Пропавшие. Сложный выбор

Глава 32

Зал ресторана утопал в живых цветах и воздушных шарах. Аромат потрясающий. Дина захотела, чтобы в оформлении зала в ресторане преобладали живые цветы. Цветы поднимали ей настроение, напоминали, что она жива, молода и должна быть счастлива на собственной свадьбе, во что бы то ни стало.

Дина любит живые цветы. В её уютной квартире комнатные растения повсюду: на подоконниках, на специальных полках, на полу. Поочередно цветут круглый год.

Цветы успокаивали Дину, она чувствовала себя в их присутствии более уверенно. Праздник был в полном разгаре. Дина много танцевала, принимала поздравления, целовалась с мужем под крики: «Горько!».

На губах невесты застыла неестественная улыбка, а в глазах плескалась печаль. Никто не замечал её состояния. Гости отрывались по полной, им было плевать на душевные муки Дины. Выпивший и раскрасневшийся супруг Дима тоже не замечал настроения жены, или не хотел замечать?

Хорошо, что мама помогла Дине организовать праздник. Так как самой этого делать не хотелось. Она даже думала отменить торжество и сбежать. Но воспитание не позволило. Не хотелось обижать жениха и подставлять кучу народу. А главное, родители! Дина сблизилась с ними за месяц подготовки к свадьбе. Они радовались предстоящему торжеству даже больше будущих супругов. Маму и папу такими счастливыми Дина никогда не видела. Она не хотела расстраивать их в первую очередь, и тем самым снова инициировать отдаление. Дину наполняла уверенность, что они её не поймут.

Дина от усталости не видела ничего вокруг. Сплошная разноцветная круговерть. Хотелось, чтобы застолье поскорее закончилось. Она погрузилась в размышления, вновь и вновь пытаясь внушить себе, какой её муж хороший.

«Дима симпатичный, я смогу жить с ним, смотреть на него, даже ложиться в одну постель. Он умный. Слегка зануда. Но я справлюсь. Он спас меня от смерти. Я должна быть благодарна ему за это…»

— А он что тут делает? Ты его пригласила? — раздался раздраженный голос мужа возле уха Дины.

Дина вынырнула из своих мыслей. В её глазах впервые за весь вечер появился интерес к происходящему. Она увидела Евдокима. Он шел к ним, обходя танцующую толпу. Вот он идет с огромным букетом цветов. Одет совсем не по-праздничному: джинсы и футболка.

— Нет, я его не приглашала, — вполголоса ответила Дина.

— За счастье молодых! — Евдоким, наконец, подошел к столу жениха и невесты, с трудом отбившись от поцелуев и обниманий некоторых знакомых коллег. В руки ему успели сунуть бокал с шампанским. Евдоким выпил его до дна. — До вас невозможно дозвониться! — Крикнул он, пытаясь перекричать музыку и параллельно отцепить от себя Свету, которая повисла на нём при входе в ресторан. — Есть серьезный разговор к вам обоим. Где у вас тут поговорить можно? — Снова попытался перекричать музыку Евдоким.

Дима встал, помог подняться супруге. Пара пошла на второй этаж в комнату, специально предоставленную молодым для отдыха и складирования подарков. Евдоким поспешил за ними, кое-как избавившись от Светы. Втроем они вошли в комнату.

— Да, я без приглашения, — сказал Евдоким, как бы отвечая на немой укор Дмитрия. — Я не на торжество. По делу к вам. Не особо хотелось время тратить. Следователь уговорил. Я из следственного управления, снова вызвали на допрос. Там переполох. Альтовский сбежал, — как бы между прочим заметил Евдоким.

— Дина испытала настоящий шок. Её рот то открывался, то закрывался. Она силилась произнести хоть слово, но не смогла. Дима ничуть не удивился. Он сверлил Евдокима неприязненным взглядом. В его памяти до сих пор оживали моменты, когда Дина бегала за Евдокимом. Дима не верил, что его жена так быстро разлюбила несносного бабника.

— И что, зачем нам эта информация в такой день? — с вызовом спросил Дима, взяв Дину за талию. — Стоило сюда ехать из-за этого?

Евдоким напрягся, хотел выругаться, но передумал. Успокоился и ответил, глядя на Дину. Выпившего Дмитрия он решил игнорировать:

— До вас не могут дозвониться, чтобы предупредить об опасности. Меня уговорили к вам приехать, лично рассказать. Следователь посчитал, что информация для вас жизненно-важная. Наверняка Герман начнет нам всем мстить.

Дина села на небольшой мягкий диванчик. Ноги её стали ватными, в теле появилась слабость. В комнате повисло молчание. Наконец, Дина смогла произнести:

— Как ему удалось?

— Помнишь шест на импровизированной сцене в подвале его дома? К которому он нас привязывал? Вот под этой сценой есть подземный ход в сторону леса за его участком. Через этот лаз он и сбежал сегодня ночью. — Евдоким сел на диван рядом с Диной, опередив ее мужа. Он беспрестанно крутил брелок от авто на пальце, чем сильно раздражал Диму.

— Что теперь делать? — испуганно спросила Дина.

— О себе я позабочусь, у тебя, я вижу, защитник теперь есть. Можете телохранителей нанять, либо в полицию обратиться, там что-нибудь предложат, — усмехнулся Евдоким, глядя на щуплого и сутулого Диму. — Короче, я вас предупредил.

Евдоким встал, решительно направился к выходу. У двери обернулся:

— Поздравляю вас. Прощайте. — Евдоким вышел.

— Пока. Спасибо за цветы! — вдогонку выкрикнула Дина. — Евдоким, подожди! — Дина резко вскочила, отодвинула в сторону мужа, подошедшего к ней, она поспешила к двери. — Как ты устроился на новом месте, ты ведь работаешь уже в «Защите»?

— Да, всё в порядке. Работаю.

— Я рада за тебя. — Дина искренне улыбнулась. Даже в полутьме коридора Евдоким заметил, как блестят глаза Дины от подступающих слез. — Извини, как-то неправильно получилось. Мы совсем тебя забыли пригласить. Ты в Москве, мы тут… Может, останешься?

— Спасибо. Но планы другие. Времени в обрез. Пора возвращаться. — Евдоким крепко обнял Дину. Не хотел отпускать, вдыхая запах её волос. — Поздравляю. Будь счастлива! — внезапно охрипшим голосом сказал Евдоким, резко развернулся, и поспешил вниз по ступенькам, помахав ещё раз на прощание, не оборачиваясь.

— Сколько можно здесь шептаться? — выглянул раздраженный Дима.

— Уже иду, — Дина вошла в комнатку, присела на диван, на ней не было лица. Она до сих пор не оправилась от шока, вызванного новостью о побеге опасного преступника. Боялась она не за себя и мужа. Переживала она за Евдокима.

Дмитрий, увидев страх и слезы в глазах жены, неверно их истолковал:

— Не беспокойся сильно. Ничего дядя нам не сделает.

— Ты о чём? А… — Дина тряхнула головой, отгоняя мысли о Евдокиме. — Откуда такая уверенность, что Альтовский не захочет с нами поквитаться? Ты что-то знаешь? — с подозрением спросила Дина.

Дмитрий вмиг протрезвел. Он помедлил с ответом, подумал и решительно ответил:

— Да, он сбежал. Но он сильно болен, очень сильно. Понимаешь? От рака на последней стадии не лечат. Поверь мне, я его видел недавно. Жуткое зрелище. Пока я находился у него, он ненадолго пришел в сознание, покаялся. Сказал, что ни на кого не держит зла. Сам виноват, вроде как. Прощения просил. Про могилку свою что-то говорил, но я не понял, о чём он, так как он опять впал в беспамятство и нёс бред. Нам нечего бояться! Далеко он в нынешнем состоянии не уйдет. Всё будет хорошо! И ещё, он совсем не монстр, я считаю, — Дима не обратил внимания на удивленный и негодующий взгляд Дины. — Знаешь, он помогал всем детским домам Москвы и области. Нет, не деньгами. Он говорил, что у бедных детишек и так всё есть. Чего им не хватает, так это настоящей заботы, любви, доброго отношения. В каждом детском доме у него есть «свой» человек. Обычно это нянечка или воспитатель. Он лично подавал объявления о найме. Требование было одно: любить детей, как родных. Проверял людей со всех сторон. Помогал им устроиться на работу в нужный детский дом. Связи у него были. Естественно, хорошо доплачивал пристроенным работникам. Лишь бы они дарили детям тепло, любовь. Учили добру. Нянечки и воспитатели, нанятые им, стали его глазами и ушами. Если кто-то из сотрудников детского дома плохо обращался с детьми, Альтовский об этом узнавал в тот же день. Он добивался увольнения неквалифицированных сотрудников. Многие люди, которые устроились туда, благодаря дяде Герману, смогли продвинуться по карьерной лестнице.

У Дины запершило в горле, подступили слезы. Она молчала.

— Понимаешь, просто у дяди Германа стерлись границы зла и добра. Он перестал понимать, что, делая бывшим детдомовцам и заключенным добро, другим людям он причиняет зло. Думаю, тут что-то психическое. После смерти жены, думаю, началось. Не бойся. Пока я рядом, он ничего нам не сделает.

Дина всё же осталась при своем мнении, хотя страх слегка улегся.

Больше новоиспеченным супругам не дали побыть наедине. Их настойчиво требовали на торжество, которое продолжилось до поздней ночи.