательной кампанией, – объяснил Финли. И добавил, обращаясь к Дэвиду: – Ни для кого не секрет, что я собираюсь вернуться в политику.

– Мне надо ехать, – сказал Тревор, закрывая фургон. – Рад был познакомиться.

– Я тоже.

– Он, конечно, недотепа, – заметил Финли, когда Тревор сел за руль. – Но я всегда помогаю людям, когда они на мели.

– Что значит на мели?

– Парень не мог найти работу, а я его устроил. Вот одна из причин, почему я хочу стать мэром. Люблю помогать людям.

– Заметано.

Сойдя по бетонным ступенькам к парковке, они подошли к столу под раскидистым дубом.

Финли опустился на лавку и с трудом протиснул толстые ноги под стол. Дэвид сел напротив.

– Как насчет второй причины?

– Я хочу, чтобы у Промис-Фоллса было будущее.

– Что это значит?

– Да ничего не значит, Дэвид. Просто предвыборная платформа. Ты что, никогда не работал в газете?

– Третья причина.

Финли задумался.

– А как тебе такое? Для меня это способ загладить вину. Я не без греха и наделал ошибок, но всегда искал возможность служить своим согражданам. И хочу получить еще один шанс.

Дэвид был застигнут врасплох:

– В самую точку.

– И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что от чистого сердца.

И тут Дэвид понял, в чем притягательность сидящего перед ним человека. Он умел располагать к себе людей. У Дэвида были все основания сомневаться в его искренности, но впечатление он производить умел. Рядовой избиратель ему верил. И глядя на него, наверняка думал: «Да, он прохиндей, но он такой же, как мы. Черт, лучше уж он, чем какой-нибудь сукин сын, который будет задирать нос».

– Ты бы записывал, – посоветовал Финли.

– Я и так запомню. Осталось два пункта.

– О’кей. Как насчет рабочих мест? Я хочу создать в Промис-Фоллсе новые рабочие места.

– Это, по сути, пункт первый. Помощь людям.

– Ну да. Один черт. Может, «Пять вершин»?

Дэвид почувствовал, как что-то сжалось у него внутри. С этим парком развлечений у него были связаны самые печальные воспоминания. Там пять лет назад пропала его жена.

В конце концов ее нашли, но счастливого окончания не получилось.

– А при чем здесь этот парк?

– Я не дам его закрыть. Нажму на владельцев. А если не получится, приглашу других желающих. Он же приносит городу деньги. Как можно его прихлопнуть?

– А есть шанс, что они передумают?

– Ни единого. Я уже говорил с Глорией Фенуик. Даже пытался ее подмазать, но она не клюнула, – ухмыльнулся Финли.

– Ты хотел дать ей взятку?

Финли вздохнул.

– Дэвид, я тебя умоляю. Как бы там ни было, но в мою платформу это надо включить.

– Но если ты ничего не можешь сделать…

– Но желание-то у меня есть. Почему не сказать об этом людям? Ведь Аманда даже не пискнула по этому поводу.

Аманда Кройдон, теперешний мэр города, собиралась снова выставить свою кандидатуру.

– Я могу прижать ей хвост за бездействие, – заявил Финли.

– Когда будешь выступать, постарайся обойтись без подобных выражений.

Финли только усмехнулся.

– Так что у нас там? Пятая причина, по которой я хочу стать мэром.

Финли закусил губу. Похоже, он истощился.

– Возможно, самую главную причину не стоит делать достоянием общественности, – произнес Дэвид.

Финли прищурился.

– Прости, не понял.

– Я хочу сказать, что ты стремишься в мэры не столько ради общественного, сколько ради своего собственного блага.

– На что это ты намекаешь?

Дэвид широко развел руки, как бы пытаясь обхватить стол.

– О чем вы говорили с Манчини?

– А какое твое дело?

– Как же мне работать, если ты от меня что-то скрываешь?

– Ты необязательно должен все знать. Я говорю тебе только то, что считаю нужным.

– А если меня спросят? Я же твое доверенное лицо. Если кого-то заинтересует, зачем ты встречался с Манчини, что мне прикажешь говорить?

– Кого это интересует?

– Прежде всего меня. И в данный момент.

– Он застройщик. А это работа и деньги. Такие люди нам нужны.

– Чьи деньги и для кого?

Глаза Финли превратились в щелочки.

– Ну, выкладывай, что там у тебя за пазухой.

– Я просто хочу сказать, что Манчини купил участок, где вчера вечером погибли четыре человека. И эта собственность какое-то время будет привлекать повышенное внимание. Тебе следует это учитывать.

– Так, значит, ты предлагаешь полную прозрачность и открытость. Я правильно понял, Дэвид?

– Надо всегда быть готовым к плохим новостям. Так легче с ними бороться. Да, в пятерку приоритетов следует внести открытость. В том смысле, что мэрия будет работать открыто и честно.

Финли медленно кивнул.

– А с сыном своим ты проводишь ту же политику? Его, кажется, Этаном зовут.

– Что?

– Ты ему все рассказал?

Дэвид оторопел. При чем здесь его девятилетний сын?

– Не понял.

– Ты рассказал ему о его матери? О Джен.

– А что я должен был рассказать?

– Она была та еще штучка. И ей было что скрывать. Но некоторые сведения все равно просочились. Трагический случай, что и говорить. Но некоторые считают: она сама навлекла на себя беду. Ведь ее убил человек, которому она отрезала руку. А потом приехала сюда, чтобы спрятать концы в воду и зажить нормальной жизнью. Вышла замуж за хорошего парня, то есть за тебя. Но от прошлого не убежишь, все всплыло. Я наслышан о ее подвигах. По сравнению с ней я просто жалкий любитель.

– Ну ты и фрукт.

– Я просто хочу сказать: всем нам есть что скрывать. Наверное, это к лучшему, когда мать Этана нашла свою смерть и избежала тюрьмы. Немного посплетничали и забыли.

– Моему сыну было четыре года, когда его мать погибла. Что я мог ему рассказать?

– А теперь? Сколько ему сейчас? Девять или десять?

– Рано или поздно он от меня все узнает.

Финли наклонился к Дэвиду.

– Если хочешь, это могу сделать я.

– Не встревай, Рэнди.

– Я просто хотел снять с тебя это бремя, – сказал Финли, разводя руками. – Только и всего.

Дэвид побагровел от ярости, но сдержался.

– В общем, я доволен, – подвел итог Финли. – У нас с тобой полное взаимопонимание. Мы можем говорить откровенно, обмениваться соображениями и таким образом двигаться вперед. А вот тебе и пункт пятый – никакой трепотни. Это мой девиз. Я хочу, чтобы все было по-честному. Думаю, избирателям это понравится.

Финли встал со скамейки и пошел в свой кабинет. А Дэвид, вцепившись ногтями в стол, остался сидеть под дубом.

Глава 26

Барри Дакуорт после встречи с отцом Оливии Фишер остановился у «Бургер Кинга», чтобы перекусить. Он вошел туда с твердым намерением заказать все самое легкое. У них отличные салаты с курицей и из овощей, а еще рулеты с зеленью и цыпленком. Это гораздо полезнее, чем привычный бургер с жареной картошкой.

Пора прекратить нездоровое питание. Изменить привычки. Избавиться от жира на животе. Доктора говорят, что это самый опасный вид ожирения, когда жир откладывается в районе талии. А с другой стороны, где еще ему откладываться? Вы когда-нибудь видели людей, у которых толстые руки и ноги, а животы плоские, как стиральная доска?

Дакуорт мог заказать еду, не вылезая из машины, но есть в ней не очень хотелось. Только заляпаешь рубашку горчицей и кетчупом. Поэтому он оставил машину на стоянке и, подойдя к стойке, попросил:

– Бургер и маленький пакет картошки.

И после небольшой паузы добавил:

– С диет-колой.

– Бургер с сыром? – спросила девушка за стойкой.

– Конечно.

Сев с подносом за столик, он вынул телефон и набрал номер.

Шесть гудков, после чего ему ответили: «Вы позвонили начальнику полиции Ронде Финдерман. Оставьте сообщение после гудка».

«Это Барри. Надо кое-что предать огласке, но сначала я хочу потолковать с тобой. Позвони мне, когда сможешь».

Отправив в рот картошку, Барри набросился на бургер, игнорируя угрызения совести. Однако расплата пришла незамедлительно. Покончив с едой, Дакуорт почувствовал слабую боль в боку. Поднявшись, он слегка пошатнулся, и ему пришлось опереться о стол. Наверно, несварение желудка или мышечный спазм. Ведь он все время сидит – то в машине, то за столом. И даже здесь, в закусочной.

Дакуорт тяжело задышал.

– Вы в порядке?

Девушка, убиравшая со столов, с сочувствием посмотрела на него.

– Все отлично. Я в порядке. Спасибо.

Ему действительно стало лучше. Боль почти прошла. Увидев, что на столе остался ломтик картошки, он забросил в рот и его. И только после этого пошел к машине.

Приехав в участок, Дакуорт отыскал листок бумаги, на котором Лайонел Грейсон записал номер машины того скандалиста. Это был фургон «хонда», принадлежавший человеку, поднявшему шум из-за кинофильма, который он посчитал неподходящим для своих детей.

Но разве человек, недовольный фильмом, будет взрывать кинотеатр? Маловероятно. Но ведь у кого-то была причина его подорвать? Хотя в любом случае она вряд ли была разумной. Так почему бы не начать с сердитого папаши?

Фургон был зарегистрирован на имя Харви Кофлина, Риверсайд-драйв, 32. Когда Дакуорт набрал его имя в «Гугле», на странице появился перечень компаний с сайта «Линкдин». Харви Кофлин был владельцем фирмы, торгующей стройматериалами. Дакуорт знал это место. Несколько лет назад, когда он пытался пристроить к дому террасу, пиломатериалы покупал у них. Там же отоваривался и подрядчик, который потом все за ним переделывал.

Дакуорт решил, что искать Кофлина лучше на работе.

Переговорив с ним, он заглянет еще в одно место.

– Харви где-то на территории, – сообщила женщина за кассой.

Дакуорт заметил у нее на стойке микрофон.

– А вы не можете его вызвать?

Женщина посмотрела на микрофон.

– Могу.

– Будьте любезны.

Женщина вздохнула. Взяв микрофон, она объявила:

– Харв. Подойди к главному входу.

Посмотрев на Дакуорта, женщина сообщила:

– Он через пару минут подойдет.

Через три минуты появился низенький коренастый мужчина в джинсах и клетчатой рубашке с биркой, на которой было написано «Харви».

– Мистер Кофлин?

– Я вас слушаю.

Мужчина был более приветлив, чем вызвавшая его дама.

– Дакуорт. Полиция Промис-Фоллса, – отрекомендовался Барри.

Харви оживился.

– Рад вас видеть, – сказал он, протягивая Дакуорту руку. – Вы по поводу кражи?

Дакуорт предложил отойти подальше от кассирши, чтобы поговорить без свидетелей.

– У вас что-то украли?

– Да. Дважды за последние три месяца. Залезали в ночь с субботы на воскресенье. Стащили фанеру. Вы их поймали?

– Простите, но я не по этому поводу.

– А по какому?

– Несколько недель назад вы были с семьей в «Созвездии».

– Это открытый кинотеатр?

– Да. Вы знаете, что там вчера случилось?

– Как не знать. Все только об этом и говорят. Но я-то был там давно. Если вы ищете свидетелей, могу поспрашивать, кто там находился вчера.

– Вы знаете, кто такой Лайонел Грейсон?

– Понятия не имею.

– Он владелец «Созвездия», теперь уже бывший. И он утверждает, что вы с ним повздорили на сеансе. Из-за фильма, который вы сочли неподходящим для ваших детей.

Харви побледнел.

– Так вы из-за этого?

– Я бы хотел спросить вас насчет этого разговора. Мистер Грейсон сказал, что вы сильно возмущались.

– Да, я тогда разозлился. Но вообще-то все это дело не стоило выеденного яйца. Я хочу сказать…

– Видимо, стоило, раз мистер Грейсон записал номер вашей машины.

– Ничего себе!

– Теперь расскажите, как было дело.

– Вы серьезно думаете, что я имею какое-то отношение к тому случаю?

– Так что у вас там произошло?

– Да ничего особенного. Мне просто не понравилось, что сразу за детским мультиком они пустили фильм, где через слово мат. Моя дочка Тиффани после первого фильма так и не заснула, хотя мы пытались ее уложить. Думали, дочь спит, а она смотрела на экран, а там сплошные ругательства и всякие выражения, так что нам пришлось уехать. Я хотел высказать претензии владельцу и получить назад деньги.

– И что вы ему сказали?

– Точно не помню.

– Вы обещали, что будете жаловаться городским властям?

Харви пожал плечами:

– Может, и обещал.

– Вы на него кричали?

– Наверно, чуть-чуть повысил голос, но чтобы кричать? Нет, такого не было.

– Вы оставили это без последствий? Или все-таки куда-то жаловались?

Харви опять пожал плечами:

– Нет. Я просто выпустил пар. И к утру уже забыл об этом.

– Вы часто выходите из себя?

– Вот еще! Я из себя не выходил.

– Вы торгуете здесь взрывчаткой?

– Что?!

– Ну, динамитом или чем-то в этом роде?

– Нет, ничего подобного мы не продаем. На что вы намекаете?

– Но вы же знаете, где достать такие вещи. Иногда чтобы построить новое, требуется что-то снести.

– Послушайте, я бы никогда в жизни не сделал ничего подобного, – запротестовал Кофлин. В глазах его мелькнул страх. – Там же погибли люди. Вы считаете: я способен угробить людей только потому, что мне не понравилось кино?

– Но ведь кто-то это сделал. Возможно, ему не понравилось, что в попкорне мало масла.

Не стоило этого говорить. Теперь этот проклятый попкорн не выходил у Дакуорта из головы.

Следующая остановка: вдова Джека Стерджеса.

Дакуорт не ждал ничего хорошего от этой встречи. Женщине пришлось немало пережить. Она потеряла мужа, его репутация оказалась погублена раз и навсегда.

Не было никакого сомнения в том, что он убил двоих – шантажиста из дома престарелых и старуху, жившую по соседству.

Но вот Розмари Гейнор? Если окажется, что Джек убил и ее, то в списке подозреваемых по делу об убийстве Оливии Фишер он займет первое место. Дакуорт уже прорабатывал такой вариант. Но серийные убийцы, как правило, действуют одними и теми же методами. А Стерджес одну жертву задушил подушкой, а другой сделал смертельный укол.

Гейнор и Фишер так легко не отделались.

Дакуорт остановился у красивого двухэтажного дома, рядом с которым стояла доска с надписью «Продается». Дверь ему открыла сама Таня Стерджес. На ней был серый спортивный костюм, седеющие волосы зачесаны назад, несколько влажных прядей упали на глаза.

– Ах, это вы, – сказала она.

Они уже встречались во время следствия.

– Миссис Стерджес, извините за беспокойство.

– Извиняю. Пользуйтесь случаем, пока я отсюда не убралась.

– Можно войти?

– Входите, черт побери.

Оставив открытой дверь, она повернулась и пошла в дом.

Там везде стояли коробки с вещами. К ним были прислонены картины, снятые со стен, где от них остались темные пятна. В гостиной лежали свернутые ковры.

– Я не собираюсь ждать, пока продадут дом, – сообщила миссис Стерджес, не дожидаясь вопроса. – Пусть постоит пустым, пока не найдется покупатель.

– Куда вы едете?

– В Техас, в пригород Хьюстона. У меня там родственники. Сейчас я отправляю вещи, пусть постоят на складе, пока не подыщу жилье. Только бы уехать из этого проклятого города.

Дакуорт промолчал.

– Они просто распяли его, – заявила Таня Стерджес. – Обвинили во всех смертных грехах, пользуясь тем, что он не может себя защитить. А во всем виновата Агнесс Пикенс. Не зря же она бросилась в водопад. Ее мучила совесть.

Дакуорт молча слушал.

– Знаете, что случилось в прошлый вторник? Поверьте, если бы не продукты, я бы и носа не высунула из дома. Хожу я по магазину, и вдруг ко мне подходит какая-то женщина и спрашивает: «Как можно было жить с человеком, который украл младенца?» Какое право она имеет говорить со мной в таком тоне? Кто ей позволил?

– Люди порой бывают нетерпимы.

Миссис Стерджес провела Дакуорта в кабинет, где она паковала книги. Сняв с полки несколько томов, она бросила их в коробку.

– Вы за этим пришли? – с горечью спросила она. – Чтобы окончательно смешать Джека с грязью?

– Меня интересует одно обстоятельство.

– Какое?

– То, что происходило три года назад.

– Три года?

– Да, в этом же месяце, но ближе к концу. У вас сохранились ежедневники мужа? Мне бы хотелось знать, чем он тогда занимался. В один конкретный день.

– Зачем вам это?

– Нужно для следствия.

Женщина бросила в коробку еще несколько книг.

– Вы на пару дней опоздали.

– Что значит «опоздал»?

Она широко развела руки, словно показывая размер стоящей перед ней задачи.

– Я не собираюсь брать с собой весь этот хлам. И кое-что выбрасываю. Зачем мне старые ежедневники Джека? Я их выкинула.

«Но кое-что могло сохраниться в больнице, – подумал Дакуорт. – Если в ту ночь, когда убили Оливию Фишер, Стерджес был на срочном вызове, вряд ли он мог пробраться в парк и кого-то там убить».

– Такие вещи храню только я, – сообщила миссис Стерджес.

– Простите?

– Я сохраняю все мои старые ежедневники.

Дакуорт медленно кивнул.

– А тот, что вы вели три года назад, тоже сохранился?

Она пристально посмотрела на него.

– А почему мне надо их искать? С чего это вдруг я буду вам помогать?

Дакуорт мог назвать несколько причин, по которым это было нужно ему, но ей-то зачем знать?

Он медленно покачал головой.

– Трудно сказать. На вашем месте я бы не стал. Но это может оказаться важным для следствия.

Бросив книги на стол, Таня Стерджес скомандовала:

– Пойдемте со мной.

Придя на кухню, она вытащила из ящика несколько старых ежедневников на проволочной спирали.

– Три года назад?

Дакуорт кивнул.

Найдя нужный, она, пролистав страницы, добралась до мая.

– Вот он, – произнесла она, вручая ежедневник Дакуорту.

Нет, он, конечно, не ожидал увидеть там запись типа: «Джек опоздает к ужину, он убивает девушку». Но знать, чем доктор занимался на той неделе, совсем не помешает.

Дакуорт просмотрел записи. Во вторник вечером – «ужин у Мэннингсов». В пятницу в одиннадцать – «маникюр-педикюр». В среду – «химчистка».

Его заинтересовала запись, относящаяся к понедельнику.

– Кто такой доктор Глебер?

– Дантист. Каждые полгода я делаю чистку зубов. Так что же вы все-таки ищете?

Проигнорировав вопрос, Дакуорт продолжал изучать ежедневник вплоть до того дня, когда была убита Оливия: 25 мая. На двадцать второе было назначено что-то связанное с медициной: «13.00. Клиника Сьюворда».

Дакуорт показал эту запись жене Стерджеса.

– Что это значит? Сьюворд ваш лечащий доктор?

– Нет, он физиотерапевт.

– Вы ходили к физиотерапевту?

– Дайте-ка посмотреть, – сказала миссис Стерджес, забирая у Дакуорта ежедневник.

Она пролистала назад несколько страниц.

– Да, помню.

– Что?

– Джек повредил ногу.

– Когда?

– За две недели до этого. Да, вот: мы ездили к друзьям в Мэйн, и Джек подвернул в лесу ногу, правую лодыжку. Она так болела, что он не смог вести машину. Несколько недель ходил с палочкой и лечился физиотерапией у Сьюворда. А нормально ходить стал только через два месяца.

– Значит, всю ту неделю ваш муж был практически инвалидом и передвигался с трудом? – спросил Дакуорт, указывая на две страницы в ежедневнике.

Жена погибшего доктора кивнула.

Как человек с подвернутой ногой мог наброситься на женщину в парке? А убив ее, кинуться наутек?

– Благодарю вас, – сказал Дакуорт, возвращая миссис Стерджес ежедневник.

Если в клинике Сьюворда подтвердят травму Стерджеса, его можно смело вычеркивать из списка подозреваемых в убийстве Оливии Фишер, а поскольку почерк преступника был одинаков, то отпадает и Розмари Гейнор.

– Расскажите мне о Гейнорах, – попросил Дакуорт.

– Знаю, чего вы добиваетесь.

– Чего я добиваюсь, миссис Стерджес?

– Хотите повесить на Джека и это убийство, что значительно упростит следствие. Стремитесь доказать его виновность? Но он не убивал Розмари, и я не собираюсь вам помогать. Вы хотите списать на него все преступления и облегчить себе жизнь. Он ведь не сможет оправдаться. Может, и похищение Линдберга на него повесите? И убийство Кеннеди?

– Вы ошибаетесь, – возразил Дакуорт. – Я вовсе не считаю, что он убил Розмари Гейнор. Я хочу найти настоящего убийцу.

Миссис Стерджес недоверчиво посмотрела на него.

– Вы меня обманываете.

Дакуорт покачал головой:

– Нет. Я все-таки хочу спросить вас о Гейнорах. Вы хорошо были с ними знакомы?

– Билл с Джеком были друзьями. Но я с Розмари не дружила. Так, встречались пару раз в год в ресторане.

– Какие у них были отношения?

– Вполне нормальные. Во всяком случае, они казались дружной парой. Но после появления ребенка мы вчетвером практически не встречались. Да и до этого тоже – тогда Билл с Розмари жили в Бостоне.

– А с Биллом вы виделись, когда Розмари была еще жива?

– Только один раз.

– Какое впечатление он на вас произвел?

– Весь какой-то дерганый. Мне он всегда не нравился, а сейчас я его просто ненавижу. Он виноват не меньше, чем Агнесс Пикенс. Втянул Джека в эту авантюру с ребенком. Мой муж всю жизнь старался помогать другим, и вот что в результате вышло.

Но Дакуорту было известно нечто иное. Джек Стерджес позарез нуждался в деньгах, чтобы расплатиться с игорными долгами. А Билл и Розмари были готовы заплатить за ребенка. А кто заставлял его убивать Маршала Кемпера и Дорис Стемпл? Или запугивать отца Дэвида Харвуда, грозя всадить ему шприц в шею?

Но Дакуорт предпочел оставить свои мысли при себе.

– Что значит «дерганый»?

– Нервный. Всякий раз, когда я входила в комнату, где они сидели с мужем, он немедленно замолкал.

– Когда в последний раз вы видели их вместе?

Миссис Стерджес задумалась.

– Перед тем как Билл поехал в Бостон на конференцию. Когда убили Розмари. Он выглядел очень обеспокоенным.

Со слов няни, Сариты Гомес, которая работала у Гейноров, Дакуорту было известно, что Билл нервничал не зря: его жена догадывалась, что Мэтью попал к ним незаконным путем.

Миссис Стерджес наконец что-то вспомнила.

– Как-то раз я вошла в кабинет Джека, где его дожидался Билл. Он читал книгу о хирургических методиках. Увидев меня, он ее сразу же захлопнул и поставил на полку, а сам покраснел как рак. Словно я застала его за порнографией.

Сев в машину, Дакуорт продолжал размышлять над словами Тани Стерджес, как вдруг зазвонил телефон.

– Дакуорт слушает.

– Это я, – раздался голос Ронды Финдерман. – Ты звонил?

Дакуорт не сразу вспомнил, зачем он потревожил начальство.

– Да. Хочу тебе кое-что сообщить. Только не считай, что я спятил, сначала дослушай до конца.

Глава 27 Кэл

Выскочив из кабинета Данкомба, я прямо с телефоном помчался к своей машине. По дороге пытался выяснить, что же все-таки случилось.

– Приехали его родители… Они нарочно меня задерживали… Чтобы я не успела забрать из школы Карла, – сбивчиво объясняла Саманта, делая паузы, чтобы перевести дыхание.

Похоже, она тоже бежала.

– А вы точно знаете, что Эд собирается похитить Карла? – спросил я, вытаскивая из кармана ключи от машины.

– Он здесь! Я утром видела его! Они сговорились!

– Подождите, я включу громкую связь.

Открыв машину, я бросил телефон на соседнее сиденье и включил зажигание. Выезжая со стоянки, я чуть не задел грузовик.

– Кретин! – завопил его водитель.

Я направил машину в центр города – куда именно ехать, пока не представлял.

– Сэмми! Вы меня слушаете?

– Да.

– Где вы находитесь?

– Бегу в школу! Они прокололи мне шины! Сволочи!

– Где находится школа?

– Это школа Клинтона!

В свою бытность местным полицейским я знал Промис-Фоллс вдоль и поперек, поэтому мог с закрытыми глазами сказать, где нахожусь. Школа Клинтона мне была известна. Включив у себя в мозгу навигатор, я вспомнил ее местонахождение.

Но путь был неблизкий. Даже если ехать на предельной скорости, игнорируя светофоры, добраться туда займет минут пятнадцать.

– Вы где сейчас?

Сначала я хотел подобрать Сэмми по дороге, но потом решил ехать прямо в школу.

– В нескольких кварталах от школы, – задыхаясь, ответила она. – Не… очень… далеко.

– Когда кончаются занятия?

– Прямо сейчас!

– Позвоните в школу и попросите задержать Карла!

– Я уже пыталась… Не могу дозвониться, – прерывисто дыша, ответила Сэмми.

– Тогда звоните в полицию!

– Они не приедут!

– Почему?

– В такие дела они не лезут!

Отчасти она была права. Полицейский патруль не может решать все проблемы. И опекунство как раз одна из них. Но, судя по ее словам, сейчас речь шла о насильственном похищении.

Сердце у меня колотилось, руки на руле стали липкими от пота. Машины впереди меня остановились у светофора.

– Я еще далеко! – прокричал я. – Боюсь, не успею!

Похоже, Саманта больше не слышала меня. Схватив телефон, я приложил его к уху.

– Вы меня слышите?

Тишина.

Зажегся зеленый свет, но машины двигались еле-еле. Отчаянно загудев, я обогнал две из них, чуть не врезавшись в пикап, ехавший навстречу.

И тут мне пришло в голову, что я практически ничего не знаю об этой истории.

Мне было лишь известно, что Саманта тайно увезла сына, а теперь ей отплатили тем же. Возможно, дело об опекунстве рассматривалось в суде, а она сбежала, не получив на то разрешения. Но суды не посылают головорезов с угрозами. А Эд никак не тянул на судебного исполнителя.

Я мог побиться об заклад – ангелы будут на стороне Сэмми. Чутье подсказывало мне, что Эд дал большого маху. Даже если Сэмми что-то нарушила, похищение ребенка из школы – это уже не шутки.

На следующем перекрестке я снова застрял. Впереди меня образовалась пробка. Я попытался ее объехать, но навстречу шло слишком много машин. Может быть, свернуть направо и попытаться проехать окольными путями?

– Быстрее, быстрее, – орал я на едущих впереди водителей.

Наконец я решился – на перекрестке сверну направо, чтобы поискать другую дорогу к школе Клинтона. Старый «фольксваген» как раз подвинулся вперед, давая мне возможность свернуть. Я нажал на газ и вывернул руль.

И тут перед машиной возник бегун.

– Черт! – рявкнул я и вдарил по тормозам, рискуя их поломать.

Бегун, мужчина лет за тридцать в шортах и кроссовках, остановился столь же резко, как я, и с силой хлопнул руками по капоту моей «тойоты».

– Козел! – завопил он, брызгая слюной.

Неужели я его ударил? Да нет, вряд ли. Хотя в ту минуту был готов сбить любого, лишь бы поскорей помочь Саманте с Карлом.

Я опустил стекло.

– Вы выскочили прямо перед машиной.

Он показал на знак перехода.

– Ты что, слепой? Не видишь?

Он продолжал стоять, мешая мне ехать дальше.

– Да, это переход, а не беговая дорожка!

Покачав головой, мужчина двинулся к моему окну.

«Отлично. Давай, подходи, освобождай дорогу, чтобы я мог наконец рвануть».

Мужчина стал обходить машину. Но по переходу уже шли люди, так что рвануть не получилось.

– Думаешь, ты на дороге один, придурок? – завопил он, заглядывая в мое окно. В нос мне ударил запах пота. – Так спешишь, что можно людей давить? Скажите, какая важная шишка.

Теперь я уже точно опоздаю. И не смогу помочь Карлу.

Глава 28

Эд припарковал свой пикап неподалеку от школы Клинтона, прикинув, что Карл Уортингтон, возвращаясь домой или в прачечную, обязательно пройдет мимо. То, что парень его никогда не видел, было только на руку. Так будет легче обвести его вокруг пальца.

Правда, он может пойти в другую сторону, например, к приятелю, но Эд знал, что обычно его забирает из школы мать.

Мальчишка, вероятно, будет ждать ее где-нибудь здесь, недоумевая, почему она опаздывает.

Все это укладывалось в разработанный Эдом план. Он уже сочинил вполне правдоподобную легенду.

Эд сидел за рулем, ожидая, когда прозвенит звонок. Тогда надо смотреть во все глаза. Он изучил фотографии Карла – их ему показала Иоланда – и без труда узнает этого щенка.

А пока Эд скрашивал ожидание батончиком «Марса». Развернув обертку, он откусил половину, немного пожевал и отправил в рот остальное. Потом облизнул губы и посмотрелся в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что он не вымазал рот в шоколаде. Так его учила мать: всегда проверять уголки рта. Все было чисто.

Прозвенел звонок. Через секунду из дверей школы вырвалась орда учеников. Эд не ожидал, что их будет такая уйма. Пришлось приглядываться к каждому.

Но потом он засек Карла. Мальчишка, как Эд и рассчитывал, пошел в его сторону. Немного отойдя от школы, он остановился и посмотрел вокруг.

– Ищешь маму? – окликнул его Эд.

Он вылез из машины и встал у открытой двери.

– Карл? Ты Карл?

Мальчик посмотрел в его сторону. Он стоял метрах в пятидесяти от машины Эда.

«Только не спугни его, – сказал себе Эд. – Если парень пустится наутек, его уже не догонишь».

– Это вы мне? – спросил мальчик, указывая на себя.

Эд энергично закивал и изобразил улыбку.

– Там в прачечной пожар!

Ахнув, Карл подбежал к Эду.

– Пожар?

– Твоя мама попросила тебя встретить. Я там стирал, а твоя мама сидела в подсобке, и тут загорелась сушилка. Огонь так и полыхнул.

– С мамой ничего не случилось?

– Мама в порядке, но ей пришлось ждать пожарных, и она попросила меня забрать тебя из школы. Мама дала очень точное твое описание, я прямо сразу узнал тебя!

Но Карл, стоявший метрах в трех от машины, не сдвинулся с места.

– Я не знаю, – неуверенно проговорил он.

Эд выставил вперед руки.

– Я тебя отлично понимаю и твоей маме тоже сказал: «Ваш сын подумает, что я какой-нибудь маньяк». Ведь ты меня не знаешь. Если не хочешь, чтобы тебя подвезли до прачечной, я не настаиваю. Иди обратно в школу и дожидайся маму. Часа через два, когда пожарные все там потушат, она освободится и за тобой приедет. Я скажу ей, что ты решил остаться. Ей, наверное, нужна твоя помощь, но она все поймет и не обидится.

Эд видел, что мальчик колеблется.

Он полез в машину.

– Не переживай, Карл. Я скажу ей, что ты в порядке и будешь ее ждать…

– Ладно! – решился Карл и подошел к машине.

– Можешь залезть с моей стороны, – сказал Эд, давая мальчику перебраться на соседнее сиденье.

– Моя мама правда в порядке? – спросил Эд, пристегиваясь ремнем.

– Ну, может быть, чуток обожгла руку, но ничего серьезного. Она пыталась потушить огонь мокрым бельем, но горело где-то сзади, и ей пришлось бежать за огнетушителем. К тому времени уже полыхало вовсю. Видел бы ты, как она боролась с огнем! Героическая женщина! Я позвонил 911, и, когда приехали пожарные, она была вся на взводе, потому что не могла забрать тебя из школы.

– Теперь прачечную закроют? – с беспокойством спросил Карл. – Тогда мама не сможет зарабатывать деньги.

Эд, трогаясь с места, покачал головой.

– Трудно сказать. А страховка у нее есть?

– А что это такое?

– Ха! И чему вас только в школе учат?

Эд посмотрел в зеркало, готовясь выехать на улицу. Но сделать это было не легче, чем выбраться со стоянки аэропорта на Рождество. Все вокруг было забито машинами, на которых мамаши приехали за своими чадами.

– Можно подумать, эти щенки разломятся, если пойдут домой пешком, – проворчал Эд. – В мое время нас никто не забирал из школы.

Он искоса взглянул на Карла. Тот явно чувствовал себя неловко.

– Извини, брат, я просто зверею в этих пробках. Сейчас поедем к твоей маме.

– Но вы поехали в другую сторону, – заметил Карл.

– Да, я знаю, но сначала надо выбраться из этой чертовой пробки. Потом я развернусь. Разве папа с мамой не говорили тебе, что дети не должны учить взрослых?

– Почему?

Эд рассмеялся.

– Ты такой же тугодум, как твой папаша.

– Вы знаете моего папу?

– Живей! Живей! – заорал Эд, опуская стекло.

Впереди три минивэна и внедорожник пропускали детей, переходящих улицу.

– Откуда вы знаете моего папу? – настаивал Карл.

Подняв стекло, Эд посмотрел на мальчика.

– Мы с ним старые приятели.

Карл потянулся к ручке двери, но Эд быстро заблокировал замок.

– Даже не думай об этом, малец. Мы сейчас поедем. Если выскочишь на ходу, превратишься в месиво.

– Не было там никакого пожара, – заявил Карл.

Эд ухмыльнулся.

– Так ведь это к лучшему, а?

Человек, переводивший детей через дорогу, отступил на тротуар и махнул рукой в сторону машин.

– Ну, вот и поехали, – сказал Эд. – Надеюсь, тебе понравится в Бостоне, потому что… Черт!

Рядом с пикапом бежал человек. Он бил ладонью по стеклу и отчаянно кричал:

– Останови машину! Останови свою чертову машину!

Он схватился за ручку двери, тщетно пытаясь ее открыть.

Эд сразу же его узнал и хотел дать по газам, но впереди все по-прежнему было забито машинами.

– Пошел отсюда! – заорал он, но человек уже исчез.

– Карл!

Мужчина успел обежать пикап и теперь колотил в стекло со стороны Карла.

– Открой дверь!

Эд схватил мальчика за шиворот и оттащил от окна.

– Не трогай дверь, черт тебя подери!

Мужчина вынул сотовый телефон.

– Эй, придурок! Я звоню 911! Все копы штата Нью-Йорк будут охотиться за твоей тачкой!

У Эда дернулась щека.

– Пораскинь мозгами! – крикнул мужчина.

На тротуаре столпились дети, с любопытством наблюдая за происходящим. Из машин стали вылезать мамаши. Одна из них вытащила телефон, чтобы сделать парочку снимков.

Машины впереди наконец-то тронулись с места.

Эд нажал на педаль. Машина стала набирать скорость. Послышался какой-то стук.

Мужчина исчез из вида. Эд усмехнулся и отпустил Карла.

– Отвалил, – бросил он.

– Не совсем, – возразил Карл, мотнув головой назад.

Эд взглянул в зеркало и увидел мужчину, стоявшего на коленях в кузове пикапа, засыпанном мусором и гниющими листьями.

Он пригнулся как можно ниже, чтобы Эд не сбросил его, дав задний ход.

Мотор затарахтел, набирая скорость. На следующем переходе сопровождающий быстро вернул детей на тротуар, оберегая их от пикапа. Эд резко свернул, отбросив мужчину к стенке кузова. Но выкинуть его совсем не получалось, разве что перевернуть машину вверх дном.

Взглянув через стекло на Карла, мужчина поднял вверх большой палец. Потом лег на спину и стал манипулировать телефоном.

– Что он там делает? – забеспокоился Эд. – Мне отсюда не видно.

– Похоже, звонит в полицию, – сообщил ему Карл.

Эд резко вывернул руль влево, потом вправо и сдал назад. Пусть попробует набрать номер, катаясь по кузову, как мячик. Взглянув в зеркало, он увидел, что парня мотает из стороны в сторону. Телефона в руках у него уже не было.

Наверно, успел вызвать полицию или плюнул на это дело. А может, просто выронил трубку.

– Сейчас скину его.

Но даже Эд, который в школе был не в ладах с физикой, впрочем, и со всеми другими предметами, понимал, что, как бы быстро он ни ехал, этот козел в кузове будет двигаться с той же скоростью и, следовательно, не отстанет.

Значит, надо выкинуть этого урода самому.

– Держись, малыш, – скомандовал Эд, вдавив в пол педаль тормоза.

Послышался визг тормозов, и машина остановилась. Мужчину отбросило к кабине. Выскочив из машины, Эд бросился к кузову, чтобы вышвырнуть сукина сына на дорогу.

Но он никак не ожидал, что тот так быстро сумеет вскочить. И врезать ему ногой по физиономии.

– Сволочь! – заорал Эд, хватаясь за нос, из которого хлынула кровь.

– Карл! Вылезай из машины! Беги!

Чуть поколебавшись, Карл перелез через водительское сиденье и спрыгнул вниз. Схватившись за край кузова, мужчина перемахнул через борт, словно делая мах на гимнастическом коне.

Подойдя к Эду, который все еще держался за лицо, пытаясь остановить кровь, он вдарил ему под дых. Эд рухнул на асфальт.

Карл, схоронившись за деревом, молча наблюдал за ходом событий.

Вдали послышались сирены. Видно, одна из мамаш вызвала полицию.

– Давай, мотай отсюда, – посоветовал мужчина Эду. – А то загребут.

Эд медленно поднялся на ноги. По его подбородку стекала кровь.

– Считай, что ты – покойник, – пробормотал он, подходя к машине. Сев за руль, Эд с силой захлопнул дверь и укатил.

Карл подбежал к мужчине, который стоял, согнувшись и упираясь руками в колени. Его рвало.

– Мистер Харвуд, вы в порядке?

Упав на траву, Дэвид Харвуд вытер рот трясущейся рукой.

– Не знаю, – ответил он. – Я так обрадовался, когда твоя мама наконец позвонила, но сейчас вижу, что зря.

Глава 29

Не успел Барри Дакуорт положить трубку после разговора с офицером, отвечающим за работу со средствами массовой информации, как в комнату вошел Ангус Карлсон и плюхнулся за соседний стол.

– Задание выполнено, – сообщил он.

Дакуорт медленно поднял на него глаза. Карлсон был лет на пятнадцать моложе его. По логике Дакуорта, такой зеленый юнец не имел права на что-то жаловаться.

– Почти не спал сегодня, – не преминул посетовать тот.

– Ну да. Ты один у нас такой работящий.

Карлсон покраснел от смущения.

– Да нет, я понимаю.

– Ну, что удалось выяснить в Теккери?

– Я встречался с начальником их охраны. С Клайвом Данкомбом.

Дакуорт не стал его поправлять.

– Что ты ему сказал?

– Насчет иска, который вчинила им семья Мэсона Хелта? Я сказал: они будут рады узнать, что Клайв не сообщал в полицию о нападениях на студенток колледжа, хотя и обещал им это. Я разговаривал с одной из них, Лорейн Пламмер. Она мне все рассказала.

– Ты не должен был об этом говорить.

– Но он послал меня подальше.

Дакуорт с трудом сдержал раздражение – без году неделя в полиции, а воображает, что все знает.

– Там еще кое-что произошло, – продолжал Карлсон.

Дакуорт молча ждал.

– Когда я уезжал, ко мне подскочил один из преподавателей, кажется, Питер Блэкмор. Он сказал: у него пропала жена.

Дакуорт оживился:

– Когда?

Он первым делом подумал о Хелте, но тот уже две недели как на том свете.

– Похоже, что вчера.

– Ты составил протокол?

– Я хотел, но Блэкмор тут же дал задний ход. Стал вилять, говорить, что жена, наверно, скоро объявится. Но там есть одна важная деталь. Он сидел в кабинете у Данкомба, когда я туда вошел. Видимо, просил у него помощи.

Похоже, начальник охраны колледжа ведет ту же политику, что и с пострадавшими девчонками. Пытается разобраться сам, не привлекая полицию.

Посмотрев на часы, Дакуорт развернул свое кресло.

– Мне надо идти к журналистам.

– Зачем?

– Сообщить кое-что новое о взрыве в кинотеатре.

– Что-то случилось? Какие-то новые…

На столе у Карлсона зазвонил телефон.

– Не уходите, – попросил он Дакуорта. – Я хочу знать, что произошло.

Схватив трубку, он повертел ее в руках, словно полицейскую дубинку, и приложил к уху.

– Алло! Ах, это ты, Гейл.

Дакуорт встал, чтобы уйти, но Карлсон, подняв палец, остановил его.

После чего стал увещевать жену.

– …Не волнуйся, дорогая. Здесь не о чем беспокоиться… Мы оба устали… Ну да, не самое подходящее время говорить об этом… Разумеется, у нас семья, даже если нас только двое… Послушай, я поговорю с матерью, если ты хочешь… Нет, меня это тоже касается… Но сейчас мне нужно идти. До вечера, дорогая.

Повесив трубку, Ангус виновато посмотрел на Дакуорта.

– Прошу прощения.

– Домашние неприятности?

Карлсон пожал плечами:

– Ничего серьезного. Я пришел домой в четыре утра, и мы немного повздорили.

– Да, наша работенка не для семейных, – сочувственно произнес Дакуорт. – Вечные задержки, дежурства, порой такого насмотришься, что уже не до чего. Мне с моим сыном Тревором даже некогда поговорить. Я подозреваю всех и каждого. Ну, не его, конечно, а тех, кто рядом с ним. К примеру, Рэндалла Финли.

Ангус осторожно взглянул на Дакуорта, словно прикидывая, стоит ли с ним откровенничать.

– Гейл хочет ребенка. А я нет…

Дакуорт кивнул.

– Я тебя понимаю. Тебе кажется: наш мир слишком жесток, чтобы давать жизнь ребенку. Но все не так уж плохо. Просто мы видим самые темные стороны.

– Меня этот мир не волнует.

На этот раз Дакуорт не кивнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю о семье. Матери, точнее родители, должны любить своих детей. Но очень часто этого нет.

– Но тебе не обязательно быть таким.

– А ты любишь своего сына?

– Безусловно.

– А он тебя?

Дакуорт чуть замялся.

– Конечно.

Карлсон криво усмехнулся.

– Заминка говорит о многом, – сказал он и вышел из комнаты.

– Спасибо, что пришли, – приветствовал Дакуорт журналистов, явившихся на зов.

Обычно на таких встречах присутствовала лишь пресса из Олбани, но на взрыв кинотеатра слетелись журналисты из Бостона и Нью-Йорка. Небольшой конференц-зал был набит до отказа, и там уже становилось по-настоящему жарко.

Дакуорт представился и подсказал, как правильно писать его фамилию.

– Я собираюсь сообщить вам некоторые подробности катастрофы, связав их с другими инцидентами, происшедшими в Промис-Фоллсе за последнее время.

– Кого-нибудь уже арестовали? – послышался вопрос из зала.

Дакуорт поднял руку.

– Все вопросы в конце. Мы хотим обратиться за помощью к населению. Свидетели происшедшего могут предоставить нам ценную информацию, даже не подозревая, насколько она важна для расследования. Начну с того, что мы прикладываем массу усилий, чтобы выяснить причину катастрофы. Был ли это несчастный случай или намеренное преступление. Экран упал в двадцать три минуты двенадцатого или, точнее, в двадцать три часа двадцать три минуты. Само по себе это не слишком важно, но в связи с некоторыми другими происшествиями приобретает особый смысл.

С благословения Финдерман он продемонстрировал несколько фотографий, поочередно выкладывая их на пюпитр рядом с кафедрой. На первой были двадцать три мертвые белки, развешанные на заборе в парке Клэмпет.

– Какая гадость, – произнес кто-то в зале.

– Этот случай жестокого обращения с животными практически прошел незамеченным. Нет, к таким вещам мы относимся достаточно серьезно, но этот случай не был предан огласке, и никого не задержали.

– Разве это преступление? – спросил один из журналистов. – Белки постоянно попадают мне под колеса, но никто же не обвиняет меня в убийстве.

По залу прокатился смешок.

– Я же сказал, все вопросы потом, – отрезал Дакуорт. – Сосчитав зверьков, вы убедитесь, что их двадцать три. А теперь посмотрите следующее фото… Это колесо обозрения в «Пяти вершинах». Оно законсервировано, потому что парк развлечений закрыт. Но позапрошлой ночью кто-то в нем побывал.

На фото в одной из кабинок сидели три голых манекена, на которых красной краской было выведено: «ВЫ ОБ ЭТОМ ПОЖАЛЕЕТЕ».

Зал загудел:

– Что за черт!

– Господи!

– Что за извращенец?

Подняв руку, Дакуорт выложил на пюпитр третье фото, где та же кабинка была снята сбоку. На ней красовалось число 23.

– Фью! – присвистнул кто-то.

– Это второе происшествие. Никто не пострадал, но надпись на манекенах довольно зловещая. Тогда мы не придали особого значения номеру кабинки.

Дакуорт выложил последнюю фотографию. На ней была толстовка, в которой Мэсон Хелт напал на Джойс Пилгрим. Журналисты знали об этой истории, но номер на толстовке видели впервые.

– Итак, – продолжал Дакуорт. – Все указанные числа могут быть лишь совпадением, но, возможно, это не так. Поэтому я обращаюсь к гражданам: если вы знаете кого-то, зацикленного на этом номере, или можете как-то связать случившиеся происшествия, пожалуйста, сообщите нам. Вся информация будет строго конфиденциальна.

Один из журналистов поднял руку.

– Теперь я могу задать вопрос?

– Конечно, – кивнул Дакуорт.

– Значит, вы ищете парня, который мучает белок и взрывает кинотеатры?

Послышались смешки.

– Я сказал: мы ищем взаимосвязь между этими событиями. И просим нам помочь. В кинотеатре были убиты четыре человека, так что не обижайтесь, если я не оценю ваш юмор.

Поднялась еще одна рука.

– Значит, все это дело рук одного человека или какой-то группы? Но зачем? Что они хотят этим сказать? И эта надпись на манекенах «Вы пожалеете». Кто пожалеет и о чем? Почему они нам грозят?

– Я и сам хотел бы это знать, – вздохнул Дакуорт.

Глава 30

Клайв Данкомб принес домой готовый ужин, что давно вошло у него в привычку. Он частенько покупал полуфабрикаты по дороге домой.

Иногда Лиз заказывала что-нибудь готовое на дом или совала в микроволновку корытце с замороженным ужином от Стауфера. Сегодня Данкомб зашел в «Ангелино», итальянское кафе, которое торговало навынос. Чаще всего здесь заказывали пиццу, но они готовили и спагетти. Данкомб взял две порции лапши с морепродуктами и один салат «Цезарь» на двоих.

Лиз терпеть не могла готовить. Даже в своем заведении в Бостоне, где она имела постоянную клиентуру, посетитель, попросивший что-нибудь пикантное, чего не было в меню, вместо деликатесов обычно получал «хрен». А «Вокруг света», по версии Лиз, не имело ничего общего с кухнями народов мира.

Но ведь Данкомб выбирал жену не за кулинарные способности. Они встретились отнюдь не в Кембриджской школе кулинарного искусства. И наставницей Лиз была не Джулия Чайлд. Нет, их свело расследование по делу об эскорт-услугах в Бостоне. Данкомб, в то время заместитель начальника полиции, собирал материалы, чтобы прикрыть это злачное место, но встреча с Элизабет Палмер внесла коррективы в его планы. Она была готова исполнить любые его фантазии, особенно те, которые требовали дополнительных партнеров, лишь бы он закрыл глаза на ее сомнительный бизнес.

Лиз даже не пришлось снабжать его наручниками. Правда, когда речь заходила о любви втроем или молоденьких девочках, ей приходилось прибегать к своим связям.

Подобные связи не давали достаточных гарантий безнаказанности для нее и Клайва. И когда запахло жареным, они оба вышли из дела, каждый из своего, предварительно спрятав концы в воду. Все улики были уничтожены, файлы изъяты, свидетели запуганы, нужные люди подкуплены.

Покончив с прошлой жизнью, они переехали в Промис-Фоллс. Но интересы у них остались прежними. Если вы едете на Северный полюс, это не значит, что разлюбили катание на водных лыжах.

– Привет, – бросил Данкомб, входя на кухню.

Облокотившись о столешницу, Лиз смотрела телевизор, висевший на шкафу. Показывали «Доктора Оза».

Ее длинные темные волосы были свернуты на шее в узел. Короткая красная маечка не доставала до джинсов, оставляя открытой полоску живота.

– Тсс, – проговорила она, поднимая палец. – Доктор Оз говорит, что мы должны заниматься сексом двести раз в год. Боюсь, мне маловато будет.

– Всего-то? – удивился Данкомб, выкладывая на столешницу пакет с ужином. – Тогда уж лучше выбрать другое хобби. Вырезки клеить в альбом или что-то вроде того.

– А что считать половым актом? – стала размышлять Лиз, беря в руки пульт и немного убирая звук. – Если я сосу твой член, а Мириам в это время меня лижет, это один половой акт или два? Вряд ли доктор Оз над этим задумывался.

Лиз вдруг нахмурилась, как ребенок, ожидающий наказания.

– Я не должна так говорить о покойниках. А что у нас сегодня на ужин? – полюбопытствовала она, заглядывая в пакет.

– Итальянская лапша и салат.

– Ладно, – без особого энтузиазма произнесла Лиз.

– Тебе не нравится?

– Даже не знаю. Вообще-то я бы съела что-нибудь тайское. Но сойдет и это.

– Еще ты меня будешь доставать.

Слегка надув губы, Лиз похлопала мужа по плечу.

– Плохой день?

– Хуже некуда. И это только начало. Блэкмор брызжет слюной, потому что Джорджина не пришла домой, а я не могу найти тот самый диск.

Вынув тарелки, Лиз поделила на двоих лапшу и салат.

– С пармезаном вкуснее, – заявила она, доставая из холодильника контейнер с сыром.

– Ты меня слушаешь? – окликнул ее муж.

– Даже если дела дрянь, есть все равно надо.

Этим они и занялись, пристроившись у столешницы. Кухонный стол был завален газетами, счетами и коробками с бумагами, которые, казалось, поселились здесь навечно. Намотав на вилки лапшу, они насаживали на них листья салата.

– Что значит «не могу найти»? – вернулась к прежней теме Лиз.

– То и значит. Ты же знаешь, Джорджина собиралась слинять. Я решил, что это она забрала диск из дома Адама. Перерыл всю ее квартиру, но так ничего и не нашел.

– Вот блин. Жаль, что не нашел. Я бы не прочь посмотреть еще разок, – улыбнулась Лиз.

– Господи, Лиз, да если он найдется, я сразу же расколочу его вдребезги.

– Вкусненькая девочка эта Оливия была.

Клайв замотал головой, словно отказываясь слушать.

– Ну чего такого я сказала? Просто было очень забавно. Жаль, что с ней это случилось. Мне кажется, она не отказалась бы прийти снова. Нам даже не пришлось подсыпать ей дурь в вино, как другим девчонкам. Она сама полезла к Адаму на кухне, а обо всем остальном поначалу не догадывалась. Просто хотела потрахаться с этим отставным писателем.

– Лучше бы подсыпали.

– Не поняла.

– Лучше бы опоили ее, как всех остальных. Это был большой риск. Втянуть девку в групповуху и не отшибить ей память.

– Но она молчала как рыба. Крошка собиралась замуж. И кому она могла проболтаться? Жениху? Просто она хотела оттянуться напоследок, прежде чем надевать хомут. – Лиз усмехнулась. – Хотя опыт показывает, что хомут можно периодически снимать.

– Да уймись ты наконец, Лиз! Мне не до шуток.

– Молчу, молчу. Ты слишком серьезно ко всему относишься.

– Сегодня ночью опять просмотрю все диски у Питера. Может, я проглядел нужный. Прокрутил все, что забрал у Адама, но там этой девки не было. Хотя, может быть, я просто не заметил.

– Наверно, выглядит забавно.

– Что забавно?

– Когда перематываешь трах. Задницы мелькают перед глазами со скоростью сто миль в час.

Данкомб достал из холодильника пиво.

– Сегодня к нам в колледж заявился коп.

– Зачем?

– По делу Мэсона Хелта. Они все еще задают вопросы. Но я нигде не прокололся.

– Конечно, дорогой, – промурлыкала Лиз.

– Я видел, как за ним побежал Питер. Наверно, спрашивал насчет Джорджины. Хочет заявить в полицию о ее исчезновении. Я говорил ему, что сам разберусь, но он и слушать не хочет.

Лиз просунула палец под рубашку мужа и стала водить по его груди.

– Мне нравится Питер.

– Тебе язык его нравится.

Лиз вытащила палец.

– Возможно. А вот Адама мне по-настоящему жаль. Мужик был что надо. Все при нем.

Данкомб не ответил.

– Ты только пойми меня правильно. Я имею в виду не только секс. Ты же знаешь, Клайв, я тебя люблю. Больше, чем кого-либо другого. Просто он был интересный человек. И вот какая ирония судьбы. Ты подумай, всю жизнь любить кино и умереть под свалившимся экраном. Словно небеса над ним подшутили. Как с тем парнем, который бегал трусцой и написал про это книгу. И что же ты думаешь, отчего он умер? Его хватил инфаркт во время пробежки. Вот так-то.

– А ты, видно, переживаешь. Тянет тебя к нему, даже к мертвому.

– Нисколько. А вот тебе будет не хватать Мириам, – улыбнулась Лиз. – Признайся, не темни. Она ведь была чертовски изобретательна. Такое воображение бывает только у профессионалок.

– Я тебя люблю.

– Не сомневаюсь. У нас с тобой всегда оказывалось так: любим друг друга, а спим с другими. Но Мириам была тонкая штучка и настоящая бисексуалка. Мы все просто меняли партнеров, а Мириам кончала со мной, с Джорджиной, с тобой и с Питером.

– Как-то неловко говорить об Адаме с Мириам в таком тоне. Они ведь покойники.

– Но мы же всегда умели отделять секс от эмоций. Зачем усложнять жизнь? Иначе потеря Адама с Мириам стала бы для нас трагедией. Но я в полном порядке. А ты?

– Без проблем, – не совсем уверенно согласился Данкомб.

– У тебя нет причин завидовать Адаму. Вы с ним два сапога пара. Обоим есть что скрывать. Он же был не просто байкер, катающийся по выходным. Они организовывали настоящую банду. Ну очень плохие парни. Когда Адам начал новую жизнь, он обрубил все концы.

– Знаю.

– Я всегда считала, что он их по-крупному нагрел. Откуда у него такой шикарный дом и этот «ягуар»? Вряд ли Адам столько заработал на своих книжках. У него был другой бизнес. Он мне кое-что рассказывал. Мы оба торговали девочками, но Адам еще промышлял наркотой. Вот откуда у него деньги.

– Может, и так, – согласился Данкомб. – Я вот что думаю: после того что случилось, нам надо прикрыть эту лавочку.

– Если у нас больше нет сексодрома, это не значит, что мы должны прекратить занятия.

– Но с Питером и Джорджиной я больше встречаться не хочу. Он слишком труслив, а она последнее время что-то темнит. Не доверяю я ей.

– Я тебя понимаю. Ты просто от них устал. Мы найдем себе новых друзей.

Бросив есть, Лиз стала расстегивать на муже рубашку. Толкнув его к столешнице, она всем телом прижалась к нему, ощущая, как твердеет его плоть. Подняв руки, она быстро стянула с себя майку. Под ней ничего не оказалось.

– Пощупай меня, – скомандовала она.

Клайв Данкомб выполнил распоряжение.

Лиз стала медленно тереться о его тело, приговаривая:

– Расскажи мне снова… с самого начала… и очень-очень медленно… как ты вышиб мозги этому мальчишке.

Глава 31

Когда стемнело, Джорджа Лидекера вновь охватила жажда приключений. Она не оставляла его и днем, но светлое время суток не самое подходящее время для подобных вылазок.

Джордж собирался залезть в очередной гараж, чтобы успокоить нервы. Он не спал уже больше суток.

И было от чего. Вчера вечером они вчетвером – он, Дерек, Кэнтон и Тайлер – поехали в «Созвездие» посмотреть кино, а вместо этого увидели, как чертов экран свалился на публику. Они спрятали Дерека в багажник, чтобы провезти его бесплатно, но владелец кинотеатра их тормознул. Джордж попытался возражать, доказывая, что у того нет конституционного права обыскивать их машину, но вдруг все это потеряло всякий смысл. Рванули бомбы, и люди стали кричать.

Дерек, как последний идиот, помчался в самое пекло, но Джордж с приятелями решили – надо срочно смываться. Тем более что Джордж притащил с собой пистолет, который умыкнул из чьего-то гаража, а полиция была уже на подходе.

Они понеслись обратно в город. Джордж вышел у дома родителей, но спать ему не хотелось. Он был слишком взвинчен. Лучше уж пошататься по окрестностям и, если повезет, найти парочку незапертых гаражей. Люди часто забывают запирать их на ночь. Оставляют двери открытыми, а сами идут домой, ужинают, смотрят телик и заваливаются спать, даже не вспомнив про свой чертов гараж.

Входи и бери все, что хочешь.

В ночь, когда рухнул экран, Джордж успел побывать в двух гаражах, но ничего интересного там не обнаружил. Поэтому следующей ночью он возобновил поиски, надеясь унять свой зуд и найти что-нибудь стоящее до того, как утром улетит в Канаду.

Его родители, или, точнее, предки, отправлялись в Ванкувер навестить отцовскую родню. А такси приедет – вы только представьте! – в пять утра, время, когда у Джорджа самый сладкий сон. Поэтому он обещал матери прийти домой пораньше, чтобы успеть хоть немного поспать.

Джордж ни на чем не мог сосредоточиться, ему все моментально надоедало. Врачи говорили, что это нечто большее, чем простое расстройство внимания. Видимо, извилины в его мозгах несколько отклонились от принятого стандарта. Он с детства отличался неординарным поведением, хотя был неглуп, но, как считали учителя, ему не хватало усидчивости.

В этой связи Джордж часто вспоминал слова из какого-то комикса: «Жаль, что он использует свои таланты не во благо, а во зло».

Но Джордж не был злонамерен. Во всяком случае, он таковым себя не считал. Его просто постоянно разбирало.

И ему нравилось воровать.

Его родители, в надежде сделать из него человека, настояли, чтобы он поступил в Теккери-колледж, но эта идея с самого начала была обречена на провал. Джордж проучился там два года и за это время осилил только четыре курса лекций. Продолжать учение было бессмысленно. Профессор, машину которого он перевернул, настаивал на его исключении. К тому же директор затаил на Джорджа зло за то, что тот бросил в пруд маленького крокодильчика.

Но ведь студентам положено куролесить, когда же еще это делать? Ладно, пошли они все куда подальше. Сейчас надо думать о деле.

Еще неделю назад он присмотрел себе многообещающий гаражик. Во-первых, он стоял вдалеке от дома. Так мало шансов, что тебя кто-то услышит. Во-вторых, помимо двух ворот у него была еще боковая дверь. Поэтому запирать приходилось не один, а сразу три замка. И потом, дом довольно приличный, так что в гараже наверняка окажется много чего достойного.

Вообще-то Джордж чаще всего выбрасывал свою добычу. В мусорный контейнер или в реку. Одно время он оставлял себе кое-какие инструменты, а с тем пистолетом (который после взрыва в кинотеатре выкинул в сточную канаву) ему вообще повезло. Джордж нашел его в ящике верстака, да не один, а с коробкой патронов. Но удовольствие он получал лишь от самого процесса. Влезть куда-нибудь, а потом незаметно убраться.

Просто обалденно!

Джордж решил подобраться к гаражу сзади. Когда зажглись фонари, он прошел по узкому проходу между домами, перемахнул через забор, заросший кустарником, и оказался у задней стены гаража.

Еще одна удача. В стене имелось окно. Значит, в гараж можно проникнуть четырьмя путями. Он заглянул внутрь через грязное стекло, но там было темно.

Выйдя из-за гаража, Джордж посмотрел на дом. Во дворе никого, в доме только одно освещенное окно, судя по всему, в кухне.

Свет в окне его не сильно беспокоил. Он ведь может войти незамеченным. Джордж повернул ручку боковой двери. Кажется, заперто. Нет, погоди.

Дверь неплотно прилегала к косяку, и, когда Джордж толкнул ее локтем, она приоткрылась. Класс!

Быстро распахнув дверь, он вошел внутрь и захлопнул ее за собой, чуть не сбив старые воротца для крокета, стоявшие рядом.

Машин в гараже не было, да и вряд ли они бы там поместились. Гараж использовали как сарай. Посветив мобильником, Джордж увидел на стене металлические полки.

Там хранился обычный сарайный хлам: садовые инструменты, полупустые банки с краской, остатки ковролина, свернутые в рулоны. На полу стояла белая садовая мебель с пятнами от листьев. Коробка с пустыми пивными бутылками, консервные банки.

На одной из полок валялось с полдюжины маленьких проволочных ловушек. Они имели отверстие в виде воронки, через которое зверек легко проникал внутрь, а вот выбраться назад не мог. Джордж подумал, что в них можно ловить крыс или белок.

А что это там на верхней полке? Вроде бы рука и нога. При ближайшем рассмотрении оказалось, что они принадлежат манекену.

Посередине гаража возвышалась какая-то куча, покрытая синим брезентом. Вся бугристая и неровная. Садовая земля?

Куча была футов пять в диаметре и фута два в высоту. Края брезента прижаты кирпичами. Отбросив один из них, Джордж отогнул край брезента.

Что за черт?

Сначала он подумал, что это наркотики. Сотни пакетов – сразу и не сосчитать. Неужели кокаин, героин или еще какая-нибудь дурь?

Интересно, это белый порошок? По телевизору обычно показывают белый. Но в сериалах про копов пакеты с наркотиками никогда не бывают величиной с кирпич. И одного портфеля хватает, чтобы купить небольшую страну.

А эти пакеты гораздо больше. Практически мешки из полупрозрачной пленки. Похожи на те, в которые фасуют химикаты. Джордж вспомнил, как он летом работал в компании, обслуживавшей бассейны. Но от этой кучи совсем не пахло хлоркой.

Тогда что это? Вообще-то похоже на соль.

Но зачем хранить в гараже столько соли? Чтобы растопить лед на подъезде к дому, такого количества просто не нужно. Этого хватит для всей транзитной автострады штата Нью-Йорк.

Джордж опустился на колени и развязал один из мешков. Вообще ничем не пахнет. Сунув руку в мешок, он потер вещество между пальцами. Не порошок, а скорее гранулы. Парочка крупинок прилипла к пальцу, и Джордж положил их на язык.

Вкуса он не почувствовал, но язык защипало.

Интересно, это что-нибудь ценное? Стоит утащить мешок-другой? А что потом с ним делать?

В гараже зажегся свет.

Отшатнувшись от мешка, Джордж споткнулся и приземлился на пятую точку.

– Черт! – ахнул он, увидев, кто появился в проеме двери.

Громадное насекомое, стоявшее на задних ногах.

У него были огромные круглые глаза не меньше двух дюймов в диаметре и черная блестящая голова, из которой торчала какая-то круглая резиновая штука, похожая на хоккейную шайбу.

Настоящий монстр.

Черт, никакой это не монстр. Просто человек в противогазе. Таких показывают в военных фильмах или в новостях, когда речь идет о заболевших лихорадкой Эбола.

Джордж чуть не обмочил штаны.

– Что ты здесь делаешь? – спросил человек в противогазе.

Голос его звучал глухо, словно из телефонной трубки при плохом соединении.

– Привет! Ну и напугали вы меня, я прямо чуть не описался! Не поможете подняться?

– Я спрашиваю: что ты здесь делаешь?

– Да ничего, просто смотрю. У вас голос, как у Дарта Вейдера.

Человек в противогазе посмотрел на откинутый брезент.

– Зачем ты это открыл?

– Просто любопытно было. И все. Наверно, это что-то вредное, раз вы в противогазе. А для меня еще одного не найдется?

– Кто ты? Не похоже, что ты из полиции.

– Нет, нет, я не коп.

– Тебя кто-то послал?

Голос из-под маски звучал зловеще.

– Да никто меня не посылал. Я просто так зашел. Дверь была открыта. Я ничего не взял. Не вызывайте полицию. Я ничего не украл. Отпустите меня. Я не знаю, что это такое, но положил его немного на язык. Теперь я отравлюсь или что?

Человек молча смотрел на него.

– А что это за штука? Это ведь не кокаин и не героин, верно? Но если вы наркодилер, я дико извиняюсь, что сюда залез. Уверяю вас, я никому не скажу…

– Это не наркотики.

– Но и не хлорка. Вы знаете, я работал в компании, обслуживающей бассейны, и могу точно сказать, что это не хлорка.

Джордж заискивающе улыбнулся. Он старался быть общительным, словно напрашиваясь человеку в противогазе в друзья.

– Будь это хлор, мы бы давно уже задохнулись. Когда я снимал крышку с ведра, где была хлорка, меня прямо с ног сшибало.

Человек ничего не ответил. Он стоял и смотрел на Джорджа своими круглыми глазами.

Тот начал подниматься.

– Я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете. Вы ведь не будете вызывать полицию? Зачем поднимать шум?

– Нет, я не буду вызывать полицию.

Джордж двинулся к двери, но человек по-прежнему загораживал проем.

Он потянулся за крокетным молотком.

– Не надо. Я уже ухожу.

Но когда Джордж сделал еще один шаг, человек взмахнул молотком.

Джордж попытался загородиться рукой, но молоток угодил ему в висок. Удар был так силен, что боек соскочил с ручки и покатился по полу.

Джордж схватился за голову.

– Черт! – завопил он.

Человек посмотрел на заостренную палку, оставшуюся у него в руке. Чуть поколебавшись, он воткнул ее Джорджу под ребра, отбросив его к стене. Хрипло дыша, незнакомец продолжал давить на ручку молотка, пока не почувствовал, что она наткнулась на твердую поверхность.

Изо рта у Джорджа хлынула кровь. Дернувшись, он съехал по стене на пол.

Человек выпустил из рук палку и посмотрел на тело. Некоторое время убийца стоял неподвижно, с шумом втягивая воздух.

Как удачно, подумал он, что в гараже осталось еще полрулона брезента.

Глава 32

– Все только и говорят о папе! – сообщил Этан за ужином, слишком взволнованный, чтобы есть. Он даже не притронулся к лазанье, которую приготовила его бабушка.

– Он как прыгнет в кузов! Жаль, что я пропустил. Опоздал на пару минут, но другие ребята все видели. Не мог уж подождать, пока я выйду, а потом прыгать в машину.

– Извини, сынок, – сказал Дэвид.

– Это сын той женщины, которая приходила к нам на днях? – спросила его мать. – Как ее зовут?

– Сэмми.

– Сэмми? – удивленно переспросила Арлин.

– Вообще-то она Саманта. Это для краткости.

– Ну да. Сначала она мне понравилась, но теперь не знаю, что и думать. Тебе не стоит путаться с женщиной, у которой такие проблемы.

– Но ты ведь и двух слов с ней не сказала, мама.

– Я видела ее из окна. Она хорошенькая. Но внешность – это не главное. Ты поступил неразумно. Ведь он мог тебя убить.

Дон, который ездил смотреть, как идет ремонт, немного опоздал к ужину, но его быстро ввели в курс дела, после чего он высказал свою точку зрения.

– Я горжусь тобой, сынок, – произнес он, похлопав Дэвида по руке. – Ты не стоял в стороне. Ты… действовал.

У Дона перехватило дыхание, он замолчал и уткнулся в тарелку.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Арлин.

– Ничего.

– Я об этом не думал, – пожал плечами Дэвид. – Просто так уж сложилось.

Он рассказал родителям, что произошло. Бывшие родственники Сэмми нарочно задержали ее в прачечной, чтобы она не успела забрать сына из школы. Она заподозрила, что они подослали того парня, Эда Нобла, для похищения Карла. Так оно и оказалось. Сначала Сэмми позвонила не Дэвиду, а какому-то частному детективу, но он был слишком далеко. Тогда она обратилась к Харвуду, который по счастливой случайности оказался всего в миле от школы.

Подъехать близко не удалось. Дорога была запружена машинами родителей, приехавших за своими детьми, и Дэвиду пришлось бежать. Он не знал, как выглядит Эд Нобл, но сразу заметил Карла, забирающегося в пикап, и стал преследовать машину.

Приехавшие полицейские составили протокол. Частный детектив Кэл Уивер, все-таки добравшийся до школы, рассказал копам, что Эд Нобл приходил утром в прачечную и угрожал Сэмми. Когда Дэвид пошел домой, полицейские все еще говорили с Уивером и Сэмми, пробежавшей всю дорогу до школы.

Ему здорово досталось. И было очень больно.

Когда его мотало по кузову, он повредил спину. Все плечи были в синяках. А еще он подвернул ногу, когда врезал этому типу по морде. Ходить он кое-как мог, но болело адски.

Дэвид явно не годился для роли супермена.

Переступив порог, он сразу же проглотил максимальную дозу тайленола. Этан был уже дома и, подпрыгивая от нетерпения, требовал подробностей. Он уже сообщил бабушке, что Дэвид поборол бандита.

Когда позвонила Сэмми, он размышлял о словах Рэндалла Финли. Тот предложил рассказать Этану всю правду о смерти матери. Сукин сын. По сути, это была завуалированная угроза. Ответ на попытки Дэвида выяснить, что за аферу они затевают с застройщиком Манчини.

Его размышления были прерваны телефонным звонком. Увидев, кто звонит, он обрадованно ответил.

Долгожданный звонок от Сэмми. Первая удача за сегодняшний день. Но оказалось, это не совсем так.

– Ты где? – завопила Сэмми. – Они хотят похитить Карла!

С этого момента его планы – а он хотел нанести визит жене Финли Джейн, чтобы она повлияла на мужа, – резко изменились.

Во время погони и разговора с полицейскими Дэвида поддерживал адреналин, но домой он пришел уже весь трясущийся и буквально рухнул на руки матери. Сын так прерывисто дышал, что, казалось, был близок к истерике.

Дэвид и вправду был в сильнейшем возбуждении.

– Я мог погибнуть, – признался он, в первый раз осознав это. – И какого черта меня туда понесло. Я просто чудом уцелел. Он ведь мог разбить свой грузовик или перевернуться, а я мог вылететь из кузова.

– Да, ты поступил опрометчиво, – согласилась Арлин.

Но Дэвид быстро взял себя в руки и попросил мать не рассказывать отцу и Этану о его минутной слабости.

После ужина, сидя на лестнице перед домом, он стал постепенно приходить в себя. Этому немало способствовала пара банок пива.

Дэвид опять задумался о Финли. Что бы они с Манчини ни замышляли, его это не касается. Во всяком случае, пока. Если выбирать только порядочных политиков, скорее всего, останешься без работы и будешь сидеть на пособии.

Но вот что делать с Этаном? Хочешь не хочешь, но сыну придется все рассказать. Нельзя допустить, чтобы Финли держал его на этом поводке.

Поднявшись, Дэвид открыл дверь и позвал:

– Этан!

Скатившись с лестницы, мальчик вышел на крыльцо.

– Я здесь.

– Пойдем прогуляемся.

– Куда?

– Да никуда. Мне просто нужно с тобой поговорить.

– О том, что случилось с Карлом? Я и так знаю, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям. Можешь не читать мне нотации.

– Нет, я хотел поговорить о другом, но ты действительно не должен садиться в машину с тем, кого не знаешь.

– Опять ты за свое?

– Ладно. – Дэвид похлопал сына по спине. – Ты испугался, когда увидел, что произошло с Карлом?

Этан пожал плечами.

– Не особенно. Ну, не знаю. Я просто не брал в голову. Ты об этом хотел поговорить?

– Нет. Я хотел поговорить о твоей маме.

– О чем именно?

– Она умерла, когда тебе было четыре года.

– Я знаю.

– И такому малышу не объяснишь, что случилось.

– В смысле, что случается с теми, кто умирает? Возносятся они на небеса или просто перестают жить?

Дэвид посмотрел на сына.

– Это уже другая тема. Нет, я хочу сказать, в то время я скрыл от тебя многое, что касалось твоей мамы, ведь в том возрасте ты бы просто ничего не понял. Но сейчас ты уже большой и должен это узнать, причем от меня, а не от кого-то другого. Хорошо, что мы тогда уехали в Бостон, где нас никто не знал. А к тому времени, когда мы вернулись, люди уже перестали сплетничать о ней.

– О’кей.

– Прежде всего запомни: что бы там твоя мама ни сделала и как бы о ней ни говорили люди, она тебя очень любила.

– О’кей.

– Перед смертью твоя мама сделала все, чтобы спасти тебя от опасности. Один очень плохой человек хотел тебя обидеть, а она его остановила. – Дэвид запнулся. – Она убила его.

– Да, я что-то такое слышал.

– Да, до тебя доходили какие-то отголоски, может быть, дедушка с бабушкой говорили об этом, не зная, что ты их слышишь. Ведь, несмотря на всю любовь к тебе, твоя мать была не очень хорошим человеком.

Этан поднял на отца глаза.

– Я знаю.

– Ты знаешь?

Мальчик кивнул.

– Я читал о ней.

– Читал?

Этан опять кивнул.

– В Интернете о ней много чего написано: у нее было другое имя, она убила мужчину и отрезала у него руку, украла бриллианты, которые оказались…

– Ты все это знаешь?

Этан остановился. Губы у него задрожали.

– Я что-то не так сделал? Мне просто хотелось знать. Когда я спрашивал о маме, ты всегда отмахивался, а дедушка с бабушкой отсылали меня к тебе. Поэтому я полез в Интернет. Там полно всяких историй про нее. Все они появились, когда ее убили.

Дэвид почувствовал, что с его плеч свалился огромный груз, и в то же время ему стало грустно.

– Я должен был догадаться, что так произойдет. В наши дни невозможно ничего скрыть. Особенно от детей.

– Точно.

– Ну и как ты ко всему этому отнесся?

Этан пожал плечами.

– Не знаю. Плохо, конечно. Но, в общем-то, круто.

– Круто? – возмущенно переспросил его отец.

Этан чуть отшатнулся, испугавшись его тона.

– Не в том смысле, что здорово, нет, просто интересно.

– Тогда понятно. Ты вправе иметь собственное мнение.

– Хорошо, что ты нормальный обычный человек, но иметь маму, о которой все говорят, очень даже круто. Нет, конечно, если бы она была жива, это выглядело бы ужасно, но, раз все случилось так давно, ничего страшного нет.

«Для него пять лет – целая вечность, – подумал Дэвид. – А для меня это было словно вчера».

– Теперь все? – спросил Этан.

– Что все?

– Ну, то, о чем ты хотел со мной поговорить?

– Да.

– Тогда пойдем домой?

– Конечно. Иди сюда.

Дэвид попытался обнять сына, но тот стал вырываться.

– Папа, мы же не дома, – запротестовал он, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Прости, милый. Я не хотел тебя смущать, – сказал Дэвид, отпуская сына.

– Дома можешь обниматься сколько хочешь.

– Я так и сделаю, дорогой.

Дома их ждали гости. Сэмми Уортингтон с сыном Карлом. На улице стояла ее машина с новыми шинами.

– Привет, – просиял Дэвид.

– Карл, – скомандовала Сэмми, чуть подтолкнув сына к Дэвиду.

– Мистер Харвуд, спасибо вам за то, что вы сегодня сделали, – произнес мальчик.

– Никаких проблем, – улыбнулся Дэвид.

Переключив внимание на Этана, Карл спросил:

– А у вас есть железная дорога?

Этан покачал головой:

– Нет, только дома у дедушки. А бабушка испекла пирог с черникой, но только не испачкай рубашку, а то черника плохо отходит.

– Ладно, – согласился Карл, и мальчики побежали в дом.

Дэвид с Сэмми посмотрели им вслед.

– Ну, как дела? – спросил он.

– Ничего. Вот, сменила шины, теперь не знаю, как буду расплачиваться. Копы разыскивают Эда и моих бывших родственников. Они, вероятно, уже смылись в Бостон.

– Ты боишься, что они попытаются снова?

Сэмми медленно покачала головой.

– Сейчас вряд ли. После всей этой кутерьмы они, вероятно, лягут на дно. В общем-то, я пришла, чтобы ответить на твой вопрос.

– Какой вопрос?

– Тот, который был в твоем сообщении. Ответ будет «да».

– А о чем я тебя спрашивал?

– Ты спросил, не поужинать ли нам вдвоем? Я отвечаю «да».

Дэвид медленно кивнул:

– О’кей.

– Но на этот раз мы все сделаем по-человечески. Сначала поужинаем.

Глава 33 Кэл

Сообщив полицейским об утреннем визите Эда в прачечную, я позвонил Люси и сказал, что хочу с ней встретиться. Она пригласила меня к восьми.

По дороге я слушал местную радиостанцию.

«Кто говорит, что мы не можем быть мишенью террористов? – с пафосом вопрошал ведущий. – Разве мы столь незначительны? И это город, который всего в двух часах езды от Нью-Йорка. Как можем мы быть такими наивными?

Послушай меня, брат мой. Ты хочешь вселить страх в сердца американцев? Тогда ступай в сердце Америки. Большие города, конечно, достойная мишень. Но почему не Промис-Фоллс? Почему не Ли, штат Массачусетс? Саратога-Спрингс? Мидлбери, штат Вермонт? Дулут? Пусть американцы нигде не чувствуют себя в безопасности.

Именно так рассуждают исламисты, и взрыв в кинотеатре вполне в их стиле. Будем же бдительны. Позвони по телефону, Дадли».

Дадли?

«Мы должны как следует приглядеться к своим соседям, потому что эти люди скрываются среди нас. Шутки в сторону, друг мой, шутки в сторону. А теперь, если верить нашим славным полицейским, еще и мистер Двадцать Три пытается запугать нас до смерти. Но скажу вам прямо, меня не так-то легко запугать. Если все эти фокусы с числом 23 и могут кого-то озадачить, то только не меня».

Мистер Двадцать Три? О чем это он, черт побери? Я решил, что это какая-то чушь, и выключил радио.

Когда я позвонил в дом Брайтонов, дверь мне открыла девочка. Это была одиннадцатилетняя дочь Люси.

В одной руке она держала подложку с зажимом, на которой лежало несколько листков бумаги. В другой был зажат пятицветный фломастер без колпачка. Темные прямые волосы были заложены за уши, на лоб спускалась низкая челка. Точь-в-точь Марси из комикса «Мелочь пузатая», но только без очков.

Если она Мятная Пэтти, то ей следует меня приветствовать.

Но Кристал не сделала ничего подобного. Она молча смотрела на меня.

– Привет, – сказал я. – Ты, наверное, Кристал.

Девочка по-прежнему молчала.

– Меня зовут мистер Уивер. Я пришел к твоей маме.

Девочка обернулась и крикнула:

– Мама!

Значит, говорить она все-таки умеет. Девочка опять уставилась на меня. Я указал на подложку.

– Над чем ты сейчас работаешь?

Кристал повернула подложку, чтобы я мог видеть рисунок. Страница была поделена на шесть квадратов, в каждом из которых были нарисованы говорящие фигурки.

– Это комикс, – догадался я.

– Нет.

– Извини, но я подумал, что надписи в овальчиках…

– Это графический рассказ, – заявила девочка.

Она перелистала страницы. Там были десятки рисунков, исполненных в одинаковой манере.

В стопке имелись листочки и обрывки бумаги, красный и зеленый картон. И на каждом были одинаковые квадраты с рисунками.

Хотя на них люди изображены довольно схематично, я легко понимал, о чем идет речь. Выражения лиц и жесты схвачены очень точно, что было довольно странно, поскольку сама Кристал выразительностью не отличалась.

– Это машина? – спросил я, указывая на один из квадратов.

– Это «ягуар». У моего дедушки такой, но его раздавило. На него упало что-то тяжелое.

Наконец появилась Люси.

– Извините! – сказала она, отодвигая дочку в сторону. – Иди в дом, солнышко.

Девочка ушла.

– Я была внизу – загружала сушилку и не слышала звонка.

– Ничего страшного, зато я пообщался с Кристал.

Люси изобразила улыбку, которая была больше похожа на гримасу.

– Если она вам нагрубила…

– Вовсе нет.

– Если она вам нагрубила, то это не нарочно.

– Она показала мне свой графический рассказ. А я допустил промах, назвав его комиксом.

– Да, не стоило этого делать.

Она провела меня в гостиную, где на столе уже стояли чашки, тарелка с сыром, крекеры и кофейник.

– Ого, – сказал я.

– Это пустяки.

– Мне нравится, как рисует Кристал. Своего рода минимализм, но все понятно.

Люси улыбнулась и покачала головой.

– Ох уж эта девчонка. Она рисует на любом клочке бумаги, который попадет к ней в руки. Позавчера у меня кончились чеки, и я обнаружила, что она изрисовала их все с обратной стороны. Сказала: размер очень удобный. Я стараюсь не выходить из себя, но…

– Она талантливый ребенок.

– Да, но талант часто идет рука об руку с проблемами.

– Что вы имеете в виду?

– Вы, наверно, заметили, она немного странная. У нее трудности с общением. Она не знает, как себя вести. Иногда другие дети… – Люси запнулась. – Они бывают так жестоки. Она для них как белая ворона.

– Мне это знакомо. Мой сын Скотт тоже был такой.

– А какой у него был диагноз?

– Диагноз?

– Врачи определили, что с ним?

– Он не был болен. Просто у него имелись другие интересы. Он не вписывался в общий поток.

– Значит, у него был не аутизм?

– А у Кристал именно это?

– Даже не знаю. Ее врач считает, что такое не исключено. Есть кое-какие симптомы – трудности в общении, поведенческие стереотипы и эта одержимость рисованием. Она выводит свои каракули практически на всем. Позавчера я никак не могла найти свой доклад, а потом выяснилось: его взяла Кристал, чтобы проиллюстрировать «Приключения человека-ящерицы» на обратной стороне листов.

– Через несколько лет она будет зарабатывать по миллиону в год, рисуя для «Марвел».

– Эти деньги мне очень пригодились бы сейчас. Есть одно место, где таких детей обследуют и учат, используя специальные методики. Там умеют преодолевать их замкнутость и даже реализуют имеющиеся таланты. Но у меня нет таких денег. Я пыталась поговорить со своим отцом, просила помочь. Он сказал, что подумает, и вот теперь…

– Да, теперь…

– Кристал всегда была не такая, как все, а когда ее отец ушел от нас, это только усугубилось. Ей не хватает мужского присутствия. Поэтому она так любила гостить у дедушки. Они отлично ладили.

Я промолчал.

– Ладно, хватит об этом. Вы позвонили, так как вам удалось что-то выяснить? Вы нашли диски? – спросила Люси, понизив голос.

Вспомнив, что целый день ничего не ел, я положил на крекер кусочек сыра.

– Нет, дисков у меня нет.

– Но вы знаете, кто их взял?

– Вам известен некто Клайв Данкомб?

Она покачала головой.

– Вы уже называли его, когда искали знакомых отца.

– Да. Он начальник охраны в колледже Теккери. Он и ваш отец… они с женой дружили с вашим отцом и Мириам.

Люси повторила имя.

– По роду занятий мне приходилось встречаться кое с кем из Теккери. Но это люди из научных кругов…

Люси вдруг осеклась.

– В чем дело?

– Я не знаю имени, но мой отец как-то сказал, что в колледже есть человек, который консультирует его по вопросам, связанным с полицией. Для писателя это необходимо. Но этот человек не охранник, а бывший полицейский.

– Похоже на Данкомба. Он ведь раньше служил в полиции. А еще отец что-нибудь о нем говорил?

– Как-то раз, когда я пришла к отцу, он сказал, что они с Мириам пригласили на ужин этого копа с женой, а также одну пару и еще студентку из Теккери, которая хочет познакомиться с настоящим писателем. Я зашла днем, но Мириам уже накрыла на стол.

– А ваш отец не сказал, что это была за вторая пара?

Люси покачала головой:

– А вы как думаете?

– Я не знаю. Но теперь мы можем точно сказать, что было на этих дисках. У меня есть свидетельство Фелисии, бывшей жены вашего отца. Она ничего не знала о катастрофе в кинотеатре. Я первый сообщил ей об этом.

– Не слишком приятная миссия. А как вы думаете, она не притворялась? Уже знала, но делала вид, что ей ничего не известно?

Я взвесил такую возможность.

– Похоже, она говорила правду. Правда, женщины меня уже не раз надували.

Люси чуть заметно улыбнулась.

– Если она действительно не знала о катастрофе, зачем ей шарить в доме у моего отца?

Я кивнул.

– Фелисия сказала, что, когда разошлась с вашим отцом, он отдал ей все диски, на которых она фигурировала. И Фелисия их уничтожила.

– Но могли быть копии.

– Вы знаете, бывают случаи, когда я могу положиться только на свою интуицию, а она подсказывает мне, что Фелисия копий не делала. Но вот о Клайве Данкомбе я такое сказать не рискну.

– Расскажите мне о нем.

– Он ведет себя, словно он глава ФБР, а не начальник охраны в провинциальном колледже. Когда я сказал ему: из дома кое-что пропало, Данкомб даже не спросил меня, что именно.

– Он уже знал, – быстро сообразила Люси.

– И я так думаю. И потом, этому человеку ваш отец вполне мог доверить ключ от дома и сообщить код. Он ведь бывший полицейский и охранник.

– Вы хотите сказать, что мой отец и Мириам занимались сексом с Данкомбом и его женой? И записывали все это?

Люси наверняка чувствовала себя неловко. Да и мне было как-то не с руки обсуждать колоритную сексуальную жизнь ее папаши.

– Возможно, – согласился я. – За свою многолетнюю практику я убедился, что за закрытыми дверями может много чего происходить. Я имею в виду не только секс. Мужья и жены, родители и дети ведут себя дома несколько иначе, чем на людях.

– Я сталкивалась с этим, когда преподавала в школе. Детишки часто говорят лишнее. К примеру: «Мама не сможет поехать с нами на экскурсию, потому что папа столкнул ее с лестницы». И все это с такой трогательной непосредственностью.

– Это ужасно.

– Да, отвратительно. Нет, это не то слово. Мне все равно, как люди развлекаются в постели, меняются партнерами или что-то там еще. У нас свободная страна. Я не «Талибан» и не церковь, чтобы учить людей, как жить. Но когда мой собственный отец… мне просто стыдно.

– Понимаю.

Люси взяла с тарелки крекер, но тут же положила его обратно.

Ей было не до еды.

– Мне нужно знать, кто их взял. Если это Данкомб, я поговорю с ним сама. Не буду ни в чем обвинять, просто скажу: «Если эти диски у вас, пожалуйста, не показывайте их никому. Просто уничтожьте».

Я не был уверен, что это удачная идея, но сказал:

– Если он их взял, чтобы спасти собственную репутацию, вряд ли он выложит их в Интернет. – Я посмотрел на лестницу. – Шанс, что Кристал наткнется на видео со своим дедушкой в качестве порнозвезды, ничтожно мал.

– Господи, даже страшно подумать.

Я съел еще один крекер с сыром и налил себе кофе.

– Ой, это мне надо было за вами поухаживать, – извинилась Люси.

Сделав глоток, я похвалил кофе.

– Вы должны решить, нуждаетесь ли вы в моих услугах и дальше. Мне бы хотелась еще разок осмотреть дом вашего отца – вы наняли меня на один день, но если я найду что-то интересное или захочу еще раз порыться в почте, этого может не хватить.

Люси немного подумала.

– Может, еще пару дней?

Она сказала это с таким выражением, словно просила еще кусочек пирога. Я почувствовал, что она ищет повод задержать меня подольше.

– Давайте посмотрим, что удастся откопать сегодня вечером, а потом уже будем решать, – предложил я.

– Звучит разумно. Мне нельзя оставить Кристал, так что вам придется идти одному. Я дам вам запасной ключ, а код там два-шесть-шесть-девять. Записать?

– Я запомню.

Мы одновременно встали из-за стола, оказавшись в непосредственной близости. Между нами словно пробежал электрический разряд.

Зазвонил телефон.

– Одну минуточку, – извинилась Люси, удаляясь на кухню.

– Алло! Ах, это ты, Мартин. Мне искренне жаль.

Я заглянул в кухню.

– Подожди минутку, – попросила она звонившего.

Закрыв трубку рукой, Люси повернулась ко мне.

– Это Мартин Килмер, брат Мириам. Он едет из Провиденса.

Помахав рукой, я тихо сказал:

– Я вам позвоню, – и вышел.

Сев в машину, я заметил: рядом на сиденье что-то лежит. Несколько листков, скрепленных вместе.

Не закрывая дверь, чтобы в машине горел свет, я поднял сей документ. На первой странице была изображена девочка, идущая ночью через лес. Заголовок гласил: «Ночные шорохи. Кристал Брайтон».

К листку был прилеплен желтый стикер, на котором была надпись: «Это не комикс».

Я посмотрел на дом. В окне второго этажа был виден силуэт Кристал, смотрящей в мою сторону.

Глава 34

Подъехав к дому на своем «линкольне», Рэндалл Финли выключил зажигание и немного посидел в машине, слушая, как гудит остывающий двигатель. Потом вышел и устало направился к дому. Ключ он доставать не стал, надеясь, что дверь не заперта. Так и оказалось.

На кухне слышалось какое-то шевеление.

– Мистер Финли? – спросил женский голос.

– Привет, Линдси, – поздоровался Финли, входя на кухню и ослабляя галстук.

– У вас усталый вид, – заметила Линдси, вытирая столешницу. – Видно, день был тяжелый.

Это была женщина лет под семьдесят с жидкими прилизанными волосами. На тонких руках выступали похожие на веревки жилы.

– Извини, что так поздно. Надо было предупредить, что я задержусь.

– Ничего страшного. Вы ужинали? В холодильнике есть ветчина и картофельный салат.

– Отлично. Но сначала я выпью.

Финли вынул из навесного шкафа бутылку виски и стакан. Потом включил маленький телевизор и настроился на новостной канал. Там показывали Дакуорта, который говорил про белок.

Белки? Так, значит, Дакуорт наконец-то обратил внимание на этих мертвых грызунов. Финли прибавил звук.

…Посчитав их, вы убедитесь, что здесь двадцать три зверька. А теперь посмотрите вторую фотографию… Это «чертово колесо» в парке «Пять вершин».

Детектив рассказывал о происшествиях, где фигурировало число двадцать три.

– Ты слышала, Линдси?

– О чем?

– Этот парень везде оставляет что-то вроде автографа. Одно и то же число.

– Мне про это ничего не известно. Вы же знаете, я не смотрю новости и не слушаю радио. От таких передач одно расстройство. Мне это ни к чему. Я лучше музыку послушаю.

Линдси указала на портативный плеер с наушниками, лежавший на столе. Финли просил ее не надевать их, пока она в доме и ухаживает за Джейн, но Линдси поклялась, что максимально убавляет громкость.

Предвосхищая его следующий вопрос, она сообщила:

– Она хорошо провела день. Много спала, но чувствует себя неплохо.

Линдси вытащила из холодильника ветчину и картофельный салат. Одна из его полок была забита бутылками с водой «Финли Спрингс».

– Она выпила целый кувшин лимонада! – продолжала Линдси, выкладывая салат на тарелку. – Ей очень нравится замороженный концентрат. Иногда я даю ей чуть-чуть на ложечке, прежде чем развести его водой. – Линдси тихонько рассмеялась. – Она такая забавная. Все время меня смешит. После лимонада каждую минуту просилась в туалет.

Потягивая виски, Финли продолжал слушать Дакуорта. Дождавшись конца пресс-конференции, он выключил телевизор.

– О чем ты там говорила?

– О лимонаде. Она его любит.

– Ей надо много пить. Я привезу еще воды.

– Лимонад я делаю на воде из-под крана. Сливаю, пока не пойдет холодная.

Финли покачал головой:

– Используй мою воду. Она гораздо лучше.

– С водопроводной проще. А с вашей мне приходится открывать кучу бутылок.

– Я привезу большие бутыли, тебе будет легче.

– Ладно.

– И что бы мы без тебя делали.

Линдси поставила тарелку на стол.

– Кушайте на здоровье.

– Сначала поднимусь наверх и проведаю Джейн. А ты иди домой. Я сам все возьму.

– Идет.

– Завтра у меня тяжелый день.

– Я приду к семи.

– Ты просто золото.

Линдси улыбнулась.

– Тогда почему бы вам не повысить мне жалованье?

Финли подошел и поцеловал Линдси в лоб.

– Она выпила таблетки? – спросил он.

– С ней не будет хлопот. Укройте ее получше, и она будет спать до утра. Если только не захочет в туалет…

– Я сам за ней присмотрю. Иди домой. Ты и так уже натопалась.

Обняв хозяина, Линдси взяла жакет и сумку и направилась к двери.

– До завтра, – попрощалась она.

– Пока, дорогая.

Финли налил себе еще одну порцию виски. Влив ее в себя, он пошел наверх.

Ступенек, что ли, прибавилось, удивился он. С каждым днем подниматься наверх становилось все труднее. Но надо быть в форме. Впереди столько работы, а он даже не объ-явил о своем намерении баллотироваться.

Интересно развиваются события. Надо это использовать.

Финли зашел в гостевую спальню и, сняв часы, положил их на тумбочку. Потом развязал галстук и кинул его на кровать. Сев на край покрывала, стянул с ног ботинки и бросил их на ковер.

– Вот так-то лучше, – сказал он сам себе.

Дверь в комнату жены была чуть приоткрыта. Финли осторожно распахнул ее.

– Привет, милая, – нежно сказал он.

Джейн Финли лежала на спине, укрытая до самого подбородка. Она была бледна, редкие волосы разметались по подушке. Настольная лампа бросала свет на книгу Кена Фоллета, очки и несколько коробочек с таблетками.

Джейн открыла глаза.

– Ты уже пришел. А Линдси знает?

– Я только что отослал ее домой.

– Ты поужинал?

– Она мне что-то там приготовила. Сейчас пойду перекушу. Линдси сказала: ты сегодня хорошо себя чувствовала.

– Почти, – сказала Джейн, прикрывая глаза набрякшими веками. – А ты что сегодня делал?

– То да се, много чего. Завтра объявлю о своем намерении баллотироваться.

Джейн тяжело вздохнула:

– Тебе не нужно этого делать.

Присев на краешек кровати, Финли нашел под одеялом руку жены и крепко сжал ее.

– Я хочу оправдаться в твоих глазах.

– Ты не должен ничего доказывать.

– Ты меня стыдилась. Я…

– Прекрати, – сказала Джейн, чуть покачав головой.

– Но это правда. И сейчас мне хочется доказать, что я не так уж плох, я изменился и теперь достоин тебя.

Финли положил жене руку на лоб.

– Ты горячая. Хочешь, я сделаю тебе холодный компресс?

– Не беспокойся. Иди ешь.

Финли пошел в ванную, намочил под краном мочалку из махровой ткани и, отжав ее, вернулся к жене.

– Вот, – сказал он, кладя ей на лоб компресс.

– Как хорошо. Такая приятная прохлада, – прошептала Джейн.

Финли взял в руки книгу Фоллета.

– Ну и как тебе?

– Хорошая книжка. Но только очень длинная и тяжелая. Ее трудно держать.

Финли открыл книгу на заложенной странице.

– Хочешь, я тебе почитаю?

– А как же твой ужин?

– Он не остынет. Это холодная ветчина с картофельным салатом.

– Тогда почитай.

Но Финли успел прочитать только полстраницы. Джейн почти сразу же заснула. Положив книгу на тумбочку, он снял с жены компресс, выключил свет и выскользнул из комнаты.

Глава 35

Увидев рядом с домом грузовик компании «Финли Спрингс», Дакуорт подумал, что это может значить одно из двух: к нему приехал бывший мэр или же его собственный сын.

И еще неизвестно, что хуже.

При любом раскладе Рэндалл не был желанным гостем. Вчера вечером Дакуорт вытурил его из открытого кинотеатра, когда этот прохвост пытался пиариться, как будто помогал пострадавшим. Детектив даже пожалел, что тот не сопротивлялся. Он бы с удовольствием надел на него наручники и затолкал в свою машину.

Значит, Тревор все же предпочтительней. Однако последний его визит был не слишком удачен, после чего сын не появлялся уже две недели. Тревор приехал к родителям на грузовике компании Финли, точно таком же, какой стоял сейчас у дома. Когда Дакуорт узнал, что Рэнди взял его сына на работу, он был сильно озадачен.

Рэнди явно пытался подкупить Дакуорта, чтобы тот поспособствовал ему в избирательной кампании… В частности, решил кое-какие проблемы с полицией. Он даже намекнул Дакуорту, что, став мэром, уволит Ронду Финдерман и поставит на ее место Барри.

Но Дакуорт не клюнул на эту наживку. Поэтому, узнав, что его сын работает в компании бывшего мэра, он сразу же заподозрил, что Финли будет ожидать благодарности.

Я дал твоему сыну работу. Теперь твоя очередь оказать мне услугу.

Но когда Дакуорт поделился своими опасениями с сыном, тот страшно обиделся. Тревор, гордый тем, что нашел работу после нескольких месяцев простоя, почувствовал себя уязвленным, словно отец посчитал его слишком никчемным, чтобы найти работу самостоятельно. Он хлопнул дверью, сел в свой грузовик и уехал.

С тех пор они не разговаривали.

Дакуорт вылез из машины и пошел к дому, где немного постоял у двери, собираясь с духом.

Потом открыл дверь и вошел.

– Барри? – послышался сверху голос жены.

Через несколько секунд он увидел, как она спускается по лестнице.

– Привет, – поздоровался Дакуорт.

– Тревор приехал.

– Да, я видел грузовик.

– Он наверху. Куда-то ездил и решил заскочить к нам перед концом смены.

– Отлично.

– Тревор хотел взять в холодильнике пиво, но я ему не дала – он ведь еще на работе и отвечает за этот грузовик. Я предложила ему кока-колу, а он рассердился и сказал, что от одной бутылки пива ничего не будет. Тогда я ему сказала: «А если случится авария, даже не по твоей вине, тебя ведь заставят дуть в трубочку и окажется, что ты выпивал. Тогда все повесят на тебя и твоего хозяина. И ты, Тревор, потеряешь работу». Я правильно сказала? Или к нему придираюсь? Ты будешь ужинать? Все уже готово. Я предлагала ему поесть, но он отказался. Сейчас Тревор наверху, копается в своих старых дисках. Хочет что-то с ними сделать на компьютере, чтобы потом слушать на этой своей ай-штуке. Как у тебя дела?

– Отвратно, – заявил Дакуорт, плюхаясь на стул.

– У меня не лучше.

– Сочувствую. Давай выкладывай.

– Мы потеряли бифокальные линзы миссис Гровер. – Морин заведовала магазином оптики. – С этого все и началось.

– Вот блин. Вы их нашли?

– Только после того, как заказали и получили новые. Но это пустяк по сравнению с твоими проблемами. Этот кинотеатр и все прочее.

– Вот именно, все прочее.

Морин поставила перед мужем тарелку. Запеченная курица без кожи со спаржей и морковью. Дакуорт задумчиво посмотрел на свой ужин, недоумевая, куда делась жареная картошка.

– Так что там с кинотеатром? – напомнила ему Морин.

Дакуорт открыл бутылку пива и сделал несколько глотков.

– Сегодня приезжал взрывотехник. Это не несчастный случай. А еще парень, с которым я работаю, все время меня достает. Не понимаю я его. И дело Фишер – Гейнор уже сидит у меня в печенках.

– Да, полна коробочка.

Дакуорт посмотрел на стол.

– Кстати, почему нет картошки?

– У тебя сегодня овощной гарнир.

– А картошка разве не овощ?

– Картошка жарится на масле, а ты еще сметаны туда набухаешь. Что там нового с Розмари Гейнор? Мне кажется, это доктор убил ее.

– Вряд ли. Это сделал кто-то другой. Думаю, тот же тип, который убил Оливию Фишер.

– Какой все-таки ужас. Столько людей в парке слышали, что она кричала, и никто даже пальцем не пошевелил. Такой позор для нашего города. Прославились на весь штат. Двадцать два человека, которым наплевать, что кого-то убивают. Похоже на то нашумевшее дело Китти Дженовезе. Ты помнишь? В 1964 году, в Квинсе. Там женщину закололи ножом в парке на глазах у целой кучи свидетелей, и никто даже внимания не обратил.

– Так сколько людей слышали ее крик?

– Чей? Китти Дженовезе?

– Нет. Оливии Фишер.

– Говорят, двадцать два.

Дакуорт нахмурился:

– На одного меньше.

– Не поняла.

Барри рассказал жене обо всех случаях, где фигурировало число двадцать три. Число двадцать два в эту схему не вписывалось.

– А как насчет макарон с маслом? – поинтересовался он у жены. – Их долго сварить?

– А к двадцать третьему псалму это число отношения не имеет? – спросила она, игнорируя вопрос мужа.

– Это первое, что всем приходит в голову. Жаль, меня здесь не было, когда убили Оливию. Мне легче было бы разобраться. Но я тогда был в Канаде. Ты помнишь? Открывал сезон ловли щук.

– Ну да. И ни одной не поймал.

– Это дело вела Ронда Финдерман. Еще до того, как ее назначили шефом, – пояснил Барри, насаживая на вилку спаржу. – А куда делась кожа с курицы?

– Прекрати.

– Больше всего меня бесит, что Ронда работала над этим делом спустя рукава, иначе она бы заметила, что в убийствах Фишер и Гейнор есть много общего. Если бы мы с самого начала обратили на это внимание, следствие пошло бы другим путем. Мы просто зря потеряли время.

– А что ей надо было сделать?

– Повнимательней почитать протоколы. А она погрязла в бюрократических процедурах. Возможно, я к ней несправедлив. И все это не стоит выеденного яйца.

– Для тебя стоит.

– Ты уже ужинала?

– Давно. Сегодня у меня книжный клуб. Через двадцать минут я должна быть у Ширли.

– Я и забыл про это. Какую книгу будете обсуждать?

– Тебе вряд ли понравится. Она о любви.

– Можешь не продолжать.

В кухню вошел Тревор.

– Я даже не слышала, как ты спустился, – приветствовала его Морин. – Поздоровайся с отцом.

– Привет, – сказал Тревор.

Дакуорт поднялся из-за стола.

– Как дела, Трев?

– Отлично.

Сын показал матери стопку дисков.

– Я все нашел.

– Ты уже уходишь? – спросил Барри.

– Мне надо отогнать грузовик.

– Как успехи на работе?

– Работа есть работа.

– Ты потом не зайдешь? У мамы сегодня книжный клуб. Я буду болтаться дома один. Поговорим или посмотрим игру.

Молодой человек замялся:

– Не знаю. Вряд ли. Я устал.

– Посидим вместе, – продолжал уговаривать сына Барри.

Тревор пожал плечами:

– Мне нужно идти.

Обняв мать, он махнул рукой отцу и ушел.

Барри громко чертыхнулся.

– Во всяком случае, ты попытался, – сказала его жена. – Он уже почти сдался. Если бы ты попросил еще разок…

– Я не собираюсь умолять собственного сына, чтобы он посидел со мной, – отрезал Дакуорт, гоняя овощи по тарелке.

– Тебе не нравится ужин?

Он посмотрел на жену:

– Силы у меня уже не те.

– Что?

– Силы, говорю, не те. Задор пропал. Завтра в кинотеатр нагрянут федералы. Министерство национальной безопасности хочет оправдать свое существование. Сам не знаю, чего мне больше хочется: послать их к чертовой матери или отдать им это дело, чтобы распутывали сами. Я уже дошел до ручки.

– Ничего подобного.

– Виктор Руни, – вдруг ни с того ни с сего произнес Дакуорт.

– Что?

– Я сегодня заезжал к Уолдену Фишеру, чтобы кое-что выяснить о смерти его дочери. А он завел разговор о Викторе Руни.

– А кто это?

– Я вспомнил о нем, потому что они с Тревором ровесники. Руни и Оливия собирались пожениться. Уолден сказал, что Руни так и не смирился с ее смертью и последнее время ведет себя очень странно. А ведь скоро три года, как ее убили.

– Ты с ним говорил? С этим Руни?

Дакуорт покачал головой:

– Только собираюсь.

Он отставил бутылку, которую осушил лишь на треть.

– Мне еще надо кое-куда съездить, так что допивать не буду.

Морин улыбнулась:

– Я, конечно, не права, но так уж и быть: в холодильнике лежит шоколадный кекс с глазурью.

Дакуорт решил не говорить жене о рези в желудке, скрутившей его в «Бургер Кинге». Во-первых, она будет волноваться, во-вторых, узнает, что он там обедал.

Вместо этого он сказал:

– Я тебя люблю.

Перед выходом из дома Дакуорт позвонил Кларку Эндоверу, адвокату Билла Гейнора по всем выдвинутым против него обвинениям, включая убийство Маршалла Кемпера.

– Я собираюсь навестить вашего клиента, и вы наверняка захотите присутствовать.

– На ночь глядя? Вы шутите.

– Примерно через час.

– Не могу же я все бросить и…

– Я прихвачу с собой кофе.

Было уже темно, когда детектив подъехал к жилищу Руни в старой части города. Дома здесь были послевоенной постройки, непритязательные, но крепкие.

Руни снимал комнату у бывшей школьной учительницы по имени Эмили Таунсенд, муж которой умер несколько лет назад. Она жила в небольшом белом домике с черными ставнями. На подъездной дорожке стоял старый ржавый фургон, а рядом с ним – сверкающая синяя «тойота».

– Виктор, кажется, дома, – сообщила миссис Таунсенд, когда Дакуорт показал ей удостоверение. – Он что-то натворил?

– Нет, я просто хочу с ним поговорить. Надеюсь на его помощь в одном деле.

– Он хороший мальчик. Ну, не мальчик, конечно, а мужчина. Он мне так помогает. Почти каждый день.

– Что значит почти?

– Ну, это я так. – Она махнула рукой. – У него, конечно, бывают трудные времена. Сейчас он ищет работу. У вас в полиции, случайно, нет вакансий?

– Боюсь, что нет.

– Ну, необязательно полицейским. Я знаю, для этого нужна специальная подготовка. Но ведь за вашими машинами кто-то следит? Механик или кто-то в этом роде. А Виктор мастер на все руки. Может управляться с любой техникой. У него прямо талант к этому делу. Мне просто повезло с постояльцем. С тех пор как умер мой муж, Виджил, он здесь за всем присматривает. Косит траву, заменяет фильтры в газовом котле, меняет батарейки в индикаторах дыма. И в электрике разбирается. В общем, заменяет Виджила по хозяйственной части. Поэтому за комнату я беру с него совсем немного, тем более что порой он и вовсе не может платить.

– Вы, я вижу, в своем жильце души не чаете.

– Это взаимно. Сейчас я его позову. Вик! Вик! К тебе пришли!

Дверь наверху открылась, и на лестнице появился Виктор Руни. На нем были майка, шорты и кроссовки. Глаза у него были какие-то остекленевшие, так что было непонятно, собирается ли он совершить пробежку или уже набегался.

– В чем дело? – спросил он.

– Этот человек хочет с тобой поговорить, – объяснила Эмили Таунсенд. – Он из полиции!

Не спуская глаз с Дакуорта, Виктор медленно спустился по лестнице.

– Мы знакомы? – спросил он.

– Не думаю, – ответил детектив.

– Чем обязан? – поинтересовался Руни, остановившись на последней ступеньке, что позволяло ему смотреть на детектива сверху вниз.

– Давайте выйдем на воздух и немного поговорим. Миссис Таунсенд, спасибо за помощь.

Пройдя по подъездной дорожке, Дакуорт остановился у ржавого фургона. Свет с улицы и фонарь на крыльце освещали достаточно, чтобы мужчины могли видеть друг друга.

– Вечерами довольно прохладно, – заметил Дакуорт. – Но лето уже не за горами.

– Ничего не имею против холода. Когда я бегаю, мне всегда жарко.

– Вы марафонец?

– Господи, нет, конечно. Я пробегаю совсем немного, не больше мили. Просто поддерживаю форму, – объяснил Руни, посмотрев на свои плечи.

– Похвально.

– Люди считают, что мне это необходимо.

Дакуорт тактично промолчал.

– Я все еще занимаюсь убийством Оливии. Сегодня говорил с ее отцом.

– С этим типом? – прищурился Руни.

– Да, с этим типом.

– А зачем? Сообщили ему что-то новое? Вы со своими дружками наконец оторвали зады от стульев и кого-то арестовали?

– Нет, не арестовали. Мистер Фишер сказал, что вы до сих пор не можете от этого оправиться.

– Не волнуйтесь, со мной все в порядке.

– Я понимаю, прошло много времени, но, может быть, вы вспомните что-нибудь такое, что поможет нам найти убийцу. Кого-то, с кем у Оливии был конфликт. У нее имелся ли поклонник или приятель, который мог быть огорчен ее предстоящим браком с вами?

– Не было у нее никаких приятелей.

– Значит, у Оливии больше ни с кем не вступала в близкие отношения?

Чуть замявшись, Виктор ответил «нет».

– Вы как-то неуверенно об этом говорите.

– Я… Я не знаю. Думаю, ничего серьезного.

– Так часто говорят. Считают: ничего серьезного не было, а оказывается, что очень даже было.

– Она одно время выглядела подавленной.

– Когда именно?

– Где-то за месяц до случившегося. Или недели за три… Казалось, ее что-то тревожит. Я сначала подумал: не связано ли это с нашей помолвкой, но она поклялась – нет. Как-то раз она сказала, что чувствует себя гадкой, словно совершила нечто недостойное.

– С чем это было связано, по-вашему?

Виктор пожал плечами.

– Может, она с кем-то переспала. Минутное увлечение. Я бы мог, конечно, нажать на нее, но предпочел остаться в неведении. Но что все-таки произошло в том парке? Ее явно убил какой-то маньяк. Поэтому я не совсем понимаю, к чему все эти ваши вопросы. Они не имеют никакого отношения к тому, что с ней случилось.

– Возможно, вы правы.

– Выходит, вы просто морочите мне голову. Делаете вид, что ведете расследование, а сами даже не собираетесь ловить этого ублюдка. А почему не преследуете остальных? Тех сволочей, которые стояли и слушали, как она кричала.

– Я понимаю, вам очень тяжело, – сказал Дакуорт, скользя взглядом по дому и гаражу. – А когда вы начали встречаться с кем-то другим?

– Это что, серьезно? Вы пришли только затем, чтобы выяснить, когда я снова начал спать с женщинами?

Отвернувшись, Руни сплюнул на дорожку.

Дверь в дом открылась, и на пороге возникла миссис Таунсенд.

– Виктор! – позвала она.

Он повернулся к ней:

– Да?

– Извини, что отвлекаю тебя, но перед тем, как ты побежишь, принеси мне, пожалуйста, мешок для мусора. На кухне все кончились, но в гараже есть целая пачка.

– Конечно, – с готовностью ответил Виктор, и женщина исчезла.

Взглянув на Дакуорта, Руни пояснил:

– Я помогаю миссис Таунсенд по хозяйству.

– Она мне говорила.

– Ну, тогда до свидания.

Руни пошел к гаражу, но, увидев, как Дакуорт наблюдает за ним, вдруг остановился.

– Что-нибудь еще?

– Нет, никаких проблем.

– Ладно, черт с ними, с мешками. Сначала пробегусь.

Протрусив мимо Дакуорта, Руни исчез в темноте.

Глава 36 Кэл

Я снова включил радио и на этот раз узнал о мистере Двадцать Три чуть больше.

Так средства массовой информации окрестили того типа, который убил лесных зверюшек, поджег колесо обозрения в заброшенном парке и, скорее всего, устроил взрыв в кинотеатре. Репортер останавливал людей на улице, чтобы узнать их реакцию.

«По правде говоря, мне очень страшно».

«Этого парня надо поймать, пока он не натворил что-нибудь похуже».

«Я уверен, это террористический акт. Ты должен убивать всех и каждого, так ведь говорится в Коране?»

Иногда я задаю себе вопрос: зачем вообще включать радио? Вот и сейчас, срочно вырубив его, предпочел погрузиться в собственные мысли.

Говоря по совести, у меня нет никаких оснований затягивать это дело.

Люси Брайтон наняла меня на один день, и я был готов работать целые сутки. Но завтра придется обсудить, сколько еще она готова платить за мои услуги. Я уже сказал ей, что тот, кто взял диски, наверняка захочет их уничтожить. Во всяком случае, мне так кажется. И тогда проблема решится сама собой.

Завернув за угол, я увидел, что неподалеку от дома Чалмерсов стоит машина с включенными габаритами и работающим мотором. Маленький двухместный «БМВ». Проезжая мимо, я заметил, что за рулем сидит Фелисия Чалмерс. Она была одна.

Остановившись чуть впереди от ее машины, я дал задний ход и оказался практически рядом с ней. Фелисия посмотрела в мою сторону, но не узнала меня в темноте.

Открыв окно у пассажирского сиденья, я высунул наружу руку и махнул вниз указательным пальцем. Фелисия поняла и тоже опустила стекло.

– Миссис Чалмерс.

– Да?

Я включил в машине свет, чтобы она могла меня разглядеть.

– Кэл Уивер. Я сегодня приходил к вам.

Она изумленно приоткрыла рот.

– Да, я помню.

Продолжения не последовало.

Я молча смотрел на нее.

– Вы, вероятно, хотите спросить, почему я здесь, – наконец произнесла Фелисия.

– Возможно.

– Но я могу задать вам тот же вопрос. Похоже, вы собираетесь войти в дом.

– Совершенно верно. Я по-прежнему работаю на дочь Адама Чалмерса.

– Ну, да, конечно.

– Теперь ваша очередь.

– Что вы сказали? Мотор тарахтит, ничего не слышно.

– Я сказал, что теперь ваша очередь.

– Да я просто… сижу и вспоминаю Адама.

– Ясное дело, – понимающе произнес я.

– Это такой удар.

– Могу себе представить.

– И потом… Я тут ездила по округе, смотрела дома. Не знаю, стоит ли вам говорить…

Я молча ждал.

– У меня была беседа с адвокатом. Он говорит, что я… как единственная оставшаяся в живых супруга Адама могу претендовать… ну, вы понимаете, о чем речь – наследство.

– Понимаю.

Я хотел добавить, что каждый переживает горе по-своему, но вовремя попридержал язык.

– Вот мне и захотелось еще раз взглянуть на дом, прикинуть, на сколько он потянет. Сейчас, конечно, цены ниже, чем были пять-десять лет назад.

– Согласен, – сказал я, не спуская ноги с тормоза.

– В любом случае рада встрече, – улыбнулась Фелисия и подняла стекло.

Сняв ногу с тормоза, я поехал дальше. В боковом зеркале мне было видно, как Фелисия развернула свой «бумер» и скрылась за углом.

Я припарковал машину рядом с домом Чалмерсов. Над входом горел свет. Возможно, он включался автоматически. Но дом был погружен в темноту. Если бы Адам с Мириам уезжали надолго, они могли бы оставить в доме кое-какой свет, но когда люди едут в кино, такое просто не приходит в голову.

Подойдя к двери, я полез в карман за ключом и обнаружил там два. Правильно, ведь Фелисия тоже дала мне свой старый ключ, предупредив, что после их развода Адам наверняка поменял замки.

Я решил воспользоваться ключом Фелисии и был удивлен, как легко он повернулся в замке. Когда открылась дверь, послышались гудки, предупреждавшие, что надо ввести код. В противном случае включится сирена, способная разбудить всех соседей в округе, и приедет охрана. Я ввел код, который дала мне Люси, и гудки прекратились.

В коридоре зажегся свет.

Я мог побиться об заклад – если Адам не удосужился сменить замок, то вряд ли стал утруждать себя сменой кода. Это означало, что Фелисия могла приходить в этот дом, когда ей заблагорассудится, или послать кого-то с заданием, дав ему ключ. Она вряд ли пришла в восторг, когда я застукал ее у дома.

Когда входишь в дом, хозяев которого больше нет в живых, всегда возникает странное чувство. Кажется, что кто-нибудь из них сейчас выскочит из чулана и спросит, какого черта вам здесь нужно.

Пройдя через гостиную, я вышел на кухню и увидел, что телефон на столешнице мигает красным глазком. Какое-то сообщение. Когда мы были здесь с Люси, оно еще не пришло. Кто-то звонил, не зная, что хозяева теперь навечно недоступны.

Возможно, это всего лишь рекламный звонок. Сам я просто счастлив, что у меня больше нет стационарного телефона. Теперь никто не осаждает по ночам, предлагая прочистить трубы, отремонтировать подъездную дорожку, установить новые окна или отправиться в круиз.

Я посмотрел, кто звонил за время моего отсутствия. Был только один звонок с неизвестного номера.

Чтобы прослушать сообщение, надо было ввести код. Зная, что большинство людей не горят желанием запоминать полдюжины разных кодов, я решил попробовать тот, с которым вошел. Все получилось.

«У вас одно новое сообщение, – сказал металлический голос. – Чтобы его прослушать, нажмите один-один».

Я так и сделал.

Последовала пауза, после чего услышал: «Адам, это я».

Женщина. Говорит очень тихо.

«Я звонила тебе на сотовый. Ты где? Мы… Я много думала… Больше так продолжаться не может. Я не хочу… Ладно, неважно. Мне надо идти». Конец сообщения.

Может быть, это Фелисия? По голосу я не понял. Звонок был сделан еще до моего приезда к ней, но уже после того, как мы с Люси уехали отсюда. Я записал номер, с которого звонили. Он был мне незнаком.

Фелисия не скрывала, что общается с бывшим мужем. Но, судя по счетам за телефон, Адам говорил с ней по сотовому. Мириам вряд ли одобряла подобное общение.

Странно, что она оставила сообщение, тем более такое. Ведь его могла услышать Мириам или любая другая женщина. Но, возможно, людей, которые меняются женами и мужьями, такие вещи не сильно волнуют. С этой мыслью я и направился на сексодром, отложив просмотр электронной почты.

Щелкая по дороге выключателями, я спустился вниз к книжному шкафу. Когда мы уходили, Люси плотно задвинула вход на случай, если в дом проникнет кто-нибудь еще.

Это было настоящее чудо инженерной мысли. Несмотря на тяжелые книги, шкаф легко передвигался на скрытых роликах. Его надо было лишь немного толкнуть, а дальше он уже двигался сам, открывая достаточно широкий проем.

Я вошел внутрь и, нащупав выключатель, включил свет.

На первый взгляд в комнате ничего не изменилось. Похоже, больше здесь никто не побывал.

Да, это было нечто. Похабные фото на стенах, шкаф с сексуальными игрушками, дорогая камера под кроватью. Рядом с ложем тумбочки с презервативами. Весьма обширный ассортимент, любой текстуры и цвета, со смазкой и без. Но ничего, что могло бы меня заинтересовать.

И тут я подумал о ванной.

Посещение ванной следует за сексом с той же неизменностью, с какой изжога следует за пиццей. Так что поблизости обязательно должна быть ванная, где гости могли бы подмыться или принять душ.

Покинув сексодром, я прошел через игровую, набитую различными играми, и попал в коридор, где находились кладовая, бойлерная и ванная. Но это был не скромный подвальный санузел, а роскошная душевая, облицованная мраморной плиткой, где можно комфортно намыливаться вдвоем. В придачу имелась еще и сауна, отделанная кедром.

Все здесь сверкало чистотой и дышало уютом. На хромированных полках лежали стопки аккуратно сложенных полотенец. Содержимое стеклянного шкафчика говорило о том, что ванная предназначена исключительно для гостей. Новенькие зубные щетки в упаковке. Нетронутые тюбики зубной пасты. Душистое туалетное мыло в папиросной бумаге. Эликсир для полоскания и маленькие одноразовые стаканчики.

Корзинка для мусора была пуста.

Ничего, что могло бы мне помочь…

– Это ты, Адам? – послышался сверху женский голос.

Где-то у входной двери. Но я не слышал, чтобы кто-то стучал или звонил в звонок.

Выйдя из ванной, я размеренным шагом направился к лестнице. Кто-то шел по дому на высоких каблуках.

– Адам? – неуверенно, но уже с ноткой раздражения произнесла женщина.

Я поднялся по лестнице. В холле никого не было, но на полу валялась кожаная дорожная сумка. Похоже, женщина прошла в кухню.

– Мадам? Где вы?

Каблуки развернулись и энергично зацокали в мою сторону.

Материализовавшись, женщина возмущенно и чуть испуганно уставилась на меня.

– Кто вы, черт подери? Это ваша машина стоит у дома?

На вид ей было лет тридцать, и выглядела она потрясающе. Высокая, с длинными темными волосами. Черное платье до колен обтягивало фигуру, как вторая кожа. Лицо женщины показалось мне знакомым. Я мог поклясться, что где-то в доме видел ее фотографию.

– Кэл Уивер, частный детектив, – отрекомендовался я, доставая удостоверение. – Нахожусь здесь с разрешения Люси Брайтон, дочери Адама Чалмерса…

– Я и без вас знаю, кто моя падчерица.

– Простите?

– Я сказала, что знакома со своей падчерицей.

– Вы Мириам Чалмерс?

– Кто же еще, черт побери? Это мой дом. А вы убирайтесь отсюда к чертям собачьим, но сначала скажите, где мой муж.

Глава 37

Поговорив с Виктором Руни, детектив Дакуорт направился в городской суд Промис-Фоллса, купив по дороге три стаканчика кофе. Он припарковался с обратной стороны здания. Ночью суды, как известно, не работают, но следственный изолятор был открыт круглые сутки. Дакуорт предупредил, что хочет побеседовать с Биллом Гейнором в присутствии его адвоката Кларка Эндовера.

Эндовер безуспешно добивался, чтобы Гейнора выпустили под залог, аргументируя тем, что тот занимает в обществе достаточно высокое положение и ранее никогда не привлекался к суду. Но судья не внял этим доводам.

Поскольку местный изолятор не предназначался для длительного содержания, Гейнора должны были перевести в другое место.

– В чем все-таки дело? – спросил детектива Эндовер.

Он был одет по-домашнему – в джинсы и белую рубашку с воротником, концы которого застегивались на пуговицы.

– Я уже сказал: хочу задать ему несколько вопросов.

В опросную комнату привели Билла Гейнора. На нем были легкие зеленые брюки и майка. С тех пор как Дакуорт видел его в последний раз, он похудел фунтов на пять. Гейнор сел рядом со своим адвокатом. Дакуорт расположился напротив.

– В чем дело? – спросил Гейнор. – Что вообще происходит?

– Мистер Гейнор, – начал Дакуорт, выставляя на стол поднос с кофе. – Можете взять сахар и сливки, если хотите.

Гейнор посмотрел на адвоката, потом перевел взгляд на Дакуорта.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался тот, пододвигая к себе стаканчик с кофе.

– Вы это серьезно? Они даже не отпустили меня на похороны собственной жены – так как же я могу себя чувствовать?

Дакуорт сочувственно покачал головой:

– Это просто безобразие. Они должны были найти способ пойти вам навстречу.

Сняв со стаканчика крышку, он подул на кофе.

– Мистер Гейнор, сколько лет вы живете в Промис-Фоллсе?

– Что?

– Вы ведь не местный уроженец?

– Я вырос в Олбани, – сообщил Гейнор, игнорируя кофе.

Эндовер, напротив, потянулся за стаканчиком и надорвал пакетик с сахаром.

– Когда мы с Розмари подыскивали себе первый дом, мы остановились на этом месте. Отсюда недалеко до Олбани, где я работаю, а цены гораздо ниже.

– Когда это было?

– В 2002 году.

– И вы все это время жили в одном и том же доме?

– Нет. Мы прожили там восемь лет, а потом переехали в Бреконвуд.

– Туда, где живете сейчас.

– Сейчас я живу здесь, – оглянувшись по сторонам, уточнил Гейнор.

– Это ненадолго, – вмешался Эндовер, не спуская глаз с Дакуорта.

– И вы ежедневно ездили в Олбани?

– Нет, один-два раза в неделю я принимал здесь. У меня было много местных пациентов…

– У вас кофе остынет.

– Я не буду пить его.

– Итак, три-четыре года назад вы пару дней в неделю принимали пациентов дома.

– Правильно. Обычно по четвергам и пятницам.

– А страховкой вы тоже занимались? У вас здесь было много клиентов?

Гейнор пожал плечами:

– Две-три дюжины, не больше.

– В их число входила и семья Фишер. Верно?

– Фишер?

– Уолден и Элизабет Фишер.

– Возможно…

Тут вмешался Эндовер:

– Барри, что происходит?

– Я просто хочу знать, был ли мистер Гейнор страховым агентом Уолдена и Элизабет Фишер. Кстати, миссис Фишер недавно скончалась. Так вы страховали их или нет?

– Да. На Бет, простите, на Элизабет Фишер был оформлен страховой полис на сто тысяч долларов. Эти деньги уже выплачены.

– Значит, вы знакомы с Фишерами?

– Знаком.

– И знали их дочь Оливию?

Билл Гейнор медленно кивнул:

– Да. Но она не была застрахована. Только включена в семейную страховку их машины.

– Правильно, – подтвердил Дакуорт, отхлебнув кофе. – Но даже если это и не сделано, вы, как страховой агент Фишеров, должны были связаться с ними после ее смерти. Выразить соболезнования, помочь с формальностями.

Гейнор взглянул на своего адвоката, словно искал поддержки.

– Да, конечно. Я очень переживал.

– И вы поддерживали с ними связь?

– Как я уже сказал, Фишеры-старшие были застрахованы. Когда Бет умерла, Уолден аннулировал полис. Он сказал, что теперь он ему не нужен. Некому оставить эти деньги.

– Вы хорошо знали Оливию?

Эндовер протестующе поднял руку:

– Что ты пытаешься выудить, Барри?

– Убийство Оливии так и не раскрыто. Но мы не теряем надежды найти убийцу. Мистер Гейнор, может быть, вы вспомните какие-то подробности, которые помогут нам в расследовании. Возможно, Оливия была с вами откровенна. Рассказывала о чем-то, что тогда казалось неважным, а сейчас приобрело особое значение.

– Я ее плохо помню.

– Может быть, вот это освежит вашу память.

Дакуорт достал школьную фотографию Оливии и положил ее на стол.

– Вот так она выглядела в год выпуска, перед тем как поступила в колледж Теккери.

Гейнор взглянул на фото.

– Мне знакомо ее лицо, но я с ней ни разу не говорил. Надеюсь, вы не думаете, что убийство Роз каким-то образом связано с этой девушкой?

– А вы сами как считаете? – перекинул ему вопрос Дакуорт.

– Вы считаете, что их мог убить один человек?

Дакуорт постучал по фотографии.

– Вы не заметили ничего примечательного в ее внешности?

– Примечательного?

– Мне лично кажется, что Оливия похожа на вашу жену. Те же волосы, овал лица.

Гейнор вгляделся в фотографию, потом впился взглядом в Дакуорта.

– На что вы, черт возьми, намекаете? О чем идет речь?

– С нас хватит, – вмешался Эндовер.

– Вы хотите сказать, что их обоих убил Джек? Об этом идет речь? – предположил Гейнор.

– Нет. Он вне подозрений, – сказал Дакуорт.

– Тогда… Господи, вы считаете, что это я убил Розмари? Свою собственную жену? И эту девчонку тоже? Да вы с ума сошли! Я едва был знаком с Оливией, а когда убили Роз, вообще находился в Бостоне. Вам это прекрасно известно!

– Барри, хватит, – остановил Дакуорта Эндовер, похлопав его по руке. – Кончай эту волынку. Ради всего святого, оставь беднягу в покое. Какой-то тип убивает белок и взрывает кинотеатры, а ты изводишь человека, потерявшего жену. Имей совесть.

Дакуорт сунул фотографию в карман и, резко отодвинув стул, встал из-за стола.

– Благодарю вас обоих за то, что уделили мне время. Вас не затруднит выбросить этот кофе на обратном пути?

Не успел Дакуорт войти в кабинет, как на его столе зазвонил телефон.

– Дакуорт слушает.

Звонил дежурный.

– Вас хочет видеть некий Мартин Килмер. Говорит, он брат Мириам Чалмерс.

Одна из убитых в кинотеатре. Ее тело еще не было опознано. Дакуорт устремился к выходу.

Там его ждал Мартин Килмер, высокий импозантный мужчина лет сорока в дорогом костюме, белой рубашке, шелковом галстуке и начищенных до блеска черных ботинках.

– Мистер Килмер, я детектив Дакуорт.

– Мне позвонила Люси Брайтон, падчерица моей сестры, – с места в карьер начал мужчина. – Она рассказала мне о катастрофе. Своего отца Люси опознала, а Мириам – нет. Поэтому я здесь. Как это могло случиться? Из-за чего грохнулся этот чертов экран?

– Именно это мы и пытаемся выяснить.

– Я хочу ее видеть.

– Сейчас отвезу вас.

Дакуорт позвонил в морг, чтобы сообщить об их приезде.

По дороге он предупредил Килмера, что опознать сестру будет непросто.

– Почему?

– Ваша сестра… экран упал прямо на их машину – «ягуар» с открытым верхом. Так что она ничем не была защищена.

– Вы хотите сказать: ей размозжило голову? – без обиняков спросил Килмер.

– Да.

Иногда не стоит разводить антимонии.

– Тогда как же я ее опознаю?

– Возможно, по приметам. Какие-нибудь родинки или шрамы.

– Господи, как будто я видел сестру голой. И угораздило же ее выйти замуж за этого сукина сына.

– Вы не любили Адама Чалмерса?

– Нет. Он был слишком стар для нее. И потом, его прошлое.

– Когда Адам стал байкером?

– Я знаю, это было давно, но такие вещи не проходят бесследно.

– А чем вы занимаетесь, мистер Килмер?

– Ценными бумагами, – бросил тот, словно это все объясняло.

У Дакуорта зазвонил сотовый.

– Да?

– Привет, Барри, это Гарт.

Гарт работал в полицейском гараже, где собирали и осматривали машины, пострадавшие в авариях.

– Привет, Гарт.

– Помнишь тот старый «ягуар», который раздавило экраном?

Дакуорт взглянул на своего пассажира. Тот тоже вытащил смартфон и, двигая пальцем по экрану, что-то просматривал. Не похоже на почту, скорее, биржевые сводки.

Детектив плотнее прижал телефон к уху.

– Да.

– Ну, ты знаешь, как его расплющило. Тела они сумели вытащить, но нам надо было осмотреть машину, а это оказалось непросто. Но в конце концов мы сумели вскрыть багажник, хотя намучились по полной, весь зад там просто раздавило в лепешку. Но надо было как-то пробраться внутрь, чтобы прекратить эти звонки.

– Звонки?

– Похоже, звонил сотовый. В багажнике. Один из погибших, скорее всего, женщина, оставила там сумку, поскольку кабина у таких машин просто крохотная. На водительском месте лежал еще один сотовый, но его раздавило в лепешку.

– Угу.

– Ну, так вот, почему я звоню. Мы открыли багажник, и там была сумка. Ее, наверно, надо отдать родственникам.

– Хорошо, я тебе перезвоню.

Закончив разговор, Дакуорт сунул телефон в карман и извинился перед Килмером.

– А? Что? – произнес тот, отрываясь от экрана.

– Я закончил, – сообщил Дакуорт.

Килмер убрал смартфон.

– Это далеко?

– Мы уже приехали.

Любимого судмедэксперта Дакуорта, Ванды Терьюлт, не было на месте. Их встретила молодая женщина с одутловатым лицом. Похоже, студентка, подрабатывающая в свободное время. Вскрытия она не делала, только дежурила в морге, когда этим занималась Ванда.

Сверившись с компьютером, девушка сказала:

– М-м, Мириам Чалмерс… я знаю, где она лежит. Подождите здесь.

Дакуорт объяснил Килмеру, что тело сейчас вывезут в прозекторскую. Пока они ждали, тот опять уткнулся в свой смартфон.

– Вы со своей сестрой были близки? – спросил Дакуорт.

– Не особенно, – ответил Килмер, не отрываясь от экрана.

– А вы общались?

– Встречались иногда на Рождество. На свадьбах и других семейных торжествах.

– Вы были на их с Адамом свадьбе?

– Нет. Меня не пригласили. Да и вообще никого. Они поженились на Гавайях.

– Ах, вот как.

Дверь открылась.

– Мы готовы, – сказала девушка. – Она уже здесь.

Мужчины двинулись к двери.

Не успел Дакуорт подойти к столу, на котором лежал труп, как его телефон зазвонил снова.

– Черт! – буркнул он. – Извините, я сейчас.

Вытащив телефон, детектив посмотрел на экран. Опять Гарт.

– Подождите минутку, – сказал он Килмеру, остановив его в дверях смотровой.

– В чем дело, Гарт?

– Только не ругайтесь. Может, мне не следовало этого делать. Но я не удержался, так что можете меня уволить.

– Это ты о чем?

– Тот телефон снова зазвонил, и я решил ответить. Открыл сумку, вытащил его и сказал «алло». Звонил какой-то мужчина. Он спросил: «Кто это?», а я ответил: «Это Гарт Дал». Ведь он меня не знает и сразу почувствует неладное.

– И что он сказал, Гарт?

– Он спросил: «А где Джорджина?» Я спросил: «Что?» А он опять: «Где Джорджина? Где моя жена?» А я говорю: «Кто это?» А он мне: «Это Питер Блэкмор. Почему вы отвечаете по телефону моей жены?» Ну, я ему сказал, что ему перезвонят, и дал отбой. А потом полез в сумку и нашел там права. Вы просто не поверите.

– Я тебе перезвоню, – сказал Дакуорт, давая отбой.

Посмотрев на Килмера, он добавил:

– Опознание придется отложить.

Глава 38 Кэл

Возмущенно взглянув на меня, Мириам Чалмерс заявила:

– Я звоню в полицию.

И полезла в сумку за телефоном.

– Звоните, – спокойно сказал я.

Для меня было бы лучше, если она позвонит копам или Люси Брайтон. Тогда мне не пришлось бы сообщать ей о смерти мужа.

Если только в полиции захотят это сделать. Ведь Люси опознала тело своего отца. Что позволяет сделать вывод – тело, найденное рядом, принадлежит его жене.

Возможно, Мириам уже знает о смерти мужа, и все это лишь искусная игра. Но на меня это вряд ли подействует. Если она и вправду не знает, что произошло в кинотеатре, остается только удивляться, что обе жены Адама Чалмерса проявляют столь странную неосведомленность. Правда, Фелисию я видел утром, и это несколько оправдывает ее неведение. Но сейчас-то уже вечер, и после взрыва в кинотеатре прошли целые сутки.

Мое полное равнодушие к вызову полиции несколько ослабило решимость Мириам. Она не стала набирать номер. Вместо этого она спросила:

– Адам здесь?

– Нет.

– А где он? Я звонила сюда и оставила сообщение, а его сотовый не отвечает.

Значит, сообщение было от Мириам: «Больше так продолжаться не может». Тогда номер телефона, который я записал, принадлежит ей.

– Позвоните в полицию, – посоветовал я. – Только не 911, а по обычному номеру. Или лучше поезжайте в отделение. Я могу вас подвезти.

Опустив телефон в сумку, Мириам бросила ее на стул и прислониласьк стене.

– Что случилось? – спросила она. – Кто вы?

– Кэл Уивер.

Я вручил ей свою визитку. Мельком взглянув на карточку, она бросила ее на стул.

– Когда вы уехали?

– Что?

Я кивнул в сторону дорожной сумки, стоящей на полу.

– Вы уезжали из города?

– На два дня.

– Куда?

– В Ленокс.

Маленький городишко в Массачусетсе, где проходит ежегодный музыкальный фестиваль.

– Там есть гостиница, где я останавливаюсь, когда мне нужно побыть одной.

– Для чего?

– Не знаю, кто вы и зачем здесь, но я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, пока вы не скажете, где мой муж. С ним все в порядке? Или у него случился инфаркт?

Ничего не поделаешь.

– Давайте присядем.

– Нет.

– Прошу вас. Пойдемте в кухню.

Она уже все поняла. Это было видно по ее лицу.

Я усадил Мириам за стол и пристроился рядом на уголке. Потом поискал глазами, нет ли здесь чего-нибудь спиртного.

– Прошлой ночью произошел несчастный случай. В открытом кинотеатре «Созвездие». Вы его знаете?

Мириам кивнула.

– Опрокинулся экран. Похоже, там был взрыв. Несколько машин оказались раздавлены, и среди них «ягуар», зарегистрированный на вашего мужа. Он был в машине. Полиция связалась с Люси и сообщила ей, что ее отец погиб.

– Не может быть. Это какая-то ошибка, – прошептала Мириам. – А почему не позвонили мне, ничего не сообщили?

– Все считали, что вы погибли вместе с мужем.

До Мириам наконец дошло.

– Значит, в машине была другая женщина.

– Естественно. Кто же ездит в кино один?

Она впилась в меня взглядом.

– Кто это был?

– Не знаю. До сих пор неизвестно. И вряд ли кто-нибудь подозревает об ошибке. Вас же не было в городе.

– Люси достаточно было заглянуть в гараж, чтобы убедиться, что там нет моей машины. Глупая курица. А где Адам? Где… его тело?

– Узнайте у Люси или у судмедэксперта. Возможно, тело уже отправили в похоронное бюро. Скорее всего, в «Пейсли и Рейс». Это главная контора в городе.

Мириам всхлипнула.

– И вам надо кое-кому позвонить. Прежде всего своему брату. Люси уже сообщила ему. Он едет сюда, чтобы опознать ваше тело.

– О боже.

– А зачем вы поехали в Ленокс?

– Собраться с мыслями. У нас с Адамом… возникли сложности в отношениях. Я хотела побыть одна. Выключила телефон, чтобы никто не беспокоил. Не включала телевизор, не знала, что происходит. Сегодня я уже была готова к разговору, но так и не смогла до него дозвониться.

– Вы оставили сообщение. Сказали: больше так продолжаться не может.

Мириам заплакала и стала вытирать слезы рукой.

– Моя сумка, – прошептала она.

Я сходил в холл и принес ей сумку. Достав носовой платок, она вытерла глаза, потом извлекла пачку «Уинстона» и зажигалку. Зажав сигарету между пальцами, она тщетно пыталась зажечь ее дрожащей рукой. Я осторожно взял у нее зажигалку и дал ей прикурить.

Мириам глубоко затянулась, медленно выпустила дым и тихо сказала:

– Я знаю, кто это был.

– В машине?

Мириам чуть заметно кивнула.

– Фелисия. Эта шлюха – его бывшая жена. Они поддерживали отношения.

– Нет, не она. С ней я виделся сегодня утром.

Мириам оглядела кухню, словно ответ можно было найти именно там.

– Тогда Джорджина.

– Джорджина?

– Джорджина Блэкмор. Ее муж преподает в Теккери, что-то английское.

Еще одна ниточка между Адамом и колледжем. Сначала Клайв Данкомб, теперь вот профессор Блэкмор.

– Вот сука.

– А профессор в дружеских отношениях с начальником охраны колледжа? С Клайвом Данкомбом?

В глазах Мириам вспыхнул огонек. Она настороженно взглянула на меня.

– А почему вас это интересует?

– Вы же дружили и со своим мужем приглашали его с женой в гости.

Взгляд Мириам Чалмерс вновь стал враждебным и подозрительным, как в тот момент, когда она обнаружила меня в доме.

– Зачем вы пришли сюда? Вы ведь не полицейский.

– Нет. Я частный детектив.

– Вы пришли по просьбе Люси?

– Здесь кто-то был. Уже после того, как стало известно о гибели вашего мужа. Приходил за тем, что находилось в комнате внизу.

Мириам вздрогнула, словно я оглушил ее электрошокером.

– Что?

Она так быстро отодвинула стул, что пепел с сигареты просыпался ей на платье. Вскочив, Мириам вынула изо рта сигарету и, зажав ее в руке, устремилась к лестнице.

Я последовал за ней.

Спустившись на несколько ступенек, она увидела, что шкаф отодвинут и вход в тайную комнату открыт.

– О господи! Нет, нет, нет.

Войдя в комнату, Мириам увидела на полу футляры от дисков.

– Только не это, – прошептала она.

Потом резко повернулась ко мне.

– Где они? Куда вы их дели? Вы за этим пришли? Хотите за них денег?

– У меня их нет. Но, мне кажется, вы знаете, у кого они могут быть.

Мириам была в шоке.

– Идите вон. Убирайтесь из моего дома и скажите Люси, что я справлюсь с этим сама.

Глава 39

После смены Тревор Дакуорт решил заглянуть к шефу.

Но того не оказалось на месте.

– У вас есть его телефон? – спросил Тревор в офисе «Финли Спринг Уотерс».

Одна из служащих дала ему номер сотового, и Тревор тут же ввел его в список контактов на своем телефоне.

Но сразу звонить Финли он не стал. Сначала надо подумать. Его уязвили слова отца. Тот сказал: Финли взял его на работу только потому, что его отец работает в полиции. Бывший мэр хотел, чтобы Барри Дакуорт сливал ему нужную информацию, которая пригодилась бы в предвыборной гонке.

Но когда он подкатил к отцу Тревора, тот послал его подальше. Тогда Финли решил зайти с другой стороны. Пару недель назад он поговорил с Тревором, сообщив, что является другом семьи его бывшей подружки Триш Ванденберг. Более того, Финли сказал, что Триш относится к нему как к своему дядюшке и делится самым сокровенным. В частности, она пожаловалась ему, что Тревор ударил ее по лицу.

Но это же была чистая случайность.

Однако, по словам Финли, Триш так не считала. Ей пришлось три дня просидеть дома, пока не прошел синяк. Тревор попытался объяснить: ему показалось, что Триш хочет ударить его по щеке, он поднял руку, чтобы защититься, и случайно задел ее по лицу.

Финли сказал – это не меняет дела, и намекнул, что Тревор у него в долгу. Триш хотела обратиться в полицию, а он ее отговорил. Хотя она в любой момент может передумать.

В общем, босс дал понять, что будет держать ситуацию под контролем, а взамен ожидает от Тревора весомых проявлений благодарности.

И теперь тот сидел у себя в комнате с телефоном в руке, размышляя, потянет ли его звонок на то проявление признательности, которого от него ждут.

В конце концов он набрал номер.

– Алло! – раздался в трубке голос Рэндалла.

– Мистер Финли, это Тревор.

– Кто?

– Тревор Дакуорт.

– Привет, Тревор. Как дела?

– Неплохо. У вас есть для меня минутка?

– Для тебя всегда. Чем могу быть полезен?

Тревор понизил голос, хотя был в комнате один.

– Вы помните, о чем мы говорили позавчера?

– А о чем мы говорили?

Тревор понял, что Финли его дразнит. Он сразу догадался, о чем идет речь.

– Ну, вы знаете. О Триш.

– Ах да. Ты об этом. Да, конечно, помню.

– Я хотел… Вы сказали, что оказали мне услугу, а в ответ я должен сообщить что-то полезное для вас, и тогда мы будем в расчете. Вы помните?

– Да.

– Ну, так вот. Вчера вечером я кое-что слышал. Отец разговаривал с матерью.

Ладонь у Тревора стала влажной от пота, и он переложил телефон в другую руку.

– И что же ты слышал?

– Вы знаете шефа полиции? Ронду, как ее?..

– Ронда Финдерман.

– Ну, да. Так вот, три года назад она еще не была шефом. Работала простым детективом и занималась убийством Оливии Фишер.

– Ужасный случай. Просто кошмар.

– Да. Насколько я знаю, убийца до сих пор не найден. А пару недель назад убили еще одну женщину – Розмари.

– Розмари Гейнор.

– Да. Мой отец сказал матери, что их убил один и тот же человек.

– Да что ты?

– Да. Мой отец догадался об этом только сейчас, потому что первое убийство расследовал не он. Он сказал матери: если бы шефиня, эта Финдерман, была повнимательней, она сразу бы заметила, что эти убийства похожи, но та не обратила внимания и тем самым затормозила следствие.

– Это уже что-то, – заметил Финли.

– А потом отец сказал: он слишком многого от нее хочет. Шефиня собирается повесить эти убийства на какого-то доктора, который уже умер. А раз так, то дело можно закрыть. Вы поняли, о чем я?

– Понял. Тревор, это очень важные сведения. Спасибо тебе.

– Но только вы никому не говорите, что это я вам сказал.

– Заметано.

– И теперь мы в расчете? Вы больше не будете держать меня на мушке?

В трубке воцарилось молчание.

– Мистер Финли?

– Это хорошее начало, Тревор. Очень хорошее. Держи ушки на макушке и сообщай мне все, что узнаешь.

– Послушайте, это нечестно.

– Передавай мне все слова отца об этих убийствах. Особенно, что их совершил один человек. Если он начнет раскручивать это дело, держи меня в курсе событий. Понял?

– Черт, да мне и так не по себе, чувствую себя полным дерьмом. И потом, ведь я живу отдельно от родителей.

– Тогда навещай их почаще. Запомни, нет ничего важнее семьи.

Глава 40

Барри Дакуорт уже слышал имя Питера Блэкмора от Ангуса Карлсона. Этот человек подходил к тому в колледже Теккери после того, как он вышел от Клайва Данкомба.

Блэкмор сказал, что у него пропала жена.

Похоже, она нашлась.

В тот момент, когда Дакуорт остановил Мартина Килмера на пороге комнаты, где он должен был опознать женщину, которая считалась его сестрой, у того зазвонил сотовый.

Мартин полез в карман за трубкой. Посмотрев на номер, он вытаращил глаза. Приложив телефон к уху, он воскликнул:

– Мириам? Господи! Мириам!

Дакуорт затаил дыхание.

– Где ты? – продолжал Килмер. – Мне сказали… Черт, что произошло?

Он бросил презрительный взгляд на Дакуорта.

– Так ты жива? И я проделал весь этот путь, чтобы в этом убедиться? Мне пришлось отменить важную встречу! Да, да, конечно, то, что случилось с Адамом, ужасно. Но я сразу же уезжаю домой. Эти идиоты из полиции вызвали меня для опознания твоего трупа. Сообщи мне, когда будут похороны, чтобы я мог как-то определиться. Да, да, хорошо. До свидания.

Килмер опустил телефон в карман.

– У вас в отделе все такие профаны или только вы один?

– Так это была ваша сестра. Вы уверены? – спросил Дакуорт.

– Еще бы. Черт, выходит, я зря тащился в такую даль.

– Не совсем зря, ведь погиб ваш зять.

– Вы уверены? В следующий раз сначала сами разберитесь, а потом уже пугайте людей. Как мне добраться до моей машины?

– Я вас подвезу.

– А дорогу-то вы знаете?

– Подождите минутку.

Дакуорт вошел в прозекторскую, чтобы взглянуть на тело.

– Я хочу на нее посмотреть, – сказал он ассистентке.

Она откинула простыню.

Если это действительно жена Блэкмора, вряд ли тот опознает ее по лицу. От него практически ничего не осталось. И пострадало не только оно. Левое плечо и предплечье были раздроблены, на верхней части тела зияли глубокие раны.

Но живот практически не пострадал. Дакуорт заметил на нем три родинки, образующие маленький треугольник.

Вынув телефон, он сфотографировал их.

– Это все, – сказал он девушке. – Спасибо вам.

По дороге в полицейский участок, рядом с которым Килмер оставил машину, Дакуорту пришлось выслушать новую порцию жалоб.

Отыскав Гарта, он забрал у него сумку и телефон Джорджины Блэкмор. Взглянув на права, он записал ее домашний адрес. Потом позвонил Ангусу Карлсону. Никто не ответил, и Дакуорт оставил сообщение:

«Это Дакуорт. Срочно позвони мне. Дело касается профессора, у которого пропала жена».

Не успел детектив опустить трубку в карман, как раздался звонок. Он приложил ее к уху.

– Дакуорт.

– Это Карлсон. Я вижу, вы мне звонили, но сообщение еще не прочитал. Был занят сами знаете чем.

– Это относительно Блэкмора, у которого пропала жена.

– Он пришел, чтобы заявить в полицию?

– Нет. Я просто хотел спросить, не сказал ли он тебе чего-нибудь еще? Что-нибудь такое, о чем ты мне не сообщил.

– Да нет. Сначала он вроде как беспокоился. Но потом сказал, что ничего страшного, она рано или поздно появится. А в чем дело?

– Я тебе перезвоню, – оборвал разговор Дакуорт.

Прежде чем уехать, он сделал еще один звонок. В бостонский отель, где останавливался Билл Гейнор, когда убили его жену. Из прежнего разговора с администратором Дакуорт узнал, что машина Гейнора не покидала стоянку все то время, пока он жил в отеле. И в выходные его тоже там видели.

Детектив пытался найти прорехи в алиби Гейнора.

– Регистрация.

– Попросите, пожалуйста, Сандру Ботсфорд.

– Ее сейчас нет на месте. Вам можно перезвонить?

Дакуорт назвался и оставил номер сотового.

– Она знает, о чем речь.

После чего поехал к Питеру Блэкмору.

Тот жил в двухэтажном викторианском особняке в старой части города. За задернутыми шторами горел свет и, судя по голубоватому отблеску, был включен телевизор.

Дакуорт припарковался напротив и, захватив сумку, обнаруженную Гартом в багажнике раздавленного «ягуара», направился к входной двери.

Глава 41 Кэл

После того как Мириам Чалмерс выставила меня из дома, я позвонил Люси Брайтон.

– Да?

– Только не падайте.

– А что такое?

– Мириам жива.

– Что? – вскрикнула Люси так громко, что я отставил трубку от уха.

– Она вернулась и застала меня в доме. Ездила на пару дней в Ленокс, чтобы обдумать свою семейную жизнь, и ничего не знала об аварии в кинотеатре.

– О господи. Но… это же прекрасно. Я рада, что она жива. Жаль, моему отцу повезло меньше.

Люси помолчала, потом спросила:

– Если с отцом была не Мириам, тогда кто?

– Мириам предполагает, что это некая Джорджина Блэкмор. Вы с ней знакомы?

– Нет. Но в Теккери, по-моему, есть преподаватель с такой фамилией. Правда, я не совсем уверена. Кэл, мне надо звонить в полицию? Сказать им, что вышла ошибка и в машине был кто-то другой?

– Они скоро сами все узнают от Мириам. Я сказал ей, чтобы она позвонила брату. Люси, теперь вы вряд ли нуждаетесь в моих услугах. О пропавших дисках пусть беспокоится Мириам. Теперь это ее проблема.

– Да, вы правы. Я ей позвоню.

– Ну, тогда держитесь! Она пришла в ярость, когда обнаружила меня в своем доме. И естественно, обозлилась на вас. А когда узнала, что из той комнаты пропали диски, то вовсе обезумела.

– Но я должна позвонить. Хотя что мне ей сейчас сказать? Я только начала заниматься похоронами. Отца уже подготовили для панихиды. Но еще столько хлопот…

– Позвоните в похоронное бюро. Пусть они держат ее в курсе дела.

– До сих пор не могу поверить. Кэл, спасибо вам за все.

– Да особенно не за что, – сказал я, садясь в машину. – Дайте мне знать, если вам опять понадобится моя помощь. А пока я еду домой.

– Всего хорошего, Кэл. Еще раз спасибо.

Я завел мотор и поехал прочь, размышляя о Мириам. Казалось, исчезновение дисков огорчило ее куда больше, чем смерть мужа.

Но это уже не моя забота.

За домом, где я снимал квартиру, была парковочная площадка. Оставив там машину, обогнул здание и вышел к фасаду, где находилась книжная лавка Намана, а рядом – дверь на мой второй этаж.

Был уже одиннадцатый час, но в лавке еще горел свет.

Колокольчик над дверью сообщил о моем приходе. Наман Сафар сидел за кассой на высоком стуле, уткнувшись в старое издание «Синего молота» Росса Макдоналда. Музыкальный фон создавала неизвестная мне опера.

– Привет, Кэл, – сказал он, оторвавшись от чтения.

Заложив страницу красной ленточкой, Наман закрыл книгу и положил ее рядом с кассой.

– Ты сегодня поздно, – сказал он.

– Я? А ты что тут делаешь на ночь глядя?

Наман взглянул на часы:

– Да, это бессмысленно. В такое время вряд ли кто-нибудь придет. А что мне делать дома? Сидеть и смотреть на стены?

– Наман, гаси свет и иди домой.

Он послушно кивнул:

– Ладно, ладно.

Потом слез со стула, выключил плеер и открыл кассу.

– Какой удачный день. Целых двадцать девять долларов.

– Негусто.

– Электронные книги вытесняют нормальные. Это меня просто убивает. Терпеть не могу эти цацки с экранами. Ненавижу.

Мое внимание привлекла книга, лежавшая наверху стопки. «Запятнанная репутация» Рота в мягкой обложке. Я взял ее в руки.

– Я могу ее купить? Или ты уже прикрыл лавочку?

– Возьми так.

– Нет.

Я посмотрел на цену, которую Наман написал карандашом на внутренней стороне обложки. Пять баксов.

У меня в портмоне как раз была пятерка.

– Вот, возьми.

Наман посмотрел на банкноту.

– Как знаешь.

Когда он брал деньги, мы оба услышали, что где-то вдалеке взревел мотор. Кто-то дал полный газ.

– Эту я еще не читал, – заявил Наман. – Ничего о ней сказать не могу.

– Мне ее порекомендовала женщина из прачечной.

Вой мчащейся машины становился все ближе.

Потом завизжали тормоза.

Мы оба посмотрели в окно.

У дома остановился черный внедорожник с открытым окном. В нем сидел белый парень чуть старше двадцати.

– Грязный террорист! – громко завопил он.

Я увидел, что он держит в руке какой-то предмет.

Бутылка, в которой что-то горело.

– Ложись! – крикнул я Наману.

Не успел он упасть на пол, как в окно ударилась бутылка с коктейлем Молотова. Стекло и бутылка одновременно разлетелись вдребезги, и на стопку книг упала горящая тряпка, пропитанная бензином.

Пламя вспыхнуло мгновенно.

Парень издал победный клич и вдарил по газам.

– Наман! – завопил я. – Бежим отсюда!

– Мои книги! – запричитал он, с трудом поднимаясь на ноги. – Мои книги!

– У тебя есть огнетушитель?

Наман с ужасом посмотрел на меня.

– Нет!

– Тогда уноси ноги!

Бросив «Запятнанную репутацию», я толкнул Намана к двери и выскочил за ним на тротуар, где стал срочно звонить пожарным.

Вот чем оборачивается трескотня журналистов.

Глава 42

– Надеюсь, я ее просто пропустил, – сказал Данкомб Блэкмору.

Он держал в руке пульт, а на экране телевизора извивались человеческие тела.

– Ты так быстро перематываешь, что меня уже тошнит, – пожаловался Питер. – Я больше не могу на это смотреть.

– На этом ее нет, – подытожил Данкомб, вытаскивая диск.

Потом взял следующий и посмотрел на надпись, сделанную фломастером. Джорджина, Мириам, Лиз парят в небесах.

– Здесь мы ее вряд ли найдем. На этом диске наши девочки отрываются в форме стюардесс. Это было уже после смерти Фишер.

– Но ты все равно проверь его. У меня голова занята другим. Почему по телефону Джорджины ответил мужчина?

– Не все проблемы сразу, – оборвал Блэкмора Данкомб.

Но тут зазвонил его собственный телефон. Взглянув на экран, он сказал:

– Это Лиз.

И приложил телефон к уху.

– Да.

– Вы ее нашли?

– Пока нет.

– У нас еще одна проблема.

– Какая?

– Сюда звонила Люси.

– Люси?

– Люси Брайтон, дочь Адама…

– Я знаю, кто она такая. Чего хочет?

– Она сказала, что знает, кто их взял. И требует вернуть.

– Зачем?

– Говорит, если ты их вернешь, она не будет поднимать шум.

– Это все тот чертов детектив. Он наплел ей, что это я взял диски. И как ты ей ответила?

– Сказала, тебя нет дома. И как мне теперь поступить?

– Ничего. Я с ней позже поговорю. Встретимся, покажу ей диски, может быть, даже уничтожу их в ее присутствии. Не знаю. Сейчас мне не до того.

Он дал отбой.

В дверь позвонили.

– Выключи плеер и спрячь диски, – распорядился Данкомб.

Когда погас экран, начальник охраны колледжа пошел открывать дверь.

– Да это детектив Дакуорт! Милости просим!

Когда Дакуорт вошел в гостиную, Блэкмор убирал диски в тумбу под телевизором. Он встал и протянул детективу руку.

– Здравствуйте. Мы, кажется, незнакомы. Я Питер Блэкмор.

Он с тревогой посмотрел на Данкомба, словно прося у него разрешения говорить дальше.

Тот немедленно вмешался.

– Детектив пару раз приходил к нам в колледж. Он считает, что мы не умеем работать.

– Я не работаю с Клайвом, – уточнил Блэкмор. – Я преподаватель. Английская литература.

– Так вы профессор Блэкмор? – спросил Дакуорт.

– Да. Мы должны сказать ему, – проговорил Блэкмор, взглянув на начальника охраны.

– Питер, прошу тебя.

– О телефоне Джорджины. Что по нему ответил какой-то мужчина. Он…

– Питер, давай сначала узнаем, зачем к нам пришел детектив, – остановил его Данкомб, стараясь сохранять хладнокровие.

– Профессор, насколько я знаю, вы уже разговаривали сегодня с нашим полицейским, – начал Дакуорт.

– Простите?

– Детектив Карлсон беседовал с мистером Данкомбом у него в кабинете. Когда он закончил, вы последовали за ним и сообщили, что у вас пропала жена.

– Но я же не написал официального заявления, – возразил Блэкмор, не спуская глаз с Данкомба. – Просто у меня возникли кое-какие вопросы.

– Ваша жена нашлась?

Блэкмор судорожно глотнул.

– Пока нет. Но… когда я звонил ей в последний раз…

Дакуорт вынул из пакета сумочку.

– Вы узнаете это, профессор?

– Похоже, это сумка Джорджины.

– В ней ее бумажник, права и сотовый телефон.

– Господь всемогущий, где вы ее нашли?

– В «ягуаре» Адама Чалмерса, на который прошлой ночью упал экран.

– А почему сумка моей жены оказалась в машине Адама?

Данкомб чертыхнулся.

– Я не понимаю, – продолжал недоумевать Блэкмор.

– В машине была не Мириам. Там сидела Джорджина, – объяснил другу Данкомб.

У Блэкмора подкосились ноги. Детектив поддержал его, взяв под локоть.

– Мне очень жаль, профессор, но мистер Данкомб прав.

Дакуорт подвел Блэкмора к дивану, и тот обессиленно рухнул на него.

– О господи, нет. Боже мой. Я думал, она просто дуется на меня. Поэтому и уехала куда-то. Джорджина очень нервная. Клайв считал, что она просто рассердилась на меня.

– А почему она рассердилась?

– Да так, повздорили чуть-чуть.

– Профессор, вы должны опознать тело. Мы уже знаем, что это не Мириам. Она жива, просто уезжала из города и недавно звонила брату.

– Господи, – простонал Данкомб.

– У меня есть фотография в телефоне. Три маленькие родинки в нижней части живота, расположенные в виде треугольника.

Теперь застонал Блэкмор.

– Показать ее вам?

Блэкмор молча кивнул.

Вынув телефон, Дакуорт вывел фото на экран.

– О боже! Да, это она.

У Данкомба зазвонил телефон. Мужчины повернули к нему головы.

Данкомб оцепенело смотрел на экран, где появилось имя: Мириам.

– Это моя жена, – объяснил он. – Я сейчас вернусь.

Выйдя за дверь, он приложил телефон к уху.

– Где тебя носило, черт побери?

– Адам погиб, – сказала Мириам.

– Я только сейчас узнал: тебя с ним не было. Разве ты не могла мне позвонить? Сообщить, что в машине находилась другая.

– Но я ничего не знала! Приехала домой, а там рыщет какой-то тип. И говорит мне, что моего мужа раздавило насмерть!

– Кто тебе это сказал? Полицейский?

– Уивер. Частный детектив.

– Ах, этот.

– Его наняла Люси! Какое она имеет право обыскивать мой дом?

– Мириам, послушай. Все думали, и я в том числе, что ты погибла. Вместе с Адамом.

– Сукин сын. Я думаю, он был с Джорджиной. А они приняли ее за меня.

– Это уже подтвердилось. Я сейчас у Питера. К нему пришла полиция. Он только что узнал – бедняга в отчаянии.

Сделав паузу, Данкомб добавил:

– В отличие от тебя.

– Каждый горюет по-своему, Клайв. У меня еще будет время порыдать. А сейчас меня волнует другое: кто был у меня сегодня утром?

– Это Уивер тебе сказал?

– Да. Это ты приходил? Кто-то забрал все диски из комнаты внизу. Скажи скорей, это ты их взял?

– Да, я.

– Слава богу!

– Как только стало известно, что вы с Адамом погибли в кинотеатре, я сразу же решил забрать эти диски. Когда вы с Адамом уезжали в Швейцарию, он дал мне ключ, сообщил код и попросил присматривать за домом. Мне было ясно, что рано или поздно Люси или кто-нибудь еще обнаружит эту комнату и найдет диски. Я не мог этого допустить.

– Очень мудро с твоей стороны.

– Я сразу же позвонил Питеру и сказал, что у нас проблемы. Он сидел у телефона и ждал звонка от Джорджины. Блин, вот это рокировочка! Я даже не знал, что они с Адамом встречаются помимо… ну, ты понимаешь.

– Помимо секса?

– Да, помимо наших игр. Последнее время Джорджина вызывала у меня беспокойство – как-то странно себя вела, скрытничала. Я даже сначала подумал, что это она взяла диски.

– Мне кажется, она хотела окрутить Адама, но втихаря, чтобы никто ничего не знал.

– Может, и так.

– Что ты сделал с дисками? Надеюсь, их уничтожил?

– Пока нет. Мы с Питером их просматриваем.

– Развлекаетесь? Вспоминаете, как весело мы проводили время?

– Да нет же! Послушай меня. Я их просматриваю, чтобы убедиться, не пропало ли чего.

Мириам замолчала.

– Алло! Ты слушаешь?

– Слушаю.

– По крайней мере, одного не хватает.

– Какого?

– Ты помнишь, мы приглашали девчонок и подмешивали им наркотики в вино? Лорейн и…

– Помню. А в чем дело?

– Не могу найти тот диск, где Фишер. Та, которую убили в парке…

– Мистер Данкомб!

Клайв обернулся. На лестнице стоял Барри Дакуорт.

– Кончайте болтать и возвращайтесь. Ваш дружок пошел вразнос.

Глава 43

– Этот ублюдок Харвуд. Ну, я до него доберусь, – воинственно произнес Эд Нобл, разглядывая себя в ванной номера, который Гарнет и Иоланда Уортингтон сняли в «Уолкотте». Он осторожно потрогал повязку на своем носу.

– Я его сразу узнал. По снимкам, которые тогда нащелкал. Это тот парень, который трахал Сэмми в кухне.

– Шлюха, – проронила Иоланда, ни к кому конкретно не обращаясь. – Эд, я понимаю, что ты чувствуешь, но у тебя и без того масса проблем, так что сиди тихо.

– И все из-за вас, – буркнул Эд, оторвавшись от зеркала. – Мне нужно к доктору в больницу.

– Блестящая идея, – усмехнулась Иоланда, вспоминая, как ей пришлось бежать в аптеку за перевязочными материалами для Эда, когда тот явился на место встречи.

Но без Карла.

Теперь за Эдом будет охотиться полиция: искать его пикап, проверять местную больницу и мало чего еще. Десятки людей видели, что произошло возле школы, возможно, кто-то записал номер машины Эда. А даже если нет, то Саманта уже наверняка сообщила полицейским: к ней утром приходил Эд, а позже – и Гарнет с Иоландой. Узнав его фамилию, они сразу же найдут номер его машины, для этого достаточно нажать на компьютере несколько клавиш.

– Полный облом, – вздохнула Иоланда.

Гарнет опасался, что полиция будет разыскивать и его с женой. Саманта, конечно, уже напела полицейским, как ее бывшие родственники наняли Эда Нобла, чтобы похитить Карла.

– Нас всех будут разыскивать, – сказал он Иоланде.

Самое лучшее – лечь на дно. Спрятаться в Промис-Фоллсе, пока все не утихнет. Может быть, подкатиться к Саманте, извиниться, сказать, что это было ужасное недоразумение. И больше не подбираться к мальчишке, во всяком случае, пока. Слишком рискованно. Сейчас их главная задача – избежать ареста.

После того как Эд оставил свой пикап на стоянке у «Уолмарта», Гарнет снял номер в «Уолкотте» – придорожной гостинице на подъезде к Промис-Фоллсу. Подойдя к портье, изложил ему заготовленную легенду, согласно которой он потерял бумажник с кредитками и правами, но, к счастью, у него есть наличные деньги.

Молодой человек за стойкой был не в восторге, но Гарнет Уортингтон выглядел вполне респектабельно и вызывал доверие.

Для регистрации полагалось как-то назваться, и он сразу же подумал о Дональде Трампе, которым восхищался, считая лучшим кандидатом в президенты. Но такое имя было бы слишком заметным, поэтому он написал «Дэниел Трамп», а в графе о машине указал марку и номер стоявшего у входа в гостиницу «бьюика». Ведь в гостиницах никогда не проверяют эту графу.

Оказавшись в номере, они потихоньку провели туда Эда, и Иоланда занялась его сломанным носом. Прежде всего она заставила его проглотить несколько таблеток тайленола, пока Гарнет ходил за льдом, чтобы сделать холодный компресс. Но они, впрочем, несколько опоздали, поскольку нос уже успел изрядно распухнуть.

– Я его убью, – повторял Эд. – Клянусь.

– Заткнись! – оборвала его Иоланда.

– Мы все должны успокоиться и подумать, как выйти из этого положения, – начал рассуждать Гарнет. – Самый простой способ – это деньги.

– Деньги? – удивилась Иоланда.

– Да, – поддержал Гарнета Эд. – Мне бы надо еще подкинуть. Я ведь пострадал.

Гарнет вздохнул.

– Я говорю о Саманте и Карле.

– Еще чего. Ни одного цента этой потаскушке.

Присев на комод, Гарнет взглянул на жену.

– Ситуация изменилась.

– Только Карлу, да и то, когда он будет жить у нас. Мы ни в чем не будем ему отказывать.

– А теперь послушай меня, – перебил ее супруг. – Сегодня мы здорово прокололись. И загладить это будет не так просто. Придется спасать свою задницу.

– Это он виноват, – заявила Иоланда, махнув головой в сторону Эда.

– Да, – согласился Гарнет. – Он провалил все дело. И теперь нас всех разыскивает полиция. Я позвоню нашим адвокатам и попрошу их сделать Саманте предложение, от которого она не сможет отказаться. Пусть скажет в полиции: это было недоразумение. Она действительно согласилась отпустить Карла к нам в Бостон и разрешила Эду забрать его из школы, а этот Харвуд все неправильно понял и устроил скандал.

– А как вы заставите ее это сделать? – поинтересовался Эд.

Прежде чем Гарнет успел ответить, вмешалась Иоланда:

– А полиция может передать дело в суд без согласия Саманты?

Гарнет покачал головой:

– Какой им смысл? Они же будут знать, что в суде дело все равно развалится. Мы должны сделать так, чтобы Саманта против нас не свидетельствовала. И Карл тоже.

– И сколько это будет стоить?

– Не меньше сотни, – немного подумав, ответил Гарнет.

Иоланда вскрикнула, словно ее ударили ножом в сердце.

– Сто тысяч?

Эд был возмущен не меньше.

– А мне отстегнули всего пятьсот.

– Да и то переплатили, – отрезал Гарнет.

– О ста тысячах не может быть и речи, – заявила Иоланда. – Ты меня просто удивляешь, Гарнет.

Ее муж вздохнул:

– Иоланда, мы оба угодим за решетку. Единственное утешение, что порознь.

– Тогда зачем мы все это делали? – вскричала она.

Муж ударил Иоланду по лицу. Она упала на кровать и схватилась за щеку.

– Потому что ты уперлась как осел. Вот зачем. Я пошел у тебя на поводу. Старался тебе угодить. Но это слишком дорого нам обошлось. Мы вляпались по твоей милости. Так что заткнись и слушай меня. Мы должны от нее откупиться. Возможно, ста тысяч будет мало. А учитывая то, что один раз мы уже ее обманули, она потребует деньги вперед.

Иоланда приподнялась на локте. Она все еще держалась за щеку, с трудом сдерживая слезы.

– Карл нас обязательно полюбит. И не захочет возвращаться к своей мамаше. А его отец, когда освободится, будет просто счастлив увидеть сына.

Гарнет покачал головой:

– Карл не может любить тебя больше, чем собственную мать. Разве такое возможно, Иоланда?

– Есть одна идея, – подал голос Эд.

– Какая? – заинтересовался Гарнет.

– Как заполучить Карла, сэкономить сотню тысяч и заставить Саманту заткнуться.

– Короче?

– Если Саманта сгинет к чертовой матери, вам не придется переживать, что она на вас заявит и будет вечно торчать как кость в горле. Да и тратиться не придется.

– И думать не смей, – остановил его Гарнет.

– Нет, подожди. Давай послушаем, что он скажет, – возразила Иоланда.

Глава 44

– Черт, меня зовет коп, – прошептал Данкомб в трубку. – Питер совсем потерял голову. Мириам, я тебе перезвоню.

Убрав телефон, Данкомб кивнул детективу и вошел в дом. Профессор все так же лежал на кушетке, сотрясаясь от рыданий.

– Присмотрите за ним, – распорядился Дакуорт. – Он должен сделать несколько звонков, связаться с родственниками, а утром прийти на опознание останков жены.

– Само собой, – пообещал Данкомб.

– Он ведь приходил к вам?

– Когда?

– Когда пропала его жена.

– Конечно. Ведь мы с ним друзья.

– И вы опять решили действовать самостоятельно, как и в случае с Мэсоном Хелтом, вместо того чтобы сразу же сообщить нам. Вы должны были подсказать профессору о необходимости заявить в полицию.

– А разве это что-либо изменило? – ощетинился Данкомб. – На нее не упал бы экран? Что случилось, то случилось. А вы всего лишь мелкая рыбешка в мутном пруду, Дакуорт.

Тот посмотрел на Данкомба в упор.

– Так что же случилось в Бостоне?

– Не понял?

– Почему полицейский вдруг уходит с хорошей работы? И прощается с отличной пенсией? Переезжает в такую дыру, как Промис-Фоллс? Потому что он не переносит жару? А может быть, его начальство что-то заподозрило и надо было срочно делать ноги? Я-то здесь родился и вырос. А вот вы нырнули в мутный пруд, потому что в чистой воде оставаться было опасно.

И, не дожидаясь ответа, детектив хлопнул дверью.

– Козел, – бросил ему вслед Данкомб.

Блэкмор продолжал всхлипывать.

– Кончай скулить, возьми себя в руки, – распорядился его друг.

Профессор поднял голову.

– Взять себя в руки?

– Ладно, ладно, я тебя понимаю. Такой удар. Но хочешь не хочешь, а придется заняться формальностями. Давай, действуй, а я просмотрю оставшиеся диски. Надо ее найти, а также других девчонок, которых мы приводили.

– Мне все равно.

– Нет, не все равно. Ты ведь не захочешь объяснять в полиции, как так случилось, что девчонку, с которой мы развлекались, убили всего через несколько недель?

– Я ее не убивал.

Данкомб вплотную приблизился к Блэкмору.

– Думаешь, это имеет значение?

– Ее даже не накачали наркотиками, как других. Например, Лорейн. На записи видно, что Оливия отдавала себе отчет в своих действиях. Она сама этого хотела.

– Меня просто поражает, как человек твоего уровня, преподающий в колледже, может быть таким дураком. Эта девчонка могла рассказать, что мы там вытворяли, и подложить нам такую свинью… Потерей работы могли не отделаться. Мы должны были напичкать ее наркотиками. Тогда бы она ничего не помнила. Ведь нам сильно повезло, когда ее убили. Теперь можно не париться, что она развяжет язык.

Блэкмор с ужасом посмотрел на Данкомба.

– Я всегда подозревал, что это ты убил ее. А все свалили на какого-то маньяка. Ты на все способен.

– Что ты вообще можешь знать?

– Я знаю, мы зря ввязались в это дело… просто сваляли дурака. Этот хренов обмен партнерами всем уже поперек горла встал. И нам с Джорджиной, и Адаму с Мириам. Но только не вам с Лиз. Вам хотелось чего-то погорячее. И тут появились девочки из колледжа. Ты приглашал их на ужин с известным писателем, подсыпал в вино наркотик, и начиналась потеха. Нам, конечно, следовало тебя остановить… Но, признаюсь, поначалу и мне это нравилось. Я чувствовал себя всемогущим, способным на все. Для нас не существовало правил. Мы смотрели на людей как на источник удовольствия. Это все вы с Лиз. Развратили нас, сделали из нас уродов.

– Я тебя умоляю.

– Наверное, поэтому экран и упал на Адама с Джорджиной. Божественное возмездие. Они получили по заслугам. Мы будем следующими.

– Питер, ты совсем сбрендил.

– Наоборот, в голове у меня наконец прояснилось. И теперь я четко вижу, что вы с Лиз с нами сотворили – превратили в скотов. Вот чего могут добиться два извращенца, действующие сообща.

Данкомб сгреб Блэкмора за плечи.

– Питер, кончай болтать об этом. Придержи язык. Иначе, клянусь, я всажу тебе пулю в башку не хуже, чем Мэсону Хелту.

Блэкмор часто заморгал. Потом с трудом сглотнул.

– Мне надо выпить.

– Иди промочи горло. А я пока перезвоню Мириам. Это она виновата. Адаму стало с ней скучно. Иначе бы он не переключился на Джорджину. Давай, выпей, будет легче.

Блэкмор поплелся на кухню, а Данкомб снова вытащил телефон.

– Сколько тебя можно ждать, – недовольно произнесла Мириам.

– Коп только что ушел, а потом мне пришлось успокаивать Питера.

– Я хотела тебе сказать, но не успела.

– Что сказать?

– Диск не пропал.

– Что?!

– Тот, на котором Фишер, и другие, где были гости. Адам от них избавился.

Данкомб почувствовал, как его заливает волна радости.

– Правда?

– Ему очень не хотелось, но он понимал, что это рискованно. Все они были уничтожены несколько месяцев назад.

– Господи, Мириам, наконец-то хорошие новости.

– А то, что я осталась жива, это плохая новость?

– Мы просто с ума сходили, разыскивая этот диск…

– Ладно, я тебя поняла.

– Мне очень жаль Адама. Это просто ужасно.

– Хватит, – оборвала его Мириам. – Мне некогда.

И повесила трубку.

Данкомб опустил телефон в карман, сжал кулаки и, посмотрев в потолок, произнес:

– Есть!

Когда он пришел на кухню, чтобы сообщить эту радостную новость Питеру, того уже и след простыл.

Мириам, сидевшая на краю кровати в тайной комнате, бросила телефон на атласную простыню. Потом легла, завернувшись, как в кокон, в холодное белье. Свернувшись клубочком, она наконец разрешила себе поплакать.

Но слезы так и не появились. Казалось, Мириам должна была испытывать какие-то чувства: гнев, горе, ярость или печаль. Но она не ощущала ничего, кроме облегчения.

Довольно странно для такой эмоциональной натуры.

И все же это было так – облегчение и… чувство свободы. Она освободилась от Адама со всеми его фокусами. От его бывшей жены, которая вечно совала нос в их дела. Звонила, посылала ему сообщения. Эта штучка никак не хотела его отпускать.

Теперь она свободна и от Люси с ее чокнутой девчонкой. Мириам знала, что дочка Адама всегда осуждала ее. А уж эта Кристал, помешанная на комиксах. Но Адам любил свою внучку, тут уж ничего не поделаешь. Разрешал Люси привозить ее всякий раз, когда нужно было за ней присмотреть, но всегда тщательно запирал тайную комнату. Девчонка и без того с приветом, а если бы попала туда, то могла бы совсем свихнуться.

Теперь, когда Адам умер, можно послать их подальше. Продать дом и уехать из Промис-Фоллса. В теплые края. Здесь чертовски холодно зимой. В прошлом году выпало четыре фута снега. Кому это нужно? Полученное наследство позволит перебраться в Сан-Диего или Лос-Анджелес.

Мириам надеялась, что на первое время хватит. Правда, в последнее время Адам был весьма озабочен своим финансовым положением, но скрывал, насколько плохи дела. Он осаждал издательства в надежде заключить контракт на новую книгу.

Мириам наконец расплакалась. Возможно, к этому ее подтолкнули невеселые мысли о наследстве.

Уткнувшись в подушку, она судорожно рыдала, завывая, как раненый зверь. Но не от горя. От облегчения. Теперь у нее был шанс начать новую жизнь. И ее захлестнула волна эмоций. Через несколько минут рыдания прекратились. Им на смену пришло изнеможение, и Мириам задремала.

Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Раньше Мириам никогда не спала на этой кровати. Она предназначалась для другого.

Надо пойти в спальню и выспаться по-человечески. А обдумать все можно и завтра. По правде говоря, она никогда не любила эту комнату. Да, здесь они круто развлекались, но с нее уже хватит.

Откинув простыню, Мириам спустила ноги с кровати, нащупав пальцами лохматый ковер.

Кто-то стоял в дверях.

– Господи, как ты меня напугала!

– Но я звонила.

– Я не слышала.

– Тогда я вошла сама и застала тебя здесь. Долго смотрела, как ты спала.

– Убирайся. Я сыта тобой по горло. Чего тебе надо?

– А ты как думаешь? Неужели не догадываешься?

– Иди отсюда.

– Он сказал, что, если с ним что-нибудь случится, я должна прийти сюда. Он мне кое-что оставил. И рассказал, где искать.

– Где? Здесь? Какой-нибудь позолоченный хрен?

– Нет, не здесь. Ты сама знаешь. Оно у тебя.

– Проваливай!

– Я не уйду, пока ты мне не отдашь.

– Я сказала, иди отсюда!

Оттолкнув незваную гостью, Мириам выскочила из комнаты. На лестнице та попытался схватить ее за лодыжку.

– Я хочу получить то, что принадлежит мне!

– Убирайся к чертовой матери! – завопила Мириам.

Ее преследовательница догнала ее и схватила за волосы, пытаясь остановить.

Потеряв равновесие, Мириам пошатнулась, попыталась схватиться за перила, но промахнулась и рухнула вниз.

Что-то громко хрустнуло.

Голова Мириам ударилась о нижнюю ступеньку, тело неуклюже распласталось на лестнице.

– Нет! Господи, только не это! Ты ведь жива? Жива?

Но молчание Мириам говорило об обратном.

Глава 45 Кэл

Пожарный Дарелл разрешил мне пройти в квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи. Она не пострадала, хотя там стоял едкий запах. Газ был отключен, так что готовить было нельзя – впрочем, я никогда этим и не занимался. Электричество тоже вырубили.

Я бросил в дорожную сумку кое-какую одежду, взял на кухне полиэтиленовый пакет и положил туда зубную щетку, пасту и с полдюжины других мелочей. А в рюкзак сунул белье и лишнюю пару носок. Все это заняло не более трех минут.

Перед отходом сообщил полиции обо всем, что видел, хотя сведения эти были довольно скудны. Я неплохо разбираюсь в машинах, но отличить внедорожник «форд» от внедорожника «шевроле», тем более сбоку и на ходу, не в силах. Я только заметил, что он был черный, с заржавленной нишей заднего шасси. Судя по тому, как громко тарахтел двигатель, модель была довольно старая. Коктейль Молотова бросил белый блондин лет двадцати с небольшим.

И еще я вспомнил, как он крикнул: «Грязный террорист!»

Мне было жаль Намана. Когда приехали пожарные машины, огонь уже плясал на книгах, доставая до потолка. Однако пожарные сумели быстро все залить водой, так что здание не пострадало. Магазин выглядел ужасно, но стены уцелели полностью. Наман, отказываясь верить своим глазам, скорбно созерцал мокрые обгоревшие книги.

– Мне конец, – сказал он, когда я вошел с набитым рюкзаком.

– Ничего подобного, – возразил я. – Здесь все уберут, и ты снова откроешься.

– Вода протекла в подвал, а там сотни книг. Они наверняка испорчены. Теперь здесь будет не «Книжный магазин Намана», а «Лавка подержанных книг».

Я не нашелся, что ответить. Только сказал:

– Это какие-то подонки, Наман. Не все же здесь такие.

Наман медленно повернул голову.

– Ты так думаешь? Считаешь, что этот парень один здесь такой? И проблемы расизма не существует? Ты очень ошибаешься.

– Извини.

– Я все время это чувствую, кожей ощущаю. Да, меня еще не поджигали, но, думаешь, я не знаю, что говорят за моей спиной? Как ты думаешь, сколько лет Наман живет в Америке? Больше сорока. Я американец. – Он махнул рукой в сторону улицы. – Я учил их детей. Возился с ними, помогал, плакал вместе с ними, старался сделать из них достойных граждан. Я всегда платил налоги. Посылал коробки с книгами нашим солдатам в Ирак и Афганистан. И вот благодарность. Я – террорист. Как прикажешь относиться к городу, которому ты посвятил всю жизнь, а взамен получил вот это?

Он посмотрел на меня в упор, но я выдержал его взгляд.

– У тебя есть номер моего сотового. Звони, если понадобится помощь. Хорошо?

Наман не ответил. Отвернувшись, он поднял мокрый обгоревший «Синий молот», который читал перед пожаром.

Я решил переночевать у своей сестры Селесты. Неизвестно, сколько продлится ремонт у Намана, так что, скорее всего, придется жить в мотеле. Хотя Селеста столько раз предлагала поселиться у нее, но ее муж Дуэйн не был в восторге от этой идеи. Ведь я буду платить за постой, а для них сейчас это хорошее подспорье. Дела у Дуэйна идут из рук вон плохо.

Припарковавшись рядом с их домом, я взял рюкзак и пошел к входной двери. Хотел постучать, но вдруг увидел в окно Селесту с Дуэйном, сидящих рядом на диване. Она обняла его, и я сначала подумал, что они хотят заняться сексом – весьма трогательно для такой немолодой супружеской пары.

Но потом я понял, что происходит нечто другое. Дуэйн сидел, сгорбившись, с низко опущенной головой. Он плакал.

Заметив мою тень на стекле, Селеста посмотрела в окно и заметила меня. Шепнув что-то мужу, она пошла открывать дверь.

– Извини, – сказал я. – Я хотел постучать, но увидел вас в окно…

– Ничего страшного. А почему ты с рюкзаком?

– Не обращай внимания.

– Ты хочешь у нас переночевать?

– В книжном магазине случился пожар. Какие-то мерзавцы бросили в окно коктейль Молотова.

– Как?

Я объяснил, что взбрело в голову идиотам во внедорожнике.

– Ты можешь пожить у нас.

– Нет, не стоит. Похоже, у вас проблемы.

Сестра отвела меня в дальний конец крыльца, подальше от двери.

– Он совсем раскис.

– Я вижу.

– Да и мне не сладко. Не знаю, как мы будем платить по счетам. Ну, ладно, постараемся справиться. Хорошо, что у нас нет детей. Иначе мы не смогли бы прокормить столько ртов. А так нас только двое – как-нибудь прорвемся. Я пытаюсь убедить в этом Дуэйна, но он меня не слушает. Совсем упал духом. Переживает, что не может быть мне опорой. Прямо извелся весь.

– У меня есть деньги.

Селеста положила мне руку на плечо.

– Кэл…

– Нет, правда, у меня кое-что имеется. Достаточно, чтобы поддержать вас пару недель.

Сестра поднялась на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

– Ты хороший брат. Я в тебе никогда не сомневалась.

– Если я чем-то могу помочь…

Дверь открылась.

– Что здесь происходит? – спросил Дуэйн.

– К нам заскочил Кэл.

Дуэйн посмотрел на рюкзак, стоявший на крыльце.

– Что это, черт побери? Ты хочешь у нас поселиться?

– Нет, – поспешил успокоить его я.

Он уже вытер слезы, но на щеках были видны их следы.

– У меня что, мало проблем? Не хватает еще постояльцев?

– Дуэйн, ради бога, – взмолилась Селеста.

– Кэл, я знаю, тебя здорово тряхануло. То, что случилось с твоей женой и сынишкой, не пожелаешь и врагу. Я тебе сочувствую. Но, видишь ли, у нас свои проблемы. Нам не до тебя, а ты все время здесь толчешься.

– Заткнись! – взвилась Селеста. – Прекрати немедленно.

– Все в порядке, – успокоил ее я.

Потом поднял рюкзак и пошел к машине.

– Вот и молодец, – сказал мне вдогонку Дуэйн.

Я вспомнил, что по дороге в Олбани есть мотель, но когда туда приехал, оказалось, он не работает. На фанерных листах, которыми были заколочены окна, краской было выведено «Закрыто».

Тогда я решил попытать счастья в «Уолкотте». Оставив машину под козырьком, я вошел внутрь. К моему удивлению, отель был набит под завязку. Раньше у них всегда были свободные номера, но сейчас в одном крыле шел ремонт.

– Последний номер занял мужчина, который потерял кредитки, – сообщил портье. – Но у него было полно наличных.

Черт!

Можно поискать что-нибудь поближе к Олбани. Но туда придется ехать чуть ли не час. Был еще один вариант. Я позвонил Люси Брайтон. Она сразу же ответила.

– Да?

– У меня к вам просьба. Случился пожар и…

– Что?

Я объяснил ситуацию.

– Вы можете дать мне полчаса? – спросила она. – Я подготовлю гостевую спальню.

– Конечно. Большое спасибо.

У меня как раз оставалось время, чтобы поужинать. Пара крекеров с сыром вряд ли в этом помогут.

Люси уже ждала меня и сразу открыла дверь. Я ожидал увидеть ее в пижаме или ночной рубашке, но она была одета, причем лучше, чем утром. Черная кофточка с глубоким вырезом и джинсы в обтяжку.

– Вы моя спасительница, – проговорил я. – Извините, что не даю вам спать.

Люси стала расспрашивать, и я рассказал ей о случившемся.

Она предложила сварить кофе, но меня клонило в сон, и я отказался.

– Я вам подготовила комнату, – тихо сказала Люси.

Кристал, видимо, уже спала.

– Ваша дочка преподнесла мне сюрприз.

– Что такое?

– Графический рассказ. Я его еще не смотрел, но обязательно прочту.

– Вот негодница, – чуть не прослезилась Люси. – Вы знаете, что она очень редко дарит свои рисунки?

Этого я не знал.

– Вы ей понравились. Она чувствует, что вы хороший человек. Поэтому и подарила вам свои картинки. Кристал постоянно уходит в себя, но иногда вдруг протягивает руку дружбы. Как вам, например.

Мы поднялись наверх, и Люси показала мне мою спальню. Комод был завален картонными коробками с папками. Такие же стояли на полу, но Люси проложила между ними дорожку, чтобы я не споткнулся, идя в темноте в туалет.

– Извините за беспорядок, – сказала она, указывая на коробки. – Этой комнатой долго не пользовались, вот она и превратилась в свалку.

Мы стояли у двуспальной кровати, почти касаясь друг друга.

– Не беспокойтесь об этом.

– Ванная рядом, но на втором этаже она только одна. И если там занято, можете воспользоваться той, что на первом. В подвале есть туалет, но душ только здесь. Извините за подробности.

– Все в порядке, – заверил я Люси, кладя на кровать сумку. – Благодарю вас.

– Сумка у вас маленькая. Если вы что-то забыли, можете воспользоваться тем, что есть в ванной. Каждый раз, когда мы идем к стоматологам, они вручают нам новые зубные щетки. У меня уже целая дюжина нераспечатанных. Так что если вам нужно…

– У меня есть своя.

– Вот только крема для бритья у меня нет. Есть только женский. Наверно, он такой же, только в розовой баночке.

Я положил ей руки на плечи.

– Не беспокойтесь.

Губы у нее задрожали.

– Наверно, многие осуждали отца, но я его любила.

Я промолчал.

– Да, любила. Отец все-таки. Конечно, он был непростым человеком, но нас с Кристал любил. Хотя и по-своему. Адам Чалмерс ведь умел притворяться. Вы понимаете, о чем я?

– Вполне.

Люси прикрыла дверь.

– Не хочу разбудить Кристал.

– Правильно.

– Но он многому меня научил. Например, умению постоять за себя. Я мать-одиночка и по натуре боец. Когда мой брак затрещал по швам, можно было спасти его, как-то подлатать, но я предпочла расстаться. Не могла так дальше продолжать даже ради Кристал. Не хотела, чтобы она училась малодушию. Терпеть и быть несчастной – значит сдаться и загубить свою жизнь.

– Ваш отец, похоже, ни в чем себе не отказывал.

– Вы имеете в виду ту комнату?

– Хочу сказать: он делал что хотел и презирал любые условности. Но я ему не судья. Это просто мое мнение.

Люси задумалась.

– Иногда мне кажется, что он был в какой-то степени психопатом, но довольно безобидным. Я где-то читала, что многие успешные бизнесмены имеют отклонения в психике. Они не считаются с людьми, подминают их ради своих целей и поэтому достигают успеха. И то же самое с политиками.

Люси слегка дотронулась до моей груди.

– Но ты не такой, – сказала она. – Ты способен на чувства.

После смерти Донны у меня не было женщин. Целых три года.

– Люси, я…

– Ничего не говори. Просто обними меня.

Я так и сделал. Она задрожала, словно мои пальцы были сделаны изо льда.

Она подставила мне губы, но для этого ей пришлось встать на цыпочки. Так что мяч, как говорится, был на моей стороне.

Мне хотелось ее, но чувство вины не оставляло. К тому же я боялся.

Последние двадцать лет мне достаточно было только одной женщины, и я не ходил налево, даже когда представлялась такая возможность. За это время мы с Донной отлично изучили друг друга, знали все желания и ритмы партнера. Без ненужных слов. Вы скажете, что это превратилось в рутину? Нет, то была гармония, которой мы наслаждались все эти годы, за исключением последних двух месяцев, когда пережитое горе отдалило нас друг от друга. Если бы мы знали, что ждет нас впереди…

Нет, я не мог пройти через все это снова. Боялся близости с другими женщинами, потому что не знал, как они поведут себя в постели. Но, возможно, пора вспомнить слова, сказанные мной Селесте: жизнь не закончилась, и надо идти вперед.

– Я вижу это по твоим глазам. В них столько боли, – прошептала Люси.

Я поцеловал ее и прижал к себе так сильно, словно хотел слиться с ней в одно целое. Но сразу же отпустил, опасаясь, не делаю ли ей больно.

Что будет дальше? Мы переспим и разойдемся? Или один из нас сразу же разорвет отношения, сказав: это было ошибкой, минутным увлечением, лекарством от одиночества, которое все равно не спасет? А потом Люси тихо выскользнет из комнаты, закрыв за собой дверь, и на этом все кончится?

Она стала расстегивать на мне ремень. Сев на край кровати, мы скинули с себя одежду, сбросили туфли и после довольно неуклюжих объятий оказались под одеялом. Она шепнула, что мы должны вести себя тихо. Чтобы не разбудить Кристал.

Позже Люси ушла в свою комнату, чтобы утром Кристал не застала нас вместе.

А я заснул как убитый.

Глава 46

Был уже час ночи, когда Дуэйн Роджерс вышел из «Найтса», обшарпанного бара на Проктор-стрит, существовавшего там с незапамятных времен, и вытащил из кармана пачку сигарет. Он давно бросил курить, но в последние две недели вернулся к этой вредной привычке. Это успокаивало, хотя и ненадолго. Скорее его привлекал сам ритуал: снять целлофан, постучать пачкой по кулаку, чтобы выскочила сигарета, сунуть ее в рот, чиркнуть спичкой, поднести огонек к сигарете и смотреть, как от нее поднимается дымок.

Последнее время он стал много пить. А что еще делать, когда прижмет? Селесте он говорил, что идет прогуляться и подышать. Ему было стыдно, что сегодня он разревелся как баба. Да еще и шурина принесло, который видел все это через окно. Дуэйн не сдержался и налетел на него, как последний осел.

Когда тот ушел, Селеста устроила мужу сцену. Но Дуэйн же не знал, что у парня сгорела квартира.

Надо было обойтись с ним помягче.

Он сказал Селесте, что пойдет и подумает о своем поведении, умолчав, что и без того собирался в город. Там у него были кое-какие планы.

Не пробыв в баре и пяти минут и не заказав даже пива, Дуэйн вышел на улицу. Перед этим он поздоровался с парой знакомых и дружески помахал бармену.

– Ты сегодня видел Гарри? – спросил он его.

– Нет, он не заходил.

– Если увидишь, скажи, что приходил Дуэйн.

– Ладно.

Выйдя на улицу, Дуэйн закурил и стал ждать.

Он стоял там не один. У фонарного столба обнималась молодая парочка. Трое мужчин обсуждали, что лучше: автогонки или скачки. Из бара выходили посетители, и на их место приходили новые.

Проктор-стрит тянулась с небольшим уклоном с севера на юг. Мальчишкой Дуэйн катался по ней на скейтборде – поздно ночью или рано утром в воскресенье, когда она была практически пуста.

Посмотрев в сторону севера, он увидел, что там что-то движется, но это был явно не скейтбордист.

Городской автобус с панорамным передним окном.

Но так поздно эти автобусы не ходили, во всяком случае, сейчас. Раньше они курсировали по городу до закрытия баров, но потом городские власти урезали бюджет, и после одиннадцати транспорт уже не ходил.

Но этот автобус вряд ли набрал бы пассажиров. Он горел. Внутри него бушевало пламя, с обеих сторон вырываясь из окон.

Автобус, словно сверкающая комета, летел по Проктор-стрит, постепенно увеличивая скорость. Улица была прямая, как линейка, но он двигался под небольшим углом, угрожая врезаться в припаркованные у тротуара машины.

Дуэйн прирос к месту, завороженный феерическим зрелищем, а автобус подъезжал все ближе.

Мужчины, обсуждавшие преимущества скачек перед гонками и наоборот, раскрыв рты, смотрели на приближавшийся огненный шар.

– Черт! – завопил один из них.

– Что за хрень! – подхватил другой.

Когда автобус проезжал мимо бара, стало видно, что за рулем никого нет. Не было там и пассажиров.

Потом в свете фонаря стало видно, что на задней стенке этой пылающей ракеты, под окном, нарисовано огромное число 23.

– Смотри-ка, это он! – сказал молодой человек, обнимавшийся с девушкой.

– Кто? – спросила она.

– Тот парень, о котором говорили копы! Мистер Двадцать Три!

Автобус зацепил несколько машин, парковавшихся на другой стороне улицы, приведя в действие их сигнализацию, но на его скорости это никак не отразилось.

Недалеко был перекресток, и горящий автобус, смяв две машины, врезался в витрину цветочного магазина.

– Вау! – произнес Дуэйн.

Услышав грохот, из бара выскочили посетители.

– Что случилось, черт побери? – спросил один из них.

– Автобус! По улице ехал горящий автобус! Вот это номер! – объяснил Дуэйн.

На тротуаре собралась целая толпа. Бар опустел. На противоположной стороне из ночной закусочной стали выбегать люди.

Парень, заметивший на автобусе номер, стал кричать:

– В нем, наверное, бомба! Это тот тип, который взорвал кинотеатр!

Схватив свою девчонку за руку, он пустился наутек.

Остальные озадаченно переглядывались, словно советуясь друг с другом, что делать дальше. Они разрывались между двумя желаниями: подойти поближе и посмотреть на автобус, пламя из которого уже перекинулось на магазин, или поскорее унести ноги.

Некоторые бросились бежать.

Дуэйн услышал, как кто-то бежит по улице, и обернулся. Рядом с ним остановился мужчина лет тридцати, совершавший спортивную пробежку.

– Черт, что здесь происходит? – спросил взмокший бегун у Дуэйна.

– Я просто обалдеваю, – ответил тот. – Он промчался мимо, как космическая ракета.

Потом присмотрелся к бегуну.

– Лицо у вас знакомое. Я вас знаю?

– Вряд ли.

– Вы позавчера были в баре, кидались там на всех.

– Да, точно. Я немного перебрал. Извините, если я вас задел. Вас как зовут?

– Дуэйн.

– Простите, Дуэйн. А я Виктор.

– Привет.

Виктор Руни посмотрел в сторону горящего автобуса. В его взгляде читалось что-то похожее на восхищение с оттенком благоговейного страха.

– Да, такое нечасто увидишь.

Глава 47

Дерек Каттер поставил будильник на шесть утра, но проснулся сам за пять минут до звонка. Через жалюзи в комнату проникал утренний свет. Он сразу же вскочил, хотя мог поваляться еще пять-десять минут.

Дерек нервничал. И удивлялся самому себе.

Марла Пикенс пригласила его позавтракать с ней и ее десятимесячным сыном Мэтью. Теперь, как выяснилось, Мэтью был одновременно и его сыном.

Дерек никак не ожидал, что у него объявится сын. Не ожидала этого и Марла.

Чуть больше года назад он узнал, что станет папашей, но тогда это ничуть его не обрадовало. Скорее испугало. Он познакомился с Марлой в пабе колледжа Теккери. Пару раз пригласил ее на свидание и несколько раз переспал. И хотя он знал, что от этого бывают дети, известие, что Марла беременна, повергло его в шок.

Он не хотел никаких детей и не представлял, что вообще с ними делать. О планах Марлы ему было известно лишь то, что она собирается рожать.

Несколько месяцев Дерек изводился, а потом узнал, что ребенок умер при рождении.

Он был потрясен. Еще несколько месяцев назад он бы втайне радовался этой потере. Рыбка сорвалась с крючка. Проблема решена. Дело закрыто.

Но потом он вдруг почувствовал себя обделенным.

Мой сынишка умер.

Правда, это оказалось не так. Теперь все знают, что мать и врач обманули Марлу, сказав, что ребенок не выжил. И через десять месяцев она получила своего малыша.

Но безоблачного счастья не получилось. Матери и доктора больше не было в живых, а саму Марлу здорово потрепало. Она долго отказывалась верить, что ее мать покончила с собой, прыгнув в водопад. Сейчас она с Мэтью жила у отца, и к ней регулярно наведывались из местных органов опеки.

Все считали, что ей надо заарканить Дерека.

Даже его родители.

И это был хороший знак.

Дерек ожидал, что его предки, Джим и Эллен, будут на него наезжать. Ты еще учишься, работы нет, а ребенка заделать сумел. О чем ты думал, расстегивая штаны? Ну, и все такое прочее.

Но на деле вышло по-другому.

Они его вообще не пилили. Отец сразу же заявил, что нельзя убегать от ответственности, надо поступить по-мужски и признать ребенка своим. Самое удивительное, что этот малыш соединил его родителей, которые разошлись несколько лет назад.

Они почувствовали себя дедом и бабкой. И решили, что в этом статусе лучше находиться вместе. Несколько раз Джим и Эллен ужинали вдвоем. Дважды ходили к Пикенсам, чтобы посмотреть на ребенка. Покупали ему все, что нужно: пеленки, одежду, детские книжки.

Джим поинтересовался, не хочет ли сын поработать в отцовском ландшафтном бизнесе.

И Дерек согласился.

Так что сегодня утром он чувствовал подъем. События двухдневной давности были еще свежи в памяти, но больше не угнетали его. Он побежал в душ, оделся и в семь часов уже вышел из дома. Машины у него не было, но Джил Пикенс, отец Марлы, предложил за ним заехать.

Он уже ждал Дерека у дома.

По дороге они почти не говорили. Дереку казалось, что, глядя на него, Джил невольно думает: «Этот паразит обрюхатил мою девочку». К тому же нельзя ожидать особой разговорчивости от человека, у которого недавно погибла жена, оставив его с кучей проблем.

Когда они подъехали к дому Пикенсов, на пороге их встретила Марла с Мэтью на руках.

– Вы как раз вовремя. Его пора кормить.

Дерек последовал за ними на кухню.

– Подержи его, пока я приготовлю завтрак, – сказала Марла, передавая ему ребенка.

Дерек прижал сына к груди, поддерживая его за спинку.

– Я чувствую, как у него сердечко бьется.

– Вот и хорошо.

Мэтью стал тихонько гукать.

– Похоже, он подрос за две недели, – заметил Дерек.

– Само собой. А вы хорошо смотритесь вместе.

У Дерека зазвонил сотовый.

– У кого это? – спросила Марла.

– У меня. Не знаю, кого разобрало в такую рань. Подержи его.

Он отдал Мэтью Марле и вытащил телефон из кармана джинсов. Увидев на экране имя, он удивился.

– Кто это? – спросила Марла.

– Джордж Лидекер. Только это его домашний номер, а не сотовый. Странно, он никогда не звонит с домашнего.

Телефон продолжал звонить.

– А кто этот Джордж Лидекер?

– Один идиот. Позавчера вечером, когда мы ехали в тот кинотеатр, он стрелял по дорожным знакам.

Телефон все не унимался.

Вздохнув, Дерек принял вызов:

– Алло?

Но это был не Джордж. Говорила женщина, причем настолько громко, что Марла могла слышать каждое слово.

– Это Дерек? Дерек Каттер?

– Да.

– Это Хилари Лидекер, мать Джорджа. Он у вас?

– Нет.

Почему вдруг Джордж должен быть у Дерека в такую рань? Хотя такое вполне возможно. Джордж иногда так напивался, что оставался у приятелей и являлся домой только утром.

– Я уже всех его знакомых обзвонила. А ваш номер нашла в его счете за сотовый. Кому я только не звонила! – В голосе женщины звучало отчаяние. – Вы уверены, что он не у вас?

– Конечно. Я его уже два дня не видел.

– Мы все должны были лететь к родственникам. В пять пришло такси, чтобы отвезти нас в аэропорт. Сначала мы думали, что он где-то загулял и не явился домой. Мы опоздали на самолет. Теперь придется заказывать новые билеты.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Вчера вечером за ужином. Он сказал, что пойдет прогуляться, а я попросила его вернуться пораньше, ведь у нас ранний рейс. Мы все должны были лететь в Ванкувер к родственникам моего мужа. Я предупредила Джорджа, что такси придет к пяти, и он обещал вернуться пораньше. Но сына до сих пор нет, и его телефон не отвечает…

– Я уверен, он объявится. Вы же знаете Джорджа. С ним наверняка все в порядке. Вы правильно сказали. Он пошел на вечеринку, немного перебрал и заснул в гостях. Жаль, конечно, что у вас все сорвалось.

– Остается надеяться, что он не влип в какую-нибудь историю, – вздохнула Хилари Лидекер.

Глава 48

Барри Дакуорт, конечно, не ожидал, что ему подадут яичницу с беконом или жаркое. Дома его редко баловали подобными вещами. Так вкусно поесть он мог только в закусочной, где кормили чудесной жирной едой.

Но жалкий тост с грейпфрутовым соком? Это уже слишком.

– Морин, нам надо поговорить, – сказал он жене.

Она пила кофе, бегло просматривая новости на своем планшете.

– Ты чем-то недоволен? Я же разрезала грейпфрут пополам и разделила на дольки, чтобы сок не попал тебе в глаза. И побрызгала на него подсластителем, чтобы он не горчил. Не сахаром же его посыпать. Это вредно, ты сам знаешь.

– А что это за тост? Он вообще ни на что не похож.

– Это зерновой хлеб, – объяснила Морин, не отрываясь от планшета. – Ты только посмотри, что творится.

– На корке какие-то семечки. Я что, певчая птичка?

Морин подняла на мужа глаза.

– Ты зачем их отковыриваешь?

– Мне они не нравятся.

– Я же намазала хлеб маслом. Для вкуса. Чтобы тост был не слишком сухим. Ты так возмущаешься, словно тебя посадили на хлеб и воду.

– Я хочу свой обычный тост.

– Кто бы сомневался. Лучше посмотри сюда, если до сих пор ничего не знаешь.

– О чем?

– О горящем автобусе. Кто-то снял все на телефон.

Дакуорт сделал знак рукой. Морин повернула к нему планшет.

– Нажми на стрелку.

– Я знаю, как запускать видео.

Дакуорт постучал по экрану и стал смотреть, как пылающий автобус несется по улице, врезается в машины и в конце концов разносит цветочный магазин.

– Господи, да я же там покупал тебе цветы.

– И совсем недавно.

– Закончилось. А как снова запустить?

– Нажми на маленькую круглую стрелочку.

– Есть. А теперь остановим вот здесь…

Изображение застыло на том месте, где автобус уже проехал мимо снимающего.

На его задней стороне было отчетливо видно внушительное число 23.

– Ты только посмотри на это, – бросил Дакуорт, поворачивая экран к жене.

– Да, вижу.

– Видишь номер сзади?

– Да. Он опять взялся за свое, – покачала головой Морин.

Барри снова посмотрел на экран.

– Это явно какое-то послание. Но чего он добивается, черт бы его побрал?

Дакуорт безнадежно покачал головой.

– Похоже, это подготовка.

– К чему?

– Не знаю. Но…

У него зазвонил сотовый.

– Детектив, это полицейский Джилкрист.

Тед Джилкрист. Дакуорт помнил, что, когда обнаружили тело Розмари Гейнор, он очень толково опрашивал Дэвида Харвуда, его кузину Марлу Пикенс и Билла Гейнора. Хороший полицейский.

– Вы насчет автобуса? Я сам только что узнал.

– Нет, сэр. Я по другому поводу. Решил позвонить прямо вам.

– О’кей.

– Я делал обход и заметил, что дверь в одном из домов приоткрыта. Решил заглянуть. Позвонил, но никто не вышел. Сначала думал: просто забыли закрыть, уходя на работу, но оказалось все не так.

– Что там случилось?

– Когда я вошел, то увидел: на лестнице лежит женщина. Похоже, она сломала шею.

Дакуорт почувствовал себя как спущенная шина. В этом городе слишком много всякого дерьма.

– Адрес?

Широко расставив ноги в полицейских ботинках, Барри Дакуорт завис над телом Мириам Чалмерс, втайне ругая себя последними словами.

Он должен был прийти сюда вчера и допросить эту женщину. Но тогда ему казалось более важным поговорить с Питером Блэкмором, мужем Джорджины, которая оказалась в машине Адама Чалмерса. Плохие новости надо сообщать лично.

Для Мириам новости были не лучше, но ей уже кто-то сообщил о смерти мужа. Это стало ясно после ее звонка брату, которому Дакуорт едва не предъявил для опознания тело Джорджины Блэкмор. Поэтому идти к Мириам не было особой необходимости. К тому же он так устал и думал лишь о том, как добраться до собственной постели.

Все это отговорки. Приди он сюда вчера вечером, такое могло не произойти. Вероятно, он успел бы спасти ее от смерти. В крайнем случае узнал бы, что она в опасности.

А теперь уже поздно.

– Кто-то проник в дом? – спросил он у Джилкриста, стоявшего наверху лестницы, ведущей в подвал.

– Никаких признаков. Я проверил все окна и двери.

Дакуорт изучал угол падения тела, пытаясь определить, как она сумела так упасть: голова внизу, ноги на пять ступенек выше.

– Споткнулась? – предположил Джилкрист.

– Вряд ли. Если она поднималась наверх и оступилась, то опрокинулась бы назад. Если же спускалась, тогда, споткнувшись, упала бы лицом вниз. Мне кажется, Мириам поднималась, но ее кто-то толкнул или потянул вниз.

– Понятно.

Рядом с лестницей Дакуорт заметил комнату, в которой горел свет. Вместо двери там был шкаф с книгами, отодвигавшийся в сторону.

Он заглянул в проем.

– Полицейский Джилкрист!

– Да, детектив?

– Вы это видели?

– Да, сэр.

– А почему ничего не сказали?

– Я сначала хотел, а потом подумал, что лучше вы сами все увидите. Тогда вас так же ошарашит, как и меня. Откровенно говоря, я даже не знал, как все это описать. Такое надо видеть самому. А я пока еще разок обойду дом.

Дакуорт взглянул на фотографии, развешанные по стенам. Огромных размеров кровать, лохматый ковер, атласное постельное белье, на котором явно кто-то лежал, завернувшись в простыню.

Тематика помещения наводила на мысль, что Мириам Чалмерс подверглась сексуальному насилию. Дакуорт еще раз посмотрел на тело. Одежда была в порядке.

Но более точную информацию даст судмедэксперт.

Дакуорт посмотрел наверх, где только что маячил Джилкрист.

– Вы звонили Ванде? – крикнул он.

– Звонил, – отозвался тот. – Я здесь кое-что нашел.

Дакуорт не двинулся с места. Снова переступать через тело ему не хотелось. Он ждал.

Джилкрист снова появился на лестнице. В руках у него был какой-то белый прямоугольничек. Похоже, визитная карточка.

– Вот и разгадка. Кэл Уивер ведь раньше работал в полиции?

Глава 49 Кэл

Когда в кухню вошла Кристал в пижаме, я украдкой бросил взгляд на ее мать. Сидя за столом с чашкой кофе в руках, мне вдруг представилось, как это выглядит со стороны. Чужой мужчина – хотя мы с Кристал уже встречались – завтракает на их кухне.

Но девочка даже не взглянула на меня. Она была полностью поглощена рисованием. Держа в левой руке подложку, Кристал что-то выводила на бумаге.

Отодвинув локтем стул, девочка присела к столу.

– Кристал, ты помнишь мистера Уивера? – спросила Люси, ставя перед дочерью стакан апельсинового сока.

Оторвавшись от своих каракулей, девочка мельком взглянула на меня.

– Да.

– У него в доме случился пожар, и ему пришлось уйти. Поэтому я разрешила ему переночевать у нас в гостевой комнате.

В глазах Кристал вспыхнул интерес.

– А большой был пожар?

– Моя квартира не пострадала, но вся пропахла дымом.

– А кто-нибудь сгорел?

Я покачал головой:

– Нет.

Люси поставила на стол плошку с сухими колечками.

– На чем это ты рисуешь? – спросила она.

– На бумаге.

Взяв у дочери подложку, Люси перевернула верхний листок и поморщилась.

– Кристал, это же счет за электричество.

– Только с одной стороны. А обратная совсем чистая.

– Сколько раз тебе можно говорить…

Люси вдруг осеклась. Возможно, не хотела в моем присутствии давать дочери нагоняй.

– Пожалуйста, не делай этого.

Кристал обернулась ко мне:

– А тот графический рассказ, который я вам дала, тоже сгорел?

– Нет. Он у меня в машине.

– Вы его прочли?

– Нет еще. Но собираюсь. Когда прочту, обязательно скажу тебе свое мнение.

Кристал переключилась на свои колечки. Отправив в рот полную ложку, она стала сосредоточенно жевать.

– Поторопись, – подстегнула ее мать. – Ты и так уже проспала.

– Я проснулась ночью, а потом не могла заснуть.

– Это плохо.

Я понял, что мне надо закругляться, и, допив залпом кофе, поднялся из-за стола.

– Мне пора. Поеду посмотрю, как там моя квартира. Спасибо за все. Рад был увидеть тебя, Кристал.

– Подождите. Я только отправлю Кристал в школу, – остановила меня Люси.

Вероятно, она хотела поговорить со мной наедине, что вовсе не удивительно после ночи, проведенной вместе. Однако меня до сих пор терзали сомнения. Люси мне нравилась, даже очень. Поначалу нерешительная и осторожная, она быстро закипела страстью, стала напористой и смелой. Люси сразу же захватила инициативу, чему я был несказанно рад. Понятно, что после того, что ей пришлось пережить за последние два дня, ей хотелось утвердиться хотя бы на этом поприще.

– Ну, конечно, – понимающе кивнул я. – Еще чуть-чуть посижу.

Мое намерение вернуться на пепелище отнюдь не было предлогом для бегства. Мне предстояло подыскать новое жилье хотя бы на несколько недель и перевезти туда свои вещи. Которых у меня было раз-два и обчелся.

Я подумал о Селесте и Дуэйне – у них уж точно не поселюсь. Лучше найду мотель где-нибудь за пределами Промис-Фоллса. И, конечно, не переберусь к Люси. Видеться с ней я не прочь, но о совместном проживании пока говорить рано. К тому же Кристал вряд ли будет в восторге, если ей придется жить под одной крышей с чужим дядей.

– Давай скорей, солнышко. Ты уже опаздываешь, – поторопила Кристал ее мать.

Та загрузила в рот еще одну ложку колечек и, не выпуская из рук подложки, побежала наверх.

– Она мне нравится, – сообщил я.

Недоверчиво улыбнувшись, Люси последовала за дочкой на второй этаж. Я услышал приглушенный диалог – нет, скорее, монолог – о чистке зубов, тетрадках с домашним заданием и пакете с завтраком, который необходимо взять с собой.

Речь, вероятно, шла о коричневом бумажном пакете, лежавшем на столешнице. Через несколько минут в кухне появилась Кристал. Схватив пакет, она побежала к входной двери.

– Прочитай мой рассказ, – бросила она на ходу.

– Обещаю.

Когда в кухню вернулась Люси, мы услышали, как у двери захныкала Кристал:

– У меня шнурок развязался!

– Так завяжи его! – скомандовала Люси.

Послышалось сопенье и шарканье ногами, после чего входная дверь с шумом захлопнулась.

– Ну, наконец-то, – вздохнула Люси.

Налив себе кофе, она прислонилась к столешнице и сделала глоток.

– Мне сейчас не помешало бы что-нибудь покрепче.

Я молча улыбнулся. Только сейчас почувствовал, как мне не хватает детской возни.

– Хорошая была ночь, – произнесла Люси.

Потом, скорчив рожицу, добавила:

– Нет, мне, конечно, жаль, что у тебя сгорела квартира. Я о другом.

– Мне тоже понравилось, – ответил я, поднимаясь.

Подойдя к Люси, обнял ее за талию и привлек к себе.

Она поставила кружку на стол и, обвив меня руками, приникла к моим губам.

Так мы простояли некоторое время, пока Люси не стала расстегивать на мне ремень. На этот раз она справилась с этим лучше.

– Сегодня мне не надо идти на работу, – прошептала она. – У меня отпуск в связи со смертью родственника. Но похороны я могу организовать и потом.

Я тоже мог отложить поиски жилья.

Но тут зазвонил мой сотовый.

– Не отвечай, – шепнула она, целуя меня в шею.

– Это ты можешь не отвечать. А я не имею права.

Я отодвинулся и вытащил из кармана телефон, одновременно придерживая рукой брюки.

– Алло?

– Кэл, это Барри Дакуорт. Ты где сейчас?

Глава 50

Дэвида Харвуда разбудил телефонный звонок.

Пошарив по тумбочке, он нащупал трубку и приложил ее к уху.

– Да?

– Приступаем к делу, – скомандовал Рэндалл Финли.

– Что? К какому делу? Сколько времени, черт побери?

– Э-э… половина шестого. Этот день наступил. Я объявляю о своем намерении баллотироваться. Запускаем мотор. Я же говорил тебе, что пора.

Отбросив одеяло, Дэвид спустил ноги на пол и перебросил телефон к другому уху.

– Рэнди, послушай меня. Мы еще не готовы. Ты поступаешь необдуманно. Мы даже толком не выработали платформу. И девиза у нас нет. Нельзя начинать на пустом месте.

– Я полностью готов, – возразил бывший мэр. – У меня есть фишка, на которой можно строить предвыборную кампанию. Главное – замутить, а над остальным поработаем потом.

– Какая фишка?

– Увидишь.

– Рэнди, послушай, ты не должен держать меня в неведении. Если хочешь, чтобы я тебе помогал, дай мне такую возможность.

– У тебя она есть. Вот и действуй. Обзвони всех, кого достанешь. Телевидение, прессу, чертовых козлов из Си-эн-эн, кого хочешь. Главное – собрать всю эту шайку. Я рассчитываю на твои связи. Ты же работал в газете, должен соображать, что к чему. Соберем всех ровно в полдень в парке рядом с водопадом. Отличный фон получится.

– Если хочешь, чтобы люди пришли, надо завлечь их чем-то интересным. Одного твоего решения идти на выборы недостаточно.

Последовала пауза.

– Ладно, можешь им сказать: у меня приготовлена для них сенсация. О том, что на самом деле происходит в этом городе. Настоящая бомба. Вот поэтому я и решил баллотироваться – чтобы навести порядок.

– Этого мало. Нужно что-то еще, – настаивал Дэвид. – Конкретные факты.

– Не стоит раньше времени раскрывать карты. Это как на свидании: нажрешься виагры и кончишь еще за ужином в штаны.

Дэвид зажмурился и потер лоб.

– Я бы предпочел другую формулировку.

– Ладно, скажи им: дело касается некомпетентности нашей полиции. То, что они не могут поймать этого придурка номер двадцать три.

– Какого придурка?

– Дэвид, ты что, не смотришь новости?

– Вчера мне было некогда.

Финли рассказал ему о пресс-конференции Барри Дакуорта.

– Какой-то сумасшедший дом, – вздохнул Дэвид.

– Согласен, – с энтузиазмом произнес Финли. – Вот об этом я и хочу потолковать.

– У тебя какой-то козырь в рукаве?

«Или крапленая карта», – подумал про себя Дэвид.

– Узнаешь вместе со всеми. Но это верняк.

Дэвид вздохнул, признав свое поражение.

– Ладно, сейчас начну звонить. Только один вопрос.

– Что еще?

– Могу я встретиться с миссис Финли? Джейн, кажется?

– Зачем тебе?

– Жены всегда участвуют в предвыборной кампании. Я бы хотел обговорить с ней ее роль.

– Она мой главный советчик. Вот какая у нее роль. И говорить тебе с Джейн незачем.

И Финли дал отбой.

Дэвид положил телефон на тумбочку и обхватил голову руками.

– Плохие новости? – спросила Саманта.

Дэвид взглянул на нее.

– Извини, что разбудил.

– Ничего страшного. Я не спала. Думала о Карле. Надо бы забрать его и отвезти в школу.

Карл ночевал у Дэвида. А Дэвид – у Саманты, хотя спать ему практически не пришлось.

Накануне вечером Дэвид высказал идею поужинать вместе, выпить и немного закусить. Саманта согласилась, сказав, что с удовольствием сходит с ним куда-нибудь.

– А почему не сейчас? – спросил Дэвид.

Сэмми не решилась ему отказать. В конце концов, парень не дал похитить ее ребенка.

Дэвид попросил Арлин присмотреть за мальчишками, и она с готовностью согласилась. Те уже подружились и с увлечением играли в комнате Этана.

Около одиннадцати Дэвид взглянул на часы и сказал: «Черт!»

– Господи, я уже сто лет не ложилась так поздно, – заметила Сэмми. – Отвези меня к себе. Я заберу Карла и поеду домой.

Но пока они шли к машине, что-то произошло. Когда Дэвид открыл переднюю дверь, Сэмми повернулась к нему, и он ее поцеловал. С жадностью. И она ответила тем же.

Между ними вдруг вспыхнула та же страсть, как тогда в кухне несколько недель назад.

Прислонившись к машине, Сэмми сказала:

– Поехали ко мне.

По дороге Дэвид позвонил матери.

– Ты где? – тихо спросила Арлин. – Этану давно пора спать, но как я его уложу, когда здесь Карл.

– Пусть Карл останется ночевать.

Дэвид взглянул на Сэмми, и та кивнула.

– Ночевать? Но у него нет с собой ни пижамы, ни зубной щетки…

– Мама, постарайся решить эту проблему.

Последовало молчание.

– Хорошо. А утром ты явишься или поедешь в Мексику?

– Спасибо, мама.

Через пять минут они уже лежали в постели Саманты.

Первый раз все было лихорадочно и торопливо. Потом, через час, все происходило медленнее и нежнее. В два часа ночи они оба уже спали.

Звонок Рэндалла Финли, прозвучавший через три с половиной часа, грубо вернул их к действительности.

– Это Финли. Я помогаю вести его предвыборную кампанию. Он снова хочет стать мэром, – объяснил Саманте Дэвид.

– Никогда о нем не слышала, – заявила та.

Она приподнялась и прислонилась к спинке кровати, не потрудившись прикрыть грудь простыней.

– Он был мэром еще до твоего приезда. Отрывался, как мог, включая общение с малолетними проститутками. А сейчас Финли хочет пройтись по второму разу.

– После таких художеств?

– Для Финли это не помеха. Послушай, мне надо сделать кучу звонков. Не возражаешь, если я пойду в душ?

– Пойдем вместе, – улыбнулась Саманта.

Через сорок минут – двадцать из которых были проведены в душе – они уже выходили из дома. Дэвид пошел к машине, а Сэмми, даже не успевшая высушить волосы, стала запирать дверь. В руке у нее была сумка с одеждой и завтраком для сына.

– Ты знаешь, у меня идея. Мы могли бы хорошо провести время.

– Лучше, чем сегодня?

– Я вот подумала… нет, забудем.

– А все-таки?

– Наверно, я слишком тороплю события. Ты подумаешь, не нахальство ли это.

– Да скажи же наконец.

– Наши мальчики, похоже, подружились, и мы можем сходить куда-нибудь вчетвером.

– Конечно. Отличная идея. Куда, например?

– Ну, не знаю. В кино или даже… Ты когда-нибудь ходил в поход?

– В поход? Это с палаткой, что ли?

– Да, с палаткой, – усмехнулась Сэмми. – Со спальными мешками, комарами и костром. Все, как положено.

– Нет, в походе я не был. А вы с Карлом ходили?

– Мы пару раз были на озере Люцерн. В кемпинге «Восход».

В этот момент как раз показалось солнце.

– Надо обсудить. Наверно, это здорово.

Когда Дэвид открыл дверь машины, Сэмми спросила:

– А как мы объясним все это мальчикам?

– Взрослым необязательно объяснять свои поступки.

– Ты хочешь сказать, что Этан не будет задавать вопросов? Карл уж точно не удержится.

– Моя мать тоже, – улыбнулся Дэвид.

– Я встречаюсь с мужчиной, который до сих пор живет с родителями? – усмехнулась Сэмми.

– Это не я, а родители живут у меня. Надеюсь, это ненадолго.

Закрыв дверь, Дэвид обошел машину и сел за руль. Сэмми чмокнула его в щеку.

– Все было отлично. Ты мне нравишься. Но я не из тех, кто будет сидеть у телефона и ждать звонка. Если позвонишь – прекрасно. Не позвонишь – я все пойму и устранюсь. Так что не волнуйся.

Дэвид повернулся и посмотрел на нее:

– Я позвоню.

Сэмми просияла:

– Ладно.

– А теперь поедем за мальчиками, – сказал Дэвид и включил зажигание.

Машина рванулась вперед. Эд Нобл, сидевший в «кадиллаке» Гарнета с Иоландой, смотрел, как они уезжали.

Сладкая парочка: урод, который врезал ему по физиономии, и эта шлюховатая мамаша Карла. Самое время с ними разобраться. Убить сразу двух зайцев, причем буквально. Решить все проблемы Гарнета и Иоланды и поквитаться с этим Харвудом. Вдобавок получить те деньги, которые Гарнет собирался дать Саманте, чтобы она заткнулась.

Что за глупость он придумал. Конечно, Эду столько не отвалят, но и ему перепадет совсем не слабо.

Мальчишка вернется к деду с бабкой, и все будет тип-топ.

Разве что Эду на пару-тройку лет придется лечь на дно. Но с такими деньжатами это не проблема. Семьи у него нет, родители умерли, осталась сестра, которая, по слухам, бомжует в Питтсбурге. Но делиться с ней он не собирался. Зачем ей деньги? Чтобы сменить картонную коробку на грузовой контейнер?

Вчера в гостинице Гарнет с Иоландой вдрызг переругались. Она уговаривала мужа послушать Эда и убрать Саманту со сцены. Совсем. Но тот уперся. Стал говорить, что у них и без того куча проблем. На что Иоланда возразила: они и так по шею в дерьме, не хватало только разориться.

Гарнет побагровел. Казалось, он готов задушить жену.

Эд дал задний ход.

– Ладно, ладно, проехали.

Незаметно подмигнув Иоланде, он сказал, что ему пора сматываться. Если она подбросит его к автобусной станции или отвезет в Олбани, где он сядет на поезд и исчезнет из их жизни раз и навсегда.

– Согласна, – проворковала она.

– Катитесь оба к чертовой матери! – рявкнул Гарнет.

На стоянке Иоланда передала Эду ключи от «кадиллака».

– Давай, действуй. Гарнет потом сам будет доволен. Не волнуйся, ты свое получишь. Сейчас пойду посижу в кофейне, чтобы убить время. Пусть думает, что я и вправду отвезли тебя на станцию.

Эд взял ключи и пошел к машине, но Иоланда его остановила:

– Подожди минутку.

Она достала из сумки сверток и передала его Эду.

Сев в машину, он поехал охотиться на Саманту. Она вернулась домой около полуночи, и не одна, а с этим Харвудом. Когда прошло полчаса, Эд понял, что парень полирует свой набалдашник и, скорее всего, останется до утра. Поэтому он припарковался неподалеку и поставил будильник в телефоне на шесть утра. Когда он открыл глаза, машина Харвуда все еще стояла у дома.

Через полчаса голубки выпорхнули на крыльцо.

Он поедет за ними, посмотрит, как ляжет фишка. И будет ждать удобного случая.

Дорожная авария исключается. Гарнет изойдет дерьмом, если на его «кадике» появится хоть царапина. Есть другой вариант – не зря же Иоланда сунула ему эту штуку. Эд потрогал сверток, лежавший рядом на сиденье.

Пистолет «Ругер LCP2». Отличная штука для женщины. Легкий, без труда помещается в сумочке. Эду было без разницы, что он женский. Лишь бы стрелял.

Он вспомнил, как Иоланда сказала:

– Я все время ношу его с собой. Никогда не знаешь, на кого наткнешься.

Глава 51 Кэл

– Кто это? – спросила Люси, когда я опустил телефон в карман.

– Старый приятель, детектив из местной полиции. Хочет меня видеть.

– Зачем?

– Не знаю, – ответил я, застегивая брюки и чувствуя себя немного по-идиотски.

– Тебе нужно идти прямо сейчас?

Кивнув, я наскоро поцеловал ее.

– Я тебе позвоню, хорошо?

– Конечно. А я тогда займусь похоронами, но теперь, наверно, надо привлечь к этому и Мириам, как ты думаешь?

– Ты с ней разговаривала? Когда выяснилось, что с твоим отцом была не она?

Люси покачала головой:

– Даже не знаю, что ей сказать.

– А она тебе звонила?

Люси опять мотнула головой и плотно сжала губы.

– Я ей позвоню. После твоего ухода. Расскажу, что я успела сделать.

– О’кей. Поговорим после.

Мы пошли к входной двери.

– О господи! – простонала Люси.

Я увидел, что она смотрит на забытый Кристал пакет с завтраком. Вероятно, девочка бросила его, когда завязывала шнурки.

– Только этого не хватало. У меня и так дел по горло…

– Могу заехать к ней в школу, – предложил я.

– Нет, я не допущу…

– Но мне это ничего не стоит.

Люси сказала, где находится школа, и, усмехнувшись, добавила, что позвонит туда и предупредит о приезде к Кристал незнакомого мужчины. Я пошел к машине.

Дакуорт предложил встретиться в «Келли», закусочной в центре города. Я нашел его в кабинке, где перед ним стояли чашка кофе и тарелка, на которой, судя по красным разводам, когда-то был вишневый пирог.

Мы обменялись рукопожатиями, и я сел напротив.

– Как дела, Барри?

– Нормально, – отозвался он. Потом указал на тарелку и чуть скривился. – Утром не успел позавтракать.

– Здесь отличные пироги. А на завтрак это самая лучшая еда.

– Морин вряд ли разделяет это мнение.

– Как она?

– Прекрасно.

– А Тревор?

– Ты его помнишь? – улыбнулся Барри. – У него тоже все отлично.

– Ты как-то привел его на работу, чтобы показать, где трудишься. Но это было сто лет назад. А теперь он, наверное, вымахал под потолок.

– Да, он вырос. А как у тебя? Вернулся к нам окончательно?

– Надеюсь. Но сейчас подыскиваю себе новое пристанище. Я жил над книжным магазином, который вчера подожгли коктейлем Молотова.

Барри прищурился.

– А я об этом даже не знаю. Вот про автобус мне уже известно.

– Какой автобус?

Мы обменялись информацией. Он рассказал про номер на автобусе, а я сообщил ему, что видел пресс-конференцию, где он рассказывал о странных событиях, которые, похоже, связаны между собой.

– Как ты думаешь, то, что произошло в твоем доме, может быть связано со всем остальным? – спросил Барри.

Я на минуту задумался.

– Там никакие числа не просматривались. Просто парочка охламонов обвинила Намана во взрыве в кинотеатре, потому что у него мусульманское имя.

– Идиоты. Но я позвал тебя по другой причине…

Барри вытащил из кармана мою визитную карточку и положил ее на стол.

– У меня такие уже есть, – улыбнулся я.

– Угадай, где я ее нашел.

В Промис-Фоллсе я не раздавал их пачками. Но несколько штук успел вручить. В последний раз – бывшей жене Адама Чалмерса Фелисии. И еще одну – Мириам, когда она застукала меня у себя дома.

– Скажи сам, чтобы попусту не терять время.

– В доме Чалмерсов: Адама и Мириам. Ты их знаешь?

– С Адамом я никогда не встречался. А Мириам видел.

– Часто?

– Один раз.

– Когда?

– Барри, ради всего святого, скажи, что происходит?

Дакуорт приложился к кофе.

– Она погибла вчера вечером. Похоже, кто-то столкнул ее с лестницы, и она сломала шею.

Несмотря на все попытки сохранять хладнокровие, челюсть у меня отвалилась.

– Что?!

Барри повторил.

До меня еще какое-то время доходило.

– И ты нашел там мою карточку.

– Именно.

Я подумал о Люси. Интересно, она уже пыталась связаться с Мириам? А может быть, и вовсе решила к ней зайти? Хотя на место преступления ее в любом случае не пустят. Но она может узнать о случившемся из новостей. И будет потрясена не меньше меня.

– Мне надо кое-кого предупредить, – сказал я Барри. – Прямо сейчас.

Достав телефон, я набрал номер Люси.

– Кэл?

– Кое-что произошло.

– Что именно?

– Ты уже звонила Мириам?

– Собираюсь.

– Не делай этого. Мириам погибла.

Повисло молчание.

– Ты здесь?

Я старался не называть имя Люси в присутствии Дакуорта.

– Но подожди. Ты хочешь сказать, что это ее убило в кинотеатре? И первая версия оказалась правильной? Но ты же видел Мириам, о чем сам мне рассказывал. И вы с ней разговаривали.

– Правильно. Но это случилось позже.

– Господи, нет.

Барри поводил пальцем по тарелке, собирая крошки и остатки начинки, и с удовольствием облизнул его.

– Кэл, а как… Ее убили?

– Да. Собираюсь сообщить полиции, как я там оказался.

– А о той комнате ты им тоже расскажешь?

– Они все равно ее найдут.

– Можешь говорить им все, что считаешь нужным.

– Я позвоню тебе позже. Когда узнаю побольше.

Когда я убирал телефон, мне как раз принесли кофе. Барри стал медленно постукивать по моей карточке.

– Я сам дал ей свою карточку.

– Когда?

Я колебался. Хотя Люси и благословила меня на откровенность, я не очень-то любил открывать все карты.

– Вообще-то я могу привлечь тебя как подозреваемого. Ты был в ее доме и, вероятно, оказался последним, кто видел Мириам живой. – Барри улыбнулся. – Но ты мне симпатичен. Так что можешь ничего не скрывать. Когда ты дал ей свою карточку?

– Вчера вечером.

Я точно указал время, и Барри что-то черкнул в блокноте.

– Зачем ты к ней ходил?

– Я к ней не ходил.

Барри склонил голову набок.

– Но ты же не мужа ее навещал?

– Нет. Я знал, что он погиб в кинотеатре. И был уверен, что они погибли оба.

– Значит, ты зашел, чтобы оставить свою карточку на тот случай, если кто-нибудь из них воскреснет?

Я объяснил ему, что приходил не к Мириам, а в дом Чалмерсов. И рассказал, в связи с чем меня наняла дочь Адама Люси Брайтон.

– Вы нашли эту комнату?

– Да, мы нашли некую комнату, – подтвердил Барри с каменным лицом.

– Они называли ее сексодром. Адам с Мириам обменивались партнерами.

– Обменивались?

Теперь настала моя очередь просвещать непосвященного.

– Это секс с другими супружескими парами. Похоже, кто-то проник в дом, забрался в эту комнату и унес диски. Любительское порно. Сразу после того, как упал экран. Люси попросила меня их найти.

Барри медленно кивнул.

– Удалось?

– Нет.

– Я был о тебе лучшего мнения.

Я натянуто улыбнулся.

– Клиентка вполне разумно решила: не стоит выкидывать кучу денег на их поиски. Я догадываюсь, что с ними произошло, поэтому опасности они больше не представляют. Думаю, их уже уничтожили.

– Теми, кто там снят?

– Скорее всего.

– И ты знаешь, кто это?

Я пожал плечами и выпил немного кофе.

– Есть у меня кое-какие подозрения. Но я не уверен, что это имеет значение.

– Теперь может иметь.

– Возможно.

– Так ты мне скажешь?

– Думаю, стоит ли.

– Взамен я заплачу за твой кофе. Учитывая мою зарплату, это поистине царский жест.

– Мне кажется, им может быть начальник охраны колледжа.

– Данкомб?

– Ты его знаешь?

– Мы пересекались.

Барри глубоко задумался, потом смерил меня взглядом, словно прикидывая, стоит ли мне доверять. Мы раньше работали вместе и отлично ладили, так что в конце концов он все-таки вывел меня из числа подозреваемых.

– Хочу задать тебе один вопрос. Меня интересует твое мнение.

– Давай.

– Представь, что у тебя пропала жена, и ты не знаешь, где ее искать. Ждешь ее дома в компании приятеля. Будешь ли ты в такой ситуации смотреть кино? А они занимались именно этим, когда я пришел к нему домой.

Я сделал еще пару глотков.

– Вряд ли. А у кого пропала жена?

– У профессора. У Питера Блэкмора.

– А как зовут жену?

– Джорджина.

– Это она погибла в машине вместе с Адамом?

– Да.

– А они знали об этом, когда смотрели фильмы?

– Не думаю. Это я сообщил им.

– А может, они смотрели вовсе не кино?

– Не знаю. Блэкмор сразу спрятал диски. Интересно получается: у тебя пропала жена, ты изводишься, где она, и в то же самое время смотришь домашнее порно.

Я задумался.

– Тут ты одним кофе не отделаешься.

– Пирога хочешь? Я бы тоже съел кусочек.

– Идет.

Барри махнул официантке.

– Мне вишневый пирог, – заказал я. – Если можно, со взбитыми сливками.

– Он думает, я печатаю деньги, – пробормотал Дакуорт.

– А вам? – повернулась к Барри официантка.

– А с черникой у вас есть?

– Есть.

– Тогда мне кусочек такого.

Когда официантка ушла, Барри сообщил:

– Морин говорит, что я должен есть больше фруктов.

– Так какой был вопрос?

– Почему ты смотришь любительское порно, вместо того чтобы волноваться за свою пропавшую жену?

– Потому что на диске есть нечто такое, волнующее меня больше, чем пропажа жены.

Пока Барри размышлял над моими словами, мне пришло в голову кое-что другое.

Я подумал о Фелисии, которую видел в машине неподалеку от дома Чалмерсов. Еще до того, как объявилась Мириам. И до того, как она была убита.

Правда, я видел, как Фелисия уехала. Но ведь она могла и вернуться.

Глава 52

Клайв Данкомб обнаружил Питера Блэкмора в его кабинете в десять часов утра.

– Где тебя носило, черт побери? – поинтересовался он.

Блэкмор был одет так же, как и накануне. Он с отсутствующим видом сидел за столом, глядя в сторону Данкомба, но не видя его.

– Я с тобой разговариваю! – рявкнул тот. – Вхожу вчера на кухню, кстати, с хорошими новостями, а тебя и след простыл. Куда тебя унесло?

Блэкмор что-то промямлил.

– Говори яснее!

– Я катался на машине.

– Всю ночь, черт бы тебя подрал?

– Ну и что? Я просто ездил вокруг. У нас ведь свободная страна.

– Ты должен был опознать тело. Ты туда ездил? Опознал Джорджину?

Блэкмор уставился на Данкомба, словно тот говорил на иностранном языке.

– Что я должен был?

– Опознать ее! Да приди ты в себя наконец!

– Нет, – тихо произнес Блэкмор. – Я там не был.

– Но тебе придется! Ты должен поехать к копам и опознать Джорджину. Тогда они смогут отправить ее тело в похоронное бюро. А что с родственниками? Ты звонил им?

– Я же сказал тебе, что ездил на машине.

– И куда же ты ездил?

Блэкмор заморгал глазами.

– Я точно не помню.

– А что ты здесь делаешь? Зачем приехал на работу?

– У меня занятия, – ответил Блэкмор, машинально передвигая бумаги на столе. – Я так думаю.

– Отправляйся домой, – скомандовал Дакуорт, обходя стол. – Ты не в себе.

Подойдя ближе, он сморщился.

– Да от тебя несет, как из бочки. Ты что, пил?

– Кажется, немного выпил.

– Ты не можешь садиться за руль. Я сейчас вызову такси.

– Я не хочу домой. Мне там плохо. Все кажется, что сейчас войдет Джорджина.

Подхватив Блэкмора под мышки, Данкомб силой заставил его встать. И тут он увидел его руки.

– Что это?

– А?

– У тебя на руках. Что это?

Блэкмор осмотрел свои ладони, словно видел их впервые.

– Наверное, кровь.

– А что произошло?

– Я упал. Съехал на обочину и остановился. Мне показалось, что меня сейчас вырвет. Так и случилось. – Блэкмор улыбнулся, словно радуясь своей прозорливости. – Я упал на четвереньки и, наверное, поранился о гравий.

– Тебе надо поскорей отсюда убраться.

– А какие у тебя хорошие новости?

– А?

– Ты сказал, что хотел сообщить мне хорошие новости.

– Скажу потом, когда протрезвеешь.

– Нет, скажи сейчас. Я нуждаюсь в моральной поддержке.

Наклонившись к Данкомбу, Блэкмор доверительно сообщил:

– У меня же произошла трагедия.

– Моя новость касается дисков. Точнее, того, который мы не могли найти.

– Это на котором Оливия? – громко спросил Блэкмор.

– Да тише ты! Да, тот, с Оливией.

– И что с ним?

– Адам от него избавился. Давно, несколько месяцев назад.

Блэкмор опять отчаянно заморгал, словно только что пробудился ото сна.

– Что ты сказал?

– Диска с Оливией больше не существует, и с другими девчонками тоже. Адам их уничтожил. Сохранил только те, на которых мы. Тоже не подарок, но за них, во всяком случае, нас не потащат на допрос.

– Значит, это не Мириам их взяла?

– Нет. Их больше нет в природе.

– О!

– Очнись, Питер! Теперь у нас одной головной болью меньше.

Блэкмор опять упал в кресло.

– Наверное.

– Не «наверное», а точно. Мы в порядке. Теперь все отлично.

Блэкмор повернулся в кресле и посмотрел на приятеля.

– Нет, Клайв, не отлично. Мы… занимались всякими гадостями…

– Теперь все в прошлом, друг мой.

– Как ты только с ней живешь?

– Что? Это ты о ком?

– О Лиз. Как ты можешь жить с такой сучкой?

– Питер, не лезь в мою жизнь.

– Сколько у нее перебывало мужиков, как ты думаешь? Ведь она была шлюхой? Ты сам мне говорил.

– Я никогда ее так не называл. У нее был бизнес, она…

– Ну да, публичный дом. Как ты можешь жить с потаскухой?

– Питер, прекрати.

– Как ты можешь валяться в такой грязи? Это же свинство – все, что я с ней проделывал и мы вытворяли друг с другом. Иногда ночью мне кажется, как у меня под кожей ползают некие твари.

Блэкмор был отличной мишенью, и Данкомб, не задумываясь, ударил его кулаком в лицо, опрокинув профессора вместе с креслом. Тот, падая, схватился за клавиатуру, которая приземлилась у него на голове.

Отбросив кресло, Данкомб наклонился над Блэкмором.

– Не смей так говорить о Лиз, – прошипел он.

Блэкмор приложил руку к разбитым губам, посмотрел на кровь, потом на Данкомба.

– Это ты сделал?

– Что сделал?

– Убил Оливию?

– Питер, если ты будешь продолжать в том же духе, клянусь, я…

Данкомб опять поднял кулак.

– Ну, давай. Ударь меня. Я не буду сопротивляться. Только на сей раз бей сильнее.

– Ты пьян.

– Нет, сейчас я трезв, как никогда. Ну, бей же!

– Да не ори ты так!

– Давай! Выбивай из меня дерьмо! Я хочу хоть что-то почувствовать! Ну же, давай!

Данкомб пошел и закрыл дверь, чтобы их случайно не услышали.

Блэкмор попытался подняться на ноги, но над столом появилась только его голова. Посмотрев на своего бывшего друга, он улыбнулся.

– Я тебя больше не боюсь.

Данкомб изумленно уставился на него.

– И знаешь почему? Потому что мне больше нечего терять. А такому человеку нет смысла бояться.

Не отрывая от профессора взгляда, Данкомб произнес:

– Кончай базар, Питер. Возьми себя в руки. Позаботься о Джорджине и обо всем остальном. Нам больше не о чем беспокоиться. Считай, что мы проскочили.

– Если этих дисков больше нет, то не значит, что ничего не было.

– Тебе кажется, ты больше не боишься. Поверь мне: это не так, – ответил Данкомб, тщательно подбирая слова.

И вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.

– Я больше не твоя марионетка! – прокричал ему вслед Блэкмор. – Ты слышишь, Клайв? С этим покончено!

Но Данкомб даже не обернулся.

Глава 53

Эд Нобл преследовал парочку до самого дома Харвуда. Там стояла машина, у которой он вчера порезал шины.

Харвуд свернул на подъездную дорожку, и они оба вышли. В руке у женщины был пластиковый пакет.

Эд встал чуть поодаль. Ему пришлось прождать около получаса. Наконец парочка вышла, с ними были двое мальчиков. Карла Эд узнал сразу – паршивый щенок, – другой мальчишка был ему незнаком. Наверно, Харвудово отродье.

На мальчиках были школьные рюкзачки. Карл остановился у машины матери, второй парнишка – у машины Харвуда. Но прежде чем сесть в машины, их родители о чем-то посовещались.

Эд предположил, что они договариваются, кто повезет ребят в школу.

Его догадка подтвердилась. Сэмми что-то сказала мальчикам, и они оба прыгнули на заднее сиденье ее машины. Но сама она не торопилась, продолжая ворковать со своим дружком.

Потом они наскоро обнялись и поцеловались – ну, не обжиматься же перед мальчишками. И сели каждый в свою машину.

Эд разрывался перед выбором: за кем ехать – за ней или за ним? Конечно, если бы рядом была Иоланда, сомнений не возникло бы.

Здравый смысл предписывал ему ехать за Самантой – там его ждали деньги. Ведь за Харвуда Иоланда не заплатит ни цента. Ей на него вообще наплевать.

Но для Эда все было не так просто. Он горел жаждой мести. Если бы они поехали вместе, то он мог убить одним выстрелом двух зайцев, причем буквально. А теперь случай упущен.

Конечно, можно подождать, пока они снова сойдутся. Судя по всему, сегодня вечером – уж больно они обмирают друг по дружке. Но у Эда времени было в обрез. За ним наверняка уже охотятся копы, да и за Гарнетом с Иоландой тоже. Пора сматывать удочки.

Значит, он поедет за ней.

Их машины двинулись в противоположных направлениях.

Харвуд поехал в сторону Эда, так что тому пришлось сложиться пополам, чтобы не быть замеченным. Номер удался, и, взглянув в зеркало, Эд увидел, что харвудовская «мазда» уже далеко.

Он выпрямился и завел мотор. Но всю дорогу соблюдал дистанцию, чтобы не спугнуть Сэмми. А вдруг она знает, какая машина у ее бывшей родни?

Как Эд и ожидал, Сэмми поехала в школу Клинтона. Но оказаться снова среди машин и квочек, приволокших своих отпрысков в школу, ему вовсе не улыбалось. Не дай бог узнают. Поэтому останавливаться там он не стал.

Нетрудно догадаться, куда Сэмми поедет дальше, поэтому Эд решил ее опередить. Он поехал к прачечной и припарковался в начале улицы.

Через пять минут подъехала Сэмми. Она оставила машину на стоянке позади прачечной, как и накануне, когда он продырявил ей шины.

Пройдет она, видимо, через служебный вход и минут через пять откроет свое заведение. Остается войти и выстрелить ей в голову.

И тогда им придется отдать Карла бабке с дедом. Во всяком случае, так считала Иоланда. А когда Брэндон выйдет из тюрьмы, ему разрешат оформить опекунство.

Эд придерживался мнения, что мальчики должны жить с отцами.

Их должны воспитывать мужчины, передавая сыновьям свой жизненный опыт. Мать, даже самая лучшая, не в состоянии правильно воспитать парня. В идеале у ребенка должны быть оба родителя, причем разного пола – никаких однополых пар, о которых сейчас везде трубят, – но если у мальчика неполная семья, он должен жить с отцом. Но девочек лучше воспитывают матери.

В этих вопросах Эд Нобл был приверженцем традиций.

Позже Карл и сам будет рад тому, что случится сегодня. Как-никак перелом в судьбе, причем, несомненно, к лучшему.

Эд решил тоже оставить машину на стоянке. Тогда он сможет войти через служебный вход. Вламываться через главный, как показал опыт, не совсем разумно. Сэмми может увидеть его издали.

И тогда он не сможет застать ее врасплох. Или она успеет убежать. К тому же в прачечной могут быть посетители. Вроде того обормота, который сыпанул порошок ему в глаза.

Да, надо заходить с тыла.

Эд потянулся за пистолетом, лежащим на соседнем сиденье.

Пора действовать.

Глава 54 Кэл

Когда мне принесли пирог, у меня не осталось причин умалчивать о моей встрече с Фелисией у дома Чалмерсов.

– Ах ты, сукин сын, – проворчал Барри. – Ты с ней говорил?

Я рассказал ему о нашем коротком разговоре.

– Если она и собиралась убить Мириам, то предпочла об этом не распространяться.

– Но ведь она даже не знала, что Мириам жива.

Я медленно кивнул:

– Верно. Она рассказала о разговоре с адвокатом насчет ее доли наследства. Хотела заявить права на получение чего-нибудь, правда, не знаю, на что именно. Если она потом вернулась, то могла видеть, как Мириам подъехала к дому, где и обнаружила меня.

– Представляю, как обалдела эта дамочка.

– Не мне подсказывать тебе, что делать, но, возможно, ты и сам захочешь с ней поговорить.

Я дал Барри адрес Фелисии.

– Жаль, что ты больше у нас не работаешь, – улыбнулся он.

Намек на мое увольнение из полиции, переезд в Гриффон к канадской границе и переход на частную практику.

– Ты был отличным полицейским.

Но у меня не было выбора. Я избил до полусмерти виновника аварии с человеческими жертвами, который скрылся с места преступления. Это было заснято моей бортовой камерой. Тогдашний шеф полиции изъял запись с условием, что я подаю в отставку.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, понимаю, какие катастрофические последствия это повлекло за собой. Если бы я не избил этого водителя, то не потерял бы работу, мы не переехали бы в Гриффон и я бы не влип в ту проклятую историю, которая унесла жизнь моей жены Донны и сына Скотта. Минутная потеря самообладания перевернула все мое существование.

– Нет, я был паршивым полицейским. Очень глупым.

– Не настолько глупым, чтобы я не мог с тобой посоветоваться. Это не имеет отношения ко всему остальному дерьму.

– Ты о чем?

– Об этой хреновине с числом двадцать три.

– И что?

– У тебя есть какие-то идеи? Кроме того, что это тот возраст, когда ты наконец потерял невинность.

Я покачал головой:

– Двадцать третий псалом.

– Это первое, что приходит в голову. Но даже если так, то чего этот парень добивается? Что он хочет этим сказать?

Я доел свой пирог.

– За это тебе и платят такие бабки. Спасибо за угощение, Барри. Пойду посмотрю на свою бывшую берлогу.

Фасад дома, где располагался книжный магазин Намана, был огорожен желтой лентой, которая перекрывала вход на второй этаж. Я немного постоял на тротуаре, оценивая масштаб разрушений.

Наман с подручным заколачивали фанерой то, что осталось от окон.

– Наман! – окликнул я его.

Он повернулся с каменным лицом. Ни намека на улыбку, но вряд ли его можно за это винить.

– Кэл, посмотри на это, – махнул он рукой в сторону магазина. – Ты только взгляни.

– Мне очень жаль.

– Все кончено.

– Может быть, и нет.

– Да брось ты. Сегодня должна прийти особа из страховой компании. Она уже сказала мне: все мои книги ничего не стоят, потому что они старые и подержанные. Кэл, у меня книг на несколько тысяч долларов. А они говорят, что я ничего за них не получу. Зачем тогда страховка? Книги не сгорели, они просто подмокли. Эти дураки пожарные их загубили.

– Но им же надо было погасить огонь, – возразил я. – Если бы книги не намокли, они бы в конце концов сгорели. Но здание ведь не пострадало. Внутри все можно отремонтировать. И сам ты тоже уцелел. Ведь эти идиоты могли тебя убить.

И меня, кстати, тоже.

Наман бросил на меня уничтожающий взгляд.

– Ты не лучше других: «Скажи спасибо. Могло быть и хуже. Не гони волну. А то опрокинешь лодку».

– Я этого не говорил. А просто рад: ты не пострадал. Постараюсь тебе помочь. Что могу для тебя сделать?

– Мне не нужна твоя помощь. Ищи себе другую квартиру. Ты ведь за вещичками пришел?

Я посмотрел на дверь в свое жилище. Пожарные наклеили на нее объявление, предупреждавшее, что можно входить туда только в сопровождении их представителя.

– Поговорим позже, – сказал я Наману и, сорвав с двери наклейку, пошел наверх.

Квартира не пострадала, но в ней стоял жуткий запах. Наман был прав – жить здесь нельзя. Во всяком случае, какое-то время. Надо ждать, пока отремонтируют здание и подключат электричество.

Так что я стал собирать вещи. Вытащив из шкафа два чемодана, сложил туда папки, счета, ноутбук и кое-какие книги.

Ценность для меня представляли лишь фотографии Донны и Скотта, висевшие над комодом.

Имущества у меня набралось до удивления мало. Когда я освободил дом в Гриффоне и перевез все вещи в Промис-Фоллс, большая часть из них, и прежде всего мебель, отправилась на склад. Сначала я подумывал купить здесь дом, но очень скоро понял, что это пустая затея. Зачем мне дом? Достаточно скромной квартирки. Поэтому через год я продал мебель и освободил склад.

Перспектива начать совместную жизнь с какой-то другой женщиной была настолько туманна, что я ее даже не рассматривал. Но Люси с Кристал внесли свои коррективы.

Конечно, говорить о чем-то серьезном пока рано. И все же со смерти Донны она была первой женщиной, встреча с которой навела меня на мысль о семейной жизни. Возможно, я был одурманен сексом – ведь долгое время не позволял себе ничего подобного, считая это предательством по отношению к Донне.

Так что прошлая ночь стала своего рода вехой. Я позволил себе думать о будущем, не омраченном старыми горестями. Люси мне нравилась. Меня к ней тянуло.

Но сначала дела.

Открыв ящик комода, я вытащил оттуда белье и поднес его к носу. Оно пропахло дымом. Если он проник даже в комод, значит, все, что висело в шкафу, включая пару костюмов, благоухает еще сильнее.

В тумбе под раковиной стояла коробка с мешками для мусора. Вытащив три штуки, я стал запихивать туда одежду. Костюмы и белые рубашки я отнесу в химчистку, остальное можно постирать в прачечной.

В холодильнике спасать уже нечего. Электричество отключили, и там все испортилось. Молоко и сливки я вылил в раковину, остальное покидал в мешок для мусора. Все, что стояло в шкафу, – крупы, сахар, арахисовое масло – решил с собой не тащить.

Потом все собранное я в четыре захода отнес в машину. Чемоданы положил в багажник, мешки с одеждой – на заднее сиденье.

Осталось забрать из квартиры еще одну вещь.

Пистолет я хранил на верхней полке шкафа в запертом ящике. Сняв его оттуда, я открыл крышку, поскольку не хотел оставлять оружие в машине даже в закрытом ящике. Его ведь могут и так украсть. Поэтому я сунул пистолет в кобуру и повесил ее на ремень. Спортивный пиджак надежно скрывал оружие, разрешение на которое у меня имелось.

Кажется, все.

Сначала я заехал в химчистку. Оставив там костюмы и рубашки, взял квитанцию и отправился в прачечную. Втиснув машину на свободный пятачок, я подхватил все три пакета и вошел в зал.

– Привет, – поздоровалась Сэмми, ссыпавшая монеты в полотняный мешочек с кожаными завязками.

– Как дела? – спросил я.

Потом извинился, что накануне не смог вовремя подъехать к школе.

– Но ведь тебе помог тот, другой парень. Дэвид.

– Еще как, – улыбнулась Сэмми.

– Если опять попадешь в историю, не стесняйся, звони. Но надеюсь, второго такого случая не будет.

– Спасибо.

– Того типа поймали?

Сэмми поставила мешочек на крышку стиральной машины. Он глухо звякнул.

– Его ищут, а также родителей моего бывшего мужа. Это они наняли этого парня.

– Теперь понимаю, почему ты ушла из этой семейки.

– Гарнет, мой свекор, вообще-то приличный человек. По большей части. Но вот его жена Иоланда… Та еще стерва. У нее с головой не все в порядке. Она думает, что вот так просто может увезти Карла и воспитывать его сама и ничего ей за это не будет. Для нее законы не писаны. Она очень опасная женщина.

– Ты не боишься?

Сэмми чуть задумалась.

– Да нет. Когда отвезла Карла в школу, то всех там предупредила, что забирать его буду только я. Пока не поймают Эда. Надо быть совсем ненормальным, чтобы сунуться туда опять.

– Будем надеяться.

Сэмми посмотрела на мои мешки.

– Что бы там на свете ни творилось, а стирать все равно надо, верно?

Я кивнул.

– Хорошо, что никого нет. Могу выбирать любую машину.

– А почему у тебя столько белья?

Я рассказал ей о пожаре.

– Господи, в этом городе уже все рехнулись, – вздохнула Сэмми, поднимая мешочек с монетами.

Перед отъездом я не сортировал белье по цветам, и сейчас мне пришлось этим заняться.

– На вид оно совсем чистое, – заметила Сэмми.

Вытащив из кучи майку, она понюхала ее и сморщилась.

– Ну и запашок. Словно ее коптили.

– Да уж.

Сэмми запустила руку в свой мешочек и выгребла оттуда горсть монет.

– За счет заведения, – сказала она, кладя мне на ладонь мелочь.

– Что ты, не надо.

– Ты же вчера хотел мне помочь. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

Затянув завязки, она обернула их вокруг талии.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Сэмми продолжила собирать монеты, а я загрузил с полдюжины машин, залил мыло, опустил четвертаки и нажал на кнопки. После чего собрался залезть в Интернет и посмотреть, что сейчас сдается в Промис-Фоллсе, но тут вспомнил: не запер свою машину, и чертыхнулся.

– Что такое? – спросила Сэмми.

– Забыл запереть машину.

Выйдя на улицу, я собрался воспользоваться пультом, но заметил: переднее окно наполовину опущено. Пришлось влезть в машину и включить зажигание, чтобы поднять стекло.

И тут я увидел на сиденье комикс Кристал – вернее, графический рассказ.

И пакет с ее завтраком.

– Блин, – пробормотал я и посмотрел на часы.

До обеда еще оставалось время, так что я успею постирать, а потом отвезти пакет Кристал. А пока можно посмотреть ее рисунки, чтобы при встрече высказать свое мнение.

Забрав пачку листов, я запер машину и вернулся в прачечную. В зале было пусто, а дверь в подсобку закрыта. Наверное, Сэмми ушла туда.

Устроившись на пластиковом стуле, я чуть сдвинул кобуру, чтобы она не врезалась мне в бок, и положил на колени произведение Кристал. На первой странице большими печатными буквами было выведено: «Ночные шорохи». Автор Кристал Брайтон. Весь листок был густо закрашен черным фломастером, и только буквы были белыми.

Я перевернул страницу, стараясь не уронить скрепку.

На следующем листке изображена девочка, лежащая в кровати. За окном была ночь, через задернутые шторы пробивался лунный свет. Вид у девочки испуганный, глаза широко раскрыты.

Рисунок был выполнен мастерски. Кристал, несмотря на всю ее странность, имела несомненный талант.

Я перелистал страницы. В основном это была обычная бумага для принтера, но, когда она кончалась, Кристал рисовала на всем, что попадалось под руку.

Там находились: бледно-зеленый рекламный листок ландшафтной фирмы Каттера, розовая квитанция за услуги горничной и список членов какого-то школьного совета, явно принадлежавший Люси, которая, вероятно, оплакивала его потерю. Интересно, как долго она будет терпеть такой разбой?

Но творчество Кристал интересовало меня больше. Действие развивалось следующим образом: маленькая девочка, которую, как и следовало ожидать, звали Кристал, выскользнула из-под одеяла и подошла к окну.

«Кто там? – спросила она. – Кто это? Что вы хотите?»

Из темноты выступило облачко со словами: «Мы тебя ждем».

«Кто это? Что вы хотите?» – повторила Кристал из комикса.

Девочка сбежала по ступеням и вышла из дома.

«Это ты, дедушка?» – спросила она.

«Иди в лес, там узнаешь, кто это», – произнес незнакомый голос.

Подняв глаза, я заметил, что на одной из моих стиральных машин погас огонек. Не выпуская из рук листков, встал и пошел выяснять, в чем дело.

Открыв крышку, я увидел, что мое белье мокнет в стоячей воде. Снова нажал на кнопку включения, но ничего не произошло. Наверное, надо закрыть крышку. Опустив ее, я еще раз нажал на стартовую кнопку.

Опять ничего.

– Сэмми? – позвал я, посмотрев на дверь подсобки. – Эта чертова машина не работает!

Предполагалось, что дверь распахнется или Сэмми хотя бы ответит, но ничего такого не произошло.

– Сэмми! – крикнул я снова, решив, что она говорит по телефону.

Но все-таки захотел проверить.

Глава 55

Постепенно в мозгу у Дакуорта стал складываться треугольник из Чалмерсов, Данкомбов и Блэкморов. Все три парочки поддерживали дружеские отношения. Джорджина Блэкмор сидела в машине Адама Чалмерса, когда на них упал экран. Все шестеро занимались групповым сексом, обмениваясь супругами.

И посещали ту комнату. По словам Кэла Уивера, там имелись некие порно-диски, которые кто-то похитил, как только стало известно о гибели Адама и Мириам.

Но только Мириам не погибла. Во всяком случае, не тогда в кинотеатре.

Ее убили, когда она вернулась домой. Это случилось после того, как Дакуорт сообщил о ее воскрешении Данкомбу с Блэкмором, которые были заняты просмотром каких-то дисков.

Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться: все это как-то связано между собой.

Этот сукин сын Данкомб, судя по всему, тертый калач. Но вот о профессоре такого не скажешь. Он здесь явно слабое звено. И если Блэкмора потрясти как следует, он расколется. Возможно, не признается в убийстве Мириам, но хотя бы даст какую-то наводку.

И еще эта бывшая жена Фелисия. Кэл видел ее в машине рядом с домом Чалмерсов незадолго до появления Мириам.

Целый букет подозреваемых. Или шайка?

Приехав к дому Фелисии Чалмерс, Дакуорт позвонил в ее квартиру из холла. Когда никто не ответил, он нажал кнопку вызова управляющего. Вскоре появился коротенький темноволосый мужчина в клетчатой ковбойке с закатанными рукавами. Дакуорт предъявил удостоверение и спросил о Фелисии Чалмерс.

– Она на работе, – сообщил мужчина. – Сегодня ведь вторник? У нее выходные в воскресенье и понедельник. Только не говорите, что она в чем-то провинилась, все равно не поверю. Миссис Чалмерс очень приличная женщина. У меня к ней никаких претензий.

– Вы знаете, где она работает?

– В «Ниссане».

– Где?

– У дилера компании «Ниссан». Она продает машины.

Дакуорт поехал к местному дилеру «Ниссана». Оставив машину на стоянке, он вошел в зал, где под ярким искусственным светом сверкали новенькие автомобили. К нему сразу же подскочил молодой парень в синем костюме.

– Чем могу быть полезен? – сверкнув голливудской улыбкой, спросил он.

– Мне нужна Фелисия Чалмерс.

– Вы уверены? Я могу показать вам все наши новинки.

– Нет, я хотел бы видеть миссис Чалмерс.

У парня вытянулась физиономия. Повернувшись к девушке за стойкой, он сказал:

– Помоги ему найти Фелисию, – и разочарованно удалился.

Девушка взяла телефон, и ее голос загремел по всему залу:

– Фелисия! Подойдите к стойке.

Через несколько секунд появилась Фелисия Чалмерс. На ее лице сияла такая же дежурная улыбка.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она, подавая Дакуорту руку.

– Барри Дакуорт, – представился детектив. – Я хотел бы с вами побеседовать.

– Ну конечно! Пойдемте в мой кабинет.

Кабинет оказался закутком, отгороженным серыми полотняными ширмами. Проскользнув за стол, Фелисия указала Дакуорту на стул.

– Так вы хотите купить новую машину? – поинтересовалась она.

– Боюсь, что нет.

– Если вам нужна подержанная, лучше обратиться к Гэри. Но новую можно купить в кредит. Платежи вполне подъемные, так что можете не беспокоиться…

– Я детектив. Полиция Промис-Фоллса, – прервал ее Дакуорт, уже второй раз за последний час предъявляя удостоверение.

– Ах, вот как! Если вы насчет угнанной машины, то вам лучше обратиться к директору.

– Угнанной машины?

– Да, с месяц назад у нас украли машину. Клиент взял внедорожник для пробной поездки, да так и не вернул. Он предъявил водительские права, но они оказались поддельными.

– Нет, я здесь по другому вопросу.

– Ах так.

– Я бы хотел узнать, зачем вы вчера вечером останавливались у дома вашего бывшего мужа?

Фелисия была настолько поражена, как если бы Барри скинул перед ней штаны.

– Простите, это вы о чем?

– Вчера вечером вашу машину видели у дома Адама и Мириам Чалмерс. Я бы хотел спросить вас, зачем вы туда приезжали.

– Ну… просто посидела там в машине… и все.

– Зачем?

– Ну… вы знаете, что он погиб?

– Знаю.

– Мне просто взгрустнулось. Вспомнила нашу прошлую жизнь. Вот и решила заехать посмотреть на свой бывший дом. Разве это запрещено? Я очень тяжело переживаю его смерть.

– Но тем не менее ходите на работу.

– А что прикажете делать? Сидеть дома и чахнуть? Адам был отличный парень, и мне его очень жаль, но моя-то жизнь не закончилась, верно?

– Во сколько вы туда приехали?

Фелисия покачала головой:

– Даже не знаю. Часов в восемь-девять. Может, чуть позже.

– Вы выходили из машины? Подходили к дому? Стучали в дверь?

– Нет.

– Когда вы уехали?

Фелисия задумалась.

– Сразу же по приезде этого человека – детектива Уивера, который приходил ко мне вчера утром. Когда он подъехал, то увидел меня. И я тотчас уехала. Постойте, это он вам настучал обо мне?

– Вы не возвращались?

– А в чем дело? Почему спрашиваете?

Не дождавшись ответа, она сказала:

– Ладно, скажу вам честно.

Дакуорт выпрямился на стуле.

– Слушаю вас.

– Я сказала своему адвокату, что имею право на какую-то часть наследства, ведь я одна осталась в живых из всех жен Адама. Он, правда, считает, что все отойдет его дочери, но должна же быть какая-то лазейка, правда? Мы после развода поддерживали отношения. Я оказывала ему моральную поддержку. Поэтому решила взглянуть, не продаются ли по соседству какие-нибудь дома. Чтобы потом посмотреть в Интернете, какая на них цена. Я ведь не знаю, какое у Адама окажется наследство. Он последнее время был на мели. Вот мне захотелось прицениться…

Дакуорт наклонился вперед.

– Вы видели, как Мириам Чалмерс подъехала к дому? Или вы уже уехали?

Открыв рот от изумления, Фелисия попыталась что-то сказать. Но, кроме громкого «что?», не сумела ничего из себя выдавить.

– Вы видели, как вчера вечером Мириам Чалмерс подъехала к своему дому?

– О чем вы говорите? Мириам же погибла. На них с Адамом упал экран.

– Мириам не погибла в кинотеатре.

– О нет!

– О нет?

Фелисия попыталась исправить свой промах.

– Я хотела сказать, вау. Мне и в голову не могло прийти, что она жива. Но кто же тогда был в машине Адама? Ведь, говорят, их было двое.

– Да, двое. Но там сидела не Мириам.

– А кто?

– Вы знаете Джорджину Блэкмор?

Фелисия покачала головой:

– Джорджину? Кажется, Адам называл это имя, но… Черт, теперь все меняется. Мне надо позвонить адвокату. Кто бы мог подумать…

Фелисия откашлялась, передвинула на столе бумаги и вскинула голову, готовясь выступить в новой роли.

– Господи, как мне жаль Мириам. Такая трагедия. Но она, по крайней мере, осталась жива. Значит, теперь я не единственная жена Адама. Ну и ладно. Все равно мне бы ничего не досталось. Да я и ни в чем не нуждаюсь.

Она потянулась к телефону, стоящему на столе, но вдруг убрала руку.

– Мне так и непонятно, зачем вы ко мне пришли. Какая вам разница, где я была вчера вечером?

– Вы кого-нибудь видели рядом с домом Чалмерсов? Кроме мистера Уивера?

– Нет. Никого. А в чем дело?

– Вы по-прежнему единственная из жен Адама, оставшаяся в живых. И на вашем месте я бы не торопился звонить адвокату. Возможно, у вас еще не все потеряно.

Глава 56

Дэвид Харвуд имел все основания гордиться собой.

Из Олбани приехали два автобуса с телевизионщиками, каждый со своим оператором и ведущим, а еще репортеры из «Таймс юнион» и с новостной радиостанции WGY.

На улице рядом с парком выстроилась целая шеренга машин, а низвергающийся водопад служил отличным фоном для пресс-конференции.

Только Си-эн-эн не приехало. Мэтт Лойер не пожелал покинуть Рокфеллеровский центр, чтобы вести прямую трансляцию в Нью-Йорк.

Но и без него получилось неплохо. Дэвид сумел заполучить журналистов с двух телевизионных каналов, из газеты и службы новостей.

Он звонил и в другие места, но там отказались. Ну и черт с ними. Два телеканала – это уже что-то.

Дэвид беседовал с собравшимися журналистами, объясняя им, что бывший мэр Промис-Фоллса хочет сделать пару заявлений для прессы. Во-первых, он снова выдвигает свою кандидатуру, во-вторых… ну, скоро сами узнаете.

В любом случае не пожалеете, что приехали.

– Мистер Финли сейчас появится, – сообщил Дэвид и побежал за Рэндаллом, который сидел за рулем своей машины.

Дэвид опустился на соседнее сиденье.

– Пора начинать, – сказал он.

– Это все, что ты сумел наскрести? – поинтересовался Финли.

– Зря шутишь. Я даже на такое не надеялся. Времени-то было в обрез. Всего несколько часов.

– А Андерсону Куперу ты звонил?

– Ты это серьезно?

– У меня интересный материал. Люди обожают истории о возвращении бывших.

– Если бы ты был Ричардом Никсоном, восставшим из могилы, возможно, Андерсон Купер и приехал бы. Но ты не Никсон. И без того людей хватает. Целых два телеканала из Олбани. Я даже не ожидал. Это хороший знак, поверь мне.

– Ладно, верю.

– Но есть еще один момент. Прежде чем ты начнешь выступать, я хотел бы кое-что прояснить.

– Что такое?

– Больше не пытайся брать меня на понт, как ты это сделал вчера.

Финли сделал вид, что не понимает.

– О чем это ты?

– О моей жене и сыне. Ты намекал, что все ему расскажешь.

– Это я так, для разговора.

– Вчера вечером я сам рассказал ему про его мать. Да и говорить-то было особенно нечего. Он уже сам все нашел в Интернете. Больше никаких секретов. Так что не пытайся меня шантажировать. Ясно?

Финли медленно кивнул:

– Вполне. Но, Дэвид, ты меня просто неправильно понял. Я…

– Оставь это для них, – оборвал его тот, кивнув в сторону журналистов. – Так ты готов?

– Готов, – буркнул Финли, дергая ручку двери.

Они пошли к журналистской братии: Финли впереди, Дэвид за ним. Приблизившись к их небольшой группе, Финли одарил всех широкой улыбкой, и тут Дэвид понял, какую непростительную ошибку он совершил.

Бывший мэр предстал перед камерами в одиночестве.

Где группа поддержки? Где члены семьи и родственники? Где рядовые жители Промис-Фоллса, жаждущие перемен к лучшему? Почему он не пригласил людей, потерявших работу из-за закрытия парка развлечений? А что ему стоило найти бывших коллег по накрывшемуся «Стандарту»?

Блин, блин, блин.

Хотя подожди. Еще не поздно все исправить. Это ведь не последнее выступление Финли. Будут и другие. А сегодня бывший мэр приготовил какую-то бомбу для прессы.

И не стоит отвлекаться на что-то еще.

Какой бы ни была эта бомба.

Дэвид так и не смог вытянуть из Финли подробности. Он хотел набросать для него план выступления, но Рэндалл сказал: будет говорить экспромтом. И не надо ему никаких заготовленных речей и шпаргалок. Настоящий политик говорит по велению сердца, не надеясь на подсказки.

Подобный подход показался Дэвиду весьма рискованным, но он решил быть оптимистом.

Может, и пронесет.

– Спасибо, что вы все приехали, – начал Финли, встав на фоне водопада, однако в некотором отдалении от него. Ему не хотелось, чтобы вода отвлекала внимание от того, что он собирался сообщить. – Мы можем начинать?

Операторы с видеокамерами подвинулись поближе. Репортеры из «Таймс юнион» и с радиостанции подняли свои микрофоны.

– Вы все меня знаете. Я Рэндалл Финли и сегодня хочу поговорить о том, что для меня важнее всего на свете. О нашем городе и его людях.

«Да, надо было собрать людей, – подумал Дэвид. – Опыта у меня еще маловато».

– Посмотрите, что делается в нем сейчас. Закрылся парк развлечений, который давал нам рабочие места. Корпорация, намеревавшаяся построить у нас частную тюрьму, отказалась от этой идеи. Ушел мелкий и крупный бизнес. Власти урезают все муниципальные расходы.

Финли сделал эффектную паузу.

– С проблемами экономического характера мы, вероятно, сумели бы справиться. Но дело гораздо серьезнее, друзья мои. Этот город живет в постоянном страхе. В нем люди запирают двери даже среди бела дня, когда они сидят дома. Возможно, вы с иронией отнесетесь к моим словам, но я все-таки скажу: в этом городе поселилось зло. Что-то у нас пошло не так.

Недавно я стал свидетелем ритуального убийства животных. Кто-то посадил на колесо обозрения манекены с угрожающими надписями. Вчера вечером по одной из улиц города проехал пылающий автобус. И что самое страшное – какой-то маньяк взорвал экран в открытом кинотеатре, убив при этом четверых зрителей.

Этот акт терроризма потряс всю страну. И теперь мы знаем, что все эти происшествия каким-то странным образом связаны друг с другом. Об этом нам вчера объявила полиция, но никто до сих пор почему-то не задержан. Есть ли у них вообще какие-то зацепки? Даже если и имеются, то они тщательно их скрывают, предпочитая держать нас в постоянном напряжении.

Дэвид услышал, как подъехала машина. Обернувшись, он увидел, что за рулем сидит детектив Барри Дакуорт.

– В это трудно поверить, – продолжал Финли. – Как вообще могло произойти нечто подобное? Случившееся в кинотеатре имеет все признаки террористического акта. А какие меры приняты? Если сегодня им все сойдет с рук, тогда что они натворят завтра?

Дакуорт вышел из машины и пошел по парку, внимательно слушая оратора.

– Но тот нарыв, который прорвался в нашем городе в последние дни, появился не вчера. Он зрел уже давно. По крайней мере, три года. И началось все именно здесь. На том самом месте, где мы стоим.

Последовала еще одна драматическая пауза. Дакуорт встал позади камер и, сложив руки на груди, продолжал слушать.

– Здесь была зверски убита молодая женщина, Оливия Фишер. Вы наверняка помните этот вечер. Чудовищное преступление, но тот, кто его совершил, по-прежнему на свободе.

Вы, вероятно, думаете, что дело закрыто. Но не так давно произошло еще одно убийство. Его жертвой стала Розмари Гейнор. Однако полиция не обратила внимания на ужасающее сходство этих двух убийств и игнорировала тот факт, что доктор был просто не в состоянии совершить их оба. А это означает, убийца по-прежнему разгуливает среди нас. Психически больной садист, готовый нанести новый удар. Возможно, именно он развернул кампанию террора против нашего города. Мистер Двадцать Три, так его, кажется, прозвали.

Дакуорт опустил руки.

– Но дела обстоят еще хуже, – сообщил Финли повышенным тоном. – Полиция Промис-Фоллса не смогла установить связь между этими двумя убийствами. Она потеряла драгоценное время. И вина целиком лежит на ее теперешнем шефе.

Дакуорт подошел к Дэвиду и схватил его за руку.

– Что здесь происходит, черт побери?

– Он собирается баллотироваться в мэры, – шепотом ответил тот.

– А что это за хрень насчет Оливии Фишер и Розмари Гейнор? Откуда он это взял?

Дэвид вырвал руку.

– У него свои источники.

Тем временем Финли продолжал:

– Да, я говорю о Ронде Финдерман, которая была следователем по делу Оливии Фишер. Но она настолько увлеклась бюрократическими играми, так вознеслась на своей новой должности, что до всего остального ей уже не было дела. Финдерман не удосужилась заметить схожесть убийств Фишер и Гейнор, сделанных как под копирку, и можно только гадать, насколько это затормозило следствие.

Дакуорт снова сгреб Дэвида.

– Какое право он имеет так говорить?

Дэвид пожал плечами:

– Но ведь это уже не секрет.

– А он побеседовал с нашим шефом, прежде чем трепать языком перед камерами?

Дэвид покачал головой:

– Ну, она все равно об этом узнает.

– А где же наш теперешний мэр Аманда Кройтон? – вопрошал Финли. – Она вообще хоть чего-нибудь контролирует? Понимает ли кто-то, что происходит? Наш мэр вообще в чем-либо разбирается? Или она так занята созданием рабочих мест, что на полицию у нее времени не остается? – Он усмехнулся. – Да и с местами не очень получается.

Финли на секунду остановился, чтобы перевести дух.

– Вот почему я решил вернуться. И сегодня официально объявляю, что буду участвовать в выборах мэра. Я собираюсь снова возглавить этот город и вернуть ему былую славу. Я хочу спасти Промис-Фоллс.

Финли снова сделал паузу, словно ожидая аплодисментов. Похоже, он забыл, что журналисты редко аплодируют политикам.

Чтобы сгладить неловкость, он, криво улыбнувшись, предложил задавать вопросы.

– Как вы рассчитываете вернуться после того, что произошло в вашу бытность мэром? – спросила женщина с телевизионного канала.

– Я пришел сюда, чтобы ответить на вопросы о состоянии дел в Промис-Фоллсе и моем намерении занять пост мэра. Избиратели вряд ли найдут кого-то опытнее меня. Я изучил этот город вдоль и поперек. Мне знаком каждый дюйм его инфраструктуры. Я знаю Промис-Фоллс как свои пять пальцев.

Он поднял правую руку, показывая ладонь.

– Нет, нет, только не это, – прошептал Дэвид.

– И я хотел бы услышать вопросы именно по этой теме.

Но журналистка уперлась.

– Когда вы были мэром, то вступили в сексуальную связь с несовершеннолетней проституткой. Практически с девочкой. Вы считаете, что избиратели проголосуют за человека с подобной репутацией? Думаете, жители Промис-Фоллса уже забыли об этом?

– Я думал, она старше, – буркнул Финли.

Дэвид закрыл лицо руками.

– Вы считаете, это меняет дело? – спросил репортер «Таймс юнион».

– Послушайте, сейчас это никого не интересует. Прошло много лет, и с тех пор много воды утекло. Людей волнуют их проблемы, а не мои мелкие грешки, которые еще надо доказать.

– Вы знаете, какова судьба этой девочки? – не отставала телевизионщица.

– Надеюсь, она сумела изменить свою жизнь.

– Она умерла, – сообщила женщина. – Разве вы этого не знали?

Лицо Финли стала заливать краска.

– Да, я что-то слышал, но это никак не связано с…

– Связано. Ее убил образ жизни, который она вела.

– Вы бы лучше спросили, как случилось, что шеф полиции упустила такой важный момент. Связь между двумя зверскими убийствами. И почему серийный убийца спокойно разгуливает по улицам. И как эти события связаны со всем остальным, что происходит в нашем городе.

– У вас были связи с другими малолетними проститутками? – спросил журналист с радиостанции.

На лбу у Финли выступила испарина.

– Полная катастрофа, – тихо произнес Харвуд, но Дакуорт его услышал.

– Это еще гуманно, – заметил он.

– А вы не считаете пиаром то, что выступаете на месте убийства Оливии Фишер? – спросил репортер из «Таймс юнион».

– Так ведь в этом вся фишка! – воскликнул Финли. – Неужели сами не понимаете? Какие же вы все тугодумы.

– О боже, – вздохнул Дэвид.

– Теперь даже Он ему не поможет, – заметил Дакуорт.

– Думаю, на сегодня хватит, – стал срочно закругляться Финли. – На все остальные вопросы ответит руководитель моей предвыборной кампании мистер Харвуд.

Пробравшись через толпу журналистов, он устремился к машине, но журналисты кинулись за ним.

– Сколько же ей было лет? – прокричал один из них.

– А как ваша жена к этому относится? – выкрикнул другой.

– Да пошли вы! – огрызнулся Финли – Это было сто лет назад!

Дэвид припустился за бывшим мэром, и то же самое сделал Дакуорт. Оказавшись рядом, он спросил:

– Где ты это отрыл, сукин сын?

Взглянув на него, Финли злорадно улыбнулся:

– Спасибо твоему сынку.

Добежав до машины, Финли быстро загрузился внутрь и сразу же запер все двери.

Дэвид забарабанил по стеклу.

– Эй! Открой мне!

Но Финли завел мотор и рванул с места, оставив позади Дэвида и журналистов.

Дакуорту потребовалось некоторое время, чтобы перевести дыхание. После чего он ехидно заметил:

– Похоже, номер не удался.

Глава 57

Эд Нобл припарковался позади прачечной, рядом со служебным входом, чтобы, всадив Саманте пулю в лоб, быстро и незаметно скрыться. Машину он оставил незапертой. Его так и подмывало не выключать двигатель – нажать на курок, выскочить в заднюю дверь, прыгнуть в машину – и поминай как звали.

Но не стоит терять голову. Всегда есть вероятность, что кто-нибудь – скорее всего, подросток – может не удержаться от соблазна покататься на машине.

Эд Нобл предпочитал не рисковать. Он был не настолько глуп, чтобы доверять людям.

Выйдя из машины, он сунул ключи в карман и вытянул из штанов рубашку, чтобы прикрыть заткнутый за пояс пистолет. Ему только сейчас пришло в голову, что у Иоланды пистолет без глушителя. Так что шуму будет много. Значит, он не зря оставил машину рядом. К тому времени, когда прибегут на выстрел, ему удастся унести ноги.

Эд немного волновался и, честно говоря, побаивался.

Он еще никогда никого не убивал. Случалось, что бил до полусмерти – это правда. Как тогда с Брэндоном – еще до того, как тот ограбил банк и угодил в тюрьму, – они избили парня, который не так посмотрел на подружку Эда, бывшую подружку, если быть точным. Они выволокли его через заднюю дверь, когда парень пошел справить нужду, и били по голове, пока тот не потерял сознание. А потом проделали штуку, которую видели в кино, – положили парня на мостовую открытым ртом на край тротуара, словно он собирался откусить от него кусок, и попрыгали у него на голове. Треску было, словно через колено переломили палку.

Это было самое большое преступление, которое он совершил. Если не считать вчерашнего похищения Карла. Но это все пустяки по сравнению с тем, что он собирался сделать сейчас. Это как опыт работы, который ты указываешь в резюме. Чем он больше, тем круче работу ты получаешь. Брэндон и его тюремные друзья уж точно это оценят. И у них наверняка найдутся для него новые задания.

Репутация многого стоит.

Нобл не пошел напрямую к двери. Приблизившись к стене, он осторожно стал двигаться вдоль нее, нащупывая под рубашкой пистолет. Между ним и дверью находилось грязное запыленное окно, в которое он с опаской заглянул.

За окном было служебное помещение. В углу стоял письменный стол, рядом с ним тумба с машинкой для подсчета мелочи, ящики с порошком и другими стиральными принадлежностями. На стене висел календарь местной сервисной компании, которая, видимо, обслуживала машины. Напротив была видна дверь в зал. Она была приоткрыта, и Эд мог видеть, что там происходит.

Сэмми с кем-то разговаривала, но было не видно с кем.

Плохо дело.

Эд надеялся, что в прачечной никого не будет, но ведь рабочий день начался, значит, не исключены клиенты. Но если Сэмми зайдет в подсобку, он после выстрела точно успеет смыться.

Эд подкрался к двери и осторожно повернул ручку. Потом стал медленно открывать дверь, пока она не распахнулась настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь.

Оказавшись в комнате, он бесшумно закрыл за собой дверь.

Отсюда было слышно, как Сэмми разговаривает с каким-то мужчиной. Речь шла о пожаре и пропахшей дымом одежде.

Голос мужчины показался Ноблу знакомым.

Не может быть.

Он мог поклясться, что это тот парень, который сыпанул порошком ему в глаза.

Если придется пристрелить свидетеля, то лучшей кандидатуры не придумаешь.

Нобл встал у стены рядом с дверью в зал.

И стал ждать.

Он слышал, как мужчина сказал, что забыл запереть машину.

Нобл вытащил пистолет. Сердце у него отчаянно забилось.

Послышались шаги.

Прежде чем нажать на курок, надо закрыть и запереть дверь в зал. На случай, если там есть еще кто-нибудь.

Это даст ему лишних несколько секунд.

Сэмми вошла в подсобку, не заметив Эда.

Он сгреб ее в охапку, зажав рукой рот. Она коротко вскрикнула.

– Только пикни, – прошептал он ей в ухо.

Сэмми забилась в его руках, стараясь освободиться, но быстро затихла, увидев пистолет.

– Вот и умница. Не делай глупостей и останешься цела. Черта с два.

– А сейчас мы тихонечко подойдем к двери.

По-прежнему зажимая Сэмми рот, Эд подтолкнул ее назад и приставил пистолет к виску. Потом закрыл ногой дверь.

– Чтоб ни звука, – скомандовал он, убирая руку с ее лица, чтобы закрыть задвижку.

Эд был доволен, что она молчит. С пистолетом не пошутишь. Видно, перепугалась до смерти. Теперь ее можно отпустить.

Сэмми повернулась к нему. В ее широко раскрытых глазах застыл страх.

Эд наслаждался ее испугом – вот это кайф.

– Что на этот раз? – спросила Сэмми. – Какого черта ты приперся?

– С кем это ты разговаривала?

– Когда?

– Сейчас. Это вчерашний козел?

Сэмми посмотрела на пистолет.

– Скажи мне, Эд, чего ты хочешь?

– Это не я хочу, а Иоланда.

Ну, давай же. Не тяни резину. Стреляй.

– Карла здесь нет. Он в школе. Они там глаз с него не спускают. Больше у тебя этот номер не пройдет.

– Иоланда хочет вовсе не этого. Нет, конечно, она хочет заполучить Карла, но совсем по-другому.

У Сэмми задрожал подбородок. Она все поняла.

– Да брось ты, Эд. Не болтай. На такое даже Иоланда не решится.

Эд нервно усмехнулся:

– Ошибаешься.

Он поднял пистолет.

– Ничего личного, дорогая.

И вдруг за дверью кто-то крикнул:

– Сэмми!

Глава 58

Скажи спасибо своему сынку.

Слова Рэндалла Финли до сих пор звучали в ушах Дакуорта.

Барри вспомнил: Тревор недавно заходил к ним домой, чтобы забрать какие-то диски, и вошел на кухню сразу после того, как он поделился с Морин своими сомнениями относительно его шефини Финдерман.

Но Дакуорт вовсе не хотел, чтобы его соображения были преданы гласности.

Да, убийство Гейнор она расследовала спустя рукава. Не заметила, что ту зарезали точно так же, как Фишер, и тем самым затормозила следствие. Но не ему показывать на нее пальцем. Ведь шеф имеет полное право поручать расследование своим подчиненным. А сам он не удосужился сравнить эти два убийства. И тоже не особо торопился с их раскрытием. Ведь они произошли в его отсутствие.

Рассказывая об этом Морин, он просто выпускал пар. Искал, на кого бы свалить вину, желая оправдаться перед самим собой. Наверное, он был не прав, перекладывая все на плечи шефа. Но теперь уже поздно. Она наверняка уже знает об обвинениях, брошенных ей Финли.

Сидя в машине, Дакуорт думал, стоит ли ей позвонить. Сыграть на опережение. Рассказать о выступлении Финли и источнике его информации. Совершить акт самоубийства, упасть на собственный меч.

Но сначала надо проверить все самому, а потом уже звонить боссу.

Вынув сотовый, он нашел в списке контактов телефон Тревора.

После трех звонков сын ответил.

– Ты где? – спросил его Дакуорт.

– Отец?

– Где ты сейчас?

– На работе.

– На «Финли Спрингс»? Или едешь куда-нибудь?

– Еду.

– Куда?

– В Гринвич.

Маленький городишко к востоку от Промис-Фоллса.

– Я как раз туда въезжаю. У меня там пять разгрузок.

– Встретимся там.

– Но я не могу ждать…

– У бензоколонки на главной улице. Ты знаешь, где это…

– Да, я там как раз разгружаюсь.

– Буду тебя там ждать. Через двадцать минут.

– Отец, а в чем дело? Что-то случилось с мамой? Она…

– До встречи, – сказал Дакуорт и дал отбой.

Включив мигалку на передней решетке и наплевав на все ограничения скорости, Дакуорт добрался до Гринвича за пятнадцать минут. Он еще издали заметил фургон «Финли Спрингс», стоявший на парковке рядом с дорогой.

Тревор уже ждал его и, когда на стоянку въехала полицейская машина, сразу же подошел к ней.

– Так что случилось? – спросил он отца, вылезавшего из машины. – Из-за тебя я опоздаю с разгрузкой.

Дакуорт ткнул его пальцем в грудь.

– Угадай, о чем сегодня говорил Рэнди.

– Ну?

– На пресс-конференции, только что. Наплел с три короба про моего босса. Якобы она прошляпила связь между двумя убийствами. Ума не приложу, откуда он это взял.

Тревор судорожно глотнул.

– А почему ты меня об этом спрашиваешь?

– Может быть, подскажешь, откуда у него эти сведения?

Тревор отвел глаза.

– Откуда мне знать, где он это нарыл? Финли вообще с приветом, тот еще говнюк.

– Ты подслушивал, когда я разговаривал с матерью.

Тревор промолчал.

– Я говорил об этом с твоей матерью, а ты стоял под дверью и подслушивал.

– Да ты вечно говоришь о работе. Откуда мне было знать, что это такой секрет.

Дакуорт тряхнул сына так, что тот едва не опрокинулся на асфальт.

– Значит, это ты ему настучал, – процедил Дакуорт, багровея. – А я-то надеялся, что он врет и кто-то другой ему напел. О чем ты думал, черт бы тебя подрал?

– Ничего я не знаю! – воскликнул Тревор.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? Этот прохвост собирается строить на этом дерьме свою избирательную кампанию. Хочет наехать на моего шефа. Думаешь, на мне это не отразится? Да меня сразу возьмут за одно место. Что я ей скажу, когда приеду на работу? Что?

– Прости меня! – чуть не плача, взмолился Тревор.

– Ты меня вывозил в дерьме! Ничего себе! Собственный сынок! Ты что, решил мне отомстить? Выместить на мне все свои обиды? Думаешь, ты только мне насолил? А как насчет твоей матери? Господи, о чем ты только думал, когда трепал языком?

– Я же попросил прощения! Ты просто не знаешь, какой это тип!

– Это я-то не знаю? Так что там у вас вышло?

Тревор опустил голову и отвернулся.

– Трев, не молчи.

– Я ему должен, – пробормотал тот, не поворачиваясь.

– Что должен?

Тревор медленно повернулся.

– Это связано с Триш.

– А что с ней такое? – тихо спросил Дакуорт.

– Да так, небольшая перепалка. Немного повздорили.

Дакуорт взял сына за руку и притянул к себе.

– Что там у вас произошло? Когда?

– Как раз перед тем, как мы расстались. Она хотела дать мне пощечину, а я попытался ее остановить и нечаянно ударил.

– Ты ее ударил?

– А мистер Финли про это узнал, потому что он друг их семьи. Она ему все рассказала, а он отговорил ее идти в полицию. А мне сказал: Триш в любой момент может передумать, если я не буду ему помогать. То есть сообщать все, что ему пригодится, чтобы стать мэром. И когда я услышал, как ты говоришь с мамой про эти убийства, то решил: это как раз то, что ему нужно. Поэтому и рассказал ему. Вообще-то я не хотел. Но нужно было с ним рассчитаться, чтобы не быть в должниках.

– И что он сказал?

Тревор опустил голову.

– Сказал: это только начало.

– Чертов шантажист. Я убью его.

– Но ведь он спас меня от неприятностей. Я здорово прокололся. Вообще-то я не хотел ее ударить. Просто так вышло. Я взмахнул рукой, чтобы защититься, и случайно попал ей по щеке…

Тревор заплакал.

– Я свалял такого дурака. Ненавижу эту работу. Не хочу горбатиться на этого козла. Я просто…

– Иди ко мне.

Дакуорт обнял сына и похлопал его по спине.

– Прости меня, ну, прости, – пробормотал Тревор, уткнувшись в отцовское плечо. – Я тебя так подвел.

– Ничего, как-нибудь прорвемся, – успокоил его Дакуорт.

Глава 59

– Я так и знал, что ты здесь, – сказал Виктор Руни.

Уолден Фишер, преклонивший колено перед могилами жены и дочери, обернулся и посмотрел на человека, стоявшего на кладбищенской лужайке.

– Это ты, Виктор?

– Ты сюда как на работу ходишь. Я не застал тебя дома и решил пробежаться сюда.

Опершись о колено, Уолден с трудом поднялся на ноги. Его левая брючина намокла от росы.

– Тебе что-то нужно от меня?

Виктор, облаченный в выцветшую майку и потертые джинсы, стоял, засунув руки в карманы.

– Я пришел попрощаться.

– Попрощаться?

Виктор пожал плечами:

– Здесь мне делать нечего. Я пытался найти работу, больше не могу биться головой о стенку. Этот город ничего не может мне предложить.

– Сейчас везде несладко. Не только здесь.

– Возможно. Но в этом месте все будет только хуже.

– Что значит хуже?

Виктор опять пожал плечами:

– У меня такое предчувствие.

– И куда же ты собрался?

– Еще не знаю. Есть время подумать, пока покончу здесь с делами.

– С какими делами?

– Да так, ничего серьезного. Попрощаюсь с друзьями. Пошарю в Интернете, посмотрю, куда лучше податься. Может, в Олбани, это рядом. Или куда-нибудь подальше, например в Сиэтл. Там у меня друзья, с которыми я учился в школе. Может, помогут с работой.

– Хорошо, когда есть выбор.

– Я знаю, ты меня не простил.

– Опять начинаешь?

– За то, что случилось с Оливией. Считаешь, это я виноват.

– Не знаю, о чем ты, Виктор. Я тебя никогда ни в чем не обвинял.

– Это ты подослал ко мне детектива? Этого Дакуорта? Он пришел ко мне и стал спрашивать, как я отношусь к убийству Оливии. С чего бы это?

Уолден пожал плечами:

– Я его не посылал. Он пришел, чтобы кое о чем расспросить. Похоже, они еще надеются найти убийцу. Разговор коснулся тебя, но…

– Значит, это ты.

– Извини, Виктор. Я не хотел тебя подвести.

– Считаешь меня виноватым – я должен был с ней встретиться в том парке, но я опоздал. Знаю, ты во всем винишь меня.

– Я этого никогда не говорил.

– И так понятно. Да я и сам себя виню. Просто… не уследил за временем. Если бы пришел на пять минут раньше, мы бы уже сидели в баре, выпивали, закусывали…

– Да не терзайся ты так. Невелика вина.

– Нет, я себя никогда не прощу. Решил уехать, чтобы разобраться со своим дерьмом и начать новую жизнь. На новом месте это сделать легче.

– Только не пори горячку, Виктор. Обдумай все как следует.

Виктор посмотрел на памятники, потом перевел взгляд на Уолдена.

– Может, и тебе стоит.

– Что именно?

– Уехать. Ты ходишь сюда каждый день. Разговариваешь с женой и Оливией, словно они могут тебя услышать. Не самое лучшее занятие. Жизнь-то ведь продолжается, а ты цепляешься за прошлое.

– Это и есть моя жизнь. Помнить и скорбеть о них.

Виктор задумчиво кивнул.

– Ну, как знаешь. Мое дело посоветовать.

Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.

– Ты слышал, что произошло вчера вечером?

– А что такое?

– Ну, с этим автобусом?

Уолден с недоумением переспросил:

– Каким автобусом?

– Городским. Я как раз совершал пробежку и увидел, как он едет по улице. Весь в огне, но за рулем никого. Похоже, кто-то угнал его со стоянки, облил все внутри бензином, поджег, поставил на нейтралку и пустил по улице. Он врезался в цветочный магазин, и здание тоже загорелось.

– Ужас какой. А кто-нибудь пострадал?

Виктор покачал головой:

– Не думаю. В автобусе никого не было. А сзади у него было большое число двадцать три. Ты о нем слышал?

– Слышал.

– Все, что случилось за последнее время – взрыв в кинотеатре и куча других вещей, – все они связаны друг с другом.

– Да, так говорят.

Уолден озадаченно произнес:

– Но зачем все это делать?

Виктор улыбнулся:

– Хороший вопрос.

Глава 60 Кэл

– Сэмми! – позвал я, посмотрев на закрытую дверь подсобки.

Даже сквозь шум стиральных машин было слышно, как щелкнул замок.

Что-то здесь не так.

Не спуская глаз с двери, я положил графический рассказ Кристал на край стиральной машины, откуда он тотчас же упал, раскрывшись где-то посередине.

Оставив его на полу, я двинулся к двери.

– Эй, Сэмми! Одна из стиралок мигает!

Ответа не последовало.

Я прислонил ухо к двери. За ней кто-то что-то шептал. Мне показалось: это голос Сэмми.

– Сэмми, у тебя все в порядке?

Последовала пауза. Потом из-за двери послышалось:

– Да. Все в порядке.

Голос звучал как-то неестественно, и я заподозрил неладное.

– Одна из машин, кажется, сломалась, – сообщил я.

Еще одна пауза.

– Я… сейчас посмотрю.

Вытащив пистолет, я опустил его дулом вниз.

– Что ты задумал, Эд?

На этот раз пауза тянулась гораздо дольше. Если бы Саманта была одна, она наверняка переспросила: «Что?» или «Почему Эд?»

Ее молчание лишь укрепило мою догадку – внутри находится именно он. Когда я назвал его имя, тот остолбенел, и ему потребовалось время, чтобы заставить Сэмми сказать то, что нужно.

Наконец прозвучал ответ.

– Здесь нет никакого Эда, – срывающимся голосом произнесла Сэмми.

– Эд, открой дверь и выпусти женщину. Ты в порядке, Сэмми?

– Пока да.

– Вот и отлично, – продолжал я, стараясь говорить спокойно. – Не дури, Эд. Выпусти Сэмми, и все обойдется. Ты меня понял?

Прошло две секунды.

– Да пошел ты! – гаркнул Эд, подтвердив таким образом свое присутствие.

– У него пистолет! – крикнула Сэмми.

– Заткнись! – рявкнул Эд.

Я встал сбоку от двери.

– Эд, ситуация может легко выйти из-под контроля. Твой план не сработал. Ты влип. Так что смывайся, пока не поздно. Ты ведь вошел через служебный вход? Вот и выходи через него и уезжай. Я тебя преследовать не буду. Просто отпусти Сэмми и уходи. Ты меня слышишь?

– Слышу.

– Такой план годится?

– Вроде бы. Разойдемся по-хорошему?

– Точно. Просто уходи оттуда.

– Ладно, – почти дружелюбно произнес Эд. – Не знаю, что на меня нашло. Ведь всегда можно договориться. Верно?

Я услышал, как отодвигается задвижка.

– У людей бывают разногласия, но лучше сесть и потолковать мирно.

Дверная ручка медленно повернулась.

– Правильно, Эд. Мне нравится твой подход, – сказал я, поднимая пистолет. – Рад, что мы сможем обойтись без жертв. Ты в порядке, Сэмми?

Молчание.

– Сэмми?

И тут она закричала:

– Осторожно!

Дверь распахнулась. Эд Нобл с перебинтованным носом рванул из комнаты, как спринтер при звуке стартового пистолета. Пригнувшись, он упал на пол, целясь в меня из своей пушки.

Похоже, Эд видел подобный трюк в кино. Но если Лиам Нисон или Кифер Сазерленд, падая, могли запросто всадить пулю в противника, то Нобл, конечно, промазал, и пуля угодила в сушилку. Круглое стеклянное окошко разлетелось на мелкие кусочки.

То, что Нобл был паршивым стрелком, вовсе не означало, что он неопасен. Поэтому я тоже упал на пол. Но не для того, чтобы палить наобум. Если уж стрелять, то наверняка.

Но одним выстрелом Нобл не ограничился. Он снова пальнул, на этот раз чуть ближе к цели. Пуля поразила еще одну сушилку, стоявшую как раз за мной. На этот раз она оказалась всего в паре футов от пола. Эд досадливо чертыхнулся.

Повернувшись на бок, я вытянул руки и приготовился стрелять. Но Нобл, встав на четвереньки, как краб, побежал к большому столу, на котором посетители складывали свое белье.

Он находился в опасной близости от входа в подсобку, где, прижав руку к губам, стояла испуганная Сэмми.

– Войди внутрь! – крикнул я. Затем вскочил на ноги с пистолетом в руках, совсем как в те времена, когда я служил полицейским. Но сейчас на мне не было пуленепробиваемого жилета. Согнувшись, я побежал к противоположной стене, откуда мог точнее попасть в Нобла, который лежал на спине, целясь в меня.

Еще один его выстрел, и пуля ушла в потолок.

Тогда выстрелил я. Но за ту долю секунды, пока я нажимал курок, Эд успел перекатиться ближе к подсобке. Пуля попала в пол и, срикошетив, звонко ударилась в стиральную машину. Стрелять в эту сторону становилось опасным – под пули могла угодить Сэмми.

Вся перестрелка заняла не больше десяти секунд.

Мы с Ноблом одновременно вскочили на ноги.

– Не двигайся, черт! – заорал я.

Повернувшись ко мне, он снова выстрелил. Я отшатнулся вправо, краем глаза заметив какое-то движение в дверях подсобки.

Все произошло очень быстро.

Пока Нобл смотрел в мою сторону, Сэмми выскочила в зал, словно готовясь к первой подаче. Но вместо бейсбольного мяча в руке у нее был кожаный мешочек, полный четвертаков. И она со всей силой метнула его.

Нобл успел увидеть, как он летит, но было уже поздно. Тяжелый мешочек угодил ему прямо в сломанный нос, и его вопль был еще громче выстрелов. Он покачнулся и чуть не упал.

– Сука! – завопил он, хватаясь рукой за лицо.

Но пистолет не выпустил.

Я мог выстрелить – один Бог знает, как мне этого хотелось, – но вместо этого подскочил к нему и, обхватив, бросил на пол с такой силой, что чуть не вышиб из него дух.

Первым делом я стремился завладеть пистолетом противника: схватив Эда за запястье, стал бить его руку об пол, пока он не разжал пальцы.

Сэмми тут же схватила выпавший пистолет.

Поджав ноги, Эд судорожно ловил ртом воздух. Сквозь бинты струилась кровь из разбитого носа.

– Ио… лан… да! – прохрипел он – Это… все… она! Она… заказала!

Сэмми прицелилась ему в голову.

– Ах ты, сволочь!

– Не стреляй, Сэмми! – остановил ее я. – Ради себя и Карла.

Но она все не опускала пистолет.

– С меня хватит. Сыта по горло. Больше не могу.

– Знаю, знаю. Но он поплатится за это. И Иоланда тоже. Отдай мне пистолет, Сэмми.

Она подняла запачканный кровью мешочек.

– А можно я ему еще разок вмажу?

Я вздохнул.

– За чем дело стало? Давай!

Глава 61

Хотя Барри Дакуорт сгорал от нетерпения потолковать с Рэндаллом Финли, пришлось заняться более неотложными делами. На очереди был профессор Блэкмор. Именно его разыскивал детектив, когда наткнулся на пресс-конференцию бывшего мэра.

Сначала он поехал к Блэкмору домой, но на звонок никто не вышел. Заглянув в окна, Дакуорт понял, что того и вправду нет дома. Похоже, профессор помчался в колледж, чтобы посовещаться со своим дружком Клайвом Данкомбом.

Если бы не спонтанная поездка к Тревору в Гринвич, Дакуорт мог быть в колледже еще час назад.

А сейчас Блэкмор наверняка ушел домой. Прежде чем разыскивать профессора, Дакуорт решил сделать несколько звонков. Сначала он позвонил тому домой, но там по-прежнему никто не отвечал. Потом на кафедру английского языка, где трубку взяла секретарь.

– Я видела его сегодня, – сказала она. – Профессор просто обезумел от горя. Вы, наверное, знаете, что у него погибла жена. Не понимаю, зачем он вообще сюда приехал. Наверное, просто не знает, куда себя деть. Он, кажется, у себя в кабинете. Соединить вас с ним?

Дакуорт ответил, что не хочет зря беспокоить профессора, и нажал на газ.

Подкатив к колледжу, он увидел, как от него отъезжает машина Блэкмора. Резко затормозив, Дакуорт развернулся и пустился в погоню, включив сирену и красные проблесковые огни. Взглянув в зеркало, Блэкмор, как примерный водитель, притерся к тротуару и встал. Опустив стекло, он высунулся в окно и заявил подошедшему Дакуорту:

– По-моему, я не превысил скорость…

Но увидев, что это не дорожная полиция, сразу осекся.

Заглянув в машину, Дакуорт был поражен видом Блэкмора. Все его лицо было в крови и синяках. И костяшки пальцев тоже.

– Профессор, что с вами случилось?

– Так, небольшие разногласия, – ответил тот и осторожно дотронулся до лица, словно напоминая себе о полученных побоях.

– Кто же вас так отделал?

Блэкмор покачал головой:

– Не важно.

Дакуорт чуть отступил назад.

– Прошу вас выйти из машины, сэр.

– Со мной все в порядке.

– Выходите из машины, профессор.

Кивнув, Блэкмор выключил зажигание, вышел и закрыл дверь.

– Я не пил и ничего такого не делал. Во всяком случае, в последние два часа.

– Но вы явно с кем-то подрались. Руки у вас в крови, глаз подбит, лицо распухло. Расскажите, что произошло.

– У меня, ей-богу, все в порядке.

– Что вы делали после нашей вчерашней встречи?

– Ну… вспоминал Джорджину. Думал о том, что с ней случилось.

– Вы не явились на опознание тела.

– Я просто был не в состоянии. Сегодня обязательно приду.

– Зачем вы приезжали в колледж?

– Просто не знал, куда деться. Я всю ночь метался по городу…

– Где же вы были?

– Да нигде. Просто ездил.

– Вы приезжали к дому Чалмерсов?

Профессор с недоумением посмотрел на Дакуорта.

– Что?

– Вы были у дома Чалмерсов?

– Зачем?

– Чтобы увидеть Мириам. Вы ведь были потрясены, что в машине Адама погибла не она, а Джорджина. Возможно, прежде чем ехать на опознание, вы решили удостовериться, что Мириам жива.

– Мне понятен ход ваших мыслей. По правде говоря, я страшился узнать правду. И был просто не в силах встречаться с Мириам и опознавать тело Джорджины. Я знаю, мне все равно придется. Просто я еще не готов.

– Возможно, нам лучше поехать к Мириам вместе. Еще до того, как вы отправитесь на опознание.

Профессор, чуть прищурившись, посмотрел на Дакуорта.

– Не слишком удачная идея.

– Почему же?

Профессор медленно покачал головой.

– Она… будет обвинять меня. Ведь моя жена оказалась в машине ее мужа. Будет думать, что я все знал. Знал и не запретил Джорджине с ним встречаться.

– А может, все наоборот? У вас ведь тоже были причины на нее сердиться. Если бы Мириам не уехала, то в машине с Адамом оказалась бы она, а не Джорджина – тогда ваша жена осталась бы жива.

Блэкмор был явно озадачен.

– Ну, не знаю. Мне это как-то не приходило в голову.

Он опустил глаза и стал рассматривать асфальт.

– Возможно, вы затаили обиду на Мириам. Или были обеспокоены вашими играми с Чалмерсами. – Дакуорт сделал паузу. – И четой Данкомбов.

Блэкмор оторвал взгляд от асфальта и в упор посмотрел на детектива.

– Простите, не понял.

– Это называется играми? Вообще-то я не очень разбираюсь в таких вещах. Я имею в виду обмен женами и мужьями.

Профессор сразу как-то сник.

– Не… знаю, что вы имеете в виду.

– Все происходило в доме у Чалмерсов, верно? В особой комнате в подвале. Будь у меня такие хоромы, я бы поставил там бильярдный стол. Но, опять же, взгляните на меня. Мне не мешает сбросить фунтов восемьдесят. Найдется немного женщин, которые захотят покувыркаться с таким толстяком, как я – отнюдь не секс-символом. Вы выглядите чуть лучше, но тоже не Райан Гослинг. Клайв, конечно, мужик крутой, с квадратной челюстью, женщинам такие нравятся. И Адам Чалмерс был мужчина что надо, да к тому же редкий бабник. Расскажите, как у вас все происходило? Когда вы менялись партнерами, вы трахались с чужими женами по очереди или сразу с двумя? Или вообще все со всеми? Извините за нескромность, но женщины тоже занимались сексом друг с другом, а мужчины между собой? Что с вами, профессор? На вас лица нет.

– Меня что-то тошнит.

– Тогда давайте отойдем за машину.

Взяв профессора за плечо, Дакуорт отвел его за багажник.

– Если вам станет худо, лучше облегчиться здесь. Я хочу, чтобы вы меня поняли. Все эти вопросы я задаю вам не из праздного любопытства. Просто мне кажется: раз вы занимались подобными вещами, у вас были все основания опасаться, что записи попадут в чужие руки. Точнее, диски.

У Блэкмора затряслась нижняя губа.

– Откуда вы знаете…

– Вчера вечером мне показалось странным: в то время, как у вас пропала жена, вы с мистером Данкомбом устроили домашний кинофестиваль. Казалось бы, что может быть важнее поисков жены? Но почему-то для вас главным оказалось это видео. Однако когда я обнаружил у Чалмерсов ту игровую площадку, все стало сходиться. Особенно после того, как я увидел под кроватью видеокамеру. Вы снимали кино. Записывали все свои игры. Поэтому вы и просматривали диски, чтобы…

Блэкмора окончательно скрутило.

Отступив на край тротуара, он нагнулся, и его вырвало.

– О боже, – простонал он.

Но Дакуорт не отставал.

– Как я уже сказал, вы просматривали диски, пытаясь найти то, что вас тревожило, и даже забыли о Джорджине. А потом выяснилось: Мириам жива. Это несколько меняло дело, правда? Вот тут у меня что-то не вырисовывается, и я надеюсь на вашу помощь.

Блэкмор выпрямился и вытер рот рукавом пиджака.

– Нет, все было не так.

– Я предполагаю: там был шантаж. Но кто кого шантажировал?

– Нет, дело не в этом.

– У Мириам был какой-то компромат на вас с Данкомбом?

Дакуорт подошел вплотную к профессору, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах.

– Вы из-за этого пришли вчера к ней домой и убили ее?

Пошатнувшись, Блэкмор оперся о багажник своей машины.

– Что?

– Вы меня слышали.

– Мириам убили?

– Не прикидывайтесь. Посмотрите на себя. Вы весь в синяках. На руках кровь. Мириам сопротивлялась, пока вы не сбросили ее с лестницы?

– Нет, нет! Это Клайв меня избил!

– Почему? Зачем ему вас бить?

– Чтобы… чтобы я не наговорил лишнего.

– О чем? Об убийстве Мириам?

– Нет! Я здесь ни при чем и даже не знал, что ее убили! Как это случилось? Клайв ведь говорил с ней по телефону! Вчера вечером, когда вы приходили!

– Когда вы узнали, что ваша жена погибла в кинотеатре.

– Да! – энергично закивал Блэкмор. – А теперь вдруг выясняется, что Мириам тоже погибла. Как это может быть?

– Так почему же Данкомб вас так отметелил?

Блэкмор задрожал, глаза его забегали, словно он искал путь к бегству.

– Он опасался, что я проболтаюсь. Но не насчет Мириам.

– Тогда о чем же?

У профессора затряслась голова.

– Говорите! – рявкнул Дакуорт. – Из-за чего он так взбесился? Что было на этом видео?

Блэкмор что-то промямлил.

– Что?

– …вия.

– Что вы сказали?

– Оливия.

Теперь настала очередь изумляться Дакуорту.

Секунды две он ошеломленно молчал.

– Оливия?

– Да.

– Какая Оливия?

– Оливия Фишер, та, которую…

– Я знаю, что с ней случилось. Но какое отношение она могла иметь к вашей компании?

– Иногда Клайв… приглашал к Чалмерсам студенток колледжа. Им подсыпали в вино… как это называется…

– Рогипнол. Наркотик изнасилования, – подсказал Дакуорт.

Блэкмор кивнул:

– Точно. А потом они участвовали… в наших играх. Все, кроме Оливии. Та сознательно пошла на это. И ей не стали ничего подсыпать. Значит, она все запомнила. Все, что там происходило.

– И никто из вас этому не воспрепятствовал?

Блэкмор пристыженно кивнул.

– Но это Клайв с женой решили приводить девчонок. Мы просто не возражали. Все без исключения.

– И Джорджина тоже?

Профессор кивнул:

– Она разрывалась на две части. Ей не нравилось то, чем мы занимались, но она была влюблена в Адама. Похоже, они и раньше встречались наедине. Возможно, она считала, что в этом нет ничего дурного, тем более после секса с ним же на глазах у нас всех.

Но Дакуорта интересовали совсем другие подробности, во всяком случае, сейчас:

– Когда вы вовлекли Оливию в ваши игры?

– Несколько лет назад. Незадолго до ее смерти. Где-то за месяц или около того.

– Вы искали диски, на которых была она?

Профессор кивнул.

– Когда мы… когда Клайв узнал, что Адам с Мириам погибли в кинотеатре, он испугался: вдруг кто-нибудь найдет эти диски? Но оказалось, мы зря беспокоились. Когда выяснилось, что Мириам жива, Клайв говорил с ней по телефону. Он сказал: мы ищем диски с Оливией, но она его успокоила. Сообщила, что Адам их уничтожил и вообще избавился от всех записей, где были студентки колледжа – Оливия, Лорейн…

– Какая Лорейн?

– Не помню ее фамилии. У нас как гора свалилась с плеч. Клайв очень переживал: если кто-то посторонний увидит эти записи, он может подумать, что…

– …это вы убили Оливию.

– Это было бы катастрофой. Нас могли как-то связать с ее убийством.

– А вы ее не убивали?

– Клянусь, что нет.

– А как насчет Клайва?

Профессор встретился взглядом с Дакуортом.

– Я не знаю.

– Вы сказали: он угрожал расправиться с вами, если вы сболтнете что-то лишнее. Он убил Оливию по той же причине?

Блэкмор обхватил голову руками, словно опасаясь, что она разлетится на части.

– Не знаю. Я вообще не представляю, что творится в голове у этого человека. Возможно, вы и правы. Он избавляется от любого, кто представляет для него угрозу. Он же застрелил того парнишку.

– Мэсона Хелта.

– Да! Его! Я догадываюсь, почему… И знаете? Он сделал это с удовольствием. Вы поняли меня? Он наслаждался мыслью, что может сделать это безнаказанно.

– Профессор Блэкмор! Вы должны поехать со мной для дачи показаний и составления протокола.

– Нет, я не могу.

– Но вы обязаны. Для своего же собственного блага. Чистосердечное признание облегчит вашу совесть. Это единственно верное решение.

– Клайв… Он мне не простит.

– Мы сами займемся мистером Данкомбом. Можете не волноваться на этот счет.

– Он меня убьет.

– Мы позаботимся, чтобы этого не случилось.

Но профессор продолжал упорствовать.

– Я сам должен разобраться с ним.

– Вы и разберетесь. Придя в полицию и сделав официальное заявление.

– Нет, по-другому.

– И как же вы…

И тут Блэкмор бросился на Дакуорта и со всей силой ударил его в грудь. Потеряв равновесие, детектив опрокинулся назад, стукнувшись головой о край тротуара. Из глаз у него посыпались искры.

Блэкмор прыгнул в машину и включил зажигание.

– Стой! – завопил Дакуорт, с трудом приподнимаясь. – Стой, черт тебя подери!

Но профессор был уже далеко.

Глава 62 Кэл

Сэмми позвонила в школу и попросила перевести Карла из класса в учительскую, чтобы держать его под постоянным наблюдением.

Первыми явились двое полицейских. Как выяснилось, они отправились сюда еще до моего звонка. Прохожие слышали выстрелы, и кто-то набрал 911.

Позвонив в полицию, я дал понять, что стрельба закончилась. Однако полицейские всегда начеку, потому мы с Сэмми убрали пистолеты, чтобы лишний раз их не напрягать. Мы просто стояли над Эдом, чтобы вовремя пресечь любую попытку к бегству.

Взглянув на распростертого Нобла, по лицу которого струилась кровь, копы сразу же вызвали «Скорую». Но еще до ее приезда на месте событий появился детектив Ангус Карлсон.

Я вкратце изложил, что произошло, хотя характер разрушений требовал более подробного объяснения: дыры от пуль на потолке и в стиральной машине, разбитое окошко сушилки, кровь на полу. Кое-какие машины еще пыхтели, отстирывая мои продымленные шмотки.

Мне пришлось объяснить Карлсону, что я бывший местный полицейский; это можно с легкостью проверить, позвонив Барри Дакуорту.

– Он мой коллега, – сообщил тот. – И в какой-то мере наставник.

– Нобл говорит, что действовал по заказу, – стал объяснять я Карлсону, отведя его в сторону. – Бывшие родственники миссис Уортингтон хотят оформить опеку над внуком. Похоже, мать ее бывшего мужа – он сейчас в тюрьме – решила, что, убив миссис Уортингтон, они с легкостью достигнут цели.

– Да, есть мамаши, которые почище любой ведьмы, – вздохнул Карлсон.

– Я думаю, она все еще в городе.

Приехали медики, но Карлсон, подняв руку, остановил их. Он хотел поговорить с Эдом, прежде чем того увезут в больницу.

– Мистер Нобл, – начал он.

– Эта чертова сука сломала мне нос! – заскулил тот. – Второй раз за последние два дня!

– Жаль, что первый раз это сделала не я, – сказала Сэмми.

Карлсон предостерегающе поднял палец.

– Молчу, молчу, – кивнула Сэмми.

– Мистер Нобл, вы арестованы.

– Меня заставили! Это все она!

– Мать бывшего мужа этой женщины?

– Да! Иоланда. Это она виновата. Я дам против нее показания. Ей-богу! Вы скостите мне срок, а я вам все расскажу.

– Даже о том, где она сейчас?

– Да.

– Ну и где?

– В «Уолкотте».

Эд Нобл был готов на все, лишь бы как-то выкрутиться. Он даже забыл поторговаться. Карлсон отошел поговорить с полицейскими. Я слышал, как он велел им ехать в «Уолкотт» и арестовать Иоланду с мужем. Еще одного полицейского послал в больницу, чтобы стеречь Нобла.

– Мы не должны упустить этого парня, – сказал он.

Когда Нобла увезли, он стал опрашивать нас с Сэмми, причем каждого в отдельности. Я спросил у него, могу ли закончить стирку. К счастью, машины, где отстирывалось мое бельишко, не пострадали от пуль.

Но Карлсон не велел ничего трогать. Прачечная является местом преступления, и все, что в ней есть, может рассматриваться как потенциальная улика. Черт!

Я заметил, что графический рассказ Кристал, к счастью, не пострадал и все еще лежит на полу перед стиральной машиной. Под карлсоновский эдикт об уликах он не подпадает – на нем не было крови, битого стекла, ни воды из продырявленной стиралки.

Падая, он раскрылся как раз посередине. Нарисованная Кристал уже покинула свою спальню и брела по улице какого-то мрачного города, следуя за голосом своего деда. В руках у нее был игрушечный медведь с оторванной лапой. Над ее головой клубилось облачко с надписью: «Я найду тебя! Я найду тебя!»

Но мое внимание привлекло нечто иное.

Поднимая стопку, я заметил, что обратная сторона предыдущей страницы исписана мелким убористым почерком. Это было письмо без даты наверху.

Начиналось оно со слов: «Дорогая Люси». А заканчивалось: «С любовью, твой отец».

Положив письмо на крышку машины, я прочел его от начала до конца.

И сказал себе: «Вот так штука!»

Глава 63

С трудом поднявшись на ноги, Дакуорт посмотрел вслед умчавшейся машине.

– Черт, – произнес он, потирая затылок.

На пальцах осталась кровь. Дакуорт вытащил из кармана платок и вытер руку.

Потом достал телефон.

– Это Дакуорт. Объявляйте перехват.

Он подробно описал машину Блэкмора, указав ее номер. Не забыл и про водителя.

– Этот человек не вооружен, но полицейским следует проявлять осторожность. К нему есть вопросы по нескольким убийствам. Кроме того, пошлите кого-нибудь в колледж Теккери. Пусть найдут начальника охраны Клайва Данкомба, да, того самого, который застрелил парнишку, и задержат его, пока я не позвоню. А где Карлсон?

Дежурный сообщил, что новый детектив опрашивает свидетелей стрельбы в прачечной.

– Час от часу не легче, – буркнул Дакуорт и повесил трубку.

Ровно через пять секунд его телефон зазвонил.

– Да? – ответил он, ожидая дополнительных вопросов от дежурного.

– Барри?

Женский голос. Ронда Финдерман.

– Да, шеф. Привет.

– Ты уже слышал, что этот сукин сын Финли наплел про меня?

– Я не могу сейчас говорить.

– Откуда он это взял? Что я работала спустя рукава, не разглядела связи между убийствами Фишер и Гейнор? Насколько мне известно, ты единственный, кто предположил такую взаимосвязь. Кто еще мог подкинуть ему подобную идею?

– Шеф, я хочу сказать…

– Ты говорил: Финли что-то вынюхивает. Пытается облить меня грязью, чтобы победить на выборах. Если не ты ему сказал, тогда кто? Это Ангус Карлсон? Если так, клянусь, он до конца своих дней будет выписывать штрафы за парковку. Напрасно я сделала его детективом.

– Это не Карлсон.

– Барри, ты шутишь?

– Шеф… Ронда, я преследую подозреваемого. Мне нужно…

– Нет, подожди. Ты сказал этому подонку…

Дакуорт дал отбой и спрятал телефон в карман.

Потом сел в машину и пустился вдогонку за Блэкмором.

Профессор Блэкмор, петляющий по улицам Промис-Фоллса, вытащил свой телефон и набрал номер.

После пары гудков ему ответили:

– В чем дело, Питер?

– Клайв, ее убили!

– Кого убили?

– Мириам!

– Ты спятил! Питер, ты должен смириться с тем, что произошло. В кинотеатре погибла Джорджина, а не Мириам. Я с ней разговаривал. При тебе. С ней все в порядке.

– После! Ее убили уже после этого!

– Что ты болтаешь? Ты где вообще?

– Кто-то проник к ней в дом уже после вашего разговора. Тогда все и случилось.

– Откуда ты это взял? Кто тебе сказал?

– Дакуорт! Я только что его видел!

В трубке наступила тишина.

– Клайв?

– Слушаю тебя.

– Это ведь ты?

– Что?

– Это ты убил ее.

– Зачем мне убивать Мириам?

– Может быть, она что-то знала про тебя покруче, чем видео с Оливией Фишер. Про вас с Лиз, когда ты еще работал в Бостоне. Ведь это возможно?

– Ты совсем рехнулся, Питер. Хочешь свалить все на меня, но ведь это ты где-то пропадал всю ночь и явился утром в крови. Почему ты ее убил? Потому что в машине с Адамом оказалась не она? Вместо нее погибла Джорджина?

– Нет! Все было не так!

– Что ты ему наговорил?

– Кому?

– Что ты сказал Дакуорту?

– Ничего, – ответил Блэкмор, чуть запнувшись.

– Врешь. Что ты ему сказал?

– Ничего. Ни единого слова, – солгал профессор, пытаясь сохранять самообладание. – А вот о тебе он спрашивал.

– Что именно?

– Это не телефонный разговор.

– Черт, ты обвиняешь меня в убийстве Мириам и вдруг заявляешь, что это не телефонный разговор.

– Все не так просто. Ты где сейчас?

– В центре, на Клеймор-стрит. Я ходил в банк.

– Оставайся там. Стой напротив банка. Я за тобой заеду.

– А где ты сейчас?

– В пяти минутах езды. Я тебе все расскажу при встрече.

Дав отбой, Блэкмор бросил телефон на сиденье и, резко крутанув руль, лихо развернулся, чуть не врезавшись в грузовик компании «Финли Спрингс».

Поднявшись на ноги, Дакуорт успел увидеть, как машина Блэкмора свернула вправо.

Оборвав разговор с Рондой Финдерман – это было чревато тем, что выписывать штрафы за парковку до конца своих дней будет он, а не Карлсон, – Барри прыгнул в машину и помчался за Блэкмором. Однако на улице, куда тот свернул, его машины уже не было.

Нажав на газ, Дакуорт пустился вслед, вертя головой на каждом перекрестке. Оставалась надежда, что Блэкмора засекут патрульные машины.

Куда он мог поехать? Домой? Обратно в колледж? Но именно там его будут искать в первую очередь.

Судя по его последним словам, он охотится на Клайва Данкомба. Значит, поедет в колледж. Дакуорт опять схватил телефон и позвонил дежурному.

– Соедините меня со службой охраны Теккери.

Через пятнадцать секунд ему ответил мужской голос.

Дакуорт назвал себя.

– Это срочно. Мне нужно поговорить с вашим начальником. Прямо сейчас.

– Его здесь нет. Он уехал в город.

– Куда?

– Сказал, что в банк.

– Какой банк? Где он находится?

Мужчина предположил, что на Клеймор-стрит. Дакуорт развернулся и помчался в противоположном направлении.

С сиреной и красной мигалкой.

На этот раз ему повезло.

Через минуту он увидел машину Блэкмора, сворачивающую на Клеймор-стрит. Впереди было еще три машины, но они, заслышав сирену, взяли вправо, пропуская Дакуорта. Он так резко свернул на Клеймор-стрит, что чуть не опрокинул машину.

В сотне ярдов впереди профессор, сбросив скорость, притирался к тротуару. Там стоял Данкомб, который, увидев машину, сошел с тротуара на проезжую часть.

Все случилось очень быстро.

В десяти ярдах от Данкомба Блэкмор резко вывернул руль вправо. Данкомб не успел отскочить. Машина ударила его по ногам, и он упал на багажник.

– Нет! – закричал Дакуорт, вцепившись в руль.

Машина Блэкмора выскочила на тротуар и врезалась в стену банка, так что голова Данкомба пробила переднее стекло и оказалась в кабине. Подушка безопасности вылетела, как снаряд.

Дакуорт дал по тормозам, распахнул дверь и устремился на место происшествия. Когда он подбежал к машине Блэкмора, подушка уже сдулась, и профессор оказался вплотную к лицу Клайва Данкомба.

Точнее, с тем, что от него осталось.

Дакуорт, задыхаясь, рванул переднюю дверь.

Блэкмор с улыбкой повернулся к нему.

– Ну, вот и все. С ним покончено.

Глава 64

Дэвид Харвуд нашел Рэндалла Финли на его заводе по розливу воды.

– Какого дьявола! – набросился на него бывший мэр. – Это не пресс-конференция, а 911! Полная катастрофа! Идиот – вот ты кто! Полный идиот! И почему я решил, что ты на что-то способен?

Дэвид подошел к его столу и, нагнувшись, ткнул в Финли пальцем.

– Я тебе скажу, кто на самом деле идиот. Это тот, кто не желает ничего слушать. Я пытался тебе втолковать, что прежде надо все продумать и спланировать. Выработать стратегию. Но нет, ты проснулся и заявил: «Сегодня! Мы сделаем это сегодня! Вынь да положь пресс-конференцию через три часа! Так хочет моя левая пятка!» Так кто из нас идиот?

Финли отшвырнул свой стул.

– Они даже не почесались! Насчет того, что я сказал про шефа полиции! Им было наплевать!

– Нет, им не наплевать. О чем ты думаешь? Полагаешь, они не вспомнят, из-за чего ты ушел из политики? Ты действительно не знал, что эта малолетняя шлюшка умерла?

– Может, и знал. Да только забыл.

– Ты был мэром этого города. И наверняка есть люди, которым ты нравился. Ведь они за тебя голосовали. Но ты растерял все свои козыри. Потому что думал не головой, а задницей. Ты считаешь меня идиотом? Ладно, я ухожу. Ищи себе другого олуха. Но вот тебе мой совет: проводи собеседования в зоопарке. Там найдешь себе дрессированную обезьяну. Это как раз то, что тебе нужно. Она будет плясать под твою дудку и никогда не скажет о твоих ошибках. Тебе нужен помощник без мозгов. Который будет тобой восхищаться, даже если ты сваляешь дурака.

Дэвид повернулся и вышел.

– Скатертью дорожка! – напутствовал его бывший мэр, примериваясь, что бы еще швырнуть.

Наконец он снова схватил стул и кинул его в обратном направлении.

На лбу его выступила испарина, он тяжело дышал и кипел от злости. Так он простоял секунд двадцать.

Потом чертыхнулся и побежал на стоянку, где Дэвид уже садился в свою «мазду».

– Эй! Погоди! – окликнул его Финли.

Взявшись за дверь, Дэвид бросил:

– Это не ты меня уволил. Это я тебя послал. Чувствуешь разницу?

– Я не собирался тебя увольнять, – заявил Финли, с трудом переводя дыхание. – И не хочу, чтобы ты уходил.

– Что ты сказал?

– Я говорю: не хочу тебя терять. Имей это в виду.

– Это твои проблемы, – отрезал Дэвид, садясь в машину.

Он хотел закрыть дверь, но Финли вцепился в нее двумя руками.

– Одну минуточку. Послушай меня.

Дэвид решил послушать.

– Да, ты прав. Я дал осечку, – усмехнулся Финли.

Но Дэвид даже не улыбнулся.

– Господи, ну что ты от меня хочешь? Говорю же, твоя взяла. Я должен был к тебе прислушаться и предвидеть, что они вытащат эту историю со шлюшкой. А я, дурак, понадеялся – все уже забыто. Теперь буду тебя слушаться. Честное слово.

Дэвид медленно покачал головой.

– Хочу тебе прибавить пару сотен. По правде говоря, я даже не знаю, кого мне еще искать – чтобы был умный, как ты, и мог меня терпеть.

Дэвид отвернулся и посмотрел на приборную доску.

– Ну, не знаю.

Финли понял, что дело в шляпе.

– Ты хочешь, чтобы я извинился? Ну, прости меня. Извини, что тебя не слушал и назвал идиотом.

Дэвид взглянул на него.

– Я должен был обеспечить группу поддержки.

– Что?

– Мне нужно было собрать людей, дать им в руки плакаты «Финли в мэры!». Чтобы создать эффектную картинку для камер. Даже если это всего лишь друзья и родственники. С полдюжины сторонников. Этого было бы достаточно. А я не додумался. Слишком мало времени было на подготовку.

– Признаю свою вину.

– Нам надо сесть и все обсудить. Выработать твою позицию по всем вопросам. Подготовить ответы на каверзные вопросы, потому что их задают всегда. А твоя задача обратить их себе на пользу. Признаешь свои ошибки: да, ты не без греха, совершал не слишком похвальные поступки. Но это не значит, что ты не любишь этот город и не хочешь помочь его жителям.

– Хорошо излагаешь. Запомни или запиши.

– Это ты должен запомнить. Ты же чертов политик и должен владеть искусством убеждения. Просто не забывай им пользоваться.

– Я целиком за.

Дэвид вздохнул.

– Четыре сотни.

– Что?

– Я остаюсь, но на двух условиях. Ты прислушиваешься к моим советам и прибавляешь мне четыре сотни в неделю. Для тебя это сущие пустяки: пара сотен ящиков твоей водички.

Финли слегка присвистнул.

– Насчет четырех я не уверен.

Дэвид включил зажигание.

– Ладно, идет. Четыре сотни сверху.

Дэвид выключил зажигание.

– И еще один момент. То, о чем мы говорили перед пресс-конференцией.

– Насчет твоего парня, – кивнул Финли.

– И больше не пытайся меня шантажировать.

Финли поднял руки, словно сдаваясь.

– Никогда. Так мы снова вместе?

– Да, мы вместе, – чуть запнувшись, ответил Дэвид.

– Ну, и отлично. У меня тут возникли кое-какие мысли.

Дэвид устало прикрыл глаза.

– Нет, послушай, это так, навскидку, но мне кажется, нам надо как-то замазать сегодняшний провал. Показать жителям, как много я могу для них сделать, даже если иногда прокалываюсь…

– Прекрати.

– Даже если меня иногда заносит, я люблю этот город и готов трудиться ради его блага.

– Как в прошлый раз, когда ты явился в кинотеатр, чтобы пофотографироваться на фоне развалин? Но ведь это не сработало. Слишком напоказ, очень уж фальшиво. И хорошо, что Дакуорт дал нам пинка под зад, пока ты не успел совсем облажаться.

Финли сделал обиженное лицо.

– Я и вправду хотел помочь. Мне было жаль этих людей. Девчушек, которые до смерти перепугались, когда свалился этот чертов экран. Можешь не верить, но у меня сердце прямо кровью обливалось.

– Не сомневаюсь.

– Так вот, надо, чтобы люди знали: если опять случится подобное, я тотчас же примчусь и буду работать засучив рукава, помогая своим согражданам. Они не должны сомневаться в том, что я всегда рядом с ними.

– Ну, что ты несешь? Разве нам надо просить, чтобы Господь послал нам потоп или торнадо?

– Да нет, конечно. Но если что-то такое произойдет, я всегда готов подставить ближнему плечо.

Глава 65 Кэл

Я хотел поговорить с Кристал, но без ее матери.

Это оказалось нетрудно. Я должен был подвезти ей завтрак. Люси сказала, что перерыв у них начинается в половине первого. Если Ангус Карлсон отпустит меня с места преступления, я как раз успею вовремя.

Подойдя к нему, я спросил, требуется ли мое присутствие. Он велел мне прийти в участок для дачи показаний и составления протокола. Я с радостью согласился, и он отпустил меня на все четыре стороны.

Ко мне подошла Сэмми.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Я просто спасал свою репутацию.

Сэмми улыбнулась.

– Я позвонила в школу и поговорила с Карлом. Обещала, что скоро за ним приеду. А детектив сказал: они только что задержали моих бывших родственников. Когда появилась полиция, Иоланда чуть не брякнулась в обморок.

Улыбнувшись, я сжал ее руку.

– Ну, наконец-то они получат по заслугам, – сказала Сэмми.

– Это участь всех негодяев. Будем надеяться, что им тоже ее не избежать.

– Если бы. Многим все сходит с рук из-за того, что люди это терпят.

– Да, я знаю.

Мне пришлось оставить белье в машинах. Сэмми обещала о нем позаботиться. Захватив творение Кристал, я пошел к своей машине, где на переднем сиденье меня дожидался ее завтрак. Заскочив по дороге в магазин канцелярских принадлежностей, я подъехал к школе ровно в двенадцать двадцать.

Люси действительно туда позвонила. Секретарь, приветливо улыбнувшись, попросила меня предъявить документы. Я показал ей свои права, и этого оказалось достаточно. Мне не хотелось предъявлять удостоверение, чтобы не вносить лишнее смятение. Женщина сказала: Кристал уже предупредили, и на перемене она сразу же спустится в приемную.

Девочка появилась в двенадцать тридцать две. Я ждал ее, сидя на стуле с завтраком и графическим рассказом на коленях.

– Привет, Кристал. Я привез тебе завтрак.

– Ах да. Я его дома забыла.

Я вручил ей пакет.

– Как дела?

Кристал пожала плечами.

Я поднял пачку листков.

– Мне очень понравилась твоя книжка: графический рассказ.

– Ну и хорошо.

– Я тебе кое-что привез.

Открыв сумку, я показал ей коробку с фломастерами и пачку бумаги для принтеров.

– Поскольку тебе все время не хватает бумаги, вот я и решил подарить большую пачку.

– Да, – сказала Кристал, забирая у меня бумагу.

В ее руках она казалась особенно большой и тяжелой.

– Мама всегда сердится, когда я беру ее бумагу.

– Надеюсь, фломастеры тебе тоже понравятся. Здесь много разных цветов.

Кристал зевнула. Наверное, я ей уже наскучил. Но фломастеры она одобрила.

– Да, они хорошие.

И после паузы:

– Спасибо.

– Можешь со мной немного посидеть?

– Ладно.

Кристал села на стул рядом со мной. Я чуть подвинул ее книжку, так чтобы она лежала на наших с ней коленях.

Перевернув страницу с заглавием, я сказал:

– Вот этот рисунок с девочкой в кровати меня просто потряс. Ты очень талантливая художница.

Кристал молча кивнула.

– Я заметил, в книжке девочку тоже зовут Кристал. Так это ты?

Она пожала плечами:

– Вроде того. Там о моих приключениях, которые происходят у меня в голове.

Она снова зевнула.

– Ты устала?

– Я не выспалась.

Перелистав несколько страниц, я нашел ту, на которой девочка идет по темной улице.

– Это просто замечательный рисунок. Ты не боишься, когда рисуешь что-то страшное?

Кристал покачала головой.

– Ты где-нибудь училась рисовать?

– Нет. У нас есть рисование в школе, но я училась по комиксам.

Я перевернул страницу, на которой было письмо.

– Кристал, где ты взяла этот листок?

Она внимательно посмотрела на него.

– У дедушки. В его доме.

– Ты любила рисовать у дедушки?

Кристал кивнула.

– Дедушке нравились мои рисунки. Мне так жаль его.

– Ну конечно.

– А Мириам не умерла.

– Тогда, в кинотеатре, да?

Девочка кивнула. Она еще не знала о новом повороте в судьбе Мириам, и я счел, что не мое дело ее просвещать.

– Наверно, я ее больше не увижу. Раз дедушка умер, что мне там теперь делать?

– Но тебе было хорошо у дедушки?

Очередной кивок.

– Ему нравились твои рисунки?

– Да.

– Он тебе давал бумагу?

– Он разрешал брать ее из принтера.

Кристал опять зевнула.

– В кабинете?

Девочка кивнула.

– Но этот листок ведь не из принтера. Он весь исписан.

– Когда бумага кончилась, я стала искать в других местах, – вяло сказала она.

– И где ты нашла этот листок?

– У дедушки в столе.

– Ага. Он был в одном из ящиков?

– Не совсем. Он лежал в конверте, приклеенном скотчем.

– Приклеенном?

– Ну да. Я полезла в ящик, а там что-то лежит. Зачем-то приклеено скотчем к дну. Глупость какая-то.

– Да, немного странно.

– Это оказался конверт, а в нем лист бумаги. Он был исписан только с одной стороны, ну, я его и взяла.

– А ты прочитала, что там написано?

Кристал покачала головой.

– Почему же?

– Какая мне разница? Мне нужны только чистые страницы.

– Значит, тебя интересовала только обратная сторона?

– Да.

– А можно я возьму себе этот листочек? Мне нужно это письмо.

– Но тогда книжка будет испорчена. Давайте лучше снимем копию.

Она слезла со стула и окликнула секретаршу:

– Миссис Симс, снимите для меня копию. Всего одну страничку.

Миссис Симс подошла к стойке.

– Для тебя, дорогая, все, что угодно.

– Вот эту страницу.

Миссис Симс взяла письмо и, не глядя, положила его в принтер. Сделав копию, она вручила ее Кристал, которая передала мне этот листок.

– А теперь я могу пойти поесть? – спросила девочка, собирая фломастеры и бумагу.

– Ну конечно.

Она опять зевнула.

– Тебе надо поспать, когда придешь домой.

– Если только мама опять меня не разбудит.

– А почему она тебя разбудила? Тебе приснился страшный сон?

Судя по характеру ее рисунков, Кристал были не чужды ночные кошмары.

Она покачала головой:

– Нет. Просто я слышала, как мама уехала на машине. Я стояла у окна, пока она не вернулась. А потом я слышала, как пришли вы и шумели с мамой в гостевой комнате. Поэтому я и не выспалась.

Я чуть не потерял дар речи. И то, что случилось потом, лишь довершило этот процесс.

Кристал обняла меня.

– Ты мне нравишься, – сказала она и вышла из приемной, унося с собой бумагу и фломастеры.

Глава 66

– Профессор Блэкмор заявляет, что отказывается от всех своих прав и готов ответить на любые ваши вопросы, – сообщил Нейт Флетчер. – Как его адвокат, я категорически возражаю против этого, но он остается при своем мнении. В любом случае я намерен защищать его интересы.

– Само собой, – согласился Барри Дакуорт.

– Мне нечего скрывать, – спокойно произнес Блэкмор.

Все трое сидели в опросной комнате полицейского участка Промис-Фоллса. Дакуорт записывал допрос на видео.

Покончив с формальностями – имена присутствующих, дата и место проведения, – детектив приступил к допросу.

– Мистер Блэкмор, вы сегодня договаривались встретиться с мистером Данкомбом у его банка на Клеймор-стрит?

– Да.

– Вы ему позвонили?

– Да. Я сказал: хочу с ним встретиться, и он объяснил, где его найти.

– Что же вы ему ответили?

– Я сказал, чтобы он ждал меня у банка.

– Чтобы он стоял и ждал вас на тротуаре у входа в банк? Я правильно понял?

– Совершенно верно.

– Почему вы попросили его об этом?

– Потому что я хотел его сбить.

– Значит, вы решили это заранее?

– Да, я все предварительно обдумал: решил убить Клайва при первой представившейся возможности. Но он гораздо сильнее меня, поэтому я прибег к помощи автомобиля.

– Почему вы убили мистера Данкомба?

– Потому что он негодяй.

– Он вам угрожал?

– Да. Клайв сказал, что, если я кому-нибудь расскажу о наших играх, он меня убьет.

– Какие игры вы имеете в виду?

Блэкмор замялся.

– Секс.

– Вы имеете в виду групповой секс в подвальной комнате в доме Чалмерсов?

– Да. Мы с Джорджиной, Клайв с Лиз и Адам с Мириам.

– Иногда кто-то еще.

Блэкмор кивнул:

– Да. Иногда к нам присоединялись студентки из колледжа Теккери. Девушки хотели познакомиться с настоящим писателем. Клайв приглашал их к Чалмерсам. Они приходили на ужин, немного выпивали…

– В вино им подмешивали наркотик – рогипнол?

– Иногда подмешивали, иногда нет.

– Вы утверждаете, что сбили Клайва Данкомба из соображений собственной безопасности?

– Только частично. Моя судьба мне теперь безразлична. Вы можете вытащить пистолет и застрелить меня прямо сейчас, мне это совершенно все равно.

– Но я не собираюсь делать ничего подобного.

– Знаю. Я просто хотел сказать, что какая-то часть меня была бы этому только рада. Моя жена погибла. Сам я сгораю от стыда. Вы, конечно, выставите меня на всеобщее обозрение, но я найду способ уйти из жизни раньше. Но сначала отвечу на все ваши вопросы. Я убил Клайва, потому что он был чудовищем.

– Это он убил Мириам Чалмерс?

– Меня бы это не удивило. Он, правда, это отрицает, но…

Блэкмор пожал плечами.

– А что конкретно он сказал по этому поводу?

– Просто заявил: он ее не убивал. И постарался все свалить на меня.

– А вы ее не убивали?

Блэкмор устало покачал головой.

– Но сегодня утром вы были в крови. Я сам это видел.

Профессор кивнул:

– Это моя кровь. Вчера вечером я споткнулся и упал. А потом меня ударил Клайв. Какой смысл мне лгать? Вы же арестовали меня за убийство Клайва. Я был полностью в своем уме, когда…

– Но, Питер, мы пока этого не знаем. Надо провести психиатрическую экспертизу… – запротестовал Нейт Флетчер, поднимая руку.

– Перестань. Я сбил Клайва совершенно сознательно. Это самый разумный поступок в моей жизни. Знаю, меня все равно посадят, так что если бы я убил Мириам, то отрицать это просто не имело бы смысла.

– Значит, вы считаете: это сделал Клайв.

Профессор опять пожал плечами:

– Не знаю. Но если это сделал он, то я ничего не имею против. Почти все, кто заслужил смерть, уже умерли: Клайв, Адам с Мириам, Джорджина. Остались только я и Лиз.

– Жена мистера Данкомба.

Блэкмор кивнул:

– Она хуже нас всех.

Блэкмор наклонился к Дакуорту и шепнул:

– Настоящая змея.

– Мы ее еще допросим.

– Лиз не красавица, но умеет себя подать. Та еще штучка. У нас с Джорджиной были кое-какие сложности. Нам стало скучновато в постели. А Клайв как-то намекнул, что у них с Лиз все совсем по-другому, а потом пригласил нас в их тесную компанию. И сразу все изменилось. Джорджина прямо ожила, во всяком случае, поначалу. Она сильно увлеклась Адамом.

– Они виделись наедине. Это ведь не по правилам?

Блэкмор кивнул:

– Да. Не знаю, сколько раз они успели встретиться до этой катастрофы в кинотеатре. Но Адам… Он для меня загадка. Нечто патологическое. Он мог надевать любую личину. Умел убедительно лгать, делать вид, что любит, а за спиной предавать. Ему было наплевать, как о нем думают, даже собственная дочь и внучка – Люси и Кристал. Он любил их и хотел взаимности, но с ними он тоже не особо считался. Джорджина просто поддалась его чарам.

– Возможно, и вы тоже.

– Может быть. Адам с Клайвом были настоящие мачо, если вы понимаете, о чем я говорю. Один бывший байкер, а другой в прошлом коп. Два разных полюса с точки зрения закона. В их компании я чувствовал себя мужчиной. А Лиз с Мириам заставили Джорджину почувствовать себя женщиной. Обе были на редкость сексуальны. В общем, мы попали в очень крутую компанию и так завязли, что, когда Клайв с Адамом предложили оживить наши вечеринки, пригласив… гостей, мы пошли у них на поводу.

– В число гостей попала и Оливия Фишер?

– Правильно.

– Это случилось задолго до ее убийства?

– Нет. Всего за несколько недель.

– Как вы отнеслись к ее смерти?

– Были потрясены. Обсуждали. Клянусь, для нас это тоже была трагедия – такая милая раскованная девушка.

– Которую вы насиловали.

– Детектив, – предостерегающе произнес Флетчер.

– Нет, с ней все было иначе. Она собиралась выйти замуж. Но я не уверен, хотелось ли ей этого.

– Она что-нибудь говорила на сей счет?

– Только то, что она встречается с парнем довольно долго и теперь никуда не денешься.

Дакуорт прокрутил этот ответ в голове, потом спросил:

– Как вы считаете, не связано ли ее убийство с тем, что у вас происходило?

Блэкмор ответил не сразу.

– Мне это приходило в голову.

– Почему?

– Из-за характера Клайва.

– Вы думаете, это он убил ее?

– Мне казалось, что из всех нас только Клайв способен на это. Однажды он спросил Адама о диске, на котором была она, а тот ответил, что нет причины для беспокойства. Клайв и не беспокоился. Когда же случилось это несчастье в кинотеатре, он тайно забрал все диски из дома Чалмерсов, опасаясь, не наткнется ли на них посторонний. Но оказалось, Мириам жива, и вчера вечером она сказала ему: Адам давно избавился от этих дисков.

– А теперь расскажите мне о Розмари Гейнор.

– О ком?

– О Розмари Гейнор. Или о Билле Гейноре.

– Никогда о них не слышал. Кто это?

Дакуорт вкратце объяснил.

– Об этом сообщали во всех новостях.

– Я принимал экзамены. У меня было полно студентов. Я не следил за новостями.

– А почему вы спросили о деле Гейнор? – поинтересовался Флетчер.

Отмахнувшись, Дакуорт стал продолжать допрос:

– Адам с Клайвом никогда о них не упоминали? Возможно, чета Гейноров была раньше сексуальными партнерами Чалмерсов? Или Данкомбов?

– Я же сказал, что никогда о них не слышал.

Дакуорт побарабанил пальцами по столу. У Клайва Данкомба были причины убить Оливию Фишер, но с Розмари Гейнор он никак не связан. У доктора Джека Стерджеса могла быть серьезная причина убить Гейнор, но с Фишер его ничего не связывало.

А Билл Гейнор по-прежнему оставался за кулисами.

В дверь опросной постучали. Крутанувшись на стуле, Дакуорт увидел в окошечке мрачную физиономию Ронды Финдерман.

А он считал, что худшее уже позади.

Когда Питера Блэкмора увели в камеру, Нейт Флетчер ушел домой, а Ронда отыгралась на нем по полной, Дакуорт вернулся к себе и сел за стол.

Он был единственным, кто засиделся так поздно. На входе сидел дежурный, но здесь, в комнате, где работали детективы, не было ни души.

Дакуорт обхватил голову руками. «Похоже, даже волосы у меня истощились», – подумал он. За последние два дня – или даже две недели – на него столько всего свалилось, что в его голове все пошло наперекосяк, словно там были утеряны все ориентиры.

Пора идти домой. Морин, наверное, уже легла. Ему не терпелось поскорей подвалиться к ней под бочок и моментально заснуть.

Но тут зазвонил его сотовый.

Взглянув на экран, Дакуорт увидел код Бостона. Он приложил телефон к уху.

– Дакуорт слушает.

– Я говорю с детективом?

– Да.

– Это Сандра Ботсфорд.

Дакуорт привстал с кресла.

– Извините, что не позвонила раньше. Я только сейчас узнала о вашем звонке в отель. Это относительно мистера Гейнора?

– Именно. Прошлый раз вы сказали, что машина мистера Гейнора не выезжала из гаража отеля и его там видели. Но мне надо кое-что уточнить.

– Вас по-прежнему интересует, мог ли он за ночь съездить в Промис-Фоллс и вернуться обратно в Бостон?

– Очень интересует.

– Как я уже говорила, его машина не выезжала из гаража, а ночного поезда между нашими городами нет.

– Я знаю, но…

– Но он мог взять чужую машину.

Дакуорт перебросил телефон к другому уху.

– Что вы сказали?

– Прошлый раз я как-то упустила из виду, что это может быть важно.

– Что за машина?

– У нас был инцидент. Но я не сразу узнала об этом. Наш консьерж мне ничего не сказал. Точнее, наш бывший консьерж.

– Так что случилось, мисс Ботсфорд?

– Один из гостей заселился в отель поздно вечером и отдал ключи от своей машины, чтобы ее загнали в гараж. Но когда портье попытался найти машину, ее на месте не оказалось.

– Так, а что было дальше?

– Служащие отеля были в панике, они не могли понять, куда делась машина. В полицию звонить не стали, надеялись, что она потерялась где-нибудь в гараже и найдется еще до того, как ее потребует хозяин. К счастью, все обошлось.

– Машина появилась.

– Рано утром ее нашли на улице неподалеку от отеля.

– Сколько времени прошло с момента, когда она исчезла, и до того, как ее нашли на улице?

– Не меньше шести часов. Извините, что не рассказала вам об этом в прошлый раз. Я просто не знала.

– Ничего. Спасибо за информацию. Она мне очень пригодится.

Дакуорт бросил телефон на стол.

Значит, это мог сделать Гейнор – угнать машину, приехать домой, убить жену и вернуться в Бостон.

Вполне возможный вариант.

Но насколько он вероятен?

Дакуорт все-таки склонялся к мысли, что Оливию Фишер убил Данкомб. Возможно, начальника охраны и с Розмари Гейнор связывало нечто такое, до чего он еще не докопался, позволяющее подозревать Данкомба в обоих убийствах.

Он подумает об этом завтра. А сейчас пора домой. Дакуорт уже поднялся с кресла, когда на его столе зазвонил телефон.

– Господи, когда это кончится, – вздохнул он, поднимая трубку.

– Да?

– Детектив Дакуорт? Это Барри Дакуорт?

Мужской голос, дребезжащий и какой-то неестественный, словно он доносился из старого разболтанного громкоговорителя.

Как будто говорил Дарт Вейдер.

– Да, это Дакуорт. А кто звонит?

– Я просто хотел сказать, что восхищаюсь тобой.

– Восхищаетесь?

– Я не был уверен, что кто-то сможет все сопоставить. Проследить связь. Опасался, не слишком ли круто я все замесил.

– Кто это? Кто говорит, черт побери?

Но на том конце провода уже никого не было.

Глава 67 Кэл

Пару часов я думал. Потом позвонил Люси.

– Ты отвез завтрак Кристал? – спросила она.

– Отвез.

– Тебя к ней пустили?

– Да.

– Спасибо. Ты мне очень помог. Я целый день провисела на телефоне: организовывала похороны, говорила с юристом. Просто голова идет кругом.

– Нам надо встретиться. Можно я к тебе приеду?

– Конечно. – Она сделала паузу. – Я открою бутылку вина.

– Лучше кофе.

– Хорошо, я сварю кофе.

На этот раз Люси встретила меня несколько по-другому. Не приглашая в гостиную, она обняла меня за шею и, прижавшись всем телом, поцеловала.

Мое тело невольно ответило, и от нее это не укрылось. Поэтому она несколько удивилась, когда я осторожно снял ее руки с шеи.

– Что-то не так?

– Нет, все о’кей. Просто денек выдался горячий.

– В новостях сообщали о стрельбе в прачечной. А ты говорил, что вся твоя одежда пропахла дымом. В Промис-Фоллсе не так много автоматических прачечных, поэтому я…

– Да, я там был.

– О господи!

Я вкратце рассказал, что произошло.

– Лучше выпей чего-нибудь покрепче, – сказала Люси, когда мы пришли на кухню.

– Нет, только кофе.

Нас уже ждал горячий кофейник. Люси налила две кружки и поставила их на стол. Мы оба сели.

– Не хочешь рассказать поподробнее? – попросила она. – Иногда так хочется выговориться, чтобы снять стресс.

– Нет, я пришел не за этим.

По ее лицу пробежала тень беспокойства.

– А в чем дело, Кэл?

– Расскажи мне про письмо.

– Какое письмо?

– Ты с самого начала от меня что-то скрывала, связанное с украденным из дома твоего отца.

– Не понимаю, о чем ты, – медленно произнесла Люси.

– Та комната в подвале оказалась для тебя сюрпризом. Тот, кого ты застала в доме, действительно приходил за дисками. Но мне кажется, тебя волновали вовсе не они, а другое – письмо.

– Откуда ты знаешь?

– Значит, я прав.

Люси медленно кивнула:

– Может, и прав. Но это касается только меня.

– Твой отец обещал, что оставит тебе кое-что на жизнь, накопленное им в прошлом. Деньги для тебя и Кристал.

– Не понимаю, каким образом ты об этом узнал.

– Будь со мной откровенна, Люси. Расскажи об этом письме. Что ты надеялась в нем найти?

Ее глаза заблестели. Она обхватила руками кружку, словно пытаясь их согреть.

– Отец всегда говорил, что позаботится о нас с Кристал. Он часто повторял: мы можем рассчитывать на него, и действительно помогал нам. Но однажды он пообещал, что все оставит мне. Речь шла о деньгах… больших деньгах. О сотнях тысяч долларов наличными. Он сколотил капитал, когда был байкером. Отец… тогда делал много дурного. Обманывал и грабил своих, предавал и оставлял их без гроша. Это были грязные деньги, которые не положишь в банк, ну, разве что в ячейку. И он их припрятал. Даже Мириам об этом не знала. Во всяком случае, отец так говорил. Все эти годы он вел вполне добропорядочную жизнь. Ну, не считая этих его сексуальных игр. С байкерским прошлым было покончено. Но деньги остались. И он хотел отдать их мне.

– Продолжай.

– Он сказал: если с ним что-нибудь случится, мне надо будет заглянуть к нему в письменный стол. Там в одном из ящиков лежит письмо, приклеенное скотчем. В нем написано, где лежат деньги.

– Значит, когда ты узнала о смерти отца, то сразу отправилась к нему домой за этим конвертом. Ты услышала, как кто-то вышел через заднюю дверь, и, не обнаружив письма, решила, что он его и похитил.

Люси кивнула.

– Я решила, что отец сообщил о письме кому-то еще. Извини, что сразу тебе не открылась. Мне надо было выяснить, кто побывал в доме. Узнав это, дальше действовала бы уже сама. Вообще-то я уже пыталась связаться с этим мистером Данкомбом. Вчера вечером позвонила ему домой и говорила с его женой. Очень неприятная особа. Я собиралась перезвонить сегодня, но, раз ты уже все знаешь, может быть, свяжешься с ней сам?

Люси изобразила улыбку, такую же неискреннюю, как рукопожатие политика.

– Почему ты мне с самого начала все не рассказала? Тебя ведь интересовали только деньги, но не очень волновало, откуда они взялись.

– А мне наплевать. Я одна воспитываю дочь, которая нуждается в моей помощи, и готова ради нее на все. Остальное для меня пустой звук.

По ее щеке покатилась слеза.

– Ну, и где, ты думаешь, эти деньги?

Люси закусила губу.

– Не знаю. Может быть, в сейфовой ячейке в каком-нибудь банке. Или, как в фильме «Побег из Шоушенка», спрятаны под камнем в поле. Где бы они ни были, я их найду. Но сначала мне нужно отыскать письмо.

Я вынул из кармана листок из книги Кристал.

Люси застыла на стуле, приложив трясущуюся руку к губам.

– Что это? – спросила она.

– То самое письмо.

– Где ты его нашел?

– У Кристал. Оно было у нее. Она залезла в дедушкин стол, когда в принтере кончилась бумага. Это страница из ее графического рассказа.

– Кристал?

Я кивнул.

– Значит, оно было у нее?

Я снова кивнул.

Отодвинув стул, Люси встала и, отвернувшись, прислонилась к столешнице.

– О боже, – прошептала она. – Не может быть…

– Люси, – окликнул я ее.

– Как же мне сразу в голову не пришло… Но я не знала, что отец разрешал ей входить в кабинет.

– Как видишь, разрешал.

– Но ведь он его спрятал. Он сказал, что прикрепил его скотчем…

– Кристал нащупала его в ящике, когда полезла туда за бумагой.

Люси повернулась ко мне. Глаза у нее покраснели.

– Ты говорил с ней.

– Да. Когда я нашел и прочел это письмо, то решил узнать, где она его взяла. Кристал сразу вспомнила, хотя говорит, что не читала его. Оно ее не интересовало. Она волновалась только из-за потери страницы из книжки, так что пришлось сделать копию.

Люси с опасливым любопытством посмотрела на сложенный листок.

– Наконец-то все вырисовывается, – продолжал я. – Теперь мне ясно, почему ты попросила снять отпечатки пальцев со стола своего отца. Все ради этого письма. Ты ведь думала, что его взял тот, кто скрылся от тебя через заднюю дверь. Но этот человек приходил лишь за дисками.

Люси не спускала глаз с письма.

– Я знаю. Поэтому я считала, что письмо взял еще кто-то…

Мне было понятно, о ком она говорит.

– Не хочешь почитать?

Подойдя к столу, она протянула руку. Я вложил письмо ей в ладонь.

Оно было сложено втрое. Дрожащими руками Люси развернула листок.

Я сам успел прочитать его несколько раз. И вот что в нем было написано:

Я понял, что Люси дошла до этого места. Ее лицо вытянулось и побледнело.

Дочитав до конца, Люси выпустила из рук листок, и он спланировал на пол.

– Сукин сын, – прошептала она. – Подлый лживый эгоист. Он же мне обещал…

– Адам Чалмерс всегда думал только о себе, – заметил я. – Все остальные были на заднем плане.

– Но как он мог… ладно я, но Кристал? Его родная внучка.

Я не нашелся что ответить.

– Как он мог так с нами поступить?

Я покачал головой.

Закатив глаза, Люси прижала руки к губам.

– Нет, нет, этого не может быть.

Но у меня были еще вопросы.

– Люси, куда ты ездила вчера вечером?

– Что?

– Перед моим приходом. После того как уложила Кристал спать, ты ведь уходила из дома.

– Нет, – быстро ответила она. – Никуда не уходила. Откуда ты взял? Почему так думаешь?

– Кристал слышала, как ты ушла. Она видела тебя отъезжающей от дома и ждала, когда вернешься.

– Нет, это невозможно.

– К моему приходу ты переоделась.

– Я… немного принарядилась для тебя.

Я промолчал.

– О господи, нет… Что я наделала… Думала, это она…

– То есть Мириам? Ты решила, это Мириам взяла письмо из ящика.

Люси, не глядя на меня, кивнула, словно мой голос исходил из динамика.

– Найдя письмо, Мириам могла завладеть деньгами, которые предназначались тебе. Поэтому ты к ней и поехала.

На этот раз Люси ко мне повернулась.

– Она сказала, что у нее нет никакого письма и она вообще не понимает, о чем я говорю… Но я ей не поверила.

До Люси постепенно стало доходить.

– Значит, Мириам говорила правду. Она ничего не знала про письмо. Это Кристал его взяла.

– Так что там у вас произошло? Мириам на тебя напала? Тебе пришлось защищаться?

– Она упала… когда бежала вверх по лестнице. Я хотела с ней поговорить, схватила ее за руку, а она опрокинулась назад. О господи, это же был несчастный случай. Я и думать не могла… просто хотела забрать у нее письмо.

– Которого у нее не было.

Люси наконец взглянула мне в глаза.

– В полиции уже знают?

Я встал.

– Понятия не имею. Пока ведется следствие.

– Я хотела вызвать «Скорую», но Мириам уже не дышала. Когда она упала, у нее там что-то жутко хрустнуло. – Люси дотронулась до шеи. – Я решила, что звонить в «Скорую» нет смысла, и убежала. Было уже темно, так что меня вряд ли кто-нибудь заметил… Я припарковалась рядом с домом, там машина не видна с улицы… На одежде не было крови, но я все-таки решила вымыться – вдруг что-то осталось на коже, а вещи бросила в стиральную машину.

Люси умоляюще посмотрела на меня:

– Мне ведь ничего не грозит? Даже если они найдут там мои отпечатки пальцев, это ведь ничего не значит? Я туда часто приходила. Ты можешь подтвердить, что мы были вместе. Ты находился со мной всю ночь и можешь это подтвердить как свидетель. Кэл, ну, пожалуйста.

Я промолчал.

– Меня же посадят… А как же Кристал? Я не могу идти в тюрьму. Это невозможно. Ее отец… человек недостойный. Я не хочу, чтобы он воспитывал Кристал. Она должна жить со мной. Иначе дочь попадет в приют или куда-нибудь похуже. Такого не должно быть. Нельзя отнимать у ребенка мать. Это негуманно.

– Не знаю.

– Как думаешь, меня не заподозрят? Ты же служил в полиции и все знаешь про такие вещи. Меня не вычислят, как ты считаешь? Если я не была замечена никем и на мне нет крови?

– Не знаю, какие улики есть у полиции, – сказал я, выходя из-за стола. – Но ты кое-чего не учла.

Люси непонимающе посмотрела на меня:

– Ты имеешь в виду камеру? Но у отца в доме не было камер.

– Нет, – мягко сказал я, – не то имею в виду.

Теперь она поняла.

– Нет, не верю. Ты никому не скажешь, не поступишь так со мной и с Кристал – не лишишь ребенка матери.

Подойдя ко мне вплотную, Люси положила мне руки на грудь.

– Вчера ночью мы были близки. По-настоящему. Я это почувствовала. Мы не просто переспали. Между нами протянулась ниточка. Разве ты сам этого не ощутил?

– Да, что-то такое было, – согласился я, снимая ее руки с груди. – Но сейчас вовсе не уверен в твоих чувствах. Похоже, ты меня позвала, чтобы обеспечить себе алиби.

– Нет, Кэл. Я тебя люблю. И Кристал тоже – мне это понятно. Ты нам нужен. Пожалуйста, ну, пожалуйста. Я не какой-нибудь монстр. Это был несчастный случай.

– Мне надо идти.

– Что ты собираешься делать? Пойдешь в полицию? – спросила Люси, хватая меня за руку.

Я вырвался и пошел к двери.

– Прошу тебя, Кэл, не делай этого. Ты должен понять. Здесь нет моей вины. Я думала только о Кристал. Хотела, чтобы ей, нам обеим, лучше жилось. Думала, отец нам в этом поможет, и не могла допустить, чтобы Мириам помешала этому. Я словно на мгновение сошла с ума. Одна минута помешательства не может перечеркнуть всю мою жизнь. После всего, что мне пришлось пережить. Кэл…

– Люси, мне надо идти.

Открыв входную дверь, я увидел, что по дорожке идет Кристал, – скорее плетется, согнувшись под непомерным грузом своего рюкзачка.

– О боже, – прошептала Люси, торопливо вытирая слезы. – Как там в школе, золотко? – спросила она дочь.

Подойдя к двери, Кристал стащила рюкзачок с плеч, и он со стуком упал на землю.

– Ужас какой тяжелый, – произнесла она.

– Что там у тебя? – спросила ее мать.

Кристал потянула за молнию и вытащила из рюкзака пачку бумаги и фломастеры.

– Это мне мистер Уивер подарил, – сообщила она.

– Как мило с его стороны, – срывающимся голосом произнесла Люси. – Ты сказала спасибо?

– Да.

– Сказала, – подтвердил я.

– Мне хочется есть, – объявила Кристал, направляясь на кухню.

Люси Брайтон дотронулась до моей руки. В глазах у нее заблестели слезы.

– Что ты собираешься делать? – в последний раз спросила она.

– Не знаю, – бросил я и пошел к машине.

Глава 68

Было уже за полночь, но Лорейн Пламмер привыкла заниматься по ночам. Так поступало большинство студентов Теккери.

Родители Лорейн называли их «совами». Ребята никогда не вставали раньше полудня, а порой отсыпались до трех-четырех часов дня. Однако это не значило, что они были бездельниками и лентяями, пренебрегавшими учебой. Просто у них был другой распорядок дня.

Лорейн частенько занималась до трех-четырех утра, а то и всю ночь напролет. Потом завтракала в кафетерии колледжа, сонно поглощая яичницу с беконом и пятнистые бананы, после чего возвращалась к себе, падала на кровать и засыпала, даже не успев залезть под одеяло.

Но если лекции начинались рано утром, такой номер не проходил. Тогда приходилось ложиться не позже часа и ставить телефонный будильник. Однако заснуть не всегда удавалось, и Лорейн ворочалась в постели часов до пяти утра, погружаясь в глубокий сон за полчаса до звонка будильника.

Но завтра первая лекция начиналась только в час, поэтому она решила заниматься, пока не начнут слипаться веки.

Лорейн писала реферат для семинара профессора Блэкмора, который преподавал у них английский язык и психологию. Семинар был назначен на конец следующей недели. Блэкмор охотно позволял студентам отходить от учебного плана, если они предлагали какие-то интересные темы. Ему понравилась идея Лорейн исследовать тему кибертеррора и запугивания в современной молодежной литературе, ориентированной на женскую аудиторию, и он дал на нее добро.

Он вообще был классный дядька, но на днях выкинул какой-то непонятный фортель, уйдя с лекции через две минуты после ее начала. А сегодня и вообще не явился на консультацию.

Лорейн всегда хотелось написать роман, но все говорили: писать надо о том, что хорошо знаешь, а ее собственная жизнь была слишком бесцветной для романа.

Кому интересно читать про девицу, выросшую в обычном доме с нормальными родителями и ведущую вполне добропорядочную жизнь? И потом, далеко не все пишут о том, что знают. К примеру, Стивен Кинг. Лорейн могла побиться об заклад, что никаких жутких клоунов, живущих в сточных трубах, он и в глаза не видел.

Вот о таких вещах стоило писать. Ей всегда хотелось знать, что думают об этом настоящие писатели, и поэтому она пришла в восторг, когда начальник охраны колледжа Клайв Данкомб пригласил ее в гости к Адаму Чалмерсу, который, по его словам, написал целую кучу книг.

Ее пригласили к ужину, где присутствовала жена Чалмерса Мириам, на редкость красивая женщина, профессор Блэкмор со своей женой Джорджиной, тоже красивой, но чем-то похожей на мышку. Еще там был Данкомб, который, как узнала Лорейн, раньше служил в бостонской полиции и познакомился с Чалмерсом, когда тот собирал материал для своей книги. Жена Данкомба Элизабет, или Лиз, худая женщина лет за сорок, видимо, так злоупотребляла загаром, что кожа ее стала похожа на пергамент. Это придавало ее чертам особую жесткость.

Надо признаться: многое из того, что происходило тем вечером, Лорейн не помнила вообще. Она так разволновалась от встречи с настоящим живым писателем, что совсем потеряла голову. Но все относились к ней очень по-дружески и все время подливали вина, чтобы она успокоилась, хотя, строго говоря, Лорейн еще не достигла возраста, в котором разрешается употреблять алкоголь, по крайней мере в штате Нью-Йорк. Нет, она, конечно, уже сто раз пила вино, но здесь ей его предлагали взрослые.

Лорейн даже пошутила на этот счет, в том смысле, что у них у всех будут неприятности.

Но Данкомб уточнил, что, хотя закон и запрещает покупать алкоголь лицам, не достигшим двадцати одного года, родители или опекуны могут угощать их вином у себя дома.

Лорейн засмеялась:

– Но вы же не мои родители.

Данкомб улыбнулся:

– В рамках этого ужина мы вполне можем сыграть роль твоих опекунов.

Лорейн это вполне устроило. Беда была в том, что вино сразу же ударило ей в голову. И она отключилась.

Когда Лорейн очнулась, Данкомб уже вез ее домой.

– Передайте Чалмерсам, что мне ужасно неловко, – взмолилась она. – Я чувствую себя полной идиоткой.

– Не переживай, – успокоила ее Лиз Данкомб. – Мистеру Чалмерсу ты очень понравилась. И нам всем тоже. Правда, Клайв?

– О чем речь.

Самое странное, что на следующее утро она чувствовала не только неловкость.

У нее внутри все болело. Как после школьного выпускного бала, когда они с Бобби Братнером уединились в машине его матери, припаркованной за церковью. Но у Чалмерсов ничего подобного произойти не могло. Там ведь были взрослые порядочные люди.

А теперь вот Адам и Мириам Чалмерс погибли под экраном этого кинотеатра.

Просто ужас. Когда закончится весь этот кошмар?

Сначала эта история с парнем в толстовке с номером 23 на груди. Вообще какая-то фигня – парень затаскивает в кусты, а потом говорит, что ничего мне не сделает. Нет, она, конечно, рада, что он ее не тронул. Но все как-то очень странно.

А потом оказалось, что это Мэсон Хелт, студент их колледжа, с которым она была незнакома, но видела его на территории. Данкомб в него стрелял и снес парню череп. Ну и местечко этот Теккери.

Но в своей комнатке она чувствовала себя в полной безопасности, хотя та была не больше чулана. Там имелся встроенный письменный стол, но Лорейн предпочитала заниматься, сидя на кровати и подложив под спину подушку.

Сейчас она сидела с ноутбуком на коленях, а рядом на кровати лежали раскрытые книги в мягких обложках. На полке у кровати стояла чашка с чаем.

Лорейн рассчитывала позаниматься еще часа два, пока ее не потянет в сон, но очень скоро начала клевать носом. Веки у нее отяжелели, пальцы застыли на клавиатуре, экран поплыл перед глазами.

И тут завибрировал телефон.

Она потянулась за трубкой. Какое-то сообщение от Клео, студентки из ее английской группы.

Клео: Ты слышала насчет Блэкмора?

Лорейн: А что?

Клео: Его арестовали. Сбил кого-то насмерть.

Лорейн: Блин.

Клео: Вот именно.

Лорейн: Я дико извиняюсь, но семинар теперь накрылся?

Клео: Похоже.

Стук в дверь прозвучал как удар грома.

Лорейн: Кто-то пришел. Пока.

Бросив трубку на кровать, Лорейн спросила:

– Кто там?

Из-за двери раздался мужской голос:

– Лорейн? Извини, что так поздно. Нам надо поговорить.

Сбросив с колен ноутбук, Лорейн прошлепала босыми ногами к двери. Все комнаты в общежитии имели дверные глазки. Девушка поднялась на цыпочки, чтобы посмотреть, кто заявился к ней в столь поздний час.

– А, это ты, – произнесла она.

– У тебя есть минутка?

– Господи, да я уже собралась спать. Выгляжу как пугало.

– Ну, извини, пожалуйста. Это очень важно, иначе я бы не пришел.

– Ладно, ладно.

Отодвинув задвижку, Лорейн распахнула дверь.

– Привет. Ну, что там у тебя?

– Можно я войду? Буквально на минутку.

Лорейн пожала плечами:

– Входи, только у меня не убрано.

Пришедший ждал, когда она повернется к нему спиной. Так всегда было легче начать.

Лорейн так и сделала, направившись к своей кровати. И он повторил все то, что уже проделал с Оливией Фишер и Розмари Гейнор.

Она сопротивлялась, но сразу же сникла, когда нож вошел в живот и вспорол его от края до края.

Словно там появилась улыбка.

Глава 69

Вода, кругом вода, и ни капли, чтобы напиться. Такое время.

Мне в работе над книгой, как всегда, помогали.

Благодарю Сэма Идеса, Еву Колче, Хизер Коннор, Лорен Джеггерс, Джона Айчисона, Пейдж Баркли, Дэниэль Перез, Билла Мэсси, Кэрол Фитцджеральд, Дэвида Шелли, Хелен Хеллер, Брэда Мартина, Кару Уэлш, Эшли Данна, Эми Блэк, Кристин Кохрейн, Спенсера Баркли, Луизу Макферсон и Джульет Иверс.

И особенно признателен тем, кто продает книги.