Промис-Фоллс + Отдельные детективы. Книги 1-14

Глава 1

На днях в Промис-Фоллз я столкнулся на улице с одной женщиной, которая знала меня в те времена, когда я работал в этом городке полицейским – еще до того, как я уехал в Гриффон, что неподалеку от Буффало, и стал частным детективом.

– О, я не знала, что вы переехали обратно, – начала она. – Как Донна? И ваш мальчик? Скотт – кажется, так его зовут?

Я не знаю, как нужно отвечать на подобные вопросы. На этот раз я сказал:

– Вообще-то я теперь живу один.

Женщина сочувственно посмотрела на меня и понимающе кивнула.

– Такие вещи случаются, – изрекла она. – Надеюсь, все прошло по-хорошему, и вы все по крайней мере разговариваете друг с другом.

Я изобразил на лице самую широкую улыбку, какую только смог из себя выдавить:

– Да, мы разговариваем каждый вечер.

– Ну, значит, все не так плохо, верно? – улыбнулась женщина мне в ответ.

Глава 2

Детектив Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллз сидел за столом, когда зазвонил телефон. Он резким движением снял трубку.

– Дакуорт.

– Это Бэйлисс, – послышался в трубке знакомый голос. Сержант Трент Бэйлисс дежурил в приемной отделения полиции и занимался тем, что принимал посетителей.

– Слушаю.

– У меня тут забавный случай. – В голосе Бэйлисса слышался сдерживаемый смех.

– Что ты имеешь в виду?

– Наши взяли одного парня, который без дела шатался по городу. Когда его привезли сюда, он заявил, что ему нужно поговорить с детективом. В общем, я посылаю его к тебе. Он говорит, что его зовут Гаффни. Брайан Гаффни. Но никаких документов, удостоверяющих личность, при нем нет.

– Ну и в чем суть дела? – поинтересовался Дакуорт.

– Лучше пусть он сам тебе расскажет. Не хочу портить тебе удовольствие, – сказал Бэйлисс и повесил трубку.

Барри Дакуорт также повесил трубку на аппарат, но на этот раз его движение выглядело медленным и усталым. Может, Бэйлиссу и было смешно – но только не Барри. В последнее время он стал относиться к работе иначе – не так, как раньше. Чуть более года тому назад он едва не погиб, выполняя служебные обязанности, и это изменило его взгляды не только на работу, но и на все вокруг.

Барри нравилось говорить себе, что он перестал воспринимать многие вещи как нечто само собой разумеющееся. Он знал, что это звучит как клише, но действительно стал относиться к каждому дню как к подарку судьбы. Каждое утро он вспоминал те моменты, когда чуть не умер. После этого ему потребовалось немало времени, чтобы прийти в норму. Он довольно долго пролежал в больнице, и ему даже потребовалась небольшая пластическая операция на лице.

Пожалуй, самым удивительным было то, что за последний год он умудрился заметно похудеть. Четырнадцать месяцев назад он весил двести восемьдесят фунтов, а теперь – всего двести тридцать три. Таким образом, Барри удалось сбросить сорок семь фунтов. Какое-то время он обходился тем, что прокалывал все новые дырочки в поясном ремне, но в конце концов Морин, его жена, заявила, что он стал выглядеть смешным. В итоге она отвела его в магазин мужской одежды, как пятилетнего мальчика, и купила ему несколько новых вещей.

Барри, однако, оставил старые вещи в своем шкафу – так, на всякий случай. Он понимал: рано или поздно может настать время, когда искушение пончиками снова станет слишком сильным, чтобы он мог ему сопротивляться.

Пончиков он уже давно не брал в рот. При этом Барри вовсе не собирался лгать себе – он прекрасно осознавал, что скучает по ним и их ему не хватает. Но ему нравилось ощущение того, что он стал вести более здоровый образ жизни. И еще то, что он жив.

Морин очень поддерживала его. Она всегда всячески старалась стимулировать его стремление изменить свои пищевые привычки. Правда, после того, что с ним произошло, она была так рада, что ее муж остался в живых, что стала буквально закармливать его домашними пирожными и прочими лакомствами – никто не умел так печь лимонный пирог, как Морин. В конце концов Барри сам попросил ее перестать это делать. Он сказал жене, что принял решение заняться своим здоровьем и следить за собой. И она стала ему в этом помогать.

Именно этим объяснялся тот факт, что на его рабочем столе лежал банан. Он успел стать темно-коричневым, поскольку лежал там со вчерашнего дня.

Притом что Барри Дакуорт более-менее ясно представлял, что ему следует делать для укрепления своего здоровья, в том, что касалось его карьеры, у него такой уверенности не было. Однако факт оставался фактом – именно будучи полицейским детективом, он едва не погиб.

Какое-то время он размышлял над тем, чтобы сменить работу, но так и не смог придумать, чем еще мог бы заняться.

Барри проработал в полиции больше двадцати лет. Понятно, что после этого он не мог просто взять и стать школьным учителем или дантистом. Барри вообще не понимал, как человек может хотеть стать дантистом. Ему казалось, что проще сотню раз побывать на месте убийства, чем совать пальцы в чей-то рот. Правда, можно было попытаться овладеть профессией бухгалтера. По крайней мере, эта работа казалась более-менее безопасной – бухгалтерам обычно не превращали лицо в кровавую кашу.

Пока Дакуорт пытался как-то наладить собственную жизнь, город также делал все возможное, чтобы вернуться к нормальному существованию. Дело в том, что год назад сотни лучших жителей Промис-Фоллз – впрочем, не только лучших – погибли в страшной катастрофе. Люди все еще обсуждали случившееся, хотя теперь, по прошествии некоторого времени, можно было прожить целый день или даже два и не услышать, как кто-то затрагивает эту болезненную тему.

Настоящей проблемой, однако, являлись приезжие. То, что случилось в Промис-Фоллз, можно было сравнить с падением башен-близнецов Нью-Йоркского международного торгового центра – хотя, конечно, масштаб того события несколько отличался. В Нью-Йорке толпы туристов фотографировались на том самом месте, где прежде стояли обрушившиеся небоскребы. Примерно то же происходило и в Промис-Фоллз, небольшом городке в северной части штата Нью-Йорк. Каждый день можно было видеть, как какой-нибудь приезжий делал селфи на фоне щита с надписью: «Добро пожаловать в Промис-Фоллз».

Дакуорт откинулся на спинку кресла и уставился на дверь кабинета. Она открылась, и на пороге появился молодой человек с изумленным выражением лица.

Весил он, наверно, всего фунтов сто двадцать. Белый, тощий, ростом примерно пять футов и девять дюймов. Густые темные волосы, на лице трехдневная щетина. Одет молодой человек был в джинсы и темно-синюю рубашку с длинным рукавом и наглухо застегнутым воротником. Глаза его испуганно блуждали по сторонам.

Дакуорт встал.

– Мистер Гаффни?

Молодой человек посмотрел на детектива и несколько раз моргнул.

– Да, верно.

Дакуорт жестом пригласил юношу войти и указал на стул, стоящий рядом с его столом:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Брайан Гаффни, сцепив ладони перед собой, слегка наклонился вперед, словно собирался отвесить поклон, и принял сидячее положение. Он продолжал вертеть головой, оглядывая комнату и время от времени посматривая на потолок, словно человек, который оказался в пещере и опасается летучих мышей, висящих вниз головой под каменными сводами.

– Мистер Гаффни, – окликнул его Дакуорт.

Глаза посетителя испуганно впились в полицейского.

– Да?

– Я детектив. – Дакуорт взял в руку ручку и приготовился записывать. – Вы могли бы сказать по буквам, как пишется ваше имя?

Посетитель сказал.

– А ваше второе имя?

– Артур, – последовал ответ. – Скажите, мы здесь в безопасности?

– Простите, не понял?

Гаффни, озираясь по сторонам, крутил головой резкими движениями, словно птица, пытающаяся определить, не грозит ли ей внезапное нападение какого-нибудь хищника. Затем, понизив голос до шепота, он наклонился вперед и прошелестел:

– Они все еще могут за мной наблюдать.

Дакуорт мягким движением положил руку на предплечье собеседника. Гаффни уставился на широкую ладонь детектива с таким видом, словно никогда ничего подобного не видел.

– Здесь вас никто не тронет, – заверил его Дакуорт и подумал о том, что только Бэйлиссу человек в таком состоянии мог показаться смешным. Чего бы ни боялся Гаффни и являлась ли опасность реальной или воображаемой, страх в его глазах был самым настоящим.

Гаффни поежился.

– Вам следует включить обогрев, – сказал он.

Воздух в комнате явно нагрелся выше двадцати пяти градусов, поэтому по идее уже должен был автоматически включиться кондиционер, чтобы снизить температуру, но этого почему-то не произошло. Тем удивительнее то, что Гаффни озяб.

Дакуорт встал, снял пиджак и накинул его на плечи посетителя.

– Так лучше? – спросил он.

Гаффни кивнул.

– Хотите кофе? – предложил детектив. – Это поможет вам по-настоящему согреться.

– Хочу, – тихо произнес Гаффни.

– Какой вы обычно пьете?

– Я… Это не важно, главное, чтобы он был горячий.

Дакуорт пересек комнату, подошел к столу, на котором стояла автоматическая кофеварка, выбрал относительно чистую чашку, налил в нее кофе, положил туда кусочек сахара и добавил порошковых сливок. Затем, вернувшись, протянул напиток сидевшему рядом с его столом молодому человеку.

Гаффни обхватил чашку обеими ладонями, поднес к губам и отхлебнул глоток. Дакуорт тем временем уселся обратно в кресло, взял ручку и приготовился писать.

– Назовите мне дату вашего рождения, мистер Гаффни.

– Шестнадцатое апреля 1995 года. – Посетитель внимательно наблюдал за тем, как детектив записывает его ответы. – Я родился в Нью-Хейвене.

– Ваш нынешний адрес?

– Они могут быть здесь, – произнес вдруг Гаффни, снова понижая голос. – Они умеют принимать человеческое обличье.

Дакуорт перестал писать.

– Кто «они», мистер Гаффни?

– Я живу на Хантер-стрит, дом 87, квартира 201, – моргнув, сказал посетитель.

– Вы арендуете апартаменты?

– Да.

– Вы живете один, мистер Гаффни?

– Да, – посетитель кивнул. Дакуорт заметил, что его взгляд устремлен на лежащий на столе банан.

– Чем вы занимаетесь?

– Уходом за машинами. Вы собираетесь это есть?

Дакуорт посмотрел на потемневший банан.

– Возьмите, если хотите.

– Кажется, они меня не кормили. Я уже очень давно ничего не ел.

Дакуорт взял со стола банан и протянул его Гаффни. Тот осторожно принял его обеими руками, после чего сунул конец плода в рот и жадно откусил кусок вместе с кожурой. Затем принялся быстро жевать, время от времени отправляя в рот очередную порцию – по-прежнему не заботясь о том, чтобы очистить фрукт.

– Вы знаете, что такое уход за автомобилями? – спросил Гаффни, продолжая двигать челюстями.

– Нет.

– Это когда человек вместо того, чтобы просто помыть машину, заказывает полный комплексный уход за ней. Как суперуборка квартир. Я работаю в «Олбани – уход за авто».

– Значит, это в Олбани?

Гаффни отрицательно покачал головой:

– Нет, здесь, в Промис-Фоллз. Это целая сеть предприятий, работающих по франшизе.

– Мистер Гаффни, сотрудники полиции обнаружили вас, бесцельно бродящим по центральной части города. Когда вас привезли в отделение, вы сказали, что хотите поговорить с детективом.

– Верно.

– Чем я могу вам помочь?

– Я сделал ошибку, – заявил Гаффни.

– Что вы имеете в виду?

Гаффни в десятый, наверное, раз оглядел комнату, а затем, наклонившись, шепнул Дакуорту:

– Это не ваша юрисдикция.

– Простите, я вас не совсем понимаю.

– Я хочу сказать – что вы можете сделать? – Гаффни недоверчиво пожал плечами. – Арестовать их?

– Кого арестовать?

– Какой сегодня день?

– Среда.

Гаффни задумался.

– Выходит… две ночи. Я вышел из дома вечером в понедельник, а сейчас среда. Значит, они продержали меня у себя две ночи. Если только я попал к ним не в прошлый понедельник. Тогда, значит, я провел у них девять суток.

Дакуорт снова отложил ручку.

– О каких двух ночах вы говорите?

– О тех двух ночах, в течение которых они держали меня у себя. – Гаффни поставил чашку с кофе на стол и провел рукой по подбородку, пощупав щетину. – Нет, все-таки это длилось всего две ночи. Если бы я пробыл у них девять суток, у меня бы уже отросла борода.

Дакуорт приподнял одну бровь.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что кто-то держал вас у себя? И кого вы подразумеваете, когда говорите «они»?

– Я полагаю, что я был похищен, – ответил Гаффни и нервно облизнул губы кончиком языка. – Вы слышали про Бетти и Барни Хилл?

Дакуорт быстро записал названные имена.

– Вы хотите сказать, что это они вас похитили?

Гаффни отрицательно качнул головой:

– Нет, про них рассказывается в одной книжке. Это реально существующие люди. У меня есть экземпляр этой книжки – дешевый, в мягкой обложке. Она называется «Прерванное путешествие», а написал ее Джон Дж. Фуллер. С этими людьми случилось то же, что и со мной.

– И что же с ними – и с вами – случилось, Брайан?

– Двадцатого сентября 1961 года они ехали из Ниагара-Фоллз домой, в Нью-Гемпшир. Между прочим, все произошло неподалеку отсюда. Они проехали в сорока милях от Промис-Фоллз.

– Так, и что дальше?

– Он был чернокожий, а она белая, но это не имеет никакого отношения к тому, что с ними стряслось. Хотя кто его знает.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Так вот, сначала они увидели в небе яркий свет. А потом у них произошло что-то вроде провала в памяти. Они пришли в себя через много часов на дороге, совсем рядом с домом. Что с ними было между тем моментом, когда в небе вспыхнул свет, и тем моментом, когда они оказались в Нью-Гемпшире, они не помнили – ровным счетом ничего. В общем, они пошли к гипнотизеру.

– А почему они решили, что им нужен именно гипнотизер?

– Потому что гипнотизер мог помочь им восстановить ход событий в те часы, которые были словно вычеркнуты из их памяти.

– Ну и как, он помог?

Гаффни кивнул:

– Оказывается, они побывали на борту космического корабля. Инопланетяне ставили на них эксперименты, втыкали в них иголки и разные штуки. И в конце концов сделали так, что они про все это забыли. – Гаффни медленно покачал головой. – Никогда не думал, что такое может случиться и со мной.

– Ну, допустим. – Дакуорт поерзал в своем кресле. – Значит, вы утверждаете, что провели двое суток неизвестно где и не помните ничего из того, что с вами происходило в это время. Так?

– Да.

Гаффни резко вздрогнул, словно получил удар электротоком, и, взяв со стола чашку, сделал еще глоток кофе.

– Что было последним, что вы запомнили?

– Я зашел в одно заведение, чтобы немного промочить горло. Где-то в районе восьми вечера. Заведение называется «У Рыцаря». Знаете такое?

Ага, подумал Дакуорт. Значит, «У Рыцаря». Это был один из самых известных местных баров.

– Да, я знаю это место, – сказал детектив.

– В общем, я выпил несколько кружек пива, посмотрел телевизор. После этого все как-то немного в тумане.

– Сколько именно кружек вы выпили?

Гаффни пожал плечами:

– Четыре, может, пять – точно не скажу. Все это заняло примерно полтора часа.

– Вы уверены, что больше ничего не пили – только четыре или пять кружек пива?

– Больше ничего, это точно.

– Вы отправились в бар на своей машине?

Гаффни решительно замотал головой:

– Неа. От моего дома до бара «У Рыцаря» можно дойти пешком – чтобы потом не просить никого тебя подвезти. У вас есть еще банан?

– К сожалению, нет. Извините. Еще пара вопросов, и я раздобуду вам что-нибудь перекусить. Вы помните, как вы уходили из бара?

– Вроде бы да. Когда я вышел на улицу, меня, кажется, кто-то окликнул из переулка неподалеку. По этому переулку можно пройти на автостоянку у задней стороны здания.

– Кто именно вас окликнул? Это был мужчина или женщина?

– Кажется, женщина. По крайней мере, выглядело это существо как женщина.

Дакуорт не стал заострять внимание на последней фразе посетителя.

– И что же она вам сказала?

Гаффни покачал головой:

– Дальше я ничего не помню. Два дня практически куда-то пропали. А потом я вдруг пришел в себя в том же самом месте. В общем, я вышел из переулка и стал бродить по городу. Тут-то копы меня и сцапали. У меня при себе не имелось никаких документов, по которым можно было бы установить мою личность. Мой бумажник пропал, и мой сотовый телефон тоже.

– Скажите, возможно ли, что вы все два дня, о которых идет речь, провели именно там, в переулке?

Гаффни снова покачал головой, хотя на этот раз и не столь энергично:

– Там постоянно ходят люди. Меня наверняка бы сразу заметили. Эти существа не могли бы ставить на мне свои эксперименты в том переулке. – Дыхание посетителя заметно участилось – его нервное возбуждение явно росло. – А что, если они меня чем-нибудь заразили? Внедрили мне в организм какие-нибудь неизвестные науке болезнетворные бактерии. – Гаффни снова поставил кружку с кофе на стол и прижал ладонь к груди. – Что, если я стал переносчиком заболевания? Если я подверг опасности вас? О боже, боже!

– Давайте не будем делать поспешных выводов. – Дакуорт старался говорить негромко и спокойно. – Мы обследуем вас. С чего вы вообще взяли, что над вами ставили эксперименты?

– Они… увозили меня куда-то. Возможно, это был космический корабль, но я так не думаю. Там было много света. Я лежал на кровати или на чем-то похожем – на животе. Помню, там еще очень неприятно пахло. Именно там они все и делали.

– Что делали?

– Ощущение было такое, будто в меня втыкали тысячи иголок. Наверное, они брали какие-то образцы, понимаете? Может, это были образцы ДНК?

Лицо Гаффни сморщилось. Он взглянул вверх так, словно смотрел не в потолок, а в небеса над головой.

– Почему я?! – громко выкрикнул он. – Почему это должен был оказаться именно я?!

Двое других детективов, сидевших за столами в противоположном углу комнаты, посмотрели на Гаффни. Дакуорт снова положил ладонь на предплечье посетителя.

– Брайан, посмотрите-ка на меня, – предложил он. – Ну же, давайте посмотрите. И успокойтесь.

Гаффни опустил голову и взглянул детективу в глаза.

– Мне очень жаль, если то, что меня доставили сюда, было ошибкой, – сказал он.

– Это вовсе не ошибка. Я постараюсь вам помочь. Давайте-ка вернемся к ощущению, что в вас втыкали множество иголок. Как вы думаете, зачем это было сделано?

– Не знаю. Моя спина. Она здорово болит, – пожаловался Гаффни. – И еще чешется вдобавок. Представляете? Кожу просто как огнем жжет.

После некоторого колебания Дакуорт поинтересовался:

– Вы хотите, чтобы я взглянул на вашу спину?

Гаффни немного подумал, словно не был уверен, что хочет продемонстрировать свое тело детективу, после чего произнес:

– Если вы не против.

Детектив и посетитель встали. Гаффни повернулся к Дакуорту спиной, расстегнул ремень на брюках и пуговицы рубашки, а затем задрал рубашку к шее.

– Ну и что там? – с любопытством спросил он.

Дакуорт внимательно осмотрел спину посетителя, после чего сказал:

– Спасибо, достаточно.

На спине Гаффни черными чернилами, буквами высотой примерно в два дюйма была сделала татуировка в виде надписи:

Я – БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК,

КОТОРЫЙ УБИЛ ШЭН

– Скажите, мистер Гаффни, а Шэн – это кто?

– Шэн? – переспросил посетитель.

– Да, Шэн.

Гаффни высоко поднял, а потом снова опустил плечи.

– Я не знаю никого, кого звали бы Шэн. А что?

Глава 3

Имя Мэдэлайн Плимптон было мне знакомо.

Она происходила из семьи старожилов Промис-Фоллз. Не могу сказать, что я эксперт по истории города, но мне было известно, что Плимптоны были среди тех, кто основал поселение в XIX веке. Знал я и о том, что они создали первую городскую газету, «Стандард», и что Мэдэлайн Плимптон выпала честь руководить ею – до момента закрытия газеты.

Я понятия не имел, зачем ей понадобилось со мной встречаться. Во всяком случае, по телефону она этого не объяснила. Клиенты обычно предпочитают не обсуждать по телефону деловые вопросы. Впрочем, делать это с глазу на глаз порой тоже не так-то просто.

– Вопрос деликатный, – сказала она.

Так оно обычно и бывало.

Я бы не назвал ее дом дворцом, но для Промис-Фоллз он выглядел весьма внушительно. Это было большое строение в викторианском стиле, возведенное в двадцатые годы XX века. Площадь его, вероятно, составляла четыре или пять тысяч квадратных футов. Стоял дом довольно далеко от улицы, его окружала кольцеобразная подъездная аллея. В прежние времена перед таким домом должна была бы расстилаться тщательно подстриженная и ухоженная лужайка. Если раньше так и было, значит, у кого-то хватило ума и чувства такта, чтобы отказаться от подобного украшения.

Я сидел за рулем моей новой старой «Хонды». Свою совсем старую «Хонду Аккорд» я сдал в магазин, но, даже добавив денег, приобрести смог лишь подержанный автомобиль той же модели. Он был с ручной трансмиссией, так что переключение передач давало мне возможность почувствовать себя моложе и спортивнее, чем я являюсь на самом деле. Моей первой машиной, приобретенной лет тридцать назад, была «Тойота Селика» с четырехступенчатой ручной коробкой. После нее я ездил только на автомобилях с автоматической трансмиссией – до последнего времени.

Я припарковался у двойных дверей главного входа, рядом с куда более роскошными машинами – черным кроссовером «Лексус», белым четырехдверным седаном «Хонда Акура» и «БМВ» седьмой серии. Общая стоимость этих трех автомобилей, должно быть, существенно превосходила мой общий доход за последние два десятка лет.

Нажимая на кнопку звонка, я был почти уверен, что дверь откроет горничная или дворецкий. Однако передо мной предстала сама Мэдэлайн Плимптон и пригласила войти.

На вид я бы дал ей около семидесяти. Это была тоненькая, приятной внешности пожилая женщина с царственной осанкой, одетая в черные брюки и черную шелковую кофточку. На ее шее я увидел прекрасно гармонирующую с одеждой нитку жемчуга. Ее тщательно причесанные седые волосы были относительно короткими и доходили лишь до основания шеи. Мэдэлайн окинула меня внимательным взглядом сквозь очки в золотой оправе.

– Спасибо, что приехали, мистер Уивер, – сказала она.

– Не стоит благодарности. Вы можете называть меня Кэл.

Приглашения называть хозяйку дома Мэдэлайн, однако, не последовало. Она проводила меня через главный холл в гостиную, где были приготовлены чайные приборы – китайские фарфоровые чашки, серебряные молочник и сахарница.

– Могу я предложить вам чаю? – спросила она.

– Спасибо.

Разлив чай по чашкам, хозяйка села на стул во главе стола. Я устроился на стуле справа от нее.

– О вас хорошо отзываются, – произнесла Мэдэлайн.

– Полагаю, у вас, как у бывшего издателя газеты, надежные источники информации, – с улыбкой отозвался я.

Я заметил, как по лицу моей собеседницы скользнула тень недовольства – вероятно, это было результатом того, что я употребил слово «бывший».

– Вы правы. Я знаю почти всех в этом городе. Мне известно, что раньше вы работали в местной полиции. Я в курсе и того, что вы сделали ошибку, перебравшись несколько лет назад в Гриффон, где стали частным детективом, а затем вернулись сюда. – Мэдэлайн сделала небольшую паузу. – После личной трагедии.

– Да, – подтвердил я.

– Вы здесь уже пару лет.

– Верно. – Я бросил в чашку с чаем кусочек сахара. – Будем считать, что проверку я прошел. В чем состоит проблема?

Мисс Плимптон сделала глубокий вдох, поднесла к губам чашку и подула на чай – он в самом деле был очень горячий.

– Дело касается моего внучатого племянника, – сообщила она.

– Ясно.

– Это сын моей племянницы. У них выдался очень тяжелый год.

Я молча ждал продолжения.

– Моя племянница и ее сын живут в Олбани. В последнее время их жизнь стала невыносимой.

Я был совершенно уверен, что знаю, что именно означает это слово.

– И в чем же дело? – поинтересовался я.

Прежде чем заговорить, Мэдэлайн Плимптон сделала долгую паузу.

– Джереми – так зовут моего внучатого племянника – имел некоторые проблемы с судебными властями, которые, к сожалению, привлекли слишком большое внимание. Это очень осложнило его существование. Некоторые люди, которые, судя по всему, невысокого мнения о нашей системе правосудия, причиняют Джереми и моей племяннице, Глории, много беспокойства. Поздние телефонные звонки, сырые яйца, летящие в дом, и тому подобное. Кто-то даже оставил в почтовом ящике листок, в котором содержится угроза жизни. Надпись сделана карандашом на листке бумаги, испачканном экскрементами. Можете себе представить?

– Что вы имеете под «некоторыми проблемами с судебными властями», мисс Плимптон?

– Речь о дорожно-транспортном происшествии. Дело раздули сверх всякой меры. Я вовсе не хочу сказать, что это не было трагедией, но эта история стала объектом необъективных спекуляций и преувеличений.

– Мисс Плимптон, может, вы расскажете все с самого начала?

Моя собеседница едва заметно повела головой слева направо, а затем справа налево.

– Я не вижу в этом необходимости. Мне нужны ваши услуги, а для их оказания вам вовсе не обязательно знать все детали. Впрочем, могу сказать вам, что Глория для меня не просто племянница, а скорее родная дочь. Она поселилась у меня, когда была еще подростком, так что наши отношения…

Последовала небольшая пауза. Я ожидал, что моя собеседница скажет «близкие», но ошибся.

– …сложные, – закончила наконец фразу мисс Плимптон.

– Не вполне понимаю, какие именно услуги вы хотите от меня получить, – признался я.

– Я хочу, чтобы вы защитили Джереми.

– Что значит – защитил? Вы хотите, чтобы я стал его телохранителем?

– Да. Полагаю, что часть вашей работы будет состоять именно в этом. Я хочу, чтобы вы оценили уровень опасности, которая ему угрожает, и взяли на себя функции личного охранника.

– Но я по специальности вовсе не телохранитель. Вероятнее всего, вам нужен какой-нибудь здоровяк.

Мэдэлайн Плимптон вздохнула:

– Что ж, я понимаю, о чем вы. В техническом отношении вы, возможно, правы. Но вы бывший полицейский. Вы имели дело с криминальными элементами. Не думаю, что работа телохранителя так уж сильно отличается от того, чем вы занимаетесь сейчас. И я готова платить вам по круглосуточному тарифу все то время, пока ваши услуги будут необходимы. Одной из причин, по которой я выбрала вас – только не считайте меня, пожалуйста, бестактной и бездушной, – состоит в том, что у вас, насколько я понимаю, нет семьи. Поэтому подобный режим работы будет для вас не таким обременительным, как для кого-нибудь другого.

Не могу сказать, что мне очень понравилась Мэдэлайн Плимптон. Но, в конце концов, если бы я и мои коллеги работали только на клиентов, вызывающих симпатию, мы все умерли бы с голода.

– Сколько лет Джереми? – спросил я.

– Восемнадцать.

– А какая у него фамилия?

Моя собеседница на секунду закусила губу.

– Пилфорд, – произнесла она почти шепотом.

Я удивленно заморгал:

– Джереми Пилфорд? Ваш внучатый племянник – Джереми Пилфорд?

Мэдэлайн Плимптон кивнула:

– Насколько я понимаю, это имя вам знакомо.

Еще бы. Это имя было известно всей стране.

– Большой Ребенок, – сказал я.

На этот раз лицо Мэдэлайн Плимптон исказила болезненная гримаса, словно она случайно плеснула горячий чай на свою тонкую руку с набухшими венами.

– Лучше бы вы этого не говорили. Представители защиты не произнесли эти слова ни разу за весь процесс. Зато их вовсю употребляли представители обвинения и пресса, и это звучало оскорбительно. Да, это было унизительно. Не только для Джереми, но и для Глории. Это очень плохо на нее подействовало.

– Но ведь то, что представители защиты Джереми не произносили эти слова, просто-напросто хорошо укладывалось в их стратегию. Суть ее адвокат Джереми изложил вполне ясно. Она в том, что Джереми был настолько изнеженным и избалованным, настолько не привык что-либо делать самостоятельно, до такой степени не научился брать на себя ответственность за свои действия, что ему даже в голову не пришло, будто он совершил что-то плохое, когда он…

– Мне известно, что он сделал.

– …когда он во время какой-то гулянки сел в пьяном виде за руль и сбил кого-то насмерть. При всем уважении, мисс Плимптон, я не могу охарактеризовать это как просто дорожно-транспортное происшествие.

– Возможно, вы не тот человек, которого мне следовало бы нанять.

– Очень может быть, – сказал я, поставил чашку на блюдце и, отодвинув стул от стола, встал. – Спасибо за чай.

– Подождите, – Мэдэлайн Плимптон протянула руку в мою сторону.

Этот жест заставил меня немного замешкаться.

– Подождите.

Я замер на месте в ожидании дальнейшего развития событий.

– Пожалуйста.

Уловив в голосе Мэдэлайн Плимптон умоляющие нотки, я снова сел, придвинул стул к столу и поставил локти на столешницу.

– Полагаю, мне не стоить удивляться, что ваша реакция на мою просьбу аналогична реакции других специалистов, к которым я обращалась, – снова заговорила мисс Плимптон. – Джереми не умел ладить с людьми и завоевывать их расположение. Но судья принял решение не отправлять его в тюрьму. Мистеру Финчу удалось убедить судью, что…

– Мистеру Финчу?

– Это адвокат Джереми, о котором вы только что упомянули. Грант Финч. Так вот, мистер Финч предложил свою судебную стратегию. Поначалу никто не верил в то, что судья сочтет ее убедительной. Но, когда это все же случилось, мы все были в восторге. Если бы Джереми посадили в тюрьму, для мальчика это оказалось бы просто ужасно. В конце концов, он в самом деле еще ребенок. Он бы ни за что не выжил в тюрьме. И, несмотря на всю ужасную реакцию общества на приговор, в любом случае это лучше, чем если бы Джереми оказался за решеткой.

– Но теперь ему приходится жить в страхе, – заметил я.

Мэдэлайн Плимптон признала мою правоту едва заметным кивком.

– Да, это правда, но такие вещи рано или поздно проходят. Джереми мог попасть в тюрьму на несколько лет. Волна возмущения по поводу исхода процесса, скорее всего, продлится каких-то несколько месяцев. Со временем найдется другой объект для нападок. Например, какой-нибудь охотник, убивший льва в африканском заповеднике. Женщина, которая неудачно пошутит в своем Твиттере по поводу СПИДа. Полоумный политик, который заявит, что женщины сами должны знать, как исключить беременность в результате изнасилования. Наконец, какой-нибудь другой судья, который вынесет слишком мягкий приговор молодому человеку, изнасиловавшему больную девушку, лежащую без сознания в реанимации. Мы так любим негодовать по самым разным поводам, что нам каждую неделю необходим новый объект для выражения нашего возмущения. О Джереми в конце концов просто забудут, и он сможет вернуться к нормальной жизни. Но до тех пор, пока это произойдет, нужно, чтобы он находился в безопасности.

Я невольно подумал о том, когда к нормальной жизни сможет вернуться семья того, кого задавил Джереми, но в конце концов решил не задавать Мэдэлайн Плимптон этот вопрос.

– Так вот, возвращаясь к предыдущей теме разговора, скажу: да, Джереми имел прозвище Большой Ребенок. Считалось, что с ним обращались так, словно он еще совсем дитя. Стоило представителю обвинения один раз упомянуть об этом, как пресса тут же подхватила. Си-эн-эн даже превратило это прозвище в специальную отбивку – Дело Большого Ребенка, и широко использовало при освещении процесса всевозможную графику.

– Как человек, когда-то руководивший газетой, вы должны иметь представление о том, как делаются такие вещи.

– Верно. Но если я была владельцем СМИ, это вовсе не значит, что я одобряю все, что делается в журналистике.

– Я в самом деле не знаю, чем могу вам помочь, мисс Плимптон, – сказал я. – Впрочем, могу порекомендовать вам несколько агентств. Таких, которые практически не работают над расследованиями – в отличие от меня. Сотрудников этих агентств обычно нанимают как крутых парней, занимающихся личной охраной.

– Я не хочу, чтобы Джереми окружали бандиты.

Я пожал плечами.

– Может, вы хотя бы встретитесь с ними? – спросила Мэдэлайн Плимптон. – С Джереми и моей племянницей. Пожалуйста, поговорите с ними, а уж потом решайте, примете вы мое предложение или нет. Я уверена, если вы с ними побеседуете, то поймете, что они вовсе не те чудовища, которыми их изображают. Они просто люди, мистер Уивер. Живые люди. И они напуганы.

Я вынул из внутреннего кармана моего спортивного пиджака блокнот и ручку, снял с ручки колпачок и сказал:

– Почему бы вам не дать мне их адрес в Олбани?

– О, в этом нет необходимости, – ответила Мэдэлайн Плимптон. – Они здесь. Уже несколько дней они находятся у меня в доме. Они там, на заднем крыльце, и очень хотят с вами поговорить.

Глава 4

Барри Дакуорт хотел, чтобы Брайана Гаффни осмотрели медики. Поэтому он предложил молодому человеку подвезти его в местную больницу. Помимо прочего, это могло дать детективу возможность задать странному гражданину несколько дополнительных вопросов по поводу того, что с ним случилось. Предположение, что двухдневный провал в памяти мистера Гаффни был вызван злоупотреблением спиртным, Дакуорт отмел в сторону, как только увидел слова, вытатуированные на спине пострадавшего.

«Я БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК, КОТОРЫЙ УБИЛ ШЭН». Эта фраза была не похожа на послание, которое нормальный человек или человек, напившийся в стельку, попросил бы набить себе иголкой и чернилами на голой спине.

Если Гаффни и знал, что именно вытатуировано у него на лопатках, он никак этого не обнаружил. Поэтому Дакуорт, попросив его еще раз задрать рубашку, сфотографировал надпись, а затем показал снимок посетителю.

– Господи боже, – пробормотал тот с изумлением. – Мне это кажется какой-то… какой-то бессмыслицей.

– Я полагаю, – сказал Дакуорт, – эта татуировка опрокидывает вашу версию по поводу того, что с вами произошло.

Лицо мистера Гаффни стало похоже на лицо четырехлетнего ребенка, пытающегося постичь смысл лекции Стивена Хокинга.

– Пожалуй… это в самом деле не похоже на дело рук инопланетян.

– Да уж, – согласился Дакуорт. – Думаю, нам следует поискать кого-то сугубо земного происхождения.

Гаффни, все еще пораженный тем, что он увидел на снимке, медленно кивнул.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Жаль? Чего именно? – уточнил детектив.

– Должно быть, вы приняли меня за сумасшедшего. Но я не сумасшедший, честное слово.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – заверил Дакуорт.

– То есть я, наверное, немного не от мира сего. Так всегда говорит мой отец. Но я не ненормальный. Вы понимаете, о чем я?

– Разумеется.

– Я просто не мог придумать никакого более разумного объяснения. Может, я в самом деле читал слишком много книг про НЛО. – Гаффни еще раз взглянул на фото. – А вы уверены, что это настоящая татуировка, а не маркер или что-то в этом роде, что легко можно смыть?

– Нет, я не думаю, что это маркер.

– Значит это настоящая, постоянная татуировка?

– Я не эксперт в этом вопросе. Не исключено, что с этим можно что-нибудь сделать, – сказал Дакуорт, сильно сомневаясь в собственных словах. – У вас есть идеи по поводу того, кто мог создать вам эту проблему?

Гаффни отвел взгляд от снимка, тем самым дав наконец Дакуорту возможность спрятать телефон в карман пиджака. Глаза молодого человека наполнились слезами.

– Нет, в самом деле, версия с инопланетянами была совсем неплохой. Они вполне могли захватить первого попавшегося парня и проделать на нем серию экспериментов. Но это… это просто какое-то безумие.

– Пойдемте со мной, – мягко предложил Дакуорт. – Пусть вас осмотрят специалисты.

По дороге к машине, не имевшей полицейских опознавательных знаков, детектив поинтересовался:

– Скажите, Брайан, у вас есть семья? Родители? Братья, сестры? Может быть, девушка?

– Мои родители живут на Монткальм-стрит, – медленно и тихо ответил Гаффни. – Я арендовал квартиру и поселился отдельно от них примерно полгода назад. Они решили – вернее, мой отец решил, – что пришло время, когда я должен начать самостоятельную жизнь. Понимаете? В общем, я нашел квартирку в двухэтажном доме в центре города. У меня есть сестра, ее зовут Моника. Ей девятнадцать. Ей тоже хотелось бы жить отдельно, но она пока не может себе этого позволить.

– Как долго вы живете в Промис-Фоллз?

– Лет пятнадцать. С тех самых пор, как мои родители переехали сюда из Коннектикута.

– А девушка у вас есть?

– Ну, вроде того. Она как-то приехала на станцию, чтобы помыть машину, и мы, можно сказать, поладили.

– Как ее зовут?

– Джесс. То есть Джессика Фроммер.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Брайан задумался.

– Наверное, с неделю назад. Мы встречались несколько раз – не у меня и в основном не в городе. Кажется, вчера я должен был ей позвонить. – Лицо Гаффни приняло ошеломленное выражение. – Черт, она же будет беспокоиться, начнет думать, что со мной что-то случилось!

– Вы можете вспомнить кого-то из ваших знакомых – друга, друга вашего друга, дальнего родственника, – кого звали бы Шэн?

– Нет, никого. А можно еще раз взглянуть на фотографию?

Дакуорт вынул из кармана телефон и вывел на экран снимок. Гаффни какое-то время молча смотрел на него, после чего сказал:

– Знаете, я все еще не могу поверить, что у меня на спине действительно есть эта надпись. Что все это реально со мной случилось. Мне до сих пор кажется, что на фото не моя спина. Что же это за Шэн? Я кажусь сам себе каким-то чокнутым.

По дороге в больницу Дакуорт сделал небольшой крюк и купил для Гаффни в «Макдоналдсе» кофе, бисквит и сосиску с яйцом. Бедняга проглотил все с такой же скоростью, как незадолго до этого перезрелый, потемневший банан.

Народу в приемном покое городской больницы Промис-Фоллз оказалось немного. Гаффни приняли через десять минут после приезда. Дакуорт коротко ввел в курс дела врача, доктора Чарльза, молодого человека, внешне похожего на индийца. Затем детектив сообщил доктору, что хотел бы побеседовать с ним после осмотра. После этого Дакуорт вышел из кабинета и, найдя место, где сигнал на смартфоне был достаточно надежным, вошел в Интернет и открыл браузер, чтобы сделать запрос в поисковой системе.

Он ввел слова «Шэн» и «убийство» и принялся ждать. В Интернете обнаружился целый миллион ответов на запрос, но несколько первых оказались явно не имеющими никакого отношения к тому, что пытался найти Дакуорт. В них говорилось о книгах детективного содержания или содержались статьи об убийствах, подписанные авторами по имени Шэн. Дакуорт сузил зону поиска, введя в поисковую строку «Промис-Фоллз», но и это ничего не дало.

Тогда он отправился в зал для посетителей и сел на диван. Несколько минут спустя из кабинета вышел Брайан Гаффни в сопровождении доктора Чарльза.

– Могу я обсудить ваше состояние с офицером полиции? – поинтересовался врач.

Гаффни устало кивнул.

– Со здоровьем у мистера Гаффни все в порядке, – сказал врач. – Но он все еще не пришел в себя от чего-то, что привело его в бессознательное состояние.

– Вы можете хотя бы предположить, что именно это было?

Врач отрицательно покачал головой.

– Я хотел бы подержать пациента какое-то время здесь, чтобы понаблюдать за его состоянием и сделать анализы крови, – сказал он. – Вы знаете, кто мог сделать ему татуировку? В этом случае мы могли бы выяснить, были ли соблюдены необходимые меры предосторожности – например, должным образом простерилизованы инструменты.

– К сожалению, нам об этом ничего не известно, – пожал плечами детектив.

Доктор Чарльз издал горлом какой-то булькающий звук.

– Что ж, если оборудование для нанесения татуировок было заражено инфицированной кровью, для мистера Гаффни все это может закончиться гепатитом В, гепатитом С или столбняком.

– О господи, – пробурчал Дакуорт.

– Если у вас появятся еще вопросы, я буду здесь, – сообщил доктор и отправился к себе.

Дакуорт успокаивающим жестом положил Гаффни руку на плечо.

– Мне нужно вас сфотографировать, – сказал он.

– А?

– Я собираюсь отправиться в бар «У Рыцаря» и проверить, видел ли вас кто-нибудь там.

Гаффни потерянно кивнул. Дакуорт быстро сделал его портрет с помощью своего смартфона и взглянул на экран, чтобы понять, приемлемого ли качества получился снимок.

– Может, вы хотите, чтобы я связался с вашими родителями?

– Да, пожалуй, – ответил Гаффни, немного подумав.

– Я вижу, вы не совсем в этом уверены. Почему?

– Понимаете, я…

– Ну? В чем дело, Брайан?

– Понимаете… Мне стыдно, что со мной случилось такое.

– В этом нет вашей вины, – сказал Дакуорт, хотя и не был уверен, что его слова соответствуют действительности. В конце концов, Гаффни мог выпить больше, чем следовало. Нельзя было исключать и того, что татуировку сделали с его согласия, хотя он мог этого и не помнить. Впрочем, интуиция все же подсказывала детективу, что это не так.

– Полагаю, вам все же стоит дать им знать, – произнес Гаффни с сомнением на лице и в голосе.

Дакуорт дал ему свой блокнот, чтобы он записал адрес родителей, проживающих на Монткальм-стрит, и номер их телефона. Детектив решил, что отправится сначала туда, а уж потом в бар «У Рыцаря». Он уже выезжал со стоянки приемного отделения больницы, когда его сотовый телефон зазвонил. Это была Морин.

– Привет, – сказал он, включая блютус. – Ты на работе?

– Ага. У нас тут что-то вроде небольшого затишья. Я не вовремя?

Морин работала в торговом центре Промис-Фоллз, в магазине, торговавшем очками.

– Да нет, все нормально.

– Как ты?

Вопрос Морин был вполне невинным. Она всегда задавала его, когда звонила мужу. Но – Дакуорт чувствовал это – он не был дежурным. Супруга действительно интересовалась, как у него дела. Морин в самом деле хотела знать, как он себя чувствует. Даже сейчас, через десять месяцев после того, как он вернулся на работу.

– Я в порядке, – ответил Дакуорт. – Случилось что-нибудь?

– Ничего.

Однако по голосу жены детектив понял: что-то все же произошло. Чаще всего основной причиной для беспокойства Морин – после мужа – был их с Дакуортом сын, Тревор. Ему было двадцать пять, он жил с родителями и искал работу.

Раньше Тревор работал водителем грузовика в компании «Финли Спрингс-Уотер». Ее владелец, Рэндалл Финли, лет десять назад являлся мэром Промис-Фоллз, но вынужден был покинуть свой пост после того, как достоянием гласности стали его отношения с несовершеннолетней проституткой. Тем не менее год назад он снова умудрился стать градоначальникам.

Думая об этом, Дакуорт всякий раз приходил к выводу, что на свете возможны любые чудеса, а человеческая глупость и наивность безграничны.

Тревор, как и его отец, презирал Финли и, когда ему подвернулась другая работа – тоже водителем грузовика, но в компании, занимавшейся лесозаготовками, – ушел с завода по разливу минеральной воды туда. Но, поскольку строительная промышленность восстанавливалась медленно и спрос на стройматериалы оставался низким, через три месяца Тревора уволили. После этого ему пришлось переехать обратно в родительский дом – на время, пока он подыщет для себя что-то еще.

Разумеется, Барри и Морин могли предложить сыну оплачивать за него аренду. Но им обоим не нравилось в этом варианте то, что подобная ситуация могла длиться сколько угодно и предусматривала некие обязательства лишь с их стороны. Они решили, что этого позволить себе не могут, и предложили Тревору временно переехать к ним, в его прежнюю комнату. Они испытали смешанные чувства, когда он ухватился за это предложение. Однако в итоге оказалось, что притом, что их сын жил под одной крышей с ними, они его почти не видели. Вечера он проводил большей частью вне дома, а возвращался тогда, когда Барри и Морин уже спали.

Проблема состояла в том, что на самом деле чаще всего, выключив в спальне свет, они лежали с открытыми глазами, дожидаясь его возвращения – как в те времена, когда он был еще подростком и обязан был приходить домой к определенному часу. Дакуорт давно уже понял, что, когда дети живут отдельно, родителям по крайней мере не приходится беспокоиться по поводу того, что они засиживаются где-нибудь допоздна. Но когда взрослые дети по тем или иным причинам снова оказываются в родительском гнезде, их отцы и матери начинают испытывать прежнее беспокойство по поводу того, где они и что с ними.

– Что-нибудь с Тревором? – спросил Дакуорт.

Он услышал в трубке вздох Морин.

– В последние дни он сам не свой.

– В чем это выражается?

– А ты ничего не заметил?

– Понятия не имею, о чем ты.

– Разве полицейские не должны быть наблюдательными и замечать изменения в поведении людей?

Дакуорт не понял, пытается ли его жена пошутить или говорит серьезно.

– Да, но до матерей нам в этом деле далеко, – сказал он.

– Перестань говорить со мной покровительственным тоном.

– У меня и в мыслях такого не было.

– Тем не менее именно это ты и делаешь. Ты считаешь, что я раздуваю из мухи слона.

– Лучше скажи мне, что ты заметила такого, что я упустил?

– Ну, на первый взгляд ничего особенного. Но Тревор кажется слишком уж погруженным в себя. На него это не похоже.

– У него есть о чем задуматься, – произнес Дакуорт. – Он ищет работу и вынужден жить с родителями. Во всем этом мало веселого.

– Он проводит очень много времени у компьютера.

– Скорее всего, просматривает объявления о вакансиях. Теперь их уже не ищут в газетах.

– Наверное, ты прав.

Барри и Морин немного поговорили о том, не следует ли Тревору снова пойти учиться, чтобы углубленно овладеть какой-нибудь профессией. После путешествия с девушкой по Европе Тревор поступил в Сиракузский университет, на факультет политических наук, и вполне успешно его закончил. Никто не ожидал от него, что он станет политиком или будет работать на кого-то из политической элиты. Но Барри и Морин казалось, что Тревору удастся добиться чего-то более многообещающего и перспективного, чем должность водителя грузовика в компании, принадлежащей самовлюбленному ублюдку, который второй раз сумел пробиться в мэры Промис-Фоллз.

– Хотела бы я знать, куда он уходит каждый вечер, – сказала Морин.

– Когда он не жил с нами, мы понятия не имели, где он проводит вечера. У него есть право на личную жизнь. Чем он занимается по вечерам, не наше дело.

– Я знаю. Ладно, мне пора. У меня появился покупатель.

– Поговорим позже, – произнес Дакуорт и нажал на кнопку сброса звонка.

Когда он добрался до дома родителей Брайана Гаффни, было уже около пяти часов вечера. На подъездной дорожке к дому стояли два автомобиля. Дом оказался скромным, но ухоженным двухэтажным строением. Машины – средней цены седанами производства концерна «Дженерал моторс», на вид примерно пятилетними.

Дакуорт позвонил. Спустя секунды дверь открыла грузная женщина лет сорока с небольшим.

– Да?

– Миссис Гаффни?

– Верно.

– Простите, а как вас зовут?

– Констанс. А вы кто?

Дакуорт предъявил свой полицейский значок и представился. Хозяйка с опаской оглядела и значок, и детектива. Дакуорт по опыту знал, что полицейский значок вызывает настороженность у большинства людей – появление копов у дверей дома редко означает хорошие новости. Однако ему показалось, что реакция Констанс Гаффни была более выраженной, чем обычно в подобных случаях.

– Скажите, ваш муж дома? – осведомился Барри.

– А в чем дело?

– Если ваш муж дома, мне бы хотелось поговорить с вами обоими.

– Альберт! – позвала хозяйка, глянув назад через плечо. – Альберт!

Через несколько минут у дверей появился и Альберт Гаффни – лысеющий, тоже коренастый и достаточно широкий в плечах, чтобы заслонить свою жену, встав перед ней.

– Что случилось? – поинтересовался он, ослабляя узел галстука, стягивавший воротник белой рубашки. При виде Дакуорта и его значка на лице мистера Гаффни появилось такое выражение, словно он ощутил во рту неприятный вкус. – Итак, в чем дело?

– Дело касается вашего сына Брайана, – сказал Дакуорт.

– Что с ним случилось? – спросила Констанс Гаффни, делая шаг в сторону, словно приглашая детектива в дом. Альберт Гаффни, однако, не двинулся с места.

– С ним все в порядке. Сейчас он в городской больнице Промис-Фоллз – ему нужно сдать кое-какие анализы.

– Анализы? – переспросил Альберт. – Что произошло?

– На него… напали, – ответил Дакуорт. – Возможно, какое-то время злоумышленники удерживали его у себя.

– Напали? – Лицо мужчины выразило волнение. – Что значит – напали? Его… Я хочу сказать, его кто-нибудь… он серьезно пострадал?

– Видите ли, его лишили сознания и…

Дакуорт замялся. В самом деле, как описать то, что случилось с Брайаном? Мало было сказать, что его лишили сознания и нанесли на спину татуировку. Дело обстояло хуже. Чтобы установить в полной мере тяжесть совершенного по отношению к Брайану преступления, его необходимо было тщательно осмотреть и обследовать. Дакуорт собирался показать родителям пострадавшего снимки на своем телефоне, но теперь решил, что это будет не совсем уместно.

– Самым правильным будет навестить его, – закончил детектив.

– Ради всего святого, Альберт, найди свои ключи, – Констанс Гаффни бросила на мужа свирепый взгляд. – Надеюсь, теперь ты доволен.

Альберт хотел что-то сказать, но по глазам супруги понял, что будет лучше, если он промолчит. Отец Брайана повернулся к Дакуорту.

– Кто это сделал? – спросил он. – Кто напал на моего сына?

– Сейчас идет расследование, – сказал детектив. – У меня есть к вам вопрос.

Альберт кивнул, выражая готовность выслушать Дакуорта.

– Вы знаете кого-нибудь по имени Шэн? Кого-нибудь, кто был бы так или иначе связан с вашим сыном или вашей семьей?

– Шэн? – переспросил Альберт Гаффни. – Вы хотите сказать, что преступление против моего сына совершил именно этот человек?

Дакуорт отрицательно качнул головой:

– Нет. Так как, есть в вашем окружении кто-то, кого звали бы Шэн?

– Нет, – ответил Альберт, а затем, посмотрев на жену, поинтересовался: – Это случилось в его квартире? Дома у сына?

– Нет. Брайан утверждает, что все началось в баре, который называется «У Рыцаря».

– Вот видишь? – Во взгляде Альберта, устремленном на Констанс, нетрудно было заметить торжествующе-обвинительное выражение. Такой же оказалась и интонация, с которой был задан вопрос. – Это в любом случае могло с ним случиться. Он ходил туда и в то время, когда жил с нами.

Тем не менее по лицу Констанс было видно, что она по-прежнему в чем-то винит именно мужа.

– Пойду возьму свою сумочку, – сказала она.

– Ключи, – произнес Альберт, хлопая себя по карманам. – Куда подевались мои чертовы ключи?

Оба супруга исчезли в глубине дома. Дакуорт отправился к своей машине. В это время у обочины рядом с домом Гаффни затормозил зеленый «Фольксваген»-жук – старый, а не новый вариант популярного во всем мире автомобиля. Сидящая за рулем молодая женщина заглушила двигатель и вышла из машины.

Дакуорт вспомнил, как Брайан говорил ему, что у него есть сестра.

– Вы Моника? – спросил он, когда женщина приблизилась к дому.

Она взглянула на него с недоверием.

– А вы кто?

Дакуорт представился и коротко рассказал сестре Брайана все то, что уже успел поведать его родителям. Дождавшись момента, когда у Моники прошел первый шок от известия о том, что ее брат находится в больнице, детектив поинтересовался:

– Когда вы в последний раз разговаривали с Брайаном?

– Я пыталась позвонить ему вчера вечером, но он не ответил. А видела я его в последний раз, наверное, на прошлой неделе. Я заезжала к нему на работу.

– Моника, среди ваших знакомых и знакомых вашего брата есть человек по имени Шэн?

– Шэн?

– Да.

– Я не знаю никакого Шэна. А это мужчина или женщина?

– Не могу сказать.

– Потому что, если брат с кем-то встречается, я могу об этом не знать.

– Шэна, о котором идет речь, может уже не быть среди нас.

– В том смысле, что он мертвый?

Дакуорт кивнул.

– Этот факт не наводит вас ни на какие воспоминания?

Моника затрясла было головой, но вдруг застыла на месте.

– О нет. Может, не Шэн, а Шон? Но это не может быть тот Шон.

– О ком вы?

Моника указала подбородком в сторону дома на другой стороне улицы.

– Так звали пса старой леди Бичем. Сразу после того, как Брайан получил водительские права, он, сдавая задним ходом, задавил его.

– Брайан задавил собаку вашей соседки?

Моника кивнула:

– Это случилось несколько лет назад. Хотя виновата в этом была хозяйка пса, которая отпустила его на улицу без поводка, она была просто вне себя. Но теперь ей уже все равно.

– Это почему?

Моника пожала плечами:

– Дело в том, что миссис Бичем окончательно выжила из ума.

Глава 5

Мисс Плимптон проводила меня из гостиной через кухню, которая была значительно больше, чем все мое жилище, на заднюю веранду, выходившую на большой внутренний двор с работающим фонтаном. Веранда была обставлена белой плетеной мебелью, по которой кто-то в живописном беспорядке разбросал цветастые подушки. Четыре стула оказались заняты.

У меня до этого сложилось впечатление, что мне предстоит беседа с двумя людьми, а не с четырьмя.

Я догадался, что женщина, сидевшая на стуле, который находился ближе остальных ко мне, была племянницей мисс Плимптон, которую звали Глория Пилфорд. На вид я бы дал ей лет сорок. Она была одета в белые брюки, кораллового цвета блузку и босоножки на высоких каблуках. Светлые волосы собраны в пышную прическу с начесом, отчего ее голова казалась слишком большой для ее хрупкого, изящного тела. При нашем с мисс Плимптон появлении она вскочила на ноги, благодаря обуви оказавшись со мной одного роста. Глория улыбнулась, и ее лицо покрылось морщинами, словно было сделано из папье-маше. Счастье ее, по крайней мере на вид, было так велико, что, казалось, еще немного – и ее мимические мышцы порвут кожу.

Глория протянула мне руку, и я пожал ее.

– Это просто чудесно, – сказала она. – Я так рада, что вы собираетесь нам помочь!

Прежде чем я успел что-либо возразить, мисс Плимптон предостерегающе подняла руку.

– Он согласился встретиться с тобой, Глория. Пока это все.

Улыбка тут же погасла, и Глории стоило немалых трудов вернуть ее обратно. Она обернулась к трем другим сидящим на стульях людям – все они были мужчинами.

– Мистер Уивер, это мой добрый друг и партнер Боб Батлер.

Один из мужчин встал. Рост выше шести футов, седые волосы, бочкообразная грудь, мощная нижняя челюсть, голубые глаза. Возраст в районе пятидесяти или чуть больше. Сшитые у портного брюки, белая рубашка с открытым воротом, спортивный пиджак из клетчатой шотландки. Мужчина протянул руку и стиснул мою ладонь в жестком пожатии.

– Рад с вами познакомиться, – сказал он. – Мэдэлайн очень благоприятно о вас отзывается.

– А это, – продолжила Глория Пилфорд, – Грант Финч.

На ноги поднялся другой мужчина. Он единственный из трех был в строгом костюме. Я мог бы побиться об заклад, что и «Ролекс» за запястье имелся только у него. Видимо, именно ему принадлежал припаркованный у дома бумер. Грант Финч был чуть ниже ростом, чем Боб Батлер, но его рукопожатие оказалось таким же твердым.

– Я тоже слышал о вас много хорошего, – он одарил меня сверкающей, словно у телезвезды, улыбкой. – Надеюсь, вы уже знаете, почему я здесь. Во время процесса по делу Джереми я защищал его интересы.

– Вы один из самых известных юристов в стране, – сказал я.

Финч небрежно махнул рукой, демонстрируя скромность.

– Или малоизвестных – все зависит от того, с какой стороны смотреть. Процесс может продолжаться неделю или две, и после него обо мне все забывают – до того момента, пока через двадцать лет телеканал Эйч-би-оу не решит сделать из этой истории целый сериал.

По тому, как это было сказано, стало ясно, что Грант Финч рассчитывает именно на такой конечный исход.

Глория чуть отстранила обоих мужчин, чтобы я мог получше рассмотреть черноволосого молодого человека, сидящего в плетеном кресле в дальнем конце веранды.

– А это, – сказала она, торжественно вытянув вперед руку, – мой сын Джереми, последний по порядку, но не по важности.

Юноша почти сполз со стула, так что казалось: он вот-вот окончательно соскользнет с него на пол. Он был щуплым и чем-то напоминал цыпленка. Сгорбившись, он напряженно смотрел на экран своего телефона, а его большие пальцы порхали по клавиатуре.

Мисс Плимптон сказала, что ему восемнадцать, но на вид молодому человеку можно было дать двадцать или даже двадцать один год. Тощее и в то же время какое-то тестообразное тело говорило о том, что он гораздо больше времени проводит перед экраном телевизора или компьютера, чем на спортивных площадках. Определить его рост было трудно, так как молодой человек сидел и к тому же сильно сгорбился, однако было ясно, что до шести футов он недотягивает.

– Привет, – произнес юноша, не поднимая глаз от экрана телефона.

– Джереми, ради бога, пожми руку этому человеку, – сказала Глория, словно я был щенком, с помощью которого она хотела привлечь внимание своего отпрыска.

– Ничего, все в порядке, – я приветственным жестом поднял ладонь. – Рад с вами познакомиться, Джереми.

– Пожалуйста, извините его, – сконфуженно улыбнулась мне Глория. – Он устал, и последнее время находится под воздействием сильного стресса.

– Как и все мы, – вставил Боб Батлер.

Глория представила Боба как своего друга и партнера. Однако отцом молодому человеку он не приходился – это, по крайней мере, было очевидно.

– Разумеется, – кивнул я.

– Джереми, – с преувеличенной бодростью заговорила Глория, – тебе что-нибудь нужно?

Молодой человек пробурчал что-то неразборчивое.

– А как насчет вас, мистер Уивер? – спросила Глория, изо всех сил стараясь спасти положение. – Хотите чего-нибудь выпить?

– Спасибо, нет, – ответил я. – Ваша тетушка уже напоила меня чаем.

– Я могу налить вам чего-нибудь покрепче. Почему бы нам не поговорить на кухне?

Грант Финч дружеским жестом положил руку мне на плечо, и мы все – кроме Джереми – покинули веранду и вернулись в дом.

– Нам всем пришлось через многое пройти. Но теперь по крайней мере есть основания надеяться, что этот кошмар скоро закончится, – сказал мистер Финч.

Когда мы оказались на кухне, Глория открыла невероятных размеров холодильник из нержавеющей стаи и достала оттуда бутылку вина.

– Кто-нибудь составит мне компанию? – поинтересовалась она.

Желающих не нашлось.

– Может, вы расскажете о том беспокойстве, которое вам причиняют в последнее время? – предложил я.

– Это коснулось не только Джереми, – сказала Глория, вытащив пробку из бутылки, которая была наполовину пуста. – Я тоже получаю свою порцию. Люди рассказывают обо мне в Интернете невообразимые вещи. Что я худшая мать на свете. – Глория вздохнула. – Впрочем, возможно, так и есть.

– Нет, это, конечно же, неправда, – заявил Боб. – Глория любит Джереми больше всех на свете. Она замечательная мать. Я знаю это не понаслышке.

Мисс Плимптон при этих словах с каменным лицом вышла из кухни в гостиную и вернулась с чайником и чашками.

Я посмотрел на Боба.

– Скажите, вы и миссис Пилфорд… – сказал я, намеренно не закончив фразу.

Глория придвинулась вплотную к Бобу и вложила свою кисть в его ладонь. Затем повернула руку таким образом, чтобы я не мог не увидеть кольцо с камнем на ее пальце.

– Мы с Бобом помолвлены, – пояснила она. – Это единственное светлое пятно в моей жизни в последнее время. – Лицо Глории исказила болезненная гримаса. – Нет, я беру свои слова обратно. То, что Джереми не отправили в тюрьму, – это было великой радостью и чудом.

Боб несколько сконфуженно улыбнулся.

– Глории нужно разобраться кое с какими делами прежде, чем мы поженимся. Но мы вместе уже несколько лет.

Глория кивнула:

– Когда я наконец освобожусь от Джека, мы сможем двигаться дальше в наших отношениях. Джек – это мой бывший муж. – Глория закатила глаза к потолку. – Господи, с каким нетерпением я жду развода. Боб так терпелив, так добр ко мне.

Сказав это, Глория закусила нижнюю губу.

– Что ж, прекрасно, – подытожил я.

– А еще один мой герой – это вот этот человек, – торжественно произнесла Глория, указывая на Гранта Финча и одновременно крепко сжимая руку Боба. – Если бы не он, мой мальчик сейчас был бы в тюрьме. Большое тебе спасибо, Боб, дорогой, за то, что привлек к этому дела Гранта.

– Ну, за это следует поблагодарить не только меня, но и Галена, – заметил Боб.

Услышав это имя, Глория высвободила свои пальцы из руки Боба и вернулась к холодильнику, чтобы налить себе еще вина.

– Это Гален вывел меня на Гранта, – пояснил Боб. – Когда у Джереми возникли проблемы, Гален сразу же подумал о Гранте и порекомендовал мне обратиться к нему.

– Гален? Кто это? – спросил я.

Боб кивнул в знак того, что ему понятно мое недоумение.

– Извините. Я говорю о Галене Бродхерсте. Это мой деловой партнер. Я занимаюсь недвижимостью. Строительство, землеустройство и тому подобное.

– Он тоже здесь, в доме?

– Вообще-то он говорил, что, возможно, заедет сюда попозже.

– Мы бы не справились без вас, Грант, – сказала Глория, наливая вино в высокий бокал. Глаза ее сузились. – Я не могу это не признать. Хотя мне и неприятно то, что на протяжении всего процесса вы выставляли меня круглой дурой.

Это были первые слова, которые, как мне показалось, были сказаны ею от души.

– Что ж, – пожал плечами Грант, – у всех у нас была одна цель – не допустить, чтобы Джереми посадили в тюрьму. Он не заслуживал такой судьбы.

– Разумеется, – тихо произнесла Глория.

– А что отец Джереми? – поинтересовался я. – Кажется, вы упомянули, что его зовут Джек?

Глория отпила из бокала большой глоток и покачала головой:

– Мы расстались три года назад. Как бизнесмен он Бобу в подметки не годится. Впрочем, к нашему разрыву это не имело никакого отношения.

– В жизни все очень сложно, – Боб с трудом выдавил из себя улыбку. – Не так ли?

– Что правда, то правда, – согласилась Глория.

– А во время процесса Джек как-то принимал во всем этом участие? – осведомился я.

– Участие? Каким образом? – не поняла Глория.

Я пожал плечами:

– Ну, например, финансово. Или в плане оказания моральной поддержки.

– Да, конечно. – Глория снова закатила глаза.

– Может, если бы ты не перекрыла для него все возможности участия, он бы предпринял больше усилий, чтобы помочь Джереми, – сказал Боб Батлер и посмотрел на меня. – Расходы на юридическую поддержку в основном покрыл я. Грант Финч обходится недешево.

Финч попытался напустить на себя смущенный вид, но это плохо ему удалось.

– Гален тоже поучаствовал в оплате счета, предъявленного Грантом, – продолжил Боб. – Он решил, что обязан это сделать. Только не обижайся, Глория, но ты не могла себе это позволить.

– Это правда. Я не смогла бы обойтись без вашей помощи, – признала Глория, однако с интонацией, в которой я не почувствовал искренней благодарности.

Боб вскинул руки:

– Впрочем, хватит обо всем этом. Уверен, мистер Уивер, вас не очень-то интересуют эти подробности. Полагаю, вы хотели бы побольше узнать о том, чем вам предстоит заняться.

– Пожалуй. Расскажите же мне об этом.

– Глория, – предложил Боб, – покажи мистеру Уиверу свой телефон.

Глория Пилфорд подошла к одному из стульев, на спинке которого висела ее сумочка, достала из нее телефон и забарабанила пальцами по экрану.

– Вот, – она наконец протянула мне мобильный. – Это моя страничка в Фейсбуке. Посмотрите, какие посты мне на ней размещают. Их было много, но я большую часть стерла. Эти нападали после завтрака.

Я взглянул на экран телефона и прочел:

Это ты Большой Ребенок, а не твой сын.

Ты худшая мать в Соединенных Штатах Америки.

Дети должны знать, что все имеет свои последствия. Мне жаль твоего глупого мальчишку – именно потому, что у него такая мать. Да, натворила ты дел, воспитав его такой сволочью.

Послание завершалось весьма специфическим пожеланием:

Чтоб ты всю жизнь жрала дерьмо.

Глория, которая, стоя рядом, наблюдала за тем, как я читаю, указала на последнюю строку и тихонько сказала:

– Позвольте, я сотру это прямо сейчас. Я не хочу, чтобы это видела Мэдэлайн.

– Не хочешь, чтобы я видела что? – спросила мисс Плимптон, которая как раз в этот момент снова вернулась из гостиной, держа в руках поднос с молочником и сахарницей.

– Ничего, – ответила Глория и уничтожила строку. – Читайте дальше, мистер Уивер.

Твой сынок должен сдохнуть, и ты тоже.

Как ты можешь спать по ночам, когда твой ублюдок на свободе, а девочки, которую он убил, никогда больше не будет на свете?

Пуля между глаз – вот чего ты заслуживаешь, да и это слишком хорошо для тебя.

Думаешь, ты сможешь спрятаться от нас? Куда бы ты ни отправилась в Америке, люди будут знать про тебя все. Все наблюдают за тобой и твоим мерзким выродком.

Злоба, сквозившая в каждом слове послания, меня не удивила. Удивило другое – то, что люди оставили под такими постами свои настоящие имена.

Я положил телефон на стол и обратился к Глории:

– А вы не думали о том, чтобы закрыть свою страничку в Фейсбуке? Ведь она позволяет этим людям вступать с вами в контакт, а вам это неприятно.

– Я должна защищаться, – ответила Глория. – Я не могу позволить, чтобы обо мне говорили подобные вещи безнаказанно.

– Вы просто даете им в руки рупор.

Глория на секунду прикрыла глаза и вздохнула. Было видно, что она не в первый раз излагает свою позицию по данному вопросу.

– Они в любом случае будут все это говорить. Сейчас я, по крайней мере, знаю, кто это делает, и могу ответить. – В углу правого глаза Глории показалась слезинка. – Они не понимают. Они просто понятия не имеют…

– Первый вопрос – как эти люди попали к вам в друзья на Фейсбуке? Разве для этого не положено запрашивать разрешение? Ваше дело – пустить кого-то в друзья или отказать. Разве не так?

Грант Финч устало посмотрел на меня:

– Об этом мы уже не раз говорили.

– Я хочу знать, кто мои враги, – вызывающим тоном заявила Глория.

– Это все равно что распахнуть перед вашими недоброжелателями парадную дверь, – заметил я. – А что с телефонными звонками? Вам угрожали по телефону?

Глория отрицательно покачала головой:

– Боб настоял, чтобы мы поменяли номера и не регистрировали их. Раньше нам звонили круглые сутки.

– Фейсбук – это еще не все, – сообщил Боб. – Мэдэлайн, ваш лэптоп, надеюсь, недалеко?

Мисс Плимптон вышла из кухни и секунды спустя вернулась, держа в руках супертонкий портативный компьютер фирмы «Макинтош». Боб поднял крышку, вошел в браузер и с быстротой молнии набрал несколько комбинаций на клавиатуре.

– Я не могу больше на это смотреть, – сказала мисс Плимптон. С этими словами она отошла к холодильнику и извлекла из него банку кока-колы. – Пойду отнесу это Джереми.

С этими словами она снова вышла.

Боб повернул ко мне экран лэптопа, и я увидел набранный крупным шрифтом заголовок: «Преподай Большому Ребенку урок». Под ним красовалось анимационное изображение рыдающего малыша, которое каждые три-четыре секунды появлялось и снова исчезало. Далее шли рассуждения людей по поводу того, что бы они сделали с Джереми Пилфордом. Некоторые считали, что его следует сбить машиной – точно так же, как он поступил со своей жертвой. Другие предлагали отрезать ему голову в стиле ИГИЛ. Были и такие, которые также высказывались за то, чтобы переехать его автомобилем, но таким образом, чтобы он на всю жизнь остался калекой-инвалидом и каждый день вспоминал о том, что натворил.

– Это не единственный сайт такого рода, – пояснил Боб. – Есть организация хакеров, которая называется «Анонимус». Слышали о ней? Ее участники выдают правительственные секреты, взламывая самые разные сайты. Помимо прочего, они выступают за совершение реальных актов насилия. Существует целое соревнование под названием «Найди Большого Ребенка». Людям предлагают отправлять на некие адреса сообщения о том, где именно может находиться Джереми в данный момент времени. В этом состязании участвует огромное множество пользователей соцсетей. Поэтому, куда бы Джереми ни пошел, всегда найдется кто-то, кто выложит в Твиттер сообщение о том, что видел его там-то и там-то. Некоторые ресурсы даже предлагают определенные суммы денег тем, кто его найдет, – и куда более значительные тем, кто его найдет и что-нибудь с ним сделает. Насколько мы знаем, есть ненормальные, которые пытаются отследить каждый его шаг.

Что-то еще на экране портативного компьютера привлекло мое внимание, хотя я не мог сразу определенно сказать, что именно. В конце концов я сообразил, что это фото человека, признанного ответственным за тот кошмар с отравленной водой, которая произошла в Промис-Фоллз год назад. Невероятно, но факт: тот тип приобрел определенную популярность и в глазах некоторых даже превратился в героя, когда стало известно, что совершенное им чудовищное преступление было задумано как некий «урок».

Жители Промис-Фоллз и до этого имели не слишком хорошую репутацию, поскольку ни один из них в свое время не пришел на помощь женщине, которую убивали в парке в самом центре города.

После случая с отравленной водой и неадекватной реакции на него многих представителей местной общественности негативный характер этой репутации лишь усугубился. Похоже, жители Промис-Фоллс превратились в первоочередных кандидатов на кару небесную.

А месяца три тому назад в городке произошла история, непосредственным участником которой стал некто по фамилии Пирс. Звали этого человека не то Крэйг, не то Грег – что-то в этом роде. В общем, его обвинили в сексуальном надругательстве над девушкой-инвалидом, но в конечном итоге оправдали, хотя, как выяснилось впоследствии, напрасно – он все же был виновен. Привлечь его к суду вторично не представлялось возможным, поэтому кто-то решил подменить опростоволосившееся правосудие. В итоге на этого самого Крэйга, или Грега, Пирса натравили питбуля, который то ли загрыз его насмерть, то ли страшно изуродовал.

Впрочем, то, что с ним случилось, было не моей проблемой. То же самое можно было сказать и о проблеме, к решению которой меня пытались привлечь сейчас.

– С меня достаточно, – сказал я, и Боб закрыл крышку лэптопа.

– Вы нам поможете? – спросила Глория, указывая на компьютер, и глаза ее стали наполняться слезами. – Вы ведь видите, что это не пустые угрозы. Моему мальчику грозит реальная опасность!

– Я не могу помочь вам найти тех, кто вам угрожает, – отозвался я. – В смысле, их слишком много – наверное, сотни. При этом большинство их не раскрывают своих имен и адресов. Но, насколько я понял со слов Мэдэлайн, вы хотите от меня не этого.

– Мы хотим, чтобы вы защитили моего сына.

– Но я не телохранитель. Я четко это объяснил.

– Тогда помогите нам найти нужных людей, – сказал Грант Финч. – Оцените, что нужно сделать для обеспечения безопасности. Просто побудьте здесь пару дней.

Адвокат бросил на Глорию взгляд, который, видимо, означал, что ей лучше оставаться на месте. Затем он взял меня под локоть и отвел в сторону.

– Поймите, Глории и Бобу станет намного спокойнее, если вы будете рядом. Вы получите хорошую компенсацию за потраченное время. Я приехал сюда сегодня именно потому, что мне хотелось с вами познакомиться. Скажу прямо, мне понравилось то, что я увидел. Вы кажетесь мне хорошим, порядочным человеком, и ваша помощь была бы весьма уместна.

Мэдэлайн Плимптон вернулась на кухню и села в кресло. У нее был усталый вид.

– Я отдала ему кока-колу, – сообщила она.

Финч отпустил мою руку и обратился ко всем сразу:

– Мне пора ехать. Через сорок пять минут у меня встреча с клиентами в офисе в Олбани, так что мешкать не следует.

Боб энергично пожал адвокату руку, в то время как Глория, опираясь о кухонный прилавок, поднесла к губам бокал с вином и ограничилась кивком. Мэдэлайн Плимптон, прощаясь с Грантом Финчем, с некоторым усилием встала с кресла.

– До свидания, Мэдэлайн, – Грант взял ее руку в свою и деликатно пожал, после чего, чуть наклонившись, обозначил символический поцелуй в обе щеки.

– До свидания, Грант, – откликнулась хозяйка дома. – Спасибо вам за все, что вы сделали.

Когда адвокат ушел, я, поймав взгляд Мэдэлайн, спросил:

– Вы не могли бы подсказать мне, где находится ванная комната?

Хозяйка указала мне нужное направление. Я, впрочем, знал, где находится ванная – поскольку видел ее, пока мы шли на веранду с задней стороны дома. На самом деле моей целью было не ее посещение.

У открытой двери веранды я остановился. Джереми Пилфорд отложил свой телефон. Банка с кока-колой стояла на столе. Молодой человек смотрел через защитный экран из проволочной сетки в сторону заднего двора. Просто смотрел – и все.

Еще совсем недавно мне показалось, что на вид ему можно дать двадцать лет или даже чуть больше. Теперь же он выглядел лет на четырнадцать-пятнадцать.

Возможно, столько ему и было на самом деле – в смысле эмоциональной зрелости.

Очевидно, почувствовав мое присутствие, Джереми повернул голову и увидел меня. Наверное, я мог и ошибиться, но мне показалось, что на его лице я увидел выражение двух чувств – безнадежности и страха.

Я кивнул, шагнул назад и вернулся в кухню. Трое людей, остававшихся там, о чем-то тихо разговаривали между собой. При моем появлении все замолчали и вопросительно посмотрели на меня.

– Ладно, – сказал я. – Я вам помогу.

Глава 6

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что она выжила из ума? – спросил Барри Дакуорт у Моники Гаффни.

Глядя на дом, расположенный на другой стороне улицы, сестра Брайана ответила:

– Миссис Бичем – женщина очень старая, и я не уверена, что она всегда отдает себе отчет в том, что происходит вокруг. Как-то раз она оставила работать поливальную установку на пять дней, причем бо?льшая часть воды попала на подъездную дорожку. В наших с ней отношениях бывали разные периоды. Все стало несколько получше после смерти ее мужа лет десять тому назад. Он был мерзким ублюдком – простите мне мой французский. Впрочем, сама миссис Бичем, конечно, тоже не подарок. Но почему вы спросили про Шона?

– Про Шэна. Это имя всплыло в связи с происшествием, которое приключилось с вашим братом, – пояснил детектив.

Дверь главного входа в дом открылась, и на пороге появились родители Брайана Гаффни.

– Моника, Брайан в больнице, – произнесла Констанс.

– Да, он мне сообщил. – Моника кивнула на Дакуорта.

– Пойдемте, – сказал Альберт и, низко опустив голову, направился к машине.

Моника, не говоря больше ни слова Дакуорту, последовала за отцом и села на заднее сиденье. Альберт устроился за рулем, Констанс забралась на пассажирское сиденье рядом с ним. Машина тронулась и, выехав со двора, покатила по улице. Барри какое-то время смотрел ей вслед.

Перед домом миссис Бичем был припаркован старый синий минивэн. Сам дом представлял собой небольшое одноэтажное здание, которое утопало в разросшихся сорняках и кустарнике, достигавших высоты человеческого роста. Черепица на крыше местами потрескалась. Пара окон в доме была разбита, но никто не позаботился о том, чтобы заменить поврежденные стекла. Вместо этого их грубо заклеили скотчем. Дакуорт перешел улицу, миновал синий минивэн и позвонил в дверной звонок.

Дверь ему открыла не старая женщина, а щуплый, лысый мужчина лет сорока, одетый в шорты из обрезанных джинсов и темно-зеленую футболку. Он внимательно оглядел Дакуорта через очки, оправа которых тоже была прихвачена посередине клейкой лентой.

– Слушаю вас, – сказал мужчина. – Вы интересуетесь спальным гарнитуром?

Дакуорт отрицательно качнул головой.

– Я бы хотел видеть миссис Бичем.

– Зачем она вам?

Дакуорт достал свой полицейский значок и поднес его к лицу собеседника – достаточно надолго, чтобы тот мог внимательно его изучить.

– Но у нас здесь нет никаких проблем, – сообщил мужчина после паузы. – Все в полном порядке.

– Скажите, вы сын миссис Бичем?

– Э-э… нет.

– Как вас зовут, сэр?

– Харви.

– А фамилия?

Мужчина заколебался.

– А разве у меня нет права не сообщать вам мою фамилию?

– Полагаю, есть. У вас также есть право с самого начала узнать меня с плохой стороны.

– Харви Спратт.

Дакуорт улыбнулся.

– Скажите, Харви, это ваш минивэн?

– Нет, моей подруги, Нормы.

– Мистер Спратт, миссис Бичем дома?

– А она что, вам звонила?

– Мистер Спратт, я в последний раз спрашиваю вас по-хорошему: миссис Бичем дома? Дальше я начну раздражаться.

– Да, дома.

– Я бы хотел с ней поговорить.

Харви Спратт быстро просчитал варианты, понял, что их у него немного, и широко распахнул перед Дакуортом дверь.

– Она внизу, смотрит телевизор.

Войдя в дом, Дакуорт не мог не обратить внимания на царивший вокруг хаос. Картонные коробки, стопки одежды, кипы газет, книги в мягких обложках, какие-то инструменты, пластиковый мешок, набитый другими пластиковыми мешками, множество сувениров, в том числе снежных шаров и миниатюрных копий Эмпайр-Стэйт-Билдинг, сломанная мебель – все это громоздилось в гостиной в полном беспорядке, так что невозможно было пройти к дивану и целым стульям. Впрочем, даже если бы это кому-то удалось, сесть на них вряд ли бы получилось, поскольку они тоже были захламлены каким-то старьем.

Харви направился к двери, которая, судя по всему, вела в подвал. В это время какая-то женщина показалась на пороге кухни. На вид лет ей было примерно столько же, сколько мистеру Спратту, но габаритами она превосходила его вдвое. Грязные светлые волосы падали женщине на глаза. На ее футболке в стиле раннего Барака Обамы был изображен портрет какого-то мужчины, под которым красовалось слово «ПРАВДА». Дакуорту потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это Эдвард Сноуден, в прошлом агент ЦРУ, обвинивший организацию, на которую работал, в нарушении прав человека.

– Что происходит? – спросила женщина.

– Этот человек хочет поговорить с Элеонорой, – ответил Харви. – Он из полиции.

– Из полиции? – мгновенно насторожилась и испугалась женщина.

Дакуорт послал ей усталую улыбку.

– Вы состоите в родственной связи с миссис Бичем? – поинтересовался он.

– С Элеонорой? Нет. Я прихожу сюда три раза в неделю, чтобы за ней присматривать.

– Вы сиделка?

Женщина отрицательно покачала головой:

– Я вроде как помощница. Я хорошо отношусь к Элеоноре. Забочусь о ней, убираю дом, готовлю Элеоноре еду, купаю ее и все такое.

Дакуорт бросил взгляд в сторону кухни и увидел, что на столе и в раковине полно грязной посуды.

– Как вас зовут?

– Норма.

– А фамилия? – Дакуорт невольно подивился тому, что второй раз подряд на его требование представиться называют только имя.

– Ластман.

– Ну что ж, Норма, рад с вами познакомиться. Мистер Спратт помогает вам выполнять ваши обязанности?

– Харви мой парень, – объяснила женщина. – Ну да, он мне подсобляет.

– С продажей спального гарнитура?

Женщина с опаской посмотрела на Харви.

– Вообще-то я не уверен, что гарнитур продается, – заюлил тот. – Мне надо еще раз поговорить на эту тему с Элеонорой.

– Именно этого и добиваюсь я – поговорить с ней, – напомнил Барри и указал в сторону двери. – Вы говорите, она там, внизу?

Харви кивнул.

Дакуорт открыл дверь и спустился по лестнице в плохо освещенное подвальное помещение с отделанными деревянными панелями стенами. В подвале пахло плесенью и мочой. Пол был покрыт коричневым, с истершимся ворсом ковром времен, вероятно, администрации Рейгана. В помещении работал черно-белый телевизор, на экране Джон Уэйн куда-то скакал на лошади.

Элеонора Бичем сидела в глубоком кресле с откидывающейся спинкой, обитом клетчатой тканью. Ее вытянутые вперед ноги были укрыты шерстяным розовым одеялом. На вид женщине было далеко за восемьдесят. У нее было бледное, морщинистое лицо, редкие седые волосы торчали во все стороны. Между ее бедром и подлокотником кресла оказались втиснуты упаковка бумажных носовых платков, пульт от телевизора, чековая книжка, щетка для волос и мешочек с шоколадными батончиками «Мини-Марс», которые обычно дарят детишкам на Хэллоуин.

– Миссис Бичем! – окликнул ее Дакуорт.

Женщина медленно повернула голову в сторону детектива и посмотрела на него, после чего сказала:

– Смотрите-ка, кто к нам явился.

Дакуорт заметил, что к ее зубам прилипли остатки шоколада.

– Мы знакомы? – спросил он.

– Я так не думаю.

– Но вы меня узнали?

– Нет.

Улыбнувшись, Дакуорт показал женщине свой жетон.

– Я детектив Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллз, – сообщил он и присел на диван, стоящий под прямым углом к креслу, в котором находилась Элеонора Бичем.

– Рада с вами познакомиться. Вам нравится Джон Уэйн?

– Конечно. Он был одним из величайших актеров всех времен.

– Что значит – был? Он что, умер?

Дакуорт терпеть не мог приносить людям плохие новости.

– Боюсь, что так. И уже давно.

– О, как жаль. – Старуха скорбно покачала головой. – Уйти таким молодым…

– Увы, такое случается. Вы не могли бы сделать звук потише, чтобы я мог задать вам пару вопросов?

Старуха нащупала пульт, направила его на телевизор и убавила громкость.

– Что вам надо?

– Я хочу расспросить вас о ваших соседях, которые живут на другой стороне улицы.

Элеонора Бичем подняла бровь.

– А что с ними такое?

– Собственно, я хотел бы поговорить с вами о Брайане. Брайане Гаффни.

На лице старухи появилась презрительная гримаса.

– Этот простофиля? И что же он еще натворил?

– Когда вы видели его в последний раз?

Старуха задумалась.

– На днях я видела, как его отец учил его кататься на велосипеде. У парня быстро начало получаться.

– Понимаю, – терпеливо покивал Дакуорт. – Но это, по всей видимости, было много лет назад, когда Брайан был еще совсем мальчишкой.

Элеонора Бичем уставилась на детектива водянистыми глазами в ожидании следующего вопроса. В это время Дакуорт услышал позади себя пыхтение. Обернувшись, он увидел Норму Ластман, появившуюся на верхней площадке лестницы.

– У нас частная беседа, – твердо сказал он и прежде, чем продолжать, дождался, пока женщина ушла и прикрыла за собой дверь в подвал. – А вы помните то время, когда он еще только начал водить машину? Кажется, тогда случилась неприятность с вашей собакой.

– С Шоном? – старуха просияла.

– Да, с Шоном.

На лице Элеоноры Бичем появилось умильное выражение.

– Это был самый замечательный на свете пес. Такой умница!

– Понимаю.

– Представляете, мой муж мог сказать ему: «Ну-ка, найди мои тапочки». И Шон приносил их ему. Он был хорошей собакой. Знаете, он все время вылизывал себя. Муж говорил, что завидует его гибкости.

– Вы помните, что случилось с Шоном?

– Тупой ублюдок задавил его машиной.

– Под тупым ублюдком вы, вероятно, подразумеваете Брайана.

Элеонора Бичем вытянула руку, указывая, видимо, в сторону дома Гаффни. Дакуорт отметил про себя, что, хотя в подвале не было окон, старуха практически не ошиблась в направлении.

– Они все ублюдки, эти Гаффни.

– Вы с ними не ладите?

Старуха пожала плечами:

– В последнее время они ведут себя не так уж плохо, но старший из них – просто недоумок, а его жена – настоящая сука.

– Их зовут Альберт и Констанс, – подсказал Дакуорт.

– А еще у них есть шлюха-дочка. Забыла, как ее зовут.

– Моника.

– Точно. – Старуха посмотрела на экран телевизора, где продолжал совершать подвиги Джон Уэйн. – Я и забыла, что он умер. Он мог бы стать хорошим президентом. Куда лучше, чем Рейган.

– Вероятно, вы были очень сердиты на Брайана, когда он задавил вашу собаку.

– Ага. Но я им за это сразу же отомстила.

– И как же вы это сделали?

Старуха хитро улыбнулась:

– Этого я не могу вам сказать.

– Почему?

– Потому что вы можете меня арестовать.

– И все же, почему бы вам не рассказать мне?

– Если вы меня арестуете, я откажусь от своих слов. Ну что, по рукам?

– Конечно.

– Поздно ночью я пробралась на их участок и проколола им шины.

Элеонора Бичем гордо улыбнулась, обнажив карамельного цвета зубы.

– Понятно, – сказал Дакуорт. – И Гаффни не обвинили в этом вас?

Старуха покачала головой:

– Они ничего не сказали. Они не смогли бы ничего доказать.

– Возможно, вы правы. – Дакуорт чуть наклонился вперед. – А недавно вы ничего такого не делали? Есть вещи, которые трудно простить или забыть, даже если прошло много лет.

– Это правда, – кивнула миссис Бичем.

Разумеется, Дакуорт понимал, что сидящая рядом с ним старая женщина не могла похитить Брайана Гаффни, продержать его в плену двое суток и сделать ему на спине татуировку. Но это вовсе не означало, что кто-нибудь не мог сделать это по ее просьбе.

– Миссис Бичем, у вас есть дети? Кто-нибудь, кто мог бы тоже злиться на Брайана из-за собаки?

– У меня никогда не было детей. – Элеонора понизила голос до шепота. – Мистер Бичем, то есть Лайл, стрелял только холостыми – если вы понимаете, о чем я.

– Ясно. Значит, нет никого, кто мог бы сильно расстраиваться из-за того, что случилось с Шоном.

– Больше всех был расстроен сам Шон.

Миссис Бичем снова показала в улыбке желто-коричневые зубы.

– Кстати, почему вы назвали собаку Шоном? – поинтересовался детектив. – Все-таки это не совсем обычное имя для пса.

– Мы назвали его так в честь моего брата.

– Вашего брата?

– Ну да. Шона Сэмюэля Ластмана, упокой, Господи, его душу. Наверное, это странный способ почтить его память, но, в конце концов, почему нет? Как смогли, так и почтили.

– А что случилось с вашим братом?

– Он погиб около тридцати лет тому назад. Чинил крышу дома и упал оттуда.

Дакуорт подумал о женщине наверху.

– Послушайте, я только что разговаривал с Нормой. Она приходится вам родственницей?

Глаза Элеоноры сверкнули.

– Знаете, удивительное дело. Норма начала помогать мне пару лет назад. Мы с ней много разговаривали, я рассказала ей о брате. Так вот, представьте, оказалось, что мой брат Шон – ее отец.

– Выходит, Норма – ваша племянница?

Мисис Бичем кивнула:

– Как тесен мир, верно? Она много лет понятия не имела, что он ее отец. У Шона была какая-то девица, которую он соблазнил. Жениться он на ней не женился, а когда он погиб, Норме было всего четыре года от роду. Мать Нормы рассказала ей, кто был ее настоящим отцом, лишь незадолго до своей смерти.

– В самом деле, удивительно, – хмыкнул Дакуорт. – А что насчет Харви?

Миссис Бичем сморщила нос:

– Он приятель Нормы. Вообще-то он ни на что особо не годен, но тоже помогает. – Старуха похлопала ладонью по чековой книжке у своего бедра. – Он приводит дом в порядок на случай, если я решу его продать. Здесь нужно поменять трубы, и к тому же он обнаружил, что что-то не так с отоплением. А почему вы обо всем этом меня расспрашиваете?

– Дело в том, что с Брайаном Гаффни произошла неприятность.

– Это неудивительно. Он всегда был простоват. Нет, не глупым – скорее каким-то наивным. – Старуха посмотрела на экран телевизора. – Вы закончили? Я бы хотела досмотреть этот фильм.

– Да, конечно, – ответил Дакуорт, вставая. – Спасибо, что уделили мне время.

Детектив направился к двери, ведущей на лестницу. Когда он открыл ее, оказалось, что Харви и Норма стоят вплотную к ней.

– Ну что, расслышали что-нибудь? – поинтересовался Дакуорт.

– Я просто хотела удостовериться, что с Элеонорой все в порядке, – сказала Норма, заламывая руки. – О чем вы с ней говорили?

– Так, кое о чем.

– Она несет всякую чушь, – заявила Норма.

– Да, она совершенно не в себе, – добавил Харви.

Дакуорт внимательно оглядел обоих.

– Кто-нибудь из вас знает Брайана Гаффни? – поинтересовался он.

– Никогда о нем не слышал, – ответил Харви.

– И я тоже, – подхватила Норма.

Детектив перевел взгляд на нее.

– Ваша тетка живет здесь уже давно. И вы ни разу не слышали про Гаффни? Их дом находится на другой стороне улицы – как раз напротив.

– Никогда, – усиленно заморгала Норма. – Ни разочка.

– А про Шона? Кому-нибудь из вас знаком человек с таким именем?

Норма и Харви переглянулись и отрицательно покачали головами.

– Это смешно, – сказал Дакуорт.

– Почему смешно? – не поняла женщина.

– Потому что так звали вашего отца. Разве я не прав?

Норма округлила рот от неожиданности.

– О! – воскликнула она. – Ну да, это правда. Но я думала, вы имеете в виду кого-то другого.

Дакуорт еще некоторое время молча смотрел на Харви и Норму, после чего кивнул и сказал:

– Хорошего вам дня, ребята.

Идя к своей машине, он быстро сфотографировал на телефон номер на заднем бампере минивэна.

Глава 7

– Вы поможете нам? В самом деле? – переспросила Глория Пилфорд, снова наполняя бокал вином.

– Я оценю вашу ситуацию. – Произнеся эту фразу, я объяснил, сколько это будет стоить в день.

Глория беспомощно взглянула на Боба и Мэдэлайн, пытаясь понять, кто из них готов взять расходы на себя.

– Хорошо, – сказала ее тетка. – Мистер Уивер, я выпишу вам чек за пять дней.

– Мэдэлайн, я могу решить этот вопрос, – подал голос Боб.

– Нет, – произнесла Мэдэлайн Плимптон тоном, не терпящим возражений. – Вы и так сделали более чем достаточно. Услуги мистер Финча, должно быть, обошлись вам в целое состояние.

Боб не стал спорить. Мисс Плимптон открыла выдвижной ящик стола, достала чековую книжку, проставила на ней сумму и подпись, оторвала чек и вручила мне. Я не глядя сунул его в бумажник.

– Ладно, – сказал я. – Начнем с того, что выясним, каково положение на данный момент.

Мэдэлайн Плимптон села на свободный стул рядом с Бобом Батлером. Глория осталась стоять у холодильника.

– Сколько людей знают, что Джереми находится здесь, а не в Олбани? – поинтересовался я.

– Я не говорила об этом ни одной живой душе, – ответила мисс Плимптон. – Кроме вас.

– И я тоже, – подхватил Батлер.

Глория как раз в этот момент занялась пристраиванием обратно в холодильник почти пустой бутылки вина и потому повернулась к нам спиной.

– Мисс Пилфорд! – окликнул я ее.

– Простите?

– Глория, ответьте на заданный вопрос, – потребовала мисс Плимптон.

Закрыв дверцу холодильника, Глория медленно обернулась:

– Я никому не говорила. Во всяком случае, конкретным людям.

– Что это значит? – не понял я.

Глория опустила глаза, словно ребенок, которого застали лезущим в банку с вареньем.

– Я, кажется, что-то запостила.

– Что именно? – осведомился я.

– Я написала, что это замечательно – покинуть Олбани и насладиться миром и покоем.

Я пошевелил пальцами, тем самым дав знак Мэдэлайн Плимптон, которая находилась ближе всех к лэптопу. Поняв меня, она потянулась к портативному компьютеру.

– Попробуйте найти это сообщение, – попросил я.

– Я сама, – сказала Глория, пересекая кухню и забирая лэптоп у своей родственницы. Открыв крышку, она пробежалась пальцами по клавиатуре. – Вот. Я ничего конкретного не сообщила.

Взяв у нее компьютер, я изучил последние посты.

– Скажите мне еще раз, когда вы сюда приехали, – обратился я к Глории.

– Они провели здесь уже четыре ночи, – ответила за племянницу Мэдэлайн Плимптон, даже не пытаясь скрыть усталую безнадежность в голосе.

Я проверил, какие посты размещала на своей страничке в Фейсбуке Глория в течение последней недели. В прошлую пятницу она написала: «В мире так много ненависти. Люди должны перестать ненавидеть и начать понимать». Эти слова вызвали сотни лайков и около шестидесяти комментариев. Кто-то высказывался в поддержку автора изречения, кто-то наоборот. Проглядывая комментарии, я убедился, что процентов восемьдесят из них были негативными. Вот один из них, весьма типичный: «А некоторым мамашам не мешало бы начать учить своих детишек не сбивать людей машинами».

На следующий день Глория написала: «Как хорошо будет уехать из города. И отправиться туда, где тебя всегда примут».

Не могу назвать себя знатоком поэзии, но даже я узнал строку Роберта Фроста из стихотворения о возвращении домой.

– Вот это, например, – я указал на экран, – ясно говорит всем о том, что вы намерены отправиться в родной город.

– Но я ведь не называю его, – возразила Глория.

Вместо ответа я забил в поисковую строку фразу «Откуда родом Глория Пилфорд, мать Большого Ребенка» и нажал на клавишу Enter.

Из высветившихся ответов на запрос сразу же стало ясно, что Глорию воспитала ее родственница Мэдэлайн Плимптон, проживающая в Промис-Фоллз. Там же говорилось о том, что сто или более лет назад именно Плимптоны основали город, что когда-то они владели местной дубильней, а затем, через много лет, создали первую городскую газету. В статье упоминалось также о том, что Мэдэлайн Плимптон неоднократно бывала в зале суда во время процесса по делу Джереми.

– Вот, – сказал я. – Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, куда именно вы отправились. А адрес мисс Плимптон, вне всякого сомнения, легко найти в Интернете.

– Боже, Глория, – насмешливо произнес Боб. – Это же все равно что нанять самолет, который с помощью цветных дымовых шашек написал бы в небесах, где именно тебя следует искать.

Мэдэлайн Плимптон закрыла лицо ладонями.

– Вы забанены, – заявил я.

– Я что? – не поняла Глория.

– Если вы не можете удержаться от размещения постов в соцсетях, я запрещаю вам пользоваться компьютером, телефоном и любыми другими электронными устройствами. Вы сами подставляетесь и подвергаете себя опасности.

Глория закусила нижнюю губу и отвернулась, но через несколько секунд снова посмотрела на меня.

– Вы не понимаете, – заговорила она, положив руки на компьютер. – Вы не знаете, через что мне пришлось пройти. Меня сделали всеобщим посмешищем. Для всех на свете я – нерадивая мать, которая не смогла научить своего ребенка понимать, что хорошо, а что плохо. Да, это сработало. В результате Джереми не посадили в тюрьму. И это главное. – По щекам Глории потекли слезы. – Но я дорого заплатила за это. А теперь вы хотите запретить мне рассказывать миру, что я не тот человек, за которого меня принимают.

Тирада Глории нисколько не тронула мисс Плимптон, которая пересекла комнату, закрыла крышку лэптопа и, взяв его в руки, сунула под мышку.

– Дай мне твой телефон, дорогая, – обратился к Глории Боб. Она бросила на него такой взгляд, словно он только что попросил ее отдать свою почку.

– Это унизительно, – произнесла она. – Вы все не имеете права так поступать!

– Я не смогу защитить Джереми, если из этого дома будет происходить утечка информации, – заметил я.

– Вы считаете меня способной сделать что-то, что повредило бы моему сыну? – осведомилась Глория.

– Неумышленно, сами того не желая, – пояснил я. – Ваши посты в самом деле опасны. Даже если вы в них не сообщаете ничего важного, люди, читающие их, понимают, где находится ваш сын, когда вы их размещаете.

– Ну же, Глория, дай мне твой телефон, – повторил Боб.

– Но он нужен мне на случай экстренных обстоятельств, – продолжила сопротивление Глория Пилфорд. – Тебе ведь нужен телефон, Боб, чтобы заключать сделки!

– Это другое, дорогая. Если я не буду заключать сделки, я перестану зарабатывать деньги. А как бы я оплатил защиту твоего сына в суде, не имея средств?

– Мне понравилось, как ты это сказал. Моего сына.

– Но ведь он в самом деле твой сын. Полагаю, тот факт, что я помог ему, хотя он не мой ребенок, свидетельствует как раз о том, как много ты для меня значишь.

– Да, конечно, ты настоящий герой. – Губы Глории растянулись в язвительной усмешке. – Ты такой заботливый.

– Телефон, – напомнил Боб.

– Я не знаю, где он, – сказала Глория с неуверенным видом.

– Боже правый, да вот же он! – Боб протянул руку к декоративной вазе, стоявшей на столе.

Глория попыталась опередить его, но не успела. Корпус аппарата был розовым в белый горошек. Боб сунул телефон во внутренний карман своего спортивного пиджака.

– Это далеко не все, – произнес я, думая о том, что предпочел бы сам хранить телефон Глории. – Есть еще мобильный Джереми. Полагаю, что когда он не играет на нем в игры, то переписывается со своими приятелями. В этой переписке он также может сообщить о себе лишнее.

Глория презрительно рассмеялась:

– Что ж, давайте, отнимите телефон и у него.

Снова открыв дверцу холодильника, она достала недопитую бутылку с вином.

– Глория, угомонись, – посоветовала мисс Плимптон.

– Все в порядке, Мэдэлайн. – Глория слегка приподняла бутылку, словно демонстрируя ее родственнице. – Это единственное, что меня хоть немного успокаивает. Всем вам наплевать на то, что я…

В это время раздался звон разбитого стекла. Глория и Мэдэлайн вскрикнули. Мы с Бобом быстро переглянулись. Звук явно исходил со стороны фасада дома. Я бегом бросился в холл. По мраморному полу были разбросаны осколки, среди которых я сразу увидел камень размером с кулак. По обе стороны от входной двери располагались два узких, но высоких, от пола до потолка, окна. Камень угодил в то, которое находилось слева.

Распахнув дверь, я увидел длинноволосого молодого человека лет двадцати, бегущего к машине, которая стояла с включенным двигателем у обочины. Это был синий фургон. Его сдвижная дверь с пассажирской стороны оказалась открыта.

Прежде чем нырнуть внутрь, молодой человек оглянулся и выкрикнул:

– Вот тебе, проклятый Большой Ребенок!

Забравшись в салон автомобиля, парень захлопнул дверь. Машина взвизгнула покрышками и сорвалась с места. Я бросился бежать следом, но разглядеть задний номер не смог – через какие-то секунды фургон свернул за угол и исчез. Машина была старая и, скорее всего, сошла с конвейера «Дженерал моторс» – таких в каждом из окрестных городов имелось добрых сто тысяч штук, не меньше. Что касается типа, швырнувшего в окно камень, то я успел разглядеть, что он белый, с волосами до плеч и весит порядка ста восьмидесяти фунтов. Одет он был в джинсы и синюю футболку. Вряд ли подобное описание могло оказаться полезным для полиции. Вернувшись в дом, я застал в холле Глорию, Мэдэлайн и Боба Батлера.

– Кто это был? – спросила мисс Плимптон. – Вы их видели?

– Только мельком, – ответил я.

Меня поразило не столько случившееся, сколько то, что даже шум, крики и звон стекла не заставили Джереми покинуть веранду. Даже если бы он заткнул уши ватой, все равно не мог бы не услышать, что в доме явно произошло нечто из ряда вон выходящее.

Пройдя через весь дом, я вышел на веранду. Дверь с проволочной сеткой, ведущая на задний двор, была полуоткрыта.

Джереми на веранде не оказалось.

Глава 8

Барри Дакуорт сел в свою машину и покатил в бар «У Рыцаря», который находился всего в пяти минутах езды. По дороге ему пришлось плестись следом за синим «Фордом Эксплорер» с номерами штата Мэн, водитель которого вел себя крайне неуверенно. Задние тормозные огни то вспыхивали ярко-рубиновым светом, то гасли. Было очевидно, что тот, кто сидел за рулем, заблудился.

Когда «Форд» остановился перед светофором, Дакуорт затормозил рядом и жестом попросил водителя опустить боковое стекло. Когда тот выполнил его просьбу, детектив увидел сидящего за рулем мужчину лет сорока, а рядом с ним, на пассажирском сиденье, женщину.

– Вы что, сбились с дороги? – спросил Дакуорт.

– Вы не знаете, как проехать к парку, где находится водопад? – поинтересовался мужчина. – Мы с женой ищем место, где была убита Оливия Фишер.

Женщина показала Дакуорту клочок бумаги, похожий на газетную вырезку.

– Мы объезжаем все места, так или иначе связанные с массовым убийством, которое произошло в городе в прошлом году, – пояснила она.

Мужчина, сидящий за рулем, улыбнулся:

– Мы просто обожаем посещать места преступлений. Наверное, мы ненормальные. Так вы знаете, как туда проехать?

– На этом перекрестке поверните направо, на следующем еще раз направо, а потом езжайте прямо, – ответил Дакуорт.

На лице водителя появилось недоуменное выражение.

– А разве мы не попадем так на дорогу, ведущую обратно в Олбани? – осведомился он.

– Ну да, – кивнул Барри. Затем поднял стекло, снял ногу с педали тормоза и тронул машину с места.

Детектив припарковался в полуквартале от бара «У Рыцаря». Перед тем как отправиться в заведение, он осмотрел переулок рядом со зданием. Последним, что запомнил Брайан Гаффни, прежде чем отключиться на двое суток, являлось именно это место. Переулок был узкий, не шире шести футов, поэтому места с трудом хватало, чтобы протиснуться мимо выстроившихся в ряд мусорных баков. Выходил он на небольшую автомобильную стоянку.

Дакуорт прошел по переулку от его начала до самого конца, внимательно глядя на выщербленный асфальт. Ничто не привлекло его внимания, да он и не мог бы определенно сказать, что именно ищет. Затем он посмотрел вверх в надежде увидеть где-нибудь на стене камеру наблюдения – но, увы, не обнаружил ни одной.

Затем детектив вернулся на главную улицу. Было начало мая. Прошел уже почти год с момента тех страшных событий, которые произошли в Промис-Фоллз и в результате которых погибли многие его жители. Городские власти собирались в скором времени провести специальное мероприятие в память о них – Дакуорта пригласили на него в качестве почетного гостя. Он, однако, не имел ни малейшего желания в нем участвовать.

Потянув на себя дверь бара, детектив вошел внутрь и подумал, что было бы несправедливо назвать заведение «У Рыцаря» забегаловкой. Оно оказалось пусть не роскошным, но все же вполне приличным баром. В нем имелись все обязательные внешние атрибуты – неоновая реклама безалкогольного «Будвайзера», темного пива «Микелоб» и виски «Джек Дэниэлс», беспорядочно разбросанные по залу круглые столики, отдельные кабинки с правой стороны, высокая барная стойка слева от входа, полки, плотно заставленные разнообразными бутылками. У стойки на высоких стульях сидело человек шесть посетителей, смотревших по телевизору, подвешенному у потолка, бейсбольный матч.

Зал был заполнен примерно наполовину, и Дакуорт не сомневался, что с окончанием рабочего дня народу в нем еще прибавится. В заведении «У Рыцаря» гостей потчевали не только спиртным. Четверо работников, расположившиеся в специальном киоске, жарили куриные крылышки. Запах жареной курятины и горячего жира защекотал ноздри Дакуорта, и он почувствовал, что сильно проголодался.

И вспомнил, что куриные крылышки обычно подают с сельдереем или морковью. При желании, сказал он себе, такое блюдо с натяжкой можно было отнести к сбалансированным. Однако Барри прекрасно знал, что к его возвращению домой Морин обязательно приготовит что-нибудь на обед – нечто такое, что не будет истекать подгоревшим жиром и плавать в остром соусе.

Будь сильным, приказал он себе.

Оглядевшись, он увидел то, что ему понравилось: в отличие от переулка, на стенах бара камеры наблюдения были. Бармен за стойкой, худощавый мужчина лет тридцати в джинсах и рубашке с закатанными до локтя рукавами, протирал белым полотенцем бокалы.

– Что вам налить? – спросил он Дакуорта.

– Пока ничего. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, – сообщил детектив, демонстрируя полицейский значок. – Как вас зовут?

– Аксель. Аксель Тэрнстон. – Бармен, прищурившись, метнул цепкий взгляд на значок, который Барри тут же убрал обратно в карман. – Боже, это же вы!

– Простите, не понял?

– Мне знакомо ваше имя. Это вы поймали того типа. Господи, ну конечно, это сделали вы!

Дакуорт молча кивнул.

– Так чего вам все-таки налить?

– Ничего не надо, серьезно.

– Да ладно вам. Что вы любите? Выпейте за счет заведения. Может быть, скотч? Это лучший из всех напитков. У меня есть «Спиберн», «Макаллан», «Гленморанж» и еще…

– Я серьезно, ничего не нужно. Вы очень любезны, но я ведь на службе, понимаете?

Аксель весело ухмыльнулся:

– Конечно, понимаю. Еще как понимаю. Так, может, хлопнете не виски, а чего-то другого?

– С удовольствием выпью стакан воды.

Аксель громко рассмеялся:

– Стакан воды! Вот умора! Вы ведь шутите, верно?

Дакуорт не сразу понял, что так развеселило бармена. И только через несколько секунд до него дошло: Аксель Тэрнстон подумал, что он намекает на прошлогоднюю трагедию, когда городские запасы питьевой воды оказались отравлены.

– Ну да, шучу, – отозвался детектив, не желая развивать эту тему.

– Дайте я налью вам бутилированной, – сказал Аксель и, сунув руку под прилавок, достал оттуда бутылку «Финли Спрингс». – Эта пойдет?

– Конечно, – кивнул Дакуорт. – Это моя любимая.

Аксель взял со стойки стакан, бросил в него лед, вскрыл бутылку и наполнил стакан водой.

– Ну, так что случилось? – Бармен оперся локтями на стойку и приготовился слушать. – Чем я могу вам помочь?

Дакуорт достал свой телефон и показал Акселю фотографию Брайана Гаффни, сделанную в больнице.

– Вы его узнаете?

– Само собой, – ответил Аксель. – Это Брайан.

– Вы с ним знакомы?

– Конечно. Он постоянно сюда ходит. Его зовут Брайан Гаффни. Он работает на автомойке. – Лицо бармена выразило беспокойство. – Надеюсь, с ним все в порядке? Или с ним что-то стряслось?

Дакуорт отложил телефон в сторону.

– Похоже, пару дней назад сразу после того, как он ушел отсюда, кто-то на него напал.

– Но почему я про это ничего не слышал? – удивился Аксель. – Копы к нам не заходили. Насколько я знаю, никаких происшествий у нас тут не было.

Дакуорт с пониманием качнул головой:

– Дело довольно запутанное. Брайан привлек наше внимание только сегодня.

– Но он в порядке? Вообще-то он хороший парень, если хотите знать. Из тех, кто мухи не обидит. Иной раз даже кажется, что он нуждается в защите.

– Что вы имеете в виду?

Аксель пожал плечами:

– Уж очень он доверчивый. Обмануть его или втянуть во что-то нехорошее – раз плюнуть. Так он в порядке?

– Да. Но мне хотелось бы установить все его передвижения в течение последних сорока восьми часов. Вы работали двое суток назад?

– Ну да. – Аксель кивнул. – Работал. Брайан сидел как раз на том месте, где сейчас сидите вы.

– Когда он пришел?

– Кажется, часов в восемь. Пробыл здесь час или два. Он обычно заходит сюда раз в два дня, когда заканчивается его смена на работе.

– И давно так?

Аксель снова кивнул:

– Он, знаете ли, любит поговорить. Его интересуют странные вещи – особенно всякие теории заговора. Ну, например, кто стоял за терактом одиннадцатого сентября. Или, скажем, правда ли то, что высадка на Луну была фальшивкой, спектаклем. Ну, или действительно ли египетские пирамиды построили пришельцы из космоса. В общем, всякое такое.

– А НЛО его тоже интересуют? – спросил Дакуорт.

– Ну да, и они тоже. Правда, иногда он говорил про свою семью – про отца в частности.

– Про Альберта Гаффни?

– Ну да, только я не знаю, как его зовут. Брайан рассказывал, что стал жить отдельно, поскольку отец заявил, что ему пора становиться самостоятельным. Вообще-то я думаю, что если бы не это, Брайан так и жил бы с родителями до самой старости. Мне кажется, в их доме он чувствовал себя в относительной безопасности. Но, насколько я понимаю, он неплохо приспособился к своему новому положению.

– Скажите, а вы не видели – кто-нибудь с ним разговаривал в тот вечер, когда он куда-то исчез на двое суток? Может, кто-то за ним наблюдал?

Бармен отрицательно покачал головой:

– Нет, не видел. Обычно Брайан сидит вон там – пьет свое пиво и смотрит футбол или бейсбол по телевизору.

Дакуорт указал в сторону камеры наблюдения, укрепленной на стене почти под самым потолком:

– А эта штука работает?

Аксель проследил за его взглядом:

– А, ну да. Скорее всего.

– У вас есть видеозапись происходившего в интересующий меня вечер?

– Должна быть. Система хранит сделанные записи неделю или около того. Эти камеры – полезная вещь на случай, если стрясется нечто необыкновенное. Владелец утверждает, что эта штука прикроет и наши задницы, если кто-то попробует подать на нас в суд за то, чего не было.

– Мне нужно посмотреть записи, сделанные две ночи назад. Это возможно?

– Конечно, – ответил Алекс. – Но мне потребуется компьютер, а он в офисе. И еще мне надо согласовать все с владельцем заведения. Но я думаю, когда он узнает, что это вы хотите ознакомиться с видеозаписью, он прикажет мне выполнить все ваши просьбы и при этом быть предельно любезным. И знаете, почему?

Дакуорт промолчал в ожидании ответа. Аксель наклонился к стойке и тихо произнес:

– Его сестра была одной из тех, кто умер из-за отравленной воды.

– Мне очень жаль.

– Будь он сейчас здесь, он предложил бы вам бесплатную выпивку на всю оставшуюся жизнь.

Дакуорт печально улыбнулся и сказал:

– Давайте лучше вернемся к делу.

Аксель подозвал официантку и попросил ее постоять за стойкой. Затем провел Дакуорта через заднюю дверь в кухню, где у детектива слегка закружилась голова от запаха жарящихся куриных крылышек, а оттуда – в кабинет, стены которого были обшиты деревянными панелями. В кабинете царил беспорядок. Посередине помещения стоял стол. На нем Барри увидел портативный компьютер.

Аксель плюхнулся на стул, открыл крышку компьютера и забарабанил пальцами по клавиатуре.

– Так, значит, два вечера назад… помнится, Брайан пришел около восьми. Вот, здесь у нас без четверти восемь.

Дакуорт, подойдя к Акселю, взглянул на экран через его плечо.

– Давайте поменяемся местами, – предложил бармен, вставая со стула.

Дакуорт сел, и Аксель принялся подсказывать ему, что делать дальше:

– Поставьте курсор вот сюда… да, верно. А теперь вы можете прокручивать запись вперед или назад – на любой скорости.

– Так, кажется, понял, – сказал Дакуорт. Таймер в углу монитора показывал 19:48. Камера захватывала почти все помещение бара, включая отдельные кабинки в дальнем конце зала. В одной из них ужинала пара – мужчина и женщина сидели за столом рядом друг с другом, а не напротив, как обычно. Они склонились друг к другу и, как видно, беседовали о чем-то, время от времени целуясь. Второй диванчик пустовал.

Алекс с улыбкой указал на него пальцем:

– Здесь мог бы разместиться кто-нибудь еще.

В 7:51 в бар вошел молодой человек.

– Так, внимание, – сказал Дакуорт.

Молодой человек прошел к дальнему концу барной стойки и взгромоздился на высокий табурет – но не на тот, на котором еще несколько минут назад сидел Барри.

– Нет, – произнес Аксель.

– Что вы имеете в виду?

– Это не Брайан.

Дакуорт приблизил лицо к монитору. Изображение было слегка размытым, но он в самом деле мог совершенно определенно сказать, что молодой мужчина за стойкой не был Брайаном Гаффни. Однако он был одного с ним роста, имел такую же прическу и, как и Брайан, был одет в джинсы и темную рубашку.

– На первый взгляд они похожи и одеты почти одинаково, – пробормотал над ухом у детектива Алекс. – Извините, что изображение не очень четкое. Оборудование у нас не из лучших. Смотрите, а вот и Брайан.

Бармен был прав. В помещении появился Брайан Гаффни. Подойдя к стойке, он уселся на тот же самый табурет, с которого совсем недавно встал Дакуорт. Молодой Гаффни поднял руку. Аксель на экране подошел к нему, перебросился парой фраз и налил ему порцию пива.

– Вы помните, о чем вы говорили с Брайаном в тот момент?

– Да ни о чем особенном. Так, обычный треп. Как дела, как прошел день. Ничего такого.

– Каким он вам показался?

– Показался?

– В смысле, он себя вел как обычно? Или был чем-нибудь взволнован?

– Да нет. Старина Брайан был таким же, как всегда.

Дакуорт стал проматывать запись вперед, но не слишком быстро, чтобы не упустить какие-то важные детали в поведении Брайана. В 20:39 мимо молодого Гаффни прошел невысокий, лысеющий мужчина и дружески хлопнул его по плечу. Брайан, до этого смотревший в стакан с пивом, поднял голову и показал мужчине два поднятых вверх больших пальца.

– Кто это? – поинтересовался Дакуорт.

– Это Эрни, – ответил Аксель. – Фамилию не помню. Один из завсегдатаев. Иногда они с Брайаном вместе выпивают по кружке пива и болтают о том о сем.

Дакуорт видел, как Аксель еще дважды наливал Брайану пиво. Бармен постоянно двигался, обслуживая клиентов за стойкой. Официантка разносила напитки тем посетителям, которые сидели за столиками и в кабинках.

Аксель указал на мужчину и женщину, расположившихся отдельно. Они в этот момент в очередной раз увлеченно целовались.

– Разве это не прекрасно? – сказал бармен.

Внимание Дакуорта, однако, было приковано к молодому парню, сидевшему у стойки, – тому самому, который имел определенное сходство с Брайаном.

– А этого как зовут?

– Не помню. Но я проверил у него документы, чтобы убедиться, что он совершеннолетний. Платил он наличными. А что?

– Да нет, ничего, просто спросил. Так, внимание!

Брайан в этот момент положил на стойку несколько купюр. Аксель подошел к нему и пожал руку. После этого Брайан соскользнул с табурета, двинулся куда-то влево и исчез из зоны видимости.

– Куда он пошел? – спросил Дакуорт. – Он что, вышел из бара через заднюю дверь?

– Он просто отправился отлить перед уходом.

В самом деле, девяносто секунд спустя Брайан снова возник в кадре, пересек помещение бара и снова исчез – на этот раз где-то справа от объектива.

Дакуорт записал время ухода Брайана – молодой Гаффни покинул бар «У Рыцаря» в 21:32. К этому времени на улице уже было темно. Если в переулке его кто-то окликнул, Брайан почти наверняка не смог бы рассмотреть этого человека.

– Похоже, это все, – сказал Аксель.

Дакуорт, однако, решил понаблюдать за происходящим в баре еще несколько минут, рассчитывая на то, что Брайан может ненадолго вернуться. Или… Стоп!

Парочка, которая обнималась в отдельной кабинке, выскользнула в зал. Мужчина положил на стойку банкноты и счет, после чего вместе с подругой направился к выходу. Женщина шла впереди.

Камера не позволяла как следует рассмотреть их лица, когда они сидели в кабинке, но теперь их стало видно достаточно отчетливо. Дакуорт нажал на паузу, наклонился к монитору и прищурился, вглядываясь в застывшее изображение.

– Ну что, вы их узнали? – спросил Аксель.

– Нет.

– Если вам нужно знать, кто эти двое, я могу вам сказать. Во всяком случае, кто парень. Женщину я что-то не признаю. А вот ее приятель у нас бывает время от времени.

– Это все не важно, – отозвался Барри и, отодвинув от стола стул, встал. – Большое спасибо за помощь.

– Заходите в любое время. Для вас выпивка за счет заведения. Вы любите жареные куриные крылышки? У нас они лучшие в городе.

– Пахнут они действительно замечательно.

– Хотите, я дам вам порцию на дорожку?

– Нет, спасибо, не надо.

Выйдя из кабинета, Дакуорт снова пересек кухню и бар и, выбравшись на улицу, зашагал по тротуару. Барри думал о том, стоит ли рассказывать Морин о том, что теперь он знает, где Тревор провел по крайней мере один из недавних вечеров. И что у него, похоже, появилась подружка.

И еще Дакуорт размышлял о том, какие чувства будет испытывать, сидя напротив Тревора за столом и расспрашивая сына о том, что он видел, когда вышел из бара.

Глава 9

– Позвоните Джереми, – попросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Я бы с удовольствием это сделала, – отозвалась Глория, – но кое-кто забрал у меня мой телефон.

– О господи, – досадливо поморщился Боб, достал из кармана телефон Глории и протянул его хозяйке.

Глория Пилфорд набрала номер сына и поднесла аппарат к уху.

– Он не отвечает, – сообщила она после паузы.

– У вас есть функция, которая позволяет определить, где находится телефон человека, которому вы звоните? – поинтересовался я.

Глория отрицательно качнула головой и хотела положить телефон к себе в карман, но Боб протянул руку и требовательно произнес:

– Глория.

Глория бросила на него возмущенный взгляд, а затем резким движением сунула аппарат ему в ладонь. Потом посмотрела на меня и сказала:

– Я бы не стала слишком уж волноваться. Джереми иногда так делает.

– Исчезает неизвестно куда? – уточнил я.

Глория кивнула:

– Ему бывает нужно хлебнуть немного свежего воздуха, если можно так выразиться. Сбросить напряжение. Разве можно его за это винить, учитывая, через что ему пришлось пройти?

– Разве условный срок, который получил Джереми, не подразумевает, что он должен находиться под вашим постоянным контролем? – спросил я. – Насколько я понимаю, его не отправили в тюрьму в частности потому, что вы взяли на себя обязательство следить за всеми его передвижениями и точно знать, где он находится в каждый конкретный момент.

– В этом плане все было оговорено не слишком строго, – сообщил Боб. – Из-за угроз. Мы специально прояснили данный вопрос, прежде чем отправиться сюда из Олбани.

– Даже если вам разрешили привезти Джереми в Промис-Фоллз, разве его мать не должна постоянно находиться рядом с ним? – продолжал настаивать я.

– Ради всего святого, – поморщилась Глория. – Он ведь подросток. Как бы мы ни старались, время от времени ему удается от нас ускользнуть. Но он всегда возвращается обратно.

– Надеюсь, вы не даете ему ключи от машины.

– Я же не идиотка, – пожала плечами Глория.

– Пойми, Глория, – подал голос Боб, – если его застанут где-нибудь одного, без родственников, его бросят в камеру.

– В данном случае меня больше волнует его безопасность, – заметил я. – Только что кто-то швырнул в окно камень, а Джереми находится вне дома. Нам необходимо его найти.

Глория вдруг побледнела и поднесла ладонь ко рту.

– Господи, когда все это закончится, – прошептала она.

Я толкнул полуоткрытый проволочный экран и вышел в тщательно ухоженный задний двор дома Мэдэлайн Плимптон.

– Джереми! – громко крикнул я. – Джереми!

Глория последовала за мной и тоже принялась звать сына.

Участок, на котором стоял дом, располагался вплотную к лесу. Джереми вполне мог отправиться туда – или, наоборот, в центральную часть Промис-Фоллз. У меня вдруг мелькнула мысль, что молодой человек, возможно, решил над нами подшутить и прячется где-то в доме.

– Мисс Плимптон, – сказал я, – на всякий случай проверьте помещения наверху. Вдруг Джереми все еще здесь.

Хозяйка отправилась внутрь жилища. Через некоторое время мы услышали, как она зовет Джереми, обходя комнаты одну за другой. Я же, подойдя к краю участка, принялся вглядываться в деревья и кустарник на опушке леса. Впрочем, что-то подсказывало мне, что Джереми не слишком большой любитель природы. Глория в десяти футах позади меня продолжала выкрикивать имя сына:

– Джереми! Это вовсе не смешно!

– Куда он мог отправиться? – спросил я, не желая раньше времени говорить о том, что Джереми мог покинуть дом не по своей воле.

Глория беспомощно всплеснула руками:

– Клянусь, я не знаю! Может, в торговый центр, или в «Макдоналдс», или еще в какое-нибудь из подобных мест. – В ее глазах мелькнула паника. – Вы думаете, с ним могло что-то случиться?

– Причин так думать у меня нет, – ответил я. – Скорее всего, дело обстоит так, как говорите вы, – ему просто захотелось отдохнуть от всех нас на какое-то время. – Я осторожно положил руки на плечи Глории. – Уверен, мы его найдем.

Повернувшись, я отправился обратно в дом и едва не столкнулся с мисс Плимптон, которая отрицательно покачала головой – в доме молодого человека не было.

– Оставайтесь здесь, – произнес я, обращаясь ко всем. – Я объеду окрестности и постараюсь его найти.

Домашний телефон мисс Плимптон у меня был записан, так что в случае необходимости я мог позвонить в любой момент.

Пройдя через весь дом, я вышел на улицу через парадную дверь. Мэдэлайн Плимтон, окинув взглядом холл, где пол по-прежнему был усеян осколками стекла, сказала:

– Я вызову полицию.

– Как хотите. Но если вы это сделаете, через очень короткое время здесь начнется настоящий цирк, – предупредил я.

Мэдэлайн Плимтон принялась размышлять над моими словами. Я же, не теряя времени, сел за руль своей «Хонды Аккорд» и тронулся с места. Когда я доехал до конца улицы, передо мной встал выбор, куда свернуть – налево или направо. Дорога, ведущая налево, привела бы меня в пригород. Свернув направо, я вскоре оказался бы в одном из центральных районов. Для того чтобы добраться туда пешком, потребовалось бы двадцать минут, но можно было отправиться в центр и на автобусе.

Я свернул вправо.

Всего минут десять тому назад я видел Джереми на веранде, так что, по идее, он не мог уйти далеко. Продвигаясь вперед на малой скорости, я внимательно смотрел на обочину справа и слева. Впрочем, Джереми мог идти не вдоль дороги, а поодаль от нее, чтобы его труднее было заметить.

Доехав до перекрестка, я снова повернул направо. Вскоре я должен был добраться до торговых рядов и закусочных. Остановившись на светофоре, я принялся ждать разрешающего сигнала, барабаня пальцами по рулевому колесу. Внезапно через перекресток с визгом шин пронеслась на большой скорости красная «Миата», то есть «Мазда МХ-5», с опущенным откидным верхом.

– Вот сукин сын, – пробормотал я.

Однако я оказался не прав. За рулем сидела молодая женщина с длинными светлыми волосами. Рядом с ней на пассажирском сиденье я увидел размахивающего руками Джереми Пилфорда.

Как только загорелся зеленый свет, я резко свернул налево, подрезав пикап, двигавшийся в том же направлении. Его водитель раздраженно посигналил и показал мне поднятый вверх средний палец. «Миата» была ярдах в ста впереди. Нас с ней разделяли две машины, и это оказалось весьма кстати – мне не хотелось, чтобы меня заметили и началась гонка. Если бы девушка стала пытаться оторваться от меня, это вполне могло закончиться аварией и чьей-нибудь гибелью.

К счастью, она по крайней мере вела машину как вполне разумный человек, не желающий создавать проблемы ни себе, ни другим. Скорость не превышала и управляла автомобилем обеими руками – одна лежала на руле, другая на рычаге переключения передач. Перестраиваясь, девушка включала указатели поворота. Зато беспечность и неадекватность демонстрировал ее пассажир. Он продолжал беспорядочно размахивать руками, то и дело привставал на сиденье и наклонялся вправо так, что его голова высовывалась далеко за пределы габаритов автомобиля.

Наконец «Миата» перестроилась в крайнюю правую полосу. Затем, не выключая поворотник, девушка съехала еще правее, к заведению, торгующему гамбургерами. Заведение являлось не сетевым – на вывеске было написано «Грин энд Фарб Бургерс энд Фрайз». Говорили, что свое название оно получило в честь двух человек, которые основали его еще в пятидесятые годы. Местные жители, впрочем, называли его «Гриз энд Фэт»[23], что, по идее, должно было нести негативную смысловую нагрузку – но, вопреки очевидности, не несло.

Когда к закусочной подъехал я, молодые люди уже успели найти свободное место для парковки с обратной стороны здания. Я приткнул свою «Хонду» вплотную к багажнику красной «Миаты», перекрыв ей выезд. Машина была одной из первых моделей, которые начали выпускать в начале 90-х. Складывающийся кожаный верх выцвел и местами порвался. Очевидно, встроенное в него заднее стекло было сделано из пластика и наверняка успело пожелтеть и почти полностью утратить прозрачность.

Я набрал домашний номер мисс Плимптон. Она взяла трубку после первого же гудка:

– Да?

– Можете не волноваться.

Я услышал в трубке какой-то шум, а затем раздался голос Глории:

– Джереми?

– Это Кэл. Я его нашел. Скоро привезу его домой.

– Где он? Что он…

– Я скоро вернусь.

Отключившись, я сунул сотовый в карман пиджака, выбрался из машины, запер ее и направился в закусочную. Посетителей там было немного. Джереми и девушка стояли у прилавка. Все говорило о том, что они уже успели сделать заказ. Я, чтобы не привлекать их внимания, зашел за колонну и стал ждать, пока они усядутся. Когда это произошло, я подошел к прилавку и какое-то время молча наблюдал за тем, как сотрудник закусочной наполняет проволочное ведерко ломтиками замороженной картошки, а затем опускает его в кипящий фритюр. Масло начало с шипением пениться. В это время ко мне подошел другой сотрудник, и я попросил его сделать кофе.

Джереми с девушкой сели за столик на четверых, расположившись напротив друг друга.

Я небрежной походкой подошел к ним и опустился на стул рядом с Джереми. Молодые люди заказали бургеры, молочные коктейли и большой пакет картошки-фри. Перед Пимфолдом на столе лежал мобильный телефон.

– О черт, – пробормотал Джереми. – Снова вы.

– Кто это? – поинтересовалась девушка, на вид его ровесница.

– Меня зовут Кэл Уивер. – Представившись, я с улыбкой протянул ей руку. Ее мой жест, видимо, застал врасплох. Она показала мне перепачканные кетчупом пальцы. – Ничего страшного. Ну, как дела, Джереми?

– Как вы меня нашли?

– Честно? Мне просто повезло. Как зовут твою подружку?

– Чарлин, – ответил Джереми, с досадой закатив глаза, и покачал головой.

– Кто этот тип? – снова спросила Чарлин, глядя на меня с подозрением.

– Это мой новый телохранитель, – с презрительной интонацией внес ясность в ситуацию Джереми.

– Как ваша фамилия, Чарлин? – осведомился я.

– Уилсон. – Девушка пожала плечами.

– Я ее знаю с третьего класса, – сказал Джереми.

– Красная «Миата» принадлежит вам или вашим родителям? – поинтересовался я, глядя на Чарлин.

Она облизнула губы.

– Раньше на ней ездила моя мать, но она отдала машину мне после того, как купила новую.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, в школе сейчас занятия. Ваши родители знают, что вы не в Олбани и не на уроках?

– Сегодня занятия уже закончились, – сообщила Чарлин.

Я был вынужден признаться себе, что допустил небольшой промах.

– Значит, вы постоянно встречаетесь? Можно сказать, у вас стабильные отношения? – уточнил я и, взяв из пакета ломтик жареной картошки, бросил его в рот.

Джереми снова закатил глаза.

– Господи, в каком веке вы родились? – пробормотал он.

– В мое время, когда мы с девушками ходили на танцы, это называлось именно так, – улыбнулся я.

Молодой человек озадаченно заморгал и посмотрел на меня с таким изумлением, словно я заговорил на суахили.

– Мы дружим уже много лет, – вмешалась в разговор Чарлин. – Как уже сказал Джереми, с самого детства. Кроме меня, у него больше не осталось друзей. Все те, кто называл себя его друзьями, бросили его, когда с ним случилась беда. Они ведут себя так, как будто никогда даже не были с ним знакомы. Но только не я.

– Верно, – сказал Джереми. – Это правда.

– Вот я и решила повидаться с ним. Это что, преступление?

– Она ведь не получала условного срока, – снова подал голос Джереми. – Послушайте, Чарлин привезет меня обратно в дом Мэдэлайн через десять минут.

– Это будет трудновато сделать, – заметил я. – Дело в том, что я заблокировал машину Чарлин на парковке.

Джереми разом поник, словно надувная кукла, из которой выпустили весь воздух.

– Послушайте, я ведь просто хотел немного проветриться.

– Как в прошлый раз?

– Что?

– Твоя мать говорит, что ты уже убегал из дома после того, как вы переехали в дом ее тетки.

Джереми откусил кусок бургера и посмотрел на Чарлин, проигнорировав мою последнюю фразу.

– Где еще ты был? – спросил я.

Молодой человек, не отвечая, продолжал жевать.

– Мне бы хотелось знать, где еще тебя могли видеть. Чарлин не единственная, кому известно, что ты находишься в Промис-Фоллз. Твои фанаты тоже об этом знают: вычислить это было нетрудно. Жаль, что ты ускользнул из дома – ты пропустил кое-что интересное.

Джереми перестал работать челюстями и посмотрел на меня:

– Что?

Я рассказал ему о брошенном в окно камне. Слушая меня, он на секунду прикрыл глаза – так, словно мои слова вызвали у него чувство вины или сожаления.

– Надеюсь, никто не пострадал? – спросил он. – С Мэдэлайн все в порядке?

– Да. Итак, где еще ты успел побывать с тех пор, как приехал в Промис-Фоллз?

Джереми неопределенно пожал плечами:

– Так, поболтался немного по округе.

– Тебя кто-нибудь узнал?

Не отвечая, он уставился в окно.

– Джереми!

– Ну да, какие-то парни. Я проходил мимо, а один из них схватил меня за руку и сказал, что я тот самый Большой Ребенок.

– Эти парни были настроены агрессивно?

Джереми опустил голову:

– Похоже, да.

– Они пошли за вами следом?

– Я не знаю, – ответил молодой человек с небольшой заминкой.

Я положил в рот еще ломтик жареной картошки и решил, что позволю Джереми и Чарлин закончить трапезу, – это давало мне самому возможность спокойно выпить кофе.

– Если вы на стороне Джереми, – сказала Чарлин, – то вы что-то уж слишком пытаетесь его достать.

– В самом деле?

– Все, что произошло, очень несправедливо, – заявила девушка. – Все считают его мерзким типом, но это не так.

– Кажется, я ничего такого не говорил, – напомнил я, раздумывая над тем, почему она вдруг решила вмешаться в разговор. – Я просто хочу, чтобы он был в безопасности.

– Ну да, конечно. Но только все судят его, не зная, как все произошло на самом деле. А эта девица, между прочим, была еще пьянее, чем Джереми, и, скорее всего, просто вывалилась на дорогу прямо перед машиной. Так что, даже если бы Джереми был трезв как стеклышко, он все равно уже ничего не смог бы сделать.

Джереми, видя, что я переключил внимание с него на Чарлин, поежился.

– Вы что, в момент происшествия были с Джереми?

Девушка мотнула головой:

– Нет. То есть я хочу сказать, что была на вечеринке, но меня не было рядом с Джереми, когда все это случилось. Однако все знали, что эта девица любила выпить. Так что дело, скорее всего, обстояло именно так, как я говорю.

– Да ладно тебе, Чарлин. – Тема разговора явно вызывала у Джереми, держащего свой бургер обеими руками, чувство дискомфорта.

– Ничего не ладно! – возразила Чарлин. – Все были чересчур жестоки к тебе. Ты этого не заслуживаешь.

– Тут уже ничего не поделаешь. – Молодой человек пожал плечами. – Дело сделано, так что ничего не изменишь.

– В каком-то смысле да, – сказал я. – Но теперь тебе придется иметь дело с последствиями. И именно поэтому ты и твоя мать должны быть как можно более осторожными и осмотрительными.

– Какими? – переспросил Джереми.

– Осторожными, – повторила Чарлин.

Протянув руку, я взял телефон, лежавший перед Джереми на столе.

– Эй! – воскликнул Пимфолд, от неожиданности уронив на пол салатный лист.

Включив телефон, я увидел обмен эсэмэсками между Джереми и Чарлин, включая инструкции молодого человека по поводу того, где именно его следует забрать после того, как он ускользнет из дома Мэдэлайн.

Я повернул телефон экраном к Джереми.

– Я говорю в том числе и о таких вот вещах.

– Отдайте! – потребовал он, отложив в сторону бургер и протянув руку.

– Ты и твоя мать в самом деле слишком привязаны к своим сотовым.

– К маме это относится в гораздо большей степени, чем ко мне. Она постоянно переписывается с Бобом.

– Ты что, его недолюбливаешь? – поинтересовался я, держа телефон так, чтобы Джерри не мог до него дотянуться.

– Он ее рыцарь в сверкающих доспехах. Ее шанс на жизнь, которой она всегда хотела жить.

Я бросил взгляд на Чарлин, которую мое присутствие явно раздражало все больше.

– Мне пора возвращаться. Может, вы отгоните свою машину? – спросила она, скомкав бумажку, в которую был завернут ее бургер. Затем допила последний глоток коктейля и после небольшой паузы добавила: – Пожалуйста.

– Да, конечно.

– А мой телефон? – снова подал голос Джереми.

– За него можешь не волноваться, – сказал я. – Будет лучше, если он пока останется у меня.

Мы встали. Я поставил свою чашку с остатками кофе на пластиковый поднос. Джереми не сделал попытки собрать свою посуду, это сделала Чарлин.

Когда мы уже собрались выходить на улицу, я заставил немного понервничать молодого человека за прилавком, шагнув на его территорию, куда клиентам входить в принципе запрещалось.

– Эй, мистер! – окликнул он меня.

– Подождите всего одну секунду.

Я немного подержал телефон Джереми над фритюрницей, а затем бросил его в кипящее масло, стараясь, чтобы на меня не попали брызги.

– Какого черта! – возмущенно выкрикнул Джереми.

Я сунул пареньку за прилавком десятидолларовую купюру:

– Вот вам за беспокойство. Пожалуй, эту порцию картошки вам придется выбросить.

Глава 10

Альберт Гаффни высадил свою жену Констанс и дочь Монику у главного входа в городскую больницу Промис-Фоллз, а затем поехал на парковку. По дороге супруги Гаффни не сказали друг другу ни слова, а когда Моника пыталась их о чем-нибудь спросить, отвечали либо «там посмотрим», либо «не знаю».

Только раз Констанс произнесла нечто другое. Фраза оказалась довольно загадочной:

– Твой отец знал, что так будет. Похоже, у него есть ответы на все вопросы.

Альберт, однако, после этих слов даже не посмотрел на жену.

Констанс и Моника заняли очередь к стойке информации. Их опередила пожилая пара. Старички разыскивали геронтологическое отделение и никак не могли взять в толк, куда им идти. Войдя в здание больницы через вращающиеся стеклянные двери, Альберт направился к жене и дочери и спросил свистящим шепотом:

– Ну, где он?

– Мы все еще ждем возможности это выяснить, – раздраженно бросила Констанс.

Все трое еще какое-то время стояли молча, слушая, как пожилая пара задает дежурной уточняющие вопросы.

– Так куда нам идти прямо сейчас? – в очередной раз поинтересовалась старушка. – Вдоль какой, вы говорите, линии?

Констанс посмотрела на Альберта и качнула головой, призывая его вмешаться в бесконечный разговор двух стариков и администратора и выяснить, где находится Брайан. Поскольку он никак не отреагировал на этот жест, инициативу взяла на себя Моника.

– Послушайте, – заговорила она, оттесняя пожилую пару от стойки. – Моего брата, Брайана Гаффни, доставили сюда. Где он сейчас?

Дежурная пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера.

– Видимо, ваш брат все еще в интенсивной терапии, – ответила она. – Если бы его оттуда перевели, он был бы в списках пациентов, распределенных по палатам, но его там пока нет.

– И где это находится? – рявкнула Констанс.

Выслушав объяснения администратора, родственники Брайана Гаффни отправились в отделение интенсивной терапии. Им сказали, что Брайан находится в палате, примыкающей к операционной, на койке номер тридцать два. Добравшись до палаты, они пошли вдоль выстроившихся в ряд кроватей, каждая из которых была снабжена занавеской. Наконец они нашли нужную. Занавеска была задернута. Наибольшую решимость проявила Моника – она осторожно отодвинула занавеску в сторону, чтобы проверить, действительно ли там находится ее брат.

– Эй, – произнес при виде всей троицы Брайан. Он сидел на кровати в больничном халате, укрытый простыней до пояса. Его одежда, аккуратно сложенная, лежала на расположенном рядом с койкой стуле. – А я все думал, придете вы меня навестить или нет.

Сестра и родители Брайана окружили постель с трех сторон. Первой, наклонившись, его поцеловала Констанс, затем это сделала Моника. Альберт, стоя в ногах кровати, радостно покивал.

– Что с тобой случилось? – спросила Констанс. – Выглядишь ты неплохо.

– Это трудно объяснить, – отозвался Брайан. – Сначала я думал, что меня похитили… Хотя ладно, думаю, об этом не стоит. Так или иначе, полицейские считают, что моя версия событий ошибочная. Ясно одно – кто-то меня вырубил и… кое-что со мной сделал.

Родственники Брайана испуганно переглянулись.

– Что именно? – тихо уточнил Альберт.

Брайан поморщился:

– Будет проще, если я вам покажу. Этот халат застегивается на спине, так что вы легко сможете все увидеть сами. Только не смотри на мою задницу, Моника.

Брайан осторожно повернулся на бок, стараясь, чтобы с него не сползла простыня и родные не увидели лишнего ниже его талии. Моника обошла кровать с другой стороны. Альберт, оставив свою позицию в изножье, приблизился к жене и дочери.

При виде татуировки на спине Брайана у всех троих вырвалось изумленное и испуганное «ах».

– О боже, – дрожащим голосом проговорила Констанс.

– Что это такое? – не поняла Моника. – Это что, татуировка? Кто-то набил тебе на спине эту надпись?

– Ну да, похоже на то, – подтвердил Брайан.

– Господи, – прошептал Альберт и, протянув руку, осторожно прикоснулся к коже сына в том месте, где на ней красовались слова «БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК».

– Не понимаю. Как кто-то мог сделать такое из-за собаки? – тихо пробормотала Моника.

– Что? – не понял Брайан.

– Ты помнишь пса миссис Бичем? – спросила его сестра.

Брайан сначала пожал плечами, но затем, подумав немного, кивнул:

– Ах да, это тот, которого я случайно задавил.

– Его хозяйка тогда порезала нам шины, – вспомнил Альберт.

– А ты ничего не сделал, – осуждающе произнесла Констанс. – Ты и слова не сказал этой мерзкой старухе.

– Невозможно было ничего доказать, – возразил ей муж. – У меня не имелось ни видеозаписи, ни чего-то еще, чем я мог бы обосновать свои обвинения.

– Я думаю, вряд ли кто-то мог так долго точить на меня зуб из-за какого-то пса. – Брайан снова пожал плечами. – Слишком уж много времени прошло.

– Такое никогда бы с тобой не случилось, если бы ты не съехал от нас и не стал жить отдельно, – убежденно заявила Констанс. – Я знала, что это была ошибка!

– Это не имеет к случившемуся никакого отношения, – не менее убежденно отозвался Брайан.

Моника не отрывала взгляд от татуировки. Осторожно потрогав ее, как немногим ранее сделал ее отец, она спросила:

– Кто это был, Брайан? Кто это сотворил? Не думаю, что это дело рук миссис Бичем. Я хочу сказать, она ведь совсем старуха.

– Я не знаю, Моника. Я ведь был без сознания. – Брайан снова повернулся спиной к спинке кровати. У него начали дрожать губы. – Я очень рад, что вы приехали меня навестить.

– Как же мы могли не приехать, – снова подала голос Констанс. – Мы отправились сюда, как только полицейский детектив сообщил нам о том, что случилось! Когда тебя выпишут из больницы, ты снова поселишься у нас. В твоей комнате все осталось так, как было.

Брайан неуверенно взглянул на отца:

– Не знаю. Мне кажется, я неплохо справлялся, живя отдельно.

– Ну да, конечно, – тут же отреагировала мать. – И посмотри на себя теперь!

Мышцы шеи у Альберта напряглись, лицо покраснело.

– Ладно, ты вернешься к нам, это понятно, – сказал он. – Но ты ведь ходил в этот бар и раньше, верно? До того, как съехал от нас.

– Папа прав, – кивнул Брайан. – Произошедшее никак не связано с тем, что я жил один на съемной квартире.

– Что говорят врачи? – спросил Альберт. – Они могут свести с твоей кожи эту дрянь?

Брайан покачал головой:

– Вообще-то их больше беспокоит то, что мне могли занести инфекцию.

– Что?! – испуганно воскликнула Констанс.

– Они должны сделать анализы – проверить, не заразили ли меня гепатитом или чем-то еще.

– Боже правый, – ошеломленно пробормотала Констанс.

– Дерьмо, – бросила Моника.

Альберт внезапно скользнул за занавеску. В течение нескольких секунд под ее нижним краем всем были видны его ноги, затем они исчезли – Альберт куда-то ушел.

– Что с ним такое? – не понял Брайан.

– Он неважно себя чувствует, – пояснила Констанс.

Моника качнула головой:

– Господи, мама, не взваливай вину за все это на отца! Он был прав, когда говорил, что Брайану лучше жить отдельно. Папа вовсе не принуждал его к переезду. Просто он предложил эту идею, и Брайану она понравилась. – Моника посмотрела на брата. – Я права?

– Конечно, – ответил Брайан.

– И я тоже хочу как можно скорее начать жить самостоятельно. Если что-то подобное произойдет со мной, в этом тоже будет виноват папа?

– Ты всегда становишься на сторону отца, – недовольно бросила Констанс.

– Это неправда!

– Да-да, так оно и есть.

– Здесь нет никаких «сторон». – В голосе Моники послышались нотки отчаяния.

Брайан какое-то время молча переводил взгляд с мамы на сестру и обратно, а потом сказал:

– Послушайте, может, вам лучше продолжить этот спор не в палате?

Констанс накрыла его руку своей:

– Уверена, анализы покажут, что с тобой все в порядке.

– Я пойду поищу папу, – сказала Моника и, отдернув занавеску, исчезла.

Оказавшись в помещении для посетителей рядом с реанимационным отделением, Моника не обнаружила там отца. Она подумала было, что он вернулся в машину, но тут заметила его в коридоре. Он сидел на пластмассовом стуле, упершись локтями в колени и обхватив ладонями голову. Подойдя к Альберту, Моника опустилась на соседний стул.

– Эй, – позвала она.

Когда Альберт отнял ладони от лица, Моника увидела, что он плакал.

– Может, твоя мать права, – проговорил он. – Может, я в самом деле слишком давил на Брайана и заставил его переехать.

– Разве родители не должны вести себя именно так? Разве они не должны стремиться к тому, чтобы их дети стали самостоятельными? И потом, как я уже сказала, ты не заставлял его уехать. Ты просто дал ему возможность выбора. И Брайан захотел проверить, справится ли он в одиночку, без вашей помощи.

– Да, наверное. – Альберт посмотрел на дочь и едва заметно улыбнулся. – Но твоя мать считает, что он был к этому не готов.

– Брайан был готов, как никогда, – возразила Моника. – Да, возможно, он немного наивен, и люди иногда этим пользуются. Но он вовсе не глуп, а вы с мамой ведь тоже не вечные. Рано или поздно Брайану все равно пришлось бы пойти своей дорогой.

– Я всегда так и говорил. Похоже, он стал жертвой каких-то изуверов.

Альберт снова опустил голову, и по его щекам потекли слезы.

– Да, – тихо произнесла Моника.

– Какой-то ублюдок изуродовал его на всю жизнь. Я должен с этим разобраться.

– Как ты собираешься это сделать?

– Не знаю. Но я хочу выяснить, кто с ним так поступил. Кто бы это ни был, я хочу посмотреть ему в глаза и спросить, как он мог сотворить подобное.

– Тебе не стоить заниматься такими вещами, пап.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что. Разборки – не твоя стихия. Ты, как бы это сказать… только не сердись… в общем, Брайан – он в каком-то смысле в тебя. Ты не возвращаешь вещи в магазин, если они оказываются с дефектом. Ты не требуешь у официанта, чтобы тебе заменили стейк, который поджарили не так, как ты просил. Ты никогда не поднимаешь шум, когда кто-нибудь занимает на стоянке место, куда ты хотел припарковаться.

– Я берегу свои силы и нервы для стычек, которые действительно имеют значение, – отозвался Альберт. – Нет смысла убивать друг друга из-за места на парковке.

– Да ладно, пап. – Моника прислонилась к плечу отца. – В конце концов, если уж ты хочешь вступить с кем-то в противоборство, попробуй начать с мамы.

– Иногда легче не перечить ей, – заметил Альберт.

– Но так не может продолжаться вечно, – возразила дочь.

Отец, повернув голову, взглянул на нее.

– Ты у меня сильная, – хмыкнул он.

– Ты тоже сможешь быть сильным – если захочешь.

– Я в самом деле хочу разобраться с тем, что случилось с Брайаном, – сказал Альберт после паузы. – Я должен что-то предпринять.

– Этим делом занимается полиция.

Альберт снова замолчал – на этот раз надолго. Моника обняла его одной рукой за плечо.

– Я люблю тебя, пап, – произнесла она.

Ее отец ничего на это не ответил.

В это время в конце коридора показалась Констанс. Она приближалась быстрым шагом.

– Вот вы где, – сказала она, подойдя. – А я вас повсюду ищу.

– Что случилось? – спросила Моника.

– Ничего. Просто я хотела понять, куда вы оба подевались.

– Никуда. – Моника пожала плечами. – Мы просто разговариваем.

– Я хочу еще раз побеседовать с тем полицейским, – сообщила Констанс. – Как его звали?

– Дакуорт, – отозвалась Моника. – Кажется.

Альберт встал со стула и, не взглянув на супругу, зашагал по коридору.

– Эй, ты куда? – крикнула Констанс ему вслед.

– Хочу еще немного поговорить с сыном, – ответил он, не оборачиваясь.

– Да уж, тебе стоит это сделать, – съязвила Констанс.

Вернувшись в палату, Альберт подошел к кровати сына, помедлив немного, резким движением отдернул занавеску и остолбенел.

Кровать была пуста. Одежда Брайана, которая раньше в сложенном виде лежала на стуле, также исчезла.

Альберт подошел к посту медсестры, располагавшемуся всего в нескольких шагах от реанимационного отделения, и поинтересовался, куда делся его сын, предположив, что его, вероятно, перевели в палату или отвели в лабораторию делать анализы.

– По-моему, он совсем недавно прошел мимо меня, – сказала медсестра. – Насколько я знаю, его еще не выписали. Но теперь я припоминаю, что он был одет.

Альберт бросился в отделение реанимации и выбежал к пандусу, куда подъезжали машины «скорой помощи».

Брайана нигде не было. Он исчез.

Глава 11

Дакуорт написал сыну короткую эсэмэску: «Нам надо повидаться».

Нажав на кнопку «Отправить», он добрую минуту смотрел на экран телефона в надежде, что Тревор ответит немедленно. Иногда, получив сообщение от отца, Тревор посылал ему ответ сразу же. Однако нередко бывало и так, что это происходило через час или два, а иногда лишь на следующий день. Конечно, теперь, когда он снова жил с родителями, это не имело такого уж принципиального значения. Во многих случаях у Дакуорта имелась возможность увидеться и поговорить с сыном лично. К чести Тревора, подумал Дакуорт, он, в отличие он многих других людей, не был рабом своего смартфона. Нередко он отключал в устройстве звук и отвечал на смс-послания только в конце дня.

Через минуту Дакуорт решил, что не будет больше ждать ответа. Тем не менее ему действительно требовалось поговорить с Тревором по поводу посещения им бара «У Рыцаря». Что, если он видел что-то подозрительное? Тревор покинул заведение всего через несколько секунд после Брайана Гаффни. Впрочем, Дакуорту и без этого было чем заняться.

Продолжая держать телефон в руке, Барри просмотрел список тату-салонов, которые имелись в Промис-Фоллз. Их оказалось три – «Тату от Майка», «Кинки-Инки» и «Татуировки мечты».

Салон «Кинки-Инки» находился на той же улице, что и бар «У Рыцаря», поэтому первым делом Дакуорт отправился туда. Однако на двери заведения он обнаружил табличку с надписью: «Мы закрылись. Спасибо за поддержку».

Приставив ладонь ко лбу над глазами на манер козырька, детектив стал вглядываться внутрь помещения сквозь пыльные оконные стекла. Ему удалось разглядеть, что внутри пусто: нет ни столов, ни стульев – ничего.

Чтобы посетить остальные два салона, Дакуорту пришлось снова садиться за руль. «Татуировки мечты» располагались в семи кварталах, в одном здании с пиццерией, магазином «Севен-илевен» и лавкой, торговавшей париками. Подойдя к двери тату-салона, детектив увидел на ней бумажку со словом «Закрыто». Оказалось, рабочий день в «Татуировках мечты» закончился десять минут назад. Заведение должно было открыться на следующий день в двенадцать часов дня.

Оставалось, таким образом, нанести визит только в «Тату от Майка», но Дакуорт вполне резонно предположил, что и этот салон, скорее всего, тоже уже закрыт. Однако, когда восемь минут спустя детектив припарковался перед заведением, затиснутым между лавкой комиксов и мастерской по ремонту газонокосилок, выяснилось, что ему повезло. В окне салона мерцала неоновая вывеска «Открыто», освещавшая образцы татуировок.

Войдя, Дакуорт сразу же услышал жужжание тату-машинки. За столиком администратора сидела светловолосая женщина лет двадцати пяти, одетая в джинсы и футболку с короткими рукавами, без каких-либо татуировок на видимых частях тела. Она что-то показывала на мониторе компьютера мужчине, боком присевшему на край стола.

– Вы что, полицейский? – спросила она, сонно взглянув на вошедшего Дакуорта.

– А что, это так заметно? – широко улыбнулся он.

Мужчина посмотрел на детектива с опаской, а затем воскликнул:

– Послушайте, я видел вас по телику – в новостях!

– И я тоже, – добавила женщина.

– Ах, вот оно что. – Дакуорт убрал улыбку с лица и взмахнул рукой, демонстрируя значок. – Дело, оказывается, не в том, что вы обладаете неким шестым чувством. Детектив Дакуорт, полиция Промис-Фоллз.

Мужчина соскользнул со стола и ухмыльнулся:

– Думаю, даже если бы мы не видели вас по телевизору, мы бы все равно догадались, чем вы зарабатываете на жизнь.

Дакуорт окинул его быстрым, но внимательным взглядом. Тридцать лет с небольшим, двести фунтов веса, коротко остриженные рыжеватые волосы, круглые щеки. Мужчина, одетый в брюки цвета хаки и темно-синюю рубашку с отложным воротником, смотрел на детектива сквозь очки в тонкой металлической оправе. На открытых частях тела татуировок у него тоже не было. У Дакуорта возникло смутное ощущение, что в тату-салоне ему не место. Мужчина чем-то напомнил детективу Худи-Дуди – изображавшую ковбоя, рыжую розовощекую куклу из телешоу пятидесятых годов. Пик популярности шоу пришелся на то время, когда Дакуорт еще не родился. Однако некоторые американские телешедевры обладают способностью оставаться в памяти не одного, а сразу нескольких поколений подряд.

– Что выдает во мне полицейского? – поинтересовался Барри.

– Вы просто выглядите как коп, – сказал мужчина.

– Да ладно тебе, Кори, это не так уж очевидно, – возразила женщина.

Кори покачал головой:

– Сразу же становится ясно, что вы пришли сюда не для того, чтобы сделать себе татуировку.

– В этом вы правы, – улыбнулся Дакуорт. – Ну, а вы не кажетесь мне человеком, который зарабатывает на жизнь, набивая другим людям тату.

– Угадали, – ухмыльнулся Кори и, сделав шаг назад, скрестил руки на груди жестом, который показался детективу вызывающим. – И чем же я, по-вашему, занимаюсь?

Подумав всего несколько секунд, Барри ответил:

– Вы программист.

Рот мужчина слегка приоткрылся от удивления.

– Что ж, неплохо, – сказал он. – То есть я не хочу сказать, что именно в этом состоит моя профессия, но я действительно провожу много времени за компьютером.

– А в чем все-таки состоит ваше основное занятие? – поинтересовался Дакуорт.

– Пожалуй, меня можно назвать общественным активистом, – сообщил Кори. – Защищаю, так сказать, глобальные интересы человечества.

– Что ж, прекрасно, – кивнул детектив.

– Кори, ради всего святого, прекрати болтать, – вмешалась в разговор женщина. – Чем я могу вам помочь, мистер полицейский?

– Как вас зовут? – спросил Дакуорт.

– Долорес. Как в «Сайнфелде».

– Простите, не понял.

– Ну, так зовут одну из героинь сериала «Сайнфелд».

– Никогда его не смотрел, – заметил Барри.

– Серьезно? – удивился Кори.

– Серьезно.

– Надо же. Не думала, что на свете есть люди, которые не смотрели «Сайнфелд», – сказала Долорес. – Вообще-то его начали показывать, когда я только родилась, но я посмотрела все серии. Друзья зовут меня Долли.

– Что ж, привет, Долли.

– Так что я могу для вас сделать?

Дакуорт указал пальцем на вывеску салона:

– Мне бы хотелось повидать Майка.

– Подождите немного.

Женщина прошла из приемной в глубь салона, откуда доносилось жужжание тату-машинки. Звук прекратился, и Дакуорт услышал голос Долли:

– Эй, Майк, там пришел коп, который не смотрел «Сайнфелд» и который хочет с тобой поговорить.

– Ладно, – раздался приглушенный мужской голос. – Пусть пройдет сюда.

Долли снова появилась в приемной и жестом поманила Дакуорта за собой.

– Доктор примет вас прямо сейчас, – произнесла она с едва заметной издевкой.

Кори помахал рукой Долли и сказал:

– Ладно, я зайду как-нибудь в другой раз. А вам, – добавил он, обращаясь к Дакуорту, – удачи в ловле плохих парней.

В ответ детектив показал Кори поднятый большой палец и последовал за Долли. Майк, тощий бородатый мужчина лет тридцати в специальных очках с увеличивающими стеклами, склонился над могучим молодым человеком, вдвое превосходящим его габаритами. Тот сидел в некоем подобии парикмахерского кресла, спинка которого была наклонена назад под углом примерно сорок пять градусов. Это давало Майку возможность беспрепятственно обрабатывать машинкой плечо клиента. Татуировка представляла собой довольно удачное изображение водопада размером примерно в три дюйма. Под ним Дакуорт увидел цифры – 5–23-16. Еще ниже располагалась надпись: «Я ВЫЖИЛ».

– Вам чего? – спросил Майк, не отрываясь от работы.

– Привет, – поздоровался Дакуорт и без всякого одобрения в голосе заметил: – Интересная картинка.

Молодой мужчина в кресле улыбнулся:

– Вы поняли, о чем речь, верно?

– Да, понял, – ответил Дакуорт.

– Двадцать третье мая прошлого года. – Парень снова улыбнулся. – Я не пил ту воду.

– Ваше счастье.

– Послушай, Майк, а разве первой не должна идти цифра 23, а уж потом 5? – поинтересовалась Долли, указывая пальцем на татуировку.

– Не думаю, – ответил Майк и взглянул на клиента с некоторым беспокойством. – Вы ведь хотели, чтобы я именно так набил, верно?

– Верно.

– Уф! Ты меня немного напугала, Долли, – с облегчением вздохнул Майк и, сдвинув очки на лоб, посмотрел наконец на Дакуорта. – Что я могу для вас сделать?

– Я хочу вам кое-что показать, – сообщил детектив, доставая из кармана телефон. Коснувшись экрана пальцем несколько раз, он открыл фотографию Брайана Гаффни. – Вам знаком этот молодой человек?

Майк в течение нескольких секунд изучал снимок, после чего отрицательно покачал головой:

– Нет.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен. Долли, ты знаешь этого парня?

Долорес довольно долго всматривалась в снимок, плотно сжав губы.

– Да вроде нет.

– У меня есть еще одна фотография, – сказал Барри и, пролистнув портрет Брайана, продемонстрировал Майку снимок его спины.

– Боже, а это еще что такое?

Опустив очки на глаза, Майк пристально вгляделся в экран смартфона Дакуорта, после чего снова поднял очки на лоб.

– Ну и что это за хрень?

– Насколько я понимаю, это татуировка, – заметил детектив. – Руку узнаете?

– Вы что, издеваетесь? Это же какое-то уродство. – Майк снова надел очки и, отложив машинку в сторону, большим и указательным пальцами увеличил изображение и навел резкость в линзах. – Это что, настоящее? Кто-то кому-то в самом деле набил такую штуку?

– Дай-ка я взгляну, – попросила Долли, и Майк передал ей телефон Дакуорта. – Ничего себе! Этот парень имеет полное право потребовать вернуть ему деньги.

Молодой человек, сидящий в кресле, также изъявил желание посмотреть на фотографию. При виде надписи на спине Брайана Гаффни он сморщился и сказал, обращаясь к Майку:

– Только на мне такое, пожалуйста, не делай.

Забрав свой телефон, Дакуорт снова задал интересовавший его вопрос, но на этот раз сформулировал его несколько иначе:

– У вас есть предположения насчет того, кто мог это сделать?

Майка, однако, интересовало другое:

– Какой идиот мог попросить набить себе такое тату?

– Татуировка была сделана отнюдь не добровольно, – пояснил детектив.

Майк выпучил глаза от изумления:

– Выходит, кто-то набил парню эту дрянь без его разрешения?

– Это мог сделать только конченый сумасшедший, – заявила Долорес.

– Как живой человек мог такое вытерпеть? – озвучил Майк еще один интересовавший его вопрос.

Дакуорт решил, что сообщил ему и Долорес вполне достаточно, поэтому пора начать задавать вопросы:

– Значит, вы не знаете, чьих рук это может быть дело?

– Я бы сказал, что это сделал четырехлетний ребенок, – сказал Майк. – Все набито настолько плохо, что это не может быть работой профессионала. Похоже, к этому приложил руку какой-то дилетант.

– И много есть дилетантов, которые занимаются татуажем?

– Наверняка единицы, – твердо заявил Майк.

– Вы сдаете кому-нибудь в аренду ваше оборудование? – поинтересовался детектив, кивнув на машинку с иглами.

– О боже, никогда. Я бы ни за что… – начал было Майк и вдруг умолк.

– В чем дело? – насторожился Дакуорт.

– Долли, когда у нас случилась та история?

– Какая история?

– Ну, когда ночью кто-то к нам сюда вломился.

Долли задумалась.

– Кажется, недели две назад, – произнесла она после паузы. – Да, по-моему, так.

– У вас был случай несанкционированного проникновения? – оживился Барри.

Май пожал плечами и закатил глаза к потолку:

– Ну, не совсем так. Как-то раз я решил, что помещение заперла Долли, а она – что это сделал я. В результате задняя дверь осталась на ночь незапертой. Поначалу нам показалось, что у нас ничего не украли. Однако пару дней спустя я заметил, что одна из машинок с иглами исчезла и еще кое-какое оборудование тоже. Я решил, что это случилось именно в ту ночь, когда мы не закрыли помещение как следует.

– Это была моя вина, – сказала Долли. – Я должна была все проверить.

– Насколько сложно непривычному человеку научиться проделывать вашу работу?

– Ну, если разжиться необходимым оборудованием, то это возможно, – ответил Майк. – Но, конечно, результат будет не ахти. Я-то ведь как-никак художник. – С этими словами он кивнул на водопад, изображенный на плече клиента.

– Понимаю, – протянул Дакуорт.

– Вы же не ждете от типа, который украл несколько кистей и немного красок, что он изобразит вам Мону Лизу, верно?

– Разумеется, – кивнул детектив, еще раз взглянув на шедевр Майка.

– Не понимаю, – сказала Долли, – как такое можно сотворить с парнем, если он против!

– Да уж, – подал голос молодой мужчина, сидящий в кресле. – Потому что это чертовски больно.

– Вы вызывали полицию в связи с кражей машинки? – поинтересовался Дакуорт.

Майк презрительно хмыкнул:

– Вы в самом деле верите, что местная полиция стала бы расследовать это дело и искать пропажу?

Дакуорт снова понимающе покивал, а потом спросил:

– Скажите, а камеры у вас есть?

Майк отрицательно покачал головой:

– Черт, нету. Многие клиенты сюда даже не зайдут, если будут знать, что их снимают на видео.

– Вы имеете в виду байкеров?

– Байкеров? Нет, я имею в виду обычных людей – например, домохозяек. Многие из них считают, что, если кто-нибудь, просматривая запись, увидит их, это будет плохо для их репутации. – Майк ухмыльнулся. – Многие из них набивают себе татуировки на разных интересных местах.

Долли тоже усмехнулась.

– Что ж, спасибо, что уделили мне время, – сказал Дакуорт и направился к двери.

– А что это за Шэн, которого, если верить татуировке, убил этот больной ублюдок? – неожиданно спросил парень, сидящий в кресле.

– Я пытаюсь это выяснить, – ответил детектив.

Садясь в машину, Дакуорт подумал: почему клиент Майка и Долли оказался единственным из троих, кому пришло в голову задать этот вопрос?

Устроившись за рулем, он снова достал свой телефон и вывел на экран фото минивэна, припаркованного рядом с домом миссис Бичем. Взглянув на номер, он запомнил его и связался с отделением полиции.

– Ширли?

– Да. Это ты, Барри?

– Я. Мне надо пробить номер одного автомобиля.

– Послушай, Барри, когда ты наконец заведешь компьютер в машине, как настоящий полицейский?

– Готова записать?

– Диктуй.

Закрыв глаза, Дакуорт произнес в трубку комбинацию букв и цифр.

– Повиси на линии, – предложила Ширли. Дакуорт услышал, как она стучит пальцами по клавиатуре. – Так, готово.

– Кому принадлежит автомобиль?

– Он зарегистрирован на некую Норму Хаутон.

– Назови по буквам фамилию, пожалуйста.

Ширли выполнила просьбу Дакуорта.

– Так, значит, хозяйка машины не Норма Ластман, – сказал детектив.

– Нет, – подтвердила Ширли. – Я могу еще что-нибудь сделать для тебя сегодня? Забронировать тебе круиз на Таити? Заказать пиццу?

– Спасибо, не надо, – улыбнулся в трубку Дакуорт. – Того, что ты уже сделала, вполне достаточно.

Глава 12

– Вам придется купить мне новый телефон, – обратился ко мне Джереми Пилфорд, сидящий на переднем пассажирском сиденье.

Мы выезжали со стоянки бургерной. Взглянув в заднее зеркало, я увидел, как подружка Джереми задним ходом осторожно выбирается со своего места, слегка нажимая на тормоз.

– Занятная девушка, – сказал я.

– Что? – не понял Джереми.

– Я о Чарлин. Похоже, она в вас верит.

– Ну да, типа того.

– Значит, вы давно дружите?

– Мне кажется, что всю жизнь.

– Между вами есть близкие отношения?

Джереми бросил на меня взгляд, полный досады:

– Вы уже задавали этот вопрос.

– На который вы, строго говоря, не ответили.

– Вы как моя мать – вам обязательно надо на всех повесить ярлыки. Она твоя девушка или она не твоя девушка? Она мой друг, поймите. Иногда бывают моменты, когда мы с ней очень близки.

– Независимо от того, насколько вы близки сейчас, вы не должны были звонить ей и рассказывать, где вы находитесь.

– Что?

– Думаю, в этом месте вам стоило бы использовать какие-то другие слова. Например, «извините?». Или – «почему вы так считаете, мистер Уивер?».

– Вы, наверное, кажетесь самому себе жутко остроумным.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Вообще-то лучшие свои шутки я приберегаю на будущее. В любом случае, раз вы не задаете мне назревший вопрос, я отвечу на него, не дожидаясь этого. Так вот, вы – мишень. Если вы настолько глупы, что готовы сообщить всему миру о своем местонахождении и планах – это одно. Но когда вы предлагаете Чарлин вместе провести время, то тем самым подвергаете ее серьезному риску. Вы что же, хотите, чтобы ее убили?

Джереми искоса взглянул на меня:

– Никто не собирается меня убивать.

– Что ж, будем надеяться.

– Я никого не боюсь.

Теперь уже я посмотрел на Джереми, но не искоса, а глаза в глаза.

– Правда? Тогда что же такое я видел совсем недавно? Разве это был не приступ паники?

– Когда?

– Когда вы сидели на веранде дома мисс Плимптон.

– И что же вы видели?

– Ваши глаза. Так что вам меня не обмануть.

– Что же вы там такое узрели?

– На мой взгляд, вы выглядели напуганным.

– Ну да, как же. Я прямо весь дрожу, как в лихорадке.

– Что ж, как угодно, – не стал спорить я. – Послушайте, мне известно, что все называют вас Большим Ребенком, а вы хотите доказать всему миру, что это не так. Я это понимаю. Но, если хотите знать, страх в умеренной дозе – очень полезная штука. Он делает человека умнее. И внимательнее. Пока меня наняли лишь для того, чтобы я оценил уровень вашей безопасности. Так вот, на данный момент я могу определенно сказать, что он нулевой. В значительной степени виноваты в этом вы и ваша мать, поскольку вы оба слишком неосторожны в том, что касается информации, выдаваемой вами в режиме онлайн – в соцсетях, при помощи эсэмэсок и тому подобное. Это все равно что установить на лужайке рядом с домом Мэдэлайн Плимптон доску объявлений, на которой постоянно обновляются сведения о том, где вы находитесь и что собираетесь делать. То есть вы вроде бы понимаете, что вам грозит опасность, но ваше стремление к общению мешает вам проявлять осторожность. Вот что я понял, когда увидел вас на веранде.

– Пожалуй, вы правы, – признал Джереми, помолчав несколько секунд. – Но это не означает, что я парализован страхом.

– Как скажете.

– Вы собираетесь купить мне новый телефон?

– Нет.

– Что ж, тогда это сделает Боб, – решил Джереми, немного подумав.

– Это пожалуйста. Хотя я думал, что он вам не нравится.

Джереми посмотрел в окно.

– Не знаю. Вообще-то он не так уж плох.

– Что вы можете о нем сказать?

– Ну, он большая шишка в риелторском бизнесе. У него полно недвижимости. Он постоянно заключает сделки. И все время ждет, что ему удастся провернуть какое-нибудь крупное, очень доходное дело. Вроде того, которое удалось ему недавно с тем типом – ну да вы про это наверняка знаете.

– Нет, не знаю.

– Я про того типа, который устраивал вечеринку. Ну, когда все случилось.

– Вечеринку, после которой произошла та самая история, из-за которой вы едва не попали в тюрьму?

– Ну да.

– И что же это за тип?

– Его зовут Гален Бродхерст. Он заключает мегасделки. Черт, что это за имя такое – Гален Бродхерст?

Это имя уже всплывало в одной из бесед, в которых мне довелось участвовать в течение дня, но я слышал его и раньше. В свое время я выяснил из новостей, что машина, на которой Джереми сбил девушку, принадлежала именно Бродхерсту. Я решил разузнать об этом человеке побольше, почитав подшивку «Уолл-стрит джорнэл» или деловую часть «Нью-Йорк таймс». В любом случае очевидно, что речь идет о крупном бизнесмене. Наверное, подумал я, если человек получил при рождении имя Гален Бродхерст, то просто не может не стать богатым и влиятельным. В заведениях, где посетители, собравшиеся перекусить, не выходят из автомобилей, наверняка нечасто встретишь людей с подобными именами.

– Репортажи о судебном процессе я смотрел, но всех деталей не знаю, – произнес я. – Может, расскажете мне, что и как? Или вам не хочется об этом говорить?

– Я неделями сидел в зале суда и слушал это дерьмо. Как вы думаете, есть у меня желание пережевывать все снова?

– Я так и думал, – сказал я, отлично понимая молодого человека.

– Так или иначе, – снова заговорил Джереми, – моей матери Боб нравится, потому что он может дать ей все то, чего никогда не мог дать мой отец.

– Может, расскажете мне о нем?

– О ком – о Бобе или о моем папаше?

– О вашем отце.

– Он… ну, в общем, у него своя жизнь. С ним все в порядке. Он хотел помочь, когда я вляпался в неприятности, но моя мать сказала – нет. Хотя вообще-то он вовсе не богач – денег у него не очень много.

– Чем он занимается?

– Работает учителем в средней школе.

– Ясно, – кивнул я. – Другими словами, дорогой юрист ему не по карману.

– Ну да. Но он хотел помочь как-то иначе – оказать моральную поддержку или вроде того. Но мать ему не разрешила.

– Почему?

Джереми снова отвернулся вправо, глянув в окно автомобиля.

– Не разрешила – и все.

Я решил не давить на молодого человека.

– Ну а Боб?

– У него деньги есть. Хотя он, конечно, тоже пока не миллиардер.

– Что вы имеете в виду?

– Он заключил сделку с мистером Бродхерстом. Когда она будет завершена, Боб станет мультимиллионером.

– Что ж, рад за него.

– По мне, он все равно засранец, – сказал Джереми, пожав плечами.

– Есть на свете кто-нибудь, кто не кажется вам засранцем? – поинтересовался я.

Джереми медленно повернул голову и уставился на меня.

– Видите ли, я думаю, он оплатил услуги юриста только ради моей матери. Понимаете, о чем я? А вовсе не потому, что хотел выручить из беды своего будущего приемного сына. Надо отдавать себе отчет в том, что мы с ним никогда не станем близкими людьми.

– Однако факт остается фактом – Боб заплатил за твою защиту, какими бы мотивами он ни руководствовался.

– Да, верно, – сказал Боб, глядя на машины, проносящиеся по встречной полосе. – Ну и что вы собираетесь делать? Запереть меня где-нибудь ради моей безопасности? Если так, то какой в этом смысл – с таким же успехом вы могли бы посадить меня в тюремную камеру.

Я снисходительно улыбнулся:

– Заманчивый вариант. Но я думаю, мы все-таки придумаем что-нибудь еще.

– Хорошо бы. Потому что у меня, между прочим, есть права.

– Разумеется, – согласился я. – Только у той девушки, которую вы сбили, тоже имелись права.

Я пожалел о сказанном еще до того, как эти слова слетели у меня с языка. За то, что он сделал, в Интернете мальчишку уже осудили миллионы людей, поэтому мне вовсе не обязательно было к ним присоединяться.

– Извините, – произнес я.

Джереми бросил на меня удивленный взгляд.

– Не мне вас судить, – пояснил я. – И потом, теперь все равно уже ничего не поправишь.

Молодой человек некоторое время сидел молча, а потом негромко проговорил:

– Спасибо. Знаете, она мне нравилась. Ну, та девушка, которая погибла.

Джереми не сказал «девушка, которую я убил». Он предпочел другие слова.

– Как ее звали? – поинтересовался я.

– Мак-Фадден.

– Это фамилия. А имя?

– Оно у нее было немного чудное – Шейн.

– И что это такое?

– В смысле?

– Ну, что это за имя? Ирландское? Мне вообще-то кажется, что оно валлийское. Значит, вы были с ней знакомы?

– Не так чтобы очень близко. Наши родители присутствовали на вечеринке, ну и мы с ней немного пообщались. Да, я ее знал. Она жила по соседству и была мне вроде как другом – как Чарлин. Но в тот вечер она стала больше, чем другом. – Последовала небольшая пауза. – Мы много пили, и с каждым бокалом становились все пьянее. И напились до того, что начали целоваться.

– Неловкая, должно быть, вышла ситуация.

– Почему?

– Чарлин сказала, что она тоже присутствовала на той вечеринке.

– Верно. И она, и ее родители. Но мы старались не попадаться Чарлин на глаза. И потом, в тот момент она была для меня больше другом, чем девушкой, – надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

– Думаю, понимаю.

Джереми помолчал немного, а затем добавил:

– Моя мать, Боб и мой адвокат – все они говорили, что в случившемся нет моей вины. Они имели в виду не то, что Чарлин. Они хотели сказать, что, мол, они тоже виноваты. И мистер Бродхерст.

– Продолжайте.

– Речь о том, что, во-первых, он оставил ключи в машине. Это была большая глупость. Тем более когда речь идет о такой тачке.

– Предположим.

– Ну и, как я уже говорил, кругом спиртное лилось рекой. Матери с Бобом не надо было позволять мне напиваться. В силу возраста я не знал своей нормы.

– Понимаю. Значит, вы слишком много выпили, затем уселись в машину мистера Бродхерста, поехали покататься и сбили девушку. И в этом виновато множество разных людей.

Джереми мрачно посмотрел на меня:

– Вы ведь только что сказали, что не вам меня судить.

– После вашего рассказа я, кажется, готов изменить свою позицию.

– Боже, да вы такой же, как все остальные, – буркнул Джереми себе под нос.

В это время зазвонил мой сотовый. Я вынул его из кармана и поднес к уху:

– Слушаю.

– Это Боб Батлер.

– Привет, Боб.

Джереми внимательно уставился на меня.

– Скажите, Джереми с вами?

– Да. Мы уже почти добрались домой.

– Черт. Помните, я упоминал о том, что к нам может заехать Гален Бродхерст?

– Да, помню.

– Ну так вот, он здесь. Но есть одна сложность. Думаю, было бы лучше, если бы Джереми не появлялся здесь, пока Гален не уедет.

Проблема, однако, состояла в том, что мы уже приехали – я успел свернуть на улицу, на которой располагался дом Мэдэлайн Плимптон. Мы находились всего в полуквартале от него. У обочины рядом с домом оказался припаркован автомобиль, которого там не было в тот момент, когда я отправился на поиски Джереми. Очевидно, это машина Бродхерста. Следовало признать, что агрегат был хоть куда.

– О боже. Поверить не могу! – воскликнул Джереми, приподнимаясь на пассажирском сиденье. – А этот тип что здесь делает? Зачем он так поступает? Они что – хотят окончательно меня доконать?

– О чем вы говорите? – спросил я, отнимая от уха телефон.

Пимфолд во все глаза смотрел на автомобиль. Это был красный «Порше-911» семидесятых годов выпуска.

– Это она, – пробормотал Джереми.

– Кто?

– Та самая машина… та, за рулем которой я сидел, когда все случилось.

Глава 13

Тревор Дакуорт посмотрел на свой телефон.

– О черт, отец прислал мне эсэмэску примерно час назад, – сказал он девушке, сидевшей напротив за круглым столом в «Старбаксе». Выглядела она лет на двадцать пять. Зеленые глаза, темные волосы до плеч, черный свитер, черные джинсы, кожаные сапоги до колен.

– Чего он хочет?

– Пишет, что ему надо со мной поговорить.

– О чем?

Тревор пожал плечами, набрал на клавиатуре «Я в «Старбаксе» и нажал на кнопку «Отправить». Отец ответил сразу же: «Оставайся на месте. Буду к пяти часам».

Тревор положил телефон на стол.

– Не стоило писать, что я в кафе.

– Почему?

– Потому что он беспокоится. Я не могу найти работу, однако в состоянии заплатить пять долларов за чашку кофе.

– И что, он скажет тебе об этом?

– Нет, но он будет об этом думать и тревожиться. Он будет здесь уже через пару минут.

– Мне уйти? – спросила девушка и взглянула на картонный стакан с латте, к которому не успела толком приступить.

– Не знаю.

– Не знаешь? А как насчет того, чтобы сказать: «Пожалуйста, останься, я с радостью вас познакомлю»? А?

– Ты прекрасно понимаешь, что это не лучшая идея. – Тревор нажал на кнопку на корпусе телефона, чтобы проверить время. – Ладно, ты можешь задержаться и познакомиться с ним.

– Он ведь вроде как герой.

– Да, я знаю, все так говорят. Он настоящая местная звезда.

– Вы что, не ладите?

– Иногда. – Тревор вздохнул. – А иногда вроде бы ладим. Временами с ним трудно. Он бывает слишком жестким. Собственно, чего от него ждать? Он ведь полицейский. – Тревор взглянул через окно на автомобильную стоянку. – Черт, он был ближе, чем я думал.

Девушка посмотрела туда же, куда Тревор. На парковке остановился черный четырехдверный седан. Из него вышел крупный, плотного сложения мужчина и направился к двери кафе.

Когда отец приблизился к их столику, Тревор встал. Женщина, оставшаяся сидеть, смущенно улыбнулась. Прежде чем обратить внимание на нее, старший Дакуорт коротко кивнул сыну.

– Здравствуйте, – он протянул девушке руку.

– Привет, – отозвалась она.

– Пап, это Кэрол. – Тревор явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Кэрол Бикман.

– Рада с вами познакомиться, – сказала Кэрол. – Я о вас много слышала.

Дакуорт улыбнулся и кивнул в сторону Тревора:

– Что бы он вам обо мне ни говорил, не стоит воспринимать это слишком серьезно.

– У тебя все в порядке? – поинтересовался Тревор.

– Да, все прекрасно. Просто мне нужно с тобой поговорить.

– Я сейчас уйду, – сказала Кэрол и, взяв в руку сумочку, накрыла стакан с латте крышкой.

– Пожалуйста, не надо, – остановил ее Дакуорт-старший. – Я бы предпочел, чтобы вы остались.

– Но я не хочу вам мешать. К тому же у меня есть кое-какие дела…

– И все же останьтесь. Дело, возможно, касается и вас.

Глаза Кэрол настороженно блеснули.

– Не поняла.

– Что случилось, пап?

– Мы можем раздобыть еще один стул? – поинтересовался детектив, озираясь по сторонам.

Тревор подошел к соседнему столику, за которым сидела женщина, взял свободный стул и поставил рядом с отцом. Дакуорт-старший сел.

– Может, заказать вам что-нибудь? – спросила Кэрол. – Хотите капучино?

– Нет-нет, спасибо, не надо. И не пускайте меня к стойке, иначе я не смогу удержаться и закажу кусок лимонного пирога с мороженым. – Дакуорт почувствовал, как рот его наполняется слюной. – Хотя куски, похоже, не такие уж большие. Как вы думаете, сколько калорий может быть в одном?

– Отец пытается похудеть, – пояснил Тревор, бросив взгляд на Кэрол.

– Что значит – пытается? Я в самом деле сбросил кое-какой вес.

– Поздравляю, – улыбнулась Кэрол. – Это всегда нелегко.

– Расскажите мне все, – предложил Дакуорт. – Хотя погодите. – Детектив прижал ладони к столу. – Должен признаться, ситуация немного неловкая. Никогда прежде подобного не случалось.

– Чего именно? – спросил Тревор.

– Начну сначала.

Дакуорт рассказал Тревору и его подруге о том, как полицейские задержали Брайана Гаффни и привезли его в отделение. Упомянул он и о том, что Гаффни оказался не в состоянии вспомнить, что с ним было в течение последних двух суток.

– Но какое это имеет отношение к нам? – не понял Тревор.

– Просто последнее, что помнит мистер Гаффни, – это то, что он был в баре.

– В каком баре? – уточнила Кэрол.

– «У Рыцаря».

Тревор и Кэрол быстро переглянулись.

– И когда это было? – поинтересовался Тревор.

– Два дня назад. Гаффни говорит, что, когда он вышел из бара, его кто-то окликнул из переулка. После этого, по его словам, – словно свет выключили.

– Надо же, – хмыкнул Тревор.

Дакуорт-старший достал свой телефон и вывел на экран снимок.

– Вот его фотография. Вам знакомо это лицо?

Тревор и Кэрол взглянули на фото и одновременно отрицательно покачали головами.

– С ним что-то сделали? – спросила Кэрол.

Дакуорт замялся.

– Я могу вам показать, что именно, но предупреждаю – зрелище не из приятных.

С этими словами он открыл предыдущее фото Брайана и повернул телефон экраном к молодым людям.

– О боже, что это такое? – выдохнула Кэрол. – Ему что, исписали всю спину?

– Это татуировка. Причем постоянная, не временная.

– Погодите, вы хотите сказать, что кто-то проделал это с парнем без его согласия? – изумилась Кэрол.

– Верно.

– Но как такое возможно?

– Судя по всему, его лишили сознания – может быть, сильным ударом или при помощи какого-то седативного препарата. – Сказав это, Дакуорт непроизвольно дернул головой.

– Ты чего? – спросил Тревор.

– Вспомнил Крэйга Пирса.

– Мне знакомо это имя, – заметила Кэрол. – Кажется, так звали парня, на которого напали месяца три назад.

Дакуорт медленно кивнул и сказал, обращаясь не столько к Кэрол, сколько к сыну:

– Его тоже накачали седативными препаратами. Странно, почему я только сейчас об этом подумал.

– Пап, – окликнул Тревор Барри, лицо которого приняло отсутствующее выражение.

Дакуорт, погруженный в свои мысли, не отреагировал – он явно припоминал подробности происшествия трехмесячной давности.

– Пап, вернись на землю, пожалуйста.

– Извините, – произнес Дакуорт и встряхнул головой, словно выходя из транса. – Мне необходимо кое-что проверить. Но в любом случае этот парень, которому изрисовали татуировками спину…

– Должно быть, это сделал какой-то больной, – перебил отца Тревор.

– Да, несомненно. – Дакуорт перелистнул снимки и снова вывел на экран телефона портрет Брайана Гаффни. – Вы уверены, что его лицо не кажется вам знакомым?

– А почему оно должно казаться нам знакомым? – спросил Тревор.

Дакуорт-старший грустно улыбнулся:

– В этом и состоит неловкость ситуации. Штука в том, что я заезжал в бар «У рыцаря» и просматривал записи с видеокамер. В основном меня интересовали те фрагменты, где было зафиксировано все, что происходило в заведении незадолго до появления Гаффни и сразу же после его ухода. Просто я подумал: вдруг у него случилась стычка с кем-то, драка или что-то в этом роде. Это могло бы подсказать мне, кто мог сотворить с ним такое.

Тревор и Кэрол снова переглянулись.

– И что же ты увидел? – спросил Тревор.

– Я не увидел ни малейших признаков какого-либо конфликта. Но, как я обратил внимание, вы оба были в баре в то же самое время, что и Брайан Гаффни.

– Вот оно что, – сказала Кэрол, и щеки ее порозовели.

– Боже, отец. – Трэвор изумленно покачал головой. – Вот уж не думал, что ты когда-нибудь будешь подозревать меня в преступлении.

– Это вовсе не так.

– А мне кажется, что так и есть. Послушай, если я переехал обратно и теперь снова живу с тобой и с мамой под одной крышей, это вовсе не значит, что ты можешь совать нос в мою личную жизнь. – Тревор бросил извиняющийся взгляд на Кэрол. – Прости, мне очень жаль, что так вышло.

Кэрол успокаивающим жестом положила Тревору руку на плечо.

– Я не думаю, что твой отец…

Тревор резким движением стряхнул ее руку:

– Нет, это в самом деле перебор.

– Я здесь только потому, что у меня была надежда, что вы сможете мне помочь, – сказал Дакуорт, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. – Это вовсе не означает, что у вас неприятности.

– Вы в самом деле видели нас на записи там, в баре? – уточнила Кэрол.

– Да.

Девушка снова покраснела.

– Тогда у вас… у вас, должно быть, создалось обо мне ужасное впечатление.

– Вовсе нет. – Детектив ободряюще улыбнулся: – Когда-то я и сам был молодым – по крайней мере, так говорят. Правда, сейчас все это уже порядком забылось.

– Выходит, ты наблюдал, как мы целуемся, – сказал Тревор с обвинительными интонациями в голосе.

– Тревор, – спокойно возразил Дакуорт-старший, – ты и Кэрол – потенциальные свидетели преступления. Вы могли видеть что-то важное, но даже не осознаете этого. Да, я видел, как вы сидели в баре в отдельной кабинке. Затем мистер Гаффни покинул заведение, а следом за ним ушли и вы. Я надеюсь, что один из вас, а может, и вы оба, заметили снаружи что-то необычное, и это могло бы помочь мне в расследовании. Если вы испытываете чувство неловкости из-за того, что вас опрашиваю именно я, это может сделать кто-то другой.

Тревор промолчал.

– Вы этого хотите? Вам так будет комфортнее? – спросил Дакуорт-старший, выждав немного.

Тревор в раздумье повернул голову и уставился куда-то в сторону.

– Что до меня, то я лучше поговорю с вами, – заявила Кэрол. – Не имею ничего против. Хотя мне кажется, что я ничего такого не видела. Надеюсь, ты тоже не станешь возражать, если вопросы тебе задаст твой отец?

– Просто все это будет выглядеть странно, вот и все, – отозвался Дакуорт-младший.

– Я понимаю, – сказал детектив. – Но мне хочется, чтобы вы отдавали себе отчет – я вовсе не думаю, что именно вы набили тату тому парню.

– Что ж, это приятная новость, – Кэрол нервно рассмеялась.

Лицо Тревора, однако, оставалось мрачным.

– Вы обратили внимание на мистера Гаффни, который находился в баре в одно время с вами?

Кэрол покачала головой:

– Я – нет. – Она поднесла ладонь ко рту, словно собиралась сообщить какой-то секрет. – Но, сказать по правде, все мое внимание было сконцентрировано на моем спутнике.

– А ты, Тревор?

– Нет, я его не запомнил.

– А что было, когда вы вышли из заведения на улицу? Вы покинули бар буквально через несколько секунд после мистера Гаффни. Как раз в этот момент он мог контактировать с человеком или людьми, которые совершили в отношении него противозаконные действия. Вы не заметили ничего необычного? Может, кто-нибудь болтался около бара или у входа в переулок? Может, вы слышали какие-то звуки – драку, возню?

– Нет, – быстро ответил Тревор. – Ничего такого не было. Выйдя из бара, мы направились к моей машине – и на этом все. – Дакуорт-младший взглянул на Кэрол. – Верно?

Прежде чем ответить, молодая женщина внимательно посмотрела на Тревора, а затем сказала:

– Да, верно. По-моему, так все и было.

– И вы ни с кем не разговаривали? Никого не видели на улице? – продолжал гнуть свое детектив.

– Я ведь уже ответил! – воскликнул Тревор прежде, чем Кэрол успела произнести хоть слово.

– Что ж, ладно, – произнес Дакуорт-старший, бросив на сына изучающий взгляд, после чего улыбнулся Кэрол: – Думаю, в любом случае попытка была не лишней.

С этими словами детектив сунул телефон обратно в карман и откинулся на спинку стула.

– Было очень приятно с вами познакомиться, – заверил он девушку.

– И мне тоже.

– Скажите, Кэрол, чем вы занимаетесь?

– Работаю в мэрии.

– Это, должно быть, интересно – особенно сейчас, когда всем снова заправляет Рэндалл Финли.

– Верно, скучать не приходится.

– А Дэвид Харвуд все еще его помощник, так?

– Да. Ему так и не предъявили обвинение за то, что он застрелил того беглого осужденного.

– Что ж, Харвуду повезло. Было бы неплохо, если бы вы зашли как-нибудь к нам домой.

– Да, это было бы здорово, – сказала Кэрол с вымученной улыбкой.

– Уверен, мать Тревора будет очень рада вас видеть. Кстати, как вы познакомились?

– Боже, отец, – вмешался в разговор Тревор. – Все это в самом деле начинает напоминать расследование. Может, Кэрол стоит позвонить своему адвокату?

Молодая женщина снова принужденно усмехнулась:

– Да ладно, Тревор, все нормально.

Дакуорт-старший поднял ладони к плечам, показывая, что сдается.

– Ладно, ладно, это не мое дело. – Потом встал из-за стола и кивнул сыну:

– Увидимся.

– Да, конечно, – хмыкнул Тревор. – Жду не дождусь.

Дакуорт направился к своей машине, сел за руль и выехал со стоянки кафе.

– Боже, мне очень жаль. Не знаю, что и сказать по этому поводу, – пробормотал Дакуорт-младший. – Я никогда не чувствовал себя таким униженным. Он следил за нами.

– Ничего страшного, – сказала Кэрол. – По-моему, он хороший человек.

Тревор ничего на это не ответил.

– Думаешь, он понял? – спросила Кэрол.

– Понял что?

– Что мы ему солгали.

– Надеюсь, что нет, – сказал Тревор, немного подумав.

Глава 14

Идти до дома Джессики Фроммер было далеко, но Брайана Гаффни это не смущало. К тому же в любом случае это ближе, чем дом, в котором жил он сам и рядом с которым была припаркована его машина. Брайан похлопал рукой по карману джинсов. По крайней мере, у него остались ключи. Ублюдок или ублюдки, напавшие на него, забрали его бумажник и телефон, но зато у Брайана все же осталась возможность беспрепятственно попасть в свою квартиру и завести свою машину.

Брайан был рад, что сбежал из больницы. Поначалу ему было приятно, что его родные пришли его навестить, но в конечном итоге их визит обернулся для него сильным стрессом. Когда его сестра и мать начали спорить, ему больше всего на свете захотелось, чтобы они ушли. Поэтому, когда мать вышла из палаты и отправилась искать Монику и отца, Брайан решил, что с него хватит. У него возникло желание поскорее покинуть здание больницы – он боялся, что, вернувшись, родственники снова начнут ссориться.

Ему было жаль отца. Он не принуждал Брайана переехать и поселиться отдельно. Брайан давно уже сам об этом подумывал. Он специально устроился на работу в салон по уходу за автомобилями – хотя зарплата там была не слишком высокой, она все же позволяла ему снять крохотную квартирку. Арендная плата в Промис-Фоллз являлась довольно умеренной. За последние несколько лет город потерял много рабочих мест. А год назад из него разом уехало столько народу, что большинство агентств, занимавшихся сдачей внаем недвижимости, потеряли всю свою клиентуру. Город словно прокляли, и многим стало казаться, что действие этого проклятия будет длиться вечно. Так что они решили, что лучше уехать из Промис-Фоллз, пока не поздно.

И все же, хотя Брайан знал, что решение о переезде принимал он сам, мать винила во всем отца. Альберт полностью поддерживал стремление сына жить самостоятельно. Впрочем, Брайан не был глупцом и прекрасно понимал, что он – не Стив Джобс, не доктор Спок и не Шелдон Купер. Осознавал он и то, что люди подчас считали его наивным (его это, впрочем, серьезно смущало).

Взять хотя бы историю с гепатитом. У Брайана собирались взять анализы, чтобы определить, не заразился ли он этим заболеванием. Другими словами, выяснить, не будет ли реакция позитивной. Брайан же искренне считал, что словно «позитивный» означает «хороший». И если реакция будет позитивной, это будет означать, что гепатита у него нет. Врач, однако, объяснил ему, что хорошим результатом будет как раз негативная реакция – именно это означало бы, что заражения не произошло.

Черт, подумал Брайан, почему все так сложно.

Отец как-то сказал ему, что если у него возникнет какой-то вопрос, все, что Брайану следует сделать, – это снять телефонную трубку и позвонить ему, Альберту Гаффни. И еще отец убеждал сына в том, что у него все будет хорошо, что он справится.

И так оно и было – до определенного момента.

Главным достоинством самостоятельной жизни было то, что Брайан мог приходить в свою квартирку и уходить из нее тогда, когда ему хотелось, есть что угодно и ни перед кем ни в чем не отчитываться.

Но еще лучше оказалось то, что при случае можно было пригласить к себе домой девушку.

Такую, как Джессика Фроммер.

Нет, она никогда не бывала у него дома. Но Брайан верил, что когда-нибудь такой момент обязательно настанет. Тем больше имелось оснований разыскать ее и извиниться. Брайан должен был встретиться с ней в то время, когда находился без сознания. Но теперь у него отсутствовал телефон, и позвонить Джессике он не мог, а поскольку бумажник тоже исчез, у Брайана не было и денег, чтобы заплатить за такси.

Приходилось идти пешком – другого выхода не оставалось.

Брайан полагал, что Джессика удивится, увидев его. Не потому, что он пару дней не выходил на контакт, а потому, что она была не в курсе, что Брайан знает ее адрес.

Однажды вечером они встречались в гостинице «Бестбет-Инн», расположенной рядом с шоссе 98, ведущим в Олбани. Джессика не хотела встречаться с Брайаном в Промис-Фоллз. Молодой человек много думал о том, с чем это связано. Может, он недостаточно хорош для нее, и она боялась, что в городе их увидят вместе ее друзья? Но она говорила ему, что, по ее мнению, Промис-Фоллз был скучным городишкой и в нем нет хороших ресторанов. Зато «Бестбет», по словам Джессики, являлся вполне приличным заведением с прекрасным шведским столом с неограниченным количеством подходов.

Брайан задолго до свидания начал лелеять надежду на то, что, если Джессика собиралась встретиться с ним в отеле, возможно, ее планы не ограничивались обедом.

И он оказался прав.

После трапезы, которая включала в себя пасту, ростбиф, куриные крылышки, картофель фри и вишневый пирог с мороженым, Джессика призналась Брайану, что забронировала номер. Накладывая себе на тарелку жареную картошку, Брайан, понимая, что его мечты, скорее всего, скоро сбудутся, даже пожалел, что они с Джессикой заказали так много всего. Он чувствовал, что сильно отяжелел от еды.

Впрочем, это почти не омрачило его радостного предвкушения.

Они с Джессикой поднялись наверх. Их первый раз оказался не самым удачным – молодые люди слишком торопились и из-за скованности действовали несколько неуклюже. Но через полчаса Брайан снова пришел в боевую готовность, и на это раз все пошло так хорошо, что любовники не заметили, как на улице поднимается сильный ветер. Достигнув кульминации, Брайан скатился с Джессики и растянулся на спине рядом с ней. В этот момент молодые люди услышали, что за окном разыгралась настоящая буря и в стекло хлещут струи дождя. Отдернув занавеску, Брайан выглянул наружу и обнаружил, что водяные потоки низвергаются с неба чуть ли не параллельно земле. Видимость была почти нулевой, а некоторые участки дороги полностью затопило.

Брайан сказал Джессике, что им можно не спешить – ведь комната забронирована до утра. Но Джессика заявила, что ей нужно попасть домой вечером, в каком бы состоянии ни находились дороги. Хотя они приехали на двух машинах, Брайан предложил девушке ее подвезти. В конце концов, на следующий день они могли вернуться, чтобы забрать ее автомобиль. На это Джессика сказала, что ей в свое время приходилось сидеть за рулем в настоящую метель, поэтому какие-то несколько луж ее не пугают.

Брайан помог ей сесть в машину. Когда Джессика тронула ее с места, молодой человек побежал к своему автомобилю, успев в течение каких-то нескольких секунд промокнуть до нитки. Прыгнув за руль, он включил зажигание и поехал следом. Брайан старался держать увеличенную дистанцию, чтобы Джессика не поняла, что он пристроился ей в хвост. В этом смысле дождь был ему на руку – в зеркале заднего вида Джессика никак не могла рассмотреть автомобиль позади, не говоря уж о водителе – ей были видны лишь две светящиеся точки фар.

Джессика в самом деле оказалась хорошим водителем. Она добралась до своего дома на Пилгрим-Уэй – маленького белого одноэтажного здания с черными ставнями на окнах – без каких-либо происшествий. Убедившись, что с ней все в порядке, Брайан проехал мимо дома, отправился к себе и лег спать, будучи уверенным, что Джессика спит в своей постели в полной безопасности.

Такой уж он был парень, этот самый Брайан Гаффни. Зато теперь он знал, куда ехать.

По дороге он размышлял, с кем еще ему следует срочно связаться. Его, в частности, волновал вопрос, не уволили ли его с работы: как-никак он отсутствовал два дня, не предупредив никого заранее и не позвонив, чтобы сообщить о случившемся. Брайн предчувствовал, что начальству это не понравится.

Еще он сообразил, что ему надо будет добраться до дома родителей и с их телефона заблокировать свои кредитные карты. Затем ему предстояла довольно хлопотная процедура восстановления водительских прав. Похоже, подумал Брайан, возможность заразиться гепатитом была далеко не главной из его проблем.

Добравшись до Пилгрим-Уэй, Брайан, идя по тротуару, чуть замедлил шаг. Было еще довольно светло, так что отыскать дом Джессики оказалось нетрудно. Ее четырехдверная, компактных габаритов машина синего цвета стояла рядом с фордовским пикапом.

Брайан поднялся по ступенькам к входной двери дома и нажал на кнопку звонка. Поначалу он собирался продемонстрировать Джессике, что неизвестные преступники сделали с его спиной. Но потом передумал, решив, что такое зрелище вполне может напугать его подругу, а ему этого не хотелось.

Брайан услышал за дверью шаги – они показались ему очень быстрыми и легкими. Когда же дверь распахнулась, Брайану пришлось опустить взгляд ниже. Перед ним оказалась девочка лет четырех, одетая в красную пижаму. У девочки были вьющиеся светлые волосы и розовые щеки. Какая-либо обувь на ногах отсутствовала. Она посмотрела на Брайана и ухмыльнулась.

– Бу-у-у! – внезапно выкрикнула она, надеясь, видимо, напугать неожиданного гостя.

– Ой. – Брайан слегка отшатнулся, сделав вид, что ему на секунду в самом деле стало не по себе. – Я ищу Джессику.

Могла ли девочка быть младшей сестрой Джессики? Сама Джессика никогда не говорила, что у нее есть братья или сестры. Если бойкая малышка, возникшая на пороге дома, в самом деле приходилась Джессике младшей сестрой, то разница в возрасте между ними, пожалуй, была несколько великовата. По приблизительным подсчетам Брайана, она могла составлять больше двадцати лет. Может, это была племянница Джессики, приехавшая к тетке погостить?

– Мама! – выкрикнула девочка, и Брайан почувствовал, как у него резко похолодело в животе.

Откуда-то из глубины дома послышался голос Джессики:

– Я сейчас, Гильда!

Девчушка сморщила нос и окинула оценивающим взглядом Брайана.

– Как вас зовут? – спросила она требовательным тоном.

Брайан в ответ лишь буркнул под нос нечто неразборчивое.

Внезапно в дверном проеме появилась Джессика. При виде Брайана на ее лице возникло выражение ужаса.

– Гильда, иди посмотри немного телевизор, – сказала она.

– По телику не показывают ничего интересного.

– Иди в комнату! – повторила Джессика уже гораздо более строгим тоном.

Приглашать Брайана в дом она не стала. Более того, она почти закрыла дверь и заговорила с ним через узкую щель:

– Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашел?

– Я… В общем, я хотел извиниться. Мы должны были встретиться, а я…

– Будет лучше, если ты уйдешь отсюда. Прямо сейчас.

– Джессика! – послышался откуда-то из глубины дома мужской голос.

– Кто это? – спросил Брайан, чувствуя, как лицо его заливает краска смущения. – Твой отец?

– Нет, это не отец, – прошептала Джессика.

– А чей это ребенок? – задал Брайан новый вопрос. Он был практически уверен, что знает ответ на него, но все же еще надеялся, что ошибся в своих предположениях. – Боже, Джесс…

– Уходи скорее! – продолжала настаивать Джессика.

– Так у тебя есть ребенок? – потрясенно спросил Брайан. – Ты замужем?

– Пожалуйста, уйди. Я собиралась тебе рассказать…

– Господи, каким же идиотом я себя чувствую, – с горечью пробормотал Брайан. – Моя семья права. Меня любой может обвести вокруг пальца. Неудивительно, что ты не хотела, чтобы нас видели вместе в городе. Я уже подумал было, что ты меня стыдишься, но, оказывается, дело было не в этом. Ты не хотела, чтобы…

На двери появились чьи-то пальцы – кто-то изнутри открыл ее шире. Еще секунда – и Брайан увидел, что кисть является продолжением длинной жилистой руки. Муж Джессики оказался добрых шести футов ростом, худым, но крепким. Его маленькие, глубоко посаженные глазки смотрели на Брайана с явным подозрением.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Ничего, – ответила Джессика. – Просто это… Что, вы говорите, вы продаете?

Брайан ошеломленно заморгал. Он никогда не умел быстро ориентироваться в сложных ситуациях.

– …Э-э, я, м-м-м…

Мужчина отстранил Джессику и шагнул на порог.

– Ну, так что?

– Рон, это какая-то чепуха, – затараторила Джессика. – Он просто ходит от одной двери к другой. Вы что, собираете деньги на благотворительность?

Сказав это, Джессика устремила на Брайана взгляд, полный мольбы и надежды на то, что он ей подыграет.

Но Брайан, увы, так и не сумел среагировать правильно.

– Я просто… У меня было назначено свидание с вашей женой, и я хотел объяснить, почему не смог на него прийти.

– Свидание? – Рон слегка склонил голову к плечу.

Брайан потерянно кивнул.

– Понимаете, со мной случилась неприятность. Когда я выходил из бара «У Рыцаря», меня…

– Уходите отсюда, – потребовал стоящий на пороге мужчина.

– Они со мной кое-что сделали, – продолжил Брайан, обращаясь не Рону, а к Джессике, и голос его задрожал. – Они сделали со мной ужасную вещь. Возможно, заразили меня гепатитом. Не знаю, могу ли я от этого умереть, но в любом случае это опасно. Сейчас медики обрабатывают результаты анализов.

– Боже, так у вас что, какое-то заболевание? – всполошился мужчина. – А ну-ка убирайтесь отсюда немедленно!

– Да нет, этим нельзя заразиться просто так, – попытался успокоить его Брайан. – Во всяком случае, я так не думаю. Как я уже сказал, я… я зашел в бар «У Рыцаря». А когда выходил оттуда, кто-то меня схватил – возможно, это был не один человек, а несколько – и…

– Вали отсюда, чертов лунатик! – прошипел Рон и сильно толкнул Брайана ладонью в грудь.

Брайан попятился и, оступившись на ступеньке, рухнул на спину. От падения у него на некоторое время пресеклось дыхание. Пытаясь продохнуть, он с трудом поднялся на колени. Однако прежде, чем он сумел встать, муж Джессики пнул его мыском туфли в грудь. Брайан вскрикнул от боли и снова упал.

– Так, значит, ты один из них, верно? – прорычал нагнувшийся над ним Рон. – Один из тех хахалей, с которыми моя женушка снюхалась!

– Я… я ничего не знал, – прошептал Брайан.

– Если она не сказала тебе, что замужем, это еще не значит, что ты не заслужил наказания! – С этими словами Рон отвесил Брайану еще одни пинок. – Ну, на этот раз довольно, – добавил он. – Но если ты явишься сюда снова, получишь еще.

Повернувшись, он шагнул в дом и захлопнул дверь. Перед тем как она закрылась, Брайан, державшийся обеими руками за солнечное сплетение, успел увидеть искаженное страхом лицо Джессики.

Глава 15

Выезжая со стоянки кафе «Старбакс» после встречи с сыном и его подругой, Барри Дакуорт подумал: «Все могло пройти получше».

Да, он попал в нелегкое положение. Но что ему оставалось делать? Проигнорировать возможность того, что сын мог оказать ему помощь в проведении расследования? Поговорить с Тревором в любом случае было необходимо, даже если шансы на то, что сын видел нечто такое, что могло бы разъяснить личность того, кто похитил Брайана Гаффни и против его воли набил ему на спине татуировку, были нулевыми.

Впрочем, нельзя было исключать, что Барри Дакуорт что-то сделал не так. Возможно, ему следовало побеседовать с сыном отдельно, а не тогда, когда он находился в обществе Кэрол Бикман. Но ведь и она тоже была потенциальным свидетелем. Так что требовалось поговорить с обоими.

И все же…

Дакуорт пожалел, что с самого начала не понял: сказав Тревору и Кэрол, что он видел их на записи камеры слежения, он тем самым признал, что целенаправленно наблюдал за ними в интимные моменты их общения.

Ладно, к черту все, подумал Дакуорт. В конце концов, если бы он вошел тогда в бар «У Рыцаря», то увидел бы то же самое. Мужчина, сидящий в баре и целующийся взасос со своей подружкой, вряд ли мог ожидать, что их никто не заметит.

Может, эта история научит Тревора и Кэрол вести себя скромнее, по крайней мере на людях, и заниматься подобными вещами в более подходящих для этого местах. Скажем, дома.

Правда, Тревор теперь снова жил под одной крышей с родителями.

Дакуорт-старший тяжело вздохнул.

Возможно, он легче воспринял бы все случившееся, если бы сын или его подружка сообщили ему что-то полезное. Тогда возникшее у него неловкое чувство можно было бы хоть чем-то оправдать. Однако выяснилось, что ни Тревор, ни Кэрол ничего подозрительного не видели. Они даже не узнали Гаффни-младшего на фото.

– Дерьмо, – выругался Дакуорт себе под нос.

Впрочем, чем больше он думал обо всем этом, тем яснее ему становилось, что по сути ничего особенного не произошло. Ну хорошо, он застал молодых людей, скажем так, за флиртом. Что ж, не самая приятная ситуация. Но можно ли было сказать, что она оправдывала враждебность Тревора? Возможно, он имел право на некоторое раздражение, но почему он мгновенно ощетинился, словно еж?

Детектив опасался, что у этой истории будет продолжение. Теперь он уже жалел о том, что Тревор переехал обратно к ним с Морин. Если бы сын жил отдельно, Дакуорт мог бы избегать встречи с ним сколько угодно. Но Тревор сегодня в любом случае должен был прийти ночевать в родительский дом, и Дакуорта-старшего отнюдь не вдохновляла перспектива в ближайшее время снова столкнуться с ним нос к носу.

Возникал еще один неприятный вопрос. Что именно он, Дакуорт-старший, расскажет Морин?

Если забыть обо всех возможных негативных последствиях для хода расследования, на сугубо личном уровне Дакуорт теперь являлся носителем некой важной информации. Его жене, не далее чем час тому назад выражавшей беспокойство по поводу Тревора, данную информацию следовало знать – во всяком случае, она имела на это полное право.

Дакуорту теперь было определенно известно, что Тревор встречается с девушкой. Ему было известно ее имя. Следовало ли ему в этой ситуации ждать, пока сын, выбрав подходящий момент, сам расскажет обо всем матери? И если так, как отреагирует Морин, выяснив, что муж все это уже знал, но ей ничего не сказал?

Дакуорт еще раз чертыхнулся про себя.

Он понимал, что расскажет обо всем жене. Есть вещи, которые в таких случаях не следует утаивать. Но надо было умудриться сообщить Морин обо всем таким образом, чтобы сам Дакуорт не выглядел дураком.

Если, разумеется, это возможно.

– Вот черт.

Детектив снова и снова проигрывал в памяти встречу в кафе «Старбакс». Я смутил его, поставил в неловкое положение, говорил он себе, думая о Треворе. Так что у сына были все основания для того, чтобы рассердиться. Надо же: его отец первый раз видит девушку, с которой он, Тревор, встречается – и подвергает ее допросу.

– Я все испортил, – подвел итог Дакуорт-старший, произнеся эти слова вслух. – Просто провалил все к чертовой матери.

В самом деле, хорошенькое же он произвел первое впечатление на Кэрол! Нет ничего удивительного, что Тревор расстроился. Дакуорт-старший решил, что извинится перед сыном. Скажет ему, что сожалеет о том, что не проявил необходимого такта.

Как жаль, что даже двадцать шесть лет работы в полиции не научили его избегать подобных ошибок…

Господи, как же ему хотелось съесть пончик. Нет, неправда. Сейчас он с наслаждением проглотил бы полдюжины пончиков.

В конечном итоге Дакуорт пришел к выводу, что проблему с Тревором следует на некоторое время отложить и подумать кое о чем другом. Точнее, кое о ком.

О Крэйге Пирсе.

Почему мысль о нем не пришла Дакуорту в голову сразу?

Впрочем, пожалуй, он все же проявлял излишнюю строгость к себе. В конце концов, Брайана Гаффни доставили в полицейский участок всего несколько часов назад, а некоторые подробности выяснились и того позже.

И Гаффни, и Пирса перед тем, как проделать с ними некие ужасные вещи, усыпили или лишили сознания каким-то другим способом.

Судя по всему, в обоих случаях речь шла о мести. Крэйга Пирса наказали за то, что он сделал. Что же касается Брайана Гаффни, то и он, вероятно, поплатился за то, что произошло с неким «Шэном», кем бы он ни был.

При этом, если сравнивать с Пирсом, Гаффни-младшему еще повезло.

Случай с Крэйгом Пирсом произошел позно вечером третьего февраля. Дакуорт хорошо помнил все подробности его заявления.

Пирс проснулся от шума льющейся воды. Судя по шуму, это были целые потоки.

Окончательно придя в себя, он почувствовал страшный холод. Во всяком случае, от пояса и ниже. Это было неудивительно – ведь стояла зима. (Если Крэйгу Пирсу и следовало в данной ситуации чему-то радоваться, то это тому, что февраль выдался необычно теплым для северной части штата Нью-Йорк.)

Особенно холодно было его ягодицам и задней поверхности ног. Вскоре Пирс догадался, что он, похоже, лежит навзничь прямо в неглубоком снегу. Причем все указывало на то, что кто-то раздел его догола ниже талии.

С трудом приподнявшись и приняв сидячее положение, Крэйг Пирс попытался оценить ситуацию, но сделать это оказалось непросто. Во-первых, он ничего не видел, поскольку на голове у него было некое подобие шерстяного капюшона – вроде вязаной лыжной шапки, закрывавшей лицо, но только без прорезей для глаз, носа и рта.

Еще хуже было то, что он не мог двигаться. Его конечности были широко раскинуты в стороны, словно щупальца морской звезды, и каким-то образом приторочены к земле. Пирс отчетливо ощущал петли на запястьях и лодыжках. Кроме того, пальцами обеих рук он нащупал что-то похожее на вбитые в землю колья, к которым его, очевидно, привязали.

Нет, это были не колья – похоже, это были столбы.

Итак, Крэйг Пирс очнулся на улице, без штанов, привязанным к чему-то твердому и неподвижному.

– Эй! – позвал он надтреснутым голосом, чувствуя приближение приступа паники. – Есть здесь кто-нибудь?

Сквозь капюшон не просачивался ни единый лучик света. Вне всякого сомнения, стояла глухая ночь.

– Э-эй! – снова выкрикнул Пирс. – Что происходит?

Дыхание его быстро учащалось, несмотря на то что он изо всех сил старался держать себя в руках. Надо было сконцентрироваться на том, что делалось вокруг.

Внезапно ему показалось, что рядом кто-то есть.

У Пирса возникло впечатление, что даже сквозь шум воды он слышит чье-то дыхание. Кто-то, кто находился совсем близко – возможно, не один человек, а несколько, – переминался с ноги на ногу. Совсем, совсем близко.

Затем до Пирса донесся шепот.

– Я знаю, здесь кто-то есть, – сказал он. – Какого черта происходит? В чем дело?

Последнее, что мог вспомнить Крэйг Пирс, было то, что он находился на работе, в пиццерии, которая носила незамысловатое название «У Марии». Его смена подошла к концу. Крэйг покинул заведение через заднюю дверь и подошел к своему «Камаро». Рядом с ним был припаркован какой-то фургон, причем так близко, что Крэйгу показалось, будто он не сможет открыть водительскую дверь.

Тут его кто-то окликнул:

– Крэйг Пирс?

Сразу после этого на лицо Пирса легло что-то мягкое. Кусок ткани, издающий очень сильный, резкий запах.

Больше Пирс вспомнить ничего не мог – до того самого момента, когда он, придя в себя, услышал шум воды.

– Я вас слышу! – крикнул он. – Я слышу, как вы разговариваете! Что творится, черт побери?

Тут Пирс ощутил рядом какое-то движение. Ему показалось, что над ним кто-то стоит. Затем раздался чей-то голос – возможно, говорил тот самый человек, который окликнул его на стоянке рядом с пиццерией:

– А то ты не знаешь.

Именно в этот момент Крэйг Пирс начал понимать, в чем дело.

– Послушайте, мне очень жаль, – произнес он. – В самом деле, я очень сожалею. Поверьте, я уже усвоил урок.

Тут до Пирса донеслось чье-то тяжелое дыхание, непохожее на человеческое. Оно было слишком частым и время от времени перемежалось с каким-то сипением, из чего Крэйг заключил, что поблизости находится какое-то животное, скорее всего собака.

То, что случилось сразу после этого, заставило Пирса подскочить на месте – насколько это возможно для человека, привязанного к вбитым в землю столбам. На него полилось что-то холодное и липкое – главным образом на те части тела, которые располагались ниже пояса и были совершенно беззащитными.

– Эй! – завопил Пирс. – Что вы делаете? Что это за дрянь?

Еще несколько секунд – и жидкость окатила его лицо, легко просочившись сквозь капюшон. Против воли Крэйга она попала ему на губы и язык, так что он, сам того не желая, ощутил ее вкус.

Это была какая-то смесь – очень странная комбинация ингредиентов, включавшая в себя, как показалось Пирсу, такие несовместимые вроде бы вещи, как мясо и мед. Она была солоновато-сладкая.

Затем глаза Пирса даже под капюшоном уловили вспышку – его сфотографировали.

После этого ему показалось, что человек – или люди – удаляются. Он успел услышать, как кто-то сказал:

– Возьми его, мальчик. Обед подан.

Раздался топот бегущих ног, или, точнее, лап. Какое-то существо, жадно и тяжело дышащее, быстро приближалось. В этот самый момент Пирс потерял сознание.

Его нашли, когда взошло солнце. Распростертый на земле, он был привязан за руки и за ноги к кольям в городском парке Промис-Фоллз и находился на грани гибели.

Дакуорт считал, что, учитывая произошедшее, Крэйгу Пирсу повезло, что он остался в живых. Детектив несколько раз допросил пострадавшего, когда это стало возможным.

Теперь, по прошествии трех месяцев после этого, Барри решил, что пришло время снова побеседовать с Пирсом. Правда, он понимал: разговор не доставит ему большого удовольствия.

Глава 16

Я снова приложил телефон к уху и сказал, обращаясь к Бобу:

– Слишком поздно. Мы уже здесь.

Я припарковал свою «Хонду» на стоянке позади красного «Порше». Джереми распахнул пассажирскую дверь и бросился бежать по аллее к дому. Я заметил, что он старательно отвернулся от спортивного автомобиля и даже постарался сделать небольшой крюк, дабы не слишком к нему приближаться, словно «Порше» был радиоактивным.

Выбравшись из машины, я тоже направился к дому – но, разумеется, не бегом, а неспешным шагом. Полицейских машин нигде не было видно, и я понял, что Мэдэлайн Плимптон решила не заявлять в органы правопорядка о разбитом камнем окне. Когда Джереми оказался рядом с входной дверью дома, та распахнулась, и на пороге возникла Глория. Она, недолго думая, заключила сына в объятия.

– Вот и ты. С тобой все в порядке, – промурлыкала она. – Я так рада!

Вырвавшись из ее рук, Джереми кинулся в дом, бросив на ходу:

– Не обнимай меня – во всяком случае не тогда, когда где-то рядом находится этот ублюдок!

Появился Боб с сотовым телефоном в руке. При виде меня он нахмурился.

– Я же просил вас немного задержаться. Вы приехали слишком скоро!

Я остановился и стал ждать, когда он подойдет ближе.

– Нам это не помогает, а наоборот, создает помехи, – заметил Боб, остановившись в шести футах от меня и размахивая телефоном.

– Как я уже сказал, вы позвонили слишком поздно. Мы уже подъехали сюда.

– И где же этот мальчишка был, черт его подери?

– На свидании с одной девушкой из Олбани.

– Сукин сын. И кто же она?

– Некая Чарлин Уилсон.

– Господи. – Боб покачал головой. – Ну надо же.

Я кивнул в сторону спортивной машины.

– А это что – автомобиль, за рулем которого сидел Джереми, когда сбил ту девушку?

– Я не знал, что он приедет именно на ней. Клянусь, не знал! О чем он только думал?

– Гален Бродхерст?

Боб кивнул:

– Да. Ему нужно было со мной повидаться.

– Он решил приехать именно на этой машине? Зачем он так поступил? Что хотел этим сказать?

Боб в отчаянии всплеснул руками:

– Знаю, знаю, это была глупость. Тем более что сегодня первый раз, когда он сел за руль этого автомобиля с тех пор, как…

– Боб!

Из дома вышел и направился к нам мужчина лет пятидесяти, с седой шевелюрой, весом фунтов в двести, одетый в кожаный пиджак, джинсы и высокие черные ботинки со шнуровкой.

– Это он, – произнес Боб. – Господи, надеюсь, он не столкнулся в доме с Джереми. Этого нельзя допускать.

– Почему вы не сказали мне, что этот мальчишка будет здесь, в доме? – раздраженно поинтересовался Бродхерст.

– Я собирался, но не успел, – объяснил Боб.

Дойдя до нас, Бродхерст, глядя на меня, спросил:

– А это еще кто такой?

Ну и манеры, подумал я. Что ж, отлично.

– Это Кэл Уивер, – сообщил Боб. – Мы пригласили его, чтобы он оценил риски, которым подвергается Джереми.

Гален Бродхерст окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.

– По мне, вы не очень-то похожи на телохранителя.

– Неплохой ход – припарковать ваш «Порше» так, чтобы Джереми не мог его не заметить, – заметил я.

– Черт побери, я уже объяснил, что не знал, что мальчишка здесь! Сначала копы продержали машину у себя несколько месяцев, а когда я получил ее обратно, пришлось отдавать ее в ремонт. Весь передок был… вы вообще представляете, в каком состоянии находилась вся передняя часть? Когда на машине кого-то сбивают, ущерб получается весьма значительный.

– Вы имеете в виду – у машины, – уточнил я на всякий случай. – Да, пожалуй. Страшное дело.

Бродхерст указал пальцем на «Порше».

– Это легендарный автомобиль, в который за несколько лет я вложил целое состояние. Случившееся, конечно, ужасно, в этом нет никакого сомнения. Но теперь, когда дело урегулировано в суде, я, разумеется, починил автомобиль и намерен им пользоваться.

– Ну конечно, – поддакнул я. – Вы собираетесь жить, как прежде.

Гален Бродхерст долго молча смотрел на меня, а затем сказал:

– Похоже, вы считаете себя умником, не так ли?

Боб Батлер сделал руками жест, призывающий к примирению.

– Достаточно, господа! – воскликнул он. – Не затевайте перепалку. Мы все здесь находимся в сильном нервном напряжении, но надо же держать себя в руках. Между прочим, Гален, мистер Уивер уже доказал нам свою полезность. Джереми куда-то сбежал, а мистер Уивер нашел его и привез домой. И потом, поставьте себя на место Джереми. Подумайте только – он подходит к дому, и ему на глаза попадается эта чертова машина. Он не видел ее с той страшной ночи.

– Ладно, – проворчал Бродхерст. – Но еще раз говорю – я не знал, что парень здесь. Я только сегодня утром забрал машину из мастерской и хотел на ней покататься. У меня были для вас на подпись кое-какие бумаги, а в вашем офисе мне сообщили, что вы здесь, у Мэдэлайн Плимптон. Что же теперь, расстрелять меня за это?

Предложение показалось мне соблазнительным, но, к сожалению, на этот раз я не захватил с собой оружие.

– И потом, мистер Уивер не телохранитель, – сказал Боб. – Он частный детектив и занимается приватными расследованиями.

– Вот как? – поднял брови Бродхерст. – И что же вы расследуете здесь? Собираетесь выяснить, кто конкретно угрожает Джереми?

– Нет. С этой задачей не справилась бы вся полиция страны.

– Мистер Уивер присмотрит за Джереми, пока обстановка не разрядится, – пояснил Боб. – Примерно час тому назад кто-то швырнул в окно камень.

Вместо того чтобы посмотреть на дом, Бродхерст бросил взгляд на свой «Порше», а затем направо и налево вдоль улицы – вероятно, опасаясь, как бы поблизости не оказалось вандалов, способных изуродовать его недавно отремонтированного драгоценного железного коня.

– Это ужасно, – сказал он. – Просто ужасно. Я вам всем очень сочувствую. – Тон Бродхерста несколько смягчился. – Боже, кто бы мог подумать, что все это начнется из-за какого-то несчастного случая.

– Ничего себе – «какого-то», – хмыкнул я.

– Верно, верно, – покивал Бродхерст. – В результате этого ДТП пострадало сразу много людей – и больше всех, конечно, родственники той несчастной девушки.

– Я бы на вашем месте, зная о случившемся, никогда бы не сел за руль этой машины, – негромко заметил я.

– Что ж, я вас услышал, – отозвался Бродхерст. – Откровенно говоря, сейчас, когда она только вышла из ремонта и выглядит как новенькая, я подумываю ее продать. У автомобиля трагическая история, и подозреваю, что, сев за его руль, я всегда буду вспоминать о случившемся. – Бродхерст посмотрел на меня и впервые за все время беседы улыбнулся. – Не хотите купить?

Я отрицательно покачал головой и указал на мою «Хонду»:

– При моей работе мне лучше ездить на машине, которая не бросается в глаза.

Бродхерст рассмеялся:

– Понимаю. Помните, как главный герой сериала «Магнум» раскатывал повсюду на красном «Феррари»? Отличная машина для детектива, что и говорить. Неприметная такая.

– Кстати, сколько может стоить такой автомобиль, как ваш? – поинтересовался я.

– Вы смотрите на «Порше 911 “Тарга”» 1978 года выпуска, в отличном состоянии. Полагаю, за нее можно выручить пятьдесят-шестьдесят тысяч, может, немного меньше. Все зависит от ситуации на рынке. Машина стоит ровно столько, сколько за нее готовы заплатить, независимо от того, что говорится в справочниках. Я прав, Боб?

– Уверен, что да, Гален.

– А я бы сказал, что она может стоить даже дороже шестидесяти тысяч, – возразил я.

– Сейчас на рынке полно новых «Порше» стоимостью до четверти миллиона. – Бродхерст улыбнулся. – У меня тоже есть парочка таких. Но я почему-то больше всего люблю эту.

– В прошлом это была машина жены Галена, – уточнил Боб.

– Верно, – подтвердил Бродхерст. – На ней ездила Аманда. Она умерла шесть лет назад. Неизлечимая форма рака. Этот автомобиль был ее радостью и гордостью, так что мне нелегко с ним расстаться. Признаюсь, я довольно сентиментален. Но иногда наступают моменты, когда приходится признать, что все перестало быть таким, как прежде, – и жить дальше. Вы согласны со мной, Боб?

– Да, вы правы, Гален.

Боб явно выступал в роли человека из зала, поддерживающего основного оратора.

Бродхерст посмотрел на меня.

– В любом случае, если вы передумаете и захотите купить этот автомобиль, или если узнаете, что кто-то заинтересован в его приобретении, позвоните мне. Вот моя визитная карточка.

Бродхерст протянул мне картонный прямоугольник. Я взял его и сунул в нагрудный карман.

– Что ж, – подытожил Гален Бродхерст, – хотя на горизонте сгущались тучи, теперь они рассеялись. Документы, которыми должны были быть подписаны, подписаны, дело мы сделали, так что я могу отправляться восвояси.

– Вы с Бобом активно сотрудничаете? – полюбопытствовал я.

– Мы заключили несколько неплохих сделок, – с улыбкой ответил Бродхерст и положил руку Бобу на плечо. – Я стараюсь сделать все возможное, чтобы Боб стал по-настоящему богатым человеком. Разве это не правда, Боб?

Боб Батлер растянул губы в явно фальшивой улыбке и сказал:

– В прошлом году Гален приобрел несколько кварталов недвижимости в центре Олбани. Возможно, там разместятся несколько новых офисов властей штата.

– Что ж, отлично, – произнес я. – Уверен, что в подобных вещах я не смог бы дать вам толковый совет.

– Скорее всего, – кивнул Бродхерст и протянул руку для прощального рукопожатия Бобу – но не мне. Затем уселся за руль «Порше», запустил двигатель, включил первую передачу и отъехал от обочины. Глядя вслед машине, мы с Бобом видели, как она набрала скорость, доехала до конца улицы, свернула и исчезла.

– Вот ведь ублюдок, – пробормотал Боб.

– Спасибо, что предупредили, – сказал я.

Глава 17

Дакуорту не требовалось искать адрес Крэйга Пирса в телефонном справочнике – детективу он был хорошо известен. Пирс жил не в многоквартирном доме. После случившегося он съехал из арендованной квартиры и перебрался обратно в родительский дом, как и Тревор. К счастью, этим сходство биографий двух молодых людей и ограничивалось.

Дакуорт решил не звонить и не предупреждать Пирса о своем визите. Он был уверен, что в этом случае Крэйг отказался бы от встречи и найти подходящее время для нее было бы крайне трудно.

Родители Пирса жили в западной части Промис-Фоллз, на тихой, обсаженной деревьями улице. Их двухэтажный дом нельзя было назвать обветшалым, но он все же явно требовал ремонта. Трава на лужайке казалась слишком длинной, кусты тоже чересчур разрослись – их не мешало бы подстричь, а дверные косяки и оконные рамы – подкрасить.

Дакуорт припарковался у обочины, подошел к двери дома и позвонил в звонок. Матери Пирса – Дакуорт помнил, что ее звали Рут, – потребовалась минута, чтобы дойти до двери и открыть ее. Прежде чем сделать это, она посмотрела в окно, и лишь затем откинула дверную щеколду.

– Миссис Пирс, я детектив Дакуорт.

– Ах да, здравствуйте, – поздоровалась Рут Пирс и приоткрыла дверь чуть пошире, однако не слишком. Казалось, она хочет впустить Дакуорта, но оставить за порогом некие темные силы, пытающиеся проникнуть в дом. – Извините меня. Вы не представляете, сколько злых людей сюда приходит. Боже, как все это тяжело… Сейчас их не так много, как раньше, но они все еще появляются довольно часто.

– Мне очень жаль, – сказал Дакуорт.

– Люди бывают такими жестокими. Они приходят сюда, чтобы посмеяться над сыном, над его несчастьем… Эти типы ничем не лучше тех, кто проделал с ним весь этот кошмар.

– Люди в самом деле нередко ведут себя ужасно, это правда.

Шагнув через порог, Дакуорт с интересом принюхался.

– Это пшеничные лепешки, – пояснила Рут Пирс. – Я только что достала их из духовки. Крэйг их очень любит, вот я и стараюсь порадовать его, чем могу. Хотите попробовать? С джемом.

Дакуорт почувствовал, что его сила воли вот-вот иссякнет. Дело было даже хуже, чем в тот раз, когда он собирался допросить свидетельницу, только что испекшую банановый пирог. Есть на свете вещи, отказаться от которых просто невозможно.

– Что ж, звучит соблазнительно, – признал детектив.

– К тому же мы сможем поболтать до того, как вы подниметесь наверх, чтобы побеседовать с Крэйгом. Вы ведь за этим приехали, верно? Чтобы поговорить с сыном?

– Да, верно.

– Скорее всего, он знает, что вы здесь. Он целыми днями смотрит в окно.

Женщина указала глазами на север. Если Крэйг из своего окна мог наблюдать за улицей, значит, его комната находилась прямо над головой у Барри. Дакуорта несколько удивило то, что оттуда не доносилось ни звука.

Словно прочитав его мысли, Рут Пирс добавила:

– У сына в комнате есть телевизор, но он его почти никогда не включает. Большую часть времени он сидит за компьютером. Пойдемте на кухню.

Дакуорт последовал за хозяйкой, чувствуя, как с каждым его шагом запах лепешек усиливается. Пока он усаживался за кухонный стол, Рут переложила лепешки с противня на большую тарелку.

– Их лучше есть, пока они еще теплые, – заметила она.

– Абсолютно с вами согласен.

– Похоже, вы слегка похудели.

– Немного.

– Наверное, ваша жена следит за тем, что вы едите.

Дакуорт хмыкнул:

– Если я и потерял несколько фунтов, то только благодаря ей.

Рут покачала головой:

– Нельзя лишать себя маленьких удовольствий… – Вдруг ее подбородок задрожал, а затем все тело содрогнулось от рыданий. – Мой бедный, бедный мальчик… На свете столько радостей, которые никогда не будут ему доступны.

Дакуорт уже собирался встать и попытаться успокоить хозяйку, но, прежде чем успел это сделать, она выпрямилась и произнесла:

– Что ж, надо жить дальше. Это все, что мы можем сделать.

Рут поставила на стол тарелку с полудюжиной лепешек.

– Кофе? – предложила она.

– Э-э…

– Вам надо выпить кофе. Без него нельзя есть лепешки. Вода уже закипает. – Внезапно Рут резким движением поднесла ладонь к губам, словно осознав, что совершила страшную ошибку. – Ой, хотя вообще-то ячменные лепешки лучше идут с чаем. Может, вам заварить чаю?

– Нет, лучше все-таки кофе. Это именно то, что нужно.

– Ну и хорошо. Я даже не знаю точно, есть ли в доме чай. Если в буфете и найдется несколько пакетиков, то они, наверно, лежат там добрых десять лет. А вы что, не любите чай?

– Да нет, дело не в этом. Затрудняюсь сказать. – Дакуорт откашлялся, раздумывая над тем, как перевести разговор с напитков на куда больше интересующие его темы. – Как поживает мистер Пирс? – спросил он, имея в виду не сына, а мужа Рут.

Лицо хозяйки вытянулось.

– Вы, похоже, ничего не знаете, – произнесла она упавшим голосом.

Дакуорт насторожился:

– Что случилось, миссис Пирс?

– Думаю, он просто не выдержал. Для него это было слишком. Сначала эти ужасные обвинения против Крэйга. Для Брэндона это был тяжелый удар. Для меня тоже, но он перенес это хуже, чем я. А потом еще кошмар, который начался, когда обвинения были сняты.

На этот раз Дакуорт был в курсе того, о чем говорила Рут.

Крэйга Пирса обвинили в том, что он совершил сексуальные действия в отношении одиннадцатилетней девочки, с которой познакомился в парке Промис-Фоллз. Это уже само по себе было более чем серьезно, но ситуацию усугубляло то, что девочка оказалась слабоумной. Однако как раз это обстоятельство позволило адвокату Крэйга добиться его оправдания на том основании, что пострадавшая была просто не в состоянии адекватно запомнить внешность мужчины, который затащил ее в кусты. Прокурор не смог доказать причастность Крэйга к преступлению, опираясь на ДНК-тест, и был вынужден снять обвинение.

Неясности и пробелы в доказательной базе в этом деле действительно могли быть истолкованы в пользу Пирса. Возможно, преступником действительно являлся кто-то другой. Вероятно, противоречивые показания девушки при процедуре опознания злодея в самом деле говорили о том, что Пирс был ни в чем не виноват. Но все его поведение после инцидента говорило об обратном. До совершения преступления, в котором его обвинили, он всегда носил волосы до плеч, но сразу же после обрезал их и на процедуре опознания предстал перед пострадавшей, стриженный «ежиком».

Однако самое главное состояло в том, что журналисты слышали, как после оглашения приговора суда Пирс негромко сказал, обращаясь к своему приятелю: «Пусть это будет мне уроком. Надо всегда выбирать для этого ненормальных».

Этих слов было недостаточно для того, чтобы повторно выдвинуть обвинения против Пирса, но более чем достаточно, дабы убедить всех и каждого в его виновности, причем не только в Промис-Фоллз, но и во всей округе. На несколько дней Крэйг Пирс стал самым ненавидимым и презираемым человеком в социальных сетях. Угрозы в его адрес поступали пачками – по электронной почте и по телефону. Крэйг решил, что ему следует спрятаться где-нибудь до тех пор, пока волна возмущения не спадет, а это заняло почти месяц.

Однако оказалось, что о Крэйге забыли не все.

– Моего мужа все это просто раздавило, – рассказывала между тем Рут. – Ему было так… стыдно. Брендон очень хотел верить в невиновность Крэйга, однако он знал… мы оба знали, что наш сын сделал то, в чем его обвиняли. Но он болен, понимаете? Вы знаете об этом? У него что-то не так с головой. Мы собирались его лечить.

– Так что насчет вашего мужа? – уточнил Дакуорт, не давая беседе уйти в сторону от обсуждаемой темы.

– Видите ли, когда Крэйг… когда на него напали, и после… В общем, когда Крэйга выписали из больницы, Брэндон даже не мог войти в его комнату. Из-за того, что сделали с сыном, мой муж не в состоянии был смотреть на него. Да, я думаю, тут дело было не в том, что муж не мог смириться с поступком Крэйга. Брэндон не мог видеть сына таким, каким он стал. И я… Я как-то раз заставила его подняться наверх.

– Что вы имеете в виду?

– Вы не хотите попробовать лепешку?

– Да, конечно. – Дакуорт протянул руку, взял ячменную лепешку, намазал ее маслом, а затем водрузил сверху немного клубничного джема.

– Мне всегда нравилось смотреть, как мужчины едят, – грустно улыбнулась Рут.

Дакуорт откусил от лепешки кусок и задвигал челюстями.

– Ух ты! – пробормотал он несколько секунд спустя. – Это просто фантастика. И лепешка еще горячая, так что масло прямо само тает во рту.

Улыбка Рут погасла.

– Но знаете, мне тяжело видеть, как обедает Крэйг. Я имею в виду, он очень сильно пострадал.

Оба немного помолчали. Дакуорт ждал окончания рассказа Рут.

– В общем, я сказала мужу – это ведь твой сын, – снова заговорила хозяйка. – Ты не можешь вечно избегать его. Ты ему нужен. В тот день, когда я это сказала, я приготовила Крэйгу на ланч томатный суп с крекерами. Томатный суп он полюбил, когда ему было всего три года. А крекеры он окунал в суп, чтобы они стали помягче, – так ему легче было их есть. Я сказала Брэндону: возьми и отнеси сыну еду.

Рут еще немного помолчала, а затем продолжила:

– В общем, Брэндон в конце концов согласился. Он взял поднос и медленно поднялся по лестнице. Я стояла внизу и ждала. Мне было слышно, как муж вошел в комнату сына. После я спрашивала Крэйга, что отец сказал ему тогда, но, судя по всему, он не сказал ничего. Через некоторое время Брэндон снова появился на лестнице и стал спускаться. А когда дошел до нижней площадки… вдруг потерял сознание и рухнул на пол.

Дакуорт перестал жевать.

– И что же это было? – спросил он.

– Врачи сказали – обширный инфаркт. По их словам, Брэндон умер еще раньше, чем упал. – Женщина посмотрела на детектива полными слез глазами. – Это я убила его. Я убила моего Брэндона…

– Это не так.

– Я не должна была заставлять его подниматься наверх. Наверное, ему лучше было не видеть, как изуродовали его сына. По крайней мере, не следовало его торопить, следовало дать ему возможность морально подготовиться. Со временем Брэндон сам вошел бы к Крэйгу. Знаете, я уверена, что это был не инфаркт. Сердце у мужа просто разорвалось – вот что произошло. Оно просто не выдержало.

Потянувшись через стол, Дакуорт взял руку Рут в свою.

– Как давно это случилось?

– Пять недель назад.

– Я очень сочувствую вашей потере, – произнес детектив.

– Боже мой, я совсем забыла про ваш кофе!

Вскочив со стула, Рут наполнила чашку ароматным напитком и поставила ее перед Дакуортом.

– Вам кто-нибудь помогает? – спросил он. – Другие дети, родственники?

Рут отрицательно покачала головой:

– Не знаю, как нам быть дальше. Мне пришлось бросить работу, чтобы ухаживать за Крэйгом. После смерти Брэндона нам выплатили страховку, но ее надолго не хватит. И потом, Крэйг нуждается в пластической хирургии. Не представляю, как я с этим справлюсь. Пока ему прописали сеансы физиотерапии – она ему тоже нужна после того, что с ним случилось, как и психологическая помощь.

Рут взглянула на настенные часы.

– Кстати, эта женщина, физиотерапевт, скоро придет. Но пластические операции стоят целое состояние. Правда, сейчас некоторые собирают деньги на подобные вещи через Интернет – кажется, это называется краудфандингом. Вы просите пожертвовать немного денег для каких-то конкретных целей. Если откликнется достаточно людей, можно набрать сумму, которая позволит сделать все, что угодно. Но никто не будет жертвовать деньги, чтобы помочь Крэйгу. – Рут достала из отворота рукава носовой платок и промокнула им уголок глаза. – На него всем наплевать. Люди считают, что он получил по заслугам.

Дакуорт отхлебнул глоток кофе из чашки и откусил еще кусок лепешки.

– Вы пришли потому, что их поймали? Тех, кто изуродовал моего сына?

– Нет, – Дакуорт покачал головой.

Плечи Рут поникли.

– Я так и знала. Видите ли, детектив Дакуорт, вы мне симпатичны. Правда. Я думаю, вы очень хороший человек. Но у меня есть непреодолимое ощущение, что полиция не слишком-то старается расследовать это дело. Понимаете? Мне кажется, в полиции тоже считают, что произошедшее с Крэйгом по сути справедливо.

– Это не так, – возразил Дакуорт.

– Тогда чем вы занимались все это время? Ведь прошло три месяца. Я слышала, что вам удалось выяснить, кому принадлежит та чудовищная собака.

– Да, – подтвердил Дакуорт. – Но собака была украдена у владельца. Мы считаем, что ее хозяин никак не связан с нападением на вашего сына.

– И никаких свидетелей? Никто ничего не видел и не слышал?

– Все случилось в полночь, – ответил Дакуорт и поморщился. Парк рядом с водопадом, благодаря которому город получил свое название, успел заработать далеко не лучшую репутацию из-за большого количества совершавшихся там тяжких преступлений.

– Если вам по-прежнему ничего не известно, какой смысл в вашем разговоре с Крэйгом? Он очень нервный, и его легко расстроить.

– Совершено еще одно аналогичное преступление, – сообщил Дакуорт после некоторого колебания.

– О господи…

Детектив предостерегающим жестом поднял ладонь:

– Не такое серьезное, как то, жертвой которого стал Крэйг. И вполне возможно, что эти два преступления никак между собой не связаны. Но все же мне хотелось бы побеседовать с вашим сыном. Может, с того времени, когда мы с ним разговаривали в последний раз, он вспомнил что-то еще.

– Тогда ладно, – решительно кивнула Рут Пирс. – Если вы считаете, что это необходимо, поговорите с ним.

– Большое вам спасибо за лепешку. Вообще-то мне не стоило ее есть, но искушение оказалось непреодолимым. И за кофе тоже спасибо.

– Приятно, когда у тебя хотя бы иногда появляется собеседник.

– Вы выходите на улицу?

– О да. То есть я хочу сказать, что Крэйга нельзя оставлять дома одного, поэтому я иногда вывожу его, так сказать, в свет на машине. Он любит наши автомобильные прогулки. Если мы выезжаем днем, я надеваю ему что-нибудь на голову, чтобы люди его не видели. Иногда он даже выходит из дома один, но только поздно ночью, когда его никто не может увидеть и ему не надо прикрывать лицо. Но я очень беспокоюсь, когда он это делает. Если случится что-то непредвиденное и его все же кто-то узнает, что люди подумают? Когда он со мной, я всегда могу вмешаться. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Разумеется, – отозвался Дакуорт.

Горожане считали Пирса человеком, совершившим сексуальное преступление, но избежавшим наказания, поскольку суд признал его невиновным. Поэтому детектив был твердо убежден – выходить из дома по ночам в одиночку Крэйгу не следовало.

– Хорошая новость состоит в том, что к нему постепенно возвращается уверенность в себе, – продолжила Рут. – Он снова начинает хоть чем-то интересоваться, у него опять появились хобби. Он стал заказывать себе какие-то небольшие гаджеты в Интернете.

Дакуорт встал и, дождавшись, когда Рут также поднимется со своего стула, сказал:

– Я постараюсь не занять много времени.

Затем он начал разворачиваться, чтобы выйти из кухни. Хозяйка протянула руку и осторожно прикоснулась к его плечу.

– Есть кое-что, что вам следует узнать до того, как вы встретитесь с Крэйгом.

– И что же это?

– Во-первых, он стал немного… Я не хочу сказать – сумасшедшим, но… После того что с ним произошло, он иногда бывает… очень дерзким и грубым.

– Так. А еще что мне следует знать?

Рут тяжело вздохнула:

– Недавно мы сняли последнюю повязку.

Глава 18

Отец и сестра Брайана Гаффни были в отчаянии.

Все говорило о том, что Брайан просто сбежал из здания больницы. Сиделка, дежурившая на этаже, была практически уверена, что видела, как он прошел мимо нее в своей одежде. Однако Альберт все же хотел убедиться в том, что Брайана не перевели в другое отделение или не вызвали в лабораторию для проведения дальнейших анализов.

В конце концов были вызваны сотрудники службы безопасности, и в городской больнице Промис-Фоллз начался полномасштабный поиск пропавшего пациента.

Альберт надеялся не только на то, что Брайана найдут достаточно быстро, но и на то, что это произойдет раньше, чем вернется Констанс.

Однако все пошло не так, как он рассчитывал.

Когда Констанс, следом за которой шла Моника, возвратилась в отделение интенсивной терапии, она сразу же увидела посреди холла мужа и первым делом спросила:

– Ну, как он? Как Брайан?

– Я не… Я не знаю, где он сейчас, – с трудом выговорил Альберт.

– То есть как это? Что происходит? Его перевели?

Альберт покачал головой:

– Я так не думаю. Послушай, мне не хочется, чтобы ты поднимала шум по поводу того, что я сейчас скажу, но…

– Господи, что еще стряслось? – пролепетала Констанс.

– Сотрудники больницы не знают, где он.

Глаза Констанс широко раскрылись.

– Они что, потеряли Брайана?

– Нет, дело не в этом. Похоже, он ушел отсюда.

– О черт, – простонала Моника.

– Это ты позволил ему отсюда уйти? – осведомилась Констанс.

– Нет, я здесь ни при чем, – пояснил Альберт. – Когда я вернулся в палату, оказалось, что он исчез.

– Мы отлучились всего на минутку. Он, должно быть, прошел мимо тебя, – произнесла Констанс и с выражением безнадежности подняла глаза к потолку. – Это просто невероятно. Пока мы здесь, тебе нужно проверить зрение.

– Может быть, – вмешалась в разговор Моника, – он вышел куда-нибудь во внутренний двор подышать воздухом. Или просто решил прогуляться вокруг квартала.

– Я уже проверял, – сказал Альберт. – Я искал его везде. Думаю, он просто ушел.

– Ты безнадежен, – заявила Констанс.

– Он не мог уйти далеко, – сказал Альберт, стараясь не выглядеть растерянным. – Машины у него нет, денег тоже. Он, скорее всего, ушел пешком – если только не позвонил какому-нибудь своему приятелю, чтобы тот его забрал.

– Нам лучше разделиться, – предложила Моника. – Давайте сначала отправимся домой. Там каждый из нас сядет в машину. А потом мы попробуем отыскать Брайана.

– Хоть у кого-то еще остались мозги, – прокомментировала слова дочери Констанс.

Семья Гаффни погрузилась в автомобиль и поехала обратно домой. Констанс быстро осмотрела все помещения жилища в надежде, что Брайан может оказаться в доме, но нигде его не обнаружила.

Моника сказала, что обыщет на своем «Фольксвагене»-жуке все улицы, прилегающие к больнице. Констанс решила проверить квартиру Брайана и бар «У Рыцаря». Альберту оставалось одно – поехать на место работы сына, на автомойку, и поискать Брайана там.

Десять минут спустя он был уже на месте. Припарковав автомобиль, он ворвался в административное помещение. Сотрудники его знали, что было неудивительно: Альберт регулярно мыл на станции свой пикап. Когда он попадал на смену Брайана, тот бесплатно покрывал машину отца горячим воском.

Когда Альберт вошел в офис, могучего сложения мужчина, сидевший за кассой, взглянул на него и воскликнул:

– Эй, послушайте, куда делся Брайан? Я ему звоню уже целых два дня, и все без толку!

– Привет, Лен. Брайан в больнице. Точнее, он должен находиться в больнице, но…

– О, черт, что случилось?

Альберт покачал головой, давая понять, что у него нет времени на объяснения.

– Скажите, Лен, вы его не видели? Я имею в виду, в течение последнего часа?

– Неа. Я как раз уже собрался его уволить. Думал, эта работа ему не нужна. Я не знал, что с ним что-то произошло. Он что, заболел или может, сломал что-нибудь?

– Пожалуйста, если он появится здесь, позвоните мне, ладно?

– Ага, само собой.

Лен протянул Альберту использованный конверт, чтобы тот записал на обратной стороне свой номер телефона. Сделав это, Альберт повернулся и направился к выходу.

Какое-то время он размышлял, не позвонить ли жене и дочери, чтобы выяснить, удалось им найти Брайана или нет. Но потом решил, что, найдя брата, Моника непременно сама позвонит ему. Если же Брайана обнаружит Констанс, она наверняка даст знать об этом Монике, а уж та, в свою очередь, сообщит ему.

Альберт заметил сына в двух кварталах от автомойки. Брайан спиной к нему медленно шел вдоль тротуара. Альберту, однако, это ничуть не помешало узнать его – по легкой сутулости. Догнав сына, он снизил скорость, опустил стекло и, затормозив, окликнул его:

– Брайан!

Брайан остановился, медленно, словно во сне, повернул голову и чуть наклонился, чтобы разглядеть водителя.

– А, пап, привет, – сказал он.

Альберт выскочил из автомобиля и подбежал к сыну. Он хотел обнять его, но Брайан предостерегающим жестом отстранил его:

– Осторожно, у меня болят ребра.

– Что случилось? Куда ты ушел? Ты нас напугал до смерти.

– Мне очень жаль. Я не хотел.

– Почему ты ушел из больницы? О чем ты только думал? И почему ты весь в траве?

– Я упал, – ответил Брайан, после чего, подумав немного, поправился: – Меня избили.

– Господи, что еще с тобой случилось?

Брайан осторожно задрал вверх рубашку и показал темнеющий кровоподтек на боку.

– Меня пинали ногами.

– Что? Кто пинал тебя ногами?

– Она замужем.

– Кто замужем? Брайан, начни с самого начала.

– Она не говорила мне, что у нее есть муж. Я об этом понятия не имел.

– Господи, о чем ты? О ком?

– О Джессике.

– Кто такая эта Джессика?

– Можно я сяду? Я что-то здорово устал.

– Забирайся в машину.

Альберт открыл правую переднюю дверь и помог сыну устроиться на пассажирском сиденье. Затем, обойдя автомобиль с другой стороны, он сел за руль.

– Тебе очень больно?

– Ну, в общем, да.

– В таком случае я отвезу тебя обратно в больницу, – сказал Альерт и тронул пикап с места.

– Нет… не сейчас. Подожди немного. Можно я просто минутку посижу спокойно?

Альберт поворотом ключа заглушил двигатель.

– Да, конечно. Итак, что же все-таки произошло, Брайан? Расскажи мне.

Было видно, что молодой человек с трудом сдерживает слезы.

– Ну, я познакомился с девушкой по имени Джессика. Мы с ней несколько раз встречались. Она казалась мне хорошей.

– Так, дальше.

– В общем, я должен был ей позвонить. Но из-за того, что со мной случилось, я не смог этого сделать.

– Уверен, она все поймет.

– Видишь ли…

– Что?

– Я хотел объяснить ей, почему не позвонил. Эти типы… короче, у меня украли мобильник и бумажник – в общем, все. Поэтому я решил дойти до ее дома пешком. Я знал, где она живет. Но она не знала, что мне известен ее адрес.

У Альберта было несколько вопросов, которые ему хотелось бы прояснить, но он решил, что лучше дать Брайану закончить рассказ.

– Дверь открыла маленькая девочка. Сначала я подумал, что это младшая сестра Джессики. Но когда появилась сама Джессика, я сразу понял, что она напугана до смерти. Она сказала мне, чтобы я уходил. А потом появился этот парень.

– О боже, – пробормотал Альберт.

– Это был ее муж. – Брайан поднял глаза на отца. – Я не знал, честное слово! Я не начал бы встречаться с замужней женщиной.

– Я тебе верю.

– Ты воспитал меня так, что я ни за что не стал бы этого делать.

– Конечно, я понимаю.

– Я хотел все объяснить Джессике. Но Рон…

– Рон?

– Ее муж. Он не дал мне ничего сказать и столкнул меня с крыльца. А потом начал изо всех сил пинать меня.

– Невероятно, – прошептал Альберт, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Он еще сказал, я заслужил все то, что со мной стряслось. Кажется, он подозревал, что Джессика со мной встречается. Рон назвал ее шлюхой. Думаю… думаю, она встречалась и с другими парнями.

Альберт проигрывал в уме слова, произнесенные избившим Брайана мужчиной.

– Значит, он заявил, что ты заслужил то, что с тобой случилось?

– Ну да, что-то вроде этого. Или что я сам напросился – нечто в этом роде. Может, если он знал, что Джессика ему изменяет, он следил за ней – кто знает? Не исключено, что он видел нас, когда мы входили в «Бестбет».

– В отель? – уточнил Альберт. – Который стоит рядом с шоссе, ведущим в Олбани?

Брайан посмотрел на отца с опаской.

– Не сердись, пап. Я бы не хотел, чтобы обо всем этом узнала мама. Например, что я посещал отель с девушкой, на которой не был женат.

– Хорошо, – мягко произнес Альберт и накрыл рукой руку сына.

Брайан шмыгнул носом и закусил губу.

– Она мне нравилась. Я думал, может, из этого получится что-то серьезное. Я такой простофиля… Возможно, Джессика считала, что со мной можно повстречаться какое-то время, пошалить, так сказать. Но с чего я взял, будто кому-то может прийти в голову, что со мной можно построить серьезные отношения?

Альберт сжал руку сына:

– Не говори так. Никогда так не говори, слышишь?

Брайан снова не то шмыгнул носом, не то всхлипнул. Затем он открыл перчаточный ящик, достал оттуда носовой платок и промокнул щеки.

– Я такое ничтожество, – пробормотал он.

– Прекрати. Прекрати, Брайан. Расскажи лучше мне про Рона – что именно он говорил и что делал. Все, что можешь вспомнить.

Брайан повторил свой рассказ с самого начала.

– Если он знал, что ты встречаешься с его женой, у него была причина для того, чтобы тебя ненавидеть, – заметил Альберт.

Брайан сморгнул слезы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Возможно, это он на тебя напал, – предположил Альберт, немного поколебавшись. – И набил тебе на спине эту мерзкую татуировку.

– Ну, я не знаю, – произнес Брайан, немного подумав. – Но что тогда означают слова про Шэна?

– Понятия не имею, – пожал плечами Альберт после паузы.

– Наверное, мне стоит рассказать все это тому человеку из полиции, – предположил Брайан.

– Пожалуй, – согласился Альберт. – Неплохая идея. Надо это сделать – обязательно.

– Или, может, не стоит? – засомневался Брайан.

– Почему?

– Ты бы видел ее лицо.

– Чье лицо?

– Джессики. После того как Рон надавал мне пинков и направился обратно в дом, у нее был такой вид… Она явно испугалась до чертиков. Если к ним домой придут копы и начнут задавать ему вопросы, он может еще больше разозлиться и что-нибудь с ней сделать… То есть она, конечно, ужасно со мной поступила – лгала, подставила меня. Но я вовсе не хочу, чтобы муж убил ее или изувечил.

– Этот человек на тебя напал, – напомнил сыну Альберт. – Даже если не он сделал тебе на спине тату, он тебя избил.

– Я знаю, но… Я ведь все-таки спал с его женой. Наверное, если бы я был на его месте, я вполне мог бы сделать то же самое.

– Это не оправдание, – возразил Альберт. – Но, может…

– Может что?

– Ничего, – сказал Гаффни-старший и ненадолго задумался. А затем спросил: – Где, ты говоришь, живет этот самый Рон?

Глава 19

Дакуорт тихонько постучал в дверь комнаты Крэйга Пирса, уже приоткрытую примерно на дюйм.

– Крэйг, добрый день, это детектив Дакуорт.

Ответа не последовало.

Барри постучал вторично, но так же негромко, думая, что хозяин комнаты, возможно, задремал. Детектив не был уверен, что хотел бы разбудить его.

На этот раз из комнаты донеслось:

– Да, входите.

Дакуорт открыл дверь. Крэйг, одетый в темно-синий халат, сидел в кресле на низках ножках, обитом розовой тканью, спиной к Барри. Его мать была права – из кресла хорошо видна улица. В шаге от кресла располагалась аккуратно застеленная кровать. На стенах висели постеры фильмов «Звездные войны» и «Стар Трек». На туалетном столике стоял небольшой телевизор с плоским экраном – он был выключен. Рядом лежала картонная коробка с посылкой, из которой высовывались края упаковки из полиэтилена с пузырьками воздуха. Неподалеку на полке Дакуорт увидел несколько фигурок супергероев, и у него мелькнула мысль, что обитатель комнаты решил пополнить свою коллекцию.

Хотя Крэйг продолжал сидеть к нему спиной, Дакуорт увидел у него на коленях лэптоп.

– Привет, Крэйг, – произнес он.

Пирс начал разворачиваться – кресло с розовой обивкой оказалось вращающимся. Когда поворот на сто восемьдесят градусов завершился, Дакуорт сделал все возможное, чтобы шок от увиденного не отразился на его лице.

Что касается Крэйга Пирса, то существенная часть лица у него просто отсутствовала. Носа, например, не было вообще, а на щеках явно не хватало плоти. Меньше всего пострадал рот, но и он не избежал ущерба – верхняя и нижняя губа были грубо искромсаны.

Пирс смотрел на детектива только одним глазом – левым, который остался практически невредимым. Правый полностью скрывался под уродливыми складками кожи.

– Ничего-ничего, – сказал Крэйг. – Если вас затошнило и вам нужно выйти, я пойму. Ванная комната по другую сторону холла.

– Да нет, я в порядке, – Дакуорт указал на кровать. – Я могу присесть сюда?

– Да, конечно. Будьте как дома.

Смотри ему в лицо, твердил про себя детектив, не отводи глаза.

– Я только что разговаривал с вашей матерью, – сообщил Дакуорт. – Мне было неизвестно, что у вас умер отец. Примите мои соболезнования.

– Благодарю. При виде моей физиономии людям обычно хочется блевать. Ну а у моего отца не выдержало сердце.

Дакуорту показалось, что Крэйг попытался улыбнуться.

– Что ж, думаю, ему повезло, – снова заговорил Пирс. – А у вас есть с собой оружие?

– Да.

– В таком случае я бы попросил вас меня пристрелить. Правда, это, наверное, против инструкций, так?

– Пожалуй, да.

– Вы кого-нибудь арестовали?

– Нет.

– Я так и думал. Ну, по крайней мере, этого пса усыпили – и на том спасибо.

– Мне бы хотелось еще раз обговорить пару вопросов.

– Супер! – воскликнул Крэйг. – Именно об этом я и мечтал! Какую часть истории вы хотите услышать еще раз? Как псина разрывала мне лицо – или как она отгрызала мне…

Дакуорт поднял ладонь.

– Видите ли, два дня назад кто-то…

– Вам неприятно меня слушать, верно? Вот и все так. Но мне кажется, что мужчинам это особенно тяжело. Эта зверюга отхватила мне все. Даже пришить было нечего – ничего просто не нашли. Может, надо было сразу прикончить собаку, вскрыть ей брюхо и достать оттуда мои причиндалы? Как вам идея?

Дакуорт откашлялся и начал снова:

– Два дня назад один молодой человек посетил бар «У Рыцаря». Вам знакомо это заведение?

– Конечно. Неплохая поилка.

– Так вот, когда этот молодой человек вышел из бара, кто-то заманил его в переулок. После этого он ничего не помнит. Очнулся он только через двое суток.

– Ну и кто его изгрыз? – поинтересовался Крэйг. – Белый медведь? Росомаха?

– Никто. Но кто-то серьезно поработал над его телом.

Дакуорт достал телефон и продемонстрировал Крэйгу фото спины Брайана Гаффни.

– Хм, – протянул Пирс и несколько раз кивнул головой. – Вот, значит, как. Вдохновляющее послание.

– Это татуировка, – пояснил Дакуорт.

– Что ж, он легко отделался. Я бы дорого дал, чтобы кто-то просто набил мне на спине какое-то дерьмо. Надел рубашку – и ничего не видно. Подумаешь!

– Я вас понимаю. Но мне все же хотелось бы выяснить, кто это сделал. Хотя с вами поступили гораздо более жестоко, рисунок преступления в данном случае по сути тот же.

– А кто такой Шэн?

– Не знаю.

– Но этому разрисованному типу это известно наверняка.

– Он утверждает, что нет.

Изуродованные губы Крэйга снова искривились в страшном подобии улыбки.

– Ну да. И я тоже не трогал ту девчонку.

Дакуорт почувствовал, как сочувствие, которое он до сих пор ощущал к сидящему напротив человеку, уходит из души.

– Да, не исключено, что пострадавший лжет, – согласился детектив.

Крэйг указал на портативный компьютер, который продолжал держать на коленях.

– Ну, если это сделал один и тот же человек – или, что более вероятно, одни и те же люди, – то они наверняка бахвалились этим в Интернете. Было такое?

Дакуорт почувствовал, что эти слова собеседника застали его врасплох:

– Я не знаю.

– Не знаете? А чем же вы тогда занимались все это время? Вы детектив или как?

– До этого у меня еще руки не дошли.

Крэйг покачал головой и возмущенно поцокал языком, а затем принялся барабанить по клавиатуре.

– Если это сделали те же типы, которые напали на меня, то они почти наверняка оставили в Сети нечто подобное.

Крэйг развернул лэптоп экраном к Дакуорту, и детектив увидел главную страницу сайта некой организации под названием «Защитники справедливости». Оно было набрано крупным шрифтом, который используют в газетных заголовках. Под ним красовался заголовок: МАНЬЯК-ПЕДОФИЛ ПОЛУЧИЛ СВОЕ.

Далее шло фото. На нем был изображен лежащий на земле Крэйг Пирс – обнаженный ниже пояса. Большую часть его туловища ниже пояса заслоняло от объектива тело собаки, терзающей зубами его плоть.

– Это я видел, – сказал Дакуорт. – И про этот сайт мне известно.

– Тогда вам должно быть известно и то, что они поощряют подобные акции. Как и то, что в округе полно сумасшедших, которые спят и видят упоминание о себе на этом сайте.

– Никто не знает, кто за ним стоит, – заметил Дакуорт.

– Ага. Это вроде сети «Анонимус» – но только с одним отличием. Участники сети «Анонимус» разоблачают лицемерные действия правительств и вытаскивают на свет божий всякое дерьмо, которые власти хотели бы скрыть. Они даже иногда рушат другие сайты, прерывают на время операции международной торговли и делают другие подобные штуки. И когда они, к примеру, заявляют, что собираются обнародовать списки тех, кто связан с ИГИЛ, или взломать их аккаунты в Твиттере, многие думают: хоть мы и не знаем, кто именно этим занимается, мы против этого не возражаем. Бывают и другие случаи. Например, группа хакеров заявила, что собирается распространить по Сети всю приватную информацию о людях, посещающих сайты знакомств, чтобы завязать отношения. И ведь ублюдки это сделали! Бам! Что тут началось… Достаточно сказать, что рухнуло множество браков. Но все это связано с кражей и распространением персональных, сугубо секретных данных. «Защитники справедливости» – это другое. И это уже перебор.

Пирс снова продемонстрировал Дакуорту свою жутковатую улыбку.

– Конечно, если за тебя берутся ребята из «Анонимуса», твой сайт может быть вскрыт, а твои грязные делишки разоблачены. Но по крайней мере, проснувшись утром, ты не мочишься кровью. А вот «Защитники справедливости» предпочитают наносить своим жертвам именно физический ущерб. – Крэйг наклонился к Дакуорту, словно хотел поделиться с ним каким-то секретом. – Знаете, я был очень плохим человеком.

– Да, – согласился детектив.

– Так вот, эти парни специально науськивают разных парней, чтобы они творили всякие страшные вещи. – Пирс развернул компьютер обратно. – Вот, послушайте. Был такой случай в Сакраменто, Калифорния. Один белый молодой человек принял участие в акции протеста, которую устроили чернокожие, – из-за того, что полицейские в очередной раз пристрелили ни за что какого-то цветного парнишку. Во время акции он начал изображать из себя шимпанзе, намекая на белых обезьян, – чесать у себя под мышками и всякое такое. Кто-то записал видео с ним на телефон и выложил в Интернет, и на следующий день этот ролик посмотрела уйма народу по всему миру.

– Да, я помню эту историю. Она случилась в прошлом году.

– Верно. Так вот, этого бедолагу узнали в его родном городе. Его тут же уволили – а он, надо отметить, работал на городские власти. Но «Защитникам справедливости» этого показалось мало. Поэтому как-то ночью местные кретины захватили парня прямо у него дома и в буквальном смысле слова линчевали – то есть облили дегтем и обваляли в перьях.

Дакуорт кивнул и сказал:

– Помнится, никого за это так и не арестовали.

– Точно, никого. Хотя эти парни сфотографировали все это и отправили снимки на сайт «Защитников справедливости» – а те выложили их в Сеть, чтобы их могли видеть все, кому не лень. Вот, я вам сейчас покажу. – Крэйг пробежался пальцами по клавиатуре и снова развернул компьютер экраном к детективу. – Посмотрите.

Дакуорт взглянул на дисплей:

– Надо же.

– Да уж, те еще картинки. – Пирс вернул лэптоп в прежнее положение. – А теперь другая история…

– Мне вовсе ни к чему выслушивать рассказы обо всех подобных случаях! – запротестовал Дакуорт.

– …которая случилась в Майами, Флорида. Она произошла с одним засранцем – инвестором с Уолл-стрит. Этот тип купил одну фармацевтическую компанию, а потом поднял цену незаменимого лекарства, спасающего больным жизнь, с пятнадцати долларов за таблетку до семиста тридцати. Как-то раз он зависал в одном дорогом ночном клубе, танцуя с супермоделями. К нему, пробравшись сквозь толпу, подошел какой-то парень со шприцем в руке, представляете? И этим самым шприцем с ходу сделал ему инъекцию со словами: «Надеюсь, ты получишь удовольствие от СПИДа, задница». А потом нырнул обратно в толпу и исчез. Выяснить, кто это был, так и не удалось. Но сообщение о данном случае появилось на сайте «Защитников справедливости» буквально через двадцать минут.

– Это в самом деле был СПИД?

Крэйг пожал плечами:

– Кто знает? Но, я думаю, тот тип до сих пор сдает анализы. Представляете, какой он пережил стресс? А вот вам пример из Франции – такие вещи ведь случаются не только в Америке, знаете ли. Там одна женщина-политик сравнила миллионы беженцев с тараканами – и, надо признать, была в чем-то права. Так вот, представьте, садится она в свой любимый «БМВ», поворачивает ключ в замке зажигания – и тысячи насекомых наполняют салон, выползая из-под решеток отопителя и сидений. Как вам картинка?

Крэйг снова развернул портативный компьютер, и Дакуорт увидел на экране покрытую сплошной шевелящейся массой из тараканов женщину, выбирающуюся из машины.

– Кто-то специально находился рядом, чтобы в нужный момент сделать фотографию и минуты спустя выложить ее на сайт «Защитников справедливости». Другими словами, на свете полно людей, мечтающих отомстить своим обидчикам или наказать тех, кто этого заслуживает. Причем они надеются на то, что владельцы «Защитников справедливости» их похвалят. И позвольте мне сказать вам вот еще что. Промис-Фоллз в этом деле прославился особо. Помните того парня, которого вы убили? Того, что отравил полгорода? Известно ли вам, что существуют целые сайты, посвященные ему?

Дакуорт изо всех сил старался не вспоминать события, о которых говорил Пирс, – и каждый день его попытки терпели крах, даже если никто не напоминал ему о недавнем прошлом.

– Продолжайте, – сказал детектив.

– Видите ли, некоторые люди считают, что он был молодчина, не такой, как все. Что он дал урок не только Промис-Фоллз и что на этот случай обратил внимание весь мир. А другие говорят, что этот тип научил других больше заботиться о своих близких. Ну, разве это не дикость?

– У меня ощущение, что, как ни странно, у вас содержание сайтов вроде «Защитников справедливости» вызывает восхищение – несмотря на то, что с вами произошло.

Крэйг пожал плечами:

– Кажется, есть какая-то пословица про вола. Вы ее не помните?

Дакуорт немного подумал:

– Точка зрения зависит от того, чьего вола режут. Кажется, так.

– Точно, – удовлетворенно щелкнул пальцами Крэйг. – Другими словами, человеку могут нравиться какие-то неприятные вещи – до того момента, пока они не случаются с ним самим.

– Понимаю.

– Ясно, что у «Защитников справедливости» в нашем городе есть последователи – что неудивительно, учитывая произошедшие здесь события. Многие тоже хотят, чтобы про них говорили, будто они не такие, как все. Обработав меня, они принялись искать другую жертву. Возможно, ею как раз и стал парень, которому набили поздравительную открытку на спине.

– Возможно.

– Но тогда эти типы наверняка должны были похвастаться своим делом, верно? Как, вы говорите, зовут того парня?

– Я не называл его имени.

– Ну так назовите.

– Брайан Гаффни.

– Произнесите по буквам.

Дакуорт выполнил просьбу Крэйга.

Пирс в очередной раз пробежался пальцами по клавиатуре компьютера и нажал на кнопку «Ввод». Затем медленно покачал головой:

– Ничего нет, мистер детектив.

– Что ж, ладно.

– Думаю, типы, которые изуродовали Брайана Гаффни, никак не связаны с «Защитниками справедливости». А это подсказывает мне, хотя я и не такой блестящий сыщик, как вы, что поиски вы ведете в неверном направлении.

– Я учту ваше мнение, – сказал Дакуорт. – А теперь давайте вернемся к тому, ради чего я пришел сюда. Скажите, вы помните про ту ночь что-то такое, о чем нам не рассказали? Пусть даже речь идет о мельчайших деталях. Возможно, есть нечто, что поначалу показалось вам неважным, но теперь, по прошествии некоторого времени, представляется существенным. Нечто, за что можно было бы зацепиться в расследовании.

– Я могу сказать вам одну вещь о человеке, который набивал татуировку, – сообщил Крэйг.

Дакуорт, сидевший на стуле, наклонился вперед.

– И что же это?

– У него очень плохо с грамотностью.

– Откуда вы можете это знать?

Вместо ответа Крэйг забарабанил пальцами по клавишам. Затем он снова развернул компьютер и продемонстрировал Пирсу экран.

Крэйг Перс получил свое. Мерзкому педофилу отомсчили. Теперь можно быть уверенным, что этот подонок никогда больше не будет ни к кому пристовать!

– Ну, хорошо, – Дакуорт пробежал глазами послание. – Предположим, он неправильно написал вашу фамилию, в слове «отомстили» поставил «ч» вместо «т», а в слове «приставать» – «о» вместо «а». Вы это имеете в виду?

– Ну да. Но только букву «ч» он написал специально.

– То есть?

– Даже самый последний дебил знает, как пишется слово «отомстить». Что касается остального, то можно предположить, что автор действительно грамотностью не отличается.

– Я, однако, пока не очень понимаю, как это может помочь в расследовании, – заметил Дакуорт.

– Ну, разумеется, – хмыкнул Пирс. – О чем вы только думаете? Для начала, например, можно было бы попробовать установить IP-адрес того, кто выложил на сайт пост.

– Этим у нас занимаются в спецотделе. Думаю, там над этим сейчас работают.

– Думаете?

– Если хотите, я могу выяснить, как продвигаются дела, и дать вам знать.

Пирс швырнул ноутбук на кровать.

– Понимаете, – сказал он, – сейчас у меня складывается впечатление, что это я делаю работу полиции. Когда люди выходят в онлайн, они оставляют следы. Мне бы хотелось, чтобы вы искали эти следы, сравнивали их, пытались найти совпадения. А этим, похоже, приходится заниматься мне…

– Вам удалось выяснить нечто такое, что могло бы принести пользу расследо…

– Вы в самом деле хотите, чтобы я работал за вас? – Крэйг откинулся на спинку кресла. Если раньше он держал колени плотно сдвинутыми, поскольку держал на них ноутбук, то теперь они разошлись в стороны на добрый фут. Полы халата слегка распахнулись. – Ну, хорошо. Я могу сообщить вам одну деталь, которая касается инцидента со мной. – Пирс закрыл глаза, словно стараясь сосредоточиться. – Так вот, прежде чем впиться зубами в мое тело, пес какое-то время меня лизал.

Пирс открыл глаза и ухмыльнулся.

– Случившееся нанесло вам серьезную психологическую травму, не так ли? – уточнил Барри.

– Вы это всерьез спрашиваете, мистер Дакуорт?

– Я хочу сказать, что, на мой взгляд, вы пострадали гораздо сильнее, чем я думал.

– Вы имеете в виду мое жизнерадостное настроение?

– Я бы не стал называть это так.

Крэйг тряхнул головой:

– Мать сказала вам, что сегодня ко мне должна заехать мой врач-психотерапевт? Она хочет со мной поговорить – чтобы у меня была возможность поделиться с кем-нибудь своими чувствами.

– Благодарю за помощь, – произнес Дакуорт и, не отвечая на заданный вопрос, встал и направился к двери.

– Погодите, не уходите! – остановил его Пирс.

Детектив вернулся обратно и снова сел.

– Я никогда не любил отца, – сказал Крэйг. – Для него я всегда был недостаточно хорош – по той или иной причине. И тут вдруг происходит это – обвинения, суд, унижение, позор, который я навлек на свою семью. Но знаете, что было хуже всего?

Дакуорт, вопросительно глядя на собеседника, промолчал.

– То, что после того, как мне начисто отгрызли все мое хозяйство, я начал терять свою мужскую сущность. Именно поэтому отец был не состоянии подняться сюда, не мог на меня смотреть. Представляете? Он не мог себя заставить даже разок поглядеть на меня.

Дакуорт продолжал молчать – он не знал, что сказать в такой ситуации.

– Я не стал говорить матери, что произошло, когда отец в тот раз все же решился зайти в мою комнату и принес мне томатный суп. – Изуродованное лицо Крэйга снова перекосила ужасная ухмылка. – Она до сих пор думает, что папаша, поднявшись сюда и увидев меня, так расстроился, что его хватил инфаркт.

– А что же случилось на самом деле? – с трудом выдавил Дакуорт.

– Вот что, – со злорадной интонацией произнес Пирс-младший и, отдернув полу халата, продемонстрировал кошмарное сплетение толстых багрово-красных рубцов на том месте, где должны были быть гениталии. Увиденное вызвало у Дакуорта невольную ассоциацию с баклажаном, пропущенным через шинковальную машину.

– Я тогда спросил у папаши: как, по-твоему, мне больше идет, с яйцами или без?

Дакуорт снова встал и решительным шагом вышел из комнаты.

Глава 20

Я снова направился в дом. Боб последовал за мной. Глория оказалась на кухне – когда я вошел, она наливала себе еще один бокал вина под неодобрительным взглядом хозяйки.

– А где Джереми? – спросил я.

– Пошел наверх, – сообщила Глория. – Он был очень расстроен. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Я не понимаю, зачем Гален приехал сюда на той самой машине. Клянусь богом, меня окружают люди, чье поведение невозможно объяснить. Боб, как ты мог вообще его сюда пустить, учитывая, что он приперся сюда на этом проклятом автомобиле?

– Я же не знал, что он приедет именно на нем, – пожал плечами Боб.

– Это просто невероятно. – Глория повернулась ко мне. – Вы в самом деле бросили телефон Джереми в кипящее масло?

Я решительно кивнул – на мой взгляд, за мной не было никакой вины.

– Тем самым я рассчитывал лишить его возможности назначать свидания девушке.

– Какой девушке? – осведомилась Глория. – По фамилии Уилсон?

– Да. Ее зовут Чарлин.

– Вот ведь маленькая шлюшка, – процедила Глория.

– Ради всего святого, держи себя в руках, – подала голос Мэдэлайн.

– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовалась Глория. Мэдэлайн, ничего не ответив, лишь покачала головой и вышла с кухни. Глория облегченно вздохнула и поднесла к губам бокал с вином.

– Дорогая, тебе не кажется, что ты слишком много пьешь? – осведомился Боб.

– Если учесть, через что мне довелось пройти, слава богу, что я еще не лакаю спиртное прямо из горлышка. – Отставив бокал, Глория подняла вверх указательный палец. – Послушай, у меня появилась идея.

– Какая именно?

– То, что мы наняли мистера Уивера, – это очень хорошо. Но, может, нам нужен еще и пиар-консультант?

– Кто? – не понял Боб.

– Ну, специалист по связям с общественностью. То есть человек, который мог бы заняться распространением среди представителей общественности нашей версии этой истории. Пусть бы объяснил, что Джереми тоже жертва случившегося – как и все мы. Да, судья вынес приговор и, казалось бы, вопрос закрыт. Но на самом деле мы подвергаемся атакам в соцсетях и в СМИ. Нам угрожают, на нас выливают ушаты грязи, что наносит вред нашей репутации.

Боба предложение Глории явно заинтересовало:

– И что же конкретно этот самый пиарщик будет делать?

– Ну, она – а я бы хотела, чтобы это была женщина, поскольку такую работу они выполняют лучше мужчин, – могла бы войти в контакт со средствами массовой информации и сделать так, чтобы они стали публиковать материалы, в которых бы по отношению к нам выражалось сочувствие. Она бы быстро выяснила, кто мог бы высказаться именно в таком ключе, и обратилась бы к этим людям. Другими словами, привлекла бы тех, кто на нашей стороне. Можно было бы устроить интервью с Джереми, из которого стало бы видно, что на самом деле он хороший мальчик, а вовсе не чудовище, которым его хотят представить.

– И ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы взяться за это? – поинтересовался Боб.

Глория покачала головой:

– Я – нет, но у Мэдэлайн могут быть такие знакомые.

У меня возникли сомнения, что Мэдэлайн Плимптон поддержит идею Глории. Однако полностью исключать этот вариант было нельзя.

Боб, покачав головой, вышел с кухни.

– А у вас нет подходящей кандидатуры, мистер Уивер? – спросила Глория.

– Нет.

Глория Пилфорд нахмурилась. Похоже, я начинал ее разочаровывать. Сначала телефон Джереми, брошенный в кипящее масло, в котором жарилась картошка, а теперь еще и это. Кроме того, я дал понять, что буду по возможности ограничивать все контакты Джереми и его матери с внешним миром, а ей вдруг захотелось, чтобы ее сын появился в телешоу «Сегодня».

– Впрочем, допускаю, что моя идея не так уж хороша, – заметила Глория.

Я решил, что могу высказать свое мнение:

– Чем больше вы привлекаете к себе внимания, тем дольше вас будут беспокоить. Если же вы заляжете на дно, ситуация через некоторое время успокоится сама собой.

Глория какое-то время изучающее смотрела на меня, после чего произнесла:

– Возможно, вы правы. Когда находишься в сложном положении, всегда хочется, чтобы трудности как можно скорее закончились. Но при этом любые активные действия зачастую лишь мешают этому.

– Что-то вроде того, – подтвердил я.

– Я уверена, что моя тетка проверила вас досконально, мистер Уивер. Но я о вас знаю очень немного. Вы женаты? У вас есть дети?

– Я был женат. И у меня был сын.

В глазах Глории сверкнула искорка интереса – она явно обратила внимание на то, что я употребил прошедшее время по отношению к сыну.

– Был? – переспросила она.

– Это долгая история.

Глория улыбнулась:

– Вы хоть раз видели человека, который сказал бы в такой ситуации, что это короткая история?

– Пожалуй, нет, – улыбнулся я в ответ.

– Я подозреваю, что эта история не только долгая, но и не очень счастливая.

– В этом вы правы, – кивнул я.

– Каждый человек обычно считает, что неприятности и проблемы мешают жить только ему. А потом вы вдруг обнаруживаете, что буквально у каждого, кто вас окружает, своя боль.

Я впервые ощутил прилив теплых чувств по отношению к Глории Пилфорд.

– Я полагаю, что вы, возможно…

– Что это еще за глупая идея с наймом пиар-консультанта? – спросила, внезапно войдя, Мэдэлайн Плимптон. – Глория, Боб только что рассказал мне о твоем абсурдном предложении пригласить кого-нибудь, кто будет распространять твою версию всей истории с Джереми. Что это еще за бред? Ты это серьезно?

– Господи, – пробормотала Глория, отхлебывая очередной глоток из бокала.

– Учти, услуги пиар-специалиста обойдутся тебе в целое состояние, – сказала Мэдэлайн. – И я не знаю, где ты собираешься брать деньги на их оплату.

– Я просто размышляла вслух, ясно?

– Не похоже, что ты вообще думала перед тем, как сказать такое, – раздраженно заметила хозяйка дома.

Я решил, что с меня достаточно.

Уходя с кухни, я прихватил с собой в гостиную ноутбук Глории Пилфорд. Там, усевшись в удобное кресло, я откинул его крышку, зашел в Интернет и забил в поисковую строку слова «процесс по делу Джереми Пилфорда». Я не нуждался в дополнительной информации для выполнения той работы, ради которой меня наняли, – скорее мне хотелось получить более полную и точную оценку характеров участников событий, которые вызвали вал откликов в социальных сетях.

В ответ на мой запрос компьютер выдал несколько сотен тысяч ответов. Среди них я быстро отобрал несколько таких, что давали наиболее сжатое и в то же время полное изложение фактов.

В итоге получилась такая картина.

Вечером 15 июня в доме Галена Бродхерста в Олбани проходила вечеринка. Пожалуй, правильнее было бы сказать, что речь шла не просто о доме, а о целом имении. Жилище Бродхерста располагалось за пределами города на участке площадью примерно в десять акров, из которых примерно половина практически не была окультурена. Площадь дома составляла примерно семь тысяч квадратных футов. При этом Бродхерст после смерти своей супруги жил один. К дому был пристроен огромный гараж, в котором хозяин держал несколько автомобилей класса люкс – три «Порше», «Ламборгини», старый «Эм-Гэ», «А-Эм-Экс» компании «Американ моторс» 1969 года выпуска. И еще новый шикарный «Ауди» – на каждый день.

Того «Порше», который я только что видел на улицах Промис-Фоллз, в ту ночь в гараже не было – он стоял рядом с домом на подъездной аллее.

Вечеринка устраивалась в честь крупной сделки, которую заключили Боб Батлер и Бродхерст. Суть ее состояла в приобретении большого участка земли в центре Олбани. Благодаря сделке Бродхерст получил возможность претендовать на заключение большого государственного контракта с властями штата на строительство нескольких офисных зданий, который в будущем должен был принести доход в добрых пятьдесят миллионов долларов. Батлер не являлся собственником земли – он лишь представлял ее продавца. Он получил предложение стать одним из инвесторов исключительно прибыльного проекта, который должен был начать окупаться уже в следующем году.

Я быстро пробежал взглядом другие детали, касающиеся сделки, и добрался наконец до того, что интересовало меня больше всего прочего.

Батлер захватил на вечеринку Глорию и Джереми просто так, чтобы те могли немного повеселиться. Бродхерст пригласил многих своих партнеров по бизнесу, а также соседей, в том числе неких супругов МакФадден, которых звали Рис и Меган, и их дочку Шен (как объяснил мне Джереми, ее имя произносилось не совсем так, как можно было подумать, исходя из его написания, – «Шейн»). Пилфорды жили неподалеку от МакФадденов, и потому Джереми и Шейн посещали одну и ту же среднюю школу и были знакомы.

В статьях упоминались также другие гости, но все их фамилии были мне не знакомы – за исключением одной, а именно Уилсон. По всей видимости, Алисия и Франк Уилсон являлись родителями Чарлин.

Алкоголь на вечеринке лился рекой, и Джереми удалось выпить несколько бутылок пива таким образом, что этого никто не заметил. Выходило, что к тому моменту, когда он сел за руль, Джереми был уже сильно пьян.

Что же касается Шейн, она осушила только одну бутылку, но не пива, а вина, причем, если верить данным вскрытия, целиком и в одиночку.

Молодые люди какое-то время провели на заднем дворе дома, лежа в траве и глядя на звезды – и при этом, судя по всему, продолжая накачиваться спиртным. Затем в какой-то момент они встали и обошли дом с внешней стороны, и тут внимание Джереми привлек «Порше». В выложенных в Интернет материалах говорилось, что он никогда не сходил с ума по автомобилям, но даже совершенно равнодушный к ним человек не мог не оценить красоту линий и изящество пропорций этого продукта автопрома.

Машина оказалась незапертой. Джереми, недолго думая, уселся на водительское место, а Шейн, последовав его приглашению, расположилась на пассажирском сиденье. Молодому человеку хотелось, чтобы девушка сфотографировала его за рулем «Порше» на телефон.

Бродхерст оставил ключи в пепельнице. Поскольку он не курил, он часто делал так – во всяком случае, когда оставлял машину на подъездной аллее перед домом, откуда было довольно далеко до дороги. Джереми почти сразу же обнаружил ключи и долго с раздражением шарил по рулевой колонке в поисках замка зажигания. Но у «Порше» Бродхерста тот располагался не на рулевой колонке, как у автомобилей, на которых Джереми приходилось ездить ранее, а с левой стороны от руля – на приборной доске.

Прежде чем Джереми успел вставить ключ в зажигание, из дома вышел Бродхерст и увидел, что замыслил молодой человек. Подойдя к машине со стороны водительской дверцы, хозяин «Порше» открыл ее и выволок Джереми наружу. При этом присутствовало несколько гостей, в том числе Боб и Глория. Шейн выбралась из машины сама, не дожидаясь требования Бродхерста. После этого молодые люди куда-то ушли.

Затем Гален сделал то, что показалось всем большой глупостью. Он снова бросил ключи в пепельницу автомобиля.

Даже сам Бродхерст впоследствии признавал, что, если бы он не проявил подобную небрежность, все могло сложиться иначе.

Примерно через час где-то рядом с домом взревел мощный двигатель. Никто не обратил на это внимания. Принадлежавший Бродхерсту «Порше 911» был не единственным спортивным автомобилем, припаркованным неподалеку, а кое-кто из гостей отправился домой довольно рано.

Однако через несколько минут Бродхерст ворвался в гостиную с криком: «Где, черт побери, Джереми?!» И во всеуслышание заявил, что его машина исчезла.

Гости повалили на улицу. Длина аллеи, ведущей от дома Бродхерста к дороге, составляла примерно три пятых мили, а ярдах в ста от дома проходила через холм. Перевалив через его гребень, любая машина пропадала из виду. Однако из-за холма явственно доносился звук работавшего на холостом ходу мотора, а над гребнем можно было разглядеть красный отсвет задних тормозных и габаритных огней.

Бродхерст и еще несколько человек бросились бежать по аллее туда, где, очевидно, находилась исчезнувшая машина. Когда они перевалили через холм, перед ними предстала такая картина.

В траве слева от аллеи лежало безжизненное, окровавленное тело Шейн. Примерно в пятидесяти футах от него на противоположной обочине аллеи стоял, уткнувшись носом в дерево, «Порше» с работающим двигателем. Передняя его часть была сильно смята.

Послышался звук открываемой дверцы. Из машины, пошатываясь, с трудом выбрался Джереми. Лоб его оказался окровавлен – поскольку «Порше» Бродхерста был старой модели, подушки безопасности в автомобиле отсутствовали. Джереми, явно ошеломленный, огляделся и увидел группу людей, которые смотрели на него.

– Какого черта, что вам надо? – спросил он.

Рис и Меган МакФадден – а они в числе первых бросились бежать по аллее – в ужасе склонились над телом дочери. Меган обхватила Шейн руками и дико закричала. Рис бросился на Джереми и с криком «Ах ты, сукин сын!» сильно толкнул его, так что молодой человек отлетел к машине, а затем принялся молотить его кулаками. Боб, Бродхерст и еще какой-то мужчина принялись оттаскивать его, боясь, что он убьет Джереми (Глория даже хотела обвинить Риса МакФаддена в нападении – и, возможно, не без оснований. Однако прокурор предпочел этого не делать, что также было вполне объяснимо).

В итоге против Джереми выдвинули обвинение в совершении дорожно-транспортного происшествия с тяжкими последствиями. Количество алкоголя в его крови оказалось настолько высоким, что ему вполне могло грозить тюремное заключение сроком на двадцать пять лет.

Тут в дело вступил Грант Финч, адвокат и друг Галена Бродхерста и Боба Батлера – а также, как я понял, и Мэдэлайн Плимптон. Он разработал несколько линий защиты. Первая состояла в том, чтобы распределить ответственность и сделать акцент на смягчающие вину Джереми обстоятельства. К последним относилось изобилие алкоголя на вечеринке, а также глупое и неосторожное обращение Галена Бродхерста с ключами от машины после первой, неудачной попытки Джереми завести «Порше» и покататься на нем. Мне такой вариант действий показался на редкость неуместным.

Вторая стратегия, которую разработал Грант Финч, обоснованно опасаясь, что первая может себя не оправдать, являлась тоньше и умнее. Все говорили о том, что мать Джереми чрезмерно опекала сына и всегда выгораживала его в ситуациях, когда он бывал виноват, придумывая для него различные оправдания. Когда он совершал проступки в школе, в этом, с ее точки зрения, всегда были виноваты учителя. Он не шалил, утверждала Глория Пилфорд, – мальчик просто заскучал. Если Джереми с кем-нибудь дрался, его мать неизменно утверждала, что первым пустил в ход кулаки его противник – даже если она не видела, что на самом деле произошло. Вскоре после того, как Джереми в шестнадцатилетнем возрасте получил водительские права, он, сдавая задним ходом, налетел на фонарный столб и нанес матери ущерб в несколько тысяч долларов, сильно помяв ее машину. Глория объяснила этот инцидент тем, что фонарь горел недостаточно ярко, и попыталась подать иск против городских властей. Словом, во всех своих действиях в подобных ситуациях Глория Пилфорд исходила из того, что виноват не ее сын, а кто-то другой. Из-за этого у Джереми в итоге совершенно не сформировалось чувство ответственности за свои поступки.

Грант Финч, пытаясь объяснить странную методику Глории Пилфорд в воспитании сына, а заодно для того, чтобы вызвать к ней некоторое сочувствие у суда, сделал особый упор на ее собственном тяжелом детстве. После смерти матери от рака Глорию воспитывал отец, человек раздражительный и несдержанный. К тому моменту, когда Глории исполнилось восемь лет, скорее она ухаживала за отцом, чем он за ней. Будучи агентом по продаже недвижимости с ненормированным рабочим днем, он подолгу пропадал на работе, а от Глории требовал, чтобы она содержала в порядке дом – в частности, занималась уборкой и приготовлением пищи. При этом он постоянно подвергал все, что делала дочь, жесткой и безжалостной критике, а также наказывал ее, когда у нее возникали трудности с учебой в школе.

Я быстро просмотрел еще несколько статей, надеясь заполнить кое-какие информационные пустоты. Отец Глории погиб в автомобильной катастрофе, когда ей было одиннадцать лет. Мэдэлайн Плимптон, сестра отца Глории, взяла девочку под свою опеку и воспитала.

Глория часто говорила, что, когда у нее появятся свои дети, она никогда не станет обращаться с ними так, как ее отец обращался с ней, и отдаст им всю свою любовь, на которую была щедра ее рано ушедшая из жизни мать. Наверное, так Глория и делала. Но это привело к последствиям, которых она, видимо, не ожидала. Она до такой степени жила жизнью Джереми, контролируя все – какими видами спорта он занимался, с кем дружил, такие телешоу смотрел, – что ее сын совершенно утратил способность к принятию самостоятельных решений. Когда же он изредка пытался это делать, это ни к чему хорошему не приводило.

Когда Джереми было семь лет, он, играя со спичками, едва не сжег дом. Поговаривали, что Глория обвинила во всем производителя спичек, которые, по ее мнению, слишком легко загорались.

Финч привел и другие примеры ситуаций, которые не могли не повлиять на Джереми. Он стал фанатом видеоигр – это оказалось одно из немногих занятий, на которые контроль матери не распространялся. Это, как утверждал адвокат, привело к тому, что он полностью потерял способность предвидеть последствия своих поступков и нести за них ответственность. А значит, Джереми был просто не в состоянии понять, чем может закончиться езда на машине в состоянии алкогольного опьянения. К тому же его родители недавно развелись, отчего молодой человек находился в расстроенных чувствах и был рассеян. Мало того, защита заявила, что в пищевых продуктах, которые потреблял Джереми, имелось слишком много глютена, и это тоже негативно сказалось на его эмоциональном и физическом состоянии.

Главным тезисом, однако, было то, что Джереми в силу того, что в нем не воспитали чувства ответственности за свои поступки, зачастую не мог толком понять, что хорошо, а что плохо. Поэтому, садясь за руль пьяным, он попросту не сумел предвидеть, что это может привести к катастрофическим последствиям.

Хотя подобная линия защиты представляла ее в исключительно невыгодном свете, Глория приняла ее. Однако никто даже не представлял, какую широкую известность приобретет вся эти история и что Джереми получит прозвище Большой Ребенок.

Над Джереми и его матерью насмехались в телевизионных выпусках новостей и шоу, их вышучивали комики в вечерних программах, хотя, по сути, в случившемся ничего смешного не было. Впрочем, трагичность событий и раньше никогда не мешала деятелям комедийного жанра использовать в своих интересах людские беды и горести. К примеру, в девяностые годы Джей Лено во время процесса над О. Джей Симпсоном без зазрения совести использовал историю подсудимого в своих юморесках, нисколько не смущаясь тем, что речь идет о жестоком убийстве двух человек.

Но настоящая буря разразилась после того, как судья принял решение не сажать Джереми в тюрьму, а ограничиться четырехлетним условным наказанием.

Гнев, охвативший общественность, буквально выходил из берегов, так что я предпочел просмотреть материалы, посвященные реакции на итог процесса, лишь по диагонали.

Статьи, посвященные процессу над Джереми и событиям, его породившим, были щедро иллюстрированы. Здесь имелись и снимки с места трагедии, и фото Шейн МакФадден – исключительно миловидной девушки, которая обещала стать поистине прекрасной женщиной. Не было недостатка и в фотографиях Джереми – в основном их сделали в зале суда. На них молодой человек неизменно был облачен в явно великоватый ему темно-синий костюм и такого же цвета галстук.

Просматривая снимки, я поймал себя на ощущении, что Джереми кого-то мне напоминает. Через некоторое время я понял, кого именно – моего сына. Скотта. Несмотря на все старания моей жены Донны и мои собственные, он пустился во все тяжкие. Хотя наркотики, которые он употреблял, не стали непосредственной причиной его смерти, именно они увлекли его на путь, который закончился его гибелью.

Я иногда завидовал моей покойной жене, которая больше не страдала от горя и чувства вины.

– Многое из этого – самая настоящая чушь, – раздался позади меня женский голос.

Обернувшись, я увидел Глорию. Интересно, сколько времени она стояла у меня за спиной, наблюдая, как я изучаю материалы, посвященные делу?

– Что именно? – поинтересовался я, разворачиваясь, и жестом предложил Глории сесть на стоящий рядом стул.

– Значительная часть, – сообщила она. – Но здесь есть и правда. Люди в самом деле думают обо мне очень плохо.

– Новостные истории обычно не раскрывают суть личности людей, которым они посвящены. Телевизионщики вынуждены спрессовать всю вашу жизнь в двухминутный ролик. Газетчики могут уделить рассказу о вас всего каких-то двести слов.

Глория кивнула:

– Я в самом деле очень уж опекала Джереми. Уделяла ему слишком много внимания. Дело, видимо, в том, что у меня самой было ужасное детство.

– Я читал о вашем отце.

– Наверное, я кажусь вам сумасшедшей, но тому, какая я есть, имеются серьезные причины, – заметила Глория и, поскольку я никак не прокомментировал ее слова, добавила: – Некоторые истории из тех, что рассказал в суде Грант, – чистой воды выдумка. Например, случай со спичками. В действительности ничего подобного не было.

– Правда?

– Да. Мы сочинили много такого, что не могло подтвердиться свидетельскими показаниями, но работало на нас. – Глория грустно улыбнулась. – Вы еще не все знаете. Например, историю про то, как Джереми задушил цыпленка – просто так, ради забавы. А я потом сварила его, чтобы избавиться от улик.

– И этого тоже на самом деле не было, – предположил я.

– Верно, не было. Правда, и на суде я об этом не упоминала. И вообще, что бы вы о нем ни думали, Джереми чудесный мальчик. В самом деле чудесный. – Глория поморщилась. – Но если бы мне пришлось рассказать эту дурацкую историю про цыпленка, чтобы спасти сына, я бы это сделала.

– Понятно.

– Как по-вашему, это доказывает, что я его люблю? – поинтересовалась Глория.

Вопрос показался мне странным.

– Полагаю, никто никогда не сомневался в ваших теплых чувствах к Джереми, – ответил я. – Что же касается рекомендаций Гранта Финча, то, выполняя их, вы скорее показывали всем, что любите сына даже слишком сильно.

Глаза Глории начали наполняться слезами. Она подняла к лицу бокал и уткнулась в него – видимо, чтобы я не видел, как она плачет.

– Я все время спрашиваю себя о том, так ли это на самом деле, – проговорила она после небольшой паузы и, поставив бокал на стол, вытерла щеки рукавом. – Все говорят, что я ужасная мать, и, вполне возможно, они правы.

Мы немного помолчали, а потом я спросил:

– Скажите, вы доверяете моему мнению по поводу всего того, что касается вашего сына?

Глория посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами.

– Да. Думаю, да.

Я закрыл ноутбук и положил его на кофейный столик. Затем подошел к лестнице и поднялся на второй этаж. Все двери наверху были открыты, за исключением одной – в самом дальнем конце коридора. Пройдя мимо нескольких спален и ванных комнат, я остановился перед ней и тихонько постучал.

Ответа не последовало. Боже, он опять улизнул, подумал я и постучал громче.

– Да? – раздался из-за двери голос Джереми.

– Это мистер Уивер.

– Что вы хотите?

Я открыл дверь. Молодой человек лежал на кровати, уставившись в потолок. Лишь несколько секунд спустя он слегка повернул голову так, чтобы я попал в поле его зрения.

– Так чего вам?

– Упакуй в сумку все, что тебе необходимо.

Глава 21

Барри Дакуорт уже подъезжал к дому, когда его мобильный телефон затрезвонил. Припарковав машину, он заглушил двигатель и вынул телефон из кармана. По номеру на экране он понял, что звонят из городского совета, и у него тут же возникло нехорошее предчувствие.

– Алло, – сказал он в трубку.

– Эй, Барри, как твои дела?

– Привет, Рэнди.

Рэндолл Финли сдавленно хохотнул.

– Послушай, Барри, разве ты не должен обращаться ко мне с почтением? Скажем, «ваша честь» или «ваша милость»? Ну или, на худой конец, «господин мэр»?

Дакуорт подумал, что с удовольствием назвал бы собеседника «многоуважаемым дерьмом», но сдержался и всего лишь спросил:

– Что я могу сделать для тебя, Рэнди?

– Поговаривают, что ты не придешь на мемориальные мероприятия. Скажи мне, что это неправда.

– Я очень занят, – коротко бросил в трубку Дакуорт.

– Но как же? Ты же у нас чертова звезда шоу, мать твою. Ведь это ты поймал того типа. Так что ты должен быть – без тебя никак.

– Ладно, я подумаю.

– Послушай, Барри, я говорю серьезно. Городу нужно это мероприятие. Люди должны почтить память тех, кто погиб год назад. Отдать им дань уважения. И потом, все любят героев. А ты – герой. Если ты не придешь, это будет все равно что секс без оргазма. Короче говоря, ты должен прийти, и точка. Мы противопоставим это мероприятие всему тому дерьму, которое случилось в городе за последнее время, и оно перевесит. Ты знаешь, что я видел вчера? Ну, давай же, спроси меня.

– Что ты видел вчера, Рэнди?

– Я случайно оказался рядом с водоочистными сооружениями, вблизи водонапорной башни.

Дакуорт знал, что специально отравленная вода, которая убила множество жителей Промис-Фоллз, распространилась по городу именно через водонапорную башню.

– И вот представь, – продолжал Рэнди, – я увидел какого-то типа, который забрался по лестнице и стоял на самом верху, прямо на башне. На нем было что-то вроде плаща или накидки, что ли, а на груди, на рубашке, я разглядел надпись «Капитан Мститель». Пожарным пришлось отправить туда экипаж, чтобы этого ублюдка сняли, пока он не разбился. И знаешь что, Барри? Там шныряют и другие придурки, всякие больные на голову уроды – из тех, кто считает, будто горожане получили по заслугам. Будто то, что произошло в городе, было торжеством справедливости. Ты можешь себе представить, что есть люди, которые думают именно так?

– Что-нибудь еще, Рэнди? – поинтересовался Дакуорт.

– О господи, ты все тот же упрямый сукин сын, что и раньше. Подумай как следует, ладно? Если ты придешь, я награжу тебя красивой сувенирной табличкой, на которой будет выгравировано твое имя.

– Не нужна мне никакая табличка.

– Но я ее уже заказал.

– До свидания, господин мэр, – сказал Дакуорт и, нажав на кнопку сброса звонка, выбрался из машины. Поскольку других машин около дома не было, он понял, что ни Морин, ни Тревор домой еще не вернулись. Морин должна была приехать буквально с минуты на минуту. Что же касается Тревора, то тут прогнозировать что-либо бессмысленно.

Дакуорт вошел в дом через боковую дверь, которая привела его прямиком на кухню. Сняв спортивный пиджак, он ослабил узел галстука и закатал рукава рубашки. Затем достал из кобуры пистолет и, следуя многолетней привычке, убрал его в сейф, который стоял в домашней прачечной – небольшой комнатушке, где располагались также стиральная машина и сушилка для белья.

Затем Дакуорт вернулся на кухню, открыл холодильник и достал оттуда бутылку легкого светлого пива. Детектив не был уверен, что употребление этого напитка вписывалось в более-менее низкокалорийную диету, которой он пытался следовать. Тем не менее, если раньше он, вернувшись домой, выпивал одну бутылку, то теперь частенько приканчивал две. Сорвав с горлышка пробку, Дакуорт поднес бутылку к губам и за какие-то секунды в несколько больших глотков осушил ее наполовину. При этом он невольно порадовался, что Тревора нет дома и сын не видит его в этот момент.

Вторично открыв дверцу холодильника, Барри стал раздумывать, не перекусить ли ему чем-нибудь. Обычно по вечерам Морин готовила ужин, но она работала полный рабочий день, как и сам Дакуорт-старший. Если бы ужином занялся он, то на столе появились бы стейки и гарнир из жареной картошки, обильно сдобренной маслом и сметаной. Разумеется, Морин припасла что-то гораздо более полезное для здоровья. Не случайно холодильник был плотно набит пластиковыми контейнерами с разнообразными овощными салатами.

Дакуорт вздохнул и решил, что лучшим действием в сложившейся ситуации будет полное бездействие. Придя к такому выводу, он сел за стол, поставил на него бутылку и потянулся к планшету Морин, который лежал тут же, рядом.

Детектив никак не мог выбросить из головы Крэйга Пирса. Есть вещи, которые, увидев хотя бы однажды, очень трудно забыть.

Пирсу-младшему были нанесены действительно страшные увечья. Но к концу их разговора Дакуорт не чувствовал к нему никакой жалости. Крэйг Пирс мог служить классическим примером того, что перенесенные страдания далеко не всегда делают человека святым.

Однако Пирс дал Дакуорту кое-какую пищу для размышлений. Если Крэйг Пирс и Брайан Гаффни стали жертвой одного и того же человека – или одних и тех же людей, – то почему то, что сотворили с первым из них, попало в Интернет, а изуродованная спина второго нет?

Видимо, Брайану кто-то очень хотел о чем-то напомнить. Но молодой человек, которому набили на спине татуировку-послание, утверждал, что понятия не имеет, о чем речь. При этом Дакуорт был почти уверен в том, что с псом миссис Бичем, которого Брайан когда-то давно случайно задавил, это послание никак не связано. Тем не менее Барри чувствовал, что в доме пожилой женщины все же происходит что-то странное, хотя и не имеющее к Брайану Гаффни никакого отношения.

Подожди, сказал он сам. Может быть…

В это время с улицы донеслись знакомые звуки – кто-то подъехал на машине к дому и заглушил двигатель. Через несколько секунд дверь отворилась, и через порог кухни шагнула Морин. Дакуорт, держа в руках недопитую бутылку пива, встал ей навстречу и чмокнул супругу в щеку.

– Привет, – сказал он. – Я уже хотел перекусить, но потом подумал…

– Погоди, – отозвалась Морин и первым делом, еще прежде, чем снять куртку, сбросила туфли. – Господи, я так ждала момента, когда смогу разуться. Да, конечно, сидячая работа очень вредная, но, будь у меня такая, мне не пришлось бы по девять часов в день проводить на ногах.

– Тяжелый день? – спросил Дакуорт.

– Время тянулось, как резиновое. – Морин уже десять лет работала в магазинчике, арендовавшем помещение в большом торговом центре и торговавшем очками и контактными линзами. За это время она так и не смогла полюбить свою работу – та осталась для Морин всего лишь способом зарабатывания денег. – А у тебя как дела?

– Были кое-какие моменты, – поморщился Дакуорт.

– Хорошие или плохие?

– Запоминающиеся, – ответил Дакуорт после некоторого колебания.

– Извини, если учесть, чем тебе приходится заниматься, это глупый вопрос. Ну а все-таки – у тебя в течение дня произошло что-то интересное?

Выбор у Дакуорта был не из лучших. В самом деле, что интереснее – юноша, которому насильно покрыли татуировками спину, или молодой мужчина, которому собака изгрызла лицо и откусила гениталии? Или, может, рассказать Морин про то, как он, Дакуорт-старший, допрашивал собственного сына и его подружку?

– Мне надо немного подумать.

– Давай так – пока ты будешь думать, я быстренько переоденусь. А потом поедем поужинаем в ресторане.

– Что-что?

– Что слышал. Ты только что пригласил меня в ресторан. – Морин улыбнулась и поцеловала мужа в щеку. – Ты у меня такой романтичный.

– Я могу выбрать заведение, в которое мы отправимся? – уточнил Дакуорт, который уже вовсю представлял себе жареные свиные ребрышки.

– Может, позвоним Тревору? Вдруг он решит к нам присоединиться? Тогда будет лучше, если место выберет он, – нерешительно предложила Морин и, видя, что Дакуорт не торопится ухватиться за эту идею, поинтересовалась: – Что не так, Барри?

– Думаю, будет лучше, если мы поужинаем вдвоем.

– С Тревором сегодня что-то случилось?

Пока Дакуорт лихорадочно размышлял над тем, стоит ли рассказывать жене о его беседе в ресторане с сыном и его подругой, с улицы раздалось шуршание шин и скрип тормозов – к дому подъехал еще один автомобиль. Хлопнула дверца.

– Легок на помине, – пробормотал Дакуорт-старший.

Дверь кухни распахнулась. Тревор шагнул через порог и застыл на месте при виде родителей.

– Привет, Трев, – жизнерадостно поприветствовала его Морин.

– Привет, – откликнулся молодой человек. – Что ж, отлично. Полагаю, отец тебе уже все рассказал.

– О чем?

– О том, как он допрашивал меня и мою девушку так, словно мы были подозреваемыми.

– Что? – Морин бросила на мужа пристальный взгляд, затем снова посмотрела на Тревора. – У тебя появилась подружка?

Дакуорт-старший покачал головой:

– Все было совсем не так. Тревор, ты же знаешь.

– Мне никогда в жизни не было так стыдно, – сказал Тревор и, шагнув вперед, прошел мимо родителей. – Когда знакомишь подружку с отцом, хочется, что все происходило как-то иначе.

– Расскажи мне, что ты сделал, – потребовала Морин, обращаясь к мужу.

– Просто я думал, что Тревор сможет мне помочь в моем расследовании, – пояснил Дакуорт. – Только и всего.

– Ты собирался рассказать мне об этом?

– Ты приехала домой всего пару минут назад, – заметил Дакуорт, и в его голосе отчетливо прозвучали оправдательные интонации.

– Кто та девушка, которую ты называешь своей подружкой? – спросила Морин у сына.

– Ее зовут Кэрол.

– Кэрол Бикман, – уточнил Барри.

– Верно, – кивнул Тревор. – Смотри-ка, запомнил. Впрочем, я думаю, он записал все в свой блокнот.

– Ради всего святого, давайте не будем об этом! – попросил Дакуорт-старший. – Морин, поехали скорее в ресторан ужинать.

– Мы собираемся в город, – сообщила Морин сыну. – Поедем с нами! Мы поговорим и во всем разберемся.

– Нет уж, я пас, – заявил Тревор и вышел из кухни.

– Что ты будешь есть? – спросила вдогонку Морин. – Я ничего не приготовила. У нас есть немного…

– Мам, мне не пять лет, что-нибудь придумаю, – бросил через плечо Тревор и затопал по лестнице наверх.

– Он ведет себя так, словно снова вернулся в подростковый возраст, – сказал Барри.

– Как ты мог так с ним поступить?

Дакуорт предостерегающим жестом поднял ладони:

– Говорю тебе, он преувеличивает. Я очень сожалею о том, что так получилось, но он делает из мухи слона. Давай в самом деле поедем куда-нибудь и поедим.

– Я уже не уверена, что мне этого хочется.

– Ну ладно тебе, перестань. Право выбора еще за мной?

Морин бросила на супруга подозрительный взгляд:

– За тобой. Выбирай.

– Поехали в бар «У Рыцаря».

У Морин вытянулось лицо.

– Ты что, шутишь? Это ведь даже не ресторан. Это какая-то забегаловка.

– Там прекрасно готовят куриные крылышки. И потом, там есть нечто, на что мне хотелось бы взглянуть еще раз.

Морин пожала плечами:

– Дай мне пять минут.

В отличие от Тревора, Морин поднялась по лестнице практически бесшумно. Не потому, что хотела этого – просто она меньше весила и к тому же была в одних чулках. Оказавшись в коридоре второго этажа, она двинулась в сторону их с мужем спальни. Дверь к комнату сына была приоткрыта, и потому Морин услышала, как Тревор говорит с кем-то по мобильнику.

– Не думаю, что это хорошая идея, – почти шепотом произнес он. Морин показалось, что эти слова были сказаны весьма сердитым тоном. Она напряженно прислушалась и уловила продолжение: – Что ж, ты, разумеется, не обязана делать это ради меня. Да, ты права. Возможно, мы совершаем ошибку.

Морин замерла на месте, изо всех сил напрягая слух.

– Я не хочу, чтобы меня втягивали во что-то, что связано с моим отцом, хоть он и самый известный коп в Промис-Фоллз, – снова заговорил Тревор после небольшой паузы. – Господи, у тебя прямо глаза на лоб полезли, когда ты увидела фото изрисованной спины того парня.

Морин не услышала в голосе сына ни теплоты, ни тем более восхищения.

– Хорошо, поступай как знаешь… Да, да, я приду. Встретимся на месте, – сказал Тревор и коротко бросил: – Пока.

Морин двинулась дальше по коридору – ей нужно было подготовиться к походу в ресторан с мужем. Но думала она вовсе не о том, какое блюдо закажет.

Ей очень хотелось знать, о чем говорил Тревор, когда произнес фразу: «Не думаю, что это хорошая идея».

Глава 22

– Собрать сумку? – удивленно переспросил Джереми и рывком сел на кровати.

– Да, – подтвердил я. – Полагаю, единственный способ сделать так, чтобы ты находился в безопасности, – это увезти тебя отсюда.

Молодой человек спустил ноги на пол.

– И что же мне взять с собой?

Я пожал плечами:

– Свои вещи. Самое необходимое.

– Обычно, когда мы куда-нибудь собираемся, мой чемодан укладывает мама.

– Возьми все то, что ты привез сюда с собой из дома.

– И надолго мы уезжаем?

Подумать об этом я еще не успел.

– Не знаю. Для начала на два-три дня, а там посмотрим. Если у тебя закончится что-нибудь из того, что тебе нужно, мы купим еще.

– А телефон вы мне купите?

– Нет. Дай мне две минуты. Я думаю, твоя мать не будет возражать против нашего отъезда, но лучше все же в этом убедиться. – Я сделал небольшую паузу. – Надеюсь, ты не против моей идеи?

Джереми явно был озадачен тем, как развиваются события.

– Э-э, да нет, все нормально.

Спускаясь вниз по лестнице, я услышал голоса – на кухне явно о чем-то весьма оживленно спорили. Из этого я сделал вывод, что Глория успела вернуться туда из гостиной.

– Клянусь, у меня такое ощущение, что вы считаете меня алкоголичкой, – громко заявила она.

– Я этого слова не говорила – ты сама его только что произнесла, – заметила Мэдэлайн Плимптон.

– Тебе не обязательно его говорить – мне и так все ясно. Но позвольте спросить, Мэдэлайн. Вам не кажется, что сейчас я пью лишь ненамного больше, чем раньше? Вы не задумывались о том, почему?

– Мы все через многое прошли.

– О да, вы так много страдали и мучились – просто ужас. Сколько раз вы появились в зале суда? Три? Четыре?

– Дело не только в этом, Глория, и ты это знаешь, – сказала Мэдэлайн, и в ее голосе отчетливо прозвучали виноватые нотки.

– Но когда вы приходили, вечером вас почему-то невозможно было нигде отыскать.

– Глория, остановись.

– И все-таки в один из таких дней я вас нашла. Верно? Правда, был не совсем вечер.

– Ради всего святого, это здесь совершенно ни при чем!

– Дорогая, пожалуйста, не надо, – Боб бросил на Глорию умоляющий взгляд.

– Да, я вас нашла. В восемь утра вы выходили из лифта отеля с Грантом Финчем.

Мэдэлайн повернулась к Глории спиной.

– Я полагаю, женщинам в вашем возрасте очень хочется продлить свою молодость. Да и организм все еще чего-то требует, – Глория озорно посмотрела на Боба. – Такие вещи скрашивают нашу жизнь на склоне лет, не так ли, милый?

Боб перевел на Мэдэлайн Плимптон полный муки, извиняющийся взгляд.

– Это все вино, Мэдэлайн, – пролепетал он.

– Нет, дело не в этом, – твердо сказала хозяйка дома. – Она никогда не ценила всего того, что я для нее сделала.

Глория театрально всплеснула руками:

– О да, конечно. После смерти отца вы пришли мне на помощь, так что я должна быть благодарна вам по гроб жизни.

– Послушайте, вы можете прекратить это – вы обе? – Терпение Боба явно было на исходе. – Клянусь богом, это невыносимо. Или уж тогда подеритесь, что ли, и загрызите друг друга насмерть. Мне уже наплевать. – Боб повернулся к двери, явно собираясь уходить. – Мне нужно позвонить Галену. Я кое о чем забыл его спросить.

– Гален, Гален, Гален, – передразнила Боба Глория. – Может, тебе лучше жениться на нем?

– Черт побери, ты прекратишь или нет? Гален очень здорово нам помог.

– Ах да, я и забыла, – ухмыльнулась Глория. – Он такой душка.

– Он дает нам возможность заработать целое состояние, привлекая меня к этой сделке, – раздраженно бросил Боб. – Если ты не хочешь, чтобы мы стали миллионерами, только скажи.

Последние слова Боба заставили Глорию замолчать – хотя бы на какое-то время. Воспользовавшись этим, я вмешался в разговор:

– У меня есть предложение. – Все присутствующие повернулись в мою сторону. Вероятно, они были слегка смущены тем, что я присутствовал при их ссоре.

– И о чем же речь? – поинтересовался Боб.

– Я увезу отсюда Джереми на пару дней.

– Как это – увезете? – не поняла Глория. – Куда?

– Куда-нибудь подальше. Я попросил его собрать сумку – именно этим он сейчас и занимается. В конце концов, ваша главная проблема – обеспечить безопасность Джереми. Но где-нибудь в другом месте это будет сделать гораздо легче, чем в этом доме.

Боб кивнул:

– Что ж, это неплохая идея.

– Вся страна знает, что Джереми находится в Промис-Фоллз. Пусть люди продолжают думать, будто это так. Что же касается всех вас, ты вы люди взрослые и вполне способны позаботиться о себе.

Было видно, что Глории моя идея не очень-то по вкусу.

– Ну, я не знаю, – с явным сомнением в голосе сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы он находится рядом со мной, под моим присмотром. Я не знала, что у вас на этот счет другие планы, мистер Уивер.

– Я присмотрю за ним не хуже вас.

– Ладно, – Глория поставила бокал с вином на стол. – Я полагаю, все будет в порядке. Пойду помогу Джереми собраться.

Я предостерегающе вскинул руку.

– Как я уже сказал, он как раз этим сейчас и занимается. Пусть сделает это сам.

– Но он может что-нибудь забыть! – возмущенно возразила Глория.

– По-моему, он прекрасно справляется. А если нам что-нибудь понадобится, купим это на месте.

– И куда вы поедете? – поинтересовался Боб.

– Я еще не решил. Возможно, просто куда глаза глядят, то есть куда ведет дорога. Будем переезжать с места на место. – Я посмотрел на Мэдэлайн Плимптон. – Если вам потребуется со мной связаться, мой номер у вас есть.

Мэдэлайн кивнула и обратилась к Глории:

– Ну а вы с Бобом, я полагаю, можете отправиться обратно в Олбани.

– Лучше мы побудем здесь еще несколько дней, – отозвалась та. – Так приятно проводить время в вашем обществе, Мэдэлайн.

Все вещи Джереми поместились в его рюкзак. Молодой человек бросил его в багажник моей «Хонды», которая все еще была припаркована на улице неподалеку от дома. Он уже собирался сесть на переднее пассажирское сиденье, когда из дома вышла его мать. Мы уже попрощались, но, видимо, Глория сочла, что этого недостаточно. Она крепко обняла сына и прижала его к себе.

– Веди себя хорошо, – сказала она, а затем, обращаясь ко мне, добавила: – А вы заботьтесь как следует о моем мальчике.

– Непременно, – пообещал я.

Затем Глория что-то зашептала Джереми на ухо – видимо, какую-то сентиментальную чушь. Я решил не мешать им и сел в машину. Пятнадцать секунд спустя Джереми плюхнулся на пассажирское сиденье справа от меня. Его лицо заметно покраснело – вероятно, он смущения.

– Нам нужно заехать ко мне домой, чтобы я тоже мог захватить свои вещи, – сообщил я, поворачивая ключ в замке зажигания.

– Какие вещи? Оружие?

– Носки и нижнее белье.

– Понял. А оружие вы с собой не носите?

– Ношу. Иногда.

– Между прочим, у моей матери есть ствол.

– Прекрасно. Рад за нее.

– Он появился у нее во время процесса. Вообще-то это Боб раздобыл для нее пушку. Нам поступало тогда очень много угроз.

– А ваша мать брала уроки обращения с оружием?

Джереми пожал плечами:

– Боб сказал ей, что все просто – нужно только навести ствол на цель и выстрелить.

– И где оружие находится сейчас?

– Когда мы приехали сюда, мать держала его в сумочке, но это очень напугало Мэдэлайн. Она заставила мать переложить оружие в другое место. Оно на кухне, в выдвижном ящике – рядом с тем, где лежат ножи и вилки. Вчера вечером я вынимал его оттуда и разглядывал, когда все остальные были в гостиной.

– Оно заряжено?

Джереми кивнул:

– Было бы не здорово, если бы кто-то вломился в дом, а ствол оказался незаряженным.

Если бы я не сидел за рулем, а машина не двигалась по дороге с приличной скоростью, я бы закрыл глаза и вздохнул. Последние слова Джереми окончательно убедили меня, что я правильно сделал, решив на какое-то время увезти его из дома Мэдэлайн Плимптон.

– А где вы живете? – спросил Джереми.

– В центре.

– Этот городишко – настоящая дыра, верно?

– Он знавал лучшие времена. Некоторые люди считают, что скоро он опять начнет процветать. У нас тут появился новый мэр. То есть вообще-то когда-то он уже был мэром, и вот теперь снова оказался на этой должности. Возможно, ему удастся изменить жизнь города к лучшему.

– Я слышал, как моя мать говорила, что у него в голове вместо мозгов дерьмо. И еще она сказала, что он нанимал на работу малолетних проституток. Это правда?

Я кивнул. В конце концов, в условиях демократии не важно, что говорят о человеке. Ведь на должность мэра людей не назначают, а выбирают. А чем жители при этом руководствуются, одному богу известно.

Следующие пару миль мы проехали в полном молчании. Каждые несколько секунд я поглядывал в зеркало заднего вида. Последние несколько кварталов у нас на хвосте висел черный фургон.

– Приехали, – сказал я и, свернув к обочине, припарковался рядом с лавкой с вывеской «Нэйман: книги».

– Вы что, живете в книжном магазине? – поинтересовался Джереми.

– Над ним.

Незадолго до этого мне пришлось покинуть мое жилище на несколько месяцев, но теперь я снова переехал обратно. В прошлом году в здание, где помещался книжный магазин, какие-то расистские придурки бросили несколько зажигательных бомб – помнится, как раз тогда среди жителей Промис-Фоллз почему-то распространились слухи о том, что город вот-вот захватят террористы. Я не был уверен, что Нэйману, хозяину книжной лавки, удастся сделать ремонт и снова наладить торговлю. Но он каким-то чудом сумел это сделать, поэтому я получил возможность снова поселиться в моей старой, обжитой квартирке.

– Твои вещи мы можем оставить в багажнике, – сказал я, обойдя машину и открывая правую переднюю дверь. Когда Джереми выбрался из салона, я запер автомобиль, после чего мы подошли к двери, выходившей прямо на тротуар. На ней висела маленькая, не слишком приметная табличка: Кэл Уивер. Частные расследования.

– Ух ты! Прямо как в кино, – заметил Джереми.

Я отпер дверь и открыл ее. За ней стали видны уходящие вверх почти от самого порога ступеньки лестницы. Я сделал приглашающий жест рукой:

– Ты первый.

Когда мы поднялись наверх, я отпер дверь второго этажа, и мы оказались в моем жилище. Оно состояло из совмещенной с кухней гостиной и спальни. Вся квартира по площади была меньше, чем холл в доме Мэдэлайн Плимптон.

– Господи, вы что же, в самом деле здесь живете? – изумился Джереми.

– Ну да. Тесновато, конечно, – признал я. – Но зато уютно. Возьми себе в холодильнике кока-колу или еще что-нибудь.

Подойдя к холодильнику, Джереми осторожно открыл его. Я тем временем отправился в спальню. В платяном шкафу у меня стояла небольшая дорожная сумка. Поставив ее на кровать, я открыл пару выдвижных ящиков и стал доставать оттуда одежду.

– Здесь нет кока-колы, – услышал я голос Джереми. – Но зато есть пиво. Можно мне пива?

– Нет.

– Да, чувствую, в ближайшие пару дней я хорошо проведу время.

– Знаешь что? Приготовь-ка нам сэндвичи.

– Что сделать?

– Сэндвичи. Там внизу в холодильнике лежат продукты, которые я купил вчера. Нарезанные ветчина и ростбиф. В буфете найдешь свежий хлеб. А если тебе захочется тунца, то в холодильнике есть банка консервов. И используй майонез – он там же. Нам нужно перекусить сейчас и прихватить чего-нибудь пожевать с собой – положим еду в портативный холодильник.

– А не проще будет остановиться где-нибудь около закусочной – «Макдоналдса» или «Бургер-кинга»?

– Нет, не проще.

Я быстро сложил в сумку одежду на три или четыре дня. Затем подошел к платяному шкафу и снял с верхней полки футляр, в котором держал оружие. У меня не было уверенности, что мне потребуется пистолет, но кто знает? Закрыв сумку, я взял из шкафа небольшой переносной холодильник, которым часто пользовался, когда мне приходилось подолгу вести наблюдение из машины – в подобных случаях я держал в нем бутерброды и напитки.

После этого я перенес сумку и холодильник в гостиную.

– Ну, как дела? – поинтересовался я у Джереми. Молодой человек выложил на стол все необходимое для приготовления сэндвичей – хлеб, мясо, ветчину, масло – и смотрел на все это с таким видом, словно перед ним были фрагменты большой головоломки.

– Да не очень, – последовал ответ. – Вот, сейчас буду пытаться что-нибудь из этого сконструировать. Но, по-моему, вас наняли для того, чтобы вы за мной присматривали. Так что, может, сэндвичами займетесь вы?

– Как же я смогу отстреливаться от плохих парней, которые могут в любой момент ворваться в мою квартиру, если у меня руки будут по локоть в майонезе и горчице?

По взгляду, который устремил на меня Джереми, стало ясно, что он не понимает, шучу я или говорю серьезно. Я подошел к кухонному столу.

– Ладно, давай устроим что-то вроде конвейера. Ты намазываешь куски хлеба маслом и передаешь сюда.

Молодой человек принялся выполнять мое указание. Масло оказалось слегка замерзшим, поэтому размазывать его по хлебу было нелегким делом. Увидев это, я взял масленку, накрыл ее крышкой и поставил в микроволновку, а потом включил средний режим нагрева на десять секунд. Затем я вынул масленку и вернул ее Джереми.

– Так лучше, – заметил он, погружая нож в масло и размазывая его по очередному куску хлеба. – Когда-то я делал сэндвичи – с отцом.

– Вот как? Скажи, а когда твои родители развелись?

Джереми пожал плечами:

– Точно не знаю, но давно. Они много лет не жили вместе, а потом решили официально развестись.

– Тяжело все это. Неприятно, – сказал я.

– Да, наверное. – Джереми положил кусок ростбифа на хлеб с маслом, пристроил сверху ломтик сыра, а затем водрузил сверху еще кусок хлеба. – У вас здесь тихо.

– В середине дня уличное движение бывает намного активнее. Соответственно, и шума побольше.

– Да я не об этом. Здесь никто друг на друга не кричит.

– Ясно. А что, тебе часто приходится становиться свидетелем скандалов?

– Моя мать и Мэдэлайн постоянно спорят и орут друг на друга. И мать с Бобом тоже. Поэтому я и стараюсь иногда ускользнуть из дома.

– Понимаю.

Джереми передал мне еще несколько кусков хлебов, намазанных маслом, и я уложил на них тонкие ломтики деликатесной ветчины.

– А все-таки куда мы едем? – поинтересовался он.

– Ну, я планировал, что мы осмотрим все достопримечательности северной части штата Нью-Йорк.

– А что, есть на что смотреть?

Я едва не рассмеялся.

– Ты знаешь, найдется парочка мест. Скажи, чем ты больше всего интересуешься?

– Не знаю, – пожал плечами Джереми.

– Ты не знаешь, чем интересуешься?

– Ну да. Мать все время пытается заинтересовать меня вещами, на которые мне наплевать.

– Например?

– Ну, например, всякими историческими документами. Передачами, которые показывают по телеканалу «История». Но мне все это до лампочки. Я кино смотреть люблю. Вы видели «Звездные войны»?

– Нет.

– Хороший фильм.

– А чем еще пыталась тебя заинтересовать твоя мама?

Джереми снова пожал плечами:

– Ну, она любит записывать меня во всякие спортивные секции, но мне спорт не нравится.

– Почему?

– А что, для этого нужна какая-нибудь конкретная причина?

– Пожалуй, нет.

– Впрочем, есть одно исключение, – сказал Джереми.

– И какое же?

– А смеяться не будете?

– Разумеется, нет.

– Мне искусство нравится.

– Искусство? Ты хочешь сказать, что любишь рисовать?

Джереми отрицательно покачал головой:

– Я терпеть не могу историю, но мне нравится читать про художников. Есть в северной части штата Нью-Йорк какие-нибудь картинные галереи, которые мы могли бы посетить?

Вопрос оказался для меня полной неожиданностью.

– Да, думаю, найдутся. А в школе ты изучаешь искусство?

– Я собирался, но Боб сказал матери, что мне нужен какой-нибудь другой курс, что если я буду изучать искусство, то никогда ничего не достигну. Он считает, что, занимаясь искусством или изучая его, на приличную работу не устроишься.

– Не все, чем человек занимается, должно служить интересам карьеры.

– Я так и сказал, но мать согласилась с Бобом.

– А ты сам хотел бы стать художником? Я знаю одну маленькую девочку – хотя нет, сейчас она не такая уж маленькая, ей, наверное, лет двенадцать. Так вот, ее зовут Кристал, и она просто обожает рисовать комиксы. Знаешь, что это такое? Она говорит, что хочет заниматься этим, когда вырастет.

– И как, у нее получается?

– О да. Думаю, она по-прежнему не утратила к этому интереса. Вообще-то я довольно давно ее не видел. Она переехала в Сан-Франциско, к отцу. У нее умерла мать.

– Комиксы – это круто, но я вовсе не хочу сам рисовать. Я этого не умею. Но мне бы хотелось изучать произведения художников. Например, мне было бы интересно узнать все про таких великих живописцев, как Ренуар или Рафаэль. Или Микеланджело. Про всех этих парней. Но не только про классиков, про современных художников тоже. Например, про того, который просто разбрызгивал краски по холсту, как ненормальный.

– Ты про Поллока?

– Ну да, про него. Про Поллока. Мне бы хотелось работать в музее или в какой-нибудь картинной галерее. Вы считаете, что это отстой?

– Отстой? Гм, нет, не считаю.

– Ну, так куда мы сейчас поедем? Уже время обедать. Или на обед мы удовлетворимся сэндвичами?

– Я как раз сейчас размышляю, следует ли нам отправиться в поездку сегодня вечером или завтра утром.

За окнами уже темнело, так что мы с Джереми вполне могли переночевать у меня – его можно было уложить спать на диване. Это все же лучше, чем койка в тюремной камере, на которой он рисковал оказаться. Заявление Джереми о том, что он хотел бы посетить картинные галереи, навело меня на мысли о поездке в Нью-Йорк. Мы вполне могли бы добраться туда за три-четыре часа. Но прежде всего следовало забронировать номер в гостинице.

Чтобы посмотреть, насколько сгустились сумерки на улице, я подошел к окну. Вдоль тротуара, как и всегда в это время суток, было припарковано не так уж много машин – магазины уже закрылись, за исключением лавки Нэймана. Его магазинчик часто работал допоздна, потому что хозяину просто больше нечем было заняться.

Наверное, именно потому, что улица была почти пуста, я и обратил внимание на черный фургон, стоящий у противоположного тротуара, – он оказался единственным автомобилем на целых полквартала, других поблизости не было. Мне сразу же пришло в голову, что это, возможно, тот самый фургон, который некоторое время назад ехал за нами следом. Стекла у машины были тонированные, поэтому я не мог разглядеть, есть ли кто-то внутри.

– Заканчивай с сэндвичами, – сказал я Джереми. – А я спущусь на минутку вниз, надо кое-что забрать в машине.

– Ладно, – отозвался тот.

Сбежав вниз по лестнице, я открыл дверь, ведущую на тротуар. Фургон, припаркованный багажником в мою сторону, находился на расстоянии примерно пяти автомобильных корпусов от меня. Переходя улицу, я заметил, что его выхлопная труба попыхивает дымком. Тут же его тормозные огни вспыхнули рубиново-красным светом, и в следующее мгновение фургон сорвался с места и помчался прочь.

Даже если бы мне удалось подойти достаточно близко, чтобы рассмотреть номерной знак, это бы ничего не дало – он был забрызган грязью так, что прочитать его оказалось невозможно.

Вернувшись в квартиру, я обратился к Джереми:

– Мы выезжаем сегодня.

Глава 23

Кто-то тихонько постучал в дверь комнаты Крэйга Пирса.

– Войдите! – сказал он.

Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина лет сорока с короткой стрижкой, одетая в строгую темную юбку и белоснежную блузку, с сумочкой через плечо. В руках она держала кожаную папку.

– Привет, – поздоровалась она. – Прошу прощения за опоздание. Меня задержал предыдущий клиент.

– Ничего страшного. Проходите, мисс Синклер, – предложил Крэйг.

– Сколько раз я просила вас называть меня Беверли? – укоризненно улыбнулась гостья, без трепета глядя Пирсу прямо в изуродованное лицо.

Крэйг, стоя рядом с комодом, на секунду перевел взгляд на небольшой пакет, который он держал в руках перед собой.

– Что у вас там? – жизнерадостным тоном поинтересовалась Беверли Синклер.

– Кое-какие вещи, которые я заказал.

С этими словами Пирс вынул из пакета какой-то блестящий, на вид металлический предмет сравнительно небольшого размера – во всяком случае, он без труда поместился в его ладонь и полностью скрылся из виду, когда Крэйг сжал руку в кулак. Затем Пирс сел на стул, стоящий в изножье кровати.

Беверли уселась на другой стул, поставила сумочку на пол, положила папку к себе на колени и скрестила руки на груди.

– Ну и как наши дела сегодня? – спросила она.

– Замечательно, – ответил Крэйг, и его изуродованные губы искривились в подобии улыбки. – Полагаю, этим я во многом обязан вам. Мне очень помогают ваши советы и рекомендации.

– Что ж, спасибо за добрые слова, – поблагодарила Беверли и, раскрыв папку, извлекла из нее блокнот с желтыми страницами. – Во время моего предыдущего визита мы говорили о том, что вам страшно выходить из дома.

– Да, верно, – кивнул Пирс. – Но дело тут не столько в моем страхе, сколько в страхе, который другие люди испытывают по отношению ко мне. Их очень пугает мой вид.

– Но ведь это их проблема, а не ваша, не так ли? Людям порой трудно определиться с их отношением к тем, кто не похож на них или имеет физические увечья.

– Вы правы, но у меня нет возможности обсудить с ними эту проблему, так как при виде меня они разбегаются во все стороны.

Беверли понимающе кивнула:

– Ясно. Но ведь вы в течение последней недели появлялись на улице чаще, чем до этого?

– Да, верно.

– И куда вы ходили?

– Я ездил по городу на машине без определенной цели. И ходил пешком. В основном по ночам.

– Думаю, по мере того, как у вас будет восстанавливаться уверенность в себе, вы станете чаще выходить на прогулки в дневные часы, – произнесла Беверли ободряющим тоном.

– Уверен, что вы правы, – кивнул Крэйг.

– А как бы вы описали ваше внутреннее состояние – скажем, на протяжении последней недели? Вы начинаете приспосабливаться к своему положению?

– К моему положению? – переспросил Пирс. – Вы употребили интересное словосочетание.

– Вы же знаете, я всегда стараюсь проявлять к людям уважение и стараюсь не травмировать их – насколько это возможно.

– О да, я заметил, – Крэйг снова одарил гостью своей чудовищной улыбкой. – Что же касается моего внутреннего состояния, то… я бы сказал, оно улучшилось.

– Это просто прекрасно.

– Я принял решение двигаться вперед. Думаю, уж лучше я буду контролировать свою жизнь, чем сидеть сложа руки и позволять ей вертеть мной.

– Что ж, я очень рада это слышать.

– Но мне необходимо куда-то направлять свою энергию и реализовывать свои… потребности – в продуктивном ключе, – заявил Крэйг.

Улыбка разом исчезла с губ Беверли.

– Что вы под этим подразумеваете? – осведомилась она.

– К какой части моего утверждения относится ваш вопрос?

– К той, которая касается потребностей, – пояснила гостья после некоторого колебания.

– Надеюсь, что вы не станете возражать, если я буду с вами полностью откровенен – учитывая, что вы мой психоаналитик и все такое.

– Разумеется. Откровенность – это самый лучший путь.

– Ну так вот. – Крэйг с заговорщическим видом наклонился вперед. – Хотя у меня больше нет гениталий, сексуальные желания у меня остались – надеюсь, вы понимаете, о чем я.

Беверли нервно сглотнула:

– Думаю, да, понимаю.

– Когда я чувствую… некое возбуждение и не получаю соответствующего физиологического удовлетворения, меня начинает терзать боль. Вы знаете, о чем я говорю? Вам наверняка приходилось слышать о фантомных болях в ампутированных конечностях. Это когда человек теряет руку – к примеру, на войне, – и еще какое-то время она у него болит. – Крэйг наклонился еще ниже. – Так вот, я временами ощущаю нечто вроде фантомной эрекции.

Беверли, наоборот, откинулась на спинку стула.

– Я ничего не знаю о таких вещах, – заявила она. – Вам лучше обсудить эту проблему с вашим физиотерапевтом.

– А я-то думал, вы мне поможете, – произнес Пирс с совершенно убитым видом. – Вы ведь должны понимать, как плохо это влияет на мое душевное состояние и на мою самооценку.

– Но есть… есть пределы, Крэйг. В чем-то я могу посодействовать вам, но не во всем. Я здесь, чтобы помочь вам приспособиться к совершенно новой для вас жизни и понять, что, несмотря на случившееся, вы можете открыть некую новую страницу.

Пирс энергично кивнул, давая понять, что отлично понимает свою собеседницу:

– Ну да, главное – добиться качественного переворота в восприятии окружающего мира. Ведь хмурая гримаса – это всего лишь перевернутая улыбка. Кажется, так вы говорили?

Лицо Беверли Синклер застыло, словно маска.

– Знаете, Крэйг, я действительно очень хотела вам помочь. Я знаю, что вы сейчас насмехаетесь надо мной, но у меня всегда были искренние и добрые намерения в отношении вас. Можете в это не верить – мне все равно. Я переживаю за моих клиентов так, словно они – часть моей семьи.

– Что ж, это замечательно, – сказал Пирс. – Нет, правда, это очень хорошо, что вы относитесь ко мне как к члену семьи – кстати, может, я им действительно когда-нибудь стану. Например, может так случиться, что я начну встречаться с вашей дочерью.

Беверли почувствовала, как ее словно окатило ледяной волной. А Пирс между тем продолжал:

– Кажется, вы упоминали о ней как-то раз. По-моему, вы сказали, что ей четырнадцать лет. А зовут ее, кажется, Лианн, так ведь? Я правильно запомнил?

Психолог ничего не ответила.

– Что ж, возможно, я как-нибудь загляну к вам – во время одной из моих ночных поездок на машине.

– Вы не знаете, где я живу, – тихо произнесла Беверли, стряхнув оцепенение.

Крэйг разжал кулак и посмотрел на лежащее на его ладони блестящее устройство.

– Что это? – поинтересовалась Беверли.

– Это? – Пирс взял предмет двумя пальцами и показал его собеседнице. – Это замечательный маленький гаджет. Я заказывал такие и раньше, но это – новая модель.

– И для чего она? – спросила Беверли, чувствуя, что снова цепенеет от ужаса.

– Это маленькое устройство слежения. Его можно установить где угодно – и оно показывает, куда человек пошел или поехал.

Беверли закрыла папку и потянулась к своей сумочке. Подняв ее с пола, она обеими руками крепко прижала сумочку к груди.

– Ну и сидите здесь с этой штукой, – сказала она.

Лицо Пирса перекосила отвратительная ухмылка.

– Кто знает, может, я уже положил такую же в ваш ридикюль на прошлой неделе.

Беверли Синклер положила папку на стул рядом с собой, чтобы окончательно освободить обе руки, и, открыв сумочку, принялась копаться в ней.

Пирс громко, издевательски расхохотался.

– Да я же просто шучу. Я этого вовсе не делал.

Беверли испытующе уставилась на него, пытаясь по изуродованному лицу определить, правду говорит Крэйг Пирс или лжет.

– А может, сделал, – тут же добавил он.

Закрыв папку, Беверли встала со стула и, подойдя к двери, открыла ее. Прежде чем выйти в коридор, она обернулась и сказала:

– Я не… В общем, я передам вас кому-то другому. Так что мы больше не увидимся.

– Как знать, как знать, – возразил Пирс. – Когда-нибудь мы можем встретиться где-нибудь случайно.

Глава 24

– Надеюсь, мы приняли правильное решение, – проговорила Глория Пилфорд, держа в руке бокал с красным вином.

– Интересно, в винном погребе еще хоть что-нибудь осталось? – едко осведомилась Мэдэлайн Плимптон, глядя на свою воспитанницу с явным осуждением.

– А где Боб? – поинтересовалась Глория.

– Ты что, оглохла?

– То есть?

– Неужели ты не слышала шум от циркулярной пилы и дрели?

– Ах, вот оно что.

– Он раздобыл кусок фанеры и заделал им то место в окне, где разбили стекло. Мы же не можем допустить, чтобы там осталась зияющая дыра. Так что теперь там фанера – до тех, пока стекло не поменяют на целое.

– Да, я понимаю.

– И, по-моему, он кому-то звонил, – добавила Мэдэлайн.

– Как вы считаете, мы правильно поступили, отпустив Джереми с совершенно незнакомым человеком?

– Уивер – хороший человек, – сказала Мэдэлайн. – Я проверила.

– Я успела поговорить с ним немного с глазу на глаз. Ты ведь знаешь, что случилось с его женой и сыном?

Мэдэлайн не стала отвечать – когда-то, несколько лет назад, она сама рассказала Глории о том, как убили близких Кэла Уивера.

Помолчав, Глория медленно произнесла:

– Мне очень жаль по поводу всего, что тут было сказано.

– По поводу чего конкретно? – уточнила Мэдэлайн.

Глаза Глории сузились.

– Насчет Гранта.

– Это уже не важно, – вздохнула Мэдэлайн.

– Я все помню, – сказала Глория.

– О чем ты?

– Что он так или иначе рядом с тобой уже давно. С тех самых пор, как стал практикующим адвокатом. Это ведь было в Промис-Фоллз, так?

– Да, – кивнула Мэдэлайн.

– Ваш роман начался именно тогда? Или еще до того, как ты забрала меня к себе?

Мэдэлайн недовольно нахмурилась – вопрос ей не понравился, – но все же ответила:

– До того.

– Но потом в какой-то момент он закончился.

– Грант был женат. Он не собирался разводиться с женой, а я не собиралась бросать мужа. Через год после того, как мы расстались, я стала вдовой, но Грант к тому времени уже переехал.

– Значит, все эти годы между вами ничего не было?

– Верно.

– Но потом ваши отношения возобновились. И в конце концов именно Грант выступил в качестве адвоката Джереми.

Мэдэлайн вздохнула:

– Жена Гранта умерла шесть лет тому назад. И у нас… снова все закрутилось.

– Ваши отношения все еще продолжаются?

– Это тебя не касается. Да и какая тебе разница?

Глория пожала плечами:

– Ты хочешь больше знать обо мне. Я – о тебе.

– Ты слишком много выпила, Глория. Я пойду к себе.

В это время в кухню вошел Боб. Он по-прежнему был в спортивном пиджаке. Лицо его раскраснелось – судя по всему, он был очень сердит. Он с порога злобно уставился на Глорию.

– Ну, в чем дело? – поинтересовалась она.

– Где он?

– О чем ты?

– Это моя ошибка, – Боб с досадой покачал головой. – Я повел себя как идиот. Мне нужно было это предвидеть.

– Я по-прежнему не понимаю, о чем ты говоришь, – заявила Глория.

Мэдэлайн, которая уже собиралась уйти, остановилась на пороге и посмотрела на Боба.

– В самом деле, о чем речь? – спросила она.

– Телефон, – стиснув зубы, пробормотал Боб. – Ее телефон.

Мэдэлайн перевела взгляд на Глорию.

– Что ты сделала?

– Ничего, – ответила Глория и упрямо вздернула подбородок.

– Телефон был в моем пиджаке, – сообщил Боб. – Я снял его и повесил на спинку стула. Позже опять надел, а про телефон вспомнил только сейчас. – Боб похлопал ладонью по левой стороне груди. – Телефон был здесь, во внутреннем кармане, а теперь его нет.

– Может, он выпал, когда ты заколачивал окно фанерой, – предположила Глория.

– Это ты его оттуда вытащила! – прорычал Боб. – Уивер был совершенно прав, когда сказал, что у тебя надо отобрать телефон. Тебе нельзя доверять – ты в любой момент можешь сделать какую-нибудь глупость.

Глория отхлебнула еще глоток вина и поставила бокал на стол так резко, что его ножка сломалась. Раздался звон стекла – бокал тоже разбился, по поверхности стола разлилась красная винная лужица.

– О господи, – недовольно бросила Мэдэлайн.

– Может, вы хотите меня обыскать? – осведомилась Глория и, сделав шаг вперед, развела руки в стороны на уровень плеч. – Ну, давайте же. Вы же этого хотите?

Боб пристально взглянул на нее:

– Ты серьезно?

– Ну а что? Я могу раздеться. Вам этого хочется? А почему бы и нет?

Ухватившись за край пуловера, Глория потянула его вверх и стала стаскивать через голову.

– Это просто смешно, – прокомментировала Мэдэлайн.

Сняв пуловер, Глория осталась в строгих брюках и белом бюстгальтере.

– Прекрати, – попросил Боб.

Глория резко повернулась в его сторону.

– Ну как, нашли что-нибудь? Нет? Ладно, тогда продолжим.

С этими словами Глория сбросила с ног туфли, расстегнула молнию на брюках и спустила их до самого пола.

– Скорее всего, телефон у нее в сумочке, – сказала Мэдэлайн.

– Вот она, можете и в нее заглянуть, – Глория указала на сумочку, лежавшую на кухонном столе. – Не стесняйтесь. Можете обшарить мою комнату. Но только телефона там нет. – Лицо Глории раскраснелось от гнева. – Я не позволю, чтобы со мной обращались как с ребенком!

Окончательно освободившись от брюк, Глория осталась в одном нижнем белье.

– Ну что, может, проведешь досмотр телесных отверстий, Боб? Уверена, тебе это понравится. – Сжав кулаки, Глория подбоченилась. – Ну, что же вы стоите? Давайте! Послушайте, у меня идея! Почему бы вам не позвонить на мой номер? Вдруг звонок раздастся у меня из задницы?

Мэдэлайн, решив, что Глория блефует, подошла к стационарному аппарату и набрала номер мобильного своей воспитанницы.

Все прислушались, но в комнате стояла тишина.

– Наверное, ты поставила его на беззвучный режим, – сказала Мэдэлайн. – Честное слово, кое-кого из членов этого семейства надо лечить.

С этими словами она снова направилась к лестнице и поднялась на второй этаж.

Глория осталась посреди кухни в лифчике и трусиках. Найдя в одном из шкафчиков целый бокал, она налила себе еще вина.

Глава 25

– Какое чудное место, – заметила Морин, входя вместе с Дакуортом в бар «У Рыцаря».

– Я хорошо знаю этот тон, – сказал детектив.

– Какой еще тон? Не понимаю, о чем ты. Может, устроимся вон в той кабинке рядом с армреслерами? Или вон там, рядом с той парой, которая пытается соорудить домик из пакетиков из-под сахара?

– Может, лучше там? – предложил Дакуорт, указывая на свободную кабинку, расположенную более-менее особняком – во всяком случае, не по соседству с теми, кто явно мог помешать общению двух желающих серьезно поговорить супругов.

– Отличный вариант, – одобрила Морин. – И всего в трех шагах от туалета – не потребуется далеко идти, если у кого-то возникнет такая необходимость.

Всего через несколько секунд после того, как Дакуорт-старший и его жена устроились за столиком напротив друг друга, к ним подошла молодая женщина с меню.

– Может, пока будете выбирать, я принесу вам напитки? – поинтересовалась она.

Морин заказала бокал белого сухого вина, а ее муж – газированную минеральную воду с лимоном.

– Скажите, Аксель здесь? – спросил он у официантки.

Та кивнула.

– Вы не могли бы попросить его подойти к нам, когда у него будет свободная минутка?

Официантка снова кивнула и исчезла.

Морин заглянула в меню.

– Ну, конечно, тебе должно нравиться это место, – заметила она. – Похоже, здесь нет ни одного блюда, которое тебе можно было бы съесть. Боже мой, здесь даже стебли сельдерея подают с куриными крылышками в двойной панировке.

– Морин, я знаю, что это далеко не самое модное место в городе, но, пожалуйста, перестань. Что с тобой такое?

– Со мной все в полном порядке.

– Ты злишься на меня из-за Тревора.

– Я этого не говорила.

– Послушай, ситуация действительно получилась неловкая, но он это переживет. – Дакуорт бросил взгляд в сторону барной стойки. – Я хотел поговорить с нашим сыном именно по той причине, что он здесь бывает.

Морин, опустив меню, посмотрела мужу прямо в глаза.

– О чем это ты? – подозрительно осведомилась она.

– Понимаешь, он и его девушка – они были здесь. Сидели вон в той кабинке и целовались взасос.

– Нет.

– Да.

– Как ты об этом узнал?

Дакуорт рассказал, что он совершенно случайно увидел Тревора и Кэрол Бикман на записи камеры наблюдения.

– Я вовсе не искал встречи с ними, – сказал детектив, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более убедительно. – Я искал нечто совершенно другое – и наткнулся на них.

Морин с подозрением впилась взглядом в его лицо. Она уже собралась было задать какой-то вопрос, но тут к их столику неожиданно подошел Аксель.

– Привет, детектив, как ваши дела?

Дакуорт представил бармену супругу.

– Обед – за счет заведения, – объявил Аксель.

– Боюсь, я не могу воспользоваться вашей любезностью, – улыбнулся детектив. – Это против правил. Но я хочу попросить вас об одном одолжении.

– Слушаю вас.

Дакуорт изложил свою просьбу Акселю. Тот сказал, что для ее выполнения ему потребуется несколько минут и он вернется, как только все будет готово.

– А я тем временем съем порцию вот этих крылышек в двойной панировке, – сообщил Дакуорт.

Аксель перевел взгляд на Морин.

– Садовый салат, пожалуйста – с оливковым маслом и уксусом, – заказала она. – И еще порцию печеной картошки со сметаной.

Аксель кивнул и, бесшумно ступая, удалился.

– Я в какой-то момент даже забеспокоился за тебя, – заметил Дакуорт.

– И еще я съем одно из твоих куриных крылышек.

– А я – немного твоей картошки.

– Я бы предпочла, чтобы ты отведал моего салата.

Дакуорт откинулся на спинку стула.

– Как я уже говорил, я очень сожалею по поводу случившегося.

Морин, не открывая рта, глубоко вздохнула.

– Ну, что еще? – осведомился ее супруг. – Я очень хорошо знаю это твое выражение лица. Говори, что у тебя на уме.

Морин пожала плечами:

– Знаешь, мне кажется, что у Тревора и Кэрол не все в порядке.

– Почему ты так считаешь?

– Я слышала, как он говорил с ней по телефону – когда поднялась наверх, чтобы собраться.

– И как же?

– Он был очень сердит на нее. Возможно, это каким-то образом связано с тобой, но, по-моему, дело не только в этом.

– А в чем же еще?

– По-моему, Кэрол собиралась сделать что-то такое, что Тревор очень сильно не одобряет.

– Ты не догадываешься, что это может быть?

Морин отрицательно покачала головой.

– Выходит, ты подслушивала?

Морин покаянно кивнула.

– В этом нет ничего плохого, – ухмыльнулся Дакуорт. – Но знаешь, что я скажу? Что бы ни происходило между ними, это их проблема, а не наша.

– Я знаю.

– Все как-нибудь утрясется. До сегодняшнего дня я понятия не имел о существовании какой-то Кэрол. Так что, даже если они разбегутся, ничего страшного: думаю, у них все это не слишком серьезно.

– Я просто хочу, чтобы наш сын был счастлив.

Аксель подошел к столику, неся в руках напитки.

– Я все для вас приготовил, – обратился он к Дакуорту. – Если вы хотите взглянуть на все по-быстрому прямо сейчас, пойдемте – ваша еда будет готова только через несколько минут.

Дакуорт встал.

– Я сейчас вернусь, – сказал он, посмотрев на Морин.

Затем он следом за Акселем прошел в офис, где уже был несколькими часами раньше. Оказалось, бармен вывел запись, сделанную камерой наблюдения два дня назад, на экран компьютера.

– Что именно вы хотели бы увидеть? – спросил Аксель.

– Скорее не что, а кого. Молодого человека, который уже находился в баре до прихода Брайана Гаффни. Того самого, которого я принял за него – за Брайана.

– Ах, этого. Вот он, – Аксель указал пальцем на монитор. – Я еще спросил у него документы.

– Вообще-то его в самом деле легко спутать с Брайаном – и наоборот. То есть они, конечно, не братья-близнецы, но в целом похожи – телосложение, цвет волос и тому подобное. И одеты тоже похоже.

– Ага, – согласился Аксель.

– Промотайте, пожалуйста, вперед.

Бармен запустил перемотку. Когда Брайан Гаффни встал, собираясь уходить, Дакуорт попросил Акселя пустить запись на нормальной скорости.

– Вот оно, – пробормотал детектив.

На мониторе было прекрасно видно, как вскоре после ухода Брайана Тревор и Кэрол выскользнули из своей кабинки и тоже покинули бар.

– Пустите еще раз побыстрее.

В следующий раз Дакуорт попросил Акселя замедлить скорость, когда парень, похожий на Брайана, тоже встал и направился к выходу. Часы в этот момент показывали 21:45. С момента ухода Брайана Гаффни прошло одиннадцать минут.

Парень прошел мимо столика, за которым сидели четверо посетителей. Перед ними стоял большой кувшин с пивом. Внезапно один из них весьма грубо ухватил проходящего парня за руку и что-то ему сказал.

– Что происходит? – поинтересовался Дакуорт.

– А, я, кажется, припоминаю. Эти типы на несколько секунд прицепились к парню, когда он уже собрался уходить.

– Он сделал что-то такое, что могло их разозлить?

– Я ничего такого не заметил. Но вот сейчас один из этих типов орет на парня: «Эй ты, Большой Ребенок!» Или что-то подобное.

Дакуорт медленно кивнул, вглядываясь в лицо на мониторе компьютера, а затем произнес:

– Черт меня побери!

– Вы что, кого-то узнали? – поинтересовался бармен.

Вместо ответа Дакуорт ограничился улыбкой.

– Большое вам спасибо за помощь, – поблагодарил он. – Это куда ценнее, чем целых сто дармовых напитков.

После этого детектив вернулся к своему столику. Морин маленькими глоточками прихлебывала из бокала вино.

– Пока тебя не было, какой-то парень попробовал ко мне подкатить, – сообщила она, когда муж принялся снова устраиваться на стуле.

– Ты шутишь, – не поверил он.

– Неправильный ответ.

– И кто же это был?

– Вон тот, который стоит у стола для пула и как раз собирается исполнить удар. Неплохо выглядит для человека, которому минуло семьдесят.

– Вероятно, я должен его пристрелить, – предположил Дакуорт.

В это время появилась официантка – она принесла еду.

– Боже мой, – изумилась Морин, глядя на целую гору куриных крылышек на тарелке супруга. – Пожалуй, мне стоит вызвать «скорую помощь» прямо сейчас.

Дакуорт взял одно из крылышек и с аппетитом погрузил в него зубы.

– Похоже, нападавшие захватили не того, кого хотели, – сказал он, жуя.

– Что?

– Охотились не за Брайаном. Этим типам нужен был Большой Ребенок.

– Не могу понять, о чем ты, – растерянно произнесла Морин.

Глава 26

Было ясно, что за ночь до Манхэттена нам не добраться. Но мне не хотелось, чтобы Джереми остался ночевать в моей квартире, если кто-то точно знал наше местоположение. Черный фургон, который я заметил на улице, всерьез встревожил меня. Было неясно, имеет он отношение к камню, разбившему окно в доме Мэдэлайн Плимптон, или нет. Я мог сказать только одно – это был не тот фургон, который в спешке отъехал от ее дома непосредственно после инцидента.

Схватив сумку и переносной холодильник, в который мы упаковали сэндвичи и еще кое-какие закуски, я спустился на улицу. Затем, осмотревшись, жестом велел спуститься Джереми, который наблюдал за мной из окна. Заперев дверь, ведущую на лестницу здания, я погрузил наш нехитрый багаж в машину и – опять-таки жестом – предложил молодому человеку занять пассажирское место. Однако прежде, чем отправляться в дорогу, мне необходимо было сделать одну вещь.

Достав из перчаточного ящика фонарик, я опустился на колени рядом с машиной и направил луч света на ее днище. Затем тщательно осмотрел колесные ниши, пошарил под передним и задним бампером.

– Что это вы делали? – поинтересовался Джереми, когда я сел за руль.

– Как-то раз, – пояснил я, – кто-то прицепил к моему автомобилю датчик слежения. Точнее, даже не один, а целых два.

– Надо же, – восхитился он. – Круто.

Я коротко взглянул на него.

– Не так, чтобы очень. Из-за этого кое-кого убили.

– О, черт. И когда это было?

– Четыре года назад.

– И что же произошло?

Не ответив, я тронул машину с места. Когда мы выехали за пределы Промис-Фоллз, я направил автомобиль по шоссе 87 на юг – в сторону Олбани. Наша цель состояла в том, чтобы, миновав столицу штата Нью-Йорк по объездной дороге, отправиться в сторону более известного во всем мире Нью-Йорка – мегаполиса. В первый час пути мы прикончили все сэндвичи. Ехали в основном молча – Джереми нечего было сказать, а у меня не имелось ни малейшего желания разговаривать.

Мы были уже совсем рядом со съездом в сторону Мэсс-Пайк, неподалеку от Селкирка, когда Джереми внезапно спросил:

– А мы можем свернуть на следующем съезде с шоссе?

– Зачем?

– Вот здесь. Сворачивайте, сворачивайте!

Я включил указатель поворота и, перестроившись вправо, выполнил маневр, после чего поинтересовался:

– Что происходит?

– В конце эстакады поверните еще раз направо, – сказал Джереми вместо ответа.

– Я сейчас остановлюсь и не тронусь с места до тех пор, пока ты не объяснишь, зачем мы свернули с шоссе.

Было видно, что, прежде чем ответить, Джереми пришлось сделать над собой усилие, чтобы собраться с духом.

– Только обещайте, что не расскажете об этом моей матери, – тихо пробормотал он наконец.

– Прекрати, Джереми. Не надо требовать от меня обещаний, которые я, возможно, не смогу выполнить. Либо ты сейчас же объяснишь мне, в чем дело, либо мы снова поедем на юг.

– Здесь живет мой отец, – признался Джереми. – Ну, то есть совсем близко отсюда. Поверните еще раз вот здесь.

Я снова свернул направо в том месте, где заканчивалась эстакада.

– Ну, хорошо, предположим, мы едем навестить твоего отца. Это что, сильно расстроит твою мать, если она об этом узнает?

Джереми пожал плечами:

– Ну да, вроде того. Наверное. Она его не любит.

– Так часто бывает, когда люди разводятся.

– Верно, но тут дело другое, – возразил молодой человек.

– Что значит – другое? – поинтересовался я, вглядываясь в лицо Джереми, но по его выражению не смог ничего понять. – Твой отец жестоко обращался с матерью?

Жестоким человеком был отец самой Глории, но я знал, что люди порой привыкают к таким вещам, потому что не видели в жизни ничего другого.

– Он никогда не бил ее – такого не было, – заявил Джереми. – Так что тут вы промахнулись.

– Ты, кажется, говорил, что твой отец школьный учитель.

– Ну да, в средней школе.

– А почему тебе хочется его навестить?

Джереми одарил меня таким взглядом, словно я задал глупый вопрос, из-за которого он окончательно во мне разочаровался.

– Потому что он мой отец.

– Понимаю, – сказал я. – Ладно, показывай дорогу.

По просьбе Джереми мы остановились перед скромным двухэтажным кирпичным домом с мансардой. Строение было небольшим, и сразу бросилось в глаза, что двор содержится в образцовом порядке. На ухоженных клумбах цвели весенние цветы.

Следом за Джереми я направился ко входу в дом. Молодой человек позвонил в звонок. Секунд десять спустя дверь открыл лысеющий мужчина в очках, лет пятидесяти пяти, одетый в свитер и джинсы.

– О боже, Джереми! – воскликнул он – как мне показалось, без чрезмерного энтузиазма. Несколько секунд отец и сын смотрели друг на друга, неловко переминаясь с ноги на ногу. Затем мужчина заключил Джереми в объятия и встряхнул. – Что ты здесь делаешь?

– Мы просто проезжали мимо, – ответил молодой человек.

Мужчина через плечо Джереми посмотрел на меня, и его глаза недобро сузились.

– А это еще кто? – спросил он подозрительно.

– Это мой телохранитель. Пап, познакомься, пожалуйста, с мистером Уивером. Мистер Уивер, это мой отец.

– Кэл, – я протянул руку.

– Джек Пилфорд, – представился мужчина, продолжая глядеть на меня с недоверием. – Телохранитель?

– Не совсем. – Я в три фразы объяснил хозяину дома ситуацию.

– Ясно, – произнес мистер Пилфорд с сомнением. – Послушай, Джереми, ты знаешь – я всегда рад тебя видеть, и очень хорошо, что ты решил ко мне заглянуть. Жаль, конечно, что ты не позвонил и не предупредил меня. Понимаешь, какое дело, сейчас не лучший…

Дверь распахнулась шире, и в проеме появился еще один мужчина. По возрасту он был чуть старше Джека. Взглянув на Джереми, он явно напряг память и сказал:

– Надо же, смотрите-ка, кто к нам пожаловал. Худший водитель во всей Америке!

– Господи, Малкольм, перестань, – одернул его Джек. – Не веди себя как придурок.

Малкольм уставился на меня.

– А ты, должно быть, Боб, – предположил он.

– Нет, – ответил я и представился.

– Мистера Уивера наняли, чтобы он охранял Джереми, – пояснил Джек.

– Я не причиню ему вреда, – хмыкнул Малкольм.

– Не от тебя, – сказал Джек Пилфорд и, обращаясь ко мне и к сыну, пробормотал: – Извините меня. Я же говорю, сейчас не самый лучший момент для вашего визита…

– Ну да, – подтвердил Малкольм. – Любовники выясняют отношения.

– Пожалуй, мы лучше поедем, – я положил руку на локоть Джереми, который стал похож на мальчишку, которого по какой-то причине не приняли в игру.

– А почему ты к нам ни разу не приехал? – спросил он.

– Джереми, мы ведь уже говорили об этом тысячу раз. Ты знаешь, что…

– Из-за твоей шлюхи-мамаши, вот почему, – вставил Малкольм.

– Ну все, хватит, – выдохнул Джек и втолкнул Малкольма обратно в дом. Тот нисколько не возмутился по этому поводу – пожалуй, реакция Джека Пилфорда ему даже понравилась. Закрыв дверь снаружи, Джек шагнул вперед.

– Извините, – повторил он. – Джереми, ты ведь знаешь – я хотел присутствовать на процессе, но Глория, твоя мама…

– Ты не обязан поступать так, как она хочет, – перебил отца Джереми.

– Знаешь, что она сказала? Я повторю ее фразу слово в слово. «Нам совершенно ни к чему, чтобы два педерастических голубка превратили судебный процесс в цирк». Еще раз подчеркиваю – это цитата.

– Ты мог бы на это наплевать.

– Дело не только в твоей матери, – продолжил Джек.

– А в ком еще? – не понял Джереми.

– Видишь ли, мне позвонила Мэдэлайн, – сообщил его отец после некоторого колебания. – Она сказала, что поговорила с Грантом Финчем, и он придерживается на этот счет примерно той же точки зрения, что и твоя мама. Адвокат решил следовать определенной стратегии защиты – суть ее была в том, что ты не в состоянии понять возможные последствия собственных поступков. В общем, они не хотели еще больше осложнять ситуацию объяснениями по поводу того, что твой отец – гей. Полагаю, Финч и Мэдэлайн исходили из того, что геи – люди эмоциональные, чувствительные. А если так, то как объяснить тот факт, что мое влияние никак не сказалось на твоем характере в тот период, когда мы с твоей матерью еще были вместе. Разумеется, все это была чушь собачья, но все же я боялся, что в самом деле могу каким-то образом навредить. Мне очень не хотелось вольно или невольно подставить тебя. Впрочем, те, кто хотел, все равно про меня разузнали.

– Что вы этим хотите сказать? – поинтересовался я.

– Именно по этой причине Малкольм и злится, – сказал Джек Пилфорд, кивнув в сторону дома. – Уверен, то, что я тоже стал мишенью, наверняка напрямую связано с тобой, Джереми, и с твоей матерью. И с процессом тоже.

– Мишенью? – переспросил я.

– Мне тоже поступали и поступают звонки с угрозами, надо мной тоже насмехались и продолжают насмехаться в соцсетях. Ну разумеется, я ведь отец Большого Ребенка, папаша-гей, который не смог научить своего сына различать, что хорошо, а что плохо. В самом деле, как я мог это сделать, если я – мерзкий извращенец?

Я снова подумал о том, что социальные сети – зло.

– Малкольм бесится из-за того, что мне приходится все это терпеть, – пояснил Джек Пилфорд. – Но я это переживу. Когда-нибудь, когда все закончится, мы сможем общаться совершенно спокойно, без всяких помех. Теперь вы понимаете?

Джереми взглянул на меня и произнес:

– Пожалуй, будет лучше, если мы в самом деле поедем.

– Ладно, – кивнул я.

– Нет, погодите, – остановил нас Джек. – Может, сходим куда-нибудь вместе, выпьем по чашке кофе?

– Я ненавижу кофе, – сказал Джереми и, повернувшись, зашагал к машине.

Снова выбираясь на шоссе, мы потеряли добрый час, поэтому надежда на то, что нам удастся до утра добраться до Нью-Йорка, растаяла без следа. Когда мы подъехали к Кингстону, стало ясно, что пора искать место для ночлега. Прямо с дороги мы увидели огни отеля «Куолити-Инн». Если бы мы проехали еще милю или две, у нас появился бы более богатый выбор гостиниц самого разного класса, но сил больше не было.

Притормозив перед зданием «Куолити-Инн», я сказал:

– Подожди меня здесь, Джереми.

Молодой человек молча кивнул и выбрался из машины – после нашего визита в дом его отца он был мрачным и неразговорчивым.

На всякий случай я припарковал свою «Хонду» таким образом, чтобы она хорошо просматривалась от стойки портье, и вынул ключи из замка зажигания. У меня не было полной уверенности, что Джереми, подчиняясь внезапному порыву, не попробует совершить еще одну попытку побега. Пока, правда, он вел себя вполне приемлемо. Однако его внезапное желание проведать отца вполне можно истолковать как тревожный сигнал. К тому же своим практически примерным поведением он мог просто-напросто пытаться усыпить мою бдительность. Нельзя исключать, что он каким-то образом умудрился связаться со своей подружкой Чарлин, и сейчас она дожидается его в своей машине где-нибудь за углом.

Подойдя к стойке портье, я спросил, найдется ли в гостинице свободный номер с двумя кроватями – стандартный, люкс, королевский, все равно. Пока женщина за стойкой выясняла это, глядя в компьютер, в вестибюль вошла молодая пара. Краем уха я невольно услышал, о чем они говорили между собой, пока шли к лифту.

– Это был он! – уверенно заявила женщина.

– Кто – он? – не понял ее спутник.

– Ну, тот самый тип из новостей. Большой Ребенок. Это он сидел там, в машине.

– Ты серьезно?

Молодые люди замедлили шаг. Мужчина обернулся и взглянул на мою «Хонду».

– Не ищите больше, я передумал, – сказал я администратору за стойкой.

– Но я кое-что нашла. Есть свободный номер с двумя двуспальными кроватями и…

– Спасибо, уже не нужно.

Выйдя на улицу, я открыл дверь «Хонды», плюхнулся на водительское сиденье и включил зажигание, а затем вытащил из гнезда ремень безопасности и пристегнулся.

– Что, все номера заняты? – поинтересовался Джереми.

– Точно.

«Хэмптон» и «Кортъярд» тоже оказались переполненными, но в «Бест Вестерн» свободный номер для нас нашелся. Останавливаясь перед каждой из этих трех гостиниц, я всякий раз парковался в не слишком хорошо освещенных местах, чтобы Джереми было трудно узнать. Сняв номер в «Бест Вестерн», я провел его через вестибюль быстрым шагом, держа под локоть.

– Вас могут принять за извращенца, которому нравятся мальчики, – заметил Джереми.

– Ты уже не мальчик. Тебе восемнадцать.

– Выходит, с вашей стороны это не было бы нарушением закона?

– Я хотел сказать вовсе не это.

Номер оказался вполне приличным. Бросив рюкзак на одну из кроватей, Джереми первым делом схватил пульт от телевизора и принялся листать каналы.

– Может, закажем какой-нибудь фильм? – предложил он.

– Нет, – отрезал я.

– Тут есть весьма пикантные.

– Я же сказал – нет.

– Вам кажется странным, что мой отец – гей?

– Нет.

– А то, что он живет с Малкольмом?

– Нет.

– Мне он никогда не нравился.

– Кто, Малкольм?

– Ну да. Не потому, что он педик. Ну то есть и поэтому тоже, конечно. И потому, что мой отец в него влюбился и из-за этого развелся с матерью. Но больше всего я терпеть его не могу, потому что он кретин.

– Понимаю.

– Я хочу сказать, что если уж ваш отец уходит из семьи, то вам по крайней мере хочется верить, что для этого есть какая-то серьезная причина, верно? Что человек, к которому он уходит, сделает его жизнь лучше.

– Ты считаешь, что с Малкольмом твой отец несчастлив?

Джереми пожал плечами:

– Да мне, в общем, наплевать. – Он, устраиваясь на кровати, сунул себе за спину подушку, приняв сидячее положение. – И что же мы будем делать?

– Ты не захватил с собой что-нибудь почитать – книгу или, может, журнал?

Джереми отрицательно покачал головой.

– Зато у меня книжек целых три, – я расстегнул молнию на сумке. В это время мой телефон зазвонил.

Я нажал на зеленую кнопку на корпусе и сказал:

– Слушаю.

– Мистер Уивер?

– Здравствуйте, Глория.

– Скажите, Джереми с вами?

– Конечно. – Взглянув на Джереми, я одними губами пояснил: – Это твоя мать.

Поникнув головой, он протянул руку. Я вложил в нее свой сотовый.

– Привет, мам… Да, мы перекусили бутербродами… Я не знаю. – Молодой человек взглянул на меня. – Вы собираетесь покормить меня чем-нибудь горячим?

– Горячим у нас будет завтрак, – ответил я.

– Он сказал, что горячая пища будет у нас на завтрак, – сообщил Джереми в трубку и тут же скорчил гримасу, давая понять, что Глории эта идея не слишком понравилась. – Нет, все хорошо. Я в полном порядке. Нет, мы приехали прямо сюда. Нигде по дороге не останавливались. Мы сейчас в Кингстоне. Думаю, мы едем в Нью-Йорк.

Я покачал головой. Джереми, увидев это, заговорил вдвое быстрее:

– По-моему, мне не следовало тебе этого говорить… Да, я знаю, что ты моя мать и имеешь право знать, где я нахожусь… Пожалуйста, позвони утром мисс Хардинг и расскажи ей, что происходит, ладно?

Не поняв, о ком идет речь, я изобразил удивление. Джереми, оторвавшись на секунду от трубки, шепотом пояснил:

– Это мой инспектор по надзору.

И тут же продолжил разговор с матерью:

– Ладно… Ладно, я зачекинюсь… Хорошо… Я тоже тебя люблю. Пока.

Джереми протянул мне телефон. Я поднес его к уху, думая, что Глория еще на связи, но оказалось, она уже повесила трубку.

– Иногда она в самом деле обращается со мной так, словно мне пять лет, – заметил молодой человек.

– И так будет всегда. Для родителей дети всегда остаются детьми, даже если на самом деле они уже взрослые.

– У нее самой было трудное детство.

– Да, я читал об этом.

Я снова залез в сумку и достал три книги.

– Смотри сюда, Джереми. Я читаю эту. – Я продемонстрировал ему старый экземпляр произведения Джона Ирвинга «Молитва для Оуэна Мини», купленный мной в магазине Нэймана. – Так что ты можешь выбрать любую их этих двух.

Я бросил на кровать Джереми два томика в бумажных обложках. Это были «Ранняя осень» Роберта Паркера и «Противостояние» Стивена Кинга. Джереми вскользь взглянул на книги и взял пульт от телевизора.

– Очень жаль, что у меня нет телефона, – вздохнул он.

Пока я читал, он посмотрел два эпизода сериала «Теория большого взрыва». Звук телевизора мешал мне сосредоточиться. В конце концов я сказал, что нам обоим пора ложиться спать. Затем я сходил в ванную почистить зубы, после чего отправил туда Джереми, чтобы он сделал то же самое. Он закрыл дверь ванной комнаты, и я услышал, как заработал душ. Правда, уже после того, как шум воды прекратился, Джереми довольно долго не выходил.

– Эй, у тебя там все в порядке? – окликнул его я.

– Да, – быстро ответил он. – У меня что-то живот заболел. Я думаю, это из-за сэндвичей. Лучше бы мы купили пиццу или заехали в «Макдоналдс».

У меня сэндвичи никакого расстройства пищеварения не вызвали.

Наконец Джереми вышел из ванной и скользнул под одеяло. Когда я выключил ночник на прикроватной тумбочке, оказалось, что в номере все равно не так уж темно – сквозь занавески в помещение проникал свет фонарей с автостоянки.

– А вы храпите во сне? – поинтересовался Джереми.

– Говорят, что да.

– Прекрасно. Я слышал, как Мэдэлайн говорила, что вы не женаты.

– Теперь уже нет.

– Вы развелись?

– Нет.

Джереми замолчал. Со стороны его кровати долгое время не доносилось ни звука, поэтому я решил, что он, скорее всего, заснул. Однако вскоре выяснилось, что я ошибся.

– Скажите, а что со мной будет? – послышался в темноте его голос. Мне показалось, что в словах Джереми я услышал призыв о помощи.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как сложится дальше моя жизнь? Все знают, кто я такой, и ненавидят меня. Что меня ждет, когда я вернусь в школу? И потом, когда придет время поступать в колледж или в университет? Если, конечно, до этого дойдет. Или после, когда я начну работать? А вдруг меня никуда не возьмут? В смысле – что, если работодатель загуглит мое имя, выяснит, кто я, и не захочет иметь со мной дело? Похоже, весь мир считает меня мерзавцем.

– Это не так, – отозвался я. – Скорее это можно сказать о Галене Бродхерсте.

Джереми тихонько хихикнул.

– Прошу прощения. Это было непрофессионально, – извинился я и повернулся на бок. – Послушай, Джереми, у меня нет ответов на все вопросы. И уж точно можно сказать, что я не был лучшим из отцов.

– У вас есть дети?

– Был. Сын.

– Вот как. И что, теперь его нет?

– Именно так.

– Ничего себе. Извините.

– Штука в том, что, когда ты совершаешь какой-то поступок, часто бывает так, что после уже ничего нельзя изменить. И этот шлейф порой тянется за тобой всю жизнь. Ты не можешь от этого спрятаться. Если ты не расскажешь о своем поступке другим, а они в какой-то момент узнают о нем сами, они решат, что ты специально от них все скрыл, дабы выглядеть в их глазах лучше, чем ты есть на самом деле. Хотя, возможно, ты не сделал ничего особенного и любой другой на твоем месте поступил бы так же, как ты. Впрочем, с другой стороны, предполагается, что люди не должны лезть в чужую частную жизнь.

– Да, верно. Значит, мне в самом начале резюме надо писать, что я тот самый тип, который сбил насмерть ту девушку?

– Нет. Да, ты в самом деле совершил глупость, сев за руль пьяным. Все молодые люди, дожив до твоего возраста, успевают наделать самых разных глупостей. Просто другие в этом смысле везучее тебя. Вполне может быть, что они тоже водили машину в пьяном угаре, но ничего страшного не случилось. Ты это понимаешь, и, наверное, тебе от этого горько. Но ничего не поделаешь – ответственность за твои поступки, и в том числе твои глупости, ложится на тебя. Так что ты не вправе ни в чем винить других. Ты должен сказать себе: «Да, я сделал это, и теперь мне предстоит с этим жить». И еще – ты не должен забывать о своей ошибке и должен извлечь из нее уроки.

Ответа не последовало.

– Ну что, мои слова тебе как-то помогли? – поинтересовался я, выждав немного.

– Да не особенно.

Я услышал, как Джереми повернулся на другой бок и натянул на себя одеяло.

Глава 27

Хотя глаза Барри Дакуорта были закрыты, он почувствовал, что в спальне, кроме него и его супруги, есть кто-то еще.

Приподняв веки, он моргнул несколько раз и прищурился от света, проникавшего в комнату через окно. В дверях комнаты он увидел своего сына Тревора.

– Ты чего, Трев?

Он звука голоса Барри проснулась Морин, лежавшая в кровати рядом с ним. Она сняла с лица маску, полностью перекрывавшую доступ света к ее глазам, и тоже поинтересовалась:

– В чем дело, сынок? Сколько сейчас времени? – Она бросила взгляд на прикроватную тумбочку. – Всего шесть сорок. Ты почему так рано встал?

Тревор был полностью одет. Его волосы казались слегка растрепанными, а щетина на подбородке и щеках ясно свидетельствовали о том, что он с утра не побрился.

– Я сегодня не ложился, – отозвался он. Голос его слегка дрожал. – Отец, мне нужна помощь.

Дакуорт-старший рывком сел на кровати и спустил босые ноги на пол.

– Что стряслось, сын?

– Кэрол. С ней что-то случилось.

Дакуорт-старший быстро оделся. К тому времени, когда он спустился на кухню, Морин успела приготовить кофе. Тревор возбужденно ходил из угла в угол.

– Итак, начнем сначала, – сказал детектив, принимая от супруги чашку с горячим напитком и располагаясь у кухонного прилавка.

– В общем, мы с Кэрол собирались встретиться – как раз после того, как вы с мамой отправились в ресторан, – заговорил Тревор.

– Где именно?

– В молле.

– Здесь, в Промис-Фоллз?

– Да. Мы хотели перекусить в одном из заведений на фуд-корте. И еще у них там есть кинотеатр-мультиплекс – мы с Кэрол собирались выяснить, что там крутят, и, может, посмотреть какой-нибудь фильм.

– Во сколько вы собирались встретиться?

– В восемь. Тогда у нас было бы достаточно времени, чтобы поесть и сходить в кино.

– Понял. Продолжай.

– В общем, я приехал туда без четверти восемь. И первым делом отправился на фуд-корт – думаю, вдруг Кэрол пришла раньше. Но ее нигде не было, поэтому я решил поискать ее в паре магазинов, а заодно заглянуть в кинотеатр и выяснить, что там идет. Но когда к восьми я вернулся на фуд-корт, Кэрол там по-прежнему не оказалось.

Тревор на секунду умолк. Его трясло, словно в ознобе. Морин успокаивающим жестом положила руку ему на предплечье, и он заговорил снова:

– В общем, я сел за столик и стал думать, что бы мне такое съесть. Но прошло пять минут, потом десять, а Кэрол все не появлялась. Тогда-то я и отправил ей эсэмэску. Мол, я на месте, а ты где – что-то в этом роде.

Дакуорт-старший понимающе кивнул:

– Она тебе ответила?

Тревор покачал головой:

– Нет, от нее не пришло ни слова. Я проверил, дошло ли до нее мое сообщение, и оказалось, что подтверждения нет. Тогда я позвонил ей, но оказалось, ее телефон недоступен.

– Должно быть, она его просто отключила, – предположила Морин. – Я тоже иногда отключаю телефон и забываю снова включить. В таких случаях твой отец тоже не может до меня дозвониться и очень сердится.

– Да, но дело не только в этом. Она так и не пришла.

– И что было дальше? – спросил Дакуорт-старший.

– Я начал ее искать – думал, может, она пошла по магазинам и потеряла счет времени. При этом время от времени я возвращался на фуд-корт, чтобы проверить – вдруг Кэрол все же появилась. Но ее не было. Я все время держал в руке свой телефон – на случай, если она позвонит или напишет. Но этого не произошло.

– Как долго ты ее ждал?

– Молл закрывается в девять вечера – кроме кинотеатра, конечно. В девять часов я подошел к кассам и посмотрел, нет ли Кэрол в очереди среди тех, кто хотел купить билеты. Думал, может, что-то ее задержало. Но ее не было и там. Тогда я вышел на улицу и стал искать на парковке ее машину.

– На чем она ездит?

– У нее маленькая «Тойота Королла» серебристого цвета. Пятилетняя.

– Ты ее нашел?

Тревор снова отрицательно покачал головой:

– Короче говоря, я отправился к ней домой.

– Где она живет?

– Она снимает апартаменты в Уотерсайд-Тауэр.

Дакуорт знал это место. Уотерсайд-Тауэр представлял собой небольшой жилой район в самом сердце города, всего в полумиле от водопада.

– В общем, я сел в машину и поехал туда. На стоянке за Кэрол закреплено постоянное место. Я посмотрел – ее «Тойоты» там не оказалось. Тогда мне пришло в голову, что, может, ее машина сломалась, и она приехала домой на такси…

– А ты не пробовал звонить ей на городской телефон? – поинтересовалась Морин.

– Городского у нее нет – только сотовый. В общем, мне удалось проникнуть внутрь здания, в котором она снимает квартиру. Я вошел в подъезд следом за кем-то из жильцов, поднялся на этаж Кэрол и стал стучать в ее дверь – никакого результата.

– Когда ты в последний раз пытался дозвониться ей на сотовый? – спросил Дакуорт-старший.

– За минуту до того, как ввалился к вам в спальню, – ответил Тревор. – Я спустился на автостоянку и прождал ее там всю ночь. А когда стало светать, поехал домой. – На глазах у Тревора выступили слезы. – Я не знаю, что мне делать.

– Напомни, где она работает, – попросил Дакуорт-старший.

– В мэрии.

– Точно.

Морин удивленно подняла брови:

– Твоя девушка работает у Рэндалла Финли?

Тревор покачал головой:

– Нет, не совсем. Не в офисе мэра – в департаменте планирования. У Кэрол есть диплом специалиста по организации городского пространства – что-то в этом роде.

– Как ты с ней познакомился? – поинтересовался Дакуорт-старший.

– А это важно?

– Может, и нет. Мне просто любопытно.

– Я отправился в мэрию, чтобы оставить там свое резюме, и Кэрол меня узнала. В школе мы какое-то время учились в параллельных классах. В общем, потом мы вместе выпили кофе – это было примерно месяц назад. А после этого стали встречаться.

– И когда же ты собирался нас с ней познакомить? – осведомилась Морин.

Тревор посмотрел на мать:

– Ты серьезно? Тебя именно это сейчас больше всего беспокоит?

– Извини, – нахмурилась Морин.

– Я уверен, что с ней все в порядке, – заявил Барри. – Не сомневаюсь, у этой ситуации есть самое простое объяснение. Может, что-то случилось с кем-то из родственников Кэрол. В общем, нечто такое, что заставило ее в срочном порядке на время уехать из города. – Детектив посмотрел на часы. – Мэрия открывается где-то через час. Мы съездим туда и посмотрим, вышла ли она на работу.

Тревор медленно кивнул и нервно облизнул губы. У него был такой вид, словно он собирался сказать еще что-то важное.

– Послушай, есть еще одна вещь, – пробормотал он и, взглянув на отца, уставился в пол.

– О чем ты?

– Мы… в общем, вчера мы были не совсем откровенны с тобой – там, в кафе.

Дакуорт промолчал, ожидая продолжения.

– То есть это не я должен был рассказать тебе кое-что еще, а Кэрол.

– И что же это?

– Она кое-что видела.

– Где именно? В баре «У Рыцаря»? Когда вы уходили?

– Точнее, не кое-что, а кое-кого. Но, с другой стороны, вполне возможно, что это ничего не значит.

– Не понимаю.

– Ну, видишь ли, когда мы выходили из бара, на улице было темно. Мы пошли к моей машине – я в тот вечер заезжал на ней за Кэрол. И тут она говорит кому-то: «Привет, как дела?»

– Она увидела кого-то знакомого?

– Ну да. Это была женщина. Она стояла в переулке, который начинается как раз у самого бара. Ты его помнишь?

– Да.

– Ну так вот. Кэрол подошла к ней, а я остался на месте – я ведь эту женщину не знаю. И потом, я как-то странно себя чувствую, когда Кэрол знакомит меня со своими друзьями – все-таки она работает на приличной должности, а я безработный и никак не могу никуда устроиться. Короче, не люблю, когда разговор заходит об этом, и мне приходится кому-то что-то объяснять.

– Это понятно.

– В общем, Кэрол о чем-то поговорила с этой женщиной – это продолжалось совсем недолго, секунд тридцать. Потом они попрощались, и мы с Кэрол направились к моей машине. Вот, собственно, и все.

– И кто же это был?

Тревор пожал плечами:

– Я спросил об этом у Кэрол, но она ответила, что это просто ее знакомая, ничего особенного. Однако, похоже, Кэрол была немного расстроена тем, что ее знакомая не изъявила большого желания поболтать подольше. Как будто просто ее отшила.

– И это все, что вы от меня утаили?

– Ну, понимаешь, тогда, в «Старбаксе», когда ты начал расспрашивать нас насчет того, как мы проводили время в баре «У Рыцаря», я здорово разозлился.

– Это я понял, – хмыкнул Барри.

– Видишь ли, я уже думал о том, чтобы познакомить Кэрол с вами. Но прежде чем я успел это сделать, появился ты и устроил нам обоим допрос, словно мы были подозреваемыми. А потом, когда ты ушел, Кэрол напомнила мне, что разговаривала с этой девицей, и сама предположила, что та могла видеть нечто важное. Она подумала, что, наверное, ей следует рассказать тебе о своих предположениях. Но потом Кэрол решила, что будет лучше, если она свяжется со своей знакомой, а уж она, если в самом деле что-то видела, пообщается с тобой.

– Ясно.

– Кэрол чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что во время первого же разговора с тобой, моим отцом, вынуждена была соврать. Она сказала, что, если ее подруга знала нечто важное, лучше всего сделать так, чтобы она сама тебе об этом рассказала.

– Так вот о чем ты говорил тогда, – медленно произнесла Морин.

– Что? – Тревор непонимающе уставился на нее.

– По телефону, вчера вечером. Я проходила мимо твоей комнаты и услышала, как ты сказал, что, по-твоему, это не самая лучшая идея.

– Ты подслушивала?

– Я просто случайно услышала твой разговор, когда проходила мимо.

– Ну да, мы говорили как раз об этом. Я сказал, что Кэрол не надо ничего делать. Что ей не стоит впутываться в эту историю ради того, чтобы произвести на моего отца хорошее впечатление.

– Но она все же решила ему рассказать.

Тревор кивнул:

– Кэрол ответила, что позвонит той своей знакомой. Вот и все. Просто позвонит и скажет, что рядом с баром «У Рыцаря» произошло нечто экстраординарное, и если она что-то видела, ей лучше связаться с тобой, отец.

– Это был последний раз, когда ты с ней разговаривал? – спросил Барри.

Тревор кивнул.

– Ты сам хоть что-то можешь сказать о той женщине?

– Было темно. И потом, как уже говорил, я к ней не подходил. Она примерно нашего с Кэрол возраста.

– Она белая? Чернокожая?

– Белая.

– Вы видели ее в баре раньше?

– Я, во всяком случае, нет.

– А ее имя? Кэрол могла назвать его, если вы говорили об этом случае несколько раз.

– Поначалу, когда я поинтересовался, кто это, Кэрол ответила, что это просто ее знакомая. И потом, тогда это не имело значения. Все это вообще не имело никакого значения до нашего разговора с тобой. Когда ты ушел, я спросил у Кэрол, как быть с этой ее знакомой. И Кэрол сказала, что, возможно, имеет смысл с ней связаться.

– И как бы она, интересно, с ней связалась?

– Кэрол сказала, что знает ее по работе и у нее где-то есть ее номер телефона.

– Ну, ладно, это все мои проблемы, – вздохнул Барри. – Сейчас главное для нас – убедиться, что с Кэрол все в порядке.

– Да, верно.

– Скажи, а есть вероятность, что… – Дакуорт-старший немного помешкал, а затем продолжил, стараясь быть максимально деликатным: – Может ли такое случиться, что Кэрол пришла к выводу, что у вас с ней ничего не получится? Скажем, могла она решить перестать с тобой встречаться? Что, если она, приняв такое решение, не сумела прямо сказать тебе об этом и потому отключила телефон и даже не открыла тебе дверь?

Тревор взглянул на отца затуманенными глазами.

– Я не знаю, – тихо отозвался он. – То есть я имею в виду – если это так, то, значит, Кэрол должна была подавать мне какие-то сигналы. Но я, наверное, их не услышал.

Барри положил руку на плечо сына.

– Вот что я собираюсь сделать. Ты, похоже, не хочешь, чтобы Кэрол подумала, будто ты ее преследуешь или что-то в этом роде. Так почему бы мне не зайти в мэрию, в департамент планирования, и не посмотреть, присутствует ли она на своем рабочем месте? А ты, если хочешь, можешь отправиться к ней домой и проверить, не появилась ли на стоянке ее машина. И продолжай попытки дозвониться ей по телефону. Подходит тебе такой план?

– Думаю, да, – кивнул Тревор.

– Вот и хорошо, – улыбнулся его отец. – Значит, так мы и сделаем.

Он на секунду обнял сына, затем чмокнул в щеку Морин и направился к двери.

Дакуорт-старший позвонил Тревору через девяносто минут.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил он.

– Никаких. Сейчас я около ее дома. Машины на стоянке нет. А у тебя что?

– Кэрол Бикман сегодня на работу не вышла, – ответил детектив после некоторого колебания. – И не звонила, чтобы предупредить – например, о болезни.

Глава 28

С утра Джереми встал, оделся и приготовился к продолжению поездки еще до того, как я успел толком проснуться. Я только что закончил принимать душ, когда он постучал в дверь ванной комнаты.

– Да! – откликнулся я, обернув вокруг талии полотенце.

Джереми приоткрыл дверь и просунул в щель голову.

– Я просто умираю от голода. Вы позволите мне сбегать купить чего-нибудь на завтрак без вас?

Я заколебался. С одной стороны, мне не хотелось бы упускать его из виду. С другой стороны, если бы Джереми задумал побег, свой замысел он легко мог бы осуществить, пока я находился в душе. Куда он отправился бы, если бы решился на это? Дело было не в том, что я ему не доверял… Хотя нет, конечно же, я не доверял ему. И именно поэтому предусмотрительно захватил с собой в ванную комнату не только оружие, но и ключи от машины.

– Я мигом, – добавил Джереми, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – В самом деле есть очень хочется.

– Ладно, – согласился я и включил фен в надежде, что он хоть немного разгонит наполнявшие небольшое помещение клубы пара и подсушит запотевшее зеркало.

Голова исчезла. Секунды спустя я услышал, как дверь нашего номера сначала открылась, а затем с шумом захлопнулась. Я немного беспокоился по поводу того, что кто-нибудь из сотрудников или постояльцев отеля узнает Джереми, как это уже произошло накануне вечером. Но, в конце концов, это могло случиться когда угодно и где угодно.

Я наскоро побрился, повесил полотенце на бортик ванны и вернулся в комнату. Мой телефон по-прежнему лежал на прикроватной тумбочке. Я подумал, что было довольно глупо с моей стороны оставить его там. Но он был защищен четырехзначным паролем, поэтому Джереми в любом случае не смог бы воспользоваться им, чтобы позвонить кому-нибудь или отправить эсэмэску.

Я надел чистые носки и нижнее белье, натянул брюки и обулся. Затем, надев рубашку, я, застегивая пуговицы, подошел к окну и выглянул на улицу. Было уже начало девятого, так что движение оказалось довольно оживленным, да и людей, спешащих на работу, на тротуаре было немало.

Бросив взгляд на стоянку, я невольно выругался:

– Черт бы побрал!

На парковке стоял красный кабриолет – это была «Миата» с поднятым верхом. Конечно, я не мог быть на сто процентов уверен, что это автомобиль подружки Джереми – красные «Миаты» встречались на дорогах не так уж редко. Но цвет этой был слегка блеклым, кожаный верх кое-где порвался – в общем, все говорило о том, что я не ошибся.

Торопливо застегнув рубашку, я схватил пиджак, оружие и телефон и выскочил из номера. Лифта ждать не стал – спустился бегом по лестнице, прыгая через две ступеньки, промчался через вестибюль и сбавил скорость лишь тогда, когда достиг ресторана. В зале оказалось человек тридцать, многие из которых обступили буфет с едой – в гостинице на завтрак гостям предлагали шведский стол.

Быстро окинув взглядом помещение, я убедился, что Джереми в ресторане нет.

Времени, которое я потратил на спуск до первого этажа, ему вполне хватило бы, чтобы сесть в машину к Чарлин Уилсон. Так что теперь эта парочка вполне могла катить по направлению к федеральному шоссе.

Я кинулся обратно в вестибюль и сообразил, что окна нашего номера, выходившие на стоянку, находились с другой стороны здания. Выскочив на улицу, я бросился бежать, огибая отель.

«Миата» по-прежнему стояла на парковке, но теперь кожаный верх был откинут. Джереми сидел на пассажирском сиденье, Чарлин – за рулем. Они целовались. Двигатель автомобиля был выключен.

Когда я подошел к машине с той стороны, где находился Джереми, он посмотрел на меня с виноватым видом. И пробормотал:

– Я уже хотел возвращаться. Мы не собирались никуда уезжать.

– Да, мистер Уивер, – подтвердила Чарлин. – Я просто приехала его проведать. Честно. Я не планировала его никуда увозить.

– Как? – спросил я.

– Что – как?

– Как вы вошли в контакт и договорились?

– Да не беспокойтесь, это ерунда, – отозвался Джереми, старательно отводя взгляд. – Это было совсем недолго.

– Что было совсем недолго?

Он виновато опустил голову и медленно извлек из бокового кармана джинсов сотовый телефон.

– О боже, – пробормотал я.

Передняя панель аппарата бледно-розового цвета была усеяна маленькими белыми горошинами. Я сразу же узнал мобильник Глории – тот самый, который она на моих глазах отдала Бобу. Очевидно, ненадолго.

– Как он попал к тебе? – поинтересовался я.

– Мама выкрала его у Боба и отдала мне, когда мы уезжали из дома, – признался Джереми. Я тут же подумал, что, видимо, это произошло в тот момент, когда Глория Пилфорд подбежала к сыну и обняла его на прощание перед тем, как он сел в машину.

– Значит, вчера, когда твоя мать звонила на мой телефон, чтобы поговорить с тобой, это было всего лишь представление?

Молодой человек кивнул.

– И ты просидел целую вечность в ванной не из-за того, что у тебя болел живот?

Последовал еще один виноватый кивок.

– Я снова связался с матерью, а потом позвонил Чарлин.

– Ну и идиот же я. Мне следовало обо всем догадаться.

– А можно, Чарлин позавтракает с нами? – с опаской спросил Джереми, видя, что я полностью деморализован и готов сменить гнев на милость.

– Ты ведь знаешь, что сказал мне Боб. Что в Сети полно придурков, которые хотят до тебя добраться и что-нибудь с тобой сделать. Может, похитить тебя и потребовать выкуп. Всякий раз, когда ты пользуешься телефоном, зарегистрированным на твое имя или на имя Глории, или выходишь в Фейсбук либо в другую соцсеть, или даже залезаешь на какой-то сайт, ты помогаешь этим типам. Ты даешь им шанс тебя найти. Насколько я понимаю, этим могут воспользоваться даже журналисты. Ты помнишь, что я тебе сказал вчера, когда мы говорили о том, нравится тебе Чарлин или нет? Что, если она тебе нравится, тебе лучше с ней не контактировать, потому что этим ты можешь подвергнуть ее опасности. Джереми, ты что, в самом деле этого не понимаешь?

– Я была очень осторожна, – заявила Чарлин. – Убедилась, что за мной никто не следит.

Я открыл дверь с пассажирской стороны.

– Пойдем, – обратился я к Джереми. – И дай мне этот чертов телефон.

Молодой человек протянул мне аппарат.

– Но только если вы и его бросите в кипящее масло, моя мать рассердится по-настоящему, – сообщил он.

– Этого я не сделаю. – Закончив фразу, я швырнул телефон на асфальт и топнул по нему каблуком, а затем наклонился и поднял изуродованное устройство, дабы убедиться, что оно полностью выведено из строя. Так оно и оказалось.

– Послушайте, вы в самом деле идиот, – заметил Джереми, выходя из машины.

– До свидания, Чарлин, – бросил я и, крепко взяв его под локоть, потащил по направлению ко входу в отель.

– Это уже не смешно! – возмущенно воскликнул он.

– Заткнись, – прорычал я – и тут же пожалел о своих словах. По идее, я должен был сдержаться и не разговаривать с Джереми таким тоном. В конце концов, меня наняли не для того, чтобы сделать из него послушного мальчика, а для того, чтобы обеспечить его безопасность. Проблема, однако, состояла в том, что пока я не преуспел ни в том, ни в другом. Я планировал прокатиться с Джереми в Нью-Йорк и поводить его по картинным галереям на Манхэттэне, но теперь засомневался в правильности своего замысла. Очевидно, что, если он сбежит от меня в Нью-Йорке, мне его уже не найти.

Мы были совсем рядом со входом в гостиницу, когда с нами поравнялась «Миата» и, взревывая двигателем, поползла рядом на первой передаче.

– Извините. Мне очень жаль, – сказала Чарлин.

Было не совсем понятно, к кому из нас она обращается – ко мне или к Джереми. Возможно, и к нам обоим.

Даже не взглянув на Чарлин, я вытянул руку и указал в сторону выезда. Возможно, если бы я посмотрел на нее, то лучше бы приготовился к тому, что произошло в следующий момент. Наверное, тогда я смог бы попытаться это предотвратить, хотя, если честно, не знаю, каким образом. По крайней мере, я мог бы крикнуть Чарлин, чтобы она прибавила газу.

Раздался удар и пронзительный скрежет сминаемого металла. Одновременно я услышал рев мощного двигателя. В следующее мгновение «Миату» бросило вперед.

Чарлин громко вскрикнула. Ее голова резко мотнулась назад и ударилась о подголовник сиденья. Джереми тоже испустил вопль и прыгнул в сторону отеля, инстинктивно пытаясь убраться с дороги.

Я повернулся, так же инстинктивно выхватывая оружие.

За звуком удара последовал визг тормозов. Чарлин топнула по тормозной педали, то же самое сделал водитель машины, врезавшейся в ее «Миату» сзади. Оба автомобиля остановились как вкопанные.

Мне потребовались всего какие-то доли секунды, чтобы узнать женщину, сидящую за рулем, и мужчину рядом с ней. Это была пара, привлекшая мое внимание накануне вечером в вестибюле отеля, в котором мы решили не останавливаться. Те самые молодые люди, которые узнали Джереми.

Не сказать, что мне было очень хорошо их видно, поскольку сработали обе передние подушки безопасности. Но поскольку те почти сразу же стали сдуваться, я все же рассмотрел обоих. Более того, мне удалось разглядеть, что у мужчины в руках был телефон, переключенный на режим фотокамеры. Женщина поднесла ладонь к губам жестом, выражающим изумление и ужас. Мне показалось, что она не собиралась таранить машину Чарлин – скорее на секунду отвлеклась и поздно среагировала.

Между тем парень распахнул дверь и, выскочив из машины, наставил телефон на Джереми и принялся снимать. Однако, увидев у меня в руках пистолет, направленный прямо на него, он застыл на месте.

– Донни! – отчаянно закричала сидящая за рулем женщина.

Ее приятель поднял руки.

– Боже, не стреляйте! Не стреляйте! – взмолился он.

– Проверь, что с Чарлин! – крикнул я Джереми.

Тот бросился к «Миате». Я шагнул к Донни, который продолжал стоять не двигаясь, подняв руки.

– На землю, – приказал я.

Мужчина распластался ничком на тротуаре, вытянув руки в стороны.

– Пожалуйста, не убивайте меня! – продолжал молить он.

Убрав оружие в кобуру, я заглянул в машину.

– Вы не ранены? – спросил я у женщины за рулем.

– Это был несчастный случай! – выкрикнула она. – Я не хотела! Донни велел мне прибавить газу, потому что мальчишка возвращался обратно в отель.

– Вы не ранены? – повторил я вопрос.

Хотя удар в багажник «Миаты» вышел достаточно сильным для того, чтобы сработали подушки безопасности, все же столкновение произошло на относительно небольшой скорости. В следующую секунду я отметил, что ущерб, нанесенный автомобилям, казался незначительным.

– Я… Я не знаю, – отозвалась женщина, ощупывая лицо и грудную клетку. – Кажется… Кажется, я в порядке.

На улицу выбежали несколько служащих отеля.

– Звоните в 911! – крикнул я им.

Двое из них кивнули с таким видом, словно это уже было сделано.

– Донни просто хотел сделать фото, – проговорила женщина. – Для сайта. За это платят деньги!

Я отошел от машины и обратился к Донни, который по-прежнему лежал плашмя на асфальте:

– Вставайте.

Джереми тем временем занимался Чарлин. Водительская дверь машины была распахнута. Девушка сидела, сильно наклонившись вправо и поставив ноги на тротуар. Низко опустив голову, она потирала ладонью затылок.

– Как она? – спросил я.

Чарлин ответила сама, опередив Джереми:

– У меня болит шея.

– Придется поехать в больницу, – сказал я. – Мы сейчас позвоним твоим родителям.

Джереми, стоя на коленях, пытался заглянуть девушке в лицо.

– Все будет хорошо. Вот увидишь, все будет хорошо. Это их вина. Эти идиоты въехали в тебя сзади.

Мне отчаянно захотелось дать ему по физиономии.

– Чарлин, давай-ка посмотрим, можешь ли ты стоять на ногах, – произнес он.

– Нет, – резко возразил я. – Не двигайся, Чарлин. Сиди, как сидишь.

Где-то вдалеке послышался звук сирены. Я посмотрел в сторону въезда на парковку – и увидел черный фургон.

Глава 29

Дакуорт велел Тревору оставаться рядом с домом, где жила Кэрол Бикман, и сказал, что сейчас подъедет туда.

Десять минут спустя он подкатил к зданию на своем черном полицейском автомобиле без опознавательных знаков. Тревор с телефоном в руке сидел на кирпичном бортике, который шел вдоль дома. При виде отца он вскочил на ноги. Барри затормозил прямо перед входом, в зоне, где парковаться было запрещено.

– Давай-ка поищем администратора здания, – предложил он, подходя к сыну.

Войдя в вестибюль, они огляделись. Дакуорт нашел на пульте кнопку с надписью «Администратор» и нажал на нее.

Через несколько секунд в динамике послышался несколько искаженный женский голос:

– Да!

– Полиция, – сказал Барри.

– Что?

– Полиция.

– Подождите минутку.

– Послушай, ты, наверное, не помнишь наизусть номер «Тойоты», на которой ездит Кэрол, – сказал Дакуорт-старший, обращаясь к сыну.

– Нет, конечно. Как я могу это помнить?

– Ладно, я просто на всякий случай спросил. – Барри достал свой телефон и набрал комбинацию цифр. – Привет, это Дакуорт. Мне нужно, чтобы ты выяснила номер машины. Серебристая «Тойота», ориентировочно 2012 года выпуска, зарегистрирована на Кэрол Бикман. – Он продиктовал адрес. – Все, давай. Позвони мне, когда будет какой-то результат.

Администратор здания, бледная женщина лет сорока с небольшим, закутанная в темно-синий купальный халат, сунула ключ в замок стеклянной двери и открыла ее.

– Могу я увидеть ваши документы? – поинтересовалась она.

Дакуорт показал ей полицейский жетон и спросил ее имя. Женщина, представившись Гретхен Харди, сразу же взяла быка за рога:

– Ну и в чем дело?

– Мы беспокоимся, не случилось ли что-нибудь с одной из квартиросъемщиц этого дома. Она не отвечает ни на телефонные звонки, ни на стук в дверь.

– Если вы уже стучались к ней в дверь, то зачем вам нужна я? – осведомилась Гретхен Харди.

– Нам нужно, чтобы вы впустили нас в ее жилище.

– А ордер у вас есть?

Дакуорт отрицательно покачал головой:

– Мы вовсе не собираемся устраивать обыск. Нам просто нужно убедиться, что она дома и что с ней все в порядке.

Гретхен Харди кивнула:

– Что ж, тогда поднимайтесь на третий этаж. Я встречу вас там.

Уже в лифте Дакуорт-старший спросил Тревора:

– Что тебе известно о ее семье?

– А?

– Не исключено, что с кем-то из ее родственников что-то случилось. Родители Кэрол живут в Промис-Фоллз? У нее есть братья или сестры? Может, по каким-то причинам ей пришлось переночевать у кого-то из них.

– Ее родители умерли несколько лет назад. Она говорила что-то про брата, но он, кажется, живет в Торонто.

Двери лифта открылись. Тревор подвел отца к двери, к которой были привинчены потускневшие медные цифры. Кэрол жила в квартире номер 313. Спустя секунды в дальнем конце коридора открылась дверь, ведущая на пожарную лестницу, и появилась Гретхен Харди. Ее каблуки гулко застучали по вымощенному плиткой полу. Дойдя до двери жилища Кэрол, она сунула в замочную скважину ключ.

– Надеюсь, она не накинула дверную цепочку, – произнесла Гретхен. – Если дверь на цепочке, мы не сможем войти.

– Если цепочка накинута, – возразил Дакуорт, – нам придется просто сломать ее, вышибив ногой дверь.

– А кто будет платить за ущерб? Полиция?

Выяснилось, однако, что спор был излишним. Как только Гретхен Харди повернула ключ в замке, дверь тут же распахнулась.

Тревор первым шагнул в квартиру, но отец остановил его, схватив за руку:

– Давай-ка это сделаю я. А ты постой здесь.

Тревор неохотно повиновался.

– А вы тоже полицейский? – спросила женщина-администратор.

– Нет.

– Я так и думала. Вообще-то я видела вас здесь раньше.

– Возможно, – хмуро бросил Тревор.

Дакуорт-старший быстро обошел квартиру. Небольшая, с одной спальней, она была со вкусом обставлена недорогой, но приличной мебелью, очевидно, купленной в «Икее». Подушки, обитые тканью с цветами, были аккуратно разложены на диване, журналы на кофейном столике сложены в ровную стопку. Тревор напряженно наблюдал за тем, как его отец зашел в спальню, затем вышел из нее и обследовал сначала ванную, а затем кухню.

– Ее здесь нет, – подытожил Барри, возвращаясь к порогу, около которого стоял его сын.

– Ты что-нибудь можешь сказать?

Детектив вздохнул:

– Я не вижу никакого беспорядка, ничего такого, что могло бы показаться подозрительным. Все выглядит совершенно нормально. В спальне я видел пару сумочек, но у большинства женщин их обычно бывает несколько. Ни в одной я не обнаружил ни денег, ни ключей от машины.

– Значит, она ночевала не дома, – проговорил Тревор убито.

– Ну, вообще-то современная женщина вовсе не обязана каждый вечер возвращаться домой, – хихикнула Гретхен.

– Спасибо за помощь, мисс Харди, – сказал Дакуорт-старший. – Можете запереть квартиру.

С этими словами он вывел сына в коридор и вместе с ним зашагал к лифту.

– И что дальше? – спросил Тревор. – Если здесь ее нет, а на работе она не появлялась, значит…

Телефон Барри зазвонил. Вынув его из кармана, детектив поднес аппарат к уху.

– Слушаю. Тебе удалось установить номер машины по той информации, которую я тебе дал? Что? Повтори.

– В чем дело? – вскинулся Тревор.

Его отец предостерегающе поднял руку.

– Ладно, – выслушав собеседника, произнес Дакуорт. – Пусть там ничего не трогают.

– Ну, что? Что тебе сказали? – Тревор был просто вне себя от тревоги и нетерпения. – Что ты имел в виду, говоря, чтобы там ничего не трогали? Где – там?

– Пошли на выход, – предложил Дакуорт-старший.

Они спустились вниз на лифте и молча пересекли вестибюль здания. Выйдя на улицу, Барри сказал:

– Езжай домой.

– Что значит – езжай домой? Никуда я не поеду! Что случилось?

– Тревор, я говорю совершенно серьезно. Когда я что-нибудь узнаю, я тебе обязательно позвоню.

– Ну уж нет. – Тревор выпрямился и расправил плечи. – Что бы тебе ни сообщили по телефону, куда бы ты ни поехал, я поеду с тобой.

Дакуорт тяжело вздохнул:

– Машину нашли.

Тревор поехал следом за полицейской машиной отца без опознавательных знаков. Барри свернул на Миллуорк-драйв, миновал какой-то склад, затем картонажную фабрику и цементный завод и наконец затормозил рядом с одноэтажным зданием предприятия, выпускавшего напольную плитку.

Неподалеку стояла полицейская машина с включенным проблесковым маячком – она блокировала проезд. Когда сидевший за рулем полицейский в форме увидел, кто прибыл на место происшествия, то отогнал машину в сторону, позволив Барри и Тревору подъехать поближе.

Дакуорт припарковался, найдя узкую щель между другими машинами рядом со входом в здание, Тревор затормозил позади. Выбравшись из-за руля, он крикнул отцу, успевшему только открыть дверь:

– Я не вижу машины Кэрол!

– Сотрудники говорят, она с другой стороны здания. Мы пройдем туда пешком.

Оба Дакуорта зашагали вдоль стены. Тревор пустился было бежать, но отец остановил его, коротко бросив:

– Держись рядом со мной.

Оказавшись во внутреннем дворе здания, они увидели еще один полицейский автомобиль. За рулем сидела женщина-полицейский. Увидев двух приближающихся мужчин, она вышла из машины.

Дакуорту не потребовалось предъявлять свой значок – все в Промис-Фоллз знали его в лицо, тем более коллеги.

– Здравствуйте, детектив Дакуорт, – поздоровалась женщина в полицейской форме.

– Офицер Стайлс, я не ошибся?

– Все верно, сэр, – подтвердила она и бросила взгляд на Тревора.

– Это мой сын Тревор, – пояснил Барри. – Он со вчерашнего вечера пытается связаться с мисс Бикман по телефону, но безуспешно. А где же машина?

Сотрудница полиции указала рукой куда-то в сторону:

– Вон за теми мусорными баками.

– Как ее обнаружили?

– Местный управляющий заметил автомобиль сегодня утром и, взглянув на него повнимательнее, насторожился. Он позвонил в полицию почти одновременно с вами – вы просили установить номер машины мисс Бикман.

– И что же его насторожило? – поинтересовался Тревор.

Дакуорт-старший поднял ладонь, давая понять, что сыну лучше молчать.

– Давайте-ка на нее взглянем, – решил детектив.

Офицер Стайлс подвела обоих Дакуортов к ржавому металлическому мусорному контейнеру высотой в добрых пять футов. Он полностью закрывал стоящую за ним серебристую «Тойоту» с широко распахнутой дверью водителя.

– Это ее машина! – возбужденно воскликнул Тревор. – Это она, точно.

– Ну что ж, я, пожалуй, повторю вопрос, заданный моим сыном. Что именно показалось управляющему подозрительным? Когда он обнаружил машину, дверь была открыта?

– Именно так, – кивнула офицер Стайлс. – Это и показалось ему странным. И потом, двигатель машины работал на холостом ходу.

– То есть он не был заглушен?

– Верно.

– Но сейчас он не работает.

– Управляющий говорит, это он выключил зажигание, но клянется, что больше ничего не трогал, оставил все, как было.

Держа руки в карманах, Дакуорт-старший медленно обошел машину и наклонился над водительским сиденьем, отметив, что ключи остались в замке зажигания.

– Ну, что ты видишь? – спросил Тревор.

Барри снова поднял ладонь.

Затем достал из кармана пару перчаток из тонкого латекса и указал на точку примерно в десяти футах от «Тойоты», сказав сыну:

– Я хочу, чтобы ты встал там.

– Зачем?

– Сделай так, как я сказал.

Тревор отошел на пять шагов.

– Так нормально? – спросил он с едва заметным оттенком сарказма в голосе.

– То, что надо.

Дакуорт снова подошел к распахнутой двери машины и потянул за рычажок, открывающий багажник. Крышка приподнялась примерно на дюйм.

– Зачем ты это сделал? – поинтересовался Тревор.

Не ответив, Барри обошел машину сзади и одним пальцем, обтянутым резиновой перчаткой, решительным движением поднял крышку багажника вверх до отказа.

Даже оттуда, где стоял Тревор, сразу стало ясно, что лежит внутри.

– О господи, – простонал молодой человек и двинулся было к машине.

– Не приближайся! – резко произнес Дакуорт-старший, обернувшись.

– Боже мой, это она! Она! Господи, Кэрол…

– Нет, это не она… – медленно произнес детектив.

– Что?

Дакуорт быстро осмотрел тело женщины в багажнике «Короллы». Ему потребовалась всего секунда, чтобы вспомнить, где именно он видел ее раньше. Определенно это было не в кафе «Старбакс» и не в обществе Тревора.

Разумеется, теперь она выглядела совсем иначе. Ее лицо распухло, а на шее отчетливо виднелась странгуляционная борозда.

И все же Барри был совершенно уверен, что перед ним тело той самой молодой женщины, которая не могла поверить, что он не видел ни одного эпизода из комедийного телесериала «Сайнфельд».

Это было тело Долорес из тату-салона.

Той самой, которую друзья называли Долли.

Глава 30

Мы с Джереми сели на хвост машине «скорой помощи», везущей Чарлин Уилсон в больницу, которая находилась всего в десяти минутах езды от отеля. Хотя медики обращались с ней с подчеркнутой осторожностью, девушка, судя по всему, пострадала не слишком сильно. Впрочем, для того, чтобы окончательно в этом убедиться, следовало сделать рентгеновский снимок.

Чарлин дала мне номер своего мобильного, а также номер, по которому я мог связаться с ее матерью – Алисией. (Выходит, я был прав насчет Алисии Уилсон, о которой упоминалось в связи с роковой для Джереми вечеринкой в доме Галена Бродхерста.) Я позвонил ей по дороге в больницу.

Признаться, я ожидал какой-то более бурной реакции на новость о происшествии с Чарлин. Но когда я представился и рассказал, что случилось, Алисия заговорила со мной исключительно деловитым тоном:

– Где именно это было?

Я ответил на вопрос.

– В какую больницу ее везут?

Я сказал.

– А молодой человек тоже едет с ней?

Я подтвердил.

– Буду через сорок пять минут, – сообщила Алисия Уилсон и повесила трубку.

Я взглянул на Джереми.

– Интересная у нее мамаша. Что с ней такое?

– Ну, вообще-то она в полном порядке – вот только ненавидит меня, – отозвался молодой человек, съежившийся на своем сиденье так, словно старался занимать как можно меньше места. – Она совсем осатанеет, когда узнает, что все случилось тогда, когда Чарлин встречалась со мной.

– Что ж, тебя ждут приятные минуты, – заметил я.

Место для парковки мне удалось найти лишь в паре кварталов от больницы. Пока врачи осматривали Чарлин, мы ждали в коридоре, расположившись бок о бок на стульях. Джереми сидел, низко опустив голову, оперевшись локтями о колени и свесив вниз сцепленные кисти рук.

– Хочешь поговорить? – поинтересовался я.

– Да не особенно.

– Ладно.

– Мы все еще едем в Нью-Йорк?

– Я бы сказал, это сейчас под вопросом. Я собираюсь сообщить твоей матери и Мэдэлайн Плимптон, а также Бобу о произошедшем.

Джереми еще ниже опустил голову.

– А что с той парочкой? – спросил он.

– Теми, кто врезался в машину Чарлин? Не знаю. С ними беседовали полицейские. Они меня не интересуют.

Мы просидели в коридоре уже около часа, когда в нем появилась женщина с пышными рыжевато-каштановыми волосами, одетая в идеально чистый халат. У нее был такой важный вид, словно она была владельцем больницы. Она уверенным шагом подошла к стойке регистратуры.

– Я Алисия Уилсон, – громко заявила она. – Где моя дочь, Чарлин Уилсон?

– Миссис Уилсон, – окликнул ее я, вставая. – Меня зовут Кэл Уивер. Это я вам звонил.

Женщина уставилась на меня таким взглядом, словно перед ней было насекомое. Затем она посмотрела на Джереми, и презрение в ее глазах стало еще более явным.

– Я поговорю с вами после того, как увижу дочь, – сообщила она.

Затем повернулась и исчезла за дверью смотровой.

– Похоже, она здорово разозлилась, – заметил Джереми, когда я вернулся к нему и снова уселся на стул.

– Судя по всему, ненамного больше обычного, – бросил я.

Алисия Уилсон снова появилась в коридоре пять минут спустя. При виде ее мы с Джереми встали. Мать Чарлин стремительно подошла к нам.

– Ну, как чувствует себя ваша дочь? – поинтересовался я.

– Врачи говорят, с ней все в порядке. Я собираюсь забрать ее домой. Вы знаете, в каком состоянии ее машина?

– Вообще-то нет, – ответил я. – Если судить по ее виду, ничего страшного не произошло. Похоже, пара царапин на бампере – и все. Кажется, она осталась на территории отеля.

– Отеля? – переспросила Алисия Уилсон и устремила ледяной взгляд на Джереми. – Вы с моей дочерью были в отеле?

– Нет, – быстро пояснил я. – В отеле останавливались мы с Джереми. Чарлин подъехала туда сегодня утром, чтобы повидаться с ним.

Мать Чарлин, по-прежнему не спуская ненавидящих глаза с Джереми Пилфорда, злобно прошипела:

– Мерзкий, презренный червяк.

Джереми промолчал.

– Тебе мало было убить одну девушку, – продолжила Алисия. – Теперь ты хочешь угробить еще и вторую?

Хотя я знал, что обстоятельства случившегося на этот раз были совершенно другими, мне не хотелось ввязываться в словесную перепалку с кипящей от бешенства Алисией Уилсон. В конце концов, у нее имелись все основания сердиться на Джереми, пусть в происшедшем, несомненно, была доля вины и ее дочери.

– Я не просил ее приезжать, – пробормотал молодой человек. – И это не я въехал в ее машину.

– Даже не мечтай, что тебе удастся вскружить голову Чарлин, – со злобой процедила Алисия. – Тебе вообще не место на свободе. Ты должен сидеть в тюрьме, не имея права на посещения.

Наверное, будь я на месте Алисии Уилсон, моя реакция оказалась бы точно такой же или, во всяком случае, похожей. В самом деле, Чарлин не оказалась бы в отеле, если б Джереми не сообщил ей, где он находится. Он ничего не сделал для того, чтобы предотвратить ее второй за последние два дня визит – даже после моих слов о том, что при встречах с ним девушка подвергает себя опасности.

Да, пожалуй, если бы я был Алисией Уилсон, я бы в кровь расцарапал Джереми физиономию.

Похоже, наш с ним разговор о том, что человек должен нести ответственность за свои поступки, молодой человек тоже проигнорировал.

– У тебя есть что сказать, Джереми? – спросил я.

Парень уставился на меня с таким видом, словно хотел прочесть ответ на моем лице.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался он.

– Это просто невероятно! – И Алисия вдруг неприязненно расхохоталась. Впрочем, через несколько секунд ее смех прервался. – Держись подальше от моей дочери, мозгляк. Если ты посмеешь хотя бы прислать ей эсэмэску, я добьюсь судебного ордера, официально запрещающего тебе приближаться к ней.

Джереми виновато потупился.

Резко развернувшись, Алисия Уилсон решительно зашагала прочь.

– У тебя был шанс, – обратился я к молодому человеку.

– На что?

– Хоть раз в жизни сделать что-то правильно. Сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Принять на себя хотя бы часть вины за произошедшее.

– Я просто… Я не знал, что мне… Я… – Глаза Джереми наполнились слезами. – Как вы думаете, мне можно хотя бы зайти к Чарлин попрощаться?

– Ты же только что видел ее мать. Ты в своем уме?

Джереми стал похож на воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

– Мне нужно позвонить твоей матери, – добавил я. – И сообщить всем, кто остался в Промис-Фоллз, о том, что происходит.

Джереми тяжело вздохнул.

Пройдя по коридору, мы вышли из больницы и направились к моей «Хонде». Мне не хотелось беседовать с Глорией Пилфорд по телефону в присутствии ее сына. Поэтому, достав из кармана ключи от машины, я протянул их Джереми и спросил:

– Обещаешь, что не станешь убегать от меня на моей машине?

– Само собой, – ответил он, беря ключи.

– По-моему, я ее даже не запер, – сказал я. В самом деле, подъехав к больнице, мы так торопились выяснить, все ли в порядке с Чарлин, что я упустил кое-что из виду.

Когда Джереми направился к «Хонде», я быстро набрал номер. Мэдэлайн Плимптон ответила почти сразу же.

– Мистер Уивер?

– Да, это я.

– Мы собирались вам звонить. Во всяком случае, Боб и я. Глория – нет.

– Что случилось?

– Мы думаем, что Глория могла передать Джереми свой телефон. Она вытащила его из пиджака Боба, и мы не можем его нигде найти.

– Именно это она и сделала, – подтвердил я.

– О господи. Надеюсь, это не привело ни к каким неприятностям.

Я быстро рассказал Мэдэлайн о последних событиях.

– Какой кошмар! – подытожила она. – У вас, похоже, нет возможности расслабиться ни на минуту.

Я невольно улыбнулся, услышав в ее голосе нотки сочувствия.

– Не знаю, послужит ли это уроком для Джереми, – сказал я. – Вы хотите, чтобы мы с ним продолжили поездку? Или предпочитаете, чтобы я привез его обратно?

– В принципе я могла бы обсудить этот вопрос с Глорией и Бобом, может, даже с Грантом. Но, признаться, не думаю, что возвращение стало бы подходящим решением.

– Почему?

– Вчера вечером перед домом устроили акцию протеста. В ней участвовало человек десять-двенадцать. Они размахивали плакатами, на которых было написано: «Большой Ребенок, отправляйся домой». Нам пришлось вызывать полицию, чтобы их разогнали.

– Ясно. Я собирался отвезти Джереми в Нью-Йорк, но теперь это кажется мне не лучшей идеей.

Мэдэлайн промолчала.

– Алло, вы слушаете?

– Я думаю, – отозвалась она. – Кажется, есть одно подходящее место.

– Место?

– На Кейп-Код. Когда-то мы с супругом купили там дом. И я не была там ни разу после смерти мужа. Дом в принципе все еще принадлежит мне, но им распоряжается агент по аренде недвижимости. Обычно на лето дом снимают. Но сейчас еще май, и он вполне может оказаться свободным.

– Кто-нибудь сможет отследить, что мы направились именно туда? Похоже, куда бы Джереми ни поехал, об этом почти сразу же становится известно.

– Я не знаю, – произнесла Мэдэлайн с оттенком неуверенности в голосе. – Я владею домом через одну компанию, так что мое имя в документах не фигурирует. На Кейп-Код я не ездила уже много лет. Понимаю, вы, наверное, опасаетесь какой-нибудь утечки со стороны Глории. Но она, скорее всего, думает, что дом на Кейп-Код я давно продала. Хорошая же сторона моего предложения состоит в том, что дом стоит прямо на пляже. Поэтому, учитывая, что это не выходные и сейчас вообще еще не сезон, народу вокруг будет немного. Я позвоню туда сейчас же и выясню, свободен ли он. Это не так уж далеко, в Ист-Сэндвич. Прямо из дома открывается прекрасный вид на залив.

Я немного подумал и решил, что залечь на дно где-нибудь в подходящем месте все же лучше, чем переезжать из отеля в отель.

– Вопрос состоит в том, как долго мы сможем там пробыть, оставаясь незамеченными и неузнанными.

– Я понимаю, – вздохнула Мэдэлайн.

– Ладно, не будем забегать вперед, – сказал я. – Выясните, пожалуйста, сможем ли мы там остановиться на какое-то время. А там посмотрим.

Мы с Мэдэлайн попрощались.

Когда я подошел к своей «Хонде», Джереми сидел именно там, где и должен был – на переднем пассажирском сиденье. Я увидел, что он изо всех сил колотит себя кулаком по правому бедру.

Глава 31

Дакуорт собрал рядом с серебристой «Тойотой» всех, кого только можно было вызвать. Группу специалистов по осмотру места происшествия, коронера, полицейское подкрепление – чтобы сделать более надежным оцепление и подробно опросить возможных свидетелей. У Долорес, которую, по ее собственным словам, друзья называли просто Долли, не оказалось никаких документов, удостоверяющих личность, так что с ходу установить ее имя и адрес не удалось.

Однако Дакуорт знал, где она работала.

– А как насчет Кэрол? – спросил его Тревор. – Где она может быть?

Этот вопрос, разумеется, больше всего волновал и его отца.

Машина Кэрол Бикман была обнаружена с трупом другой женщины в багажнике. В любом случае это говорило не в пользу Кэрол. Она вполне могла оказаться второй жертвой неизвестного убийцы или убийц. С другой стороны, могло оказаться, что она так или иначе причастна к смерти Долорес.

Первым делом Дакуорт приказал полицейским в униформе тщательно осмотреть содержимое мусорного контейнера, рядом с которым обнаружили серебристую «Тойоту». Он, однако, оказался почти пустым. Во всяком случае, трупов в нем не было. Тем не менее имелся шанс, что в нем удастся найти что-то, что выбросил преступник – или преступники.

Требовалось пройтись по окрестностям, образно говоря, густым гребнем.

При этом Дакуорту следовало решить, на чем нужно сконцентрироваться в первую очередь. Он имел дело с двумя преступлениями – убийством и исчезновением человека. И оба они, судя по всему, были так или иначе связаны с Брайаном Гаффни.

Брайана захватили и похитили сразу же после того, как он покинул бар «У Рыцаря».

Когда Кэрол и Тревор выходили из того же бара, она заметила некую знакомую женщину.

Кэрол сказала Тревору, что собирается поговорить с этой женщиной и предложить ей связаться с Дакуортом, если окажется, что она видела нечто важное.

И вот теперь Кэрол исчезла.

Долорес, работавшая в тату-салоне, из которого предположительно похитили машинку для нанесения татуировок, была обнаружена мертвой в багажнике машины Кэрол.

Кстати, о татуировках. Дакуорт пришел к выводу, что, вероятно, объектом нападения должен был стать вовсе не Брайан Гаффни. Он имел довольно сильное внешнее сходство с другим посетителем бара – молодым человеком, дело которого во время рассмотрения в суде привлекло внимание всей общественности страны. С тем самым, который, сидя за рулем машины, сбил насмерть девушку и получил за это лишь условный срок, поскольку его не научили оценивать возможные последствия поступков.

Господи, куда катится мир, подумал Дакуорт.

После случая с Крэйгом Пирсом он уже понял, что найдутся люди, которые с удовольствием преподали бы этому юнцу по имени Джереми Пилфорд такой же урок.

Накануне вечером после того, как они с Морин вернулись домой после ужина в баре «У Рыцаря» – Дакуорт, кстати, уже несколько месяцев не получал такого удовольствия от еды, как во время этой трапезы, – он залез в Интернет, чтобы освежить подробности дела Джереми.

Когда он узнал, что девушку, которую Пилфорд сбил насмерть на «Порше» какого-то бизнесмена, звали Шейн МакФадден, в его мозгу словно что-то щелкнуло – важный элемент головоломки встал на место. Можно было с большой долей вероятности предположить, что тот, кто нанес татуировку на спину Брайану Гаффни, просто сделал ошибку в имени – написал «Шэн» вместо «Шейн».

Такая версия, во всяком случае, казалась вполне логичной. С того момента, как Тревор появился в спальне отца и матери и сообщил о своей беде, в голове у Барри сложился план. Он состоял в том, чтобы взглянуть на дело о похищении Брайана Гаффни с учетом истории с Джереми Пилфордом.

Впрочем, были у Дакуорта и еще кое-какие задумки. Он решил, что есть нечто подозрительное в происходящем через дорогу от дома семьи Гаффни. В частности, рассказ миссис Бичем о том, что ухаживающая за ней женщина каким-то чудом оказалась ее родственницей, вызывал большие сомнения. Не нравилось Дакуорту и то, что имя Норма Ластман – а именно так представилась сиделка – не совпадало с именем, на которое зарегистрирован ее фургон.

Но это могло подождать. Сейчас Дакуорту требовалось выяснить все возможное о Долорес. А значит, ему просто необходимо навестить ее босса, Майка.

Тревор, на этот раз беспрекословно выполняя распоряжение отца, ждал около своей машины. При виде Дакуорта-старшего он подбежал к нему.

– Ну, что будем делать теперь? – нетерпеливо спросил он.

– Мы – ничего.

– Что ты имеешь в виду? Нам ведь надо продолжать поиски Кэрол.

– Я знаю. У тебя есть ее фотография?

Тревор кивнул.

– Вышли мне ее по электронной почте.

Тревор достал свой сотовый, открыл фотогалерею и показал экран отцу:

– Такое подойдет?

На снимке Кэрол сидела за столиком в ресторане – видимо, в компании Тревора, не попавшего в объектив. Освещение было весьма скудным, так что половину ее лица скрывала тень.

– А другие есть?

Тревор несколько раз провел пальцем по экрану и выбрал селфи, сделанное Кэрол, – она сидела на скамейке на фоне водопада. Тревор находился рядом, обняв ее одной рукой и прижавшись лицом к ее плечу.

– Неплохой вариант, – заметил Дакуорт-старший, но по голосу нетрудно было догадаться, что фотография его также не удовлетворяет.

– Что, тоже не годится?

– Поищи еще что-нибудь.

Тревор покачал головой и поинтересовался:

– А с этим что не так?

– Да нет, снимок вполне нормальный, – отозвался Дакуорт после некоторого колебания. – Ладно, отправь мне этот.

– Нет проблем. Но скажи все же, что тебе не нравится.

– То, что на этом фото есть и ты.

– Свое изображение я могу удалить.

– Я знаю, – сказал Дакуорт и снова в нерешительности замолчал, но затем, спустя секунды, все же продолжил: – Понимаешь, какая штука, Тревор. Я вообще не должен больше с тобой говорить об этом деле.

– Почему? О чем ты?

– Пожалуйста, постарайся меня правильно понять. Речь идет о расследовании убийства, а также случая исчезновения человека. Ты так или иначе во всем этом замешан, а я, по крайней мере на данный момент, являюсь сотрудником полиции, который занимается данным расследованием. Причем ты – мой сын. Это может помешать делу. И потом, не исключено, что впоследствии мне придется выступать в суде.

– Ну да. Но ведь все это имеет значение только в том случае, если я виновен или как-то причастен к преступлениям. Но я никогда не имел никаких дел с женщиной, которую нашли в багажнике машины Кэрол! И к тому же я понятия не имею, что случилось с самой Кэрол.

– Я знаю.

– Ну вот, – кивнул Тревор. – Ты ведь понимаешь, что я ко всему этому не имею отношения.

– Да, конечно. Но это не имеет значения. Послушай, позволь мне спокойно заниматься своим делом. Если Кэрол даст о себе знать или у тебя возникнут новые идеи по поводу ее местонахождения, позвони мне. Но ты не можешь больше ходить за мной по пятам. С этим пора заканчивать.

Травор сжал кулаки, затем снова разжал их.

– Это неправильно, – произнес он.

– Нет, это как раз правильно, – возразил Барри. – И еще одно.

– Что?

– Женщина в багажнике. Это ее Кэрол видела тогда в переулке рядом с баром?

Тревор пожал плечами:

– Я ведь говорил, что толком не рассмотрел ее. А уж сейчас я вообще на нее не глядел.

– Ты не помнишь, может, Кэрол называла ее по имени? Скажем, Долорес или Долли?

Тревор удивленно заморгал и задумался.

– Может быть. Однако не Долорес, это точно. А вот Долли – может быть. Но я не уверен, поскольку не прислушивался.

Дакуорт положил руку на плечо сына.

– Ну, хорошо. А теперь мне пора ехать, – сказал он.

На какую-то секунду оба испытали неловкость. Затем Тревор энергично пожал отцу руку.

– Я напуган до смерти, – признался он. – Мне очень страшно, когда я думаю, что могло случиться с Кэрол.

– Мне тоже, – отозвался Дакуорт-старший.

Барри припарковался прямо напротив тату-салона Майка, однако выбрался из машины не сразу. Перед этим ему требовалось сделать несколько важных дел. Прежде всего, разослать по нужным адресам фото Кэрол Бикман, полученное от сына по электронной почте. Дакуорт отправил снимок в отделение, а затем сделал звонок – ему было необходимо, чтобы к поиску женщины подключились все полицейские Промис-Фоллз. Потом он позвонил Ширли из отдела по связям с прессой и приказал ей немедленно подготовить и разослать информацию о Кэрол Бикман в СМИ, в том числе по всем местным телеканалам, а также в соцсети.

– И обязательно обрежь снимок, прежде чем рассылать его, – так чтобы на нем не было ничего, кроме лица женщины.

– Вы не хотите, чтобы на фото засветился этот парень? – уточнила Ширли.

– Да, не хочу.

– Но ведь он может оказаться одним из подозреваемых.

– Просто отрежь его изображение, и все.

– Поняла. Я всего лишь хотела помочь. Вообще-то он здорово похож на вас. Только, конечно, намного моложе.

– Спасибо, Ширли.

– Да ладно.

– Мне нужно кое-что еще.

– Слушаю, босс.

– Ты слышала о деле Большого Ребенка?

– Кто же о нем не слышал? – фыркнула Ширли.

– Парня зовут Джереми Пилфорд. Можешь погуглить его? Проверь, не связывает ли его что-нибудь с Промис-Фоллз. Думаю, он может находиться где-то в наших краях.

– Вы серьезно? – удивилась Ширли.

– Да. Мне кажется, я видел его на записи камеры наблюдения в баре «У Рыцаря». Что, в это так трудно поверить?

– А вы разве не слышали утренние новости?

– О чем ты?

– Вчера вечером в Промис-Фоллз состоялась акция протеста. На ее разгон пришлось отправить две машины.

Дакуорт плотнее прижал к уху телефон.

– Акция протеста? Где именно?

– Вы ведь знаете Мэдэлайн Плимптон? Ту самую, которая была издателем газеты «Стандард»?

– Да, конечно.

– Так вот, все это происходило около ее дома.

– Ее дома? Но почему?

– Этот ваш Джереми Пилфорд ей вроде как родственник. Ее племянница Глория – мать парня. Я слышала, в Олбани на него все ополчились, так что они с матерью приехали сюда. Но на каком-то сайте есть игра, или викторина, что ли – в общем, его владельцы собирают сообщения людей о том, что они видели в округе кого-то из «звезд» или просто персонажей, засветившихся в новостях. Вы помните историю с Крэйгом Пирсом?

– Помню.

– Он тоже в свое время попал на этот сайт.

– Мы живем в странном мире, Ширли. Ты со мной согласна?

– Скажите лучше что-нибудь такое, чего я не знаю. Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет. Пока, увидимся.

Закончив разговор с Ширли, Дакуорт тут же набрал другой номер – к этому его побудило упоминание о Крэйге Пирсе.

– Офис начальника полиции Финдерман, – раздался в трубке женский голос.

– Это Барри Дакуорт. Шефиня на месте?

– Подождите секунду.

Последовала пауза, а затем трубка снова ожила.

– Барри?

– Здравствуйте, Ронда. – Отношения между детективом и начальником полиции Промис-Фоллз Рондой Финдерман знавали разные времена. В данный момент в них наблюдалось некоторое потепление. – Я по поводу дела Крэйга Пирса.

Дакуорт не мог этого видеть, но все же ясно представил, как лицо его собеседницы исказила недовольная гримаса.

– Боже мой, – пробормотала Ронда Финдерман. – И что с ним?

– В какой стадии находятся связанные с этим делом судебные иски?

– Мы все еще пытаемся заставить этот сайт – «Защитники Справедливости», так, кажется, он называется? – раскрыть детали, связанные с выложенным на их ресурс видео. Если бы они удовлетворили наши требования, мы могли бы попробовать установить, кто именно проводил съемку и разместил на сайте конечный продукт. Этим занимаются юристы. История может длиться целую вечность, поэтому вполне возможно, что мы никогда не добьемся результата. Эти деятели с сайта утверждают, что хотя они и не являются СМИ, на них тем не менее лежит обязательство защищать свои источники информации. Об этом говорится в законе о свободе слова. На мой взгляд, все это полная чушь.

– Можно зайти с другой стороны.

– Ну-ка, расскажите.

– Ну, я вообще-то не эксперт. Но сегодня я разговаривал с Пирсом, и…

– Да что вы? И как он? То есть он, конечно, мерзкий тип, но все же не заслужил того, что с ним сделали.

– Если бы вы с ним встретились, то, возможно, изменили бы свое мнение. Так вот, он заявил, что если бы мы как следует делали свою работу, то действовали бы иначе. А именно зашли с другой стороны.

– Жертвы преступлений часто рассуждают подобным образом, – заметила начальник городской полиции после некоторого колебания.

– Но штука в том, что, как мне кажется, Пирс в каком-то смысле прав. У нас есть эксперты в области компьютерных технологий и Интернета?

– Даже если у нас их нет, нужных людей мы найдем. В чем состоит ваша идея?

– Нужно как следует изучить материалы, которые выкладываются на ресурсы, подобные сайту этих самых «Защитников Справедливости». Наверняка специалист сможет найти какие-то следы. Совпадения во фразеологических оборотах, одни и те же орфографические ошибки. А потом можно поискать такие же в других местах. Что-то в этом роде.

– Что ж, можно попробовать, – решила Ронда.

– Вот и хорошо. Подробности обсудим позже.

Отключившись, Дакуорт сунул телефон в карман пиджака и вышел из машины. Тату-салон был открыт. Детектив решительно шагнул через порог. Майк сидел за стойкой администратора.

– Опять вы, – сказал он при виде Дакуорта. – Ну что, нашли того, кто украл мою машинку?

Дакуорт отрицательно покачал головой и вздохнул:

– Нет, не нашли. Я очень сожалею.

– Да ладно, я просто пошутил, – улыбнулся Майк. – Я же знаю, что полиции наплевать на подобные вещи. Как видите, сегодня у меня нехватка персонала – приходится выполнять еще и обязанности администратора. Но это не страшно – судя по записи, первый клиент появится еще не скоро. Если, конечно, вы пришли сюда не затем, чтобы набить на груди портрет лейтенанта Коломбо.

– Нет, я не за этим, – усмехнулся Дакуорт и склонил голову набок. – А кто-нибудь действительно делает себе такие? Я имею в виду портрет Коломбо.

– Да нет, конечно. Хотя однажды в Белфасте я был в одном крутом книжном магазине – так у них портрет лейтенанта Коломбо был нарисован красками на потолке. Единственный борец с преступностью, которого мне приходилось набивать, – это Бэтмен. Паре парней я наколол на груди его лицо. Но гораздо чаще просят изобразить его логотип, или как там эта штука называется – ну, знаете, летучую мышь, заключенную в кружок. Ну и, конечно, большую букву С – фирменный знак Супермена. За несколько лет у меня было несколько таких заказов. Но если вы не нашли похитителя моего оборудования, то что привело вас сюда?

– Я вижу, Долорес нет на месте.

Майк развел руками:

– Верно, сегодня она не пришла. И даже не позвонила.

– А как фамилия Долорес?

– Гантнер.

– У вас есть ее домашний адрес?

– А что, возникли какие-то проблемы?

– Адрес мне очень помог бы их решить.

Майк открыл выдвижной ящик стола и порылся в бумагах. Затем, достав небольшой листок, написал на нем адрес и протянул листок Дакуорту.

– Вот, держите. Вообще-то это ферма, которая раньше принадлежала ее родителям. Сейчас они, кажется, в доме престарелых, так что Долорес живет на ферме одна.

– В доме престарелых? Здесь, в Промис-Фоллз?

– Да. Дэвидсон-Хаус – кажется, это так называется.

– Я знаю это заведение. – Дакуорт взглянул на листок бумаги, который дал ему Майк, – Долорес жила в доме 27 по Истерн-авеню – и сунул его в карман. – Спасибо.

– Может, вы хотите поговорить с ней здесь? Очень возможно, что она появится попозже. Она опаздывает на работу не в первый раз. Не исключено, что накануне она участвовала в какой-нибудь вечеринке и перебрала. Попробуйте зайти после ланча. Скорее всего, к этому времени они придет.

– Я так не думаю, – отозвался Дакуорт.

Лицо Майка помрачнело.

– Что вы имеете в виду?

– Женщина, которую в предварительном порядке опознали как Долорес, сегодня утром была найдена мертвой.

– О черт, нет, – пробормотал Майк и встал. – О чем это вы? Долли мертва?

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов, касающихся ее.

– Погодите, – тряхнул головой Майк и поднес ладонь ко лбу. – Что с ней случилось? Она что, покончила с собой?

– Вы хотите сказать, что вас бы это не удивило?

– Ну, вообще-то она немного со странностями. То есть была со странностями. Господи, не могу поверить…

– Что значит – со странностями?

– Ну, я не знаю. Просто она была не такая, как все. Черт, просто в голове не укладывается. Понимаете, люди, которые работают в тату-салонах, вроде меня, не похожи на тех, которые каждый день ходят на службу в банк. Нет, я вовсе не хочу сказать, что мы все с приветом и склонны к суициду, но все-таки мы несколько отличаемся от остальных.

– И в чем же от остальных отличалась Долорес?

– Ну, понимаете, она всерьез переживала из-за всякой ерунды, которая мне, например, до фонаря. Вечно говорила про то, что в мире много несправедливости и все такое, что злодеи часто остаются безнаказанными. Все это было довольно смешно и по большей части не всерьез – во всяком случае, мне так казалось. Но некоторые вещи ее в самом деле очень расстраивали – например, глобальное потепление или эти ублюдки с Уолл-стрит.

– Она всегда была такая?

Майк задумался:

– Вообще-то, нет. Пожалуй, она стала, если можно так выразиться, радикально настроенной за последний год. Ну, то есть не в том же смысле, что всякие придурки, связанные с «Исламским государством». Но Долли в самом деле стала более воинственно настроенной по отношению ко всякому дерьму.

– Как долго она проработала здесь?

Майк снова погрузился в размышления.

– Думаю, года четыре.

– А до того, как она пришла сюда, вы ее знали?

Майк отрицательно покачал головой.

– И что же такого случилось примерно год назад, после чего Долорес стала более восприимчивой ко всякому злу и несправедливости?

– Ну, прежде всего, события в нашем городке.

– Вы имеете в виду массовое отравление?

– Точно. Долли говорила, что этого бы никогда не произошло, если бы мы больше заботились о своих ближних. Помните случай с Оливией Фишер? Когда ее убивали, она кричала, но никто не пришел ей на помощь. Хотя что я вам рассказываю – вы наверняка в курсе.

– А что-нибудь еще могло как-то на нее подействовать – что-нибудь такое, что произошло не так давно? Скажем, в последние три-четыре месяца?

– Может, дело в том парне, с которым она встречалась.

– В каком парне? Кого вы имеете в виду?

– Кори.

Дакуорт вспомнил молодого человека в одежде цвета хаки, который находился в тату-салоне во время его первого визита.

– Кажется, я где-то встречал его раньше. Вы можете назвать его фамилию?

– Кальдер. Кори Кальдер.

– А его адрес вам известен?

Майк нахмурился:

– Откуда мне знать, где он живет? Он ведь у меня не работает.

– Расскажите мне о нем.

– Почему вы так им интересуетесь? Долли сама с собой покончила или с ней случилось что-то другое?

– Я не думаю, что Долли совершила самоубийство.

– Тогда что произошло? Автомобильная авария? Или что-то еще в этом роде?

– Нет.

Майк вытаращил глаза, словно до него только сейчас дошло, на что намекал детектив:

– Вы что, хотите сказать, ее убили?

– Да, – негромко ответил Дакуорт. – Мне очень жаль. Уверен, вы хотите знать подробности, но сейчас самое лучшее, что вы можете сделать, – это помочь мне, ответив на мои вопросы. Скажите, вы не заметили в ее поведении в последние несколько недель или месяцев ничего необычного? Такого, чего раньше не было?

– Ну да, пожалуй, да.

– Расскажите, что именно.

– Долли стала более тревожной. И в то же время более спокойной. Казалась, ее мысли на чем-то сосредоточены. То есть, я хочу сказать, общаясь с посетителями, она могла делать вид, что все в порядке, но при этом постоянно была какой-то внутренне напряженной.

– Долорес не говорила, что именно ее беспокоит?

– Да вроде нет. Но у меня было ощущение, что это как-то связано с Кори.

– Что вы о нем думаете?

– Не знаю, что сказать. Вообще-то, он тоже какой-то странный.

– Вы когда-нибудь общались с ним за пределами салона?

Майк покачал головой:

– Нет. Но одно скажу. Он парень с амбициями.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, он ведет себя так, будто он Билл Гейтс или Стив Джобс. В смысле, он очень высокого мнения о себе и считает, что заслуживает гораздо большего. Вы понимаете, о чем я?

– Думаю, да. Еще что-нибудь?

– Ну, например, иногда ему нравилось смотреть.

– На что смотреть?

– Как я работаю.

– Он наблюдал за тем, как вы делаете татуировки?

– Ага. Но я позволял это только в тех случаях, когда клиент не возражал.

Дакуорт на некоторое время задумался, а потом предложил:

– Вернемся к Долли. Она когда-нибудь упоминала о Крэйге Пирсе? Или о Джереми Пилфорде?

– А это еще кто такие?

– Пирс – это тот тип, который признался, что изнасиловал девушку-инвалида. Но ему все сошло с рук. А Пилфорда еще называют Большим Ребенком.

– А, ну да. Верно. Долли о них говорила. Спрашивала меня, что я о них думаю. – Майк пожал плечами. – Вообще-то я о них особо не думал. Помнится, я сказал, что люди рано или поздно получают то, чего заслуживают.

– Значит, Долли о них упоминала, – еще раз уточнил Дакуорт.

Майк кивнул.

– А о Кэрол Бикман она что-нибудь говорила? Вы вообще слышали это имя?

– Нет, никогда. Звучит совершенно незнакомо. Знаете, как-то раз Долли задала мне очень смешной вопрос.

– Какой именно?

– Ну, она спросила, можно ли сказать, что наша судебная система более снисходительна к женщинам, чем к мужчинам. И потом еще поинтересовалась, как я считаю: если мужчина заставил женщину сделать нечто плохое, накажут ее или нет?

– Долли спрашивала вас об этом?

– Ну да. Ее слова мне показались странными, но я не придал им большого значения. А почему она так спрашивала?

– Трудно сказать.

– Еще Долли как-то обмолвилась, что прочитала про один случай в Канаде. В общем, там одна парочка похитила и убила несколько девочек. Но когда этих типов поймали, женщина в итоге легко отделалась – она сообщила, что участвовала во всем этом по принуждению.

– Мне известен данный случай, – заметил Дакуорт. – Это было лет двадцать назад, а то и больше.

– Долли тогда заявила, что женщины иногда выходят сухими из воды, хотя не заслуживают этого.

– Интересно. – Дакуорт покивал в знак благодарности. – Что ж, спасибо за помощь.

– А можно я вас тоже кое о чем спрошу?

– Конечно.

– Вы сказали, что ваша фамилия Дакуорт, так?

– Верно.

– А вы случайно не имеете никакого отношения к Тревору?

Вопрос оказался для Дакуорта-старшего неожиданным.

– М-м, ну да, имею. Он мой сын.

Майк улыбнулся:

– А я все думаю – родственники вы или нет. У вас все-таки не самая распространенная фамилия.

– Вы дружите с Тревором?

Майк отрицательно качнул головой:

– Нет-нет. Просто не так давно я делал ему татуировку.

– Вот как?

– Ну да. Похоже, он хороший парень.

– А когда это было? Можете сказать точно?

Майк поднял глаза к потолку:

– Пожалуй, недели две назад. Не могу вспомнить. Кажется, незадолго до того, как у меня свистнули машинку. Послушайте, передайте ему от меня привет, ладно?

– Хорошо, – сказал Дакуорт. – Обязательно.

Глава 32

До меня вдруг дошло, что из-за утреннего происшествия мы с Джереми пропустили завтрак. Когда мы закончили свои дела в больнице, выслушав напоследок злобную нотацию от матери Чарлин Уилсон, было уже почти одиннадцать часов.

– Ты голоден? – спросил я, когда мы ехали обратно в отель, чтобы захватить вещи и оплатить номер.

– Не знаю, – еле слышно ответил Джереми.

За те сутки, что мне довелось провести в обществе юноши, сейчас он, пожалуй, выглядел хуже всего. Утренние события потрясли и смяли его. До сих пор я испытывал по отношению к нему смешанные чувства. Разумеется, я воспринимал его как человека, попавшего в беду, но при этом он представлял собой сплошную головную боль. Теперь же я впервые ощутил за него сильное беспокойство.

Я встревожился всерьез, увидев, как он молотит кулаком по своей ноге с такой силой, что это, наверное, причиняло ему сильную боль. Я задался вопросом, что это: некая случайная реакция, нехарактерная для него, или же мне надо следить за тем, чтобы Джереми не попытался причинить себе вред.

– Сейчас мы заедем в гостиницу и заберем наш багаж, а дальше посмотрим, что делать, – сказал я.

Как бы полиция ни решила поступить с той парой, которая врезалась сзади в машину Чарлин, ясно было одно: в отеле этих людей больше нет – как и их машины на стоянке. Полицейские тоже исчезли. Однако «Миата», принадлежавшая Чарлин, оставалась на парковке.

Мне не хотелось оставлять Джереми одного, поэтому пришлось взять его в номер. Мы быстро собрались – вещей у нас было немного – и направились в вестибюль, где я у стойки администратора оплатил счет.

– Это было что-то, – произнес мужчина за стойкой.

– То есть?

– Ну, происшествие у входа в отель.

– А, вот вы о чем. Да, наверное. А вы не знаете, что предприняли полицейские по отношению к той парочке?

Мужчина неопределенно пожал плечами:

– Да ничего особенного. Допросили их, а потом отпустили, насколько я знаю.

Я недовольно хмыкнул. И тут мне в голову пришла одна мысль.

– Скажите, у вас в отеле вчера и сегодня останавливался кто-нибудь, кто приехал на черном фургоне?

Мужчина за стойкой ухмыльнулся:

– Вы всерьез спрашиваете?

– Мне показалось, что как раз в момент инцидента какой-то черный фургон выруливал со стоянки. Ну я и подумал, что это был один мой знакомый.

– Послушайте, мы, конечно, должны записывать марки и номера машин постояльцев, но я не могу с ходу сказать вам, был ли у нас гость, приехавший на черном фургоне.

– Конечно, я понимаю. В самом деле, глупый вопрос.

Я хотел спросить, оборудован ли отель камерами наблюдения, и если да, дадут ли мне возможность просмотреть записи. Но даже если бы мне это разрешили, большого смысла в этом не имелось. Даже если кто-то на черном фургоне в самом деле пытался сфотографировать Джереми, покинувшего дом Мэдэлайн Плимптон, что из того? Кто бы это ни был, он являлся лишь одним из многих. За всеми не угнаться.

– Что это еще за черный фургон? – поинтересовался Джереми, когда мы шли к моей «Хонде». – Что это еще такое?

– Да так, ничего. Скорее всего, ерунда.

Мы забросили вещи в багажник и уселись в машину.

– Кажется, я видел какую-то закусочную в паре кварталов отсюда. Пожалуй, нам следует туда заглянуть. Ты как?

– Да, конечно, – произнес Джереми почти шепотом.

По дороге в больницу мы в самом деле проезжали мимо «Беттс Гриль». Я без труда нашел это заведение и въехал на его парковку. Народу в зале оказалось не так много. Время завтрака уже прошло, а до ланча оставалось еще минут тридцать. Официантка собралась проводить нас к свободному столику, но Джереми вдруг застыл на месте как вкопанный, понурив голову и свесив руки вдоль тела.

– В чем дело, Джереми? – спросил я.

Глаза молодого человека были закрыты, губы плотно сжаты.

– Джереми, давай-ка, поговори со мной.

Его плечи затряслись – он явно был на грани нервного срыва.

– Не обращайте внимания, – сказал я официантке, смотревшей на молодого человека с удивлением и страхом. Затем я повел его обратно к машине. С каждым шагом ноги у него слабели и подгибались все сильнее, он словно таял на ходу. Когда мы были уже совсем рядом с автомобилем, Джереми медленно опустился на колени. Я, поддерживая его, прислонил молодого человека спиной к «Хонде».

– У вас все в порядке? – осведомилась проходившая мимо женщина.

– Да, в полном, – улыбнувшись, я помахал ей.

Затем я уселся прямо на асфальт рядом с Джереми, обнял его одной рукой за плечи и прижал к себе. Возможно, именно это спровоцировало то, что случилось дальше.

Молодой человек зарыдал – да так, что все его тело затряслось.

Я не знал, чем ему помочь, и потому не нашел ничего лучше, чем еще крепче прижать к себе. Конечно, я мог бы сказать, что все будет хорошо, но Джереми, скорее всего, не поверил бы моим словам – как и я сам. Его жизнь летела в тартарары. Что он мог сделать, чтобы остановить это падение? На нем лежала ответственность за гибель юной девушки, дома творилось черт знает что, весь мир его ненавидел. Даже отец не захотел уделить ему хоть немного времени. По идее, в такой ситуации Джереми должен был превратиться в жалкого, хнычущего мальчишку.

Но он боролся.

Я мог сказать ему только одно: «Не держи это в себе».

Что я и сделал. А Джереми последовал моему совету.

Мимо, с любопытством поглядывая в нашу сторону, ходили люди, но я всякий раз взглядом давал понять, что лучше не задавать вопросов и помощь нам не нужна.

Джереми неразборчиво пробормотал что-то у меня над ухом.

– Что ты сказал?

Молодой человек повторил свои слова, и на этот раз я его услышал.

– Я хочу умереть.

Обняв его еще крепче, я шепнул:

– Нет. То есть я хочу сказать – я тебя понимаю. И верю тебе. Но нет, это не выход.

Джереми проплакал еще пару минут. Рубашка у меня на груди вся промокла от его слез. Наконец он освободился и, сунув руку в карман, извлек оттуда несколько мятых бумажных носовых платков.

– У меня в машине есть еще, – сказал я.

– Хорошо.

Промокнув глаза, Джереми высморкался и сел прямо, стараясь успокоиться.

– Ну что, легче стало? – спросил я.

– Разве что самую малость.

В это время раздалось громкое бурчание.

– Что это было? – поинтересовался Джереми, взглянув на меня.

– Мой желудок. Вообще-то я чертовски проголодался.

Джереми коротко рассмеялся:

– Пожалуй, я бы тоже что-нибудь съел. – И он тут же добавил, кивнув в сторону входа в «Беттс Гриль»: – Только я не хочу туда возвращаться. Там видели, как я осрамился, и все теперь будут на меня пялиться. Мы можем поехать куда-нибудь еще?

– Конечно.

Джереми встал первым и, протянув руку, помог подняться мне. Я воспользовался его любезностью. Если его проблема состояла в том, что он только что пережил эмоциональный срыв, то моя – в том, что у меня болели колени.

Я отпер дверь машины, и мы забрались в салон.

– Мне больше не хочется в Нью-Йорк, – признался он, когда я повернул ключ в замке зажигания.

– Вот и хорошо. Нам все равно нужно менять план.

– Что? Почему?

– Я жду звонка от твоей двоюродной бабки – или кем тебе приходится Мэдэлайн. Про новый план расскажу тебе после того, как поговорю с ней.

Джереми молча кивнул.

– Джереми, – мягко произнес я, когда мы выехали со стоянки закусочной, – скажи, во время судебного процесса и до него, сразу после произошедшего, тебе помогал кто-нибудь из специалистов?

– Помогал?

– Ну да. Например, консультант-психолог. Кто-то, с кем ты мог бы поговорить обо всем том дерьме, в которое вляпался?

Джереми отрицательно качнул головой.

– Вы имеете в виду какого-нибудь психоаналитика? Мозгоправа?

– Ну да, кого-то в этом роде, но необязательно.

– Мать сказала, что больше всего на свете мне нужна любовь.

– Ну да, понимаю. Правильно, в этом нет никаких сомнений. Но если человек говорит нечто вроде того, что ты сказал несколько минут назад, значит, ему следует побеседовать о своих тревогах с кем-то из специалистов.

– Не знаю, – пожал плечами Джереми. – Мне вот нравится беседовать с вами.

– Но я не специалист.

– А может, мне он и не нужен. Мне нужен кто-то, кому на меня не наплевать.

Выходит, юноша уверен, что мне на него не наплевать, подумал я. Что ж, отчасти это в самом деле так.

В это время примерно в полумиле я увидел еще одну закусочную.

– Кажется, вон там мы сможем заморить червячка, – заметил я.

– Ладно. Мне обязательно заказывать что-то из меню завтрака?

– Можешь заказывать все, что хочешь.

Мой мобильный зазвонил. Выхватив аппарат из кармана, я поднес его к уху:

– Слушаю, Уивер.

– Это Мэдэлайн Плимптон.

– Привет.

– Дом на пляже свободен.

– Хорошо.

– Сейчас я вам продиктую имя и телефон агента по недвижимости, который управляет домом в моих интересах.

– Я за рулем. Вы можете в общих чертах объяснить мне, где именно находится дом?

Мэдэлайн все рассказала, и я несколько раз повторил адрес, чтобы наверняка его запомнить.

– Значит, говорите, Норт-Шор-бульвар в Ист-Сэндвиче?

– Да, верно.

– Можете прислать мне подробности на электронную почту?

– Да.

– Кто-нибудь еще знает, что мы направляемся туда?

– Только агент по недвижимости.

– Пусть так и будет, – сказал я, поглядывая в зеркало заднего вида. Я все время ждал, что вот-вот увижу в нем черный фургон.

– Хорошо, – отозвалась Мэдэлайн.

– Как дела у вас?

– Наслаждаюсь общением с родственницей. Держите нас в курсе событий, мистер Уивер.

– Само собой.

Мэдэлайн повесила трубку.

– Ну, что происходит? – поинтересовался Джереми.

– Думаю, ты не взял с собой плавки, – предположил я. – Что касается меня, то я точно не взял. Впрочем, в это время года вода, скорее всего, слишком холодная для купания.

– Вы о чем?

– Мы едем на Кейп-Код.

– О боже, – вздохнул Джереми.

Я подъехал к закусочной, которую приметил издали, и заглушил двигатель, а затем, действуя по давно выработавшейся привычке, поставил машину на ручной тормоз.

Внезапно у меня возникла одна мысль. Я резко повернулся к Джереми.

– Что ты говорил недавно?

Мое движение было настолько стремительным, что не ожидавший его молодой человек слегка отшатнулся.

– Когда, только что? «О боже». Ничего больше.

– Нет, не сейчас. Раньше. Когда мы уезжали из больницы.

– Не понимаю, о чем вы.

– Когда мы уезжали из больницы, ты что-то такое сказал – как раз в тот момент, когда мне надо было позвонить по моему мобильному. Я тогда отправил тебя к машине.

– Не помню, – пожал плечами Джереми.

Это, впрочем, было не важно. Я помнил его слова.

– Ладно, не переживай. – Несколько секунд я внимательно смотрел ему в глаза, потом отвел взгляд. – Вот что, давай-ка в самом деле пойдем перекусим.

Глава 33

Хотя адрес, по которому еще совсем недавно проживала Долорес Гантнер, – Истерн-авеню, 27 – звучал вполне обычно для спального района Промис-Фоллз, на самом деле ее жилище находилась за пределами города, к востоку от него. Район Истерн-авеню начинался милях в двух от городской черты. Многие из домов соседствовали с фермами и отстояли довольно далеко друг от друга и от дороги.

Почтовые ящики здесь обычно располагались в начале подъездных аллей и представляли собой металлические кубы или параллелепипеды, стоящие на металлических же опорах, вкопанных в землю. Продвигаясь вперед на самой малой скорости, Дакуорт, сидя в машине, одновременно искал взглядом нужные ему номер дома и надпись на ящике для писем и газет. Наконец он увидел на одном из них фамилию ГАНТНЕР, выполненную старомодным наклонным шрифтом из самоклеящихся букв. Стены дома были выкрашены в белый цвет, крыша – в черный. Крыльцо огибало две стены строения. Ярдах в двадцати позади дома, во дворе, располагался сарай. Он слегка покосился и, хотя казался еще вполне крепким, явно знавал лучшие времена. Красная краска на его стенах выцвела и облупилась, крыша провисла посередине. Взглянув на него, Дакуорт решил, что, если следующая зима окажется снежной, строение ее вряд ли переживет.

Припарковав машину рядом со ступеньками крыльца, он поднялся по ним ко входной двери. По словам Майка, Долорес жила в доме одна, поскольку ее родители находились в доме престарелых. Но это вовсе не означало, что внутри никого нет.

Для начала Барри позвонил в звонок. Когда после десяти секунд ожидания никто не откликнулся, он нажал на кнопку вторично. И снова – тишина.

Подергав за ручку двери, Дакуорт убедился, что она заперта. Заглянув в окно, он увидел, что за ним находится вполне обычного вида гостиная – с диваном, удобными стульями и телевизором. Спустившись по ступенькам крыльца, он медленно прошел вдоль фасада, зашел за угол и приблизился к двери черного хода. Посмотрев в окно с задней стороны дома, Барри разглядел кухню – на вид такую несовременную, словно в ней ничего не обновляли с той поры, когда будущий президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди щеголял в коротких штанишках.

Дакуорт нажал на ручку двери черного хода. Она слегка подалась, хотя явно была заперта. Детектив сделал еще одну попытку и на этот раз налег на дверь плечом. Она распахнулась.

Никаких звуков, которые говорили бы о том, что сработала охранная система, Дакуорт не услышал.

– Эй! – громко позвал он. – Есть кто-нибудь дома?

Ответа не последовало. Выждав несколько секунд, детектив крикнул еще громче:

– Полиция Промис-Фоллз! Детектив Барри Дакуорт!

И опять – ни звука.

Дакуорт одно за другим медленно обошел все помещения дома. Он собирался проверить входящие и исходящие звонки, но, несмотря на наличие стенных розеток, не обнаружил ни одного стационарного телефонного аппарата. Детектив решил, что после переезда родителей в дом престарелых Долорес, как и многие другие молодые люди, скорее всего, отключила телефонную линию и стала пользоваться только мобильным.

Ни в кухне, ни столовой, ни в гостиной ничто не привлекло внимания Дакуорта. Он спустился в подвал, который, как, по-видимому, и во многих других домах района, оказался непохожим на обычный подвал городского жилого строения, то есть не имел ничего общего с комфортабельной комнатой отдыха со столом для пула в центре и мини-баром. Пол в подвале оказался грязным, потолок низким и неровным, так что Дакуорту пришлось то и дело пригибаться, дабы не удариться головой. Все освещение подвала состояло из пары тусклых лампочек без абажура.

Дакуорт осмотрел груды старых картонных коробок, но и здесь не обнаружил ничего такого, что показалось бы ему подозрительным. У него возникло впечатление, будто в подвал уже очень давно никто не спускался – разве только для того, чтобы настроить отопление.

Детектив вернулся на первый этаж, затем поднялся по лестнице на второй.

Там располагались три спальни, но использовалась по назначению, судя по всему, только одна. Еще одна походила на склад старой одежды и коробок с файлами, а также коробок из-под обуви, набитых фотографиями. Дакуорт открыл одну и просмотрел снимки – похоже, они были накоплены родителями Долорес за полвека или больше.

В третьей спальне тоже имелась кровать, но одноместная. Она была придвинута вплотную к стене, чтобы освободить место для стола, компьютерного стула и книжных полок. На столе стоял открытый ноутбук, от которого к розетке в стене тянулся провод зарядного устройства. Рядом с ноутбуком Дакуорт увидел заключенную в рамку фотографию Долорес. На ней она выглядела практически так же, как тогда, когда детектив встретил ее в тату-салоне. Справа и слева от нее стояли двое пожилых людей, мужчина и женщина – очевидно, родители.

Дакуорт прикоснулся пальцем к клавише пробела на клавиатуре, и экран ноутбука ожил. На нем появилось изображение дракона, а на его фоне – женщины со светлыми, почти белыми волосами. Дакуорту показалось, что это кадр из телесериала «Игра престолов», хотя он не был полностью в этом уверен.

Сыщик полагал, что ноутбук защищен паролем, но оказалось, это не так. Отодвинув от стола компьютерный стул, Дакуорт осторожно опустился на него и вошел в Интернет, а затем стал проверять историю поиска, мысленно моля Бога, чтобы она не была удалена.

Похоже, его молитвы были услышаны.

Долорес не путешествовала по дальним галактикам интернет-вселенной. Фейсбук, Твиттер, прогноз погоды, светские сплетни – вот, пожалуй, и все.

Одним из ресурсов, которые она посещала в течение последних суток, был сайт «Защитников Справедливости». Как только Дакуорт зашел на него, на экране тут же всплыл вопрос: «Где находится Большой Ребенок?»

Дакуорт пролистал наиболее свежие фотографии Джереми Пилфорда, сделанные в Промис-Фоллз и поблизости от него. Помимо них, он обнаружил также несколько смазанный, нерезкий снимок, сделанный, как свидетельствовала подпись, в Кингстоне, штат Нью-Йорк, к югу от Олбани, – причем всего несколько часов назад.

– Хм-м-м, – с некоторым удивлением промычал детектив.

Он решил отдать ноутбук экспертам, чтобы они основательно в нем покопались, а сам продолжил осмотр дома.

Покончив со вторым этажом, он спустился обратно в кухню, вышел на улицу тем же путем, каким вошел, и стал рассматривать сарай, а затем направился к нему. Все вокруг говорило о том, что никаких работ на ферме не ведется и никакой живности нигде нет – ни коров, ни свиней, ни кур, равно как и продуктов их жизнедеятельности. Никакой сельскохозяйственной техники или инвентаря тоже нигде не было видно – ни трактора, ни грузовичка-пикапа. Впрочем, автомобиль или трактор могли находиться как раз в сарае.

Сарай с бетонными стенами стоял на довольно высоком фундаменте. Деревянная дверь оказалась незапертой.

Дакуорт вошел внутрь и оказался как раз на том месте, над которым просела крыша. Сквозь щели, образовавшиеся между прогнувшимися досками, в помещение проникал солнечный свет, в котором танцевали мириады пылинок. В глубине сарая было выгорожено отдельное помещение, которое тоже было снабжено дверью – она оказалась приоткрытой.

Дакуорт остановился прямо перед ней. В помещении было темно. Поискав взглядом выключатель, детектив нашел его на стене примерно в футе слева от двери. Дакуорт нажал на тумблер.

Помещение оказалось мастерской. Вдоль одной стены стояла деревянная скамья. На стене Дакуорт увидел старые полки – они выглядели так, словно раньше висели на кухне в каком-нибудь доме. На поверхности скамьи были в беспорядке разбросаны разнообразные инструменты. Пол в помещении был земляной, плотно утоптанный за много лет.

Пахло в помещении сеном и, как ни странно, навозом.

В нескольких футах от Дакуорта, в центре, стояла узкая кровать, рассчитанная на одного человека. Она была складная, сделанная из ржавых металлических труб и брезента – при необходимости ее можно было легко перенести на другое место или вообще убрать, поставив в свободный угол. На кровати лежало нечто, что когда-то было матрасом в сине-белую полоску. Обивка местами порвалась, и из-под нее наружу лезла не то вата, не то какой-то синтетический материал. Подойдя ближе, Дакуорт увидел на матрасе пятна и потеки неясного происхождения: они могли остаться от человеческих выделений, машинного масла, химического лака, кофе, выпивки – и так далее.

Некоторые из пятен, впрочем, походили на кровь.

Дакуорту бросились в глаза четыре коротких отрезка веревки, привязанные к койке по углам.

Рядом с ржавой кроватью стоял красный складной стул из металла и пластика – он был совсем новый и потому выделялся среди остальной обшарпанной обстановки.

Дакуорт не мог не обратить внимание не только на куски веревки, но и на небольшой предмет, лежавший на стуле. От него по полу тянулся провод, который был соединен с удлинителем, ведущим к розетке над скамейкой.

За свою жизнь Барри лишь несколько раз видел подобные предметы. В последний раз это было совсем недавно – в салоне у Майка. Именно поэтому Дакуорт хорошо знал, как выглядит машинка для нанесения татуировок.

Глава 34

Самым простым способом добраться до Кейп-Код из Кингстона было повернуть обратно на север в сторону Олбани, потом съехать на шоссе И-90 и двигаться по нему до пересечения с шоссе 495, а затем взять курс на юго-восток. Когда я выяснил все это с помощью телефона, то понял, что дорога займет у нас часа четыре.

Джереми по большей части молчал, а я не пытался его разговорить. Похоже, парень всерьез размышлял над какими-то важными вещами.

Во время одной из наших недолгих остановок на федеральном шоссе я прочел переданные мне по электронной почте инструкции Мэдэлайн Плимптон по поводу того, как нам найти принадлежащий ей дом в Ист-Сэндвич. Затем я ввел данные в джи-пи-эс-навигатор, который обычно лежал в моем перчаточном ящике, а теперь красовался на приборной доске, закрепленный там на присоске.

– Вам неплохо было бы иметь встроенную навигационную систему, – заметил Джереми, внезапно нарушив долгое молчание.

– Думаю, когда на заводе собирали эту машину, навигационных систем еще не было и в помине. Хорошо, что здесь есть хотя бы радиоприемник.

– Надолго мы едем на этот самый Кейп-Код? – поинтересовался он. Он уже не в первый раз задавал мне этот вопрос.

– Посмотрим. Не будем торопиться – давай решать проблемы по мере их поступления, – предложил я.

Мои расчеты по поводу времени поездки оказались весьма точными. Через три часа и пятьдесят минут после того, как мы отъехали от закусочной в Кингстоне, мы свернули с Офф-Кингс-Хайуэй, известной также как шоссе 6А, в сторону Плафд-Нек-роуд, ведущей в сторону бульвара Норт-Шор. Вдали показалась подернутая серой дымкой линия домиков, тянущаяся вдоль горизонта. Вскоре мы свернули на бульвар, и Джереми вместе со мной стал смотреть по сторонам в поисках дома с нужным номером.

– Здесь, – сказал он.

Я нажал на тормоз и крутанул руль вправо, чтобы вписаться в поворот на подъездную аллею. Под шинами зашуршала смесь гравия и ракушек. Мы припарковались с задней стороны двухэтажного дома. Металлическая лестница, ведущая на второй этаж, располагалась с торца дома, с внешней его стороны. Ключ я нашел под половичком у двери – именно там, как сообщила мне Мэдэлайн Плимптон, его и должен был оставить агент по недвижимости. Пока я открывал входную дверь первого этажа, Джереми уже взлетел по ступенькам на второй.

На первом этаже находились две спальни, солидных размеров кухня, гостиная и ванная комната. И дом, и обстановка – все было выдержано в специфическом кричаще-безвкусном стиле, характерном для Кейп-Код. Впрочем, ничего иного я и не ожидал. Модели кораблей на полках и на камине, картины с морскими сюжетами, рыбацкая сеть, развешенная на стене. На книжных полках теснились книги в бумажных обложках и настольные игры. Внутри дома была еще одна лестница, ведущая на второй этаж, – она была сделана в виде спирали. Наверху я обнаружил еще одну спальню и гостиную со сдвижными стеклянными дверями, которые выходили на просторный балкон.

Там, на балконе, я и обнаружил Джереми – он попал туда по ступенькам, устроенным с внешней стороны дома.

Я отпер и открыл сдвижные двери и тотчас же почувствовал на своем лице дыхание легкого ветерка, дующего с моря. От пляжа участок, на котором стоял дом, отделяло примерно шестьдесят футов высокой травы. За этой зеленой полоской почти сразу начиналась бескрайняя синева водной глади.

– Океан прекрасен, – произнес Джереми. Опираясь руками на перила, он с жадным вниманием разглядывал великолепный вид.

– Технически это не океан, – поправил я его, – но вид в самом деле определенно неплох. Что же касается Атлантики, то ее воды – по другую сторону мыса. – С этими словами я согнул руку, словно демонстрировал мускулы, и показал на то место, где мое плечо соединялось с туловищем. – Если это мыс, то мы вот здесь. Все, что ты видишь перед собой, – это залив. А океан начинается дальше, вон там.

Джереми кивнул и вытянул руку, указывая куда-то вправо.

– Вон там, кажется, тоже земля.

– Ну да. Где-то в той стороне находится Провинстаун. Кажется, его даже можно немного рассмотреть отсюда. – Я окинул взглядом близлежащие дома. – Похоже, вокруг ни души, так что вряд ли кто-то обратил внимание на наш приезд.

Молодой человек снова кивнул.

– Вот что, осмотри-ка дом, – добавил я. – И первым делом выбери себе спальню. Потом, думаю, нам не мешало бы съездить в город и купить каких-нибудь продуктов. Тогда нам не надо будет всякий раз выбираться из дома, чтобы поесть. Тут в доме отличная кухня.

– Ладно.

Он отправился изучать помещения дома, а я вернулся в машину за нашими вещами. Затем я принялся составлять список необходимых покупок и, позвав Джереми, поинтересовался, что бы он хотел съесть на обед.

– Что вы сказали? – раздался его голос откуда-то со второго этажа.

– Еду мы будем готовить по очереди! – громко пояснил я. – Сегодня вечером этим займусь я. Завтра – ты. Я могу соорудить хотдоги.

– А ничего получше нельзя? – поинтересовался Джереми после небольшой паузы.

– Тогда, может, спагетти?

– Пойдет. Только с томатным соусом, ладно?

– Ладно. И еще фрикадельки.

– Годится.

Я на всякий случай пошарил в буфете в надежде, что предыдущие гости оставили там что-нибудь съедобное или по крайней мере пригодное для приготовления пищи. Мне удалось найти соль, сахар и даже немного кофе для кофеварки. Это убедило меня в том, что мы выживем.

Спустившись по спиральной лестнице, Джереми нашел меня сидящим за кухонным столом.

– А можно, моя спальня будет наверху? – спросил он.

Из спален, расположенных на первом этаже, можно было увидеть в лучшем случае небольшую часть заросшего травой участка и кусочек пляжа. Сверху же открывался весьма впечатляющий вид на залив. Я решил не возражать:

– Ладно.

– А в вашем списке есть печенье?

– Нет. А что, ты хочешь печенья?

– Да. «Орео».

– Ладно, учту. – Дополнив список, я сложил листок и сунул его в передний карман джинсов. – Поехали в город.

– Поехали.

Когда мы уселись в «Хонду», я сдал задним ходом и выехал на Норт-Шор-бульвар. Затем включил нейтральную передачу и поставил машину на ручной тормоз.

– У меня появилась идея, – сказал я.

– Какая?

– Почему бы тебе не сесть за руль? Я сегодня вел машину целый день.

– Вы серьезно?

– Ну да. Давай, садись за руль.

– Я не могу, – возразил Джереми.

– Почему?

– Меня ведь лишили прав – и, похоже, навсегда. – Он смущенно опустил голову. – Да и потом, водитель из меня никакой.

– Ну ладно, – не стал настаивать я. – Но когда-нибудь, думаю, ты все же получишь права обратно, так что лучше не терять навык. А если ты забыл кое-что, то я тебя моментально всему обучу – в этом нет ничего особенного. Потребуется всего несколько минут.

На его лице вместе со страхом промелькнула надежда.

– Ну, я не знаю.

– Оглядись вокруг, – предложил я. – Нигде ни души. Отличный момент для урока вождения.

Джереми закусил губу, напряженно раздумывая.

– Вообще-то я никогда особенно не увлекался машинами, – признался он. – То есть мне нравилось, конечно, сесть за руль и покататься. Но я не из тех, кто спит и видит себя гонщиком.

– Ну ладно. – Я не хотел давить на Джереми. – Как-нибудь в другой раз.

– Я знаю, что вы думаете, – сказал он. – Вы думаете, что если я вовсе не схожу с ума по тачкам, то какого же черта я тогда забрался в тот «Порше».

Я промолчал.

Джереми какое-то время молча смотрел на меня, потом продолжил:

– Да я тогда просто дурачился. Вообще-то это Шейн стала восторгаться – мол, вот так аппарат. Ну я и сделал вид, что мне машина тоже нравится. Я вовсе не пытаюсь ни в чем обвинить Шейн – просто объясняю.

– Понимаю.

Я уже включил первую передачу и начал отпускать сцепление, трогая «Хонду» вперед, когда Джереми вдруг произнес:

– Ладно, я согласен.

Я снова перевел рычаг переключения передач в нейтральное положение.

– Согласен?

Он нерешительно пожал плечами и кивнул:

– Ну да. Пожалуй, я попробую.

– Отлично.

Мы распахнули двери каждый со своей стороны. Джереми обошел машину спереди, я – сзади. Поменявшись местами, мы снова захлопнули двери. Я пристегнулся ремнем безопасности и подождал, пока Пилфорд сделает то же самое.

– Тебе известен основной принцип вождения машины с механической трансмиссией? – спросил я, когда он щелкнул замком.

– Не совсем. То есть я видел, как такую машину водит Чарлин. По-моему, она – единственная из моих знакомых, кто умеет это делать. Она рассказывала мне, что в Европе, например в Англии, очень многие ездят на подобных авто. Но здесь это большая редкость.

– Ну ладно. Первым делом надо научиться как следует пользоваться коробкой передач. Левой ногой отожми вниз педаль сцепления… да, вот так, правильно… и держи. Теперь возьмись правой рукой за рычаг переключения и слегка сдвинь его к себе и вперед. Так, хорошо. Ты включил первую передачу. Теперь потяни рычаг к себе и назад – это будет вторая.

Молодой человек подвигал немного рычагом, стараясь к нему привыкнуть.

– Так, теперь вперед, к центру и еще немного вперед – это третья. Снова назад – четвертая. Потом вправо и вверх – это пятая.

– А задняя?

– С задней разберемся потом. Теперь про то, как, собственно, их нужно переключать. – Я поднял руки перед собой. – Представь, что моя левая ладонь – это твоя левая ступня. Она оперирует только педалью сцепления. Моя правая ладонь – это, соответственно, твоя правая ступня. Ею ты жмешь на газ и тормоз.

– Я слышал, что ногами надо двигать с пятки на носок.

– Когда ты будешь готов принимать участие в гонках «Индикар-500», поговорим и об этом. А пока наша задача – просто доехать до продуктового магазина. Так что давай – отжимай левой ногой сцепление, врубай первую, а потом начинай плавно отпускать сцепление и осторожно прибавлять газ.

Для наглядности я снова изобразил движения ног ладонями.

– Понял, – сказал Джереми, который все еще продолжал давить на педаль сцепления.

– Так. Первую передачу.

Джереми выполнил мою команду.

– Так. Теперь медленно отпускаешь сцепление и потихоньку поддаешь газку.

– Что, одновременно?

– Ну да, именно так. Ты что, никогда не видел, как это проделывает Чарлин?

– Если я и смотрю на ее ноги, то не для этого.

Я ухмыльнулся:

– Ладно, давай, пробуй.

Джереми перевел дух и попытался тронуть машину с места. К сожалению, он слишком резко бросил сцепление. Поэтому «Хонда» дернулась и остановилась. Двигатель заглох.

– О черт, – пропыхтел Джереми.

– Ничего страшного. Выжми опять сцепление, поверни в обратную сторону ключ, снова включи зажигание и попробуй еще раз.

Он снова запустил двигатель и повторил попытку – с тем же успехом.

– У меня не получается, – проговорил Джереми. – Видно, я на это не способен.

– Когда мой отец учил меня вождению, прежде чем я овладел этим навыком, я чуть не разбил машину. Поначалу это кажется трудным, но, как только ты схватишь нужное движение, ты запомнишь его на всю оставшуюся жизнь.

– То есть это как езда на велосипеде? – уточнил Джереми.

– Да, что-то вроде того.

Он еще раз глубоко вздохнул и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель ожил. И опять Джереми чересчур резко отпустил педаль сцепления, и мотор снова заглох.

– Это напрасная потеря времени, – пробормотал Пилфорд.

– Мы должны добраться до магазина или нет? – поинтересовался я, не обращая внимания на его отчаяние.

Джереми опять запустил двигатель. Сейчас он отпустил сцепление более-менее плавно, в то же время осторожно усиливая нажим на педаль акселератора. «Хонда», правда, и на этот раз слегка дернулась, но не заглохла. Мы тронулись с места.

– У меня получилось! – радостно воскликнул Джереми.

Машина, громко жужжа двигателем, медленно двигалась вперед на первой передаче. Давно пора было включать вторую.

– Да, ты сделал это, – похвалил я его. – А теперь переходи с первой передачи на следующую.

– О черт, – испуганно выдохнул юноша.

– Не волнуйся, все в порядке. Теперь тебе будет легче, потому что машина едет. Выжми сцепление и втыкай вторую. И одновременно чуть приотпусти газ. – Взглянув на ноги Джереми, я убедился, что они находятся в правильной позиции. – Давай, сцепление вниз – и рычаг немного к себе и назад.

Джереми послушался, но не до конца выжал сцепление. Послышался ужасный скрежещущий вук.

– О господи! – вскрикнул он.

– Ничего, не бойся. Отожми как следует сцепление и попробуй еще разок. Вот так. Держи педаль внизу, у самого пола, а рычаг потяни на себя. Правильно. Теперь отпусти сцепление и прибавь газу.

Машина снова дернулась, но на этот раз не так уж сильно. Мы продолжали двигаться вперед. Верхняя губа Джереми покрылась капельками пота. Откровенно говоря, я тоже взмок под мышками. Мне никогда не нравилось ездить на пассажирском месте – даже когда за рулем сидели хорошие водители.

– Готов к переходу на третью?

Джереми несколько раз лихорадочно вдохнул и выдохнул.

– Вроде готов.

– Значит, так. Все как раньше. Сцепление вниз, немного сбрось газ, рычаг переключения вперед, немного вправо и снова вперед. Вот так. Теперь отпускай сцепление и опять прибавь газу.

На этот раз Джереми переключил передачу довольно плавно. Взглянув вперед, я увидел, что мы выписываем по дороге восьмерки и вот-вот съедем на обочину.

– Так, ладно, а теперь давай остановимся. Слегка нажми на тормоз правой ногой. Не сильно, а то мы заглохнем. Вот, хорошо. А теперь надави на педаль тормоза посильнее.

Машина остановилась.

– Ну вот, – сказал я. – А теперь…

«Хонда» вдруг резко прыгнула вперед, так что я ударился затылком о подголовник. Проехав всего пару футов, машина снова заглохла.

– Что я сделал не так? – испуганно спросил Джереми с выражением неподдельного ужаса на лице.

Я рассмеялся:

– Ничего страшного. Просто ты не включил нейтральную передачу.

Откинувшись на спинку сиденья, Пилфорд закрыл глаза.

– Черт, ну и дерьмо, – измученным тоном произнес он. – Это была настоящая пытка. Сегодня я больше ни на что не способен.

– Что ж, на сегодня урок закончен. В город нас отвезу я. В любом случае на серьезную дорогу тебе выезжать пока нельзя – до тех пор, пока не получишь обратно свои права. Завтра поупражняемся еще.

Джереми бросил на меня недоверчивый взгляд:

– Вы что, шутите? Думаете, нам стоит этим заниматься?

– А почему нет? Вождение автомобиля требует развития определенных рефлексов и навыков. Через некоторое время ты доведешь их до автоматизма. – Я хлопнул его по плечу. – Ты неплохо справился, Скотт.

Джерри озадаченно поглядел на меня.

– Какой еще Скотт?

Я в смущении замялся – видимо, на какие-то мгновения мое сознание утратило всякую связь с реальностью.

– Извини. Просто я на секунду задумался.

Когда мы добрались до магазина, я вручил Джереми список.

– Что это? – не понял он.

– Бери тележку и ищи на полках все, что здесь написано.

Я без труда догадался, что Джереми прежде никогда в жизни не доводилось ходить в магазин за продуктами. Это было написано на его лице. Тем не менее я решил, что если он пережил урок вождения, то с закупкой продуктов как-нибудь справится.

– А вы что будете делать? – осведомился он.

– Мне нужно позвонить.

– А что, если меня кто-нибудь узнает?

Парень задал резонный вопрос. Выйдя на улицу, я открыл багажник «Хонды» и достал из него бейсболку с логотипом клуба «Торонто Блю Джейз».

– Надень вот это, – я протянул бейсболку Джереми.

– Где вы это раздобыли?

– Просто надень – и все.

Убедившись, что Джереми выдернул из длинного ряда тележек одну и вошел в магазин, я достал телефон. Затем пошарил в кармане в поисках визитной карточки, которую получил за день до этого, и набрал обозначенный на ней номер.

Трубку сняла женщина.

– Компания «Бродхерст Девелопмент». Чем я могу вам помочь?

– Мне нужно поговорить с Галеном, – сказал я.

– Боюсь, он на встрече, – сообщила женщина.

Я рассмеялся.

– Он требует, чтобы вы отвечали именно так, чем бы он на самом деле ни занимался, верно? Послушайте, я его друг. Скажите ему, что звонит Кэл Уивер. Это важно.

– Подождите, пожалуйста.

На несколько секунд в трубке наступила тишина. Затем я услышал мужской голос:

– Алло?

– Гален Бродхерст? – уточнил я.

– Да. Это Уивер?

– Верно.

– Тот самый детектив, с которым я познакомился вчера?

– Точно.

– Ну и в чем дело? Моя секретарша сказала, что у вас какое-то важное дело.

– Не то слово. Причина, по которой я звоню, такова, что я был уверен – вы не откажетесь со мной переговорить.

– О чем вы?

В голосе Бродхерста я услышал нотки тревоги.

– Да ладно, ничего плохого не случилось, – рассмеялся я. – Дело касается вашей машины.

– Ну и при чем тут моя машина?

– Вы сказали, что подумываете о ее продаже.

– Ну, может быть.

– И еще вы сказали, что, пожалуй, отдали бы ее тысяч за пятьдесят. Мне хотелось бы убедиться, что вы не отказываетесь от своих слов.

– А вы в самом деле всерьез настроены ее купить?

– Всю свою жизнь я хотел владеть подобным автомобилем – и всегда находил аргументы, чтобы отговорить себя от такой покупки. Но вы сказали, что полностью ее отремонтировали, поэтому, полагаю, машинка в хорошей форме. Впрочем, вы, конечно, понимаете, что мне бы все же хотелось ее как следует осмотреть и проверить.

– Да, конечно. Вы правы, автомобиль в самом деле прекрасный.

– Вы можете рассказать о нем поподробнее?

– Тачка 1978 года выпуска. При этом пробег у нее, как я понимаю, чуть больше сорока тысяч миль. Я собрал все бумаги со станций, где она проходила техобслуживание. Это модель «Тарга», так что у нее имеются сменные панели на крыше. А покрышки вообще не знают износа.

– Звучит заманчиво.

– Да это же просто идеальная машина! Откровенно говоря, удивлен, что вы интересуетесь ее покупкой.

– Почему?

На этот раз рассмеялся Бродхерст.

– Ну, понимаете, – сказал он, немного успокоившись, – если судить по тому старому ящику на колесах, на котором вы ездите, вы не то чтобы фанат крутых тачек.

– Просто, сидя за рулем «Порше», довольно затруднительно вести наблюдение, – пояснил я. – Кстати, мне известно, что спортивные автомобили зачастую не могут похвастать роскошной комплектацией. Скажите, хотя бы кондиционер в вашей красавице есть?

– Кондиционера нет. Когда на улице жарко, вы можете поднять крышу.

– А коробка у нее автоматическая? – спросил я.

До меня донесся шипящий звук – это Бродхерст раздраженно втянул в себя воздух, а затем выдохнул.

– Вы что, издеваетесь? Там механика. Такие машины с автоматической трансмиссией – это нонсенс.

– Что ж, отлично. Я просто спросил. Именно такой вариант мне и нужен – и никакой другой. Вот что, дайте мне немного подумать, и я с вами свяжусь.

– Ладно. Если вы захотите на ней прокатиться или дать вашему механику ее проверить, сообщите мне.

– Договорились. До свидания.

– Пока.

Отключившись, я сунул телефон в карман. Затем, прислонившись к «Хонде», я погрузился в размышления, глядя отсутствующим взглядом на вход в продовольственный магазин.

Обдумав все, я вошел в помещение магазина и почти сразу же наткнулся на Джереми, толкавшего перед собой почти пустую тележку. При виде меня он продемонстрировал мне единственный товар, который туда положил.

– Я нашел «Орео»! – радостно сообщил он.

Глава 35

Альберт Гаффни лежал в постели с открытыми глазами, раздумывая о том, что ему делать.

Следует ли ему позвонить в полицию и сообщить о том, что сделал с его сыном Рон Фроммер? Нельзя было исключать, что именно Фроммер похитил Брайана и нанес на его спину татуировку. Но насколько велика была вероятность того, что это так? Прямые улики против Фроммера отсутствовали. Правда, мотив для неприязни к Брайану у него имелся – при условии, что Фроммер знал о том, что Брайан встречался с его женой Джессикой. В такой ситуации любой мог бы выйти из себя.

То, что Рон сделал с Брайаном – а он сбил его с ног и нанес несколько ударов ногами по ребрам, – было весьма похоже на действия мужчины на фоне спонтанной вспышки гнева по отношению к человеку, спящему с его супругой. Да, это было грубое, прямое, ничем не прикрытое насилие. Но все же такую реакцию с определенными оговорками можно было признать естественной и простительной. Альберт вовсе не собирался прощать Рону Фроммеру то, что он избил Брайана, но его, по крайней мере, можно было понять.

И все же – мог Фроммер похитить Брайана, накачать его наркотиками или снотворным и набить на его спине совершенно бессмысленную, по крайней мере на первый взгляд, татуировку? Трудно сказать. Но, однако же, кто-то это сделал. Между тем Альберту поступок неизвестного – или неизвестных – по-прежнему казался лишенным какого бы то ни было смысла.

Он еще раз перебрал в уме возможные варианты своих действий. Утром он мог бы позвонить этому типу, Дакуорту, и рассказать о том, что случилось с Брайаном, когда он нанес визит Джессике Фроммер. По крайней мере, в этом случае Фроммер оказался бы в поле зрения детектива. И пусть полиция выясняет, имеет ли он какое-либо отношение к тому, что случилось с Брайаном.

Единственной проблемой было то, что Брайан не хотел, чтобы его отец поступил так. Он боялся, что Рон Фроммер, который явно был очень вспыльчив, отыграется на Джессике, если им займутся полицейские. Не потому, что заподозрит, будто это она им позвонила – хотя и этот вариант нельзя было исключать, – а потому, что Рон из тех, кто, пребывая в гневе, срывает зло на окружающих.

Что же делать, господи, что же делать?

Была еще одна возможность, и именно из-за нее Альберт никак не мог заснуть и пялился в потолок: поговорить с Роном Фроммером самому.

Вступить с ним в конфронтацию. Но не в буквальном смысле. Скажем, подойти к нему где-нибудь в более-менее людном месте и поинтересоваться, не его ли рук дело тот ужас, что случился с Брайаном. Разумеется, Рон в любом случае не сознался бы в этом, но Альберт считал себя достаточно проницательным, чтобы понять, правду он скажет или соврет. Если ответ окажется лживым, Альберт немедленно прямиком отправится к Дакуорту и поделится с ним подозрениями – что бы ни думал по этому поводу Брайан.

С другой стороны, Моника была права – Альберт не любил и не умел конфликтовать. Разве не поэтому он долгие годы терпел унижения и издевательства от своей жены? Впрочем, в данном случае все обстояло иначе.

Дело касалось его сына, Брайана.

К утру, когда настало время вставать, Альберт наконец принял решение. Первым делом он сообщит всем о том, что в банк сегодня не пойдет. Он работал помощником менеджера в отделении «Сиракьюз Сэйвингс энд Лоан» в Глен-Фоллз. Это была невероятно скучная работа, от которой деревенели мозги. Альберт ходил в офис каждый день, складывал столбики из цифр, добиваясь, чтобы суммы внизу столбиков совпадали друг с другом. И еще проверял, чтобы у кассиров, восседающих за окошками из пуленепробиваемого стекла, всегда имелись в наличии пишущие ручки.

За двадцать два года, которые Альберт Гаффни проработал на этом месте, офис ни разу не грабили. Руководство отделения в какой-то момент стало подумывать о том, чтобы уволить охранника, пожилого человека, который большую часть смены спал, и тем самым сэкономить немного денег. Но когда слухи об этом дошли до секьюрити, он сам заявил о том, что согласен работать за вдвое меньшую зарплату.

– Все равно это лучше, чем сидеть дома, – пояснил он.

Альберт искренне считал, что работа в банке научила его разбираться в людях. Поэтому был уверен, что если Рон Фроммер ему солжет, он сразу же это поймет.

Когда Констанс услышала, что ее муж не собирается идти на работу, то решила, что Альберт собирается весь день провести в больнице рядом с Брайаном. Тот вернулся в лечебное учреждение, чтобы закончить с анализами, а медперсонал занялся его изуродованной спиной. На самом же деле Альберт лишь использовал эту ситуацию как предлог для того, чтобы не ходить на службу. Когда Констанс спросила его, к какому часу они поедут в больницу, муж сообщил ей, что до визита в больницу ему надо сделать кое-какие дела.

– Какие еще дела? – поинтересовалась супруга.

– Разные. Просто дела – и все, – отрезал Альберт и ушел из дома прежде, чем ему успели устроить настоящий допрос.

Он поехал к Фроммерам по адресу, который накануне дал ему Брайан. В семь тридцать утра он припарковал машину неподалеку от их дома. Еще через пятнадцать минут мужчина, который, как понял Альберт, и был Роном Фроммером, вышел из дома, сел в грузовичок-пикап и задним ходом вывел его на улицу. Альберт успел различить на двери грузовичка надпись «Фроммер. Реновация».

Когда пикап тронулся и покатил по улице, Альберт в своем бежевом четырехдверном седане последовал за ним. Он решил, что Фроммер, весьма возможно, остановится где-нибудь, чтобы выпить кофе. Это будет очень удобный момент, чтобы подойти к нему – ведь вокруг наверняка окажется много людей. Вряд ли Фроммер станет прибегать к насилию при свидетелях.

По крайней мере, Альберт на это надеялся. Приемами самообороны он не владел, никогда не посещал уроки дзюдо или карате. В школе он никогда не ходил ни в одну спортивную специю, в футбол в колледже тоже не играл.

Впрочем, изредка он поигрывал в гольф, но это вряд ли могло ему помочь в критической ситуации.

Фроммер, однако, миновал несколько мест, где можно было бы перекусить и выпить чашку кофе – «Данкин Донатс», «Макдоналдс», пару малоизвестных несетевых заведений.

Он явно направлялся куда-то за город. Альберт подумал, что, вероятно, следовало попытаться выяснить с помощью Гугла, куда Рон Фроммер мог отправиться в это утро. Может, удалось бы выяснить, где он работает. Гаффни-старший стал постепенно укрепляться во мнении, что продумал свой план не так хорошо, как стоило бы.

Выбравшись за пределы Промис-Фоллз и отъехав от города миль на пять, Фроммер включил указатель поворота и свернул вправо. Насколько мог судить Альберт, в этом месте не было ни одного объекта, куда Рон теоретически мог бы направляться.

Вокруг был один только лес.

Грузовичок Рона нырнул вправо, на посыпанную гравием дорогу, и исчез. Альберт, сбросив скорость, подъехал к повороту и стал раздумывать, куда мог подеваться Фроммер и надо ли следовать за ним.

Сидя в машине, Альберт думал под звук двигателя, работавшего на холостом ходу, крепко стиснув в пальцах рулевое колесо и чувствуя, как рубашка под мышками намокает от пота.

– Я хочу только поговорить с ним, – сказал он себе. – И все. Только побеседовать.

Альберт наконец тронул автомобиль с места и, свернув на проселок, медленно покатил вперед, слушая, как похрустывает под колесами гравий. Через несколько десятков метров перед ним открылась поляна. На ней Альберт увидел дом в виде буквы А, похожий на шале. Перед домом на улице стояли грубый деревянный стол и козлы для пилки дров.

Альберт остановил свой седан в нескольких футах позади пикапа Фроммера. Задний борт грузовичка был опущен. Альберт увидел в кузове деревянные бруски и разнообразные инструменты. Фроммер, в бейсболке с длинным козырьком, стоя рядом со своим пикапом, надевал широкий брезентовый пояс. При виде машины Альберта он замер на месте и снял бейсболку.

Заглушив двигатель, Альберт медленно выбрался из машины.

– Привет, – поздоровался Фроммер.

– Э-э, привет, как дела? – Альберт сделал несколько шагов вперед и оказался рядом с кузовом пикапа.

– Я могу вам чем-то помочь? – с улыбкой поинтересовался Фроммер.

– Вы… вы – Рон? Рон Фроммер?

– Ну да.

– И вы занимаетесь реновацией?

Рон с готовностью кивнул:

– Я провожу кое-какие работы в доме Каннингэмов, пока они в Европе. Вы ведь, наверное, хотели видеть их, а не меня?

– Нет, я как раз… Я искал именно вас.

– Как вас зовут?

– Альберт.

– Рад познакомиться, Альберт, – сказал Рон радушным тоном и протянул руку. Альберт пожал ее. Рука у Фроммера была сильная и жесткая. Альберт понимал, что его кисть наверняка показалась Рону вялой и слабой. – Так что я могу для вас сделать?

– Я… э-э… хотел бы задать вам пару вопросов.

– Валяйте.

– Видите ли… вы знакомы с моим сыном.

– Может быть, – охотно согласился Рон. – Как его зовут?

– Брайан, – ответил Альберт, внимательно глядя Рону в лицо.

– Брайан? А фамилия?

– Брайан Гаффни.

Улыбка на губах Рона погасла.

– Значит, Брайан Гаффни – ваш сын?

Альберт нервно кивнул:

– Насколько я понимаю, вы встречались с ним вчера.

Рон сдвинул бейсболку на затылок.

– Вот что, мистер. Разворачивайте свою машину и езжайте отсюда.

– Вы… вы нанесли ему серьезные травмы. Он снова попал в больницу.

– Я вам уже сказал – проваливайте.

Альберту очень захотелось сделать шаг назад, но он подавил это желание.

– Я знаю… то есть я имею в виду, что понимаю, почему вы так поступили. Вы были расстроены тем, что ваша жена встречается с моим сыном. Любой мужчина может выйти из себя в подобной ситуации.

Рон Фроммер облизнул губы. Затем подпер изнутри языком правую щеку, так что она выпятилась. Потом – левую.

– Я вовсе не хочу сказать, что оправдываю вас, – снова заговорил Альберт Гаффни. – Полагаю, за это вам должны быть предъявлены обвинения. Да-да, я убежден в этом. Но все же я вас понимаю. Но я не об этом хотел с вами поговорить.

– Вот как? А о чем же?

– Я хочу знать, зачем вы сделали с ним все остальное. Мне нужно знать причину.

Именно эти слова репетировал в уме Альберт Гаффни. Он заранее убедил себя, что должен говорить так, словно точно знает: татуировки на спине сына – дело рук Рона Фроммера.

Важно было понять, насколько это его потрясет.

Поэтому Альберт пристально вглядывался в лицо Рона, стараясь уловить его реакцию.

– О чем вы, черт возьми, говорите? – несколько растерянно спросил Фроммер.

– Думаю, вы знаете, – отозвался Альберт и нервно сглотнул.

Фроммер еще некоторое время пристально смотрел на него, а затем его лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Я скажу вам, что я знаю.

– И что же? – вскинулся Альберт.

– Я знаю, что только трусливый сопляк может послать отца разбираться со своим обидчиком.

Альберт, застигнутый врасплох этим заявлением, удивленно заморгал.

– Это… Мы сейчас говорим совсем о другом. Мой сын… вовсе не трус и не сопляк. Он хороший мальчик.

– Мальчик? Хороший мальчик? – Рон язвительно рассмеялся. – Ему что, двенадцать лет?

– Не говорите так. И вообще это здесь ни при чем.

– Значит, малютка Брайан отправил своего папочку провести со мной воспитательную беседу. Но ведь это как раз и доказывает, что он трус и хлюпик, разве нет? А что же ты его мамочку с собой не захватил, приятель? Наверное, она осталась дома, чтобы почитать своему сыночку сказку?

– Я сообщу о вашем поступке в полицию, – заявил Альберт, чувствуя, что его голос начинает предательски дрожать.

– Давай-давай, стукни на меня копам. Они не позволят больше обижать твоего зайчика. Да ты и сам похож на слизняка. Вот что, вали отсюда. Мне надо работать.

Повернувшись спиной к Альберту, Рон направился к дому.

Альберт остался на месте, сгорая от стыда и унижения. Ему казалось, будто его окатили чем-то липким и горячим, словно смола.

Он решился на прямой контакт с этим человеком, надеясь, что сумеет прочесть по его лицу, имеет ли он отношение к произошедшему с Брайаном.

Однако теперь Альберт знал ничуть не больше, чем в тот момент, когда вышел из машины. По крайней мере, в том, что касалось Рона Фроммера. Зато сумел взглянуть на себя со стороны.

Он был маленьким и плюгавым.

Был слизняком.

Дойдя до козел, Фроммер остановился.

– Черт побери, куда подевалась моя пила? – прорычал он.

Альберт бросил взгляд в кузов пикапа и увидел там две электрические пилы, стремянку, ломик и примерно два десятка брусков толщиной два на четыре дюйма.

Фроммер направился к своей машине.

– Эй, ты еще здесь, слизняк?

Потом, когда Альберт снова и снова прокручивал в памяти этот момент, его удивляло одно и то же – все вокруг вдруг стало красным. Как будто его глаза захлестнула волна крови.

Но это была не кровь. Это была оптическая иллюзия, вызванная приступом ярости.

В мозгу у него не мелькнуло никакой оформленной мысли. Альберт не подумал, скажем: «Сейчас я возьму вон тот ломик и заеду этому типу по голове так, что у него мозги брызнут во все стороны».

Нет, этого не было. Альберт просто подошел к машине Фроммера и, схватив ломик, размахнулся в тот самый момент, когда Рон, обойдя пикап с другой стороны, оказался перед ним. Ни о чем не думая, Альберт изо всех сил ударил его по голове.

– Что за… – Только это и успел сказать Фроммер перед тем, как ломик врезался ему в висок. Раздался глухой удар, расколовший череп, как яйцо.

Фроммер рухнул за землю как подкошенный и остался лежать неподвижно. Из разбитой головы заструилась кровь.

А на Альберта напал нервный смех.

Глава 36

Барри Дакуорт позвонил команде экспертов, которые все еще осматривали автомобиль Кэрол Бикман в поисках улик. И сообщил, что, когда они закончат, им следует отправиться к Долорес Гантнер домой и как следует поработать там. При этом детектив подумал, что для такого города, как Промис-Фоллз, одной группы экспертов, пожалуй, маловато.

Он решил, что пока будет ждать, проверит кое-что сам, чтобы не терять зря время.

Медленно, дюйм за дюймом, Барри принялся осматривать сарай во дворе дома Гантнеров. Однако перед тем, как начать, он достал телефон и сделал еще один звонок.

– Отец? – сразу же откликнулся Тревор.

– Да. Ты где?

– Все еще болтаюсь около квартиры Кэрол. Она так и не появилась. Всякий раз, когда на улицу сворачивает такси, я надеюсь, что увижу ее. А ты где?

– В доме той женщины, которую обнаружили в багажнике машины Кэрол. Я выяснил, что ее фамилия Гантнер. Тебе она знакома?

– Нет. Но ты говорил, что ее зовут Долли.

– Верно. И что?

– Так вот, я, кажется, вспомнил. Когда Кэрол тогда увидела рядом с баром «У Рыцаря» женщину, по-моему, она назвала ее Долли. Во всяком случае, мне так показалось.

– Вот как, – задумчиво произнес Дакуорт.

– И что это значит?

– Я как раз об этом думаю.

– Что?

– Почему бы тебе не приехать сюда?

– А где это?

Дакуорт объяснил сыну, как проехать к дому Гантнеров.

– Я думал, ты не хочешь, чтобы я путался под ногами, пока ты занимаешься делом, – сказал Тревор.

– Есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить.

– Так спроси.

– Не по телефону.

Тревор на нескольку секунд замолчал.

– Ну ладно. Я приеду через несколько минут.

Дакуорт продолжил осмотр, пытаясь обнаружить что-то, что заслуживало бы внимания. Хотя когда-то в сарае, видимо, держали живность, никаких явных свидетельств этого не было – если не считать разбросанных по полу клочьев сена и весьма красноречивого запаха.

Исследовав сарай изнутри, Дакуорт вышел на улицу, решив изучить его периметр и землю вокруг строения, а также вокруг дома. С одной стороны от сарая находилось поле, с другой – лесистый участок.

Однако, прежде чем приступить к осмотру участка, Барри снова вошел в дом, поднялся по лестнице на второй этаж и, взяв с полки в одной из комнат заинтересовавшую его фотографию, спрятал в карман. Это было то самое фото, на котором Долорес заснята вместе с пожилыми людьми, скорее всего ее родителями, которые теперь находились в заведении для престарелых под названием Дэвидсон-хаус.

Как раз в тот момент, когда Дакуорт снова вышел на улицу, он увидел, как с дороги свернула машина и покатила по посыпанной гравием подъездной аллее к дому, оставляя за собой шлейф пыли. Подъехав вплотную, автомобиль остановился, и из него вышел Тревор.

Дакуорт подошел к сыну поздороваться.

– Сначала я проскочил мимо, – сказал Тревор. – Пришлось разворачиваться. А потом уж я увидел твою машину.

– Добрался – и ладно.

– О чем ты хотел спросить меня не по телефону?

– Понимаешь, я просто хочу избавить себя от сюрпризов, – отозвался Барри.

– Что это значит? Я тебя не понимаю, отец.

– Я думаю, что ты, возможно, был знаком с той женщиной, которую нашли в багажнике. Или, по крайней мере, встречал ее раньше.

Глаза Тревора расширились от удивления.

– Я ее знал? Лично? Это самую Долорес?

– Верно.

– Я же говорил – мне даже имя ее раньше не приходилось слышать.

– Пусть так, – продолжал гнуть свое Барри. – Но я все-таки полагаю, что ты мог с ней встречаться. Позволь мне кое-что тебе показать.

С этими словами детектив достал из кармана фотографию в рамке, взятую им в доме.

– Кто это?

– Это Долорес Гантнер. И, я полагаю, ее родители.

– Ну, предположим.

– Взгляни на нее внимательно.

Тревор вгляделся в фото.

– Ну, пожалуй. Может быть.

– Как ты думаешь, где ты мог ее видеть?

Тревор медленно покачал головой:

– Я не помню.

– Может, в тату-салоне?

Тревор резко вскинул голову и посмотрел отцу в глаза.

– Что?

– Ты мог видеть ее у Майка. Когда делал свою татуировку.

Растерянность на лице Тревора уступила место презрению.

– Черт побери, что здесь происходит? – поинтересовался он, закипая. – Ты что, везде рассовал камеры, чтобы следить за мной? В барах, в тату-салонах – во всех публичных местах? Интересно, если мне приспичит отлить и я зайду в «Макдоналдс», ты и там сможешь меня увидеть – в сортире, с членом в руке?

– Хочешь ты этого или нет, последние события касаются и тебя. Я вовсе не хочу сказать, что ты замешан в них в плохом смысле, но ты так или иначе к ним причастен. Твоя девушка пропала – возможно, после разговора с этой самой Долорес. А ты с ней тоже контактировал.

– Это просто невероятно.

– Ты помнишь эту женщину или нет?

– Да! Я ее помню!

– Что ты о ней помнишь?

– Что она приняла у меня деньги. Ну, ты доволен? Я с ней расплатился. Дал ей свою карту «Виза», она сунула ее в машинку, а потом вернула мне. О чем мы здесь сейчас говорим – о том, что я сделал себе татуировку, или о том, что я потратил на это деньги, до сих пор так и не найдя работы?

– Меня, черт возьми, это не волнует. Ты достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения.

– Но тебе это не нравится.

– Говорю тебе, меня это не волнует.

– А откуда ты знаешь, что я был в салоне у Майка?

Дакуорт вздохнул. Наверное, допрашивать собственного сына – не лучшее занятие для полицейского.

– Я был в этом салоне раньше, задавал вопросы по поводу татуировок. Это из-за того парня, которому исписали спину. Там я встретил Долорес. Когда я увидел ее в багажнике машины Кэрол, то сразу узнал. Поэтому первым делом я отправился побеседовать с Майком. Он спросил меня, имею ли я какое-то отношение в Тревору Дакуорту. – Барри попытался улыбнуться. – Мне что, следовало ответить отрицательно?

– Господи, – только и произнес Тревор.

– В общем, я пришел к выводу, что ты мог встречать ее, хотя и не помнишь этого. И еще я предположил, что ты знаешь, кто она. Может, ты заметил что-нибудь важное или что-то слышал о ней, когда был у Майка.

– Хорошая история. Ловко сочиняешь, – бросил Тревор.

– Это никакая не история, а правда, – возразил Барри. – Повторяю, я не хочу неожиданностей. Если ты как-то связан с происшедшими событиями, я желаю знать, каким именно образом.

– Ты думаешь, у меня было что-то общее с той женщиной?

– Я этого не говорил. Нет, конечно же, я так не думаю.

– Тебе следовало бы искать Кэрол, а не тратить время на разговоры со мной. – Тревор сердито повел плечами. – Мне не следовало ее делать.

– О чем ты?

– О татуировке. Это было ошибкой.

– Ну да, такое случается. У некоторых людей возникает подобное чувство – после того, как татуировка уже набита.

– Я тебе сейчас кое-что покажу, – сказал Тревор.

– Да нет, это вовсе ни к чему…

– Нет-нет, я хочу это сделать.

Тревор расстегнул пуговицу на левой манжете и принялся засучивать рукав рубашки. Это, однако, удалось сделать только до локтя.

– Черт, – с досадой произнес молодой человек.

Затем он до половины расстегнул рубашку на груди и обнажил левое плечо.

– Вот, взгляни, – предложил он.

Татуировка оказалась очень простой. Барри увидел цифры – 6201. И почувствовал, как горе и стыд тяжелым грузом легли ему на плечи.

– Объяснить тебе, что это значит? – спросил Тревор.

Но в объяснениях не было необходимости. Дакуорт-старший сразу узнал номер своего полицейского значка.

Глава 37

Вернувшись в дом на пляже, мы первым делом распаковали и разложили по местам продукты. Я хотел купить пива, но решил воздержаться – было бы неловко пить в присутствии Джереми, а ему это запрещать. Разумеется, будучи восемнадцати лет от роду, он вполне имел право опорожнить бутылку пива, что бы ни гласили по этому поводу законы штата Нью-Йорк. Но, учитывая наши обстоятельства, это казалось не вполне уместно.

К счастью, я закупил и безалкогольных напитков, а также пакет с колотым льдом. Прежде чем убрать то и другое в холодильник, я налил нам с Джереми по стакану кока-колы и бросил в каждый несколько кусочков льда.

– Давайте посидим на балконе, – предложил он.

Я охотно согласился.

Взяв стаканы и упаковку чипсов «Доритос», мы вышли на балкон и устроились на пластмассовых стульях.

– Я и не знал, что у Мэдэлайн есть этот дом, – заметил Джереми. – Думаю, она не говорила об этом моей матери, потому что не хотела, чтобы она им пользовалась.

– У твоей матери что, сложные отношения с Мэдэлайн? – поинтересовался я.

– Ну да. То есть вообще-то Мэдэлайн ей вместо матери. Но на самом деле все не так просто. Хотя Мэдэлайн мою мать вроде как вырастила и воспитала, мне кажется, мать все равно не воспринимает ее как родную. Поэтому, когда Мэдэлайн ей указывает, что делать, она всегда протестует.

– Ясно.

– Но вообще-то до того, как мою мать забрала к себе Мэдэлайн, жизнь у нее была паршивая. Ее отец обращался с ней как с рабыней. Я знаю, что иногда она кажется чересчур высокомерной, но на то есть свои причины.

– Это я понимаю. Каждый человек – продукт воспитания.

– А все-таки, кто такой Скотт? – спросил Джереми.

Вопрос застал меня врасплох.

– Он был моим сыном.

– Он что, мертв?

– Да.

– Простите.

– Ничего, все в порядке.

– А что с ним случилось?

Мне не хотелось посвящать Джереми в подробности, но я все же ответил:

– Он забрался на крышу высокого дома, и кто-то столкнул его оттуда.

– О черт, какой ужас. А ваша жена?

– Она тоже погибла. – Я посмотрел в сторону залива и проводил взглядом пикирующую чайку. – Ее застрелили.

Джереми явно растерялся, не зная, что сказать на это. Отхлебнув кока-колы, он бросил в рот пару чипсов.

– У каждого свои беды и сложности, верно? – выдал он чуть погодя.

– Верно.

– Иной раз думаешь, что тебе хуже всех, а потом вдруг оказывается, что у других ситуация еще похлеще твоей.

– Точно.

– И как давно все случилось?

– Лет пять назад.

– Выходит, вы уже начали понемногу отходить от этого?

– Нет.

– Но разве со временем боль не проходит?

Я невольно улыбнулся:

– Не знаю, как у других. А у меня – нет. Да я и не хочу этого. И потом, они приходит ко мне каждую ночь.

– Вы имеете в виду, во сне?

Я кивнул.

Джереми отпил еще колы и снова захрустел чипсами.

– Послушайте, а где те книжки, которые вы взяли с собой? – спросил он.

– У меня в чемодане. Плюс к этому здесь на полках тысячи томов.

– Тут есть и игры. Вам нравятся настольные игры?

– Некоторые, – ответил я. – Что, если после того, как я поджарю стейки, мы сразимся в скрэббл – или еще во что-нибудь?

– Пожалуй, – согласился Джереми, немного подумав. – Но я не очень хороший игрок.

– Я тоже. Послушай, мне нужно сделать телефонный звонок. Я выйду на пляж. Посидишь здесь?

– Конечно.

Я встал. Мой телефон уже был в кармане, так что возвращаться обратно в дом не потребовалось. Когда я направился к лестнице, ведущей прямо на пляж, Джереми окликнул меня:

– Мистер Уивер!

– Да?

– Мне очень жаль вашего сына. Я вам сочувствую. И по поводу вашей жены тоже. Как ее звали?

– Донна.

– И по поводу Донны.

– Спасибо, – сказал я.

Спустившись по ступенькам, я зашагал по деревянным мосткам, приподнятым над окаймлявшей пляж полосой травы. Не желая набирать в туфли песка, я сбросил их и пошел дальше босиком.

Почувствовав под ногами песчаные волны, я остановился и набрал номер.

– Финч, Дельрэй и Клейн, – ответил мне женский голос.

– Соедините меня с Грантом Финчем.

– Одну минуту.

Последовала небольшая пауза, а затем в трубке раздался другой женский голос:

– Офис Гранта Финча.

– Привет. Грант на месте?

– У мистера Финча сейчас встреча. Могу я вам чем-то помочь?

– Меня зовут Кэл Уивер. Я частный детектив. Дело касается Джереми Пилфорда. Он находится под моей защитой. Мне необходимо поговорить с мистером Финчем.

– Подождите минутку.

Снова тишина. Трубку взяли через пятнадцать секунд.

– Мистер Уивер?

– Да. Мистер Финч, спасибо, что нашли время ответить на мой звонок.

– С Джереми все в порядке?

– В полном.

– Где вы?

Я заколебался.

– Мы, скажем так, находимся в постоянном движении.

– Понимаю. Я говорил с Мэдэлайн Плимптон – она сказала мне то же самое. Действительно, не стоит облегчать жизнь всяким сумасшедшим. Что я могу для вас сделать?

– Не знаю даже, с чего начать, – отозвался я. – Наверное, прежде всего мне нужно, чтобы вы кое-что объяснили.

– Что именно?

– Я понимаю, что участвую в этом деле далеко не с самого начала. Я не присутствовал на процессе, и мне неизвестны детали расследования. Так что вопрос, который я хочу поднять, может показаться вам странным или глупым. Возможно, он вообще неуместен и не имеет никакого практического значения, но сейчас он представляется мне весьма важным.

– Ладно, – настороженно произнес Грант Финч.

– Сегодня я дал Джереми возможность немного поуправлять моей машиной.

– Вот как. Не думаю, что это была хорошая идея. Управление механическими транспортными средствами – это нарушение условий его пребывания на свободе. Действие его водительских прав приостановлено.

– Верно. Я так и думал. И учел этот момент. Мы находились в совершенно пустынном месте, где в это время года вообще не бывает машин.

– Вы что, в какой-то курортной зоне? – поинтересовался мой собеседник.

Я понял, что допустил оплошность.

– Как я уже сказал, мы не задерживаемся надолго в одном и том же месте.

– Что ж, продолжайте действовать в том же духе. Но я должен вас предупредить – Джереми ни в коем случае нельзя садиться за руль.

– Я понял. Просто я хотел дать ему возможность поездить на нормальной машине.

– Простите, не понял?

– На машине с ручной коробкой передач. У меня японская машина с механической трансмиссией.

– Это я понял, мистер Уивер. Но я по-прежнему не могу понять, зачем вы посадили за руль своей машины Джереми.

– Он был просто ужасен.

– В этом нет ничего удивительного. В наши дни большинство автомобилей оснащены автоматической трансмиссией. Нас в наши молодые годы обучали оперировать тремя педалями, выжимать и плавно отпускать сцепление. Но сейчас все по-другому. Моей дочери двадцать лет – и она никогда не садилась за руль машины с механической коробкой.

– Все верно, – сказал я.

В разговоре возникла пауза. Затем Грант Финч продолжил беседу:

– Объясните же мне, что вас насторожило.

– Джереми не просто был ужасен за рулем моей машины. Она у него постоянно глохла. У меня все время зубы лязгали, когда машина прыгала вперед и останавливалась. Было очевидно, что парень в самом деле никогда не водил авто с ручной коробкой. Это вопрос всплывал в ходе процесса?

– Насколько мне известно, нет.

– А вы знаете, что у машины Галена Бродхерста механическая трансмиссия? – поинтересовался я.

На этот раз мой собеседник замолчал надолго.

– Признаться, мне неизвестно, какая коробка передач у его автомобиля, – сообщил он после длинной паузы.

– Вы ведь с Галеном друзья, так? И давно знакомы.

– То, что мы давно знакомы, – это правда. Я много лет выступал в качестве юриста от его имени. И да, мы друзья. Но эта дружба имеет главным образом деловую основу.

– Вы когда-нибудь ездили с ним на его «Порше» до инцидента с Джереми?

– Я… я не помню.

– Ну, так можете поверить мне на слово. У машины Бродхерста механическая трансмиссия. Я видел, как Гален на ней уезжал. И к тому же сегодня я позвонил ему и получил подтверждение, что коробка переключается вручную.

– Мистер Уивер. – Я услышал в трубке глубокий вздох. – Вы ведь не хотите предположить, что Джереми не сидел за рулем той машины?

– Я пока ничего не предполагаю. Но такая мысль приходила мне в голову.

– Но это какой-то абсурд, – заметил Финч.

Такие слова в моей работе приходится слышать нечасто.

– Ну почему же абсурд? – осведомился я, наблюдая, как вдали, в заливе, маневрирует небольшая парусная яхта.

– Вы ведь сами сказали, что подключились к этому делу совсем недавно. – В голосе Финча я различил покровительственные нотки. – Поверьте, если бы эта деталь – механическая трансмиссия – имела какое-то значение и могла быть использована в интересах Джереми, я бы обратил на нее внимание суда. Но, откровенно говоря, этот вариант даже не рассматривался.

– Значит, вы не собирались использовать этот аргумент в ходе защиты – и даже не задумались об этом ни на секунду. Я правильно понял?

– Но я же вам только что именно это и сказал. Я разработал свою стратегию защиты, и она сработала очень хорошо. Если вы заметили, Джереми сейчас с вами, а не в тюрьме.

– Да, что правда, то правда.

– И сам Джереми никогда даже не заговаривал со мной об этом. Если бы это имело какое-то значение, он бы наверняка это сделал.

– Я думаю, что Джереми про механическую коробку даже не знал. В тот единственный раз, когда он вообще появлялся рядом с автомобилем Бродхерста, он был пьян, а потому наверняка не мог запомнить эту деталь. Он бы просто не обратил на нее внимания. А про то, что на «Порше» практически не ставят автоматические коробки, Джереми и понятия не имел. Он не из тех, кто сходит с ума по машинам. Кто-то другой, возможно, и в курсе, что «Порше-911» выпускается только с механической трансмиссией. Но не Джереми.

– Послушайте. – Грант Финч уже не пытался скрыть свои нетерпение и раздражение. – Если бы вы присутствовали на процессе, то услышали бы показания нескольких свидетелей, которые видели своими глазами, как все случилось.

– И что же они конкретно видели? – уточнил я.

– Это какой-то смешной разговор.

– Я вас слушаю. Попробуйте меня рассмешить.

– По меньшей мере пять человек, присутствовавших на вечеринке, видели, как Джереми выбирается из-за руля машины. Кровь с его лба была обнаружена на рулевом колесе. Была проведена генетическая экспертиза – все совпало.

Финч сделал паузу – видимо, ожидая моей реакции. Но я промолчал.

– И к тому же, – снова заговорил мой собеседник, – еще раньше в тот же вечер Джереми видели в «Порше» Галена. Он возился с ключами, пытаясь завести машину, но его остановили.

– Это мне известно. Ключи хозяин машины оставил в пепельнице.

– Верно.

– Странно, что даже после того, как Джереми попытался завести машину и ему помешали, Гален Бродхерст оставил ключи в салоне.

– Он будет переживать из-за этого всю оставшуюся жизнь, – сказал Грант Финч. – Не думайте, это его мучает – каждый день.

– Да, я заметил, – не удержавшись, съязвил я. – Я его видел вчера. Он в самом деле выглядит ужасно подавленным.

Финч не обратил на мой неприкрытый сарказм никакого внимания.

– Несмотря на эту оплошность со стороны Галена, ответственность, боюсь, лежит исключительно на Джереми.

– Вы говорите, что по меньшей мере пять человек видели, как он выбирается из машины после того, как Шейн МакФадден была сбита.

– Верно.

– А сколько свидетелей видели, как он садился в машину?

Мне снова почудился раздраженный вздох. Похоже, терпение моего собеседника подходило к концу. Покровительственных ноток в его голосе теперь не было и в помине.

– По-моему, совершенно очевидно, что если Джереми вылезал из машины, то значит, за некоторое время до этого он в нее сел.

– Я не к этому клоню.

– Тогда к чему же вы клоните?

– Вопрос, по-моему, состоит в том, когда он в нее сел.

– Простите, но я вас не понимаю, мистер Уивер.

– Я хочу сказать, вопрос в том, когда Джереми сел в машину – до инцидента или после.

– Что?

– Позвольте мне кое о чем вас спросить. По вашим словам, пятеро свидетелей видели, как он вылезает из автомобиля. И при этом никто не видел, как он в него садился. А сколько человек своими глазами видели сам инцидент? Сколько человек видели, как Джереми сбил Шейн МакФадден?

– Никто не видел, – ответил Грант Финч, и сейчас в его голосе прозвучала некоторая растерянность. – Но это не имеет значения. Мистер Уивер, позвольте я задам вам один вопрос. Если в вашу машину на стоянке кто-то врезался, и вы, выбравшись наружу, видите за рулем автомобиля, столкнувшегося с вашим, какого-то человека – вам нужно видеть, как он садился за руль, чтобы понять, что виновник аварии именно он?

– Странно. Мне кажется, вы сейчас говорите не как адвокат, а как прокурор.

– С меня довольно. Я сделал для этого молодого человека все, что мог. Благодаря мне он сейчас находится на свободе.

– Вы хотите сказать, что ни вам, ни кому-либо другому даже не пришло в голову обратить внимание на историю с механической коробкой передач.

– Если об этом даже кто-то и упомянул – хотя никто так не сделал – это бы ничего не дало. Стратегию защиты нельзя строить на двух разных посылках. Мы не могли исходить из того, что Джереми не находился в машине в момент, когда произошло несчастье, и одновременно бить на то, что ему вовремя не привили чувство ответственности за свои поступки.

Я задумался над словами адвоката.

– Вы еще на линии, мистер Уивер? – осведомился Финч через некоторое время.

– Да-да.

– Послушайте, простите меня за мой тон. Я уже понял, что вы искренне небезразличны к Джереми. Поверьте, то же самое можно сказать и обо всех нас. Ради того, чтобы спасти сына, Глория не побоялась принести в жертву свою репутацию, выставить себя на посмешище. Мы все действовали исключительно в его интересах.

– Да, конечно.

– В общем, я рад, что вы высказали мне свои соображения. Но я бы на вашем месте перестал забивать себе этим голову.

– Но как вы можете объяснить тот факт, что Джереми не сумел управлять моей машиной? Без моих подсказок он ни за что бы не справился. Причем он был трезв как стеклышко. Каким образом ему удалось, будучи пьяным в стельку, сесть за руль машины Галена Бродхерста, завести ее и сразу же освоить искусство обращения с рычагом переключения передач?

– Факт состоит в том, что он каким-то образом умудрился все это сделать, – откликнулся Финч. – А вам не приходило в голову, что он может водить вас за нос?

– Что?

– Что, если он просто вас дурачил? Может, он знает, как управлять машиной с механической трансмиссией, и просто притворялся, что не умеет этого делать.

Я снова не смог сразу ответить на поставленный вопрос.

– Мистер Уивер, вы меня слышите?

– Да.

– Вы слышали, что я сказал? Может, он просто притворялся, что…

– Я вас слышал.

– Впрочем, не знаю, зачем ему это могло понадобиться, – добавил Грант Финч. – А вы знаете?

Я хотел ответить отрицательно, но вместо этого промолчал. И тут мне пришла в голову одна мысль.

– Спасибо, что уделили мне время, мистер Финч, – поблагодарил я и, попрощавшись, отключился.

Глава 38

Барри хотел спросить сына, зачем он вытатуировал на своем плече номер его полицейского значка, но в это время в кармане у него зазвонил телефон.

– Слушаю, Дакуорт, – произнес он в трубку.

– Это Ширли.

– Привет.

– Я разослала повсюду фото Кэрол Бикман. А теперь занимаюсь тем, что выполняю чужую работу. Ты хотел получить информацию о парне по имени Кори Кальдер. Так вот, мне ее передали.

– Рад это слышать, – прокомментировал Дакуорт-старший. Он по-прежнему не сводил глаз с сына, который был занят тем, что застегивал пуговицы на рубашке.

– Значит, так. Тридцать один год, дата рождения – двадцатое сентября 1984 года, проживает по адресу Маршалл-уэй, 87. Он…

– Погоди-ка, – перебил собеседницу Барри. – Ты можешь переслать мне все эти материалы?

– Конечно. Никто больше не записывает данные ручкой на бумажке, Барри.

– Ладно. Главное, что мне сейчас нужно, – это адрес. Это отдельный дом или квартира?

– Отдельно стоящий дом.

– Спасибо. А что насчет машины?

– Из моих данных следует, что у этого типа «Крайслер»-фургон 2007 года выпуска, черного цвета. Номер и все остальное я тебе тоже перешлю.

– Еще что-нибудь есть?

– Если брать официальные данные, то это все. Хочешь, чтобы я его погуглила?

– А ты можешь?

– Я свяжусь с тобой позже.

Дакуорт снова сунул телефон в карман пиджака.

– Мне показалось, я слышал имя Кэрол, – заметил Трэвор.

– Все верно. Но пока новостей нет. Ее фото разослали для опознания. – Барри задумчиво потер ладонью подбородок, затем крепко сжал челюсти, так что под кожей обрисовались желваки, а губы вытянулись в тонкую нить. – Ну, а теперь расскажи мне про это. – Он указал на плечо сына.

– Я просто искал способ воздать должное моему герою, – объяснил тот.

Дакуорт-старший на секунду прикрыл глаза, затем снова открыл их, покачал головой и улыбнулся:

– Очевидно, такую штуку трудно свести.

– Да уж, – буркнул Тревор. – Я даже подумывал – может, добавить несколько цифр, чтобы можно было говорить, что это номер мобильника. Или почтовый индекс.

Детектив опустил голову.

– Я очень сожалею о многом из того, что произошло за последние пару дней, – сказал он. – Но я всего лишь делаю свою работу. Я иду по пути, которым меня ведет расследование.

Тревор отвернулся и пожал плечами:

– Что ж, думаю, я продолжу наблюдать за домом Кэрол.

– Ладно. И у меня есть чем заняться. Я бы с удовольствием остался здесь, с тобой. Но не могу. Можно задать тебе еще один вопрос?

– Какой?

– Ты когда-нибудь слышал про парня по имени Кори Кальдер?

– Нет. А кто он?

– Приятель Долорес Гантнер.

Тревор пожал плечами:

– Не слышал о таком.

– Ну, хорошо.

Тревор открыл дверь своей машины. Было ясно, что на этот раз прощальных объятий не случится. Дакуорт-младший уселся за руль, запустил двигатель, развернулся и покатил по направлению к главному шоссе. Барри, глядя ему вслед, увидел, как он притормозил, пропуская тягач с прицепом, а затем вырулил на магистраль и поехал в сторону города, резко прибавив газу – так, что взвизгнули покрышки.

Дакуорт положил заключенную в рамку фотографию Долорес на переднее пассажирское сиденье своей машины. Затем, обойдя автомобиль сзади, достал из багажника рулон специальной ленты для обозначения мест преступления и натянул ее поперек дверных проемов дома и сарая. Он сделал это не затем, чтобы отпугнуть тех, кто захотел бы проникнуть внутрь. Это было предупреждение для любопытных – о том, что ни в дом, ни в сарай лучше не входить. Затем детектив вызвал патрульную машину и сказал, что наряд должен оставаться рядом с домом Долорес Гантнер до прибытия экспертов. Сам Дакуорт больше не мог дожидаться их прибытия – у него не имелось на это времени.

Сев в машину, он включил зажигание. Детектив знал Промис-Фоллз достаточно хорошо, так что ему не требовалась карта, чтобы найти Маршалл-уэй. По дороге Дакуорт размышлял над тем, не пора ли ему бросить полицейскую работу и заняться чем-то другим – скажем, частным извозом. Стать, например, одним из сотрудников сервиса «Убер». Компания уже вовсю обслуживала жителей Промис-Фоллз. Правда, сам Дакуорт ее услугами до сих пор ни разу не пользовался. Хотя работа местных таксистов тоже была связана с риском, детектив мог побиться об заклад, что, в отличие от него, никого из них не пытались забить до смерти во время исполнения служебных обязанностей.

Дом, в котором жил Кальдер, представлял собой весьма импозантное строение из красного кирпича с белыми колоннами в центре фасада. Двор был тщательно ухожен, газон на лужайке аккуратно подстрижен. На черной асфальтовой подъездной аллее стоял аккуратный белый «Линкольн»-паркетник. Асфальт, казалось, был только что уложен.

Подойдя к двери, Дакуорт позвонил в звонок. Секунды спустя дверь открыл стройный седой мужчина лет семидесяти, одетый в клетчатую рубашку и тщательно отглаженные брюки.

– Что вам угодно? – поинтересовался он.

Дакуорт предъявил полицейский значок и позволил мужчине тщательно изучить его, но на всякий случай представился:

– Детектив Дакуорт, полиция Промис-Фоллз.

Мужчина едва заметно сморщил нос и сказал:

– Слушаю вас.

– Я ищу Кори Кальдера.

– Его здесь нет.

– А вы кто такой, сэр?

– Аластер Кальдер. Я отец Кори. Какие-то проблемы?

– Где я могу найти Кори?

– Понятия не имею.

– Но он живет здесь?

– Да, живет. Но он передо мной не отчитывается. Он взрослый человек.

– Могу я войти, сэр? Возможно, вы сумеете помочь мне кое-что прояснить.

После некоторых колебаний Аластер Кальдер открыл дверь пошире. Затем, пройдя по коридору, распахнул дубовую дверь, ведущую в кабинет. Там стоял огромный стол. Вдоль стен в два ряда выстроились заставленные томами книжные полки. Одна стена была отведена под всевозможные дипломы и награды, а также под памятные фотографии. Стульев в кабинете было всего два – один стоял по одну сторону стола, другой по другую.

– Садитесь, – предложил Барри Аластер. – Так что же у вас за дело к моему сыну?

– Когда вы видели Кори в последний раз?

– Я спросил вас, какое у вас к нему дело.

– А я спросил вас, когда вы в последний раз его видели.

Аластер плотно сжал губы и подчеркнуто выдохнул через нос:

– Насколько я помню, вчера. Мы не фиксируем наши встречи документально.

– Но вы сказали, что он здесь живет.

– Да.

– А кто еще здесь проживает?

– Больше никого.

– Только вы и ваш сын?

– Я же сказал. – Аластер вздохнул. – Моя жена умерла три года назад. У нас, кроме Кори, еще двое детей. Оба они в браке. Мой сын сейчас в Токио. Он ищет способ превратить океанскую воду в питьевую. Моя дочь врач. Она помогает урегулировать миграционный кризис в Европе, который, похоже, никогда не закончится.

– А Кори? Он чем занимается?

– Он живет здесь, – ответил Аластер с нотками презрения в голосе. – Что вам от него нужно?

– Вы знаете Долорес Гантнер?

Глаза Аластера удивленно расширились.

– Долли?

– Да, – улыбнулся Дакуорт.

– Да, я ее знаю, – сказал собеседник детектива и неодобрительно покачал головой. – Боюсь, мой сын достаточно взрослый, чтобы самостоятельно выбирать себе подруг.

– Выходит, Долорес встречается с вашим сыном?

– Встречалась – какое-то время. Вы что, пришли сюда из-за Долорес? И что же она натворила? Меня нисколько не удивило бы, если бы я узнал, что она совершила что-нибудь мерзкое. Вы знаете, где она работает?

– В тату-салоне.

– Вот именно. Что еще я могу к этому добавить? Так что она все-таки натворила?

– Она покинула этот мир, мистер Кальдер.

Собеседник Дакуорта резко выпрямился на стуле.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что она мертва.

– Боже мой. Как это случилось?

– Пока все говорит о том, что ее убили.

– Вы шутите.

– Я опрашиваю всех, кто был с ней знаком. Мне сказали, что ваш сын был ее приятелем. Поэтому он один из первых в списке людей, с которыми мне необходимо поговорить.

– Но вы же не думаете, что он может иметь к этому какое-то отношение? У него есть свои недостатки, но он никогда не сделал бы ничего подобного.

– Однако он может знать что-то, что поможет мне в расследовании. Поэтому позвольте мне еще раз задать вам вопрос, который я уже задавал. Вы знаете, где он?

– Я… нет, не знаю.

– Как вы полагаете, он может появиться дома в ближайшее время?

– Я в самом деле не имею понятия.

– Насколько я понимаю, сейчас у него нет работы.

– Нет… во всяком случае, пока.

– Мне нужно, чтобы вы позвонили Кори и выяснили, где он находится. У него должен быть сотовый телефон.

– Да, телефон у него есть.

Дакуорт пристально посмотрел на собеседника. Аластер, которому стало явно неуютно под его взглядом, заерзал на стуле, а затем протянул руку к телефону, стоявшему на столе. Он нажал всего одну кнопку на корпусе аппарата и, поднеся трубку к уху, стал молча ждать ответа. Через несколько секунд его лицо исказила болезненная гримаса.

– Там автоответчик, – сказал он и, подождав еще немного, с нажимом произнес в микрофон: – Кори, это твой отец. Немедленно позвони домой.

Затем Аластер положил трубку на рычаг.

– Выходит, он отключил телефон, – заметил Барри.

– Он где-то там, где не принимается сигнал. Я уверен, что дело именно в этом. А что случилось с девушкой? Я хочу знать.

– Чем вы занимаетесь, мистер Кальдер? – поинтересовался Дакуорт, проигнорировав вопрос.

Аластер растерянно заморгал, явно обиженный тем, что собеседник даже не попытался проявить вежливость, но решил сдержаться.

– Я адвокат, – сообщил он. – Или, если выражаться более общо, защитник.

– Вот как. Защитник чего, позвольте узнать? – Дакуорт чуть склонил голову набок. – Или мне следует спросить – кого?

– Уместны оба вопроса. В течение десятилетий моя жена Аннетт и я руководили множеством кампаний в защиту отдельных людей либо организаций, выступающих за социальную справедливость и охрану окружающей среды. Отстаивали интересы несправедливо осужденных, боролись с нарушениями свободы слова – и так далее.

– Понимаю. И как же вы это делали?

– Это в самом деле важно, детектив?

– Я просто хочу ясно понимать суть дела, мистер Кальдер.

– Наша компания разрабатывала для этих людей и организаций стратегии, направляла их деятельность. Когда-то мы начинали в сфере рекламы и пиара, а потому хорошо овладели искусством убеждать и защищать. Мы использовали свои навыки для того, чтобы сделать мир лучше, вместо того чтобы продавать людям ненужные вещи.

– И вы занимались всей этой деятельностью отсюда, из Промис-Фоллз?

– Нет. Из Нью-Йорка. Просто моя жена родом из этой части штата. Выйдя на заслуженный отдых, мы переехали сюда – хотя, признаться, по-настоящему мы никогда не отходили от дел. Это было семь лет назад. Но, как вы можете видеть, я до сих пор участвую в решении кое-каких вопросов. – С этими словами Аластер широким жестом обвел руками кабинет, а затем, наклонившись вперед и оперевшись ладонями о стол, добавил: – Скажите же мне, что мой сын не угодил ни в какие неприятности.

– Этого я не знаю, – сообщил Дакуорт. – Почему бы вам не рассказать о нем?

Аластер снова вздохнул:

– Он живет в тени своих брата и сестры. Оба они, в отличие от него, занимаются серьезными делами, следуя нашему с женой примеру. Кори тоже пытался стать таким же.

– Каким образом?

– Понимаете, он просто… ищет легких путей. Кори нетерпелив. Но дорога к успеху не всегда прямая и ровная, словно хайвэй. На ней много резких подъемов, спусков и поворотов, а мосты иногда смывает наводнением. Многие из нас при необходимости находят обходные маршруты и продолжают двигаться вперед, хотя это удлиняет дорогу на сотни миль. Кори же в таких случаях разворачивает машину и едет домой. – Лицо Аастера помрачнело. – Аннетт как-то сказала, что мне не стоит ожидать от него такого же энтузиазма, как от его брата и сестры, и надо дать Кори возможность быть самим собой, к чему бы это ни привело. А это привело к тому, что наш сын стал проводить почти все свое время у компьютера и спорить со всеми на свете.

– Вы имеете в виду, что ему не свойственно чувство социальной ответственности, которое есть у других членов вашей семьи? – уточнил Дакуорт.

– Я бы так не сказал, – ответил Аластер Кальдер, и в его словах послышалась гордость. – Его нельзя назвать равнодушным к несправедливости. Кори много времени проводит в Интернете, дискутируя с самыми разными людьми. В три часа ночи я слышу, как он барабанит по клавиатуре, иду в его комнату и говорю, что пора остановиться. А Кори отвечает, что он должен привести еще один аргумент одному идиоту из Оклахомы, или из Дублина, или из Кейптауна. Такое ощущение, что он хочет всю планету убедить в своей правоте. Это похоже на мультфильм про парня, который не может лечь спать, потому что кто-то на просторах Интернета не прав.

– А по каким вопросам он вступает в споры?

Аластер нахмурился:

– Кто его знает. Иногда мне кажется, что он прямо-таки ищет проблему, по поводу которой можно было бы с кем-нибудь сцепиться. Кори убежден, что социальные сети – это способ воздать людям должное.

– Воздать людям должное?

Аластер пожал плечами:

– Ну да. Сделать так, чтобы каждый получил по заслугам. Это не то, к чему стремились мы с женой. Возмездие не было нашей целью. Мы боролись за справедливость.

– Вы можете припомнить какие-то конкретные примеры?

Аластер задумался.

– Ну, например, взять хотя бы того сукина сына, который надругался над умственно отсталой. Ох, простите, мы больше так не говорим, это ужасное выражение, – над девушкой с ментальными проблемами. Этот тип ведь фактически признался в том, что виноват, и тем не менее ему все сошло с рук. Кори решил, что это отвратительно.

– Я полагаю, вам известно, что произошло с этим человеком, – заметил Дакуорт.

– О да, это ужасно. Даже с учетом того, что он совершил.

– А что насчет того парнишки, который сбил девушку? – поинтересовался детектив. – Его адвокат объяснил суду, что чрезмерная опека со стороны матери привела к тому, что у него не сформировалось чувство ответственности за свои действия.

– Вы имеете в виду Большого Ребенка, – догадался Аластер.

– Именно. Значит, вам знакома эта история. Кори о ней упоминал?

На лице Аластера появилось озабоченное выражение.

– А почему вы спрашиваете?

– Так упоминал или нет?

– Ну да, как раз на днях. А как вы догадались?

– Вы когда-нибудь слышали про сайт организации под названием «Защитники Справедливости»?

– Это еще что такое?

– Это сайт, который поощряет тех, кто практикует самосуд. Людей, которые предпринимают насильственные действия в отношении ушедших от правосудия преступников. Таких мстителей на этом сайте превозносят как героев. Случай с типом, совершившим изнасилование умственно неполноценной девушки, – один из примеров.

– Какого рода насильственные действия вы имеете в виду? – уточнил Аластер.

– Это, насколько я понимаю, каждый решает сам, – ответил Дакуорт и нахмурился.

– На что вы намекаете? На то, что Кори хочет добиться признания на этом сайте?

Дакуорт пожал плечами:

– Возможно, ваш сын борется за справедливость – как и его брат и сестра, но только несколько иным способом.

– Это… нет, просто смешно. И потом, какое отношение это имеет к его подружке Долли? Она никогда ничем подобным не занималась.

– Во всяком случае, мне об этом ничего не известно, – сказал Дакуорт. – Но именно поэтому мне было бы очень полезно поговорить с вашим сыном.

– Давайте я еще раз попробую ему позвонить. – Аластер снова снял телефонную трубку и нажал на кнопку быстрого набора, но тут же опустил руку на рычаг. – По-прежнему включен автоответчик.

– Может, Кори ожидает, что вы ему позвоните, – предположил Дакуорт. – И знает, что новости, которые он сообщит, вам не понравятся.

Аластер медленно положил трубку на аппарат.

– Боже правый, – тихо пробормотал он и нервно провел ладонью по лицу. – Но ведь это какой-то абсурд. Я знаю, что случилось с тем человеком, про которого вы упомянули. С Крэйгом Пирсом. Его искусала собака. Он был изуродован.

– Верно.

– Но вы ведь не думаете, что Кори имел к этому какое-то отношение?

– Мистер Кальдер, мне хотелось бы осмотреть комнату Кори. Я могу сделать это сейчас с вашего разрешения – или же после того, как получу ордер.

Аластер Кальдер некоторое время сидел, не моргая, с неподвижным лицом, словно Будда. Затем после долгой паузы наконец сказал:

– Вы там ничего не найдете.

– Может, и так, – легко согласился Дакуорт. – Но я полагаю, что сейчас вам, как и мне, не терпится в этом убедиться.

Глава 39

Приступ истерического смеха быстро прошел. После короткого периода эйфории, последовавшего сразу же после того, как Рон Фроммер с раскроенным черепом рухнул за землю, Альберт Гаффни начал осознавать, что натворил.

– О боже, – забормотал он. – О боже, о боже, о боже…

Он выронил на землю монтировку, которой проломил противнику голову. Кровь продолжала хлестать из пробитого виска Фроммера, лежащего неподвижно рядом с кузовом пикапа.

Альберт в отчаянии огляделся, желая знать, видел ли кто-нибудь, что произошло. Но дом, в котором Фроммеру надлежало сделать ремонт, стоял в лесу, вдали от дороги. Поэтому свидетелями происшедшего, судя по всему, могли быть только окрестные белки.

Нет, одернул Альберт сам себя. Я должен позвонить в полицию. Я должен рассказать, что случилось.

Именно так, по его понятиям, должен поступить порядочный человек. Он расскажет полиции о том, что сделал. Ну, может, немножко присочинит. Скажет, что схватил ломик, поскольку Фроммер угрожал ему. Что это была самооборона.

Даже если Фроммер и не угрожал Альберту в момент удара ломиком, он наверняка собирался это сделать. Этот человек напал на сына Альберта. Агрессивность была ему свойственна.

– Да, – произнес Альерт вслух, с трудом переводя дыхание. – Я должен был это сделать. Он напал на меня. Именно так. До этого он напал на моего сына – а теперь на меня.

Плюс ситуации был в том, что Рон не мог оспорить слова Альберта.

Так что суду, если бы он состоялся, пришлось бы поверить Альберту на слово. И к тому же – не стоило сбрасывать это со счетов – он был помощником управляющего компании «Гленн-Фоллз Сиракьюз Сэйвингс энд Лоан». То есть уважаемым членом общества. Между тем как Рон Фроммер был не кем иным, как…

Вдруг послышался тихий стон. Альберт Гаффни резко повернулся и взглянул на Рона Фроммера. Веки Фроммера подрагивали – он явно пытался открыть глаза.

Он был жив.

– Нет, нет, нет, нет, – забормотал Альберт.

Стоп, сказал он себе. Ведь это хорошая новость, разве нет? Выходит, он не убил Фроммера. Этот человек жив. Если бы Альберт прямо сейчас позвонил по номеру 911 и вызвал «скорую помощь», если бы Фроммера быстро доставили в больницу и прооперировали, его, наверное, можно было бы спасти.

Да, это так.

Было совершенно очевидно, как Альберту следовало поступить в этой ситуации.

Вот только, оставшись в живых, Рон Фроммер мог бы рассказать полиции, что вовсе не угрожал Альберту Гаффни…

Я и пальцем его не тронул. У меня и в мыслях этого не было. А этот тип взял и засветил мне по голове монтировкой. Кто бы мог подумать, что такой слизняк на это решится?

А что, подумал Альберт, если удар оказался настолько сильным, что Фроммер будет просто не в состоянии вспомнить, что случилось? Впрочем, даже если бы он и вспомнил, слово Фроммера оказалось бы против его, Альберта Гаффни, слова.

– Черт побери, что случилось? – с трудом выговорил Рон Фроммер. Подняв руку, он потрогал свою голову и, поднеся к глазам окровавленную ладонь, что-то неразборчиво пробормотал.

Прикончи его, сказал голос внутри Альберта.

При желании сделать это было бы нетрудно. Рон Фроммер жив, но серьезно травмирован и плохо осознает происходящее. Альберту было бы достаточно поднять с земли ломик и нанести ему еще один удар. Да, одного удара вполне бы хватило. Фроммер просто не в состоянии его парировать.

Сделав шаг, Альберт поднял монтировку. Он стоял прямо над Роном. Когда Альберт нанес противнику первый удар, им двигала слепая ярость. Он не думал о том, что делает, и действовал инстинктивно.

Но сейчас ситуация изменилась. Ему следовало принять сознательное решение о лишении другого человека жизни.

Нанося первый удар, Альберт Гаффни держал ломик одной рукой. Неизвестно, откуда в его сознании вдруг всплыла мысль о том, что, если бы он взял монтировку двумя руками, как клюшку для гольфа, сила удара оказалась бы значительно больше. Удар мог получиться настолько мощным, что вышиб бы Рону мозги.

Внезапно Альберт почувствовал приступ тошноты. Отбежав в сторону, он согнулся, и его трижды вывернуло наизнанку.

Я не могу этого сделать.

Выпрямившись, Гаффни-старший сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и вернулся к своей машине. Открыв багажник, он бросил в него ломик и захлопнул крышку. Затем подошел к лежащему на земле Фроммеру, опустился рядом на колени и, наклонившись, четко и раздельно произнес ему прямо в ухо:

– Лежи спокойно. Сейчас я отвезу тебя в больницу.

– Рмрррррр, – пробурчал Фроммер.

– Как думаешь, ты сможешь встать?

Фроммер не шевельнулся и не произнес в ответ ни звука.

– Я собираюсь оттащить тебя в машину. Ты меня понял? Я собираюсь погрузить тебя в авто.

Обойдя Фроммера сзади, Альберт просунул руки ему под мышки со стороны спины. Рон был довольно щуплого сложения, но весил, как показалось, целую тонну. По крайней мере, ворочать его бесчувственное тело было невероятно тяжело. Альберт не привык поднимать тяжести. Тем не менее ему удалось крепко ухватить Рона и приподнять таким образом, что голова оказалась почти на одном уровне с его головой. Шея Рона, его рубашка и куртка были залиты кровью.

Альберт с трудом подавил еще один рвотный позыв.

Напрягая все силы, он волоком потащил Фроммера к своему седану. Добравшись до машины, Альберт умудрился высвободить одну руку и открыть заднюю дверь с водительской стороны. Напрягая все силы, он запихнул Фроммера в салон и уложил на заднее сиденье.

Затем захлопнул дверь и прислонился спиной к автомобилю, чтобы перевести дыхание.

Альберт понимал, что ему следовало бы вызвать «скорую помощь», но опасался, что она будет ехать слишком долго. К тому же водитель «скорой» легко мог бы проскочить нужный поворот, и тогда ждать пришлось бы еще дольше. Между тем Фроммера требовалось доставить в больницу как можно быстрее.

Оттолкнувшись от машины, Альберт выпрямился и, обернувшись, с ужасом увидел пятна крови на дверце. Он попытался стереть их рукавом, но от этого стало только хуже.

Похоже, скрыть потеки крови было невозможно.

Альберт сел за руль, запустил двигатель и развернул машину. Доехав до конца проселка, он торопливо глянул в обе стороны, желая убедиться, что других машин поблизости не было, и затормозил так, что заскрежетали колодки.

– Я быстро, – сказал он, обернувшись назад и обращаясь к Фроммеру. – Десять минут – это максимум. Подождите немного.

Вскоре он въехал в Промис-Фоллз. Вдалеке виднелись голубые буквы на крыше городской больницы.

И вдруг машина Альберта свернула, явно отклоняясь от маршрута, ведущего к медицинскому учреждению. Гаффни-старшему показалось, что это произошло само собой, словно автомобиль действовал по собственному почину.

Но, разумеется, это было не так.

Решение принял Альберт. В последний момент он пришел к выводу, что ему лучше не везти Рона Фроммера в больницу.

Гаффни-старший решил, что правильнее будет отвезти Фроммера к себе домой.

Глава 40

Мы с Джереми наделали бутербродов из продуктов, которые купили в городе. Похоже, ему даже понравилось шлепать на хлеб куски сыра, класть сверху деликатесную ветчину и обильно сдабривать ее сверху горчицей.

– Возможно, мне стоит попытаться устроиться на работу в ресторан, – сказал он.

– Когда я был немного моложе тебя, я какое-то время работал посудомойщиком в одной закусочной.

– Посудомойщиком? Не поваром или хотя бы помощником повара?

– Нет. Я просто мыл тарелки. К концу рабочего дня мои пальцы становились сморщенными от воды.

Мы с Джереми вынесли блюдо с сэндвичами на балкон. Джереми заметил вдалеке, в заливе, большое судно.

– Кажется, я видел там, на полке, бинокль, – произнес я.

Джереми вернулся в дом. Вскоре он снова появился на балконе и поднес бинокль к глазам.

– Это одно из тех грузовых судов, которое перевозит контейнеры, – проговорил он. – Они разноцветные, потому их легко разглядеть. Отсюда они похожи на детские кубики.

Не вставая со стула, я протянул руку, и Джереми передал бинокль мне. Я оглядел горизонт, невольно подумав о том, что если бы мы не скрывались от ненормальных интернет-пользователей, которые хотели навредить Джереми, мы могли бы прекрасно отдохнуть.

– Давай-ка прогуляемся, – предложил я, когда он прикончил второй по счету сэндвич.

– Куда?

– На пляж.

– Ладно.

Спустившись по деревянному настилу, мы сняли обувь и оставили ее там, где начинался песок. Джереми тут же побежал к воде и, остановившись у кромки воды, стал наблюдать за тем, как набегающие волны лижут его ступни и лодыжки.

– Вода холодная, – сообщил он, оглянувшись.

– Пойдем вон туда, – я указал на восток.

Мы зашагали вдоль полосы прибоя, позволяя волнам время от времени захлестывать ноги ниже колена.

– Мне здесь нравится, – признался Джереми. – Такое впечатление, что пляж в нашем полном распоряжении.

Он был прав, хотя не сказать что мы находились в полном одиночестве. Оглядевшись, я увидел в пределах мили от нас десяток или два людей. Почти никто из них не был в плавках или купальниках. Большинство, как и мы, пришли на пляж в длинных брюках и подвернули их снизу. Некоторые надели легкие пиджаки – налетавший с моря бриз был довольно холодным. Я пожалел, что оставил свой пиджак в доме. Но Джереми порывы ветра, похоже, не беспокоили, как и волны, окатывавшие его ноги.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – сказал я.

– Да? И о чем? О том, как именно я должен был извиниться перед матерью Чарлин и объяснить ей, что сожалею о случившемся?

– Нет, но мы можем вернуться к этой теме позже.

– Я действительно сожалею.

Кивнув, я положил ему руку на плечо.

– Ну и хорошо. Но прежде я хочу спросить тебя кое о чем другом. А именно о том моменте, когда ты сидел за рулем моей машины.

Джереми бросил на меня обеспокоенный взгляд:

– Черт, неужели я что-то сломал? Если так, мне очень жаль. Но это была ваша идея – усадить меня за руль.

Я покачал головой.

– Да нет, с машиной все в порядке, – сказал я и в ту же секунду подумал, что Джереми в самом деле мог повредить сцепление. Правда, если бы это было так, я бы, сев за руль, скорее всего, это заметил. – Я вот о чем хочу тебя спросить. Скажи, а ты не притворялся?

– В смысле?

– Ну, ты не делал вид, будто не умеешь водить машину? Это был не спектакль?

– Спектакль? Вы вообще о чем?

Возможно, мне не следовало задавать вопрос так прямолинейно. Но к этому времени у меня в мозгу уже успела сложиться некая версия.

– Я хочу знать – не взял ли ты на себя намеренно чью-то вину за преступление, которого не совершал? Ну, скажем, чтобы защитить кого-то, кто тебе дорог? Возможно, сделав это, ты теперь пришел к выводу, что это было ошибкой. И пытаешься дать мне понять, что не мог совершить то преступление, за которое тебя осудили, – в надежде, что мое внимание привлечет настоящий преступник.

– Я вообще не могу взять в толк, о чем вы говорите, – признался Джереми.

Если его теперешняя растерянность и его действия за рулем моего автомобиля были игрой, то он заслуживал Оскар. Все говорило о том, что моя версия не имеет ничего общего с реальностью.

– Нет, в самом деле, вы о чем? – продолжал недоумевать Джереми.

Я примирительным жестом поднял ладони на уровень плеч.

– Ладно, ладно, забудем об этом. Давай зайдем с другой стороны. Мне хотелось бы поговорить о том вечере, когда все произошло. Понимаю, тебе будет нелегко отвечать на мои вопросы – тем более что другие люди уже задавали их тебе сотни раз. И все же потерпи, ладно?

Джереми окинул меня опасливым взглядом.

– Хорошо.

– Расскажи мне все, – сказал я.

– Все?

– Все о том вечере. Хотя нет, погоди.

К нам приближалась пожилая пара. Старики приветливо кивнули нам и улыбнулись. Я улыбнулся в ответ и сказал:

– Прекрасный день сегодня.

– Хотелось бы только, чтобы было немного потеплее, – сказала женщина.

– Скоро так и будет, – обнадежил ее я. – Придет лето, и все мы будем жаловаться на жару.

– Это правда, – кивнул муж пожилой леди.

Старики пошли дальше.

– Ну, теперь говори, – потребовал я.

– В общем, все вокруг орали и кричали. Кто-то выволок меня из машины. Там были и мистер Бродхерст, и Боб, и другие люди – целая толпа собралась. Потом появился мистер МакФадден. Он набросился на меня с кулаками и начал меня бить, так что другим пришлось оттащить его. Все это было просто ужасно.

– Продолжай.

– Короче говоря, я увидел лежащую на земле Шейн и не мог поверить, что я сотворил такое. Иногда мне приходит в голову мысль – как жаль, что я не могу повернуть время вспять и все исправить.

– Расскажи мне про то, как ты забрался в машину.

– Да уж как-то, надо думать, забрался.

– Когда ты сел в нее, Шейн была с тобой?

– Она не могла быть со мной в машине – иначе каким образом я бы ее сбил?

– Разумеется. Но я подумал, может, она села в автомобиль вместе с тобой, вы немного покатались, а потом Шейн вышла из машины – в то время как ты оставался за рулем. Могло такое быть?

– Я думаю, – сказал Джереми, – дело было так. Она, наверное, бросилась бежать по подъездной аллее, а я сел в машину и решил ее догнать.

– Почему тебе кажется, будто все случилось именно так?

Джереми быстро взглянул на меня.

– Не совсем понимаю ваш вопрос.

– Все предельно просто. Я спросил, почему ты думаешь, что все было именно таким образом.

– И что вы теперь хотите у меня выяснить?

– Хочу понять, почему ты не знаешь этого точно. Ты ведь не знаешь наверняка, так?

– Просто я был ужасно расстроен и плохо соображал. Я ведь вам уже рассказывал, помните?

– Ладно, тогда давай вернемся к тому, что происходило на вечеринке чуть ранее, – предложил я. – К тому моменту, когда Бродхерст застал тебя в своей машине, а Шейн была с тобой. Ты помнишь это?

– Ага, – кивнул Джереми. – В основном.

– Тогда… погоди, не говори.

К нам решительным шагом приближалась невысокая, крепко сбитая женщина. Она не просто гуляла, а занималась спортом. Я собирался поприветствовать ее, но вовремя заметил тянущиеся из ее ушей куда-то к поясу проводки, и потому лишь дружески помахал ей. Она, однако, мой жест проигнорировала.

– Я смотрю, вы в самом делом озабочены тем, чтобы нас никто не услышал, – заметил Джереми.

– Осторожность никогда не помешает. Итак, Бродхерст застал вас в своей машине.

– Ага. Ну, он здорово разозлился, особенно когда увидел, что у меня в руках ключи и я пытаюсь сообразить, как завести его тачку. Но место, куда нужно было вставить ключ, в машине Бродхерста находилось не там, где обычно – справа от руля. Оказалось, замок был слева от руля. Однако, едва я успел это понять, как Бродхерст открыл дверь и потребовал, чтобы я немедленно убирался.

– Значит, машину ты так и не завел?

– Нет.

– А ключи ты нашел в салоне?

– Ага. Они были в пепельнице между сиденьями.

– Довольно глупо было со стороны Бродхерста оставить их там.

– Наверное. Хотя он сделал это потому, что как-никак дело происходило на территории, которая ему принадлежит, а дом стоит довольно далеко от дороги. И потом, выступая на процессе, он объяснил, что вечно терял эти самые ключи и потому стал оставлять их в машине, чтобы легко было найти.

– В такой роскошной машине?

Джереми пожал плечами:

– На суде его тоже спрашивали об этом. Он сказал, что если собирался куда-то и оставлял машину у самого выезда, то забирал ключи. А когда тачка стояла прямо перед домом – да, иногда оставлял их внутри.

– Итак, Бродхерст обнаружил тебя в машине с ключами в руке – я правильно понял?

Джереми кивнул.

– И куда ключи делись после этого?

– Он забрал их у меня.

– И что он сделал с ними дальше?

Волна окатила наши ноги, обдав их холодом, и схлынула.

– Вы спрашиваете, что он сделал с ключами дальше? – уточнил Джереми.

– Именно.

– Наверное, положил их в карман.

– Но не в пепельницу, где ты потом снова их нашел.

– Нет. Во всяком случае, не в тот момент. Видно, он сделал это позже.

– Так, ладно, – произнес я. – Но ты, судя по всему, помнишь этот эпизод, то есть вашу стычку, вполне ясно.

– Ну да, – подтвердил Джереми. – Тогда я еще не окосел по-настоящему.

– А теперь расскажи про то, как ты забрался в машину Бродхерста во второй раз.

– А вот это уже как-то в тумане.

– Почему?

– Мы с Шейн вернулись в дом и здорово наклюкались. Так что во второй раз, когда я залез в тачку, я был уже совсем хорош. Но зато теперь я точно знал, куда нужно совать ключ.

– Если только он был в салоне машины.

– Ну, наверное, он был там, где же еще, – сказал Джереми. Вдруг лицо его вытянулось. – Послушайте, а почему вы взялись снова меня про все это расспрашивать? И потом – что это у вас за идея, будто я кого-то покрывал?

– Я всего лишь прошу тебя ответить на кое-какие мои вопросы.

– Прекрасно, – проговорил Джереми тоном, ясно дающим понять, что на самом деле ситуация ему категорически не нравится.

– Спрошу еще раз. Скажи, ты помнишь – в первый раз, когда Бродхерст отобрал у тебя ключи, он сразу же положил их туда, где ты потом их нашел?

– Нет. Видно, он сделал это позднее.

– А в промежутке между тем моментом, когда вас с Шейн вышвырнули из машины Бродхерста, и твоим повторным проникновением в «Порше» вы с подружкой что делали?

– Ну, как я уже говорил, мы вернулись в дом и выпили две почти полные бутылки вина – они уже были откупорены. А потом опять пошли на улицу.

– Куда именно?

– Ну, на улицу.

– На лужайку перед фасадом дома? Или на задний двор?

– Мы пошли по подъездной аллее по направлению к дороге. Там есть такой холм, знаете?

– Нет, не знаю. Я никогда там не был.

– Ну да, правильно. В общем, мы пили вино на ходу прямо из бутылок. В одной было красное, в другой белое, и мы все время менялись – передавали бутылки друг другу. А потом сели на скамейку.

– На какую скамейку?

– Там у подъездной аллеи есть очень красивая скамейка, как раз на вершине холма. Мы уселись на нее и продолжили пить, и при этом смотрели на звезды и болтали.

– А когда вы вернулись и забрались в машину?

Джереми на какое-то время задумался.

– Наверное, вскоре после этого. Вернее, было так: Шейн осталась сидеть на скамейке, а я побрел обратно к машине.

– Ты это точно помнишь?

Он пожал плечами.

– Как я уже сказал, все к этому времени было уже словно в тумане. В какой-то момент я, видно, просто вырубился.

Тут примерно в ста ярдах от нас я увидел молодого человека, неподвижно стоявшего на мокром песке лицом к заливу. У него было очень сосредоточенное и в то же время отрешенное выражение лица. С того места, где мы находились, мне показалось, что глаза у него закрыты. Волны захлестывали его ноги и снова откатывались.

– Скорее всего, дело было так, – заговорил я. – Ты вернулся к машине, завел ее и поехал вверх по холму. Именно в этот момент Шейн, должно быть, встала со скамейки и побрела тебе навстречу. Тут-то ты ее и сбил. А может, ты решил съехать к ней на обочину и задел ее. Вот как-то так.

– И еще врезался в дерево.

– Но как ты умудрился это сделать? – поинтересовался я.

– Что вы имеете в виду? Как я мог сделать такую глупость? Меня все об этом спрашивают. Дело в том, что я не понимал, к каким последствиям могут привести мои действия.

Последнюю фразу Джереми произнес с такой интонацией, словно прочитал ее с телесуфлера.

– В этом состояла стратегия твой защиты на суде, – сказал я. – Но неужели ты сам веришь в эту чушь?

– Да, пожалуй, – ответил Джереми после некоторого колебания.

– Эта стратегия – полное дерьмо, но она сработала, – заметил я.

– Ну да. И это главное.

– Я тебя не об этом спрашиваю. Я спрашиваю, как ты это делал?

– Что делал?

– Вел ту чертову машину.

– Такое удается многим людям, которые находятся под газом. Правда, они делают это из рук вон плохо.

Я поднял руку, предлагая Джереми помолчать. А затем, внимательно глядя ему в глаза, сообщил:

– У той машины ручная коробка передач.

– Что?

– Я говорю, у машины Галена Бродхерста скорости переключаются вручную специальным рычагом.

– Нет, этого не может быть, – замотал головой Джереми. – Вы ошибаетесь.

– Нет, не ошибаюсь. Я специально сделал несколько звонков, чтобы убедиться в этом наверняка.

– Но… но тогда получается какая-то ерунда. Может, на вашей машине рычаг слишком тугой или есть еще что-то, из-за чего переходить с передачи на передачу особенно трудно.

– Я так не думаю. Я не представляю, что ты смог бы вести машину с механической коробкой – какая бы это машина ни была. Не обижайся, но у тебя совсем нет соответствующего навыка. Если бы ты взял еще несколько уроков, ты, наверное, справился бы. Но на данный момент ты на это вряд ли способен.

– Но как же тогда… Может, это какая-то особенная коробка передач, которую при желании можно переключать рукой, но которая при этом работает сама как автоматическая?

Я положил руку Джереми на плечо и зашагал дальше, увлекая его за собой.

– Нет, ничего подобного. Понимаешь, я просто не представляю, как человек, который никогда не сидел за рулем машины с ручной коробкой передач, мог сесть в такой автомобиль, завести его и поехать – да еще будучи пьяным.

Джереми ничего на это не сказал. Он смотрел себе под ноги, на песок. Какое-то время мы шли молча. Затем он снова поднял голову.

– Но… – начал было Джереми и осекся.

– Что – но?

– Но ведь это все совершенно очевидно. В смысле, можно, конечно, предположить, что я каким-то образом завел ту машину и даже проехал на ней некоторое расстояние, хотя теперь мне уже совершенно непонятно, как я сумел это сделать. Но ведь этот факт должен был вызвать весьма обоснованные сомнения, так? И мистер Финч должен был привлечь к этому моменту внимание.

– По идее – да, должен. Неужели никто ни разу не предложил использовать этот аргумент в стратегии защиты?

– Ну, я-то в дискуссиях на эту тему участия не принимал.

– Я разговаривал с Грантом Финчем. Он сказал, что если бы это в самом деле являлось важным, ты должен был поднять этот вопрос.

– И как, интересно, я мог это сделать? Мне бы это даже в голову не пришло. И потом, кто бы меня послушал?

– Ты хорошо знаешь машину Бродхерста?

Джереми на некоторое время задумался.

– Ну, вообще-то я впервые увидел ее как раз тогда, когда забрался в нее во время той вечеринки. Тогда, как вы уже знаете, я был пьяный в хлам. А второй раз – вчера. Она стояла перед домом Мэдэлайн.

Накануне я сам был у Мэдэлайн Плимптон и точно знал, что Джереми и близко не подходил к «Порше» Галена Бродхерста и не мог, заглянув внутрь, увидеть между передними сиденьями рычаг переключения передач.

– Послушайте, мистер Уивер, – снова заговорил Джереми. – И моя мать, и Боб, и мистер Финч, и Мэдэлайн, и даже мистер Бродхерст – все они в один голос твердили, что нашли единственный возможный способ спасти меня от тюрьмы, и решили его использовать. Вы знаете, в чем он заключался. В том, чтобы выставить меня как Большого Ребенка, который просто не понимает, что творит. Мне этот способ был отвратителен. Но, так или иначе, сейчас я не в тюремной камере.

– Что правда, то правда, – согласился я. – Но скажи, пожалуйста, Джереми, могло ли случиться так, что ты просто сам не хотел, чтобы эта история с ручной коробкой всплыла на суде?

– В смысле?

– Ну, может, этот вопрос поднимался при обсуждении стратегии защиты, но ты сам выступил против использования такого аргумента.

По лицу Джереми я понял, что он изумлен до глубины души – как если бы я вдруг совершенно серьезно заявил, что ясное небо обычно имеет ярко-зеленый цвет. У меня даже мелькнула мысль, не выглядит ли чрезмерным его удивление, то есть не переигрывает ли он, пытаясь водить меня за нос.

– Нет, это какая-то чушь, – пробормотал он.

– Вот что, расскажи-ка мне про Чарлин.

– Что именно?

– Не зашли ли ваши с ней шалости в тот вечер дальше обычного? Была ли она твоей девушкой? Не крутил ли ты одновременно с ней и с Шейн?

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Помоги мне разобраться, Джереми. Что-то не так с этой вечеринкой. Я еще раз хочу задать тебе вопрос: не пытался ли ты в последнее время снять вину с кого-то другого – добровольно?

– Что?

– Ну, например, я заметил, что Чарлин вполне сносно умеет обращаться с ручной коробкой передач. И она же вчера заявила, что Шейн выбежала на дорогу прямо перед автомобилем и что ее сбил бы любой водитель, независимо от того, был он пьян или нет. С чего бы ей такое говорить?

– Просто она так считает, – ответил Джереми и раздраженно тряхнул головой. – Нет, все это какая-то чушь.

У меня был еще один вопрос, но мы уже почти поравнялись с молодым мужчиной, стоявшем на песке с закрытыми глазами. Должно быть, он услышал наше приближение, поскольку открыл глаза и повернулся к нам лицом.

– Поговорим об этом позже, – буркнул я, обращаясь к Джереми.

– Вряд ли, – прошептал он в ответ.

На лице мужчины появилась широкая улыбка.

– Эй, привет, – сказал он.

– Отличное место для медитации, – заявил я.

Мужчина кивнул:

– Да, наверное. Здесь такая благодать.

– Ага. – Я считал себя мастером короткого разговора, поскольку умел легко войти в него и так же легко из него выйти. Джереми же был явно удивлен тем, что я обмениваюсь репликами с незнакомцем.

– Я раньше не видел вас на пляже, – заметил мужчина.

– Мы только что приехали, – пояснил я.

– Что ж, рад с вами познакомиться. Как вас зовут?

С этими словами мужчина протянул мне руку. Я пожал ее и ответил:

– Кэл.

Незнакомец протянул руку Джереми. Я ощутил мгновенный приступ паники.

Не называй свое имя. Не называй ему свое имя, принялся телепатировать я молодому человеку.

Джереми пожал протянутую ему ладонь.

– А вас как зовут? – поинтересовался мужчина.

Я попытался заглянуть Джереми в глаза, чтобы мимикой дать ему понять, что представляться не следует, но он, похоже, этого не заметил.

– Алан.

Я мысленно вздохнул с облегчением. Даже в довольно подавленном состоянии у Джереми, как оказалось, хватило здравого смысла назваться чужим именем.

– Что ж, – подытожил мужчина, – рад познакомиться с вами обоими. Может, еще увидимся. Кстати, меня зовут Кори.

Глава 41

Аластер Кальдер проводил Дакуорта на второй этаж дома и открыл перед ним первую дверь с правой стороны коридора.

– Это комната Кори, – сказал он.

Дакуорт привык к тому, что помещения, где живут молодые люди, обычно выглядят так, словно в них недавно взорвалась бомба. Но в комнате Кори царили чистота и порядок. Кровать оказалась аккуратно заправленной, стол не был загроможден бумагами и предметами. На стенных полках аккуратными рядами были расставлены компакт-диски, ди-ви-ди и книги, причем в их расположении чувствовалась система. Диски, например, стояли в алфавитном порядке, книги были сгруппированы по тематике. Скажем, научно-фантастическая литература была собрана в одном месте, учебники – в другом, комиксы – в третьем.

– Ваш сын весьма аккуратен, – заметил Дакуорт.

– Что правда, то правда, – отозвался Аластер Кальдер.

Кровать, стоящая в комнате, была примерно на фут ниже обычной. Дакуорт терпеть не мог кровати, у которых матрац лежал не на пружинном блоке, а прямо на основе, а ножки были такими низкими, что их можно было и вовсе не заметить.

Детектив осмотрел стол. На нем стоял стационарный компьютер с огромным монитором толщиной не больше пальца и беспроводными клавиатурой и мышью. Дакуорт двинул мышкой, и дисплей, ожив, засветился, но компьютер оказался защищенным паролем.

– Вам известен пароль вашего сына?

– Нет, – ответил Аластер и для убедительности покачал головой.

– А угадать его вы могли бы?

– Нет.

Дакуорт кивнул. В комнате не было ничего такого, что бросалось бы в глаза. Он еще раз внимательно оглядел книжные полки. Ди-ви-ди-диски в основном содержали произведения из области научной фантастики или фэнтези. Скользя взглядом по корешкам книг, Барри искал специфические заголовки – например, «Как научиться делать татуировки» или «101 похищение». Однако ничего подобного он не обнаружил. Зато неожиданно для себя наткнулся на книгу под названием «Седативные препараты: справочник пациента».

Сняв томик с полки, он показал его Аластеру и спросил:

– Вам это о чем-нибудь говорит?

– Не знаю, что и думать, – последовал ответ.

На той же полке нашлась пара книг, которые Кори, видимо, сохранил со времени учебы в средней школе или колледже – большинство из них было так или иначе связано с химией. Дакуорт решил, что все это вполне могло свидетельствовать о том, что Кори готовился пару дней продержать кого-то в бессознательном состоянии.

В конце концов, даже если в книгах имелось недостаточно соответствующей информации, ее можно было найти в Интернете. Можно было воспользоваться поисковой системой вроде Гугл. Именно поэтому Дакуорт очень пожалел, что не мог немедленно заглянуть в компьютер Кори.

Подойдя к платяному шкафу, детектив открыл дверцы.

– Оп-па, – невольно вырвалось у него.

Вместо вешалок и одежды все внутреннее пространство шкафа занимали полки. Но на них лежали отнюдь не носки и нижнее белье. Весь шкаф оказался забит коробками самых разных размеров – от совсем маленьких до больших, габаритами примерно с атташе-кейс. Одни из них были пусты, другие, наоборот, полны. Наклейки на коробках говорили о том, что в них содержится в основном электронное оборудование.

– Он сохраняет упаковки от всего на свете, – прокомментировал Аластер, стоявший за спиной Дакуорта. – И все инструкции по использованию.

Детектив между тем скользил глазами по наклейкам. Модемы, зарядные устройства, кабели. Впрочем, были в шкафу и более интересные вещи. Например, устройства, предназначенные для видеонаблюдения, подслушивающая аппаратура, микрофоны.

– Зачем Кори все это? – поинтересовался он.

– Я не знаю, – отозвался Аластер, и лицо его помрачнело.

Закрыв двери шкафа, Дакуорт опустился на колени и поднял свисающее до пола покрывало, собираясь заглянуть под кровать. От этого у него, однако, слегка закружилась голова, и он, давая себе небольшую передышку, оперся локтями на постель.

– Скажите, а откуда у него деньги? – спросил он.

– О каких деньгах вы говорите?

Дакуорт кивнул в сторону шкафа:

– На все эти электронные штучки.

– Ему даю их я, – тихо ответил Аластер, явно смутившись. – Я выплачиваю ему нечто вроде содержания. Иногда бывает проще дать Кори возможность получить то, что ему нужно.

– Понимаю, – кивнул Дакуорт.

Головокружение прошло, и он наклонился вниз и вперед, заглядывая под кровать. Там не было почти ничего – даже пыль, похоже, аккуратно вытерли. Но кое-что детектив все же обнаружил – рядом со стеной у изголовья кровати. Небольшой предмет, который он увидел, отражал скудный свет, просачивающийся под приподнятое покрывало.

Дакуорт распластался на полу и вытянул руку. Достать предмет ему не удалось, но зато он лучше рассмотрел его. Это была стеклянная банка со стенками высотой шесть или семь дюймов и металлической крышкой. Никаких наклеек на ней не было. В такие банки вполне могли разливать свою продукцию изготовители соуса для спагетти.

– У вас есть что-нибудь длинное – линейка, например? – спросил Дакуорт у Аластера.

– А зачем вам?

– Под кроватью есть что-то, до чего я не могу дотянуться.

– И на что это похоже?

– На банку.

Дакуорт услышал, как Аластер открывает и закрывает выдвижные ящики стола. Через некоторое время он протянул Барри ножницы.

– Ничего лучше не нашлось, – пояснил он.

Дакуорт, держа ножницы за заостренные концы, снова сунул руку под кровать. На этот раз ему удалось коснуться банки. Он осторожно подвинул ее к себе и заметил, что в ней что-то есть – какая-то жидкость, но не только. Осторожно, стараясь не перевернуть банку, Барри с помощью ножниц придвинул ее еще ближе к себе и наконец смог ухватить рукой.

Передав ножницы Аластеру, Дакуорт извлек банку из-под кровати и, поднявшись на колени, поставил ее на покрывало.

– Господи боже, а это что такое? – изумленно спросил Аластер.

Дакуорт посмотрел на банку. Она была плотно закрыта. Внутри плескалась какая-то желтоватая жидкость. На дне колыхалось нечто сморщенное, похожее на два куриных желудка. Но Дакуорт сразу понял, что это совсем другое.

– Как по-вашему, на что это похоже? – обратился он к Аластеру.

– С ходу трудно сказать… Господи, это похоже на яички!

– Вот и мне так кажется, – сказал Дакуорт. – И я догадываюсь, кому они могли принадлежать.

Похоже, собака проглотила не все из того, что отгрызла.

Глава 42

Кори Кальдер чувствовал прилив энергии. Это было приятное ощущение – после стольких ошибок.

Он встретил Джереми Пилфорда. Лично, лицом к лицу. Это была удача. Пожал ему руку, посмотрел в глаза. Ну, или почти в глаза. Джереми в тот момент выглядел озабоченным – такое впечатление, что тип, шедший с ним, сказал ему что-то неприятное. Впрочем, все это не важно.

Все вышло совсем не так, как с Крэйгом Пирсом, а тем более с Брайаном Гаффни. О последнем Кори вспоминать не хотелось – он был недоволен собой.

Внешне Гаффни-младший казался очень похожим на Джереми Пилфорда. Он даже одет был примерно так же. Кори и Долли видели, как Джереми зашел в бар «У Рыцаря», и терпеливо дожидались момента, когда он выйдет оттуда. Когда это случилось, или, точнее, когда из бара на улицу вышел некто очень похожий на Джереми Пилфорда, Долли окликнула его и сказала: «Послушайте, вы не могли бы помочь мне выбраться отсюда? Похоже, я заблудилась».

Парень шагнул в переулок. Кори, появившись у него за спиной, набросил ему на лицо тряпку, пропитанную хлороформом. И они с Долли втащили его в фургон, который заранее припарковали в конце переулка.

Плохо только, что они похитили не того парня. Мало того – кто-то из прохожих узнал Долли и, подойдя, перебросился с ней несколькими фразами.

Впрочем, с этим уже ничего нельзя было поделать. Кори знал, что иногда, даже когда совершаешь нечто правильное и нужное, страдают невиновные.

По крайней мере, хорошо уже то, что сам Гаффни их не видел – даже Долли, которая окликнула его из переулка. Было темно, так что и Кори, и сама Долли – оба не сомневались, что Брайан не сумеет описать их внешность полицейским. Все то время, которое они продержали молодого Гаффни в сарае рядом с домом Долли, на глазах у Гаффни была повязка – просто на всякий случай. Благодаря этому они смогли отпустить его. Через двое суток после похищения они вышвырнули его из фургона в том самом месте, где захватили, и, резко прибавив газу, уехали.

Но, конечно, в данном случае они здорово опростоволосились. Да еще, помимо всего прочего, Долли пришлось украсть у хозяина тату-салона, в котором она работала, кое-какое оборудование.

А в это самое время Джереми Пилфорд как ни в чем не бывало разгуливал повсюду и наслаждался жизнью, даже не подозревая, что его чуть не заставили заплатить за то, что он натворил.

Теперь исправить ошибку стало для Кори делом чести.

Зато с Крэйгом Пирсом они расквитались, как надо. Собака порвала его так, что мало не показалось бы никому. Долли во время экзекуции вывернуло наизнанку. Кори же после того, как им удалось сделать все так, как они задумали, испытал настоящую эйфорию. В какой-то момент ему показалось, что они перестарались и что Пирс мертв. Кори не хотел этого – он считал, по крайней мере в то время, что плохие люди должны выживать после наказания.

Поэтому он отозвал собаку и пошел посмотреть, жив ли Крэйг Пирс. Тот еще дышал, однако пес превратил его тело в подобие разделанной мясной туши. На земле рядом с изуродованным Пирсом Кори нашел нечто, что, видимо, выпало из пасти собаки, и решил сохранить этот предмет. Раньше он просто делал фотографии на память, но на этот раз ему достался настоящий сувенир. (Кори искренне гордился тем, что его никогда нельзя было назвать сколько-нибудь брезгливым.)

Наградой ему стало внимание, вызванное случившимся с Пирсом. Кори выложил фотографии с места событий на сайт «Защитников Справедливости», тщательно уничтожив все следы, которые могли бы привести к нему и его компьютеру, где было много информации о деятельности Пирса. Он тщательно продумал сопровождающий фотографии текст, сообщавший о том, что мерзкого извращенца настигло вазмездие.

Сайт «Защитников Справедливости» с удовольствием разместил все эти материалы, растиражировали их с соответствующей ссылкой и другие подобные порталы.

Это вызывало у Кори Кальдера еще большее ликование. Он несколько дней практически непрерывно просидел в Интернете, следя за реакцией на публикацию. Сайт «Защитников Справедливости» фиксировал количество посетителей. Их были тысячи, не считая тех, кто просмотрел ту же публикацию на других ресурсах.

Мало того, материалы, выложенные Кори, вызвали множество комментариев. Их количество росло ежеминутно. Одни считали, что то, что сделали с Крэйгом Пирсом, просто омерзительно и заслуживает уголовного наказания. Другие заявляли, что этот поступок заслуживает Нобелевской премии, и расхваливали на все лады того, кто его совершил, называя неизвестного мстителя героем. По их мнению, он лишь сделал то, что не смогла сделать правоохранительная система, не справляющаяся со своими функциями. Один из пользователей даже сравнил его с Бэтмэном, хотя случаев, когда тот травил преступников собаками, отгрызающими гениталии, вроде бы не было.

Зайдя на сайт, Кори даже сам оставил там комментарий, в котором говорилось, что тот, кто посчитался с Крэйгом Пирсом, – просто молодчина.

Когда Кори Кальдер находился дома, в своей комнате, он все же должен был соблюдать некоторую осторожность, чтобы о его увлечении случайно не узнал отец. У Долли же он давал полную волю своему радостному возбуждению и, сидя за компьютером, то и дело испускал вопли восторга. «Ты только посмотри! – вопил он, зовя свою подружку, чтобы та, взглянув на экран, прочла новые комментарии. – Посмотри, что они пишут!»

Долли, однако, не разделяла его восхищения по поводу происходящего, и это несколько беспокоило Кори. Но, в конце концов, именно он был организатором расправы над Пирсом. Так что разная степень их с Долли энтузиазма в принципе не слишком его удивляла.

Хотя его имя оставалось неизвестным, Кори тем не менее купался в лучах славы. Его так и подмывало сообщить миру о том, что безнаказанности всяких мерзавцев пришел конец, потому что теперь он отвечает за торжество справедливости.

Очень быстро все это переросло в самую настоящую зависимость. Когда поток комментариев по поводу Крэйга Пирса начал иссякать, Кори забеспокоился. Ему отчаянно хотелось поддержать интерес к себе и к теме, он жаждал продолжения дискуссии, новых комментариев – не важно каких, хвалебных или осуждающих. Ему нужно было, чтобы мир говорил о нем.

Поэтому он принялся обдумывать следующую акцию.

Как же ему хотелось утереть нос брату и сестре!

Отец так любил их, так гордился ими.

Кэтлин находилась в Европе – она помогала тем, кто, бросив жилье и все имущество, бежал морем из Сирии на утлых лодчонках, половина из которых по пути тонула. На Кори произвел большое впечатление телерепортаж, в котором показали маленького мальчика, утонувшего во время одного из таких путешествий и выброшенного волной на берег. Однажды вечером Кори и его отец смотрели новости на канале Си-эн-эн. В одном из сюжетов рассказывалось о том, как лодка с сирийскими беженцами перевернулась и затонула в каких-нибудь сотнях футов от берега. Те, кому удалось спастись, плача и крича выходили из воды, держа на руках детей и жалкие пожитки. На берегу их ждали врачи и добровольцы какой-то благотворительной организации. Внезапно Аластер указал пальцем на экран и крикнул: «Это Кэтлин! Посмотри, там Кэтлин! Твоя сестра!»

Да, на берегу в самом деле была Кэтлин. Подбежав к мокрому, измученному мужчине с маленькой девочкой-инвалидом на руках, она взяла у него из рук малышку и принялась делать ей искусственное дыхание, чтобы вернуть к жизни.

Отец говорил об этом случае несколько дней.

Брат Кори, Майлс, не попадал в объективы телекамер Си-эн-эн, но тоже делал большое дело – о да, очень большое. Он был ученым и объездил полмира, пытаясь найти способ превращать морскую воду в питьевую. В общем, тоже спасал мир. Его называли гением. О нем писали в «Сайнтифик Американ» и пару раз даже в «Нью-Йорк таймс». Кори, однако, хорошо помнил, как однажды его гениальный брат умудрился захлопнуть ключи в своем «Инфинити» с работающим на холостом ходу двигателем. Исполин мысли, нечего сказать!

Кори считал, что для того, чтобы оставить свой след в мире, вовсе не обязательно иметь диплом медика или быть доктором наук. К славе могли вести и другие пути.

В любом случае, Кори Кальдер полагал, что занимается благородным делом – хотя бы уже потому, что совершает его анонимно. Да, Кори не показывали на Си-эн-эн, и о нем не печатали в «Нью-Йорк таймс». Но он предпринимал практические действия, направленные на то, чтобы изменить мир к лучшему. Разве можно было придумать нечто более гениальное и, что немаловажно, приносящее практическую пользу?

Иногда Кори думал о том, что, возможно, ему стоит рассказать обо всем отцу. «Ты думаешь, Майлс и Кэтлин умники? Да они со мной рядом не стояли. Я, между прочим, рискую! Меня могут посадить в тюрьму. Кэтлин и Майлсу подобное не грозит».

Кори много раз хотелось бросить отцу в лицо эти слова. Не только чтобы отец понял: он, Кори, вовсе не бесполезный член общества, но и чтобы насладиться выражением его лица.

Кори все чаще казалось, что нечто подобное рано или поздно произойдет. А еще у него иногда стало возникать ощущение, что когда-нибудь отец увидит его в полицейском участке в компании адвоката.

Кори не мог не признать, что у него в последнее время все получалось не так гладко, как хотелось бы. И дело было вовсе не в том, что ему перестала улыбаться удача.

В конце концов, потеряв след Джереми Пилфорда, он снова его нашел. Кори своими глазами видел, как накануне вечером Джереми вышел из дома Мэдэлайн Плимптон в Промис-Фоллз и уселся в старую «Хонду» в компании какого-то мужика.

В Промис-Фоллз Кори сумел проследить за «Хондой» до какой-то квартирки, расположенной над книжным магазином. Но затем мужик, сопровождавший Джереми, видимо, заметил фургон Кори. Этот тип выскочил на улицу и бросился прямо к машине.

– О черт, вон он, – пробормотала Долли, сидящая рядом. – Он бежит сюда!

И Кори, недолго думая, нажал на акселератор.

К тому времени, когда он вернулся обратно, «Хонда» исчезла.

Черт.

Они ускользнули.

Однако, зайдя ночью на сайт «Защитников Справедливости» и некоторые другие порталы аналогичной направленности, он обнаружил сообщения о том, что Джереми Пилфорда видели в Кингстоне, штат Нью-Йорк. Какая-то пара наткнулась на него в отеле некой гостиницы.

Быстро сделав кое-какие неотложные дела, Кори сел в машину и отправился в Кингстон.

Он осмотрел стоянку отеля, в котором видели молодого Пилфорда, но уже знакомой ему «Хонды» не обнаружил. Из этого он сделал вывод, что Пилфорд и его спутник поняли, что на них обратили внимание, и отправились в другое место. Кори объездил едва ли не все гостиницы в Кингстоне и окрестностях, и в конце концов в пять утра ему повезло.

Когда он снова обнаружил беглецов, пришло время решать, что делать дальше. Кори заключил, что будет лучше всего, если он последует за ними и подождет удобного момента. Однако для чего нужен этот удобный момент, Кори пока не знал – плана у него не было. Неотложные дела, которыми пришлось заниматься в ночь перед отъездом, порядком выбили его из колеи, так что соображал он не важно. Тем не менее, припарковавшись на стоянке отеля, где остановились Джереми Пилфорд и его компаньон, Кори занялся выработкой стратегии. И как раз в это время случилось нечто непредвиденное.

Пара молодых идиотов, пытавшихся из машины сфотографировать Пилфорда, прямо перед гостиницей врезалась сзади в какой-то красный автомобиль.

Кори понял, что на месте аварии вот-вот появятся полицейские, и решил отъехать от гостиницы. Остановившись неподалеку от отеля, он вскоре увидел, как мимо проехала «скорая помощь», в хвост которой пристроилась «Хонда». Ее припарковали в квартале от больницы, и тут Кори по-настоящему повезло.

«Хонду» оставили на улице незапертой.

На этот раз он был хорошо подготовлен. Чтобы сделать дело, ему потребовалось всего тридцать секунд. Открыв водительскую дверь «Хонды», Кори опустился на тротуар, сунул руку под переднее сиденье и прикрепил к нему снизу крохотные микрофон и передатчик. Затем встал, захлопнул дверь «Хонды», сел в свой фургон и уехал.

Теперь ему оставалось только внимательно слушать.

Сидя за рулем своей машины, Кори надел маленькие наушники, через которые оставленное в «Хонде» устройство транслировало звук.

В каком удивительном мире мы живем!

Кори слышал, как молодой Пилфорд и сопровождавший его мужчина – Джереми назвал его «мистер Уивер» – довольно оживленно общались. Из их разговора Кори понял главное – куда именно они направляются.

На Кейп-Код.

Найти там кого-либо было непростым делом, но Кори своими ушами слышал, как Уивер назвал адрес – Норт-Шор-бульвар в Ист-Сэндвич.

Бинго.

Залив полный бак бензина, Кори выехал в Массачусетс раньше Пилфорда. Это дало ему возможность, прибыв на место, без спешки обратиться в агентство по аренде жилья и обзавестись крышей над головой. Это оказался домик из самых дешевых в четверти мили от того места, где поселились Пилфорд и Уивер. Моря из домика видно не было – он находился по другую сторону дороги от пляжа. Но это Кори вполне устраивало. Он приехал на Кейп-Код не для того, чтобы любоваться видами.

Домик, несмотря на дешевизну и скромность, оказался довольно уютным. Одна комната с ванной, старый рычащий холодильник с толстыми стенками, похожий на сейф, в кухонной зоне – большая фарфоровая раковина без привычной тумбочки под ней. Зато на стене – широкая деревянная полка с чайником, чашками и сковородками. В углу – старая дровяная печка, она же плита, с дымовой трубой, выведенной на крышу. Сотрудники сдававшего домик агентства оставили рядом с печью небольшую охапку поленьев и растопку, а также кованую железную подставку с металлическими совком, щипцами, кочергой и маленькой метелкой.

Оригинально.

Кори, однако, показалось, что на улице не настолько холодно, чтобы возиться с разведением огня. В крайнем случае, решил он, можно будет включить маленький электрический обогреватель, также обнаруженный в домике.

Прежде чем отправиться на пляж, Кори аккуратно припарковал позади домика свою машину. Из-за стены осталась торчать лишь ее задняя часть. Обратить на нее внимание мог только тот, кто специально занимался бы поисками черного фургона.

Бродить по песку, дыша свежим воздухом и чувствуя, как набегающие холодные волны обхватывают его за лодыжки, Кори понравилось.

К тому же на пляже можно было встретить интересных людей.

Вернувшись в домик, Кори принялся размышлять над тем, как именно проделает то, что задумал. Раньше он придерживался той точки зрения, что объекты, получив заслуженное наказание, должны оставаться в живых. Однако его позиция в этом вопросе постепенно менялась.

Усевшись за небольшой столик в кухонной зоне домика, он достал свой мобильник. Кори уже много часов назад отсоединил от него аккумулятор, опасаясь, что Пилфорд и его спутник могут попытаться отследить его местонахождение. Теперь он подумал, что эта предосторожность была отнюдь не лишней.

Но все же на несколько секунд телефон следовало включить. Сделав это, Кори увидел, что ему пришло голосовое сообщение.

Приложив телефон к уху, он прослушал его.

«Кори, это отец. Немедленно позвони домой».

– Не думаю, что я стану это делать, – громко произнес Кори вслух и, удалив сообщение, снова отсоединил от телефона аккумулятор.

– Что делать, что делать, что делать, – пробормотал он. – Насколько я понимаю, у тебя на этот счет никаких идей нет?

Кэрол Бикман, лежащая без сознания на одной из двух находившихся в комнате односпальных кроватей и крепко привязанная к ней, в самом деле не могла предложить Кори ничего конструктивного.

Глава 43

Мы с Джереми снова расположились на балконе. Вскоре нам предстояло заняться приготовлением обеда, но до этого еще имелась возможность немного отдохнуть. Единственной проблемой было то, что Джереми, похоже, сильно взволновало происшествие на пляже. Впрочем, возможно, его беспокоило что-то еще.

– Молодец, быстро соображаешь, – похвалил его я, обозревая гладь залива. – Хорошо, что ты назвался Аланом.

– Ну, я же все-таки не идиот.

Я поощрительно улыбнулся, но ответной улыбки не последовало.

– Я тут подумал над тем, что вы говорили, – сказал молодой человек. – Ну, про то, как я мог вести ту машину.

– И что ты надумал?

– Может, я сумел завести ее и поехать как раз потому, что был пьяным?

– Что-то я тебя не понимаю.

– Но ведь говорят, что трезвый человек при падении может сломать руку или ногу, а пьяный – нет, потому что у него мышцы расслаблены, и он падает мягко, словно резиновый.

– Это похоже на результаты научного исследования, оплаченного любителями выпивки, – заметил я. – А впрочем, продолжай.

– Ну, так вот. Может, я знал, как нужно управлять машиной с ручной коробкой передач. Но, когда я попытался это проделать на вашей «Хонде», у меня ничего не получилось, потому что я был слишком напряжен. А тогда, на «Порше», будучи пьяным, я ни о чем таком не думал – и у меня все получилось.

– Неплохая теория, – прокомментировал я.

– Нет, правда, что вы думаете по этому поводу?

– Я уже не знаю, что думать.

– Ну а если так, зачем вы вообще заговорили про это?

– Просто я пытался как-то осмыслить все и просчитать, – ответил я и вздохнул.

– В этом что, состоит работа телохранителей? В том, чтобы морочить людям голову?

– Я вовсе не телохранитель, Джереми. Я детектив.

– А я не видел, чтобы вы что-то расследовали. Вы просто ходите за мной повсюду и возите по всей стране. Впечатление такое, что у вас отпуск и вы взяли меня с собой.

– Что ж, спасибо за такую оценку, – отозвался я. – Надеюсь, ты сможешь подготовить для меня толковый обзор предложений на сайте Трипэдвайзер. Мне хотелось бы подобрать хороший пятизвездочный отель.

– Я просто хочу сказать, что вы без конца забиваете мне голову всякими вопросами, но при этом никаких ответов у вас нет.

– Может, у тебя они есть?

– Нет у меня ничего, ясно?

И Джереми замотал головой. Этот жест явно выражал отвращение и разочарование. Примерно те же чувства испытывал и я. Внезапно зазвонил мой сотовый телефон, лежавший на столике рядом. Схватив его, я посмотрел на светящийся экран и сказал:

– Я поговорю в доме.

Встав со стула, я сдвинул в сторону стеклянную дверь и, войдя в гостиную, сел на диван и поднес телефон к уху.

– Слушаю, Уивер.

– Это Боб.

Я без труда узнал голос Боба Батлера.

– Привет, Боб.

– Рад, что мне удалось до вас дозвониться. Насколько я понимаю, вы находитесь в дороге, направляясь в некое известное вам место.

– Верно.

Если Боб не знал, где я нахожусь, значит, Мэдэлайн не сообщила ему конечную цель нашего с Джереми путешествия. А уж Глории, матери Джереми, она на этот счет точно ничего не сказала.

– Как Джереми? – поинтересовался Боб.

– В порядке. А как дела у вас? Как Глория?

– Глория? Ну, она в своем репертуаре. Но в общем с ней все хорошо.

– Вы все еще у Мэдэлайн?

– Да.

– Что я могу для вас сделать, Боб?

– Видите ли, я получил очень странный звонок от Гранта Финча, – отозвался мой собеседник после секундной заминки.

– Так, слушаю.

– Понимаете, он сказал, что вы в телефонном разговоре с ним высказали предположение, будто в ту ночь за рулем «Порше» сидел не Джереми.

– Верно, – спокойно подтвердил я.

– Расскажите мне, что натолкнуло вас на эту версию?

Я вкратце изложил Бобу свои соображения по поводу умения Джереми водить машину с механической коробкой передач, сообщив о его неудачной попытке освоить управление моей «Хондой».

– Господи, – пробормотал Боб. – Просто не знаю, что и думать.

– Грант отмел все мои соображения, причем весьма решительно. Тем не менее он счел их достаточно важными, чтобы позвонить вам и сообщить о них.

– Ну да. Он и сейчас настроен весьма скептически, но считает, это хорошо, что мы знаем о ваших сомнениях. Видите ли, дело в том, что… – Боб замолчал.

– Ну, продолжайте.

– В отличие от Гранта, я не склонен полностью исключать вашу версию событий.

– Понятно.

– И какие выводы из нее, по-вашему, следуют?

– Я считаю, что эта версия, по крайней мере, должна была прозвучать во время процесса. Она могла заронить вполне обоснованные сомнения.

– Обоснованные сомнения в чем?

Теперь заколебался уже я.

– Обоснованные сомнения в том, что Джереми находился в машине – это как минимум.

– Я так и подумал, – сказал Боб. – Да, это логично. Но мы все были на месте происшествия и видели, как он выбирался из машины.

– Но при этом никто не видел, как он в нее садился.

– Боже, Уивер, что вы такое несете? Вы считаете, что кто-то мог запихнуть его в салон? Что кто-то другой взял машину, сбил ту девушку, а потом усадил Джереми за руль?

– Это всего лишь теория, – негромко произнес я в трубку.

– А какой-нибудь другой теории у вас нет?

– Есть.

– И какая?

– Что вам известно о Чарлин Уилсон?

– О подружке Джереми?

– Да, о ней. За последние двое суток она дважды умудрилась встретиться с Джереми. Полагаю, она и раньше общалась с ним довольно тесно.

– Ну да, верно. Они вроде бы близкие друзья.

– Насколько близкие?

– Вы сейчас о чем?

– Джереми ее любит?

– Любит? – переспросил Боб. – Послушайте, кто может знать, что творится в голове у молодого парня? Я знаю только, что она ему нравится. Они давно знакомы.

– Как вы полагаете, она достаточно сильно нравится Джереми, чтобы он решился взять ее вину на себя?

– Боже, Уивер, к чему вы клоните?

– Послушайте, вот моя теория на данный момент. Возможно, Чарлин и не сидела за рулем «Порше», но в том, что машиной управлял не Джереми, я уверен практически на сто процентов.

– Постойте, Уивер… у меня от ваших слов просто голова идет кругом.

– Вы присутствовали на той вечеринке. Вы видели Чарлин? Она тоже была пьяна, как и Джереми?

– Я не… Слушайте, я просто не помню. Я помню только, что Алисия – это мать Чарлин – была среди гостей, и ее муж тоже.

– Штука в том, что если Гален оказался настолько глуп, что оставил ключи в машине даже после того, как Джереми попытался ее завести, то за рулем «Порше» мог оказаться кто угодно. И этот человек, вероятно, знает, каким образом за рулем в конечном итоге очутился Джереми.

– Честно говоря, не представляю, как относиться к вашим соображениям. И не могу понять, стоит ли сообщать об этом Глории. Мне кажется, это приведет ее в полное смятение. Как думаете, все это дает нам основания для апелляции? Мы можем добиться возобновления процесса?

– А Финча вы об этом спрашивали?

– Ну, в каком-то смысле да. Но он сказал, что раз уж мы признали вину Джереми и избрали определенную линию защиты, то невозможно предсказать, к чему приведет пересмотр дела. Так что, по его словам, нам лучше к этому процессу не возвращаться.

– Ну что ж, он юрист. Он знает все эти тонкости лучше меня. – Я помедлил немного и, решившись, продолжил: – Но только я не уверен, что Финч реально действует в интересах Джереми. Возможно, вам следует нанять для молодого человека другого адвоката.

В ответ в трубке воцарилось молчание.

– Боб?

– Да-да, я здесь. Боже, ну и дела. Послушайте, я хочу обсудить все это с вами более подробно, прежде чем говорить Глории. Где вы сейчас?

– Как вы верно заметили, мы находимся в дороге. – Я не исключал, что наш разговор прослушивается, поэтому решил не сообщать Бобу наше местонахождение. – Но мы, вероятно, скоро вернемся. Думаю, все это подождет еще денек. К тому времени мы, возможно, уже снова будем в Промис-Фоллз.

– Да, конечно, это… это было бы хорошо, – сказал Боб. – А что говорит по этому поводу сам Джереми?

– Он либо очень озадачен, либо очень искусно притворяется озадаченным. Но согласитесь, Боб, что-то тут не складывается.

– Да, верно. Что ж… будем держать связь.

– Да, конечно.

Боб повесил трубку.

– Кто это был? – поинтересовался Джереми, когда я вернулся на балкон.

– Боб.

– И вы изложили ему свою сумасшедшую теорию?

– Тут и излагать-то особо нечего. Ты ведь сам, кажется, обмолвился, что стал первым в мире человеком, который в совершенстве овладел искусством по своей воле насаживаться на рожон.

– Это единственное на свете искусство, в котором есть какой-то смысл, – последовал ответ.

Глава 44

Миновав подъездную аллею, Альберт остановил машину, когда между передним бампером и дверью гаража оставался какой-то дюйм. Гараж представлял собой отдельное строение, расположенное позади дома. Оно было рассчитано на два автомобиля и имело две двери.

Гаффни-старший выпрыгнул из машины, не глуша двигатель, и, взявшись за ручку гаражной двери, потянул ее вверх. Затем снова сел за руль и нажал на педаль газа. Машина резко прыгнула вперед. Гаффни не успел закрыть дверь с водительской стороны, и она сильно ударилась о стену гаража.

Ударив по тормозам, Гаффни-старший остановил автомобиль и заглушил двигатель. Затем, выйдя из машины, он опустил гаражную дверь. После этого наклонился вперед и, опираясь руками о колени, какое-то время отдыхал, стараясь восстановить дыхание.

Внезапно из машины раздался стон.

Альберт сделал еще три вдоха и выдоха, а затем выпрямился и, обойдя машину, открыл заднюю дверь. Заднее сиденье и пол были залиты кровью. Рон Фроммер лежал на заднем сиденье лицом вниз. При этом его левая рука и левая нога свешивались вниз. Он издавал какие-то невнятные звуки, но не шевелился.

– Что здесь происходит?

Альберт резко обернулся. Боковая дверь в гараж была открыта. В дверном проеме стояла Констанс.

– Ты подъехал к гаражу, как сумасшедший. Я все видела в окно. Что, черт возьми…

– Заткнись! – резко выкрикнул Гаффни-старший. – Закрой свою поганую пасть!

Слова мужа едва не сбили Констанс с ног. Она успела увидеть залитую кровью машину.

– Закрой эту чертову дверь! – снова выкрикнул Альберт.

– Что… что ты хочешь…

Констанс широко раскрыла рот, готовясь закричать, но муж в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и крепко зажал ее губы ладонью.

– Дверь! – повторил он.

Констанс закрыла гаражную дверь. Она видела, что ее муж весь в крови, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Альберт обнял ее за талию.

– Послушай меня, – прошептал он Констанс на ухо. – Ты сейчас не будешь кричать. Ты вообще не издашь ни звука. Я ясно говорю?

Глаза Констанс Гаффни от испуга вылезали из орбит, но она слушала супруга, который никогда в жизни не разговаривал с ней таким тоном, более чем внимательно. Было очевидно, что она просто парализована страхом.

– Ты поняла, что я сказал? – осведомился Альберт. – Точно?

Констанс послушно кивнула.

– Уверена?

Последовал еще один кивок. Гаффни-старший убрал ладонь ото рта жены и отпустил ее.

– Альберт, объясни мне, что происходит, – робко попросила она. При этом ее нижняя губа задрожала. – Я ничего не понимаю.

– Смотри сюда, – Альберт указал на Фроммера. – Именно этот тип избил Брайана. Именно он, этот сукин сын, этот недоносок. Говорю тебе, это он! И именно он оставил на коже нашего сына надписи. Готов побиться об заклад, что это он похитил Брайана и изрисовал ему спину.

Альберт провел слегка дрожащей рукой по лицу.

– Это должен быть он, – с нажимом повторил он.

Констанс шагнула вперед и наклонила голову набок, стараясь получше разглядеть человека, распластанного на заднем сиденье. Однако у нее ничего не вышло, поскольку ее и автомобиль все еще разделяло порядка шести футов.

– О-о-о, – простонал Фроммер.

– Кто это? – спросила Констанс.

– Говорю же, Фроммер, – ответил Альберт. – Рон Фроммер. Он… он на меня напал. Думаю, он собирался меня убить. В общем, у меня не было выхода.

– Ради всего святого, его нужно немедленно отвезти в больницу, – дрожащим голосом произнесла Констанс. – У него такой вид, как будто он может вот-вот… Послушай, мне кажется, что он того и гляди…

Альберт устремил на жену взбешенный взгляд.

– Я думал, что он уже мертв. Мне показалось, я его убил. Но потом… он начал стонать.

Гаффни-старший обвел взглядом гараж – сначала пол с углублением и отверстием в центре для стока жидкости, затем стены, на одной из которых висел свернутый садовый шланг. Потом он подошел к задней стене строения, около которой располагались небольшой верстак и пластиковая раковина. Верстак был снабжен выдвижными ящиками, в которых лежали разнообразные механические приспособления. Над ним на стене также были развешаны инструменты.

Альберт принялся рыться в ящиках.

– Наверное, мне понадобятся пластиковые мешки, – бросил он. – Причем довольно толстые и прочные.

Он остановил взгляд на висевшей на стене ножовке. И, подумав немного, снял ее с гвоздя.

У Констанс вытянулось лицо.

– Альберт, ты меня пугаешь, – еле слышно пролепетала она.

– Ты серьезно? – Альберт злобно уставился на нее. – Ну надо же. – Он посмотрел на машину. – Мне придется ее вымыть и вычистить – и внутри, и снаружи. Сделать это внутри будет непросто. Мне понадобится твой паровой очиститель.

– Что?

– Слушай меня, чертова корова. И слушай внимательно. Повторяю: мне потребуется твой паровой очиститель.

Констанс сделала шаг назад, в сторону боковой двери гаража.

– И принеси мне чистую одежду, – добавил Альберт.

– Одежду?

– Да, черт побери, одежду. Посмотри на меня. Мне надо снять с себя все эти тряпки и избавиться от них! Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел меня во всем этом. И обувь тоже захвати.

Констанс, пораженная ужасом, продолжала стоять на месте как вкопанная.

– Шевелись! – резко выкрикнул Альберт.

После этого его супруга опрометью бросилась бежать из гаража в дом, второпях забыв закрыть за собой дверь. Альберт, подойдя, аккуратно притворил ее и стал смотреть на машину, собираясь с духом. Затем подошел к автомобилю, открыл багажник и достал оттуда ломик, позаимствованный у Фроммера. Взвесив ломик в руке, снова обошел машину и распахнул заднюю дверь.

Голова Рона Фроммера была прямо перед ним.

Подняв ломик как можно выше, Гаффни-старший обрушил его на череп распростертого на заднем сиденье мужчины.

Бум.

Звук получился глухой, словно от удара по дереву – скажем, по сосновому пню.

Альберт снова вскинул монтировку.

Бум.

Рон Фроммер никак не отреагировал на удары, но издавать какие-либо звуки перестал.

Попятившись, Альберт прислонился спиной к стене гаража.

– Ты издевался над моим мальчиком, – обессиленно пробормотал он. – Да, ты. Я знаю, это был именно ты.

С трудом восстановив дыхание, Гаффни-старший почувствовал, что его пульс, до этого зашкаливавший, начинает понемногу замедляться, приближаясь к норме. Его охватило странное спокойствие.

Пожалуй, впервые в жизни Альберт Гаффни почувствовал себя сильным и уверенным.

Взглянув на тело Рона Фроммера, он подумал: «Я сделал это. Я в самом деле это сделал».

Дверь открылась, и в гараж вошла Констанс, держа в руках стопку одежды и пару кроссовок. Медленно повернув голову, Гаффни-старший взглянул на нее.

– Альберт, – тихо произнесла Констанс. – Альберт, что с тобой? Ты улыбаешься.

– Дело сделано, – ответил он.

Констанс положила одежду и кроссовки на верстак.

– Я на всякий случай принесла тебе и чистые трусы. Просто я не знаю… Я подумала – вдруг все это просочилось через брюки.

Альберт обошел машину с другой стороны, схватил Фроммера за ноги и выволок наружу. Когда тело ударилось о цементный пол, Констанс тихонько ахнула.

Ее муж еще с минуту смотрел на труп, прикидывая, как лучше всего от него избавиться.

– Кажется, я что-то слышала, – неожиданно проговорила Констанс.

Альберт, который по-прежнему оставался таким спокойным, словно находился в трансе или под действием транквилизаторов, посмотрел на нее.

– Что? Где?

Констанс поочередно подошла сначала к одной, потом к другой двери гаража. В обеих на высоте плеча были прорезаны небольшие окошки.

– Там кто-то есть, – сказала она. – На улице рядом с домом стоит машина.

– Кто это? Если это Моника, скажи ей, чтобы она куда-нибудь уехала – куда угодно.

– Нет, это не Моника, – отозвалась Констанс. – Это полицейский. Тот самый, со смешной фамилией. Детектив Дакуорт.

Глава 45

Примерно полчаса назад Барри Дакуорт переложил содержимое банки, которое, по его мнению, представляло собой интимные части тела Крэйга Пирса, в специальный контейнер для хранения вещественных доказательств. Затем осторожно уложил контейнер в багажник. После этого он вернулся в дом.

Аластер Кальдер стоял около входной двери.

– Выходит, мой мальчик настоящий монстр, верно? – с видимым трудом произнес он.

– Мне нужна его фотография, – отозвался Дакуорт.

– Как он мог держать такое у себя под кроватью? Как он вообще мог заниматься тем, чем занимался, а я ничего об этом не знал? Но, может… может, то, что в банке – это не то, что мы подумали. Что, если это части тела какого-то животного?

– Мне нужно как можно быстрее найти Кори, – сказал детектив. – Не потому, что я боюсь, как бы он не причинил вред кому-то еще. Я скорее опасаюсь, как бы беда не случилась с ним. Я полагаю, он сейчас играет в очень опасную игру.

– Боже мой, все это просто не укладывается в голове.

– Я вас понимаю.

– Возможно… возможно, ему нужна помощь.

– Не исключено, что так оно и есть. Но сейчас мне необходима фотография вашего сына.

– Давайте посмотрим, что я смогу найти.

Аластер отправился в комнату рядом с кухней. В ней стояли стенка с встроенными в нее большим телевизором и музыкальным центром, длинный диван с ворсистой обивкой и два шезлонга. Открыв дверцу стенки, Аластер достал большой фотоальбом.

– Кое-какие из фото сына у меня здесь, – сказал он и, усевшись на диван, положил альбом на стоящий рядом низкий кофейный столик. Открыв обложку, он указал на снимок, на котором были запечатлены женщина и трое детей, сидевшие на полу рядом с рождественской елкой. – Кажется, это снято в начале девяностых. Это моя жена. А рядом с ней Кори и его брат и сестра.

– Здесь Кори лет девять или десять, – предположил Дакуорт.

– Да, наверное.

– Мне нужны более свежие снимки, – мягко произнес детектив.

– Да, конечно, я понимаю, – сказал Аластер, продолжая смотреть на фото, словно зачарованный.

– Мистер Кальдер, – окликнул его Барри.

Аластер повернул голову и посмотрел на Дакуорта.

– Никогда не знаешь, какое будущее ждет твоих детей, – с грустью проговорил он. – Сначала они просто дети, и весь огромный мир кажется им таким соблазнительным и многообещающим. Пока они еще не выросли, у родителей есть возможность мечтать. Но потом дети становятся взрослее, и вы лучше видите, каким реальным потенциалом они обладают. В каких-то случаях он кажется безграничным. Но затем вы начинаете соотносить свои мечты с реальностью. И понимаете, что возможно далеко не все. Что ваши дети будут жить не той жизнью, которую вы для них придумали и на которую надеялись. Думаю, мне в этом смысле повезло. Все сложилось очень хорошо у двух моих детей из троих, верно? Но даже в случае с Кори я до последнего надеялся, что он если и не сделает мир лучше, то по крайней мере не добавит в него зла.

– Все это – всего лишь лотерея, – заметил Дакуорт.

– Мы считаем, что можем управлять всем на свете, – печально произнес Аластер. – Но, попытавшись управлять жизнями своих детей, понимаем, как мы на самом деле бессильны.

– Так что насчет фоторафии? – напомнил детектив.

Аластер вздохнул:

– Возможно, у меня найдется подходящий снимок в телефоне. Я уже не помню, когда в последний раз проявлял или печатал фото.

Дакуорт следом за хозяином прошел на кухню. Мобильник Аластера лежал на столе рядом со стационарным аппаратом.

– Дайте мне несколько секунд, – попросил Аластер, взяв в руку сотовый. Затем открыл в телефоне галерею фотографий и принялся листать их. – Пожалуй, вот эта подойдет. Я сделал ее в день рождения Кори. Мы с ним отправились в мясной ресторан. Кори любит стейки. Вот он, смотрите.

Аластер передал телефон Дакуорту. На фото Кори Кальдер сидел за столом и улыбался прямо в камеру. На заднем фоне можно было разглядеть официанта. Детективу, однако, показалось, что в снимке есть нечто странное. Улыбка на лице Кори была какой-то искусственной, словно он сознательно напряг мимические мышцы, чтобы изобразить веселость. Тем не менее как материал для опознания фотография вполне годилась.

– Я сброшу этот снимок на мою электронную почту, – сказал Дакуорт.

Аластер устало кивнул и тихо пробормотал:

– А я все-таки постараюсь связаться с Кори.

– Наверное, вы не выполните мою просьбу, но мне бы очень хотелось, чтобы вы не говорили сыну, что его разыскивает полиция. Лучше всего вам просто сказать ему, чтобы он возвращался домой. И, если он согласится, сообщить об этом мне. Мне бы хотелось поговорить с ним до того, как ситуация окончательно выйдет из-под контроля.

– Я чувствую себя так, словно предаю его, – медленно проговорил Аластер. – Но, с другой стороны, Кори сам предал всю нашу с женой многолетнюю любовь к нему.

– Еще пара вопросов на прощанье, – сказал Дакуорт.

Аластер Кальдер бросил на него взгляд, по которому нетрудно было догадаться – его терпение на исходе.

– Что еще вы хотите знать?

– Какая у Кори машина?

– У него фургон. Черная «Сиенна».

– Автомобиль зарегистрирован на него или на вас?

– На меня. Это… позволяет удешевить страховку.

– Я могу выяснить это по своим каналам, но, может, вы сообщите мне номер машины?

Аластер кивнул и продиктовал Дакуорту номер, который детектив записал в свой блокнот.

– И последнее, сэр, – произнес он. – У Кори есть огнестрельное оружие?

– Что? Нет. Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

– А у вас?

– Я не какой-нибудь сборщик долгов и не рэкетир. Мне непонятно повальное увлечение этой страны оружием. Это какое-то безумие.

Дакуорт не мог не заметить, что на его вопрос хозяин так и не ответил.

– И все-таки – у вас оружие имеется?

Аластер снова вздохнул:

– Несколько лет назад, когда мы с женой в качестве адвокатов представляли интересы клиники, занимавшейся абортами, нам несколько раз угрожали. В полиции сочли эти угрозы блефом, но все же отнеслись к ним достаточно серьезно. Расследованием занимались женщина из местного отделения – кажется, ее звали Ронда.

– Ронда Финдерман, – подсказал Дакуорт. – Теперь она начальник полиции Промис-Фоллз.

– Верно. Я как-то видел ее по телевизору – и вас тоже. Это было в прошлом году, когда кто-то отравил воду и погибли люди. Слава богу, что нас с Кори в то время не было в городе.

– И что же вам сказала Ронда?

– Что мне следует подумать о самозащите.

– И вы купили пистолет.

Аластер кивнул:

– Поначалу мне не хотелось этого делать. Но однажды ночью кто-то позвонил нам домой с незнакомого номера. Какой-то мужчина заявил, что когда он и его приятели меня найдут, то позаботятся о том, чтобы я умирал долго и мучительно. Знаете, это было очень страшно. Я испугался и решил последовать совету Ронды. В общем, я купил пистолет. Точнее, револьвер.

– Где вы его храните?

– Под замком в своей спальне. Когда нам угрожали, я держал его рядом с кроватью, на тумбочке, около ночника – чтобы на случай опасности он был под рукой. Но со временем угрозы прекратились, и я стал запирать его. Так что он в моей спальне, но меня больше не беспокоит то, что я не могу мгновенно выхватить его в любой момент.

– Вы можете его показать? – попросил Дакуорт.

Аластер кивнул и повел детектива вверх по лестнице, по пути прихватив из большой декоративной вазы, стоявшей у перил, связку ключей. Поднявшись на второй этаж, Аластер подошел ко второй двери с левой стороны коридора.

– Надеюсь, я не нарушил никаких правил, касающихся хранения оружия, – сказал он. – Не хотелось бы проблем еще и по этому поводу.

– На этот счет можете не беспокоиться, – отозвался Дакуорт.

Прикроватная тумбочка имела выдвижной ящик в верхней части и дверцу с замком в нижней. Опустившись на одно колено, Аластер отпер ее одним из ключей.

– Ну-с, вот, смотрите, – предложил он, и Дакуорт услышал в его голосе нотки облегчения. В руках Аластера оказался небольшой футляр из твердой пластмассы, который он положил на кровать. – Он тоже заперт.

Нужный ключ оказался не в связке, а в выдвижном ящике тумбочки, под какими-то бумагами. Взяв футляр с постели, Аластер вставил ключ в скважину замка и, повернув его, откинул крышку.

Внутренняя часть футляра была выстлана мягким серым поролоном. В центре имелось углубление, формой напоминающее револьвер. Но самого оружия в футляре не оказалось.

– О нет, – простонал Аластер.

Глава 46

Кори Кальдер посмотрел на Кэрол Бикман, которая спала мирно, словно всем довольным младенец. Она, правда, была до отказа накачана седативными препаратами, но, в конце концов, какая разница? Результат налицо. Тем не менее у Кори возникли сомнения, что идея взять Кэрол с собой была так уж хороша. Между тем еще совсем недавно она казалась ему блестящей.

Кори не стал убивать Кэрол не потому, что ей удалось чем-то тронуть его душу. И вовсе не потому, что она не заслуживала смерти – хотя это, безусловно, было так.

Кори рассматривал ее как страховку. Или, если угодно, прикрытие. С учетом его планов оно должно было ему понадобиться.

Планы Кори начинали рушиться, и процесс этот происходил очень быстро. Поэтому он видел в Кэрол Бикман важный козырь, который можно выгодно использовать, когда станет по-настоящему жарко.

Кори понимал, что время работает против него.

Но тем не менее он не терял из виду главной цели – той, которую поставил себе с самого начала. Она состояла в том, чтобы показать: он, Кори Кальдер, – не такой, как все. И пока он шел к ней вполне успешно.

Он чувствовал, что Джереми Пилфорд, скорее всего, будет его последней жертвой. Кори прекрасно дебютировал, расправившись к Крэйгом Пирсом, а Пилфорд станет завершением его короткой, но яркой карьеры. Дело было не в том, что Кори не хотел, чтобы она оказалась более долгой. Просто месть Большому Ребенку наверняка обеспечила бы ему настоящую славу. Благодаря этой акции о том, кто такой Кори Кальдер, узнали бы все. И это покончило бы с анонимностью его деятельности.

Знаменитыми стали бы не только проведенные им акции возмездия. Знаменитым бы стал он сам. О нем заговорил бы не только сайт «Защитников Справедливости» и другие подобные ресурсы – о Кори Кальдере взахлеб начали бы сообщать телеканалы. Он попал бы в новости на Си-эн-эн.

Его имя узнал бы весь мир.

Была ли всемирно известной личностью его сестра? А его брат? Нет, черт возьми. Оба они якобы посвятили свои жизни благородному делу. И чего в итоге добились? Ничего.

Неудачники.

Даже его родители за многие годы адвокатской работы не смогли достичь той славы, на пороге которой находился он, Кори.

Но он должен иметь возможность насладиться этой славой. А для этого ему требуется остаться в живых.

Вот в этом-то ему и должна была помочь Кэрол Бикман.

Кори мог представить десятки сценариев, при которых она бы ему понадобилась. В какой-то момент полиция могла загнать его в угол. Во время штурма здания, в котором Кори оказался бы блокирован, копы вполне могли открыть пальбу. Именно так они и действуют – сначала стреляют, потом задают вопросы. Но полицейские не станут этого делать, если будут знать, что рядом с Кори находится заложница. В подобном случае им придется проявить осторожность.

Так что Кэрол должна была, по сути, стать его щитом в случае предельного обострения ситуации. Ну, а если она ему не понадобится, Кори сможет легко избавиться от нее – так, как избавился от Долорес.

Правда, это было чертовски нелегко. Кори любил Долорес. Да, любил. Она стала его первой настоящей подругой, что, в общем, не совсем обычно для мужчины, возраст которого перевалил за тридцать лет. В школе девушки почти не обращали внимания на Кори Кальдера. Зато с Долли он прекрасно поладил, и между ними возникла настоящая глубокая связь. Спрашивается, много ли нашлось бы девушек, которые согласились бы посмотреть, как собака будет рвать зубами беззащитную человеческую плоть? К тому же Долорес не просто наблюдала, но и помогала. Она, например, отвлекла внимание Пирса рядом с пиццерией, где тот работал, а это позволило Кори зайти сзади и набросить мерзавцу на лицо пропитанную хлороформом тряпку.

Долорес помогла Кори не только с Пирсом, но и в случае с другим типом – вот только он оказался не тем, кем нужно. Вытащив бумажник Гаффни, Долли достала из него водительские права и, взглянув на них, произнесла: «Черт, это не он!»

Эти слова Долорес до сих пор стояли у Кори в ушах.

Да, случай с Брайаном Гаффни оставил неприятный осадок. Бедняга не заслуживал того, что с ним произошло. Но Кори на самом деле ошибся. Он был совершенно уверен, что расписывает татуировками спину Джереми Пилфорду. Так что у него были исключительно благие намерения. Да, он совершил ошибку. Но, убеждал себя Кори, не стоит на ней зацикливаться – нужно двигаться вперед.

Возможно, именно этот случай стал поворотным пунктом для Долли. Впрочем, тревожные сигналы Кори улавливал и прежде.

Как-то раз, например, Долли сказала, что они с Кори – такие же злодеи, как и те, кого они наказывают. «Может, когда-нибудь кто-то точно так же захочет отомстить и нам», – заявила она.

Она была не в состоянии произнести вслух имена тех, кого они с Кори покарали – ни Пирса, ни Гаффни. Фамилию Пилфорда могла, поскольку возмездие его еще не настигло. Но Кори был уверен – как только Пилфорд получит свое, Долли точно так же вычеркнет из своей памяти и его имя, и фамилию. Наверное, в этом выражалось ее подсознательное нежелание признавать, что она имела прямое отношение к случившемуся с их жертвами.

В другой раз Долорес вдруг завела разговор о том, что будет, если их поймает полиция. Кори напряг память, пытаясь дословно воспроизвести про себя, что именно сказала тогда его подруга.

«Они в первую очередь будут ловить тебя – как только поймут, что все это твоя идея». Да, кажется, так. Что Долли имела в виду? Идея Кори была великолепна. Видимо, Долли считала, что рано или поздно их арестуют, и заранее готовилась предать его. Заявить, что он силой заставил ее стать соучастницей. Что она всего лишь выполняла его приказы, боясь физической расправы.

А ведь Кори так ее любил… Интересно, как одно человеческое чувство может превратиться в свою полную противоположность.

Кори начал внимательно приглядываться к поведению Долорес как раз после прокола с Гаффни-младшим. Он стал пытаться увидеть в ее словах и действиях нечто подозрительное и очень скоро убедил себя: что-то в самом деле не так.

И тут Кэрол Бикман внезапно появилась прямо у дверей дома Долорес. Может, если бы она позвонила Долли по сотовому, все обернулось бы иначе. Но у Кэрол не было номера мобильника Долли, а когда она попыталась связаться с ней по стационарной линии, оказалось, что та отключена.

Поэтому Кэрол поехала к Долли домой. Именно с этого момента все и пошло наперекосяк.

Кори и Долли сидели на кухне. Долли поджарила ему на плите пару колбасок и собиралась вложить их в разрезанные пополам булочки, когда в дверь дома кто-то негромко постучал. Кори заметил, как в глазах Долли мелькнула паника. Вот оно! За ними пришли. Видимо, так она подумала. Поставив сковородку обратно на плиту, Долли, не выключив газ, отправилась посмотреть, кто именно решил нанести им визит. Кори выключил плиту и отправился следом за Долорес. К тому моменту, когда он дошел до входа, дверь была широко открыта. На пороге Кори увидел не агентов ФБР и не пару полицейских вроде героев сериала «Старски и Хатч». Там стояла та женщина, с которой Долли перебросилась парой фраз в тот самый вечер, когда они с Кори охотились на Брайана Гаффни, приняв его за Джереми Пилфорда.

И вот эта девка их нашла.

Кэрол заявила, что ей очень неловко их беспокоить, но она все же решилась на это из-за возникшей непростой ситуации. По ее словам, она узнала, что отец ее приятеля – полицейский. Далее девка понесла какой-то бред, в котором невозможно было что-либо разобрать.

И вдруг сказала нечто такое, что привлекло внимание Кори.

Она заявила, что в тот самый вечер, когда они с Долли случайно встретились на улице рядом с баром «У Рыцаря», какого-то типа похитили, а затем разрисовали его спину татуировками. Далее Кэрол сообщила, что она и ее парень попали на записи камер наблюдения и в результате их допрашивали полицейские. Имя Долли Кэрол копам не сообщила. Но, поразмыслив как следует, решила связаться с Долорес – на случай, если у нее есть какая-то информация, которая могла бы помочь в расследовании.

– Я видела фото этого несчастного парня, – добавила Кэрол. – Это было что-то ужасное. Кто-то его просто изуродовал.

Все бы обошлось, если бы Долли ответила нечто вроде: «Надо же, спасибо, что рассказала, но мы ничего такого не видели и не слышали, правда, Кори?»

Но она повела себя иначе.

Долли испуганно посмотрела на Кори, и у нее задрожала нижняя губа. А потом она принялась причитать: «О боже, о боже, о боже!» Или что-то в таком духе. В общем, она полностью потеряла контроль над собой. «Нам конец! – заорала она. – Копы нас найдут!»

Кори попытался обратить все в шутку. Он сказал Кэрол, что Долли просто дурачится. Но Долорес не успокоилась, и по глазам Кэрол стало ясно, что у нее возникли подозрения.

А потом она собралась уезжать.

Кори решил, что этого допускать нельзя. Подождите, позвал он, вы просто все неправильно поняли. Сейчас мы во всем разберемся.

Кэрол, однако, не стала его слушать, а пошла к своей машине. Кори понял, что должен догнать ее. Но прежде, чем броситься следом за Кэрол, он заявил Долли, что она своей истерикой все испортила.

В ответ Долорес завизжала: «Все кончено! Я не могу все это больше выносить! Не могу! Не могу! Ты просто сумасшедший! Чертов псих!»

Кори схватил ее обеими руками за шею и изо всех сил сдавил ей горло. Долли отчаянно лягалась и пыталась вырваться, но Кори не разомкнул рук и продолжал усиливать давление. Когда Долорес перестала сопротивляться, он довершил начатое с помощью найденного на полу куска веревки. В конце концов Долли соскользнула по стене вниз и замерла на полу, словно куча тряпья.

Оставалось решить проблему Кэрол Бикман.

Кори выскочил на улицу. Удивительно, но Кэрол все еще не уехала. Второпях она выронила сумочку, и ее содержимое высыпалось на землю. Теперь, стоя на коленях, Кэрол лихорадочно искала ключи от машины.

Кори с разбегу пнул ее ногой в голову.

Этого оказалось достаточно. Голова Кэрол от удара резко мотнулась и ударилась о бампер «Тойоты». Тело девушки сползло на землю. Подняв Кэрол, Кори отнес ее в сарай и привязал к раскладушке, на которой он упражнялся в искусстве тату на Брайане Гаффни.

Поначалу, обнаружив, что Кэрол жива, Кори не знал, как к этому отнестись. Но вскоре понял, что это дает ему важное преимущество. Он даже пришел к выводу, что Долли, возможно, была права и полиция действительно могла подобраться к нему совсем близко. А в данном случае Кэрол Бикман могла оказаться для него очень полезной.

Теперь, сидя в крошечном домике в Кейп-Код, Кори решил проанализировать прежние действия и решить, что ему делать дальше в сложившейся и довольно опасной ситуации.

После того как он расправился с Долли и предотвратил побег Кэрол Бикман, первой его мыслью было то, что нужно как можно скорее избавиться от тела своей бывшей подружки, а также от машины Кэрол. Труп Долорес он запихнул в багажник серебристой «Тойоты». Затем отогнал свой фургон в район промзоны и оставил примерно в километре от ее начала – неподалеку от места, где собирался бросить автомобиль Кэрол. Прошел пешком до ближайшей автобусной остановки и, поймав такси, отправился на нем обратно к Долли. Кори отпустил машину в полумиле от дома и проделал остаток пути на своих двоих. После этого он перегнал «Тойоту» Кэрол Бикман к складу, где торговали плиткой, и припарковал ее за большим контейнером для мусора.

Потом Кори добрался пешком до своей машины и, выяснив с помощью ноутбука последние новости по поводу Джереми Пилфорда, поехал в Кингстон.

А оттуда направился на Кейп-Код.

Напичканную снотворным до бессознательного состояния Кэрол Бикман он спрятал в багажном отделении фургона.

Нельзя отказываться от своей миссии из-за нескольких ошибок и неудач.

И вот теперь Кори находился в Ист-Сэндвич – домике, расположенном совсем недалеко от места, где поселились Джереми Пилфорд и его телохранитель.

Пришло время заняться делом.

Кори заранее жалел о том, что на этот раз вряд ли удастся проделать все со свойственным ему артистизмом. В случае с Крэйгом Пирсом акция была проведена по-настоящему стильно. Пожалуй, то же самое можно было сказать и о наказании Брайана Гаффни, который по иронии судьбы случайно оказался на месте Джереми Пилфорда.

Но теперь Кори не собирался ограничиться насильственным нанесением тату на спину Джереми. Во-первых, учитывая новые обстоятельства, наказать его таким образом было бы довольно сложно. Во всяком случае, здесь, в Кейп-Коде, и в ситуации, когда поблизости от объекта постоянно находился какой-то тип. К тому же тату было бы повторением пройденного.

Сейчас Кори собирался поступать прагматично. То есть сделать именно то, что напрашивалось само собой. Именно поэтому и захватил отцовский «Смит-и-Вессон».

Этот щегольский компактный револьвер отец держал в запертой прикроватной тумбочке. Самое забавное было в том, что Кори похитил его не перед отъездом, а много месяцев назад.

До этого момента револьвер ему не требовался, но вот теперь должен был пригодиться.

Кори мог воспользоваться им на пляже – револьвер имелся при нем, когда он во время прогулки встретил юного Пилфорда и его значительно более старшего приятеля. Кори мог выхватить оружие и – бам, бам! Дело сделано. Но среди бела дня, на виду у возможных свидетелей это слишком рискованно. Неподалеку находилась какая-то пожилая пара. Старики почти наверняка услышали бы выстрелы, хотя шум волн заглушал многие звуки.

Зато теперь было совершенно темно.

Условия стали вполне подходящими.

Глава 47

Дакуорт вручил Аластеру Кальдеру свою визитную карточку и вернулся к машине. Он включил зажигание, но прежде чем отъехать, позвонил в отделение, чтобы выяснить, получили ли его коллеги по электронной почте фото Кори Кальдера. Убедившись в том, что все в порядке, он продиктовал инструкции, адресованные полицейским не только Промис-Фоллз, но и всего штата – необходимо было включить механизм активного розыска. Сообщив, помимо всего прочего, приметы фургона, принадлежавшего Кальдеру-младшему, он в заключение добавил:

– Кальдер разыскивается в связи с расследованием убийства. Он может быть вооружен, поэтому при контакте с ним следует проявлять предельную осторожность. Кроме того, Кальдер, возможно, причастен к исчезновению Кэрол Бикман.

Закончив разговор с отделением, Дакуорт включил первую передачу и тронул машину с места. Теперь ему требовалось заехать к Мэдэлайн Плимптон.

Дакуорт был уверен в правильности своего предположения, согласно которому Брайана Гаффни по ошибке приняли за Джереми Пилфорда. Послание на спине Гаффни-младшего явно адресовано Большому Ребенку. Что же касается имени Шэн, то это просто неправильное написание имени Шейн.

Как только Дакуорту стало известно, что молодой Пилфорд остановился в доме Мэдэлайн Плимптон в Промис-Фоллз и вблизи него состоялась манифестация протеста, он сразу же понял, что это неспроста. По мнению детектива, опасности подвергался не только Джереми Пилфорд, но и остальные обитатели дома.

И вполне возможно, источником этой опасности был не только Кори Кальдер.

Уточнив адрес, Барри через какие-то десять минут свернул на подъездную аллею, ведущую к дому Мэдэлайн. Он много раз проезжал мимо этого строения и, конечно же, знал его хозяйку лично. За последние двадцать лет они неоднократно встречались – большей частью в те времена, когда Мэдэлайн еще являлась издателем не существующего более «Промис-Фоллз Стандард», а ее авторитет и влияние в местном обществе были куда более значительными, чем сейчас. Вспоминая о Мэдэлайн, Дакуорт нередко думал о том, что должен чувствовать человек, на глазах которого созданная им мини-империя приходит в упадок и умирает.

Позвонив в дверной звонок, детектив сразу заметил листы фанеры, которыми были прикрыты разбитые стекла в двух окнах сбоку от входной двери.

Дверь открылась. На пороге стояла Мэдэлайн Плимптон.

– Слушаю вас, – сказала она и ту же поправилась: – Ох, извините.

– Мисс Плимптон, возможно, вы меня не помните. Я детектив Барри…

– Я вас прекрасно помню, – хозяйка протянула гостю руку. – Очень рада видеть вас, детектив Дакуорт. Что я могу для вас сделать?

– Скорее это я могу кое-что сделать для вас, – Дакуорт кивнул в сторону поврежденных окон. – Вижу, у вас тут были неприятности…

– Да, верно, – кивнула Мэдэлайн, слегка поджав губы. – Но, конечно же, вы здесь не из-за разбитого стекла.

– Нет, – улыбнулся Дакуорт. – Насколько я понимаю, у вас гостит Джереми Пилфорд.

Хозяйка вздохнула:

– Боюсь, сейчас его здесь нет. Но вы можете пройти и поговорить с его матерью и ее партнером.

Следуя за Мэдэлайн, Барри миновал вестибюль и кухню и вышел на веранду с задней стороны дома, которая была обставлена плетеной мебелью, заваленной подушками. Хозяйка, казалось, удивилась тому, что на веранде никого не оказалось.

– Странно, – сказала она. – Куда они подевались?

Мэдэлайн, вытянув шею, посмотрела на задний двор. Туда же взглянул и Дакуорт – и увидел мужчину и женщину, которые о чем-то яростно спорили.

– Ах да, ну конечно. Они опять ругаются.

Мэдэлайн и Дакуорт вышли с веранды во двор и пересекли его. Пара прервала дискуссию и повернулась в их сторону.

– Глория, Боб, это детектив Дакуорт из полиции Промис-Фоллз – представила хозяйка гостя.

Барри протянул руку, которую оба пожали с некоторой опаской.

– Ну что, вы поймали ублюдка, который разбил окна в доме? – поинтересовался Боб.

Дакуорт отрицательно покачал головой.

– Это сделали участники акции протеста? – спросил в свою очередь он.

– Нет, – ответила Мэдэлайн. – Кто-то швырнул в окно камень еще днем. Акция протеста была позже. По этому поводу сюда приезжали полицейские. Но никто из протестующих к дому не приближался.

– Вы не представляете, что нам пришлось пережить, – заметила Глория.

– Зачем вы здесь, детектив? – осведомился Боб.

– Я приехал побеседовать с вашим сыном, – сказал Дакуорт, обращаясь к Глории. – По поводу его безопасности.

– Но его здесь нет, – сообщила та.

– Я это уже сказала, – вставила Мэдэлайн.

– Мы все знаем, что ему угрожает опасность, – снова заговорила Глория. – Похоже, на него ополчился весь Интернет.

– Я здесь по поводу очень специфической угрозы, – заявил детектив.

На лицах его собеседников отразилось удивление.

– Скажите, вам говорит что-нибудь имя Кори Кальдер?

Переглянувшись, все трое отрицательно покачали головами.

– Звучит совершенно незнакомо, – добавила Глория.

– Вам не попадались на глаза комментарии в Интернете, подписанные этим именем? Никто не получал от него электронных писем?

– Знаете, в последнее время в Интернете были сотни комментариев, пропитанных ненавистью, – отозвался Боб. – Да что там сотни – тысячи. Поэтому это все равно что искать иголку в стоге сена.

– Да, это правда, – кивнул Дакуорт.

– Так о какой угрозе вы говорите? – спросила Мэдэлайн.

– Видите ли, был некий неприятный случай, в результате которого пострадал один человек. Так вот, преступник или преступники, скорее всего, просто перепутали. Я думаю, жертвой их нападения должен был стать Джереми.

– Что?! – воскликнула Глория, бледнея. – И что же это был за случай?

– Сейчас важно обеспечить безопасность вашего сына, – произнес детектив, не отвечая на заданный вопрос. – Скажите мне, где он и когда вернется.

– Я не знаю, – ответила Глория.

На лице Дакуорта появилось выражение неподдельной тревоги.

– Что? Вы не знаете, где находится ваш сын?

– Все не так плохо, как может показаться, – вмешался в разговор Боб. – Джереми находится под защитой.

– Под защитой? Вот сейчас?

– Мы наняли одного человека, – пояснила Мэдэлайн. – Находиться здесь, в доме, для Джереми было опасно. Мы уверены, что сейчас он в хороших руках.

– Где он и о каком человеке вы говорите?

– Где сейчас Джереми, мы действительно не знаем, – пояснил Боб. – В этом и состояла идея – держать его местонахождение в секрете. Оно неизвестно даже нам.

– Все это мне ненавистно, – заявила Глория. – То, что я не знаю, где мой сын, меня просто убивает. Я не могу избавиться от мысли о том, что отправить его неизвестно куда с мистером Уивером было плохой идеей.

– Погодите, – перебил ее Дакуорт. – С Уивером? Вы имеете в виде Кэла Уивера?

– Ну да, – подтвердила Мэдэлайн. – Только не говорите мне, что мы совершили ужасную ошибку.

Детектив отрицательно качнул головой:

– Нет, вовсе нет. Кэл хороший, очень толковый парень. Я его знаю. Если Джереми с ним, уверен, он действительно под хорошим присмотром.

Трое собеседников Дакуорта одновременно испустили вздох облегчения.

– Ну, слава богу, – сказала Мэдэлайн.

– Но я все же предпочел бы знать, где именно они находятся, – продолжил Дакуорт. – Мне нужно сообщить мистеру Уиверу то, что мне удалось выяснить.

Боб и Глория в нерешительности пожали плечами. Мэдэлайн Плимптон вытянула губы трубочкой – было видно, что она колеблется.

– Ну, говорите же, – произнес, глядя на нее, Дакуорт. – Вам что-то известно?

– Да. Я знаю, где они.

Глаза Боба расширились от изумления.

– Знаете? – переспросила Глория. – И вы нам не сказали?

– Ради всего святого, Глория, ты – последний человек, которому я решилась бы это сообщить, – заявила Мэдэлайн.

– Идите вы к черту, – прошипела Глория.

– Мэдэлайн, – снова вмешался Боб. – Если вы скрыли эту информацию от нас, то с детективом, полагаю, вы вполне можете ею поделиться. А я позабочусь о том, чтобы Глория держала язык за зубами.

– Вы обращаетесь со мной как с ребенком! – возмущенно воскликнула Глория и добавила, обращаясь к Дакуорту: – Они забрали у меня телефон.

– А потом вы выкрали его у меня и передали Джереми, – парировал Боб. – Видите, как все обернулось?

Дакуорт посмотрел на Мэдэлайн.

– Может, отойдем куда-нибудь и поговорим? – предложил он.

– Да нет, не стоит. В общем, они в моем доме.

– В вашем доме? – переспросил детектив.

– О боже, значит, они в Кейп-Код, – всплеснула руками Глория. – Как я не догадалась? Я просто забыла, что у вас есть этот дом, Мэдэлайн. И это неудивительно – нас не приглашали туда уже много лет.

– У вас есть дом в Кейп-Код? – еще раз уточнил детектив.

Мэдэлайн кивнула:

– Он стоит прямо на пляже. Я там не была уже очень давно. За ним присматривает агентство недвижимости.

Дакуорт вынул свой блокнот.

– Адрес?

Мэдэлайн продиктовала детективу адрес.

– Там есть телефон?

– Нет, но у меня есть номер сотового мистера Уивера.

– Хорошо. – Дакуорт перевел взгляд на Глорию. – Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы я поговорил с вашим сыном?

– Нет, разумеется, нет. Только постарайтесь не пугать и не расстраивать его.

Дакуорт едва заметно улыбнулся:

– Если он с Кэлом Уивером, думаю, беспокоиться не о чем. Если только, как вы утверждаете, никто в самом деле не знает, где они находятся.

Глава 48

– Назови мне имена, – потребовал я.

– Какие имена? – не понял Джереми.

Мы сидели в гостиной наверху, глядя на залив и наблюдая за тем, как солнце медленно начинает клониться к закату. Вид был хорош – лилово-серые тучи на оранжево-желтом фоне. Далеко на горизонте смутно виднелись очертания большого танкера.

– Людей, которые присутствовали на вечеринке в тот вечер, когда все случилось.

– Но я не смогу вспомнить всех. Там было очень много народу.

– А ты подумай.

– Зачем это вам?

– Возможно, я решу поговорить с некоторыми из них.

– Но зачем?

– У меня есть кое-какие вопросы.

– Вы только всех опять взбаламутите, – сказал Джереми.

– Что ты имеешь в виду?

Он нахмурился.

– Ну, я не знаю. Мне кажется, если вы начнете расспрашивать людей, это может вызвать целую кучу разных проблем и неприятностей.

– Ты что же, не хочешь выяснить, что на самом деле случилось?

– Мне прекрасно известно, что случилось. Я сбил Шейн МакФадден – насмерть. Не знаю, как так получилось. Но я это сделал. А вы сводите меня с ума.

– Ну, извини.

Джереми тряхнул головой.

– Давайте лучше посмотрим телевизор. Или сходим куда-нибудь – например, в кино. Место здесь очень красивое, но все это быстро наскучивает. Песок, вода – и больше ничего.

Я указал на лежащий на кофейном столике пульт от телевизора:

– Давай посмотрим, что показывают.

Джереми взял пульт и нажал на красную кнопку. Я уже привык к телевизорам с плоским экраном, и старомодный телеприемник, стоявший в гостиной, казался мне странным на вид. Размер его экрана был примерно тридцать шесть дюймов по диагонали, а глубина составляла примерно два фута.

– Эта штука, наверное, весит фунтов пятьсот, – предположил Джереми и вдруг спросил: – А как вы думаете, в тюрьме телевизоры есть?

– В камерах?

– Да.

– Не знаю. Тебя что, именно этот вопрос беспокоил больше всего во время судебного процесса?

– Господи, конечно, нет. Я думал про то, что меня там, скорее всего, убьют. Или еще хуже.

– Хуже, чем убьют?

– Ну, я же смотрел кино. Там показывают, как парней в тюрьме насилуют и все такое. Когда шел суд, по ночам я не мог спать – все время думал, что другие заключенные сделают с таким пентюхом, как я.

– Тебе в самом деле могло прийтись нелегко.

– Вот поэтому я и не хочу, чтобы вы начали всех расспрашивать. Я боюсь, что вы поднимете со дна все дерьмо, дело опять откроют, и мне впаяют срок.

В глазах Джереми я увидел настоящий, неподдельный страх и решил, что, пожалуй, повременю со своими расспросами.

– Ладно, проехали. Что там у нас показывают?

Экран телевизора засветился, но никакое изображение на нем не появилось.

– Черт, – пробормотал Джереми и принялся листать каналы, но везде было одно и то же – сплошные белые полосы.

– Наверное, Мэдэлайн не заплатила за кабельные каналы, – предположил я. – Скорее всего, она делает это только в сезон.

– Тогда, может, в самом деле сходим куда-нибудь? – предложил молодой человек. – Что, если нам съездить в город и купить мороженого? В том магазине, куда мы заезжали, оно точно есть.

Я немного подумал и решил, что ничего плохого от небольшой вылазки не будет.

– Ладно, договорились. Я, кстати, не возражал бы завернуть и в какую-нибудь пекарню, если они еще открыты. В некоторых из них продают пироги-обманки – вкусная штука.

– Пироги-обманки?

– Ну да. Они выглядят как гамбургеры, но вместо котлеты в булочки кладется начинка из шоколадного крема и прочих сладких вкусностей.

– Лично мне хочется мороженого, – сказал Джереми.

Я кивнул:

– Встречаемся у машины через три минуты.

Я зашел в ванную комнату, затем надел пиджак и проверил, на месте ли наличность и ключи от машины. При этом я невольно вспомнил фразу, которую всегда говорил отец, когда куда-нибудь собирался: «Очки, яйца, бумажник и ключи».

Выйдя на улицу, я увидел стоящего рядом с «Хондой» Джереми. Я запер дверь дома и уселся за руль, но вдруг обнаружил, что забыл свой телефон, и машинально чертыхнулся.

– Ну как же, – мгновенно отреагировал Джереми. – У меня телефон вообще отняли, а вы не можете обойтись без своего даже в течение пяти минут. У вас проблема – зависимость от мобильника. А решить проблему невозможно, пока человек не признает, что она у него есть.

– Заткнись, – ухмыльнулся я.

– Вы сердитесь, потому что я прав.

– Я могу покончить с этой зависимостью в любой момент, когда захочу.

– О да, я слышал подобные слова много раз, – продолжал зудеть Джереми. – То же самое моя мать говорит про выпивку.

Он хотел пошутить, но, произнеся последнюю фразу, вдруг затих и потупился.

– Ладно, черт с ним, с телефоном, – решил я. – Сколько времени может занять поездка за мороженым? Если я кому-нибудь срочно понадоблюсь, может оставить мне сообщение.

– Насчет матери – это у меня вырвалось как-то случайно, – сказал Джереми, когда я сдавал задним ходом по узкой подъездной аллее. – Я вовсе не хотел.

– Ладно, все в порядке, – успокоил его я.

– Я хочу сказать – она, конечно, не подарок, но я ее люблю.

– Конечно, – кивнул я. – Каждый человек любит свою мать.

Глава 49

Сев за руль, Барри Дакуорт первым делом выудил из кармана телефон. Номер Кэла Уивера был уже занесен в его записную книжку, и детектив, не теряя времени, набрал его. Прошло восемь звонков, на которые никто не ответил, затем включился автоответчик.

– Кэл, это Барри, – сказал в трубку Дакуорт. – Я только что побывал в доме Мэдэлайн Плимптон и узнал, что Джереми Пилфорд находится на вашем попечении. Это хорошо, но я хочу кое-что вам сообщить. Джереми в последнее время много раз угрожали. Я думаю, что одну из этих угроз следует считать реальной. Ее источник – молодой мужчина по имени Кори Кальдер. Он может быть вооружен. Этот тип чокнутый, Кэл, и вы должны воспринимать его всерьез. У меня нет причин считать, что ему известно ваше местонахождение – мне, между прочим, сообщила об этом Мэдэлайн Плимптон, – но вам следует быть настороже. Когда получите мое сообщение, перезвоните. А я отправлю вам фото этого парня – на случай, если вы где-нибудь на него наткнетесь. Пока.

Отъехав от дома Мэдэлайн Плимптон, Дакуорт вдруг сообразил, что находится в какой-нибудь миле от дома родителей Брайана Гаффни, и решил заехать к ним, чтобы узнать про их сына. Брайана к этому времени могли выписать из больницы, и в данном случае он, по мнению Барри, скорее всего, захочет провести время с семьей. Таким образом, у Дакуорта появлялась прекрасная возможность выяснить, знакомо ли ему имя Кори Кальдер. Вообще-то детектив в этом сомневался, но задать Брайану соответствующий вопрос, по его мнению, не мешало.

Остановившись около дома Гаффни, Дакуорт увидел на противоположной стороне улицы арендованный фургон, припаркованный задним бортом к открытой двери гаража Элеоноры Бичем. Входная дверь дома была распахнута и подперта палкой.

На улицу вышел невысокий, коренастый молодой мужчина с курчавой черной шевелюрой. В руках он держал кухонный стул. Мужчина вместе со стулом нырнул в кузов фургона, а когда вынырнул оттуда уже с пустыми руками, на улице появился человек, который накануне представился Дакуорту как Харви Спратт. Он обменялся с крепышом несколькими фразами.

Пожалуй, подумал детектив, сейчас самое время еще раз побеседовать с людьми, ухаживающими за миссис Бичем. Особенно с Нормой. Вообще-то времени у Дакуорта на это не имелось. Голова у него была забита другими проблемами – случаем насильственного нанесения татуировки на спину Брайану Гаффни, убийством одной женщины и исчезновением другой, необходимостью провести исследование комментариев в Интернете. Но он решил, что, раз уж оказался здесь, стоит этим воспользоваться.

Выйдя из машины, Барри приблизился к дому. Харви сразу же его заметил.

– Вы вернулись?

– Вернулся, – с дружелюбной интонацией подтвердил детектив.

– Вообще-то мы сейчас немного заняты, – сообщил Харви недовольно. Крепыш, помогающий ему, остановился, чтобы посмотреть, с кем это Харви разговаривает.

– Мне бы хотелось потолковать минутку с Нормой, – сказал детектив.

– Но она сейчас тоже очень занята.

– Я подожду здесь, пока вы ее приведете, – сказал Дакуорт уже более жестко, не двигаясь с места.

Харви что-то раздраженно пробормотал под нос, после чего сунул голову в открытую дверь дома и крикнул:

– Норма!

– Чего тебе? – донеслось изнутри.

– Выйди сюда!

– Зачем?

– Тут опять пришел тот полицейский.

Последовала довольно долгая пауза. Затем Дакуорт услышал громкий топот, и Норма появилась на пороге.

– Ну, что происходит? – поинтересовалась она.

– Добрый день, мисс Ластман, – поздоровался детектив. – Я правильно произношу вашу фамилию?

– Можете называть меня просто Норма.

– Но ваша фамилия Ластман? Так вы сообщили мне во время нашей предыдущей беседы. Миссис Бичем тоже сказала, что вас зовут именно так.

– Ну да, правильно, – согласилась тучная женщина и, перешагнув порог, спустилась с крыльца на лужайку.

– Еще она рассказала мне, – снова заговорил Дакуорт, – что после того, как вы проработали здесь какое-то время, вдруг выяснилось, что вы родственницы и она приходится вам теткой.

Норма неуверенно кивнула:

– Она так сказала?

– Да.

– Ну, вообще-то так оно и было. Мы обнаружили, что между нами есть родственная связь. – Норма нервно улыбнулась.

– По ее словам, ваш отец приходился ей братом. Скажите, как его звали?

Норма явно затруднилась с ответом. Дакуорту показалось, что он слышит скрип шестеренок в ее мозгу.

– Шэн. Шэн Ластман – вот как его звали, – произнесла она наконец. – Но я его практически не знала.

– Ну, это уже кое-что, – сказал Дакуорт. – Должно быть, все это вас здорово сблизило. Я имею в виду, что, наверное, ваши отношения перестали быть просто отношениями наемной работницы и работодательницы – раз уж оказалось, что вы племянница и тетка.

– Можно сказать и так, – согласилась Норма.

– Вы когда-нибудь были замужем, Норма? – поинтересовался детектив.

– Простите?

– Я говорю, вы когда-нибудь были замужем?

– Нет. Хотя вообще-то мы с Харви, скорее всего, поженимся.

Харви, который как раз в это время вместе с крепышом-помощником выносил из дома диван, улыбнулся и подтвердил:

– Уже скоро!

– Харви спешить не любит, о чем бы ни шла речь, – Норма засмеялась и покачала головой.

– Ну да, это свойственно некоторым мужчинам, – покивал Дакуорт и посмотрел в сторону фургона, припаркованного на подъездной аллее. – Это ведь ваша машина, верно?

– А?

– Я говорю не о большом арендованном автомобиле, а о том фургоне. Вчера Харви сказал, что он принадлежит вам.

– Э-э, ну да, он мой, – кивнула Норма.

– Как странно, – задумчиво произнес Дакуорт. – Знаете, я проверил номера этой машины, чтобы выяснить, на кого она зарегистрирована. И знаете, чье имя значится в документах?

Норма молча смотрела на детектива, не зная, что сказать.

– Автомобиль зарегистрирован на Норму Хаутон. И вот я думаю: если вы урожденная Норма Ластман и никогда не были замужем, почему в регистрационных документах стоит имя Нормы Хаутон?

– М-м, ну, может, в бумаги вкралась ошибка, – с трудом выдавила толстуха.

– Я так не думаю.

Из кузова большого арендованного фургона появился Харви.

– В чем проблема? – осведомился он.

– Я тут поинтересовался у вашей подруги, как ее фамилия – Ластман или Хаутон, – сказал Дакуорт.

Харви и Норма нервно переглянулись.

– Давайте сделаем так, – предложил детектив. – Я сейчас пойду поговорю с людьми в доме напротив, а вы пока подумаете над ответом на мой вопрос. А когда я вернусь, посмотрим, что вы надумали. Ну, а потом мы с вами побеседуем о том, что, собственно, здесь происходит.

– О чем это вы? – спросил Харви.

– О том, что вы, похоже, каким-то образом заморочили голову старой леди, хозяйке этого дома, и пытаетесь лишить ее денег и имущества, – пояснил Дакуорт. – Возможно, вы и этому сумеете придумать какое-то объяснение. – Он улыбнулся: – Я скоро вернусь.

Барри зашагал через улицу. В тот самый момент, когда он ступил на подъездную аллею, ведущую к дому Гаффни, из боковой двери гаража показалась Констанс Гаффни. Лицо у нее было мрачное.

– Привет, детектив, – поздоровалась она, изо всех сил пытаясь изобразить радушную улыбку.

– Здравствуйте, миссис Гаффни, – отозвался Дакуорт, чуть наклонив голову.

– Брайана нет, – сообщила Констанс. – И моего мужа тоже. Извините. Может, зайдете попозже?

– А где Брайан?

– Он вернулся в больницу.

– Вернулся? – удивился Дакуорт. – Вы хотите сказать, что его выписали, а потом снова положили?

Констанс растерянно заморгала.

– Ну, понимаете, он вчера ушел оттуда – сам, вроде как по своей воле. Просто ушел, и все. Конечно, не следовало так поступать, но Брайан это сделал. А потом он снова получил травмы, и…

– Брайан получил травмы?

Констанс Гаффни открыла рот, собираясь что-то сказать, но так и не произнесла ни звука.

– Миссис Гаффни, по вашим словам, Брайан получил травмы.

– Ну, я не то хотела сказать. Я имела в виду, что у него разболелась спина. От всех этих иголок.

– Но мне показалось, вы только что заявили нечто другое. А именно – что Брайан получил травмы после того, как покинул больницу.

– Нет, – с трудом произнесла Констанс, и ее затрясла нервная дрожь. – Нет, нет. Просто у него начались боли, потому что он сбежал из больницы.

Дакуорт медленно кивнул. Чтобы понять, что Констанс Гаффни лжет, необязательно было много лет прослужить в полиции. Даже сотрудник патрульной службы в свой первый рабочий день без труда сообразил бы, что она говорит неправду.

– В таком случае я, пожалуй, наведаюсь в больницу, – решил детектив.

– Ладно, – сказала Констанс.

– Впрочем, вам я могу задать тот же вопрос, который хотел бы адресовать ему.

– Уверена, что не смогу на него ответить.

– Может, сначала выслушаете, о чем я хочу спросить?

– Да, да, конечно. Так что вы хотите знать?

– Вы когда-нибудь слышали такое имя – Кори Кальдер?

– Кори как?

– Кальдер.

– Кто это?

– Вы хотите сказать, что это имя вам незнакомо?

Констанс отрицательно покачала головой:

– В первый раз слышу. А что, я должна его знать?

– Необязательно.

– Но кто это?

– Вообще-то я хотел спросить вашего мужа, слышал ли он об этом человеке.

– Ну, если я о нем не слыхала, то мой муж и подавно.

Эти слова вызвали на лице Дакуорта язвительную улыбку.

– У вас с ним прочная духовная связь, не так ли?

Констанс нервно хихикнула:

– Нет, но я совершенно уверена, что мой муженек понятия не имеет, кто это такой.

– Миссис Гаффни, вы в порядке?

– В порядке ли я?

Дакуорт кивнул.

Лицо Констанс пошло красными пятнами.

– Конечно, я не в порядке! – пропыхтела она в приступе внезапного возмущения. – Как я могу быть в порядке, когда Брайан попал в больницу после того, как кто-то проделал с ним жуткие вещи? Как я могу в такой ситуации быть в порядке? И как, интересно, свести всю эту мерзость с его спины? Я слышала, это очень трудно и адски больно. Кажется, для этого используют лазеры или что-то в этом роде. Я смотрела в Интернете. Все это ужасно, просто ужасно!

Констанс вдруг резко умолкла, словно ей в голову неожиданно пришла какая-то мысль.

– Как, вы сказали, имя того человека?

– Кори Кальдер.

– Вы думаете, он сделал это с нашим сыном?

– Пока я просто хотел бы с ним поговорить.

– Что вы хотите этим сказать? Вы его подозреваете? Так надо понимать ваши слова?

– Просто он в данном случае – заинтересованное лицо.

У Констанс затряслись руки, и она, чтобы это было не слишком заметно, сцепила пальцы.

– Вы уверены, что правильно назвали это имя? Может, есть какое-то другое заинтересованное лицо?

– Пока в поле моего зрения попал только этот человек. А что? Вы ожидали, что я назову кого-то другого?

– Нет! – торопливо ответила Констанс. – С какой стати? Просто я хочу сказать, что это самое заинтересованное лицо, как вы его называете, вполне могло действовать не в одиночку. У него могли быть сообщники.

– Вполне возможно. Как я уже сказал, мне бы хотелось выяснить, знакомо ли это имя вашему супругу, – напомнил Дакуорт.

– Я ведь уже сказала, что мужа сейчас нет дома.

– А телефон у него с собой?

– Знаете, лучше я сама спрошу у него про этого Кэла Колби, когда он вернется домой. Если Альберт узнает это имя, я заставлю его вам позвонить.

– Кори Кальдер, – сказал Дакуорт. – А никакой не Кэл Колби.

С губ Констанс Гаффни снова сорвался нервный смешок.

– Да-да, верно. – Она через плечо Дакуорта взглянула в сторону дома напротив. – Похоже, миссис Бичем переезжает. Возможно, она отправляется в дом престарелых.

– Очень может быть, – прогудел Дакуорт. Он уже собирался повернуться и тоже посмотреть, что происходит на другой стороне улицы, как вдруг что-то привлекло его внимание.

– Миссис Гаффни, а вы уверены, что вашего мужа нет дома?

– Что? А почему вы спрашиваете?

– Мне показалось, я только что видел кого-то вон в том окошке, – детектив указал на одно из маленьких квадратных окон в двери гаража.

– Наверное, вам показалось. Я только сейчас заходила туда, чтобы вынести мусор. – Констанс еще раз принужденно хихикнула. – Думаю, если бы мой муж был в гараже, я бы его заметила. Как только я вернусь домой, я ему позвоню, выясню, где он, и попрошу вам перезвонить. Вас это устроит?

– Пожалуй, это подойдет, миссис Гаффни, – медленно проговорил Дакуорт. – Я очень ценю ваше…

Внезапно раздался громкий крик, переходящий в визг – не со стороны гаража, а с противоположной стороны улицы. Элеонора Бичем, держась обеими руками за косяк, стояла в проеме входной двери дома и кричала:

– Нет! Нет! Что вы делаете? Прекратите это! Прекратите сейчас же!

Как раз в этот момент Харви Спратт и его кряжистый подручный выпрыгнули из кузова фургона и направились к дому. Руки миссис Бичем соскользнули с косяка, и она осела на пол. Позади нее показалась Норма.

– Черт, – пробормотал себе под нос Дакуорт и, поглядев направо и налево, бросился через улицу, на бегу доставая из кармана телефон.

При виде детектива у Харви отвисла челюсть. Он что-то сказал своему помощнику, но Барри его слов не расслышал. Норма пыталась поставить старуху на ноги, твердя:

– Бога ради, миссис Бичем, разве я не говорила, что вам лучше оставаться внизу?

Дакуорт, успевший набрать нужный номер, пропыхтел в свой телефон:

– Это детектив Дакуорт, полиция Промис-Фоллз. Мне нужна «скорая помощь».

Он продиктовал адрес и, не отвечая на дальнейшие расспросы, прервал разговор и сунул телефон обратно в карман. К этому моменту он уже успел добраться до входной двери дома.

– Миссис Бичем, – окликнул он хозяйку.

– С ней все в порядке, – заявила Норма, которая, приподняв старуху с пола, удерживала ее в вертикальном положении, просунув руки ей под мышки. – У нас все хорошо!

– Кто это? – спросила миссис Бичем, указывая тонким сморщенным пальцем на мужчину, который помогал Харви грузить в фургон мебель.

– Я просто решил купить кое-какой хлам, – заявил крепыш.

– Вы давали этим людям разрешение на распродажу вашего имущества, миссис Бичем? – поинтересовался Барри.

– Нет! Я услышала какой-то шум, забралась по лестнице наверх – и что же я вижу? Все вещи куда-то исчезли.

– Она просто не понимает, что происходит, – вставила Норма.

– Тогда, может быть, вы объясните это мне?

– Мы ей помогаем, – заявила Норма. – Готовим ее.

– Готовите? К чему?

– К переезду в учреждение.

– В какое еще учреждение? – спросила старуха.

– Да, в какое? – подхватил Дакуорт.

– Оно находится в Олбани, – пояснила Норма. – Называется «Пайн Эйкрз».

– Покажите мне бумаги.

– Бумаги?

– Дайте мне хотя бы имя человека, с которым вы договаривались о переезде миссис Бичем, – потребовал детектив, и, когда Норма заколебалась, добавил: – Ладно, все ясно. Я очень хорошо понимаю, что здесь происходит.

– Так могу я продолжать грузить это барахло или как? – осведомился крепко сколоченный коротышка.

– Сколько вы заплатили за все? – уточнил у него Дакуорт.

– Две штуки.

Детектив жестко посмотрел на Харви и сказал:

– Верните ему деньги.

– Как бы не так, – сказал тот. – Вы не имеете права вмешиваться в сделки частных лиц.

– Тогда покажите мне что-нибудь. Электронную переписку, бумаги – хоть что-нибудь, что доказывало бы, что миссис Бичем переезжает в дом престарелых и вам предоставлено право действовать от ее имени. Вы являетесь ее официальным поверенным?

Норма и Харви переглянулись.

– Я уверена, что у нас где-то есть нужные документы. Скажите этому человеку, миссис Бичем. Скажите, что мы вам помогаем. Но прежде всего давайте вернем вас на место. – С этими словами Норма повела старуху обратно в дом.

Однако оказалось, что сесть там совершенно не на что. Всю мебель оттуда уже вынесли. По более темной окраске ковра в некоторых местах нетрудно было угадать, где именно стояли диван, стулья и кофейный столик. Норма подвела миссис Бичем к лестнице, ведущей на второй этаж, и усадила на нижнюю ступеньку.

Вдалеке послышалось завывание сирены.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала старуха, обводя взглядом комнату. – Куда подевался диван?

– Мы представим вам документы, которые вы требуете, – сообщил Харви, обращаясь к Дакуорту. – Просто для этого нам потребуется день или два. Дайте мне свою визитную карточку, и я все время буду с вами на связи.

– Миссис Бичем, сейчас сюда приедут люди, которые вас осмотрят, – сказал детектив. – Первое, что нужно сделать, – это убедиться, что с вами все в порядке. А потом мы окончательно выясним, что здесь творится.

– Вы что, меня не слышали? – раздраженно поинтересовался Харви.

– Отойдите в сторону и встаньте вон там, – велел Барри.

– Я, кажется, спросил – вы что, не слышали, что я сказал до этого?

– А я ясно вам сказал – встаньте вон там.

– Дайте нам пару дней, и мы покажем вам все бумаги, какие вы пожелаете.

Дакуорт взглянул на Харви с нескрываемым раздражением.

– А что, если мы сейчас позвоним в «Пайн Эйкрз» и попросим подтвердить все, что вы здесь говорили? Как вам такой вариант? – поинтересовался детектив.

Норма и Харви снова переглянулись – на этот раз с еще большей тревогой, чем раньше.

– Я не уверена, что сегодня там кто-нибудь есть, – произнесла казала Норма.

– Почему? Сегодня ведь не выходной.

Звук сирены усилился.

Когда Дакуорт снова повернулся к миссис Бичем, Харви вдруг схватил его за локоть. Детектив резким движением стряхнул с себя его руку и, мгновенно обернувшись, нацелил указательный палец Харви в лицо.

– Сэр! Не прикасайтесь ко мне. Предупреждаю, если вы дотронетесь до меня еще раз, я вас арестую.

– Господи, какая чушь, – сказала Норма, стоящая позади Дакуорта. Внезапно без всякого предупреждения она выпрямила руки и резко толкнула детектива ладонями в плечи. Дакуорт качнулся вперед, в сторону Харви. Тот пихнул его обратно. Больше всего детектив боялся упасть на Элеонору Бичем и нанести ей травму – хотя он немного и похудел, весил все еще немало. Стараясь избежать этого, он попытался сохранить равновесие, но не смог устоять на ногах и тяжело осел на ступеньку лестницы рядом с хозяйкой.

Лицо Харви побагровело. Он занес ногу, чтобы пнуть детектива, но Дакуорт уклонился от удара, и ботинок Харви врезался в ступеньку.

– Прекратите! – завизжала миссис Бичем.

Харви решил сменить тактику и, сжав кулак, сделал выпад, угодив Дакуорту в грудь. В результате Барри, который как раз в этот момент попытался встать на ноги, оказался отброшенным обратно на ступеньки.

Сунув руку под пиджак, Дакуорт потянулся к кобуре. Разумеется, ему не хотелось бы стрелять в доме, поскольку это грозило рикошетом. Харви порядком разозлил детектива, но он все же не был вооружен. Тем не менее Барри решил достать оружие, считая, что это позволит ему взять ситуацию под контроль.

В тот момент, когда он уже готов быть выхватить пистолет, к нему неожиданно пришла подмога. В дом ворвался Альберт Гаффни, одетый в футболку и спортивные штаны. Он обрушился на Харви сзади и отбросил его к стене. Толчок оказался достаточно сильным, так что Харви ощутимо приложился головой к гипсокартону, оставив на нем вмятину, и мешком сполз на землю. Подняв руку, он ощупал голову и злобно прошипел:

– Ах ты, сукин сын!

Альберт взглянул на несколько ошарашенного Дакуорта и протянул руку, чтобы помочь ему подняться на ноги.

– Констанс сказала, что вы хотели меня о чем-то спросить, – проговорил Гаффни-старший.

Глава 50

Если бы я знал заранее, что в итоге мы окажемся в кино, я бы вернулся в пляжный дом за своим сотовым. Долго оставаться без связи было неразумно.

После того как мы съездили в город за мороженым, Джереми снова начал ныть по поводу того, что в доме у Мэдэлайн не работает кабельное телевидение. Не выдержав, я взял с соседнего столика оставленную кем-то газету и нашел в ней афишу местного кинокомплекса. Семичасовые сеансы уже начались, но мы вполне могли попасть на те фильмы, которые показывали после девяти. Затем я передал газету Джереми – меня в этот момент больше всего занимала стоящая передо мной тарелка с мороженым банана-сплит, в которую набухали столько взбитых сливок, что в них мог бы утонуть малолитражный автомобиль. Чуть погодя я спросил, нашел ли Джереми что-то подходящее.

– Вот это, – ответил он и ткнул пальцем в страницу.

Джереми выбрал ленту о каком-то из супергероев. Когда я был ребенком, с преступным миром тайно сражались только Бэтмэн, Супермен и Человек-Паук. Я знал, что после них появилось много новых подобных персонажей, но меня занимали только эти трое. Новых супергероев развелось такое количество, что мне уже стало казаться – во всем мире на них попросту не хватит преступников.

– Ладно, – согласился я.

– А что, если меня кто-нибудь узнает? – поинтересовался Джереми. – Как тогда, в отеле?

Когда мы вернулись к машине, я протянул ему бейсболку с длинным козырьком, которую он надевал в магазине, и объяснил, что она должна быть низко надвинута на глаза до тех пор, пока в зале не погасят свет. В магазине этот нехитрый трюк сработал – никто из зрителей не обратил на нас никакого внимания.

По дороге в кинотеатр Джереми сказал:

– Пожалуй, я мог бы составить список.

– Ты о чем?

– Про список людей, присутствовавших на вечеринке. Ну, тех, с которыми вы могли бы поговорить.

– Вот и хорошо.

– Хотя я не понимаю, чего вы этим хотите добиться.

– Это моя проблема.

– Но это ведь, строго говоря, не ваша работа.

– Я детектив, не забывай. И занимаюсь расследованиями.

– Но вас же наняли не для этого. Не ждите от моей матери или Боба, или кого-то еще, что вам заплатят за дополнительную работу. Особенно это касается Боба. Он очень въедливый. Вас обвинят в том, что вы занимаетесь приписками рабочего времени.

– Я не собираюсь требовать с них дополнительную плату.

– И предупреждаю вас – им ваша самодеятельность не понравится.

Возможно, Джереми был прав, и я в самом деле лез не в свое дело. Меня наняли, чтобы присматривать за ним – только и всего. Я должен был заниматься исключительно его охраной.

Но мне стало от души обидно за паренька. Порой мне казалось, что я едва ли не единственный человек на свете, которому на него не наплевать. Во всяком случае, его отцу точно не было до него никакого дела.

– Давай поговорим утром, – предложил я. – Тогда и сообщишь мне имена.

Джереми пожал плечами.

Купив билеты, мы прихватили в буфете огромное картонное ведро попкорна и кока-колу. Джереми и всех остальных зрителей картина захватила, так что, когда фильм закончился, в зале раздались аплодисменты. Когда же объявили, что в скором времени на экраны выйдет продолжение, публика зааплодировала еще громче. Я же знал, что меня затащить на него можно только под страхом смерти. Все эти «шедевры» похожи друг на друга как две капли воды. Во всех главный герой поначалу был обыкновенным парнем, а затем у него каким-то образом непонятно откуда возникали суперспособности. Тут же выяснялось, что имеется суперзлодей, возможности которого еще больше. В конце всегда следовала решающая схватка, в которой победу, разумеется, одерживал главный герой, хороший парень, – но только после множества выстрелов, умопомрачительных бросков, выпадов и ударов. Причем никого не волновало, что в ходе этого противостояния в результате перестрелки между главными персонажами погибала масса народу – главное, что девушка супергероя оставалась живой и невредимой.

Когда мы вернулись в стоящий на пляже дом, было уже около полуночи. Я пожалел, что не оставил свет включенным. Вставлять ключ в замок мне пришлось в свете фар. Отперев дверь, я первым делом вошел в дом и зажег лампы в прихожей и на крыльце. Затем махнул рукой Джереми, оставшемуся сидеть в машине, давая понять, чтобы он выключил фары.

В воздухе стоял странный запах, который мне очень не понравился. Мне показалось, что пахнет газом или какими-то химикатами. Поначалу я решил, что запах идет со стороны воды или ближайших коттеджей. Они пустовали, но во дворе каждого стояла на прицепе моторная лодка. Мне пришло в голову, что кто-то мог пролить немного горючего, готовя одну из лодок к спуску на воду. Или же кто-то решил своровать немного газа из баллона.

Джереми, войдя в дом, сразу направился к холодильнику, чтобы чем-нибудь перекусить. Я же съел такое количество попкорна, что не испытывал ни намека на аппетит. На самом деле мне сейчас не помешали бы таблетки от несварения желудка. Но их я с собой не захватил, поэтому пришлось ограничиться жевательными таблетками от изжоги.

Я зажег свет на втором этаже и обнаружил свой телефон на кровати. Взяв в руку аппарат, я включил его. Оказалось, я пропустил один звонок, и к тому же имелось одно непрочитанное голосовое сообщение. Его мне прислал Барри Дакуорт, мой друг из полиции Промис-Фоллз. Я внимательно прослушал его и сохранил в памяти телефона.

Затем я открыл электронную почту и стал искать письмо, которое обещал прислать Дакуорт. В нем оказалось фото Кори Кальдера, по поводу которого Барри меня предупредил.

– Вот черт, – пробормотал я, глядя на снимок парня, который разговаривал с нами на пляже.

Затем посмотрел в темноту за стеклянными скользящими дверями и внезапно почувствовал себя очень уязвимым. Подойдя к стене, я щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту.

– Джереми, – позвал я не слишком громко, так, чтобы Пилфорд, находившийся на первом этаже, меня услышал, но чтобы мой голос нельзя было расслышать с улицы.

– Что? – невнятно откликнулся Джереми, который, судя по звуку, что-то жевал.

– Выключи внизу весь свет и быстро собери вещи. Прямо сейчас, немедленно. Постарайся все сделать в темноте. И как можно быстрее.

– Что происходит? – спросил Джереми с набитым ртом.

– Делай, что я говорю.

Через три секунды свет на первом этаже погас. Лестница была слишком узкой, поэтому Джереми, стоя внизу, подождал, пока я спущусь. Его спальня располагалась наверху, моя внизу. Каждый из нас пошел в свою комнату, чтобы упаковаться. Моя сумка стояла на кровати, поэтому я запихнул все в нее меньше чем за минуту. Единственная вещь, которую я не стал убирать, был мой пистолет.

Внезапно внизу снова зажегся свет.

Я негромко сказал, обращаясь к Джереми:

– Я же просил тебя не зажигать лампы.

– Это не я, – отозвался тот. – Я думал, это сделали вы.

Только тут до меня дошло, что свет загорелся не в доме, – он проникал внутрь через окна. Я быстро взглянул в сторону задней двери, которая была частично застеклена, чтобы понять, не светит ли кто-то внутрь дома фонариком.

Но это оказался не фонарик, а огонь. Мгновение спустя я понял, что большие языки пламени облизывают стены и окна со всех четырех сторон.

Кто-то поджег пляжный дом Мэдэлайн Плимптон.

Глава 51

За несколько минут до полуночи Морин Дакуорт, одетая в платье, ушитое в талии, обнаружила мужа сидящим за кухонным столом. Он был в костюме и сбившемся набок галстуке. Перед ним на столе стояли наполовину пустая бутылка пива и флакон тайленола. Здесь же лежал мобильный телефон.

– Ты не собираешься ложиться? – поинтересовалась Морин.

– Собираюсь, – последовал ответ. – Я только посижу здесь еще минутку, и все.

Морин уселась за стол напротив супруга.

– Я целый день перезванивалась с Тревором, – сказала она.

Дакуорт медленно кивнул:

– Я тоже. Его машины все еще нет перед домом.

– Он все еще дежурит на автостоянке рядом с домом Кэрол.

– Господи, прошло ведь уже целых семнадцать часов.

– Он все еще надеется, что она приедет.

Барри снова медленно опустил, а затем поднял голову.

– Да, – с трудом произнес он.

– Она вернется домой? – спросила Морин.

– Честно говоря, не знаю. Возможно, мне следует поехать к Тревору и подождать ее возвращения вместе с ним.

Морин протянула руку через стол и накрыла ладонью пальцы мужа.

– Ты не можешь снова куда-то ехать. У тебя такой вид, словно ты вот-вот отключишься.

Дакуорт поднес было к губам бутылку с пивом, но тут же поставил ее обратно.

– Он показал мне свою татуировку.

– Да, он мне говорил.

– Правда? Я не знал.

Глаза Барри начали наполняться слезами. Он отвел взгляд, чтобы Морин этого не заметила, и уставился в темноту за окном.

– Он любит тебя, – сказала Морин. – И очень уважает.

Дакуорт в ответ лишь недоверчиво пожал плечами.

– Да-да, именно так. Вы, конечно, иногда оба ведете себя как тупоголовые болваны, но ты для него герой.

– Ну, я не уверен, – вздохнул Дакуорт. – Для героя я слишком многого не знаю. Например, где находится Кэрол. Между прочим, она может быть с этим самым Кальдером. Вопрос – жива ли она. – Детектив покачал головой. – Этого я тоже не знаю. Должен признать, шансы невелики.

– Ты ведь не говорил этого Тревору, верно?

– Нет, не говорил.

Супруги немного помолчали. Потом Морин поинтересовалась:

– А тайленол тебе зачем?

– Мне больно.

Барри рассказал о том, что произошло в доме Элеоноры Бичем. Как Норма и Харви поочередно толкнули его и как Харви ударил его в грудь.

– Их обоих арестовали и предъявили им обвинение в нападении на офицера полиции, – подытожил он. – А делом миссис Бичем занялись социальные службы. Кстати, помнишь историю про парня, которому изрисовали всю спину татуировками? Так вот, его отец появился очень вовремя. Можно сказать, спас мою задницу.

– Что ж, хорошо, что он оказался на месте событий.

– Верно.

– Что у тебя болит?

– Вообще-то грудь, но и везде вокруг тоже.

– Покажи, где именно.

Детектив немного подумал, а затем поднял руку, указал на голову и изобразил нечто вроде невидимого кольца вокруг нее.

– Где-то здесь, – прогудел он.

Морин улыбнулась:

– Вид у тебя совершенно измотанный.

– День в самом деле выдался долгим и непростым.

– Я имею в виду не сейчас, а всегда. Уже давно – после того, что случилось год назад.

– Наверное. Я часто думаю об этом. Кстати, мне звонил Рэнди, приглашал на мемориальное мероприятие. Он хочет вручить мне какую-то идиотскую памятную бляху.

Морин понимающе кивнула:

– Думаю, ты должен сходить.

– Но я не хочу.

– Ты должен. Люди благодарны тебе за то, что ты сделал. Дай им возможность это продемонстрировать, – сказала Морин и после небольшой паузы добавила: – Мне он тоже звонил.

– Финли? Звонил тебе?

– Ну да. Он просил меня уговорить тебя прийти.

Дакуорт ухмыльнулся:

– Вот ублюдок. Он заявил мне, что памятная церемония без моего участия будет похожа на половой акт без разрядки.

– Мне он сформулировал эту мысль несколько иначе, – заметила Морин.

– И что ты ему ответила?

– Что решать только тебе.

Дакуорт внимательно посмотрел на жену.

– А что, если я решу уйти из полиции? Отправиться раньше времени в отставку и заняться чем-то еще?

– И это тоже решать тебе.

– Ты ведь, наверное, хотела бы этого, так?

– Я этого никогда не говорила. Ты должен заниматься тем, что тебе нравится. Если тебе нравится работа полицейского, я не имею права уговаривать тебя ее бросить.

Дакуорт крепко сжал пальцы жены.

– Время от времени я об этом думаю, – признался он.

– О чем? О том, чтобы бросить работу в полиции?

Детектив медленно кивнул:

– Это занятие для парней помоложе. – Он горько улыбнулся: – И не для таких чувствительных, как я.

Морин встала со стула, обошла стол и уселась рядом с мужем. Прислонившись к нему, она положила голову на его плечо.

– Я поддержу любое твое решение, – тихо, но твердо произнесла она. – Но ты должен быть уверен, что сам хочешь именно этого. Ты не обязан делать что-то ради меня.

– А разве это было бы так уж плохо?

Морин поерзала на стуле и, потянувшись, ласково поцеловала Барри в щеку.

– Кое-кому не мешало бы побриться, – сказала она.

– Я собираюсь посмотреть серию «Полиции Майами».

– Боже мой. Давненько ты этого не делал.

Морин еще раз чмокнула супруга, а затем взяла его пальцами за подбородок, повернула его лицо к себе и на несколько секунд прижалась губами к его губам. Дакуорт погладил ее ладонью по щеке.

– Я люблю тебя, и ты это знаешь, – сказала Морин.

– Я только не могу понять, за что.

– Заткнись немедленно.

– За тобой ухлестывали крутые парни, но ты почему-то выбрала меня.

– Я никого не выбирала.

– Ну, я неправильно выразился. Скажем так – ты предпочла меня, хотя могла бы поступить иначе.

– Вообще-то тебе здорово повезло, что я тебя подцепила. – С этими словами Морин еще раз быстро поцеловала Барри в губы. – Хотя других серьезных претендентов вроде бы не наблюдалось.

Дакуорт сжал жену в объятиях и сказал:

– Ты знаешь, сегодня мне пришлось звонить Кэлу Уиверу. Ты помнишь его?

– Конечно.

– Я оставил ему сообщение. – Достав телефон, Дакуорт включил его и принялся листать экран. – Он не взял трубку, так что я попросил его мне перезвонить. Знаешь, я все время думаю о том, чем он сейчас занимается.

– Ты имеешь в виду, как частный детектив? – уточнила Морин.

– Ну да. При такой работе выбирать не приходится – люди занимаются тем, чем приходится.

– Не понимаю, – удивилась Морин. – Ты что, хочешь заглядывать в чужие спальни, собирая доказательства супружеских измен, чтобы обеспечить кому-то выигрыш дела о разводе? Это ниже тебя, Барри. Я не представляю тебя занимающимся чем-то подобным.

– Думаю, Кэлу нечасто приходится браться за такие дела.

– Если он не хочет умереть с голоду, ему придется это делать – готова спорить.

Дакуорт пожал плечами.

– Может, ты и права. Но знаешь, если я уйду в отставку, я бы предпочел оформить себе пенсию. Конечно, она будет не слишком большой. Но я мог бы, в дополнение к ней, заниматься каким-нибудь делом – в частном порядке. Скажем, тем же, к которому привык, но с куда меньшим риском для себя.

– А Кэл разве не рискует?

– Может быть, иногда. Но не так, как тогда, когда он работал в полиции.

Глава 52

Когда в комнату вошла его жена, Альберт Гаффни, лежа на диване, смотрел по телевизору очередной эпизод сериала «Морская полиция: спецотдел». Приблизившись, супруга опустилась на софу.

– Уже поздно, – сказала Констанс.

– Как он? – поинтересовался Альберт, не сводя глаз с экрана.

– Съел почти весь суп и сэндвич с тунцом.

– Ну, это уже что-то.

– Разве это не повтор? – спросила Констанс, глядя в телевизор.

– Наверное. Но мне это сейчас не важно. Где Моника?

– В своей комнате, слушает музыку.

– Хм-м-м.

– Альберт, – окликнула мужа Констанс.

Супруг, однако, никак на это не отреагировал, продолжая смотреть на экран словно загипнотизированный.

– Альберт, выключи телевизор, – мягко попросила Констанс.

Медленно повернув голову, Гаффни-старший взглянул на нее. Казалось, он напряженно обдумывает ответ. Наконец он взял с дивана пульт, нажал на кнопку, и экран погас.

– Чего тебе?

– Нам… нам надо кое-что обсудить.

– Нечего тут обсуждать. Дело сделано. Машина вымыта. В гараже сделана уборка. Теперь нужно только одно – чтобы ты держала язык за зубами. Если ты будешь держать рот на замке, все будет в порядке.

– Понимаешь… Это не тот тип.

Альберт изумленно уставился на супругу, не в силах вымолвить ни слова.

– Ну, понимаешь, полиция ищет этого самого Кальдера, – пояснила Констанс.

– Знаю. Я же говорил с Дакуортом.

– Ну… выходит, скорее всего, с Брайаном это проделал не тот, кого ты… В общем, не он.

– Нет, это он, – сказал Альберт и стиснул челюсти. – А даже если спину Брайану разрисовал кто-то другой, какая разница – этот мерзавец избил Брайана. Вот так вот.

Взяв в руку пульт, Гаффни-старший включил телевизор.

– Альберт.

Вздохнув, он снова повернулся к супруге.

– Ну, чего тебе еще?

– Полицейские будут задавать вопросы. Они наверняка вернутся.

– Меня никто не видел. И на помойке тоже. Никто не видел ровным счетом ничего.

– Ты забываешь про Брайана.

– Ты о чем? Наш сын сейчас дома. Он выздоровеет, и с ним все будет в порядке. – Альберт нехотя усмехнулся. – Ты получила то, что хотела, – он снова живет с нами.

Констанс смотрела на мужа с опаской, не понимая, что с ним произошло. Раньше она никогда не боялась его, но теперь она чувствовала настоящий страх.

– Полицейские наверняка захотят поговорить с Брайаном, – сказала она. – Когда эта девица заявит об исчезновении мужа – а она, возможно, уже это сделала, она, скорее всего, расскажет про его драку с Брайаном. И копы захотят допросить нашего сына.

Альберт покачал головой:

– Все обойдется. Брайан находился в больнице в то время, когда Фроммер исчез. Есть полно свидетелей, которые могут это подтвердить. Так что все будет хорошо. – Альберт задумался, и по его лицу скользнула тень сомнения. – Если только не…

Гаффни-старший замолчал.

– Что? – встревоженно спросила Констанс. – О чем это ты?

Альберт встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Поднявшись наверх, он тихонько постучал в дверь комнаты сына.

– Да?

Альберт открыл дверь. Брайан лежал в кровати, держа в руках книжку комиксов «Город греха».

– У тебя найдется секунда? – спросил Гаффни-старший.

Брайан положил раскрытую книжку на кровать.

– Да, конечно.

Войдя, Альберт присел на краешек постели.

– Мы очень рады, что ты снова дома, сынок.

– И я тоже рад. Пожалуй, я перееду из своей съемной квартиры сюда.

– Сначала выздоровей, а потом уж будешь думать. Возможно, такое решение в самом деле будет правильным.

– Знаешь, в больнице мне давали какие-то таблетки. Она вроде бы снимают боль. Сейчас мне намного лучше.

– Хорошо, очень хорошо. Послушай, нам с тобой нужно обсудить один вопрос.

– Ладно.

– Когда я ездил по городу, разыскивая тебя, и в конце концов тебя нашел, ты рассказал мне про Рона Фроммера и про то, что он тебя избил.

Брайан кивнул.

– Кому еще ты об этом рассказывал?

– Никому. Помнишь, я ведь говорил, что не хочу создавать ему проблем, поскольку боюсь, что он отыграется на Джессике.

– Верно, верно. Значит, в больнице ты тоже никому про это не говорил?

– Нет, никому.

– А полицейским?

– Нет.

– Ну и славно, – кивнул Альберт. – Не исключено, что копы захотят поговорить с тобой про Фроммера.

– А ты что-то им сказал? Пап, я же просил тебя этого не делать.

– Нет, нет, ничего подобного. Но если Джессика расскажет копам, что у вас с Фроммером была стычка, полицейские, возможно, решат тебя допросить.

– Ну да, наверное. Но только в том случае, если Джессика им расскажет. Только зачем ей это нужно? Она не захочет, чтобы у ее мужа возникли неприятности.

– Трудно сказать. Может, у нее все же возникнет такое желание. Если бы, например, с Фроммером что-то случилось, копы стали бы опрашивать всех, у кого был с ним конфликт в течение последних нескольких дней.

Лицо Брайана приняло озадаченное выражение.

– Что-то я ничего не понимаю. У меня что, проблемы?

– Нет, конечно, нет. С какой стати? Ты ведь в последнее время лежал в больнице. Если бы с Фроммером что-то произошло, ты просто не мог бы иметь к этому никакого отношения. Но я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь – на случай, если тебя будут расспрашивать про Фроммера.

– И что же это?

– Что ты не называл мне его имени и не говорил мне, где он живет. Запомни это хорошенько.

Лицо Брайана вытянулось еще больше.

– Но я ведь тебе сказал.

– Нет, – твердо произнес его отец. – Ничего этого ты мне не говорил.

Брайан помолчал несколько секунд, а потом кивнул:

– Ладно. Не говорил – так не говорил.

– Ну и отлично, – улыбнулся Альберт. – Сколько бы раз тебе ни задавали этот вопрос, ответ должен быть один и тот же – нет. Ты мне ничего не говорил.

– Заметано, – сказал Брайан.

Гаффни-старший похлопал сына по укрытому простыней бедру.

– Молодчина, сынок. Похоже, тебе уже получше, так?

– Да.

– Когда ты поправишься, мы подумаем, что можно сделать с твоей спиной. Хорошо?

Брайан кивнул.

Альберт встал и направился к двери.

– Пап! – окликнул его Брайан, когда он уже шагнул через порог.

– Что, сынок?

– Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Брайан.

Глава 53

Кэрол Бикман с трудом пришла в себя.

Женщина слышала рядом чьи-то тяжелые шаги, но не понимала, где она находится. Сознание ее плыло, мысли путались. Однако действие препаратов, которыми ее накачали, постепенно ослабевало, поэтому Кэрол через какое-то время стала думать о том, каким образом можно незаметно освободиться. Похоже, она была привязана к чему-то, похожему на кровать.

Для начала Кэрол требовалось, чтобы у нее окончательно прояснилось в голове. Это дало бы ей возможность оценить, насколько крепко и каким именно образом ее связали.

Понемногу она начала вспоминать, что с ней произошло.

Она отправилась в дом Долли Гантнер, чтобы рассказать ей: полиция расследует преступление, совершенное неподалеку от бара «У Рыцаря». Кэрол вспомнила, как Долли пришла в ужас, как ее приятель Кори – да, именно так его звали, и это именно он напал на меня, когда я попыталась сесть в машину — тоже явно занервничал. Из этого Кэрол сделала вывод, что Долли и этот самый Кори не только знают, что именно случилось около бара, но и имеют к этому какое-то отношение.

А потом она уронила эту чертову сумочку. Черт, это было как в каком-нибудь дешевом фильме ужасов. Все содержимое сумочки высыпалось, скрыв под собой то, что было так необходимо Кэрол, – ключи от машины. Она потратила несколько драгоценных секунд на их поиски. Если бы она успела все сделать как надо, она бы отперла дверь «Тойоты», села за руль, уехала бы, связалась с Тревором и попросила бы его позвонить отцу.

Но сделать этого Кэрол не успела – для нее надолго наступила темнота.

В какой-то момент ей показалось, что ее куда-то везут. Она лежала на боку, руки ее были связаны за спиной, ноги плотно прижаты одна к другой и, как видно, тоже связаны. Судя по всему, она находилась в кузове фургона или грузовика.

Время от времени она теряла сознание, затем снова приходила в себя. Но даже в эти моменты она плохо соображала – чувствовалось, что ее чем-то одурманили.

Она много раз слышала голос Кори. Он оказался на редкость болтливым, но Кэрол была уверена, что разговаривал он не с ней, а с самим собой. Судя по всему, он был уверен, что она его не слышит. Сидя за рулем, он говорил странные вещи: «Ты захватила с собой купальник? Мы с тобой пойдем на пляж! Ты когда-нибудь была на Кейп-Код? Я тоже не был, но готов биться об заклад – там здорово».

Иногда у Кэрол создавалось впечатление, что Кори пытается убедить ее, что он совсем не плохой человек. «Я не хотел, чтобы с Долли так получилось, – говорил он. – Но она просто с ума сошла от испуга. Думаю, она собиралась пойти в полицию и все рассказать. И что мне оставалось делать? Ты ведь понимаешь, что у меня не было другого выхода. Она перестала осознавать, каким важным делом мы занимаемся».

Время от времени Кори оборачивался назад со словами: «Знаешь, я прославлюсь. Стану известным. Люди будут обо мне говорить. Потому что я не такой, как все. Знаешь, кто я такой? Я – орудие. Орудие справедливости. Орудие мести».

Он все время спрашивал Кэрол, что ему делать дальше. «Думаю, действовать надо не так, как с Пирсом. И не как с тем типом, с которым у нас вышел прокол. На этот раз работа должна быть сделана до конца. Для этого я прихватил из дома отца одну штуку».

Время от времени Кэрол начинало казаться, что Кори работает на страховую компанию, «МетЛайф» или какую-то другую – потому что он постоянно твердил про какую-то страховку. Потом наконец до нее дошло, что страховка – это она сама. Оказалось, Кори считает ее своей заложницей. Своим главным козырем. По его расчетам, когда станет совсем жарко, она должна была обеспечить ему безопасность.

Возможно, это не так уж плохо, подумала Кэрол. Не исключено, что хотя бы по этой причине Кори не станет ее убивать. Но, несмотря на это, Кэрол Бикман было очень, очень, очень страшно.

В какой-то момент девушка задумалась, чего еще может потребовать от нее похититель. До сих пор не наблюдалось признаков того, что она может стать объектом сексуального насилия. Правда, это ее не слишком успокаивало.

Перестань думать о том, что с тобой могут сделать. Думай о побеге. Думай, думай, думай.

Когда они добрались до места, Кори, взвалив Кэрол на плечо, перенес ее из машины в какое-то строение и положил на нечто похожее на раскладную кровать – из тех, которые сделаны из труб, пружин и брезента. Уложив девушку лицом вниз, Кори привязал ее запястья к верхнему краю, а щиколотки – к нижнему.

Затем он укрыл Кэрол одеялом.

«Думаю, здесь достаточно тепло, так что огонь разводить необязательно, – сказал он. – К тому же дым, идущий из трубы, может привлечь внимание. Ты согласна?»

Кэрол ничего не ответила.

«Полежишь здесь какое-то время, ничего с тобой не случится».

Кэрол снова промолчала. Она почти все время держала глаза закрытыми, и приоткрыла их лишь ненадолго и незаметно для Кори – чтобы оглядеть помещение, в котором оказалась. Разумеется, насколько это было возможно.

Услышав, как дверь сначала открылась, а затем захлопнулась, Кэрол широко открыла глаза.

Она находилась в каком-то старом деревянном коттедже. Где-то поблизости была вода, и не просто вода – ноздри Кэрол уловили йодистый запах океана, а ее слух – крики чаек. Кажется, Кори говорил, что они направляются на Кейп-Код. Судя по всему, он приехал сюда не просто так, а следом за кем-то – так по крайней мере поняла Кэрол. В какой-то момент, чуть приоткрыв веки, она увидела в руках у Кори какой-то небольшой предмет. Но сразу рассмотреть его она не смогла, а в следующую секунду Кори повернулся к ней спиной, и Кэрол потеряла предмет из виду.

Теперь она вспомнила, что он был похож на револьвер или пистолет, и ее страх усилился.

Вернувшись, Кори не стал зажигать в доме свет даже тогда, когда на улице начало темнеть. Пододвинув стул к окну в дальней стене строения, он сел на него и стал смотреть на улицу.

Через некоторое время он оживился.

«Так, они выходят, – произнес он. – Вот черт. Куда это они собрались?»

В темноте Кэрол понемногу начала двигать запястьями, привязанными к верхнему краю раскладной кровати. У нее начали неметь пальцы, и, когда Кори не смотрел на нее, она шевелила ими, чтобы восстановить кровообращение. Веревка вокруг ее щиколоток была затянута не так туго, что давало ей возможность слегка подтянуться на руках кверху. Выбрав удобный момент, девушка впилась зубами в веревку и принялась потихоньку ее грызть.

Потом – Кэрол трудно было следить за временем, но на улице уже стало совсем темно – Кори встал со стула и принялся ходить взад-вперед по комнате. «Черт, их нет уже целую вечность! Куда они подевались? А что, если они отправились обратно, а я сижу здесь? Надо пойти еще их послушать». С этими словами Кори вышел на улицу.

Кэрол показалось, что она услышала, как открылась и снова захлопнулась сдвижная дверь фургона. Затем – минут через десять, а может, двадцать – Кори вернулся, бормоча под нос: «Ничего, ничего».

Затем он снова ушел.

Кэрол продолжила попытки перетереть веревку зубами, но у нее ничего не получалось.

Немного спустя дверь домика распахнулась, и Кори, вбежав в дом, снова занял позицию у окна. «Ладно, ладно, – сказал он, явно обращаясь к себе. – Все по местам».

Кэрол услышала, как мимо коттеджа проехала машина. «Они наверняка ездили в кино, – пробормотал Кори. – Где еще они могли пробыть так долго? Так, отлично, отлично. Они входят в дом».

Встав со стула, Кори сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. «Ну, ладно», – тихонько произнес он и, выйдя из домика, закрыл за собой дверь.

Кэрол, разумеется, не знала, что он задумал, но была уверена, что это нечто нехорошее.

Подтянувшись вверх на руках, она снова принялась грызть веревку.

Глава 54

Насколько я мог судить, дом Мэдэлайн Плимптон, стоящий на пляже, занялся со всех сторон одновременно. Какая-то легковоспламеняющаяся жидкость – бензин или что-то еще, не имеющее ярко выраженного запаха, – была равномерно разлита по периметру строения. Пламя уже лизало подоконники первого этажа.

– Кэл! – раздался сверху вопль Джереми.

– Держись! – крикнул я.

– Пожар! Мы горим!

Я бросился на кухню и принялся поочередно распахивать дверцы шкафов и шкафчиков. У меня отпечаталось в памяти, что, когда мы осматривали их, знакомясь с домом, я где-то видел огнетушитель. Хотя свет был выключен, я достаточно хорошо мог различить очертания предметов в отсветах пламени. Огнетушитель оказался под раковиной. Он был небольшой, длиной фута полтора – как раз того объема, которого достаточно, чтобы потушить небольшое возгорание на кухне. Впрочем, его, пожалуй, могло бы хватить нам с Джереми, чтобы пробиться к выходу из дома. Схватив огнетушитель, я сорвал с него пломбу и уже собрался нажать на курок, чтобы получить струю пены.

Тут мне вдруг пришло в голову, что есть и другой выход из положения.

Держа в руке огнетушитель, я бегом поднялся на второй этаж и увидел Джереми, стоявшего в нерешительности с рюкзаком, надетым на одно плечо.

– Давай за мной! – крикнул я и бросился к стеклянной сдвижной двери, ведущей на балкон. Выбравшись на него, мы могли бы спуститься вниз по лестнице, идущей вдоль стены дома, и, перепрыгнув через огонь, оказаться в безопасности. Если же этот трюк оказался бы невозможным, можно было попытаться спрыгнуть со второго этажа на песок.

Джереми послушно устремился за мной, но тут я резко затормозил и остановил молодого человека, схватив его за руку.

– Нет, – сказал я.

– Что – нет?

– Он как раз и хочет, чтобы мы попытались выбраться из дома этим путем. Именно его, и только его, он оставил свободным.

Джереми потрясенно уставился на меня широко раскрытыми глазами.

– Что вы такое говорите?

– Я говорю, он хочет, чтобы мы попытались выбраться из дома через балкон.

– Кто это – он?

Запах гари становился все сильнее. Плясавшие вокруг дома языки пламени отбрасывали оранжевые блики на стекла окон второго этажа.

– Так все-таки что произойдет, если мы попытаемся спуститься или спрыгнуть с балкона?

Нас перестреляют, как кроликов, подумал я, а вслух сказал:

– Это небезопасно.

– Небезопасно оставаться здесь! – крикнул Джереми.

И это тоже была правда.

Если тот тип, о котором меня предупреждал Дакуорт, поджидал нас где-то рядом с домом, где именно он мог занять позицию?

Мостки. Вот идеальное место. Сколоченная из досок дорожка, проложенная через зону, заросшую травой, к пляжу. Именно там нас наверняка поджидает тот, кто за нами охотится. Скорее всего, в руках он держит винтовку, ствол которой направлен в сторону балкона. Да, снять нас выстрелами оттуда было бы легче легкого… Еще проще это сделать, используя ночной оптический прицел, но и без него благодаря пламени видимость прекрасная.

– Давай-ка спустимся вниз, – сказал я.

– Вы знали, что так будет? – спросил Джереми, сбегая следом за мной по лестнице на первый этаж. – Поэтому вы и сказали, что нам надо срочно уезжать?

– Я получил предупреждение. Тот парень, с которым мы перекинулись парой фраз на пляже… Он здесь не случайно.

– Что? Но как он…

– Не сейчас.

Мы подошли к двери черного хода. Я отпер замок и приготовился, держа одну руку на дверной ручке, а другую – на курке огнетушителя.

– Как только мы выберемся на улицу, беги во все лопатки. Но только обязательно пригнись и постарайся не производить никакого шума. Когда доберешься до соседнего дома с восточной стороны, спрячься там – где угодно. И жди моего звонка. Когда на берегу станет безопасно, я дам тебе знать.

– А как насчет того, чтобы смыться на машине?

– Не годится. Слишком много нужно времени, чтобы забраться в нее, а потом еще ее завести. Этот тип нас прихлопнет. – Я положил Джереми руку на плечо. – Не волнуйся, все будет в порядке.

Он кивнул, но было видно, что мои слова его не очень-то убедили.

– Ну что, готов?

Снова кивок.

Я повернул дверную ручку, которая уже успела заметно нагреться, и распахнул дверь, одновременно нажимая на курок огнетушителя и направляя пенную струю вниз, прямо на огонь. Мне достаточно было проложить для нас с Джереми всего-навсего узенькую дорожку. Оказавшись хотя бы в паре футов от дома, мы могли бы забыть об опасности, которую представляло собой пламя.

Тогда нам оставалось бы заботиться только об одном – как бы не получить пулю.

Мне удалось струей пены сбить языки пламени около двери.

– Я пойду первым.

В несколько длинных шагов я добрался до «Хонды» и, присев на корточки, укрылся за крылом машины. Затем, взмахнув рукой, я дал понять Джереми, что пора сделать то же самое. Выскочив из дома, он через пару секунд присоединился ко мне. Огонь теперь распространялся уже по стенам дома, а некоторые языки пламени уже доставали до карниза второго этажа.

Я ткнул пальцем в сторону соседнего дома:

– Давай туда, только побыстрее.

Джереми сжал пальцами мое плечо и скользнул во мрак. Мое ухо уловило хруст гравия под его ногами, но расслышать его с расстояния хотя бы в пару десятков футов в реве огня было невозможно.

Отложив огнетушитель, я достал из-за пояса пистолет и стал медленно перемещаться вдоль автомобиля, стараясь найти позицию, с которой мне были бы хорошо видны ведущие к пляжу дощатые мостки. Мне пришлось несколько раз моргнуть и выждать некоторое время, чтобы мои глаза привыкли к темноте.

Как я и думал, на мостках кто-то был. Я различил темную фигуру, частично освещенную языками пламени. В руках человек держал какой-то предмет, направляя его в сторону балкона.

Вероятно, он пытался понять, почему мы так долго не показываемся. Судя по всему, терпение его было на исходе. Прошло еще секунд тридцать. Человек опустил оружие и прошел несколько метров в сторону объятого пламенем дома. Затем остановился, постоял еще немного, склонив голову набок, и сделал еще два шага в моем направлении.

Взяв пистолет двумя руками, я поставил локти на багажник «Хонды» и прицелился. Если бы дело происходило в кино, я бы без труда уложил противника навскидку одним выстрелом. Но освещение было весьма нестабильным, мой противник находился в добрых семидесяти футах от меня и стоял ко мне боком, что затрудняло мою задачу.

Мне требовалось, чтобы он подошел поближе.

Этот тип преодолел массу препятствий, чтобы убить нас. Поэтому я не рассчитывал, что он сдастся и откажется от своих намерений. Однако все пошло не так, как он рассчитывал, и теперь он, наверно, лихорадочно пытался сообразить, где именно допустил ошибку. При этом он продолжал медленно продвигаться по направлению ко мне, пока не оказался у верхних ступеней лесенки, ведущей от мостков к открытому пространству между домом Мэдэлайн и коттеджем, стоящим к западу от него.

Теперь он находился всего в тридцати футах от меня. Обойдя угол дома Мэдэлайн, он увидел брешь в пламени там, где располагалась дверь черного хода. Я увидел, как его губы зашевелились, произнося ругательство.

– Стоять, не двигаться! – крикнул я.

Иногда человек вынужден произносить стереотипные фразы. Разумеется, в такой ситуации большинство из тех, кому адресованы эти слова, и не думают повиноваться. Двигаются при этом все – хотя бы потому, что человек, услышав такой вопль, невольно вздрагивает. Тело типа, которого я держал на мушке, напряглось. Он медленно повернулся в мою сторону. Теперь я ясно увидел, что в руках у него винтовка.

Чтобы вскинуть такое оружие и прицелиться, нужно больше времени, чем для того, чтобы проделать то же самое, держа в руках, скажем, шестизарядный револьвер.

– Даже не думай! – предупредил я.

Словно не слыша моих слов, человек начал поднимать ствол винтовки, явно собираясь стрелять. Недолго думая, я нажал на спусковой крючок.

Должно быть, пуля угодила ему в левое плечо. Он качнулся вправо и попятился, а затем рухнул навзничь на землю. Но, даже падая, он удержал винтовку в руках. Я встал, но сдвинулся к центру машины, где мое тело было по крайней мере до груди прикрыто корпусом «Хонды». При этом я продолжал удерживать пистолет обеими руками, вытянув их над крышей автомобиля.

– Лежать, не ставать! – приказал я.

Человек забарахтался на земле, пытаясь принять сидячее положение. Я решил, что у меня есть четыре секунды до того момента, когда он сможет прицелиться и выстрелить в меня.

Обойдя «Хонду», я, держа пистолет в одной руке, бросился вперед, отчаянно работая локтями.

Видя, что я быстро приближаюсь, человек должен был понять, что на выстрел у него просто не остается времени. Однако это его не остановило. Он попытался направить на меня ствол винтовки, но, прежде чем он успел это сделать, я нанес ему сильный пинок в лицо.

Этого оказалось более чем достаточно.

От удара голова незнакомца резко мотнулась назад, и он распластался на земле. Пальцы, сжимавшие винтовку, разжались. Завладев оружием, я отбросил его в сторону и направил ствол пистолета в голову нападавшему. На его лице играли отсветы огня.

Впервые мне представилась возможность как следует рассмотреть того, кто пытался убить нас с Джереми. Это был мужчина ростом примерно пяти футов и десяти дюймов роста, весом приблизительно в сто восемьдесят фунтов, лет сорока пяти, с коротко остриженными ежиком седыми волосами.

Я, как мог, проанализировал ситуацию и, обращаясь к поверженному противнику, который, похоже, уже пришел в себя, спросил:

– А где, черт побери, второй?

Под «вторым» я подразумевал того человека, фото которого прислал мне Барри Дакуорт.

Кори Кальдера.

Потому что передо мной лежал не он.

Глава 55

Кальдер видел, как «Хонда» обогнула коттедж и остановилась позади него. Видел он и то, как Пилфорд и мужчина постарше вышли из машины и вошли в дом.

Прокравшись к тому месту, где остановился автомобиль, Кори спрятался за забором, шедшим вдоль дороги, выбрав весьма удачную позицию для наблюдения за тем, что происходило на участке.

Он уже давно размышлял, как именно ему лучше осуществить свой замысел.

Кори знал, что ему придется застрелить обоих. Мужчина, сопровождавший Пилфорда, явно был специально к нему приставлен, так что с ним в любом случае следовало покончить. Возможно, еще относительно недавно Кори испытывал бы неприятные чувства по этому поводу. В конце концов, ведь не этот тип, выступавший в роли телохранителя, сбил машиной девушку и вышел сухим из воды. Но, если вдуматься, разве его можно считать невиновным? Разве не лежала часть вины на всех тех, кто так или иначе связан с Пилфордом? На его юристах, сумевших спасти его от тюрьмы? На его матери, которая воспитывала Джереми так, что он был не в состоянии различать добро и зло?

Конечно, сам Пилфорд был виновен больше других. Но и его окружение сыграло свою роль в том, что случилось. И мужчина, который его охранял, тоже входил в этот список.

Легче всего, думал Кори, просто постучать в дверь дома. И застрелить первым того, кто ему откроет. А когда второй прибежит посмотреть, что произошло, прикончить и его.

Просто. Пожалуй, даже слишком.

Хотя, возможно, он проявлял слишком много выдумки в ходе предыдущих акций. Стоило ли натравливать пса на Крэйга Пирса и разрисовывать спину татуировками другому парню?

Может, стоило пристрелить этих ублюдков – и дело с концом?

Просто убить их.

Именно так он и будет действовать теперь.

Кори видел, как Пилфорд и его телохранитель вошли в дом и зажгли свет – сначала на первом этаже, потом на втором.

Пусть приготовятся ко сну и выключат свет, решил Кори. Тут-то он и постучит в дверь. В этой ситуации его противники будут дезориентированы.

Затем Кори вдруг пришло с голову, что сопровождающий Пилфорда тип может быть вооружен. Если его наняли охранять Большого Ребенка, у него, скорее всего, имеется ствол.

Черт.

Он вполне может открыть дверь с пистолетом в руках. И что тогда?

Думай, думай.

Может, размышлял Кори, постучать в дверь и не стоять на пороге, дожидаясь, пока охранник Пилфорда вышибет ему мозги? Что, если постучать и спрятаться? Скажем, за машиной. Или за мусорными баками, которые находились в нескольких футах от входа в дом? Телохранитель откроет дверь, станет глазеть по сторонам, и тут – бац!

Да, это может сработать.

Кори Кальдер вдруг почувствовал, что страшно нервничает – гораздо сильнее, чем тогда, когда проводил акции против Пирса и Гаффни. Те двое были безоружны и практически не сопротивлялись.

На этот раз все могло оказаться иначе.

Но Кори зашел уже слишком далеко и не собирался отказываться от своих планов. Он был твердо намерен довести задуманное до конца, а именно пристрелить обоих ублюдков. Возможно, он сможет даже немного задержаться на месте проведения акции и сфотографировать мертвого Большого Ребенка, чтобы потом выложить его на сайт «Защитников Справедливости». Чтобы весь мир узнал…

Что за черт?

По периметру дома, в котором находились Джереми Пилфорд и его телохранитель, возникли какие-то оранжевые отблески, которые стали разрастаться прямо на глазах. Еще несколько секунд – и Кори понял, что здание со всех сторон охвачено пламенем.

Это был пожар, самый настоящий пожар.

Прищурившись, Кори разглядел в темноте смутные очертания человека – он бежал от угла дома к мосткам, держа в руке какой-то удлиненный предмет. Мужчина – а теперь Кори Кальдер ясно видел, что это именно мужчина, – добежав до мостков, занял позицию в центральной их части.

Что происходит? Для Кори это было загадкой.

Впрочем, он быстро догадался, в чем дело. Кто-то другой хотел разделаться с Пилфордом и украсть у него, Кори Кальдера, славу.

– Это нечестно! – прошептал Кори. – Просто нечестно!

Он высунулся из-за забора, который шел вдоль подъездной аллеи, ведущей к дому. От злости его затрясло, как в лихорадке. Что же делать, что же делать?

Теперь, когда дом был охвачен огнем, Пилфорд и его охранник могли выскочить наружу в любой момент. Но какую дверь они предпочтут? Та, через которую они вошли в дом, уже охвачена огнем. Стеклянные раздвижные двери, ведущие на балкон, располагались со стороны залива. Судя по всему, конкурент Кори, запасшийся винтовкой, ожидал, что Пилфорд и его сопровождающий появятся именно оттуда, и собирался расстрелять их именно там.

– Нет! – громко воскликнул Кори. – Это неправильно.

Что ему оставалось делать в сложившейся ситуации? Если он хотел расправиться с Пилфордом своими руками, то прежде ему следовало застрелить незваного гостя. Значит, ему предстояло убить трех человек, а не двух.

Кори Кальдер буквально задыхался от возмущения.

Как этот неизвестный мерзавец посмел присвоить принадлежащую ему, Кори, идею? Как у негодяя хватило наглости попытаться отобрать славу, ради достижения которой он, Кальдер-младший, столько трудился?

Огонь между тем быстро распространялся по дому. Свет внутри строения уже не горел. Кори видел, как человек, расположившийся на мостках, наведя ствол винтовки на пылающий коттедж, тщательно прицелился. Из этого следовало, что Пилфорд и его телохранитель собираются покинуть дом через балкон.

Однако выстрела не последовало.

Внезапно отворилась дверь черного хода. Кори успел разглядеть молодого человека и его взрослого спутника. В руке телохранитель держал какой-то предмет. Кори быстро догадался, что это был огнетушитель, так как охранник с помощью пенной струи сумел сбить пламя, бушевавшее у порога.

Кори решил, что ему предоставляется шанс.

Однако Пилфорд тут же куда-то исчез, а его охранник спрятался за «Хондой». Человек с винтовкой двинулся в его сторону.

И вдруг раздались выстрелы.

Что это, черт возьми?

Кори поглубже спрятался в кустах на другой стороне Норт-Шор-бульвар. Он не верил своим глазам. Человек с винтовкой упал и завозился на земле, а телохранитель Большого Ребенка, выскочив из-за машины, подбежал к нему и ударом ноги в голову отправил его в тяжелый нокаут.

Где же Джереми? Куда он подевался? Должно быть, спрятался в одном из пляжных домиков, расположенных по соседству.

Кори задумался над тем, не пойти ли поискать его. Или само его, Кори, присутствие здесь, на Кейп-Код, после произошедшего было слишком рискованным? Пожар, стрельба – все это означало, что в скором времени здесь появится огромное количество полицейских и представителей экстренных служб.

Все говорило о том, что Кори следовало уезжать отсюда подальше и побыстрее. Да-да, вернуться в арендованный старенький коттедж, сесть в свой фургон убираться подобру-поздорову.

Вот только была одна проблема.

Подружка Долли.

Кори не мог оставить ее в домике. Она все еще могла понадобиться ему в качестве живого щита. Кори понимал, что, даже если ему удастся покинуть Кейп-Код, не привлекая внимания, его все равно будут разыскивать – по целому ряду разных поводов.

Выходит, ему нужно незаметно перетащить эту девку из дома в машину. К счастью, снятый им коттедж стоял немного на отшибе, поэтому улучить момент, когда поблизости никого не будет, по мнению Кори, можно без труда.

Вот только все остальное пошло не по плану. Почему?

Идя к дому, Кори ощутил, как его глаза наполняются слезами.

– Всё против меня, – шептал он. – Сам бог меня ненавидит! Все меня ненавидят!

Утирая слезы, он припустил бегом, чувствуя, как легкий ночной ветерок холодит его щеки.

– Это нечестно, – снова произнес он вслух. – Да, нечестно!

Кори по-прежнему хотел убить Большого Ребенка. Но, кроме того, ему хотелось, если представится такая возможность, сделать что-нибудь ужасное с типом с винтовкой, этим засранцем, который разрушил все его планы.

Остановившись на секунду, Кори достал из кармана носовой платок и промокнул слезы, которые продолжали ручьем литься у него из глаз.

Больше всего на свете ему всегда хотелось стать кем-то.

Нет, конечно, не кем попало. Он мечтал превзойти своих брата и сестру. А заодно и своего строгого и требовательного отца. Ему хотелось стать непохожим на других, человеком, о котором бы говорили.

И он был так близок к своей цели!

Кори ощутил в груди щемящую грусть и понял, что сейчас ему больше всего на свете хочется оказаться дома. Улечься, свернувшись калачиком, на диван перед телевизором, укрыться пледом и лежать, наслаждаясь теплом и покоем.

Но это было невозможно, а мечтать о невозможном не имело смысла. Кори следовало торопиться.

Вдруг ему в голову пришла одна мысль.

А что, если полиции не удастся его схватить за все то, что он уже натворил? До сих пор он считал, что это рано или поздно обязательно произойдет. Именно по этой причине он и захватил с собой Кэрол Бикман. В случае, если бы полиция села Кори на хвост, заложница могла бы сослужить ему хорошую службу.

Но если он прямо сейчас сядет в свой фургон и будет гнать по шоссе всю ночь, к завтрашнему дню он будет за несколько сотен миль от Кейп-Код. Кори, в конце концов, может избавиться от фургона, угнать другую машину и продолжить путь. В этом случае через два-три дня он оказался бы уже на другом конце страны. Там он сумел бы найти место, где удобно будет немного переждать и продумать свои следующие шаги. Например, изменить внешность. Да что там – вообще стать другим человеком. Найти работу, где платили бы наличными. Да, поначалу ему будет трудно, но это все же лучше, чем провести остаток жизни в тюремной камере.

Что ж, это уже можно считать планом.

Однако сам собой возникал один вопрос.

Что делать с этой девкой, Кэрол Бикман? Отпустить ее? Или оставить связанной в коттедже, где ее рано или поздно в любом случае должны обнаружить?

А что, если копам все-таки удастся его схватить и против него выдвинут обвинения? Тогда, чтобы осудить его, потребуются свидетели.

Крэйг Пирс его не видел. На лице у Пирса была маска.

Брайан Гаффни тоже не видел лица Кори – у него были завязаны глаза, а в крови бродила лошадиная доза снотворного.

Долли Гантнер теперь уже определенно не могла рассказать о Кори Кальдере ничего плохого.

Оставалась Кэрол Бикман. Она видела Кори. И хотя она не видела своими глазами, как он убивал Долли, если полицейские станут ее допрашивать, она наверняка скажет, что расправиться с Долорес мог только он.

Выходило, что Кэрол Бикман являлась единственной живой свидетельницей преступлений Кори Кальдера.

Он был уже совсем рядом с домиком.

Теперь ему стало совершенно ясно, что он должен сделать.

И сделать это нужно быстро.

Глава 56

– Где второй? – спросил я человека, раненного моей пулей. – Где Кальдер?

– Господи! – просипел мужчина, поднося ладонь к правой скуле, по которой пришелся мой пинок. Сквозь дыру в пиджаке на его плече обильно лилась кровь.

– Где он? – повторил я громче, чтобы мой противник наверняка расслышал меня в реве пожара. Жар становился нестерпимым – ощущение было такое, словно к моей правой щеке поднесли раскаленный утюг. Стало ясно, что, если я собираюсь продолжать задавать мерзавцу вопросы, мне следует оттащить его подальше от огня.

– Кто?

– Кальдер.

Хотя Барри в своем сообщении не упоминал о том, что у Кори Кальдера есть сообщник, предположить это весьма логично. Если дело действительно обстояло так, наши с Джереми проблемы были еще очень далеки от решения. Вполне возможно, что в этот самый момент Кори Кальдер наблюдал за происходящим из какого-нибудь укрытия.

– Я не знаю никакого Кальдера! – прохрипел мужчина.

Я устало покачал головой:

– Где бы он сейчас ни был, ты должен дать ему знать, что все кончено и он должен сдаться.

– Я же сказал, что не знаю никакого…

Я жестко поставил ногу на колено распростертого на земле противника. Возможно, это была иллюзия – как-никак рядом ревело и щелкало, грызя деревянные стены и перекрытия, пламя – но мне показалось, я услышал, как хрустнул сустав. Впрочем, если судить по тому, как судорожно дернулся и выпучил глаза тот, кто хотел разделаться со мной и Джереми, я был прав.

– Боже! – выкрикнул он, судорожно хватая ртом воздух.

– Говори, как тебя зовут, – потребовал я.

– Подонок! Ты мне ногу сломал!

– Назови твое имя и номер телефона. Или я сломаю тебе вторую.

– Ублюдок! – еще громче заорал мужчина, глядя на ствол пистолета, по-прежнему направленный в его голову.

– Достань свой телефон, – приказал я. – Только медленно.

Мужчина со стоном сунул руку в карман куртки и, вынув оттуда сотовый, бросил его на землю футах в пяти от меня.

– Не надо разбрасывать вещи, – сказал я. – Если будешь это делать, я на тебя рассержусь. А если я на тебя рассержусь, я могу просто взять и пальнуть тебе в башку. Так, теперь бумажник.

С трудом сглотнув, мужчина сделал несколько хриплых вдохов и выдохов, после чего произнес:

– В заднем кармане. Мне надо перевернуться на бок.

– Давай, но осторожно.

С усилием приподнявшись на локте, мужчина подсунул под себя руку и вытащил из заднего кармана джинсов кожаный бумажник.

– Давай сюда, – потребовал я. – На нем должны остаться отличные отпечатки твоих пальчиков.

Раненый протянул бумажник, и я аккуратно принял его, готовый в любую секунду отразить попытку схватить меня или предпринять еще какое-то враждебное действие. Будь я на его месте, я бы попытался сделать что-то подобное. Ему грозил большой тюремный срок. Поджог, попытка убийства двух человек… Тот еще наборчик.

– Кто это? – раздался сзади подрагивающий голос.

Оглянувшись через плечо, я увидел стоящего у меня за спиной Джереми.

– Ты не должен здесь находиться, – сказал я.

– Я видел, как он упал после вашего выстрела, и решил, что все хорошо, – пояснил молодой человек. – Между прочим, все это было дико страшно. Но это не тот человек, которого мы видели на пляже.

– Я знаю.

– Так кто же это?

– Это ты мне скажи.

Я протянул Джереми бумажник. Пока молодой человек рылся в нем, я продолжал внимательно наблюдать за лежащим.

– Так, я нашел здесь водительские права, – сообщил Пилфорд и, низко склонившись над обнаруженным документом, принялся вглядываться в него. – Его зовут Грегор… Погодите. А фамилия его – Килн.

– Килн, – повторил я. – Я правильно произнес?

Мужчина в ответ что-то неразборчиво прорычал.

Джереми продолжал обследовать бумажник, сообщая мне новые данные:

– Он живет в Олбани. Родился в… э-э… 1973 году. У него есть карточка «Виза» и другие кредитки.

– Вон там на земле лежит его телефон.

Джереми, увидев аппарат, нагнулся и поднял его.

– Что мне с ним делать? – спросил он.

– Проверь последние сообщения по электронной почте и звонки.

– Послушайте, парни, – заговорил вдруг Грегор Килн, – может заключим нечто вроде сделки?

Мне показалось, что я услышал голоса. Посмотрев туда, где заканчивалась подъездная аллея, я увидел группу из примерно полудюжины людей, одетых в пижамы. Один из них шел в нашу сторону.

– Я вызвал пожарных! – крикнул он. – И «скорую помощь» тоже! Этот человек что, ранен?

– Пожалуйста, не подходите. Оставайтесь там, сэр! – потребовал я.

– Но вам лучше отойти подальше от…

– Я в курсе. Пожалуйста, оставайтесь на месте!

Мужчина нерешительно остановился – ему явно был непонятен мой отказ от помощи. Но когда я объяснил ему ситуацию, он все понял, двинулся по подъездной аллее в обратном направлении и вскоре присоединился к остальным зевакам.

Издали донеслось завывание сирен.

– Ты меня слышал? – прохрипел Килн. – Я предлагаю тебе сделку.

– Ты сейчас не в том положении, чтобы торговаться, – заметил я.

– Я назову тебе имя, а ты меня отпустишь. Идет?

– Имя? – переспросил я. – Что ты имеешь в виду? Какое еще имя? Название сайта? Имя какого-то человека? О чем речь?

– Сайта? Ты про что?

Тут только я понял, что раненный мной человек стоит особняком. Он не был продуктом ненависти, кипящей в социальных сетях. Нет, это совершенно другой случай.

– Ладно, давай имя, – сказал я.

– Значит, мы заключили сделку?

– Нет.

– Тогда и имени не будет.

– Я кое-что нашел, – подал голос Джереми.

Я бросил взгляд назад. Завывание сирен стало громче.

– Ну, что там?

– Какие-то электронные письма. В общем, ничего интересного. И еще телефонный номер. По нему звонили часов пять назад. И еще эсэмэска.

– Прочитай ее.

– Ладно. Сообщение с того же номера, по которому этот человек звонил. Э-э, значит, так: «Все должно быть сделано сегодня вечером». Килн на это отвечает: «Без проблем». А этот, другой парень…

– У этого другого парня есть имя?

– Нет. В общем, он пишет: «Когда сделаешь дело, подтверди».

Если только это парень, подумал я. Я лихорадочно пытался сообразить, кто мог знать о том, что мы с Джереми отправились на Кейп-Код.

Мне пришло в голову только одно имя.

Мэдэлайн Плимптон.

Был ли в этом хоть какой-то смысл? Ведь о нашем местонахождении знал не только мужчина, которому я прострелил плечо, но и Кори Кальдер. Могла ли двоюродная бабка Джереми рассказать обоим, где нас можно найти?

– Есть что-нибудь еще? – спросил я.

– Да нет, вроде все.

Что ж, номер абонента, с которым связывался Килн, и эсэмэска от него – это уже что-то. Я достал свой телефон и вызывал на экран номер, по которому я звонил Мэдэлайн.

– Прочти мне вслух номер, который ты нашел, – попросил я Джереми. Молодой человек продиктовал цифры. Я сравнил их с теми, которые высветились в моем телефоне – ничего общего.

Впрочем, это еще ничего не доказывало.

Глянув на Килна, я довольно улыбнулся:

– С этим номером, который мы нашли у тебя в телефоне, имя нам, скорее всего, не понадобится.

Килн ничего на это не сказал.

Взвизгнув тормозами, на подъездную аллею свернула пожарная машина. Я попросил Джереми передать мне телефон Килна и произнес:

– Ну-ка, помоги мне перетащить этого придурка.

Ухватив раненого за руки, мы волоком потащили его по гравию в сторону соседнего пляжного домика. Тут же к нам подбежал пожарный.

– «Скорая» уже едет! – крикнул он и тут же нахмурился, увидев у меня в руке пистолет. Я предусмотрительно направил его стволом в землю и отозвался:

– Надеюсь, и полиция тоже.

Пожарник кивнул.

– Что здесь случилось? – поинтересовался он.

Я указал на Килна:

– Этот тип устроил поджог.

Пожарник недоверчиво покачал головой:

– Вы уверены, что это он поджег дом?

– Уверен. Более того, я просто не могу допустить, чтобы этого типа увезли на машине «скорой помощи». Для его транспортировки нужны копы и их автомобиль.

– Я их предупрежу, – сказал мой собеседник и, бросив взгляд на пылающее строение, добавил: – Этот дом уже не спасти. Но, может, мы сумеем не дать огню перекинуться на соседние.

С этими словами он побежал к машине, из которой его товарищи тянули шланги.

Мне нужно было сделать два телефонных звонка. Первый – Барри Дакуорту. Я был уверен, что, несмотря на поздний час, он выслушает меня с удовольствием. Для второго звонка требовалось найти место поспокойнее.

Мне, однако, не хотелось оставлять без присмотра Грегора Килна. Мне казалось, что даже с пулей в плече и травмированным коленом он вполне может попытаться сбежать, если мы расслабимся и перестанем контролировать каждое его движение.

– Как вы думаете, что случилось со вторым парнем? – поинтересовался Джереми. – Ну, с тем, с которым мы столкнулись на пляже?

Услышав его вопрос, я не смог сдержать улыбку.

– Джереми, скажу тебе откровенно: я понятия не имею, что происходит. – С этими словами я поднял руку, в которой держал телефон Килна. – Но думаю, мне удастся это выяснить. У меня, видишь ли, есть сильное желание сообщить приятелю мистера Килна, что дело сделано.

Глава 57

Барри Дакуорт мирно спал, когда телефон на его прикроватной тумбочке зажужжал. Детектив, возможно, не проснулся бы от этого звука, если бы не жена.

– Барри, – окликнула его супруга и тряхнула его за плечо. – Барри!

Дакуорт открыл глаза и, потянувшись к телефону, сбросил его на пол.

– Вот дерьмо, – выругался он под нос. Свесившись с кровати, он принялся шарить в темноте по полу. Телефон тем временем продолжал настырно жужжать. Наконец Барри нащупал аппарат и поднес к уху, даже не посмотрев на экран, чтобы выяснить, кто беспокоит его глухой ночью.

– Слушаю, Дакуорт, – сказал он в трубку и зажмурился, потому что Морин включила со своей стороны кровати ночник.

– Барри, это Кэл Уивер.

– Господи, Кэл, ты? – Дакуорт отбросил в сторону одеяло и спустил ноги на пол. – Что случилось?

– Много чего. Парень, про которого вы сообщили, Кальдер, был здесь. Мы сегодня встретились с ним на пляже.

– Расскажи-ка все по порядку.

Уивер ввел детектива в курс происходящего, сообщив под конец о том, что пляжный дом Мэдэлайн Плимптон сгорел и его самого и Джереми Пилфорда едва не застрелили.

– Я так и знал, что вы на Кейп-Код, – заметил Дакуорт. – Мне удалось выяснить, что Джереми Плимптон гостит у Мэдэлайн. Я съездил туда и поговорил и с ней, и с матерью паренька, и с ее приятелем. Предупредил их насчет Кальдера. Это он поджег дом?

Уивер объяснил, что это сделал другой человек, Грегор Килн, и его удалось задержать.

– Сейчас я его пробью по нашим каналам, – сказал детектив.

– Не думаю, что он связан с теми, кто поливает Джереми грязью в социальных сетях, – произнес Уивер. – Этот Килн похож на профессионала.

– Немедленно им займусь.

– Хочу попросить тебя об одной услуге. Пробей, пожалуйста, один телефонный номер. Вполне возможно, что это одноразовый мобильник – в этом случае отследить его не удастся.

Дакуорт взял с тумбочки блокнот и ручку и, зажав телефон между плечом и ухом, сказал:

– Пишу.

Кэл продиктовал номер.

– Так, записал. Сделаю, – пообещал Дакуорт.

– Значит, так. Учитывая, что это, возможно, просто разовая трубка и привязать имя к телефону нам не удастся, я хочу попробовать проделать одну штуку, – сказал Кэл и изложил детективу свой план и то, что в связи с этим планом хотел попросить сделать Дакуорта. – Короче, мне нужно, чтобы ты уговорил здешних парней перекрыть распространение информации по меньшей мере на двенадцать часов, – закончил он.

– Сделаю все, что в моих силах, – откликнулся Дакуорт.

– Не должно просочиться ни слова ни о чем, кроме пожара.

– Я же сказал, сделаю все возможное, – пробурчал слегка обиженно Дакуорт. – Кстати, у меня к тебе тоже будет одна просьба.

– Какая? Давай, излагай.

– Мы тут расследуем дело об исчезновении одной женщины. Ее зовут Кэрол Бикман. Думаю, что к ее исчезновению имеет какое-то отношение этот самый Кальдер.

Морин внезапно рывком села на кровати.

– Как ты думаешь, что с ней произошло? – спросил Уивер.

– Я опасаюсь самого худшего.

– Пришли мне ее фото. Я буду поглядывать по сторонам.

– Договорились.

– Приехали местные полицейские, – сообщил Уивер. – Мне пора идти. Я выясню, кто именно занимается этим делом, и сообщу тебе.

– Хорошо. Как мальчишка?

– Джереми?

– Да.

– Он в порядке. Сейчас некогда об этом говорить, но в его деле что-то было не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Позже расскажу.

– Ладно. Когда пыль осядет, я хотел бы с тобой кое о чем переговорить.

– О чем?

– Потом, – сказал Дакуорт и, закончив разговор, отложил телефон и встал с кровати.

– Что с Кэрол? – спросила Морин.

– Пока ничего не известно. Но Кэл столкнулся на Кейп-Код с Кальдером. Мы знаем, что Кальдер был там и, возможно, остается до сих пор. Мне надо связаться с полицией штата Массачусетс.

С этими словами Дакуорт надел брюки и, открыв шкаф, принялся искать в нем чистую рубашку.

– А о чем ты хочешь поговорить с Кэлом? – поинтересовалась Морин.

Дакуорт вынул из шкафа белую рубашку, с которой еще не был срезан ярлык, и снял ее с плечиков.

– Мне нужен его совет по поводу моей дальнейшей карьеры, – ответил он.

Глава 58

Отпирая входную дверь арендованного домика, Кори обдумывал два возможных способа избавиться от тела Кэрол Бикман.

К убийству своей подружки, Долорес Гантман, он не подготовился должным образом и был практически уверен, что машину Кэрол с трупом Долли в багажнике уже нашли. Кори понимал, что для него вышло бы гораздо лучше, если бы он сделал так, чтобы и то, и другое обнаружили спустя какое-то время либо не обнаружили вообще. Если бы у него имелось больше времени на планирование, он мог бы, например, сбросить машину с телом с какого-нибудь моста в воду и оставить на дне какой-нибудь реки. Однако он этого не сделал и теперь чувствовал приступы подступающей паники.

Но уж с телом Кэрол он не должен был допустить промашки.

Кори решил, что, убив Кэрол, он, скорее всего, погрузит труп в фургон, а затем избавится от него где-то в подходящем месте. Скажем, в лесу. Было бы хорошо, подумал Кори, если бы в домике нашлась лопата – тогда он прихватил бы ее с собой. Вырыв яму, он сбросит туда тело и снова забросает яму землей. Наверное, рано или поздно труп все равно найдут, но до этого момента могут пройти несколько недель, а то и лет.

По крайней мере, теперь у него было больше времени, чтобы все проделать как надо. Избавляясь от машины Кэрол и трупа Долли, он находился в цейтноте. Ему удалось напасть на след Джереми Пилфорда, и Кори не хотелось его потерять.

Впрочем, сейчас не время думать о Большом Ребенке.

Главной задачей Кори было спасти собственную задницу.

Открыв дверь домика и войдя внутрь, Кори не стал зажигать свет. Он не мог позволить себе привлечь чье-либо внимание – особенно сейчас, когда поблизости было полно зевак и работников экстренных служб. При зажженном свете даже сквозь задернутые занавески они могли разглядеть силуэт мужчины, ворочающего неподвижное женское тело.

Кори решил, что убив Кэрол – лучше всего будет ее задушить, – он перенесет труп в машину, а затем приберется в доме. Вытрет как следует дверные ручки, рукоятку смыва в туалете – все, к чему прикасался. А потом сядет за руль и, не торопясь, отправится в путь.

Кори понимал, что никогда не сможет вернуться домой и не увидит больше отца. Эта мысль одновременно вызывала у него печаль и восторг. Он по-своему любил отца, но при этом и презирал тоже.

Кори страшно раздражала нежность Аластера – из-за нее ему казалось, что отец не воспринимает его всерьез. Чтобы стать человеком, который что-то собой представляет, надо больше стараться. Но, возможно, ты – такой, какой есть, и не более того. У Кори вызывали бешенство и эти слова отца, и взгляд, который он иногда бросал на него – в нем сквозило разочарование.

Проскользнув в дом, Кори бесшумно прикрыл за собой дверь. Внутри было так темно, что ему потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к мраку. Вскоре он уже без труда мог разглядеть крупные предметы – стол и четыре разнокалиберных стула в центре, раковину и кухонный прилавок вдоль одной из стен, трубу дымохода, уходящую вверх. И две кровати у стены слева. Одна из них пустовала, на другой лежала Кэрол Бикман.

Да, удушение представлялось Кори наилучшим решением. Достаточно будет зажать этой девке рот и нос рукой и подождать, пока она издохнет.

Ничего другого не остается.

Осторожно прокравшись через погруженную в темноту комнату, Кори подошел к кровати.

– Все пошло не так, – произнес он. – Можно сказать, все полетело к чертям. Кто-то захотел меня опередить и провалил все дело. Я упустил свой шанс. Так что теперь мне надо бежать отсюда. – Кори сделал небольшую паузу. – Я не могу взять тебя с собой. По крайней мере… Нет, не могу, и все. Извини, но у меня только один выход.

Присев на край кровати, Кори положил ладонь на спину девушки – по какой-то причине ему хотелось успокоить ее перед тем, как убить.

Однако он не ощутил под рукой человеческого тела. Его ладонь коснулась поверхности кровати. Лихорадочно ощупав раскладную койку – всю, сверху донизу, Кори убедился, что она пуста.

– Где ты?! – крикнул он и резко обернулся, вглядываясь в темноту.

Затем ему пришла в голову простая мысль: если девушке удалось освободиться, она вряд ли стала бы дожидаться его возвращения. Скорее всего, Кэрол Бикман сбежала.

И вдруг ему показалось, что он слышит чье-то дыхание.

В доме был кто-то еще.

– Где ты? – еще раз спросил Кори, на этот раз несколько тише, и, встав с кровати, двинулся вперед, вытянув перед собой руки.

Услышав позади шорох, он резко обернулся и едва успел разглядеть темную фигуру и уловить взмах рук.

Удар стальной кочерги из печки пришелся ему по боковой части головы. Кори пошатнулся и попытался вскинуть руку, чтобы отразить второй удар. На этот раз кочерга угодила по предплечью, причем с такой силой, что Кори показалось, будто он услышал хруст кости.

Он рухнул на колени и тут же получил третий удар – уже по шее.

После этого Кори распластался на полу ничком, корчась от боли. Перекатившись на спину, он, глянув вверх, внезапно увидел в проникавшем через окно лунном свете лицо нападавшего.

Оно было таким ужасным, что из груди Кори вырвалось только хриплое сипение.

– Рад снова тебя видеть, – сказал Крэйг Пирс.

Глава 59

Барри Дакуорт перезвонил мне гораздо быстрее, чем я ожидал.

– Этот телефон – пустышка, – сообщил он. – Это просто одноразовая трубка. Я не могу привязать его к конкретному человеку.

– Ладно, – отозвался я. – Я с вами еще свяжусь.

Как раз в это время я разговаривал с офицером по фамилии Хиггинс из полиции города Сэндвич, объясняя ему, в чем состоял замысел Грегора Килна. При этом я по-прежнему не выпускал Килна из поля зрения – даже когда его осматривали медики. Я перестал бы следить за каждым его движением только после того, как его в наручниках запихнули бы на заднее сиденье патрульной машины. Если бы его решили увезти на «Скорой», я бы настоял, чтобы его сопровождал полицейский.

– Так, значит, этот парнишка – тот, который был в новостях на всех каналах? – спросил Хиггинс, кивнул в сторону Джереми Пилфорда. Тот стоял в нескольких футах от нас и, словно завороженный, наблюдал, как огонь пожирает то, что осталось от дома Мэдэлайн Плимптон.

– Да, – подтвердил я.

– А этого парня подстрелили вы? – уточнил Хиггинс, указывая на Килна.

– Да, я.

– И колено ему тоже вы сломали?

– Возможно.

– Тогда, пожалуй, мне придется вас арестовать.

– Я объяснил вам, как было дело.

– Верно, но вы могли придумать эту историю.

– Посмотрим, захочет ли он выдвинуть против меня обвинения. Думаю, у него сейчас есть проблемы посерьезнее.

Хиггинс потер пальцами переносицу, словно пытался успокоить головную боль.

– Послушайте, мне придется доложить обо всем этом начальству. Уж больно все серьезно. Поджог, покушение на убийство, а тут еще и этот ваш Большой Ребенок. А вы к тому же продырявили этого типа. Если мой босс не узнает об этом до завтра, мою задницу поджарят на костре.

– Что ж, я все понимаю, – кивнул я и спросил у Хиггинса фамилию его начальника – оказалось, его зовут Бертрам – и его телефон, чтобы сообщить то и другое Барри. Общаясь с Хиггинсом, я не упомянул о том, что в моем кармане лежал сотовый телефон Килна.

Хиггинс, извинившись, отошел в сторонку, чтобы переговорить со своим руководством. Я тут же отправил Барри эсэмэску с именем и телефоном местного босса. Джереми подошел ко мне и сказал:

– Мэдэлайн сильно расстроится. Вы ей позвонили, рассказали, что случилось с ее домом?

Я отрицательно покачал головой:

– Нет. И не собираюсь.

На данный момент я считал, что именно Мэдэлайн Плимптон послала за нами Килна, хотя мне был совершенно непонятен ее мотив.

– И вот еще что, Джереми, если ты припрятал где-нибудь в заднице еще один сотовый телефон, то не пользуйся им. Мы на какое-то время уходим в полное радиомолчание.

– Как это?

– Это значит, что мы никому не звоним и вообще ни с кем не разговариваем по мобильной связи. Не звони ни матери, ни Бобу, ни своей подружке Чарлин – никому.

– А почему?

– Просто сделай, как я говорю, ладно?

– Ладно, – Джереми пожал плечами.

– Нет, так не пойдет. Пообещай мне.

– Хорошо, я обещаю. А что мы теперь будем делать? Нам ведь надо где-то жить.

– Думаю, мы скоро отсюда уедем. Во всяком случае, как только нам позволят это сделать.

Подъехали еще две полицейские машины, из которых вышли четыре офицера – двое мужчин и две женщины. Хиггинс, державший у уха мобильный телефон, помахал одной из них рукой и вступил с ней в разговор. Я видел, как в ходе беседы он указал рукой на Килна, а женщина после этого несколько раз энергично кивнула. Когда она направилась к осматривавшим Килна медикам, Хиггинс возобновил телефонные переговоры.

Еще через некоторое время он жестом попросил меня подойти.

– Мой шеф хочет с вами поговорить, – пояснил он, передавая мне аппарат.

– Алло! – сказал я в трубку.

– Уивер?

– Да. Мистер Бертрам?

– Да, верно. Насколько я понимаю, вы частный детектив?

Голос у моего собеседника был крайне недовольный, и мне показалось, дело тут не только в том, что офицер Хиггинс его разбудил.

– Да, – ответил я. – Послушайте, я понимаю, что у вас ко мне множество вопросов, но, прежде чем вы начнете их задавать, позвольте принести вам мои извинения.

– Э-э… То есть?

– Я создал вам множество проблем. Поверьте, я этого не хотел. Я привез сюда Джереми Пилфорда, так как думал, что здесь он будет в безопасности. Дело в том, что ему неоднократно угрожали смертью. Но, к сожалению, все пошло не так, как я планировал. Мне очень жаль.

Разумеется, никакого сожаления я не испытывал, но мне вовсе не хотелось, чтобы мой собеседник в предстоящих разбирательствах оказался не на моей стороне.

– Что ж, вижу, вы правильно понимаете ситуацию, – сказал Бертрам, и его тон заметно потеплел. – Я скоро буду на месте происшествия, но мне бы хотелось, чтобы вы предварительно ввели меня в курс дела по поводу произошедшего.

Я рассказал Бертраму то же, что до этого поведал Хиггинсу, и завершил свой монолог словами:

– Полагаю, в ближайшее время с вами свяжется детектив Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллз.

– Промис-Фоллз? Где это, черт возьми?

– В штате Нью-Йорк, к северу от Олбани. Детектив Дакуорт от моего имени обратится к вам с одной просьбой.

– Какой еще просьбой?

– В течение двенадцати часов не сообщать прессе никаких деталей – кроме того, что здесь был пожар.

– В течение ближайших двенадцати часов никаких вопросов у прессы и не будет, – сказал Бертрам. – У нас здесь все-таки не Манхэттен. Тут нет телеканала Си-эн-эн, который отслеживает каждое наше движение. Но позвольте спросить, чем вызвано такое пожелание?

– Мне бы хотелось, чтобы те, кто заплатил Килну, чтобы он убил нас с Джереми, считали, что дело сделано.

Последовала долгая пауза.

– Ладно, я поговорю с этим вашим Дакуортом, – произнес наконец Бертрам. – Посмотрим, все ли окажется так, как вы говорите. Так, меня кто-то вызывает по второй линии.

– Примите звонок, – сказал я и вернул телефон Хиггинсу.

Килна в этот момент стали запихивать в «скорую». Женщина-офицер, с которой до этого разговаривал Хиггинс, тоже забралась в машину. Я успел подбежать к «скорой» до того, как дверцы захлопнулись.

– Куда вы его везете? – поинтересовался я.

– В Хианнис, – ответил один из медиков.

– Не спускайте с него глаз, – сказал я, глядя на женщину в полицейской форме.

– А вы кто такой? – с подозрением поинтересовалась она.

– Еще раз прошу – будьте настороже, – повторил я и захлопнул дверь.

Машина «скорой помощи» с работающим проблесковым маячком, но с выключенной сиреной прокатила по подъездной аллее и, вырулив на шоссе, резко прибавила скорость. Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла.

Вынув из кармана телефон Килна, я нашел номер последнего абонента, с которым он выходил на связь, и набрал его.

Трубку сняли после пятого звонка.

– Да, – услышал я. Голос был мужской и явно принадлежал не Мэдэлайн. Точнее, это был почти шепот – обычно так говорят, когда рядом кто-то спит. Конечно, по одному слову я не мог бы узнать своего собеседника. И потом, у меня не имелось никаких причин думать, что я знаком с этим человеком.

Я не обладал актерским мастерством, которое позволило бы мне изобразить по телефону Грегора Килна, и потому тоже решил говорить почти шепотом.

– Все сделано, – сообщил я.

– Отлично.

– Оба готовы.

– Прекрасно. На следующей неделе.

Я не понял, о чем идет речь, хотя, вероятнее всего, собеседник имел в виду оплату. Уточнять, однако, я не решился.

– Надо встретиться раньше, – сказал я.

– На следующей неделе.

– Нет. Было одно осложнение.

Мой собеседник немного помолчал, а затем спросил:

– Какое осложнение?

– Не могу сейчас это обсуждать, – проговорил я едва слышно. – Не по телефону. Нужно встретиться.

– Черт, – прошелестело в трубке. – В десять. В обычном месте.

Спрашивается, что это могло означать?

– Ладно, пусть в десять. Но не в обычном месте. Я думаю, за мной наблюдают.

– Что? – Мой собеседник повысил голос. – Почему ты так решил? Что происходит?

– Говорю же, не могу сейчас объяснять. Завтра, в десять, жди меня в отдельной кабинке в заведении Келли.

– Что это еще за Келли?

– Это закусочная в Промис-Фоллз.

– С какой стати я туда потащусь?

– Будь там. В последней кабинке, ближней к двери на кухню.

Последовала еще одна пауза. Неужели мой собеседник догадался, что его водят за нос? Я почувствовал, как от напряжения кровь пульсирует у меня в висках.

– Эй, ты еще здесь? – прохрипел я в трубку.

– Да. Ладно, буду, – услышал я. После этого номер отключился.

Закрыв глаза, я принялся вспоминать, слышал ли голос своего собеседника раньше.

Может, и слышал. А может, и нет.

Открыв глаза, я увидел женщину, бегущую ко мне по дороге. Она отчаянно размахивала руками. При этом на ее запястьях я заметил обрывки веревки.

– Помогите мне! Помогите! – кричала она.

Бросившись к ней, я подумал, что, пожалуй, Кейп-Код не похож на идеальное место для спокойного и безмятежного отдыха, как о нем обычно говорят.

Глава 60

Глория Пилфорд, лежа на кровати, повернулась на бок и увидела рядом Боба, сидящего к ней спиной. Сквозь слегка приоткрытую дверь из коридора дома Мэдэлайн Плимптон в комнату проникал тонкий лучик света.

Вытянув руку, Боб положил на прикроватную тумбочку сотовый телефон.

– Что происходит? – поинтересовалась Глория. – Что-то случилось?

– Ничего, – коротко ответил Боб. – Спи.

– Сколько сейчас времени?

– Около часу ночи.

– Кажется, я заснула совсем недавно, – сказала Глория и села на кровати. – С кем ты разговаривал?

– Ни с кем.

– Ты только что отложил телефон. Я слышала, как ты с кем-то шептался. Кто это был?

Боб обернулся и сердито посмотрел на Глорию.

– Ради всего святого, ложись и спи.

Глория сдвинулась к изголовью кровати и прислонилась к спинке.

– Я хочу знать, что случилось.

– Я же сказал, ничего!

Боб встал, пересек комнату и вышел в коридор. Глория отбросила в сторону одеяло, накинула висевший на спинке стула халат и последовала за ним.

Спустившись по лестнице, Боб повернул в направлении кухни.

– Подожди! – окликнула его Глория, босиком сбегая по ступенькам. – Поговори со мной.

Боб, однако, не остановился. Выйдя на кухню, он прямиком направился к буфету, в котором Мэдэлайн держала разнообразное спиртное. Достав бутылку шотландского виски, он налил в стакан на два пальца напитка и залпом выпил. Затем налил себе еще и уже собирался снова осушить стакан, как Глория ухватила его за руку.

– Черт возьми, осторожнее, – прорычал Боб. – Разольешь.

– А я думала, что это у меня проблема с алкоголем, – сказала Глория.

– Мне просто хочется немного расслабиться, вот и все. Это что, преступление?

– Расскажи мне, с кем ты говорил по телефону.

– Не важно, – буркнул Боб и, стряхнув ее руку, выпил вторую порцию виски. Однако прежде, чем он успел снова взять в руку бутылку, Глория схватила ее и вылила остатки напитка в раковину.

– Перестань, – досадливо поморщился Боб. – Ты что же, думаешь, в этом доме больше нечего выпить?

Поставив пустую бутылку в раковину, Глория повернулась лицом к Бобу и скрестила руки на груди.

– Повторяю еще раз – я хочу знать, что случилось.

– Если ты про телефонный разговор, то это по работе. Тебе не о чем беспокоиться.

– Сейчас глухая ночь, но ты не спишь и пытаешься напиться в стельку – и при этом хочешь убедить меня, что мне не о чем беспокоиться? Господи, да я уже привыкла постоянно нервничать – по самым разным поводам. – Внезапно на лице Глории появилось выражение неподдельной тревоги. – Послушай, дело ведь не в Джереми, правда? С ним все в порядке? Ты с ним говорил?

– Нет, это был не Джереми, – сказал Боб, глядя Глории прямо в глаза.

– А кто? Уивер? Это он тебе звонил?

– Нет.

– Тогда кто это был?

Боб схватил Глорию за плечи.

– Поверь мне, это… в общем, это ерунда. Ничего особенного. Просто надо было решить кое-какие вопросы – по работе.

– Тебе звонят по работе среди ночи?

Боб крепко сжал пальцами плечи Глории.

– Отстань. От меня. Ради бога.

– Убери от меня руки, сукин ты сын, – прошипела Глория, пытаясь освободиться.

– Что, черт возьми, тут происходит? – раздался голос Мэдэлайн. Закутанная, как и Глория, в халат, хозяйка дома сощурилась и моргнула несколько раз от яркого света, а затем устремила на свою воспитанницу и Боба полный ярости взгляд.

– Ничего, – ответил Боб.

– Он все время мне твердит, что ничего не происходит, – пожаловалась Глория. – Но что-то явно случилось.

– Ради всего святого, вы двое только и делаете, что грызетесь. Надеюсь, с Джереми все хорошо? Что-то в самом деле произошло?

– Нет, – спокойно сообщил Боб.

– Я сейчас ему позвоню.

– У него нет телефона, – сказала Глория. – Он теперь без связи.

– Тогда я позвоню этому детективу, Уиверу, и проверю, все ли в порядке.

Боб поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание.

– Послушайте, Мэдэлайн, времени час ночи. Дайте Уиверу – да и Джереми, кстати, тоже – хоть немного поспать. Нельзя звонить людям каждые пять секунд и спрашивать, все ли у них хорошо. Вы знаете, где они, и знаете, что они в безопасности, – думаю, этого достаточно.

Судя по выражению лица Мэдэлайн, слова Боба ее не убедили. То же самое можно было сказать и о Глории.

– Даже если мы их и разбудим, ничего страшного не случится, – сказала она. – Поговорят с нами и снова лягут спать. Я хочу убедиться, что с моим сыном все в порядке. – Глория шагнула к Мэдэлайн. – Вы единственная, у кого есть номер Уивера. Позвоните же ему.

Мэдэлайн кивнула:

– Мой сотовый остался на кровати. Я сейчас вернусь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – недовольно покачал головой Боб.

Мэдэлайн, не обратив на его слова никакого внимания, развернулась и ушла к себе. Боб повернулся к Глории:

– Ты должна доверять Уиверу. Он знает свое дело.

Глория как раз в этот момент решила, что теперь ее очередь выпить. Открыв холодильник, она достала оттуда початую бутылку белого вина, наполнила бокал почти до краев и, отхлебнув глоток, неодобрительно посмотрела на Боба.

– Ты посмотри, что с нами происходит, – укоризненно сказал он.

В глазах Глории мелькнуло недоумение.

– А тебя что, это удивляет? После всего того, через что нам пришлось пройти? А ты хоть понимаешь, через что пришлось пройти мне? Вы все унижали меня перед всем миром. Думаешь, это было легко вынести?

Глория отхлебнула еще вина. Взгляд ее затуманился, нижняя губа задрожала.

– Господи, мне так стыдно. Ужасно стыдно.

– Глория, иди ложись, – устало сказал Боб. – Если хочешь, возьми с собой бокал.

В это время на кухню вернулась Мэдэлайн. В руке она держала сотовый телефон.

– Ну что, вы с ним созвонились? – спросила Глория.

– Я пытаюсь, – ответила хозяйка и, пробежавшись пальцами по экрану устройства, поднесла телефон к уху. – Звонки проходят, – сообщила она.

Глория и Боб молча выжидательно смотрели на Мэдэлайн.

– Телефон звонит, но он не берет трубку, – сказала хозяйка. – Наверное, отключил звук.

– Что ж, вполне логично, – заметил Боб.

– Нет, – заявила Глория. – Это совершенно нелогично. Во всяком случае, не в нынешних обстоятельствах. Ему ведь могут позвонить из полиции – например, тот коп, который приходил сюда. У мистера Уивера нет никакого резона отключать звук – в любой момент может возникнуть что-то экстренное.

– А может, они просто крепко спят? – предположила Мэдэлайн. – Сейчас ведь уже очень поздно… Алло, мистер Уивер, это Мэдэлайн Плимптон. Пожалуйста, позвоните мне сразу же, как только прослушаете это сообщение. Мы все очень беспокоимся за Джереми. Жду звонка.

Нажав на «отбой», Мэдэлайн растерянно посмотрела на Глорию и Боба. Ее воспитанница отставила бокал с вином и зажала рот ладонями.

Боб стоял в напряженной позе, не произнося ни звука.

Глава 61

Лежа на полу, Кори Кальдер сморгнул кровь и, глядя снизу вверх на стоящего над ним Крэйга Пирса, спросил:

– А где девка?

– Какая девка? – не понял Пирс.

Кори ощупал пальцами висок и, поднеся руку к глазам, увидел кровь. Затем осторожно ощупал шею. Он испытывал сильную, по-настоящему мучительную боль.

– Больно уж ты умный, – сказал Пирс. – Похоже, ты малость перемудрил.

– Я не… не понимаю, о чем вы.

– Хочешь знать, как я тебя нашел? – осведомился Крэйг Пирс, и его изуродованное лицо перекосила жуткая улыбка. – Это оказалось чертовски просто.

– Я… я…

– Меня привела к тебе месть. Ты сделал в этом слове ошибку, когда выкладывал материал на сайт «Защитников Справедливости». Я не хочу сказать, что ты такой уж грамотный, но эту ошибку ты сделал нарочно, верно? Если бы ты засветился с этой ошибкой только на одном сайте, все бы для тебя обошлось. Но я провел исследование и обнаружил, что ты использовал этот же трюк и на других ресурсах. И там ты указывал свое настоящее имя. Я нашел тебя без всякого труда. Оказалось, ты живешь совсем рядом со мной.

– Вы ошиблись.

– В общем, я несколько раз подъезжал к твоему дому и наблюдал за тобой. Прицепил жучок к твоему фургону. Ты ведь охотился за этим мальчишкой, Пилфордом, так? Он был следующим в твоем списке.

– Мне нужен врач, – произнес Кори, и из его глаз покатились слезы. – Пожалуйста, вызовите «скорую»! Мне необходима медицинская помощь.

Крэйг Прис с показным сочувствием пощелкал языком.

– Что, больно? – поинтересовался он.

– Все… Все пошло не так, как я хотел, – с трудом проговорил Кори, по щекам которого слезы теперь уже лились потоком, смешиваясь с кровью. – Это нечестно. Нечестно…

– Ну и кто теперь тут у нас Большой Ребенок? – спросил Крэйг Пирс. Затем взял кочергу обеими руками, поднял вверх и резким, сильным движением пронзил ею грудь Кори Кальдера, словно копьем.

Глава 62

На обратном пути я дал Джереми немного поспать.

Сидя на пассажирском сиденье, он начал клевать носом уже через пару миль после того, как мы выехали из Сэндвича, и прежде, чем мы пересекли Сагамор-бридж. На той стороне моста я увидел «Макдоналдс». Подрулив к окошку, где можно было получить заказ прямо в машину, я взял кофе и пару бутербродов. Джереми, унюхав еду, проснулся и с жадностью умял один из них, а затем снова уснул. Ночью мы с ним не ложились, да и потом возможности подремать у нас не было, так что удивляться нечему.

Я, однако, отнюдь не чувствовал себя сонным.

Мне хотелось как можно скорее добраться до места. В Промис-Фоллз у меня была назначена встреча с человеком, который ответил на звонок с номера Килна, поэтому мне следовало торопиться, чтобы не опоздать.

С момента моего телефонного разговора с этим типом произошло многое.

Оказалось, что женщину с обрывками веревки на руках, которую я встретил на дороге, зовут Кэрол Бикман. Как только она назвала свое имя, я тут же вспомнил, что именно его упоминал Барри Дакуорт. Женщина рассказала, что ее похитил Кори Кальдер. Ей, однако, удалось освободиться, пока его не было в арендованном им домике. Она стала стучаться в соседние дома поселка, но никто ей не открыл – все жилища пустовали. Затем она увидела в другой стороне пожарные и полицейские автомобили и бросилась туда.

Представившись, я объяснил женщине, что недавно разговаривал с Барри Дакуортом и он ее разыскивает. Кэрол в ответ разрыдалась и сказала, что должна срочно сообщить сыну Дакуорта Тревору, что жива и с ней все в порядке.

Прежде чем дать ей свой мобильный, я попытался выяснить, представляет ли по-прежнему угрозу Кальдер.

– Не знаю, – сказала Кэрол и со страхом посмотрела в ту сторону, где находился дом, в котором ее держали. – Я вообще понятия не имею, где он. Наверное, он мог вернуться в ту хижину.

Подозвав Хиггинса, я коротко объяснил ему, что Кэрол Бикман была похищена, но она сумела сбежать и ее похититель, мужчина по имени Кори Кальдер, вполне может находиться неподалеку.

Хиггинс позвал еще одного офицера полиции. Вместе они осторожно приблизились к домику. Наблюдая за происходящим издали, мы с Кэрол видели, как они ворвались внутрь. Через несколько секунд после этого в домике загорелся свет, а затем на крыльце появился Хиггинс и громко крикнул:

– Уивер!

Оставив Кэрол на попечении кого-то из полицейских, я бегом бросился на зов.

– Посмотрите и скажите, опознаете ли вы этого вашего Кальдера, – Хиггинс ткнул большим пальцем себе за спину.

Войдя, я увидел лежащее на полу изуродованное, окровавленное тело. Из груди у трупа торчала кочерга, а его лицо кто-то превратил в кровавое месиво. Тем не менее в целом убитый, несомненно, имел явное сходство с молодым мужчиной, с которым мы с Джереми повстречались на пляже.

– Думаю, это он, – сказал я, выйдя на улицу.

– Веселенькая же у нас вышла ночка, – пробурчал Хиггинс.

Я вернулся туда, где оставил Кэрол Бикман. Ее осматривала еще одна бригада медиков, прибывшая на место происшествия. Я дал ей телефон, чтобы она могла связаться с Тревором Дакуортом.

Разумеется, первое, что она сделала, набрав номер, – это расплакалась.

Вскоре после того, как Кэрол вернула мне телефон, он зазвонил.

Это был Барри.

– Я твой должник, – прогудел он. – Проси чего хочешь.

Вскоре после того, как мы закончили разговор, телефон затрезвонил снова. По номеру я понял, что это Мэдэлайн Плимптон, и уже готов был ответить, но затем передумал. Возможно, я параноик, но мне показалось, что вводить ее в курс дела пока все же рановато.

Затем приехал шеф местной полиции Бертрам. Он пришел в отчаяние от того, что с момента нашего с ним телефонного разговора поток неприятностей успел превратиться в лавину.

Мне задали столько вопросов, что под конец я начал опасаться опоздать на встречу в Промис-Фоллз. Наконец где-то в районе половины шестого утра нам с Джереми позволили отправиться восвояси.

Паковать вещи у нас не было необходимости – и мой чемодан, и его рюкзак остались в сгоревшем доме и превратились в пепел вместе с содержимым.

Джереми проснулся только тогда, когда мы выехали на федеральное шоссе, соединяющее штаты Массачусетс и Нью-Йорк.

– Как вы думаете, что произошло с Кори Кальдером? – спросил он. – Кто его убил?

– Не знаю.

– Наверное, это сделала та женщина, которую он похитил.

– Я так не думаю.

– А может, Килн?

– Не исключено. Пусть в этом разбирается местная полиция.

Когда мы проехали еще с милю, Джереми сказал:

– А знаете, я рад, что возвращаюсь домой.

– Вообще-то я не могу отвезти тебя прямо туда, – произнес я.

– То есть как?

– Ну, я же говорил, что нам придется побыть в зоне действия радара еще несколько часов.

– Полное радиомолчание, в зоне радара… Где вы набрались таких слов?

– В кино. Смотрел много всяких фильмов. Могу сформулировать свою мысль иначе. Мы должны держать рот на замке и не высовываться. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что мы вернулись в Промис-Фоллз и что мы живы.

– И моя мать тоже не должна об этом знать?

– Ни один человек, – подтвердил я.

– А, ну да. А вдруг это моя мамаша послала кого-то убить нас? Это ваша версия, так?

– Нет. Но ваша мать уже не раз демонстрировала свою беспечность в том, что касается распространения информации. Именно поэтому мы и не станем никому сообщать о нашем возвращении. Нужно потерпеть всего несколько часов.

– Я не понимаю, зачем это нужно, – сказал Джереми.

Мы миновали знак, который приветствовал въезжающих в штат Нью-Йорк.

– Не думаю, что произошедшее сегодня ночью имеет отношение к «Защитникам Справедливости» и вообще к волне негатива и угроз в твой адрес в социальных сетях, – заметил я.

– А что же тогда это было? – удивился Джереми.

– Когда у меня будут доказательства того, что мои предположения верны, я все тебе расскажу. И твоей матери.

– Это как-то связано с моим неумением водить машину с механической коробкой передач?

– Потерпи еще немного, и все узнаешь. Я оставлю тебя в доме моей сестры.

Джереми протестующее замотал головой:

– Нет, нет, даже не думайте.

Я уставился на него предельно строгим взглядом, какой мне удалось из себя вымучить, и произнес тоном, не терпящим возражений:

– Это не обсуждается.

Позвонив предварительно по номеру сестры, я поговорил с ее мужем Дуэйном и сказал, что мне нужна от него и его жены одна услуга. Учитывая, что после одной истории за Дуэйном имелся некий должок, я сумел без труда уговорить его выполнить мою просьбу.

Сдав с рук на руки Джереми, я сделал еще один телефонный звонок, чтобы узнать, все ли обстоит так, как надо.

Все оказалось в полном порядке.

Когда я припарковался в квартале от закусочной «У Келли», было без пяти десять. Подойдя к двери заведения я, прежде чем открыть ее, окинул взглядом улицу.

Ничто не привлекло мое внимание – все выглядело как обычно.

Толкнув дверь, я вошел внутрь. Утренний наплыв посетителей уже закончился. Примерно половина столиков в кафе была свободна. Отдельные кабинки располагались вдоль стены справа – высокие спинки кресел не позволяли разглядеть тех, кто в них находился.

Однако в последней кабинке, которая располагалась совсем рядом с дверью, ведущей на кухню, явно кто-то был. Я увидел ногу, часть плеча и руку, лежащую на столе.

Быстро преодолев остаток расстояния, я уселся за стол напротив человека, пришедшего раньше меня, и с широкой улыбкой поинтересовался:

– Ну как, вы все еще подумываете продать свой «Порше»?

Гален Бродхерст был слишком изумлен, чтобы ответить на мой вопрос.

Глава 63

По первой реакции Галена Бродхерста на мое появление можно было сделать вывод, что он вполне способен вскочить с кресла и броситься наутек.

– Даже не думайте, – предупредил я. – Возможно, вы смогли бы обогнать меня на своей замечательной машине, но просто бегом у вас на это нет ни единого шанса.

Бродхерст, который уже успел слегка приподняться, снова опустился в кресло. На разделяющем нас столе не было ничего.

– Вы что же, ничего не заказали? – Я изобразил удивление и махнул проходящей мимо официантке. – Здесь очень неплохой кофе. Как дела, Сильвия?

– Спасибо, Кэл, хорошо. А у тебя?

– Просто отлично. Два кофе, пожалуйста. – Я в упор посмотрел на Бродхерста. – Или вы предпочитаете чай?

– Нет. Мне тоже кофе.

– Что-нибудь из еды? – спросила Сильвия.

– Думаю, мы начнем с кофе, а там посмотрим, как пойдет, – ответил я.

Сильвия кивнула и отошла.

Я снова повернулся к Бродхерсту.

– Если бы дело происходило в кино, вы сейчас должны были бы сказать, что считали меня мертвым.

– Я вообще не собираюсь ничего говорить, – заявил Бродхерст. – На вас наверняка микрофоны.

– Хотите проверить?

Я раскинул руки в стороны, приглашая собеседника ощупать меня.

– Расстегните рубашку, – потребовал он.

– Думаю, не помешало бы ненавязчивое музыкальное сопровождение, – с улыбкой сказал я и начал расстегивать пуговицы. Покончив с этим, я распахнул рубашку так, чтобы Бродхерст мог увидеть мои обнаженные грудь и живот и убедиться, что ни проводов, ни микрофонов подслушивающих устройств на мне нет.

– Ну что, довольны? – поинтересовался я.

Бродхерст издал неопределенный звук, который, видимо, означал удовлетворение. Я быстро застегнулся, не желая смущать Сильвию, и спросил:

– Знаете, кого я ожидал здесь увидеть?

Бродхерст ничего не сказал, но было видно, что он с интересом ждет ответа.

– Гранта Финча. Вашего приятеля-адвоката, который проделал такую блестящую работу, защищая Джереми. Потому что я своими подозрениями вызвал у него беспокойство. Вероятно, потом он обсудил наш с ним телефонный разговор с вами. И вы очень, очень испугались. Ну что, я прав?

Бродхерст продолжал молчать.

– Знаете, что изначально натолкнуло меня на мысль, что что-то не так? Это произошло еще до того, как я обнаружил, что Джереми не умеет управлять машиной с механической коробкой передач. Так знайте же, это была ваша лживая история про то, что вы оставили ключи в машине – даже после того, как увидели пьяных Джереми и Шейн МакФадден сидящими в вашем авто и пытающимися его завести. Это звучало неправдоподобно. Ладно, в первый раз вы оставили ключи в пепельнице – в это я еще мог поверить. В конце концов, машина стояла прямо перед вашим домом, а дом находится довольно далеко от дороги, так что риск угона можно считать минимальным. Но Джереми нашел ключи и попытался завести вашего железного коня. Вы ему помешали. И как-то не верится, что и после этого вы оставили ключи в салоне. Ведь вы же обожаете свой автомобиль, что неудивительно.

Тут я с заговорщическим видом понизил голос и наклонился вперед:

– Скажу вам честно – когда я вам позвонил и сообщил, что хотел бы купить вашу машину, я соврал. Простите меня. Надеюсь, вы не очень расстроены моим признанием.

Я снова откинулся на спинку дивана и продолжил, внимательно наблюдая за лицом моего собеседника:

– Так или иначе, я уверен, что ключи были у вас. А потому есть все основания полагать, что, когда машина тронулась, за рулем сидели вы. Надеюсь, вам не скучно меня слушать?

В этот момент к нам снова подошла Сильвия с двумя фарфоровыми чашками с кофе.

– О, прекрасно, то, что нужно, – сказал я, когда официантка поставила чашки перед нами. – Не помню, когда я больше нуждался в кофе, чем сейчас. Пейте, Гален.

– Сливки и сахар вон там, – Сильвия указала на стоящий на краю стола хромированный прибор, в котором также имелись кетчуп, горчица, соль и перец.

– Позвольте, – я потянулся за стеклянной сахарницей с металлической крышкой и маленьким металлическим сливочником.

– Я не хочу, – сказал Бродхерст.

– Ваше дело, – я улыбнулся, отхлебнув глоток кофе. – Спасибо, Сильвия. Это именно то, что доктор прописал.

– У вас очень усталый вид, – заметила официантка. – Если вы, парни, проголодаетесь, дайте мне знать – у нас есть очень вкусные кексы.

– О-о-о, замечательно. Мы подумаем над твоим предложением, – сказал я.

Сильвия, поняв, что я прошу ее оставить нас одних, исчезла.

– Так на чем мы остановились? – снова обратился я к Бродхерсту. – Итак, вы сели в машину, завели ее и поехали. И сбили Шейн МакФадден. Но, боюсь, я немного забегаю вперед. Как по-вашему, я хорошо излагаю?

– Чего вы хотите? – поинтересовался мой собеседник.

– А, так вы все-таки не разучились говорить. Так вот, знайте, что я оказал вам услугу.

– Какую еще услугу?

– Я говорю о вашем приятеле Грегоре Килне.

Бродхерст удивленно заморгал.

– Я не знаю никакого…

Я предостерегающе поднял ладонь.

– Пожалуйста, не ставьте себя в неудобное положение. И потом, я еще не закончил, не перебивайте меня. У меня хорошие новости.

Бродхерт затравленно уставился на меня.

– Какие?

– Очень простые. Килн мертв. Я его прикончил.

Бродхерст с усилием сглотнул. Дав ему осознать сказанные мной слова, я заговорил снова:

– Так что он уже никому не расскажет, что вы его наняли. Однако должен вам сказать, что как профессионал он оказался не так уж хорош.

– А что с мальчишкой? – с трудом выдавил из себя Бродхерст.

– С Джереми? – Я улыбнулся и покачал головой. – Он жив. Но он не станет для вас проблемой.

– Почему?

Я снова наклонился вперед.

– А потому, что про всю эту историю с механической коробкой передач, о которой я рассказал Финчу, Джереми я и словом не обмолвился. Так что он по-прежнему уверен, что сидел за рулем «Порше». Он даже не знает, что у этой машины передачи переключаются вручную. Так что никакой проблемы нет. Мальчишка по-прежнему уверен, что смерть Шейн МакФадден – его рук дело.

– Ладно, – сказал Бродхерст.

– И про Килна он тоже не знает. Я застал этого сукина сына как раз в тот момент, когда он поджигал дом. В общем, я его шлепнул по-быстрому, упаковал, привязал к телу груз и бросил в залив Кейп-Код. Так что он тоже больше не проблема. – Я улыбнулся. – Мне хорошо известно, как делаются такие дела.

– Но… Пожар…

Я пожал плечами:

– Полиция и пожарные решили, что это поджог. Я наплел копам про то, что всякие придурки в Интернете угрожали добраться до Джереми. Так что поджигателем вполне мог оказаться один из этих чокнутых. В этом ведь и состоял план, верно? Чтобы копы подумали, будто это работа одного из них, а не осознанная акция, направленная на то, чтобы не дать распространиться моей версии.

Бродхерст обхватил свою чашку с кофе ладонями и молча слушал.

– В общем, ситуация такая, – подытожил я. – Вы в общем и целом чисты. Единственный человек, кто знает, как все было на самом деле, – это я.

Глаза Бродхерста сузились.

– Кажется, я догадываюсь, куда вы гнете, – сказал он.

– Я так и знал, что вы правильно меня поймете, – широко улыбнулся я.

– Сколько?

– Прежде, чем мы начнем разговор о деньгах, мне бы хотелось знать, что случилось после того, как вы сбили ту девчонку. Вы пытались ее спасти?

– Да, – ответил Бродхерст после долгой паузы. – То есть я хочу сказать – я бы попытался, если бы она была жива. Я бы сделал все необходимое.

– Ну, конечно.

– Я… понимаете, на той вечеринке я поругался с одним из гостей. Вернее, с одной гостьей. С женщиной, с которой я встречался. Эта тупая сука заявила, что я ей изменяю.

– А вы ей в самом деле изменяли? – поинтересовался я с ухмылкой.

Лицо Бродхерста перекосило болезненной гримасой.

– Ну да, вроде того. В общем, я выпил лишнего и сказал много такого, чего не стоило говорить. Но я уже не мог сдержаться – мне требовалось выпустить пар. Потом я вышел на улицу через заднюю дверь, обошел дом и сел в машину. Включил зажигание, поехал вверх по дороге, и… Поймите, я не был по-настоящему пьян. Да, я выпил несколько коктейлей, но я не шатался и в общем был вполне в порядке.

Отставив чашку с кофе, Бродхерст сжал кулаки и поднес их к глазам.

– В общем, это был несчастный случай. Та девчонка была сама виновата.

– Дерьмо случается, – поддакнул я.

– Она… понимаете, она появилась буквально ниоткуда. Побежала через дорогу прямо перед машиной. Я попытался объехать ее, но все-таки задел… а потом врезался в дерево. Потом я вылез из машины, подбежал к ней… О господи.

Бродхерст, похоже, готов был разрыдаться и сдерживался из последних сил.

– Ничего не поделаешь, дети совершают глупые поступки, – сказал я.

– Да, – подхватил мой собеседник. – Это была не моя вина. Но… если бы меня протестировали, анализ крови наверняка показал бы содержание алкоголя выше допустимой нормы. Возможно, значительно выше.

– Я постоянно езжу выпивши, – сказал я. – До сих пор все обходилось.

Бродхерст кивнул.

– Итак, – снова заговорил я, – каким образом вам удалось заманить мальчишку в машину?

– Это было не первое… не первое, что я сделал после того, что случилось, понимаете? Я первым делом подумал о девушке.

– Конечно.

– Я… я подошел взглянуть на нее – насколько серьезно она пострадала. А она… уже умерла. Я пощупал пульс, но его не было. И других признаков жизни тоже, и…

– Понятно, – кивнул я. – Как я понимаю, Джереми был где-то неподалеку.

– Да.

– В отключке?

Теперь кивнул Бродхерст.

– Он сидел на скамейке. Я подошел… не могу сказать, в какой момент мне пришла в голову мысль усадить его за руль. Но… она пришла. Я увидел в этом возможность решить проблему. Он ведь… он один раз уже пытался забраться в мой «Порше». Ну, я и решил, что если запихну его в машину…

– Быстро соображаете, – заметил я, стараясь изобразить в голосе восхищение.

– Я подсунул под него руки, но не смог сдвинуть его с места. Он… знаете ли, оказался довольно тяжелым, а я уже немолод.

– И что было потом?

– Понимаете, когда машина врезалась в дерево, звук получился довольно громким. Я был уверен, что его услышат, – сказал Бродхерст. – Ну а тут я еще и увидел, что кто-то бежит к месту происшествия. И подумал… подумал, что у меня ничего не получится. Но затем…

– Но затем вы разглядели, кто именно это был, – подсказал я. Мне было совершенно очевидно, кого Бродхерст имел в виду.

Мой собеседник снова кивнул:

– Ну да, верно. Это был Боб. Я почти шантажом заставил его мне помочь. Сказал, что если меня посадят в тюрьму, наша сделка стоимостью в несколько миллионов долларов сорвется и он потеряет целое состояние. К этому я добавил, что отец девушки, МакФадден, является одним из главных инвесторов. Я прямо дал понять Бобу, что вряд ли МакФадден возьмется финансировать сделку с участием человека, который сбил насмерть его дочь. Плохо было уже то, внушал я Бобу, что это оказалась моя машина, а если выяснится, что за рулем сидел я, все пойдет прахом. Так или иначе, Боб счел мои соображения убедительными и помог мне усадить Джереми в «Порше». – Бродхерст перевел дыхание. – Боб своими руками ударил Джереми головой о рулевое колесо, чтобы на нем осталась его кровь – на случай, если дело дойдет до теста ДНК.

– А потом, когда на улице появились другие участники вечеринки, вы с Бобом сделали вид, что только что прибежали на место происшествия. – Я на мгновение задумался. – Скажите, а Финч про это знал?

Бродхерст отрицательно качнул головой:

– Нет. После вашего звонка он связался со мной и сообщил, что собирается позвонить Глории и выяснить – нет ли в самом деле оснований для подачи апелляции. Я сказал ему, что никаких оснований нет, что преступление стопроцентно совершил Джереми, и, кажется, его убедил. Мы с ним давно дружим, так что он мне доверяет. Надо отдать Гранту должное – он умудрился вытащить мальчишку. Придуманная им линия защиты оказалась просто гениальной. Неочевидный выбор, но он сработал. Так что все остались в выигрыше.

Да уж, подумал я, вспомнив, как Джереми, сидя у меня в машине, в отчаянии колотил себя кулаком по бедру.

– Как я понимаю, это Боб сказал вам, что мы с Джереми находимся на Кейп-Код, – предположил я. – Он узнал, куда именно следует отправить Килна, потому что слышал, как Мэдэлайн сообщила о нашем местонахождении детективу Дакуорту.

– Да. И вообще это была его идея, – сообщил Бродхерст.

– А мне казалось, что это вы придумали усадить Джереми за руль вашей машины.

– Я не об этом, – возразил мой собеседник. – Я об идее убить вас и Джереми. Боб сказал, что это единственный выход из положения. А у меня есть знакомые, имеющие связи, благодаря которым можно найти исполнителей для такого рода дел. – Бродхерст впервые за все время нашего разговора улыбнулся. – Так что если вы думаете, что вам удастся стрясти с меня деньги, вы ошибаетесь.

– А вот это вы зря, – произнес я.

– Если я сумел найти одного Килна, то могу найти и другого, – заявил Бродхерст.

– Ну что ж, – я добавил в голос немного нотки неуверенности, – тогда я, пожалуй, обращусь в полицию.

Улыбка на лице Бродхерста превратилась в жесткую ухмылку.

– И расскажете копам про то, что вы сделали с Килном? Убийство в целях самообороны – ну, это еще могло бы прокатить. Но вы утопили его тело, а это предполагает некие другие мотивы, вы не находите?

Я нервно облизнул губы и сказал:

– Послушайте, я вовсе не собирался запрашивать с вас много. Пусть будет пятьдесят тонн. Для парня вроде вас это семечки.

Бродхерст покачал головой:

– Вы любитель, Уивер. Да что там, вы просто дурак. Вы сунули свой нос туда, куда не…

Внезапно мой собеседник увидел нечто такое, что заставило его замолчать на полуслове. Взгляд его был устремлен в сторону двери. Я посмотрел туда же, чуть приподнявшись с дивана, чтобы мне не мешала спинка дивана.

К нам приближались Барри Дакуорт и двое полицейских в форме.

Я расслабился, взял в руку хромированный прибор с сахаром, солью и приправами и наклонил его таким образом, что стал виден прикрепленный к его донышку миниатюрный беспроводной микрофон.

– В следующий раз обыскивайте не собеседника, а окружающие предметы, – сказал я, глядя в вытянувшееся лицо Бродхерста.

Глава 64

Когда машина Джессики Фроммер остановилась около дома родителей Брайана Гаффни, молодой человек косил на участке траву.

Альберт как раз в этот день вернулся на работу, но отправился туда на машине Констанс. Он сказал, что его автомобиль пора отгонять на техобслуживание и ему не хочется проезжать на нем лишние мили, чтобы не выйти за пределы рекомендованного пробега. Констанс отправилась в продовольственный магазин, взяв «Фольксваген» Моники, которая сообщила, что сегодня машина ей не нужна. За завтраком, незадолго до отъезда матери, Брайан сказал ей, что собирается привести в порядок газон. Он объяснил, что ему нужно чем-то себя занять, однако Констанс его планы не понравились. Она заявила, что Брайану после случившегося с ним надо отдохнуть и окрепнуть, а значит, физический труд ему противопоказан.

Брайан согласился с ней, но, как только мать уехала, решил все же покосить. Молодой человек надеялся, что это поможет отвлечься от тягостных мыслей – как о том, что с ним произошло, так и о сложностях в отношениях между родителями. В последнее время он, кстати, стал замечать, что мать прекратила свои обычные нападки на отца. Все было необычно мирно и спокойно, и это тоже вызывало тревогу.

Что-то явно происходило, но что?

Брайан, впрочем, отнюдь не был уверен, что хочет это знать.

Так или иначе, приняв решение заняться газоном, молодой человек принялся претворять его в жизнь.

Первым делом он направился к гаражу и распахнул левую створку двери. При этом его взгляду открылась машина отца – она была явно чище, чем обычно, и это опять-таки было странно.

Странность, во-первых, состояла в том, что Брайан, который сам работал на автомойке, всегда делал членам своей семьи хорошую скидку, а точнее, попросту мыл их автомобили бесплатно. Учитывая это, а также то, что за пару дней до похищения Брайана машина его отца прошла через автомойку, тот факт, что Альберт Гаффни совсем недавно снова ее помыл, казался весьма необычным. Брайан хорошо помнил, что, когда после его бегства из больницы отец нашел его прямо на улице, он тоже сидел за рулем своей машины, и она не блистала чистотой.

Имелась, однако, и еще одна странность.

Не только автомобиль Альберта – даже пол в гараже был чище, чем когда-либо.

Удивительно.

Найдя в дальнем конце гаража газонокосилку, молодой человек проверил, заправлена ли она бензином, а затем выкатил ее во двор. Дергая за пусковой шнур, он ощутил боль в боку, там, куда пришлись несколько пинков Фроммера. Но двигать газонокосилку оказалось совсем не больно.

Он подстриг траву примерно на половине территории лужайки перед домом, когда у обочины остановился автомобиль Джессики.

Увидев ее, Брайан заглушил мотор газонокосилки.

– Привет, – поздоровалась Джессика, выйдя из машины.

– Привет, – отозвался Брайан.

– Я поехала в больницу, чтобы тебя проведать, а мне сказали, что ты уже выписался. Не найдя тебя в твоей квартире, я догадалась, что ты можешь быть здесь. Правда, прежде, чем ехать сюда, я проверила по телефонному справочнику, нет ли в Промис-Фоллз других жителей по фамилии Гаффни.

– Ну да, из больницы меня отпустили.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – произнесла Джессика. – Я собиралась сообщить тебе, что замужем, но все никак не могла выбрать подходящий момент.

– Ясно.

– Но я в самом деле собиралась тебе об этом сказать.

– Ну ладно. – Брайан пожал плечами. – Пожалуй, мне пора продолжать заниматься газоном. Я переезжаю обратно к родителям, так что хочется им помочь и все такое.

– Я еще кое о чем хочу с тобой поговорить.

Брайан молча ждал. Сделав несколько шагов вперед, Джессика остановилась футах в шести от него. Молодой человек увидел, что она плачет.

– Это касается Рона, – сказала Джессика.

– А что с ним такое?

– Он пропал.

Брайану потребовалось несколько секунд, чтобы сказанное дошло до него.

– Понимаешь, – снова заговорила Джессика, – он должен был выполнить один заказ. Отремонтировать один дом за городом. Его грузовик нашли рядом с этим домом, но самого Рона нигде не оказалось. Его нет уже больше суток.

– Господи, – пробормотал Брайан.

– Сначала я подумала, что он меня бросил. Кстати, возможно, это было бы неплохо. Но, если бы это было так, он ни за что не оставил бы на произвол судьбы свой грузовик. Он любит его больше, чем меня. И на звонки по сотовому он не отвечает.

– Не знаю, что и сказать, Джессика. А в полицию ты сообщила?

– Да, – кивнула Джессика. – Они проводят расследование.

– И что, по их мнению, могло произойти?

Джессика пожала плечами:

– Копы не знают. Но они сказали, что нашли кровь.

– Кровь?

– Ну да, на земле.

– Звучит зловеще, – пробормотал Брайан.

– Это значит, что кто-то, наверное, нанес ему травму, – предположила Джессика. – Сначала я подумала… только не сердись на меня за это… в общем, сначала я подумала, что ты можешь иметь к этому какое-то отношение.

– Я?

– Ну да. Рон ведь тебя избил. Так что у тебя имелись основания для того, чтобы с ним посчитаться.

– Господи, я ведь был в больнице.

Джессика кивнула:

– Да, я знаю. Я это специально проверила.

– Зачем?

– Ну, в полиции ведь первым делом спросили, нет ли у Рона врагов или недоброжелателей. И я подумала о тебе. Но я не называла твоего имени, чтобы не создавать тебе неприятностей. Я ведь точно знала, что ты действительно лежал в больнице. Так что я и дальше не стану про тебя упоминать.

– Боже, Джесс, спасибо.

– Но потом я подумала вот о чем. Скажи, ты кому-нибудь рассказывал про свою стычку с Роном?

Брайан почувствовал, что ему становится жарко. На лбу у него выступили капли пота.

– Не понял, что ты спросила?

– Ты кому-нибудь рассказывал, что Рон тебя избил?

Брайан сразу же вспомнил слова, сказанные ему отцом. «Ты никогда не называл мне его имя. Даже не упоминал о нем. Никогда не сообщал мне, где он живет. Сколько бы раз тебя об этом ни спрашивали, ответ может быть только один – нет. Ты мне ничего не говорил».

– Я никогда и никому не называл его имя, – механически произнес Брайан. – И никому не рассказывал, где ты живешь. Ни одному человеку.

Джессика шмыгнула носом.

– Мамочка! – позвала девочка, сидящая в машине.

– Подожди секунду, малышка! – крикнула через плечо Джессика.

– Никому, – еще раз повторил Брайан.

– Ладно, – кивнула Джессика и снова шмыгнула носом. – Дело в том, что Рон был отнюдь не пай-мальчиком. Вполне возможно, что на него могли иметь зуб многие.

Брайан достал из кармана мятый носовой платок и протянул ей.

– Не нужно, спасибо. Все в порядке, – сказала Джессика, вытирая щеки рукавом. – Мне пора.

– Ладно.

Джессика на секунду неловко приобняла Брайана, а затем направилась к машине. Брайан стоял и смотрел, как она села за руль и пристегнулась ремнем безопасности. Маленькая девочка на заднем сиденье показала на него пальчиком и громко крикнула:

– Вы тот самый дядя, которого побил мой папа!

Машина покатила прочь. Брайан, глядя ей вслед, лихорадочно раздумывал о том, может ли случиться так, что полицейские станут допрашивать ребенка.

Глава 65

Как только Галена Бродхерста запихнули на заднее сиденье патрульной машины с опознавательными знаками полиции Промис-Фоллз, Дакуорт подошел ко мне и сказал:

– Хорошо сработано. Теперь нам надо только взять Боба Батлера.

– Выходит, Бродхерст и Батлер принесли в жертву этого мальчишку, чтобы спасти собственные задницы и набить карманы деньгами, – я покачал головой. – Вот подонки.

Дакуорт взглядом дал мне понять, что видел еще и не такое и ничему больше не удивляется.

– Пойду заберу Джереми и поеду к Мэдэлайн Плимптон. Парень хочет поговорить со своей матерью. Ну и вообще дать ей возможность убедиться, что с ним все в порядке.

– Пожалуй, будет лучше, если мы поедем вместе.

Я посмотрел на часы и спросил:

– Через полчаса?

Дакуорт кивнул. Когда он повернулся, чтобы уйти, я не выдержал:

– О чем ты хотел меня спросить вчера вечером, когда мы говорили по телефону?

Дакуорт пожевал губами, размышляя, а потом ответил:

– Знаешь, Кэл, не забивай себе этим голову. О чем бы я ни хотел тебя спросить, я уже передумал.

Сев в свою «Хонду», я погнал ее обратно к дому, в котором жила моя сестра с мужем. Джереми я обнаружил сидящим на ступеньках крыльца и о чем-то беседующим с Селестой. Увидев мою машину, он тотчас вскочил и побежал мне навстречу.

– Что происходит? – спросил он, как только я опустил боковое стекло.

– Спасибо, сестренка! – крикнул я, обращаясь к Селесте, и помахал ей рукой.

– Да не за что. Он хороший парнишка! – отозвалась она и, встав со ступенек, направилась в дом.

Джереми, лицо которого выразило некоторое смущение, обернулся назад, чтобы попрощаться, но успел сказать вслед Селесте только одно:

– Спасибо!

Я не сомневался, что ее слова были самым приятным из всего, что парень выслушал в свой адрес за последние несколько месяцев.

– Ну, куда теперь? – поинтересовался он, плюхнувшись на пассажирское сиденье рядом со мной.

– Я отвезу тебя домой.

– Так что все-таки случилось?

Я собирался рассказать все Джереми по дороге, но теперь передумал и решил – лучше, если при этом я буду поддерживать с ним зрительный контакт. Поэтому я, как мог, развернулся на сиденье лицом к молодому человеку.

– В общем, ты этого не делал, – произнес я, сразу взяв быка за рога. – Ты не сидел за рулем той машины и не сбивал Шейн.

У Джереми задрожал подбородок.

– Что вы такое…

– За рулем «Порше» сидел Гален Бродхерст.

– Откуда вы знаете?

– Он сам мне сказал.

Теперь у Джереми задрожали еще и руки.

– О господи, – пробормотал он. – О господи.

– Скажу тебе больше, – продолжил я, стараясь смягчить интонацию. – Ему помогал Боб Батлер.

Я четко и раздельно изложил Джереми все детали случившегося, стараясь не быть слишком многословным. Рассказал я в том числе и о том, что идея убить нас обоих принадлежала Бобу.

В конце концов Джереми разрыдался. Я обеими руками прижал его к себе и стал успокаивать, похлопывая ладонью по спине.

– Зато теперь весь этот кошмар закончился, – проговорил я, хотя и понимал: для того, чтобы осознать и пережить все случившееся с нами, молодому человеку потребуется немало времени. И еще – события последнего времени неизбежно оставят в его душе осадок. Очень тяжелый осадок.

Парнишка все еще не мог подавить дрожь.

– Боб… Как это возможно? Он ведь оплатил мою защиту.

– Ну да, но это и неудивительно. Наверно, его грызло чувство вины. Так что для него это была по сути единственная возможность эту вину загладить. Попытки спасти тебя от тюрьмы были для него вполне безопасной игрой.

– Я должен все рассказать маме, – сказал Джереми. – Мы ведь сейчас поедем к ней?

Он изо всех сил старался взять себя в руки. Открыв перчаточный ящик, я вынул оттуда целую пачку бумажных носовых платков и вручил их Джереми.

– Большое вам спасибо, – выдохнул он.

– Ерунда. Это всего лишь носовые платки.

– Я имею в виду, за все. За то, что вы раскопали, что все это была подстава. За то, что вернули меня к жизни.

Подождав еще немного, чтобы парень хоть немного успокоился, я включил зажигание и произнес:

– Ну, а теперь поехали.

Я сказал Дакуорту, что приеду к Мэдэлайн Плимптон через полчаса, но к тому моменту, когда под колесами моей «Хонды» захрустел гравий подъездной аллеи, ведущей к ее дому, прошло не тридцать, а всего двадцать пять минут. Звука подъезжающей машины оказалось недостаточно для того, чтобы все обитатели дома высыпали на улицу. Однако, когда я нажал на кнопку звонка, в доме сразу же поднялся шум.

– А мы не могли просто войти? – спросил Джереми.

– Но это же не наш дом, – ответил я. – Не следует забывать о манерах.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Мэдэлайн Плимптон. Мрачное выражение на ее лице при виде нас мгновенно исчезло, и глаза засияли радостью.

– Я всю ночь пыталась до вас дозвониться! – воскликнула она, заключая Джереми в объятия. – Мы все ужасно волновались за вас.

Секунду спустя из дверей появилась Глория, выскочившая из кухни, и издала громкий восторженный визг. С трудом оторвав от Джереми Мэдэлайн, она сама крепко обняла его.

– Я так рада, что ты дома! – с чувством проговорила она. – То, что мы отправили тебя бог знает куда, было большой ошибкой!

Глория принялась покрывать поцелуями щеки сына. Джереми попытался было отстранить ее, но затем сдался.

– А где Боб? – поинтересовался я, обращаясь к Мэдэлайн Плимптон.

– На кухне, – сообщила она. Сразу же после этих ее слов я увидел Боба Батлера собственной персоной.

Впрочем, созерцать его лицо мне довелось недолго. При виде меня он сразу все понял и, повернувшись, кинулся наутек. Я бросился за ним.

– Господи, в чем дело?! – изумленно воскликнула Мэдэлайн.

– Это он! – донесся до меня звонкий голос Джереми. – Он послал наемного убийцу нас прикончить!

– Что? – переспросила Глория.

Добежав до дальней стены кухни, Боб попытался открыть сдвижную стеклянную дверь. Но ему помешал это сделать круглый деревянный брусок, засунутый в металлическую направляющую, – он должен был помешать проникнуть в дом ворам. Догнав Боба, я схватил его за воротник пиджака и через все пространство кухни швырнул обратно. Налетев по дороге на два стула, он упал на бок. Глаза у него были как у затравленного животного.

– Не вставайте, – жестко сказал я. – Если попытаетесь подняться, я убью вас на месте.

Боб остался лежать на полу.

– Увидев меня, вы так же сильно удивились, как Гален. Его только что арестовали. Следующим будете вы – копы явятся за вами с минуты на минуту.

На кухню вошли Джереми, Глория и Мэдэлайн. Женщины при виде неожиданной сцены приоткрыли рты от изумления.

– Скажи, это правда? – спросил Глория, обращаясь к Бобу. – Ты в самом деле послал человека убить их?

– Нет, это чушь! – выкрикнул Боб. – Что бы они ни говорили, это полная чушь.

– Вы еще не все знаете! – громко произнес Джереми, которого снова начала бить дрожь. Его вид меня всерьез обеспокоил – чувствовалось, что молодой человек находится на грани нервного срыва. – Он помогал этой сволочи, Бродхерсту! – крикнул он, указывая пальцем на Боба. – Они вдвоем усадили меня в машину!

– Что? – не поняла Мэдэлайн Плимптон.

– Они меня подставили! Они подстроили все так, чтобы я думал, что это я задавил Шейн! И чтобы все думали так же!

– Боже мой, неужели это правда? – спросила Мэдэлайн, глядя на Боба так, словно впервые в жизни рассмотрела его по-настоящему.

Меня же удивило то, что тот же вопрос не задала Глория. Я внимательно наблюдал за ней – она лишь молча переводила взгляд с Мэдэлайн на Боба и обратно. Впрочем, возможно, она находилась в состоянии шока.

– Я же говорю, не слушайте вы их, – повторил Боб. – Это все какой-то бред.

– Нет, это не бред, – возразил я. – Все это я узнал от Галена. Так что мы точно знаем, как было дело.

Джереми повернулся к матери.

– Ты слышишь, что я говорю? Ты понимаешь, что сотворил этот сукин сын?

– Я уверена, что этому есть какое-то объяснение, – заявила Глория неожиданно гораздо более мягким, чем обычно, тоном.

– Что ты хочешь этим сказать? – опешил Джереми. – Ты что, нам не веришь?

– Да нет, Джереми, думаю, она верит, – сказал я.

Глория повернулась в мою сторону.

– У меня такое ощущение, что для вас все это не новость, – заметил я.

– Глория! – В голосе Мэдэлайн Плимптон зазвучала сталь. – О чем этом он?

– То, что Боб послал киллера, чтобы он расправился с нами, похоже, вас в самом деле удивило, – обратился я к Глории. – А вот все остальное – нет.

В комнате вдруг наступила мертвая тишина. Взгляды всех присутствующих, включая Боба, в этот момент были обращены на Глорию Пилфорд.

– Мам, – нерешительно окликнул ее Джереми, которого теперь уже трясло, как в лихорадке.

– Я не знала, – прошептала. – Не знала… сначала.

– А когда вы узнали? – поинтересовался я.

Глория протянула руку и погладила сына по щеке. Джереми был настолько потрясен, что даже не попытался отстраниться.

– Я услышала, как Боб и Гален говорили об этом. Вскоре после того, как произошло несчастье. Я… я пыталась помешать им. Хотела как-то воспрепятствовать их дьявольскому плану, но… было поздно. Все зашло слишком далеко.

– Как… как ты могла… – ошеломленно прошептал Джереми.

Тут в разговор снова вступил я:

– Думаю, я знаю, как. Что они вам сказали, Глория? Наверное, что если вы расскажете правду, то они оба попадут в тюрьму. И Гален, и Боб. Что сорвется сделка стоимостью во много миллионов долларов. Что вы останетесь без цента. Они объяснили вам, что разработали стратегию, которая позволит им добиться оправдания Джереми – либо сделать так, что если он и получит тюремный срок, то очень небольшой. Наверное, что-то в этом роде, так?

По щекам Глории потекли слезы. Она едва заметно кивнула.

– Я сказала им, что если их замысел не сработает… если Джереми приговорят к тюремному заключению… Мне придется… придется рассказать…

– Значит, ты позволила им сделать это со мной, – тихо пробормотал Джереми.

– Но я позволила им и унизить меня, – прошептала Глория. – Позволила им сделать из меня посмешище – потому, что я люблю тебя. Ради твоего спасения я была готова на что угодно. Мне было все равно. Я сделала это ради тебя.

– Выходит, ты была готова сделать все, что угодно, кроме одного – сказать правду.

Голос молодого человека стал хриплым.

– Джереми, – позвал я, – думаю, будет лучше, если я увезу тебя отсюда.

– Получается, что Боб был твоим билетом, – прошептал молодой человек, неотрывно глядя на Глорию. – Билетом в лучшую жизнь. Туда, где больше денег, больше красивых вещей – всего того, чего тебе так хотелось.

– Мне… я бы хотела получше тебе все объяснить. Я же говорю, все зашло слишком далеко, и уже нельзя было ничего изменить. Приходилось выбирать из двух зол меньшее.

– Уивер! – громко крикнул кто-то с улицы. Я узнал голос Дакуорта.

– Я здесь, в доме! – отозвался я.

Через несколько секунд детектив вошел на кухню в сопровождении еще одного офицера – тот был в полицейской форме. Увидев лежащего на полу Боба, Дакуорт бросил на меня недовольный взгляд.

– Вообще-то предполагалось, что вы не станете торопиться, – буркнул он.

Я не нашелся, что ему ответить.

Отстранив меня, детектив наклонился над Бобом, перевернул его на живот и завел ему руки за спину.

– Я арестовываю вас, мистер Батлер, – сообщил он, защелкивая на его запястьях пластмассовые наручники, после чего попросил его встать. Боб сначала неуклюже поднялся на колени, а затем – с трудом – во весь рост. Когда его выводили с кухни, он низко опустил голову, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

На кухне снова наступила тишина. Первой заговорила Глория.

– Вы должны понять, – сказала она умоляюще, ни к кому конкретно не обращаясь, и дотронулась до руки Джереми. Он, однако, отшатнулся, словно его коснулась ядовитая змея.

– Я не могу во все это поверить, – произнес он. Скорее всего, эти слова были адресованы ему самому, а не кому-то из нас.

– Глория, – подала голос Мэдэлайн. – Как же ты могла?

Дакуорт снова громко позвал меня откуда-то со стороны входной двери. Я подошел к Джереми.

– Я вернусь через минуту, ладно? Мы с тобой все обсудим. При желании ты сможешь остаться у меня. Я заберу тебя из этого дома. Дай мне всего минуту.

Молодой человек никак не отреагировал на мои слова – он словно оцепенел.

Я двинулся из кухни в сторону выхода из дома. Мэдэлайн Плимптон последовала за мной.

– Скажите мне, что это неправда, – проговорила она негромко.

На улице меня поджидал разгневанный Дакуорт.

– Ты все испортил, – заявил он, ткнув в мою сторону пальцем. – Ты должен был подождать.

Тем временем Боба усаживали на задние сиденье патрульной машины – похоже, той же самой, на которой недавно из кафе отвозили в участок Галена Бродхерста.

– Все произошло слишком быстро, – попытался оправдаться я, прекрасно понимая, что это звучит неубедительно. – В конце концов, главное – что мы их взяли.

– Пусть хоть кто-нибудь объяснит мне, что происходит, – взмолилась Мэдэлайн.

Дакуорт в ответ лишь сердито покачал головой. Тут я вдруг вспомнил слова, сказанные мне днем раньше Джереми, – о том, что? лежит в одном из выдвижных ящиков на кухне.

– Вот что, – сказал я, обращаясь к Дакуорту. – Я не хочу оставлять Джереми одного. Нужно, чтобы кто-то все время находился с ним рядом. Парень перенес сильное потрясение, и…

И тут мы услышали выстрел. Мэдэлайн Плимптон испуганно вскрикнула. Дакуорт бросился в дом, я последовал за ним. Неподалеку от двери, ведущей на кухню, мы оба остановились – невозможно было представить, что ждало нас там, за порогом.

– Мисс Пилфорд! – крикнул Дакуорт. – Вы в порядке?

– Джереми! – позвал в свою очередь я. – Что случилось?

В течение несколько секунд стояла тишина. Затем мы услышали голос Джереми Пилфорда:

– Я выхожу. Оружие я положил.

Мы с Дакуортом ошеломленно переглянулись.

Из кухни вышел Джереми и, остановившись, посмотрел на меня, а затем, сделав над собой усилие, растянул дрожащие губы в подобие улыбки.

– Это сделал я, – сказал он. – И я беру на себя всю ответственность за этот поступок.

Я обнял его. Дакуорт бросился в кухню, чтобы оценить тяжесть последствий того, что произошло.