Противостояние

ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ…

Итак, уважаемый читатель, мы вновь встречаемся для нашего, надеюсь, не надоевшего разговора о невероятно запутанных перипетиях Крымской кампании (1854-1856 гг.) Восточной войны (1853–1856 гг.). Наша тема — это интереснейшее событие Крымской кампании, первая блестящая победа русского оружия.

Но в отличие от предыдущей части, небольшое количество выпущенного свинца ничуть не делает наше повествование менее динамичным. Скорее наоборот. Спешу сообщить, что чем дальше развивается сюжет, тем эти перипетии интереснее, а повороты истории все круче и круче. Описываемые события будут больше напоминать стратегический детектив, игру, нежели банальную военную кампанию. Что ж, это вполне вероятно, когда речь идет о войне, в которой события переменчивы, как крымская погода, да еще и в считанные дни переносятся не то что с места на место, а с материка на материк.

А ведь мы только начали кампанию. Живых пока еще больше, чем мертвых, но совсем недалеко время, когда пропорция станет меняться в самую страшную сторону. Цифры тоже умеют быть зловещими. Увы, но это война, со своими безжалостными законами и труднообъяснимой логикой.

Но вернемся к делам насущным. Итак, вы даже не догадываетесь, что нас ждет впереди и уже очень скоро! До этого речь шла в основном о первых днях, которые оказались насыщенными совершенно непредсказуемыми колебаниями маятника военной удачи в ту или иную сторону. Все было динамично и драматично. Но вот уже позади и высадка союзников на крымский берег, и трагедия очевидно и внезапно проигранной русскими Альмы. В сентябре 1854 г. в Крыму мало стреляли, но много маневрировали. И русские, и союзники, как опытные фехтовальщики выбирали позицию для единственного точного удара, способного положить конец затянувшегося, как им уже стало казаться, действия. Вот только беда — фехтовали они с завязанными глазами, часто не имея представления о том, что в этот момент делает их хитроумный противник.

Хотя сразу после сражения казалось, что русские и союзные войска вот-вот вновь столкнутся в еще более кровопролитной схватке на одном из нескольких рубежей близ Севастополя. Но этого не произошло: противники начали сложные перемещения, то теряя друга из вида, то внезапно сталкиваясь в самых неожиданных местах, пока всего лишь через пару недель не оказались рядом, разделенные ничтожно узкой полосой земли. Это было сравнимо с игрой трех картежников, каждый из которых явно шулер, но в конце партии они верили, что сорвали куш. Увы, в конце концов проиграли все.

И когда это случится, начнется война траншей и батарей, но, повторяю, поверьте, она не покажется вам скучной, хотя и затянется почти на год. Вся Севастопольская эпопея являлась непрерывной артиллерийской дуэлью между крепостной и осадной артиллерией.^{2} В такой войне есть своя гармония, своя прелесть, если конечно всякое убийство можно назвать прелестью. Но в любом случае настоящая история поражает гораздо больше, чем версия Голливуда, что и постараюсь доказать на этих страницах, при этом никого не называя плохим или хорошим, умным или дураком в угоду модным веяниям времени, даже при том, что военному историку, чтобы быть убедительным, приходится быть слегка циником.

Когда подвергается беспощадной критике все, что связано с далеким прошлым, не укладывающимся в современное понимание внешней и внутренней политики, совершенно нет желания быть в роли судьи, определявшего приговор тому или иному деятелю ушедшей эпохи, ибо «…всякий суд над участниками войны есть палка о двух концах, и потому о двух, что дело каждого суда не столько выяснять причины поражения, сколько подводить обвиняемых под ту или другую статью…».^{3}

На этих же страницах останемся верными единожды избранному стилю и сосредоточимся на одном, наиболее важном событии, стараясь отразить все его аспекты и пристально рассмотреть со всех сторон. Попробуем еще раз, опираясь на известное, сделать анализ и посмотреть на получившиеся выводы, а правильные они или ошибочные — судить вам.

Написанное — не истина в последней инстанции. Скорее это провоцирование дискуссии, попытка повернуть читателей лицом к картинам давно забытой, во многом мифологизированной, изуродованной политиками и политикой войны. Хотелось спустить любителей военной истории с высот заоблачных стратегий, где люди кажутся столь же бездушными, сколь кегли в боулинге, в грязь, вонь и кровь траншей. Так сказать, погрузить в живую историю. По самые уши…

Прежде чем мы дойдем до сути происходившего, нам придется долго бродить по дорогам Крыма, маневрировать с армией союзников, отходить с армией князя Меншикова. Мы попытаемся поучаствовать в той сумасшедшей игре, которую затеяли Раглан, Сент-Арно и ускользнувший от них «циник и скептик»^{4} Александр Сергеевич Меншиков в сентябре-октябре 1854 г., и ответить на вытекающие из событий несколько вопросов.

В контексте исследования главное событие — бомбардировка Севастопольской крепости 5(17) октября 1854 г. — масштабное артиллерийское сражение, в котором участвовали все виды вооруженных сил середины XIX в. — армия и флот. Похоже, мне доведется быть первым, кто вынесет это событие в разряд отдельных сражений Крымской кампании. Тем более, что даже в некоторых военно-статистических трудах, вроде «Кратких сведений о русских морских сражениях» Ф.Ф. Веселаго,^{5} о нем не упоминается, хотя граф Остен-Сакен считает его в числе «…особенно важных и роковых моментов в истории осады Севастополя».^{6} Дмитрий Ерофеевич прав, в этот день состоялся перелом кампании в Крыму, растянувший ее на долгие месяцы, когда рухнули надежды союзников на скорый путь домой.

Современные военные историки считают, что всё, написанное до сих пор, преподносит оборону Севастополя в 1854–1855 гг., как сгусток событий связанных с героизмом, но никак не с военным искусством.^{7} Значит, придется взять на себя эту гнусную, неблагодарную ломку стереотипов.

Добавлю еще одно, на авторский взгляд, важное. Описываемый период действительно требует приведения массы цифр, наименований, мест дислокации и прочей математики с географией. Я не планирую описывать хронику кампании, тщательно фиксируя все события, превращая в нуднейшую констатацию всем давно известных дел. Это неблагодарный и бессмысленный труд, тем более, всегда найдется что-то ранее неизвестное, и станет до боли обидно, что пропустил. А потому постараюсь избавить читателя от тягостного перечисления батарей, воинских частей и прочей утомительной статистики войны. Объем работы и так слишком мал для того, чтобы вместить то, что хочется, и то, что имеет смысл скрытый, ранее не исследованный. Можете не сомневаться, труд выдающегося фортификатора Тотлебена давно стал для меня настольной книгой, и буду благодарен, если читатели поймут, что не указанные мной статистические данные — не от незнания, а просто в целях экономии.

Если же кто-то станет возражать и требовать продолжить описание всего и в деталях, с поименным перечислением участников, то таких любознательных товарищей можно, не задумываясь, смело послать к первоисточникам: читайте выше обозначенных Тотлебена, Зайончковского, Богдановича, Дубровина, Тарле и Свечина. Мало? Без проблем: Кинглейк, Вейгельт, Базанакур, Ниель, Фей. Там есть все, ну или почти все. Моя задача, сделать их сухой язык интересным, доступным и понятным, а те самые планируемые выводы переложить на фон современных событий, опыт прошедших, в том числе совсем недавно, войн. Единственное, на что нужно обращать внимание, что российская военная история всегда считала труд Тотлебена — полуофициальным, а Дубровина — частным, но при этом о них говорили, как о лицах, «…одаренных авторским талантом и патриотическим чутьем».^{8}

Поэтому договоримся: если Вам нужны дополнительные материалы, то добро пожаловать туда. С иностранными авторами тоже проблем больших нет. Ну, разве что слегка язык первоисточника подучить.

Говоря образно, о том, что происходило, классики истории Крымской войны уже сказали, и повторять их мне совершенно не хочется. Другое дело — как они (русские, союзники) это сделали, зачем, и нужно ли было вообще что-то делать, а если и нужно, то как. Вот про это хотелось бы поговорить подробнее. Именно такого, даже самого простого анализа и не хватает современной краеведческой литературе, посвященной событиям Крымской войны. За общими фразами о всеобщем героизме защитников крепости теряется часто смысл и значение всего происходившего, уходит интереснейшее сплетение стратегических и тактических интриг на фоне сложности характеров участников, не важно, какой они национальности и к какой из воюющих сторон принадлежат.

А выводы, часто лежащие на поверхности, не требующие «выноса мозга» и бессмысленного «додумывания», получаются невероятно интересные. Это примерно, как с прошедшей Альмой. Многие годы нам вдалбливали, что все произошло исключительно от коварства и хитрости француза Боске, козьими тропами пробравшегося в тыл русской армии. При этом никто и ни от кого сильно не скрывал, что в решающий момент из самого центра русской армии внезапно, «не закоптив ружей», куда-то «испарились» целый полк и четыре резервных батальона в придачу. Но первое как бы оправдывает поражение, а второе ложится пятном на русскую армию. В советское время пятна могли быть лишь на погонах или эполетах царских сатрапов, особенно если они «князья, графья» или, не дай Бог, бароны. Солдат же, «серая шинель», «монета царская», он, как жена Цезаря — вне подозрений.

Но, хватит об Альме, она уже закончилась, и нам предстоит заниматься анализом случившегося после нее. Но и тут очень хочется восстановить историческую справедливость. Успешное и неожиданное маневрирование Меншикова под Севастополем в сентябре 1854 г. если не «вывернуло» ситуацию в его пользу, то фактически поставило союзников в сложное положение, когда им пришлось дробить свои силы, одновременно отбиваясь от полевой армии русских и «тараня» сильную к тому времени оборону крепости.

Так если бы только возвращенная инициатива! В лице почти через месяц выдержанной и отраженной бомбардировки Севастополя 5(17) октября 1854 г., мы имеем одну из блестящих побед русского флота (именно флота, ибо 80% личного состава, участвовавшего в сражении, были чины этого ведомства), которую у нас успешно украли почитатели не менее успешно навязанного заграничного взгляда на Крымскую войну.

Те самые, сложившие великолепную «лапшу» о погибших «представителях самых аристократических семейств Европы» и успешно повесившие ее на уши обывателя. При этом сия лапша так прилипла к указанным частям тела, что до сих пор мы не можем отодрать ее остатки. Кстати, победой события октября 1854 г. первым назвал ни кто иной, как выдающийся русский военный инженер Э.И. Тотлебен.^{9} Если быть уж совершенно точным, то назвал он случившееся поражением союзников. Американский военный наблюдатель майор Делафилд вообще назвал этот день их «провалом».^{10} По мнению всех участников боя союзный флот возвращался к местам базирования, как побитая собака в свою конуру — опустив голову и поджав хвост!

И, в том числе благодаря победе 5(17) октября, западная политическая элита, до этого истерически вопившая о необходимости «публичной порки» необычайно строптивого и непокорного «русского медведя», после окончания военных действий уже стыдливо заявляла, что «…Война 1853–1856 гг. стала рассматриваться большинством историков, как самая ненужная в современной Европе» (Р.В. Ситон-Уотсон),^{11} да и вообще, «…с самого начала она представлялась многим наблюдателям ненужной и глупой, результатом преступных намерений и непонимания» (А. Голдфрэнк).^{12}

Но время прошло, и наступил день сегодняшний. Никто не грозит отбором партийного билета, и можно не скрывать, что думаешь. Значит, нужно исправлять сложившееся положение вещей, хотя бы потому, что с 5(17) октября 1854 г. началась активная фаза борьбы за Севастополь — та самая война траншей и батарей, вошедшая в классику мирового военно-инженерного искусства. И первая победа в ней — русская: «Оборона Севастополя завершает собой фортификационный период гладкой артиллерии и дает блестящее доказательство силы слабых по профили фортификационных сооружений, обороняемых согласно с принципами талантливых инженеров и военных деятелей последних двух столетий».^{13}

Пока постепенно будем переходить с полей сражений в окопы, траншеи и на батареи. Начиная с этого дня, мы будем реже слышать свист пуль, теперь основным фоном повествования будет стук кирок и лопат о твердую крымскую землю и рев артиллерийский залпов.

Надеюсь, что это будет интересно читателю…