Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

ГЛАВА ВТОРАЯ

Валерия и Кавалерчика вызвали на заседание комитета комсомола. В пионерской комнате за длинным столом, накрытым кумачом, сидел весь вновь избранный состав комитета: Игорь Гайдуков и Стасик Станкин, соседка Валерия по парте Лена Холина, несколько незнакомых девочек. Была здесь и классная руководительница 9-го «Б» Зинаида Васильевна Котова.

Над их головами висели портреты членов штаба «Молодой гвардии». Тяжелое бархатное знамя дружины стояло возле. Лица членов комитета показались Валерию необычно торжественными, и на несколько мгновений застучало сердце: «Случилось что-то важное…»

- Хотим тебя, Саблин, утвердить вожатым. Ты как к этому? - спросил Гайдуков, новый секретарь комитета.

- Вожатым отряда пятого «Б», - пояснила Зинаида Васильевна. - Какое у вас отношение к работе, которую вам собираются доверить?

- Отношение? Что ж… - говорит Валерий кисло.

Хоть это ему и по душе - возиться с малышами и опекать их, - но, как ни странно, он не доволен, а раздосадован сейчас. После недолгих секунд, когда ему чудилось, что произошло важное и внезапное, большая перемена в его судьбе, Валерий чувствует себя так, будто у него были какие-то определенные ожидания и он в них обманут. Так бывает с ним в последнее время. В первый раз это было весной - он шел из школы по мостовой, спасаясь от капели, пробирался по бугристому ледяному насту двора, грязному насту в трещинах и каналах, по которым зима стекала в калитку на улицу, где были одни только потоки: ни снега, ни льда. Тогда он ощутил вдруг, что дома его ждет удивительная новость. Но дома было, как обычно, без перемен. Эта обычность ошарашила, почти подавила его.

Потом, летом, он как-то возвращался домой после дня, проведенного за городом, в лесу, - и опять, как весной, казалось Валерию: его что-то ждет. Однако дома с утра ничего не изменилось, а Валерий поник так, будто не сбылось обещанное.

- Валерий, - сказал Гайдуков, - вообще-то это я предложил тебя назначить вожатым… Мы с ним вышли как-то после уроков вместе, - обратился Игорь к членам комитета. - Я его от школы тяну, а он видит: малыши за школой собираются - и в момент учуял неладное. Я бы внимания не обратил, а оказалось, правда, пацаны боятся переулком идти: с них там какие-то наглецы налог взимают насильственным путем. Ну вот… Я подумал, у Саблина, как говорится, душа лежит к мальцам… Но, - обратился он к Валерию, - если это не по тебе, так мы можем другую работу поручить.

- Нет, - возразил Валерий, - не надо. Это верно по мне.

- Очень хорошо, товарищи, - сказала Зинаида Васильевна, - что Саблин берется за дело с охотой. Надо бы пояснить, какие у него будут задачи. Но сначала два слова о реплике Гайдукова. Он в своей довольно-таки короткой реплике употребил два слова, нарушающих чистоту языка. Какие это были слова? Это были слова «пацан» и «малец». Многие наши учащиеся засоряют свою речь. Мы сегодня будем обсуждать поступок Ляпунова, который в этом особенно, так сказать, преуспел. И, мне кажется, Гайдукову, секретарю комсомольского комитета, культурному юноше, не стоит пользоваться словечками вроде «пацан».

- У меня вопрос к вам, Зинаида Васильевна, - сказал Гайдуков спокойно, - каким словом я, секретарь комитета, должен заменять слово «пацан»?

- Говорите «мальчик», - немедленно отозвалась Котова.

- Хорошо, мальчик, - согласился Гайдуков.

- Дер кнабе, дас кинд! - выпалил вдруг Кавалерчик.

- Что? - не расслышала Зинаида Васильевна.

- Я просто так, - сказал Борис.

- А все-таки?

- По-немецки «мальчик» - «дер кнабе», - дружелюбно сообщил Станкин.

- По-моему, это не имеет никакого отношения к делу, - нахмурилась Котова.

- Абсолютно, - вежливо кивнул Стасик.

- Пацан лучше! - решительно произнесла Лена Холина, которая до этой минуты не проронила ни звука и только покусывала в задумчивости кончик косы.

- Лучше кого?.. - не понял Гайдуков.

- Можно мне сказать? - Лена спохватилась, что не взяла слово. - Мальчик может быть и большой и маленький. - А пацан - это именно маленький мальчик. Поэтому пацан - лучше. Точнее.

- Правильно! - дружно поддержали Лену девочки-комитетчицы. - Раз уж…

- Холина допускает ошибку, - вмешалась Зинаида Васильевна. - Вы должны учиться говорить литературным языком. И не надо свою речь бессмысленно засорять.

- Зинаида Васильевна, а «Педагогическая поэма» написана литературным языком? - кротко спросила Лена.

- Ну конечно! - тотчас ответила Котова.

- Так вот, в «Педагогической поэме» Макаренко все время называет маленьких мальчиков пацанами, - не повышая голоса, но глядя на Зинаиду Васильевну торжествующими глазами, объявила Лена. - Значит, он тоже, как я, допускал ошибку?

И все в упор, с яростным любопытством смотрели на Котову: как она станет выбираться из положения?

Котова минуту была в замешательстве. Сказать, что ошибался Макаренко, она не смела. Признаться, что ошиблась сама, - не умела.

- Давайте будем поскромнее, - сказала Зинаида Васильевна с оттенком наставительности, - не будем себя на одну доску ставить с выдающимися писателями. А лучше повнимательнее будем следить за своей собственной речью, чтоб она была чище, без вульгарных словечек… Перейдем к товарищу Ляпунову.

- Разрешите мне… - начал было Валерий, желая вступиться за Лену, но Игорь замахал на него рукой. Валерий сел.

И перешли к Ляпунову.

Оказалось, что Ляпунов называл одноклассников «ложкомойниками». Ребята не обижались, но девочкам это не понравилось. И вот Ляпунов их иначе почти и не величает - только «ложкомойницами». Девочки оскорбляются.

Члены комитета в один голос втолковывали Ляпунову, что дразнить так девочек - глупо и бессмысленно; что голова дана человеку, чтобы думать; что он, «не мозгуя, тормозит налаживание дружбы с девочками», как выразился Станкин.

Ляпунов принял нахлобучку как должное. Он не отрицал, что глупо дразнил, мало думал, безмозгло тормозил. Но особенной вины за собой, видимо, все же не чувствовал и увещевающе повторял, что оскорблять никого не хотел: просто привязалось словечко и с языка не сходит.

- Жаргонное словечко, - вставила Котова.

- Наверное, да, - подтвердил Ляпунов с видом человека, который хотя и не в курсе дела, но вполне доверяет чужой учености.

После этого Котова долго еще поучала Ляпунова. Она цитировала высказывание Ломоносова о русском языке, постановление Моссовета о поведении подростков в общественных местах, поговорку «С кем поведешься, от того и наберешься» и закон о равноправии женщин. Все это было верно: и то, что говорил Ломоносов, и то, что постановил Моссовет, и то, что вещала поговорка, и то, что провозглашал закон. Но все это было хорошо известно, а главное, едва ли касалось Ляпунова, который умел вести себя в общественных местах и на права женщин посягал ничуть не больше, чем на права мужчин. И потому он выслушал все терпеливо, но без уважения. Ребята видели это. После того как Ляпунов не «для порядка», а вполне искренне признал: виноват, - вопрос для них был исчерпан. И они томились.

Выйдя из школы, члены комитета разделились на две группы. Девочки шли немного впереди, мальчики - сзади. Иногда расстояние между ними как бы случайно укорачивалось, они шумно перекидывались несколькими фразами, а потом снова либо девочки независимо ускоряли шаг, либо мальчики небрежно отставали. (Не очень-то, мол, за вами гонимся!..) Некоторое время шли так - не врозь и не вместе.

- Здорово Лена Зинаиду Васильевну поддела! - нарочно громко сказал Гайдуков. - Опять девчата нам умственное превосходство показали!

Польщенные девочки приостановились. Граница между группами стерлась.

- А Зинаида-то не приняла боя! - заметил Ляпунов. - Так, мной заслонилась… Лучше б меня не было, ей-богу… - Он сделал неожиданный шутовской жест: будто на себя, опостылевшего, рукой махнул.

Ребята рассмеялись.

- Она поспешно заслонилась Ляпой, - веселился Кавалерчик, - а перед нами не поставила задач! Тебе известны твои задачи, а, Валерий?

- Мне известны его задачи, - вмешался Игорь Гайдуков и преувеличенно внушительным тоном отчеканил: - Значит, так: подтянуть пятый «Б», стать опорой классного руководителя пятого «Б», покончить с разболтанностью отдельных пионеров пятого «Б». Осознал, мальчик?

- Нет, правда, ребята, пятиклассники такие разболтанные бывают, что просто возмутительно, - сказала девочка, державшая Лену под руку.

- У «Художественного» спекулируют безбожно, - пожаловался Ляпунов, закурив и затянувшись.

- Одни у «Художественного» наживаются, другие в переулке, от школы в двух шагах, малышей обирают. Слыхал?.. Игорь говорил, - вмешался Станкин.

- При чем Игорь? - рассердился Ляпунов. - Сам я, что ли, не видал этих ложкомойников?!

- Ой! Опять он! - притворно ужаснулись девочки. - Как не стыдно! Слово давал!

- Виноват, - опомнился Ляпунов, - само вырвалось… Я к тому, что…

- Постой, - прервал Гайдуков. - Где к тебе, в конце концов, прилипло это самое… то, что само вырывается?

- Слышал от одного типа, - ответил Ляпунов, - по амнистии его выпустили. С нашего двора. Там такая компания! - Ляпунов присвистнул. - На мокрое дело пошли бы - я и то б не удивился.

- А что такое «мокрое дело»? - робко полюбопытствовали притихшие девочки.

- Убийство, - снисходительно пояснил Ляпунов.

- И эти все… они, значит, у вас во дворе скрываются? - спросила, понизив голос, девочка, сокрушавшаяся по поводу разболтанности пятиклассников.

- Почему скрываются? - возразил Ляпунов. - Они по вечерам во дворе в карты режутся - всему дому слышно. Тут и употребляются, как Зинаида Васильевна называет, жаргонные словечки. А чтоб расплачиваться, им деньги нужны. Я и думаю: не они ли у малышей в карманах шарят?

- Ты предполагаешь, они рецидивисты? - осведомился Станкин.

Ляпунов в раздумье покачал головой.

- Там, по-моему, разные… - начал он и запнулся. - Ребята, только чтоб никому! По-честному!

Ребята тесно обступили Ляпунова.

- Ну? - проговорил Валерий.

И тогда Ляпунов рассказал, что «тип» пробовал его приваживать. В карты играть звал. Намекал, что можно бы здорово подзаработать…

- А зачем мне, когда мне отец, сколько прошу, дает? - прервал себя в этом месте Ляпунов.

- А если б отец мало давал? - холодно спросил Станкин.

- Все одно себя марать не к чему, - ответил Ляпунов и продолжал: - Когда я наотрез отказался, он и говорит: «Напрасно гнушаешься, из твоей же школы ребята с нами контакт держат».

Игорь и Валерий молча переглянулись.

Ляпунов снова попросил ребят не болтать.

И, как бы оправдывая настойчивость повторной просьбы, напоследок заметил:

- Жизнь-то все же одна… - Попрощавшись, он скрылся в воротах своего дома.

После этого девочки спросили, не проводят ли их мальчики до дому. Теперь ведь с каждым днем темнеет все раньше. Вопрос был задан почему-то вполголоса.

Валерий, Игорь и Стасик Станкин охотно взялись проводить девочек.

- А скажите, - обратился к девочкам Станкин, - до этого года… собственно, до того, как мы стали учиться вместе, у вас в школе и правда все было замечательно? Тишь да гладь?..

- Тиши… то есть тишины, может быть, было действительно больше, - сказала одна из девочек.

- И скуки, - добавила Лена. - Успеваемость, средний процент успеваемости… - произнесла она монотонно и сделала гримасу.

- Но с дисциплиной небось гладко? - спросил Валерий.

- Да ничего, - сказала неохотно Лида Терехина. - По-всякому…

- А вы между собой не дрались? - осведомился Гайдуков с большим любопытством.

- Это-то нет. Но вообще…

- Для чего вспоминать?! - перебила Лена.

Все замолчали. Видя, что девочки немного приуныли, мальчики попытались возобновить полушутливый и веселый разговор, который завязался вначале.

- Дети! - предложил Гайдуков. - Повторим наказ новоиспеченному. Итак… - Игорь окинул всех взглядом, как дирижер, проверяющий готовность оркестрантов. - Итак: задача Валерия - добиться, чтоб пятый «Б» был достоин нашей школы, которая уже много лет служит… -…примером всем школам района! - хором закончили девочки эту хорошо знакомую фразу. …Когда ребята по очереди довели до самых дверей всех девочек, кроме Лены, Гайдуков толкнул в бок Станкина и сказал:

- Лена, мы со Стасиком немного торопимся. Одно дело у нас… Так тебя Валерий один проводит. Охрана вполне надежная: боксер высокого класса!

И Валерий внезапно остался с Леной наедине.

- Ты на самом деле боксер? - с интересом спросила Лена.

- Учусь пока, занимаюсь в секции.

- Давно?

- Год.

Она оглядела его профиль.

- Говорят, у всех боксеров носы приплюснутые, - сказала Лена, - а у тебя, по-моему, обыкновенный, курносый.

- Не сломали еще, - пояснил он сухо.

- Удалось сберечь?

Разговор о собственном носе, сбереженном и курносом, был для Валерия отчаянно труден.

- Да, - ответил он. - Вот я хотел тебя спросить… - Он еще не знал в эту секунду, о чем спросить, но «переменить пластинку» нужно было немедля. - Действительно, Макаренко называет мальчишек пацанами?..

Лена в упор посмотрела на Валерия так, будто он совершил нечто невообразимое, непростительное.

«Что такое?» - встревожился он.

Затем она чуть улыбнулась, как человек, еще надеющийся, что, может быть, услышанное - не дурная новость, а просто глупая шутка.

- Ты разве не читал «Педагогическую поэму»?

- Не читал. Слыхал про нее, конечно, а так что-то не попадалась.

- Ну, понятно, - сказала Лена пренебрежительно.

Странно! Она больше ничего не добавила, шла по-прежнему рядом, но все переменилось. Он чувствовал себя уже не спутником и защитником Лены, а так, словно непрошеный увязался за нею. Ему было очень неудобно идти и молчать. И так же нелегко - заговорить.

- Что же, без этой книжки, - выдавил из себя Валерий, - и прожить нельзя? - И ухмыльнулся, заботясь больше всего о том, чтобы не было заметно его смущение.

Лена тотчас отчужденно ответила:

- Смотря как прожить!..

Валерий не преминул бы съязвить в свою очередь, но не успел: Лена остановилась.

- Ну, я уже пришла, - сказала она. - До свидания.

Оказалось, что напротив - ее подъезд. Ему было знакомо это высокое, темно-серого камня здание с выпуклыми римскими цифрами на фронтоне. Цифр было так много, что на ходу Валерию никогда не удавалось вычислить, в каком году дом воздвигнут.

- До свидания, - ответил Валерий и таким тоном, словно делает Лене уступку, добавил: - Ладно, книжку я прочитаю.

Лена пожала плечами и направилась к своему подъезду. На ходу обернувшись, она безразлично проронила:

- Могу тебе дать.

- Если можешь, пожалуйста. Я читаю быстро.

- Ну, зайди на минутку.

- Лучше вынеси…

Все-таки он поднялся с нею в лифте на пятый этаж, но в квартиру не вошел, а остался ждать на лестничной площадке. Через минуту Лена вынесла ему книгу и, слегка кивнув, сразу затворила за собой дверь.

На улице Валерий открыл портфель, но толстая книга не влезала в него. Тогда он вынул из портфеля несколько учебников, и «Педагогическая поэма» поместилась. Учебники Валерий зажал под мышкой.