Пророк тёмной жрицы

Глава 23 Хальта

Порт Хальты. То самое место, что соединяло этот маленький остров с Головой Дьявола, казалось, что оно должно быть очень оживлённым с постоянными толпами людей, кто решил отправиться на рыбалку или покинуть этот край и перебраться туда, где трава зеленее, а может, и наоборот, прибыли те, кто хотел убежать от суеты большого города. Всё, что представлял Эдвард о Хальте, обратилось прахом, стоило только ему ступить на берег.

Убогие пирсы и мостки, местами доски настолько сгнили, что даже мысль о том, чтобы наступить на них, казалась полным абсурдом, за который себя можно было только ругать. У причала было всего несколько старых парусных лодок. Никакой оживлённости, что была присуща порту Мьяны, возможно из-за того, что рыбаков здесь мало, ведь они занимаются ловлей только в заливе, в то время как жители восточного побережья выходят в открытое море. Да и нельзя было сказать, что тут у кого-то есть желание постоянно мотаться от Хальты до Шадеры.

Что же касалось самого города, то было понятно, что это просто название. Если собрать все дома Мьяны, слепить их на маленьком клочке земли, предварительно хорошенько перемешав, и окружить каменной стеной, то получится Хальта. Самым примечательным в этом городе было полное отсутствие какой-либо логики при строительстве, и о таком понятии как «улица» здесь не могло быть и речи. В голову Эдварда закралась мысль, что человека, решившего рассказать здесь что-нибудь о градостроительстве, в конце концов, обвинили бы в ереси и казнили. Вероятно, когда-то местный лорд и так сделал.

Глядя на всё это безобразие с неистовым желанием вырвать себе глаза, пророк почувствовал позывы к рвоте, а вот Милу это вообще не беспокоило. Девушка всю дорогу восхищалась этим путешествием и восторгалась всем, что видела. Конечно, в этом нет ничего удивительного, ведь она впервые покинула родные края, и теперь всё казалось ей интересным, даже этот архитектурный выкидыш.

Обель тем временем оставался невозмутим, ведь он уже бывал здесь раньше, но всё же с Эдвардом он был полностью согласен. Этот город действительно выглядит ужасно. Не вдаваясь в объяснение логики строительства Хальты, Повелитель бури просто указал путь к воротам, выходящим к Предместью. По дороге возрождённый заметил, как знакомый женский силуэт мелькнул между домов, и поспешил окликнуть:

— Вилена!

Девушка обернулась на голос и увидела перед собой пророка. От такой неожиданной встречи она растерялась и встала как вкопанная, молча глядя то на Эдварда, то на его спутников.

— Что ты здесь делаешь? Где Баламар?

— Ох, Сэйшин, какая неожиданная встреча, это и вправду Вы. Как я рада Вашему возвращению. — Радостно ответила Вилена.

— Так что произошло за последнее время?

— После Вашей телепортации мы с господином Баламаром ждали три дня. В конце концов, он решил оставить Вам весточку о себе трактирщику, если Вы вернётесь в Предместье, а сам отправился в Хальту. Я не знала, что мне делать, поэтому последовала за ним.

— Я ожидал, что он сделает нечто подобное, поэтому и хотел вернуться в трактир, но не думал, что мы вот так встретимся. Кстати, а куда ты идешь?

— Сегодня у главных ворот состоится публичная казнь. Говорят, что эти люди помогали чернокнижникам с жертвоприношениями. Господин Баламар сейчас на аудиенции у лорда Хальты, он сказал мне, что может задержаться, поэтому я должна пойти туда и понаблюдать, вдруг будет что-нибудь необычное. Но… честно признаться, мне вовсе не хочется туда идти, но я должна это сделать. — Вилена перевела взгляд на спутников Эдварда. — Сэйшин, может, представите мне своих друзей?

— А, точно, вы же ещё не знакомы. Обель д’Фашт и Мила Филинг. А это…

— Меня зовут Вилена, — перебила девушка. — Я рада нашему знакомству, и спасибо, что присмотрели за Сэйшином.

— Хо-хо, пустяки, — ответил Повелитель бури. — Он оказал нам неоценимую услугу, самое малое, что мы могли сделать для него, помочь добраться до Языка Дьявола.

— Сэйшин благородный человек, сострадающий людям, я не удивлена, что он решил помочь незнакомцам, пусть даже сам оказался в затруднительном положении.

«Как гладко стелет. А ещё она перебила меня и не назвала свою фамилию, когда представлялась. Это из-за Обеля? Именно Вилена мне рассказала о главных семьях Халь-Шагата, наверняка она поняла, что перед ней Повелитель бури. Что ты скрываешь от меня, Вилена? Давай, продолжай эту игру, но я всё равно узнаю правду рано или поздно».

Все вместе они пошли к главным воротам, туда, где должна была состояться казнь. Пока путники приближались к назначенному месту, людей вокруг становилось всё больше, все спешили посмотреть на тех, кто был в сговоре с тёмными магами. К моменту прибытия наших героев у ворот собралась такая толпа, что яблоку негде было упасть. Люди выкрикивали различные ругательства и слова проклятья в сторону приговорённых к смерти.

Несмотря на возвышающийся помост, Эдвард никак не мог разглядеть людей, которых обвиняли в помощи чернокнижникам, ему не хватало роста, поэтому пророк решил подойти ближе. Пока возрождённый пробирался через толпу, чтобы посмотреть на преступников, начали зачитывать приговор. Мужчину и женщину обвиняли в поклонении злой Богине и жертвоприношениях ей, а так же посвящению в тайны всех обрядов других людей и проповеди ложного учения.

Когда пророк, наконец, добрался до помоста, то смог разглядеть висельников, и тут же остолбенел. Люди, которых он увидел, были семейной парой с окраины Предместья, родственники женщины, которую растерзал сумеречный зверь. Они были теми, кому он и Баламар доверили двух сирот. Что же теперь получается? На самом деле они заодно с культом? И что с теми детьми? Их принесли в жертву?

Ни Эдвард, ни Баламар не стали в тот день проверять этих крестьян, а надо было, но теперь уже поздно каяться. Пусть они и были больше озабочены настоящими адептами культа, а не их прихвостнями, но эта ошибка стоила жизни ни в чём не повинным детям. Злоба на «Чёрное Солнце» и самого себя нахлынули на пророка, отчего его зубы заскрежетали, а во рту почувствовался вкус крови от закушенной губы. Тем временем женщина на помосте плакала навзрыд, признавая свою вину и раскаиваясь, она умоляла не трогать её детей, ведь они ни в чём не виноваты. И прежде чем рука палача потянула за рычаг, мужчина выкрикнул: «Да простит нас Создатель за поклонение злой Богине!» А затем люк под ногами висельников открылся. Петля затянулась, и на верёвке повисли два тела, судорожно дёргая ногами.

После казни толпа стала расходиться, а Эдвард всё так же стоял перед помостом, погружённый в свои мысли, глядя в открытые глаза двух мертвецов. Он не обращал внимания ни на взгляды людей, проходящих мимо, ни на стражников, велевших ему убраться с площади, ни на своих спутников, которые тщетно пытались привести его в чувство. Ничто не могло отвлечь пророка от потока своих рассуждений до тех пор, пока нежные руки Милы не обняли его. Это вернуло Эдварда к реальности, и, посмотрев на стражника перед собой, он спросил его:

— Кто приговорил этих людей к смерти?

— Что? Не твоё дело! — Рявкнул в ответ страж порядка. — Убирайся отсюда!

— Моё имя Сэйшин, я расследую дело «Чёрного Солнца». Должен ли я считать, что ты препятствуешь моему расследованию?

— Да считай, как хочешь, но если ты сейчас не уберёшься отсюда, то пеняй на себя!

— Я провожу расследование, и стоит мне выяснить, что лорд Хальты приговорил к смерти невиновных людей, то тут же полетят головы. Знай, что начну я именно с тебя.

— Да ты не в себе, раз смеешь угрожать гвардейцам Хальты!

Стражник достал топор и направил его в сторону Эдварда, но пророк ничего не сказал в ответ, а просто попросил Вилену проводить его на постоялый двор, развернулся и пошёл в другую сторону. Гвардеец, преисполненный уверенности в своей власти в этом городе, решил задержать грубияна, но не смог сдвинуться с места. Его ноги не слушались, как бы тот ни старался ими пошевелить. Так продолжалось до тех пор, пока фигура человека в маске не скрылась из виду.

«Стража заодно с культом. Я не знаю, почему именно, но как только я оказался рядом с этим гвардейцем, то почувствовал что-то странное в нём, словно передо мной стоял раб, и я мог распоряжаться им, как мне заблагорассудится. Должно быть, адепты культа использовали на этих людях какую-то магию для подчинения, возможно, это должно работать лишь с обладателями силы Арсхель. Тогда почему он ничего не сказал мне? Я смог парализовать его, но ответа на вопрос так и не получил. Я не понимаю».

В комнате на постоялом дворе, где остановился Баламар, Эдвард сидел на кровати в ожидании своего наставника. Обель, Мила и Вилена тем временем были в трактире, хоть они и решили познакомиться, но разговор у них совсем не клеился. Сбежавшая служанка всё время пыталась прожечь дыру взглядом в дочери знатного рода, отчего та чувствовала себя как не в своей тарелке. Повелитель бури, несмотря на весь свой жизненный опыт, сам не знал, как разрядить обстановку. На все его попытки смягчить атмосферу девушки практически не реагировали. Наконец, Вилена обратилась к Миле:

— Кажется, между вами что-то было, — служанка вопросительно посмотрела на свою собеседницу. — Я же не дура, я вижу этот ревнивый взгляд, но уверяю, что у меня нет никаких планов в отношении Сэйшина.

— Вот как? — Холодно отозвалась Мила. — Хорошо, надеюсь, что это так.

— Как-то быстро вы сблизились.

— Эх, я сама не ожидала такого. В нём есть что-то… загадочное, притягательное.

— Сэйшин очень наблюдательный. Если ты что-то скрываешь от него, то лучше расскажи, иначе он сам об этом узнает. Может быть, ему уже всё известно, но он не поднимает эту тему, давая возможность тебе высказаться.

— С чего ты решила, что я что-то скрываю?

— Все мы что-то скрываем. Я думаю, что твоя история чем-то похожа на мою, поэтому ты здесь, поэтому я здесь. Вот только наши с Сэйшином пути однажды разойдутся, и моё прошлое останется со мной, но я вижу по твоим глазам, что ты хочешь и дальше следовать за ним. Он хороший человек и заслуживает искренности.

Этот неловкий разговор с долгими паузами продолжался целую вечность, по крайней мере, так думал Обель, который оказался не в том месте и не в то время. Как бы он ни старался отвлечь девушек от этой темы, ничего не выходило, и все разговоры всё равно сводились к обсуждению одного человека. Так продолжалось до тех пор, пока в трактире не появился Баламар. Увидев старого друга, Повелитель бури тут же радостно позвал его.

— Обель? — Удивился Баламар, подходя к столику. — Так ты ещё жив? Столько лет ни слуху, ни духу, думал, помер давно.

— Хо-хо! Меня с детства учили, что старших надо уважать и пропускать вперёд, поэтому я твёрдо решил, что сначала дождусь твоей кончины.

Два старых мага в молчании смотрели друг на друга, а затем улыбнулись и расхохотались, приветствуя тёплыми объятиями. Обменявшись парой колких фраз, Обель представил Милу и рассказал о том, что произошло с момента телепортации Эдварда, как они оказались здесь и о том, как странно вёл себя пророк во время казни, после чего лицо Повелителя душ мгновенно стало суровым. «Он что-то увидел», — после этих слов Баламар отправился прямиком к своему ученику, остальные последовали за ним.

Пророк сидел на кровати в позе лотоса, а из его глаз исходило тёмно-синее свечение. Было понятно, что он сейчас копается в воспоминаниях адептов. Повелитель душ окликнул Эдварда, но тот никак не отреагировал, поводил рукой перед глазами — бесполезно, а затем начал трясти его, чтобы привести в чувства, но юный маг всё никак не выходил из «обители душ».

— Это бесполезно, — заговорила Мила. — Когда он в таком состоянии, то никак не реагирует на то, что происходит вокруг.

— Но раньше такого не было, — задумчиво отозвался Баламар. — Это плохо, он слишком сильно погружён в чужие воспоминания. Если так будет продолжаться и дальше, то он застрянет там навсегда.

Баламар прошептал что-то на неведомом языке, а затем тело пророка окутала чёрная энергия, и тогда он пришёл в себя, но выглядело это так, будто возрождённый проснулся после ужасного кошмара. Широко открытые глаза смотрели из стороны в сторону, дыхание было тяжёлым, а на лбу выступил холодный пот. Эдвард взглянул на Повелителя душ и тут же выругался:

— Старый маразматик, ты точно когда-нибудь убьёшь меня! Какого чёрта ты сейчас сделал?

— Глупец! Никогда не погружайся так в чьи-то воспоминания, иначе потеряешься там навсегда.

— Я бы сам пришёл в себя, — не унимался Эдвард. — Вам всем просто нужно было подождать. Много всего странного происходит вокруг. Это касается и той публичной казни.

— Что ты видел? — Поинтересовался Баламар.

— Казнь двух человек, — тихо ответил Эдвард. — Баламар, ты помнишь женщину, убитую сумеречным зверем? У неё было двое детей, которых мы передали родственникам, что жили по соседству.

— Помню, конечно. Ты ещё тогда начал свои рассуждения о том, что всё это очень странно. С окраины доносятся какие-то жуткие звуки, а эта женщина решила прогуляться к соседям среди ночи. В ответ тогда тебе сказал, что происходит много всего странного, когда культ начинает действовать. Постой, получается, что сегодня на главной площади казнили родственником той женщины?

— Да. И в этом есть моя вина. Я не смог разглядеть их через толпу и начал пробираться, но когда дошёл до помоста, было уже слишком поздно. Возможно, они действительно помогали культу с поиском жертв, но тогда возникают вопросы. Были новости о пропаже людей в Мьяне и в Предместье, однако власти ничего не сделали. Почему? Говорили о подозрительных личностях и странном шуме из леса, а местный лорд даже не удосужился отправить патруль. Почему? Зачем та женщина решила посетить родственников поздней ночью, несмотря на обстоятельства? За всё то время, что мы пробыли здесь, не было ни единого намёка на то, что хоть кто-то занимается расследованием этого дела, а теперь выяснилось, что два казнённых человека помогали «Чёрному Солнцу». Никому ничего не кажется странным во всей этой истории?

— Так ты считаешь, что те люди были невиновны?

— Скорее всего. Как можно раскрыть чей-то секрет? Шпионаж, подкуп, пытки, угроза. Первый вариант больше похож на правду, но если подумать, то для успешной тайной операции требуется отвлекающий манёвр. Был такой? Я не заметил. Второй вариант отпадает, потому что цена за такой секрет — жизнь, а следов пыток я не видел. Остаётся только угроза. Я помню, как женщина умоляла, чтобы не трогали её детей. Возможно, кто-то угрожал убить их. Ради спасения своих детей многие родители готовы принести себя в жертву, раскрыть свою тайну или же наоборот солгать. Всё это больше похоже на заметание следов.

После этого воцарилась тишина, казалось, что каждый погружён в свои собственные размышления, пытаясь разгадать тайны «Чёрного Солнца». Тем временем слабый свет заходящего небесного светила прощался со всеми, кто собрался в этой комнате, в надежде увидеть их завтра. Мила неожиданно для всех заговорила, словно размышляя вслух:

— Сэй, если ты говоришь о заметании следов, то разве дети той казнённой пары не являются свидетелями, которых нужно устранить?

— Вот же я идиот! — Словно прозрев, воскликнул Эдвард. — Старший, присмотри за Милой и Виленой. Баламар, нам надо спешить!

Повелитель душ кивнул в ответ своему ученику, и они оба ринулись в Предместье. Эдвард впервые использовал «волю грешника» во время бега, и тут же задался вопросом, почему он раньше этого не делал. С помощью этого заклинания, магическая энергия стала переполнять тело, и пророк смог развить такую скорость, что даже Баламар был удивлён подобной прыти.

Однако, как бы не были они быстры, события развивались ещё более стремительно, и всё складывалось не в пользу героев. Когда они прибыли на западную окраину Предместья, то увидели перед собой лишь полыхающие дома. Не только жильё казнённой пары было объято пламенем, но и то, что принадлежало их родственнице, убитой сумеречным зверем. Дома, хлев для скота, даже туалет — всё было охвачено огнём.

— Мы не успели. Я не успел. — Голос Эдварда дрожал. — Баламар, у меня же были такие подозрения, так почему же я медлил? Я догадывался, что эти дети могут быть в опасности, но почему же я ничего не делал? Почему не пришёл сюда раньше? Почему я сомневался? Что меня останавливало? Проклятье! И это меня-то считают выдающимся магом? Ха-ха. Это что, шутка такая? Да я даже нескольких человек спасти не смог.

Печаль и злоба на самого себя и свою нерешительность накатили на пророка, а слова оправдания своих действий застряли комом в горле. Эдвард упал на колени, его пальцы яростно бороздили землю, а зубы скрипели от злости. Всё тело возрождённого готово было взорваться и обрушиться бурей на своих врагов. Немного успокоившись, Эдвард встал и, сжав руки в кулак, процедил сквозь зубы:

— Адепты «Чёрного Солнца», я вынес приговор. И карой для вас будет сожжение в огне моего гнева. Кричите в агонии, но даже ваши вопли утонут в море пламени.

На восточном побережье Языка Дьявола стоял человек в простой крестьянской одежде, но со сверкающим мечом в руках. Каждый раз, когда яростный взмах клинка очерчивал в воздухе дугу, коса света срывалась с лезвия и стремглав неслась в открытое море, чтобы утонуть в бушующих волнах. Наступили первые заморозки, под руку с которыми шёл сильный ветер, пробирающий до костей. Но, несмотря на это, человек был одет очень легко и не выглядел замёрзшим, напротив, всё его тело было покрыто потом от жара, что исходил из глубины его души.

— Сколько он уже там стоит? — Поинтересовалась Анна. — Скоро уже начнёт темнеть.

— Не знаю, я нашёл его здесь утром, и уже тогда он был очень уставшим. — Ответил Стэн.

Их друг Пол, что стоял на берегу, был измотан и еле держался на ногах, его дыхание было настолько тяжёлым, будто он пробежал марафон. Тем не менее, парень не останавливался, продолжая метать световые волны одну за другой. Анна и Стэн переживали не просто так. После смерти Эйха, дедушки возлюбленной Пола, он постоянно винил себя за недостаток силы, и, отгородившись от других, замкнулся в себе. В конечном итоге все его мысли привели к одержимости тренировками. Он больше не разговаривал со своими товарищами, что оказались с ним в этом мире, даже с Эйлиной он не виделся с тех пор, словно намеренно избегая встречи с ней.

«Почему это произошло? Что со мной не так? Почему я так слаб? Я мог спасти его, но не сделал этого. Я не сделал ничего. Ничего! Но что я мог сделать? Что я должен был сделать? Пойти с ним. Ведь он звал меня, просил о помощи, но я отказался. Тот бой против Эдварда породил во мне сомнения, неуверенность. Я боялся помешать в расследовании. Я не хотел стать обузой для опытного мага. Но в итоге все мои волнения оказались лишь детскими страхами. Я подвёл его, теперь он мёртв, а Эйлина подавлена. Как мне посмотреть ей в глаза, если из-за меня погиб самый дорогой для неё человек? Это всё моя вина. Я не пошёл с ним. Я не помог ему. Я подвёл его. Я подвёл… всех. Простите меня. Эйли… прости меня».

Стиснув зубы, Пол с отчаянным криком, от которого душа рвалась на части, совершил последний взмах мечом, и доселе невиданной силы коса света сорвалась с клинка, разрезала волны и понеслась вдаль, чтобы развеяться на горизонте, словно последний луч заходящего солнца. И в этот миг силы покинули тело, Пол упал на колени, тяжело дыша, и упёрся руками в землю. По его мертвецки бледному лицу, не переставая, катились капли холодного пота. Анна и Стэн подошли к своему товарищу, пытаясь подбодрить, но тот, казалось, был полностью отрешён от внешнего мира и не замечал ничего, что происходило вокруг. Но в какой-то момент в лицо Пола прилетел кулак, и парень упал на землю.

— Что ты делаешь? — Воскликнула Анна.

— А ты как думаешь? — Завопил в ответ Стэн. — Пытаюсь вправить мозги этому идиоту! Посмотрите на него, ну просто великомученик. Может, ты ждёшь причисления к святым за все свои страдания? Думаешь, ты один винишь себя за бессилие? Считаешь, что всё это произошло только из-за твоей слабости? А позвольте узнать, сударь, в какой момент Вы стали пупом Земли? Не только ты в печали! Есть ещё одна девушка, которой нужна твоя поддержка, но ты отдалился от неё. Ты отдалился от всех, мать твою! А какого хрена?

— Стэн, перестань! — Пыталась оттащить своего товарища Анна.

— Перестать? О, нет, я только начал. Если не я, то кто ещё вразумит этого упрямого осла? — Стэн схватил Пола за грудки и начал трясти. — Сколько мы с тобой знакомы? Да с пелёнок, чёрт возьми! Мы всегда были вместе, и ты всегда был рядом, несмотря ни на что. Даже когда я ввязывался в заварушки и тянул тебя за собой, ты оставался на моей стороне. А когда мне было плохо, ты был рядом со своей раздражающей безразличной физиономией. Но почему ты сейчас не со мной? Почему, когда плохо тебе, ты решил отдалиться от меня? Ты мой друг, мой брат, твоя боль — моя боль. Мы с самого детства вместе. Вместе погибли и вместе переродились. Я не помню свою жизнь без тебя. Я не представляю свою жизнь без тебя! Поэтому не смей отдаляться от меня!

Пол смотрел на Стэна с привычным ему немым выражением лица, а затем сжал руку в кулак и ударил своего друга по лицу. Тот отшатнулся назад, приложив ладонь к челюсти. Пол подошёл к нему со словами: «Теперь мы в расчёте», — похлопал по плечу и направился в сторону дома, а Стэн и Анна переглянулись с улыбкой и последовали за ним.

Глава 24 Во власти воспоминаний

После событий прошлого дня Эдвард был на взводе, неугомонно ходил по комнате из стороны в сторону, нервно кусая губы. Баламар отправился во дворец, чтобы договориться об очередной аудиенции с правителем Хальты, Мила с Виленой пошли прогуляться по городу, надеясь услышать что-нибудь интересное. А Обель решил наведаться к своим старым знакомым, в конце концов, он какое-то время жил на Языке Дьявола, пусть и недолго.

Все разошлись по своим делам, и только молодой пророк остался на постоялом дворе, так и не найдя себе занятия. Было много мест, куда можно было пойти для поисков следов культа, но Эдвард всё никак не мог определиться, к тому же мысли о той семье постоянно выбивали его из колеи, всё время отвлекали и не позволяли сосредоточиться. В итоге возрождённый провёл в комнате добрую половину дня, так и не найдя свою цель. Туманность задачи всё больше и больше злила пророка.

В какой-то момент Эдварду показалось, что он единственный, кто вообще ничего не делает для расследования деятельности культа, при этом являясь пророком, несущим на плечах свою миссию. Но что он мог сделать? Исследование воспоминаний в «обители душ» не дало практически никакого результата. Вместо получения ответов появились лишь новые вопросы. Эдвард чувствовал, как нечто незримое мешает ему копнуть глубже, кто-то заставил этих людей забыть кое-какие важные детали, оставив в их памяти только текущую задачу.

«Что мне мешает? Кто мне мешает? Я чувствую, что эти воспоминания есть, они никуда не делись, но их кто-то закрыл от меня и людей, кому они принадлежат, словно заперли на замок, а ключ выбросили. Тот, кто это сделал, явно не так прост. Этот человек искушён в магии и обладает обширными познаниями. Словно он говорит мне: „Тебе не добраться до истины“. Что ж, я принимаю твой вызов! Клянусь, я доберусь до тебя, тварь, и сожгу своим пламенем, ибо ты ничто передо мной! Но сначала я полностью поглощу все эти воспоминания и переварю их, я всё пожру, но сам и пальцем не пошевелю при этом, ведь я Божий пророк, просто дайте мне всё, что у вас есть! А ты, кусок дерьма, как вообще смеешь обладать такой силой? Она должна быть моей, только моей! Давай посмотрим, сука, кто сильнее!»

«Воля грешника». Гнев. Гордыня. Чревоугодие. Праздность. Алчность. Зависть.

«Жертва». Усиление.

«Обитель душ».

Вспышка тёмно-синего света, и вокруг пророка стали выстраиваться символы, сплетаясь воедино и формируя колонну, в центре которой был Эдвард. Тело возрождённого окуталось божественной энергией и поднялось вверх, зависнув над полом. Сознание устремилось далеко от постоялого двора, туда, куда не найти дороги, место, которого нет ни на одной карте, чужие воспоминания, события, произошедшие когда-то в этом мире.

Наступил вечер. Баламар вернулся на постоялый двор. Сегодня он был не только во дворце Хальты, где договаривался об аудиенции с лордом, но и прогулялся до своей хижины, чтобы взять денег, поскольку расследование затягивалось. Осознав, что его собственных сбережений недостаточно, Повелитель душ без тени сомнения тут же потревожил мешочек с золотом, который принадлежал кому-то другому. Когда старый маг вошёл в свою комнату, то увидел, как Обель, Мила и Вилена ходят вокруг парящего в воздухе Эдварда и что-то бурно обсуждают. Как только подруга пророка увидела в дверях фигуру старого мага, тут же бросилась к нему со слезами на глазах и умоляющим голосом протянула:

— Господин Баламар! С Сэйшином что-то не так! Он слишком долго в этой «обители душ». Мы с Виленой вернулись сюда немного за полдень, и он уже был в таком состоянии. Сэйшин и раньше уходил в какие-то воспоминания, но это всегда выглядело так, словно он медитирует, и уж точно он никогда не парил в воздухе, и его никогда не окутывал такой плотный слой энергии, который даже я могу видеть. Что сейчас с ним происходит? Столько времени прошло, а он всё никак не приходит в себя.

Баламар пристально посмотрел своими чёрными глазами на Эдварда и тяжело вздохнул, отчего сердце Милы затрепетало от волнения. Девушка боялась услышать от Повелителя душ, что случилось нечто ужасное, ошибка, которую даже он не в силах исправить. В тот же миг в голове всплыли слова старого мага, сказанные пророку днём ранее о чрезмерном погружении в чьи-то воспоминания.

— Боюсь, что в этот раз дело совсем скверно.

Эти слова прозвучали как приговор. Одарённый маг, пришелец из другого мира, вот так просто погибнет из-за того, что слишком сильно углубился в чьи-то воспоминания? Это звучало столь же нелепо, сколь и ужасно. Сердце Милы в этот момент разбилось подобно стеклу. Девушка упала на колени, а по её щекам покатились слёзы.

— Но как же так? — Бормотала бывшая служанка. — Вчера Вы смогли вывести его из этого состояния. Так… почему же сейчас нельзя ничего сделать?

— Эх, всё дело в особенностях моего ученика. Он обладает тремя сосудами с совершенно разной энергией. Пока Сэйшин пребывает в состоянии медитации, эти силы окутывают его тело и дух, они смешиваются с его энергией и сливаются воедино, препятствуя вмешательству извне. Пусть меня и прозвали Повелителем душ, но даже мне сейчас не по силам определить, где начинается он, и заканчиваются личности других людей. Здесь нужно действовать с ювелирной точностью, но, боюсь, что даже этого будет недостаточно. Одна ошибка — и последствия будут катастрофическими.

— Что ты имеешь в виду, Баламар? — Спросил Обель.

— Один из его сосудов содержит проклятое пламя, полное безумной энергии. Стоит его коснуться, как оно заразит твой разум, развратит его и уничтожит, а затем начнёт страдать и твоё тело, что приведёт к самовозгоранию. Пока огонь находится в теле заклинателя, то от него страдает он сам, но сейчас оно вырвалось наружу и окутало тело Сэйшина. Никогда не встречал ничего подобного, но могу сказать с полной уверенностью, что потревожив эту силу, она атакует нарушителя спокойствия и, скорее всего, всех, кто находится рядом. А вот насколько далеко разойдётся адское пламя, сказать не могу.

— Ужасно, — пробормотал Обель. — Из всех людей, кого я знаю, ты лучше всех постиг тайны проклятого огня, не считая Дорна. Если ты говоришь такое, то дела и вправду плохи.

— Ох, это ещё не всё, мой друг. Другой сосуд Сэйшина — это «серебряная кровь». Не знаю, как он смог пробудить эту силу и почему именно её, ведь эта боевая магия передаётся только по наследству в правящем роде Аргарота. Каждый Великий князь за всю историю севера владел этой силой. Помимо того, что она обладает огромной разрушительной мощью, которой нет в Халь-Шагате, у неё есть и другая особенность — независимый барьер. Именно поэтому все покушения на правителей северного континента — бессмысленное дело. Как только сознание обладателя «серебряной крови» отдаляется от реальности, например, во время сна или же отравления, то эта боевая магия берёт дело в свои руки и начинает атаковать всё, что посчитает угрозой для своего носителя. А вот как она выбирает врага, не знают и сами северяне. Даже после смерти мага «серебряная кровь» ещё несколько дней будет охранять тело своего хозяина.

— Вот как, — тихо проговорил Обель. — А что на счёт третьего сосуда? Как я понимаю, он принадлежит Арсхель?

— Всё верно. И это самая страшная и непредсказуемая сила, ведь даже мне ничего неизвестно о ней. Но из того, что можно увидеть в потоках ауры, смею предположить, что эта энергия защищает своего хозяина, и если ему будет угрожать опасность, боюсь, что она набросится на всех людей в округе и будет поглощать их жизненную энергию, чтобы спасти пророка. Может, это и не так, но есть вероятность этого, и мне очень не хотелось бы проверять её на деле.

— Но почему же вчера у Вас получилось вытащить его из этого состояния? — Задумчиво спросила Вилена.

— А ты не заметила разницу? Сейчас он не просто погрузился в воспоминания, он слился с ними воедино. Если попытаться отделить его сознание, то проклятый огонь атакует разум всех, кто находится поблизости, «серебряная кровь» разнесёт всё по камушку, а про его силу пророка и думать не хочется. Даже если получится вырвать его из этого состояния путём многих жертв, его дух пострадает, и парнишка навсегда останется слабоумным.

Мила посмотрела на Эдварда печальными глазами, в которых отражались сильная боль и раскаяние. Она многое хотела сказать, поведать о причине своего побега из замка, излить душу этому человеку, но ей не хватило смелости. Как бы он воспринял её слова? Как отреагировал на такое откровение? Было страшно. Мила боялась, что её оттолкнут после этого, поэтому молчала. Теперь же, увидев своего спутника в таком состоянии и осознав, что он может и не вернуться, молодая служанка прокляла свою нерешительность. Лучше бы он возненавидел её и прогнал прочь, но, по крайней мере, тогда ей бы не пришлось тащить на себе бремя своей нерассказанной тайны.

— И всё же, это не значит, что ситуация безнадёжна. — После этих слов все посмотрели на Баламара. — Однажды мы с Дорном придумали особый ритуал для помощи королю Микирии, когда тот был поражён страшным проклятием, а после использовали его на наследнике трона Халь-Шагата, когда тот увлёкся запретной магией. Пусть сейчас ситуация сложнее, но думаю, что это сработает. В конце концов, этот ритуал проводился дважды, опыт есть, почему бы не попробовать?

— И когда можно будет провести этот ритуал? И что для этого нужно? Я могу как-то помочь? — Взволнованно проговорила Мила.

— Единственный, кто мог помочь в этом деле, давно нашёл свой последний приют. Для этого ритуала не требуются какие-то минералы или алхимические зелья. Если кратко, то нужно начертить множество символов и постепенно наполнять их магической энергией.

— Хо-хо! Мы тогда разошлись, примерно, на пять лет, но вы смогли так продвинуться в изучении высшей магии. Похоже, ты многому научился у Дорна, старина.

— Верно. Магия микирийцев воистину уникальна. Я смог объединить тайные письмена своего народа с их чарами, благодаря этому и появился на свет такой ритуал. Вот только на подготовку уйдёт много времени, думаю, не меньше трёх месяцев.

— Н-но… разве он не умрёт от голода за это время? — Обеспокоенно спросила Мила.

— А, не волнуйся об этом. Как умрёт, так и оживёт. Ему не привыкать. Однажды, когда его истинная сущность пробудилась, она не просто разорвала его тело на куски, а распылило в кровавый туман. Ещё он погибал от топора, магии и даже переутомления, кстати, эта смерть была самой нелепой. Ха-ха.

На некоторое мгновение в комнате повисло молчание. Баламар так просто рассказывал о том, что человек умирал, а потом возрождался, словно это было обычным делом, как позавтракать утром.

— Неужели он бессмертный? — Поинтересовался Обель.

— И да, и нет. Но уверен, что он доживёт до окончания подготовки ритуала. Да и не сказал бы, что ему сейчас угрожает смертельная опасность. Потоки магической энергии текут к нему, подпитывая тело и душу. Его сила тесно связана с этим миром, а он не даст так просто умереть пророку своей Богини.

Баламар поспешил всех успокоить, сказав, что ему по силам вытащить своего глупого ученика из цепких лап чужих воспоминаний. Однако Мила продолжала с беспокойством смотреть на Эдварда, словно хотела что-то сказать, но не могла, да и не было в этом смысла, ведь человек перед ней всё равно её не услышит.

Повелитель душ поведал о своих планах. Через два дня состоится аудиенция с наместником Хальты, надо копнуть глубже под тех людей, кто вынес приговор той семейной паре. Из того, что Баламар узнал ранее, следует, что кто-то управляет всем с Головы Дьявола. И он бы рад отлучиться, но не может из-за состояния своего ученика. Обель вызвался добровольцем, ведь он хорошо знает Эрнию, которая в свою очередь так же пытается что-то нащупать. Мила и Вилена решили остаться в Хальте и продолжить собирать информацию, возможно, со временем появится какая-нибудь зацепка.

Затем Баламар попросил всех выйти из комнаты, ему нужно было многое обдумать, ведь провести столь сложный ритуал правильно, дело очень сложное. Необходимо тщательно прочитать поток магической и ментальной силы, прежде чем приступать к начертанию тайной письменности. Все послушно покинули комнату, и Повелитель душ остался наедине с погружённым в воспоминания Эдвардом. Старый маг сел на кровать и тяжело вздохнул, с грустью проговорив: «Что же ты наделал, глупец». Взглядом, полным боли и печали, Баламар следил своими чёрными глазами за каждой крупицей энергии, что окутывала тело пророка.

Кругом лишь мрак. Дома возвышались над землёй чёрными силуэтами в кромешной тьме на фоне лунного света. Человек в мантии шёл по грязным извилистым улицам маленького города куда-то по своим делам. Справа у стены стоят двое стражников с сонным видом, кажется, их вообще не заботит то, что происходит вокруг. Всё, чего они желают, так это оказаться поскорее дома, в объятьях любимой жены и в тепле родного очага.

«Не видел их раньше. Лучше обойти. Здесь поворот налево, а через два дома направо. Пройдя вдоль забора, я выйду к нужному месту. Тогда мне уже будет не важно, кто передо мной. Да хоть сам император, это не имеет значения!»

По пути человек в мантии встретил кого-то, кто был одет точно так же. Он молча шёл рядом, время от времени осматриваясь по сторонам. Петляя по извилистой дорожке, два человека в скором времени пришли к небольшому домику. Один из них постучал в дверь и произнёс: «Шар-Дарирак». Глухо щёлкнул засов, и дверь со скрипом отворилась, путь был свободен.

Люди в чёрных мантиях вошли в дом, пересекли главную комнату и остановились возле дальней стены. Адепт наступил на одну из досок в полу, и в тот же час раздался гулкий скрежет. Стена сдвинулась с места, освободив тайный проход для гостей. Впереди был путь вниз, череда ступенек вела в непроглядную тьму, и стоило людям в мантиях шагнуть вперёд, как их силуэты тут же растаяли во мраке, словно сон с первыми проблесками рассвета.

За горизонтом уже забрезжил рассвет, но в северном лесу на Языке Дьявола всё ещё царил мрак. Эйх стоял перед человеком в чёрной мантии. Старик тяжело дышал, последствия изнурительной битвы сказывались на его дряхлом теле. Осознав, что этот бой ему не выиграть, старый маг решил сбежать, чтобы выиграть время до восхода солнца. И пусть он пытался запутать следы, но превосходящая численность противника взяла верх, Эйх был загнан в угол, и уже не было сил, чтобы дать отпор врагу. Он окружён. Старый маг отчётливо слышал скрежет зубов и утробный рык за деревьями и знал, что домой ему уже не вернуться.

— Хотелось бы увидеть лицо своего убийцы, — сказал маг, словно надеялся, что хоть кто-то каким-либо образом сможет однажды раскрыть личность этого чернокнижника. Какая глупость.

Человек в чёрной мантии сначала лишь усмехнулся, но спустя мгновение уже залился громким хохотом. Эйх не понимал, что же так веселит этого адепта, но такое поведение могло сказать лишь об одном — это кто-то знакомый. Человек в чёрной мантии подошёл ближе и снял капюшон, открыв своё лицо, и то, что увидел старый маг, повергло его в ужас.

— Варен… не может быть. Староста, как же так? Ты всю жизнь прожил в Мьяне, столько лет заботился о нашей деревне и каждом её жителе. Как ты можешь теперь так поступать? Да и как вообще культ тебя принял, ведь ты даже не маг?

— Видишь ли, старина, «Чёрному Солнцу» нужны простые люди, кто не наделён магическим талантом, ведь их тяжело найти и уж тем более заподозрить в делах, связанных с группой, куда входят только маги. Не говоря уже о всей этой чепухе, что повсюду нам вдалбливают в головы про Создателя, его Вестника и прочее. Видишь ли, Эйх, таким как я гораздо проще слиться с толпой.

— Не верю! Неужели ты всё это время был шпионом культа?

— Нет, друг мой, не всё время, — со скучающим видом ответил староста.

— Тогда я не понимаю тебя! Ты называешь меня другом, но при этом желаешь моей смерти. Много лет ты руководил нашей деревней, а теперь желаешь убивать её жителей. Что с тобой стало? Какой демон затуманил твой разум?

— Глупец! — Яростно рявкнул старейшина. — Никто не влиял на мой разум, я сам к этому пришёл. Разве ты не понимаешь? Как бы мы не сопротивлялись, культ всё равно победит! Его последователи уже проникли в верхушку власти, в академию и гильдию магов. Адепты «Чёрного Солнца» повсюду, но их никто не замечает. Как нам победить в таком случае? Всё, что мы сейчас можем, лишь подчиниться воле культа и следовать их приказам. Только так мы сохраним свои жизни.

— Трус! Предатель! — Закричал Эйх. — Ты продал нас всех, чтобы спасти свою шкуру, и встал как пёс на задние лапки, показывая свою преданность!

— Какой же ты дурак, Эйх! Какая разница, кому подчиняться и по чьим законам жить? Чьи убеждения истинны, а чьи ложны? Императора или культа, хм? Где начинается и заканчивается правда? Я просто хочу выжить, как и любое существо в этом мире. Но только люди до конца цепляются за свои бессмысленные идеалы, пытаясь противостоять тому, с чем справиться не в силах.

— Да, люди именно таковы. Одни будут цепляться за жизнь до последнего вздоха, предав себя и своих близких. Другие же готовы пожертвовать собой, ради спасения тех, кто им дорог. Как бы то ни было, каждый человек сам решает, каким будет его путь. Ты сказал, что все живые существа хотят лишь выжить, но у меня для тебя плохие новости. Даже животные будут защищать своё потомство из последних сил и отдадут жизнь ради этого. А ты предал всех, кто верил тебе, ты хуже дикого зверья, и нет тебе прощения. Пусть сегодня я сгину в этой лесной глуши, но поверь мне, что придёт тот, чьё пламя рассеет эту тьму, и ты стократ пожалеешь о своём выборе!

— Довольно! Я больше не желаю говорить с тобой! Скоро культ выманит Баламара с этой земли, и тогда его уже никто не остановит, весь этот остров будет принадлежать «Чёрному Солнцу», а вы все станете жертвоприношением для возрождения истинного пророка Арсхель.

— Истинного пророка? Ха! — Усмехнулся Эйх. — Кажется, есть другой претендент на это звание. Интересно, как же вы будете с ним тягаться?

Язвительный тон Эйха задел самолюбие преданного пса культа, и тот заговорил со старым магом с задумчивым выражением лица.

— Ох, я тут вспомнил кое-что. В Мьяне ведь живёт твоя внучка, верно?

После этих слов холодный пот потоком хлынул по лицу Эйха, а по телу пробежала дрожь. «Только не она», — это была первая мысль, что промелькнула в голове старика.

— Только тронь её, — злобно процедил сквозь зубы Эйх. — Если с её головы упадёт хоть один волосок, клянусь, я вернусь с того света, чтобы разорвать твоё жалкое тело на куски!

— Ха-ха-ха! Ой-ой, как страшно. Вот только сейчас ты сам будешь разорван.

Стоило старейшине Мьяны опустить капюшон, как тут же из-за деревьев выпрыгнули сумеречные звери. Эйх сложил руки вместе и топнул ногой, вызвав из земли каменные столбы, каждый из которых отбросил бестий назад. И в тот же миг старый маг побежал на восток, в сторону Мьяны. Уже начало светать, а это значит, что безумные рабы культа ослабнут, к тому же в селении можно было найти поддержку в лице трёх благословлённых магов.

Эйх раскрыл часть замысла культа, он должен был рассказать всем о том, что происходит на самом деле. Если он сможет добраться до селения, и трое благословлённых магов встанут на его сторону, то вся деревня сможет избежать гибели. Он должен был остановить этот кошмар. Однако силы были на исходе. Эйх упал на землю, но продолжал двигаться вперёд, пусть даже ползком. Раскрытие заговора — было его единственной целью. Но раны и усталость взяли своё, старый маг слышал жутких бестий за своей спиной и понимал, что ему не уйти живым, поэтому он повернулся лицом к приближающемуся врагу, прислонившись спиной к дереву. Эйх тут же почувствовал, как его грудь пронзила боль от вонзившихся в неё когтей разлагающихся живых мертвецов, а другая лапа сумеречного зверя схватила за голову и с силой ударила о ствол. Так Эйх Шанг встретил свою смерть в северном лесу на Языке Дьявола.

Сквозь горную гряду тянулось ущелье, окружённое отвесными скалами, способными бросить вызов даже опытному альпинисту. Это место было безлюдным и довольно опасным не только из-за возможного обвала, от которого не позволила бы скрыться ширина дороги, но и лихих налётчиков, пришедших с большой земли в поисках лёгкой наживы. И сейчас сквозь это ущелье пробирался обоз. Несмотря на то, что всем этим людям было бы безопаснее перевезти свои товары по морю, они всё же решили отправиться по суше. А в это время с вершины северного утёса за караваном наблюдал человек в чёрной мантии. Его пристальный взгляд прицепился к людям, что охраняли повозки, в особенности к одному старику, от которого исходила немалая магическая сила. Эта странная личность на горе явно желала чьей-то смерти.

Человек в чёрной мантии что-то пробормотал себе под нос и сомкнул ладони, переплетя пальцы и сложив странный символ. И в тот же миг позади каравана прямо из земли вырвался огромный серый змей, не медля, он тут же выпустил из широко открытой пасти струю ядовитого дыма, что в мгновенье ока охватил ребятишек, которые шли позади обоза, и все они тут же закашляли, отхаркивая кровь, а затем упали замертво.

Как только это заметили, то все люди тут же собрались в единый строй, ощетинившись вилами и топорами, а из земли вырвался каменный столб и ударил по змею, отбросив его назад. Пусть воины и бились с огромным чудовищем, не щадя своих жизней, но ползучая тварь продолжала их теснить. Со временем стало казаться, что никому из этой битвы не уйти живым, как вдруг, мёртвый одиннадцатилетний мальчик неожиданно поднялся, тяжело дыша, он пронзительно закричал, а затем загорелся.

Вопль, полный боли и отчаяния, разнёсся по всему ущелью, пробирая до костей даже бывалых воинов, а после воскресший ребёнок встал напротив змея и выдохнул в него огромное пламя. Чудовище, объятое огнём, билось о землю и скалы в агонии, но никак не могло его потушить, и, в конце концов, рухнуло замертво, превратившись в обугленный труп, а вслед за ним пал и спаситель всех тех людей.

Глава 25 Исповедь

Хальта. На севере города располагалось большое строение в два этажа с двумя высокими башнями, ограждённое каменной стеной высотой в два метра. Против кого эта преграда не совсем понятно, может, чтобы местные детишки не лазили в особняк, ведь любой взрослый и физически развитый человек спокойно перелезет. Но не всё так просто, как могло показаться на первый взгляд. У ворот, как и полагается, была стража, и ещё несколько гвардейцев патрулировали окрестность вокруг стены. Сразу можно было понять, что здесь живёт местный лорд со своей семьёй.

Несмотря на всю помпезность обители правящей четы, дворцом его никак нельзя было назвать. Серые стены, покрытые мхом и плесенью, ржавая решётка на входе в имение каждое утро будила местных жителей своим скрежетом, оповещая о начале дня. А башни с высокой конусной крышей были похожи на те, где заточали принцесс, чтобы они томились в ожидании доблестного рыцаря на белом коне, который спасёт их. Да, это место больше было похоже на твердыню тёмного мага, чем на дворец лорда. Серый, угрюмый и столь же уродливый, как и сам город, замок возвышался над прочими домами Хальты.

Внутри резиденции посреди холодного и пустынного зала стоял большой деревянный стол. Казалось, что его сделали не для лорда Хальты, а скорее для обычного лесоруба, словно ствол дерева просто распилили пополам, содрали кору и прибили ножки, так сказать, минимализм во всей своей красе. За столом в большом деревянном кресле, похожим на трон сидел правитель Языка Дьявола, за ним стоял его советник, человек с крайне неприятным взглядом, а напротив сидел Баламар.

— В последнее время Вы зачастили к нам с визитами, почтенный маг, — несколько раздражённо начал лорд. — Неужели столь выдающейся личности приглянулись сии скромные владения?

— Надеюсь, Вы здесь не для того, чтобы вновь впустую потратить время его Светлости. — Пренебрежительно бросил советник.

— Ни в коем случае, — равнодушно ответил Баламар. — Всего лишь хочу пролить свет на некоторые случаи. Во-первых, должен узнать, кто вынес приговор той семейной паре, что была казнена на площади совсем недавно?

— Это государственная тайна, и мы не обязаны разглашать об этом всем подряд, — продолжил свои язвительные высказывания советник. — Насколько мне известно, почтенный Баламар не является представителем органов власти, а всего лишь отшельник, живущий в глуши.

После этих слов чёрные глаза пронзили своим суровым взглядом дерзкого советника, отчего тот тут же смолк, а по его спине пробежала дрожь. Первая мысль, всплывшая в затуманенном гордыней разуме, была лишь о смерти, если этот болтун скажет ещё хоть одно слово в подобном тоне. Даже лорд, который вовсе не обладал магическим талантом, почувствовал давящую атмосферу в этом зале, и тут же решил сгладить углы.

— Прошу прощения за моего советника, наверное, он сегодня встал не с той ноги. И всё же, мне хотелось бы узнать, в чём истинная причина Вашего визита. Сомневаюсь, что почтенный Баламар потратил своё время лишь для того, чтобы выяснить, кто вынес приговор.

— Верно, — ответил Повелитель душ. — В прошлый раз меня интересовали лишь разные странные происшествия, но теперь хочу обсудить методы борьбы с «Чёрным Солнцем». — После сказанного лорд недовольно закатил глаза.

— Ох, Боже правый, почтенный Баламар, к Вашему сведению сообщаю, что так называемый культ злой Богини уничтожен пятьсот лет назад. За всё это время не было никаких намёков на его существование, а все эти безумцы, которые ныне поглощены ложным учением, совсем не организованы и вряд ли вообще знают о существовании своих единомышленников.

— Вздор! Намёки были, и не раз. Мною и моими друзьями было убито множество последователей культа и их сумеречных зверей. Как можно считать, что «Чёрное Солнце» погасло?

— Мы слышали о ваших подвигах во время борьбы против разбойников и прочих головорезов, — заговорил советник. — Но с чего Вы решили, что это отрепье имеет какое-то отношение к культу? Что до живых мертвецов, то не могу отрицать, что кто-то среди этих оборванцев вполне мог практиковать некромантию. Но это не доказывает их связь с культом.

— «Чёрное Солнце» начало действовать, в этом нет сомнения. Думаю, их цель — пробуждение первого пророка, самого могущественного существа в мире. Но для того, чтобы кого-то воскресить, необходимо кем-то пожертвовать. А если взять во внимание силу Хашта, то для этого требуется немало крови.

После того, как было произнесено имя первого пророка, лорд и его советник нервно дёрнулись. Баламар заметил, как одно слово заставило этих двоих нервничать. Немного замявшись с ответом, правитель Хальты всё же решил уточнить:

— Почтенный Баламар, почти все записи о культе были уничтожены во время Войны Веры, а их логово, где могли храниться подобные сведения, так и не было найдено. Многое можно говорить об этих чернокнижниках, но они явно были мастерами в заметании следов. Имя первого пророка злой Богини уже давно забыто, да и не было никаких доказательств, что он действительно прожил несколько сотен лет. Так откуда Вы знаете о нём, и откуда такая уверенность, что «Чёрное Солнце» вновь решило погрузить мир во мрак?

— У меня свой источник, надёжный. Вот только с ним связаться можно, если он сам того пожелает.

Столь шокирующая новость тут же сбила всю спесь с лорда и его советника. Они оба знали, что Повелитель душ в последнее время вёл образ жизни отшельника, но ранее он был одним из самых выдающихся магов империи. «Неужели он ещё поддерживает связь со своими старыми знакомыми?» — Эта мысль закралась в голову правителя Хальты, и он решил, что с этим магом стоит быть повежливее.

Лорд восхитился связями Баламара, что не удивительно, ведь тот являлся магом легендарного ранга, и продолжил разговор, предлагая разные способы борьбы с культом, при этом, не вдаваясь в какие-либо подробности. Советник следил за каждым движением Повелителя душ и вслушивался в каждое его слово, пытаясь выяснить всё, что тому известно. Однако Баламар так и не сказал за всё время аудиенции ничего, на что можно было бы обратить внимание, при этом сам продолжал подталкивать своих собеседников к краю, чтобы те совершили ошибку и проговорились. В конце концов, всё закончилось в ничью. Никто из них так и не получил хоть какую-нибудь полезную информацию.

Пока Баламар был на аудиенции у лорда Хальты, Вилена гуляла по городу в надежде услышать хоть что-то стоящее о странных событиях, которые могут быть связаны с культом. А Мила тем временем сидела на кровати в комнате, где остановился Баламар. Девушка с печальным взглядом смотрела на парящего в воздухе Эдварда, который до сих пор не пришёл в себя. Молодая служанка чувствовала горечь вины за свой секрет, что она так и не смогла открыть своему благодетелю, и слышала днём ранее неуверенность Баламара в том, что он сможет пробудить своего ученика. Возможно, у Милы больше никогда не появится возможность поговорить со своим спасителем и излить ему душу, отчего печаль осела тяжким грузом в груди и с невыносимой болью сжимала сердце.

— Что тяготит твоё сердце, дитя?

Раздался красивый женский голос в комнате, от которого Мила тут же вышла из своих размышлений и огляделась по сторонам, и в тот же миг девушка увидела, как стены комнаты стала покрывать странная тёмно-синяя энергия, заполонив всё пространство вокруг. Мила уже подумала о том, что всё это лишь галлюцинации от бессонницы, но затем вновь послышался тот же голос: «Я здесь». Он прозвучал точно за спиной Милы, и когда девушка обернулась, то увидела перед собой молодую женщину невероятной красоты со смуглой кожей и в бело-синем платье. Молодая служанка замерла с открытым ртом, не смея и слова вымолвить, она лишь продолжала с благоговением смотреть на незваную гостью.

— Гнетущие мысли не дают покоя? — Спросила прекрасная леди.

— А… я… кто Вы? — Неуверенно пробормотала Мила.

— Арсхель.

Услышав это имя, молодая служанка остолбенела. Те слова, что говорил Эдвард о своей связи с Богиней, казались вымыслом, словно тот маг намеренно пытался привлечь к себе внимание. Но теперь перед Милой стояла та, кто назвалась Арсхель, и при этом не возникло даже мысли о том, что всё это ложь.

— Даже года не прошло, а ты уже вторая из смертных, кто видит меня. — Продолжила свою речь Богиня. — Теперь ты можешь по праву гордиться тем, что в столь юном возрасте смогла узреть создателя этого мира.

Лицо Милы тут же просияло от радости. Какая ещё гордость? К чёрту всё это. Единственное, чего девушка действительно желала, так это пробуждение Эдварда. В надежде, что Богиня сможет вывести своего пророка из этого состояния, молодая служанка взмолилась, прося помощи для своего благодетеля, но в ответ получила лишь отказ.

— Я не могу вечно стоять рядом и помогать ему. Все тяготы на своём пути он должен преодолеть сам. Этот парнишка — довольно проблемный пророк. Постоянно попадает в какие-то переделки, из которых трудно выбраться. Всего несколько месяцев в этом мире, а уже столько шума наделал и во второй раз умудрился оказаться в столь плачевном состоянии.

— Может, тогда господин Баламар сможет пробудить его?

— Не стоит сильно полагаться на него. Тот, кого прозвали Повелителем душ, когда-то был одним из самых выдающихся магов и сильнейших существ за всю историю мира, но сейчас он уже не так силён. Баламар умирает от проклятья, пусть и пытается это всячески скрыть, но всё же по нему это видно. Он заметно состарился, несмотря на свою силу, и больше не может использовать свою магию душ без чтения заклинаний.

Эти слова были подобны сокрушительному удару, от которого Мила тут же обессиленно плюхнулась на кровать, а из её глаз потекли слёзы. И как бы девушка не вытирала их, потоки высвободившихся чувств продолжали литься. Сквозь всхлипы и короткие стоны Мила жалобно протянула:

— Нет! Всё не может так закончиться. Сэйшин был так добр ко мне, хоть я этого и не заслуживала. Он столько сделал для меня. Я обязана поблагодарить его и попросить прощения.

— Его настоящее имя Эдвард Крафт. Хотя фамилию он взял от человека, которого считает названным братом. А до этого его звали Григорий. Как я выяснила позже, он был редкостным волокитой, да ещё и не прочь сунуть нос в дела правящей четы.

— То есть, Вы хотите сказать, что Сэй… Эдвард и в своём мире перерождался?

— Конечно, пусть сам того и не помнит, он не раз являлся вновь в свой мир после смерти. Но к какой бы стране он не принадлежал, какое бы социальное положение не занимал, он всегда шёл напролом, делая много шума, и всегда обладал невероятной волей к жизни. Вечно неугомонный смертный, что пытается прыгнуть выше головы. Ну, что за беспокойное дитя.

Последние слова Арсхель были наполнены любовью и умилением, но в то же время в её голосе слышалась и нота печали. Её вовсе не радовало нынешнее состояние Эдварда, и уж тем более осознание того, что этот неугомонный юнец может в очередной раз попасть в такую ситуацию. Сейчас есть хоть какая-то вероятность, что Баламар сможет помочь бестолковому пророку, но кто спасёт его потом?

— Я просто хотела использовать его, — тихо проговорила Мила. — Я родилась в простой семье в деревне на западе от Йондаля. Жизнь была тихая и спокойная, возможно, даже слишком спокойная для меня. Отец всегда говорил, что это всё влияние маминых сказок про героев с их приключениями. Может, это и так. В какой-то момент мне показалось, что в родной деревне слишком уж тихо, и я решила попытать счастья и устроиться служанкой в поместье лорда. Я думала, что хоть украдкой смогу встретить выдающихся воинов и магов.

— Детские грёзы от того и прекрасны, что чисты и непорочны.

— И очень наивны. На протяжении года всё шло действительно хорошо. В первый же день я познакомилась с одним старым магом, почему-то мне сразу показалось, что он занимается воспитанием детей. Он был похож на доброго дедушку, который рассказывает свои истории у костра ребятне, что сидит вокруг и, затаив дыхание, слушает каждое слово. Мы разговорились, и я убедилась, что он действительно хороший человек. А позже я узнала, что это маг легендарного ранга, известный как Повелитель бури.

— Но всё омрачило возвращение сына лорда, верно?

— Да, — едва слышно ответила Мила. — С того самого дня, как он увидел меня, начались преследования. Он постоянно пытался уделять мне разные знаки внимания, а я в ответ лишь могла вести себя как можно дружелюбней, отказывая так, чтобы не обидеть его. Что-то было в нём такое, отчего меня бросало в дрожь. Постепенно я начала избегать встречи с ним, каждый день жила в страхе, что ему это надоест, и он решит сделать со мной что-нибудь. И однажды… это произошло.

Арсхель знала всю эту историю, но продолжала слушать рассказ Милы, позволяя девушке выговориться, ведь в этот момент бывшая служанка смотрела на Эдварда, не отрывая глаз, словно изливала ему свою душу.

— Однажды моя подруга, тоже из прислуги, разбудила меня ночью и со слезами на глазах рассказала, как она набедокурила в одной гостевой комнате. Нужно было всё быстро привести в порядок, но сама она не успеет до рассвета, поэтому просила меня о помощи. Конечно же, я согласилась, не раздумывая. Но когда мы прибыли на место, комната на удивление была чиста. Меня кто-то тут же толкнул внутрь, я обернулась и увидела сына лорда. Он бросил моей подруге звонкую монету, и та быстро выбежала в коридор. А я осталась наедине… с этим чудовищем. Он использовал какое-то заклинание, чтобы заблокировать звук в комнате, и сказал, что я могу кричать, сколько захочу, меня всё равно никто не услышит. И я ничего не могла противопоставить ему. Чем бы я ни отбивалась, как бы я не брыкалась, его всё это только заводило, и он продолжал с похотливой улыбкой отрывать от моей одежды один лоскут за другим. А когда… — Мила остановилась, вцепилась пальцами в свои плечи и до боли вонзила ногти в кожу.

В этот момент от Эдварда стала исходить пульсирующая энергия во все стороны, от волн воздух в комнате задрожал, но дальше им вырваться было не по силам, барьер Арсхель держал силу пророка под контролем. Мила подняла голову, словно почувствовал, что произошло нечто странное, но ничего не заметив, продолжила рассказ:

— Раньше я просто остерегалась Идрона, но после того случая я стала ненавидеть его всем сердцем, а ещё я презирала себя за свою слабость и беспомощность. Он совершил со мной ужасные вещи той ночью, но я надеялась, что он лишь поигрался и на этом всё, я больше не буду ему интересна. Но я ошибалась. Он продолжал преследовать меня, нигде я не могла чувствовать себя в безопасности, нигде, кроме домика дедушки Обеля. Он всегда был мне рад, готов выслушать и помочь. Но я видела, какими напряжёнными были его отношения с лордом, поэтому я не решилась рассказать ему, я не хотела втягивать его в свои проблемы и осложнять его и без того непростые отношения с роднёй.

Колебания энергии от Эдварда прекратились, пусть Мила, как человек без магического таланта, ничего не заметила, но Арсхель продолжала внимательно наблюдать, как её пророк в состоянии медитации реагирует на рассказ молодой служанки. Даже не понимая того, что происходит вокруг, возрождённый чувствовал боль дорогого ему человека.

— Но однажды дедушка Обель сам узнал о том, что со мной сделали. Тогда он решил преподать урок сыну лорда, да так разошёлся, что пока избивал его, разнёс два дома и своим ветром вызвал природный катаклизм в виде урагана. И как бы тот мерзавец не сопротивлялся, ему не суждено было спастись от гнева Повелителя бури. Такой шум не мог остаться без внимания, в это дело вмешался сам господин Эйрих. Хоть он тоже успел получить за дела своего сына, но всё же при поддержке других магов смог остановить разгневанного дедушку Обеля. Если бы он не был столь могущественным магом, его тут же приговорили бы к смерти, несмотря на кровные узы. Но лишиться такого союзника — было бы слишком большой потерей. Поэтому дело замяли и решили забыть, Идрону было запрещено ко мне приближаться, а меня оставили в поместье, чтобы избежать лишних сплетен. Но легче мне не стало. Этот подлец постоянно подговаривал кого-нибудь, чтобы испортить мне жизнь. Мужчины, которые раньше вели себя очень приветливо и вежливо, стали выдавать пошлые шутки да распускать руки. Поползли слухи, что я соблазняю чужих мужей и пытаюсь увести их из семьи, из-за чего ко мне стали с опаской относиться другие служанки. В конце концов, я осталась одна, все отгородились от меня и всячески избегали. Только дедушка Обель продолжал радоваться моему визиту. Чем я это заслужила? Почему это всё произошло со мной? Почему этот мир так несправедлив ко мне? Почему Бог позволяет такому происходить?

— Я понимаю причину этих вопросов, — с грустью вздохнула Арсхель. — Но Боги не могут постоянно держать вас за руку и оберегать от всех бед. Вы сами должны пройти свой жизненный путь, превозмогая все тяготы и невзгоды. К тому же и у нас есть свои законы, которые мы не можем нарушать, иначе Отец сотрёт наш мир в пыль, и тогда не будет никого из вас.

— Ваш… Отец?

— Всё верно. У меня тоже есть отец, древний Бог, обладающий силой, что выходит за рамки воображения смертных. Каким бы хаотичным тебе не казался этот мир, дитя моё, он живёт по своим законам, которые были созданы задолго до твоего появления на свет. Поэтому не стоит спешить обвинять свою судьбу в несправедливости.

— Может, когда-нибудь я взгляну на этот случай с другой стороны, но в тот момент я могла думать лишь о побеге. Но куда мне было идти? Назад в родительский дом? Да там скорее благословят меня на становление наложницей дворянина, чем примут обратно, да ещё и осудят за то, что мне выпал такой шанс, а я, дурёха, им не воспользовалась. А уходить куда-то в неизвестность было слишком страшно для меня. Я молилась лишь об одном, чтобы встретить надёжного покровителя, который смог бы вытащить меня из этого кошмара. Хотя, зачем я это рассказываю, ведь Вы наверняка всё это и так уже знаете.

— Да, знаю, и к Богам не обращаются на Вы, — ответила Арсхель. — Сейчас тебе нужно выговориться. Пусть ты этого и не замечаешь, но Эд реагирует на твой рассказ, даже в таком состоянии он тебя слышит. Пусть вы и недолго вместе, но ты стала дорога моему пророку. Расскажи ему о том, что у тебя на душе. Поведай ему о своей боли, о своих страданиях.

До этого Мила всячески старалась держать себя в руках, но после слов Арсхель девушка совсем расклеилась и залилась горючими слезами, жалобно вымаливая прощения у человека, что продолжал парить в воздухе.

— Прошу, прости меня, за мои тайны, за мой обман, за то, что пыталась воспользоваться тобой. Прости меня за всё. Я никогда тебя не любила и не питала симпатии. Как только я услышала о тебе, то сразу подумала, что ты станешь для меня ключом от двери внешнего мира. Если я буду под крылом выдающегося мага, то мне самой будет гораздо спокойней, но я не знала, кто ты и что за человек, поэтому всячески искала встречи с тобой. Я была готова на всё, лишь бы сбежать из этого кошмара. Я хотела показать тебе, что смогу быть полезной, однако когда ты указал мне на мою слабость и несостоятельность, я опечалилась не потому, что меня отвергли, а потому, что моя мечта о побеге пошла прахом. Я отдалась тебе в надежде заполучить твоё расположение, использовать тебя, а потом сбежать от тебя. Я верила, что тебе нужно от меня лишь одно. Но почему ты так отличался от других? Почему ты был так добр ко мне? Почему ты так заботился обо мне? Почему за столь короткий срок ты стал так дорог мне? Я лишь хотела использовать тебя для побега, мне нужно было твоё покровительство, чтобы обезопасить себя. Эдвард, прости меня.

Мила не смогла сдержать поток чувств и разрыдалась, закрыв лицо ладонями, девушка пыталась скрыть свои эмоции, но не получалось. Слёзы продолжали литься рекой из прекрасных голубых глаз. Арсхель нежно обняла молодую служанку и тихо прошептала:

— Не кори себя за эти тайны. Пусть Эд ведёт себя немного странно, но он вовсе не дурак и уже давно разглядел все твои помыслы. Как очнётся, сам тебе обо всём расскажет.

— Даже не знаю, примет ли он меня такую.

Затем по комнате разнёсся смех Арсхель, а сама Богиня тут же обратилась ветром и понеслась прочь из этой комнаты. Последние слова, которые услышала Мила: «Не стоит так переживать, ведь он уже принял тебя». А когда последний след Создательницы исчез, спал и барьер. Девушка осталась наедине с Эдвардом, который всё так же парил в воздухе и смотрел куда-то вдаль своими светящимися глазами.

По мере того, как солнце заходило за горизонт, а на землю опускались сумерки, в пылу битвы два могучих мага приближались друг к другу шаг за шагом. Багровый всплеск, как прощальный жест небесного светила, отпечатался в памяти всех, кто участвовал в том сражении, и ещё долго будет являться во снах, напоминая о тех ужасах, что пришлось пережить, и о тех товарищах, которых довелось потерять.

Посреди множества тел павших воинов и магов стояли двое. С одной стороны — огромный микириец с огненно-красными волосами и массивными рогами, с другой — молодая женщина, что властным взглядом сверлила своего противника.

— Что же ты наделала, Эрния? — Сокрушённо пробормотал микириец.

— Я лишь исполняла свой долг, — послышался в ответ холодный женский голос. — В отличие от Баламара и Обеля я нашла в себе силы противостоять тебе, несмотря на нашу многолетнюю дружбу.

— Не смей упоминать их имена! — Рявкнул микириец. — Они бы никогда не пошли на такое безрассудство, потому что знают, что всё это лишь фарс. «Рогатые демоны решили напасть на Халь-Шагат». Ведь именно это вам всем говорили в империи? Ложь! Ваш правитель просто вознамерился украсть тайны нашей магии начертания. В Халь-Шагате уже давно положили глаз на наши секреты.

— Думай себе, что хочешь, Дорн, но правда от этого не изменится. Твой народ заплатит за свои грехи, и ты тоже.

— Заплатит? За что? За грехи, которые вы сами нам и приписали? Как долго вы сего момента ждали? Покуда я дышу, победы вам поныне не видать. Лишь запах крови будет в воздухе витать. Все ваши воины сгорят дотла, и прахом по ветру развеются их бренные тела. Эрния д’Арль, выходи против меня. Пылает яростно моя душа!

Простые слова, но, казалось, что они были заклинанием, срывающим оковы с мощи этого микирийца, выпуская наружу всю неимоверную силу, способную всё живое обратить в прах. Тело могучего мага охватило пламя, которое тут же стало выжигать землю вокруг своим жаром. Эрния сложила руки в замок, и в тот же миг из-под ног микирийца вырвались цепи и опутали его, но уже через мгновение развеялись от столь могучего огня.

В ответ Повелитель пламени сложил ладони так, что указательный и средний пальцы обеих рук были сомкнуты и вытянуты вверх, на них загорелся огонёк, а затем Дорн набрал полную грудь воздуха и резковыдохнул, раздувая огромное пламя. Эрния в свою очередь выстроила трёхслойный барьер перед собой, и пусть он в мгновенье ока был разбит, но цель свою всё же выполнил, вражеская атака была остановлена.

Эрния сделала ещё несколько жестов руками и хлопнула в ладони, Дорна тут же окружила блокирующая энергия, а затем его тело сковали цепи. Казалось, что ему уже не вырваться из мёртвой хватки магических пут, стремящихся разорвать врага империи, но микириец с силой топнул ногой, и от удара пошла волна пламени, что взрывала и выжигала землю, поднимая куски почвы в воздух. Огонь уничтожил барьер, а мощные руки Дорна разорвали цепи, но стоило ему приготовиться к атаке, как Эрния опередила его, создав ещё больше магических пут и слоёв блокирующей энергии, которые вновь сковали тело микирийца. Но как бы Повелительница цепей ни пыталась запечатать силу Дорна, сколько бы она ни опутывала его тело, безумное пламя Повелителя огня продолжало вырываться, сжигая всё на своём пути.

— Эрния, — заскрежетал зубами Дорн. — Я всегда любил тебя. Я всегда пытался добиться тебя. И даже сейчас я не хочу сражаться с тобой. Но ты убила слишком много моих сородичей, этого я не могу оставить без внимания. И теперь я, Дорн Жеренель, выношу тебе приговор. Сожжение в проклятом пламени будет твоей участью, избежать которой тебе не по силам. Эрния д’Арль, тебя я помню и всех тобою убиенных. И не сыскать такой норы в сем мире тленном, где ты сокрыться сможешь от меня. Пылает яростно моя душа!

Очередной всплеск гнева Повелителя огня разорвал цепи и сжёг барьер, а волна пламени тут же устремилась к Эрнии, и пусть она и сумела защититься, но всё же её саму отбросило на несколько метров. Используя цепи для удержания равновесия, молодая женщина смогла устоять на ногах и мгновенно нанести ответную атаку. От повышенной концентрации магические круги проявили себя, выстроившись в колонну, в центре которой была сама заклинательница. Восемь колец из символов были наложены друг на друга, и сильнейшее заклинание Эрнии было готово. Десятки цепей вырвались из земли и сковали тело Дорна, казалось, что эта атака не отличалась от предыдущих, но всё было не так. Микириец почувствовал, как его покидают не только магические силы, но и все чувства. Каждая цепь обладала особым свойством. Одна вытягивала энергию, другая притупляла зрение, третья блокировала слух, четвёртая впивалась в кожу настолько сильно, что могла разорвать тело на куски.

Но, несмотря на это, Дорн не сдался и даже не подумал о побеге, ведь его яростное пламя мог остановить только Повелитель душ, никто другой не мог сравниться с ним по силе. Абсолютную мощь не подавить хитрыми заклинаниями. Глаза микирийца испустили багровый свет, а жар от его огня стал ещё сильнее. Даже воздух вокруг был выжжен, и ни одно существо, кроме самого заклинателя, не смогло бы продержаться и нескольких секунд, ведь всего один вздох мог превратить лёгкие в желе. Но Эрния благополучно смогла защититься барьером от столь высокой температуры и отступить назад. Она и раньше видела Дорна в действии, но никогда не думала, что мастеру по запечатывающей магии придётся так туго с Повелителем огня. Микириец наголову превосходил Эрнию, и, казалось, что всё уже кончено, но тут на подмогу пришли маги Халь-Шагата. Несколько заклинателей создали огромную огненную сферу над собой и направили её в сторону Дорна.

— Нет! Только не маги огня! — Во всё горло закричала Эрния. — Бегите!

— Я чувствую вашу истинную сущность. Огонь.

Микириец вытянул руку вверх, принимая на себя всю мощь совместного заклинания магов огня, и поглотил всю энергию без остатка, а затем щёлкнул пальцами, и трёх магов, что встали на защиту Эрнии, разорвало на куски. Брызги крови полетели во все стороны, окропив и лицо Повелительницы цепей.

— Всякий огонь, будь то природный или магический, подчиняется моей воле. Неужели ты не сказала об этом своим товарищам, Эрния?

Дорн вытянул руки вперёд и хлопнул в ладони, волна пламени тут же понеслась от него в сторону Повелительницы цепей. Эрния попыталась защититься барьером, но не успела среагировать, и заклинание микирийца отбросило молодою женщину на несколько метров, впечатав её в ближайшую скалу. От удара сломались несколько рёбер, и сместились позвонки, а весь воздух из лёгких был выбит наружу. Эрния как утопающая начала задыхаться, жадно хватая ртом воздух, но острая боль тут же пронзила грудь. Повелительница цепей беспомощно упала на землю, она не могла больше пошевелиться, лишь из последних сил, превозмогая боль, пыталась дышать, чтобы протянуть ещё хоть немного. Ещё хоть один глоток воздуха, чтобы хватило сил помолиться Создателю перед неминуемой гибелью.

А Дорн тем временем приближался к своей противнице словно неумолимый вестник смерти, которого нельзя подкупить, с которым невозможно договориться. Всё, что его интересует — сожжение врагов в пламени своей ненависти. И Эрния как раз относилась к ним. Она сама выбрала свой путь, выступив против Повелителя огня, и некого в этом винить, кроме себя самой. Хоть она и понимала это, но мысленно всячески пыталась найти способ выжить. Ведь никто не хочет умирать. Все смертные страшатся своего последнего мига в этом мире, ведь никто не знает, что ждёт их впереди, а неизвестность пугает больше всего.

Повелительница цепей с трудом подняла голову, чтобы встретиться лицом к лицу со смертью, и увидела стоящего перед ней Дорна. И когда до гибели Эрнии оставался лишь миг, одно сладкое мгновение, когда она ещё могла вдыхать воздух этого мира, слушать его звуки и ощущать дуновение ветра своей кожей, Повелитель огня остановился. Его рука, занесённая над своей жертвой, замерла, по щеке микирийского великана покатилась слеза, а сам он заскрежетал зубами от собственного бессилия.

— Почему? — Сокрушённо пробормотал Дорн, словно обращался к себе самому. — Всего один удар, один всплеск моей силы, и твоя жизнь оборвётся. Жизнь той, кто погубил столько моих соплеменников. Так почему же я не могу убить тебя? После всего, что ты сделала, почему я продолжаю любить тебя?!

Крик Дорна был настолько пронзительным и душераздирающим, что даже холодное сердце Эрнии, наконец, решило ответить взаимностью. Она больше не могла спокойно смотреть на гибель народа своего друга, и, осознав всё содеянное, Повелительница цепей из последних сил закрыла лицо руками, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы, а воспоминания о тех долгих годах, что они вчетвером были вместе, лишь подливали масла в огонь.

— Прости, — едва слышно проговорила Эрния. — Я уже не знаю, где правда, а где ложь. Я не молю о пощаде, но напоследок я прошу простить меня. Дорн, я…

— Я больше не желаю ничего слышать от тебя, — голос Повелителя огня стал суровей. — Такова воля вашего Создателя, да? Что ж, он Бог, и мне с ним не тягаться. Но клянусь тебе, однажды я создам такое оружие, что способно будет стереть в порошок даже бессмертную сущность. Победа будет за мной, а ты останешься в живых и станешь свидетельницей моего триумфа.

После этих слов Дорн махнул рукой, и тело Эрнии окутал огонь, но он не обжигал, а согревал своим теплом подобно объятьям любимого человека. Раны Повелительницы цепей начали исцеляться, а микириец развернулся и пошёл прочь с поля боя, он хотел оказаться как можно дальше от этого места, которое навсегда отпечаталось в его памяти, как земля, где погибла любовь.

Посреди заснеженной пустыни при свете луны стояли два человека друг напротив друга, а вьюга окутывала их своими холодными объятьями. Один был очень высокий с длинными светлыми волосами, ниспадавшими до плеч, облачённый в серебристую пластинчатую броню. А другой — темнокожий маг, закутанный в шубу с большим меховым воротником.

— Тебе здесь не рады, чужеземец, — заговорил мужчина в серебряных доспехах низким голосом. — Мы не привечаем здесь подобных тебе. Ступай восвояси.

— Пришёл сюда лишь с одной целью, — ответил темнокожий маг. — Хочу больше узнать о проклятом огне, от которого погибают дети. Мои исследования привели меня сюда, и без ответа на свои вопросы не уйду.

— Ты проделал столь долгий путь, чтобы постичь тайны Севера? Негоже чужаку вмешиваться в дела Аргарота. Ещё раз миром прошу, ступай прочь, покуда не нашёл ты здесь своё последнее пристанище.

— Нет! — Воскликнул темнокожий маг. — Жизнь положу, но раскрою тайну проклятого огня!

— Хорошо. Коль ты настроен столь решительно, то я уважу твою волю. Но доказать тебе придётся, что ты достоин ступить на нашу землю.

Мужчина в доспехах топнул ногой по земле, и в тот же миг в воздух взмыло облако снега, а темнокожий чужеземец внимательно следил за противником своими чёрными глазами. Его взгляд проникал в саму суть магии и человеческой души, ничто не могло укрыться от взора этого человека, а потому он без труда увидел, как среди снежинок витают крошечные, совсем незаметные серебряные сферы.

Снежное облако мгновенно превратилось в бурю, что тут же устремилась к темнокожему магу, но стоило ей приблизиться к своей жертве, как из-под ног заморского кудесника вырвались духи и приняли на себя весь удар вражеской атаки, поглотив её без остатка, не оставив и следа. А после чужеземец сомкнул ладони и тут же призвал нескольких каменных големов, которые мгновенно бросились в атаку на человека в серебряных доспехах. Но он в ответ лишь махнул рукой, и снежная буря снесла магических творений, обратив их в пыль.

— Не желаю зла народу Аргарота! — Воскликнул темнокожий маг. — Лишь хочу познать все тайны самовозгорания, от которого погибли мои дети. И цель моя проста — помочь всем тем, кого может постичь та же участь. Буду биться насмерть, но не отступлю!

Последние слова прозвучали настолько громко, что отразились от гор вдалеке и эхом вернулись обратно. Два мага стояли друг напротив друга в полном молчании, лишь вьюга пела им, нарушая тишину. Мужчина в серебряных доспехах пристально смотрел на чужеземца долгое время, не произнеся ни слова, но после громко рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Цвет твоей кожи необычен для этих земель, да и сам ты чужак для нас, но твоя воля как у истинного сына Севера! Это достойно уважения! Я Вальгар Атхгар, сын Хрога, Великого князя Аргарота, а как твоё имя, чужак?

— Баламар, — коротко ответил темнокожий маг.

— Ха-ха! Вот как, Баламар, значит. Даже в имени твоём звучит огромная мощь. Ты достоин быть почётным гостем нашего дома. Клянусь, покуда я дышу, двери Аргарота для тебя всегда открыты. Пойдём со мной, и ты узнаешь всё, что нам известно о проклятом огне.

И двое магов скрылись в пурге, отправившись в столицу Аргарота.

Четыре человека сидело у костра под лучами заходящего солнца. Один из них был микирийцем, огромным, словно великан, другой был темнокожим магом, что прибыл сюда с далёкого юга, третий — мужчина в белом одеянии с длинными серебристыми волосами, а четвёртая — молодая девушка, только недавно присоединившаяся к этой компании.

— И как нам быть с лидером этой банды? — Спросила юная особа, словно размышляя вслух. — Говорят, что он очень могучий маг огня, которому нет равных во всей империи.

— Хо-хо! — Донёсся смех мужчины с серебристыми волосами. — Коль его магия есть пламя, то он обречён на смерть. Верно, Дорн?

— Он, конечно, силён в контроле огня, — продолжала девушка. — Но это не значит, что он всесильный. Стоит трезво оценивать способности, как свои, так и противника.

В ответ двое магов рассмеялись, а микириец ничего не ответил, лишь продолжал задумчиво смотреть на танцующие языки пламени костра. Темнокожий маг тем временем крутил в руках странные кристаллы, в какой-то момент показалось, что он вообще перестал обращать внимание на своих спутников, молодая девушка иногда украдкой поглядывала на этого странного заморского кудесника, а мужчина в белом одеянии молча вырезал из дерева какую-то фигурку.

Утром все четверо выдвинулись вперёд, их целью было бандитское логово, пристанище головорезов, терроризирующих добрых жителей империи. Но стоило нашим героям добраться до нужного места, как в них тут же полетел шквал магических снарядов, но потоки ветра мгновенно рассекли вражеские атаки.

Группа магов из бандитского отряда выступила из леса и сотворила совместное заклинание, направив на четверых авантюристов ливень из камней, дабы погрести их под толщей земли, но магия ветра с поразительной точностью рассекала каждую глыбу. Темнокожий маг тоже не спал, он сложил руки вместе, и из-под земли тут же вырвались духи и полетели вперёд, проходя сквозь летающие в воздухе заклинания. Бесплотные существа пронзали противников своими когтями и вытягивали из них силы.

Молодая волшебница сделала несколько жестов руками, из-под земли вырвались цепи и сковали противников, не давая возможности не только двигаться, но и колдовать. А микириец в это время с громким смехом яростно разбрасывался сгустками пламени. После того, как половина разбойников пала, показался их предводитель. Бородатый головорез в рваной одежде насмешливо смотрел на четверых магов.

— Ха-ха-ха! Какие-то колдунишки решили помешать моим делам? Я признаю, что у вас есть способности, раз вы смогли уложить столько моих ребят, но на этом ваша песенка спета. Вам конец!

Лидер банды вытянул руки вверх и собрал всю магическую энергию в одной точке, чтобы стереть в порошок всех вторженцев. На небе образовалась огромная огненная сфера, удар которой накрыл бы всё поле боя, оставив от авантюристов лишь пепел. Пока молодая колдунья беспокойно металась, не зная, как же ей защититься или убежать от столь мощной магии, трое её спутников даже не шелохнулись. Стоило огненной сфере сорваться с места и приблизиться к четверым магам, как микириец поднял руки, принимая всю атаку на себя, и вражеское заклинание тут же было поглощено без остатка. Затем Дорн щёлкнул пальцами, и лидера банды тут же разорвало на куски, а добить остатки этой шайки с поверженным главарём не составило труда. Уже вечером того же дня все сидели у костра, жаря мясо. Девушка первая решила нарушить тишину:

— Дорн, то заклинание, пусть оно и имело атрибут огня, но как ты смог так легко управиться с ним? И что стало с предводителем той банды? Неужели это всё твоих рук дело?

— Ха-ха! — Раздался басистый смех микирийца. — Пусть моя магия не так изящна и красива, как у Обеля, не так загадочна и замысловата, как у Баламара, но её эффективность не знает себе равных. Любой огонь, будь то природный или магический, подчиняется моей воле. А коли у мага истинная сущность — это пламя, мне он не помеха. Ибо я Владыка всего пламени. Я… рождённый в огне.

Глава 26 Цена безрассудства

— Ублюдки! Я заставлю вас тысячу раз пожалеть о том, что вмешались в дела Богини! Вы все…

Столь громкие слова вырвались из уст мага в чёрной мантии, но не успел он договорить, как в него тут же влетела волна света, прервав бурный монолог. Перед тёмным магом стояла троица перерождённых, и никого из них вообще не волновало то, что хотел сказать их противник. Пусть чернокнижник успел защититься, но всё же вражеское заклинание заставило его отступить, а сам он почувствовал боль в груди от удара. Впившись в перерождённых своими озлобленным взглядом, адепт процедил сквозь зубы:

— Ну, ладно. Раз вы так жаждете смерти, я исполню вашу волю.

Ехидно ухмыляясь, последователь культа достал из кармана синий кристалл и сжал его в руке, вливая магическую силу. В тот же миг из-за деревьев выскочили чудовищные бестии, похожие на разлагающиеся трупы, с длинными и острыми когтями. Они стояли на четвереньках перед своим хозяином, как верные псы, издавая жуткий утробный рык. Этих бестий здесь было около двух десятков, но, несмотря на численное превосходство, один из троицы магов, даже глазом не моргнув, взмахом меча запустил волну света в ближайшее чудовище и разрубил его напополам.

— Мне плевать, сколько вас будет, и насколько вы будете сильны, я всё равно сотру всех вас в порошок. Грязные отбросы, вы убили моего друга и заставили её плакать. Этого я никак не могу простить!

Выкрикнув последние слова изо всех сил, маг окутал себя и свой меч ярким золотым светом, что на время ослепил не только жутких бестий, но и чернокнижника. Магическая энергия становилась всё плотней, а когда она достигла своего апогея, то в мгновенье ока собралась на острие клинка, сорвалась с него и дугой прошлась по бестиям, рассекая их напополам.

Несколько сумеречных зверей пали в один миг, но из-за деревьев с разных сторон выскочили другие. Пол выпустил облако пара изо рта, крепко упёрся ногами в землю и сжал рукоять меча, готовый продолжить мясорубку, но его опередили Анна со Стэном. Друзья молодого кудесника не могли позволить ему сражаться в одиночку, огонь слился с порывами ветра, и пылающая стена описала круг, отбивая каждого противника.

Казалось, что через такую преграду не пробиться никому, но вскоре стало понятно, что это не так. Как только Пол погасил свою ауру света, на него тут же упало что-то тяжёлое, повалив на землю, и все увидели, что сквозь их оборону пробился один сумеречный зверь. Жуткая тварь встала перед молодыми магами и разинула пасть, издав такой рёв, от которого кровь в жилах стыла. Не дожидаясь её нападения, Анна взмахнула посохом, запустив в бестию пламенный снаряд, но сумеречный зверь ловко уклонился, а на девушку тут же кто-то набросился сзади, в этот момент Стэн закричал от боли, ведь в его плечо вгрызлась одна из тварей.

Пол поднял голову вверх и понял, как сюда пробрались сумеречные звери. Огненная стена носилась вокруг юных магов с большой скоростью, никто не смог бы просто так пробиться, но высота заклинания была около трёх метров. Сейчас молчаливый юноша смотрел на бестий, которые сидели на деревьях, и понимал, что опыта реального боя им всем не хватает. Божественное оружие даёт огромную силу, но не знания, не умения, оно не может ничему научить.

Крик Стэна привёл Пола в чувство, тот посмотрел на своего друга, на которого набросилась гниющая тварь, схватился за меч и, совершив колющий выпад, отправил луч света, который с точностью снёс голову бестии. Стэна от боли, пыла битвы и злости захватила такая ярость, что всё вокруг него начало сдувать, в том числе и его друзей. Копьё пробило грудь одного из сумеречных зверей, а затем в божественное оружие влилась такая мощь ветра, что противника разорвало на куски. Анне повезло, что она прислонилась к дереву, а вот Пола продолжало отталкивать назад, как раз в ту сторону, где стоял адепт культа и готовил заклинание, чтобы убить наглых юнцов.

— Анна! — Крикнул Пол. — Как в тот раз!

Девушка кивнула и, превозмогая порывы ветра, направила огненную энергию, что слилась с воздухом вокруг Стэна, после чего она уже без труда смогла управлять потоками магии. Взмах посохом, и пламя закрутилось в спираль, полетев стрелой в чернокнижника, но адепт успел вовремя среагировать и готовое заклинание направил на вражескую атаку. Две силы столкнулись в яростном противостоянии, где никто не хотел уступать, ведь на кону была жизнь. Пока тёмно-синяя сфера пыталась пробиться сквозь огненную бурю, Пол накапливал силы, воспользовавшись слабостью сумеречных зверей. Магия света и огня — злейший враг этих бестий, и пока здесь бушует такое светопреставление, они точно сюда не сунутся. Собрав достаточно силы, юный маг метнул волну света в адепта культа, хоть тот и заметил атаку, но ситуация была безвыходная.

Чернокнижник заблокировал оба заклинания, но концентрироваться на двух атаках сразу ему было не по силам, в конце концов, свет пронзил последователя «Чёрного Солнца», нанеся серьёзную рану, а огненная буря накрыла его полностью, не оставив даже малейшего шанса на спасение. Маг пал, а затем разрушился кристалл, с помощью которого адепт контролировал сумеречных зверей, отчего оставшиеся несколько бестий тут же застыли, словно потеряли цель своего существования. Вскоре свет положил конец и их давно прервавшимся жизням.

— Как рана? — Спросил Пол, обращаясь к Стэну.

— Ерунда, копьё держать в руках могу — с улыбкой отозвался юный маг, подняв вверх своё оружие. — Надо только немного подлатать, чтобы кровь не шла, и можно выдвигаться.

— Нет! — Запротестовала Анна. — А если будет заражение? Нам нужно вернуться и заняться твоей раной.

— Так мы лишь потеряем время! — Возразил Стэн. — Если культ узнает о смерти одного из них, то он может переместиться в другое место, и ищи потом ветра в поле, а то и вообще свернёт лавочку. Надо идти сейчас.

— Он прав, — согласился Пол. — Мы напали на след. Надо идти.

Анна проворчала что-то о мужском упрямстве, но всё же согласилась продолжить путь. Пока девушка помогала обрабатывать и перевязывать рану своему товарищу, Пол подошёл к поверженному чернокнижнику, опустился на колени и начал молиться за упокоение нечестивых душ. А когда закончил, тут же встал и начал осматривать округу своими светящимися глазами.

— Не думала, что Пол такой религиозный, — тихо сказала Анна, словно размышляя вслух.

— Такое бывает редко, но когда он зол как чёрт, то пытается найти душевный покой в молитвах. Это можно назвать его способом контроля своего гнева. Я этого не понимаю, но ему помогает.

— Я вижу, — прозвучал голос Пола. — Следы уходят на запад по северной части острова. Идём!

— Ишь, лидером заделался, — насмешливо бросил Стэн.

«Мы знаем друг друга с детства. Сколько я себя помню, ты всегда ходил за мной как хвост. Даже когда я втягивал тебя в разные переделки, ты продолжал идти за мной. Ты мне стал как брат. Сейчас же ты преследуешь свою цель, и уже сам пытаешься втянуть меня в какие-то разборки, но я пойду за тобой, как ты когда-то шёл за мной. И я буду следовать за тобой, брат, хоть на край света, даже если мне это будет стоить жизни. В конце концов, без тебя я бы давно пропал».

Все трое двинулись на запад по следам тёмной магии, которую мог разглядеть лишь Пол. Пусть в этих краях выпадает очень мало снега, но всё же его было достаточно, чтобы замедлить продвижение перерождённых. С наступлением заката было решено остановиться на ночлег, благо, что тёплыми одеялами они запаслись заранее, ведь в середине Морока ночи особенно холодные.

Юные маги договорились, что каждый из них будет дежурить по очереди. Пока двое спят, один из них следит за костром и окрестностями, чтобы предупредить других на случай нападения. Полу со Стэном было не просто поддерживать огонь в это время года, а вот у Анны вообще не возникало никаких проблем. Как ни посмотри, а магии огня всегда найдётся применение.

Ночь прошла без происшествий, и утром все трое после скудного завтрака продолжили путь. Стэн постоянно жаловался, что они уже пять дней блуждают по лесам и полям, нет ни нормальной еды, ни тёплой кровати, а ноги вот-вот отвалятся от долгой ходьбы. Анна постоянно озиралась по сторонам, ожидая нападения; погоня за культом поселила в душе девушки такое сильное беспокойство, что довело до паранойи, хоть она всячески пыталась это скрыть. А Пол продолжал идти твёрдым шагом с непоколебимостью в глазах, выискивая следы тёмной магии.

— Сколько ещё идти? — Вновь застонал Стэн. — Мы так скоро до Хальты доберёмся.

— Я вижу лишь следы, а не конечную цель, — отозвался Пол.

— Но в Хальту нам всё равно нужно зайти, или хотя бы в Предместье, — вмешалась Анна. — Припасы на исходе, скоро нам нечего будет есть, а обратный путь неблизкий.

— И то верно, — согласился Стэн.

— Тихо! — Шикнул Пол. — Мы пришли.

Юный маг протянул руку вперёд, словно касаясь чего-то незримого. Магическая энергия наполнила ладонь и вышла наружу в виде волн, что разносились по пространству перед заклинателем, а затем раздался треск, и в воздухе образовалась брешь, напоминающая разбитое стекло.

— Барьер? — Удивилась Анна.

— Приготовьтесь, — скомандовал Пол.

Раньше они видели лишь бесконечные деревья, но как только в барьере образовался разлом, через него проглядывалась небольшая поляна в паре десятков метров. Судя по всему, там когда-то были дома, приблизительно, три или четыре, но произошёл какой-то погром, в результате которого от построек почти не осталось и следа, а их обломки использовались в качестве дров для костра, у которого грелись люди в чёрных мантиях.

Стоило появиться бреши в барьере, как сонные колдуны тут же пришли в себя, заметив вторженцев. Энергия Пола отличалась от божественной и не обладала той призрачной неуловимостью, присущей магии душ, а потому она не могла остаться незамеченной. Увидев в проломе трёх нарушителей, один из адептов тут же встал и достал из кармана синий кристалл, в мгновенье ока три десятка сумеречных зверей выпрыгнули из-за деревьев и встали напротив перерождённых.

— Н-да-а-а-а, — протянул Стэн. — Кажется, мы попали, ребята.

Издав громкий рёв, сумеречные звери бросились на юных магов, но те ворон не считали и решили не сражаться в лоб с такой толпой. Анна и Стэн, словно прочитав мысли друг друга, создали огненную бурю, отбросившую назад бестий, а затем все трое дружно рванули с места в сторону тракта. Они решили как можно скорее добраться до Хальты, ведь если местному лорду станет известно об угрозе, что притаилась под боком, он непременно отправит отряд на зачистку, а с такой поддержкой они смогут справиться с этой сворой.

Перерождённые бежали во весь дух от преследователей. Три десятка живых мертвецов и пять тёмных магов, противник слишком уж превосходил числом, прямое столкновение приведёт лишь к гибели юных магов, поэтому они мчались что есть сил, подгоняемые воем сумеречных зверей. Троица волшебников бежала вперёд по заснеженной тропе, бросая наотмашь заклинания, чтобы отбиться от бестий. Несмотря на то, что сумеречные звери выписывали круги, уклоняясь от лучей света и огненных снарядов, а порывы ветра замедляли их бег, они продолжали преследовать своих противников, наступая им на пятки.

Даже эта толпа чудовищ доставляла проблем, а ведь позади них ещё бежали чернокнижники, магия которых способна раздавить троих неопытных волшебников. «Не уйдёте!» — Послышался вопль за спиной одного из адептов, отчего ноги перерождённых стали двигаться ещё быстрее. Но сумеречные звери значительно превосходили в скорости даже натренированного воина, и несмотря на все препятствующие им заклинания, они продолжали сокращать дистанцию до своих жертв.

Пол и Стэн переглянулись и начали действовать, первый развернулся и запустил волну света, что разрубила напополам несколько бестий и повалила ряд деревьев, блокируя путь, а второй создал под ногами большой вихрь, который за минуту смог донести всех троих оставшийся путь до тракта. Пусть перерождённые и смогли добраться до большой дороги, но до Хальты ещё идти и идти, а бегство с боем против сумеречных зверей успело утомить.

Немного отдышавшись, юные маги решили продолжить путь в город, но в тот же миг жуткие бестии выскочили из леса и преградили путь. Сумеречных зверей осталось чуть меньше двадцати, если разобраться с ними быстро, то чернокнижники не успеют прийти, и тогда есть шанс сбежать. Вот только каждая мёртвая тварь обладала невообразимой ловкостью, что было крайне неприятно. В прошлый раз им посчастливилось быстро разобраться с адептом, который контролировал мёртвых слуг. Вот только он был тогда один, а сейчас их пятеро, и все они в одинаковой одежде, поди разбери, у кого кристалл.

Анна и Стэн синхронно вытянули своё оружие, отзеркалив друг друга, и запустили в бестий огненную спираль, раздутую ветром, а Пол совершил несколько взмахов мечом, посылая потоки света. Пусть несколько бестий им удалось убить, но большинство всё же смогло уклониться от таких атак, бросившись врассыпную.

Как только Анна заметила приближающуюся тварь, тут же ударила посохом о землю, создав огненную стену. Стэн закружился с копьём, закручивая потоки воздуха, а затем послал большой вихрь в сумеречных зверей, заклинание подняло в воздух трёх бестий на высоту больше двадцати метров, а затем отпустило их, чтобы те разбились, упокоившись навеки. Пол, окутанный солнечным светом, не позволял чудовищам подойти слишком близко, благодаря чему его друзья могли атаковать противников как пожелают.

Анна и Стэн вернули своё оружие в форму браслета, прижались друг к другу спиной, вытянув руки в стороны. Их ладони сомкнулись, а пальцы переплелись, сознание и чувства слились воедино. Огромный огненный вихрь окружил всех троих, сжигая любого, кто осмелится приблизиться к совместному заклинанию. И в тот момент, когда пал последний сумеречный зверь, из леса выбежали последователи «Чёрного Солнца».

Огненный вихрь в это время продолжал бушевать, и стоило юным магам увидеть адептов культа, как они тут же направили своё заклинание на них. Но чернокнижники тоже оказались не так просты, сложив руки вместе, они создали совместное заклинание, которое встретилось в лоб с силой перерождённых и полностью поглотило атаку. Анна и Стэн вновь призвали своё оружие. Ситуация была хуже некуда. Юные маги устали, они смогли уложить три десятка сумеречных зверей, но тут ещё пять противников, да не абы кто, а последователи злой Богини.

Пол взмахнул мечом и запустил поток света в надежде, что противник недооценивает их, а потому и не успеет отразить столь быструю атаку. Но тактика чернокнижников оказалась не так проста: двое магов позади постоянно поддерживали барьер перед одним, кто стоял в авангарде, а двое по центру служили поддержкой, помогая как в защите, так и в нападении.

«Плохо дело. Я могу только атаковать, но в защите не так хороша как Стэн. Да и то мои атаки слишком медленные, противник, скорее всего, уклонится или успеет создать барьер. Даже атаки Пола эти люди смогли заблокировать, хотя его заклинания значительно быстрее, чем у нас. Что же делать? Один из нас хорош в защите, другой — в нападении. Только я ни туда, ни сюда. Неужели я мало старалась во время тренировок? Истинная сущность, о которой говорил Эдвард, связана ли она с желанием самого мага? И как она вообще пробуждается?»

Энергия четверых чернокнижников стала перетекать к одному, что стоял впереди всех. Вокруг него образовались тёмно-синие сгустки энергии, а затем они устремились к юным магам. Пока Пол и Стэн яростно отбивались от атак адептов, Анна стояла с закрытыми глазами, сосредотачиваясь на каждой крупице своей магической энергии.

«Знания. Знания. Эдвард выбрал знания вместо оружия, ведь обладая знаниями можно создать оружие, но обладая вторым, нельзя создать первое. Чего я хочу познать? Огонь, землю, воду, молнию? Нет, всё не то. Стэн, я знаю. Я хочу познать бурю. Твою бурю! Да обрушится на врагов моих порыв ветра!»

Тёмный маг, стоящий впереди своей группы, поднял руки вверх, и над его головой образовалась темно-синяя сфера. Поддерживаемый своими товарищами по культу чернокнижник уплотнял своё заклинание, делая его более мощным и разрушительным. Пол собрался с силами в надежде рассечь эту сферу, но тут вперёд выступили Анна. Воздух кружил вокруг девушки, и её товарищи почувствовали в ней некий прилив сил. Она повернулась к Стэну и улыбнулась ему, парень воспринял это как знак. Как только заклинание чернокнижников достигло пика своей силы, тут же сорвалось и полетело в перерождённых. Взмах посоха и копья, и тёмно-синяя сфера столкнулась со стеной из ветра, несмотря на яростный натиск, двое юных магов продолжали держаться изо всех сил.

Пол обошёл сбоку, чтобы не мешать своим друзьям, и атаковал адептов, стоящих позади их лидера, но каждый луч света был разбит о барьер, а тёмно-синяя сфера тем временем продолжала давить на защитную бурю, отодвигая её назад. Это не было соревнование в мастерстве или битвой на истощение. Нет. Враги полностью подавляли юных магов. Они превосходили не только числом, но так же мастерством, опытом, количеством и запасами сил.

Стэн кивнул Анне, и девушка тут же поняла, что делать. Оставив сдерживание вражеского заклинания на своего товарища, она обошла с левой стороны и принялась посылать в адептов огненные снаряды, усиленные и ускоренные магией ветра. Пол тем временем из последних сил продолжал бить светом по барьеру чернокнижников.

«Это всё бесполезно. Надо что-то придумать, иначе мы просто здесь погибнем. Либо мы выбьемся из сил и станем совсем беспомощными, либо нас прямо сейчас размажет это заклинание. Давай же, Аня, думай. Думай!»

Собрав последние силы, девушка вытянула руки вперёд и хлопнула ладонями, отправив в тёмно-синюю сферу плотный сгусток воздуха, который отклонил вражеское заклинание в сторону. Атака адептов пролетела мимо воздушного барьера и с грохотом врезалась в землю, снеся несколько деревьев на другой стороне дороги. Трое юных магов были истощены, а чернокнижники что-то пробормотали себе под нос, и перед ними образовался разлом, из которого вырвалась призрачная колесница, управляемая рыцарем с копьём в руке. В этот момент все трое поняли, как бы они не старались, но до Хальты им не добраться, как вдруг раздался громкий голос, что звучал со всех сторон, сотрясая своей силой не только землю и небо, но и, кажется, сами порядки мироздания.

— Пять слов — одно предложение. Семь заветов — один закон. Десять стихов — одна баллада. Двадцать глаз — одна цель. Пятьдесят запретов — одно дозволение. Сотня шагов — один путь. Двести монет — одна казна. Пятьсот крестьян — одно поле. Тысяча зёрен — один амбар. Миллион жизней — один исход. Всё сущее стремится к единому, как и людские пути, что закончатся одной тропой. Их души устремятся ввысь, коль тело удержать не в силах, и в мире ином будут пребывать они, ожидая часа перерождения. Множество начал — один исход. Смерть. Но слово молвлю, дабы обратить течение судьбы вспять, и пусть души мира потустороннего ворвутся в сие пространство и заберут с собой несчастных грешников. Врата преисподней!

Земля вокруг покрылась странными письменами и задрожала, издавая жуткий гул, от которого бросало в дрожь, а после, словно из чрева этого мира, вырвалось множество духов и направилось в сторону чернокнижников. Как бы адепты не старались отбиваться от призрачных сущностей, все их заклинания проходили сквозь них, в то время как когти духов всегда достигали своей цели, вырывая жизненные и магические силы из чернокнижников. Двое призраков набросились на призванного всадника с копьём и в мгновенье ока разорвали его, не оставив и следа.

До этого казалось, что победа адептов была не за горами. Пусть они и потеряли три десятка сумеречных зверей, но, в конце концов, всегда можно создать новых. Чернокнижники уже предвкушали победу над вторженцами, но тут в их дела вмешался тот, с кем им было запрещено связываться, да и вообще по возможности избегать любого контакта.

Темнокожий кудесник, что стоял в сотне шагов от поля боя, начал медленно продвигаться вперёд, и с каждым его шагом, духи становились всё сильнее. Чёрные глаза Повелителя душ внимательно следили за каждым действием адептов, и умелые манипуляции направляли призраков, чтобы те принесли безоговорочную победу. А когда последний чернокнижник пал, легендарный маг повернулся к перерождённым и с укором сказал им:

— Глупо, вступать в битву, не зная своего противника.

— Простите, господин Баламар, — выступил вперёд Пол и виновато склонил голову. — Это я повёл своих друзей, не разведав обстановку, это я подставил их под удар.

— А у них своих голов на плечах нет что ли? Эх. Тебя ведь Пол зовут, верно? — Юный маг кивнул. — Знаю о смерти Эйха, как и о твоей близости с его внучкой. Пусть мне уже много лет, но всё ещё помню всю пылкость юности. Порой гнев может помочь преодолеть свой предел, а иногда загнать в безвыходную ситуацию, как сейчас. Помни, что ты сражаешься не только за себя, но и за других.

— Спасибо за наставления, — смиренно произнёс Пол.

— А что Вы здесь делаете, и как оказались так вовремя? — Поинтересовалась Анна.

— Чудом успел. Ваш знакомый указал мне путь.

— Эдвард? Как? Где он?

Баламар на это ничего не ответил, а лишь посмотрел на троих юных магов, оценивая их снаряжение и припасы. Тёплая одежда, что на них была, насквозь промокла от снега и пота, а сумок с едой и свёрнутых одеял у них не было, ведь они всё побросали при побеге.

— Думаю, нам стоит заглянуть в Хальту, там вы и запасы свои пополните и посмотрите на своего друга.

— О, так этот громила, ставший коротышкой, тоже в городе. Отлично! — Радостно воскликнул Стэн. — Устроим реванш!

— И он размажет тебя одним единственным заклинанием, — сурово ответил Баламар, а затем тяжело вздохнул. — По крайней мере, если бы мог двигаться. Что ж, вы сами сможете увидеть, какова цена безрассудства.

После этих слов Повелитель душ развернулся и направился в сторону Хальты, а трое юных магов переглянулись, не до конца понимая сказанного, и последовали за Баламаром. Они шли по заснеженной дороге, храня молчание, каждый из перерождённых задумался над словами старого чародея. Цена безрассудства. Эдвард был единственным из пассажиров последнего рейса, кто выбрал знания вместо оружия. Как такой человек мог поступить необдуманно? К тому же он смог указать путь Повелителю душ, значит, с ним самим всё должно быть в порядке. Тогда почему он сам не пришёл? Не поспел за Баламаром? И что значили последние слова? Как бы то ни было, в Хальте они узнают о том, что произошло с их товарищем по несчастью.

Путь был довольно близким. Бегство от адептов культа вывело юных магов к тракту, что соединял Хальту и Мьяну, отсюда до Предместья было рукой подать, а там уже и городские стены рядом. Пройдя поля и площадь деревушки, все четверо, наконец, достигли городских ворот. Уже вечерело. Стражники на посту, со скучающим видом смотрящие вдаль, неожиданно приободрились, увидев темнокожего человека. Пусть они и не знали его в лицо, но других таких людей здесь не было, поэтому стало ясно, кто перед ними. Маг легендарного ранга не тот гражданин, у которого может просить пропуск в город какая-то мелкая сошка. Поэтому двое стражников просто вытянулись по струнке, неожиданно для самих себя, и поприветствовали Повелителя душ.

Баламар сказал, что рядом с портом есть рынок, где они могли бы прикупить провианта, но отправляться туда, когда уже начало темнеть, нет смысла. Лучше всего туда пойти утром, а сейчас можно переночевать на постоялом дворе, тут есть таверна, где подают вполне неплохую еду, там ребята могут утолить голод и жажду, а заодно отдохнуть на сухой кровати.

Стоило Стэну услышать про таверну, как он тут же взбодрился, словно от былой усталости не осталось и следа, а его глаза радостно засверкали. Собравшись уже ломануться в злачное место, где эль льётся рекой, юноша тут же был остановлен Анной. Девушка поругала его за такое поведение и сказала, что, прежде всего, нужно увидеться с Эдвардом. Сердце Стэна дрогнуло от того, что его останавливает та, чьё внимание он пытается привлечь, ведь всего один неверный шаг, и все его предыдущие старания пойдут прахом. Как бы он хотел оказаться ребёнком и покапризничать. Осознание тягот взрослой жизни могло бы толкнуть юного мага к написанию философского трактата о тщетности бытия, которая загнала бы в депрессию даже самого психически устойчивого человека. Смирившись со своей судьбой, Стэн молча кивнул головой, и все четверо пошли в ту самую комнату. Баламар открыл дверь и впустил гостей.

— Боже правый. Что это такое? — С ужасом прошептала Анна.

Вся комната: пол, стены и потолок — была исписана множеством чёрных символов на неведомом языке, а в центре всего этого в воздухе парил Эдвард, окутанный темно-синей энергией. Его глаза горели жутким светом, казалось, что его взор проникает в саму суть этого мира. Пророк непрерывно водил головой из стороны в сторону, словно что-то осматривая, при этом, вообще никак не реагируя на то, что происходит вокруг.

— Знаете, почему он сильнее вас? — Обратился Баламар к троим перерождённым. — Потому что он выбрал знания, а вы оружие. Изначально обладая силой, которая вам не принадлежит, вы не особо-то задумывались о том, на что способны на самом деле.

— Кажется, я понимаю, к чему Вы клоните, — отозвалась Анна. — Обладая необходимыми знаниями, можно создать оружие, но второе всего лишь инструмент, поэтому не сможет ничему научить того, кто не причастен к его сотворению.

— Верно. Не перестаю удивляться, как вы, пришельцы из другого мира, похожи на этих ребят. Кроме этого балбеса, разумеется, абсолютная противоположность Брину. — С укором сказал Баламар, указывая на своего ученика, а после тяжело вздохнул и продолжил. — Сейчас он в таком состоянии, потому что хотел узнать слишком много, а вы сегодня чуть не погибли, потому что вообще ничего не хотели знать.

— Цена безрассудства, — заговорил Пол.

— Всё верно. Однако оба этих случая сильно отличаются, хоть и очень похожи. Если бы не эти странные колебания в воздухе, исходящие от Эдварда, что почувствовал недавно, то не успел бы вас спасти, и вы просто погибли бы. Вы все должны понять, что не стоит так спешить, а подходить ко всему обдуманно, иначе единственное место, куда вы успеете — это загробный мир.

— Так… что с ним сейчас происходит? — Робко спросила Анна.

— Самому хотелось бы знать, — ответил Баламар. — Судя по потокам энергии, он использует какое-то могущественное заклинание. Возможно, оно легендарного ранга или даже мифического. Это как-то связано с воспоминаниями, но не отдельного человека. Нет. Его взгляд проникает гораздо глубже, словно Эд рассматривает события давно минувших дней. При этом сам он никак не реагирует на то, что происходит вокруг, но иногда случается что-то странное, что вызывает необычные колебания его энергии. Например, сегодня, когда поток его силы устремился за пределы постоялого двора, указав мне направление.

— Господин Баламар, — обратилась Анна к старому магу. — А что это за письмена повсюду?

— Ах, это. Пытаюсь привести этого балбеса в чувство, а заодно сдержать его силу, чтобы он ненароком не превратил этот город в руины.

— Что? — Недоумевая, воскликнул Стэн. — Неужели он действительно обладает такой силой?

— Нет, но сейчас он напрямую слился с энергией этого мира, черпая силу из неё. Если что-то пойдёт не так, случится катастрофа, что унесёт множество невинных жизней. При вашей ошибке погибли бы только вы трое, но Эд стал опасностью для сотен людей, что здесь живут. Неосторожные действия этого дурня могут привести к более страшным последствиям. Поэтому хорошенько запомните то, что сегодня увидели, и будьте осторожны в своих стремлениях.

Трое перерождённых ещё некоторое время молча смотрели на молодого пророка, а после решили поужинать в таверне и лечь спать. После всего увиденного даже у Стэна пропало всякое желание хоть немного покутить. С восходом солнца Баламар отвёл юных магов на рынок, где они запаслись провизией, а затем распрощались с Повелителем душ и покинули город, направившись обратно в сторону Мьяны. Им предстоял долгий путь.

— Какое прекрасное мерцание.

Тихо проговорил человек, лёжа на крыше дома. Мужчина средних лет с короткими серебристыми волосами в простом домашнем халате смотрел на звёзды. Его мягкие черты лица и беззаботная воздушная улыбка могли расположить к себе кого угодно, казалось, что этот человек наслаждался каждым мгновеньем своей жизни и вдыхал полной грудью воздух этого мира. Такой образ мечтателя кому-то может показаться легкомысленным, но с другой стороны и серьёзные раздумья не сулят ничего кроме мигрени или депрессии.

Человек с серебристыми волосами не размышлял о смысле бытия. Какой вообще от этого прок? Нет. Он просто созерцал россыпь бесчисленных звёзд на ночном небе и вдыхал прохладный воздух, думая лишь о том, как же прекрасен этот мир.

«Это очень интересно, как всё вокруг меняется. Как падает снег, покрывая всё вокруг толстым слоем, затем тает, чтобы дать прорасти зелени, которая достигнет своего пика, а затем увянет, и снова землю накроет белое одеяло. Это похоже на этапы в жизни человека: детство — когда мы только вышли в этот мир, растём и познаём его, делая всё новые и новые открытия, очарованные его красотой; молодость — время, полное эмоций и страстей, когда мы больше уделяем времени себе и своему окружению. Затем наступает зрелость — этап в жизни, когда мы многое сделали, и уже можно пожинать урожай своих трудов, и, наконец, старость — последний путь, на котором осталось только передать свой опыт молодому поколению».

Сереброволосый мужчина продолжал лежать на крыше и смотреть на звёзды, размышляя о чём-то своём, с довольной улыбкой на лице. Где-то неподалёку послышались шаги, но человек не обратил на это внимания, в этом месте часто бывает суета, которая сильно утомляет, особенно, когда начинают крутиться вокруг его персоны.

«Человеческая жизнь протекает подобно сезонам в каждом небесном цикле, или же её можно сравнить с тем, как ночь сменяет день, а луна — солнце. Хм, это интересно. Если подумать, то у каждого народа своё летоисчисление, времена года и суток, а ведь всё можно было бы упростить, написав общий календарь, в идею которого взяты движения звёзд. Думаю, каждый небесный цикл должен начинаться, как и любой день, с рассвета, затем солнце восходит в зенит, достигая своего пика, а когда оно клонится к горизонту, то это закат. Что ж, тогда наступление тьмы можно назвать… хм, морок?»

— Дядя, ты ещё не ложился или уже проснулся?

Голос, донёсшийся откуда-то снизу, принадлежал юноше двадцати лет от роду, облачённому в белое одеяние с лазурной вышивкой, его волосы были такого же цвета, что и у человека на крыше, только немного длиннее. Рядом с ним стоял другой молодец, выглядящий так, словно был полной противоположностью. Судя по внешности, он был немного старше, облачён в серую мантию, темнокожий кудесник с тяжёлым взглядом.

— Ах, Обель, ты привёл друга?

— Мы просто проходили мимо и увидели тебя. Что-то случилось, пока меня не было, или ты снова любуешься звёздами?

Человек с серебристыми волосами лишь рассмеялся в ответ, а затем спрыгнул с крыши, и прежде, чем его ноги коснулись земли, воздух вокруг него заискрился, замедляя падение. Странный маг плавно приземлился и подошёл к своему племяннику.

— Давно не виделись, Обель. Кажется, ты возмужал в своих странствиях по чужим краям, ха-ха! Правильно, пока ты молод, познай все тайны этого мира. — Затем мужчина в халате шепнул своему племяннику. — Пусть твои родители не в восторге от путешествия в Микирию, но я всегда на твоей стороне.

От этих слов Обелю стало так тепло на душе, и он осознал, почему его так тянуло домой. Это не было желанием вернуться в родные края или встретить своих родителей, которых он не видел несколько лет. Его дядя был тем человеком, встречи с которым он ждал больше всего, потому что только он всегда поддерживал юного мага в своих стремлениях, какими бы странными они не казались на первый взгляд. Бесконечно добрый человек, всегда готовый поделиться своим звёздным светом со всеми, кто в этом нуждался.

— Ох, прошу прощения, где же мои манеры? — Сокрушённо воскликнул мужчина с серебристыми волосами, а затем обратился к темнокожему юноше. — Позволь представиться, Карс д’Фашт, звёздный маг и звезда магии к твоим услугам, ха-ха-ха.

Беззаботная улыбка Карса очаровывала и согревала своим теплом. Этот человек смотрел на мир не так, как другие, что-то странное и далёкое было в его взгляде, и это невозможно прочитать при первой встрече.

— Я дядя Обеля, — продолжил сереброволосый мужчина. — О, друг мой, ты владеешь магией душ?

— Как Вы узнали? — Несколько недоверчиво спросил темнокожий юноша.

— Звёзды нашептали, ха-ха! Как твоё имя?

— Баламар, — последовал короткий ответ.

— Знаешь, северяне верят, что после смерти человека, душа освобождается от земной оболочки и устремляется в небо, где она загорается в виде звезды. А когда ты видишь, как она падает, это не что иное, как перерождение. В Аргароте верят, что все небесные светила так или иначе связаны с жизнью и смертью, а также с душами людей.

— К чему это сказано? — Неуверенно поинтересовался Баламар.

— Всё просто, юноша, ты владеешь магией душ, что тесно связана с моей силой, по крайней мере, я так думаю. Но сейчас твои способности довольно грубы и небрежны, и не нужно быть особо прозорливым, чтобы это заметить. Я бы хотел взять тебя в ученики и помочь тебе отточить твоё мастерство. По крайней мере, это должно быть интересно. Как ты считаешь? Ха-ха!

Карс обладал странной притягательностью. Его чистый взгляд, некая воздушность в словах и движениях, а так же бесконечно добрая улыбка не позволяли спорить с этим человеком. Возможно, если бы кто-то сказал, что он пророк самого Создателя, то все бы поверили, ведь кто ещё может сиять так ярко, если не вестник Бога?

Карс похлопал Баламара по плечу со словами: «Возможно, наша встреча уготована самой судьбой» — и вновь с довольным лицом посмотрел на звёзды, вдыхая прохладный ночной воздух.

После ночного шторма морские волны ещё долго продолжали выносить на берег пену, ракушки и деревянные обломки, среди которых оказался человек. Темнокожий юноша, что держался за сломанную мачту как за последнюю надежду на спасение, после долгих скитаний по водным просторам, наконец, достиг берега. Его пальцы жадно сжимали песок, а разум не мог до конца осознать, что мечта осуществилась.

В изнеможении юноша неоднократно пытался встать, но его тело не слушалось, ноги тряслись и подкашивались, а руки настолько ослабли, что даже сжать ладонь в кулак было невозможно. Незадачливый путешественник, поднимаясь и падая в тот же миг, чуть ли не ползком добрался до деревьев около пляжа и укрылся в их тени от палящего солнца. От жажды в горле пересохло так сильно, что даже произнесение одного слова казалось невыполнимой задачей. Пусть в море и много воды, вот только пить её не стоит.

Темнокожий юноша не собирался так просто помирать от жажды и голода, ведь не для того он проделал столь долгий путь, чтобы сразу обрести покой на чужой земле. Превозмогая усталость, странник смог всё же встать. Едва держась на трясущихся ногах, он медленно пошёл в сторону леса, чтобы найти пресную воду и что-нибудь съедобное. После всех скитаний парень не надеялся на свою удачу, но, как ни странно, сегодня она благоволила ему. Темнокожего юношу вынесло на берег недалеко от поселения.

Деревянные дома из ровно сложенных досок, покрытых чем-то похожим на лак, застеклённые окна с резной рамой, и черепичные крыши. На родине странника не было ничего похожего в деревнях, даже вождь племени жил скромнее, чем селянин из этой деревни. К слову о местных. Как только темнокожий юноша увидел их, то его тут же посетила мысль, что он попал в ад. Возможно, ему не удалось выжить в той буре, и предки отправили его сюда для расплаты за свои грехи.

Пусть жители деревни и не казались какими-то злобными чудовищами, но всё же было то, что насторожило странника. Селяне выглядели как люди, смуглая кожа, но светлее, чем у сородичей юноши, одежда простая, но чистая и опрятная, а то, что привлекало взгляд, острые длинные уши, уходящие назад аж до затылка, и рога. Большие и маленькие, растущие с верхней части лба или ниже, прямые и загнутые, даже цветом они отличались. Каждый житель обладал своей формой рогов, но были и похожие, скорее всего, это родственники, ведь даже некоторые черты лица у них были общие.

Юноша был напуган, но без боя его не взять, и этим рогатым бестиям не получить так просто его душу. Однако крики где-то вдалеке отвлекли странника от этих мыслей. Внимательно присмотревшись к селянам, он осознал, что это не демоны, а просто другой народ, и вовсе они не ждут, когда в их лапы попадёт очередная душа грешника.

Все местные куда-то спешили, их лица были чем-то обеспокоены, а в руках каждый нес по ведру с водой. Юноша посмотрел в ту сторону, куда так торопились селяне, и увидел, как за деревьями поднимается столб дыма. Пожар. Путешественник решил пойти и посмотреть, что же там случилось, возможно, он своей силой сможет помочь. Так будет проще всего установить контакт с местным населением.

Пробираясь через кусты окольными путями, темнокожий юноша вскоре добрался до места, где собрались все селяне. Там был дом, охваченный пламенем, оттуда доносились крики женщины, кажется, часть крыши обрушилась, заблокировав проход, и бедняжка оказалась запертой в этом адском пекле. Все местные жители отчаянно плескали воду на огонь, но тот и не думал гаснуть. Чёрные глаза путешественника смогли разглядеть магическую энергию в пламени. Могло показаться, что это просто чей-то неудачный эксперимент, несчастный случай, но было в этом огне что-то странное, неестественное даже для магии и жуткое.

Что бы это ни было, юноша решил помочь селянам и уже собрался выбраться из своего укрытия, как вперёд вышел человек. Он был очень высоким, два метра ростом или даже чуть больше, его широкие плечи и массивные руки наводили на мысль, что одного удара будет достаточно, чтобы прервать чью-то жизнь. А его рога были гораздо больше, чем у любого другого жителя этой деревни, они проходили над ушами и немного завивались на затылке. Юноша никогда не видел на своей родине кого-то с таким телосложением, для путешественника этот человек был похож на великана.

— Как ты смеешь бушевать передо мной?

Насмешливо бросил великан на неведомом для странника языке, а затем вытянул руку вперёд с открытой ладонью и начал сжимать её в кулак. Чем сильнее сгибались его пальцы, тем слабее становился огонь, а вскоре и вовсе погас. Темнокожий юноша был настолько впечатлён этим зрелищем, что даже не мог подобрать подходящих слов, а сам он замер на месте. Даже то немногое, что странник увидел сегодня, стоило того, чтобы отправиться в неизвестные края, рискуя жизнью.

— И долго ты будешь там прятаться?

С этими словами великан повернул голову в сторону деревьев, за которыми скрывался юноша. Пусть он и не понял ни единого слова, но и так было ясно, что его обнаружили, прятаться больше не было смысла, и путешественник вышел из укрытия. Он встал напротив рогатого великана, тот же внимательно осмотрел незнакомца, а затем похлопал себя по груди ладонью и сказал:

— Я Дорн, — затем указал на темнокожего юношу. — Кто ты?

Не нужно быть знатоком иностранных языков, чтобы понять все эти простые жесты и слова.

— Дорн. Я… кхм, — запнулся юноша. — Баламар.

В толпе селян пронеслись перешёптывания. «Он выглядит странно», «Ага, совсем не похож на того мальчишку с севера», «Может быть, он с юга», «Возможно. Север для нас давно открыт, а вот о южных землях мы ничего не знаем», «Но как он смог добраться сюда через море?», «Сначала визит того имперского гостя, теперь вот этот тут оказался», «Ой, не к добру всё это».

Пусть Баламар и не понимал местного языка, но он смог уловить общее настроение, селяне явно были обеспокоены появлением чужака. Судя по всему, гости здесь бывают редко, но такое настроение местных жителей немного утешало Баламара, ведь он понял, что они точно не демоны, раз их так взволновало появление иноземца. Хотя с другой стороны все эти перешёптывания наводили на мысль, что ему здесь не рады. Того и гляди, как бы не отправили обратно в открытое море. Великан тут же призвал всех к тишине, он был явно другого мнения о чужаке и попросил принять его в их деревне как гостя.

Пока они говорили, несколько селян помогли женщине выбраться из сгоревшего дома. Она тут же со слезами на глазах упала на колени и громко зарыдала. Великан бросился к ней, чтобы поддержать и выяснить, что произошло, и как загорелся дом, но женщина не сказала никаких подробностей, она лишь смогла выдавить из себя сквозь слёзы:

— Лиша… загорелась!

Волна роптаний пронеслась в толпе. За последний год уже третий ребёнок погиб от самовозгорания. Дорн нахмурился, но продолжал утешать бедную женщину, потерявшую своего ребёнка, пока не подошли родственники и не увели её к себе. Великан встал, с яростью сжимая кулаки, и обратился к толпе:

— Свой собственный огонь я смог подчинить, но пламя души мне неподвластно, пока оно не вырвется наружу. Но так не может продолжаться. Клянусь вам, я избавлю наш народ от этой напасти. Даже если мне придётся обойти весь мир в поисках лекарства, я сделаю это. Однажды даже этот безумный огонь падёт ниц передо мной. Вот вам моё слово, рождённого в огне!

Селяне восторженно закричали своему сородичу ободряющие слова, казалось, что в их глазах он был миссией, что пришёл в этот мир, дабы избавить их от бед. Дорн махнул рукой Баламару, зовя его за собой, а местные жители провожали своего героя со слезами на глазах, радуясь, что надежда всё ещё не покинула эти земли. Великан привёл странника к дому, из которого вышла женщина, только завидев гостей. Баламар тут же обратил внимание на шрамы от ожогов. Они выглядывали из-под одежды и были хорошо видны на шее и руках.

— О, мама! Это наш гость, — сказал Дорн, указывая на темнокожего юношу.

— Приветствую, странник, в нашей деревне, как…

— Хэ-э-э-э… — послышался тонкий женский голос из дома. — Брат, кого это ты привёл?

Из дома вышла молодая девушка, довольно миловидная, но ничего особенного, таких тут много, однако стоило Баламару встретиться с ней взглядом, как он тут же встал как вкопанный и смотрел на неё, не отрывая взгляда. Сам того не ожидая, он использовал магическое зрение, чтобы рассмотреть эту девушку получше.

— Что за жуткий взгляд? Не пялься на меня, фу, как неприлично. Дорн, что это за чудак?

— Ха-ха, да я и сам не знаю. А может, ты приглянулась ему?

Но Баламар не обращал внимания на остальных и продолжал смотреть на эту девушку своими чёрными глазами, и в какой-то момент из них потекли слёзы. Дорн и его мать с сестрой растерялись от такого поведения их гостя, даже не знали, что сказать или сделать. Темнокожий юноша тихо произнёс на своём родном языке:

— О, предки, как же прекрасна её душа…

Побережье моря. Солнце только начало восходить из-за горизонта, а на пляже уже собралось множество темнокожих людей. Каждый из них смотрел на небольшую парусную лодку и кричал то, что было у него на уме. «Да это безумие!», «Ты просто утонешь в море, не губи себя!», «Твои поиски не приведут ни к чему хорошему!»

Каждый человек, пришедший сюда, пытался отговорить своего юного соплеменника от бездумных действий. От этого громкого гвалта из толпы невозможно было расслышать голос виновника бури. Так продолжалось довольно долго, но в какой-то момент земля содрогнулась от слов молодого кудесника.

— Довольно! — И тут же волна тёмной энергии пронеслась вокруг, оттолкнув всех назад. — Я помню все заветы предков, что людская душа есть воплощение греха. Но почему мы столько внимания уделяем тёмным искусствам? Неужели человеческая душа есть беспросветный мрак?

— Да, — ответил один из старейшин, что выступил вперёд из толпы. — Человеческое сердце черно, как ночное небо, а душа запятнана пороками, из которых мы и черпаем силу. Суть людской воли заключается лишь в эгоистичных желаниях, стремлении к знаниям либо силе.

— И вы хотите сказать, что у каждого из нас чёрное сердце? — Пренебрежительно бросил юноша.

— Верно, — ответил старейшина. — В каждом из нас есть порочные желания, которые мы можем использовать, дабы обрести силу. Найти преимущество в недостатках — вот завет наших предков!

— Я в это не верю! — Воскликнул юноша. — Пусть ваши сердца черны как ночь, но я знаю, что этот мир не ограничен лишь этими землями. Своим взором я вижу, что где-то там за морем есть нечто иное, чистое, светлое и непорочное. Я должен это отыскать! Я докажу не только всем вам, но и в первую очередь себе, что род человеческий не полностью погряз во мраке. Я жизнь положу, но найду чистейшую душу!

— Коль ты пошёл против воли предков, то ты больше не достоин зваться одним из нас. Отбрось своё «Я» и поклянись, что больше не будешь использовать свою связь с нашим народом.

От этих слов темнокожего юношу передёрнуло, словно он пытался отрезать от себя кусок своей плоти. Ком застрял в горле, всего один шаг к его цели, но сделать его было настолько тяжело, как будто ноги сковали цепи. Сжав волю в кулак с полной решимостью, юноша процедил сквозь зубы:

— Я найду свет человеческого сердца, я найду чистейшую душу. И если ради этого я должен отречься от своих предков и своего «Я», да будет так!

С этими словами изгой сел в свою парусную лодку, сплёл заклинание, и призрачные сущности тут же понесли маленькое судно вперёд, на север, туда, где сиял свет чистейшей души.

Глава 27 Друг Микирии

Королевство Микирия, Анрендель. Посреди большой и роскошной комнаты стоял высокий мужчина в белой тунике, его некогда величественный взгляд омрачился от последних событий, лишивших его сна и покоя. Он смотрел в окно, выходящее на внутренний двор, где раньше была тренировочная площадка для занятий магии королевской семьи. Но с рождением дочери было принято решение, что это место будет садом. Но не только это подтолкнуло к перестройке. Правящая династия всегда была искушена в магии и могла похвастаться своей силой и выносливостью, и один случай ясно дал понять, что тренироваться около дворца не самая лучшая затея.

Сад был небольшим, всего несколько деревьев, но цветов было довольно много, самые разные со всех уголков Микирии. Через весь двор тянулись две тропы, выложенные шлифованным камнем, они пересекались в центре, где располагался фонтан. Воистину чудо скульптурного искусства. В основании было вырезано множество фигур, связанных с историей этого острова. Уровнем выше были четыре маленькие статуи, каждая из которых изображала микирийца в мантии и со свитком в руках, а на колонне позади них был выгравирован символ, соответствующий роду деятельности каждого мага. На вершине фонтана была фигура женщины с кувшинов в руках, из которого лилась вода на вырезанный из камня огонь. То было изваяние первой микирийки, которая начала искать способ борьбы с проклятым пламенем, чью волю в дальнейшем унаследовал Дорн.

Мужчина продолжал стоять в пустом зале и смотреть через окно на сад, его взгляд передвигался от одного дерева к другому, а когда достиг фонтана, микириец увидел на скамье девочку, читающую книгу. И в тот же миг его тревожный взгляд наполнился теплотой. Раздался стук в дверь, и в комнату вошёл советник.

— Ваше Величество!

— Прошу, входи. Советнику негоже так топтаться на пороге. Какую весть принёс ты мне в сей день?

— Пришло письмо от Баламара.

— Коль друг наш удосужился письмо отправить, то смею полагать, что нечто страшное произошло.

— Да. Это касается Эдварда.

Король нахмурился. Эта весть была действительно тревожной, ведь правитель Микирии рассчитывал на помощь мага, пережившего самовозгорание. Если с ним случилась какая-то беда, то это сильно осложняет дело. После короткого молчания Арон спросил советника:

— Поведай, что произошло, и как помочь мы можем Эдварду?

— Баламар пишет, что его ученик способен поглощать часть воспоминаний поверженных врагов, а потом просматривать их и более того, он может испытывать все те же самые чувства и читать мысли, что посещали головы его жертв.

— Какая поразительная магия. Беда, я полагаю, из-за этого случилась?

— Да. У столь сильного заклинания есть обратная сторона. Баламар пишет, что Эдвард слишком сильно увлёкся поиском культа и погрузился в воспоминания адептов настолько, что вошёл в состояние медитации. Сейчас он не видит и не слышит, что происходит вокруг, а его магическая сила слилась с энергией нашего мира. Ситуация настолько серьёзная, что даже Баламар не уверен в своих силах.

— Эдвард дочери моей спаситель, а так же слышал я, как он освободил и уберёг от рабской участи других моих сородичей.

Арон подошёл к столу и достал из ящика золотой жетон в виде солнца, обрамлённого морскими волнами, а затем передал его советнику со словами:

— Я должен был вручить его при первой нашей встрече, вот только дома он остался, ведь незачем мне было брать с собою эту вещь. Ты юному кудеснику жетон сей передай, пусть знает он, что не забыт народом нашим, и в Микирии ему рады будут.

— Будет исполнено, Ваше Величество, но какую помощь мы можем оказать? Баламар не вдавался в подробности. Написал только, что использует ритуал «тысячи слов полнолуния». Прошу прощения, но я не могу понять, что это значит.

Арон почесал подбородок, глядя в пустоту. Пусть Повелитель душ и не рассказал о ритуале, ведь это тайна его народа, но он мог хотя бы сказать, какие маги нужны ему для помощи. Всё это наводило короля на мысли, что дела обстоят ещё хуже, чем может показаться на первый взгляд.

— Я знаю этот ритуал. Он был придуман Баламаром вместе с Дорном, когда отец мой проклят был и погрузился в вечный сон. Сегодня же в зал Озарения ступай и группу магов собери. Нужны три каллиграфа да начертателей двоих с собой возьми. Вам чтец понадобится, так, на всякий случай, и чародеев десять микирийцев. Возможно, с «Чёрным Солнцем» биться предстоит. Коль Повелитель душ нам рассказал о магии пророка, должно быть культ решил он выманить наружу.

— «Чёрное Солнце», — пробормотал советник. — Я всё подготовлю, Ваше Величество, и уже завтра мы отправимся на Язык Дьявола. Будем добираться окольными путями, не заходя в порты Халь-Шагата, чтобы не тратить время на бюрократов.

Король кивнул в ответ с улыбкой, и советник поспешил покинуть комнату и направился в зал Озарения, а сам Арон спустился в сад, где читала книгу его дочь. Нирин встретила своего отца радостной улыбкой, но стоило ему рассказать о том, что произошло с Эдвардом, как сияющие глаза девочки наполнились слезами. Она отчаянно просила о том, чтобы отправиться завтра вместе с магами, но Арон запретил, сказав, что Баламар с поддержкой микирийцев сможет помочь Эдварду, поэтому можно не переживать.

Нирин облегчённо вздохнула, однако ей всё равно было грустно от того, что она не может встретиться с человеком, который не только спас её, но и научил контролировать проклятый огонь. Можно было подумать, что Арону вообще не стоило сообщать такую новость своей дочери. Вот только микирийцы не хранят секретов от членов своей семьи.

«Я видел его раньше, но всё никак не мог понять, что это за заклинание. Пусть Арсхель и обучила меня ему, но оно всегда казалось мне каким-то непостижимым, словно для этого должны быть соблюдены какие-то условия. Теперь я понял, в чём суть».

Девятикратный магический круг «Песнь мира о былом».