Прутский поход. Поражение на пути к победе?

ГРОМ ПОБЕДЫ РАЗДАВАЙСЯ

После победы под Полтавой Петр I начал работы по документационному обеспечению управления армией и флотом. Он и его сподвижники приступили к разработке штатов, табелей, комиссарских регламентов. Административно-территориальное деление повлекло целый ряд перемен. 14 марта 1709 года Тихон Никитич Стрешнев объявил именной царский указ о том, что губернаторы примут у воевод «город со всякими делами и сборами… с будущего 1710 года, а до будущего года всяким делам, также и сборам быть по-прежнему и ведать тут, где были прежде ведомы». До 1710 года указ «Табели за подписанием его Государственной руки» не вступал в силу и в течение всего 1709 года областное управление оставалось на прежних основаниях. В 1710 году правительство провело первую перепись населения страны. Царь видел перед собой задачу в увеличении финансовых и людских ресурсов. Проведенные мероприятия коренным образом повлияли на подход к созданию воинских подразделений. Теперь рекрутские сборы организовывали и выполняли губернаторы. Они же несли ответственность за качество набора, обучение рекрутов в строю. В губерниях создали сборные пункты под названием «станции», где и собирали рекрутов. Народ станции называл тюрьмой. В Петровскую эпоху регулярные полки стали называться не по именам их командиров, а по названию губерний. Поддерживая чувство землячества и взаимной выручки, в солдаты принимали уроженцев одноименных губерний. Петр I придавал большое значение патриотическому воспитанию. Он считал, что солдат должен драться «за род свой, за отечество». В этом заключалось коренное отличие русской от европейских армий, где основу составляли наемники. Реализовать задуманное удалось не сразу. Нужно было время, чтобы полки, созданные по новому образцу, показали свою боеспособность. Военные реформы, проводимые Петром I, требовали колоссальных расходов. Больше половины офицеров составляли иностранцы, получавшие жалование на порядок выше, чем те, которые происходили родом из коренных русских. Но все равно отмечалась нехватка кадрового состава, полки не полностью снабжались обмундированием:. Английский посол Уитворт обратил внимание на прямую связь между управлением казной и непорядками в армии: «Все выплаты царя производятся в пределах текущего года, что очень затрудняет для него ведение нынешней войны. Его общий долг не превышает 200 тысяч рублей, но его казна из-за дурного управления не может найти кредита и на 10 тысяч». К 1710 году на армию, флот и разные военные нужды ежегодно тратилось чуть более 3 миллионов рублей, и только около 800 тысяч из государственной казны — на социальные мероприятия. На практике 808 256 крестьянских двора обслуживали всю армию. Для 13-миллионного населения России военные расходы являлись тяжелой ношей.

6 февраля 1710 года от П. А. Толстого пришло известие. Подтверждалось перемирие 1700 года с Турцией. В Москве прогремела канонада.

Победа русских под Полтавой не изменила планов шведского короля. Найдя прибежище во владениях Османской империи, Карл XII стремился создать антирусский военно-наступательный союз. Главное место отводилось блистательному султану. Большое влияние на принятие решений султаном оказывала валиде — мать царствующего султана Гюльнуш Эметтулах султан, вдова Мехмеда IV, мать султанов Мустафы II и Ахмеда III, Она играла заметную роль в дворцовых перестановках и являлась сторонницей пребывания Карла XII на правом берегу Днестра после Полтавской битвы.

Если в 1709 году Карл XII прибыл в пределы Османской империи как беглец в сопровождении отряда 1–1,5 тысячи человек, то к 1710 году его положение заметно окрепло. В шведском лагере под Бендерами наметились перемены. 9 марта 1710 года генеральный писарь запорожских казаков Ф. Орлик опубликовал на Правобережной и Левобережной Украине универсал, по которому обещались воля и денежное довольствие в случае участия в войне на стороне турок. А.Д. Меншикову доносили, что в Запорожье начали сбегаться жители из малороссийских городов и селений. В Варницу под Бендеры стекались остатки разбитых русскими отрядов из Украины, Запорожья, Крыма, Прикубанья. Весной в Варницу прибыл 1,5—2-тысячный отряд Ю. Потоцкого, который состоял из поляков и немецких наемников. Лагерь шведского короля вырос до 10 тысяч человек. Основной костяк составили казаки Орлика и запорожцы — примерно 6–7 тысяч. 5 апреля в лагере под Бендерами казаки избрали Орлика гетманом независимой Украины, а Карла XII — «протектором всего казачьего войска». Назревал вооруженный конфликт с Оттоманской Портой.

К лету 1710 года внутриполитическое положение Османской империи обострилось. За короткий срок сменились два визиря. Углубляющиеся кризисные явления и растущее социально-экономическое неравенство вызывали ответную волну брожения в широких массах населения.

Карл XII рассчитывал поднять Османскую империю против России. Представитель короля, бывший воспитатель царевича Алексея М. Нейгебауер, раздувая опасность русского могущества, 30 сентября предложил султанским чиновникам установить турецкий протекторат над Украиной. Он уверял в возможности перехода казачества в турецкое подданство. Нейгебауер говорил много, рисовал перспективу отбросить русских далеко от турецких границ, убеждал в необходимости привлечения Ирана к войне. От имени Карла XII посланник обещал ввести в Черное море 30 шведских небольших кораблей.

Акция Нейгебауера большого успеха не имела. Зато генерал С. Понятовский сумел найти аргументы. Он доказывал, что русский царь хочет окончательно завладеть Польшей, ввести флот в Черное море и потом совместно с поляками направиться на Балканский театр войны. П.А. Толстой пытался подарить Понятовскому 200 тысяч рублей, предлагал чин генерала от артиллерии русской службы. Не сумев соблазнить Понятовского деньгами и регалиями, он испробовал средство, которое его не подводило, — яд, но отравить генерала не удалось.

Османское правительство не желало окончания Северной войны, отвлекавшей русские военные силы от черноморской проблемы. В Порте было решено ограничиться дипломатическим давлением на Россию. Завязалась турецко-русская переписка о возможности перехода Карла XII в Швецию и о численности сопровождающего его конвоя. Официально султанское правительство заявило, что если шведский король пойдет через Польшу, то польский суверенитет не будет нарушен. Русскому послу было заявлено, что если все же поляки будут сопротивляться, то турки их разобьют. От царя требовалось не вмешиваться в турецко-польские дела. Полтора года велись переговоры. Осенью 1710 года Турция решилась вмешаться в дела Восточной Европы и отбросить русских от своих северных границ.

Вступая в войну с Россией, турецкое правительство рассчитывало на помощь Карла XII, в частности на то, что шведский корпус, находящийся в Померании, примет активное участие в войне. Сторонники Карла XII в июле 1710 года предприняли ряд нападений на русские гарнизоны Левобережной и Правобережной Украины. На южном направлении в приграничных зонах русское командование разместило полки, которые можно было бы быстро перебросить на театр войны с турками. В мирное время пехотные и драгунские полки выполняли сторожевую службу. 1 полк стоял в Воронеже, в Азове и Таганроге — 4 полка, в Астрахани — 5 полков, в Казани и между Доном и Волгой — 4 полка пехоты и 2 полка драгун. Севернее, тоже на польской границе, вдоль пограничной линии курсировали 2 драгунских и 5 пехотных полков во главе с бригадиром П.И. Яковлевым. Перед полками стояла задача; выставить заслон против шведского померанского корпуса. Б.П. Шереметева царь оправил под Ригу, которую русские войска взяли после осады 4 июля 1710 года.

В условиях продолжающейся войны со Швецией новая война была крайне невыгодна Петру I. Совмещая интересы на юге и западе, Россия продолжала укреплять свои позиции и расширять сферы политического влияния. Самым испытанным способом являлись брачные союзы. В 1710 году П.П. Шафиров заключил договор с герцогом Курляндским Фридрихом-Вильгельмом о его браке с племянницей Петра I великой княжной Анной Ивановной. Россия обещала вернуть завоеванные у Курляндии земли, вместе с тем Россия получала протекторат над герцогством.

В мае 1710 года в Москву от австрийских полковников, сербов по национальности, И. Текелии, X. Рашковича и В. Потыседы из городов Арада и Сегедина к Петру I прибыл сотник Богдан Попович с грамотой. Полковники писали: «0 благочестивейший царю, красносиятельное солнце правды! Милостивым оком воззри на нас, убогих, и твоими царскими щедротами промысли о нашей отеческой Сербской земле, от многих лет, грех ради наших, ярмом бусурманским обремененной, особенно когда воздвигнет господь бог крестоносную десницу твою на бусурмана; не забудь и нас, малейших, приглашением царским и милованием своим, да и мы потщимся службою своею за своего православного царя». Сербы брали на себя обязательство выставить 10 тысяч волонтеров. Царю хотелось верить союзникам. Но можно ли было слушать идеологов национально-освободительного движения, которыми руководствовали зачастую иллюзорные идеи? А поставляемые ими сведения не всегда проверялись.

По мере углубления конфликтов между русскими и поляками, русскими и запорожцами, русскими и шведами претензии Порты возрастали. В Диване турецкие министры предлагали выдвинуть требования московитам: признать королем Польши шведского ставленника С. Лещинского и заключить с ним и Карлом XII союз против Августа II; возвратить шведам Лифляндию и все земли, завоеванные русскими в Прибалтике, а Петербург разорить; вернуть запорожским казакам земли и прежние вольности; возместить все, что было потеряно Карлом XII в Полтавском сражении; отвести российский военно-морской флот к Воронежу.

В сентябре к власти пришел во второй раз первый министр Порты Балтаджи Мехмед-паша. Обеспокоенный растущей мощью России, он решил успокоить чернь маленькой победоносной войной. В Стамбуле начали одерживать вверх силы, выступавшие против Москвы. Турки начали быстро строить фрегаты. На границу с Россией османское командование организовало поставку грузов военного характера, у населения закупали верблюдов и мулов для транспортировки.

Возникает закономерный вопрос: почему турки взяли курс на войну с Россией? Т.К. Крылова и С.Ф. Орешкова видят причину в мощной атаке дипломатов Швеции и Франции. С ними не соглашается В.А. Артамонов. Война была объявлена не в кризисный для русских 1708 год, а в год, когда русское оружие знало успех и победу. Новая расстановка сил возбудила опасения в Порте, что Речь Посполитая попадет под полный контроль северного соседа Петра I и от Балкан до Азова Турция окажется в окружении враждебных сил — православных христиан. В аргументации, при помощи которой дипломатия Карла XII, Станислава I и Людовика XIV побудила султана к войне, на первом месте стоял не Азовский вопрос, а «эксапансия» России в Восточной Европе и на Балканах. Артамонов подчеркивает, что Азов возник в реальных планах турок только в 1711 году.

Д.М. Голицын, киевский губернатор, давая отчет Ф.М. Апраксину о подготовленности к войне, отмечал, что Украина не сможет обеспечить фуражом, провиантом, лошадьми и волами русские войска. Для наблюдения за передвижением крымских, ногайских татар и турок генерал А.И. Репнин с дивизией разместился на южной границе. В Польшу для командования русскими войсками в августе был отправлен М.М. Голицын. К султану же царь послал курьеров с гарантийными письмами о мире. На границе шведы и помогавшие им запорожцы арестовали посланников, не дав возможности передать послания русского царя в Порту. Пытаясь не допустить большой войны, царь Петр Алексеевич все еще надеялся пленить Карла XII в случае его возвращения через польские земли. Молдавский господарь Раковица советовал русскому командованию «иметь при себе (при бригадире Кронотове) легкого войска как можно больше», с которым «их (шведов) поймаете и как псов поведете, переняв у них путь и проход, где они имеют чинить к горе Кымплунг». 19 сентября Кропотов писал канцлеру Головину о том, что он направил отряды кавалерии «до горы Кымплунг для отнятия проходу шведов».

Карл XII, узнав о плане русских, отказался покинуть лагерь в Варнице под Бендерами. Реальные возможности шведского короля не соответствовали его замыслам. В Молдавии его ожидали новые испытания. Протурецкая политика Карла XII привела к охлаждению отношений с морскими государствами и Австрийской империей, а также с Пруссией. У крымского хана король просил прислать в Бендеры трофейные шпаги и пистолеты, взятые татарами у русских. Немецкие наемники бежали из Молдавии. Средства, которые шведский король получил от европейских дипломатов, пошли на содержание приверженцев Станислава Лещинского, гетмана Орлика, подкупы чиновников в Стамбуле, Бахчисарае, Каушанах. Увеличить численность своего отряда король планировал за счет освобождения шведских пленных, которых русское командование держало на Украине. Также король обратился к татарам. Им он предложил выкуп за пленных шведов и поляков, попавших в рабство к крымчакам.

Раковицу, симпатизировавшего России, султан от должности отстранил и назначил нового господаря Молдавии Дмитрия Кантемира без уплаты денежного взноса за княжество. В Порте не доверяли и господарю Валахии К. Брынковяну, решив в случае его измены сместить и поставить Д. Кантемира. Крымский хан, рекомендуя Кантемира, прямо сказал султану в Диване: «Бранкован богат и силен, у него много войска, он предан русским; неосторожно при настоящих обстоятельствах оставить в его руках Валахию; ежеминутно должно ждать от него измены и помехи успеху нашего оружия. Надобно захватить его, потому что добровольно он не явится в Константинополь; только Димитрий Кантемир в состоянии исполнить это дело, и потому назначьте его молдавским князем, а Николай Маврокордато не способен на это. Не могу сноситься я о важных делах с человеком, которому не верю».

Лучшей кандидатуры, чем Кантемир, нельзя было и подобрать. С 15 лет он жил в Стамбуле в качестве заложника молдавского господаря — своего отца. В течение 1695–1700 годов, находясь при османском правительстве, Дмитрий защищал интересы Молдавии. В Стамбуле Кантемир пользовался доверием у высших сановников. Толстой наладил с Кантемиром тайные отношения еще в турецкой столице. Кантемир обещал, что, как только вступит на молдавский престол, если Россия начнет войну против османов, поднимет молдаван вместе с русским царем против общего врага. Казалось бы, молодой человек получил в турецкой столице прекрасное образование. Он первым положил музыку на ноты среди турок. Его восточные мелодии позже в качестве лейтмотива для своих композиций брал Моцарт. Кантемир знал много языков, изучал историю, литературу. У него не было недостатка в друзьях в Порте, его благосклонно принимали при султанском дворе. Тогда почему он встал на путь измены? Ответ прост. Молдавия в то время представляла забытый Богом, разрушенный уголок земли. Имеющий много талантов, Кантемир искал экономической стабильности, гарантии своей жизни и тишины, столь значимой для творческих людей. Позже в России Кантемир получит все или почти все. Он станет первым, кто познакомит русских с ландшафтным искусством. Заложенный им парк в подаренном царем селении Черная Грязь будет переименован Екатериной II в парк-усадьбу Царицыно.

Слабость султанского режима, финансовые непорядки, восстания от Египта до Черногории и Месопотамии, переход Пелопонесса к Венеции еще в 1699 году, интриги Карла XII, прямая поддержка австрийских и французских дипломатов вынудили султанское правительство начать активные действия. Шейх-уль-ислам от имени турецкого султана 9 ноября (20) 1710 года объявил России войну (1710–1713). Шведский король выступал скорее как шахматная фигура в большой игре, а не как полноценный союзник. Порта, готовясь к войне, требовала, чтобы русский царь вернул Лифляндию шведскому королю, а Петербург как крепость срыл до основания. Союз, который Петр I заключил с Августом II, последний расторг, а Станислава Лещинского признал королем Польским. Но в выдвинутом требовании эти пункты не были озвучены. Ничего не было сказано в пользу шведов, несмотря на то, что великий визирь рассчитывал на обещания Карла XII о вспомогательной диверсии из Померании.

В фирмане, принятом на государственном совете, турки выдвинули следующие претензии:

Россия ведет строительство на юге крепостей и большого флота.

Россия ввела войска на территорию запорожских казаков между Бугом и Днестром, отданную Речи Посполитой.

После Полтавской битвы русские войска, преследуя шведов, вторглись на турецкую территорию, убили и взяли в плен шведов.

Калмыки, российские подданные, в 1710 году совершили набеги на крымских татар.

Русские войска сосредотачиваются у турецких границ.

После продолжительных попыток решить проблему дипломатическим путем Петр I, продолжая войну со шведами, вынужден был втянуться в войну и против Оттоманской Порты на юге. Западногерманский историк Р. Виттрам, издавший свою работу в годы разрядки между Европой и Советским Союзом в период президенства М.С. Горбачева, считает, что в 1711 году русская дипломатия не испытывала страха перед войной с турками. 10 ноября Толстой успел с курьером отправить описание турецкого флота и сообщил, что из Бендер будут направлять турецких агентов в Польшу с целью агитации польского и украинского населения против русских. Канцлеру Г.И. Головкину резидент писал: «Наскоро доношу, что турки по многим советам утвердили короля швецкого ныне отпустить вскоре со многими татары чрез Польшу насилием и войну с нами начать ныне чрез татар, а весною всеми турецкими силами, понеже во все свое государство указы разослать вчерась, чтобы рати все конные и пешие збирались в Бендеры, так азиатские, как и румелские, в апреле, И вскоре пойдет салтан во Адрианополь, а везирь пойдет в Бендеры. И хан крымской пойдет в Крым чрез Бендеры. А все сие учинилось от хана крымского, понеже возмутил народ, и всем народом возмутились к войне. До сего дня мне явно еще не объявили, обаче разгласили явно, что весною война начнется… Чаю, меня завтра или послезавтрее заирут и оберут совсем, понеже зверообразно показуются к нам ныне. И я чаю, что уж болши не возмогу писать, того ради сего ж дня таково писмо послал чрез приятелей». Только 20 декабря письмо получили в Петербурге. 17 ноября османские власти А.П. Толстого с его слугами и сотрудниками посольства (всего 31 человек) заключили под арест, бросив в подземелье Семибашенного замка. Архив канцелярии экспроприировали, разграбили посольское и личное имущество. Резидента остались замещать вице-канцлер П.П. Шафиров и М.Б. Шереметев — сын фельдмаршала Б. П. Шереметева. 22 ноября Петр I писал Августу II: «мы за потребно бытии разсудили наши в Лифляндии стоящие войска помалу ближе к турским границам вести и для того принужденны оным ныне в Литву вступить повелеть… Мы обнадеживаем притом ваше королевское величество, что сколь скоро король свейский из турской области выдет, не проведши турка против нас, ни против вашего королевского величества к разрыву, то мы тогда наши войска в наши земли ис Полши и Литвы выведем».

Вступив в военное противостояние, Россия имела около 200 тысяч пехоты, 100 тысяч конницы, включая гарнизонные войска. Петр Алексеевич решил вести войну на трех направлениях — Балканском, Крымском, Кавказском. Стремясь победить турок, царь собирался поднять Северный Кавказ, Крым, Балканы против османов, Был придуман смелый стратегический план, предусматривающий форсированное наступление на территории врага. Удары противнику должны были быть нанесены на всех важных направлениях: османскому флоту в Азовском море, татарской орде в Крыму, турецкой армии в Молдавии и Валахии с захватом приграничных крепостей.

На российскую службу собирались привлечь 150 тысяч казаков и калмыков. На первом этапе намеревались объединить 30 тысяч пехоты, 30 тысяч драгун, 50 тысяч калмыков и 20 тысяч казаков, а основные силы перебросить из-под Риги в Молдавию. В конце 1710 года под общей командой фельдмаршала Б.П. Шереметева состояли 3 пехотные дивизии, или 22 полка, расквартированные на зиму в Риге. Полевой артиллерией командовал генерал-лейтенант Я. В. Брюс. В последних числах декабря 1710 года царь отозвал Брюса из корпуса Шереметева, стоявшего на Балтике. Армия «сполна рекрутировалась, мундировалась… приводилась в лучшее состояние». Казаки и калмыки не выставлялись в полевые бои. Прежде всего, на них возлагалась задача отвлечения противника от основного направления. Иррегулярным полкам, состоящим из калмыков, казаков, предстояло выступить против крымских татар и захватить стратегические объекты в Крыму. Планировали, что Азовский флот выйдет в открытое море. Татар Буджакской, Кубанской, Крымской, Ногайской орд, черкесов, чеченцев, мичкисов, кумыков русское военное командование собиралось использовать в качестве противовеса.

В конце декабря 1710 года молдавский господарь Д. Кантемир отправил к царю Илью Абаза и Ивана Миреску. В Киеве они передали Петру I предложение заключить русско-молдавский договор. В начале января 1711 года в путь отбыл капитан Прокопий, который от имени господаря обещал, «ежели пустится царь московский с войсками своими против турок, будет и он с ним заодно».

18 января 1711 года Петр I на военном совете решал вопрос об определении направления похода русской армии. Как сообщил в Лондон английский посол Ч. Уитворт, «большинство генералов решительно противилось движению в глубь Молдавии, но мнения вице-канцлера Шафирова и Саввы получили перевес». Постановили идти к Дунаю.

Савва Рагузинский подготовил проект кампании 1711 года, в котором важное место отводилось местному населению: главные силы направить в Молдавию, где «ратовать Яссы и волохов» собирать под русские знамена «до совокупления протчих наших главных войск».

В Албанию и Македонию направить манифесты к митрополитам, как идеологам турецких христиан, «увещивая к вооружению, понеже ныне пришло время избавления их от подданства турецкого, обнадеживая их превиликими силами царского величества., послать и государевы грамоты к тамошним народам», а также рагузинцам и сербским князьям, «дабы и они с протчими народы восстали и, согласясь и вооружась, наступали на поганцев».

Калмыков, донских и малороссийских казаков выставить против крымских татар для отвлечения от главного направления.

Рагузинский предложил направить в Македонию, Сербию, Албанию, Рагузу и другие балканские земли тайных агентов, которым ставилась задача призвать население восстать с оружием в руках против завоевателей, «понеже пришло время избавления от подданства туранского, обнадеживая их превиликими силами царского величества».

Готовясь к русско-турецкому столкновению, Петр I решил привлечь православных жителей Османской империи с целью создания отрядов на южной границе. План заключался в том, что русские войска должны были дойти до реки Серет. После того, как дивизии получат провиант, они объединятся с союзными войсками и от Галаца пойдут к Дунаю навстречу турецкой армии.

По примеру европейских стран царю хотелось сформировать гусарские команды из сербов, грузин, молдаван, валахов, которые в дальнейшем можно было бы увеличить до полков. В турецкие провинции, потерявшие свою независимость пять веков назад, первым был отправлен капитан И.И. Албанез, знаменитая историческая личность в деле о переселении южных славян. Учитывая дальность расстояний и не имея опыта в подобного рода делах, он направился в Черногорию, жители которой славились своим бунтарским духом. Стратегический замысел соответствовал сложившейся ситуации в провинциях Турции. Албанез в продвижении русской политики опирался на местную знать. Местное население обещало помочь провизией, фуражом и выставить волонтеров в борьбе против османов в случае продвижения русской армии в глубь Турции.

Русский фактор имел большое значение во внешней и внутренней политике Польши. Всего за 1696–1733 годы из Речи Посполитой в Россию было отправлено 82 дипломатических миссии, что в 4 раза превышало количество посланных в Данию и Пруссию (21), Турцию (15) и Швецию (13).

13 (24) апреля 1710 года, после проведения Варшавской Вальной Рады, Август II выдал маршалу Великого княжества Марциану Воловичу верительные грамоты для поездки к Петру I. Отправиться в путь посольство смогло только осенью, спустя полгода. На границе со Смоленщиной поляки были задержаны на 14 недель, до декабря, из-за эпидемии чумы. В Москве в это время по распоряжению канцлера Г.И. Головкина ремонтировали 4 дома для посольства. Когда война с Турцией стала очевидным фактом, посольство 10 января 1711 года встретил русский представитель. В Смоленске Воловичу и его свите местная шляхта устроила пышные торжества. 28 января 445 человек посольства с повозками, багажом на 850 конях подошли к Москве. 4 февраля состоялся парадный въезд. При подъезде кортежа со стен Кремля бил пушечный салют. У Красного крыльца Грановитной палаты две роты солдат встречали посольство барабанным боем и ружейным приемом «на караул», офицеры шпагами отдавали «комплимент».

Уже через 6 дней в первый раз встретились на высоком уровне. С русской стороны в конференции участвовали Г.И. Головкин, П.П. Шафиров, И.А. Мусин-Пушкин. Польшу представляли М. Волович, его родственник литовский референдарь К. Волович, тракайский староста К. Огинский и еще 11 шляхтичей. Всего прошло четыре встречи, последняя — 23 февраля. В инструкцию послу польский король включил статьи, которые обсуждались на встрече в Варшаве с русским послом Г.Ф. Долгоруковым. М. Волович зачитал некоторые пункты Вечного договора 1686 года, статьи Нарвского договора 1704 года о Лифляндии, а также те обязательства, которые дал Долгоруков перед членами Вальной Рады. Посол особо подчеркнул, что названные договоры могут быть ратифицированы только при определенных условиях, о которых было упомянуто в договорах и которые не были выполнены, а именно: будут выведены вспомогательные войска, отданы городки Правобережной Украины, выплачены субсидии. Так как целью посольства было получение Лифляндии с Ригой и подчинение Правобережной Украины Польше, то посол сделал упор на ряд «бесчинств ауксилиарных войск». С 1-го по 38-й пункты он перечислял претензии. Это: поджоги домов, разорения полей и деревень, грабежи, а также бесконтрольность со стороны русских властей при сборе провианта, в частности хлеб «без нужды выбирался». Офицеры продавали его евреям перекупщикам, а часть хлеба сгнила и была выброшена в реки Западный Буг и Вилию. От имени Августа II посол просил вернуть пушки, которые поляки в трудных боях взяли у шведов и которые до сих пор находились в русских войсках.

Волович применил все возможные способы изложения, которые должны были убедить русскую сторону отдать Прибалтику. Тон переходил от агрессивно-напористого до просящего. Мольбы перемежались угрозами. Уже на первой встрече поляк ссылался на исторические права Речи Посполитой, а также обещания Петра I впустить в Ригу польский гарнизон в 5–6 тысяч человек сразу после капитуляции шведов и передачи города русскому командованию. Практически каждый обсуждаемый вопрос русские и польские дипломаты сводили к обсуждению участия в войне на юге. Волович пытался доказать, что временное удержание Лифляндии и Правобережной Украины во власти поляков позволит не раздражать союзников и даст возможность русским сконцентрироваться на турецком вопросе.

Русский канцлер согласился только с одним требованием. Польские магнаты были недовольны, что русские помещики «заезжало» земли. Поляки жаловались на Ф.Ф. Шидловского, по указанию которого в Мстиславском и Кричевском воеводствах «заеханы маетности», за Стародубом возле рек Сож и Ипуть на 16 миль границу переместили. На этой полосе проживали русские и украинские крестьяне, бежавшие из Центральной России и Левобережной Украины. Головкин и Шафиров на предложение польской стороны провести новое разграничение земель у Киева, Стародуба, Великих Лук ответили, что в 1708–1709 годах имения жгли с целью затруднения продвижения шведов на восток. Они пообещали смертную казнь мародерам. И действительно, в ходе переговоров составили комиссию из 12 русских чиновников для разбора жалоб польских магнатов и шляхты. Возглавили комиссию стольник князь Я.И. Масальский, М.М. Аргамаков. Общий контроль за сбором провианта поручили Г.Ф. Долгорукову, позже — царевичу Алексею.

Пункты о передаче незаселенной полосы вдоль Днепра, о насильственном переселении мужчин молодого возраста и ремесленников в глубь России отвергли за недостаточной обоснованностью. Когда поляки задали вопрос: будет ли выведен русский корпус, как обещал ранее Долгоруков, — Головкин и Шафиров подтвердили обещание, сказав, что корпус будет выведен на юг, но сроки не были указаны. Пока же присутствие корпуса необходимо, так как реально существует шведская опасность. По сбору провианта русские министры просили обратить внимание на то, что хлеб собирается только в тех районах, которым грозить турецкое вторжение. Они высказали уверенность, что поляки обеспечат русские войска провиантом для продвижения на Балканы. Волович согласился с предложением русской стороны, но высказал надежду, что русский союзник покинет польскую территорию. Он подчеркнул, что собрать хлеб для русской армии смогут и польские комиссары. Полякам русские министры обещали разыскать и вернуть пушки из Быховской крепости, освободить офицеров, за исключением тех, кто встал в ряды шведского войска.

Очень долго обсуждался вопрос о передаче Прибалтики. Так как русские представители власти не собирались уступать, объяснив слабость польских войск, то Волович попытался выторговать Лифляндию, Он предложил отдать Ригу полякам после перехода Карла XII из Молдавии в Померанию. Головкин и Шафиров, используя борьбу саксонцев и поляков, которые боролись за Лифляндию, ответили, что Рига перейдет к Польше не раньше, чем будет заключен мир со Швецией и Турцией.

Волович продолжал настаивать на территориальных приобретениях. Он поинтересовался, какую землю смогут получить поляки за Днестром, если поддержат русских в войне против турок. По договорам 1697 и 1710 годов предусматривалось возвращение Короне Подолии, Силезии, Молдавии и Валахии. Так как русской дипломатией уже обсуждался вопрос о переходе Молдавии под русское подданство, о чем поляки еще не могли знать, Шафиров сослался на необходимость Речи Посполитой защищаться от вторжения турок и татар. Он прозрачно намекнул, что в случае отказа Польши вступать в войну на юге Россия сможет обойтись своими силами.

Передачу городков Правобережья русские министры обещали выполнить. Правда, и в этом вопросе была сделана оговорка. В 1707 году русские власти возвратили Правобережную Украину великому литовскому гетману М. Вишневецкому, который перешел на сторону шведов. После ареста Вишневецкого русское командование направило его в Глухов, но гетман бежал к Карлу XII. В связи с печальным опытом русские министры предложили передать городки не магнатам, а республике через комиссаров. И опять русские власти не гарантировали возврата сразу, а только после вступления польско-литовского войска в русско-турецкую войну и одержания им первой победы над османами.

Поляки подняли вопрос о субсидиях, который был наиболее болезненным. Всего Россия выдала 3 миллиона злотых, а провианта русские команды собрали на «500 миллионов». О деньгах польская сторона высказалась в ультимативной форме: если русское правительство желает, чтобы Польша выставила войско в войне против турок, то до мая 1711 года Россия должна выплатить коронному и литовскому войску задолженность, и тогда войско вырастет с 62 тысяч до 200 тысяч. Уполномоченные царем Головкин и Шафиров предложили собрать налоги с имений магнатов и шляхты, приверженцев Станислава Лещинского. Численность польского войска русские министры тоже оговорили: достаточно 48 тысяч для похода в Молдавию, и деньги будут выплачены. Правда, вопрос о сумме обсуждению не подлежал. Россия согласилась дать порох и амуницию союзнику.

Конференция проходила уже когда татары начали хорошо спланированную акцию по захвату Украины, поэтому поляки держались. Они понимали, что выйти сейчас из Северного союза равносильно смерти и потере Прибалтики. Только в рамках русско-польских отношений Северный союз мог защитить Польшу от второго вторжения шведов.

Г.Ф. Долгоруков посоветовал царю собрать провиант с Польши только за зиму 1711 года. 13 января 1711 года русским командованием полякам были сообщены правила с установлением ежемесячной нормы для солдата в 36 злотых 8 грошей и прикреплением к каждому русскому полку и генерал-майору польских комиссаров и введением смертной казни «за обиды». Указом царя запрещались заготовки провианта в Великом княжестве Литовском.

За уступчивость по основным вопросам польские послы, шляхтичи, ксендзы получили более 11 тысяч рублями и соболями. Воловичу дополнительно возместили все затраты за задержку на границе. На все его имения в Короне и Великом княжестве от имени Петра I выдали 12 охранных грамот. Под страхом смертной казни в имениях посла запрещалось появляться фуражирам. Для польских и литовских магнатов родов Шембеков, Сенявских, Жевуских, Поцеев, Денгофов, Хоментовских и других были предоставлены 62 грамоты.

19 февраля, когда посольство еще находилось в Москве, в районы Ипути и Сож отправился А.И. Ушаков. Было выявлено, что Шидловский приписал только к имениям Меншикова 10 белорусских деревень. Шидловского разжаловали, арестовали и лишили всех имений. Крестьянам велели освободить польскую территорию.

Зима 1710–1711 годов выдалась холодной. Реки покрылись льдом. Крымский хан Девлет-Гирей, недовольный политикой московского царя, так как после Азовских походов перестал получать дань, или иначе «поминки», и поддерживаемый Османской империей, в декабре 1710 года с двух сторон двинулся на Левобережную и Слободскую Украину. Ему помогали шведские офицеры Дальберг и Цюлих. В задачи большой ударной группы, во главе которой стояли сам хан и его сын Батыр-Гирей, входили захват Воронежа, уничтожение донской флотилии и поджог судовых верфей. Митрополит Станислав Сестренцевич писал русскому командованию о том, что 6 тысяч казаков, основавших лагерь на территории крымского хана, пошли с Девлет-Гиреем на Украину. Орда Мехмед-Гирея потеснила немногочисленные драгунские, казачьи полки, прикрывавшие Правобережную Украину и Подолию, прорвала оборону гарнизонов Брацлава, Богуслава, Немирова. Харьковский и Изюмский полки оказали слабое сопротивление на границе. Вторая партия татар, меньшая по численности, двинулась к Киеву. Ею руководил старший сын хана Мехмед-Гирей. Вместе с ним выступили 3 тысячи татар-липкован из Бендер, 4 тысячи запорожцев под командованием гетмана Ф. Орлика и поляки из отряда киевского воеводы Ю. Потоцкого. Находясь длительное время под Бендерами, многие поляки и запорожцы продали свое оружие. Голодные и разутые поляки, запорожские казаки, слабо вооруженные татары-липковане не представляли серьезной угрозы хорошо обученному войску, но, стремясь к наживе, были опасны для мирных обывателей. Малочисленные иррегулярные части 170 донских казаков полковника Игнатия Ефимова и несколько сотен сербов, валахов, молдаван и венгров не смогли обеспечить надежное прикрытие. Связь с тыловыми продовольственными базами в Полонном, Бродах, Киеве была разорвана.

1 января 1711 года польские войска и казаки двинулись к Сорокам для объединения с буджакскими татарами. От Прута до Сорок все деревни они обратили в пепел.

С учетом того, что противник находился далеко, за Дунаем, русские войска планировалось отправить несколькими колоннами по разным дорогам. Такую практику царь ввел ранее против шведов для того, чтобы, продвигаясь по чужой территории, сильно не обременять местных жителей. В Прибалтике с продовольствием было сложно, «везде места опустелые и мертвые». В январе 1711 года из Риги на юг выступили русские полки, снабженные провиантом только на месяц, а следом за ними — главнокомандующий генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев. Генерал К.Э. Ренне, назначенный царем командиром драгунских полков, прибыл в Ригу 26 января. Первыми шли передовые силы, состоящие наполовину из конницы. За ними следовала пехота, а уже за пехотными полками — полевая артиллерия. 31 января Петр I, недовольный поздним выходом корпуса Шереметева, писал фельдмаршалу: «Письма ваши от 15-го дня сего генваря, в которых объявляете трудность в походе вашем с полками к волоским границам и чтоб дать вам в том время, мы получили и повелеваем вам походом своим с полками поспешать неотлагательно, как наискорее, оставя все отговорки. И падлежит тебе самому при тех полках наших идти… прямо к волоским границам, понеже имеем мы совершенно ведомость, что турецкие войска уже при границах собираются». Проблема со снабжением армии ощущалась все острее. 40-тысячная русская армия направлялась через Украину, которую в тот год постиг неурожай. Так началась подготовка к походу, вошедшему в историю под названием «Прутский».

В феврале 1711 года к Петру I поступило известие о том, что турки хотят заключить мир. Об этом написал русский посол в Вене. «Английской и голландской мипистры (послы) сообщили ему, что писали им министры из Царя-града, якобы турок, хотя и зачал войну против царского величества, однакож в разкаяние приходят и хочет мир паки возобновить, о чем их везирь в разговорах доволено показал». В Англию, Францию, Голландию, Ганновер царь послал послов. Перед дипломатами была поставлена задача: любыми средствами добиться помощи в мирных переговорах или склонить к союзничеству в войне против Турции. В Польше искали поддержки у французского посла Ж.К. Балюза и Ф. Ракоци, если турки пойдут на перемирие. Англия, Голландия и Австрия на предложение выступить посредниками уклонились от решения. В Вене надеялись получить согласие от Леопольда I на антитурецкий союз. Венецию, Дубровник и Черногорию послы призывали к общей борьбе против мусульман. Южные славяне поддержали планы России.

Каждый год на строительство Петербурга, Кронштадта и Петергофа по России собирали 40 тысяч работных людей. Зимой 1711 года по царскому указу набрали рекрутов в Рижский гарнизон. С началом новой войны против турок Петр I дал распоряжение набрать рекрутов. Новая война замедлила ход строительства необходимых на Балтике крепостей. Ежегодную норму высылавшихся крестьян и ремесленников уменьшили в два раза, снизив до 20 тысяч. В середине февраля Петр предложил денщиков и извозчиков в действующей армии перевести в солдаты, а на их место поставить новобранцев. В приказном порядке за недодачу рекрутов царь посадил под стражу на два месяца П.А. Голицына, сенатора Т.Н. Стрешнева, московского коменданта и сибирского губернатора М.П. Гагарина. 15 марта царь приказал Сенату призвать в действующую армию 25 тысяч человек. 22 марта 1711 года сенатским указом был объявлен набор рекрутов и закуп 7 тысяч лошадей для драгунов. Помещик обязывался обеспечить отправляемых рекрутов деньгами, мундирами, кафтанами, камзолами, шапками, штанами, чулками, ржаной мукой, крупами. Для каждого региона установили норму. По Москве и в окрестностях Москвы в рекруты забирали каждого десятого. За 200 верст от Москвы — каждого двадцатого. Но народ устал от непосильной Северной войны. Под Тверью, Старой Руссой, Устюжанами, Белоозером наблюдались массовые побеги дезертиров. Они убивали сборщиков, жгли деревни.

На Украине тоже было неспокойно. Взбунтовались запорожские казаки. Для усмирения запорожцев 22 февраля 1711 года Петр послал князя М.М. Голицына — младшего брата Дмитрия Михайловича. Татары использовали бунт в своих интересах, напав на мирных жителей. Совместными действиями русские войска и малороссийское казачество сумели дать отпор крымской коннице татар. Ситуация продолжала оставаться напряженной. Поступили сведения о 40-тысячной армии татар и турок, готовых прийти на помощь шведскому ставленнику С. Лещинскому.

В империи Габсбургов восстали венгры во главе с князем Ракоци против австрийского правления. Венгерские повстанцы решили использовать запорожское казачество для борьбы против австрийской армии. Английский посол в Турции Роберт Суттон сообщал, что Ракоци направил своего посланника Талабу к русскому царю. Другой венгерский дипломат Пал Радан отправился на встречу со шведским королем и запорожским гетманом. Россия, которой было не выгодно сотрудничество казаков и шведов с турками, не мешала дипломатическим контактам венгров и не препятствовала проезду резидента. Талаба выехал в Стамбул для переговоров с султаном. Встречаясь с турецкими министрами, Талаба заявил им, что заезжал к шведскому королю. В Порте о своей деятельности сообщил, что Карлу XII, который послал султану географические карты с указанием предполагаемых маршрутов русских войск в Крыму, княжествах и на Балканах, передал именно он. Еще Талаба донес туркам, что Петр I ведет переговоры с валашским господарем Брынковяну. Позже в своих мемуарах Ракоци о предательстве Талабы писал, что тот действовал без его согласия, а о выдаче русского плана венгерский князь не помышлял, потому что русско-турецкая война не представляла для него интереса.