Пурпурные грозы

Глава 1

О родовом доме Магици ходило много слухов, в основном, конечно, жутких, но старший сын Колэя Магици, Дэр, всё равно считался завидным женихом. Тем более теперь, когда он оказался проездом в одном из самых крупных городов Западного королевства. Я видела его только издалека, на балу по случаю праздника Огня. Это был высокий, стройный молодой мужчина, с черными волнистыми волосами и темными, непонятного цвета, глазами. Его лицо было приятным, хотя и своеобразным. Тогда были в моде орлиные носы и изящные брови, то есть самое несуразное сочетание, однако, имеющее спрос у благородных девиц. У Дэра не было ни крупного носа, ни тонких бровей, к тому же он носил волосы распущенными, а приличия диктовали связывать их в хвост.

Но Дэр Магици предпочитал оставаться собой, пренебрегая правилами. Мне понравилась его манера резко двигаться и стоять, сунув руки в карманы. Понравились черты лица, особенно подвижные брови и тонкие, насмешливые губы. Будь я смелее — подошла бы и познакомилась, но тогда со мной были братья, и я не посмела.

Вокруг таинственного лорда увивались многие дамы, самых разных возрастов. Исходила от Дэра Магици пугающая сила, нечто темное и зубастое, но при этом притягательное и полное жизни. Если бы в этих лесах обитали оборотни, я бы решила, что он один из них. Но роскошные хвойные чащобы посещали только усталые духи, которых добрым людям можно было не опасаться. Жили под изумрудными корягами в кружевах мхов «матили» — стеклянные говорящие ящерицы, а на лунных полянах играли цветные дымки предсказаний. Однажды я заглянула в облако, надеясь увидеть яркие мечты и счастливые обещания, но то, что оно показало, до сих пор было основой страны моих кошмаров.

Я увидела кромешную ночь, освещаемую лишь светом колдовской грозы. И дом из красного камня — огромный и зловещий, с узкими окнами. Увидела черный гроб, обитый красным кружевом. И там, в его шелках, на мягких подушках, белая и холодная, лежала я сама: светлые пряди, платье цвета пролитых слез, и незакрытые, пустые, мертвые сиреневые глаза — наследие давно ушедшей мамы.

Я старалась вспоминать увиденное как можно реже, но чем яростнее отрицала предсказание, тем больше подробностей всплывало. Об этом видении, не предвещавшем того светлого счастья, что я ожидала, я не говорила никому — ни братьям, ни отцу. Папа по-прежнему видел во мне, девятнадцатилетней, маленькую веселую девятилетку, и, скорее всего, посчитал бы рассказ наполовину выдуманным, а братья, особенно старшие, подняли бы на смех.

Я росла фантазеркой, втайне надеясь с возрастом обрести магические способности, но годы шли, а волшебства так и не прибыло.

— Мое золото, — говорил папа ласково. — Не расстраивайся. Тебе досталась мамина красота — локоны цвета меда и глаза как лунные туманы. Тебе достался мой ум — живой и подвижный, и, к сожалению, мое любопытство. А ещё дедушкина смелость, которая, к счастью, не расчерчена бороздами неосторожности. Такая ты у нас получилась, и это уже магия. Однажды ты будешь принадлежать другому мужчине, и, дай мне небо радости, что он станет любить тебя также сильно, как я…

С годами папа увлекся делами государства, и я видела его редко. Мной занимались братья, но делали это неумело и небрежно, а потому я пользовалась свободой и жила в свое удовольствие. Младший и Средний закрывали глаза на мои шалости, а я — на их. В моду вошло мотаться по приемам без мужского сопровождения, и я, истосковавшаяся по новизне, так и делала.

Детство мое прошло на солнечных полянах, вблизи знаменитых Бездонных озер. Густой лес я увидела только в двенадцать, и, как ни прекрасны были желтые бархатные луга и синие глаза водоемов, а чаща тотчас стала для меня вторым домом. Обнимать деревья-великаны я любила всегда, и порой они отвечали мне глухими, тихими голосами. То пели души давно ушедших людей. Тела их обратились в соки, руки сплелись с ветвями, а ноги-корни жадно уцепились за землю. Некоторые души не хотят летать, им нужна надежная почва, тепло черной земли, осенние ливни и снега, что укроют плотным одеялом. Им достаточно чувствовать ветра в своих кудрявых кронах, отпускать листья до новой весны, и это — их полет.

Такова была и я, любящая землю. Маленькой я хотела превращаться в зверя, носиться меж кустов и прыгать стремительно через коряги, лакать вкусную родниковую воду. Но то были недалекие девчачьи мечты. Повзрослев, я поняла, что быть человеком куда интереснее. Тем более что, посещая разные города, имела возможность впитывать всё новые знания, видеть людей, наблюдать, как созревает мир.

Этот день должен был стать таким, как и предыдущие. Карви и Смайл смотались в соседнее поселение на скачки, оставив меня на попечении Гримси. Мы всегда звали её «няней», хотя она никогда ей не была. Мамина служанка, она помнила нас голопопыми и беззубыми, и была дорога мне наравне с отцом. Однако Гримси имела сварливый и упрямый характер, любила приказывать и постоянно отчитывала меня за любые, даже самые невинные приключения. Впрочем, помешать мне она не могла, и я терпела её ругань со спокойной благожелательностью.

Няня принесла несколько платьев, чтобы я решила, которое надеть на бал. Мне нравилось посещать подобные мероприятия, хотя я и знала, что буду объектом пристального внимания. Всё как всегда, обеспеченная невеста под колпаком общественности. Но, возможно, там я снова увижу Магици? С момента праздника прошло три недели, а мужчина не шел у меня из головы… странность, которую я не могла осознать.

Я выбрала голубое с синей отделкой платье, и к нему расшитый лентами корсет, но няня запротестовала.

— По случаю предстоящего объединения кланов! — воскликнула она. — Вы не должны выглядеть бледно, госпожа Мэйди.

Я не любила это имя, предпочитая, чтобы меня звали просто Мэй, но няня не обращала внимания на просьбы.

— Тогда белое, — улыбнулась я. — Буду как невеста.

Она поджала губы и красноречиво поглядела на самое роскошное, темно-фиолетовое платье, которое подошло бы и самой королеве. Я поморщилась.

— Только не бархатное.

— Оно самое подходяще. К тому же рубиновое колье вашей мамы смотрится с нарядом отлично.

Вот ведь бестия! Она прекрасно знала, что возразить мне будет нечего!

— Ладно, ладно. Но у него тугой корсет, а я не хочу ходить как кол проглотившая.

— Я не стану затягивать его сильно, госпожа, — сказала Гримси таким тоном, словно собиралась расплющить мне ребра. — С каких пор вы жалуетесь? Дамам нужно выглядеть стройными.

Я вздохнула и глянула в зеркало. Разве я была толстой? Просто грудь большая, оттого и вечное желание няни её «уменьшить». А талия тонкая, не нуждающаяся в утяжке. Почему же Гримси постоянно шнуровала корсет так, что дышать становилось трудно?

Я была готова через час. Надела вместо сапожек туфельки (все равно в карете ехать) и короткую серую накидку. Не замерзну. И ослепительной улыбкой отразила красноречивый взгляд старой няни.

— Гримси, ладно тебе! Тут два шага дойти, а там меня сразу встретят!

И поцеловала её в пухлую щеку.

— Ведите себя благопристойно! — строго сказала она, но потом всё-таки улыбнулась в ответ: — Храни вас предки, госпожа Мэйди!

— До встречи ночью! — радостно отозвалась я и быстро запихнулась в карету. Конечно, не стоило юной наследнице, девушке на выданье, показывать себя такой неуклюжей, но я только рассмеялась, поправляя пышные юбки. Пусть думают что хотят! Еду веселиться!..

Глава 2

Глава 2

Я прибыла с небольшим опозданием — карета едва не задавила даму с собачкой, и моему лакею пришлось потратить время, чтобы объясниться с недовольной женщиной, невнимательно переходившей улицу. Я слегка замерзла, пока ждала, и когда вступила в залитый светом холл, все ещё мелко дрожала. Хорошо, что не надела перчатки — в них пальцы бы замерзли ещё больше. Не то что муфты, их я любила всей душой.

— Госпожа Мэйди Миратова, — объявил мужчина в красном сюртуке, и я широко улыбнулась, проходя в мирное тепло. Слуга забрал накидку, второй подал мне какой-то обжигающий напиток. Я чуть пригубила. Ага, маимль, дорогое желтое вино. Благодаря братьям я разбиралась в хмельных напитках, хотя сама никогда не пила. Для девушки важней всего сохранять здравый рассудок.

Я поправила шлейф и чинно направилась вперед, в большую залу. Бокал казался тяжелым, и дышалось с трудом. Гримси! Она всё равно сделала по-своему, и расплющила мою несчастную грудь! Правда, корсет был великолепен — расшитый черным и серебристым бисером, а также лиловыми гранатами и аметистами в переплетении серебряных нитей, он таинственно переливался в свете канделябров. А дорогой восточный бархат, привезенный отцом в подарок, был оттенен черным кружевом и прекрасно смотрелся на фоне золотых стен. Хорошо, что и прическа соответствовала моему характеру — никаких тугих пучков, только сколотые сзади, украшенные драгоценной заколкой и цветами локоны, свободно ниспадающие на лопатки. Я любила свои волосы, а потому никогда их не стригла и не красила.

— Мэй! — воскликнула показавшаяся из толпы Вальди Азорская — моя единственная подруга в городе.

— Вальди! — радостно отозвалась я и коснулась её протянутой руки. Всяко лучше знать хотя бы кого-то.

— Ты одна, — между тем многозначительно заметила девушка и хитро прищурилась: — А знаешь, это очень кстати на сегодняшнем празднике. Здесь главы кланов Юга, сын мэра, наследник трона Запада и даже Дэр Магици.

— Даже он! — наигранно ахнула я, и Вальди захихикала. — Я предпочитаю рыжих, ты же знаешь. А среди вышеперечисленных нет ни одного с волосами цвета огня.

Это было вранье, давняя шутка, которую я привыкла преподносить как свои вкусовые пристрастия. На самом деле у меня не было предпочтений. До тех самых пор, пока я не увидела Дэра.

Слова Вальди взволновали меня, принесли в сердце непонятную надежду. Хотя, конечно, Магици до меня не было никакого дела… Однако против воли я высматривала его в толпе, и представляла, какой он человек. У меня не было опыта общения с мужчинами, исключая братьев и отца. Все, что я знала о противоположном поле — они любят рисковать, они непостоянны, могут втянуть тебя в переделку и оставить самой расхлебывать кашу. По крайней мере, таковы были мои старшие, с которых ещё не сошла молодецкая лихость. Хотя даже они никогда не бросали меня перед лицом настоящей беды, да и любопытство порой вынуждало тянуться к мужчинам, в надежде познать что-то особенное, возможное только для противоположностей.

— Рыжего ей подавай, — хмыкнула Вальди. — А что насчет каштановых? Или русых? Может быть, светленьких? Есть один на примете — с глазами как небо.

Вальди была опытной кокеткой, умело строила глазки, вовсю чмокала ухажеров в щеки и очаровательно смущалась. Ей тоже было девятнадцать, но выглядела она куколкой: большие синие глаза, красно-каштановые волосы — густые и роскошные, губки «бантиком» и изящная фигура. Родители всюду отпускали её с хмурым стариком — слугой по имени Гизт. Несмотря на внешнюю дряхлость, он мог защитить охочую до приключений подопечную — костылем бил так, что будь здоров. Вальди рассказывала, что раньше Гизт был воином, но, отойдя от дел, прижился в их семье. Как-то само получилось, что занятые друг другом супруги Азорские махнули рукой на воспитание дочери и переложили всю ответственность на крепкие плечи седовласого наставника. Вальди любила деда как второго отца. Пара из них получалась удивительная, тем более что Гизт всегда отлично выглядел и посещал все балы, спокойно стоя в сторонке. Он не расшвыривал кавалеров Вальди, не обращал внимания на её шалости, но, если женихи переходили границу, мигом восстанавливал порядок.

Это-то нас и сблизило — свободная жажда веселья и похожий путь. Разве что Вальди не любила природу, терпеть не могла магию и предпочитала сама заманивать мужчин в свои объятья. Несмотря на возраст, пылкостью она не уступала самим ферам — жрицам аратов.

— Небесные очи, прекрасные очень, — отозвалась я на её комплимент в адрес симпатичного мужчины. — Я стала бы птицей, чтоб к вам устремиться…

Вальди расхохоталась.

— Чтоб в этой лазури ветрами купаться, любить и мечтать… — она задумалась.

— И собой оставаться, — закончила я с улыбкой.

— Вы поэтесса? — раздалось за спиной. Там стояли эти самые голубые глаза, то есть высокий молодой блондин, отлично сложенный и одетый с иголочки.

Я покраснела и прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Что он обо мне подумал?

— Нет. Просто вдохновилась обстановкой.

Мужчина подошел поближе и поклонился:

— Марк Сварт, к вашим услугам.

— Счастливы познакомиться, господин Сварт, — защебетала Вальди. — Я леди Азорская.

— Мэйди Миратова, — представилась я.

— Рад встрече, дамы, — отозвался он и по очереди поцеловал наши руки. Я почти не ощутила прикосновения, и волнение куда-то ушло. Так было всякий раз, когда я понимала, что этот мужчина никогда не станет моим.

Вальди и Марк разговорились, а я больше смотрела по сторонам. Всегда любила разглядывать обои, картины, мебель, потихоньку — и людей тоже. Королевич и главы кланов среди других, конечно, выделялись. Было много и несуразно одетых мужчин и женщин. Последняя мода диктовала кричащие цвета, и хватало ярко-розовых, оранжевых и желтых нарядов. Я ничего против не имела, но новомодные огромные прически казались нелепыми. Особенно если их делала дама солидного возраста, к тому же держащая в руках пушистый, с блестящей рукоятью, веер. Некоторые таскали с собой брехливых собачонок, и я снова улыбнулась, вспоминая дом. Папа всегда держал меловых волкодавов — гигантских серых псов с большими клыками и суровым нравом. Пожалуй, они бы с радостью отобедали этими вредными вислоухими созданиями, которые, впрочем, неслабо могли тяпнуть за палец.

А потом начались танцы, и я поспешила смотаться к балконам. То был один из главных моих страхов и досадное недоразумение — ни отец, ни братья не позаботились обучить меня танцам, а то, что показывала Гримси, я так и не отточила.

Стразы осыпались с блистательных наследниц, локоны выбивались из тугих кос и бубликов, разлетались переливчатые ткани, перламутровые туфельки скользили по зеркальным полам, и тончайшая органза накрывала туманом зал. В мерцании тысячи свечей вспыхивали цветными звездами тысячи украшений, жемчуга поражали своими размерами, а мужские запонки — затейливостью. Я любовалась.

Меня дважды пытались пригласить, но я смущенно отказывалась, ссылаясь на подвернутую ногу. Лучше соврать, чем опозориться.

Как назло музыка была прекрасной. Мысленно я танцевала вместе со всеми, и обворожительно улыбалась своему партнеру. Каково это, чувствовать чью-то теплую руку на своей талии? Каково быть ведомой? А что, если я зря так вырядилась? Несмотря на красоту наряда, был у него и один существенный недостаток: вырез. Глубокий вырез. Уместный, но демонстрирующий жадным мужским взорам мою плоть. И как Гримси не уследила? Она так старалась сделать меня как можно более привлекательной для женихов, что не учла мужских желаний. Теперь в вырез моего платья то и дело бросали взгляды представители сильного пола.

Где же тот единственный, кого я жаждала узнать лучше? Я перехватила странный, недовольный взгляд Марка Сварта. Почему он так глядел в мою сторону?

— Вы разочаровали большую часть собравшихся, милая, — вдруг донеслось из-за спины, и я резко обернулась. Дэр Магици! Меня чуть удар не хватил от его неожиданного появления.

— Добрый вечер, лорд Магици, — поздоровалась я смущенно.

Пожалуй, издалека он выглядел не так впечатляюще, теперь, подошедший на расстояние вытянутой руки, оказался очень высоким и устрашающе сильным. Темно-синий костюм дополняла белоснежная сорочка, золотые пуговицы представляли собой головы львов, а шейный платок был алым. Потрясающие цвета! В сочетании с его черными блестящими волосами и странными глазами это выглядело восхитительно. Мужчина производил впечатление упивающегося властью правителя, и остальные высокие чины явно не могли соперничать с холодным величием, что сквозило в его взгляде.

— Мы знакомы заочно, леди Миратова. Пожалуйста, зовите меня Дэр, — и он протянул мне руку. Для рукопожатия? Я нерешительно подала пальцы, и в два счета оказалась в его объятьях.

— Я не танцую, — удалось выговорить мне. Казалось, его ладонь сейчас прожжет мой корсет, потом платье и нижнюю сорочку.

— Я вам помогу, не бойтесь.

Не бояться не получалось, вырваться тоже. Да и пыталась ли я? Наверное, ко всему прочему — помимо дрожащих ног, рук и губ — добавился и румянец. Причем и уши тоже полыхали. Вот и познакомились, — крутилось в голове.

— Всё будет хорошо. Доверьтесь мне. Танец — это разговор через тело.

Из его уст последнее слово прозвучало настолько интимно, что я начала задыхаться. Магици вел себя нагло, но не грубо, и это, признаться, вызвало у меня колючее любопытство.

— Простите… Я не умею танцевать, Дэр, — сказала я, но он только улыбнулся, поднимая брови:

— Умеете. Просто не пробовали. Это легко: двигаетесь следом, подчиняясь моим рукам.

Я честно попробовала так и сделать, но от волнения едва не упала. Дэр обнял меня крепче, и даже такие далекие прикосновения — а в танце существовала дистанция — вызвали внутри неведомое ощущение. Я никогда никого не касалась, не считая, конечно братьев, с которыми в детстве мы часто дрались. Папа обнимал меня иначе, коротко и легко, а за руку водил только когда я была совсем маленькой. Посещая балы, я каждый раз выдумывала новые причины, чтобы не танцевать, а чаще просто уходила в сад или на балконы.

Но всё когда-нибудь случается в первый раз. Не в этой жизни, так в последующих. Поначалу не получалось ровным счетом ничего, я спотыкалась и от стыда не смела поднять на мужчину глаз. Потом стало лучше, потому что он не усмехался и не торопил меня. И, наконец, совсем хорошо. Неужели во мне все это время пряталась танцовщица? Теперь-то я понимала, как двигаться.

— Замечательно, — сказал он, склоняясь ко мне. — Вы молодец, милая.

— Прошу, называйте меня Мэй.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Вы замечательная, Мэй.

По спине побежали мурашки. У него был чуть хрипловатый, но сильный голос.

— Дэр, почему вы не пригласили меня как подобает?

— Вы бы отказали мне, а я видел, как вам хочется танцевать. Я неплохой учитель, и помог вам отпустить страх.

Он говорил как обычный лорд, но я чувствовала что-то особенное в его словах.

— Папа считал, что балы проводят исключительно для того, чтобы молодые люди могли подыскать себе пару. А он всегда говорил, что я и так… — снова щеки заполыхали. Вот ведь сболтнула лишнего!

— Вы и так найдете себе мужчину, — закончил Дэр с улыбкой. — Он был прав. Вам достаточно прогуляться по улице, чтобы сбежались женихи.

— Но они не сбегались, — отозвалась я, плавно двигаясь следом за ним. — Простите, я не такая самоуверенная, как кажется…

— Понимаю, вы имели в виду другое. Ваша живость и непосредственность говорят сами за себя. Сколько вам, милая?

Разговор становился все более странным.

— Девятнадцать. А вам? — не осталась в долгу я.

— Двадцать девять.

— Ничего себе! — вырвалось у меня. — Ой… Простите, пожалуйста! Я к тому, что не дала бы вам больше двадцати пяти.

— Хорошо сохранился, — усмехнулся он. — Что мне сделать, чтобы заслужить ещё один комплимент?

— Сделайте комплимент мне, — рассмеялась я.

Он весело прищурился.

— Полагаю, про глаза говорить не стоит?

— Ни в коем случае.

— И про локоны?

— Про них тем более.

— Вы знаете, что чудесно улыбаетесь?

— Эм-м-м…

— И становитесь ещё более милой, когда краснеете.

— А вы краснеете? — поспешила спросить я.

Дэр хмыкнул.

— Не припомню такого.

— Но, наверное, смутитесь, если я скажу, что выглядите идеально в этом костюме. Цвета вам очень идут, Дэр. Красный, синий и золотой.

— Спасибо. Я старался. Вам тоже идет этот магический цвет, милая.

— Вы всех так называете?

— Только вас.

Я рассмеялась. Какой интересный человек! Мы танцевали, и я без страха смотрела в его необычные глаза. Легче, стремительнее, без оглядки! Как хорошо, оказывается, находить желаемое! Ни за что бы ни подумала, что встречу его так скоро, к тому же стану танцевать, смотреть ему в глаза, непринужденно разговаривать и чувствовать себя счастливой.

— Тогда и я должна называть вас «милым».

— Не стоит. Я не милый.

— Разве? А мне кажется, вы как раз такой.

— Вы пока что не знаете меня, Мэй. Но, смею надеяться, узнаете лучше за этот вечер. Задавайте любые вопросы, и я отвечу вам.

Наплевав на скромность, я начала спрашивать его обо всем подряд. А когда закончился танец, мы начали второй, третий, и танцевали, пока у меня не заболели ноги. Тогда мы сели за стол, взяли того самого вина, и продолжили беседу. Ни с кем и никогда мне не было так легко и спокойно. Притягательность Дэра заключалась не в его умении находить слова, не в искренности и прямолинейности. Не только в том, как он себя преподносил или как выглядел. Но в том, как он глядел на меня, в выражении его темных глаз, их пламенности и мощи, в движении рук и губ, свободной прическе, этих лоснящихся густых прядях, и легком аромате, что исходил от его одежды. Запах. Прежде я и не думала, что он может быть притягателен…

— Значит, вы не хотите замуж.

— Почему же… Просто я всего второй месяц выхожу в свет и ещё никого достаточно хорошо не узнала. Кроме вас и Вальди Азорской подолгу не общалась ни с одним человеком. О, ещё Марк Сварт… Я имела неосторожность сочинить стихи о его глазах.

Дэр поднял брови.

— Вам нравятся голубоглазые блондины?

— У меня нет четкого образа.

— Это хорошо, — усмехнулся он.

— Для кого?

— Для всех присутствующих. Значит, процветающий Муоло Собачек тоже может стать вашим женихом. — И кивнул на мужчину с массивными ногами, массивной челюстью и массивными плечами, в алом сюртуке и серых обтягивающих бриджах. У него была короткая стрижка, круглое лицо и нос картошкой.

— Нет, боюсь, что не смогу принять мужчину, который ниже меня ростом. Не сочтите за грубость, но мне кажется, не я должна целовать его в макушку, а он меня…

Дэр впервые за вечер рассмеялся по-настоящему весело.

— Согласен. Позвольте тогда предложить вам другие кандидатуры, милая.

Я удивленно поглядела в его улыбающиеся глаза.

— Но зачем, Дэр?

— Я в этом городе проездом, но хорошо знаю всех присутствующих. Вы тоже проездом, но не знаете никого. Не хочу, чтобы вас ввели в заблуждение титулы, деньги и даже внешность. Демоны часто выбирают светлый облик, а вот под темной личиной может скрываться добро.

Я растерянно кивнула, пытаясь разгадать его слова. О ком он говорил? Дэр между тем сел ко мне чуть ближе и кивнул в сторону высокого, ясноглазого молодого человека.

— Первая кандидатура: принц Андрей Биар.

— Слишком хорош, — вырвалось у меня.

Дэр хмыкнул.

— Жизнерадостный, так бы я сказал. Не хотите стать королевой?

— Нет, — честно призналась я. — Это не для меня. Вряд ли королеву отпустят в чащу собирать грибы.

— Это ваше желание? — пристально поглядел на меня он.

— Не совсем. Просто я бы предпочла больше свободы.

— Хм. Тогда главы кланов тоже отпадают. У них строгие законы относительно женщин.

— Вальди говорила, что южанок «держат на коротком поводке».

— Так и есть. Хорошо, что хотя бы не в намордниках.

Я покраснела, и Дэр поспешил извиниться.

— Простите, не хотел вас смущать. Но у южан приняты сравнения с собаками, и они не считают это оскорбительным.

— Всё в порядке. Просто не понимаю, как можно быть счастливой в несвободе.

— Любой брак — несвобода, Мэй. Просто когда между супругами есть любовь, принятие этого кажется незначительной платой за оковы.

И снова я задумалась над его словами. Почему Дэр упорно давал мне все новые подсказки?

— Ладно, — продолжил мужчина. — Значит, вам нужен кто-то попроще, но все же обеспеченный. Хм. Милар Рийский. Он хороший парень, скромный и спокойный.

Я проследила за его взглядом. На вид предполагаемому жениху было лет двадцать пять. Он был высоким, ладным и строго одетым. Черный костюм из плотной ткани, темная сорочка, даже шейный платок — и тот темно-серый с неприметным рисунком. У парня были карие глаза и пшеничные волосы, приятное лицо без резких черт. Да и улыбался он не наигранно.

— Ну… — протянула я. — Пожалуй, он пока что больше остальных подходит.

На лице Дэра мелькнула тень непонятного торжества. В какую игру он играл?

— Только стоит учесть, что Милар не любитель шумных городов. Скорее всего, он предпочтет сидеть дома возле камина, с книгой и тарелкой фруктов.

— Порой хочется посидеть возле огня, — заметила я.

— А что же грибы?

— Думаете, он меня не отпустит в лес?

— Одну точно не отпустит. Я бы не отпустил.

— Полагаете, я заблужусь?

— Полагаю, всё зависит от леса. На моей родине вы точно сгинете в колдовских чащах. Тропы скрещиваются и путаются под ногами тех, кто не знает законов леса. Духи голубых долин оставляют свои особые следы — на земле, на деревьях, — и тот, кто умеет читать их, всегда найдет дорогу домой. Но это целая наука. Впрочем, грибы у нас растут вкусные. Вы пробовали краснухи? Суп из них наварист и ароматен, а если добавить туда свежей зелени и сметаны…

Я проглотила слюну и рассмеялась.

— Заманиваете, Дэр?

— Почему бы нет? Я ведь тоже могу оказаться в вашем списке женихов.

Вот тут меня буквально прожгло насквозь. Дэр говорил серьезно, и я со всей серьезностью принимала его слова.

— Расскажите о себе, — попросила я. — У вас большая семья?

— Два брата, — ответил он. — Младшие. Еще есть двоюродная сестра и тетя.

— Родители умерли? — тихо спросила я.

— Мама, — спокойно ответил Дэр. — Отец жив. А ваша мама?

— Почти не помню её, — отозвалась я, — и потому в сердце нет боли. Её портрет не вызывает во мне горечи — только легкую, едва ощутимую печаль.

— Вы похожи на неё, — уверенно сказал мужчина и на короткое мгновение коснулся моей щеки. Это прикосновение стало самым сладостным из всех, даже в танце я не чувствовала такого трепета в теле. Если Дэр действительно имел серьезные намерения, он с легкостью затмил остальных женихов, с которыми я не успела даже поговорить.

— Сиреневые глаза передаются в нашей семье по женской линии. Вот почему я хочу дочку.

— Вы родом из Солнечной долины. — Показалось или его лицо помрачнело? — Место светлое.

— Верно. А ваша родина, она какая?

— Совсем другая. Атра — дождливый край, и солнце там — редкое удовольствие.

— Так вы из Атры?.. — воскликнула я. — Но это же невиданное королевство, в существование которого многие вообще не верят!

— Невиданное, — усмехнулся он. — Я вырос там, милая леди. Между прочим, вон тот красавчик тоже с красной земли. — И он указал на голубоглазого Марка Сварта. — Боюсь, здесь у меня минус несколько пунктов — разве можно заманивать столь прекрасный цветок в отнюдь не ласковые земли?

— Цветами нужна вода, — поспешней, чем хотелось бы, отозвалась я. — Зря вы думаете, что я скучаю по долинам. Это страна моего детства, но я всегда больше тянулась к мрачным чащобам и горам.

— А я всегда хотел быть садоводом, — сказал он и протянул мне руку: — Окажите честь, потанцуйте со мной ещё.

Я со счастливой улыбкой подала ему ладонь, и мы снова влились в круговорот света и музыки. Как много прекрасных мгновений я упустила! Танцевать было легко и радостно. Однако уже через минуту до меня дошло: дело было в Дэре Магици. Это он являл собой эту легкость и радость. Теперь-то он не казался мне оборотнем, напротив, олицетворял пламенный свет. Вот только принадлежало это сияние не огню очага или свечи, а холодному, но прекрасному блеску звезд на черном небе.

Немного позже мы сидели в одной из зал и разглядывали старинную книгу. К тому времени основная часть гостей уже разошлась, но я не хотела возвращаться к няне. Тепло его руки возле моей, легкие прикосновения пальцев, когда мы перелистывали страницы, потрескивание свечей, мирный шум голосов — всё это создавало прекрасную, уютную атмосферу.

— Пожар! — прервал идиллию отчаянный, срывающийся голос. — Загорелась гостиница, а следом и рынки! Город в огне!..

Дэр мгновенно оказался на ногах, я же поднялась как во сне.

— Ой! — запричитала какая-то пожилая дама. — Гостиница горит? И что же нам делать? У меня там дорогие туалеты, между прочим. Кто-нибудь озаботился спасением моих вещей?

— Без паники, — властно произнес принц. — Мы разберемся. Идем со мной, — сказал он парню, принесшему весть, но тот попятился.

— Пожалуйста, господин! Можно я вернусь к семье? Меня всего лишь послали вам сказать… Здание это пока в безопасности…

Люди засуетились. Особо впечатлительные леди визжали, носясь туда-сюда, и, конечно, путались в платьях. Настырные и любопытные перли на балконы, чтобы «полюбоваться» огнем. Рассудительные рассуждали, разумные уходили, и Дэр, оценив обстановку, потянул меня прочь.

— Вы остановились в Восточной гостинице, верно?

И тут у меня волосы встали дыбом.

— Гримси!..

Глава 3

Глава 3

Забота Дэра сослужила мне службу: я смогла потихоньку улизнуть, пока он искал мою накидку. Ждать экипаж, а потом неизвестно сколько тащиться через паникующий город, было пустой тратой времени. Откуда-то я знала, что Магици не отпустит меня так просто, а потому удрала, пока была возможность.

Снаружи пахло пожаром. Воздух, темный и глухой, заполнял страх. В бальных туфлях по неровной мостовой я неслась, как безумная, наплевав на то, что обо мне подумают. Впрочем, людям было не до меня. Оставив позади шумные улицы, я побежала проулками, оскальзываясь в помоях и пачкая красивое платье.

Когда я добралась до парка, на ногах уже набухали мозоли — туфельки развалились почти сразу, и пришлось их выбросить. Ещё издалека показалась страшная огненная стена. Она мерцала меж черных деревьев и жадно глотала всё новые кусты. Но, слава предкам, от леса огонь отделяло озеро. Перешагнет ли?

Конечно, целиком каменное здание сгореть не могло. Но у него были деревянные перекрытия и полы, деревянные оконные проемы. И мебель. Много мебели и ткани.

Люди пытались тушить пожар, но это было бесполезно. Зная, где окно нашего с Гримси номера, я побежала в ту сторону. Что-то впилось в ступню, и я споткнулась. Подойти ближе было невозможно, слишком сильный жар исходил от умирающей постройки. Из огня донесся душераздирающий вопль: кто-то в доме горел заживо. Я понимала, что боль в ногах не идет ни в какое сравнение с тем, что испытывает этот человек, но ощущала странную радость от собственных страданий.

— Все погибли, — причитала какая-то девушка, судя по одежде, прислуга. — Так неожиданно, быстро все заполыхало! Господа спали, мы не могли даже вывести их! А кто не спал, наглотался дыма…

Девушка была черной, и только глаза страшно белели.

— Гримси! — закричала я. — Гримси-и-и!

Внутри что-то рухнуло, и крик затих, но почти сразу в окне показался горящий силуэт. То шел ещё живой, но уже мертвый человек. И, хотя это была не моя няня, я с ужасом решила, что это именно она, и от страха начала задыхаться.

Такое иногда бывало — с тех самых пор, как братья ночью напугали меня, одевшись монстрами. Я научилась ладить с собственным волнением, но вопящий человеческий факел был намного страшнее мохнатых черных масок.

Её походка. Её полная фигура, милые мягкие руки… её рот, широко открытый, искривленный болью… Предки, сохраните!.. Я упала на колени и затряслась. Из горла вырвался отчаянный крик, перекрывший предсмертные булькающие хрипы умирающей…

Чьи-то руки схватили меня и рывком подняли с земли. Это был Дэр, он потащил меня прочь, но я успела увидеть, как женщина выбросилась из окна и, упав на камни, перестала шевелиться. Хотелось сорвать корсет, он ломал мне ребра, но с ним было не сладить.

— Что с тобой? — воскликнул Дэр. — Господи, Мэй, ответь мне!

Но я не могла ответить, на слова нужен был воздух.

— Мэй!

Я скребла ногтями по груди, и мужчина оказался догадлив. Хорошо, что он не принял меня за одержимую. Быстро скинув меховой плащ, он укутал меня и тотчас вынул откуда-то из-за пазухи нож. А в следующий миг я ощутила неимоверное облегчение — это Дэр перерезал завязки корсета.

— Дышать трудно… — выговорила я. — Пожалуйста… Прошу тебя…

Необходимость в вежливом «вы» отпала. Я не знала, о чем прошу, и Дэр подхватил меня на руки, унося от гостиницы.

— Медленно, милая. Дыши медленно и спокойно. Всё позади.

— Гримси… — выдавила я и зарыдала. — Дэр! Моя няня, она сгорела!

— Тс, милая. Возможно, она выбралась. Не буду тешить тебя надеждами, но, пожалуйста, не думай сейчас о плохом. Погляди на меня! Вот так, хорошо. Дыши. Смотри на мои губы. Я буду говорить с тобой, и ты попробуй представлять всё, что я описываю.

Я честно пыталась делать, как он говорит, но за нашими спинами опять послышались крики, и тело сотрясла новая порция дрожи.

— Всё будет хорошо, — повторил Дэр. — Гляди на меня.

Я сосредоточилась на его голосе.

— Тогда шел дождь. Леса заполняли жители из страны грез: топтунчики и вяхли, говорящие звери и стрекозы размером с мои ладони. Наш лес черный и сиреневый, а они были перламутровыми. Дождь приносил грибы и ягоды, и мы ходили в лес их собирать. Мне было девять… — Дэр быстро поглядел мне в глаза — я все ещё тяжело дышала, но его голос и правда спасал от удушья. — Мы с отцом пошли в чащу. Я хорошо знал тропы, отлично ориентировался ночью по звездам, а днем — по движению капель. Знаешь, ночи у нас ясные. Когда я увидел твои глаза, сразу вспомнил о том дне. Это был первый раз, когда я встретил сиреневого бронеголова. Ты, наверное, и не знаешь о существовании такого зверя. Это волк, но с широкими лапами и коротким, как у зайца, хвостом. А ещё у него твердая кость на лбу — что-то вроде нароста. Такой двинет в живот — и привет. Отец испугался больше меня, я дурак был, решил показать свою храбрость. Но зверь меня не тронул, милая. Он просто стоял, гордо выпрямившись, и смотрел мне в глаза. У бронеголовов они золотые. Вот что интересно — вы с ним похожи цветами. Сирень и золото.

— Дэр, — произнесла я. — Что же теперь делать?.. Все сгорело…

— Теперь мы отправимся в дом к моему другу. Туда он пригласил тех, кому некуда пойти, людей из гостиницы и близлежащих домов. Особняк большой, места хватит всем. Самое страшное, что погибли люди. — Он странно поморщился. — Как только ты окажешься в тепле, я обязательно узнаю насчет твоей няни и вещей.

— Почему ты обо мне заботишься? — хрипло спросила я. — Мы без малого три часа знакомы.

— Это были отличные три часа, Мэй. К тому же, больше у тебя здесь никого нет, я правильно понял?

— Братья в отъезде, — пробормотала я, не желая признаваться, что меня просто-напросто бросили. — Дэр… Та женщина…

Пришлось откашляться — это снова накатил страх.

— Не думай о плохом. Теперь ей уже не больно, милая. Она свободна.

— Так много смертей… А если там были дети?

Дэр нахмурился.

— Полагаю, были, но уже ничего не изменишь.

Он явно знал о произошедшем куда больше меня. Вальди любила говорить, что мужчины всегда лучше осведомлены, а женщинам остается довольствоваться крохами с хозяйского стола.

— Хочу быть уверена, что она погибла, — тихо, но твердо выговорила я. — А не лежит где-нибудь, страдая от жутких ожогов. Хочу знать сейчас, Дэр. Давай вернемся.

Он тотчас остановился и поглядел мне в глаза.

— Наверняка там будут трупы, Мэй. Черные и обугленные. Я говорю это не чтобы тебя напугать. Такова правда. Может, всё-таки доверишь мне узнать о твоей няне?

— Нет. Хочу сама. Я вопила, как безумная, и поддалась панике. Я впустила страх. Если всё так и оставить, он пригреется у сердца и станет преследовать меня в кошмарах. Лучше вырвать его с корнем прямо сейчас.

Дэр некоторое время рассматривал мое лицо, потом мягко опустил на землю. Конечно же, от него не укрылось, как я слегка поморщилась: то давали о себе знать стертые ноги и холод тротуара. Не успела я сказать ни слова, как он приподнял подол платья и, конечно, тотчас все понял.

— В таком виде ты туда не пойдешь, — последовал категоричный приговор.

— Ты мне не супруг. Я могу идти в чем угодно и куда угодно.

Дэр мрачно усмехнулся и снова поднял меня на руки.

— Не супруг, — подтвердил он, но глаза добавляли решительное «пока что». — Хорошо, Мэй. Мы вернемся, но я все сделаю по-своему.

Сейчас я не могла рассуждать о собственных чувствах, а потому молча склонила голову к его плечу.

Наверное, здание уже прогорело, но в других частях города пожар продолжал свирепствовать. Странный огонь, словно живущий по своим собственным законам. Я видела, как он коснулся таверны, но не тронул больницу… К тому же, вода его не брала, как бы обильно ни поливали пламя. Я старалась не думать о том, сколько ещё людей пострадает.

Мы с Дэром тряслись в карете, направляясь через лес к поместью его друга. Конечно, никто не мог толком сказать мне, жива ли Гримси, но, расспросив тех, кто смог выбраться, Дэр вынес вердикт: няня была мертва, и она сгорела прежде, чем проснулась.

В груди смешались боль, печаль и облегчение. По крайней мере, она не так страдала, как остальные. Хотя, что я могла знать о гибели в огне? Всё казалось незначительным, и я угрюмо молчала до тех пор, пока холод не заполз под одежду. На мне все ещё была меховая накидка Дэра, а также неизвестно откуда им принесенные большие шерстяные носки. Однако холодно было все равно.

Мужчина глядел в окно. Он ни слова не сказал с тех пор, как мы сели в карету. Я пыталась завязать разговор, но натыкалась на строгий, темный взгляд. В конце концов мне надоело лицезреть его сердитое лицо, и я сконцентрировалась на печали и холоде. А, когда они слились воедино, задремала, мерно постукивая зубами и то и дело проваливаясь в тревожную, неприятную дрему. И снова мне мерещилось красное здание, гроб и собственное белое тело в нем. Я пыталась заставить себя не смотреть на труп, но не могла.

От наваждения меня спасло прикосновение.

— Да ты ледяная! — сказал Дэр. Голос был недовольным.

— Не надо обо мне заботиться, — пробормотала я. — Спасибо. Ледяная — не значит нуждающаяся в тепле. Можно мерзнуть сколь угодно долго.

— И заболеть, — подытожил он. — Нам ещё долго ехать, милая.

— Теперь, значит, милая! — воскликнула я. — А несколько минут назад сидел надутый, как утка на гнезде!

Я вздрогнула от его хриплого смеха.

— Быстрое знакомство, прекрасное общение, танцы, запахи и звуки. Мы с легкостью перешли на «ты», Мэй, многое друг о друге узнали за один вечер. Ты не побоялась поехать с едва знакомым мужчиной через лес глубокой ночью. А теперь называешь меня уткой. Какие ещё будут сюрпризы?

— Никаких. Я пытаюсь понять, почему такой хороший вечер так паршиво закончился.

Он вздохнул.

— Пересядь, пожалуйста. Под твоим сиденьем есть одеяло.

Я послушно поднялась, хватаясь за все подряд, в надежде не касаться его ногами. Как назло карета тряслась на неровной дороге, и, надо же такому случиться, именно в этот миг колеса въехали в глубокую яму. Я полетела на Дэра плашмя. Да не абы как, а грудью ему прямо в лицо…

Щеки вспыхнули, а нахал, вместо того, чтобы сгладить неловкость, крепко обхватил меня за талию, удерживая ровно в том положении, в котором я оказалась.

— Дэр Магици!.. — воскликнула я. — А ну отпусти меня!

Он затрясся от беззвучного смеха.

— Не имею грязных намерений, Мэй. Я лишь удерживаю тебя, чтобы ты не ударилась головой или какой-то другой частью тела.

Он не глядел на то, что было перед самыми его глазами, но намек был ясен. Взбесившись, я рванула на свободу, и, надеясь отыскать опору, поставила колено туда, куда не следовало. Дэр приглушенно застонал и тотчас ослабил хватку.

— Милая! — выговорил он. — Неужели я заслужил?

Меня распирало от гнева, смеха и стыда.

— Прости… Я лишь не хочу, чтобы мы… То есть… ты же не держишься совсем! — наконец дошло до меня.

Я не успела сообразить, как он так спокойно сидел, умудряясь при этом ещё и не давать мне биться о стены. Дэр поднял меня обеими руками, перекинул через себя и мягко усадил рядом. Путаясь в юбках, я вскинула ногу — единственную часть тела, что ещё принадлежала ему — и пяткой в толстом носке заехала мужчине прямо по носу.

Мы расхохотались одновременно, но смех быстро прервался — на очередном ухабе карета накренилась, и Дэр, несмотря на свою ловкость, оказался прямо надо мной. Я не успела ощутить тяжесть его тела: мужчина быстро вернулся на место и, высунувшись в окно, прокричал:

— Эй, полегче! Не дрова везешь!

— Простите, лорд Магици! — виновато отозвался кучер. — Дорогу размыло.

Я поспешно поправила юбки и снова укуталась в меха, всем своим видом изображая независимость. То была, конечно, глупость. Мне нравилось ехать с ним сквозь черную ночь, вслед за лунным светом к неведомому дому. Мне нравилась его решительная близость, звук дыхания, растрепанные темные волосы. Дэр перехватил мой взгляд.

— Ты замерзла, — повторил он, хотя сам сидел в одном пальто и, казалось, вовсе не зависел от погоды.

— Немного, — призналась я. — Не понимаю, почему. Ты сидишь практически раздетый — и хоть бы хны.

Дэр нагнулся и вытащил из-под сиденья шерстяной плед. Он был небольшим, но от одного вида темной полости меня затрясло больше.

— Только давай не будем драться, — сказала мужчина. Губы дрожали, он снова сдерживал улыбку. — Ты подвинешься ближе и дашь мне тебя укутать. Хорошо?

Я кивнула, ощущая, как напряжение опускается в живот. Прежде оно было замешано на ужасе пережитого и горечи утрат, но колдовская ночь, странные глаза моего попутчика и плохая дорога сделали свое дело. Теперь внутри зарождалось нечто приятное и властное, подавляющее. Последний светляк — фонарик, в котором горел маленький солнечный камень — погас, и теперь нас окружал мрак.

— Этот светит до двух часов? — спросила я, надеясь голосом разорвать тьму.

— Да. Мы перешли границу. Ты не знаешь, в лесу духи водятся?

Дэр говорил о законах колдовских чащ. Согласно ним, волшебство просыпалось в одиннадцать вечера, в три часа ночи достигало апогея, и засыпало в семь утра до нового вечера. Были силы, что бодрствовали днем, например, матили, но самые могущественные предпочитали ночь.

— Да, но только мирные…

— Духи всегда хотят чего-то от людей, — сказал он. — Добрые они или злые.

Мне стало страшно, даже пожар отошел на второй план. Я поспешно подвинулась к нему, и Дэр обнял меня одной рукой за плечо, мягко притянул к себе.

— Не бойся, милая. Можешь поспать, если хочешь.

Я неуверенно коснулась его запястья, и Дэр едва ощутимо вздрогнул.

— Болван, — пробормотал он, и, не успела я спросить, кто и почему, как мои пальцы оказались в его теплой широкой ладони.

Он поднес их к губам и принялся мягко согревать каждый по отдельности, чтобы затем снова и снова соединять вместе и касаться горячими губами. Я замерла, застигнутая волнами настойчивого блаженства. Губы Дэра были чуть шершавыми и твердыми, а появившаяся темная щетина приятно щекотала подушечки пальцев. Быстро он, надо сказать, зарастал. Еще вечером на его лице не было ни намека на бороду.

— Спасибо, Дэр, — прошептала я.

— Не за что, Мэй. Ноги не холодные?

— Нет. Мне теперь теплее, — отозвалась я. Хотелось забраться к нему на руки, обнять за шею и…

Снаружи о карету что-то стукнуло, и я встревожено поглядела на Дэра.

— Эй, Второй! — крикнул он кучеру. — В чем дело?

— Это дождевые слизни, господин, — встревожено отозвался тот. — Их пока немного, я постараюсь объезжать ловушки.

Я плохо разбиралась в фауне этих краев, но знала, что зубастые паразиты любят мокрые дороги и грязь. Тут они поджидали жертв — мелких и средних животных, идущих по своим делам. Присасываясь, слизни пили кровь, но убивали ли добычу — я не знала.

— Почему они липнул к карете? — встревожено спросила я. — Мы не можем закрыть окна?

— Внутрь они не полезут, — спокойно сказал Дэр. — Просто кучер наехал на вырытую ими ловушку — и слизень среагировал на движение. Лошади давно привыкли перепрыгивать ловушки, у них чутье.

— Почему же его не расплющило колесом? — спросила я, живо представляя себе зубастое голодное существо, что теперь висело где-то снаружи.

— Такую тварь непросто убить, милая. Панцири у них крепкие.

Хлюп-хлюп-хлюп, — донеслось с улицы. Кто-то определенно бежал за нами прямо по грязи, и этот кто-то был немаленьким.

— Проклятье! — выругался Дэр, и я поняла, что слизень — лишь небольшое недоразумение по сравнению с тем гостем, что преследовал нас. Мужчина высунулся из окна, и я не удивилась, увидев в его руке кинжал. — Второй, будь осторожен!

Но было поздно. Я услышала, как вскрикнул кучер, потом донесся негромкий шлепок, и наступила тишина.

Дэр обернулся и бросил, заставив меня скукожиться в своем гнезде:

— Кучер мертв. Сиди здесь и не шевелись, поняла?

И стремительно выгнулся, вылезая из окна наружу.

— Понесло же нас сквозь ночь! Страхи, убирайтесь прочь… — пробормотала я, слыша, как отдуваются лошади. Ох, предки! А что, если тварь, что сцапала несчастного кучера, схватит коня?.. А если слизень? Вдруг он все-таки вцепится в тонкое усталое копыто? Дэр!..

От ужаса меня едва не вырвало. Приближалось знакомое хлюпанье, и я знала, что второй монстр тоже хочет мяса. Ему будет удобно схватить сидящего на козлах мужчину, у которого только и был короткий кинжал да изворотливость. Но Дэру надо было управлять повозкой и успевать замечать слизневые канавы. К тому же луна скрылась за тучами, и мы ехали в кромешной тьме, исключительно на лошадином чутье и удаче. Хорошо, что Сибские упряжные славились силой и понятливостью. Вот только вряд ли они могли спасти Дэра от растерзания. Кучера ведь не спасли…

Моего Дэра. Моего мужчину. Впервые я столь ясно ощутила вкус обладания, установившуюся между нами прочную связь. И ни его переменчивое настроение, ни моя нерешительность не рушили зарождавшееся чувство. Оно лишь укреплялось, росло и разбухало, как земля от влаги. Эта гроза принесла мне не только боль. Потеряв, я обрела.

И вот снова могла потерять. Нет, этого нельзя было допустить.

— Дэр! — закричала я. — Господи, кто нас преследует?

— Лезь под сиденье, милая! — приказал он. — И сиди там, пока не позову.

Ещё чего! Я скинула с себя плед и высунулась из окна. Это было величайшей дуростью, потому как именно в этот момент мимо пробегало нечто из той же породы, что схватило кучера. И оно решило, что лучшей жертвой будет та, что торчит из окна, а не сидит на верхотуре, готовая дать сдачи…

Не знаю, что это было. Возможно, волк или кабан, или какая-то их помесь. Я видела только силуэт и мутный блеск желтых глаз. В несколько прыжков тварь добралась до окна, и, не успела я спрятаться, как зверюга прыгнула вперед. Мы клубком свалились внутрь, и в нос ударил запах тухлятины. Думаю, зверь метил в шею, но меня спасла меховая накидка Дэра. Она была плотной, с кожаными отворотами, и именно они угодили в пасть гадины.

А лучше сказать в рот, потому что отдохнувший солнечный светляк загорелся слабым светом, и я, увидев во всей красе вонючего хищника, издала вопль, подобный которому ещё никогда не издавала. На меня напало создание с телом волка и человечьей головой. Большой, страшной, подгнившей головой. С серыми волосами, спутанными и грязными. С губами, перепачканными в земле.

— Дэр!!!

Существо, клацая челюстями, начало подбираться к моей голове. Слава предкам, что я мертвой хваткой вцепилась в его шкуру. Это дало мне несколько мгновений жизни. Карета резко остановилась, нас припечатало друг о друга, и зверь взвизгнул. Мне тоже досталось: острые когти прочертили на запястье борозды. Кажется, пострадала и нога, но сказать наверняка было трудно. Я так орала, что не узнавала собственного голоса.

Это был совсем другой страх. Когда женщина горела в окне, меня коснулась чужая боль, я увидела смерть неотвратимую и жуткую. Мне ничто не угрожало, более того, я могла в любой момент убежать. Испугавшись братьев, переодевшихся чудищами, я познала детский страх неизведанного. Порой ребенок твердо уверен в том, что нечто сидит под его кроватью. Однако это существо — страшное, злое — не может причинить физическую боль.

И лишь сейчас настал подлинный кошмар. Из разряда тех, что живут во снах, когда ты падаешь в бездну, зная, что разобьешься, или убегаешь и застреваешь в вязкой земле, чтобы быть пожранным, или когда некто, бродящий по дому, непременно находит тебя, тщательно спрятавшегося. Это существо пришло как раз оттуда, из дымки моего будущего. Оно стояло рядом с моим гробом и, оскалившись, лило голодные слюни.

Захлебываясь слезами, я отшвырнула его в стену ногами, но тварь сразу прыгнула обратно. Что-то хрустнуло, вспышка озарила карету, и туша навалилась на меня всем весом, перекрывая обзор и не давая дышать.

Когда Дэр отскреб меня от пола, в мокром от крови платье, я рыдала во весь голос. Он открыл ящик, поспешно засунул меня внутрь и, не сказав ни слова, захлопнул крышку. Думаю, дальше мне предстояло ехать в темноте и неведении.

Не знаю, сколько прошло времени. Понятия не имею, что творилось снаружи. Я слышала громовые раскаты и проклинала судьбу. Дорога и так была отвратительная, слизни довольно создавали все новые ловушки, уродливые существа наверняка преследовали нас, а тут ещё дождь… Мысленно я умоляла Дэра прикончить меня до того, как окажусь в объятьях очередной твари. А если слизни? Я представила, как они облепили кучера, и едва не потеряла сознание. Признаюсь, именно упасть в обморок мне и хотелось, но страх не позволял даже сомкнуть глаз, хотя что я могла видеть во мраке? Когда на сиденье что-то плюхнулось, я вскрикнула и зубами вцепилась в собственные пальцы. Снаружи явно происходила борьба, а я боролась с собой. Могла ли я помочь Дэру? А что, если его прямо сейчас убивали?..

Не вынеся неизвестности, я уперлась лопатками в сиденье и с трудом подняла его.

В руке Дэра моталась одна из тварей. Он без особых усилий держал её за горло и размеренно припечатывал о стену кареты: раз, два, три… Вторая зверюга висела у него на бедре, вонзив клыки в ногу, и её окружал странный синеватый обруч, бледно мерцающий в темноте. Снаружи бушевал дикий ветер — я видела проносящиеся ветки, клочья травы, листья, даже слизней или какие-то их части. Громыхало так, что я не слышала визга убиваемого монстра, а он, судя по разеваемой пасти, орал дурным голосом.

Дэр выбросил измочаленную тушу в окно, и ветер тотчас унес её. Смотреть на мужчину было страшно, но не потому, что он выглядел как-то иначе. Меня пугало его спокойствие. Он безжалостно выдрал из себя второго зверя и, не обращая внимания на проступившую через ткань кровь, принялся методично долбить монстра о карету. Раз, два, три… Ни злобы, ни страха. Я поспешно отвернулась, и меня вырвало. Это должно было случиться рано или поздно. Дали о себе знать напряжение и боль, кровь, смерть и жуткая вонь. Кашляя, я сползла в свое укрытие, и сжалась в клубок. Хотелось проснуться дома, в своей детской, где по стенам бродили синие птицы, и сквозь голубые занавески проглядывало утреннее солнце.

Я ощутила, как Дэр вынимает меня из ящика и берет на руки, как младенца. Он даже точно также поддержал мою голову, словно прекрасно знал, как держат новорожденных.

— Всё позади, — раздался его тихий голос. — Не плач, малышка.

Перед глазами расплылась спасительная чернота.

Глава 4

Глава 4

Шорох листвы. Меня покачивало, словно в лодке. Я открыла глаза и увидела рассветное небо в белых хлопьях облаков. Глядеть было больно, хотелось снова смежить веки, но я все-таки перевела взгляд на Дэра. Лицо его было серьезным и хмурым, под глазами залегли круги, а на лице прибавилось растительности. Я была уютно устроена у него на руках, коконом завернута в ощипанный плед. Он нес меня через лес, но как-то странно. Через несколько мгновений я поняла, что он сильно хромает.

— Дэр! — хрипло сказала я, вытирая лицо краешком пледа. Только бы от меня не воняло, как от выгребной ямы! Но вроде наряд не был сильно заляпан, да и горечи во рту я не чувствовала. — О, предки! Да что же ты делаешь?.. Поставь меня, я сама! Ты кровью истечешь!

— Ты себя видела? — отозвался он. — Не видела. А потому не шевыряйся, или я шлепнусь в грязь. Мы почти пришли.

— Куда? — прохрипела я.

— В поместье.

— А карета? Лошади?

— Где кони, не знаю. Возможно, их давно съели. Карета сломана.

— Там был такой ветер! Никогда не видела подобной бури. Все летало! Мы были в самом её эпицентре и оставались на месте! И эти страшные звери… Ты убил их!

— Откуда у тебя силы на болтовню берутся?

— Ты не скажешь мне, что за твари это были?

— Двуличные, — отозвался Дэр. — Теперь помолчишь?

— А буря?

— Слушай, милая, ещё чуть-чуть — и я отрублюсь. Тогда мы точно хряпнемся в грязь. Не думаю, что для твоих и моих ран это полезно.

— Разве я ранена?

— Удивление искреннее, неужели нигде не болит?

Я прислушалась к себе. Больно и правда не было.

— Кажется, всё в порядке…

— Терпеливая умница. Помолчи, пожалуйста, хотя бы несколько минут.

Я послушно замолчала. Дэр выглядел неважно, и с каждым шагом его шатало все сильней. Когда впереди показался большой красивый дом, я решительно заерзала.

— Спусти меня. Пойду сама.

Он покачал головой.

— Я помогу тебе. У меня есть силы! — сердито воскликнула я.

И снова молчаливое отрицание в ответ. Вырываться смысла не было, я могла сделать ему больно. Пришлось смириться и лежать спокойно.

Нам навстречу из дома выбежала целая толпа. Странно, но эта суетливая подмога придала Дэру сил, и он, вместо того, чтобы обессилено рухнуть на крыльце, довольно резко ответил, что донесет меня наверх сам. Понимая, что упрямец сделает себе только хуже, я дотянулась до его уха:

— Немедленно опусти меня на пол. Сейчас же, Дэр. Или я начну брыкаться.

— Не начнешь, — тихо отозвался он и ухмыльнулся: — Тебе же меня жалко.

— Знаешь, кто ты? — прошипела я, испытывая странное желание откусить ему ухо.

— Жажду услышать новый вариант. Я много интересного узна ю, когда веду себя как баран.

Я возмущенно вспыхнула. Что бы такое придумать? Я не слишком хорошо умела ругаться, папа строго-настрого запретил произносить бранные слова в его присутствии. Впрочем, братья быстро исправили ситуацию. Но, даже зная некоторые их особо красочные словечки, я никак не могла найти подходящее для Дэра.

Между тем он занес меня в комнату и осторожно усадил на кровать.

— Простыни, господин… — начала было служанка, но он бросил на неё такой взгляд, что девушка покраснела.

— Предпочтете, чтобы я усадил леди на пол? Или, может, заставил её стоять на израненных ногах?

— Что вы, господин! — воскликнула девушка. Я видела, что она готова броситься наутек, и поспешила вмешаться.

— Если хотите застелить чем-то — делайте это. Я постою.

— Ты не будешь стоять, — поморщился Дэр.

— Дружище, — послышался незнакомый голос. — Как всегда командуешь в чужом доме? Обожаю тебя, Магици.

Я вытянула шею и увидела высокого, красивого мужчину. Его русые волосы были стянуты в строгий хвост, темные зеленые глаза сверкали из-под широких бровей, а светлый костюм идеально сидел на фигуре. Он был примерно того же роста, что Дэр, но не худощав. Плотно сложенный, прямой и аккуратный до последнего волоска, он напомнил мне аристократа из Среднего королевства. Именно они столь много внимания уделяли своему облику.

Мужчина подошел и крепко пожал руку Дэра, а затем поглядел на меня.

— Простите. Прислуга у меня больше заботится о чистоте вещей, чем о людях. Уйди, — холодно сказал он девушке, и она, едва не плача, с поклоном удалилась. — Роланд Тарт, к вашим услугам. Мой дом — ваш дом.

— Здравствуйте, лорд Тарт, — отозвалась я. — Спасибо вам большое! Ваша служанка права. Я могла бы и подождать, пока постель будет готова… — и красноречиво поглядела на Дэра. — А вот лорду Магици нужна незамедлительная помощь. На нас напали двуличные…

— Проказники, — со странной веселостью отозвался Роланд и повернулся к другу. — Сильно тебя погрызли?

— Держал бы своих охранников на привязи — не умер бы человек, — отозвался Дэр.

— Так они ваши? — воскликнула я. — Как же можно! Мы едва не погибли!

— Дорогая госпожа Миратова, я предпочитаю принимать гостей засветло. У меня хватает врагов, а потому земли стерегут эти милые создания.

— Тогда почему мы поехали на ночь глядя? — и я поглядела на Дэра, ожидая объяснений такого глупого поступка.

— Потому что в городе было опасно, — сказал он. — Давай отложим этот разговор, милая. Тебя нужно осмотреть. — Он повернулся к Тарту. — У тебя все ещё работает тот доктор… Как его?

— Николай Кудов. Да. Я приглашу его сперва к леди, потом к тебе. У нас здесь шумно, многих удалось пригреть. Не заскучаете. Если вам что-то нужно, дорогая леди Миратова, только передайте через лакея. Моя супруга прислала одежду и прочие необходимости, но всегда может что-то понадобиться, особенно женщине. Это Дэр предпочтет бродить по дому в драном пальто и без обуви.

Странно, но Магици никак не отреагировал на эту ядовитую шутку. Хозяин дома вышел, и Дэр последовал за ним, но у порога обернулся:

— Скоро увидимся, Мэй.

После горячей ванной и визита врача мне было хорошо как никогда. Теплый солнечный свет разгонял кошмары ночи, раны были забинтованы и совсем не болели. Даже лекарь удивился, что я никак не реагирую на довольно глубокие борозды, оставленные когтями тварей.

— Должно быть больно, — сказал он. — Возможно, вы просто терпеливы, госпожа Миратова.

— Или ещё не пришла в себя. Столько событий, смерти и огонь… Извините меня.

— Ничего, — и он ласково похлопал меня по руке. Было приятно попасть в руки доброго и чуткого целителя. Я про себя возблагодарила предков.

— Дэр, то есть лорд Магици, пострадал больше меня. Пожалуйста, прошу вас, идите поскорее к нему!

Врач улыбнулся.

— Он спас вас от двуличных?

— Да. К сожалению, они схватили нашего кучера…

Кудов вздохнул.

— Такова охрана земель Тартов. Предпочитаю ночью не соваться в лес, хотя двуликие строго соблюдают границы.

И он, поклонившись мне, вышел.

Помогать с платьем пришла другая служанка, но я предпочла со всем справиться сама, даже корсет зашнуровала. Наряд был не такой, какие я любила. Затейливая ткань подола хотя и гармонировала с однотонным лифом, а корсет хотя и был удобен и подошел по размеру, а все же в не своей одежде было неуютно. К тому же ни желтый, ни коричневый цвета мне не нравились. Но дареному коню в зубы не смотрят, и я поскорее заплела волосы и влезла в мягкие домашние туфли, а также накинула палантин.

В коридоре пахло травяными сборами и отглаженной чистой тканью. Сразу становилось ясно, что за особняком ухаживают.

— Простите, — обратилась я к лакею. — Вы не проводите меня к лорду Магици?

Мужчина поклонился:

— Следуйте за мной, госпожа.

Я понимала, что прийти без повода к едва знакомому мужчине нельзя, но повод у меня был. Ещё ни одну девушку не посчитали нескромной за то, что она хотела поблагодарить своего спасителя.

Мы довольно долго шли по коридору, потом несколько раз свернули и оказались возле темной высокой двери. Лакей постучал.

— Леди Миратова к лорду Магици, — сказал он.

Отлично. Вполне официальный визит. Благодарственный. И не заподозришь, что на самом деле я просто не хотела оставаться в этом доме без Дэра. Что бы сказал папа, узнав, что я медленно впускаю в сердце любовь? А Дэр? Понимал ли он мои чувства? И что чувствовал сам? Это был второй по важности вопрос. Первым делом я должна была узнать, все ли у него хорошо.

Из комнаты, смущенно усмехаясь, вышел слуга. Судя по всему Дэр, как и я, предпочитал справляться сам.

— Проходите, госпожа, — сказал парень, опуская глаза. Не было похоже, что лорд его как-то обидел, но улыбка показалась мне странной.

Вскоре стало ясно, что время для визита выбрано не слишком удачно — Дэр ещё не был одет. Он стоял ко мне спиной, и свет из окна позволял разглядеть во сей красе его сильную обнаженную спину.

Он не был мощным или чересчур мускулистым. Тот же хозяин дома производил впечатление каменной громады, а в Дэре жила опасная, стремительная гибкость. Однако и худым его назвать было нельзя. Темные волосы были ещё влажными, и с прядей вдоль позвоночника текла тонкая струйка. Хорошо, что на нем уже были штаны, потому что будь Дэр обнажен, я бы рванула прочь из комнаты и наверняка расшибла себе голову, зацепившись пяткой за высокий порог…

— Милая, — донеслось веселое, — ты как раз вовремя! Роланд дал мне две жутких рубашки, и я никак не могу выбрать.

Я повернулась, кусая губы, чтобы не рассмеяться. О, предки, уберегите меня от глупостей!.. Теперь я пялилась на обнаженную грудь Дэра, на которой, как раз возле сердца, был сделан черный с синим рисунок.

Цахтал. Самый страшный монстр грозовых небес. Я хорошо знала легенды, но при чем здесь Дэр? Складывать воедино кусочки мозаики было легко, и я успела испугаться, когда он шагнул ко мне.

— Ну, как я? Ничего? — усмехнулся между тем мужчина. — Бледноват по сравнению с тобой, но это поправимо.

— Это неприлично, — прошептала я. — Почему ты не сказал, что ходишь в таком виде?

— Потому что не считаю человеческое тело запретным. По крайней мере, мужское. А вот тебе разгуливать без платья точно нельзя.

— Почему Цахтал? — задала я глупый вопрос.

— Это покровитель моего рода.

Волосы на затылке зашевелились от его спокойного признания.

— Монстр?

— Именно, — отозвался Дэр. — Так какую надеть? Роланд — любитель золотого, но, боюсь, некоторые из присутствующих не одобрят этот выбор.

Снова загадки!

— Тогда зачем ты спрашиваешь? — не выдержав, рассмеялась я. — Ведь выбор очевиден! Надевай серую!

— А не буду ли я похож на гигантскую летучую мышь? — и он поднял бровь. — Этот наряд принадлежит лорду Тарту, а мы с ним немного разные по размеру.

— Штаны вроде нормально сели, — кусая губы, чтобы не хохотать, сказала я. Услышь Гримси наш разговор, узнай она, что я одна в комнате с полуобнаженным мужчиной — выпорола бы безо всякой жалости. Гримси. С моего лица мигом сошла улыбка. — Прости. Мы болтаем глупости, а ведь прошлой ночью видели смерть.

— Прошлое шагает стремительно и не любит, когда ему вдогонку кричат «вернись!». Гримси в лучшем мире, Мэй. И Второй тоже. Им уже не больно, их души обрели ветра.

— Мы не похоронили её… — прошептала я.

— Потому что хоронить нечего, — сказал он, натягивая рубашку. — Если от нее что-то и осталось, мы предадим это земле, как только представится возможность.

— У неё никого не было, кроме моей семьи. Я не хочу отпускать память.

— Память и прошлое — разные сущности. Помнить — хорошо, воспоминания часть нас. Но ощути эти слова сердцем. Прошлое — прошло. Память — можно мять, то есть обнимать. Давай так и сделаем.

И, не успела я возразить, как он крепко обхватил меня, прижимая к груди.

— Ты здесь.

— С тобой, — отозвалась я, забываясь в чувствах. — Дэр, ты должен знать, что стал мне дорог.

— Я это знаю, — усмехнулся он. — Поэтому обнимаю тебя.

Я не смела спросить о его чувствах, но он сказал:

— Мэйди Миратова, надеюсь, ты не думаешь, что я последняя сволочь и пользуюсь твоей юностью и неопытностью? Ты тоже дорога мне, милая. Но должна знать также, что Магици, если чего-то хотят, непременно это получают.

— И чего хочешь ты? — тихо спросила я.

Он не успел ответить: в дверь громко, настойчиво постучали. Дэр неторопливо отстранил меня.

— Не стоит давать повод для слухов.

— Думаю, остальным не до нас.

— Зря ты так думаешь. Благородные дамы обожают промывать косточки таким красавицам, как ты. И таких, как я, тоже любят обсуждать. Сама понимаешь, что выйдет, если мы вместе…

— Наедине в твоей комнате! — ахнула я и поспешила открыть дверь.

Это был Роланд. Он скользнул по мне цепким взглядом, но тотчас сгладил грубость улыбкой.

— А вы вместе, оказывается. Ладно. Пришел сказать, что обед подан.

— Собственной персоной! — весело восхитился Дэр. — Как это великодушно, дружище. Или ты приперся, чтобы полюбоваться результатом своей мести?

Я недоуменно нахмурилась.

— Дело в том, что он был у нас в Атре, и вечно жаловался на погоду, — пояснил Дэр. — И я как заботливый хозяин вручил ему подходящую одежду…

— При леди о таком не рассказывают, — с улыбкой заметил Роланд.

— Леди бывают уныло-воспитанные и любопытно-веселые. Леди Мэйди, слава богам, из последних.

— Мне действительно интересно, что вынудило вас выдать лорду Дэру эту мышиную одежду, — сказала я, и мужчины рассмеялись.

Однако Дэр повел себя несколько странно. Он будто отразил невидимый выпад и сделал шаг ко мне, почти прижался плечом. На лице Роланда мелькнула голодная усмешка, и мне вспомнились двуличные. Нет, у Тарта не было желтых глаз и спутанных волос, и клыков не виднелось. Но от него исходила та же безжалостность, и Дэр защищал меня. Неужели они и правда были друзьями? Я постановила непременно узнать об их дружбе.

— Всего лишь ответная услуга, леди Миратова. Он принес мне обтягивающий наряд, а я ему — просторные мешки.

— Вы злопамятны?

— Нет, я известный шутник и гостеприимный лорд.

Мою талию обожгло теплом сильной ладони.

— Пусть твое гостеприимство простирается на всех остальных. О Мэйди я позабочусь сам.

— Хорошо, — легко согласился Роланд. — Как нога?

— Твой врач — волшебник. Я уже почти не хромаю. Спасибо.

— Всегда рад помочь, тем более что это отчасти моя вина.

Дэр кивнул. Он не сводил с друга глаз.

— Но ты учти, — продолжил Роланд с улыбкой, — в моем доме собралось много разного народу. Есть и кое-кто, кого ты любишь больше меня.

— Знаю, — сказал Дэр, — уже видел его милую мордашку на балу.

— Обещаешь быть примерным мальчиком?

— Не обещаю ничего, — сказал Дэр резко. Потом откашлялся и добавил: — Бери обещания с других.

Роланд вздохнул.

— Не разнесите дом.

И, поклонившись, покинул комнату. Я поглядела на мужчину вопросительно.

— Когда-нибудь непременно расскажу, милая. Но сейчас я зверски голоден.

Он подал мне руку.

— А причесаться? Ты же ещё мокрый! — сказала я.

— Ах, да… Волосы. Всё время о них забываю.

— Как можно забыть про волосы? — удивленно рассмеялась я.

— У меня на родине с такими прическами не ходят.

— Только не говори, что Атровцы все лысые…

На лице Дэра появилась ласковая ухмылка.

— А если это так, и я в скором времени постригусь? Ты поменяешь свое отношение? Или я понравился тебе только благодаря шевелюре?

Не знаю, что на меня нашло, но я осторожно коснулась его прядей.

— Они у тебя такие тяжелые… И отливают звездной синью. Конечно, ты понравился мне внешне, Дэр. Я ведь девушка, девушки ищут глазами… Но поверь, твоя сила и внутреннее чувство приглянулись мне больше внешнего облика.

Я хотела убрать руку, но он поймал мои пальцы и положил себе на щеку, совсем рядом с губами.

— Лысый и бородатый, Мэй. Совсем лысый и чересчур бородатый.

Я рассмеялась, тихонько поглаживая его теплую кожу.

— Пожалуйста, только не налысо. А если отпустишь бороду, то хотя бы не до живота.

В его глазах появилось неведомое выражение. Теперь он смотрел на меня, не мигая.

— Ты снова колдуешь, милая.

— Что?

— Просто не знаешь о собственной магии.

Нужно было поскорее отвлечь его. Я видела, что Дэр готов на многое, чувствовала, как крепко он сжимает мою руку, прижимая к себе все тесней. О, предки! Неужели он хотел меня поцеловать?

— Можно попросить тебя кое о чем, Мэй? — сказал он, а пальцы между тем коснулись затылка, и меня накрыло пеленой наслаждения. Пусть поцелует. Сейчас.

— Да. О чем угодно.

— Причеши меня, — сказал он, и я улыбнулась. Дэра Магици было невозможно предугадать.

За столом только и было разговоров, что о небывалой грозе. Дэр выглядел аккуратно и красиво. Я не только причесала его, но и связала темные пряди лентой. Он не сопротивлялся.

Мне не думалось о плохом. Пальцы помнили шелковистость его волос, тело хранило тепло объятий.

— Говорят, это молния сделала! Шаровая молния синего цвета! — трещала без устали пышнотелая дама лет тридцати пяти.

— А я видела, как по лесу шел вихрь: красный, как кровь, — говорила другая.

— Глупости. Просто одна из служанок неудачно поставила свечу, — философствовал господин в светлом костюме. — Эти слуги, они такие…

Я терпеть не могла подобного отношения к людям. Слуги, и что? Разве они не достойны жизни?

— Простите, но это глупо, — не удержалась я. — Ни одна служанка в здравом рассудке не станет куда ни попадя втыкать свечи.

— Значит, она была не в себе, — отозвался мужчина. — А в колдовство я не верю.

— Волшебство бродит прямо под твоим носом, Малхов, — усмехнулся Роланд. — Но ты упорно не замечаешь его. Советую сегодня прогуляться в наш вишневый сад. Уверен, там тебе будет на что поглядеть.

Женщины тотчас принялись обсуждать, что хозяин замка имел в виду, а названный Малховым нахмурился.

— Твои двуличные шавки не в счет, Роланд.

— Так и не о них речь, — рассмеялся мужчина. — Я предлагаю тебе нечто особенное. — И подмигнул ему.

Я не стала дослушивать разговор и поглядела на Дэра, который преспокойно уплетал салат. Он выделялся среди остальных ростом и темнотой облика, а также особым сиянием волнистых прядей. Никто из присутствующих не сочетал в себе, на первый взгляд, несочетаемое. В Дэре были тьма и свет, мягкость и жесткость, податливость и властность. Я поглядела в сторону, опасаясь выдать себя. Пристальный взгляд могут счесть неприличным, хотя мне казалось, что Дэру абсолютно всё равно, как его воспримут в обществе. Взять хотя бы слухи, которые он не отрицал и не принимал. Я ощущала, что к нему относятся с опасливой вежливостью, словно боясь чем-то разгневать. Исключение составлял пока что только лорд Тарт. Пожалуй, у них с Дэром была похожая энергетика, сходная властность и категоричность.

Супругу лорда Роланда звали Мельсея. Это была высокая, статная красавица с темно-каштановыми волосами и льдинками светлых голубых глаз. Внимательная к каждому, увы, она игнорировалась собственным мужем. Присмотревшись, я поняла, что у них деловые отношения, брак без любви. Возможно, наедине они и вели себя как влюбленные, но за столом так ни разу и не заговорили, даже не поглядели друг на друга.

Конечно, основной темой для беседы был пожар. Особо впечатлительные дамы то и дело обмахивались платочками, делая вид, что поражены до глубины души. Меня раздражала не их реакция, а причина «глубокого горя». Женщины переживали за свои вещи, им было наплевать, сколько людей погибло в огне. Я коснулась рубинового ожерелья. Как бы ценно оно ни было, я бы предпочла отдать его и все свои украшения, только чтобы вернуть Гримси.

— Говорю вам, это была молния! — упрямо сказала светловолосая женщина. — И я её отлично видела. Синяя шаровая молния. Большая, вот такая!

Подали горячее. Я ела жадно, но чувствовала себя неловко. В основном из-за того, что хозяин особняка смотрел на меня заинтересованно. Что ему было нужно? О чем он размышлял? Наверняка о нас с Дэром. Я боялась взять в рот лишний кусочек, чтобы, не дай бог, не испачкаться. Как назло подали рыбу, да притом с соусом Орнье.

В какой-то миг, сосредоточенная и сердитая, я перехватила взгляд Дэра, который сидел напротив. Губы его подрагивали, брови были подняты, а вилка без дела елозила по тарелке. Он пытался сдержать смех! Его веселил мой угрюмый вид! И я сразу поняла, что он пытается хотя бы так, взглядом, подбодрить меня.

Стало легко и замечательно, и я нарочно подхватила кусок побольше. Но до рта не донесла, и рыбина шлепнулась обратно в тарелку, обдав подливой стеклянную чашу с вином. Дэр затрясся от беззвучного смеха. Каким он всё-таки был противоречивым: то милым, то суровым, то улыбчивым, то хмурым.

Он неторопливо промокнул рот салфеткой и обратился ко мне:

— Леди Мэй, вы совсем не пьете вина.

— Потому что быстро пьянею, — сказала я правду. — К тому же вином не насытишься.

— Оголодали? — произнес он и взглянул мне в глаза так пронзительно, что я чуть не выплеснула вишневый сок себе на платье.

— Я много ем, лорд Магици.

— Хороший аппетит — залог здоровья.

— Но, к сожалению, он вредит талии.

— Неужели с этим есть проблемы? — улыбнулся он.

Я весело улыбнулась в ответ. Разговор был не слишком приличный, но мне было наплевать.

— У меня — нет. А у вас?

— Порой толстею. Летом, когда дичи много.

— А я — никогда.

— Помилуйте, леди Миратова! — воскликнула дама слева. — Неужто нужно обсуждать за столом такие вещи?

— Предпочитаю говорить об этом, нежели гадать, почему случился пожар.

— Верно, — согласился господин в желтом галстуке. — Мы все равно ничего раньше времени не выясним. А насчет дичи, Магици, вы правы. Ваши края ею славятся.

Дэр кивнул, и за столом подняли тему еды. Я ждала десерта и прикидывала, что делать дальше. Нужно было непременно дать знать братьям, а, вернувшись в город, сделать все для Гримси. Мне хотелось похоронить её дома.

Когда мы поднялись, сытые и полные сил, я отошла к группе дам. Тотчас кидаться к Дэру, как мне того хотелось, было нельзя.

— Ох, леди Миратова, какой ужас! — сказала молодая хорошенькая девушка. Её звали Ольга. — Моя служанка, как и ваша, сгорела!

Я не придумала ничего лучше, чем сжать её тоненькую руку. Слава предкам, меня хотя бы кто-то мог понять! Мечась между пламенем любви и холодом печали, я никак не могла прийти в себя после произошедшего.

— Мы с ней были как подруги, — всхлипнула Ольга. — Как представлю…

— Полно вам слезы лить. Радуйтесь, что не сгорели вместе с ней, — сказала дама в черном.

— По-вашему, погибшие люди не заслужили слез? — огрызнулась я. — В груди моей служанки билось такое же сердце, она дышала и обладала душой.

— Если бы все были равны, леди Миратова, вы бы сами мыли здесь пол, — язвительно заметила дама.

— Речь не о равенстве, — сказала я громче, чем следовало, — а о ценности человеческой жизни. Поверьте, огню все равно, кого пожирать. Будь вы там, никто бы не кинулся спасать вас. Так же, как никто не мог спасти их. Мешком денег вы бы пламя не потушили.

Он возмущенно тыкнула в меня веером.

— Вы отвратительно воспитаны.

— Возможно, — торжественно сказала я. — Но, следуя правилам хорошего тона, говорю только правду. Надеюсь, вы тоже? Храни вас предки от той участи, что постигла прислугу в гостинице! Всего доброго!

И я, нарочно громко топая, отправилась искать Дэра. Дом был большим, но не запутанным. Несколько лакеев сориентировали меня в крыльях и коридорах, и после того, как не обнаружила его в комнате, я решила пройти в оранжерею.

Мысли отзывались охотно, не то что ночью. Я обдумала свое поведение и решила, что не ошиблась. В сердце действительно зарождалось нечто мощное. К тому же именно Дэр пригласил меня на танец. Он выбрал меня. Я была ему нужна. Хотелось новых, нежных объятий, узнавать всё, что оставалось за границей. Братья не ограничивали меня в общении, но я, выросшая в сельской местности, не очень хорошо знала законы светской жизни.

А теперь мне это было и не нужно. С появлением Дэра жизнь понеслась стремительно. Никогда я не бывала в такой опасности, не ощущала такой боли и жажды. Но преобразовать свои желания в слова у меня так и не получилось. Я ступила под стеклянные своды, прошла мимо кустов, цветущих белыми бутонами. И, услышав голоса, направилась к дальней части оранжереи.

— Всё из-за тебя, негодяй! Как всегда!

Голос показался знакомым.

— Светил бы ты отсюда, — отозвался второй знакомый голос. Это был Дэр.

Я выглянула из-за куста. Оппонентом Магици был никто иной как Марк Сварт, небесноглазый блондин. Дэр смотрел на него немигающим, отрешенным взглядом, который был мне хорошо знаком. С точно таким же выражением в глазах он убивал двуличных.

— Это глупый выбор.

— Это мой выбор, — сказал Дэр. — Лучше не суй свой нос в дела Магици.

И пошел в мою сторону. Я не хотела делать вид, что ничего не слышала, а потому шагнула ему навстречу.

— Ищу тебя.

Дэр остановился, как вкопанный, а потом широко улыбнулся. Весь холод, что исходил от него и был направлен на Сварта, растворился в воздухе. Теперь темные глаза излучали только свет и тепло. Он протянул руку, и я подала ему ладонь.

— Вот они, эти волшебные пальцы, — непонятно сказал он, но я не хотела разгадывать очередную загадку. — Пойдем отсюда.

Я не стала оборачиваться и смотреть, идет ли за нами Марк. На балу он показался мне милым мужчиной, но Дэр не стал бы вести себя подобным образом без причины. Наверняка они давно не ладили, и именно о Марке Сварте говорил Роланд. Разнести дом?

— Чем ты хочешь заняться, милая? Может, прогуляемся?

— Я видела снаружи озеро. Пойдем туда.

Возле выхода нас ждали плотные накидки и крепкая обувь, и я подивилась предусмотрительности хозяина. Однако стало ясно, что не мы одни захотели подышать свежим воздухом. Гуляло несколько пар.

— Прошу, — и Дэр согнул руку в локте.

— Ты можешь быть галантным и обходительным, — улыбнулась я, беря его под руку.

— Я могу быть всяким, милая. И грубым тоже.

— Ты пытаешься меня предостеречь?

— От чего?

— От себя самого. Думаешь, не захочу иметь с тобой дело?

— Отнюдь. Ты уже связалась со мной, и пути назад нет.

— Ведь Магици получают все, что захотят.

— Не все, — усмехнулся он. — Но когда речь идет о важном — они могут быть жесткими.

— Эй, не нагнетай! — весело нахмурилась я. — Ты представляешь это как золотую клетку.

— Нет, Мэй. А если и так, клетка будет дивно велика. Ты не потеряешь свои крылья, не бойся. Я покажу тебе такие вершины, от которых даже у орлов дух захватывает.

Я сглотнула, перехватывая его взгляд. Мы как раз остановились у озера.

— Дэр, ты хочешь, чтобы я стала твоей?

Он забавно поднял брови.

— Мэйди Миратова! Ты что, делаешь мне предложение?

Я покраснела, отпуская его руку. Вот так ляпнула! Он не позволил мне отстраниться, никого не стесняясь, притянул к себе и взял за подборок. Неужели поцелует при всех?..

— Я сделал его ещё на балу, и ты ответила мне «да», милая. Говорить нужные слова можно не только вслух.

Он склонился и я, наконец, увидела цвет его глаз и их узор. Они были серо-коричневыми, со странным бледно-золотым ободком возле зрачка. Глаза, которые знали меня. Глаза, не скрывающие истины. Думаю, в тот момент меня погрузило в пучину любви целиком, и вкус нового чувства опьянил сильней любого вина.

Глава 5

Глава 5

К вечеру голуби принесли вести из города: пожар был потушен. Так как мы не спали всю ночь, я была счастлива отправиться в постель. Казалось, стоит только растянуться на перине, и меня тотчас окутает теплыми снами.

Однако сон не шел. Я думала обо всем, что произошло, сопоставляла факты, анализировала события, пока в итоге не позволила себе погрезить о Дэре.

Он был первым мужчиной, которого я отчаянно хотела поцеловать. Первым, с кем я танцевала. Единственным, кого я жаждала узнать душой и телом. Меня не пугали ни скоротечность чувств, ни тайны, что он хранил. Хотелось следовать за ним на край света, даже на самые Аратские острова, через беспокойные воды, где водились полчища кровожадных тварей. Дэр спас меня от монстров, оберегал от боли. Мне казалось, что всё предрешено, и жертва, что пришлось принести, оправдана. Я с ужасом думала, что бы предпочла — не обрести его и сохранить множество жизней, или никогда не встретиться, зато не зреть погибающих в пламени людей. Это были плохие мысли. Точно также я думала о маме. Не появись я на свет, она была бы жива…

Кажется, я на мгновение провалилась в сон, однако потрескивание свечи, воткнутой в надежный подсвечник, заставило открыть глаза. Часы перестали тикать, и, хотя я никогда не любила этот звук, а тишина была слишком пустой, и она пугала. Я приподнялась на постели.

— Кто здесь?

Голос был хриплым, сердце болью стучало в ушах, пульсом покалывало кончики пальцев. Из темноты выступила высокая фигура, сверкнули два холодных внимательных глаза. Это был Дэр. В распахнутой светлой рубашке, темных штанах и босой, он походил на неупокоенного духа.

— Ты не пожелала мне добрых снов, милая.

Голос звучал тихо и серьезно. Я потянула одеяло на колени, потом выше, пока не достала до кончика носа.

— Прости… То есть… Почему ты в моей спальне? — прошептала я. — Нельзя ведь! Если нас вместе застанут…

Он медленно двинулся вперед, и я отползла к спинке, лопатками упираясь в резное дерево.

— Дэр!..

Гибкий и текучий, как металлическая капля, он скользнул по одеялу вперед, прямо к моим поджатым коленям.

— Два часа ночи, милая. Никто в такое время по комнатам не стучится.

Теперь я ощущала его тепло возле пальцев, и хотелось убежать прочь, сквозь путаницу коридоров и комнат. Но какая-то часть меня вспыхнула и быстро прогорела, оставляя после себя пепельное чувство жажды.

— Доброй ночи, — неуверенно прошептала я.

— Не очень-то убедительно, — хмыкнул он.

— Доброй тебе ночи, Дэр. И добрых снов, — робко улыбнулась я, против воли разглядывая то, что находилось прямо перед глазами — его обнаженную грудь и амулет на тонкой цепочке. Символ был мне не знаком, но понравился. Бледный песочный камень так и светился, внутри самоцвета передвигались маленькие голубоватые созвездия. Я слышала про живые амулеты, но никогда их прежде не видела… Дэр словно состоял из одних тайн.

Я облизнула губы, и мужчина снова двинулся вперед, на сей раз прямо на меня.

— Я…

— Тихо! — приказал он, нависая надо мной. — Я не сделаю тебе больно.

В груди дрожало, вкусным страхом разливалось по телу ожидание. Это было новое, острое ощущение, особая, упорная истома. Дэр протянул руку и коснулся кружев на вороте моей сорочки.

— Розовый жемчуг… Темные цвета идут тебе больше.

— Значит, Атра подойдет мне, — пробормотала я, и он склонился, немигающим взором изучая мое лицо.

— Почему ты не зовешь на помощь, Мэй? Я же вижу, что боишься. Неужели доверие столь прочно?

— Я действительно доверяю тебе, но ты слишком мало знаешь о моих страхах, Дэр.

И слишком много — о желаниях, — добавила я про себя.

Он склонился ниже и неспешно провел губами по моей щеке.

— Пахнешь летом.

— А ты — дождем, — шепотом ответила я. Теперь мне не хотелось убегать, и дело было не только в доверии. Болезненное желание охватило мое тело, и, не имеющая опыта, не знавшая близости, я понятия не имела, как с ним справляться.

— Подари мне поцелуй, и я подарю тебе обещание, — сказал он, лаская губами мою шею. От этих прикосновений хотелось плакать.

— Что угодно, Дэр, — выговорила я.

Ожидая нежности, я разбилась о страсть. Вцепилась в его волосы, послушно откинулась на подушки. Я бы поцеловала его и безо всяких обещаний, просто потому, что жаждала этого всей собой. Горячим языком он настойчиво раздвинул мои губы, поцеловал жадно, безжалостно. Первый поцелуй, и сразу такой неистовый… Я задыхалась и постанывала, ощущая, что отдаю ему саму душу. Думать о том, что я не умею ласкать партнера, было некогда.

— Я бы занялся с тобой любовью прямо здесь, моя краса, — прошептал он мне на ухо. — Но не смею, ибо полночь стерла границы, и ты сдалась на мою милость. А я хочу, чтобы все было по закону.

— М-м-м…

— Ты приглянулась мне сразу, задолго до того бала, Мэй. Помнишь, праздник огня? Ты была в красном платье и казалась пламенем. Тогда волосы твои струились совсем как сейчас, блестящим текучим золотом, а глаза были не сиреневые — синие от жара. Я хочу беречь тебя, милая. Собой и всем, что имею. Есть силы, которые способны растоптать цветок, но я защищу твою нежность от зла.

— М-м-м… — отозвалась я — Дэр продолжал ласкать дыханием мои щеки и шею, нежно целовал, прихватывал губами податливую кожу. Устоять перед его страстным колдовством мне не удавалось. Я позабыла о приличиях, и, даже если бы кто-то прямо сейчас ворвался в спальню и застал нас — мне бы не было стыдно. Подгадав момент, я неумело перехватила его губы, и Дэр рассмеялся.

— Ты согласна?

— Да. Ты — мой добрый сон.

Он уткнулся носом в мои волосы и глубоко вдохнул.

— Унесу с собой твой запах. Если не уйду сейчас — я вообще не уйду. Волшебной тебе ночи, мое лето.

И потянул меня вниз, укладывая поудобнее на подушки, укрыл, как маленькую, одеялом. Только что был пылким любовником, и вдруг превратился в заботливого супруга.

— До встречи, Дэр.

Я послушно закрыла глаза и через минуту провалилась в прекрасный сон, обещавший счастливое будущее.

Рано утром мы выехали в город. На сей раз в карете с нами отправились ещё две девушки, и Дэр вел себя сдержанно, только косился на меня, улыбаясь глазами. Мы сидели рядом, я чувствовала тепло его бедра и всю дорогу грезила наяву, желая поскорее повторить ночное счастье. Про такое состояние хорошо выразилась Вальди. «Разум отшибло», — говорила она, когда ей кто-то очень нравился. Не знаю, целовалась ли она со своими избранниками так, как мы с Дэром? Любила ли их? Поклонников у неё было хоть отбавляй.

Я представляла, как обрадуется папа. Он всегда хотел найти для меня надежного человека, а семью Магици иначе как Крепостью Магици не называли. Не выдержав, я повернулась к Дэру:

— Где же теперь будут останавливаться гости города?

— Полагаю, в Северной гостинице. Как раз туда мы и поедем.

— Мне говорили, там целый этаж закрыт из-за шуршакалов.

— Есть такое. Постояльцы знают это и не суются на четвертый. Мелкие озорники порой зло шутят.

— Ты видел их вживую? — любопытно спросила я.

Шуршакалы представляли собой противных сморщенных карликов, любящих красть вещи, царапать спящих, а порой наносить и куда более серьезные раны. Обжив какое-то местечко, они ни в коем случае не хотели покидать его, только если помещение не обкладывали специальными амулетами. Тогда злые человечки начинали пыхтеть и ругаться, и, впопыхах собрав награбленное, убегали. Однако обычно если они куда-то приходили, дом приходилось бросать. Даже маги не всегда могли справиться с полчищем шуршакалов, поэтому куда проще было оставить их в покое. Тем более что если их регулярно подкармливали сладким, карлики вели себя прилично…

— Видел, — отозвался Дэр, и девушки заинтересованно на нас поглядели. — Пару раз. Они боятся гроз, а потому в Атре их нет. Особых сил за ними не водится, разве что скорость и изворотливость. Но против опытного воина они бесполезны.

— Ой, лорд Магици, вы ведь тоже воин? — спросила одна, мило хлопая ресницами. — Как хорошо, когда кто-то сильный может защитить себя и тех, кто рядом!

Она сидела, изящно склонив голову к плечу, и, судя по всему, пыталась очаровать Дэра нежным взором серых глаз. Девушка была красивой, но я испытала к ней только неприязнь. Она явно была из тех, кто любят дразниться, прямо у тебя под носом заигрывая с твоим избранником.

Но на Дэра её густые ресницы и тонкий стан не произвели впечатления. Он отвернулся к окну, не удостоив красавицу даже взглядом.

— Я лишь мужчина, госпожа. Не воин, это уж точно.

Его слова прозвучали искренне, но удивили меня. Неужели Дэр не умел сражаться? Но я своими глазами видела, как он хладнокровно убивал монстров!

— Разве вы не умеете обращаться с оружием? — спросила вторая. В голосе слышалось разочарование.

— Я сам — оружие, — отозвался он. — Но если вы имеете в виду металл — да, меня учили обращаться с мечом. Любой уважающий себя мужчина должен уметь сражаться, однако это не значит, что все вокруг воины.

— А! — воскликнула сероглазая. Почему-то мы даже не познакомились, хотя ехали вместе уже два часа. — А как же магия? Вы чародей? Я слышала, Атра — край чудес.

— Не верьте всему, что слышите, — равнодушно сказал Дэр. — Милая, погляди!

По затылку побежали мурашки: Дэр чуть отклонился, чтобы я могла, перегнувшись через его колени, посмотреть в окно. Окрыленная чувствами, я так и сделала, и ощутила, как он мягко обхватил мою талию. Ой! Теперь слухов точно не избежать, тем более что я спиной ощущала колючие взгляды наших попутчиц.

— Мартран, — показал Дэр.

— Красавец! — искреннее восхитилась я. На краю холма росло прекрасное старое дерево, иначе рекомое Деревом Лекарей. Помимо суровой красоты, оно обладало способностью угадывать болезни, но только если находился тот, кто умел слышать его голос.

— Не отказался бы поболтать на языке природы, — усмехнулся Дэр. — А ты, Мэй?

Он бережно опустил меня на место и протянул руку ладонью вверх. Я вложила пальцы, и поняла, что это была своего рода клятва, доказательство наших чувств. Теперь-то две болтушки не смолчат, разнесут по всему городу любопытную весть. Дэр Магици, уже пять лет как холостяк, наконец нашел невесту…

Нет, во мне не всколыхнулась гордость, я не собиралась трезвонить об этом и хвастаться кому ни попадя. Но заявить свои права на Дэра хотела. Даже несмотря на его холодное отношение к двум красавицам напротив, я все равно успела ощутить укол ревности.

Когда карета миновала ворота, мы свернули направо и покатили по широкой улице в северную часть города. Лорд Тарт позаботился заранее оповестить о нашем прибытии, и вскоре все погорельцы были устроены в гостинице. У многих не было даже денег, чтобы оплатить счета, но благородный Роланд всё уладил. Он прекрасно знал, что ему отдадут долги. Насколько я знала, он был неофициальным властителем города. По закону Марвой-на-Холмах правил мэр.

Мы расстались с Дэром возле моей комнаты. Он коротко поцеловал мою руку и, поклонившись, ушел. Решено было встретиться через час внизу, чтобы отправиться к Восточной гостинице. Вряд ли мы могли надеяться вытащить из-под завалов останки Гримси, но просто так уехать я не могла.

Каково же было мое удивление, когда по прошествии времени я спустилась вниз и в вестибюле столкнулась с братьями. Младший, Смайл, был похож на маму, как и я: те же волосы, только более кудрявые за счет стрижки, сиреневые глаза и улыбка. Он был среднего роста, широкоплечий и стройный. У Младшего, несмотря на юный возраст (осенью ему исполнилось двадцать один), не было отбою от поклонниц, и его это ужасно сердило. Карви был повыше, широк костью и с каштановыми волосами. Он был почти точной копией папы, только уши и высокий лоб перешли от мамы. Ему минуло двадцать шесть.

— Предки нас сохрани! Мэйди!.. — воскликнул Смайл и крепко меня обнял. — Ты с ума сошла, сестра! Говори, где он! Нет, сперва скажи, что здесь случилось. Вещи целы? Гримси погибла?

— Можно помедленней, Смайл? — попросила я. — Начни с главного вопроса.

— Где твой избранник? — улыбнулся Карви. — Рад тебя видеть, Веточка.

— А я — вас! Скоро познакомитесь, — отозвалась я, сгорая от нетерпения представить им Дэра. — Вас уже просветили?

— Дэр Магици, — хмыкнул Смайл. — Ничего себе выбрала, сестрица!

— Это мой выбор, — совсем как Дэр сказала я. — Вы папе уже сообщили?

— Нет ещё. Возможно, вы с лордом посетите Золотые луга?

— Возможно, — кивнула я, хотя с Дэром этот вопрос не обсуждала.

— Идем-ка в наш номер и там поговорим.

— Подождите, — сказала я, и, подойдя к служащему, попросила: — Лорд Магици будет спрашивать обо мне. Пожалуйста, скажите ему, что я с братьями на втором этаже.

— Смайл и Карви Миратовы. Конечно, госпожа, — улыбнулся он.

Мы поднялись в их комнаты, и я коротко, но емко поведала о событиях последних дней.

— Нечего тебе туда лишний раз мотаться. Зрелище неприятное, — сразу решил Карви. Он до сих пор считал меня неженкой. Я вспомнила двуличных и свой страх. Возможно, брат был прав, но признавать это я не хотела. Карви не упускал случая меня задеть — недоброй шуткой или замечанием.

— Мы сделаем всё возможное, — и Смайл взял меня за руку. — Тебе и так досталось, сестра.

— Мне повезло, что я не вернулась в гостиницу раньше, так бы погибла вместе с Гримси. А после лорд Магици пригласил меня в дом своего друга, помог в нелегкой ситуации.

— Спас тебя от нечисти, — со странной интонацией сказал Карви.

— Именно. Он оказался рядом в трудную минуту и сделал всё возможное… И невозможное. Вы бы видели этих тварей! Дорога была ужасной, не знаю, как нам повезло выбраться живыми!

Братья переглянулись, и я знала, что сейчас начнется самый настоящий допрос, но тут в дверь постучали. Сердце мое вспыхнуло, я словно чувствовала Дэра с той стороны двери. Он снова спасал меня, на сей раз от незаслуженного наказания.

Когда Смайл открыл, и лорд Магици ступил внутрь комнаты, я внимательно следила за реакцией братьев. Кажется, их удивил его облик, я и сама разглядывала Дэра с интересом. Он переоделся в черный бархатный костюм, с серебряными звездными пуговицами и кожаной отделкой. Рубашка была небесно-голубой, с высоким воротником, а галстук, который я видела на нем впервые — синим. Дэр умел одеваться так, что его хотелось рассматривать. Он шагнул навстречу Карви и протянул руку:

— Дэр Магици.

Средний поспешно пожал его ладонь, то же самое сделал Смайл.

— Рады познакомиться, лорд Магици.

— И я рад, господа Миратовы, — сдержанно отозвался Дэр. Он на мгновение скользнул по мне взглядом, и краешки губ дрогнули.

— Спасибо вам за сестру… То есть за помощь, — улыбнулся Смайл.

— Для меня честь быть защитником Мэй, — отозвался Дэр, и я сделала осторожный шаг ему навстречу.

— Для нас это несколько неожиданно, — нарочно перекрыл мне путь Карви. — Вы не будете против поехать в родовой дом Миратовых, лорд Магици?

— Брак не бывает неожиданным, тем более если у вас такая сестра, как Мэй, — сказал Дэр. В его голосе снова был холод, и меня это немного расстраивало. — Вы сделали мне одолжение, оставив её одну в большом городе. И сильно рисковали, потому что на моем месте мог оказаться какой-нибудь редкостный болван.

— Хочешь сказать, я бы выбрала болвана? — воскликнула я, и он улыбнулся.

— Нет. Тебе могли причинить вред, вот что я хотел сказать.

Смайл покраснел.

— Вы правы, но с ней была Гримси.

— Няня против толпы спятивших поклонников, — усмехнулся Дэр. — Но не мне судить. Согласно рассказам Мэй, она была женщина крепкая и суровая. — Он поглядел на меня, и снова возле зрачков вспыхнули золотые ободки: — Ты хочешь, чтобы я поехал?

— Да. Папа будет рад с тобой познакомиться.

— Хорошо. Когда вы собираетесь домой? — повернулся он к братьям.

— Ну… — несколько растерялся Карви. — Завтра, наверное.

Дэр усмехнулся:

— В вашем возрасте я тоже любил неопределенность, но сейчас терпеть её не могу.

Средний понял намек и сказал, переглянувшись с Младшим:

— Завтра утром отправимся в путь, лорд Магици.

— Просто Дэр, если не возражаете.

Братья одновременно кивнули. Наглая властность Дэра и на них произвела впечатление.

— Тогда мы Смайл и Карви.

— Отлично.

— Мэйди, конечно, поедет в нашей карете, — принялся рассуждать Карви. — До Золотых лугов два дня пути. Вы предпочтете ехать верхом, Дэр?

— Да, — кивнул тот. Мне казалось, что он замкнулся в себе и не хочет больше ничего обсуждать.

— А давайте пообедаем? — предложила я с улыбкой, отодвигая Карви в сторону и подходя к Дэру.

Хорошо, что все были согласны, дольше терпеть это напряжение я не могла. Оставалось понять: Дэр не понравился моим братьям или они ему?

Путешествие проходило спокойно. К несчастью, я так и не нашла причины усадить Дэра к себе в карету, зато могла вдоволь наглядеться на него из окна. Он ехал на крепком жеребце темно-бурой масти, и тот был под стать хозяину: сдержанный, но решительный, ловкий и резкий, будто заряженный особой энергией. Я не удивилась, узнав, что его зовут Штормом, и что это редкая порода, выведенная ещё до Злой зимы.

Дэр ехал возле кареты, порой отсылал коня в сторону, а когда возвращался, непременно что-нибудь мне привозил. То цветок, то красивую веточку, то гриб. Я прижимала подарки к сердцу и посылала ему воздушные поцелуи, а Дэр умудрялся исполнить поклон прямо на лошади. После чего мы вместе смеялись над этим неумелым актерством и принимались на ходу сочинять стихи. По правде говоря, мне было все равно, что подумают братья. Хорошо, что они хотя бы давали нам возможность общаться и ехали позади.

Смайл принес мне кольцо Гримси. Вот уж не знаю, как ему посчастливилось его отыскать. Сколько себя помню, няня всегда носила этот простой ободок с небольшим голубым турмалином. Я спрятала его в мешочек, где лежало рубиновое ожерелье. То была печальная память, и её нельзя было тревожить. Как и прах Гримси, а, точнее, просто пепел с пожарища, кольцо ждало своего часа, чтобы быть погребенным в земле.

В карете было не слишком тепло, но пальто, что теперь красовалось на мне, заменяло даже меховой плащ. Длинное, карамельного цвета, с белым меховым воротником и такими же манжетами, с причудливыми, в виде пионов, золотыми пуговицами, оно сидело как влитое, к тому же, будучи изящным, оставалось на диво удобным.

Его купил и преподнес, не слушая моих возражений, Дэр. Он также купил мне новый наряд и к нему все самое необходимое — от шапки до теплых сапожек. Я была растеряна, видя эти прекрасные подарки, и говорила спасибо, краснея, как свекла.

— Богатство не в вещах, коими владеет человек, но порой они необходимы, — усмехнулся Дэр. В его глазах я видела обещание поцелуя.

— Ты не должен был. Мельсея Тарт позаботилась, чтобы я не ехала в бальном платье.

— Лучше не оставлять у себя ни одной вещички из дома Роланда. Он щедр, но источает столь липкую энергетику, что от неё стоит избавляться сразу.

— Двуличные как будто часть него, — сказала тогда я, и Дэр кивнул. — Спасибо тебе. Я и правда ощущала, что совсем не подхожу этим вещам.

Теперь я, пожалуй, была больше похожа на леди. То, что покупала Гримси, часто выглядело старомодно. Всё, что привозили братья, приходилось переделывать на свой вкус, потому как платья были чересчур пестрыми и рушились под тяжестью отделки. По мнению Смайла, на плечи которого легло обеспечивать меня вечерними нарядами, чем больше было висюлек и блестючек, тем лучше. Хорошо, что хотя бы дневные наряды я покупала себе сама.

Но вещи, подаренные Дэром, отличались от прежних. Он словно увидел какую-то новую часть меня, мучительно ожидавшую своего часа. Благодаря ему я ощущала легкость и свободу, надевая это серебристо-серое дорожное платье и теплый, в синих цветах, корсет. Образ наряда походил на летний сад в сумерках, когда цветы пахли особенно сладко. Так и Дэр называл меня цветком… Я чувствовала, что люблю его всё сильней — не за подарки, конечно, а за то понимание, что он проявлял, за внимательность к мелочам и строгость, даже за категоричность, которая часто в людях раздражает. Хорошо, что братья не проявили интереса к моему облику, считая, видимо, что я каким-то образом вынесла часть вещей во время пожара. Сам Дэр не стал делать акцент на собственной щедрости, хотя мог бы, ведь это выставило бы его в хорошем свете перед папой…

Ближе к ночи мы добрались до придорожной гостиницы. Место было мрачное, особенно потому, что стояло в низине, возле поросшего камышом озера. По берегу скрипели засохшие седые ивы. Дэр опередил Карви и сам подал мне руку. Я знала, что брат будет сердиться, но Средний умело скрыл свой гнев.

— Здесь только двухместные номера хорошие, — сказал он. — Узнаем, как обстоят дела с комнатами.

Ночь обещала всплеск колдовства. Об этом говорила «обгрызенная» по краям луна и дрожащий лес. Я знала это щекочущее чувство внутри, когда волосы на затылке шевелились от легких прикосновений. То касались тела незримые души, обращенные в ветра. Они предупреждали меня об опасности, и я верила им.

— Снаружи лучше не задерживаться, — пробормотала я, и все трое на меня поглядели. Братья — равнодушно, Дэр — внимательно.

— О чем ты, милая? — тихо спросил он.

— Сегодня бурная ночь. Видишь, как треплет верхушки сосен? Это все потому, что сегодня произойдет нечто плохое.

— Ты это чувствуешь?

— И вижу! А ты нет? Ребята мне не верят.

— Верим, верим, — пробурчал Смайл. — Давайте уже зайдем в тепло.

Хозяин гостиницы встретил нас радостно, но тотчас виновато развел руками:

— Два двухместных номера, дорогие лорды! Простите, госпожа…

— Все нормально, — тотчас сориентировался Карви. — Я с тобой, сестра, а Смайл с Дэром.

Магици кивнул.

— Хорошо.

Хозяин поклонился.

— Дикрин! Живо сюда! Занеси вещи! Приготовь постели!

Здоровенный парень вышел на зов и приветливо нам улыбнулся.

— Прошу за мной.

Комнаты оказались на разных этажах. Наша с Карви выходила окнами на лес, и я тотчас задернула занавески. Лучше бы мне ночевать с Дэром…

— Чего ты трясешься? — нахмурился брат. — Снова будешь болтать о лунных циклах?

— Два года назад ты не сомневался, Карви.

— Совпадение, — передернул плечами он.

Речь шла о событиях, предшествующих отъезду старшего брата, Дениса. Мы ночевали у тети, и решили после ужина прогуляться. Тогда-то я впервые узнала, что существует злое волшебство. Не сам лес, а нечто безымянное едва нас всех не погубило, оторвало друг от друга, разметав по чаще… С тех самых пор я всегда чувствовала нарастающее напряжение пространства, ощущала сами токи прихода. И — боялась этих чувств, потому как ничего не могла плохой магии противопоставить. Были ли это те самые способности, которых я жаждала?

— Лучше бы тебе поверить, потому что иначе я уйду к Смайлу и Дэру третьей!

Младший, в отличие от Среднего, мне верил.

— Сильно же он тебе приглянулся! — усмехнулся Карви. — Магици, конечно, хорош, но все-таки имеет недостатки.

— Какие же? Решимость, может быть?

— Я бы назвал это наглостью.

— Порой она необходима. Я уже говорила, он мне жизнь спас.

— А ты уверена, что нападение двуличных они не подстроили со своим другом Тартом?

Я едва не накинулась на брата с кулаками.

— Ты конченый идиот, Карви! Свои раны он тоже подстроил, да? И слизневые ловушки? Рисковал своей и моей жизнью, чтобы произвести впечатление?..

— Не заводись, — поморщился Средний. — Совсем от любви очумела.

— Зато у тебя, как вижу, скачки последние мозги вытрясли! Честное слово, уж ты-то мог бы сообразить, что Дэр ничего не подстраивал. Он действительно помог мне. И признайся: ты просто не хочешь говорить отцу, что бросил меня в городе одну!..

Мы могли бы разругаться в пух и прах, но в дверь постучали.

— Ужин, лорд, леди…

Я с облегчением выдохнула и впустила служанку.

— Спасибо! Очень есть хочется. Пригласи, пожалуйста, сюда господ из углового номера на третьем этаже, и принеси ещё два прибора.

Карви открыл было рот возразить, но махнул рукой и отошел к окну. Служанка кивнула и поклонилась.

— Хорошо, госпожа. Сейчас сделаю.

Мы молчали. Я не хотела ссориться с Карви, но и понять его не могла. Между тем погода снова испортилась. Только на сей раз пришла не гроза, а ветер.

— Да уж, — сказал брат, выглядывая из-за занавески. — Ничего себе там дует! Ты погляди только!

Я нехотя подошла и вздрогнула: молодые деревья пригибались к самой земле, а высокие, у кромки леса, раскачивались медленно и страшно. Клочья облаков то закрывали, то обнажали Луну, которая словно улыбалась серыми пятнами кратеров.

— Если кто и безумен, то это Луна… — прошептала я, и Средний усмехнулся.

— Не бойся. Если этот Дэр так хорош, мы втроем тем более не дадим тебя в обиду.

Я обняла брата.

— Давай не будем ругаться, Серединка.

— Давай, — улыбнулся он. — О! Какие там тучи! Как бы бури не случилось.

Я сглотнула. С запада медленно наплывало черное кудлатое стадо. Какое-то время мы смотрели в ночь, потом дверь распахнулась, и зашли Дэр и Смайл. Я обрадовалась: они о чем-то беседовали и оба улыбались. Ну, со Смайлом поладить было легко, он оправдывал данное при рождении имя.

— Отличная идея! — сказал Младший. — Тем более когда есть о чем поболтать.

Дэр поглядел на меня, перевел взгляд в окно и едва заметно кивнул. Пока служанка расставляла тарелки и блюда, я подошла к избраннику и как бы невзначай поправила ворот его рубашки.

— Наверное, у вас в комнатах тише?

— Немного. Перепуганные трезвонки по чердаку носятся, — усмехнулся он.

— Если зеленые птицы отрады испугались, значит, грядет неизбежное, — сказала я. — Ты видел небо?

— Ночью оно в любом случае темное, — сказал Дэр, накрывая ладонью мою руку, которую я так и оставила на его плече. — Но тучи жутковатые. Хотя бури не бывают светлыми, милая. Такова их сущность.

— Однако не думаю, что царящая постоянно солнечная погода была бы лучшим вариантом.

— Ибо вечное солнце принесет засуху, — кивнул Дэр и улыбнулся мне прекрасной улыбкой. И как можно сомневаться в человеке, который так тебе улыбается?

К гостинице подъезжала карета. Мы с Дэром наблюдали, как, закрываясь руками от ветра, ко входу устремился мужчина.

— Живо сюда, Рида! — донеслось снизу. Служанка как раз закончила сервировать стол и, поклонившись, выскользнула из комнаты.

Дэр отодвинул мне стул, и я, поправляя платье, поудобнее устроилась. Что бы ни происходило на улице, он был рядом. Внезапно пришла странная мысль: я смогу защитить его, если понадобиться.

— Мэй, тебе налить супа? — обратился ко мне Карви, и я кивнула. Сначала — еда. Остальное после. На голодный желудок всегда приходят необычные мысли. Тем более что нам предстояла беспокойная ночь, и лучше быть сытой и сильной, готовясь её пережить.

Глава 6

Глава 6

Стекла дрожали от безжалостных оплеух ветра, а я тряслась под толстым одеялом. На сей раз не от холода — меня терзал страх. Птицы на чердаке словно обезумели: слышны были жалобные крики и хлопанье крыльев. Несчастные пернатые бились о стены, и я, даже заткнув уши и сунув голову под подушку, не могла спрятаться от страшных звуков.

Птицы знали, что грядет зло. А мой брат мило посапывал в соседней комнате!.. Карви не был трусом, нет. Не был он и глупцом, хотя порой его заклинивало. Но спать в такое время, оставив меня одну! Я боялась дышать и шевелиться, сорочка давно промокла от пота. Топ. Это шло к нам неведомое. Топ. И никуда от него не деться. Непридуманные страхи готовились захватить спящий дом.

Люди. Им нужны были люди. Наши души, наши мысли, наши глаза. Они хотели показать себя во всей красе. Так к тебе приходят кошмары, и, как бы ты ни сопротивлялся, хватают за пятки, чтобы утянуть в свое безразличное к молящимся царство.

Я не умела молиться. Этому, как и танцам, меня не учили. Мы верили в покровительство предков, поклонялись богам неба, однако храмов не посещали. Однажды я была в старом святилище с папой, но каменная громада вызвала только тягостное чувство обреченности. Мне всегда казалось, что боги, если они где-то и живут, предпочитают лоно природы: прочные стены скал, крышу небес и постели из трав. В настоящем мире правила магия.

Не выдержав, я выбралась из-под одеяла и влезла в платье, накинула на плечи пальто и надела сапоги. Птицы на чердаке понемногу затихли, и теперь воющий снаружи ветер громко пел о своей победе. Я знала, что лучше не приближаться к окну, но подошла все равно. Так было всегда: больше всего я боялась отступить от страха.

Черные тучи не трогали луну, и теперь её улыбка стала зловещей. Деревья вдалеке не гнулись — тряслись, взявшись за руки. Лес был добр, он пытался защитить собой дом. Но не справлялся, и по холмам уже шагало целое войско нечисти: Гнорфов — пауков-убийц, призраков, которые хотели пригреться возле теплых сердец, покрытых мхами коряг — безглазых, зато с цепкими пальцами сучьев…

— Карви! — позвала я. — Господи, просыпайся!..

Храп на мгновение затих, но потом возобновился. Я бросилась в комнату брата и, схватив его за плечи, принялась безжалостно трясти. Комната медленно заполнялась странным зеленоватым туманом.

— Карви! — закричала я. — Пожалуйста, не спи!

Но он никак не отреагировал на мою просьбу, и я поняла, почему затихли птицы. Зло выбрало себе несколько жертв и усыпило остальных, которым повезет крепко спать до утра. Зачем ему толпы? Гораздо интереснее поиграть с парой-тройкой невинных душ, чтобы потом измятые тела нашли где-нибудь в овраге… Такое случалось в разных уголках страны, и никто не пытался бороться с темными силами. Конечно, существовали маги, отражающие удары темноты, но их не хватало на всех. В больших городах обязательно жило несколько хранителей, однако не здесь, не в этой гостинице, не в глуши.

Я бросила Карви и, спотыкаясь, доплелась до окна. Нечисть уже миновала кусты и теперь брела по дороге. Дэр!.. Я рванула к двери, попутно подхватив солнечную лампу. И как оружие сгодится, и осветит мрак.

Но как бы громко я ни стучалась во все подряд двери, никто не отзывался. А что, если жертва будет всего одна?.. Я побежала на третий этаж, и прямо на лестнице столкнулась с той самой служанкой, Ридой, которая принесла нам ужин. Следом за ней спешил плотный парень, относивший наши вещи.

— Госпожа! — воскликнула она. — Никто не просыпается!

— Нам нужно засесть в подвале, — сказал Дикрин. Он старательно сдерживал страх. — Там переждем.

— Остальные спят? — выговорила я. Какое счастье было встретить их! Теперь нас, по крайней мере, было трое.

— Нет, милая, — донесся голос из темноты. — Не все.

Я всхлипнула и через мгновение оказалась в сильных руках Дэра.

— Ты пришел! — прошептала я, хватаясь за тонкую ткань его рубашки. — Не уснул!

— Колдовской туман, — усмехнулся он. — Дрянь та ещё. Не бойтесь. Главное, свет не терять.

— У нас в подвале два запасных светлячка есть, — сказал парень, ободренный холодным спокойствием Дэра.

В конюшне дико заржали кони.

— Хвосты крутить пошли, — прошептала служанка, и я поняла, что это происходит не впервой. Видимо, Магици подумал о том же.

— Значит, вы обычно в подвале сидите? — и он почесал обросший подбородок.