Пурпурные грозы

Я вздохнула и слезла к нему в руки.

— Ладно уж. Только будь крайне осторожен. Теперь мне понятно, почему все предпочитают плыть.

— А поцелуй? — улыбнулся Дэр.

— Когда на той стороне встретимся — будет тебе поцелуй, — проворчала я, но тут же передумала и обняла его. — Дэр, а другого пути нет?

— Есть, но кареты там не пройдут. И он гораздо длинней и опасней этого — по низу ущелья, в которое ещё надо спуститься, не сломав ноги, а потом наверх по крутой тропе. Пытка как для лошадей, так и для людей. Это ущелье длинное и по всей своей длине глубокое. Один его конец переходит в топи, другой — в непроходимые заросли колючек. — Он погладил мои волосы. — Не бойся, Мэй. Я делал это много раз. Пойдем, перейду с тобой и вернусь.

— Я могу сама.

— Неужели ты наконец-то начала на меня бурчать?

— Это от страха.

Он взял меня за руку и повел к пропасти.

— Высота не опасна, если чувствуешь её правильно. Цахтал поможет тебе найти баланс. Раз шаг, два…

Я шла за ним довольно уверенно, и Бэйт с улыбкой наблюдал за нами. Мост оказался длиной в триста тридцать шагов.

— А теперь ждите здесь. Скоро вернусь, — снова улыбнулся Дэр. Я подозревала, что так он пытается меня успокоить, но почему-то сердце стучало все громче. — Милая, всё будет хорошо, — и мягко поцеловал меня в щеку.

Я подошла как можно ближе к краю и уставилась на Дэра. Смотреть, как он мчится по каменной дороге, было неприятно, хотя там и негде было оступиться.

— Бэйт, — повернулась я к парню, — туда кто-нибудь падал?

Магици отвесил мне элегантный поклон.

— Ваш покорный слуга, госпожа.

— Как же ты жив остался? — трясясь от волнения, спросила я.

— Я любитель камней и всего, что с ними связано. Скалы всегда берегут меня, — сказал он. — Уступ подхватил мое глупое неуклюжее тело.

Меня как стрелой пронзило: конечно! Вот почему я не расшиблась насмерть, упав с лошади! Значит, камни действительно расступились.

— Камни делают это для каждого?

— Для Магици, — улыбнулся Бэйт. — Мы дружны со стихиями. — И добавил, уничтожив мое хорошее настроение и надежду на дружескую помощь: — Сейчас они спят. Придется Дэру попотеть с каретами.

— Что значит «каретами»? — насторожилась я.

— А то, что он все три доставит сюда. Кому ещё это дело доверить? Я ведь говорил тебе, мой старший отлично ладит с лошадьми.

— Ну, знаете!..

— Мэй, — вдруг улыбнулся Бэйт, — он все равно это сделает. Сердись — не сердись, ругайся — не ругайся… Дэр всегда поступает, как считает нужным. Он доверяет нам, но мы доверяем ему больше.

Ох, как мне этого не хотелось! Радостное ожидание померкло, и я впилась глазами в Дэра, который как раз подводил лошадей к краю. Оказалось, что сидеть на верхотуре он и не собирался, просто вел коней под уздцы.

— Ох, — выдохнула я, — не слишком страшно!

— Тебе — нет, но кони всегда волнуются. Особенно если первый раз идут.

Стало ясно, что остроухие Сибские могут рвануть вперед и столкнуть Дэра вниз. Меня снова объяло тревожное предчувствие, и я задержала дыхание. Казалось, что синь, которую я видела в Дэре, стала более темной, а в некоторых местах порвалась. Это не могло не пугать, ведь остальные остались при своих цветах — целостных и ярких. Ещё вчера я рассказала Дэру, что Бэйт источает бирюзовый, Торми — бледно-голубой, Смайл — желтоватый, а Супруги Чиникины — нежный зеленый. Бэйт встал возле меня.

— Чуточку левее, — сказал он. — Отлично. Теперь правее. Там неровный край.

— Помню, — отозвался Дэр, — спасибо.

И буквально через пару минут карета уже стояла возле нас. А я висела на шее Дэра, изо всех сил стараясь не разреветься. По мосту перешли Лера и Миддл, уверенно прошагал Смайл. На глаза попался Торми, разговаривающий с Облачным. Он единственный остался на той стороне пропасти. От животных тоже исходил цвет. Так вот оттенок мохноногого коня сильно потускнел, хотя прежде был серебристым и сияющим.

— Я пошел за второй, — улыбнулся супруг, целуя мои ладони. — Дождешься?

В ответ я поцеловала его в губы, и снова началась пытка. Это были длинные, безжалостные секунды. Я успевала запомнить каждую, и не могла оторвать глаз от фигуры Дэра. Когда он свел с моста очередную пару лошадей, меня словно в огонь сунули — неприятный жар охватил тело, во рту пересохло. Это было предчувствие, и на сей раз нехорошее.

— Дэр, не ходи за третьей, — прошептала я. — Пожалуйста.

— В чем дело? Ты такая бледная, а щеки горят. Тебе плохо? — нахмурился он, беря меня за подбородок.

— Что-то случится. Я не придумываю, Дэр! Поверь, это не очередная глупость! Твой цвет побледнел, он теперь не ярко-синий!

Голос охрип, сердце грохотало.

— Хорошо, милая. Если это касается только меня, я попрошу Торми перевести коней.

Но едва он отступил к краю, как раздался ужасный грохот, словно скалы рушились. Еще мгновение — и Торми метнулся вперед, крича на лошадей. Следом за последней каретой бежали Шторм и Облачный.

Прямо под их ногами мост оседал, словно кто-то срезал его основание ножом. Торми успел домчаться до края, Шторм и Облачный прыгнули уже когда камни сыпались в пропасть. Откуда-то сверху полетели ошметки скал, и Дэр уронил меня на землю, закрывая собой. Я слышала дикое лошадиное ржание и скрежет каменных обломков, а когда всё затихло, воздух разорвал голос Бэйта.

— И рухнут прежние заветы, когда падут к ногам мосты, — невозмутимо прокомментировал младший Магици. И добавил: — А кто в пророчества не верит — тому под скалами лежать.

Это была долгая стоянка — все приходили в себя. Мы остановились возле дубовой рощи и сидели на красной земле, не разводя костров и не готовя обед. Я вжалась в грудь Дэра и молча вдыхала его запах. Пойди он за третьей каретой — вернулся бы? И не почувствуй я беду, не попроси его остаться, не послушай он меня?.. Одни мысли об этом сводили с ума, и я снова и снова дышала знакомым запахом, хваталась за сильные плечи, прятала нос в густых темных прядях. Не отпускать. Всегда касаться. Так я сохраню уверенность, что с любимым будет всё хорошо.

Первой подала голос Лера:

— О каких легендах ты говорил, Бэйт? — полушепотом спросила она.

— Столь древних, что рассказавшие их помнят эти вот деревья, — и указал на высоченные дубы, — желудями. Когда рухнет каменный мост, придут в Атру перемены, которым не ведомы преграды, не страшны пропасти и моря. Мы вспомним тех, кто пал с любовью в сердце, и позабудем себя прежних.

— Цахтал восстанет из глубин, где его плоть жила веками, — кивнул Дэр. — Очертит для битвы последней поле, и вскоре придет за нами. В другой трактовке — за бойцами.

— Что за битва? — спросил Смайл.

— За Атру. Но не между кланами, а с силами столь могущественными, что Хранитель и его Стражи — котятки по сравнению с ними.

— Мост будто кто-то порвал, — задумчиво сказал Торми. — Странное крушение. Камни просто так не крошатся. Тем более такие, которые столетиями прочно стояли. Думаю, легенды оживают в строго назначенный час.

— Верно. Мне с моей больной фантазией даже почудилась огромная призрачная рука, но что не нарисует взволнованное воображение? — сказал Бэйт.

— По поводу руки ты прав, — кивнул Смайл, — ветер приобретал интересные очертания… Слава предкам, что все успели проехать! Хотя глядеть, как ты несешься галопом вместе с лошадьми, было жутко.

Торми улыбнулся.

— Облачный друг сказал мне, что нужно спешить. Поэтому я побежал.

— И успел, — заметил Миддл. — Не нравится мне это.

— И мне не нравится, — кивнул Бэйт. — Отец наш очумеет, когда узнает… А ты что молчишь, Дэр?

Мужчина усмехнулся, и мне стало теплей. Он не стал бы скрывать ни страх, ни сомнения. Мне вот не хотелось рассказывать о том, что цвет истончался. Стоило прежде хорошенько это обдумать.

— Вы видите в этом дурное предзнаменовании, а я — доброе, — произнес Дэр. — Возможно, мост рухнул, чтобы мы построили его заново.

— Хм, — улыбнулся Торми, — друг мой, ты снова создал правильные образы.

— Построить заново? Но кто будет это делать? Ведь прежние правители были сильней нас теперешних, — сказал Бэйт.

— Думаю, Грозовой клан справится, — улыбнулся Дэр. — У нас хватит сил. Настало особое время, не зря ведь в прошлом году зимнее небо разговаривало радугами. Это волшебное явление, — пояснил он нам со Смайлом и Лере, — при котором идет цветной снег. Но на эту тему мы поговорим дома, до Врат осталось чуть-чуть. Если хотите, можно перекусить.

Его уверенность передалась всем, и ребята проголосовали за стоянку. Дэр умел подбадривать, к тому же Бэйт решительно ему помог — снова приготовил прекрасный обед. После еды никому уже не хотелось думать о плохом. Даже Торми признал, что трактовка Дэра лучше остальных.

— Разве что путь к горам теперь закрыт, а морем едва ли кто-то пойдет зимой.

— Значит, подождем до весны, — улыбнулся Бэйт. — С первым снегом дорога все равно стала бы ужасной.

— Торми, ты же можешь ощущать силы? — вдруг сказал Дэр. — Мэй говорит, что видит цветность людей.

Я поглядела на супруга: неужели он что-то почувствовал? Но узнать, что за странности со мной творились, хотелось несмотря на боязнь обрести опасную магию. Это только кажется, что справишься с любой силой. На самом деле даже её малая толика способна поселить в сердце грызущую неуверенность. Да, я всегда хотела научиться волшебству, но теперь засомневалась, нужно ли оно мне? И всё же медлить не стоило.

— Постараюсь помочь, — улыбнулся Торми. — Ты позволишь? Мне нужно лишь коснуться твоей руки.

Я с улыбкой подала ему ладонь, и ощутила, какие шершавые у мужчины пальцы. Он был моряком, как и наш настоящий отец, но вот уже несколько месяцев не видел большой воды. Они со Смайлом собирались добраться до Северного моря через Атру, чтобы потом попасть на Аратские острова.

— Не магия, — сказал Торми, прикрыв глаза. — Сила. В вас, Мэй, зарождается дар. Знаете ли вы легенду о странниках? — обратился он ко всем, отпуская мою руку.

— Расскажите, — сказала Лера. — Это так интересно!

— Сегодня прямо день легенд. Послушаем с удовольствием, — улыбнулся Дэр. Остальные, включая меня, дружно закивали.

— Когда-то давно, задолго до рождения наших прадедов, Атория была частью системы иных миров, что соединял звездный мост, — начал Торми. — Тогда люди и иные создания беспрепятственно путешествовали сквозь пространство, узнавая новое и сохраняя прежние воспоминания. И каждого звездный мост наделял способностями, наиболее близкими его духу и сердцу, чтобы в иных пределах путешественник не сбился с пути. Я не знаю точного их количества, но примерно могу сказать о возможностях древних бродяг. Они могли оборачиваться зверями и птицами, были достойны управлять стихиями, создавали иллюзорный мир, что затмевал реальность. Были среди них и могучие воины, управляющие пространством и временем, были провидцы, глядящие сквозь прошлые и будущие жизни. А также были те, кто видел людей особым взором. Думаю, теперь это называют магией, и всё, что мы с вами считаем величием — есть лишь отражение прошлого обыкновения. Ты, Мэй, открыла в себе подобный дар, а, точнее, его малую часть. Также Дэр раскрывает свою стихийность, а я всегда видел в людях свет.

— И что с этим делать? — спросила я. — Как развивать способность и нужно ли это?

— Не стоит сейчас думать об этом, Мэйди, — ответил он. — Никому из нас. Когда придет время — мысль сама найдет ответ, а пока что важнее сама настоящая жизнь и её поток. Поэтому советую тебе просто плыть вперед, не ожидая увидеть на пути водопад. Поверь, когда он появится — ты своего не упустишь, и либо упадешь в бездну, либо предпочтешь — если сможешь — выбраться на безопасный берег.

Прошло полчаса, и мы спустились в низину, чтобы объехать остатки скал и начать подниматься на огромный холм. Впереди ждала Дубовая долина.

— Она называется так не только потому, что там полным-полно дубов, — улыбнулся Дэр на мой молчаливый вопрос. — Ещё чуточка — и увидишь ответы своими глазами.

И я увидела их с вершины холма. Солнце стояло высоко, по небу мчались подушки облаков. А впереди, прямо на нашем пути, росли два дерева — почти белое, словно облепленное снегом, и черное, будто сгоревшее. Они были неимоверно огромны! Куда выше мартранов, корабельных сосен и тысячелетнего магического дуба, что рос в столице. Даже далекие горы казались не столь величественными по сравнению с ними.

Темный великан обхватывал стан светлого жуткой ветвистой пятерней, словно обнимал в попытке не отпустить. Белое дерево отвечало почти таким же прикосновением, доверчиво склоняло пушистую зеленую крону к плечу черного. Они стояли вместе и были неразделимы, упирались корнями в землю прочно и уверенно, вот только белое несло жизнь, зеленело и ветвилось, а черное давно умерло. Единственная его ветвь — та, что обнимала — ещё держала листву.

— О, предки! — выдохнула я. — Какие гигантские!.. Неужели деревья могу быть такими? Они бесподобные и… жуткие.

— Такова Атра. Не бойся её тайн, милая. Моя родина полна неведомого, и некоторые её загадки лучше оставить неразгаданными, но эти древние создания всегда готовы рассказать свою историю. Мы зовем их Влюбленными. Они помнят моих прадедов и когда-то сражались за родину, но — каждое за свою. Белая была дочерью великого вождя из глубин материка. Черный — сыном великого царя Атры. Они не могли быть вместе, ведь стояли по разные стороны. Впрочем, во все времена любовь не знала преград, она нашла путь к сердцам и объединила их. Так и не став ближе, молодые люди погибли от стрел на поле брани. Говорят, они убили друг друга, зная, что погибнут в любом случае. Земля ведала их чувства, неутоленную жажду, стремление быть вместе — и подарила им вечность рядом друг с другом, сделав деревьями. Черный никогда не был зеленым, только одна ветвь — сколько себя помню. Даже летописи нашего края упоминают его засохшим. Белая всегда обильно цветет, но никогда не плодоносит, хотя прочие белые дубы дают вкусные желуди. Однако таких огромных деревьев нет больше нигде. Каково чувство, — усмехнулся он, — такова и награда. Вечные объятья под покровом небес. Мы будем проезжать под ними, и ты ощутишь шепот душ.

Меня вновь охватило странное чувство. Что-то в этой истории казалось особенно важным.

— Если там были мертвые врата, то здесь — жизнь, — сказал Дэр.

— Здесь пахнет иначе, — улыбнулась я. — Чем-то сладким. Почти что твой запах, — и я прижалась к его плечу. — Значит, ты все это время пах Атрой.

— Вот увидишь, Мэй, красная земля взрастит в тебе новые чувства. Она — начало и завершение. Отсюда можно попасть в разные уголки света, хотя никто раньше не перебирался через горы. Это как Долина Теней в Среднем королевстве, откуда ещё никто не вернулся. Но давай-ка прибавим ходу и поскорее минуем Влюбленных. За ними начинаются земли Грозового клана.

Сибские весело скакали по дороге, и мне казалось, что деревья шагают нам навстречу. От них исходило приятное чувство, сильная, отнюдь не печальная энергетика. Когда мы подъехали вплотную, дорога резко ушла вниз, прямо под вздымающиеся корни.

— Страшно, — прошептала я. — Словно под пятками великанов проезжаешь… Кажется, что они ходят по ночам, перешагивая через рощи, следуя за лунным светом. Влюбленные.

— Нам мама в детстве рассказывала, что землетрясения — это когда земля переворачивается на другой бок и делает глубокий вдох. А Бэйт верил, что землетрясение создают великаны, — усмехнулся Дэр. — Думаю, Стражи Атры действительно умеют перемещаться, но невидимыми частями себя. Из их листьев мы делаем покрывала для коней, шьем плащи, прекрасно защищающие от влаги. Они плотные и приятные на ощупь. Вокруг них не растут другие деревья — опавшая огромная листва не позволяет ничему пробиться.

Атра была прекрасна и непостоянна. Подобной суровой красотой обладал и Дэр. Едва мы миновали Дубовую долину, как пейзаж снова поменялся: теперь по бокам дороги вставали высоченные дырявые стены черного цвета. Они создавали коридоры, то сужаясь вокруг дороги трубами, то образуя жутковатые обгрызенные сооружения, которые, казалось, могли рухнуть на нас в любой момент. Солнце просачивалось сквозь отверстия множеством лучей, пускало по стенам мелкие розовые цветы. Чудесные вьюнки без страха залезали на самые верхотуры и плели покрывала удивительных размеров. Цветочные скалы. Дырявые цветочные скалы. И снова пропасть, снова край, с которого открывался завораживающий вид.

— Пожалуйста, давай остановимся! — воскликнула я, и Дэр усмехнулся.

— Эй, умницы! Ну-ка стоп.

От нетерпения я не слезла, а вывалилась ему в руки, и остановилась у обрыва. Дэр снова обнял меня сзади, и мы молча глядели на Грозовой край — мой новый дом.

Вдалеке вставали древние белые пики — высокие и острые, пронзающие небеса макушками. Величественные горы Атры, непреодолимый горный хребет, самое загадочное место материка после Заколдованной долины в Среднем королевстве. Слева скалы образовывали гигантский полукруг, и эта сокрытая долина пестрила смелыми осенними цветами и деревьями лиловыми и красными, не спешащими скидывать листву к зиме. Рушились, сбегая со стен, многочисленные водопады, и озера сияли отражениями облаков. Столь уютного и замечательного места я никогда не видела даже на картинах! Пожалуй, кто угодно захотел бы там жить.

— Священное место, — сказал Дэр. — Долина Грез. Там не строят домов и не убивают животных.

Он обхватил меня за пояс и повернул направо. Скалы переходили в холмы, и казалось, что горбатые их спины обиты переливающимся бархатом — то танцевали на ветру высоченные травы.

— Полевые леса. Заблудиться в них проще простого. Травы высотой в человеческий рост, и бабочки размером с ребенка. Я уж молчу про гусениц и червей… Лучше туда без меня не гуляй.

Я восхищенно оглядывала лилово-черно-красное царство. За холмами начинался густой лес — разноцветный и пушистый. Я заметила, что чуть ближе к горам, южнее, он становился оранжево-желтым и белым.

— Дэр, а там, случаем, не Сварт со своим кланом обитает?

— Угадала, — улыбнулся он. — Ближе к горам. А там, — и повернул меня чуть в сторону, — будет наша стоянка.

— Только наша? — прошептала я.

— Угу. Остальные переночуют в деревне за холмами.

— Мы… останемся наедине? — едва дыша, спросила я.

— Именно. Сегодня ночью мы будем ночевать вдвоем на озере у водопада. Никаких обрядов, Мэй, только клятва сердец, что люди приносят друг другу под звездами. И скрепляется она близостью тел.

К вечеру мы добрались до озера. Молчание было вкусным и многообещающим, а шепот казался тайной песней для двоих. Правда, шептала только я, Дэр говорил обычным голосом, хотя и мало. Одни только его улыбки заменяли слова, а прикосновения вызывали долгожданный трепет.

Мы проехали кленовым лесом, утопающим в странных блестящих цветах. Внутренне я была готова узнавать, но, успокоив предвкушением разум и чувства, не пыталась контролировать тело. Меня кидало то в холод, то в жар, я помногу пила и никак не могла перестать кусать губы. Дэр остановил карету на белой поляне и повернулся ко мне.

— Здесь безопасно. Отпустим трудолюбивых коняшек погулять.

Я кивнула, стараясь глубже дышать.

— И сами прогуляемся, да?

— Именно. Можем заночевать прямо на озере. Хочешь?

По спине побежали мурашки.

— Хочу. Можно прямо сейчас пойти туда «ночевать».

— Хорошо, — просто согласился он. — Но сначала хочу тебе ещё кое-что показать, Мэй. И нам надо взять необходимые вещи.

Он мягко спустил меня на землю и подал удобную сумку. Мы вместе сложили одеяла, кое-какую провизию и полотенца. Дэр выпряг лошадей и привязал на длинной веревке, каждому зверю скормив по яблоку.

— Травы здесь нет, но цветы вполне съедобны. Им понравится. Идем, милая, — повернулся он ко мне. Золотые сердцевинки глаз так и сверкали, и я знала, что это предвещает.

В лесу было темно и тихо, только неведомые птицы щебетали. Солнце уже упало за горизонт, но благодаря светлячку, что прихватил из кареты Дэр, мы оставались в круге белого света. Приходилось все ниже нагибаться, ныряя под ветви, пока, наконец, мы не ступили на небольшую поляну, окруженную со всех сторон древесной стеной. В центре, среди белых цветов, лежал камень. Как будто простой, но Дэр повел меня кругом, и я увидела с другой стороны валуна светлое пятно. В камне был спрятан другой камень — искрящийся кусок с золотыми крупинками. Он мерцал в темноте, словно упавшая звезда.

— Днем он синий, — сказал Дэр, — и мы звали его глазом Цахтала. Но когда поняли, что ночью он становится золотым, передумали так называть. Ты знаешь, что у Солнечных есть свой покровитель? Его зовут Кервел, и у него светло-желтые глаза. У этого камня две души, и ни одна не главенствует.

— Всё говорит о том, что кланы должны жить в мире, — сказала я.

— Возможно, — задумчиво произнес Дэр. — Но я привел тебя сюда не для этого. Присядем.

И усадил меня к себе на колени.

— Коснись камня, — предложил он.

Я протянула руку, и, едва положила на валун пальцы, как по телу прошла знакомая дрожь.

— Как от твоих молний… — прошептала я.

— Так он общается с тобой, милая. На неведомом языке. Колэй, мой отец, говорит, что понимает камень, то же самое я слышал от Сварта. Глаз способен излечить человека, но у него есть свой цикл. Никто пока не смог просчитать эту закономерность, хотя пытались все. Камень способен врачевать не хуже мартрана и магов. Я говорю это к тому, что, возможно, ты поладишь с ним.

Я снова провела ладонью по шершавому боку, и показалось, что валун подвинулся ближе.

— Нужно будет сюда вернуться после. Как-нибудь потом…

И вздрогнула от нежного смеха.

— Мэй! Я тебя обожаю! Думал, что камень отвлечет от главного, хотел увидеть, захочешь ли ты остаться здесь и попробовать узнать его тайны с помощью дара… Но ты предпочла меня.

— Тебя, — тихо сказала я, глядя на его губы. — Мне хочется всего, Дэр. Пусть будет страшно, я всё равно желаю узнавать. Сердце подсказывает, что телу есть чего опасаться, но от этого жажда лишь усиливается…

— Идем, — отозвался он, беря меня за руку. — Искупаемся.

И повел меня обратно по тропе, чтобы потом свернуть направо. Всего через несколько минут мы оказались в нужном месте. Озеро глотало лунный свет, водопад шумел приятно и негромко. От воды поднимались спирали невиданных сверкающих испарений, лиловый туман обнимал камни.

— Остановимся прямо здесь, — сказал супруг и бросил вещи на плотный мох. Светлячок, что мы захватили, уже погас. — Я расстелю одеяло, всё приготовлю и помогу тебе раздеться. Или мне подождать в воде, милая?

Он глядел на меня серьезно и ласково.

— Ты… иди… — прошептала я. — Я скоро присоединюсь.

Дэр не стал спорить и ни о чем не спросил. Я глядела, как он ловко скидывает одежду, в том числе амулет Цахтала. Снова темнота. Снова видно меньше, чем хотелось бы. И снова я остаюсь наедине с чувствами, чтобы следовать за страстью и страхом.

— Жду, — улыбнулся Дэр и исчез за камнями.

Я как можно тише скинула пальто, сняла платье и нижнее белье, стянула теплые чулки и положила кольцо к амулету. Холод тотчас охватил тело, и я медленно спустилась вниз, распуская косы. Так чуть теплее, но отваги остаться незакрытой мне не хватило — я укуталась в волосы.

Дэр стоял по пояс в прозрачной воде спиной ко мне. Мокрое тело поблескивало, волосы кудрявились. Он смотрел на стену красных деревьев и не шевелился. Я потрогала ногой воду — ледяная! В этот миг мужчина обернулся, и глаза застыли. Улыбнувшись нерешительно, я пошла к нему, нарочно выбирая торчащие из воды камни. Не поскользнуться бы! Чувствуя, как он разглядывает меня немигающим взором, я волновалась всё больше. В глазах Дэра стояла мука, птицы в чаще затихли, и я слышала только глубокое дыхание супруга.

— Моя краса, — пошептал он, и боль в глазах сменилась нежностью. — Иди ко мне. Я согрею тебя.

Я знала, что это означает. Наконец-то настало наше время.

Тело Дэра обжигало. Он прижимал меня, пока не обездвижил. Ладонь скользнула под колено, и он приподнял мою ногу, закидывая себе на бедро.

— Совсем скоро ты будешь всецело моей.

Я задыхалась от страха, нетерпения и давнего неутоленного голода плоти. Снова зазвучал тайный ритм двух сердец. Дрожь прошлась по телу — это Дэр склонился, заставляя меня выгнуться, и губами принялся ласкать грудь.

— Нет, — через несколько мгновений сказал он. — Так не пойдет.

И подхватил на руки, вынося из воды. Я не успела обдумать дальнейшее — Дэр стремительно уронил меня на застеленную меховой полостью землю и лег сверху, прижимаясь мокрым телом. Губы его тотчас заняли прежнее место и принялись неспешно и мягко касаться моей груди. Чувство было новым и вкусным, и я тихо постанывала, ожидая дальнейшего. Так он прежде меня не касался. Прежде всё было иначе. Казалось, древний край дал мне обещание верности. Я помнила, как говорил об Атре Дэр, и всей собой ощущала — красная земля приняла меня.

— Пожалуйста, только не… — задыхаясь, произнесла я, когда он ртом обхватил мой сосок.

— Не кусаться? — рассмеялся Дэр. — Уверена?

Вздрагивая от требовательных прикосновений, я обхватила голову Дэра.

— Не уверена, — пробормотала я. — Ничего не знаю…

Дэр провел языком от ключиц до пупка, пальцы его опустились ниже, погладили живот, коснулись внутренней стороны бедер… Я хотела сделать то же самое, но Дэр не позволил.

— Нет, Мэй. Просто лежи и наслаждайся. Сегодня тебе будет труднее, а потому ты должна расслабиться и позволять мне главенствовать

Я кивнула, прикрывая веки, и утонула в медленной неге его прикосновений. Однако вскоре стало ясно: смотреть, что он делает, было вдвое приятней. Я следила как он ласкает языком груди, как пальцы его касаются низа живота и скользят меж бедер плавно и сильно. Я ждала нового, трудного действа, но пока что ощущала только знакомую тягучую страсть. Вздохи мои перешли в громкие стоны, и вдруг Дэр оказался сверху, собственной тяжестью не позволяя мне передумать.

— Кричи, милая, — сказал он.

В следующий миг он развел мои ноги в стороны, а ещё через секунду с моих губ сорвался хриплый всхлип — то пронзила тело острая, глубокая боль, которая не позволяла мне не то что наслаждаться, но даже дышать. Я хотела отодвинуть его, но не вышло — Дэр прижал мои руки к покрывалу и навис темнотой, словно пряча от всего, что могло на помешать. Он двинул бедрами один раз, второй, и я не смогла сдержать жалобных криков. Неужели это и было то важное, что приносило настоящее наслаждение?

Я не просила пощады, надеясь, что он даст мне хотя бы привыкнуть, но Дэр не замедлился. Губы его накрыли мои, и толчки, что пронзали насквозь, стали мощнее и жестче. Я молилась только, чтобы это поскорее кончилось, то обхватывая его бедра ногами, то разводя их шире, пытаясь хотя бы как-то успокоить боль, но это не помогало. Плакать тоже было нельзя — уж точно эта боль была не хуже той, что испытывали в битве воины! Следовало перетерпеть, постараться как-то расслабиться… Не получилось. Я зажмурилась, сжимая зубы и впиваясь пальцами в плечи Дэра, и он сразу остановился, отпуская мои руки.

Всхлипывая, я прижалась лбом к его шее. Слезы все-таки бежали по щекам, и я не знала, чего было больше — облегчения, что все позади, или ужаса ожидания, что ещё ничего не закончено.

— Мэй, прости меня, — пробормотал он. — Не плач, милая. Самое страшное позади.

Он нежно обхватил ладонями мои щеки, коснулся помятых страстью губ и принялся целовать так ласково, как никогда прежде этого не делал. Болезненная тяжесть все ещё чувствовалась внизу, но к ней добавилось смутное предчувствие особого наслаждения. Того, что не возьмешь без боя. Того, что замешано, как и многие, на жертвенности.

— Я потихоньку, милая, — едва справляясь с голосом, сказал он. — О, Цахтал… Ну как же тут удержаться?..

Он снова проник в меня глубоко, но я терпела. Стало как будто чуть легче, и Дэр повторил медленное движение. Теперь он держал мои бедра на весу, и я, выгнувшись в поясе, лежала плечами на земле. Непривычно, но вполне удобно… Мы глядели друг другу в глаза, и я видела, что Дэр сдерживается изо всех сил. Дышал он тяжело, брови были опущены, губы плотно сжаты. Кажется, ему тоже было больно, но не так, как мне.

— Хорошо, — удивлённо прошептала я через несколько минут. — Хорошо, Дэр! Это… замечательно… и… и приятно.

Он рассмеялся низким утробным смехом и стал двигаться быстрее, вынуждая меня вскрикивать то ли от наслаждения, то ли от боли. Глаза его стали черными, мускулы окаменели. Ещё через мгновение он уронил меня на одеяло, обхватил, поворачивая на бок, и продолжил двигаться. Гибкий, резкий, сильный. Как долго он собирался пытать меня этим? Ощущая, как тело отзывается на его движения податливой влагой, я в чувствах надеялась найти ответы, но их не было. Он просто обладал мной и отдавал себя без остатка.

Хотелось больше муки и больше неги. Хотелось слить их воедино. Словно прочитав мои сокровенные мысли, Дэр замедлился, и теперь каждое его движение я чувствовала глубже и ясней. Это было восхитительно!

— Пожалуйста, только не останавливайся! — прошептала я, комкая податливый мех. Нарастало, овладевая всеми чувствами, знакомое, но куда более мощное, чем прежде, наслаждение.

— Никогда, — усмехнулся он. — Не сейчас. Нескоро…

И мягко потянул меня за пряди, вынуждая прогнуться в пояснице. Стало трудней, теперь он был так глубоко, что мне снова хотелось вырваться. Я вскрикнула, когда нежность сменила жесткость. Вскоре мне перестало хватать воздуха на крики, и я тихонько стонала. Если бы Дэр был сверху — я бы схватилась за него, но он по-прежнему находился сзади.

— Пожалуйста… — выговорила я, и он понял.

Мы прижались друг к другу, Дэр нашел мои губы и подарил поцелуй, чтобы снова подарить и тяжесть. Только теперь она была без боли, и по телу пробежали мурашки. Казалось, пространство вокруг нас растаяло и поблекло. Отступили туманы, затих шум голубых вод. Я тянулась за трепетом напряжения, прижималась к телу супруга, чтобы кожей ощущать биение сердца. Секунды отсчитывали новое время — длинное, как память, и быстротечное, как сон. Я падала, и Дэр подхватывал меня, не давая коснуться надежной опоры.

Наша вечность, созданная любовью. Его движения становились неистовыми, и мои стоны перешли в хриплые крики. Думается, это было второе дыхание. Я кусала губы, чтобы не потерять дрожащего наслаждения. Ещё. Мне хотелось ещё. Выжать из ночи всю её тайну, отдаться инстинктам не только телом, но и духом. А через несколько мгновений меня накрыло таким взрывом, что тело перестало подчиняться воле разума. Я полностью принадлежала Дэру, и он мог делать все, что хотел. Содрогаясь, всхлипывая от восхищения, я взглянула ему в глаза и поняла, что между нами родилась та самая связь, что скрепляет иные миры. И пришло осознание: если бы не существовало любви, не было бы и жизни. Если бы люди не познавали друг друга — они бы не узнали мир.

— Я люблю тебя, — выговорила я.

— И я тебя, милая.

Рассмеявшись хриплым счастливым смехом, Дэр подхватил меня под бедра и зашел в воду. Холод охватил трепещущее тело, и я ахнула, прижимаясь к единственному источнику тепла — телу мужа. После столь пылких ласк оказаться в ледяной воде было сродни пробуждению в сугробе… И, тем не менее, это доставляло мне удовольствие и бодрило уставшее, не привыкшее к долгим ласкам тело.

— Я знаю, что ты хочешь ещё, милая, — прошептал Дэр, улыбаясь уголками рта. — Поэтому мы сейчас немного отвлечемся.

— Здесь холодно, — отозвалась я слабо. — Разве можно это делать несколько раз за ночь?..

— Были бы силы, — сощурился Дэр. Сейчас он напоминал не Цахтала — хитрого дымчатого леопарда, что жил при дворце Правителя. — Любовью занимаются сколько хотят, Мэй. А я, как ты уже поняла, беспощадный и ненасытный.

— Это всегда будет больно? — прошептала я.

— Нет. Ты привыкнешь. Только первое время сложно, — и он поцеловал меня в губы, пощекотал языком, заставляя открыть рот. Сейчас я готова была подчиняться во всем.

— А что чувствуешь ты, Дэр?

— Тебя, — отозвался он, — всю. Здесь, — и опустил руку вниз, — наше общее желание. Но глупы те, кто со временем забывают о не менее важных частях тела — шее, плечах, бедрах… или живот, к примеру, — и тронул мой пупок, заставив хмыкнуть. — Пойдем-ка на берег, у тебя вся спина в мурашках.

Я смутилась, увидев испорченное одеяло, но Дэр и бровью не повел, просто постелил поверх другое.

— В этом нет ничего страшного. Давай-ка садись, а я костер разведу.

И сам накинул мне на плечи одеяло, укутал и пошел в сторону.

— Дэр, ты же замерзнешь мокрым!

— Нет, — обернулся мужчина. — Не переживай. Бурям неведом холод.

Через минуту он вернулся с бревном, которое тотчас заполыхало непривычным холодным пламенем. Я не успела и пикнуть, как оказалась сидящей у него на бедрах с разведенными ногами.

— Не на покой ты связала со мной жизнь, милая. Прежде мы лишь игрались, но я не хочу больше игр.

И медленно оказался внутри. Всё случилось так быстро, что холод отступил мгновенно. Я даже забыла про мокрые спутанные пряди.

— Больно?

— М-м-м… Да, — честно сказала я.

По сравнению с прошлыми ласками и нежностью пальцев, его естество оказалось слишком большим и твердым. Мне не хотелось двигаться, и Дэр внимательно наблюдал за сменой моих чувств.

— Я осторожно, — сказал он, и обхватил мою талию, приподнимая, чтобы потом снова проникнуть внутрь. Происходящее зажгло румянец на щеках, и я попыталась отозваться, но тотчас пожалела.

— О!

— Хорошо, милая, — хрипло рассмеялся Дэр. — Да. Помоги мне.

Превозмогая тяжесть и смущение, я повторила движение бедрами, и мужчина удовлетворенно выдохнул мне в шею. Я даже не представляла, что близость может быть так разнообразна… Неужели мы сидели лицом друг к другу? Неужели я, забыв робость, могла так отвечать на прикосновения любимого? А что же поцелуи? Я потянулась к губам Дэра, и он ответил тотчас. Чувствовать, как мы путаемся в дыханиях друг друга, и одновременно ощущать его внизу было возбуждающе прекрасно.

Через минуту я целиком сосредоточилась на движении. Дэр продолжал ласкать меня губами и руками, помогал, приподнимая над собой, и я сквозь полузакрытые веки видела его улыбку. Поначалу он был весел и податлив, затем нахмурился, прижал меня плотнее, лаская губами шею, а потом резко опрокинул на спину, чтобы снова заставить кричать. Так продолжилось новое наслаждение, перешедшее в сладостный всполох, а когда я, обессиленная, попыталась заснуть, вместо привычного пожелания доброй ночи услышала многообещающее:

— Я ведь говорил больше есть… Отдохни пока, милая. Скоро мы продолжим.

На этих словах меня объял сон, но гроза между нами не затихала всю ночь, и молнии казались продолжением самой души — фиолетовые на нежной пряности наших тел.

Глава 6

Глава 6

Заполненная новыми чувствами, я совсем забыла о волнении. Ночное счастье стерло страхи, оставив только привкус страстной нежности. Казалось, во мне зародилась новая сила, что-то тайное, доступное испытавшим настоящую близость людям. Даже отец Дэра представлялся не таким уж и страшным, хотя я чувствовала — ему надо «понравиться» в первую очередь. Услышав мои рассуждения, Дэр разразился громким хохотом.

— Просто будь собой, Мэй. Ты — моя. Не его и не остальных, только моя. Хотя они — твоя новая семья, ты не должна беспокоиться о восприятии. Бэйт тебя уже любит. Бирн и Габи точно полюбят. Тетя Ира будет особенно счастлива. Ну а отец… Никогда не знаешь заранее, что он почувствует.

Сибские отлично отдохнули, и большую часть пути через цветные леса неслись галопом. Дэр не заострял внимания на управление каретой — мы то и дело целовались, смеялись и дурачились. Около полудня проехали мимо полевых лугов, где я почувствовала себя лилипутом, попавшим в царство гигантов. Это действительно была великанская трава — всё ещё зеленая, сочная и блестящая.

— Она и зимой будет зеленой, — улыбнулся Дэр. — А летом ты увидишь удивительное зрелище — стебли свернутся в пружинки и прижмутся к земле, накапливая жар до следующих холодов.

А потом мы выехали к деревне — прекрасному светлому местечку в каштановой роще. Дома были из желтоватого камня, просторные и уютные, непременно с широкими террасами. Ни грязи, ни суеты. Казалось даже, что деревня необитаема, так тихо и пустынно там было. Первыми мне на глаза попались играющие с котенком дети. Две девочки заливисто смеялись, когда полосатый звереныш обхватывал лапками клубок и принимался яростно его драть. Увидев карету, они восторженно завизжали и кинулись наперерез. Пришлось нам остановиться.

— Господин с невестой! Лорд Магици приехал! — вопили они, и, едва мы спустились на землю, повисли на штанах Дэра, словно он был их папой.

— Так, бантики-висюльки, ну-ка отцепились и доложили обстановку! — наигранно свел брови Дэр. Я видела, как дрожат его губы.

— Всё хорошо, господин, — с готовностью отозвалась одна, и девочки отступили, лукаво улыбаясь. Уж они-то могли отличить настоящую строгость от показушной. — Мы приглядели за родителями, вывели котят и ждем братика. Это Мэй? Какое красивое имя! Госпожа Мэй! Ах, какая у вас тугая золотая коса!

— А платье пышное и с вышивкой! Как у волшебницы из сказок! — подхватила вторая. — И ленты цветные!

— Ой! И глаза — как куст возле нашего дома!

Я рассмеялась и присела на корточки, протягивая руку к котенку. Детеныш тотчас подошел поглядеть на шевелящееся кольцо, потрогал его лапкой и попробовал укусить.

— Ой, Пушок, ты чего! — ахнула девочка. — Не грызи колечко, испортишь!

— Всё хорошо, оно крепкое, — улыбнулась я. — Как вас зовут?

— Я — Кира, а это моя сестра Дайа, госпожа Мэй, — с готовностью ответила черноволосая. — Мы вас давно ждем. Мама говорила, чтобы сразу её позвали. Там, — она показала за дома, — праздник будет в честь свадьбы. Остальные собрались на площади, а мы улизнули и решили первыми вас встретить.

— Замечательно, — отозвался Дэр, — но мы ненадолго, малышки. Нужно попасть в поместье засветло. Там ведь нас тоже ждут.

Вдалеке показалась красивая полная женщина. Увидев нас, она всплеснула руками и бросилась вверх по улице, крича во весь голос:

— Приехали! Приехали!.. Супруги Магици уже здесь!

— И нам пора, — сказала Кира, подхватив котенка. — Мы так рады вам, госпожа Мэй! И вам, господин Дэр. Мама говорит: дай Цахтал счастья!

Дэр опустился на колено и погладил по голове сперва одну, потом вторую, и последним почесал грудку котенку. В этот миг он выглядел и сильным, и слабым одновременно. Откуда-то появилась в глазах печаль.

— Бегите, маленькие волшебницы. Помогите маме. Ей сейчас нелегко.

Когда девочки скрылись за домом, я мягко обхватила поднявшегося Дэра за плечи.

— Ты как будто видишь что-то, и видение причиняет боль.

— Я знал Киру и Дайю маленькими и беспомощными, и боялся, что они не выживут. В тот год было нечего есть, Мэй. Животные ушли в горы, лес не принес плодов. Море опустело, отогнав от берегов рыбу. Зима выдалась долгой и безжалостной. Когда кончились запасы, люди начали голодать… — Он обхватил меня крепко и прошептал на ухо: — Не верь прошлому, не полагайся на будущее, касайся настоящего, мгновенного счастья.

И медленно, страстно поцеловал меня. Тело, спрятанное в одежды, тотчас отозвалось, жажды прокатились по жилам трепетом и болью. Несмотря на то, что ночью мы толком не отдохнули, я хотела Дэра всё равно.

— Мы ведь сегодня будем спать в одной кровати, — прошептала я. — Хочу наконец-то увидеть тебя при свете…

— Голого? — ухмыльнулся Дэр. — Отлично. А я погляжу на тебя, моя краса.

От сладостных мыслей нас отвлекла показавшаяся наверху улочки толпа. Возглавлял её высокий статный мужчина.

— Глава деревни, — пояснил Дэр. — Зовут его Рой Вассл. Придется нам задержаться здесь ненадолго. Это хорошие люди, они не чужие мне.

Чему я была бесконечно рада. Деревенские устроили веселый праздник, накрыли широкие столы. Дома были украшены плетеными цветочными гирляндами и венками, дорожки выложены камушками, сквозь которые не просачивалась грязь. И без того волшебное, местечко казалось неземным. Словно уголок достижимого рая — места, где по поверьям отдыхали добрые души. Единственная площадь была вымощена и окружена старыми ясенями, вокруг было чисто, камни у небольшого пруда поросли цветными мхами, а на воде покачивались яркие розовые лилии. Было много детей, а также больших белых псов — наверняка тех самых снежных гавок, о которых говорил Дэр.

Когда мы сели за стол, небольшой «оркестр» исполнил какую-то красивую мелодию, а глава деревни сказал приятные слова. Эти люди были счастливы. Несмотря на трудности и возможные лишения, они любили красную землю, любили Магици (в особенности, как потом выяснилось, Дэра) и почему-то сразу полюбили меня. Нам подарили несколько свертков, вручили счастливые амулеты и какую-то книгу. Я заметила, что Дэр не вел себя с людьми как прежде. Спала его холодность, изменилась улыбка. Он радостно встречал каждого и находил слова, приятные людям.

Счастливая, я купалась в невыдуманном расположении атровцев. Не верилось, что возможно такое отношение между подданными и правителем, а ведь именно им Дэр и был. Мы провели в деревне около часа, и никогда ещё мне не было так спокойно и радостно в окружении толпы.

— Какие замечательные люди! — сказала я по дороге в поместье. — Они тебя любят.

— Теперь и тебя, Мэй. Ты была им нужна давно, просто я не хотел навязывать себя нелюбимой. Люди поняли наши чувства, именно поэтому они счастливы. Когда правитель уверен в себе и доволен жизнью — он захочет того же и для своих людей. Ты удивишься, но у нас здесь нет слуг. По крайней мере, никто не станет хоронить обычных земледельцев отдельно от воинов и правителей. Да и вообще, кладбища как таковые на Атре отсутствуют. — Он быстро поглядел на меня, ожидая реакции, но я лишь внимательно слушала. — Мы сжигаем мертвых, Мэй, и отдаем прах ветру, а всё, что осталось, просто закапываем в лесу. Пламя, рожденное молнией — лучший удел для людей бури.

Я сжала его руку.

— Понимаю и принимаю это, хотя сейчас совсем не хочу думать о смерти. Прочитай мое сердце — и я прочитаю твое.

Дэр поглядел мне в глаза.

— Счастье заслуживают все, милая. Надеюсь, что и я тоже. Мы отвечаем за тех, кого храним грозами. Здесь, на Атре, циклы не причинят вреда обычным людям, но им может причинить вред сама стихия, которую до конца не контролирует даже мой отец.

— Я готова нести ответственность, Дэр.

— А я готов беречь нашу любовь, Мэй. Скоро ты обретешь новый дом, и вместе с ним новую семью. Семья станет фундаментом брака. Всё остальное мы построим чувствами.

Я не хотела гадать, каким окажется Грозовой дом. Старалась вообще ничего не представлять, но была ошарашена, увидев здание издалека. Многие родовые дома Западного королевства стояли особняком от всего, их не окружали ни деревья, ни кусты, ни водоемы. Правда, почти всюду в немыслимых количествах лепили клумбы.

Грозовой дом вырастал из земли и был охвачен гибкими стволами черных буков. Словно змеи, они пластались ветвями над крышей, подпирали корнями фундамент. У дома был темный каменный подклет, окруженный майскими кустами, которые неожиданно соседствовали с невиданными пурпурными розами. Кругом окон цветными полотнами выросли листья плюща, и вскоре я увидела, что южная стена целиком закрыта настойчивым ярким растением. Только окна глядели рыжими глазами сквозь проступающие синие сумерки. Наверное, именно из-за обилия растений я не сразу поняла, из чего сделан Грозовой дом.

Это было железное дерево — серебристо-серое, лоснящееся, действительно похожее на металл. Старые бревна срослись друг с другом, затейливая резьба повторяла узоры листвы и трав. Не красный дом — черно-серый и синий, в оранжево-лиловых тканях плюща. Открытая галерея с одной стороны, прекрасные балконы, выходящие на горы. Та самая высоченная башня в отдалении. Совсем близко — какие-то фруктовые деревья. Нестриженная трава возле длинного озера за холмом. А чуть в стороне второе озеро — маленькое, поросшее смешными красными ягодами, торчащими из воды на тонких ножках…

Мы на какое-то время скрылись в роще, а когда снова увидели дом, я разглядела и остальную часть поместья. Правда, восхититься вслух не успела — на крыльце нас уже ждало семейство Магици.

Когда мы остановились возле самого порога, Дэр сам снял меня и поставил перед всеми на землю. Хорошо, что для встречи я подобрала подходящий наряд — ярко-синий, с цветочной вышивкой. Однако тотчас ко мне пришло и смущение — выяснилось, что я одна-единственная такая белобрысая. Все остальные — исключая, может быть, некоторых воинов — с каштановыми или черными волосами. А уж на фоне темных одежд и темного дома это было тем более заметно. Я прижалась к Дэру, покраснев до кончиков ушей.

— Ну что ты, котенок, — прошептал он, касаясь губами моего уха, — не бойся. Я рядом.

Мне стало полегче — среди остальных стоял Смайл, и, кажется, его приняли хорошо. По улыбкам Младшего можно было сразу все понять, а улыбался он ободряюще.

— Отец, — шагнул вперед Дэр, но руки моей не отпустил, — рад тебя видеть.

Колэй Магици. О, предки, сохраните! Он был седовлас, но осанка оставалось гордой, а строгое лицо — бесстрашным и сильным. Именно от него Дэр взял черты лица — все, исключая нос. Наверное, он перешел от мамы. И глаза. Я заметила, что у Колэя они карие.

— Здравствуй, Дэр, — улыбнулся мужчина и сжал руку сына. — Вот ты и дома.

— И не один, — довольно кивнул Дэр. — Это моя Мэй.

Темные глаза обратились на меня, и я замерла.

— Здравствуйте, лорд Магици…

— Просто Колэй, — усмехнулся он. Господи, даже не подозревала, что они с Дэром окажутся так похожи!

— Колэй, — произнесла я. — Грозовой дом прекрасен! Никогда не видела подобных зданий. Оно дышит и чувствует.

Глава Магици кивнул и снисходительно улыбнулся.

— Теперь это твой дом, Мэй. Я благодарен тебе за счастливого сына. Твое золото питает Дэра. В нашем обществе ему не хватало ласки, это точно.

На сей раз улыбка была более теплой.

— Вот и ладненько, — отозвался Дэр. — Двигаемся дальше. Если сейчас всех не представлю, потом ты в них запутаешься…

Послышался дружный смех, и мне полегчало.

— Это Габриэль, моя двоюродная сестра.

— Просто Габи, — улыбнулась, пожимая мою руку, девушка. На вид ей было столько же, сколько мне, прекрасные черные волосы рассыпались по плечам. Она была удивительно похожа на Агну, вот только глаза оказались не зеленые, а светло-желтые, нежные и сияющие. — Там рада твоему приезду, Мэй!

— Счастлива познакомиться! — отозвалась я.

Мы обнялись, и показалось, что всё не так уж и страшно.

— Тётя Ирина, — продолжил Дэр, и женщина мне радостно улыбнулась.

— Наконец-то в нашем полку прибыло! — воскликнула она. — А то всё мужчины да мужчины, устала я от них!

Все рассмеялись.

— Тёть, обижаешь, — произнес высокий темноволосый парень. По виду — ровесник Карви. У него были темные серые глаза и красивое, задумчивое лицо.

— А этот перепачканный неизвестно чем господин — мой брат Бирн, — сказал Дэр. — Ну и рожа у тебя, дружище!

Они крепко обнялись, так хлопая друг друга по спинам, что кого другого эти прикосновения уронили бы наземь.

— Мэй, ты молодчина, — сказал Бирн. — Дэра я никогда таким довольным не видел. Дождемся, дом наэлектризуете, всех заштормит!

И снова дружное семейство Магици рассмеялось, разве что Колэй промолчал.

— Спасибо, — тихо отозвалась я, смущенно улыбаясь. — Делать счастливым любимого несложно.

Ирина одобрительно кивнула.

— Ты правильно заметила, милая: дом дышит, — улыбнулся Дэр. — И скоро почувствуешь, как молнии ходят по коридорам, заряжая всех своими энергиями. А пока что следуем дальше: это главы отрядов — Лесного, Горного и Прибрежного. Зовут их Уэйтн, Антейн и Лир. Привет хранителям порядка!

— Привет, друг! — сказал первый.

— Магици снова дома, — улыбнулся второй.

— И как всегда модерново выглядит, — ухмыльнулся третий.

— Госпожа, — отозвались они в три голоса. — Приветствуем вас на красной земле!

Уэйтн был русоволосым, но все равно не светленьким, хотя и заметно белобрысей остальных. Прямые лохматые пряди едва прикрывали плечи. У парня были яркие зеленые глаза и смуглое приятное лицо. Антейн был темноволос и очень коротко стрижен, но глаза тоже оказались зелеными. Скорее всего, они были братьями. У Лира были светлые каштановые кудри — короткие и торчащие в стороны, и карие глаза. Я отметила, что все жители Грозового поместья носили либо короткие бородки, либо бороды как у Торми. У Колэя, несмотря на белую голову, борода и усы были черными, и это придавало всему облику загадочности и притягательности. У него единственного из всех мужчин, исключая Дэра, были волосы до плеч. К тому же он оказался пошире сына и чуть выше, а Цахтала нес на шее. Теперь-то я понимала, каков будет Дэр, когда перешагнет полувек…

Мне представили и других воинов, и я умудрилась запомнить имена всех, хотя некоторые были длинные и затейливые. А потом мы прошли в дом, и оказалось, что внутри он ещё удивительней. Богато расшитые занавески были, пожалуй, единственным броским предметом интерьера. Мебель оказалась темной, но не тяжеловесной, полы были дубовыми, в роскошных синих коврах, а светлячки на стенах — большими и оранжевыми, отчего казалось, будто внутри царит вечная осень.

— Они понимают речь, — сказал Дэр, — и могут гореть обычным белым светом. Вечером мы предпочитаем рыжесть, а ночью — синь.

— Красиво, — прошептала я. — Смайл, помнишь, у нас была энциклопедия светлячков мира?

— Отличная книга, — улыбнулся Младший. — Моя любимая после «Сказаний Пяти воинов».

— Обожаю «Сказания», — сказал Бирн. — Какой у вас был экземпляр?

— Авторский, с пометками. Отец его берег.

— Об отцах, кстати, — произнес Колэй. — Мэй, Торми сказал мне, что вы с братом — чистокровные Араты. Вам бы побывать на родине.

— Побываем, — ответил Дэр. — Не торопи её, отец. Она едва обрела новый дом.

Колэй медленно кивнул.

— В любом случае сейчас не до этого. Да и Смайл с Торми вернутся летом и всё расскажут.

Торми кивнул, Смайл улыбнулся. Он чувствовал себя в доме спокойно. Грозовое поместье и меня успело очаровать, но редкие взгляды Колэя по-прежнему тревожили.

— Наверное, вы голодны. Ужин уже ждет, — пригласила Ирина. — И я приготовила комнату. Ту самую, Дэр. — И сразу пояснила мне: — Он всегда хотел что-то особое для любимой. Долго ждал, мальчик.

— Теть, я уже пятнадцать лет не мальчик, — хмыкнул Дэр. — Да и Мэй уже не девочка.

Я прикусила губы, пытаясь сдержать румянец.

— Знаю, родные, — улыбнулась женщина. — В любом случае надеюсь, что понравится.

В Западном королевстве супруги жили в отдельных спальнях, и Дэр не предупредил, что у нас будет одна комната. Это стало для меня вторым после теплого приема сюрпризом. А третьим оказался вечер. Возможно, Грозовой дом и жил по своим законам, но все они были мне близки.

Прекрасный ужин длился долго: ни натянутой строгости, ни чванливых бесед. Смех, вкусные незатейливые блюда, и ни одного слуги. Когда кто-то хотел принести еды — шел на кухню. И это тоже было для меня ново, также как и простое, доброе отношение. Главы отрядов обедали с нами, пришли и некоторые женщины — помощницы, как их здесь называли. Чиникиных приняли радостно, даже Лера почувствовала себя увереннее. Словом, не дом — настоящее чудо. Я всё ловила на себе хитрющее взгляды Дэра, и каждый раз чувствовала волны возбуждения, когда он ненароком касался моей руки под столом. Хотелось только одного — оказаться в постели, в нашей комнате, на свежих простынях… с ним.

Когда Бирн и Бэйт утащили Смайла в лабораторию на чердаке, Дэр повел меня смотреть дом.

— А вещи? Надо их принести? — спросила я.

— Слуг здесь нет, милая, но никто не позволит тебе самой тащить чемоданы. Ребята все уже сделали. Я занимаюсь физическим трудом, но только когда больше некому. В мои основные обязанности входит осмотр земель, взаимодействие с Солнечными и тренировка воинов. Спускаю с них по сорок потов, чтобы не расслаблялись. Мужчинам без тренировок никуда.

— Ума не приложу, как ты общаешься со Свартом…

— Приходится вести себя сдержанно. От наших стычек всегда страдает Атра.

— А кто готовит?

— Бэйт и Ирина, но остальные всегда на подхвате.

— А убираются? Дом ведь огромен!

— Каждый держит свою комнату в чистоте, а остальные уголки дома убирают воины и их жены. Бывает, мы вместе собираемся и наводим чистоту. Видишь ли, уборка дома — не просто грязная работа. Так очищаешь и самого себя.

— И Колэй тряпкой орудует?

— Порой. Но отец в основном в башне. Это его любимое место — поближе к небу.

— Всё так непривычно. Не знаю, как совладать с таким объемом новизны. Даже архитектура дома, материалы, из которых он создан…

— Хорошо, что ты моя всецело, Мэй. Хорошо, что я целиком твой. Теперь ты — часть Атры, часть семьи и красной земли. Не пытайся совладать, просто прими. — Он улыбнулся. — Пойдем. Буду твоим проводником. Постепенно ты научишься здесь ориентироваться. И не бойся, у нас не з а мок, где куча пустых комнат. Нет ни призраков, ни шуршакалов. Всё пространство занято людьми — что толку селить воинов отдельно, если в доме достаточно места? Тем более что все они — мои друзья. Двор, сад и вольеры для живности покажу завтра, а пока что побродим внутри.

Дэр провел меня по первому этаж, показал второй и мансарду. Мы зашли в библиотеку, где у меня случился приступ счастья от обилия ценных и редких томов, картин, карт и полотен, и посетили северную террасу. И под конец, пожелав всем доброй ночи, отправились в свою комнату.

Она находилась на восточной стороне и окнами выходила на горы. С порога мне бросились в глаза золотистые занавески и широкая, застеленная светлым меховым покрывалом кровать. А также точно такая, как и везде, темная простая мебель. Вот только на полу лежали прекрасные пушистые ковры лазурного цвета, а на стенах висели гобелены, изображающие парящих по горным долинам птиц. Горело два ярких светляка, и плетения переливались волшебной зеленью и синим перламутром.

— Вот так, — улыбнулся Дэр и подхватил меня на руки, перенося через порог. — Давно не держал.

— Комната прекрасная! Совсем не похожа на мою прежнюю, но этим она мне и нравится. Наша комната. Ты ничего об этом не говорил.

— Я многого не говорил, но ты рада — и это главное. Представь, как здорово будет здесь жить! Встречать зиму под теплым одеялом, читать книги, сидя на полу возле огня, есть свежие плюшки…

Поддавшись чувствам, я уронила его на постель и прямо в платье залезла верхом на смеющегося супруга.

— Тебе понравилось прошлой ночью? — ухмыльнулся он, и я закрыла лицо ладонями. А ведь и правда, почти в такой позе мы занимались любовью на озере… — Не хочу сдерживаться, Мэй. Погляди на меня и скажи, что ты не боишься того, что сейчас случится.

Я убрала руки и посмотрела ему в глаза.

— Немного боюсь новой боли, но хочу тебя ещё сильнее, чем прежде.

— Светло, — сказал он, поднимая бровь.

— Всё будет видно, — отозвалась я, усмиряя дыхание.

— Тогда позволь мне раздеть тебя, милая.

Я кивнула и слезла с него, вставая возле кровати. Не медля, Дэр ловко расшнуровал корсет и вынул меня из платья, оставив только нижние одежды. Я тотчас повернулась помочь ему, расстегнула пуговицы пиджака и жилета, добралась до рубашки. Оказывается, медленное обнажение могло дарить наслаждение. Пока я справлялась с рубашкой, Дэр гладил мои плечи, сквозь тонкую ткань касаясь груди и низа живота. Казалось, что ещё чуть — и не придется даже целоваться, я достигну вершины только благодаря его чутким пальцам. Привычно потрескивал амулет, и Дэр сам снял его и отложил на тумбочку. Я точно также стянула с пальца кольцо. Потом сняла его рубашку, нагнулась к брюкам и довольно быстро избавила супруга от них.

— Не могу больше терпеть! — воскликнул Дэр и сорвал с себя остатки одежды, а с меня — сорочку и юбки. — Снова это кружево, Мэй. Обещай пытать меня им каждую ночь.

— Обещаю, — прошептала я. — А ты обещай, что всегда будешь видеть меня такой, какая я есть.

— Обещаю, Мэй. Помнится, ты хотела посмотреть на меня. Смотри.

Он поднялся, встав во весь рост перед кроватью. Я закусила губы, разглядывая супруга. Что и говорить, он был великолепно сложен. Дыхание подчеркивало рельефность груди и твердость живота, плечи были красиво опущены, а руки расслабленно висели вдоль тела. Я опустила глаза ниже, и Дэр хмыкнул.

— Если ты продолжишь так смотреть, я накинусь на тебя голодным зверем.

— Ты будешь голоден каждую ночь? — тихо спросила я.

— Опасаешься не дожить до следующего дня рождения?

— Переживаю, что стану такой же ненасытной. Страсть заразительна.

— Хорошо, — ласково сощурился Дэр, убирая волосы назад. — Но ты и так была горячей, милая. Я лишь помог пламени разгореться ярче.

И, совсем как в ночь после битвы с двуличными, скользнул по кровати вперед.

— Хочу любить тебя как прежде. Давай повременим с криками, хотя мне и безумно нравится слышать твой голос.

— Да, — отозвалась я, чувствуя, как пульсирует внизу живота. — Что угодно, главное, что с тобой.

Он неспешно погладил мою грудь, расстегнул замочек и стащил белье. Чувствовать, как его пальцы медлят, было трудно.

— Кстати, мы ещё не были в ванной, — весело сказал Дэр. — Пойдем-ка глянем.

Я кивнула, и он взял меня на руки, поднося к темной двери. Улыбаясь, я пальцами на ногах потянула за ручку, а Дэр толкнул дверь плечом. Ванная оказалась не маленькой сидячей, как я привыкла, но и не длинной. Она была большой, словно делалась специально для двоих.

— Дэр, что это?

Он рассмеялся.

— Никогда таких не видела?

— Нет, — хмыкнула я. — Здесь почти можно плавать! А откуда мы воду возьмем?

— Из крана. На крыше есть большой бак, — пояснил он. — Соединенный со всеми ванными в доме. Светлячки, как ты знаешь, могут не только светить, но и греть. Собственно, вот и вся премудрость. — Он включил воду, которая оказалась приятно горячей

— Как здорово! — восхитилась я. — Просто чудо! Мы что, купаться будем?

— Прямо сейчас. Жду не дождусь, когда смогу тебя намылить, моя краса…

Дэр медленно опустив меня на пол и принялся с улыбкой перебирать разные цветные склянки. Я любопытно глядела ему в руки.

— Так, это у нас лаванда, здесь клевер, душица, чистотел… Всё не то. А, вот она! — И протянул мне понюхать. — Пурпурные розы с горным жасмином.

Запах был нежным и дурманящим.

— А ничего, что ты тоже будешь благоухать розами?

— Он быстро выветрится. Я подолгу ничем не пахну, — усмехнулся Дэр. Взял меня за пояс, ловко перекинул через край и усадил в воду.

— М-м-м… Как приятно.

— А будешь ещё приятней, — отозвался он и плюхнулся рядом, залив пол. Я рассмеялась.

— Так и не потерла тебе спину.

— Самое время, Мэй.

И повернулся, позволяя мне руководить. В ванной не оказалось губки, и я пользовалась ладонью. Было приятно чувствовать изгибы его тела. Я так увлеклась, что не ощутила перемены в чувствах супруга, и, когда Дэр резко развернулся, обхватывая меня за пояс, ахнула от неожиданности.

— Обнять, согреть и обладать, — улыбнулся он. — И охранять от всего плохого.

Так началась новая замечательная ночь.

Глава 7

Глава 7

На следующий день мы пошли смотреть окружающие территории и необычных питомцев Магици.

— Они не суются к дому, — сказал Дэр. — По крайней мере, в эту пору. Грязи много, — пояснил он. — К тому же рыси постоянно устраивают погром и обдирают стены. Вон, гляди!

Впереди открылось уютное место — светлая роща и при ней озеро, опрятные сараи вдалеке… и медведь, преспокойно сидящий на пеньке. Чуть в отдалении бродила рыжая рысь, из травы торчали уши ещё одной кошки.

— Волки, наверное, охотиться пошли. Не бойся. Теперь ты уж точно пахнешь мной.

И повел меня за руку прямо к гигантской бурой туше.

— Привет, Топтыга! — громко сказал Дэр, и я подскочила на месте от неожиданности — медведь бухнулся брюхом кверху и счастливо заревел на всю округу. — Здравствуй, косолапый. Как ты тут? Не нашел подружку?

И принялся чесать зверю пузо, то и дело ворча какие-нибудь ласковые глупости.

— Мэй, иди сюда!

Я опустила на колени и робко тронула густую колючую шерсть. Медведь тотчас приподнялся и принялся обнюхивать мою руку. Было, признаться, страшновато — косолапый весил раза в два больше Дэра. А потом длинный шершавый язык прошелся по ладони и послышалось милое ворчание.

— Ну вот, видишь? — хмыкнул Дэр. — Говорю же, он всё понимает. С недельку походим, помилуемся — и дело в шляпе.

Вдохновленная его уверенностью, я погладила и рысей тоже, но кошки приняли меня равнодушно.

— Они больше Бэйта любят, — рассмеялся Дэр. — И ко мне тоже относятся безразлично.

— А что они едят?

— Охотятся в лесу. Никакого подкорма, даже наоборот — волки, когда нужно, сами нам приносят мясо. Мы никогда не трогаем домашних зверей, не пускаем их на шкуры и не забиваем. А в холода они согревают нас и отправляются в лес, чтобы охранять. Прочные узы. Кстати, у Солнечных тоже есть подобные друзья — белки, делающие запасы, желтые волки-охранники и белые дикие коты — главные соперники рысей. Здесь они — наши друзья, но в лесу опасайся всякого зверя, Мэй.

До зимы оставался месяц, и все последующие дни мы много гуляли. Дэр показывал мне красивые места, рассказывал о ягодах и грибах, растущих только в атровских лесах. Чаще всего с нами ходили Смайл, Бэйт и Габриэль. Мы брали закуски, валялись на цветных листьях, ели бутерброды и смотрели в небо, наслаждаясь последними относительно теплыми деньками. Спустя неделю проводили Торми и Смайла, и вместе с ними Чиникиных.

— Вот такое свадебное путешествие, — улыбнулась Лера. — Надеюсь, мы увидимся летом, когда Атра зацветет.

Я обняла её, и долго висела на шее Смайла, а он уговаривал меня не волноваться.

— С Торми не пропадем, Кнопка. Ты можешь наслаждаться любовью, а я наконец-то увижу океан. Ты ведь знаешь, я мечтал об этом с детства.

— Я знаю и верю, что тебе не придется пожалеть. Но всё равно будь осторожен и верь своему сердцу. Я люблю тебя, Смайл.

— И я тебя, сестренка. И тебя, Дэр, — сказал он. Магици широко улыбнулся и заключил Младшего в объятья.

— Я знал, что дух твой захочет свободы. Главное, помни: в семи морях никуда без якоря. Береги себя, береги друзей и возвращайся к нам невредимым.

Происходило столько событий, что я отпустила брата и друзей с легким сердцем. Дни мои мчались стремительно, а ночи были долгими и сладостными. Подарком Дэра оказалась белоснежная черноглазая кобыла — Молния. Не знаю, почему, но мы с ней сразу подружились, и я считала это добрым знаком. Лошадь была той же породы, что у Дэра — южный варб, и к тому же высоко прыгала. Однако в основном мы обходили округу пешком. Дэр начал серьезные тренировки, и я не могла отказать себе в удовольствии присутствовать на них. Выяснилось, что супруг может быть строг и непреклонен. Порой кому-то из воинов от него доставалось, хотя никто не таил обид. Дэр не заставлял мужчин быть идеальными, он лишь показывал им, какими они быть не должны.

И вот выпал первый снег. Утром я проснулась в постели одна и поняла, что Дэр наверняка снова трудится во дворе. Он часто колол дрова — не все Грозовые обладали нечувствительностью к холоду. Теперь леса и предгорья были белыми, и вместе с белым небом казалось, что даже озера потеряли свою голубизну.

Я едва успела накинуть плотный халат, как в дверь постучали.

— Мэй, это Габи. Можно к тебе?

— Конечно, заходи.

Девушка несла какие-то свертки, и мне стало любопытно.

— Доброе утро, — улыбнулась она. — Похолодало. Мы с тетей решили помочь тебе с одеждой…

Мне сразу стала ясна причина её визита. Мы много общались, но обычно делали это в гостиной или на свежем воздухе. И я уже заметила, что никто в поместье и деревне не одевается в привычные моему глазу одежды.

Мужчины носили простые и плотные рубашки, порой даже не на пуговицах, а на завязках. Штаны они предпочитали либо из плотной шерсти, либо кожаные. Часто вместо пальто или накидок воины надевали меховые безрукавки.

Женские наряды были красивы, но просты. Длинные платья с длинными летящими рукавами, никаких корсетов — только плотные пальто или странные накидки без рукавов. Нижние юбки из мягкой шерсти с хлопковой подкладкой — теплые и легкие, очень удобные. Высокие сапоги без каблука. То есть все то, чего у меня не было и в помине. Я продолжала ходить в своих пышных платьях и чулках, шнуровала корсеты и носила шляпки.

— Если ты не против, — слегка смутилась девушка.

— Спасибо тебе огромное! — улыбнулась я, обнимая её. — Я не решалась попросить помочь с шитьем. Если есть на чем шить, могу сама сделать одежду.

— Всех обшиваю я, — улыбнулась в ответ Габи, — и мне это в радость. Хочешь, подберем ткани и придумаем что-то красивое?

Я радостно кивнула.

— Завтрак — после. Ты Дэра видела?

— Он во дворе, мучает парней, — и она странно хмыкнула. — Просил подождать его на кухне.

— Ладно, — кивнула я, и мы уселись за столик, разворачивая принесенные свертки.

— Вот. Возможно, тебе понравится. Это для праздничных платьев…

Лиловый, с голубым отливом бархат… Я не могла поверить глазам.

— Боже, он чудесный!

Габи довольно сощурилась. Точно так делал и Дэр. Если бы не светлые глаза и совершенно разные губы, они были бы очень похожи.

— А вот простые ткани. Колокольчики — для сорочки, расшитую можно для повседневного зимнего платья. Это для теплой юбки. Цветная шерсть — для накидки. Нравится? — с надеждой спросила она.

Мне не пришлось кривить душой, и уже через несколько минут мы восторженно обсуждали платья. Габи предложила сходить в гардеробную.

— Ты выше меня и мамы, но у нас есть много красивых вещей, оставшихся от тети. Она тоже была высокой.

— А Колэй не будет против?

Девушка вздохнула.

— Нет. Да и когда ты его видела в последний раз? Который день в башне сидит.

— Дэр говорит, он опасается ранних морозов.

— Он каждый год чего-нибудь опасается. Бэйт называет это «зимним маразмом». Дядя думает, что справится с напастью, но мы-то знаем, что, если судьба решила — она сделает по-своему.

— Совсем как Дэр, — неожиданно сказала я. — Он тоже спорит с судьбой и, чаще всего, побеждает.

— Верно, — улыбнулась девушка. — Или как Марк. Ой, прости… Тебе, наверное, неприятно про него слышать?

— Всё нормально. Ты знакома с ним лично? — любопытно спросила я и удивилась её реакции. Габриэль покраснела и поглядела в сторону, словно боялась, что я по её глазам прочитаю какие-то опасные чувства.

— Мы встречались на собраниях кланов пару раз… Давно. Ещё когда была жива Агна. И потом… несколько раз. Я плохо знаю его, просто мне кажется, что у них с Дэром это общее — преданность идее и уверенность в собственной правоте.

Я кивнула.

— Марк ненавидит Дэра, а теперь, наверное, и меня. Честно говоря, я его немного боюсь.

— Он сильный, — сказала девушка. — И безжалостный. Я тоже боюсь его. Но, — и она встряхнула головой, — что толку портить аппетит разговорами о страхах? Идем наряжаться!

Я рассмеялась и последовала за девушкой, размышляя о том, почему слова Габи о страхе не совпадали с выражением глубокой тоски в её глазах. Габриэль скорбела о сестре и хотела отомстить Марку? Или всё было куда сложнее?

В просторном помещении я выбрала светлое льняное платье и к нему шерстяную накидку вроде той, что была на Габи. Непривычно было оставаться свободной — без корсета, без тяжелых юбок. Наверное, у меня и походка изменилась.

— Красиво, — одобрила девушка. — Я вернусь пока в комнату, ладно? Уже позавтракала, мне не терпится засесть за работу.

— Спасибо тебе! Если я могу что-то сделать…

— Ты уже сделала, Мэй, — услышала я странное. — С твоим приездом в доме стало светлей.

Раздумывая над словами и поведением Габи, я спустилась в столовую, а оттуда прошла на кухню. Там было пусто, только светлячки весело горели. Я наложила картофеля — ещё горячего, душистого, поставила чайник. И, услышав шаги за спиной, обернулась.

На меня смотрел человек, подозрительно похожий на моего супруга. Черты лица, фигура, улыбка… И глаза! Таких больше ни у кого быть не могло! Но вместо рассыпавшихся по плечам темных прядей и привычных брюк и сюртука я узрела короткие веселые кудри, темную щетину и простую рубашку со штанами. Я шагнула назад, собираясь смотаться, пока странная иллюзия не натворила дел, но мужчина схватил меня за руку и притянул к груди.

— Не убегай, Мэй.

Я ошарашено смотрела в глаза Дэру, ведь это был именно он. Стриженый! Небритый! Грязный и вспотевший!.. Мне захотелось поцеловать его.

— Нравлюсь? — поднял он одну бровь.

Меня пробрал шальной смех.

— Не лысый, — наконец произнесла я. — Слава предкам!..

Дэр расхохотался и впился в мои губы долгим, бесстыдным поцелуем.

— Вот такой я, Мэй, на самом деле. Если ты всё же разочарована — волосы отрастут быстро.

— Я тебя не узнала. Думала, что с ума схожу. Это непривычно, но… наверное, мне действительно нравится.

Он долго разглядывал меня, то слегка улыбаясь, то щурясь, то тихонько хмыкая.

— Что? — не выдержала я.

— Обожаю, когда ты куксишься.

— Неправда! Я не куксюсь!

Мы одновременно рассмеялись над забавным словом.

— Ты, я вижу, уже всецело атрийка.

— Сплошные непривычности. Без корсета, без… Погоди-ка, так вот чему ты тогда ухмылялся? Знал ведь, что здесь я буду ходить в подобном!

— Предполагал. Я не стал бы тебя заставлять, Мэй. Давай-ка сядем, покушаем и обсудим всё, что нам предстоит сделать в ближайшие месяцы.

Я послушно опустилась рядом с ним на скамью. Мы частенько завтракали на кухне вдвоем.

— Важные дела?

— Хм… Можно и так сказать. В первую очередь нужно встретиться со Свартом и его людьми.

— Не понимаю, зачем? Просто потому, что это принято?

— Не только. Мы обсудим дела Атры. На этих встречах никто ни с кем не собачится, так что не переживай, милая. Кланы не ладят, но мы все любим Атру. Красная земля — превыше обид и подозрительности.

— И всё же ты считаешь, что должен править кто-то один.

— Не я так считаю, Мэй. Отец. Я прислушиваюсь к его мнению. Ты знаешь, что Солнечные главенствовали несколько лет до нас? Зимы были короткими, выпало мало снега, земля не напиталась как следует и плохо родила. Звери ушли в горы, потому что большая часть растений засохла. Даже полевые травы не проснулись к осени. Впрочем, и от постоянных дождей проку нет… Поэтому я люблю зиму — она усмиряет и нас, и их. Если бы это было возможно… — он вздохнул. — Не думаю, что мы радуем стихии этим противоборством, но пока что никто не сделал шаг навстречу примирению… Ещё нужно обязательно проведать деревни — Горную и Прибрежную.

— Мне можно будет поехать с тобой? — спросила я.

— Думаю, да, если не будет бурана. И со Свартом надо будет вести себя осторожней.

Настал мой черед вздыхать.

— Почему Марк не одобряет наш брак? Просто не хочет видеть тебя счастливым?

— Наверное, и это тоже. Но он увидел в тебе свет, которым хотел обладать.

— Что это значит? — нахмурилась я. — Неужели ты думаешь, что он собирался жениться на мне?

— Вроде того. Для укрепления своего влияния. Ни чувств, ни настоящей близости душ.

— Это жестоко! — воскликнула я.

— Ага, — отозвался Дэр, сжимая мою руку, — вот только ты на него не обратила внимания на балу, что Солнечного сильно рассердило.

— А ты знал о моем свете, Дэр? — тихо спросила я.

— При первой встрече — нет. Понял всё, когда Сварт начал орать на меня в доме у Тарта.

— В зимнем саду… Значит, вот о чем вы тогда спорили. Марк считал твой выбор неверным.

— Решил, что грозам не нужен свет, подобный твоему. Болван! Он не понимает, что молнии тоже освещают путь, просто чтобы в их вспышке что-то различить, нужно обладать быстрым и цепким взглядом. Для меня твое золото — свет молнии на темном небе. В ближайшие дни решим, как лучше себя вести, а пока что ешь. Я же вижу, что размышления зажгли в твоих глазах голодные огоньки…

Так настала зима, и вместе с ней вернулся в дом Колэй. За подобные мысли не стоило хвататься, но мне хотелось, чтобы старший Магици остался в башне и так там и жил всё время, изредка появляясь во время ужинов.

С ним было невозможно поладить — он постоянно спрашивал меня о семье, вынуждая рассказывать о детстве и юности в подробностях, напоминал о моем даре, настаивал, чтобы я развивала его через силу, просил чаще упражняться с луком, даже когда мне было совсем не до этого. Я стеснялась попросить Дэра поговорить с отцом, тем более что вскоре предстояло ехать на встречу со Свартом, и это целиком занимало его мысли. Мне не хотелось поссорить отца и сына, но терпеть выходки Колэя становилось всё труднее. Дэр много времени проводил с воинами, и однажды утром я снова проснулась одна.

На кухне была Ирина — всегда поддерживающая меня и непременно добрая. Она не вставала ни на чью сторону, и я никак не могла понять, как женщина умудряется болтаться меж нескольких огней, питая разноцветные костры нужными оттенками. Тот же Бирн порой доканывал всех своей рассеянностью и безразличием, но только не тетю. Он мог сжечь еду, оставив её на плите, дни напролет читал у себя в комнате или ночами наблюдал звезды, чтобы днем отсыпаться, в то время как другие занимались делами. Странный, нетипичный Магици. В нем не было ни страсти, ни стремительности. Порой он казался мне духом — бредет по коридору с какой-нибудь рукописью, натыкается на стены, а глаза подернулись пеленой тайных мыслей. Он мог врезаться в человека и не понять этого…

— Привет, Мэй, — улыбнулась женщина. Она прекрасно выглядела в свои сорок пять — ни седины, ни глубоких морщин. И глаза — темно-карие, как и у Колэя — ярко блестят. — Сегодня завтракаем маленькой компанией, ребята наши поехали в деревню.

— Как это? Уже? Когда?

— Рано утром выехали. В горной деревне какие-то проблемы. Братья вместе и поскакали. Дэр просил передать, чтобы ты не расстраивалась — дорога трудная, им не до остановок.

Я расстроилась, но не обиделась.

— Он прав. Я не привыкла столько времени проводить в седле на морозе. Когда они вернутся?

— Не знаю. Завтра, должно быть. Хочешь, прогуляемся после завтрака? Мне, правда, ещё посуду мыть.

— Я помогу, Ирин. Если ещё что-то надо сделать — скажи.

— Спасибо, милая моя. Я справлюсь, — и она погладила мое плечо. — Гляжу на тебя и благодарю Цахтала за такое счастье. Вам с Дэром повезло обрести друг друга. Вот бы ещё моей Габриэль улыбнулись облака с хорошим супругом.

В кухню зашел Колэй, и мне стало неуютно.

— Доброе утро, — дружелюбно сказал он. — Мэй, ты уже знаешь, что Дэр уехал?

— Ирина сказала, — кивнула я, стараясь не показать свою неприязнь. — Я, наверное, схожу к озеру…

— Если ты не против, я бы предложил поехать на охоту, — мягко, но решительно перебил он.

— Мне бы не хотелось, — честно ответила я.

— Вчера Дэр подобрал для тебя новый лук. Просил, чтобы я отдал. Но его нужно проверить. Охота — лучший способ.

Магици не врал, но мне не хотелось ехать с ним.

— Как хорошо — по лесу прогуляетесь! — улыбнулась Ирина. — Так и время пройдет быстрее, — и подмигнула мне.

Ей были ведомы все мои желания. Наверняка и остальным тоже. Впрочем, стесняться тут было нечего, я просто любила мужа и хотела видеть его рядом.

— Ну, хорошо, — согласилась я. — Сейчас позавтракаем и можно ехать.

Колэй кивнул. По его лицу нельзя было что-то прочитать. Тем не менее, я ждала подвоха и опасалась не выдержать очередного глупого испытания. Он уже заставлял меня жестко приказывать Топтыге и рысям, а также управлять волчьей стаей. Колэй не хотел понять, что помимо твердости и непреклонности, свойственной многим Магици, существует другая сторона — нежная, женская, основанная на внимательном, добром отношении как к человеку, так и к зверю. Я заметила, что волки слушаются меня не только когда я холодна и непреклонна. Им нравилась ласка, игры и забавы, но при этом они продолжали считать меня «вожаком». Почему Колэй не замечал этого? Возможно, я первая должна была заметить его мир и принять это чуждое восприятие? Как-то раз, пока Дэр тренировал воинов, старший Магици послал меня в библиотеку искать старый том, как будто я была псиной, могущей приносить тапки… а потом выяснилось, что книга ему была не нужна.

Конечно, Дэр ничего об этом не знал, но именно сейчас я поняла — лучше не тянуть. Нужно рассказать супругу обо всем. А пока что у меня был шанс лучше узнать свекра.

С виду это была обычная прогулка. Мы как всегда пресекли мелководную речку и углубились в чащу. Молчание горчило, и мне было неуютно. Новый лук оказался прекрасен, но без Дэра я не ощущала желания им пользоваться. И была неприятно удивлена, увидев олениху с олененком, потому как именно они оказались выбранной Колэем жертвой.

К тому времени я стреляла сносно, но занималась только с Дэром, отвергая попытки отца помочь нам обоим. Настойчивость Колэя раздражала, но я не могла взять в толк, зачем он принуждал меня поступить жестоко.

— Стреляй, — просто сказал он, и я тотчас опустила лук.

— В мать или её ребенка? Не буду.

Показалось, что его цвет, имеющий темный фиолетовый оттенок, стал чернее.

— Мэй, стреляй, — холодно приказал он, и я, развернув Молнию, поехала прочь.

Колэй нагнал меня быстро — у него был вороной Арат по кличке Озёрный, которого остальные лошади боялись.

— Атра не приемлет робости, — сказал он, хватая Молнию под уздцы. — Вернись и заверши охоту. Мы час ездили, ища добычу, и теперь ты убегаешь от ответственности.

— Я ни от чего не бегу, Колэй. Я делаю выбор. Это — мое решение. Оно вам не нравится? Простите. Ничего не могу поделать.

И, надеясь на скорость, погнала лошадь галопом. Хорошо, что Озерный отстал, а то мало ли чем бы это закончилось? Напуганная, с сердцем, больно стучащим в груди, я спряталась в комнате, ожидая Дэра. О, предки, только бы он вернулся поскорее! Я не спустилась на ужин и ответила пришедшей узнать в чем дело Габи, что у меня болит голова. Виски и правда распирало, а любимого все не было. Я ходила по комнате, держа в руках книгу, но не смогла прочесть ни строчки.

Маленький олененок. Красивая олениха. Она все ещё кормила его молоком. Странно, разве животные не весной приносили потомство?

Неужели Колэй думал, что я убью их обоих без пререканий?.. Я всхлипнула, собираясь заплакать, но тут в комнату вошел Дэр. Выглядел он усталым, однако улыбнулся мне и я, бросив книгу, повисла у него на шее.

— Привет! Ты холодный! Замерз? Принести поесть? Давай я раздену тебя!..

— Погоди, милая, — отозвался он, не разрешая мне даже поцелуя. — Сперва скажи, что у вас здесь произошло?

Внутри похолодело: Колэй уже рассказал ему о нашей «охоте».

— Ничего, просто твой отец совсем очумел… хотел, то есть пытался… заставить меня… а потом напугал… — забормотала я, и Дэр взял меня за подбородок.

— Помедленней и поточнее, Мэй.

И я рассказала ему обо всем, поведала свои тревоги, настойчивые цепляния свекра и его требования.

— Никто ведь не голодает, чтобы так зверствовать!

— Пока что никто, — кивнул Дэр. — Он лишь хотел сделать тебя сильнее. Пожалуйста, не сердись на него.

— Можно было выбрать другую жертву. Он нарочно привел меня именно к матери с ребенком?

— Её ребенок или твой. Это — темная сторона Атры, Мэй.

Я побагровела от гнева.

— У меня был выбор, и я его сделала. Колэю я не нравлюсь. Этого стоило ожидать. Он постоянно придумывает дурацкие испытания, рассказывает какие-то душераздирающие истории об умерших страшной смертью людях… Он думает, я недостаточно сильна для супруги будущего главы клана. Думает, я размазня! Как будто я обязана доказывать свои чувства к тебе! Он меня не принял, Дэр, это было ясно сразу! — Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть — злоба и прорывающиеся сквозь неё слезы не давали собраться с мыслями.

— Он — буря, милая. По сравнению с ним я ничтожен как южный ветерок. Но я уже говорил тебе: ты — моя жена. Ты — моя радость и моя забота. Если он и после разговора продолжит тебя печалить и пугать, мы найдем способ это прекратить.

— Дэр, ты веришь, что ни на что не способен? Неужели он говорит тебе подобное?

— Нет, он никогда не говорил мне, что я бессилен. Я сам это признаю.

— Потому и не владеешь молниями. Втемяшил себе в голову, что не сумеешь!

Дэр вздохнул, но не рассердился.

— Это моя доля, милая. А твоя?

— А моя — доброта и порядочность!

Он с силой провел ладонями по моему телу.

— Я знаю, Мэй. Понимаю твои тревоги и обязательно поговорю с отцом. Но подумай над выбором. Сейчас он таков, потом всё может измениться. Мне придется снова уехать — в горной деревне случился обвал, там нужны люди.

— Дэр… — прошептала я, чувствуя, что одинокую ночь не переживу. — Неужели больше некому? У нас ведь столько сильных мужчин!.. Прости… Прости, я эгоистка. Езжай.

И смогла в кои-то веки проглотить боль и слезы. Нежно поцеловав меня, Дэр сказал:

— Мы обязательно поговорим обо всем, когда я вернусь. Ничего не бойся, милая, отец не желает тебе зла. Просто пока что нам не ясны мотивы его поступков. Я люблю тебя, — сказал он, сжимая мои плечи.

— И я тебя.

Когда за ним закрылась дверь, я ощутила себя лисой, попавшей в капкан. И ловушку эту поставил не кто иной, как Колэй Магици.

Конечно, половину ночи я плакала. Слезы медленно впитывались в подушку, а темный дом дышал, надеясь меня убаюкать. Но ни пушистый снег, ни красивые синие светлячки Атры не смогли усмирить сердце. Я не понимала, почему Колей Магици так упорно продолжает выжимать из меня злые чувства. Разве я нуждалась в этом? Разве не могла просто любить его сына всей душой? От этих мыслей слезы никак не могли иссякнуть, и встала я отнюдь не в хорошем расположении духа.

Было раннее утро, занималась розовая заря. Мне захотелось прокатиться, и я пошла к конюшням, прихватив для Молнии большой кусок хлеба. Лошадь встретила меня радостно, потянулась к волосам. Она всегда при встрече трогала губами мои пряди и под конец «целовала» в щеку. На предгорьях я пустила её галопом, и кобыла с радостью откликнулась на мои желания. Снега было пока мало, и тропы оставались удобными для проезда или прохода.

В лесу было тихо. Небо пробивалось сквозь ветви бледной голубизной, последние листья опадали с высоченных кленов. Ослепительная белая зима. Горы Атры были бесподобны в своей морозной красоте.

Возле ручья мы с Молнией задержались надолго. На Атре хватало удивительных мест, но это было обычным. Однако оно нравилось мне за простую гармонию черт: серые камни в окружении кустов облепихи, небольшой водопад и озерцо при нем. Я не хотела в таком месте думать о плохом, но постоянно возвращалась к мыслям о Колэе. Чего он ждал от меня? Кем я должна была стать? Мне хотелось оставаться собой — прежде всего, ради любимого.

И вдруг Молния фыркнула и навострила уши — где-то вдалеке хрустнула ветка. Я тотчас поднялась от ручья и вытащила кинжал. Или лучше сразу стрелу кинуть? Некто приближался ко мне, и шел напрямик, не выбирая тропок. Сердце застучало, перехватывая дыхание. Ближе. А что, если это дикий медведь? Почему я не позвала с собой Топтыгу? С ним можно было ничего не бояться…

Я уговаривала себя не бежать, и в череде принимаемых решений это стало роковым. Судорогой свело сердце, когда к ручью вышел огромный кабан. Я знала о скорости и силе таких зверей, а также об их беспощадности. Но, возможно, он всего лишь пришел на водопой и не тронет меня?

Нет, не всего лишь. Зверь поднял морду, принюхался, и вдруг выпрямился, вставая на задние копыта. Или лучше сказать лапы, потому что это был не кабан. Некое непонятное, незнакомое мне сочетание нескольких зверей. Существо неведомое, и чего от него ждать я тоже не знала. Несколько секунд он изучал меня маленькими светлыми глазками, а потом заревел дурным голосом и побежал.

Я хлопнула Молнию по крупу, отсылая прочь, и кобыла устремилась к тропе. По крайней мере она укажет место, где будут лежать мои останки… Это была последняя связная мысль.

Удар отбросил меня в дерево, и я услышала, как что-то хрустнуло в руке. На крик не было времени, я только захрипела и вслепую резанула чудищу вслед. Приходилось крутиться во все стороны — он бегал вокруг и рычал. Не знала, что такие большие звери играют с добычей! Я била и била, но так в него ни разу и не попала. Сражение было бессмысленно. Должно быть, он чувствовал это, потому и не убил меня сразу. Мой страх казался чудищу забавным, а первая рана — началом неравной борьбы, в которой будет только один победитель. Он знал, что убьет. Я знала, что умру.

И вдруг скрипнула калитка иной судьбы — к водопою пришли олени. Не знаю, почему они не убежали сразу, услышав рев монстра. Наверное, от волнения я плохо соображала, но мне показались среди стада те самые мама и малыш. А монстр отвлекся, втягивая носом запах новой добычи…

Я выхватила лук, что висел за спиной, положила стрелу на тетиву и прицелилась. Бить в спину? Не пришлось. Зверь резко развернулся и побежал на меня. Выстрел! Стрела вонзилась в плечо и не остановила монстра. Он снова отбросил меня прочь, прямо в ручей, на скользкие камни. Мир дрогнул и посерел. Лежать было нельзя, и, пробираясь сквозь плывущие перед глазами круги, я прицелилась снова. Хорошо, что на сей раз мне повезло. Это было тем более удивительно, ведь я почти ничего не видела.

Стрела попала зверю прямо в глаз, и он рухнул на камни. Захлебываясь — то ли кровью, то ли слезами — я упала на снег, удивленно глядя, как олени медленно растворяются среди деревьев. Смогла. Жива! И совсем не так страшно, как прежде, и сердце можно уговорить стучать спокойнее. Запоздалая гордость согрела прощальным огнем, а потом лес подернулся черным туманом, и я провалилась в темноту.

Глава 8

Глава 8

Я очнулась средь ночи на том же месте у водопада. Пальцы на ногах и руках были ледяными, морозный воздух щипал лицо. Темный лес молча принимал мою глупость, и я ощутила древний страх. Так пронзала тело неизбежность, вставали по бокам хмурыми фигурами последствия принятых решений. Мертвая туша лежала неподалеку, и казалось, что зверь прямо сейчас восстанет и скажет что-то нечеловеческим голосом…

Я поднялась, ощупывая руку. Она онемела настолько, что не поддавалась боли. Ссадина на голове подсохла и почти не болела. Хотелось поскорее убежать, но ноги не слушались. Я несколько минут растирала пальцы, и смогла, наконец, сделать первый шаг прочь от места битвы. Сколько времени я лежала здесь? Ищут ли меня? Лучше бы не искали, хотя возвращаться через лес одной было жутко. Темнота съедала привычные очертания, снег а молчали, и от этой тишины внутри всё дрожало. Деревья ничем не угрожали, но я напряженно ждала чего-то плохого. Вдруг снова появится невиданный монстр? Как я защищу себя одной левой, если и двумя руками едва справилась?

Надо отдать должное Молнии — она меня не бросила, не убежала. Я встретила её на тропе и смогла сесть в седло. Правая рука по-прежнему не двигалась, заболела спина, да так, что мне было больно от каждого шага. Я толком не видела, куда еду, и держалась верхом только потому, что должна была. Направлять лошадь не было возможности, но кобыла знала, в какой стороне дом, и несла меня осторожно, выбирая самый ровный путь. Кто говорил, что только араты всё понимали? Молния была не глупее Озерного!

Путь казался бесконечным. Поначалу я думала о том, что сказать дома, потом решила ничего не объяснять. Засяду в комнате и стану ждать мужа. Возможно, теперь мои раны будут заживать также быстро, как у Дэра…

Учудила. Совершила глупость. Повела себя как обиженный ребенок, не думающий, чем его выходка может обернуться. Но сквозь боль и обиду пробивалось торжество. Я гордилась тем, что постояла за себя, и это был как раз тот случай, когда убийство решало судьбы. Правильный выбор. Схватка с монстром, в которой я победила.

Когда впереди показалось Грозовое поместье, я всё-таки шлепнулась с лошади. А через минуту меня окружили знакомые носы.

Это были волки во главе с Клацем — огромным серым самцом. Колэй всегда говорил, что они ненавидят слабость, особенно человеческую, но мне было всё равно. Я осталась лежать возле Молнии, и та, не испугавшись, улеглась рядом со мной, поджимая копыта. Белоснежная умница, не зря Дэр так её называл.

Клац подошел ко мне, и, щекотя носом, обнюхал сперва лицо, потом руку. А потом он задрал голову и завыл — перекатисто, длинно, вдохновенно. Я прикрыла глаза, чувствуя, как кругом устраиваются теплые мохнатые тела. Вся стая грела меня, и от этого по щекам бежали теплые слезы. Волки не были злыми или равнодушными, они защищали свою. По сравнению с заботой этих строгих в обычное время зверей грубость и холодность Колэя становилась ещё более ощутимой.

Прошло несколько минут, и волки, поскуливая, вскочили с места. Я разлепила веки и увидела пятно, которое умудрилось подобием рук взять меня за плечи.

— Мэй! — воскликнуло оно. — Ты меня слышишь⁈

— Ага, — отозвалась я. В глазах прояснилось, и я различила Дэра. Он глядел на меня отчаянным взором сумасшедшего. — Я… там… убила кого-то, — и показала в сторону леса, а, может, в сторону дома. — Ты откуда взялся?

Темнота сдавила виски, и я уплыла, а когда корабль остановился, превращаясь в постель, я ощутила, как мою руку сжимаюсь теплые ладони.

— Мэй, — прошептал знакомый голос. — Пожалуйста, очнись.

Я открыла глаза и улыбнулась.

— Дэр…

Он вздохнул, продолжая пальцами поглаживать мое запястье, а потом склонился и поцеловал — кротко и ласково.

— Ты знаешь, что сделала, милая?

— Сглупила.

— Именно. И я по-настоящему сердит на тебя за это.

Я поглядела ему в лицо, отметила нахмуренные брови, сжатые губы и общую помятость, и поняла, что супруг не выдумывает.

— Прости, пожалуйста. Не думала, что нарвусь на монстра. Я вообще ни о чем, кроме обиды, не думала… Ты уехал, и хотелось отвлечься. Я знала, что Колэй снова найдет способ меня довести до белого каления, но сидеть в комнате больше не могла.

— Угу. Продолжай. Хочу услышать весь рассказ, — кивнул Дэр. Неужели в его голосе слышалась добрая, но всё равно издевка?

— Я поехала в лес, к водопаду. Думала, там безопасно. И вдруг пришел кабан, который не кабан… Он поднялся на копыта, то есть на ноги, потом скакал, ну, бегал вокруг… Издевался надо мной, как кошка над мышкой, пару рад боднул… — Я нервно пригладила спутанные пряди. — Я пыталась с ним бороться, била ножом, но не попала. Он бы убил меня, если бы не олени. Стадо пришло на водопой, и монстр отвлекся, дав возможность прицелиться. Но попала я в него только со второго раза.

Дэр кивнул, продолжая глядеть на меня. Глаза молчали, в них нельзя было угадать чувства, хотя брови по-прежнему были опущены.

— Ты мне не веришь? — сглотнула я, чувствуя, как горло сдавило.

Дэр выдохнул и крепко меня обнял.

— Конечно верю, моя хорошая. И поверил бы, даже если не нашел бы доказательств. Но Бэйт и Бирн, съездившие к водопаду, не увидели оленьих следов.

— Там что, и мертвой туши не было? — прошептала я.

— Была. Мебраз, так мы зовем это существо. Оно глупое, злое и кровожадное. Наверное, единственное глупое из всех, что населяют леса Атры. Появилось несколько лет назад, Сварт говорит, что пришло с гор. Ему неведомы границы, оно ничего не боится. Даже от стаи волков не побежит — подохнет, но не отступит. Сильное, свирепое. И действительно любит поиграть с добычей. — Он сдавил меня в руках, и я застонала.

— Дэр, ты меня раздавишь…

— Я тебя отшлепаю, Мэй! — воскликнул он. — Ты сдурела так рисковать?.. Ещё раз подобное совершишь — возьму веник с кухни и пройдусь по твоей круглой попе безо всякой жалости, поняла⁈

И тотчас повалил меня на постель, лег сверху и жадно поцеловал.

— О, боги! Как я испугался, милая! Цахтал говорил вернуться, и я повернул на полпути. А потом, не обнаружив тебя в спальне, устроил домашним разнос… Оказывается, все думали, что ты сидишь в комнате. И ни постучаться, ни проверить! Пошел к воинам, двое сказали, что последний раз видели тебя выезжающей в лес утром. Утром, Мэй! А был уже вечер! — и снова впился в мои губы, не обращая внимания на протестующие возгласы. — Нет, я пошел за веником прямо сейчас…

Я смущенно хмыкнула, хватая его за руку, и поняла, что конечности исправно мне служат.

— Любимый, подожди. Прости. Пожалуйста, не надо веников! Я ведь не знала, что в лесу может быть опасно. Ты говорил, возле поместья редко кто шляется.

— И говорил брать с собой хотя бы волков. Или Топтыгу. Почему его не позвала? Он в тебе души не чает!

— Я… забыла.

— Отец сказал, что ты ведешь себя как ребенок, — вдруг произнес Дэр, и я покраснела.

— Я никогда не смогу угодить ему. Наверное, он жалеет, что принял меня в свой дом.

— Дом не только его. Он и мой, и братьев, и тетин. Он наш общий. Тебя принял сам Цахтал и красная земля. Не Колэю решать, кто достоин Атры, а кто нет. Но мы должны прямо сейчас спуститься и поговорить с ним. Остальное не так важно.

— Ты снова меня вылечил? — спросила я, не спеша разжимать руки.

— Отчасти я, отчасти волки, отчасти ты сама. А это очередное доказательство того, что ты стала Грозовой.

— Я боюсь Колэя, Дэр, — решила признаться я. — Он не просто раздражает меня. Ты прости, если тебе это неприятно, но он пытается вылепить из меня фигуру ему по нраву, не думая, что я уже застыла в правильной себе… Моя форма — не его забота. Только тебе я с радостью разрешу что-то менять, может быть, ещё Смайлу или Бэйту… Ирине и Габи…

— Длинный список, — усмехнулся Дэр. — Но всё, что ты говоришь, мне по нраву. Не нравится то, что ты творишь! Ладно, веник я всегда могу припрятать под кроватью, а пока идем.

И быстро поднял меня на руки, не давая возразить.

— Не бойся. Мы решим это сейчас, раз и навсегда.

Внизу меня первым делом снесла с ног Габи.

— Мэй! О, Цахтал! Ты как⁈ Победила самого мебраза!

Я не успела ответить — из объятий сестры попала в тетины.

— Девочка моя! Милая моя! Как ты?

— Всё хорошо. Простите, что напугала…

Колэй, оказывается, стоял возле огня и в нашу сторону не смотрел. Плохо. Кажется, он вовсе не хотел меня видеть, не то что разговаривать.

— Оставьте нас, пожалуйста, — попросил Дэр. — Надо поговорить с отцом.

Они тотчас отпустили меня и вышли из гостиной. От волнения кружилась голова, и я прижалась к Дэру, когда он меня обнял. Так спокойней. Так гораздо проще быть собой. Колэй обернулся.

— Ты не в деревне, — сказал он сыну.

— Там хватит Бэйта и Бирна, а также двух десятков воинов. Я там, где должен быть.

Свекор перевел взгляд на меня.

— Это было необходимо?

— Что? — покраснела я.

— Доказывать свою храбрость?

Щеки начало жечь.

— Я ничего и никому доказывать не собиралась. Это была обычная прогулка.

— По незнакомым местам. Погибни ты там, никто бы не узнал этого. Мебразы едят добычу целиком.

Дэр поморщился и вскинул руку.

— Довольно пугать её, отец!

— Ты подаешь плохой пример людям, — холодно отозвался Колэй. — Деревенские решат, что приглядывать за глупой женой тебе важнее, чем помогать пострадавшим.

Я почувствовала, как напрягся Дэр. Амулет на его шее вздрогнул.

— И будут правы. Я выбрал Мэй, потому что она для меня важнее.

— Ты открыто заявляешь, что готов жертвовать людьми ради супруги?

— Никто никем не жертвует, отец. Там достаточно грозовых, чтобы отстроить новые дома.

— Бэйт не справится.

— Справится. Я в него верю. А ты можешь и дальше предаваться сомнениям в башне.

— Научился грубить? — усмехнулся Колэй.

— Научился говорить правду. Она такова: ты не признаешь заслуг младшего, отказался от среднего, и недоволен старшим. Прости, что мы, три болвана, не оправдали надежд. Мэй — лишь очередной предлог указать на мои ошибки, да? Так вот знай: я не ошибся. Только не в ней.

— Это не храбрость, а глупость, — спокойно сказал Колэй. — Погибни она так — ты бы себя простил?

Я вцепилась в Дэра, надеясь, что он не хрястнет отцу по щеке кулаком, но супруг всё ещё держал себя в руках, хотя и с трудом.

— Это моя женщина. Не можешь принять её — мы покинем дом.

Я никак не ожидала подобного — Колэй Магици кивнул и молча ушел прочь.

— Вот и ладно, — как-то чересчур спокойно сказал Дэр и повел меня в обратную сторону. — Поживем в горах, раз он такой тупоголовый…

— Дэр, ты в порядке? — тихо спросила я. Неужели он только что назвал этим словом собственного отца, которого боготворил?

— О, в полном. Мой папаня вконец клюкнулся со своими штормами! — ответил мужчина и криво улыбнулся. — Я всегда был на его стороне, но это слишком. Ты мне нужна, милая. Клал я на его приказы большую и вонючую кучу дерьма!..

— Дэр! — беспомощно рассмеялась я от подобной грубости. — Может, мы как-то уладим это?

— Мы и улаживаем. Уезжаем прямо сейчас.

— Так ночь на дворе!

— Отлично. Как раз к утру доберемся, если повезет. Ты выдержишь? Обещаю, по приезду нам будет, чем заняться.

Я не могла отказаться от столь соблазнительного предложения. Мне передалась дикая безрассудность Дэра, я так жаждала свободы, что вновь впустила чистый воздух страсти. Мы наскоро собрались и переоделись. Я предпочла удобное шерстяное платье и карамельное пальто, подаренное Дэром. Оно было моей самой теплой вещью.

Наскоро умывшись и кое-как причесавшись, мы спустились в гостиную.

— Грузим вещи на Молнию, а поедем на Шторме вдвоем. И возьмем с собой Одинокого и Млечную.

Он говорил о волках — черном и белом, которые оставались главной загадкой стаи. Одинокий был к тому же одноглазым, и остальные волки его избегали. Даже вожак обходил стороной. Черный был привязан к Дэру, но на меня реагировал спокойно. Млечная была его единственной подругой — белой и с голубыми глазами. Колэй не любил её. Кажется, он настолько зациклился на темноте, что не хотел увидеть благодатный свет. Наверное, потому я ему и не нравилась.

— Мы не будем прощаться?

— Зайдем к тете, она передаст остальным.

Ирина, услышав о нашем отъезде, всплеснула руками.

— Ну, Колэй, ну дурья голова! Тебя ещё и винит? Не слушайте его. Вы правильно делаете, что уезжаете. Надолго?

— На пару недель, — ответил Дэр. — Как раз к собранию кланов вернемся.

— Благослови вас небо, милые. — И обоих расцеловала. — Дорога будет доброй.

Тогда-то я и поняла, что б о льшая часть Грозовых встала на мою сторону. Не отвергая решений Колэя, они, тем не менее, и не поддерживали его жесткую политику. А центром государства стала не башня, а столовая, где порой собирались все члены огромной семьи…

Снег таинственно блестел в свете луны, и лес казался заколдованным. Зимняя тишина, что может быть её чище? Мы ехали по снежным предгорьям, и я любовалась замерзшей красотой. Чернильное небо с искрами звезд, высокие деревья, застывшие под плотными покрывалами из миллионов снежинок. Особые запахи — хвои, горных ручьев, не поддающихся морозу, и теплой шерсти бегущих впереди волков. Прежде я всегда думала, что животные не могут приятно пахнуть, но, пообщавшись с питомцами Грозового клана, свое мнение поменяла.

Я прижималась к спине Дэра, думая о Колэе. Только ли моя глупость стала причиной его неприязни? Да и могла ли я знать, что попаду под лапу страшного зверя? Оправданий было почти столько же, сколько обвинений. Я признавала, что не должна была поддаваться обидам, но также хотела понимания со стороны свекра. Он не мог запретить мне чувства, я имела право тосковать по мужу! А потом пришел покой, ведь Дэр был рядом. Зимняя сказка медленно изгоняла тягостные мысли. Среди красоты и мысль обретает прекрасные очертания, а чувства готовятся внимать вдохновению.

Я провела ладонями по пальто Дэра и сунула руки в его карманы.

— М, — проворчал он весело.

— Думала о том, что человек рожден для красоты.

— Согласен. Особенно приятно просыпаться рядом с красотой, — отозвался Дэр.

— Нам ещё долго ехать? — прошептала я, чувствуя, как тепло разливается по телу. Я уже знала это ощущение — так пробуждалось во мне желание.

— С полчаса. Придется потерпеть. Держись крепче, сейчас самый трудный участок будет.

Шторм медленно пробирался через сугробы, и вскоре нам пришлось с него слезть. Дэр помогал мне, тащил за собой за руку. Дорога была почти непроходимой, и я потеряла сапог.

— Теперь слегка мокрый, — заключил Дэр, надевая его обратно. — Ещё немного и будем дома. Ты не успеешь замерзнуть. Хватит уже холода.

Я поняла, что путь окончен, когда волки завыли и прибавили ходу. В темноте средь елей и дубов жил маленький чудесный терем. Во мраке угадывались лишь очертания, но я сразу поняла, что там будет не менее уютно, чем в Грозовом доме. Нам оставалось преодолеть снежный холм.

— Полезем напрямик?

Вот уж такого я точно не ожидала — Дэр толкнул меня вниз, и я кубарем скатилась по холму, чтобы с хохотом врезаться в сугроб. Мужчина скатился следом и, вынув меня из снега, повернулся спиной.

— Садись. Буду лошадью.

Я мигом залезла к нему на закорки и обхватила за шею.

— Несет меня мой конь вперед: в края, где магия цветет, — сказал Дэр на бегу.

— И я, поверив ярким снам, ему судьбу свою отдам, — отозвалась я со смехом. — Но, коняшка!

Хохот сбил Дэру дыхание.

— Иго-го, — сказал он, едва не скинув меня в снег. — Будь осторожна, моя милая. Я — конь норовистый, могу бить копытом, вставать на дыбы и кусаться.

— О последнем пункте подробнее, пожалуйста.

На сей раз рассмеялись оба. Кажется, плохое настроение ушло в горы, и в ближайшее время возвращаться не собиралось. Когда мы подобрались к заметенному крыльцу, кони уже ждали поблизости. Дэр приказал волкам сидеть в сугробе у порога.

— Охраняйте, — улыбнулся он, и звери послушно принялись рыть снежные норы. — Молодцы. Давай-ка иди внутрь, Мэй, а я лошадей отведу в сарай.

— Я с тобой. Можно?

Дэр улыбнулся.

— Конечно.

Мы обошли домик слева, и я увидела помимо небольшого крытого загона ещё какое-то помещение.

— А это что за пристройка?

— Баня.

— Что это? — удивилась я незнакомому слову.

— Ты никогда в бане не была? А, ну конечно. Они не пользуются популярностью в Западном королевстве. Что ж, тебя ждет очередной сюрприз, милая.

— Ты хоть намекни. Это что-то вроде чего?

— Вроде приятной процедуры. Думаю, тебе понравится. И я всё-таки воспользуюсь веником.

— Зачем?

— Буду тебя шлепать.

— Шлепать меня? Веником? Может, не надо? — слегка напугалась я.

Он рассмеялся.

— Не бойся. Вскоре всё поймешь.

Дэр снял с лошадей сбрую и обоих завел в стойло.

— Они согреют друг друга, но на всякий случай я зажгу светлячка. Пойдем, милая. Затопим баню и разведем дома огонь.

Я радостно кивнула и прошла следом за ним в боковую дверку. Дэр сам нес все вещи, мне оставил только свежевыпеченный хлебец в холщовой сумке, который дала нам Ирина.

В доме было тихо и холодно. Всего две небольших комнаты и кухня. Место выглядело заброшенным, но не запущенным. Снова расшитые занавески, снова ковры на полу. Золотой, синий и темно-коричневый. Старый черный сундук возле кровати, на полках — книги и стеклянные вазы с яркими сухоцветами. Под потолком — сушеные грибы и травы. Настоящий дом мага! Правда, пыльно, но это придавало жилищу особое очарование.

— На втором этаже большая спальня и обсерватория. Бэйт порой приезжает сюда звезды глядеть и зелья замешивать.

— Уютное волшебство.

— Тайный дом, — улыбнулся Дэр. — Не думаю, что Сварт о нем знает. Долину мы зовем Дождливой. Где устроимся? Здесь или наверху?

— Как скажешь, — улыбнулась я. — Везде хорошо.

— Тогда пойдем наверх, там кровать больше.

Я рассмеялась и последовала за ним. Комната за синей дверью оказалась просторной, но раза в два меньше той, что была у нас в Грозовом доме. Непривычно было видеть светлые, обитые голубой тканью стены, и сливочно-белое покрывало на кровати.

Дэр затеплил нескольких светлячков, найденных в шкафу, и они радостно разгорелись, создавая приятное тепло.

— Ты пока разбери вещи, а я пойду баню проведаю.

— Хорошо. Развести огонь?

— Да, можно. С пламенем здесь станет ещё уютнее.

И он, тронув мою щеку пальцем, вышел из комнаты. Не знаю, почему, но здесь я чувствовала себя в полной безопасности. Даже у Грозового дома не было таких прочных невидимых стен.

Я нашла дрова, разожгла огонь и разложила немногочисленные вещи — полотенца и белье, расческу, мыло. Проверила постель и убедилась, что она пригодна для сна. Отнесла еду на кухню, обнаружив дверку в маленький погреб. В навесных шкафах стояла светлая глиняная посуда, расписанная синими красками, стаканы из желтого стекла были аккуратно расставлены по полкам. Я обнаружила соль и приправы, нашла большой котелок и серебряные столовые приборы. В одном из ящиков была скатерть — красивая, расшитая цветными нитями. Я постелила её на стол и разгладила, подняла упавший стул. Удалось найти ещё несколько светлячков, и они, довольные, ярко осветили кухню.

— Замечательно, — сказал Дэр, и я вздрогнула.

— Ты так неожиданно появляешься!

Мужчина обхватил меня сзади и поцеловал в ухо.

— Баня будет готова через пару часов. Нужно хорошенько прогреть её. Чем мы займемся сейчас, моя краса?

— Не знаю, — отозвалась я. — Хочешь есть?

— Нет, — прошептал он, касаясь губами моей шеи. — Не голоден.

— Погуляем?

— После.

— М-м-м… Может быть, поспим? Мы ехали всю ночь.

— Отличная идея! — оживился Дэр. — Пойдем в спальню, ведь именно там люди обычно спят.

Я радостно рассмеялась, когда он подхватил меня на руки и легко взбежал вверх по лестнице.

— Наш чертог. Госпожа хочет спать, а слово госпожи — закон для меня.

Он мягко уронил меня на кровать и лег рядом — руки по швам, на губах дурашливая улыбка.

— Итак, мы в постели.

Я знала, что Дэр играет, и обожала его веселое настроение.

— Теперь нужно раздеться, здесь уже достаточно тепло.

— Как скажешь, Мэй.

На его рубашке не было пуговиц, и он в два счета стянул её через голову.

— Теперь брюки, — показала я.

— Желаешь спать одетой рядом со мной, голым? Идея интересная.

— Сначала разденешься ты, а потом разденешь меня, — отозвалась я, тихо посмеиваясь.

— Мудро, весьма мудро.

Дэр ловко высвободился из штанов, и я села поближе, чтобы ему было удобно снимать платье. Прошло много времени с момента нашей первой «светлой» близости, но я никак не могла побороть смущение до конца. Возможно, это было и к лучшему.

Он медленно вынул руки из рукавов, подхватил подол и потянул платье вверх. Ткань скользнула по телу и на мне осталась нижняя шерстяная сорочка.

— Мне нравится твой вид, Мэй. Красиво облегает, — сказал он и коснулся моей пятки, чтобы провести кончиком пальца вдоль тела до шеи.

Я повалила его на спину и, сев к Дэру на бедра, сняла одежду.

— Знаю, ты просил кружево, — лукаво улыбнулась я, видя, что Дэр замер. — Но, возможно, тебе и это понравится.

На сей раз на мне было слитное атласное боди со шнуровкой сзади. Я не могла оставить привычку носить корсеты хотя бы так. Темно-синее, заказанное ещё в неделю до свадьбы, оно едва прикрывало грудь. Я надеялась, что супругу понравится, и теперь понимала, что не ошиблась с выбором. Дэр пожирал меня глазами, рот был приоткрыт. Он снял амулет, и я сняла кольцо. Хотелось удивить его ещё сильней, и я медленно поднялась выше, разводя ноги и дразня мужа медленными движениями бедер. Щеки горели, но смущение не главенствовало. Это была ласковая страсть, нежная пытка. После всего, что произошло, я хотела обрадовать Дэра, доставить наслаждение.

— Милая, — прошептал он, — смею ли я надеяться на поцелуй?

Ответом ему стало прикосновение. Я тронула кончиком языка его рот, повторила несколько раз, и Дэр, хрипло рассмеявшись, впился в мои губы. Он не спешил раздевать меня — руки гуляли по телу, то и дело теребя сквозь тонкую ткань самые чувствительные места. Конечно, никто не собирался спать.

Дэр спустил лямку, привстал и провел губами по шее до плеча. Мне нравилось запускать пальцы в его короткие волосы, нравилось сжимать его голову, когда он в порыве чувств впивался в мою кожу слишком жестко.

— Дэр… О, боже… Я так не выдержу больше. Там… есть…

— Да, — отозвался он, — знаю я про эти крючки.

— Тогда расстегни их скорее и стяни эту штуку!

— Не хочу, — тихо рассмеялся он, и я застонала. Хотелось извиваться змеей и кричать. — Хорошо, но не все сразу, — сказал Дэр, понимая, что лучше не мучить меня.

Но он тронул только те заклепки, что были внизу, чтобы пальцами начать творить знакомую музыку. Руки его были сильными, губы — беспощадными.

— Хочу больше, Дэр. Больше тебя.

Я повернулась, пытаясь до него дотянуться, и он изогнулся, помогая мне. Как хорошо! Я прошлась по его животу, тронула губами естество. Язык Дэра в тот же миг оказался внутри, и я вскрикнула от удовольствия. Почему-то моя чувственность рядом с ним обострялась, и в последнее время это шло по нарастающей. Голова кружилась от избытка наслаждения, ни Дэр, ни я не контролировали чувства, и в итоге плюхнулись на пол, запутавшись друг в друге. Смех перешел в прекрасное, веселое удовольствие, и Дэр прямо на ковре овладел мной — неспешно, ласково и до мурашек приятно. Обычно он был страстным и двигался жестко. Так было все предыдущие разы, но не сегодня.

Я обняла его, прижимая к себе, и ловила каждый вдох, каждое нежное слово, что он шептал. А потом мы задремали там же, где предавались любви. Просто укутались в меховое одеяло и слушали, как за окном поет вьюга.

Наверное, я на какое-то время провалилась в сон. Когда Дэр поцеловал меня в щеку, и я открыла глаза, за окном ходила фиолетовая темнота.

— Ой! А почему такой цвет? Как красиво!

— В горах вечер всегда фиолетовый, — отозвался мужчина, перебирая мои пряди. — Если мы зажжем внешних светлячков, снег станет розовым и привлечет морозные огоньки.