Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Индивидуальные жизненные кризисы; агрессия и экстремизм

Глава 4 Индивидуальные жизненные кризисы

Скорость и глобальность изменений, происходящих в мире, требуют от человека изменений на разных уровнях его психологической организации, когнитивной, поведенческой, эмоциональной. Нарушается устоявшая система значимых отношений человека к себе и миру. Вероятность возникновения психологического дисбаланса резко возрастает. Рост за последние годы числа обращений к психологу свидетельствует о том, что проблема индивидуальных кризисов является актуальной.

Профилактика, диагностика индивидуальных психологических кризисов и психологическая поддержка человека в этих ситуациях важны для людей любого возраста, различных профессий, обладающих разными психологическими свойствами.

Это ставит следующие задачи целостного и системного понимания индивидуального психологического кризиса:

• выявление феноменологии;

• типология индивидуальных кризисов;

• понимание причин (внутренних и внешних) их возникновения;

• этапы развития и закономерностей переживания;

• ресурсы преодоления кризисов.

Только реализовав принцип системного подхода, можно говорить о разработке конкретных подходов и методов психологической помощи.

4.1.1. Подходы к проблеме

В учебно-методическом пособии «Виды кризисов и психологическая помощь в кризисных ситуациях» Н. С. Хрусталева определяет личностный кризис как «особое, тяжелое, достаточно длительное критическое состояние человека, вызванное переживанием противоречия между имеющимися у него в данное время недостаточными возможностями и непреклонными требованиями внешних и внутренних обстоятельств жизнедеятельности, которое он не в состоянии быстро каким-то способом преодолеть» (Хрусталева Н. С., 2010, с. 12).

В течение жизни человек как сложная психологическая система находится под влиянием противоположно направленных сил. Как любой живой системе, внутренней жизни человека свойственны: способность к сохранению собственной целостности, способность взаимодействовать с окружающей средой, способность к развитию и изменчивости, способность к самоорганизации. То есть, стремление к сохранению «статуса-кво», быть неизменным, сталкивается с необходимостью меняться.

Требование изменений человека исходит из самой логики его развития, с одной стороны, и под влиянием внешних событий — с другой. Результатом столкновения этих разнонаправленных сил является нарушение внутреннего баланса психологической жизни человека. Преодоление этого рассогласования и необходимость существенных изменений приводят к болезненным переживаниям ситуации. При этом требования перемен касаются самых разных сторон жизни человека (поведения, социальных ролей, образа себя и мира и т. д.). Трудность преодоления этих ситуаций и сопутствующий комплекс болезненных переживаний свидетельствуют о возникновении индивидуального жизненного кризиса. Следовательно, центральным звеном индивидуального психологического кризиса является потеря идентичности.

Понятие «идентичность» можно понимать вслед за Э. Эриксоном (2006) следующим образом:

1. Идентичность как осознание своей особенности, «непохожести».

2. Идентичность как ощущение собственной целостности во времени: То, чем Я являюсь в настоящий момент, продолжение того, чем Я был раньше. Тождественность во времени. Жизнь имеет смысл.

3. Идентичность как единство представлений о себе, как синтез образов себя. Представление о себе как гармоничном целом.

4. Идентичность как внутренняя солидарность с теми идеалами, которые приняты в обществе и в референтной группе.

Феномен «индивидуальный психологический кризис» сложен и объемен, что позволяет при определении этого понятия сделать акценты на различных его сторонах.

Наиболее распространены следующие подходы к пониманию этого феномена. Кризис рассматривается как:

1) частный случай критической ситуации (Герасимова В. С., Гамезо М. В., Горелова Г. Г., Орлова Л. М., 1999);

2) переживание эмоционального дисбаланса (Донченко Е. А., Титаренко Т.М, 1987; Брюдаль, 1998; Глуханюк Н.С., 2001);

3) состояние, порождаемое вставшей перед человеком проблемой, от которой он не может уйти и которую не может разрешить в короткое время и привычным способом присутствует в описаниях многих типов кризисов (Ахмеров Р. А., 1994; Маничев С. А., 2001; Ремшмидт X., 1994; Солдатова Г. У, Шайгерова Л. А., 2002 и др.);

4) необходимость отказаться от привычных поведенческих моделей, которые перестали быть адекватными (М. С. Соловейчик);

5) изменения в ценностно-мотивационной и смысловой сферах личности (Леонтьев Д. А., 1999);

6) перемены в восприятии себя и своей жизни (Кон И. С., 1998; Слободчиков В. И., Исаев Е. И., 1998);

7) ситуация невозможности реализации жизненного замысла (Ф. В. Василюк).

4.1.2. Введение понятий и феноменология

Индивидуальный кризис можно определить эмоционально, интеллектуально и поведенчески как ситуацию, которая требует значительных изменений представлений о себе и мире. По мнению Г. Олпорта (2002), масштабность изменений не может не затронуть изменения личностные. Можно сказать, что индивидуальный кризис — это переживание потери на двух уровнях: на личностном уровне — потеря идентичности, на социально-психологическом — потеря способности к адекватному мышлению и поведению (дезадаптация).

Сложность ситуации усугубляется еще и тем, что в такие моменты актуальна внутренняя потребность человека реализовать эти изменения максимально быстро.

В самом понятии кризис, как мы помним, в переводе с китайского языка — «полный опасности шанс». Эта чеканная формула дает ясное понимание двойной роли кризисных состояний в индивидуальной судьбе человека. С одной стороны, это трудный, порой мучительный период. С другой, это такой момент, когда мы как никогда в другое время готовы к обновлению.

Человек, переживающий жизненный кризис, не может оставаться прежним: возникает жесткая необходимость преодолеть устоявшиеся установки и отказаться от привычных форм поведения. Он стоит перед необходимостью осмыслить, переработать и присвоить новый опыт. Эти изменения могут носить как позитивный характер, так и негативный. И первое, и второе — поиск иного варианта адаптивности. Негативным можно считать переход к варианту адаптивности за счет регресса. В этом случае человек теряет возможность личностного роста. Это может выражаться в отказе от ответственности и выполнения каких-то социальных ролей, в пассивности, личностной изоляции или формировании зависимости от других людей. Типичным в таких ситуациях может быть стремление действовать «как все», шаблонно (а значит, безопасно) или опираясь на мнение и требования окружающих.

Позитивный вариант преодоления индивидуального жизненного кризиса состоит в том, чтобы использовать потенциал сложной ситуации, а потенциал кризиса — в возможности развития и даже толчке к нему. Пройдя болезненный этап изменений, человек не просто меняется, а приобретает новые качества и способности, открывает для себя новые пути развития. Его представления о себе и мире становятся более адекватными и дифференцированными. Человек становится более зрелым, независимым и ответственным. Таким образом, не всегда опасность кризиса в угрозе и только в этом. Очень важно, что кризис — это вероятность, даже опасность упустить шанс для развития.

В кризисной ситуации человек стоит перед выбором своего пути. Как это сформулировал Абрахам Маслоу (1999), человек постоянно осуществляет выбор между безопасностью и развитием. В ситуации кризиса требования этого выбора становятся особенно жесткими. Выбор в пользу развития — это, на наш взгляд, и есть «выбор в пользу развития».

Кризис — это ситуация, в которой жизнь «тестирует» человека на его готовность и способность стать тем, кем он может стать. Итак, центральным звеном кризиса как жизненного вызова является потер я устоявшихся представлений о себе, идентичности. Поиск идентичности возможен по негативному и позитивному варианту.

Негативными вариантами являются:

• неспособность справиться с новой, более сложной системой образа «Я», что приводит к личностному регрессу;

• адаптация по принципу минимизации затрат, следование чьим-то советам, указаниям, примерам;

• стремление остаться в тени, признание своей малой ценности и низкой значимости.

Позитивными вариантами обретения идентичности являются:

• исследование своих возможностей и принятие более сложного, порой более противоречивого, образа себя, творчески выстроенная «Я-концепция»;

• опора на внутренние ресурсы для разрешения сложных ситуаций и отказ от стандартных вариантов решения проблем;

• выбор пути развития в противовес избегания трудностей, комфорта и безопасности.

При описании анализа феномена жизненного кризиса различными авторами наиболее часто используются следующие понятия.

Кризисная ситуация — это совокупность внешних и внутренних условий и обстоятельств, создающих необходимость кардинальных системных изменений хода своей жизни.

Кризисной называют ситуацию, когда человек сталкивается с препятствием в реализации важных жизненных целей и не может справиться с этой ситуацией с помощью привычных средств. Выделяются два типа кризисных ситуаций: обусловленные изменениями в естественном жизненном цикле или травмирующими событиями жизни.

Часто в качестве синонима «кризисной ситуации» используется понятие «трудная жизненная ситуация», которая является термином более социальным, чем психологическим.

Трудная жизненная ситуация — ситуация, объективно нарушающая жизнедеятельность гражданина (инвалидность, неспособность к самообслуживанию в связи с преклонным возрастом, болезнью, сиротство, безнадзорность, малообеспеченность, безработица, отсутствие определенного места жительства, конфликты и жестокое обращение в семье, одиночество и т. п.), которую он не может преодолеть самостоятельно (Российская Федерация. Законы. Об основах социального обслуживания в РФ: федеральный закон: принят 10 декабря 1995 г.; в ред. 22 августа 2004 г.).

В понятии «кризисное событие», близком к термину «кризисная ситуация», системообразующим является элемент «нежелательное явление». Данная характеристика ставит кризисное событие в зависимость от личностной оценки и личностного восприятия. Нежелательность кризисного события определяется тем, что оно опасно («совместная опасность» — второй системообразующий элемент данного понятия) для жизнедеятельности человека. Это может быть угроза его здоровью, материальному благополучию, социальному статусу, внутриличностному равновесию.

Психологический анализ обращает внимание на следующие параметры кризисного события:

1) неблагоприятные условия для жизнедеятельности;

2) угрожающий характер события;

3) резкое возрастание внутриличностной напряженности;

4) истощение адаптационных ресурсов и «прорыв» адаптационного барьера;

5) изменение динамических стереотипов поведения;

6) кризисное состояние личности (Пергаменщик, 2004).

Часто используется также понятие «личностный кризис», которое является наиболее близким к термину «индивидуальный жизненный кризис». Личностный кризис определяется как самостоятельный кризис индивидуальной жизни, возникающий в условиях субъективной невозможности реализации внутренних необходимостей жизни, сопровождающийся переживанием состояния внутренней дезинтеграции, которое возникает в результате осознания субъектом рассогласования реальных жизненных отношений и глубинных смысловых структур личности (Жедунова Л. Г. Динамика базисных убеждений личности в процессе переживания личностного кризиса // Ярославский педагогический вестник. Сер. Гуманитарные науки. 2009. № 4(61). С. 145–150).

Менее широким понятием является термин «кризисное состояние» (Амбрумова А. Г., Полеев А.М., 1986) — это психическое (психологическое) состояние человека, внезапно пережившего субъективно значимую и тяжело переносимую психическую травму (вследствие резкого изменения образа жизни, внутриличностной картины мира) или находящегося под угрозой возникновения психотравмирующей ситуации. Кризисное состояние развивается под влиянием внутренних процессов. Внешние события могут являться запускающим механизмом.

Кризисное состояние определяется фрустрацией — психическим состоянием человека, вызываемым объективно непреодолимыми (или субъективно так воспринимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или к решению задачи, переживанием неудачи и стрессом.

Компоненты кризисного состояния

В психологии для описания любых феноменов, как правило, рассматривают эмоциональный, когнитивный, мотивационный и поведенческий компоненты. В реакции на кризисную ситуацию эти компоненты тесно связаны друг с другом и определяют содержание кризисного переживания и психологического состояния.

1) Эмоциональный компонент

Эмоциональный компонент является наиболее выраженным в кризисном состоянии. Для него характерны следующие особенности:

• Выраженно негативный характер переживаний. На первое место в кризисной ситуации выходят ощущения и эмоции отрицательного характера («Мне плохо»).

• Высокая интенсивность переживаний. Сила и интенсивность чувств в кризисной ситуации значительно превосходят те эмоции, которые человек испытывает в повседневной жизни («Я этого не вынесу»).

• Многообразие переживаний: подавленность, страх, чувство вины, обида, злоба, беспомощность, безнадежность, одиночество и т. д.

• Противоречивость переживаний. Часто чувства, испытываемые человеком в кризисной ситуации, имеют противоречивый характер. То, что в нормальной жизни обычно несовместимо, в кризисном состоянии переживается одномоментно. Например, облегчение и боль в случае смерти больного родственника.

• Необычность переживаний. Большинство чувств, которые испытывает человек, необычны и непривычны для него («Я не знаю, что со мной»).

• Неприемлемость переживаний. Некоторые чувства обычно считаются неприемлемыми, недопустимыми или патологическими (например злость, гнев, паника). В результате человек, испытывающий эти чувства, ощущает себя «ненормальным» и изолированным от общества, поскольку он не может рассказать о них окружающим, что еще более усугубляет его кризисную состояние («Я схожу с ума»).

• Неприятие переживаний. Ряд чувств, которые характерны для кризисного состояния, неприемлемы не только для окружающих, но и не принимаются самим человеком. В результате значительная часть кризисного состояния наполнена так называемыми мета-чувствами, или чувствами по поводу своих чувств. Главным образом, это отрицательные чувства, которые проявляются в борьбе человека со своей реакцией на кризисную ситуацию («Я пытаюсь держать себя в руках»).

2) Когнитивный компонент

Когнитивный компонент тесно связан с эмоциональным и проявляется в неспособности человека самому найти выход из создавшейся ситуации: «Я не знаю, что мне делать». В этом смысле до определенной степени кризисной можно считать любую ситуацию, в которой затруднен поиск выхода из создавшегося положения. Когнитивный компонент кризисного состояния также выражается в одномерном видении ситуации, например, человек видит выход из своего состояния в том, чтобы «избавиться от невыносимых чувств». Иногда это состояние называют «тоннельным видением».

3) Мотивационный и поведенческий компоненты

В кризисном состоянии человек теряет важные смысложизненные ориентиры. В некотором смысле глубокая апатия — это естественная реакция на потерю этих ориентиров. Человек может говорить: «Я ничего не хочу», «мне ничего не надо». Человек отказывается не только от своих желаний, но и от каких-либо действий, и не в силах взять на себя какую-либо ответственность за происходящее с ним. Таким образом, в кризисном состоянии человек испытывает ощущение хаоса, раздробленности и «потери себя», он может чувствовать себя неадекватным или даже психически ненормальным, поскольку все, что происходит с ним, может совершенно не вписываться ни в его Я-концепцию, ни в его концепцию окружающего мира. Это выходит за рамки его представлений о себе, представлений о нормальном поведении и состоянии (Трунов Д., Бячкова Н., 2004).

4.1.3. Развитие кризиса

Прежде чем говорить о течении кризисов, логично остановиться на их типах в зависимости от тех психологических механизмов, которые испытывают максимальные напряжения.

Известно, что психологические процессы, которые мы вслед за Ф. Е. Василюком будем называть переживанием, имеют свои внутренние цели. Их четыре:

1) испытать сейчас («здесь и теперь») удовлетворение;

2) реализовать какую-то деятельность соответственно какому-то мотиву;

3) обеспечить упорядоченность своего внутреннего мира;

4) обеспечить личностный рост — прогресс личностной структуры — стать психологически совершеннее.

Осуществление совокупности этих целей — в реализации психической жизни. Невозможность реализации любой из них приводит к разным видам психологических кризисов.

4.1.4. Этапы кризиса

Причины кризиса могут быть внешние и внутренние. Когда говорят о внешних причинах кризиса, прежде всего, имеют в виду неблагоприятные изменения среды и внешние события. Однако причиной кризиса могут быть и радостные события, например первая любовь, новая должность, рождение ребенка. «Кризисный потенциал» таких событий в том, что они имеют особую эмоциональную значимость и вызывают нарушение привычного течения жизни.

Иногда невозможно точно указать внешнюю причину кризиса, он как будто вызревает внутри человека. Вроде бы все в жизни человека осталось по-прежнему, но он чувствует, что стал другим. Тогда можно говорить о внутренних причинах кризиса. Примерами такого рода кризисов являются возрастные кризисы, отчасти семейные и экзистенциальные.

Какова бы ни была причина кризиса, его развитие следует определенной логике. Можно выделить следующие этапы развития кризисного состояния у человека (Соловьева С. Л., 2003, с. 48):

1) игнорирование травмирующего события, шок, оцепенение;

2) осознание действительности и поиск смысла. Часто сопровождается гневом, чувством несправедливости происходящего;

3) острое горе и отчаяние (душевная боль, трудности концентрации, утрата энергии);

4) реорганизация и рождение нового (создание образа памяти).

В книге «Мастерство психологического консультирования» (под. ред. А. А. Бадхена, А. М. Родиной, с. 99) авторы описывают следующие стадии развития кризисного состояния:

1. Стадия нормальной адаптации. Характеризуется ростом напряжения, стимулирующим привычные способы решения проблем. При столкновении с проблемной ситуацией человек, чтобы с ней справиться, использует прошлый опыт. На этой стадии человек использует привычные способы для решения проблем, задействует знакомые ресурсы, при этом напряжение и релаксация сбалансированы и сохраняется гибкость в решении проблемы. Если привычные способы решения проблем не срабатывают, наступает вторая стадия.

2. Стадия мобилизации. Характеризуется дальнейшим ростом напряжения. На этой стадии человек нуждается в помощи со стороны и готов ее принять. Он ощущает рост неуверенности и страха, напряжения. Нарушается эмоциональная сбалансированность, и напряжение преобладает над релаксацией. Происходит мобилизация новых ресурсов, внешних и внутренних. Возникает некоторая амбивалентность. С одной стороны, пробуждается готовность для новых путей преодоления ситуации, с другой, уменьшается гибкость в подходе к проблеме. Если человек не получает помощи, наступает третья стадия.

3. Критическая стадия. Характеризуется повышением тревоги, чувства беспомощности и безнадежности, проявляется внутренняя психологическая дезорганизация, эмоциональная, интеллектуальная, личностная. Разрушаются привычные механизмы преодоления, нарастает ощущение хаоса. Система поддержки разрушается, так как человек перестает воспринимать семью, близких как источник помощи.

На этой стадии могут возобладать деструктивные формы разрешения ситуации (противоправные действия, суицид, убийство и пр.).

Кризис может завершиться на любой стадии, если исчезнет опасность или обнаружится решение.

4.1.5. Феномен одиночества

Любой индивидуальный жизненный кризис по определению сталкивает человека с кризисной ситуацией — один на один. Поэтому, стоя лицом к лицу перед комплексом нерешенных проблем, человек ощущает себя в одиночестве и изоляции. Это переживание универсально для всех видов индивидуальных кризисов.

Проблема одиночества изучается в рамках различных гуманитарных наук и не имеет единого толкования. Понятие одиночества по-разному определяется представителями философских, социологических, психологических дисциплин, что обусловлено сложным противоречивым содержанием этого феномена, отражающим сущность человеческого бытия. С одной стороны, человек индивидуален и имеет потребность в автономии; с другой стороны, человек — существо социальное, испытывающее потребность в общении, в контактах с другими людьми. Английский ученый биолог и этнолог Дж. Рэлф Оди в своей статье «Человек — существо одинокое: биологические корни одиночества» перечисляет разнообразные явления, которые различные авторы относят к феноменологии одиночества. Среди них: добровольное уединение, вынужденная изоляция, собственно одиночество, пребывание наедине с самим собой, ностальгия, остракизм, горе из-за потерянного дома или человека, тоска по дому, тоска по кому-то, скука, замкнутость, аномия, бесцельность существования, непохожесть на других, страсть к перемене мест, некоторые формы депрессии, уединение, изоляция, самоустранение, независимо от того, кто окружает человека — люди или природа, страх, боязнь остракизма, сенсорная депривация. Другие исследователи отождествляли одиночество и сенсорную депривацию, одиночество и изоляцию, одиночество и уединение (Ильин С. П., 2009). Представитель психодинамического направления Д.Зилбург четко обозначил грань между одиночеством и уединенностью, считая последнюю нормальным и преходящим умонастроением. Зилбург полагал, что уединенность наступает тогда, когда человек нуждается в общении с какой-то конкретной личностью. Одиночество же, напротив, носит постоянный характер и является непреодолимым ощущением. Психологи описывают одиночество чаще как напряженное психическое состояние, сопровождающееся негативными эмоциональными переживаниями тревоги, тоски, депрессии, скуки, ностальгии по утраченным связям. Так, например, Ю. Рубинстейн и П. Шейвер считают, что потеря близкого человека, сопровождающаяся эмоциональной изоляцией, приводит к отчаянию, а социальная изоляция, связанная с отчуждением от социальной группы, — к тоске (Ильин С. П., 2009). Зилбург рассматривает одиночество как непреодолимое, постоянное ощущение, тягостное эмоциональное переживание субъективной отъединенности, овладевающее мыслями и поступками личности (Корчагина С. Г.).

Выделяют негативную и позитивную тенденции в оценке влияния одиночества на жизнь человека. С одной стороны, одиночество рассматривается как деструктивное, разрушительным образом влияющее на личность явление. С другой — одиночество определяют как конструктивное явление, необходимый этап самопознания и самоопределения. В истории философии и в работах современных исследователей встречаются понимание одиночества как деструктивного либо конструктивного явления. Например, в античные времена одиночество рассматривали как величайшее зло, «проклятье человечества». Аристотель и Платон определяли одиночество как резко негативное для человека явление, избавление от которого они видели в наслаждении благом дружбы и любви. Представители психоаналитической школы, одними из первых изучавшими проблему

В современном мире участились случаи насилия, агрессии, со специфическими переживаниями, сопровождающими ощущение одиночества. Мотивами подобных преступлений является не ненависть, а невыносимое чувство одиночества, скуки, беспомощность и потребность увидеть хоть какие-то нестандартные ситуации, как-то проявить себя, на кого-то произвести впечатление, убедиться, что существуют такие деяния, которые могут прекратить монотонность повседневной жизни, дают возможность почувствовать реальность своего существования, возможность оказать воздействие на другое существо. Вот один из примеров, случай, имевший место в 1972 г. в Аризоне. Шестнадцатилетний подросток, который отлично учился в школе и пел в церковном хоре, был доставлен в тюрьму для несовершеннолетних после того, как он признался полиции, что застрелил своих родителей; оказалось, что ему просто необходимо было увидеть, как это происходит, когда кто-то кого-то убивает. Трупы Йозефа Рот (6о лет) и его жены Гертруды (57 лет) были обнаружены в их квартире. Власти сообщили, что они были убиты выстрелом в грудь из охотничьего ружья. Рот был учителем вуза, его жена тоже преподавала на младших курсах вуза. Прокурор Кошиза Рихард Рили сказал: этот Берднард И. Рот был «милейший юноша; в четверг он явился в полицию на допрос и вел себя весьма вежливо и непосредственно». Как сообщает Рили, юноша сказал о родителях следующее: «Они очень постарели. Я на них совершенно не сержусь и вообще ничего против них не имею». Юноша сказал, что его уже давно посетила идея убить родителей. Рили записал после допроса: «Ему хотелось узнать, как происходит убийство».

(Фромм Э., 1994)

одиночества в психологическом ключе, рассматривали его как патологическое явление, разрушительное для личности. Эрих Фромм — представитель гуманистического психоанализа — подчеркивал, что сама природа человека не может быть согласна с одиночеством. По мнению Э. Фромма, чувство одиночества расщепляет, фрагментирует личность, раскалывает на дискретные части, а это, в свою очередь, ведет к агрессивности, насилию, терроризму.

Как к позитивному явлению, необходимому для творческого развития личности, относились к одиночеству на Древнем Востоке. Некоторые современные исследователи рассматривают одиночество как необходимое условие здорового развития психики. Л. П. Гримак утверждает, что для нормального функционирования организма и психики человеку периодически необходимо оставаться в полном одиночестве.

Современные исследователи проводят различия между понятиями «одиночество», «изоляция» и «уединение». При этом под изоляцией понимают внешне обусловленную локализацию человека по отношению к социальному окружению (физическую, пространственную и временную). Изоляция может быть вынужденной и добровольной. Добровольную изоляцию называют уединением. Примером вынужденной изоляции может служить тюремное заключение, иллюстрацией добровольной изоляции — религиозное затворничество, длительные путешествия в одиночестве. Например, часто в добровольной изоляции оказывался известный путешественник Ф. Конюхов, в полном одиночестве пересекавший моря.

В психологии одиночество чаще понимают как специфическое психическое состояние, которое может возникать в ситуациях изоляции, дисгармонии межличностных отношений, дефицита полноценного общения, разлада с миром и с самим собой.

Приведем определения одиночества разных авторов.

1. Необходимый этап в определении возможностей своего «Я», как свободного самоопределения и самоутверждения в мире (Андрусенко В. А.).

2. Эпизодическое острое ощущение беспокойства и напряжения, связанное со стремлением иметь дружеские или интимные отношения (Вейс R).

3. Психологический мотив, интернальность и имманентность которого независимы от конкретных физиологических и средовых факторов (Миюскович Б.).

4. Отсутствие или воображаемое отсутствие удовлетворительных социальных отношений, сопровождаемое симптомами психического расстройства (Янг Д.).

5. Психическое состояние человека, отражающее переживание своей отдельности, субъективной невозможности или нежелания чувствовать адекватный отклик, принятие и признание себя другими людьми (Корчагина С. Г.).

Под одиночеством понимают психическое состояние, которое рассматривают в контексте его взаимоотношения с другими психологическими образованиями и проявлениями. Возможны различные теоретические подходы к рассмотрению психического состояния одиночества, при этом предметом изучения психического состояния одиночества могут быть причины и механизмы возникновения, содержательные характеристики состояния, динамика состояния, отношения с внешне- и внутрисредовыми характеристиками.

В психологии экстремальных и кризисных ситуаций одиночество рассматривается как критическая, экстремальная ситуация и как психическое состояние критического уровня.

Причины возникновения одиночества

Одни авторы считают, что одиночество определяется внутренними факторами, коренится во внутренней природе человека, в его психологической конституции. Другие полагают, что одиночество определяется внешними факторами, связано с изменениями, происходящими в обществе.

Представители психодинамического направления Д. Зилбург, Г. Салливан, Ф. Фромм-Рейхман, Д. Перлман, Л.Песло, Э.Лидерман концентрируют внимание на том, какие внутриличностные факторы (черты характера, внутренние конфликты и др.) приводят к состоянию одиночества. 3. Фрейд и его последователи указывают на то, что ранние влияния на личностное развитие ребенка, внутриличностные факторы, такие как нарциссизм, мания величия, агрессивность, играют решающую роль в формировании комплекса «одиночества». Ребенок, окруженный только акцентуированной любовью, в будущем проявляет нарциссические черты, стремление быть объектом любви и почитания со стороны других людей. Вокруг нарциссической личности возникает зона дефицита общения и враждебности, с неизбежностью приводящая к чувству одиночества. Ранний детский опыт определяет, будет ли человек одинок в последующей своей жизни.

Сущность одиночества

Фрида Фромм-Рейхман в статье «Одиночество» описывает результаты клинического исследования психических заболеваний. Автор изучала одиночество на группе больных шизофренией.

Ф. Фромм-Рейхман приходит к выводу, что одиночество является экстремальным состоянием, носит разрушительный характер, приводит к развитию психотических состояний и превращает людей в «эмоционально парализованных и беспомощных». Большое значение в формировании одиночества, по мнению автора, имеет преждевременное отлучение ребенка от материнской ласки.

Сторонники социологического направления (Д. Рисмен, К. Боумен, Р. Слейтер) считают, что причины одиночества находятся вне индивида, это продукт действия социальных сил, побочное следствие социальных изменений, происходящих в обществе, что приводит к неустойчивости межличностных связей, потере глубины человеческого общения, переживанию одиночества.

Американский исследователь Д. Рисмен с соавторами разработал концепцию одиночества, которая нашла свое отражение в его известной монографии «Одинокая толпа». Анализируя политическое поведение американцев, Д. Рисмен и его последователь Р. Слейтер связывают исследование одиночества с изучением «американского (социального) характера». Д. Рисмен вывел три вида социального характера: традиционно ориентированный, извне ориентированный и изнутри ориентированный. Одинокая толпа образуется извне ориентированными индивидами, т. е. направленными вовне или ориентированными на других, населения, что провоцируется социальными факторами и причинами, а также некоторыми событиями в жизни взрослого человека (например, развод). Такие люди нуждаются в постоянном одобрении со стороны других, обособлены от своего истинного «Я», беспокоятся по поводу внимания к себе со стороны других людей, испытывают тревогу по поводу межличностного общения. По мере увеличения подобной ориентации среди населения увеличивается и число индивидов, испытывающих одиночество среди людей.

К. Боумен считает разрыв межличностных связей, одиночество побочным следствием социальных изменений, «социальных сил», происходящих в обществе. Особо подчеркиваются следующие три причины.

1) Ослабление связей в первичной группе (в семье от поколения к поколению). Причины этого — ускорение темпа жизни, изменения общественных ценностей, нравственных идеалов, этических эталонов. В результате увеличивается психологический разрыв между поколениями.

2) Рост семейной мобильности, что может быть связано с проблемами миграции населения, увеличения общего числа разводов, заключения повторных браков, смешения полоролевых функций в семье. В результате увеличилось количество людей, недовольных своей семейной жизнью.

3) Увеличение социальной мобильности. Социальные, политические, экономические изменения могут способствовать длительной нестабильности в профессиональной, экономической жизни каждого члена общества. В условиях социального и экономического неблагополучия у человека возникает чувство потерянности, заброшенности, беспомощности и бесправности. В результате он может испытывать жесточайшее одиночество.

В совокупности три указанные причины приводят к неустойчивости межличностных связей и потере глубины человеческого общения, а одиночество становится побочным следствием социальных изменений, происходящих в обществе.

Виды одиночества

В зависимости от теоретической позиции исследователя и критериев, лежащих в основе классификации, выделяют различные варианты одиночества.

Е.П. Ильин рассматривает одиночество в контексте общения. При этом автор отмечает разные проявления общения: «общение» с миром природы, искусства.

В соответствии с видами общения выделяют и соответствующие разновидности одиночества: космическое (соотнесенность человека с природой и миром, самоотчужденность), культурное (потеря связи с культурным наследием, разрыв поколений), социальное (отторжение значимой группой), межличностное (неудовлетворенность сложившимися отношениями).

К. Хорни описывает характерные проявления одиночества невротических личностей и выделяет уступчивый, отстраненный, агрессивный типы.

К. Роджерс (1994) выделяет два типа одиночества. Первый связан с отчуждением человека от самого себя, от своего опыта, от функционирования своего организма. Второй тип связан с оценкой качества взаимоотношений с другими людьми или принятием (непринятием) человеком самого себя на физиологическом и психологическом уровнях.

Выделяют также хроническое, ситуативное и преходящее одиночество. Хроническое одиночество возникает в том случае, когда человек не может установить удовлетворительные взаимоотношения со значимыми для него людьми в течение длительного периода жизни. Ситуативное одиночество может быть следствием неприятных событий: смерть близкого человека, разрыв брачных отношений. Через некоторое время человек смиряется со своей потерей и частично или полностью преодолевает одиночество (Е. П. Ильин).

Р. Вейс (1973) говорит об одиночестве как эмоциональном состоянии, включающем в себя эмоциональную и социальную изоляцию.

С клинической точки зрения выделяют нормальные, пограничные и патологические состояния одиночества (А. О. Прохоров).

С. Г. Корчагина выделяет следующие виды одиночества: отчуждающее, диффузное, диссоциированное, уединенность.

Ведущим критерием в выделении данных видов одиночества является динамика механизмов обособления и идентификации, играющих решающую роль в процессе социализации личности. Идентификация при этом понимается как процесс и результат неосознанного отождествления себя с другим человеком, определенной группой на основе установившейся эмоциональной связи, а также включение их в свой внутренний мир и принятие как собственных норм, ценностей и образцов. Обособление рассматривается как противоположный идентификации процесс осознания и отстаивания индивидом своей природной человеческой и личностной сущности; процесс и результат превращения свойств, способностей и деятельности людей в независимую силу.

Осознанное поддержание динамического равновесия идентификации и отчуждения (обусловленное нравственными ценностями, развитой рефлексией и способностью к саморегуляции) трактуется как психологическая устойчивость.

Преобладание механизмов обособления в процессе становления личности может приводить к отчуждению индивида от групповых норм, ценностей, других людей, мира в целом. Такое положение вещей приводит к формированию одиночества отчуждающего типа.

Преобладание процесса идентификации приводит к растворению человека в социуме, обезличенности его общения, отчуждения от себя самого. Такой вид одиночества носит название «диффузный».

Генезис диссоцированного одиночества связан с резкой сменой процессов идентификации и обособления по отношению к одним и тем же людям. Резкая смена процессов идентификации и отчуждения отражает проекцию человеком собственных качеств на личность другого. Данный вид одиночества включают в разряд пограничных.

Уединенность, или управляемое одиночество, относится к разряду позитивных проявлений одиночества, связана с осознанием человеком собственной индивидуальности и обусловлена оптимальным соотношением процессов обособления и идентификации в процессе личностного генезиса. Управляемое одиночество тесно связано со способностью к саморегуляции и психологической устойчивостью личности.

Ведущим критерием в выделении данных видов одиночества является динамика механизмов обособления и идентификации, играющих решающую роль в процессе социализации личности.

Отчуждающее одиночество проявляется в возбудимости, тревожности, циклотимности характера, низкой эмпатии, противоборстве в конфликтах, выраженной неспособности к сотрудничеству, подозрительности и зависимости в межличностных отношениях.

Следствием преобладания в личности тенденции к обособлению является отчуждение человека от других людей, норм и ценностей, принятых в обществе, мира в целом. При этом наблюдается потеря значимых связей и контактов, интимности, приватности в общении, способности к единению. Человек чувствует себя покинутым, потерянным, заброшенным в чуждый и непонятный ему мир. Он не может уже найти необходимый отклик и понимание. Осознание невозможности быть выслушанным, понятым, принятым зачастую приводит к убеждению в собственной ненужности, неинтересности. Когда мысль об этом овладевает сознанием, теряется интерес к жизни вообще. Человек оценивает свое бытие как оторванное от себя. Его жизнь протекает будто во сне, и он неосознанно отвечает ей тем, что сумел выделить в ней и акцентировать отверженностью, неприятием, небрежением. Подобное отношение к жизни делает ее столь невыносимой, что нередко возникают мысли о самоубийстве. Обычно мы наблюдаем у таких людей недоверие, подозрительность, приписывание другим плохих намерений, тоску, депрессию, реже — тревогу. Это неудивительно, если понять, что человек находится в состоянии одиночества осознанного, не имея возможности с кем-то поделиться, потому что рядом, по его представлениям, нет никого, способного выслушать и понять. Данный вид одиночества предполагает протяженность процесса и состояния во времени, с одной стороны, с другой — двусторонний характер, т. е. со временем объекты отчуждения становятся его субъектами и сами проявляют это по отношению к человеку, переживающему такой вид одиночества.

Диффузное одиночество отличается подозрительностью в межличностных отношениях и сочетанием противоречащих личностных и поведенческих характеристик: сопротивлением и приспособлением в конфликтах; наличием всех уровней эмпатии; возбудимостью, тревожностью и эмотивностью характера, коммуникативной направленностью. Во многом такое противоречие объясняется идентификацией человека с разными объектами (людьми), обладающими, естественно, разными психологическими особенностями. Напомним, что в состоянии острого переживания человек стремится к другим людям, надеясь найти в общении с ними подтверждение собственного бытия, своей значимости. Это не удается, потому что он не общается в собственном смысле, не делится своим, не обменивается, а лишь примеривает на себя личину другого, т. е. отождествляется с ним, становясь как бы живым зеркалом. Такие люди очень остро реагируют на стрессы, выбирая стратегию поиска сочувствия и поддержки. Интуитивно предчувствуя свое истинное экзистенциальное одиночество, человек испытывает колоссальный страх. Он пытается «убежать» от этого ужаса к людям и выбирает ту стратегию взаимодействия с ними, которая, по его мнению, обеспечит ему хотя бы временное принятие — идентификацию. Он демонстрирует абсолютное согласие с мнениями, принципами, моралью, интересами того, с кем коммуницирует. По сути, человек начинает жить психическими ресурсами объекта идентификации, т. е. существовать за счет другого. Стремясь к истинному человеческому общению, он действует так, что не оставляет себе не малейшего шанса осуществить данное стремление. Следствием этого, конечно, является жесточайшее переживание одиночества, наполненное страхом, разочарованием и ощущением бессмысленности своего существования. При успешной терапии данного состояния личностные характеристики клиентов меняются в сторону гармонизации и согласованности.

Диссоциированное одиночество представляет собой наиболее сложное состояние, как по переживаниям, так и по происхождению и проявлениям. Генезис его определяется ярко выраженными процессами идентификации и отчуждения и резкой их сменой по отношению даже к одним и тем же людям. Сначала человек отождествляет себя с другим, принимая его образ жизни и следуя ему, безгранично доверяет «как самому себе». Именно это «как самому себе» составляет основу для понимания психологического генезиса данного состояния. После полной идентификации следует резкое отчуждение от того же объекта, что отражает истинное отношение человека к самому себе. Одни стороны своей личности принимаются человеком, другие — категорически отвергаются. Как только проекция этих отверженных качеств находит свое отражение в объекте идентификации, последний сразу же отвергается весь целиком, т. е. происходит резкое и безоговорочное отчуждение. Чувство одиночества при этом острое, четкое, осознаваемое, болезненное.

Данный вид одиночества выражается в тревожности, возбудимости и демонстративности характера, противоборстве в конфликтах, личной направленности, сочетании высокой и низкой эмпатии (при отсутствии среднего уровня), эгоистичности и подчиняемости в межличностных отношениях.

(Корчагина С. Г., 2008)

Управляемое одиночество (уединенность) — вариант переживания психологической отдельности, собственной индивидуальности, который личностно обусловлен оптимальным соотношением результатов процессов идентификации и обособления. Это динамическое равновесие можно рассматривать как одно из проявлений психологической устойчивости личности относительно воздействий социума.

(Корчагина С. Г., 2008)

Возрастные проявления одиночества.

Негативное влияние на личность

Салливан полагал, что источники одиночества взрослого человека — «чрезвычайно неприятного и гнетущего чувства», находятся в раннем одиночестве младенца. В раннем детстве ребенок стремится к контакту сначала с взрослым, затем со сверстниками. В наиболее завершенной форме одиночество проявляется, начиная с подросткового возраста. На данном этапе возрастного развития возникает потребность в друге одного пола, с которым можно поделиться самым сокровенным. Салливан считал, что успешность установления приятельских отношений со сверстниками у подростков зависит от характера взаимоотношений с их родителями. Неспособность подростка устанавливать интимные дружеские отношения может привести к переживанию одиночества как в данном возрасте, так и в последующей жизни.

И. С. Кон и Р. Вейс отмечают, что одиночество более распространено в юности, чем в зрелом возрасте, и сильнее ощущается среди молодежи.

Внешние (поведенческие) проявления одиночества:

1) отсутствие близких отношений с другим человеком;

2) отсутствие доверительного общения, когда не с кем поделиться своим сокровенным и не с кем посоветоваться;

3) отсутствие друзей, очень ограниченный круг общения;

4) отсутствие семьи;

5) чрезмерная суетливость в общении, угодничество или, напротив, угрюмость, постоянная закрытость;

6) сарказм;

7) склонность к избеганию конфликтных ситуаций, а если это не удается, то проявление неумения действовать в них конструктивно.

Критерии внутреннего состояния одиночества:

1) хроническая неудовлетворенность, недовольство жизнью;

2) чувство потерянности в мире;

3) чувство собственной неполноценности;

4) ощущение «никому ненужности»;

5) оценка себя как несчастного человека;

6) частые и пессимистические размышления о своей судьбе;

7) неумение жить настоящим, т. е. постоянные мысленные «возвращения» в прошлое, часто с сожалением типа «если бы…», а также иллюзии относительно будущего: «если только захочу..». По определению Дж. Рейноутер, эти люди — «собиратели грез» (Корчагина С. Г., 2008).

Некоторые авторы дают описание типичных черт одиноких людей. Одинокий человек, как правило, считает себя некомпетентным, не отличающимся хорошими способностями и этим объясняет свои неудачи в установлении отношений с другими людьми. Одинокий человек испытывает трудности в установлении интимных отношений, в разрешении проблем, возникающих при межличностном общении, он переживает тревогу в ситуациях, связанных с общением с другими людьми. Одинокий человек может испытывать чувства недоверия и враждебности по отношению к другим людям, особенно если он считает их удачливыми в межличностном общении и счастливыми. Одинокий человек сосредоточен на самом себе, на своих проблемах и переживаниях. Для него характерна повышенная тревожность, он опасается неудач в межличностных контактах, неблагоприятных ситуаций в будущем. Одинокий человек, общаясь с другими людьми, более склонен говорить о себе и в меньшей степени интересуется проблемами окружающих. Одинокий человек раздражителен в присутствии других людей, не всегда оправданно критикует окружающих. Одинокий человек имеет заниженную самооценку, самокритичен, для него характерны переживания, в которых он чувствует себя никчемным, некомпетентным и нелюбимым. Он чрезмерно чувствителен к критике и воспринимает ее как подтверждение собственной несостоятельности. Одинокий человек осторожен, повышенно подозрителен и недоверчив, из-за чего с трудом воспринимает комплименты в свой адрес, скрывает свое мнение, проявляя защитные реакции в форме лицемерия, напускной надменности. В то же время одинокий человек часто оказывается повышенно внушаемым либо чрезмерно упрямым в межличностных контактах (Ильин С. П., 2009; Немов Р. С., Алтунина И. R, 2008).

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Корчагина С. Г. Психология одиночества: учеб, пособие. М., 2008.}

_{Лебедев В. И. Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции. М., 2002.}

_{Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М., 1999.}

_{Мастерство психологического консультирования / под ред. А. А. Бадхена, А. М. Родиной. СПб., 2007.}

_{Оди Дж. Р. Человек — существо одинокое: биологические корни одиночества // Лабиринты одиночества. М., 1989. С. 129–151.}

_{Олпорт Г. Становление личности. М., 2002.}

_{Пергаменщик Л. А. Кризисная психология: учебник. Минск, 2004.}

_{Прохоров А. О. Психология состояний: учеб, пособие. М., 2011.}

_{Рассел Д. Измерение одиночества // Лабиринты одиночества. М., 1989.}

_{Соловьева С. Л. Психология экстремальных состояний. СПб., 2003.}

_{Трунов Д., Бячкова Н. Психологическое консультирование кризисных состояний: метод, рекомендации. Пермь, 2004.}

_{Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.}

_{Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М., 1993.}

_{Хрусталева Н. С. Виды кризисов и психологическая помощь в кризисных ситуациях: метод, пособие. СПб., 2010.}

_{Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 2006. (Сер. Библиотека зарубежной психологии).}

4.2.1. Классификация индивидуальных жизненных кризисов

На сегодняшний день еще нет общепринятой и устоявшейся системы классификации жизненных кризисов. Существует большое разнообразие подходов к созданию типологий на различных основаниях, например:

1) детерминированные внешними условиями и характером восприятия, а также индивидуально-типологическими особенностями человека;

2) по критерию продолжительности: микрокризис — несколько минут; кратковременный — до 4–6 недель; долговременный — до 1 года;

3) по критерию результативности: конструктивные; деструктивные и т. п.

В психологической литературе приводится перечень основных видов кризисов, которыми являются:

• кризисы развития (возрастные кризисы),

• кризисы утраты и разлуки,

• травматические кризисы,

• кризисы отношений и состояния души,

• кризисы смысла жизни,

• морально-этические кризисы.

Предлагается деление кризисных состояний на три вида (Козлов В. В., 2014):

• материальные;

• социальные;

• духовные.

Общепринятым является разделение по критерию предсказуемости во времени: кризисы нормативные и ненормативные. Такая классификация наиболее общего вида присуща большинству видов кризисов.

Нормативными являются кризисы на различных этапах жизненного пути человека, где изменения обстоятельств и условий его жизнедеятельности происходят практически обязательно у большинства людей. Нормативные кризисы связаны с возрастным развитием и эволюцией социального статуса человека. Например, кризис подросткового возраста в большей степени обусловлен психобиологическим развитием, а начало школьного возраста — изменением вида деятельности.

Ненормативные кризисы связаны с возникновением неожиданных кризисных ситуаций, например с ранней смертью близких, потерей работы, болезнями и другими кризисными событиями.

Можно выделить два больших класса кризисов по их содержанию и условиям возникновения:

Кризисы развития:

возрастные, связанные с переходом в следующий возрастной период;

• профессиональные, связанные с этапами профессионального развития;

• творческие, связанные с развитием творческой деятельности;

• экзистенциальные и духовные, связанные с личностным или духовным ростом.

Травматические кризисы:

• травматические ситуации;

• трудные жизненные ситуации (беременность, аборт, болезнь);

• потери, утраты и т. п.

4.2.2. Возрастные кризисы

«Любая цивилизация может быть оценена по тому, какое значение она придает полному жизненному циклу индивида, так как такое значение (или его отсутствие) не может не затронуть начал жизненного цикла следующего поколения и, таким образом, шансов других людей на то, чтобы встретиться с этими конечными вопросами с некоторой ясностью и силой» (Эриксон Э. Идентичность: кризис и юность. М., 1996. С. 152).

Возрастной кризис — это переломный момент, через который ребенок может пройти благополучно и подняться на новую ступень развития, но велика вероятность и деформации в этот период, так как приходят в движение одновременно несколько функциональных систем.

Однако следует отметить, что именно этот период является наиболее благоприятным для проведения коррекционных мероприятий.

Кризисы развития могут пониматься, в широком смысле слова, как кризисы, связанные с естественным развитием человека. Тогда под эту категорию попадают и кризисы профессионального развития, и отчасти семейные кризисы. Часто в работах, посвященных развитию человека, мы встречаем более узкую трактовку кризиса развития как возрастного кризиса. Важным является то, что в развитии человека наблюдаются, и эта идея уже не подвергается сомнению, периоды относительно плавного течения процессов изменения и резких «разрывов», «скачков». Это соответствует закону перехода количественных изменений в качественные. Именно такой «скачок» рождает новое качество деятельности или личности.

Кризис — это цепь внутренних изменений при относительно незначительных внешних изменениях (Психология детства: учебник / под ред. чл. — корр. РАО А. А. Реана. СПб., 2003). Л. И. Божович считала, что причиной возникновения возрастных кризисов является возникновение новых потребностей, способов удовлетворить которые пока человеком не найдено (Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968).

Эти периоды относительно непродолжительны и сопровождаются не только обретением новых свойств и способностей и яркими эмоциональными переживаниями.

Впервые в отечественной науке деление процесса онтогенеза на отдельные этапы предложил П. П. Блонский, он же описал кризис развития (Блонский П.П. Избранные психологические произведения. М., 1964). Л. С. Выготский в основы созданной им возрастной периодизации положил идею чередования литических и критических периодов, обосновав тем самым естественность и даже необходимость кризисов в развитии человека (Выготский Л. С. Собрание сочинений. Т. 4. Детская психология. М., 1984).

Надо сказать, что большинство возрастных периодизаций основано на идее прохождения кризиса, разрешения внутреннего конфликта. В первую очередь это теория психосексуального развития

3. Фрейда, которую он завершил анализом подросткового возраста (генитальная фаза), и эпигенетическая модель развития Э. Эриксона, включающая анализ полного цикла жизни человека. Обе эти концепции прекрасно известны, поэтому отметим лишь, что (особенно это касается концепции Эриксона) в них ярко присутствуют идеи конфликта и приобретения новых психологических способностей и качеств. В концепции Эриксона успешное разрешение конфликта каждой из стадий завершается обретением важного для всей последующей жизни образования (надежда, воля, умение ставить цели и т. д.).

В концепции К. Н. Поливановой в пространстве кризиса совершается акт развития. В период относительной стабильности формируется новообразование, характерное для данного возраста, которое существует потенциально. Эта новая способность объективируется, и ребенок овладевает возможностью произвольно ею пользоваться как раз в «психологическом пространстве кризиса» (Поливанова К.Н. Психология возрастных кризисов. М., 2000). Ребенок становится субъектом вновь обретенной способности, при этом основным механизмом кризиса является проба. Соответственно, характерные для кризиса поведенческие проявления можно рассматривать как вариант ориентирования в новом.

В настоящее время возрастные кризисы детства и отрочества изучены достаточно полно, но, как отмечает В. Е. Василенко (Василенко В.Е. К проблеме исследования возрастного кризиса детей с разным уровнем школьной готовности // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 12. 2008. Вып.4. С. 55–64), существуют следующие проблемные и спорные области:

1) выделение таких понятий, как возрастной кризис, критический и сенситивный период;

2) подходы к новообразованиям в период кризиса;

3) условность границ возрастного кризиса;

4) разработка симптоматики возрастных кризисов, включая конструктивную составляющую.

Для нас особое значение имеют п. 3) и 4). В ситуации работы с ребенком-подростком и взрослым в кризисной ситуации самым важным вопросом является отделение нормативных проявлений кризиса от ненормативных. Существенными для специалистов, работающих с кризисными состояниями, являются несколько моментов.

Первый — понимание того, что в ткань кризиса в равной степени вплетены элементы деструкции (разрушение старого привычного) и конструктивные элементы (созидание нового, более адекватного тому или иному возрасту человека).

Вторым существенным моментом является то, что в периоды возрастных кризисов человек становится наиболее сензитивен к внешнему воздействию. Это создает для специалистов, работающих в кризисной психологии, как дополнительные возможности, так и дополнительные риски.

Третье нормативное переживание кризиса — нечетко определенный рубеж. Это иногда довольно широкий диапазон проявлений. В целом характер протекания возрастного кризиса может сильно варьировать по продолжительности и интенсивности, что связано с: 1) индивидуально-психологическими особенностями человека,

2) социальным окружением, от которого он зависит, и 3) наличием или отсутствием семейной поддержки.

Четвертый момент — каждый возрастной кризис на этапе взросления человека — это новая ступень обретения самостоятельности. Можно сказать, что каждый возрастной кризис — это этап эмансипации.

Наиболее остро протекающие психологические кризисы, являющиеся причиной обращений к психологу, — это кризис трех лет и подростковый кризис.

Про ребенка трех лет можно сказать, что он становится неуправляемым, часто гневается. Центральным звеном этого кризиса трех лет является обретения системы «Я».

Выделяют следующие семь основных симптомов:

1. Негативизм. Ребенок может действовать вопреки собственному желанию, так как оно вербализовано взрослым.

2. Упрямство (в случае самостоятельного заявления желания), настаивание на своем даже при потере интереса к предмету просьбы.

3. Строптивость, нежелание следовать нормам и правилам.

4. Протесты, иногда бунты против того, с чем раньше вполне был согласен.

5. Обесценивание близких, родителей.

6. Деспотизм. Желание командовать, проявлять власть по отношению к близким.

7. Своеволие. Можно рассматривать как тенденцию к самостоятельности.

Яркие проявления эмансипации в трехлетием возрасте вызваны амбивалентностью мотивов: появляется ощущение самостоятельности. При этом есть стремление соответствовать ожиданиям взрослых, быть «хорошим». В этот же период начинает формироваться самооценка, поэтому ребенок должен быть уверенным в том, что он многое может самостоятельно.

Ненормативное протекание данного кризиса может быть связано с нечувствительностью взрослых к потребности самостоятельности ребенка или вседозволенностью. И в том и в другом случае точно понять границы своего «могу» ребенок не сможет.

Признаками ненормативного протекания этого кризиса являются:

• слишком затянувшийся период «борьбы» за свою самостоятельность, что становится уже знаком привычного поведения;

• отсутствие активного отстаивания своего «я», стремление держаться за взрослых;

• однотипность поведения независимо от значимости ситуации, отсутствие избирательности;

• слишком частые бурные взрывы эмоций, истерики, отсутствие минимального периода адекватного заявления собственного желания.

Нарушения нормативности протекания возрастного кризиса могут свидетельствовать либо об особенностях развития (например нарушение интеллекта, неврологические особенности), либо о существовании внешних факторов. Существование последних требует дополнительного анализа. Внешние факторы могут быть кратковременными (например какое-то травматическое событие) или постоянно действующими. Последние могут касаться ситуации в семье.

Подростковый возраст воспринимается многими как наиболее острый. С этим трудно не согласиться: бурные изменения, психологические и физиологические, которые переживает каждый подросток, с одной стороны, требуют поддержки специалистов, с другой, любое вмешательство во внутренний мир подростка может иметь неизгладимые последствия.

Согласно периодизации, предложенной Анной Фрейд, можно выделить три подпериода подросткового возраста (материалы семинара «Детский психоанализ», проведенного под руководством сотрудников Центра А. Фрейд (Лондон) в 1995–1996 годы):

• с 11–12 лет до 13–14 лет — предподростковый период, «предвестники подросткового бунта»;

• с 13–14 лет до 16–17 лет — средний подростковый период;

• с 17 до 19 лет — поздний подростковый период (в других периодизациях юношеский возраст).

По данной периодизации подросткового возраста понятно, насколько он сложен, неоднозначен и противоречив, какие разные жизненные цели и проблемы у подростка в 12 лет и у семнадцатилетнего юноши. В этот достаточно краткий период жизни подростку предстоит решить ряд самых кардинальных проблем, что позволит ему ощутить себя по-настоящему взрослым.

Эти задачи следующие:

1. Обретение подлинной психологической независимости, психологическое отделение от родителей. Эмансипация.

2. Окончание школы, получение профессии или выбор дальнейшего обучения. Профессиональное самоопределение.

3. Преодоление кризиса идентичности, ролевой диффузности («самоидентификация»).

4. Новый виток социализации в среде сверстников, основанный на установлении более глубоких эмоциональных отношений.

5. Обретение взрослой, зрелой сексуальности, адаптация к этому новому состоянию. Обретение друга (подруги) другого пола.

6. Попытки осознания своего предназначения, анализ своей судьбы.

Ни одна из перечисленных задач не является второстепенной, решение ни одной из них человек не может отложить на потом.

Решение задач подросткового периода осложняются следующими психологическими особенностями подростка:

1) Глобальность происходящих с подростком изменений. Зачастую эти изменения носят очень резкий, скачкообразный характер. Подростку приходится адаптироваться к «новому телу», к новому образу себя, к изменившейся системе отношений.

2) Повышенная эмоциональность подростка. Резкие смены настроения без, казалось бы, видимых причин: от эйфории до уныния, от всплесков активности до апатии. Ранимость и впечатлительность подростков известна всем, как профессионалам и родителям, так и самим подросткам. Это очень естественно, так как в этот период он как будто начинает видеть мир снова, уже другими, повзрослевшими глазами, и эти первые впечатления безусловно очень ярки. Многим подросткам кажется, что их переживания уникальны, не доступны другим людям, непонятны взрослым.

3) Ролевая диффузность (Э. Эриксон), кризис идентичности. Подросток стремится найти адекватную концепцию самого себя, обрести устойчивые представления о себе как личности и члене социального сообщества, т. е. «самоидентифицироваться». Кризис подросткового возраста — один из самых острых и сложных этапов в жизни человека, и поэтому именно в этот период остро дают о себе знать неразрешенные на более ранних стадиях проблемы.

4) Противоречивость, амбивалентность подростка. Противоречивость внутреннего мира подростка вытекает из кризиса идентичности (Э. Эриксон), переживаемого в данном возрасте. Она буквально пронизывает всю внутреннюю жизнь молодого человека (стремление влиться в группу — стремление выделиться; стремление к самостоятельности — ожидание помощи; ранимость — демонстративная грубость; желание быть принятым, значимым для других — недоверие к окружающим и т. д.).

Стараясь преодолеть собственную противоречивость и тем самым облегчить себе процесс самоидентификации, подростки склонны выбирать два варианта поведенческой стратегии.

Первый вариант проявляется в повышенной стереотипизации поведения, «прикрепленности» к тому или иному полюсу. Другой вариант связан с резким переходом от одного типа реакции к прямо противоположному.

1) Потребность в независимости от семьи и обретение новых авторитетов вне ее. Именно эту задачу и особенность подросткового возраста имеют в виду, когда говорят о «подростковом бунте». Зачастую смена авторитета семьи на авторитет сверстников происходит очень резко и выглядит как полное отвержение семейных ценностей.

2) Повышенная чувствительность к получаемому опыту. Учитывая все сказанное выше о происходящих глобальных изменениях практически во всех сферах жизни подростка (физиологической, психологической, социальной), мы можем сделать вывод о подростковом периоде как особом этапе жизни человека, когда он оказывается беззащитен перед этим шквалом изменений. Подросток не успевает осознавать всего, что с ним происходит, приспособиться к этому, принять себя в новом качестве.

Признаки ненормативного протекания подросткового кризиса разнообразны. Перечислим наиболее существенные:

• слишком конфронтационные формы эмансипации. Родители, обратившиеся за консультацией в Центр «12 коллегий», выделяют это как основную проблему в 15,6 % случаев;

• чрезмерная зависимость от родителей;

• побеги, девиации поведения;

• частые истерики, вспышки ярости;

• варианты «ухода», возникновение зависимостей. По статистике обращений родителей подростков, такого рода проблемы упоминают 26 % из них.

Ненормативные детские кризисы

Как было отмечено выше, кризисы можно разделить на нормативные и ненормативные. Нормативные кризисы предсказуемы, через них, как правило, проходят все люди, они протекают в определённый возрастной период (например кризис 3-х лет) или при определённом изменении социальной ситуации (например начало учебной деятельности). Ненормативные кризисы происходят неожиданно и возникают не у всех людей.

В детском возрасте, как и во взрослом, также случаются неожиданные трудные ситуации, которые приводят к кризисным переживаниям. Но эти кризисные переживания имеют свою специфику, определяемую особенностями развития. Основными причинами возникновения ненормативных детских кризисов являются:

1) смерть близкого человека, объекта привязанности;

2) развод родителей;

3) тяжёлая соматическая болезнь;

4) длительная разлука с родителями;

5) насилие.

Рассмотрим протекание ненормативного детского кризиса через призму трёх составляющих: когнитивная, эмоциональная и поведенческая.

Когнитивная составляющая

В силу недоразвития процессов мышления и речи дети не всегда способны осознать, что именно происходит, и выразить это. Детям не всегда удаётся соотнести своё актуальное эмоциональное состояние и поведенческие реакции с ситуацией, имевшей место некоторое время назад. Не всегда удаётся структурировать события и выявить причинно-следственные связи. Осложняется это тем, что родители, люди, которые ранее помогали в структурировании мира, сейчас тоже могут быть включены в эту кризисную ситуацию и не обладают достаточными психическими ресурсами, чтобы найти в себе силы объяснить ребёнку, что именно происходит, почему изменилась его жизнь, что значат те или иные события. В некоторых случаях родители табуируют обсуждения кризисной ситуации с целью обезопасить ребёнка, «не бередить раны». Вследствие такого ухода от болезненных тем ребенок остается наедине со своими мыслями, с которыми чаще всего не всегда способен разобраться. Это может повлечь за собой формирование новых убеждений, ведущих к еще большей деструктуризации окружающего мира. В психологической работе с детьми в кризисной ситуации довольно часто используют методы арт-терапии, позволяющие переработать эмоциональную составляющую, которая актуальна для ребёнка, но в данный момент в силу ряда причин недоступна для осознания и/или вербализации.

Эмоциональная составляющая

Дифференциация собственных эмоций и переживаний — процесс сложный, трудоёмкий и формируется постепенно в ходе онтогенеза. В результате детям не всегда понятно, что именно с ними происходит, свои эмоции они зачастую делят на положительные и отрицательные, а точнее, на приятные и неприятные. Своё состояние они могут описывать фразами «мне плохо» или «мне так не нравится». Задачей взрослых становится разведение и объяснение ребёнку его состояния боли, страха, обиды, гнева, отчаяния и т. п. Как правило, в кризисных ситуациях дети испытывают следующий спектр эмоций:

1) Чувство незащищённости и беспомощности. Ощущения безопасности и субъективного контроля ситуации являются одними из базовых компонентов гармоничного развития психики ребёнка. В результате травмирующих событий эти компоненты нарушаются.

2) Чувство тревоги, страхи. Кризисные ситуации случаются неожиданно, представляют собой сильные перемены в жизни. Мир принёс ребёнку неожиданные изменения, которые ему очень не нравятся, следовательно, он становится более настороженным, появляется/усиливается страх, что могут произойти новые неожиданные изменения, которые будут столь же неприятны, как и предыдущие. Отсутствие предсказуемости повышает уровень тревожности.

• Чувство стыда. Чувство стыда — социальное чувство, основанное на предположении об оценке окружающими своих действий, ситуации, в которой находишься. Поскольку обсуждение горя с окружающими, как правило, табуируется, то возникает ощущение собственной инаковости, непохожести на окружающих детей, а следовательно, «хужести».

• Чувство обиды. Дети воспринимают окружающий мир в упрощённой модели, которая предполагает в том числе, что «мир справедлив». Как раз в результате ощущения нарушения этой справедливости и возникает чувство обиды. Чувство обиды может иметь объект, на который направлено, например, обида на родителей, которые разводятся. А может и не иметь конкретного объекта. «Это нечестно!» — типичная детская фраза.

3) Чувство вины. Чувство вины довольно часто сопровождает жертв насилия, и физического, и сексуального, и психического, вне зависимости от возраста жертвы. Это чувство регулярно сопровождает переживание утраты близкого человека. Один из возможных механизмов формирования столь неожиданной, на первый взгляд, эмоции для кризисных ситуаций выглядит следующим образом: я в чём-то виноват →► я мог что-то изменить → я могу на что-то влиять →► в дальнейшем я могу повлиять на события и избежать аналогичных ситуаций. Также чувство вины у детей возникает особенно часто в силу присущего детскому возрасту эгоцентризма мышления, восприятие себя как изначальной точки отсчёта, первопричиной всего происходящего, а следовательно, и причиной данной сложной ситуации. Так, например, дети могут испытывать чувство вины при разводе родителей: «Если бы я лучше учился, я бы не расстраивал родителей, они бы не ссорились и поэтому не развелись бы».

Поведенческая составляющая

Поведенческий репертуар реагирования в кризисных ситуациях весьма разнообразен:

• Регрессия. Регрессия предполагает возвращение человека на более ранние стадии развития психики, когда он чувствовал себя комфортнее и безопаснее. У детей это может проявляться в появлении энуреза или сосании большого пальца, участившиеся капризы, повышение тональности голоса, инфантильные интонации речи.

• Протестные реакции. Поскольку окружающая среда меняется и меняется непредсказуемо для ребёнка, то с целью достижения субъективного контроля над ситуацией и повышения предсказуемости ребёнок может перестать слушаться родителей, учителей, делать всё наперекор, капризничать.

• Демонстративное поведение. В основе демостративного поведения лежит потребность привлечения внимания к себе, к своему состоянию, к своим проблемам. Например, дети начинают нарушать правила таким образом, чтобы это обязательно заметили взрослые.

• Гетероагрессивное поведение. В кризисной ситуации внутреннее напряжение накапливается и зачастую находит выход в агрессивном поведении. Агрессивное поведение, как правило, направлено на сиблингов, сверстников, неодушевлённые предметы. Проявляется оно в учащающихся драках с ровесниками, сознательной порче вещей.

• Аутоагрессивное поведение. При возникновении сильного чувства вины возникает потребность наказать себя. Ребёнок начинает чаще обычного травмироваться, натыкаться на углы в квартире, ошпариваться кипятком. Самонаказание не является осознанным, эти действия происходят «случайно».

• Травматические игры. Дети в игровой форме воспроизводят травматическую ситуацию. Такие игры носят регулярный характер, не изменяются, сопровождаются негативными эмоциями детей.

Игра «перезахоронение» является примером травматической игры. Дети находили и хоронили умерших крыс, птиц, кошек и собак. Потом раскапывали могилы мёртвых животных и хоронили в новых местах. Действия происходили в Грузии вскоре после геополитических конфликтов (1991–1993 годы). Подростки, игравшие в эту игру, были беженцами, которые в период переездов в более безопасные регионы наблюдали, как многие люди умирали и взрослые хоронили их прямо у дороги, обещая непременно вернуться и перезахронить их на родной земле.

(Сарджвеладзе и др., 2005)

• Нарушение сна. Повышенный уровень тревожности приводит в том числе и к тому, что детям становится сложно засыпать одним, без родителей или без света. Страхи проявляются в ночных кошмарах.

• Психосоматические заболевания. Такие заболевание как бронхиальная астма, энурез, логоневроз, нейродермит носят зачастую психосоматический характер и нуждаются в лечении не только соматический симптоматики, но и психологической причины.

Важно помнить, что поведение человека носит комплексный характер. Приведённые выше типы поведения (регрессия, протестная реакция и т. д.) являются частью схемы. А схемы, как известно, не описывают реальность во всей её сложности и полноте. В реальном поведении ребёнка можно увидеть одновременно многие или даже все перечисленные выше типы реакций.

Маша, 5 лет. После появления в семье новорожденной сестры огорчилась тому, что родители стали меньше уделять ей внимания. Как следствие, через какое-то время девочка начала часто болеть, требуя родительского ухода, стала хуже слушаться родителей, капризничать, отказывалась иногда ходить в детский сад. В детском саду на неё тоже начали чаще жаловаться воспитатели: отказывается ложиться спать во время «тихого часа», чаще ссорится с другими детьми, может подраться.

В связи с тем, что дети сами не всегда понимают, что с ними происходит, а следовательно, не могут ни объяснить окружающим своё поведение, ни отрегулировать его, взрослые зачастую неверно трактуют поведение детей, тем самым усугубляя ситуацию. Например, учитель в школе, отметив, что ученик стал сосать большой палец на уроках, может начать пытаться корректировать это поведение, привлекая внимание одноклассников ученика к данному факту, тем самым только усугубляя ситуацию. При работе с детьми важно помнить, что девиантное поведение является признаком того, что ребёнок нуждается в первую очередь в помощи, а не наказании.

Другой отличительной чертой протекания кризиса у детей является сильная зависимость от восприятия этой ситуации другими людьми — в первую очередь родителями. Дети во многом познают мир (структурируют события, оценивают их — «хорошо/плохо», «нормально/ненормально»), ориентируясь на оценки своих родителей. Причём важна реакция родителей, как вербальная, так и невербальная. В связи с этим протекание кризиса у ребёнка очень сильно зависит от отношения к событию, которое вызвало этот кризис, родителей. Например, если в семье умирает один из супругов и второй родитель, озабоченный состоянием ребёнка, отправляет его на приём к психологу, то работа с ребёнком будет менее эффективна, если сам родитель не воспользуется тоже услугами психолога. В связи с тесной эмоциональной связкой между детьми и родителями, дети часто «отзеркаливают» эмоциональное состояние своих родителей, даже в случае, если последние не вербализуют своих переживаний. Или тяжело переживая серьёзное соматическое заболевание своих детей, родители, сами того не ведая, могут вторично стигматизировать их.

Протекание кризиса у детей может осложняться тем, что дети, с одной стороны, не всегда понимают, чем именно вызвано их поведение, а, с другой стороны, находятся в зависимости от взрослых. Отреагирование психотравмирующих ситуаций у детей может принимать асоциальные формы, взрослые, не видя в этом симптома, стараются просто купировать такие проявления. Например, запрещают сосать большой палец руки, наказывают за драки с ровесниками. И не предлагая альтернативных способов выражения своих эмоций, не дают возможности ребёнку отреагировать кризисную ситуацию.

Таким образом, ненормативные кризисы возникают как у взрослых людей, так и у детей, и ведут к переструктурированию картины мира и представлений о себе.

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Алексеева И. А., Новосельский И. Г. Жестокое обращение с ребёнком. Причины, последствия, помощь. М., 2006.}

_{Захаров А. И. Неврозы у детей и подростков. Анамнез, этиология и патогенез. М., 1988.}

_{Решетников М. М. Психическая травма. СПб., 2006.}

_{Сарджвеладзе Н., Беберашвили 3. и др. Травма и психологическая помощь. М., 2005.}

_{Эйдемиллер Э. Г. Детская психиатрия. СПб., 2005.}

4.2.3. Профессиональные кризисы

Профессиональные кризисы разделяются на нормативные кризисы профессионального развития (карьеры) и ненормативные.

Нормативные кризисы традиционно рассматриваются как стадии процесса профессионального становления личности (Зеер Э. Ф., 2008):

1) кризис учебно-профессиональной ориентации (14–17 лет);

2) кризис профессионального обучения (16–21);

3) кризис профессиональной адаптации (18–25);

4) кризис профессионального роста (25–30);

5) кризис профессиональной карьеры (30–33 года);

6) кризис социально-профессиональной самоактуализации (38–44);

7) кризис угасания профессиональной деятельности (55–65);

8) кризис социально-психологической адекватности (65 и далее).

В соответствии с определением кризисов переход от одной стадии к другой порождает нормативные кризисные явления.

Нормативные кризисы профессионального развития могут рассматриваться как составная часть кризисов возрастного развития, связанных, в первую очередь, с эволюцией социального статуса (Беркалиев Т. Н., 2012). В данной концепции учитывается влияние особенностей развития в ранних периодах на специфику переживания кризисов профессионального развития.

Э. Ф. Зеер выделяет 3 типа кризисов (Зеер Э. Ф., 2008):

1) нормативные — кризисы психического развития и профессионального становления;

2) ненормативные — потеря трудоспособности, безработица, миграция, лишение свободы;

3) невротические — перестройка сознания, инстинкты, иррациональные тенденции, т. е. внутренние конфликты — личностные кризисы.

Таблица 4.1. Периоды возрастного развития и этапы эволюции социального статуса

Факторы и условия развития кризисов профессионального становления:

• сверхнормативная активность как следствие неудовлетворенности своим статусом и отношениями в коллективе;

• социально-экономические условия (сокращение рабочих мест, снижение зарплаты, ликвидация предприятия);

• возрастные психофизиологические изменения (ухудшение здоровья, снижение работоспособности, синдром «эмоционального выгорания»);

• вступление в новую должность (а также участие в конкурсах на замещение вакансии, в аттестациях);

• полная поглощенность профессиональной деятельностью (трудоголизм).

• изменения в жизнедеятельности (переезд, перерыв в работе, «служебный роман» и др.).

Кризисы часто актуализируют мысли о недостаточности уровня своей компетентности и инициируют переживание профессиональной беспомощности.

Фазы кризисов профессионального развития (Зеер Э. Ф., 2008):

1. Предкритическая фаза: проблемы не всегда осознаются, но проявляются в психологическом дискомфорте на работе, в раздражительности, недовольстве организацией, оплатой труда, руководителем.

2. Критическая фаза: осознанная неудовлетворенность работника приводит к выработке вариантов изменения ситуации, путей развития дальнейшей профессиональной жизни. Но при этом усиливается психическая напряженность, усугубляются противоречия, возникают следующие конфликты:

• мотивационный — потеря интереса к учебе, работе, утрата перспектив профессионального развития, дезинтеграция профессиональной ориентации;

• когнитивно-деятельностный — неудовлетворенность содержанием и способами осуществления деятельности;

• поведенческий — неудовлетворенность межличностными отношениями в первичном коллективе, социально-профессиональным статусом и др.

3. Посткритическая фаза: разрешение кризиса различными способами (конструктивными, профессионально-нейтральными, деструктивными).

Сложности профессионального развития и становления могут приводить к возникновению «профессиональных деструкций». Такие факторы, как необходимость «держаться» за рабочее место, принадлежность к определенной организации, понимание своей зависимости от работодателя и руководства, формируют комплекс невротизирующих переживаний — тревогу, беспокойство, неуверенность и т. п.

Профессиональные деструкции — это постепенно накопившиеся устойчивые изменения сложившейся структуры и содержания деятельности, структуры личности субъекта. Они негативно сказываются на его производительности и удовлетворенности трудом, функциональных и межличностных взаимодействиях с партнерами, а также на развитии личности субъекта труда. Профессиональные деструкции связаны как с общими факторами жизнедеятельности человека (возрастными кризисами и пр.), так и со специфическими детерминантами (Зеер Э.Ф., 2008).

Основные тенденции развития профессиональных деструкций (Маркова А. К., 1996):

1) замедление профессионального развития по сравнению с возрастными и социальными нормами;

2) несформированность профессиональной деятельности;

3) дезинтеграция профессионального развития, распад профессионального сознания и как следствие — нереалистические цели, ложные смыслы труда, профессиональные конфликты;

4) низкая профессиональная мобильность, неумение приспособиться к новым условиям труда;

5) рассогласованность отдельных звеньев профессионального развития (например, мотивация к профессиональному труду есть, но мешает отсутствие целостного профессионального сознания);

6) ухудшение ранее имевшихся профессиональных данных, ослабление профессионально важных качеств;

7) искажение профессионального развития, появление негативных качеств, отклонения от социальных и индивидуальных норм профессионального развития, меняющих профиль личности;

8) появление деформаций личности (например, эмоционального истощения и выгорания, а также неадекватной профессиональной позиции, особенно в профессиях, приносящих власть и известность);

9) прекращение профессионального развития из-за профессиональных заболеваний или потери трудоспособности.

Психологические детерминанты профессиональных деструкций:

1) неудачные мотивы выбора профессии;

2) нереалистичные и неадекватные ожидания в начале карьеры;

3) формирование стереотипов (шаблонов) профессионального поведения;

4) наличие выраженных психологических защитных механизмов личности;

5) эмоциональная напряженность, часто повторяющиеся негативные эмоциональные состояния, нервно-психическое напряжение (синдром «эмоционального выгорания»);

6) снижение уровня профессиональной активности, творческих проявлений и стремления к личностному и профессиональному развитию;

7) снижение уровня интеллекта с ростом длительности стажа работы;

8) индивидуальный «потолок» развития работника, обусловленный уровнем образования, интереса и удовольствия от работы, ограничения возможности карьерного роста;

9) акцентуации характера, невротическое развитие личности;

10) старение работника (социально-психологическое и профессиональное старение).

Уровни профессиональных деструкций (Зеер Э. Ф., 2008):

1. Общепрофессиональные деструкции, типичные для работников данной профессии и обусловленные ее спецификой. Например, у врачей — синдром «сострадательной усталости» (эмоциональная индифферентность к страданиям больных); у хирургов — отношение к человеку как к «телу»; у госчиновников, работающих непосредственно с населением, «антиэмпатия» (отсутствие сострадания); для руководителей — синдром «вседозволенности» (нарушение профессиональных и этических норм, стремление манипулировать подчиненными).

2. Специальные профессиональные деструкции, возникающие в процессе специализации. Например, в юридических и правозащитных профессиях: у следователя — правовая подозрительность; у оперативного работника — агрессивность; у адвоката — профессиональная изворотливость; у прокурора — обвинительность. В медицинских профессиях: у терапевтов — стремление ставить «угрожающие диагнозы»; у хирургов — цинизм; у медсестер — черствость и равнодушие.

3. Профессионально-типологические деструкции, обусловленные наложением индивидуальных особенностей личности на психологическую структуру профессиональной деятельности.

Проявляются как:

• деформация профессиональной направленности личности (искажение мотивов деятельности, перестройка ценностной ориентации, пессимизм, скептическое отношение к нововведениям);

• деформация, развивающаяся на основе каких-либо способностей — организаторских, коммуникативных, интеллектуальных и др. (комплекс превосходства, гипертрофированный уровень притязаний, нарциссизм);

• деформации, обусловленные чертами характера (ролевая экспансия, властолюбие, «должностная интервенция», доминантность, индифферентность).

4. Индивидуальные деформации, появляющиеся из-за таких особенностей характера работников, которые связаны с усилением акцентуаций (сверхответственность, суперчестность, гиперактивность, трудовой фанатизм, профессиональный энтузиазм, навязчивая педантичность и т. п.).

Профессиональные деформации, т. е. профессионально нежелательные качества, — это частный случай профессиональных деструкций, которые нарушают целостность личности, снижают ее адаптивность, устойчивость, отрицательно сказываются на продуктивности деятельности. Многолетнее выполнение одной и той же трудовой деятельности является самым распространенным условием развития профессиональных деформаций. Практически любая профессиональная деятельность при регулярном выполнении деформирует личность. Какие-то качества человека остаются невостребованными, развиваются профессиональные акцентуации — чрезмерно выраженные качества, отрицательно сказывающиеся на деятельности и поведении специалиста. В идеальном случае многолетнее выполнение профессиональной деятельности сопровождается ее совершенствованием, но в реальности часто возникает профессиональная стагнация личности. Наибольший риск развития профессиональных деформаций появляется в ситуации кризисов профессионального становления. Непродуктивный и неконструктивный выход из них искажает последующее профессиональное развитие человека.

Ненормативные профессиональные кризисы

Ненормативные профессиональные кризисы — это незапланированные, неожиданные кризисные ситуации, критически влияющие на профессиональную деятельность и развитие. Такими ситуациями могут быть полная, частичная или временная потеря трудоспособности (болезнь, травма и т. п.), лишение свободы и судебный запрет профессиональной деятельности, перемена места жительства (миграция и эмиграция), потеря собственного бизнеса (банкротство и т. п.), кардинальное изменение личных условий жизни с невозможностью работать по своей профессии, сокращение и многое другое. Общее для этих ситуаций — потеря работы как источника существования.

Если при потере трудоспособности существует система государственной социальной поддержки, то для трудоспособных поддержка может быть только временной.

Наиболее негативным последствием кризиса потери рабочего места является состояние хронической безработицы, характеризующееся «экономической неактивностью». Обычно такой исход начинает формироваться и стабилизироваться через 6-12 месяцев после потери работы.

Этапы кризиса

Специфика ситуации безработицы состоит в том, что она отличается достаточно выраженной устойчивостью. Внутри этой ситуации возникают конкретные «сценарии» поиска работы. Безработица как всякая кризисная ситуация может оказаться созидательным и мобилизующим испытанием, позволяющим изменить свое отношение к возможности трудоустройства в лучшую сторону и дать толчок к профессиональному развитию. Но при этом состояние безработицы может оказать воздействие на психику таким образом, что человек станет «хроническим безработным». В таком сценарии у человека возникает особое состояние личности с искажением восприятия окружающей действительности, закреплением негативно-депрессивных комплексов, формированием негативной системы ценностных ориентации. В результате сложившегося состояния неопределенности и утраты стабильности формируется новая для личности модель поведения, которая раскрывается в различных способах адаптации безработных.

Рис. 4.1. Схема кризиса потери рабочего места

Хроническая безработица — это новая социальная идентификация себя как безработного. Ядром системы такой структуры личности является «Я-конкурентоспособность», основанная на самооценке значимости себя как работника и общего уровня принятия себя. Нарушение механизмов адаптации или использование неадекватной формы защиты может приводить к выбору деструктивных стратегий поведения и окончательному срыву адаптации. Деструктивные стратегии поведения включают в себя усиление защитных механизмов вытеснения и подавления негативных мыслей и переживаний. Они становятся основой для развития прокрастинации (от лат. pro — вместо, впереди и crastinus — завтрашний), что означает склонность к постоянному откладыванию «на потом» неприятных дел, в данном случае, активного поиска работы. Задержка психологической перестройки на одной из фаз стадии безработицы приводит к тому, что человек попадает в ряды «хронических» безработных.

В связи с этим возникает необходимость в создании стабильных стимулирующих условий, направляющих активность безработных в нужное русло. Внедрение активных методов позволяет помочь безработным обрести навыки самоанализа своих способностей, знаний, умений, профессиональных и личностных качеств, которые позволили бы им конкурировать на рынке труда, а также изменить субъективное отношение к ситуации безработицы и расширить способы организации поиска работы (Петунова С. А., 2004).

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Беркалиев Т. Н. Проблема выбора стратегий психологического консультирования // Вестник образования и науки. Педагогика. Психология. Медицина. 2012. Т. 2, № 4. С. 68–75.}

_{Зеер Э. Ф. Психология профессий: учеб, пособие для вузов. 2-е изд. М., 2008. Маркова А. К. Психология профессионализма. М., 1996.}

_{Петунова С. А. Типы безработных в процессе их адаптации к рынку труда // Науч. труды Международного конгресса «Социальная психология XXI столетия». Т. 2 / под ред. В. В. Козлова. Ярославль, 2004. С. 136–138.}

4.2.4. Профессиональные кризисы в работе врача

Профессиональные кризисы относятся к нормативным жизненным кризисам человека. Они определяются как закономерный процесс, возникающий в ходе трудовой деятельности индивида и являющийся неотъемлемой частью его профессионального развития.

Профессиональные кризисы, как правило, переживаются индивидом как глубокая внутренняя неудовлетворенность, которая может проявляться в виде депрессии, тревоги, страха, ощущения одиночества и утраты смысла жизни. При этом специалист может выглядеть внешне вполне успешным и активным. Особенным отличием профессиональных кризисов от других видов кризисов является переживание индивидом (осознанно или неосознанно) своей профессиональной беспомощности и недостаточного уровня компетентности.

Профессиональный кризис возникает у людей с разным стажем работы. Наиболее ярко профессиональный кризис проявляется в начале профессиональной деятельности специалиста, когда осуществляется профессиональная адаптация. Вместе с тем и при достижении высокого уровня профессионализма у специалиста может возникнуть ощущение потери перспективы профессионального роста и утраты смысла в профессии.

Профессиональный кризис может обостряться из-за нарушения межличностных отношений в коллективе, нечеткого определения профессиональных функциональных обязанностей, смены места или потери работы и др. Но при этом обязательным условием возникновения профессионального кризиса являются внутренние предпосылки личности специалиста, которые создают возможность его самореализации и дальнейшего профессионального развития. Иначе говоря, нет как такового профессионального кризиса, а есть кризис личности в той или иной профессии. В процессе профессионального становления, пережив профессиональные кризисы, специалист меняется личностно: он присваивает и развивает профессионально важные качества и оттачивает индивидуальный стиль деятельности (Климов Е.А., 1996). Таким образом, профессиональный кризис — это закономерное изменение личности в ходе профессиональной деятельности, которое характеризуется количественными, качественными и структурными преобразованиями, обеспечивающими функционирование человека в профессии.

Профессиональный кризис врача наиболее распространен в начале его профессиональной деятельности, когда активно формируется его профессиональное самоопределение и профессиональная позиция.

Профессия врача в силу своей специфики требует от него не только знаний, умений и навыков в собственно медицинской деятельности, но и особых личностных качеств. Учитывая, что врач присутствует при самых значимых и интимных событиях в жизни человека: рождении и смерти, профессия врача наполнена особым, порой сакральным, смыслом как для него самого, так и для других людей. В этой связи, как показывают исследования, у студентов, обучающихся в медицинском вузе, существует идеализированное представление о врачебной профессии, которое корректируется в процессе обучения. При этом идеализированный образ врача наделяется всеми положительными качествами по максимуму, что вряд ли возможно в реальной профессиональной жизни. Идеализированный образ врача, в отличие от идеализированного представления о врачебной профессии, может сохраняться не только во время обучения в вузе, но и нередко после его окончания (Микиртичан Г. Л., Чулкова В. А. и др., 2014). Эта инфантильная личностная позиция студента, а затем и врача, основанная на иллюзии о всемогуществе, может являться одним из источников постоянного разочарования и неудовлетворенности в работе, что способствует профессиональному кризису.

Согласно исследованию, будущие врачи, особенно студенты первых курсов, считают важным условием успешной деятельности врача мотив помощи людям (Микиртичан Г. Л., Чулкова В. А. и др., 2014). При этом профессиональная компетентность врача нередко представляется ими как безусловное приложение, вытекающее из желания помогать людям при наличии стабильной работы в престижном месте. Если в дальнейшем профессиональная компетентность не становится основной ориентацией в профессии врача, ведущей к постоянному саморазвитию и самосовершенствованию в профессии, то это также может приводить к развитию профессионального кризиса.

Профессиональная деятельность врача может осуществляться только в процессе общения с пациентом. Низкая профессиональная компетентность врачей в сфере эффективной коммуникации с пациентами приводит к непониманию ими эмоционального состояния пациента. Так, исследования показывают, что в представлениях и студентов, и врачей доминирует образ предпочитаемого пациента, не страдающего и переживающего, а оптимистично настроенного человека, что не соответствует действительности, так как реальный пациент — это всегда страдающий больной (Чулкова В. А., Пестерева Е. В. и др., 2014). Отсутствие профессиональной психологической подготовки обусловливает наличие трудностей и конфликтов врача с больными и их родственниками, что вызывает разочарование в выбранной профессии и само по себе может приводить к профессиональному кризису.

Особенность работы врача состоит в том, что он соприкасается с физической и душевной болью пациентов, с ограниченностью возможностей человека в ситуации заболевания, с конечностью жизни больного, что, безусловно, даже если врач это не осознает, влияет на него и вызывает собственные экзистенциальные переживания. Особенно это характерно для врачей, пациенты которых имеют болезнь с витальной угрозой. Неразрешение собственного экзистенциального кризиса врачом усиливает его профессиональный кризис.

Вышеописанные специфические факторы составляют различные стороны профессионального кризиса врача. Невозможность врача разрешить свой профессиональный кризис приводит его к уходу из профессии, что чаще всего происходит в начале профессиональной карьеры, хотя, как показывают наблюдения, это может случиться и на любом этапе его профессиональной деятельности. При этом врач чаще всего «обвиняет» других (государство, учреждение, профессиональное сообщество) в том, что он не состоялся профессионально, не осознавая роль собственной идеализации профессии и себя в ней.

Вместе с тем большая часть врачей остается в профессии, хотя не все при этом разрешают профессиональный кризис. Именно для этих врачей характерно соблюдение формальности и схем в работе, снижение профессиональной мотивации, им свойствен авторитарный стиль во взаимоотношениях с пациентами. Все это является психологической защитой от переживаний, с которыми врачи сталкиваются в работе, и свидетельствует об отрицании ими профессионального кризиса. Эти врачи чаще всего подвержены профессиональному выгоранию.

Выходом из профессионального кризиса является обращение врача к себе как личности, стремление самореализоваться в профессии. Разрешение профессионального кризиса, как и любого другого психологического кризиса, возможно только через внутреннюю душевную работу, в результате которой происходит принятие врачом реальной жизни и своих реальных профессиональных возможностей, осмысление себя в профессии, осознание своей мотивации к врачебной работе, видение социальной и субъективной значимости своего труда.

_{Литература}

_{Климов Е.А. Психология профессионального самоопределения. Ростов н/Д., 1996.}

_{Микиртичан Г. Я., Чулкова В. А., Пестерева Е.В., Ольховский К. А., Кошелева А.Н. О формировании профессионального самоопределения будущих врачей // Педиатрия. 2014. Вып. 2, т. 5. С. 95–101.}

_{Чулкова В. А., Пестерева Е.В. и др. Профессиональная позиция врача-онколога: учеб, пособие для врачей-онкологов. СПб., 2014.}

4.2.5. Психология творческого кризиса

Творчество это преобразующая конструктивная активность, т. е. деятельность, результатом которой является создание новых ценностей (материальных и духовных) (Лебедева Е. И., Ежов Д.И., 2004). Существуют два критерия творчества, реализуемые одновременно: новизна и конструктивность. Ведь новизна может быть разрушительной, а конструктивность стандартной. Следствием реализации принципов новизны и конструктивности является личностность творчества. Это не значит, что влияние окружающих и окружающего исключено (оно существенно!), но решающим является индивидуальный, личностный вклад. Быть творческим — значит обладать особым «строем личности» (Богоявленская Д. Б., 2002). Именно глубокая личностная вовлеченность человека в творчество, интимность процесса созидания создают условия для возникновения кризисных переживаний.

Процесс творчества очень неоднороден, прерывист, содержит взлеты и падения, моменты восторга и мучительные переживания, усиленные особенностями творческого человека. Быть творческим, творить — вызывает амбивалентные переживания у человека. С одной стороны, это требование времени («в мире постоянны лишь перемены»). Творчество — как вариант адаптации в постоянно меняющемся мире. Меняется мир, и человек, если он не хочет отстать от своего времени, должен стать постоянно обновляющимся. Кроме необходимости быть творческим, есть преимущество и огромное удовольствие быть творческим. Это часть не только профессионального, но и личного успеха.

Во-первых, творческие люди — творцы собственной жизни, они не идут дорогой, проторенной другими, а сами выбирают свой путь. Именно у них есть реальная возможность быть независимыми. Личностью можно стать, только делая осознанный выбор и отвечая за него, а не воспроизводя уже известное и пройденное другими людьми.

Во-вторых, — это результативная жизнь, жизнь, полная воплощенных идей и проектов. Люди помнят друг друга по сделанным делам.

В-третьих, создавая что-то новое, человек лучше начинает понимать самого себя, свои ценности и стремления, ему открывается его собственный внутренний мир.

В-четвертых, творческие натуры никогда не повторяются, их жизнь — это постоянное обновление, узнавание, отсутствие скуки. Ставя перед собой все новые и новые задачи, решение которых неизвестно, мы развиваемся, растем.

Творческие люди интересны и привлекательны для других.

С другой стороны, существуют причины, вынуждающие человека отказаться от принятия творческих решений.

Ролло Мэй (Мэй Р., 2001) описывает причины страха творчества:

1) Творчество прерывает привычное течение жизни, что требует новых затрат для адаптации.

2) Творческие люди, меняя привычное, создают для окружающих неприятную ситуацию неопределенности, а следовательно, тревоги. Люди не любят непредсказуемости, стремятся избегать ее. За нежелание быть отвергнутым мы расплачиваемся отказом от оригинальности, самобытности, независимости, наконец.

3) Создавая новое, творческие люди могут стать мишенью оценки и даже критики.

4) За предложение нового нужно нести ответственность, это многих пугает.

Столкновение этих разнонаправленных побуждений, страха творить и стремления к творчеству, может привести к возникновению кризиса в жизни творческого человека. Сам процесс творчества обладает внутренней конфликтностью. Это первая причина творческих кризисов.

Творческий кризис — состояние невозможности (бессмысленности) продолжать творческий поиск. Творческий кризис проявляется, как и другие варианты кризисных ситуаций, на эмоциональном, когнитивном и поведенческом уровнях.

Эмоционально творческий кризис сопровождается потерей вдохновения, утратой веры в себя, опустошенностью, апатией. Когнитивная составляющая кризиса творчества — это отсутствие свежих идей и стратегии поиска решений, потеря способности реалистично оценивать результаты своего поиска. Можно назвать это ситуацией мыслительного ступора.

Оказавшись в ситуации творческого кризиса, люди находят причины своих неудач в окружающем мире или объясняют их тем, что случилось раньше. Итак, три «объективных» источника творческого тупика. История, которая сделала мир таким негармоничным и несправедливым. Окружающая действительность с ее жестокой реальностью и несправедливыми порядками. И, конечно… другие люди, такие глупые (вариант: ленивые, жадные и пр.), консервативные (вариант: безответственные), такие индивидуалисты (вариант: коллективисты). Список можно продолжить. Если принять эти три идеи как постулат, то не стоит тратить сил на выход из творческого кризиса.

Поведенческие проявления творческого кризиса могут выражаться в суетливости или, наоборот, в оцепенении, уходе в другие виды деятельности, иногда в проявлениях раздражения.

Вторая причина возникновения творческих кризисов связана с особенностями творческих людей: перфекционизм, высокая сензитивность к противоречиям и несовершенствам, эмоциональная чувствительность. Эти особенности часто способствуют возникновению кризисных состояний.

Третья причина возникновения кризисов творчества кроется в самой логике творческого процесса, его этапах. Классификации фаз творческого процесса, предлагаемые различными авторами, отличаются друг от друга, но в то же время у них есть много общего.

Первая попытка принадлежит П. К. Энгельмейру (Пономарев Я. А., 1976), который описал три фазы креативного процесса: желание (происхождение замысла); знание (выработка схемы решения); умение (конструктивное воплощение). П.М. Якобсон подразделил этот процесс на семь стадий (период интеллектуальной готовности; усмотрение проблемы; зарождение идеи, формулировка задачи; поиск решения; выработка принципа решения; превращение принципа в схему решения; оформление).

И первый, и второй варианты описания стадий творческого процесса не содержат такого важного шага нового открытия, как интуитивный, подсознательный поиск решения и связанные с ним кризисные переживания. По нашему мнению, этот процесс проходит следующие стадии:

1. Осознание и формулировка проблемы: осознание, что ситуация перестала быть удовлетворяющей.

2. Подготовка (первый инсайт): первая догадка, предчувствие близости решения, часто ложное.

3. Перебор вариантов: характеризуется анализом ситуации и попыткой подобрать подходящее решение. Часто сводится к перебору однотипных, «лежащих на поверхности «вариантов.

4. Фрустрация: происходит в момент, когда все сознательно найденные варианты не дают решения проблемы. Желание найти решение сохраняется, но пути его обнаружения для человека не очевидны. Мотив сталкивается с препятствием. Человек ощущает себя в тупике. Переживается как напряжение, разочарование, раздражение, обескураженность, скука, усталость, апатия. Реакции на фрустрацию: отрицание, рационализация, принятие стагнации, новый рост.

5. Инкубация: прекращение сознательного поиска решения проблемы при сохранении желания добиться результата. Временно переключение на другую деятельность. В этот момент поиск не прекращается, а переходит на другой уровень, подключается потенциал и энергия подсознания.

6. Инсайт: момент обнаружения решения. Часто без ясного осознания, почему именно данное решение правильное. Переживается как восторг, эйфория, бурная радость.

7. Разработка: проверка полученного решения логическими средствами. Приведение его в форму, доступную пониманию других людей.

Можно посмотреть на процесс выработки творческого решения как на сочетание сознательной и бессознательной работы мысли. Однако нельзя ставить знак равенства между этапом фрустрации как естественным элементом творческого поиска и творческим кризисом. Они отличаются и глубиной, и масштабом и следствиями. Фрустрация связана с невозможностью обнаружить наилучший путь решения или найти точную форму представления результата. Чувства и в том, и в другом случае могут оказаться схожими, но творческая фрустрация не приводит к личностным изменениям.

Творческий кризис, как и другие варианты личностных кризисов, ставят человека перед необходимостью существенных внутренних перемен, побуждают переосмыслить отношения с миром, с другими людьми. Это поворотный пункт в судьбе творческого человека. Перемены могут быть как конструктивными, так и деструктивными. Ю. Д. Бабаева и А. Ю. Кононено (2011) выделяют следующие позитивные функции творческих кризисов:

1. Сигнальная функция. Творческий кризис как сигнал о внутреннем неблагополучии, о риске потерять свое «Я», свое предназначение.

2. Диагностическая функция. Проверка себя на жизнестойкость, обнаружение у себя необходимых качеств для решения творческих задач.

3. Стимулирующая функция. Кризис как стимул к развитию, формированию качеств творческой личностью.

4. Охранная функция. Кризис как естественная остановка, возможность сконцентрироваться для нового шага.

5. Творческая функция. Кризис помогает оценить ранее сделанное и точнее наметить новые пути. Это момент соотнесения со своими ценностями, валидизация целей.

Творческий кризис переживают не только писатели, ученые, музыканты. Творческий кризис — атрибут жизни многих людей. Отличие в масштабе созидаемого, в значимости его для мира. Однако внутренние пружины и сложности похожи.

Способствует преодолению кризисов понимание творческого кризиса как естественного этапа развития творческой личности. Умение отнестись к этому моменту как к предвестнику нового этапа развития помогает творческому человеку избежать излишнего погружения в негативные переживания, «зацикливания» на состоянии безысходности и бессмысленности.

Мощным механизмом преодоления «творческого ступора» является настойчивость. Мы знаем много примеров огромного трудолюбия великих творцов. П. И. Чайковскому приписывают слова «Вдохновение — это такой гость, который не всегда является на первый зов, но между тем работать надо всегда…». Томас Эдисон формулировал аналогичную идею: «Гений — это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота». Состояние волшебного творческого полета является следствием настойчивого поиска и веры в результат.

Очень популярной, особенно в среде бизнеса, где творческие решения тоже очень важны, стала идея продуктивности «состояния потока» Михая Чиксентмихайи (2011). Его идея признана необыкновенно продуктивной, а книга, в которой она изложена, входит в перечень «100 лучших бизнес-книг». Автор исследовал стратегию творческого поиска и обнаружил, что наиболее продуктивным является состояние полного погружения в свое дело, поглощенность им на 100 %. Это состояние он определил как «аутолитическое переживание», или «состояние потока». Такое состояние не только не приводит к истощению или эмоциональному выгоранию, а наоборот, способствует приливу энергии поиска.

И целеустремленность, и полное погружение в свою работу, и принятие сложностей и неоднозначности творческого процесса не дают состоянию фрустрации и безвыходности лишить нас веры в свои силы и успех. Даже если он не дается сразу. «В истории человечества никогда не наблюдалось движения от худшего к лучшему. Но если бы не было надежд на улучшение, не было бы самой жизни». Альфред Шнитке.

Необходимым ресурсом конструктивного преодоления творческих кризисов является поддержка и понимание окружающих: как коллег-профессионалов, так и «ближнего круга», друзей и семьи.

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Бабаева Ю.Д., Варваричева Я. И., Кононенко А.Ю. Творческие кризисы как перспективное направление психологического исследования // Актуальные проблемы теоретической и прикладной психологии: традиции и перспективы: Матер. Всероссийской конференции. Ярославль, 2011. С. 163–165.}

_{Богоявленская Д. В. Психология творческих способностей. М., 2002.}

_{Лебедева Е. И., Ежов Д. И. Творчество в жизни человека // Стратегии жизни в современных условиях: учеб, пособие / под. ред. И. П. Михайлова. СПб., 2004. С. 91–142.}

_{Мэй Р. Мужество творить. Очерк психологии творчества. Львов; М., 2001.}

_{Пономарев Я. А. Психология творчества. М., 1976.}

_{Чиксентмихайи М. Поток: Психология оптимального переживания. М., 2011.}

4.2.6. Экзистенциальные кризисы

Экзистенциальный кризис, или кризис существования (от лат. existentia — существование), — это психологическое состояние утраты смысла жизни, сопровождающееся переживанием тревоги, чувством глубокого психологического дискомфорта. Этот кризис характеризуется резким изменением (или даже разрушением) образа жизни или внутриличностной картины себя и мира. Такое изменение может быть вызвано экстраординарными внешними обстоятельствами, какой-либо кризисной ситуацией, либо может созревать внутри без осознавания, пока небольшое внешнее воздействие не переведет его в сознание.

Проблема экзистенциального кризиса нашла своё отражение в трудах представителей экзистенциально-гуманистического направления психологии (В.Франкл, Р.Мэй, И. Ялом и др.). Центральным в этом направлении является понятие смысла жизни — человек, обладающий ощущением смысла, воспринимает жизнь как наделенную какой-то целью или функцией, которую нужно выполнить, некой ведущей задачей или задачами для приложения себя. Любое намерение отстраниться от себя и от своего выбора, подчиниться страху перед неизвестностью, приводит к экзистенциальной тревоге.

В отечественной психологии к проблеме смысла жизни обращались Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, Б. С. Братусь, И. А. Васильев, Ф.Е. Василюк, Б.В.Зейгарник, В. А. Иванников, Д. А. Леонтьев, Е. В. Эйдман и др.

Смысл жизни как психологическая категория всегда субъективен и может определяться как ценность или их совокупность, которая мотивирует, мобилизует и организовывает все психические ресурсы личности, необходимые для ее нормального функционирования.

Фундаментальной основой возникновения у человека экзистенциальных проблем и переживаний является наличие самосознания. Именно самосознание дает ему возможность задуматься о своем существовании и искать его доказательства — «Ego cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно, существую»). Самосознание дает человеку возможность понимать конечность и отдельность нашего существования, неизбежность потерь и неопределенность будущего. И для возможности жить с этим пониманием ему необходимо найти какой-либо смысл своего существования и увидеть в жизни хоть какой-то порядок.

Поэтому осознавание трех «вещей»: неизбежности потери всего, что было человеку дорого, в том числе и собственной жизни, обреченность на одиночество (изоляцию) и непредсказуемость (неопределенность) будущего — служит фундаментом возникновения интегрального чувства бессмысленности, бесполезности и тщетности нашего существования. Только преодоление парализующей силы этих реалий может дать людям возможность ощущать полноту своей жизни, т. е. быть счастливыми.

В экзистенциальной психологии постулируется потребность в смысле жизни. Люди ищут смысл своей жизни и задают себе (не всегда сознательно) важнейшие вопросы, касающиеся бытия:

• Кто я?

• Стоит ли жизнь того, чтобы жить?

• Имеет ли она смысл?

• Как я могу осуществить своё человеческое призвание?

• В чём моё предназначение?

Экзистенциальная психология считает, что склонность человека если не к систематическим размышлениям на эту тему, то, по крайней мере, к переживанию подобных проблем входит в число универсальных свойств человеческой натуры.

Если человек уходит от этих вопросов, вытесняет их из сознания и концентрируется на других целях и задачах, то у него появляется переживание «экзистенциального вакуума».

Экзистенциальный вакуум — это состояние внутренней пустоты и переживание ощущения бессмысленности, пустоты и тщетности. Экзистенциальный вакуум — это «переживание пропасти», которое диаметрально противоположно пиковому переживанию, описанному Абрахамом Маслоу.

Таким образом, смысл жизни — это то мотивирующее ядро ценностей, которое заставляет человека жить определенным образом или просто жить. Если человек ищет смысл жизни, то он, скорее, ищет определенные ценности, ради которых ему стоит жить, и только тогда, когда он их найдет, он будет считать, что его жизнь наполнена смыслом. То есть, в противоположность чувству «пустоты» появляется чувство «наполненности».

И наоборот, если человек потерял смысл жизни, то он потерял ценность, дающую ему это ощущение, что и приводит его к переживанию экзистенциального вакуума и личностного кризиса. Такое состояние является мощным побуждением к «наполнению» своей жизни чем-либо, только чтобы преодолеть чувство пустоты. Большинство аддикций, по мнению экзистенциальных психологов, в своей основе имеют именно такую мотивацию.

Экзистенциализм не признаёт разрыва между субъектом и объектом. Для человека, отмечал Р. Мэй, существует только такая истина, которую он сам производит своими действиями. Иными словами, подлинный человек не прибегает к внешним оправданиям своих поступков. Он стремится осознанно взять на себя ответственность и связанный с нею риск. В то же время даже отказ от ответственности и попытка избежать выбора в итоге также оказываются собственным выбором человека. Ж.-П. Сартр говорил, что от ответственности за своё «Я» человеку не уйти, как не уйти от самого себя. Он считал, что главным принципом экзистенциализма является постулат о том, что человек есть не что иное, как то, что он сам из себя делает.

Предпосылкой экзистенциального кризиса является ситуация, при которой базовые ценности, а вместе с ними и все остальное, теряют какое-либо значение. Все проекции, которые ранее были наложены на восприятие объективного мира, рушатся, и в результате теряется смысл существования, но это еще не сам кризис, а лишь условие для его возникновения.

Наиболее полно эта проблема раскрывается в работах немецкого философа Карла Ясперса, одного из ведущих представителей религиозного экзистенциализма. Он рассматривал соотнесённость экзистенции с трансценденцией, т. е. в прозрении человека о смысле жизни и своём предназначении исключительно в пограничных ситуациях, и считал, что духовная ситуация возникает лишь там, где человек ощущает себя в пограничной ситуации — в страдании, борьбе и смерти. Ясперс полагал, что эти три ситуации представляют собой вершинные переживания человека, в которых проявляется его сущность (экзистенция) и возможность выхода за пределы своего опыта (трансценденция), что позволяет человеку сделать тот или иной выбор жизненного пути.

Таким образом, экзистенциальный кризис — это такое психологическое состояние, которое возникает при утрате осознаваемых связей с основной ценностью (ценностями), или когда утрачивается сама ценность, или происходит ее переоценка и наступает ощущение опустошённости, ведущей к тревоге и психологическому дискомфорту.

Человек сталкивается с парадоксом, когда он верит, что его жизнь важна, и в то же время понимает, что человеческое существование само по себе не имеет ни предназначения, ни смысла. В этот момент у него возникает когнитивный диссонанс.

В экзистенциальной психологии основные проблемы существования выделяются в виде ряда дихотомий:

1. Жизнь и смерть

В экзистенциализме процесс умирания не изучается, а ставятся другие вопросы: что есть смерть в нашей жизни? Что означает она для человека в его жизни? Как смерть влияет на жизнь?

В центре внимания человека оказывается не единичное понятие смерти, а диада «жизнь — смерть», причем акцент в ней ставится на понятии жизни, а смерть в этой паре ставит перед человеком задачу о смысле. Смерть при осознании ее человеком обязывает его по-особому жить, проявлять чувство ответственности за собственную жизнь, за особое качество этой жизни. Ценность жизни, эмоционально-волевой тон ее протекания возможны лишь за счет существования ее границ. М.М.Бахтин писал: «…есть термины — границы жизни и кругозора — рождение и смерть, — только наличность этих терминов и всего обусловленного ими создает эмоциональноволевую окраску течения времени ограниченной жизни и пространства — отражение усилия и напряжения смертного человека; и сами вечность и безграничность получат ценностный смысл лишь в соотнесении с детерминированной жизнью» (Бахтин М.М., 2000, с. 10). Задача на подлинность, которая стоит перед человеком, напрямую связана с его отношением к собственной «большой» смерти. Это подтверждает и клинический опыт того, что «…кризис часто является скорее не следствием приближения смерти самой по себе, а следствием того, что было сделано в течение жизни: бесполезно потраченного времени жизни, нерешенных задач, упущенных возможностей, загубленных талантов, бед, которых можно было бы избежать. Лежащая в основе этого трагедия состоит в том, что человек умирает преждевременно и недостойно, что смерть не является действительно его собственной» (Фейфел Г., 2001, с. 58). «Большая смерть», принятая и осознанная, является основой для возникновения в сознании человека «малой» смерти. Это понятие не о смерти, а о небытии как онтологической категории. Небытие трактуется как неподлинность личного существования. Подлинное же существование, по Хайдеггеру, выступает как осознание человеком своей историчности, конечности и свободы. Оно возможно и осуществимо только перед лицом смерти. В подлинном существовании на первый план, соответственно, выступает будущее, бытие-к-смерти. Отличительная особенность хайдеггеровского Dasein — это способность иметь опыт смерти.

2. Свобода и ответственность

Есть два аспекта свободы — «свобода от» (отсутствие внешних ограничений) и психологическая позиция, «свобода для». Иногда при этом используются определения «психологическая свобода» и «внутренняя свобода». В экзистенциализме принципиальным является второй вариант свободы — «для». Проблема свободы получила наиболее полное содержательное раскрытие в 1960-1980-е годы у ряда экзистенциалистски ориентированных авторов, таких, как Э. Фромм, В. Франкл (V. Frankl), Р. Мэй (R. May) и др.

3. Фромм считает позитивную свободу, «свободу для», главным условием роста и развития человека, связывая ее со спонтанностью, целостностью, креативностью и биофилией — стремлением к утверждению жизни в противовес смерти (Фромм, 2005). Вместе с тем свобода амбивалентна. Она одновременно и дар, и бремя; человек волен принять ее или отказаться от нее. Человек сам решает вопрос о степени своей свободы, делая собственный выбор: либо действовать свободно, т. е. на основе рациональных соображений, либо отказаться от свободы. Многие предпочитают бежать от свободы, выбрав тем самым путь наименьшего сопротивления. Естественно, все решается не каким-то одним актом выбора, а определяется постепенно складывающейся целостной структурой характера, в которую отдельные выборы вносят свой вклад. В результате одни люди вырастают свободными, а другие — нет.

В учении о свободе воли В. Франкла утверждается основной тезис — человек свободен найти и реализовать смысл своей жизни, даже если его свобода существенно ограничена объективными причинами. Свобода сосуществует с необходимостью в разных измерениях человеческого бытия. Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется прежде всего ценностями и смыслами. Свобода основывается на фундаментальных способностях человека к самодистанцированию, т. е. принятию позиции по отношению к самому себе, и самотрансценденции — выходу за пределы себя как данности, преодолению себя. Поэтому человек свободен даже по отношению к самому себе, свободен подняться над собой, выйти за свои пределы. «Личность — это то, что я есть, в отличие от типа или характера, которым я обладаю. Мое личностное бытие представляет собой свободу — свободу стать личностью. Это свобода от того, чтобы быть именно таким, свобода становиться иным» (Frankl V., 1987, р. 94).

В понимании Ролло Мэя, свобода — это способность человека управлять своим развитием, тесно связанная с самосознанием, гибкостью, открытостью, готовностью к изменениям. Свобода соотносится с конкретными данностями и неизбежностями (их необходимо сознательно принять), и только по отношению к ним она и определяется. Эти данности, неизбежности и ограничения Мэй называет судьбой (Мэй Р., 2001). Парадокс свободы заключается в том, что своей значимостью она обязана судьбе и наоборот, свобода и судьба немыслимы друг без друга. То есть, свобода есть возможность изменения того, что есть, способность трансцендировать свою природу.

3. Любовь и отчуждение

Отчуждение проявляется в неспособности людей распознавать смыслы и ценности как возможности, существующие в реальных ситуациях. Сознательные представления человека о ценностях и смысле жизни могут быть внешними, отчуждёнными от его реальной деятельности объяснениями, мотивировками. Экзистенциализм рассматривает отчуждение как субъективный феномен. Хайдеггер связывает отчуждение с изначальным не-Бытием, лишь в моменты «стояния в Бытии» человек обретает подлинность, реализует свой смысл. Принимая извне готовый ответ на вопрос о смысле жизни, человек совершает бегство от свободы, неопределённости и одиночества ценой отказа от собственной индивидуальности.

Преодоление отчуждения, считал Франкл, возможно через поиск и реализацию уникального смысла собственной жизни, который хотя и является общественным по природе своей, но может быть действительно обнаружен только как индивидуальный. Открывая и осуществляя уникальный смысл собственной жизни, человек остается в ситуации экзистенциального одиночества, но преодолевает отчуждение, реализуя отношение, связывающее его с человечеством, другими людьми. По сути, человек стоит перед альтернативой формирования симбиотических привязанностей и стремления к растворению в социуме или при условии принятия неизбежности своего одиночества и отделенности к открытости к другому, людям и миру. Данная альтернатива созвучна понятиям «иметь» или «быть», описанных Э. Фроммом, где быть с другим или другими означает то, что составляя одно целое, они все же остаются отдельными существами — это и есть со-Бытие.

4. Смысл и бессмысленность

Дилемма состоит в том, что два верных утверждения являются взаимоисключающими (Ялом И., 1999):

1) Человеческое существо нуждается в смысле. Отсутствие в жизни смысла, целей, ценностей и идеалов вызывает значительные страдания. В острой форме они могут привести человека к решению покончить с собой. Франкл отмечал, что в концентрационном лагере человек без ощущения смысла не выживал. Это значит, что нужны устойчивые ценности и направляющие ориентиры (абсолюты), на основании которых можно выстраивать жизнь.

2) Экзистенциальная концепция свободы утверждает, что единственный абсолютный факт заключается в отсутствии абсолютов. Согласно экзистенциальной точке зрения, мир случаен, все, что есть, могло быть иначе. В мире никакого «смысла», никакого великого замысла Вселенной, никаких направляющих жизненных ориентиров жизни не существует, за исключением тех, которые создает сам человек.

Проблема звучит так: как существо, нуждающееся в смысле, находит смысл во Вселенной, не имеющей смысла?

Самотрансцендирование, выход за пределы себя — одна из фундаментальных основ подхода Виктора Франкла к проблеме смысла. По сути, выход за пределы себя является выходом из эгоцентрической позиции личности, которая после преодоления детского эгоцентризма остается в разных формах у большинства людей.

Франкл считал, что у каждого индивида есть смысл в жизни, которого никто другой не может воплотить, но все эти уникальные смыслы распадаются на три основные категории (Frankl V., 1987):

1) состоящие в том, что мы осуществляем или даем миру как свои творения;

2) состоящие в том, что мы берем у мира в форме встреч и опыта;

3) состоящие в нашей позиции по отношению к страданию, по отношению к судьбе, которую мы не можем изменить.

5. Человек и общество

В экзистенциальном подходе в центре внимания — не субъект, а его жизнь в неразрывной связи с миром и другими людьми (бытие-в-мире, бытие-вместе). Одной из целей экзистенциальной психологии является решение проблемы восстановления аутентичности личности — соответствия ее бытия в мире ее внутренней природе.

Конфликт порождается осознанием собственного одиночества, с одной стороны, и потребностью человека в общении, защите, принадлежности к чему-то большему — с другой. Двойственность переживаний состоит, с одной стороны, в том, что человек живет в обществе и может жить очень активно, а с другой — что перед главными вопросами своей жизни он остается в одиночестве.

Любая экзистенциальная проблема, как и кризисная ситуация, имеет конструктивное и деструктивное решение. Сущность кризиса двойственна — он содержит как разрушительное, так и созидательное начала. В результате преодоления кризиса происходят изменения в виде некоего новообразования, соответствующего его контексту. Традиционно экзистенциальные проблемы формулируются в виде жизненных дилемм. В обычном употреблении дилемма означает «обстоятельства, заставляющие принять одно из двух решений, выбор между которыми крайне затруднителен». Такая бинарная оппозиция привычна при описании социальной и жизненной ситуации индивидуума. Очевидность бинарной оппозиции не означает ее полноты и истинности, это лишь одна из форм описания мира. Экзистенциальные проблемы, хотя и ставят перед человеком задачу выбора, не всегда должны рассматриваться как дилеммы. Биполярная модель состоит из двух полюсов, где один полюс существует, поскольку существует другой. Так, люди понимают счастье через страдание, любовь через отчуждение, смысл жизни через бессмысленность. Абрахам Маслоу считал, что на уровне самоактуализации разрешается большинство противоречий, где оппозиции превращаются в одно целое, а мышление посредством оперирования дихотомиями является незрелым. У самоактуализирующихся личностей существует мощная тенденция к слиянию эгоизма и альтруизма в единую, высшую целостность. Работа может превращаться в игру, отдых и труд могут также не отличаться друг от друга, долг превращается в удовольствие, а удовольствие наполнено чувством долга, и они становятся нераздельными. Расхождение между внутренним и внешним практически не выражено, они взаимопроникают друг в друга.

Анализ экзистенциальных проблем через «дихотомизацию» делает их изображение плоским и двумерным, тогда как их биполярность и порождает энергию напряжения, дающую возможность третьего, «трехмерного» решения (Гришина Н.В., 2011).

Например, зависимость как характеристика человеческих отношений, по мнению психологов, является распространенной и болезненной психологической проблемой. Но ее альтернативой не может быть независимость, так как она невозможна для любого человека, включенного в систему социальных отношений. Более того, фиксированность на ложной цели независимости может, в свою очередь, породить психологические проблемы у человека. «Третье решение», являющееся конструктивным ответом на экзистенциальную задачу выбора человеком своего способа отношений с окружающим миром, — это личностная автономия.

Таким образом, экзистенциальные проблемы человека — это проблемы, скорее, «трехмерного» пространства, конструктивное решение в котором находится не предпочтением или отказом от одного из очевидных выборов, но альтернативой, индивидуально выстраданной и пересматриваемой.

Феномен лиминальности в экзистенциальном кризисе

В последнее время в изучении экзистенциальных кризисов активно исследуется понятие лиминальности, лиминальных фаз жизни, лиминальных состояний. Само понятие восходит к англ, «limit» — «предел» и лат. «limen» — «порог».

Оно введено в гуманитарные науки А. ван Геннепом (Геннеп А., 1999) и В. Тёрнером (Тернер В., 1983) и его в настоящее время изучает и развивает Е. Е. Сапогова. Этот термин определяет своеобразное переживание человека, оказавшегося на границе прежнего/нового. Это не преодоление рубежа, а состояние пребывания («стояния») на его границе. Фиксируется момент балансирования между прошлым и будущим, момент выбора. Может быть сделан шаг вперед в будущее, неизвестность, но и новизну.

Можно вернуться в прошлую, привычную жизнь, а потому более безопасную. Это состояние по определению не может быть устойчивым, а потому является сложным, противоречивым, во многом мучительным. Это понятие, по мнению Е. Е. Сапоговой (2013), позволяет связать три существенных момента: персонально переживаемое содержание переходного периода; преодоление неопределенности «деянием» (термин Бахтина М.М.) и предание этим событиям статуса «судьбоносных»; активное личностное вмешательство в течение собственной жизни, смысловое ее «потенцирование». Состояние лиминальности может возникнуть только в зрелом возрасте, когда накоплен разнообразный жизненный опыт и приобретена внутренняя сложность.

Е.Е. Сапогова называет состояние лиминальности «своеобразным бытийным зазором». В таком «бытийном зазоре» мы можем оказаться в определенные моменты жизни, когда один период жизни исчерпан, а другой еще не наступил. Примерами таких ситуаций являются уход из родительского дома, завершение образования, завершение книги и пр. Так же провоцируют возникновение состояния лиминальности значимые события, например потери близких или, наоборот, внезапное везение.

Для лиминального периода специфично, что он может возникнуть в жизни человека, когда видимых объективных причин для изменений нет. Примерами могут служить повторяемость, цикличность каких-либо событий в жизни человека, вовлеченность в реализацию «не своих» целей. При сохранении общей, на первый взгляд, внешней канвы жизни, человек может вести себя совершенно нетипично для себя, пренебрегая своими собственными привычками и правилами. Можно сказать, что лиминальность — это «разотождествление» с самим собой, «разрушение старой личностной определенности» (Сапогова, 2013). Мотивацией в данном случае является желание перемен самого себя и своей судьбы, стремление к внутреннему согласию с самим собой. При этом стандартные критерии (успешность, комфорт, материальное благополучие и т. п.) могут совершенно терять свое значение.

Феноменология периода лиминальности аналогична феноменологии периодов потери смысла: переживание внутренней пустоты; потеря ощущения значимости своих целей; невозможность сформулировать перспективы своей жизни; сужение диапазона мотивов. При этом рост потребности обновления, преодоления границ сложившейся жизни и поиск собственной подлинности. В моменты лиминальности человек максимально открыт для изменений и при этом стремится к углубленному самоанализу.

Параметрами внутреннего переживания лиминальных периодов являются:

• эмоционально-личностные переживания этого периода (преобладающие эмоции, характерные реакции и эмоциональные отклики);

• когнитивная обработка переживаний (обоснования, самообо-снование необходимости меняться, аргументы в пользу того или иного выбора):

• самооценка перспектив и возможностей переживаемого этапа (построение проекта будущего, оценка собственных интенций, осмысление прошлого опыта в свете возможных перспектив);

• самопроектирование, построение образа нового «я» (ожидание от будущего, планирование изменений, моделирование нового чувства себя).

Преодоление периода лиминальности связано с процессами жизнетворчества (Леонтьев Д. А., 2001, с. 100–109), понимаемого как сознательное переструктурирование своего жизненного пути. Состояние лиминальности побуждает человека искать подлинные, наиболее полно отвечающие ему жизненные смыслы. Именно с созданием «нового себя» и обретением новых смыслов связано преодоление лиминальности.

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // М. Бахтин. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000.}

_{Гришина Н.В. Экзистенциальные проблемы человека как жизненный вызов // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 12. 2011. Вып. 4. С. 109–116.}

_{Мэй R Экзистенциальная психология. М., 2001.}

_{Сартр Ж.-П. Человек в осаде. Экзистенциализм — это гуманизм. М., 2006. Фейфел Г. Смерть — релевантная переменная в психологии // Экзистенциальная психология / под ред. Р. Мэя. М., 2001.}

_{Фромм Э. Душа человека. М., 2005.}

_{Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.}

_{Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., 1999.}

_{Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.}

_{Frankl V. Logotherapie und Existenzanalyse. München, 1987.}

4.2.7. Духовные кризисы

Понятие «духовный кризис» еще не стало общеупотребимым в психологии, и поэтому его нередко трактуют как синоним «экзистенциального кризиса». Но тем не менее, анализ трактовок «духовного кризиса» позволяет выявить некоторые отличия его от экзистенциональных кризисов.

Согласно классификации В. В. Козлова, где основанием считаются три базовых подструктуры личности (Я-материальное, Я-социальное и Я-духовное), выделяются три вида кризисных состояний: материальные, социальные и духовные.

Ведущими паттернами при переживании «духовных кризисов» являются обращение к Богу, размышление о смысле жизни, кардинальное изменение системы ценностей, переживание одиночества и ощущения несправедливости жизни.

В большинстве описаний «духовные кризисы» связывают с переломными этапами жизни и эмоционально трудным процессом глубокого психологического преображения, затрагивающего все уровни существования индивида. Чаще всего они проходят в форме неординарных (измененных) состояний сознания, сопровождаются сильными эмоциями, яркими видениями и другими изменениями чувственного восприятия, с необычными мыслями, а также разнообразными физическими проявлениями. Темы таких эпизодов часто включают в себя последовательности (или метафоры) психологической смерти и возрождения, переживания, которые трактуются как воспоминания прошлых жизней, сопровождаются чувством единства с Вселенной, встречи с различными мифологическими существами и другие сходные мотивы. Характер эмоциональных переживаний часто обладает большой амплитудой — от чувства блаженства до ужаса и отчаяния. Интенсивность переживаний и их специфика нередко имеет признаки психопатологической симптоматики. Содержание переживаний, как правило, включает в себя представления о добре и зле, правильности или неправильности отношений и поведения, мыслей и чувств. Выраженность эмоций интенсифицирует оценочную функцию и может создавать основу для видения высших эталонов человеческой жизни и проявлений духа.

Амбивалентность эмоций усиливает переживания несоответствия с этим эталонами своей реальной жизни, мыслей, чувств, поступков и провоцирует угрызения совести, чувство вины, греховности. Именно эти чувства и их интенсивность и глобальность являются первым из трех отличий духовного от экзистенциального кризиса.

Второе отличие — присутствие трансцедентальных и трансперсональных переживаний человека, в частности — религиозных.

Третье отличие заключается в акценте на эмоциональной модальности неординарных состояний сознания (измененных состояний сознания). Это модель «Рая и Ада» или описанная Эрихом Фроммом модель «синдрома роста» и «синдрома распада». В концепции Э. Фромма — это два противоположных мира, в которых субъективно находится человек. Первый из них — холодный, безжизненный, темный, безразлично жестокий и механический, в котором человек ощущает себя мелким неодушевленным «винтиком» этого мира. Другой — теплый, живой и светлый, изменчивый и неожиданный, в котором человек ощущает себя небольшой, но важной и живой его частью, неразрывно связанной со всеми его частями, где любое его движение отзывается во всей этой вселенной (Фромм, 2005).

Так как в остальном духовный кризис практически идентичен экзистенциальному, то условия и причины его возникновения такие же. То есть, если основные смыслы человеческого существования не разрешаются на каком-то этапе и в каком-то приближении, то возникает экзистенциальная пустота и человек вплотную сталкивается с абсурдом существования. В этот момент жизнь становится попыткой превозмочь абсурд человеческого существования.

Основой преодоления «духовного» кризиса является процесс понимания и принятия человеческих переживаний и страданий — как естественной и необходимой составляющей жизни, которая именно и позволяет человеку чувствовать себя «живым» и дает ему возможность по-настоящему быть счастливым.

Наиболее вероятен выход из кризиса через принятие религии и опыта религиозных переживаний (Джеймс У, 1993).

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Джеймс У. Многообразие религиозного опыта: пер. с англ. М., 1993.}

_{Нельсон-Джоунс Р. Теория и практика консультирования. СПб., 2000.}

_{Фромм Э. Душа человека. М., 2005.}

4.3.1. Понятие «жизненные ситуации»

Понятие «жизненной ситуации» стало активно рассматриваться психологами с начала XX века. В отличие от исторической или социокультурной ситуации в центре жизненной ситуации всегда оказывается конкретный человек: «Жизненные ситуации — это совокупность значимых для человека событий и связанных с ними потребностей, ценностей и представлений, влияющих на его поведение и мировоззрение в конкретный период жизненного цикла» (Теория социальной работы…, 2006). Многие исследователи связывают появление «психологии ситуаций» с теорией поля К. Левина, в которой автор одним из первых поставил вопрос о целостном рассмотрении среды и личности в их взаимоотношениях. Несмотря на длительные дискуссии, разворачивавшиеся на протяжении прошлого века между «ситуационистами» и «персонологами», в последнее время распространен личностно-ситуативный подход, с позиции которого «ситуация — это система объективных и субъективных элементов, объединяющихся в жизнедеятельности человека в определенный период времени» (Осухова Н. Г., 2012).

При рассмотрении вопроса о детерминации человеческого поведения ситуационисты отдавали приоритет внешним, не зависящим от человека элементам ситуации, а персонологи решающую роль отводили личностным факторам.

(Осухова, 2012; Бурлачук, Коржова, 1998)

Дальнейшее развитие психологии ситуаций связано с так называемой теоремой американского социолога У. Томаса, впоследствии подхваченной сторонниками символического интеракционизма. Интеракционисты подчеркивали значимость субъективной интерпретации ситуации и приписываемого ей значения, что на сегодняшний день активно рассматривается в рамках психологии травматических ситуаций.

Теорема У. Томаса: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они становятся реальными по своим последствиям».

В настоящее время нет единой общепринятой классификации жизненных ситуаций. В социальной психологии в зависимости от субъективного восприятия и оценки ситуаций индивидом выделяют субъективно значимые и субъективно незначимые ситуации. Более информативной представляется классификация по силе «дестабилизирующего воздействия на индивида и социум», согласно которой выделяют следующие виды ситуаций: штатные (для данных ситуаций характерно привычное развитие событий, применение традиционных алгоритмов для их решения), проблемные (содержат в себе противоречия и не имеют однозначных алгоритмов решения), социально-напряженные (содержат в себе конфликт интересов различных социальных групп), экстремальные (ситуации, предъявляющие повышенные требования к психофизиологическим возможностям человека) (Мокшанцев, Мокшанцева, 2001). Довольно часто можно встретить разделение ситуаций на привычные («нормальные») и проблемные («трудные»). При этом под трудной жизненной ситуацией понимается ситуация, объективно нарушающая жизнедеятельность человека, требующая от него изменения привычных моделей поведения. Весьма широкое определение приводит к тому, что понятие «трудной жизненной ситуации» часто используют в качестве обобщающего для различных видов непривычных ситуаций (критических, кризисных, стрессогенных, экстремальных и т. д.) или же отождествляют с ними. В рамках нашего подхода важно отличать трудную жизненную ситуацию от кризисных и экстремальных ситуаций.

Основной составляющей трудной жизненной ситуации является ее напряженность, необходимость разрешить некоторую задачу (интеллектуальную, эмоциональную, социальную) путем изменения привычной модели поведения, способов и средств деятельности. В то время как кризисная и экстремальная ситуации, которые можно объединить термином «травматические ситуации», имеют более глубокие последствия для личности: они содержат в себе риск психической травматизации и возникновения психических расстройств, обусловленный предельностью вызываемых ими состояний. При этом предельность определяется объемом внутренней душевной работы по преодолению ситуации (Бочаров, Карпова, Чулкова, Ялов, 2010).

Под психологическим кризисом понимается состояние «внутреннего тупика», «переломный момент в жизни», связанный с утратой жизненных ориентиров и требующий от человека интенсивной внутренней работы по самоизменению. Экстремальное состояние возникает вследствие выраженного дисбаланса между силой внешних обстоятельств и внутренними адаптационными возможностями человека (Бочаров В. В., Карпова Э.Б., Чулкова В.М., Ялов А.М., 2010). Экстремальная ситуация может повлечь за собой личностный кризис, став поворотным пунктом в развитии человека, а может остаться в чистом виде «экстремальной», личностно-интактной (не связанной с личностным реагированием и последующими внутриличностными изменениями).

На протяжении жизни человек сталкивается с разными ситуациями: трудными, кризисными, экстремальными, различение которых важно для осуществления грамотной психологической помощи. Каждая из этих ситуаций определяется в рамках конкретной жизненной истории с учетом индивидуального типа реагирования, личностных смыслов и ресурсов.

4.3.2. Внутренняя картина болезни

Каждому из нас приходилось болеть и, скорее всего, не раз. К счастью, далеко не всякая болезнь приводит к возникновению серьезных последствий и трудной жизненной ситуации. Обычно с психологическим кризисом ассоциируются заболевания, несущие витальную угрозу, такие как ВИЧ, онкологические заболевания и психические расстройства психотического уровня. Как правило, такие заболевания могут приводить к возникновению кризисных переживаний не только у пациента, но и у его близких родственников.

Тем не менее существует ряд заболеваний, которые сами по себе не несут угрозы жизни, однако их последствия настолько серьезны для человека, что они приводят к возникновению трудной жизненной ситуации и зачастую сопряжены с психологическим кризисом. Среди таких заболеваний можно выделить: эндокринные заболевания (диабет различной этиологии, болезнь Кушинга и др.); неврологические заболевания (инсульты, болезнь Паркинсона, невропатии и др.), кожные заболевания (псориаз, нейродермит, экземы и др.), иммунные заболевания и многие другие. Несмотря на то, что все они различаются по воздействию на организм самым радикальным образом, их воздействие на психику человека имеет общие черты. Для начала отметим, что в отечественной психологии принято разделять соматогенное влияние болезни на психику и психогенное влияние.

Соматогенное влияние обусловливается воздействием на нервную систему интоксикаций, продолжительных болевых ощущений, изменений гемодинамики и гипоксии, а также других факторов. Весь спектр нарушений, которые могут возникать в психической сфере в результате соматического заболевания, иногда называют «соматогенией», он включает в себя множество проявлений от неврозоподобных состояний до психотических расстройств, включающих бред и галлюцинации.

Психогенное влияние — основная форма влияния соматического заболевания на психику, она включает в себя реакцию человека как на факт заболевания, так и на его последствия. Эта субъективная психологическая сторона любого заболевания на протяжении многих лет притягивает внимание исследователей и описывается рядом терминов, таких как внутренняя картина болезни, аутопластическая картина заболевания, отношение к болезни, переживание болезни и др.

Помимо соматогенного и психогенного влияния, любое хроническое заболевание создает особые жизненные обстоятельства, которые зачастую являются однотипными. Рассмотрим эти обстоятельства:

1. Биологические изменения в организме. В результате соматогенного влияния человек может становиться более раздражительным или наоборот безэмоциональным, мыслительные процессы протекают медленнее и тяжелее. Кроме того, на физическом уровне перемены зачастую не менее драматичны: человек теряет выносливость; то, что раньше давалось легко, теперь требует больше времени и сил, а от некоторых видов деятельности приходится отказываться. Помимо этого, такие изменения могут приводить к снижению самооценки, глобальному ощущению собственной неуспешности, они также запускают механизм дальнейших социальных изменений.

2. Длительность протекания заболевания, включающая периоды как облегчения, так и обострения процесса. Зачастую наличие хронического заболевания предполагает регулярные периоды пребывания в стационаре, требует соблюдения ряда процедур и включает необходимость наблюдения у врачей. Эти особенности глобально отражаются на образе жизни человека.

3. Изменения привычных условий жизни, например ограничение или прекращение трудовой деятельности, снижение социальной активности, вынужденная смена места жительства и др.

4. Изменения системы семейных отношений. Родственникам приходится брать на себя ряд обязанностей, которые раньше выполнялись заболевшим членом семьи, заботиться о нем.

Таким образом, в ситуации возникновения тяжелого хронического заболевания меняются биологические условия жизнедеятельности, снижается или теряется трудоспособность, меняется семейный и социальный статус человека.

Происходящие перемены требуют от личности определенной внутренней работы, которая необходима для того, чтобы жить в условиях новой социальной ситуации с учетом изменившихся физических и психических возможностей. Вследствие этой работы реорганизуется структура личности, формируются новые смыслы, происходит переоценка ценностей. Так, человек, посвящавший большую часть времени и сил развитию карьеры, может осознать, как много для него значат общение с близкими людьми и возможность никуда не торопиться.

Многие исследователи указывали, что характер протекания болезни, вероятность положительной динамики и вообще то, что будет происходить с пациентом, зависят не только от внешних, но и внутренних, субъективных факторов, личностных и эмоциональных. Кроме того, неоднократно было отмечено, что влияние психологического фактора особенно значимо на начальных этапах развития заболевания. Именно в этот момент начинает формироваться внутренняя картина болезни (ВКБ).

В целом, между «истинной картиной болезни» и представлением человека о ней обычно невозможно поставить знак равенства. При одних и тех же симптомах два пациента могут себя чувствовать и вести совершенно по-разному. Наблюдения за подобными ситуациями позволили А. В. Квасенко и Ю. Г. Зубареву ввести понятие «соматоно-зогнозия» и выделить несколько типов реакции на болезнь, характеризующих, насколько точно пациент осознает тяжесть заболевания и его симптомы.

Анозогнозия — отрицание болезни (явление описано Ж. Бабинским в 1914 г.).

Гипернозогнозия — склонность к переоценке значимости отдельных симптомов и тяжести болезни в целом.

Гипонозогнозия — склонность недооценивать заболевание и симптомы.

Нормонозогнозия — адекватная оценка своего состояния и дальнейших перспектив.

Существует ряд других классификаций типов реакции на болезнь как у зарубежных, так и российских авторов, однако мы не будем подробно их рассматривать, отметим только, что выделяют реакции, которые характерны для пациентов, извлекающих определенную выгоду, зачастую неосознанную, из своих симптомов; реакции, связанные с чрезмерным страхом и попытками его преодоления; а также нормальные реакции, способствующие установлению доверительного контакта с врачом и активной направленности на выздоровление.

Само по себе понятие внутренней картины болезни шире, чем реакция на болезнь. Ситуация осложняется тем, что многие авторы рассматривали схожие концепты, наделяя их разными названиями. Так, Гольдшейдер рассматривает аутопластическую картину болезни, разделяя ее на два уровня — «сенситивный» и «интеллектуальный». Р.А.Лурия концептуализирует внутреннюю картину болезни как «все то, что испытывает и переживает больной <…> его общее самочувствие, самонаблюдение и представление о своей болезни и ее причинах». П. Я. Якубов пишет о типах отношения к болезни, главным образом, фокусируясь на взаимодействии врача и пациента.

Позиция к болезни, сознание болезни, отношение к заболеванию — все эти термины служат для того, чтобы с разных сторон описать то, как человек активно изменяется в условиях тяжелого заболевания. Особенности этих изменений, т. е. особенности формирования внутренней картины болезни зависят от ряда факторов, таких как:

• характер заболевания (наличие или отсутствие косметических дефектов, болей, зуда, ограничений движения и т. п.);

• социальные факторы окружения (поддержка семьи и друзей, возможность оставаться в рабочем коллективе, ограничения в возможной деятельности);

• преморбидные характеристики личности (социальные характеристики, возраст, опыт преодоления трудностей и др.);

• социальное положение (образование, уровень доходов и т. д.).

Классификация Р. Баркера помогает понять, в каких поведенческих проявлениях может выражаться та или иная внутренняя картина болезни. Автор выделяет пять типов поведения:

1) избегание дискомфорта (социальная изоляция, аутизация);

2) замещение (активный поиск новых способов достижения целей взамен утраченных возможностей);

3) игнорирование (стремление не признавать ограничения и дефекты, вытеснять и подавлять информацию о происходящих изменениях в связи с заболеванием);

4) невротические реакции;

5) компенсаторное поведение (с точки зрения авторов может выражаться как в выраженной агрессивности, так и в приспособительных реакциях).

В процессе протекания заболевания пациенты могут переходить от одних способов восприятия и реагирования к другим, в связи с этим необходимо отметить, что внутренняя картина болезни — динамичная структура.

В современной психологии задача описания того, что происходит с человеком в ситуации возникновения тяжелого хронического заболевания, актуальна по-прежнему. Проводится множество исследований формирования внутренней картины болезни с учетом различной этиологии и характера протекания заболеваний, возраста и предшествующего опыта пациентов. Эти работы дополняются исследованиями качества жизни пациентов, механизмов адаптации и структуры социальной поддержки. Без преувеличения можно сказать, что накоплен значительный объем данных, которые нуждаются в сопоставлении и объединении с целью выстраивания общей теории, которая позволит врачам, пациентам и их родственникам понимать друг друга и общаться наиболее эффективным способом.

4.3.3. Беременность

Беременность является в развитии женщины переходным периодом, который сопровождается существенными физиологическими и психологическими изменениями, затрагивает разные уровни существования будущей матери и требует особой адаптации к изменившейся ситуации. Беременная женщина решает сразу несколько социально-психологических задач, среди которых обычно выделяют следующие: 1) изменение самосознания и полоролевой идентификации, 2) изменение образа жизни, 3) установление сбалансированных отношений с отцом ребенка, 4) формирование родительско-детских отношений и принятие «роли матери», 5) интегрирование реальной ситуации беременности и ожиданий, мечтаний, фантазий, связанных с беременностью и рождением ребенка и т. д. Кроме того, в период беременности повышается личностная уязвимость женщины, могут актуализироваться неразрешенные психологические конфликты, связанные с недопониманием в супружеских отношениях, дисгармоничным взаимодействием с собственной матерью, усиливаются сенситивность, внушаемость, тревога и беспомощность (Филиппова, 2002).

Сторонники трансперсонального подхода большое внимание уделяют актуализации во время беременности личного пренатального опыта эмоционального взаимодействия с собственной матерью, включая сюда «эмоциональную конфронтацию», «проблемы идентификации с ключевой личностью», «перенос на ребенка функций объекта влечений, объекта привязанности». Авторы выделяют разные типы отношения к беременности, в основе которых лежат сознательное и бессознательное принятие или отвержение (Филиппова, 2002).

Г. Г. Филиппова выделяет 6 стилей переживания женщинами беременности, беря за основу преобладающие эмоции, соматические ощущения и динамику состояния по триместрам: адекватный, тревожный, эйфорический, игнорирующий, амбивалентный, отвергающий.

В качестве важнейшего фактора, обусловливающего отношение женщины к своей беременности и впоследствии к ребенку, психологи отмечают желанность или запланированность беременности (при этом беременность может планироваться обоими партнерами или же только женщиной) и нежеланность или случайность беременности (когда беременность является нежеланной для обоих партнеров). Огромную роль также играют истинные мотивы сохранения беременности, среди которых могут быть как конструктивные, способствующие «реализации чувства материнства», личностному росту и зрелости женщины, так и деструктивные, могущие привести к усилению эмоциональной дистанции между супругами и возникновению «эмоционального отчуждения между матерью и ребенком». Конструктивные мотивы обычно связывают с чувством любви. В качестве деструктивных мотивов рассматриваются следующие: попытка улучшить отношения в семье, удержать мужчину или вынудить его жениться, чтобы «быть как все», чтобы иметь «хоть одного близкого человека», чтобы доказать родителям свою взрослость и т. д. (Добряков И. В., 2010).

Крайне сложно определить тот порог, за которым беременность из трудной жизненной ситуации перерастает в личностный кризис.

Многие авторы подчеркивают субъективно переживаемую сложность первой беременности, прерывающей самостоятельное существование женщины и дающей начало безвозвратным материнско-детским отношениям, предъявляющей новые требования к осознанности и эмоциональной компетентности женщины. С другой стороны, не менее сложной и противоречивой представляется поздняя беременность (как первичная, так и повторная), в которой актуализируются компенсаторные мотивы, тревога и страх в связи с возможным прерыванием беременности по состоянию здоровья (Филиппова, 2002). Особое место в жизни женщины занимает незапланированная беременность, которая нередко прерывается абортом.

4.3.4. Аборт

В России до сих пор тема аборта затрагивается в связи с теми последствиями, которые аборт имеет для здоровья женщины, и практически не рассматриваются психологические аспекты данного решения, зачастую являющегося результатом противоборствующих мотивов, убеждений, ценностей и отношений. То, как женщина переживает незапланированную беременность и последующий аборт, зависит от множества факторов: какой по счету является беременность, есть ли медицинские противопоказания для рождения ребенка, какие отношения у женщины с отцом ребенка, со своими родственниками, испытывает ли она давление с их стороны, какие планы и цели она ставила на предстоящий период жизни и т. д. Если беременность становится следствием насилия, то женщина может переживать стыд и страх, связанный с произошедшим, но не иметь близких теплых связей со своим будущим ребенком. Аборт для нее может стать своего рода приостановлением травматической ситуации. Другое дело, когда женщина хотела бы рожать, но отец ребенка против и делает все, чтобы склонить ее к аборту, — эта ситуация, скорее всего, будет вызывать у женщины и чувство вины перед ребенком, и гнев, обиду на отца ребенка, что может стать началом серьезного кризиса отношений.

Под постабортным синдромом в зарубежных источниках рассматривается разновидность посттравматического стрессового расстройства с характерными для ПТСР явлениями (флешбеки, избегание ситуаций, связанных с абортом, депрессия, кошмарные сновидения). Однако выделение данного синдрома не является общепризнанным.

Исследования психологического состояния женщин после аборта затруднены: многие женщины скрывают факт аборта перед специалистами и родственниками, боясь осуждения, а если и раскрываются, то часто не связывают имеющиеся у них психоэмоциональные проблемы с абортом. Тем не менее, многие исследователи выделяют следующие преобладающие эмоции, состояния и возможные отсроченные расстройства у женщин, переживших аборт: депрессия с чувством вины, стыд, тревога, агрессия различной направленности (агрессия на себя и на отца ребенка, на врача, на собственное окружение, агрессия к беременным женщинам, агрессия, направленная на детей), нарушения пищевого поведения, зависимости, аутодеструктивные расстройства, личностные изменения с актуализацией демонстративно-инфантильных черт, постабортный синдром (Angelo, 1992; Speckhard, Rue, 1992).

Можно сказать, что аборт нередко является кризисной ситуацией, в которой, с одной стороны, находят отражение актуальные внутренние и межличностные конфликты женщины и которая, с другой стороны, сама может повлечь за собой серьезные изменения психоэмоционального состояния женщины.

4.3.5. Болезнь

На протяжении жизни каждый человек сталкивается с различными заболеваниями, отличающимися по своей длительности и патогенному влиянию на организм. Особое значение в жизни любого человека имеет тяжелое заболевание, которое в существенной мере нарушает его привычную жизнедеятельность и зачастую меняет жизненные перспективы.

Многие из современных исследований в рамках клинической психологии посвящены изучению роли психологических факторов в возникновении, течении и лечении психических и соматических заболеваний, рассмотрению «вторичных» нарушений, обусловленных болезнью, и механизмов психологической адаптации у различных категорий больных (Исаева, 2009). Для описания субъективной составляющей заболевания в психологии используются такие понятия, как «внутренняя картина болезни», «переживание болезни», «отношение к болезни». Наиболее широким из перечисленных представляется понятие «внутренней картины болезни» (ВКБ), которым Р.А.Лурия предложил называть «все то, что испытывает и переживает больной, всю массу его ощущений… его общее самочувствие, самонаблюдение, его представление о своей болезни, о ее причинах… — весь тот огромный мир больного, который состоит из весьма сложных сочетаний восприятия, ощущения, эмоций, аффектов, конфликтов, психических переживаний и травм» (Лурия, 1977). В настоящее время внутренняя картина болезни рассматривается как сложное образование, включающее в себя 4 взаимосвязанных уровня: 1) уровень ощущений, или чувственный, связанный с локализацией боли, определением ее интенсивности и т. д.; 2) эмоциональный уровень, связанный с непосредственным реагированием на заболевание и его последствия; 3) интеллектуальный (когнитивный) уровень, в котором находят отражение представления больного о своем заболевании, его развитии и причинах; 4) мотивационный уровень, включающий в себя отношение больного к заболеванию, готовность к изменению поведения и образа жизни, планирование и реализацию деятельности по возвращению здоровья (Психология кризисных и экстремальных ситуаций…, 2014). Комбинация всех перечисленных уровней создает у больного человека «модель своего заболевания», которая определяет характер и интенсивность переживаний, а также поведение человека.

Болезнь становится серьезным испытанием не только для самого болеющего, но и для всей его семьи. Дестабилизирующий эффект болезни зависит от многих факторов, таких как: преморбидные особенности личности, тяжесть и длительность заболевания, финансовые возможности семьи, социальная поддержка, болезненность лечения и ограничения активности, динамика состояния и возможность выздоровления и т. д.

Ситуация болезни переживается наиболее остро и тяжело в случае витальной угрозы. Заболевание с витальной угрозой становится для больного человека и его семьи одновременно и жизненным кризисом, и экстремальной ситуацией и глубоко затрагивает все уровни человеческой жизни: соматический, эмоциональный, психологический, социальный, духовный. По мнению многих исследователей, адаптация человека к смертельному заболеванию имеет свою специфику и предполагает прохождение нескольких этапов, на каждом из которых решаются важнейшие психологические, социальные и мировоззренческие задачи. Главными из этих задач являются принятие болезни, продолжение жизни в условиях болезни, интеграция опыта болезни и качественная реконструкция личности (Психология кризисных и экстремальных ситуаций…, 2014). В результате изучения у онкологических больных первого этапа («осознание и принятие болезни»), определяющего переход от жизни «до болезни» к жизни «с болезнью» и запускающего последующие внутриличностные изменения, американский психолог Э. Кюблер-Росс выделила 5 стадий (Кюблер-Росс, 2001). Выделенные ею стадии (отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие болезни) в общем виде распространяются на процесс осознания и принятия любой тяжелой болезни, связанной с витальной угрозой, а также на процесс осознания утраты близкими умирающего человека.

4.3.6. Потери

В широком смысле, к ситуациям потери можно отнести переживание любого неприятного события, связанного с лишением, утратой чего-то важного, эмоционально значимого. Так же как болезни, потери являются неотъемлемой частью человеческой жизни и отличаются по степени своего воздействия на нее: одни могут остаться незамеченными, другие могут существенно нарушать привычную жизнедеятельность человека и повлечь за собой глубокие изменения личности. На сегодняшний день в психологии нет четкого определения области применения понятия «потеря» и соответствующей классификации потерь. Некоторые авторы отождествляют «потерю» с «утратой». Другие отмечают большую применимость слова «утрата» к человеку (умершему, ушедшему), подчеркивая безвозвратность и значимость события, а слова «потеря» — к различным материальным ценностям (Заманаева Ю. В., 2007).

Объединяя разные подходы и взгляды, можно сказать, что к потерям относятся имущественные лишения (от потери отдельных предметов до потери жилья), финансовые потери, потеря работы, потеря животного, утрата близких отношений (дружбы, любви, доверия, уважения), утрата значимых людей (смерть близкого, уход, развод), утрата собственного физического благополучия (изменение здоровья и внешности), духовные и экзистенциальные потери (потеря смысла и ценности жизни, потеря веры, ощущения безопасности мира и т. д.). Данная классификация достаточно условна: реальная ситуация потери, как правило, затрагивает одновременно различные стороны человеческой жизни (например, утрата близкого человека сопровождается потерей духовных опор).

Смысловое содержание потери всегда индивидуально и уникально. Так, потеря работы, рассматриваемая исключительно как потеря источника средств для существования, будет переживаться совершенно иначе, нежели потеря любимой вдохновляющей работы; в свою очередь, последняя будет переживаться еще острее, если человек не имеет никакой возможности вернуться к интересной для него деятельности по состоянию здоровья и т. п.

Наиболее тяжелой потерей является утрата близкого человека в случае его смерти или ухода. Многие авторы отмечают родство этих ситуаций, основываясь на эмоциональной и смысловой составляющих события, схожих стадиях, которые проходит человек, адаптируясь к жизни «без близкого» (умершего или ушедшего). Переживание утраты близкого — это процесс, на протяжении которого человек пытается разрешить сложнейшую задачу по нахождению смысла травмирующего события и включению его в свою жизненную историю. Если умерший или ушедший был особенно близок, то вместе с ним теряется смысл жизни, подрывается основополагающее чувство безопасности и стабильности мира, единства и непрерывности собственной жизни.

Многие исследователи, изучающие переживание утраты близкого (в случае его смерти), акцентируют внимание на различных аспектах этого процесса и выделяют стадии и уровни переживания утраты (Психология кризисных и экстремальных ситуаций…, 2014).

Переживание потери сопровождает практически любой личностный кризис, отражая те значимые отношения и сферы, которые претерпевают существенные изменения в жизни человека.

_{Литература}

_{Основная}

_{Бочаров В. В., Карпова Э.Б., Чуйкова В.М., Ялов А.М. Анализ экстремальных и кризисных ситуаций с позиции клинической психологии // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 12. 2010. Вып. 1. С. 9–17.}

_{Осухова Н. Г. Психологическая помощь в трудных и экстремальных ситуациях: учеб, пособие для студ. учреждений высш. проф. образования. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2012.}

_{Психология кризисных и экстремальных ситуаций: психическая травматизация и ее последствия: учебник / под ред. Н. С. Хрусталевой. СПб., 2014.}

_{Филиппова Г. Г. Психология материнства: учеб, пособие. М., 2002.}

_{Дополнительная}

_{Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю. Психология жизненных ситуаций: учеб, пособие. М., 1998.}

_{Добряков И. В. Перинатальная психология. СПб., 2010.}

_{Заманаева Ю. В. Переживание утраты близкого человека — испытание жизнью / под науч. ред. М. В. Осориной. СПб., 2007.}

_{Исаева Е. Р. Копинг-поведение и психологическая защита личности в условиях здоровья и болезни: монография. СПб., 2009.}

_{Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании / пер. К. Семенова, В. Трилиса. Киев, 2001.}

_{Лурия РА. Внутренняя картина болезни и ятрогенные заболевания. 4-е изд. М., 1977.}

_{Мокьианцев Р, Мокшанцева А. Социальная психология: учеб, пособие для вузов. Новосибирск, 2001.}

_{Теория социальной работы: учеб, пособие / под ред. И. Г. Кузиной. Владивосток, 2006.}

_{Филиппова Г. Г. Психология материнства и ранний онтогенез. М., 1999.}

_{Angelo E.J. Psychiatric Sequelae of Abortion: The many faces of post abortion grief // Linacre Quarterly. 1992. Vol.59 (2). P. 69–80.}

_{Speckhard A., Rue V. Postabortion Syndrome: An Emerging Public Health Concern // Journal of Social Issues. 1992. Vol. 42(3). P. 95–119.}

В толковом словаре С. И. Ожегова ресурсы определяются, во-первых, как «запасы, источники чего-н.» и, во-вторых, как «средство, к которому обращаются в необходимом случае». Лингвистический анализ слова «ресурсы» позволяет выделить два различных подхода: исследовательский и прикладной.

Соответственно, можно выделить два подхода в рассмотрении ресурсов. «Объективный» подход представляет собой чисто интеллектуальное указание на наличие тех или иных запасов, которые умозрительно, ссылаясь на опыт других людей, можно использовать для преодоления кризисной ситуации. Такая аналогия с другими людьми апеллирует исключительно к когнитивной сфере человека, находящегося в ситуации кризиса. Кавычки в данном случае отражают то, что подобное знание о запасах и источниках, знание «рецептов» других людей не создает возможности доступа к ним для человека, находящегося в кризисной ситуации. Как следствие, эти источники не могут им цениться.

Второе определение ресурсов и соответственно второй, субъектный (индивидуальный), подход к пониманию ресурсов заключается в указании на то, что собственно ресурсом при преодолении кризисных ситуаций являются только те средства и источники, к которым человек обращается. Обращаться — значит вступать во взаимодействие. Любое взаимодействие предполагает наличие эмоционального компонента, обеспечивающего запуск приближения или избегания — механизма, существующего у простейших организмов в виде тропизмов.

Классификации «объективных» ресурсов уместны в научных исследованиях. Но, как любые классификации, они имеют недостатки. Для специалистов помогающих профессий классификационный подход к ресурсам ведет к снижению избирательной чувствительности к уникальности ансамбля ресурсов каждого отдельного человека.

Специалист, способный оказать психологическую помощь, безусловно является одним из таких «объективных» ресурсов. Но только тогда, когда человек, находящийся в кризисе, внутренне принимает начинающееся взаимодействие, начинает относиться к специалисту как «необходимому средству», можно говорить, что профессиональная психологическая помощь становится индивидуальным (субъектным) ресурсом.

Собственно, одна из задач психологической помощи заключается в переводе «объективных» ресурсов в субъектные, или, как будем говорить далее, в индивидуальные ресурсы. Другими словами, помощь человеку заключается в создании условий доступности запасов и источников, превращении их в средства, необходимые в его случае.

Более всего с категорией ресурсов ассоциированы и наиболее разработаны так называемые позитивные модели психотерапии и консультирования (от латинского «positus» — выпавший, лежащий — о явлениях природы; и находящийся, расположенный — о местности). Обобщенно, эти модели оперируют ссылкой на «имеющееся у человека в наличии, данное» (латинское же «positivus» — положительный — говорит о желательности).

Уместно еще раз вспомнить, что, собственно, является необходимым в кризисной ситуации.

Преодоление, редукция остроты эмоционального компонента кризисных ситуаций происходит посредством копинг-поведения (coping). Таким образом, различные формы копинг-поведения, имеющиеся в распоряжении человека, являются ресурсами (средствами) для совладания с интенсивными и сверхинтенсивными эмоциональными переживаниями, но не являются достаточными для преодоления индивидуального кризиса. Следствием кризиса является вакуум в целеполагании, постановке целей. Благоприятный исход кризиса, его разрешение сопровождаются возобновлением процессов целеполагания, которые невозможны в ситуации личностной неопределенности. Однако связь между трансформацией в когнитивно-эмоциональной сфере личности и целеполаганием в поведении не следует рассматривать как причинно-следственную, провоцируя дискуссию по типу «первичности курицы или яйца». Необходимость обращения к тем или иным средствам создается формированием у человека новых целей и стремлением достигать их. Ресурсы преодоления индивидуальных кризисов следует соотносить с целями.

Несомненно, число ресурсов у людей необычайно велико. В силу этого невозможно держать все их в поле зрения, и большинство из них оказываются недоступными для использования. Это могут быть как личностные качества, так и определенные знания, профессиональные умения. Такими опосредованными ресурсами, открывающими доступ к другим ресурсам, может быть что угодно — от домашнего животного до кредитного учреждения и т. д. Задачей психолога является привлечение внимания для обнаружения таких ресурсов.

Ресурсно-ориентированные специалисты склонны искать ресурсы везде и повсюду, например в прошлой жизни пациента. Иногда люди убеждены вне всяких сомнений, что за страдание ответствен определённый проступок, грех, совершённый ими по отношению к другим или совершённый другим лицом по отношению к ним. Чувство обиды или сильный гнев, возникающие из ощущения несправедливости и причинённого зла могут также (не отличаясь в этом от чувства вины) стать препятствием к наслаждению собственной жизнью.

Наша история — неотъемлемая часть нас. Когда мы думаем о прошлом как об источнике наших проблем, мы причиняем себе боль. Прошлое очень по-человечески отвечает негативно на критику и порицание и благосклонно к уважению и поглаживанию. Прошлое предпочитает быть увиденным как ресурс, как предание памяти, хорошее и плохое, и как источник мудрости, исходящей из нашего жизненного опыта.

Обычно, будто это само собой разумеется, господствует убеждение, что первопричина текущих проблем — в прошлых отрицательных переживаниях. Стало привычным думать, что неблагоприятный детский опыт (а также более поздние стрессирующие события) оставляют свой след, отпечаток на людях и проявляются в последующей жизни как симптомы. Взгляд, что прошлый травматический опыт — источник проблем в последующей жизни, конечно, правдоподобен, по крайней мере, в нашей культуре. Это мнение, однако, не является единственным, особенно при обращении к кризисным ситуациям. Противоположный взгляд, что прошлые тяжёлые испытания — ценный обучающий опыт — одинаково разумный. Убеждение клиента (не помогающего специалиста!), что трагедии прошлого делают его уязвимым и являются причиной последующих проблем, может становиться самоисполняющимся пророчеством. И наоборот, мысль о своём прошлом как о ресурсе может помогать людям в достижении своих целей. Поэтому прошлое может обсуждаться не как источник затруднений, а как ресурс. Человек может научиться видеть свои прошлые несчастья как тяжёлые испытания, которые, кроме причинения страдания, вызвали что-нибудь ценное и стоящее. Мысль о том, что прошлое пациента способствовало увеличению его внутренних ресурсов не менее, чем проблем, должна быть высказана в сердечной манере, предпочтительнее в форме рассказанной истории. Это задача клиента, а не психолога — произвести обзор своей прошлой жизни в соответствии с этим взглядом. Нужно подчеркнуть следующее: этот взгляд, что неблагоприятные жизненные обстоятельства — даже мучительные — могут позднее, в ретроспективе, видеться как ценный обучающий опыт, никаким образом не оправдывает совершённое насилие, оскорбление или пренебрежение.

Клиенты зачастую являются экспертами по своим проблемам. Первая реакция на нарушение психосоциальной адаптации — генерация идей о том, что можно сделать, интуитивная оценка их экономичности (затратности), рисков и последующая их проверка в надежде на успех. Даже обращение за профессиональной помощью является частью такой активности. Клиенты уже представляют решения, которые оказались неэффективными, зачастую уже обсуждали свою ситуацию с друзьями, может быть, читали книги, обращались к мнениям в интернете. Они выслушали предложения родственников, возможно, и профессионалов тоже. Имея личный опыт жизни с проблемой, они, в известном смысле, являются экспертами в области традиционных взглядов на решение проблем, аналогичных их собственным.

Когда люди страдают от наличия проблемы, то, как правило, смотрят на неё как на врага, на несчастье, приносящее только горе и лишения. Однако позже, иногда по прошествии значительного времени приходит понимание, что эта проблема, хоть и принесла немалые страдания, одновременно в чём-то помогла. Проблемы могут быть нам полезны, они облегчают разрешение других проблем или учат нас чему-то ценному, чего бы мы иначе не узнали. Даже крайние трагедии, такие, как безвременная смерть ребёнка, могут годы спустя видеться как переживание, которое вызвало что-то ценное, например, увеличение чувствительности к страданиям других. Проникновение в более светлую сторону текущего серьёзного затруднения делает его легче выносимым; люди становятся более творческими в их разрешении. Часто оказывается, что люди больше способны на прогресс только после того, как поймут, что кроме боли их проблема несёт что-то ценное. (Можно вслед за В. Франклом согласиться, что люди стремятся найти смысл своей жизни и в том числе смысл своих страданий. И фрустрация этой потребности в смысле создаёт экзистенциальный вакуум, не позволяет продвигаться вперёд.)

Предлагая клиентам вопрос: «Есть ли что-то ценное, что вы узнали о жизни, о других людях или о себе, проходя этот сложный период?», важно помнить, что это нелегко сделать, когда проблемы остры. Например, такое предложение людям, недавно пережившим утрату, может быть сочтено оскорбительным. Важно ни в коей мере не навязывать этот взгляд. Задача в том, чтобы мягко — предпочтительно при помощи истории, смысл которой понятен собеседнику, — привлечь его внимание к возможности «проблемы, которая учит (или помогает)», после чего человеку предоставляется свобода решать самому, подходит ли ему такой взгляд на кризис.

Очень часто светлая сторона негативно переживаемых ситуаций приходит позднее, когда человек способен оглянуться назад и представить вещи в разной перспективе. Чтобы помочь разобраться, можно задавать конкретизирующие вопросы о том, заметил ли клиент вследствие проблемы какой-то прогресс в своём личностном росте, физическом здоровье, семейных отношениях, работе, духовных вопросах, отношениях с друзьями, проведении свободного времени и т. д.

По данным С.Де Шезера (S.DeShazer) и его группы в Милуоки (США), почти 80 % от общего числа клиентов, приходящих в частную внебольничную клинику, сообщают о положительных изменениях с момента записи на приём и до фактического интервью (этот феномен известен как «долечебное изменение»). Намеренное фокусирование даже на незначительных признаках прогресса помогает созданию плодотворной атмосферы во время сессии. Она способствует выявлению ресурсов, использованному клиентами для того, чтобы прогресс имел место. Когда имеются свидетельства прогресса, пусть даже небольшого, ограниченного, разговор о нём позволяет естественно двигаться в направлении таких конструктивных предметов, как то, что сделало улучшение возможным (и в том числе что сделали разные люди, чтобы его вызвать). Если об этом не спросить, многие люди подумают, что изменение не настолько значительно, чтобы о нём сообщать; оно им кажется совсем маленьким по сравнению с крупными проблемами, стоящими перед ними.

Разговор о достигнутом прогрессе ведёт очень естественно к вопросу о том, как его объяснить (объяснение прогресса, а не проблемы!). Это, в свою очередь, — богатый источник информации, подсказывающий, что было полезным до сих пор, каковы индивидуальные ресурсы. Собственные идеи клиентов о том, что им помогло, могут быть использованы как начальные сведения, по которым разрабатываются будущие планы. Тема прогресса функционирует как трамплин для открытия новых решений: «Вы сказали, что сейчас ваша ситуация несколько лучше. Как вы объясняете эту перемену?»

Разговор об улучшении, прогрессе — минимальном ли или существенном, временном ли или продолжительном — является приемлемой приятной темой, которая ободряюще действует на людей. Ещё один способ создания такой атмосферы — обсуждать исключения или периоды временного отсутствия проблемы. Например, когда ребёнок, который «всё время дерётся» или «всё время лжёт», в течение какого-то периода «проявляет готовность к сотрудничеству» или «честен». Фокусирование на исключениях позволяет людям понять, что проблема не вечна и есть основания думать, что сами они обладают большим контролем над проблемой, чем кажется на первый взгляд: «Можете ли Вы вспомнить случаи, ситуации, когда вам удавалось устоять перед соблазном реагировать так, как вы обычно делаете? Как это вам удается?»

Инсу Ким Берг (Berg Kim I., 2007) выявила в описаниях пациентов два типа исключений: обдуманные и случайные. Обдуманное исключение — это такое, создание которого человек способен описать шаг за шагом. Ясно, что его задача — поступать так чаще. Случайное исключение — когда успех приписывается кому-то или чему-то: «Когда я проснулся, светило солнце, и я почувствовал себя лучше». Тогда следует обсудить, что (вместе с солнцем) клиент делал, чтобы «день был хорошим», какие ресурсы (средства) в дополнение к солнцу он использовал.

Фокусирование на прогрессе и исключении — больше, чем просто техники обнаружения ресурсов, содействующих преодолению кризиса. Это способ поощрения оптимизма клиентов и помощи им в усвоении более дальновидного подхода к их проблемам и даже к жизни в целом.

В качестве прогресса можно рассматривать очень разные вещи. Например, мысль о том, что надо пробовать бороться с проблемой, — намного лучше, чем отсутствие подобной мысли; появление этой мысли должно несомненно приветствоваться психологом.

Успех, так же как и ухудшение, в большей степени, чем мы привыкли думать, является социально конструируемым феноменом. Чтобы успех случился (или чтобы случившееся было успехом), надо, чтобы кто-то его увидел и сказал о нём. В ходе социализации реакции других людей интериоризируются, но сам механизм социального конструирования успеха продолжает действовать постоянно (Ялов, 2000).

Контрольные вопросы и задания

_{Литература}

_{Ялов А.М. Краткосрочная позитивная психотерапия: метод, пособие. СПб., 2000.}

_{Berg I.Kim. More than Miracles: The State of the Art of Solution-Focused Brief Therapy. S.I., 2007.}