Прозрение. Том 1 (СИ)

История седьмая. «Дьюп — это такая свинья»

Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества

«Ты должна понять меня, Рина, я не могу оставить семью на Земле. Если бы там было сейчас другое отношение к семьям учёных, я, может быть, как-то смирился бы с тем, что дочки останутся с женой. Но ты сама должна понимать, я рискую их судьбами, а может, и жизнями. Когда Гарди говорил об оглуплении общественного сознания, всё это казалось таким забавным. Но следовало учесть: мифическая часть 'стратегии эго» в обывателе гораздо сильнее, чем в просвещенной части общества. На Земле вот-вот вспыхнет война черни против физиологов и биологов. Религиозная война. Ведь ты же смотришь новости? Что там сейчас, если не охота на ведьм?

Я очень люблю тебя, милая, но на Земле девочки погибнут для человечества. Они не нужны там такие. И ты должна понять, что первое время я не смогу оставить жену одну на ледяных просторах Домуса, мы сами выживаем здесь с трудом. Может быть, скованность космического быта заставляет тебя быть резкой, но поверь — на этих холодных землях ещё труднее. Ученый совет не справляется с упадническими настроениями среди отдельных сотрудников и всерьёз поговаривает о том, что лучшим решением для нас станет монархия. Да, я понимаю, что это смешно — монархия в конце XXI-го века. Но кто меня будет слушать?

Я знаю, ты очень любишь меня. И я тебя люблю. Ты помнишь нашу первую встречу? Когда мы пытались поцеловаться в открытом космосе? Ты сказала, что шлем — это неважно. Важно то, что ты сейчас целуешь меня в своём сердце. Я помню. И знаю, что ты любишь именно меня, с моим болезненным самолюбием и оцифрованным чувством долга. Потому я верю, что ты сможешь меня понять…'

Отложил пожелтевший лист тонкого пластика. Читать дальше было всё равно, что подглядывать в замочную скважину.

Тысячи и тысячи писем лежали вокруг: экзотические бумажные прямоугольники, дешевые пластиковые, свернутые в трубки, бесценные кристаллокоды на природных камнях, там запись сохраняется максимально долго, дешевые чип-карты, где записанное уже разрушилось, скорее всего. Но чипов и кристаллов было совсем немного, а писем, самых дешевых, пластиковых — несколько стеллажей.

— Дерен, — окликнул пилота, занятого тем же, что и я. — А почему они писали письма? Неужели не было более надёжных источников передачи информации?

— Были, капитан, — отозвался Дерен. — Но как раз они и не сохранились. Ненужная информация тут же перелицовывалась. А письма остались. Кто-то писал, потому что это модно, мода на настоящие письма возвращается циклически. Кто-то писал, чтобы оставить себе через расстояния хоть что-то на память. Дети писали… Хотите взглянуть?

Он протянул многоуровневый чип с системой «ред». Дети и сейчас пишут на подобных. Ведь умение писать развивает мозг.

'Здравствуй, папа! — прочитал я первые выступившие на дешевом пластике строчки. — Поздравляю тебя с днем Великой Победы! Мама говорит, что я всё больше становлюсь похож на тебя, такой же умный. Я хорошо учусь. У меня высшие баллы по языкам и истории. Хочешь почитать моё последнее сочинение? Оно про тебя, потому что мы писали про начало космической эры. Я скопировал из учебного задания.

Век Космический и будущее Земли

После Третьей мировой войны люди узнали, что все ресурсы на Земле разделены между господствующими державами, но их осталось всего на пятьдесят лет.

Тогда основные развитые страны: Атлантический блок, Китай, Европейский союз, Россия и Япония создали Единый Научный Центр, гигантский высокотехнологичный город учёных, чтобы опередить горизонт событий.

В космосе, за лунной орбитой, был построен телескоп «Николай Коперник». Сейчас телескопом открыто 22 233 планеты и 86 326 неподтверждённых кандидатов в планеты. Первые две экзопланеты земного типа были открыты в созвездии Лебедя на расстоянии двух тысяч световых лет от Земли. Они вращались вокруг безымянных звёзд спектрального класса G2V и K1V — желтого и оранжевого карлика. Учёные установили, что среднегодовая температура на этих планетах всего на несколько градусов ниже земной. Планеты получили условные названия Дом и Тайна.

Процесс изучения этих планет ускорился, когда изменения в магнитном поле Земли вызвали затопление некоторой части Японии. В скором времени был открыт непрерывный синтез, сделавший доступным сверхсветовые скорости. Несмотря на огромный риск первых межзвёздных путешествий, была предпринята попытка изучения планеты Дом, где была создана первая научная космическая колония. (Одним из астрофизиков-колонистов был мой папа!)

Научный прорыв нельзя было тормозить, и первые учёные сразу же высадились и на второй планете. Они открыли в этом же скоплении звёзд третью пригодную для жизни экзопланету с гораздо более мягким климатом. Её колонизация проходила спонтанно, потому что её подтолкнуло полное затопление островов Японии, и надо было спасать жителей.

Теперь перед человечеством лежит огромное космическое будущее.

Когда я вырасту — я тоже буду работать учёным на космической станции или экзопланете, как мой папа…'

Боги беспамятные… Это же и вправду Земля. «…в созвездии Лебедя!..желтого и оранжевого карлика!..Дом и Тайна!»

Я понял, что держу в руках бомбу.

Мне всё ещё не верилось до конца в то, какое сокровище мы нашли. Этим архивам не меньше двух тысяч лет, а может, и больше. Да, это частные письма, но учёные разберутся теперь как и почему Земля разорвала связь со своими колониями.

— Если кого-то вообще интересует, что было на самом деле, — сказал рядом с моим ухом Дьюп.

Я замечтался и не услышал, как он подошёл.

К сожалению, Дьюп всегда знает, что говорит, но всё внутри меня взбунтовалось от его слов.

— Тогда я сам тут всё прочту! Пусть я такой буду один на освоенную Галактику!

— Пошли, поприсутствуешь, уникум, — усмехнулся лендслер, и, крепко взяв меня за плечо, повёл из архива.

Я всё оглядывался на разложенное по стеллажам богатство.

С Энреком мы столкнулись прямо на выходе из пещеры. Он сидел, утопив лицо в полумраке и высунув на солнышко ноги, словно они у него мёрзли.

Услышав шаги, иннеркрайт вскинулся и сутулясь двинул за нами.

— Иди-ка ты лучше поспи, — остановил его Дьюп.

— Они не пойдут на переговоры с тобой, — возразил Энрек хрипло. Тень всё ещё падала на его лицо. — Посредник тебе так или иначе нужен!

— Ты не отмоешься потом. Иди, отдыхай. Ты знаешь, я не имею права тебе приказывать, но в состоянии связать.

Мне казалось, что Колин отвечает излишне резко, но Энрек этого не замечал. Вся его поза выражала предельную решимость делать так, как он это понимает.

— Всё равно они знают, что я здесь. Я мог бы… — продолжал он настойчиво.

— Ты мог бы лежать сейчас в палатке с кляпом во рту. Будь ты наш, ещё можно было бы как-то выкрутиться. Но я тебе не начальник, значит, ты должен сидеть и ни во что не вмешиваться! — Колин повысил-таки голос, и Энрека буквально пригнуло к земле.

Он закашлялся и выдавил:

— А отец?

— Отца я постараюсь убедить. Иди! Ляг и постарайся уснуть!

Мы пошли к палатке связистов, а иннеркрайт остался стоять в тени пещеры. Я так и не увидел его лица.

— Тебе ещё папаша твой говорил, мне помнится, кто ты есть… — начал Локьё в лоб, не дав Колину и слова сказать. — Это ж надо было такую свинью подложить!

Лендслер усмехнулся. Кличку «Дьюп» ему дал отец, старый лорд Михал, а дьюп — это такая «свинья» с Тайэ.

— Все материалы ты, разумеется, обезопасил уже от возможных случайностей? Недаром там сволочь эта хромая над Кьясной зависла!

— Под хромой сволочью понимается Рюк Хилинг, глава Торгового Альянса? — с улыбкой уточнил Дьюп. Я физически ощутил волну удовлетворения, идущую от него. — Да, это именно тот человек, который не побоится ни тебя, ни дома Паска. Есть такой и с нашей стороны. Капитаны пока не в курсе, что за документы переданы им на хранение, но они знают, что делать, если что-то пойдёт не так.

— Значит, ты раскопал историю с наследником?

— Хуже, я её документально подтвердил.

— Ну так не тяни, что б на тебе Ако ездил по своим ледяным угодьям! Что там ещё было?

— Ещё мы нашли историю эскгамской провокации. Если обнародовать её сейчас, возникнут серьёзные вопросы на тему, а из-за чего мы вообще воюем?

— Ты про транспорт, уничтоженный над Кьясной якобы вашими воздушными силами? — переспросил Локьё.

Колин кивнул.

— Вот как ты надел на Рико намордник… — криво усмехнулся эрцог, умевший держать удар. — Что ещё?

— А ещё нашли то, что вообще не искали. Гражданский архив.

Локьё подался вперёд:

— Хаго нашёл! — он утвердительно хлопнул ладонью по столу.

— Не угадал. Архив нашёл внук Апло Дерена.

— О-о… — выдохнул эрцог и откинулся в кресле. — За что вы меня, боги…

Они замолчали. Время тикало, кредиты за выделенный канал дальней связи текли бойким ручейком, и никого это особо не волновало.

— Прав был твой отец, — сказал, наконец, Локьё.

Дьюп молчал.

— Чего ты хочешь? — спросил эрцог одними губами.

Дьюп продолжал молчать.

— Чего-ты-хочешь? — на этот раз Локьё произнёс эту фразу громко, членораздельно и зло.

Колин кивнул.

— Хочу посмотреть, заставит ли тебя гнев действовать необдуманно.

Локьё сжал и разжал пальцы.

Они снова замолчали.

Это были самые неинформативные переговоры за всю мою жизнь.

Я совсем не хотел переговоров. Я хотел копаться в архиве. В той его части, где нашёл старые письма первых колонистов.

Колин выдернул меня из пещеры, как морковку из земли. Всё моё тело зудело от желания снова закопаться в письма по шею.

Я бросил на лендслера умоляющий взгляд, но он меня не замечал. Сколько же они могут вот так молчать по цене двести кредитных единиц за миллисекунду?

Локьё вдруг вздрогнул и посмотрел на меня. Читает мысли через линию долгой связи⁈

Губы эрцога изогнулись в отстранённой улыбке, и он сказал Колину:

— Эйниты знали. И ты, мерзавец, тоже, поди, знал?

— Нет, — сказал Колин, — я не знал, если это тебя утешит.

— Эскгам. Двойная жертва. Это и была узловая точка на паутине, — прошептал Локьё. — Дерен не мог стать здесь тем, кто ничего не хочет, но сумел оказаться рядом с Хаго. С тем, кто всё равно попал бы в переделку на Кьясне. И ты всё равно нашёл бы пещеру. А уж Дерен был там, как дома. В союзе Борге архивы до сих пор строят по земным чертежам.

— Да, похоже, что так, — согласился Дьюп. — И если бы я дал тебе возможность сосредоточиться…

— Ну-у, — протянул Локьё. — Вот этого не надо — брать на себя чужие грехи. Это у тебя дурная привычка. Кстати, где мой любимый отпрыск?

Колин молчал.

Эрцог размял плечи и налил воды в бокал, искусно вырезанный из сияющего крошечными огоньками хирского хрусталя.

— Ты их всех вместе кушать будешь? — осведомился Колин с неожиданным облегчением в голосе.

— Он хоть пытался? — вздохнул Локьё и отхлебнул из бокала. Многоцветные отблески заскользили по его лицу.

— Чрезвычайно, — заверил его лендслер. — Но не сообразил, что пещера может быть экранирована от любых сигналов.

— Да уж, куда ему переиграть тебя… — Локьё прикрыл на секунду глаза, словно вспоминая что-то. — Кровавому эрцогу даже снилось, как он делает твоё чучело. Я просыпался, когда наши ментальные пути пересекались, и твоё окровавленное лицо ещё долго стояло потом перед моим внутренним взором… Грата…

— Не облагораживай, — усмехнулся Дьюп. — Какая там грата? Сплошь индивидуальное свинство.

— Я одного не понимаю, — Локьё поставил бокал и хрустнул костяшками пальцев. — Как гражданский архив мог попасть на Кьясну?

— А вот и займись, — согласился Колин.

— А ты?

— А я поговорю с Домом Аметиста и зелёным эрцогом.

— Один⁈

— А зачем мне тебя подставлять?

— А морда твоя свиная… нет? Не треснет? — эрцог был поражён, я видел. — И… Ты рискуешь не только собой. Если будет откат — потащит всех, мало не покажется.

— А с чего он вдруг будет? — повёл плечами Колин. — Никого и ничего у меня нет, ты свидетель.

— О, ты как… — Локьё отхлебнул ещё воды, откинулся на спинку кресла и накрыл глазницы ладонями. Убрал руки. Посмотрел в лицо Колину. — А ведь тогда НАС потащит!

— А я его возьму, — кивнул на меня Дьюп. — У него привязки есть, но НЕ ТЕ привязки.

Эрцог задумался.

— Ну…. — сказал он, помолчав. — Ну… — покачал головой. Ещё помолчал. — Ну, твой выбор. А слаще ли хрен редьки? Вот так вот и задумаешься, может ли один человек испакостить всю историю Галактики?

— Я по краешку хожу, Аний, — сказал Дьюп самую странную для меня фразу. — Если завтра меня снимут — сам знаешь, что будет. Пусть лучше так. В этом развитии событий есть линии, которые мне учесть не по мозгам.

Локьё кивнул.

Повисла тишина, потом шипение возвестило об угасании канала.

Они поговорили.

— Всё? — спросил я, выждав пять секунд для приличия.

— Угу, — кивнул Колин. — Всё только начинается! Посты проверь! Лично! И в глаза каждому бойцу посмотри! Могут накатом.

— Есть, генерал!

Накатом, накатом… Техника психического наката, что ли? Ой, мама, у меня же там восемь совсем зелёных…

Я поднёс к губам браслет:

— Неджел! Из новичков — кто на посту? Проверь и поменяй срочно. Всех восьмерых разоружить и ко мне!

Ой я дурак! Колин не зря сам отбирал моих парней. Я ведь обратил внимание, что он взял исключительно психически устойчивых.

В небе… В небе всё более-менее, там Рос, Дерен и Тусекс, которого даже Дара в ученики не взяла. Парень — булыжник в плане контактности, у него к волевому насилию не иммунитет, а иммунитетище. Непробиваемый тюфяк, эпита а мате.

На Роса можно положиться ещё и в плане стратегии. Дерен фокусник, конечно, но сегодня он будет на месте со своими боргелианскими навыками. Накат — это как раз по его части. Значит, в небе ребята справятся, а на грунте?

Я бросил взгляд на плотную массу лиственного леса, с трёх строн окружающую наш скальный выступ. Где же у меня Джоб и те сорок два пацана, которых я отправил в дэль?

Надо было гнать их отсюда. Это ж я, урод хэдов, в тридцатник что-то там из себя вдруг могу. Нормальный боец до сорока — ребёнок, мальчик!

Теперь, пожив в эйнитской общине, я знал, почему «мальчик». Мастер Эйче валил с ног своих сорокалетних мальчишек-послушников простым взмахом руки, не поднимаясь из низенького кресла.

Мои — мало кто владел техникой психического наката, но сопротивляться были научены долгой практикой службы со мной. Хоть слово «сопротивление» тут и не то совсем. Накат пускают сквозь, делая сознание пустым…

— Капитан, — прорезался в наушнике голос Роса. Оказывается, я успел нажать отзыв на спецбраслете за миллисекунду до его сигнала. — Опять яблоки подвезли! Ну что за самодеятельность! Я же говорил — ни зелёных, ни красных не ем!

— А как там лодочник? Помирился уже со своей девахой? — быстро спросил я, опасаясь, что Рос вступит в бой и отрубится.

— А чего ей? Носом вон встала.

«Лодочник» — это Келли с его умением лезть, куда не надо. Значит, «Персефона» тоже готовится к обороне.

— Серединку-то выбрасываешь? — спросил я на всякий случай.

Рос понял:

— Незачем пока. Будет мешать — кину тебе.

Значит, Дегир опять не вмешивается. Так он себе и карьеру сделает, отсиживая жопу!..

Я набрал Джоба.

— Слушаю, капитан, — отозвался тот сразу.

— Сейчас будет жарко. Поднимай щенков, и с орбиты — в прокол. Келли будет не до того, чтобы вас подбирать, нужно просто затаиться и отсидеться.

— Возвращаться в расположение крыла, капитан?

— Просто уйдите с глаз, хотя бы в район Джанги.

— Есть, капитан.

Какого Хэда мне Джанга-то на язык навернулась! Эпитэ ма хэтэ! Алати дага!

— Господин капитан, лейтенант Неджел срочно просил подойти!

Кричал дежурный. Бежал ко мне и кричал.

Началось. Простите, кого обидел.