Пушкарь его величества

Глава 3

Проснулся в темноте, потратил пять минут на разгон энергии по телу и побежал в рассветной темноте к реке. Рыба плескалась на ее поверхности, как сумасшедшая. В предвкушении раздеваюсь и лезу в холодную воду, втянув живот и без того небольшие бубенчики. Трогаю корзины и пытаюсь приподнять. Е, мое! Тяжелая! Отвязываю и с трудом выволакиваю на берег. Половину объема ловушки занимала бьющаяся рыба разных размеров. Вот я чудак. Как такую прорву рыбы домой понесу! Придется разъединять корзины и нести в одной из них, только мелочь выкинуть, чтобы поднять смог.

Расшнуровываю две половинки и вываливаю на траву улов. Кого тут только не было! Понятно раки, караси, пара щук, крупный сазан, лини и небольшие налимы. Избавляюсь от мелочи, прячу половину ловушки в зарослях камыша и с трудом поднимаю улов. Ничего! Дотащу! Перемещаю корзину на спину и буквой зю семеню домой. Склизкая вода с рыбы намочила мою немудреную одежду, и я с неудовольствием вспомнил, что мне в ней ехать к помещику.

С двумя перекурами дотащил улов и быстро простирнул свою единственную одежду. Нашел кусок ткани и, обвязав на манер банного полотенца вокруг бедер, принялся чистить и потрошить рыбу. Осилив половину, увидел вышедшую из дома сестренку.

— Доброе утро!

— Доброе! Это в нашу ловушку столько попалось? — тычет пальчиком в скользкого налима.

— Соли у нас мало. Вот это засолим, этих в уху, а это соседям раздашь, — показываю на нечищенную половину.

— Я сегодня к барину поеду со старостой, остаешься за старшего.

— Угу. Не болтай только там, — сестренка разулыбалась и стала носиться с рыбой. Шустрая она у меня!

Одежда к приезду старосты просохнуть не успела, и он удрученно смотрел на мой вид. Потом поковырялся в телеге и достал из мешка рубаху и штаны, со значительно меньшим количеством заплат.

— Надевай, давай! Срамишь нашу деревню!

Быстро переодеваюсь и запрыгиваю на сено, рядом с какими-то мешками и парой бочонков.

— Но-о! Милая! — коняга, не спеша, тронулась в путь.

— В Пологом был? — тамошняя деревенька так называется, всплыло в памяти, а наша Краюшки.

— Нет. Не был.

— Как к господам обращаться знаешь?

— Откуда?!

— Отвечаешь, да барин, нет барин, или барыня. В остальное время молчишь. Понятно?!

— Понятно.

— Барина зовут Александр Никитович, барыню Василиса Тимофеевна, дочка Ольга твоих лет.

Получив инструктаж, едем молча около пяти километров по еле видимой дороге, заросшей травой. Погода хорошая, воздух чистый. Тело, после манипуляций с энергией, чувствовалось великолепно и настроение соответствовало. Проехали вдоль леса и дальше меж бескрайних полей и редких рощ. Всюду пели и порхали птицы и насекомые. Инсектициды еще не придумали, и природа цвела во всем своем великолепии.

Обогнули краем деревеньку с церквушкой посередине и въехали в помпезную арку на дороге с большими дубами по краям. В глубине между деревьев виднелись колонны парадного фасада и желтые стены. Мы свернули на боковую дорожку и по широкой дуге объехали парковую зону. К дому подъехали с тыла рядом с хозяйственными постройками. Староста велел ждать и скрылся в доме. Через пару минут вернулся с двумя мужиками и те шустро разгрузили телегу, что-то унося в дом, что то в сараи. Еще через десять минут вышел импозантный мужчина с пышными усами, одетый в стеганный халат, из под которого виднелись узкие брюки и ноги в тапочках.

— Что, Прошка?! Это и есть твой малец?!

Староста склонился в поклоне, и я поспешил согнуть спину, стараясь соответствовать.

— Да, батюшка! Малец, смышленый и послушный!

— Где ж ты такого беленького откопал, а?! — спустился со ступенек и остановился напротив нас. Я смотрел в землю и изображал деревенщину. Барин не побрезговал и, взяв меня за подбородок, поднял мое лицо и стал поворачивать влево и вправо.

— Хорош! Хорош! Марфа! — из дома выскочила бабенка, в широких юбках.

— Слушаю барин!

— Этого, помыть, проверить на вшей, одеть, обуть и ко мне!

— Будет сделано ваша милость! — меня схватили за руку и, со скоростью курьерского, потянули вглубь бесконечных комнат. Остановились в помещении, похожее на прачечную. На пол с грохотом упало корытои находившаяся тут служанка, получив соответствующее указание, стала заливать в него кипяток из парящего котла. Разбавив холодной водой, весело крикнула:

— Чего ждешь?! Скидовай портки!

Раздеваюсь и становлюсь под насмешливым взглядом в теплую воду.

— Какой красавчик! Садись, садись, мыть тебя буду, — женщина зачерпнула из горшка мыло и, полив на голову, стала намывать, приговаривая:

— Вырастешь, все девки твои будут. Жалко, что я уже стара для тебя. Ха-ха-ха! Вставай! Попка как у младенца! Стручок, какой махонький! Ничего, скоро вырастет! Давай смою.

Меня облили свежей водой и стали обтирать полотенцем. Женщина раскраснелась и получала удовольствие от процесса.

— Какой херувим! — отошла в сторону и сложила руки в умилении. Я чуть не рассмеялся от двусмысленности произнесенного.

Влетела Марфа с одеждой в одной руке и парой лаптей в другой.

— Одевай, давай! — обе с любопытством уставились на мою откляченную задницу, пока я натягивал чистые штаны. Сверху надел белую рубаху из хорошего хлопка.

Прачка достала откуда то расческу и привела в порядок мои лохмы.

— Красавчик! — ущипнула меня за булку и довольная, вернулась к своим делам.

— Идем за мной! — Марфа величественно поплыла по дому и я за ней. Остановились в кабинете с множеством книг и письменным столом. Тут же стоял диван и журнальный столик. Из большого окна шел яркий свет и играл на блестящих досках пола. Барин оторвался от чтения и, махнув рукой домоправительнице, уставился на меня, неспешно раскуривая трубку.

— Как звать?

— Василий, — отвечаю, стараясь не глазеть.

— Сирота?

— Да барин.

— Откуда в мою деревню приехали?

— Мал был, барин. Не помню.

— Что умеешь?

— Что деревенские умеют, то и я, но если надо, то быстро научусь.

— Хм! — барин глянул с интересом.

Все-таки не удержался! Прикусил язык, обещая себе, больше ни слова лишнего..

— Пошли, покажу тебе твою работу. Предупреждаю сразу! Позволишь себе лишнего, откручу голову. Смотрит испытующе.

— Как скажете, барин! — кланяюсь, для подтверждения и стою в таком положении, высказывая полную покорность.

— Молодец! Выпрямись! Если я останусь довольным, будешь и ты не в накладе.

Иду за хозяином пока не остановились у одной из дверей.

— Оленька! — стучит барин в дверь. — Позволь нам войти!

— Входи, батюшка! — раздался в ответ, звонкий голосок, похожий на перезвон колокольчиков.

В комнате с большой кроватью за столиком сидела тоненькая девчушка и раскладывала пасьянс.

— Вот, знакомься! Это Васька, будет тебя сопровождать на прогулки. Делай с ним что хочешь, только, пожалуйста, без членовредительства.

— OK, papa, merci pour le soin. (Хорошо папа, спасибо за заботу).

— Моя дочка плохо ходит, болезнь с детства, будешь ее возить в кресле и выполнять просьбы. Но помни, что я тебе говорил. Завтра будешь здесь к девяти утра, и пока не отпустят.

— Простите, барин. Часов то у нас нет?!

— Ты знаешь, что такое часы? — Понимаю, что опять попал и стал выкручиваться.

— Видел один раз у заезжего купца.

— Ничего, как увидишь, что солнце поднялось на пять вершков, вот примерно к этому времени приходи. Оставлю вас. Оленька! Maintenant, il est votre page. (отныне он твой паж).

— Oui! Papa!

Барин ушел, а я подвергся тщательному осмотру зеленовато-серых глаз. Симпатичная девчонка, только кисти рук искривлены и одно плечо ниже другого. Что с ногами, не видно из-за столика.

— Знаешь, что такое паж?

— Откуда нам деревенским такое знать?! — делаю дебильное лицо и стараюсь не улыбаться.

— Паж это юный слуга или оруженосец, который всегда следует за своим господином и помогает ему во всем.

Делаю поклон и рассматриваю маленькие туфельки под столом.

— А, ты не безнадежен! — выдержала паузу и протянула мне руку. — Помогай, давай!

Подскакиваю и, придерживая за тонкую талию, помогаю встать.

— Видишь кресло? Кати сюда.

Только сейчас вижу в углу у дверей кресло с колесами, как у дедушки Ленина. Подхватываю за спинку и лихо подкатываю к барышне. Та неловко поворачивается и почти падает в него. Внизу кресла имелась полочка для ног, так что сидеть было удобно.

— Подай мне шляпку. — На стене висело зеркало с полочкой для головных уборов. Пока шел к нему с интересом разглядывал свою новую внешность.

— Что, никогда зеркала не видел? — не укрылись от внимательных глаз мои маневры.

— Не видел, госпожа.

— Не госпожа, а барышня! Но ход твоих мыслей мне нравится! Вперед, мой паж! Вези меня в парк, только не урони!

Осторожно качу, царственно сидящую девчонку, и жалею ее в душе. Незавидная у нее судьба. Похоже на церебральный паралич, а это не лечится. Едем по парковым дорожкам, и я размышляю о превратностях судьбы. Появился шанс отодвинуть от себя тяжелую долю хлебопашца и этот шанс сидел в кресле, которое я катил с великой осторожностью. Колеса были из мягкой резиной, поэтому неровности дорожек почти не ощущались.

— Расскажи мне Вася, как вы живете в деревне, чем занимаетесь.

— Живем хорошо, каждый день едим, сколько хотим. А так, конечно, работать приходится. — Вижу недоверчивый взгляд, пробежавшийся по моей худощавой фигуре.

— А что еще?

— А еще, пашешь себе, пашешь, а потом придешь домой и кушаешь. — Желудок предательски заурчал. Позавтракать то я не успел, да и нечем было.

— Ну, ка, поворачивай! — Мы вернулись в дом и проехали под руководством девочки на кухню.

— Егоровна, собери ка мне еды на pique-nique. (Пикник).

— Сейчас, барышня! — Повариха заметалась, собирая в корзинку еды.

— Все, теперь поехали, а как поешь, расскажешь, как вы живете в деревне. — Умная девочка!

Сидим у прудика, я ем, а Оленька со мной за компанию, делает вид. Васятка впервые в своей жизни ел сдобные пироги, и я с трудом сдерживал свое тело от желания, заглотить куски не жуя. Запил из узкой крынки молоком и глянул на ждущую девочку.

— Рассказать, как живется в деревне. — Думаю, как выкрутиться. — Тебе точно не понравится. Давай лучше сказку расскажу.

— Фи! Я уже не маленькая! Не нужны мне сказки!

— Я все-таки начну, если не понравится, то больше не буду, — покопался в памяти и нашел подходящую.

— Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили.

Рассказываю сказку Шарля Перо «Золушка». Девочка слушала и на ее личике, как на лакмусовой бумажке, отражались все ее переживания.

— Какая хорошая сказка! — глазки ее мечтательно затуманились. — И жили они долго и счастливо…, люблю сказки со счастливым концом! Откуда эту сказку знаешь?! Я вот не слышала.

— Мама в детстве рассказывала.

— Барышня! Вам на занятия пора! — донесся до нас крик дворовой девки.

— Поехали, мой паж! Меня ждет учителка. Будет мучить сложением. Приходи завтра пораньше.