Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц.

Глава тринадцатая. Ещё один судебный поединок и некоторые особенности государственно-общественного устройства Гардарьи

Этот город был совсем непохож на тот первый, встреченный в Гардарье. Хотя дома, да и улицы, были такие же, а вот запахи… Их не было! Возможно потому, что это столица провинции, как сообщил Эгонт ле Тариналья? А гостиница хоть и была похожа на тот постоялый двор, в котором они останавливались ранее, но это действительно была гостиница, с настоящей баней. Анита не очень разбиралась в банях, но наличие парной указывало на то, что это не простая помывочная. К тому же тут были не бочки с водой, а настоящие ванны! В которые по трубам текла горячая вода! Это было совсем непохоже на средневековье, каким его себе представляла Анита. К бане прилагались девушки-служанки (из чего Анита сделала вывод, что это женская баня), так что от помощи Тавина и Рэнэ Анита и Гулана отказались, к большому разочарованию последнего.

По приезду, зайдя в общий зал (видно, все гостиницы и постоялые дворы здесь были устроены одинаково — войдя, посетитель сразу попадал в общий зал, где мог заказать себе еду и выпивку, что обычно и делал), Анита заметила группу девушек, сидящих за столиком в углу. Одеты они были в ассы, что указывало на их род занятий и принадлежность к определённой категории персонала гостиницы. Пока ле Матарилья, взявший на себя переговоры с хозяином, договаривался о комнатах и о бане для своих спутниц, к одной из тех девушек подошёл немолодой мужчина, судя по одежде из дворян, и повёл её куда-то наверх, очевидно, там были комнаты для постояльцев. Анита огляделась, в зале были не только мужчины, но и женщины. Если мужчины смотрели на ассиш с заинтересованностью, то женщины — с брезгливым презрением. Анита и её спутницы тоже вызвали интерес — ведь все девушки, за исключением Вивилианы, были в штанах. Женщины смотрели на вошедших девушек не то что с пренебрежением, а с таким же брезгливым неодобрением, почти как на ассиш. А Анита взглянула на посетительниц трактира с жалостью — потому что те сооружения, надетые на них, платьями назвать было трудно. Закончив мыться и завернувшись в ассу, Анита надела на шею гриссу, представлявшую собой массивную золотую бляху на такой же цепи. Эдакое украшение-знак баронов приграничья. На бляхе был изображён герб баронства, а сама она указывала, что её обладатель не просто дворянин, а владетель земель. Вообще-то такие бляхи были и у дворян Гардарьи, имеющих земельные наделы, у ле Матарилья и ле Тариналья грисс не было, так как они были безземельными графами. Но если у землевладельцев Гардарьи гриссы были размером с лу и цепочка была тоненькая, то у приграничных баронов грисса достигала размера в ладонь и висела на золотой цепи толщиной в палец. Аните досталась грисса Валирано Заровино. Девушке она не понравилась, так как там был изображён клыкастый зверь, отдалённо напоминающий вепря. Анита приказала переделать гриссу, при этом изобразить на ней тархара, которого сама и нарисовала. Золотых дел мастер выгравировал саблезубую кошку, при этом в целях экономии времени просто повернул изображение клыками вепря вниз и немного переделал. Но несмотря на огромный размер зубов в скалящейся пасти и устрашающий вид, тархар получился красивым, Аните и её подругам-охотницам понравилось — получилось и красиво, и внушительно. Только Вивилиана испуганно спросила — где такие водятся, и с уважением посмотрела на Аниту, когда та ответила — там, откуда мы приехали, и одного такого я победила. Анита не стала уточнять, что тархара она расстреляла из пулемёта. Массивную золотую цепь Анита обменяла у того же мастера на три поменьше, сохранив при этом количество золота, оставив внушительность подвески, но сделав украшение более изящным.

И вот теперь, закончив мыться, Анита, Вивилиана и Гулана завернулись в ассы, так как одежду, в которой пришли, отдали в стирку. За чистой посылать не захотели, это было бы долго, да и неизвестно что бы им принесли, ведь запасные комплекты были хорошо запакованы, а мужчин, как известно, посылать за женскими вещами нельзя — всё перепутают! Только Валинья не захотела менять свой халат на ассу, но ехала-то она не в нём, так что он был чистый. Кроме Аниты и её подруг в бане были ещё две женщины, они хотели было возмутиться, когда увидели во что оделись девушки рядом, но промолчали, когда одна из этих якобы ассиш надела своё украшение.

В зал трактира так и спустились — три девушки в ассах и Валинья в махровом халате. Впереди шла Гулана с неприлично, даже для ассиш, открытыми ногами. Что поделаешь, асса оказалась коротковата рослой охотнице. За ней — Анита с Вивилианой, замыкала — Валинья. Получился типичный выход ассиш к жаждущим развлечений мужчинам. Вот так девушки сразу и привлекли к себе внимание, гриссу Аниты заслоняла Гулана. Она, подойдя к столу, где расположились ле Тариналья, ле Матарилья и несколько воинов отряда Аниты, во главе со своим лейтенантом, бесцеремонно уселась к Рэнэ на колени. Остальные девушки сели немного в стороне. В общем, их поведение было типичным для ассиш: одна сразу нашла клиента, остальные скромно ждали, когда их выберут. Мало кто заметил, как Анита кивнула ло Вальяно, и тот щёлкнул пальцами, подзывая подавальшицу, со стороны это выглядело так, будто он хочет угостить одну из понравившихся ему ассиш в расчёте на более тесное с ней общение.

Вместе с подавальшицей подошёл хозяин, которому неизвестные ассишы в заведении были не нужны, к тому же они составили бы конкуренцию хозяйским, уже находящимся в зале. Хозяин хотел выяснить — этих ассиш привезли воины для себя, или у них есть хозяин, что направил своих девушек "на работу".

— Чья это девка? Опять её сюда привезли! Прошлого раза не хватило! Думаете, если одели как ассишу, она успокоится? — задал вопрос хозяин трактира, срываясь на крик и указывая на Аниту, гриссу скрывали складки ассы. Поднявшийся ло Вальяно схватил трактирщика за шиворот и, слегка встряхнув, прорычал:

— Извинись перед эритэ, если она тебя простит, я не буду тебя убивать, только отрежу твой язык!

Анита повернулась к трактирщику, и он, увидев её гриссу, побледнел, понимая в какую неприятность вляпался. Он только что оскорбил дворянку, причём не простую, а обладательницу земельного надела! Следовательно, у неё должна быть дружина! И как оказалось, эти воины, сидевшие за столом, и были её дружинники! Остекленевший взгляд трактирщика прикипел к нагрудному знаку девушки, висящем на нескольких цепочках, только сейчас до него дошло, что за гриссу он видит! Судя по размерам украшения, это была не простая владетельница, а из тех, кто живёт в приграничье, а их драчливость и бешеный нрав были хорошо известны. Эти, действительно, могут убить и никакие законы им не указ! Девушка, прищурившись, смотрела на трактирщика, а он (Эрам понял, что сейчас сделает этот грузный мужчина, и отпустил того) упал на колени, надеясь вымолить пощаду.

— Где ты видел ту девушку? — спросила Анита, чуть дрогнувшим голосом. — Похожую на меня.

— Не губите, эритэ! Молю вас, простите меня за моё невежество! Целую ваши ноги! — трактирщик попытался это сделать, но Анита брезгливо отдёрнула свою ножку и кивнула ло Вальяно, тот снова подхватил хозяина трактира, на этот раз за волосы, и повернул тому голову так, чтоб Анита видела его лицо.

— Она здесь была? Когда? — спросила Анита охрипшим голосом.

— Отвечай, когда эритэ спрашивает! — Лейтенант запрокинул голову трактирщику так, что тот захрипел.

— Не так сильно, а то сломаешь нему шею, — немного успокоилась Анита, трактирщик быстро заговорил, опасаясь, что ему снова начнут шею выворачивать:

— Две недели назад, проезжали вроде ассишары. Но очень странные, потому что у них только одна пленница была, такая же красивая как вы, глаз не оторвать! Но дикая, не понимает человеческих слов. Всё время связанная, когда её развязали — драться начала, еле пять мужиков утихомирили…

— Понятно, если ассишары, то товар портить не хотели, потому впятером и навалились, — кивнул ло Вальяно, трактирщик, захлёбываясь словами, продолжал:

— Красивая, но дикая, такую обломать — много труда приложить надо, но оно того стоит, уж очень красивая… — Он хотел сказать этой приграничной владетельнице — как вы, но испугался, а вдруг та снова рассердится, что её с дикаркой сравнивают.

— Две недели назад говоришь, — голос девушки напоминал шипение змеи, готовой броситься в атаку, трактирщик вжал голову в плечи, насколько это ему позволил державший за волосы воин. А приграничная владетельница тем же пугающим голосом спросила:

— Куда её повезли? Скажешь правду, будешь жить.

Трактирщик сглотнул, он помнил два лузи, что ему дал тот ассишар, наказав, что если о нём будет спрашивать черноволосая девушка, направить её в южные провинции. Куда этот странный ассишар всего с одной ассишей поехал, трактирщик не знал. Но сделал вывод, что в столицу. Только там можно продать красивую девушку за достойную цену, потому что только в столице у покупателей есть такие деньги и они могут их потратить. Опять же дикарку сначала надо обломать и обучить, а это в столице сделают лучше всего, только там есть умелые специалисты. Всё это быстро, взахлёб рассказал перепуганный трактирщик.

— Хотел утаить, но побоялся, — усмехнулась девушка и скомандовала своему воину: — Эрам, дай ему два лузи, нет три. Он честно всё рассказал. Пусть они успокоят его совесть, ведь тот ассишар дал ему всего два. Получается, мы перекупили эту информацию.

— Эритэ, а с чего вы взяли, что он не соврал? — поинтересовался лейтенант. Анита усмехнулась:

— Сдвинь его в сторону и увидишь лужу, в таком состоянии люди не врут, уж очень он испугался.

Ло Вальяно брезгливо отбросил трактирщика в сторону, Анита, глянув на застывшую подавальшицу с подносом, показала рукой на стол:

— Чего стоишь, ставь сюда! — после чего повернувшись к Валинье, предупредила: — Не вздумай ей снова про печень чего-нибудь сказать, а то она все, что принесла, на пол уронит.

Это было сказано на языке волчиц, а подавальщица хоть и посматривала с опаской на девушку в одежде ассиши, но с гриссой, быстро расставляла тарелки и судочки. То, что так обошлись с её хозяином, её не смутило, видно такое поведение дворян здесь было нормой. Поэтому девушка быстро и аккуратно старалась выполнить свои обязанности, чтоб не накликать гнев дворянки на себя. Подавальшице пришлось четыре раза ходить, чтоб принести всё заказанное, за столом были не только девушки, но ещё два дворянина и воины дружины грозной дворянки (не все, только часть, остальные сидели за другими столами).

— Алиту повезли в столицу, как и предполагал Умар Харасин, — говорила Анита Гулане и Валинье. — Мы туда выезжаем завтра! Надо торопиться!

— Одежда не высохнет, — возразила Валинья. Анита, глянув на ученицу знахарки, с нажимом произнесла:

— Это не обсуждается! Едем завтра!

Но на следующий день выехать не получилось. Утром пришёл представитель губернатора провинции и попросил задержаться. Как выяснилось позже: ночью, уже под утро, прискакал гонец от графа ле Изолвинья, старый граф обвинял Аниту в убийстве своего сына и нападении на его отряд. Анита приглашалась на судебное разбирательство на следующий день, к этому времени должен был прибыть и граф ле Изолвинья.

Эгонт ле Тариналья

Складывалось такое впечатление, что баронесса из приграничья (надо сказать, что очень симпатичная, даже красивая, девушка) специально эпатирует окружающих своим поведением. Вот и в этот раз она снова оделась как ассиша, и не только она, все девушки её свиты, которых она называет подругами, оделись так же. Только самая маленькая из них, такая же черноволосая, как баронесса, что было большой редкостью в Гардарье, была одета во что-то типа платья, очень простого, из неизвестной очень мохнатой ткани. Хоть ткань и была похожа на шерсть, но это, несомненно, была ткань! Ле Тариналья украдкой даже пощупал её, но девушка это всё равно заметила и, улыбнувшись, пояснила, что это ей дала Анита как ученице знахарки для того, чтоб она отличалась от остальных. Анита теперь тоже отличалась от остальных, надев гриссу. В отличие от грисс владетельных дворян Гардарьи, эта грисса была величиной в ладонь, как и у других приграничных баронов. Но в отличие и от их грисс, эта смотрелась миниатюрней, возможно, из-за тщательной прорисовки зверя, изображённого на ней. Зверь внешне напоминал кошку с громадными клыками, но как пояснила та же маленькая девушка в халате, эта кошечка чуть-чуть уступала размерами лошади. Ле Тариналья непроизвольно поёжился — если юная ученица знахарки знает размеры этого зверя, значит, она его видела. А раз видела, то там, откуда эти девушки, такие звери не редкость, возможно, там водятся не менее кошмарные создания. А жить рядом с таким зверьём и не быть им съеденным, наверное, не просто. Скорее всего, этим и объясняется бесстрашие и независимость баронессы и её подруг. Отсюда и презрение к всякого вида условностям и пренебрежение правилам поведения, принятым в Гардарье. Сцена допроса трактирщика, простым разговором это никак нельзя было назвать, убедила графа, что его догадки верны. После того как перепуганного владельца гостиницы отпустили, баронесса, что-то сказав своим подругам на неизвестном языке, принялась за принесенную еду. Остальные её спутники и спутницы невозмутимо последовали её примеру, совсем не обращая внимание на остальных посетителей, что притихли и с опаской поглядывали на эту компанию, возглавляемую девушкой, одетой как ассиша, но с гриссой и замашками владетельной дворянки. Ле Тариналья вздохнул — такое не могло кончиться хорошо, уж очень вызывающе вела себя баронесса. Рано или поздно неприятности должны были догнать баронессу.

Опасения графа подтвердились на следующий день, когда прибыл пристав из канцелярии губернатора провинции с просьбой задержаться. Дворянину нельзя было приказывать — только просить, но такая просьба была равносильна приказу. Баронесса не стала противиться, понимая, что её тридцать дружинников, пусть они и отличные бойцы, но против трёх сотен воинов губернатора всё-таки мало. То, что Анита может дать команду своим дружинникам идти на прорыв, граф не сомневался. Заметившая это Анита чуть улыбнулась, репутация сумасбродной приграничной владетельницы — это даже хорошо, можно на свою экстравагантность списать все странности поведения, происходящие от незнания местных законов и обычаев.

Задержка злила только Аниту, Гулана же, воспользовавшись днём передышки, заперлась в комнате с Рэнэ, а Валинья выгладила всю высохшую одежду. Она освоила утюг, от которого пришла в восторг. Такая простая вещь, но в то же время позволяет сделать одежду красивой. Охотницам, ходившим в одежде из звериных шкур, утюги были как-то без надобности, а Валинья, первой оценив достоинства рубашек из бункера Аниты, теперь увидела, как им можно придать первозданный вид. Сначала-то они были выглажены, но после первой стирки потеряли свой нарядный вид. Особый восторг у Валиньи вызывало то, что можно восстановить стрелки — ведь это так красиво!

Направляясь к губернатору на приём, девушки щеголяли в выглаженной форме военных мира Аниты. Как заметила она сама, девушки напоминают солдат перед смотром. Ле Тариналья, поскольку это девушка сказала на языке Гардарьи, понял, что солдаты — это кто-то вроде дружинников, раз они готовились к смотру. Девушки в этой одежде, по его мнению, выглядели ещё экстравагантнее чем в ассах, ведь они были в штанах! Эта была не та одежда в которой дворянке следовало являться на приёи к губернатору! Да и рубашки совсем не скрывали грудь, скорее, подчёркивали. Только Вивилиана оделась хоть и просто, но прилично — в платье. Хотя оно и не напоминало сложную конструкцию дворянок, не менее вычурный наряд купчих, но не было похоже и на простую одежду селянок. Вообще-то, это было платье жительниц приграничья, усовершенствованное Анитой. Она взяла этот наряд за основу, усовершенствовав его фасон. Как сказал Реджин Брасси — не исключено, что Аните придётся посещать приёмы, даваемые высшей знатью Гардарьи, и появиться там в штанах и шнурованных ботинках, напоминающих кавалерийские сапоги, будет верхом неприличия. Её не поймут и не будут принимать. Вот Анита, прикупив пару платьев, слегка их переделала и одно отдала Вивилиане, а бывшая ассиша тоже внесла некоторые изменения, делающие платья более удобным и менее неприличным с точки зрения жителей Гардарьи. Надо сказать, что это платье тоже было выглажено Валиньей, и стрелки там были где только можно. Впрочем, платье это не портило, только добавляло некоторую необычность.

Так они и предстали перед губернатором провинции — в штанах и сверкающие как новенькие монеты. Слегка опешивший губернатор не понял к кому обращаться, но увидев у Аниты гриссу, витиевато приветствовал её, поцеловав руку, из чего Анита сделала вывод, что обычаи у разных народов схожи — сначала женщине целуют руку, а потом сообщают какую-нибудь гадость. Так и вышло.

— О прекрасная баронесса! Вы обвиняетесь в том, что убили молодого графа ле Изолвинья и его дружинников.

— Я? — удивилась Анита, губернатор отрицательно покачал головой:

— Не вы лично, а ваши дружинники. Ведь вы не будете отрицать, что они действовали по вашему приказу?

— Не буду, — согласилась Анита и подтвердила: — Они всегда выполняют только мои приказы.

Губернатор удовлетворённо кивнул, такое скользкое и запутанное дело теперь должно было быстро разрешиться. Ведь баронесса почти призналась! Ле Изолвинья имел высокого покровителя в столице, и графа пришлось назначить старшим над округом. Мало того, ле Изолвинья не всегда соглашался с губернатором и очень часто приходилось уступать этому наглецу, а как ещё можно назвать человека, перечившего власти? А власть в провинции кто? Губернатор! А теперь граф требует разбирательства и примерного наказания своего обидчика. Губернатор боялся, что расследование затянется, ведь и обвиняемая баронесса не простая, а из приграничья! А нрав тамошних баронов хорошо известен. Она могла бы всё отрицать, а тут сама во всём созналась, хотя тридцать дружинников, её сопровождавших, — немалая сила. Губернатор, проявив предусмотрительность, поднял гарнизон и подтянул к своей резиденции, где и будет проходить разбирательство, а возможно и суд, три алы, а это триста воинов! Десятикратное преимущество над дружиной баронессы — это даёт надежду на то, что она проявит благоразумие и не будет оказывать сопротивления. А баронесса, словно угадав, на что надеется губернатор, заверила того:

— Я не буду приказывать своим воинам сопротивляться правосудию. Но рассчитываю на то, что это будет действительно правосудие. Вам уже доложили, сколько у меня людей? Сколько сейчас и сколько было, когда я была в том городишке? Да? Тогда ответьте мне, сколько было у того графёныша дружинников, когда его и их убивали?

Губернатор не совсем понял к чему этот вопрос, но ответил:

— Граф ле Изолвинья пишет о сорока дружинниках. Кстати, он будет сегодня к обеду. Я прошу вас быть моей гостьей до его приезда.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, а теперь скажите, как вы это представляете: дружинники графа, как его — ле Изолвинья, да? Так вот, его дружинники стояли и ждали, пока их убьют? Каждый из моих людей стоит двух, а то и трёх местных воинов, но согласитесь, даже выйдя победителем из боя — тридцать против сорока, моя дружина понесла бы потери. Опять же, когда это произошло? И когда я сюда приехала? Не находите ли, что схватка была очень скоротечной, или вы всё-таки считаете, что графские дружинники просто подставили свои шеи? Тогда возникает вопрос — зачем? И если они это сделали, не сопротивляясь, то в чём меня обвиняют? Что порубив их, я оказала им услугу?

Губернатор задумался, действительно всё, что говорила эта девушка, имело резон — получалась совсем другая картина, отличная от той, что описывал в своём письме граф ле Изолвинья.

— Но всё же я настаиваю, чтоб вы остались у меня до обеда. Во второй половине дня подъедет граф ле Изолвинья, разбирательство должно быть осуществлено в любом случае, — в голосе губернатора появились просительные нотки, он, конечно, мог попытаться задержать баронессу силой, но если всё то, о чём она говорила, подтвердится, то королевский суд признает её правоту и ему, как применившему силу к дворянке, а тем более к приграничной баронессе, не поздоровится, недруги используют его оплошность в полной мере! Но с другой стороны — губернатор опасался высокого покровителя графа ле Изолвинья. К счастью для губернатора, баронесса не стала сопротивляться, а приняла приглашение графа.

Ле Тариналья не осуждал баронессу за подобное поведение — так себя вели все дворяне, стараясь повернуть дело в свою пользу. Он даже восхитился, как эта девушка, из диких мест, всё представила. Хотя она была в своём праве, расправившись с дружинниками графа ле Изолвинья, ведь попади она к нему в замок, то оказалась бы полностью в его руках и он бы её не пощадил. Вряд ли она вышла бы из замка живой, и смерть её не была бы лёгкой. Нравы местного дворянства ле Тариналья знал хорошо.

Среди приглашённых к губернатору оказался и ле Тариналья, кроме него были все девушки и лейтенанты дружины баронессы: ло Вальяно и ле Матарилья. До обеда было ещё далеко, поэтому губернатор приказал подать лёгкий десерт. Беседу в основном вели он и баронесса. Лейтенанты, как и сам Тариналья, лишь изредка вставляли пару слов, да и то, когда к ним обращались. Девушки скромно молчали. Баронесса легко поддерживала беседу и оказалась очень остроумной, она знала множество историй, как веселых, так и поучительных (Анита использовала анекдоты своего мира, адаптировав их под местные условия). Обед прошёл так же непринужденно, как и беседа до него, губернатор уже и подумать не мог, что эта милая девушка способна на то, в чём её обвиняет ле Изолвинья. А Анита подлила масла в огонь, заявив, что ей очень хочется узнать, зачем этот провинциальный граф её обвинил.

Доложили о приезде графа ле Изолвинья. Анита и губернатор в сопровождении остальных прошли в зал то ли заседаний, то ли суда. После краткого вступительного слова губернатора, сообщившего для чего собрались столь знатные особы, слово взял ле Изолвинья и сразу же начал обвинять Аниту, повторив то, что ранее говорил губернатор, видно, просто озвучивал написанное губернатору, считая, что этого для обвинения будет достаточно. Губернатор это спокойно выслушал и предоставил слово Аните, а та повторила то, что раньше говорила. Просто повторила, оставив делать выводы присутствующим, а в качестве заседателей или свидетелей беспристрастного правосудия в зале находились ещё четыре графа, похоже, губернатор вызвал их, желая подстраховаться и создать видимость честного, беспристрастного суда. Они, посовещавшись, решили, что ни Анита, ни её дружинники к гибели людей ле Изолвинья не имеют никакого отношения. Анита, до этого сидевшая в кресле, поднялась и заявила:

— Мне было очень приятно с вами побеседовать, это доставило мне высочайшее удовольствие. Я бы ещё с вами пообщалась, но мне надо спешить. Если присутствующие не против, то завтра, пораньше, я отправлюсь в путь.

Это заявление взбесило графа ле Изолвинья, он думал, что и губернатор, и другие дворяне, участвующие в этом заседании, будут на его стороне, но получилось наоборот. Ле Изолвинья не только стоял костью поперёк горла губернатору, но и другим успел изрядно насолить, и присутствующие графы с радостью сделали ему пакость. Тем более что стало известно о гибели больше половины его дружины. Если раньше граф ле Изолвинья был сильнейшим владетелем провинции, то теперь стал на уровень остальных. Граф зарычал и, глядя на Аниту налитыми кровью глазами, заявил:

— Я вызываю на дуэль тебя, девка!

— Граф, вызывать девушку на дуэль… Это… — начал один из заседателей, но ле Изолвинья, не дослушав, возразил:

— У неё грисса, значит, она обладает всеми правами владетеля, а следовательно, и его обязанностями, а если она захочет уклониться, то…

Анита могла не принимать вызов, просто проигнорировать. Ведь она была приграничной баронессой и здешние законы могла выполнять с большими оговорками, но этот граф её разозлил. Анита выдохнула:

— Дуэль!

— Судебный поединок! — ответил граф.

— Где и когда? — деловито поинтересовался губернатор, после общения с Анитой он понял, что эта девушка слов на ветер не бросает, и если она что-то задумала или на что-то согласилась, то выполнить это в её силах. Анита коротко бросила:

— Сейчас и здесь! — и поинтересовалась у ле Изолвинья: — Или вы испугались?

Тот, молча, выхватил меч и встал в стойку.

— Но это против правил… Секунданты… Предварительная договорённость… — растерянно начал один из присутствующих графов, ле Изолвинья снова зарычал, не скрывая свою ярость:

— Я хочу поскорее её убить!

— Я спешу и завтра хочу выехать, — в свою очередь сказала Анита, очень спокойно сказала и добавила: — Если нужны секунданты, то прошу оказать мне честь графа ле Тариналья и лейтенанта ле Матарилья. Надеюсь, ни у кого нет возражений против их кандидатур?

Никто не стал возражать, а обязанности секундантов ле Изолвинья взяли два присутствующих графа, ранее бывших заседателями. Ло Вальяно подал девушке меч, и она, легко перепрыгнув через барьер, отделяющий кресла от прохода, где уже стоял ле Изолвинья, отсалютовала ему своим оружием. А он сразу атаковал. Граф, в отличие от большинства приграничных баронов, довольно неплохо фехтовал, было видно школу. В такой же манере фехтовал и Реджин Брасси, очевидно, что он учился у мастера из центральных районов Гардарьи. Так же фехтовали и дружинники барона ло Вадикано. Во время спаррингов с ними Анита хорошо изучила эту манеру и видела все связки и хитрые приёмы, как только граф их начинал. А он атаковал и атаковал, девушка только защищалась. Граф своими действиями не то что не давал Аните перейти самой в атаку, просто она решила не афишировать своё уменье и скорость, терпеливо выжидая, когда ле Изолвинья сделает ошибку, заметную всем. А он, видно выдохнувшись, решил покончить со своей противницей одним решительным ударом. Атака графа была хоть и не стремительна, но довольно быстра. Скорость была достигнута за счёт прямолинейности — длинный выпад в два шага вперёд и резкий наклон корпуса. Анита, словно замешкавшись, неловко ушла в сторону, пытаясь отбить выпад противника. Меч графа слегка задел её рукав, а её меч был вырван из руки падающим телом графа. Ле Изолвинья, двигаясь вперёд, сам напоролся на выставленный меч Аниты, который она не успела убрать, после того как попыталась отбить выпад графа, так это казалось со стороны. По странной случайности, этот неловко направленный в сторону графа меч пробил ему сердце. Анита замерла, словно не веря в то, что случилось.

— Поединок закончен! — объявил губернатор, взявший на себя обязанности дуэльного арбитра. Поглядев на замершее на полу тело, добавил:

— По правилам судебного поединка титул и владения ле Изолвинья переходят к победителю! Графиня, — поклонился губернатор, — поздравляю вас! После выполнения необходимых формальностей вы можете получить права на владение.

— А сколько времени займут эти формальности? — поинтересовалась Анита.

— Совсем немного, не больше месяца, — ответил губернатор, нагибаясь и снимая с убитого графа гриссу.

— Ой-ой-ой, — расстроилась девушка. — А нельзя ли побыстрее? Я очень спешу! Я и так уже задержалась на один лишний день! Или, если это возможно, могу ли я отказаться?

— Это совершенно невозможно, — ответил губернатор, — закон есть закон, и он действует, хоть медленно, но неотвратимо! Но… Если у вас нет возможности заниматься этой процедурой самостоятельно…

Анита кивнула и прикрыла глаза, продемонстрировав губернатору согласие с его невысказанным предложением. Он пригласил девушку в кабинет, и вопрос оформления необходимых документов был решён, всего-то за пятьсот лу. Все необходимые бумаги губернатор тут же и выписал. Но осталась одна загвоздка — при вступлении в права владения нужно было личное присутствие вступающего. Но опять вопрос был решён, всего за триста лу. Надо было назначить доверенное лицо. Отказаться от графского владения, как это хотела сразу сделать Анита, не получилось бы — надо платить налоги и делать это регулярно, поэтому и должен быть владетель, этим занимающийся, потому и нужно личное присутствие при вступлении во владение — надо заплатить специальный налог на наследство. А поскольку у графа ле Изолвинья наследников не оказалось, кошелёк Аниты после выплаты и этого налога полегчал ещё на двести лу (верный ло Вальяно исправно носил деньги), у Аниты осталось уже меньше половины от того, что она взяла с собой. А губернатор сообщил, что документы, им выписанные, надо заверить в королевской канцелярии, а это, как поняла Анита, тоже встанет в кругленькую суму.

Анита вышла из кабинета и посмотрела на своих друзей — кого можно оставить здесь доверенным лицом? Из девушек нельзя никого — не справятся, да и Аните не хотелось этого делать. Ло Вальяно? Но верный Эрам нужен был баронессе, да и не захочет он. Ле Матарилья? Он не захочет оставить Гулану, та тоже будет против. Взгляд Аниты упал на ле Тариналья. Девушка спросила:

— Эгонт, я могу попросить вас об услуге? — граф кивнул, и Анита продолжила: — Эгонт, не согласились бы вы быть моим доверенным лицом при вступлении в наследство, а потом взять на себя управление владением Изолвинья?

Безземельный граф задумался, конечно, его знатность позволяла претендовать на место в гвардии, но это не значило, что он его получит. А тут… Это и деньги, и уважение соседей, ведь управляющий — это почти владетель. Ле Тариналья посмотрел на Вивилиану, девушка ему нравилась, и он понимал, что жениться на ней, находясь в гвардии, будет невозможно, ведь она хоть и из дворян, но всё же бывшая ассиша. Просто жениться, наплевав на всё, но на какие средства тогда жить? Ведь кроме меча у графа ничего нет! Анита заметила быстрый взгляд ле Тариналья и отрицательно покачала головой:

— Я не могу ей приказать, она свободный человек. Она сама решит.

Девушка тоже поняла и быстро сказала:

— Анита, я с тобой! Но мы потом же вернёмся? Да?

— Вивилиана, я буду ждать! — пылко произнёс ле Тариналья.

— Думаю, ваше ожидание будет недолгим, — улыбнулась Анита, а Вивилиана покраснела, граф ей тоже нравился, Анита посмотрела на молодых людей и вздохнула.

Анита

— Вивилиана, ведь тебе Эгонт нравится? Почему ты не осталась? — спросила Анита. Это уже было на следующий день, они выехали, как и планировала Анита, рано утром. Её отряд сократился до десяти воинов, считая ло Вальяно и ле Матарилья. Остальных баронесса, и уже графиня, решила оставить в качестве дружины в распоряжении ле Тариналья, десять дружинников, бывших на службе у графа ле Изолвинья, тоже перешли на службу к новой хозяйке, как сказал один из них:

— Какая разница — кому служить? Главное, чтоб платили.

— Мне надо верно служить, — предупредила Анита, дружинник честно ответил:

— Наша верность зависит от регулярности выплат.

Анита лишь усмехнулась, вспомнив историю ле Матарилья, ведь он подался в приграничье с целью заработать. Если бы он сумел наняться в дружину какому-нибудь местному графу, то тоже служил бы верно, пока платят, как и люди его отряда.

— Очень нравится, — ответила на вопрос подруги Вивилиана, прервав её раздумья. Анита кивнула, а бывшая ассиша продолжила: — Но я должна тебе помочь, ты же меня спасла! Если бы не ты, то меня тот барон рано или поздно убил бы!

— Скорее, рано, — хмыкнула Анита.

— Да, — согласилась Вивилиана, — поэтому я поехала с тобой, я помогу найти твою сестру, ведь я немного знакома с тем, как из девушек делают ассиш, как и где.

Анита ничего не ответила, только благодарно сжала руку Вивилианы. Их разговор происходил в паузе между рассказами Умара Харасина и Рэнэ ле Матарилья. Они как раз менялись местами, вернее, купец перебрался в повозку к Тавину, а граф выбрался из седла. Только он сел в карету, как его тут же обняла Гулана, а Анита спросила:

— Рэнэ, а почему в приграничье только бароны, а здесь графы? Даже те, что имеют только меч и лошадь, тоже графы?

— Ну почему же только графы, — ответил ле Матарилья, — есть марлафы и грамарлы. Это дворяне, стоящие ниже графов. Они тоже могут иметь земельные наделы, но намного меньше чем у графов. Их дети не наследуют титул, но остаются вольными людьми. Но сын графа, как бы беден он не был, уже не может быть марлафом и грамарлом. Граф останется графом! Но вот в жёны простолюдинку или дочь купца он взять не может, только дочь графа или марлафа и грамарла.

— Угу, — кивнула Анита и посмотрела на Вивилиану, она как раз и была дочерью дворянина, но не графа, значит, её отец носил один из титулов, названных Матарилья. Усмехнувшись, графиня Гардарьи и баронесса приграничья ехидно произнесла: — И бродят по стране многочисленные графы, у которых всё, что есть — это меч и непомерная гордыня. Где-то я о таком уже слышала.

Анита не стала говорить, что об этом она читала в другом месте и в другое время, да и мир там был другой, давно избавившийся от сословных различий, но получивший взамен различия по другому признаку. А тут, получается, граф знатен, но при этом может быть беднее простолюдина, вернее купца, которые хоть и были богаче многих знатных особ, но считались чуть выше селян. Поразмыслив, Анита спросила:

— Ну а выше графов у вас кто-то есть?

— Только особы королевской крови — принцы и принцессы, ну и, естественно, король.

— А бароны? Они выше графа или нет? — задала новый вопрос Анита.

— Бароны — это бароны. Это жители приграничья, у них свои порядки и своя иерархия. Барон, капитан дружины, лейтенант, дружинник, вольный пахарь. Причём последний приравнивается к дружиннику.

— Ну да, если надо отбивать набег, то меч в руки берут все, — кивнула Анита, — а тут, насколько я поняла — селянам запрещено иметь оружие, и они почти собственность землевладельца.

Ле Матарилья попытался возразить, что в Гардарье все люди вольные, но промолчал, а Анита задала следующий вопрос:

— А ассишы? Они к кому относятся?

— Ассиша — девушка для удовольствий, — ответила Вивилиана, — есть те, которых насильно сделали такими, и они находятся в "весёлых домах". Есть те, что стали ассишами добровольно — меня хоть и продали родные, но считается, что я сама пошла…

— Добровольно-принудительно, — кивнула Анита, а Вивилиана продолжила:

— Некоторые ассишы находят высокого покровителя и становятся богатыми, некоторые держат салоны, где для посетителей поют и танцуют они сами и их помощницы, а потом они ведут умные беседы: о политике, о искусстве…

— И только? — поинтересовалась Анита, Вивилиана немного смутилась:

— Ну перед тем… Ведь основанная задача ассишы — доставлять удовольствие.

— Понятно, — кивнула Анита, о подобном она тоже слышала, только там такие девушки назывались гетерами или гейшами? Анита так и не вспомнила и, решив, что это не столь важно, пожала плечами, глянув на Вивилиану. Она судила о ассишах по этой девушке, почти рабыне, да что там почти — именно рабыне барона-изверга. А получается, что у ассиш тоже есть определённая иерархия, она может быть и владелицей модного салона, хотя, может, здесь это называется по-другому, а может быть и хозяйкой "весёлого дома", но это не избавляет её от основных обязанностей. И быть ассишей не считается позорным, вон ле Тариналья прекрасно знает, кем была Вивилиана (она из этого тайны не делала), но это его не смущает, для него главное, что она тоже из дворян, ну и то, что она ему нравится. И он рад, что не будет искать места в гвардии, там по каким-то причинам подобные союзы не приветствуются. Решив, что это тоже к делу не относится, Анита не стала выяснять — почему? А повозки катились по мощёной, ухоженной дороге. Что опять-таки не вязалось с представлениями Аниты о средневековье. Так прошло ещё два дня, и Анита со своими спутниками въехала в Гардану, столицу королевства Гардарья.