Пропавшие. Сложный выбор

Глава 17

«Кажется уже утро» — подумал Евдоким, услышав грохот открывающейся двери. Евдоким не помнил, как снова оказался в подвале «Койки». Одно радовало: он жив. А пульсирующая боль в бедре после ранения на охоте пройдет. Бандиты даже рану на ноге удосужились перебинтовать.

Евдоким приподнял голову. В подвал вошел незнакомый громила с оружием в руках. За ним Толя, сильно согнувшись, привез на тележке-разносе еду для пленных. Поставил две тарелки с кашей на нары Евдокиму и Алексею. И две кружки чая.

— Завтрак вам принес. Ешьте быстрее, я посуду заберу, — еле слышно сказал Толя, не глядя в глаза Евдокиму.

— Толян, всё норм, не били вас? — тоже шепотом спросил обеспокоенный Евдоким.

— Да так, расспросили подробно о вашей драке, — вполголоса ответил Анатолий.

— Юра жив? Как я здесь оказался?

— Какой Юра? — удивился Толян.

— Жрите без базара! — донесся резкий окрик от двери.

Евдоким торопливо съел кашу, Алексей немного поковырялся гнутой ложкой в тарелке. Выглядел он еле живым. Вот сладкий крепкий чай выпил весь, чуть не захлебываясь. Толя собрал посуду, ушел вместе с надзирателем. Пленные остались вдвоем.

Алексей с трудом повернул голову, попытался сконцентрировать взгляд на Евдокиме:

— Я тут кое-что слышал про какого-то Юрика от бандитов, когда тебя сюда принесли вчера вечером. Ты сейчас у Толяна о нём, наверное, спрашивал?

— Что они говорили? — живо заинтересовался Евдоким.

— Смеялись, что ты жив остался, благодаря бегуну Юрику, его первым пристрелили вроде как. О чём это они? — Алексей закашлялся.

«Получается, Юрика первым убили, охота на этом закончилась…» — от этой мысли стало тошно и больно, хотя Акулов не так хорошо знал убитого паренька. Евдоким рассказал о своем страшном приключении. Ему необходимо было выговориться. В груди бурлила злоба, нервы на пределе, болело всё тело. Но боль — ничто по сравнению с внутренним состоянием. Столько чудовищных событий произошло за последние трое суток. Евдоким говорил и говорил. Легче не становилось. Появилась усталость, захотелось спать. Евдоким впал в полудрему.

Из этого состояния его вывел слабый голос Алексея с соседних нар:

— Евдоким, кажется мне недолго осталось, — чуть слышно проговорил Алексей. Лоб его покрылся испариной. Хотя в подвале прохладно.

— Евдоким, превозмогая боль в теле, подошел ближе, сел рядом. Алексей снова заговорил:

— Ты прости меня, если сможешь, за всё прости. Хотя меня никто и никогда не простит. За что мне это? Я загнусь скоро. — Алексей прервался, тяжело дыша. Минут пять он лежал молча.

Евдоким подумал, что его товарищ по несчастью уснул. Хотел встать и пойти полежать, подумать над тем, что можно сделать, как сбежать самому, спасти остальных.

— Пожалуйста, если сможешь, найди мою жену и дочь. Помоги им уехать, скрыться, убежать… — Алексей попытался вытереть слезы, но силы оставили его, он даже не смог поднести руку к глазам. — Умоляю, помоги им, их убьют тоже. Подумают, что я им рассказал всё, что знаю сам, и убьют. Адрес…Сейчас скажу… — Алексей впал в беспамятство.

Евдоким потрогал его лоб, тот «горел». Евдоким собрался постучать в дверь, позвать кого-нибудь на помощь. Алексей и вправду, в любую секунду мог отправиться к праотцам.

Журналист поковылял к двери, как она с грохотом распахнулась. Пришел начальник «колонии» — Катков Тарас, со свитой. В руках он держал газету. Невозможно поверить, что человек, как Каток, вообще умеет читать. В его глазах не отражалось ни капли разума.

Тарас с отвращением посмотрел на Евдокима и Алексея, подошел к Евдокиму поближе. Внимательно стал рассматривать его маленькими тупыми глазками. Он сравнивал лицо Евдокима с изображением в газете.

— Не ясно, ни фига не ясно, ты это или нет. — Тарас достал телефон. Сфотографировал Акулова. Отправил кому-то снимок. Через минуту пришло сообщение. Тарас прочитал его и злорадно ухмыльнулся.

— Ну что, Акулов, хана тебе пришла. Рассказывай, что ты здесь вынюхивал, — Каток со злостью швырнул газету в Евдокима.

На первой странице газеты красовалось его фото с информацией о том, что разыскивается убийца. Евдоким понял, что он раскрыт. Притворяться дальше нет смысла. Кто-то, кому сейчас Каток отправил фото Евдокима, опознал его. И этот кто-то очень хорошо знает Евдокима, раз узнал его в ином образе, избитым. С измененной внешностью, в синяках и ранах, грязного, с щетиной, мятого и исхудавшего. Но думать об этом некогда. Тарас внушал опасение: брови его почти сошлись на переносице, ноздри раздулись, как у быка. Каток терял терпение в ожидании ответа Евдокима.

— Я хотел найти убийцу своего дяди — Захара Быкова, и его жены. Их недавно убили. Дядя Захар у вас здесь в последнее время жил и работал. Следователь на меня хочет повесить оба убийства. Потому я сюда и приехал, чтобы узнать, за что убили дядю, кто убийца. Как-то в тюрьму не хочется. Разве вы бы не попытались найти реального убийцу, когда бы вам грозила тюрьма?

— Как ты на нас вышел? — спросил Каток, проигнорировав вопрос Евдокима.

Евдокиму пришлось рассказать почти всё. Кроме того, что Дина тоже в курсе дела. Рядом стоял Садист, личный враг Евдокима с первого дня в этой преисподней. Садист разозлился, что ему не дали выспаться. Сегодняшнюю смену он отпахал в ночь. Любая попытка Евдокима увильнуть от ответа, вызывала в Садисте ярость, он бросался на Евдокима, как дикий зверь. Испытав на себе пару вспышек бешенства и агрессии Садиста, Евдоким остался без зуба, а тело наливалось новыми синяками. Тарас посмеивался, глядя на выходки подчиненного.

В подвал вошел Макарыч, он привел с собой незнакомца. По сравнению с местными бандитами, вновь прибывший выглядел интеллигентно, взгляд холодных глаз проникал в душу. Чувствовалось, что человек умён, в отличие от местных бывших зэков. Это из Рязани приехал Дамир. Связной следователя Щукина, правая рука одного из организаторов преступной организации.

— Каток, здесь к тебе от Главного, по поводу этого кекса, — Макарыч махнул рукой в строну Евдокима.

Евдоким лежал, безразлично уставившись в грязный потолок, его не интересовало, что происходит вокруг. Болела каждая клеточка тела. Появилось желание уснуть навечно. Сознание цеплялось за единственную мысль. Дина. Он её втянул в опасное дело, тем самым подставив. Эти нелюди быстро раскусили его. Доберутся и до неё, сомнений нет.

— А, Дамир, здорово, — Тарас протянул руку для приветствия.

— Приветствую. Вы должны отдать мне Акулова. Приказ свыше.

— Мне звонили, но базара не было, чтоб тебе этого передать. Шеф сказал, чтобы сами порешали, что с ним делать. Я его хотел снова на охоту отправить, браткам он понравился. В субботу намечается. Там его и прикончат, желающие есть. Мертвые не разговаривают, — хохотнул Тарас. Садист и Макарыч поддержали его смехом. Дамир остался холоден.

— Нет, его закроют, как убийцу Быкова и его жены. Дело не должно остаться нераскрытым. Иначе со временем найдутся альтруисты, начнут заново копать, пытаться раскрыть. Выйдут на нашу организацию, — спокойно сказал Дамир.

— Думаешь, он в тюрьме молчать будет? Или когда освободится, никому ничего не скажет? — угрожающе спросил Тарас, играя мышцами.

— Он там и недели не проживет, поверьте, — жестко и уверенно отреагировал Дамир. — Это ваш косяк. Мы его пытаемся исправить. А ты палки в колеса вставляешь.

— Какие палки? — в недоумении поморщился Каток и деловито добавил: — Короче, на нём можно в субботу большие бабки срубить. Он останется пока здесь. В субботу вечером за ним приезжай. Живой будет, обещаю.

Дамир пристально, без эмоций, посмотрел на Тараса, но всё же согласился. Обвел взглядом подвал и вышел. Садист подошел к Алексею и врезал ему дубинкой со всей силы:

— Из-за тебя бардак начался!

— Не трогай его, Садист. В субботу тоже дичью будет. Не в тему будет браткам за ним охотиться, если сляжет или окочурится до начала охоты. Пусть оклемается за неделю. Этого тоже оставь, — кивнул Каток в сторону Евдокима.

— Мужики, — окликнул бандитов Евдоким. — Алексею плохо, у него жар, дайте ему таблетки.

Бандиты в ответ громко и злобно расхохотались.

— У нас тут не лечебница, — просмеявшись, ответил Каток.

— Ему после охоты карцер санаторием кажется! — вторил боссу Садист.

— Тогда он и до завтра не протянет, не то что до субботы. На кого тогда ваши «друзья» охотиться будут?

— Может вам ещё одеяла с подушками сюда принести? — решил снова поиздеваться Садист.

Изверги снова заржали и направились к выходу.

— Шакалы, — сквозь зубы процедил Евдоким.

Находившийся ближе всех к Евдокиму, Садист, услышал оскорбление в их адрес. Он, не раздумывая, бросился на Евдокима.

— Ты кого шакалами назвал! — Садист стал со всей звериной силой избивать Евдокима, безобразно кроя его матом.

Тут же подбежали Макарыч и Каток. Они с трудом оттащили Садиста.

— Пустите! Эта гнида нас шакалами назвал, убью! — Садист пытался вырваться из рук бандитов.

— Сам бы удавил, если бы не пообещал, что живым передам его Шефу, — зло сплюнул Каток на пол.

Бандиты ушли. Евдоким глянул в сторону Алексея, лежащего без движения. У Акулова самого не осталось сил, но он, превозмогая боль и тяжело дыша, подошел к Ковальскому. Пульс есть.

Евдоким подумал: «С чего начал, к тому и вернулся. Хотел отмазаться от убийства и тюрьмы, в итоге всё равно окажусь там. Всё зря. Одно радует, бить в ближайшие дни не будут. Сомнительно, правда, но шанс есть. Можно будет попытаться сбежать на охоте в субботу. Сдаваться нельзя».

Минут через двадцать Макарыч принес пачку таблеток от температуры и полторашку воды. Евдоким даже прослезился. «Похоже, в этом бандите осталось что-то человеческое. Хотя. Скорее, хотят, чтобы Алексей попал на предстоящую охоту живым».

— Макарыч, зачем ты здесь? Ты же нормальный мужик, не как они! Вон, таблетки принес. Не измываешься над нами, не оскорбляешь. — У Евдокима слова вырвались помимо воли.

Макарыч не ответил, молча направился к двери. Евдоким решил не сдаваться. С отчаянием использовал все шансы, чтобы найти помощника для побега из этого ужаса.

— Помоги мне сбежать. И я тебе в будущем помогу. Будешь нормально жить, как белый человек.

— Нормально, говоришь? — на повышенных тонах спросил сиплым голосом Макарыч. — Ты считаешь, что ты в своем мире нормально живешь, а у нас тут так, отстойник? С чего ты взял, что я хочу жить в вашем «нормальном» мире? Где все друг друга продают, предают и ненавидят? За свои слова не отвечают, ни за что ответственности не несут. Меня здесь всё устраивает! У нас свои законы. Мы живем по понятиям. У нас всё четко, каждый отвечает за свои слова и действия. Продажных нет. И зарабатываю я побольше твоего.

— А как же совесть? Вы ведь убийцы!

По сжавшимся челюстям и кулакам Макарыча, Евдоким понял, что сказанул лишнее, задел за живое.

— Не нарывайся! О побеге и не думай. Союзников среди нас ты здесь тоже не найдешь. И лучше молчи, целее будешь, — в лицо Евдокиму выдохнул фразу Макарыч, резко развернулся и вышел.

На душе Евдокима снова стало гадко и горько.

Акулову удалось привести Алексея в чувство, впихнуть в того пару таблеток от температуры и изрядное количество воды.

Евдоким лёг. Прежде, чем провалиться в тяжелый сон, Акулов вспомнил о Дине. Меньше всего ему хотелось, чтобы Стрельцова узнала, в какой ситуации он сейчас находится. Он сильно сожалел, что когда-то посвятил её в свои планы.