Пустыня

Глава 3

- Вижу, что мне вас не переубедить. Можете считать меня старым болваном – обиделся доктор.

- Э, старина, не дуйся. Просто у тебя ничего внятного нет, а обида есть. Бывает и такое – примирительно сказал автоматчик.

- Мы поняли. Если увидим зомби – будем стрелять в голову – с комической серьезностью кивнул водитель.

Доктор хмуро поглядел на спутников и заткнулся. Потом трепотня, когда пулеметчик пустил по кругу бутылку с пойлом, снова ожила, но уже говорили не о тайнах мироздания, а больше о бабах. Помаленьку и лекарь втянулся, благо тоже опытный был, и доехали до ближайшего городка довольно незаметно.

Попрощались достаточно тепло, похлопали друг друга по плечам, пожелали удачи – и лекарь затопал в гнездо цивилизации, а его коллеги по наемной работе влезли в прохладную глубину бронетранспортера – кондиционер работал на максимуме, как проклятый.

- Все-таки хорошо, что командир передумал – заметил водитель.

- Да, неприятно было бы дока санировать – кивнул седой.

- А он всю дорогу этого ждал. То-то удивился, когда приехали, вы заметили? – спросил автоматчик.

- Конечно. Ерзал, словно на дикобраза сел. Ладно, хотя жаль, пока мы без лекаря остались.

- А у меня с местной жратвы вот-вот язва опомнится.

- Ничего, зато бонус обещали изрядный.

Тема бонуса была для всех троих очень увлекательной, и премиальные обсуждали долго и чуть ли не более темпераментно, чем до того – баб. И только когда миновали шлагбаум лагеря и остановились в своем расположении, вскользь помянули нелепый разговор с доктором.

- И все - таки надо держать нос по ветру. Док неспроста отсюда вылетел и – лучше быть живым параноиком, чем дохлым оптимистом – негромко сказал седой.

Его коллеги по службе переглянулись – и согласно кивнули головами.

Подтверждение сказанному получилось очень скорым, прямо по поговорке – помяни черта – а он уже за спиной стоит. Когда броневичок был совсем рядом с базой, только за гребень бархана перевалить, чуткое ухо водителя поймало знакомые звуки даже за шумом двигателя и кондиционера.

- Стрельба! Причем наши стволы! – резко повернувшись к коллегам, сказал он.

- Принято – отозвался автоматчик, подхватив коротенькую М-4 с ACOGом и быстро переместившись к дверце. Глянул выжидательно. Пулеметчик тут же воткнул свой ручной пулемет в бортовой зажим и неожиданно ловко для своей массивной комплекции метнулся к крупнокалиберному агрегату, установленному в нелепой недобашенке на крыше бронетранспортера.

- Готов! – послышался его приглушенный возглас после нескольких секунд шуршания и тихого лязга.

Водитель попытался связаться с чекпойнтом. Недовольно сморщился.

- Не отзываются! – сказал он автоматчику. Тот кивнул, быстро проверил свое снаряжение и мягко вывалился наружу. После того, как ему пришлось давным-давно, «еще в той, прошлой жизни» гореть в «надежно бронированном и абсолютно защищенном» Хаммере веснушчатый предпочитал во время огневого контакта быть вне тесного гробового пространства техники. Он не любил вспоминать старое, но с тех пор не верил никакой рекламе вообще, в принципе. Оно и понятно, слишком большое разочарование получилось, когда оказалось, что броня даже Абрамсов не держит удар советского еще старья. Чего говорить о неудачном, большом и слабо бронированном джипе. Единственно, что хоть немного утешало автоматчика, так это простой факт – из четверых, бывших в стальном гробу на колесиках выжил только он, трое приятелей так и остались сидеть горелыми вонючими мумиями в раскаленном железе. А из рекламы армейских «Хаммеров» после того конфликта тихо убрали хвастливую фразу «В наших машинах не погибло ни одного человека!» Малая плата за обгоревшие руки и спину.

Тихо заурчав мотором, бронетранспортер пополз в сторону с дороги, хотя какая в пустыне дорога, так, направление.

Бой за барханом, там, где как раз находился пропускной пункт из красной зоны в желтую, разворачивался все сильнее. Грохнула пара гранатометов. Что-то хорошо разгоралось, освещая снизу темное ночное небо оранжевыми всполохами. Лупило теперь десятка три стволов, по звуку судя – все «свои», М-16 и М-4, не было характерного стукотания калашниковых и дзымканья ФН-ФАЛов, так что на местных макак не похоже. Связь с чекпойнтом как обрезало, это озаботило еще больше.

- Чарли папа, здесь Эхо два, контакт, прием! Чарли папа, здесь Эхо два, контакт, прием! Чарли папа, здесь Эхо два, контакт, прием! – забубнил он.

Водитель сумел связаться с начальством с третьей попытки. «Кей энд кей» наконец соизволило ответить, сразу озадачив.

- До гребня, там открываем огонь по видимым целям – прошелестело в гарнитуре пулеметчика и автоматчика.

- Что там? – не удержался от ненужного вопроса веснушчатый.

- Нападение на чекпойнт, кто - непонятно. Мы у них сзади, слева. Сейчас увидим.

Бронированная коробочка, почти неслышная на фоне грохота боя, осторожно высунула острое рыло из-за гребня. Автоматчик пристроился неподалеку, слившись с песком.

- Служба безопасности макак на двух джипах у чека. Один горит, но пока эмблему видно – доложил пулеметчик.

- Подтверждаю. Вижу два объекта, ведут огонь в направлении зеленой зоны – сообщил тут же и автоматчик.

- Пять объектов, трое за вторым джипом.

- Чарли папа, здесь Эхо два, подтверждаю пять объектов, нужна поддержка, прием.

- Что? – нетерпеливо спросил пулеметчик. Ему очень хотелось открыть огонь, враги были как на ладони и сейчас рой «мизинчиков», как ласково называл седой наемник розовые медные здоровенные пули крупного калибра, и впрямь размером вполне походившие на женский мизинец, прошьет прекрасно видные и отлично освещенные внизу цели. Как на ладони. На хорошо освещенной ладони.

- Приступай к операции, хирург – насмешливо передал приказ водитель. И тут же над его головой звонко и солидно задудукал тяжелый «Браунинг». Звуки были хорошо знакомы, старик всегда был однообразен, после каждой короткой очереди в три патрона сообщая о результате.

- Ду-ду-ду… Аэмэф! Ду –ду – ду… Аэмэф! Ду-ду-ду… Зараза, украл добычу! – достаточно зло прорычал пулеметчик. Как глубоко религиозный человек, он считал, что даже язычника нехорошо просто так убить без всякого напутствия, нецивилизованно, не по-человечески. Потому давно еще взял себе за правило каждому собственноручному кадавру вежливо говорить, посылая того в дальнюю дорогу, старое жаргонное сокращение армейского прощания «Адиос, мамотрах!» Но сейчас пострелять от души не вышло. Как только первые очереди с гулким грохотом пробитой жестянки просквозили навылет джип, насмерть дырявя дураков, рассчитывавших на такое жидкое укрытие, так чертов коллега вынес мозги стоявшему за углом домика чекпойнта.

Убитый, загадив стену веером брызг и ошметков головы, мешком свалился на землю, автоматчик тут же прочесал очередью в поясницу – аккуратно под бронежилетом – второму, отчего субьект в форме макакьей местной безопасности моментально прекратил стрелять и распластался как медуза, а напоследок успел подловить и третьего, выскочившего из-за машины, лишив целей только-только начавшего пальбу пулеметчика.

И это тоже было хорошо знакомо. Веснушчатый отлично стрелял и сейчас доложил, что внизу все «кей О!» (Жаргон – от О,кей – означат килл олл)

- Дьявольщина, чифтен хочет, чтобы мы проверили все внизу! – сообщил недовольно водитель. Ему не улыбалось вылезать на освещенное пространство, но спорить с шефом всегда было себе дороже.

- Я проконтролил! – утешил драйвера автоматчик, послав по паре пуль в валяющиеся на освещенном пятачке тела. По тому, как они тупо, по-мертвому дернулись от удара пуль – стало понятно, что особо опасаться их не стоит.

- Это ты вовремя успел. Приказано было пару штук оставить в недобитом виде для вопросов и разговоров – не без яда сообщил водитель.

- Вот ведь сатана! Теперь шеф попомнит нам при начислении бонуса – вздохнул в гарнитуру веснушчатый.

- Вечно ты спешишь – упрекнул его пулеметчик.

Все прошло так быстро, что последняя браунинговская гильза, тоненько звеня, еще катилась по броне.

- Лучший бонус – отсутствие пули в моем мясе – отозвался вальяжно автоматчик. Пара сотен баксов, которой мог его наказать чифтен не вызывали особой грусти, не те деньги.

- Вот легкомысленные вы – горожане – вздохнул скупердяй пулеметчик.

- Нашелся красношеий внук фермера – усмехнулся веснушчатый.

Подсознательно за этой трепотней они тянули время. Очень не хотелось лезть на освещенное место. Любой солдат не любит лезть на освещенное место. Особенно когда перестрелка. Зуммер назойливо сообщил, что начальство нервничает.

- Чарли папа, здесь Эхо два, ведем наблюдение. Прошу разрешения на обработку домика чекпойнта.

- Эхо два здесь Чарли папа, негатив, в строении наш персонал. Только нелетальные методы воздействия.

Пулеметчик выругался себе под нос. Тыловые крысы, несшие службу на базе, не пользовались его уважением, еще и получали больше, да и относились к другой команде, с которой раньше не приходилось работать. Раз никто из домика огня не вел, значит там уже все какаду. Потому проще и безопаснее было бы обработать из пулемета легкую постройку, благо наваленные у стен мешки с песком никак не повлияли бы на стрельбу сверху. А так подставляй зря голову.

Недовольно бурча, водитель вытянул из ящика несколько гранат со слезогонкой, искренне надеясь, что в домике нет недобитков из своего караула, потом не оберешься возни с претензиями и судами. Если кого и опасался в своей жизни водитель, так это акул и адвокатов. И, пожалуй, адвокатов все-таки больше, потому что уж чего-чего, а акул в пустыне точно не было. Адвокаты же были вездесущи.

Угрюмо ворча мотором, словно и самой машине ужас как не хотелось ехать вниз, бронетранспортер сполз с бархана и осторожно остановился под прикрытием домика, в тени. Пулеметчик, пыхтя и распространяя вокруг себя запах пота и сгоревшего пороха, хотя и стрелял-то всего – ничего, аккуратно высунулся за угол, метко вложил пару гранат в выбитое с мясом окно. Слышно было, как они гремят, катясь по полу. Из всех дыр и щелей повалил пепельно-серый дым.

Прислушался, помотал головой.

- Чарли папа, здесь Эхо два, признаков движения не обнаруживаем, кашель не слышим. Прием?

- Эхо два здесь Чарли папа, проверьте помещение, повторяю, проверьте помещение. Как поняли, прием?

Водителю очень хотелось ткнуть в рацию чем-нибудь острым, твердым и тяжелым, но делать это было нельзя, и потому он ответил:

- Чарли папа, здесь Эхо два, вас понял, проводим проверку.

Пулеметчик глянул на гребень бархана, откуда, осыпая за собой тонны песка уже двигался вместе со съезжающим склоном автоматчик. Нехотя выудил из ящика с амуницией свой противогаз, натянул себе на башку, и полез в дымную тьму.

Следом сунулся автоматчик, подсвечивая себе фонариком. Очень скоро вылезли оба, обмундирование на них словно дымилось, прихватив с собой слезогонки. Отошли к машине, долго отряхивались, выколачивая из одежки остатки дымовухи, наконец стянули резиновые хари.

- Теперь опять два дня чесаться будет – огорченно пожаловался седой, потом сказал по делу:

- Все холодные. Один из макак и весь караул.

Начальство прибыло минут через пятнадцать. Пока чифтен со свитой собирались и обеспечивали себе безопасность, экипаж транспортера успел бегло, привычно, но на этот раз безуспешно осмотреть место боя. В бумажниках у убитых не было практически ничего, да и сами покойники выглядели странно – в службе безопасности местной власти макаки брились, а у всех дохляков были роскошные рыжие и смоляные бороды, что сразу стало заметно, как только с мертвецов поснимали обычные тут балаклавы. Такая уж тут была мода – в балаклавах ходили практически все вооруженные люди.

- Это перевертыши. Одежка чужая, не их – заметил первым водитель. Для того чтобы поживиться чем-нибудь он даже из БТР вылез, но тут была явная неудача. Даже оружие не удастся забрать – явно новехонькие американские пушки и шмотки принадлежали местной спецслужбе, а такое присвоить не получится, заберут как вещдоки, хоть и дурацкое, но все-таки государство тут было. Если бы эти ваххабиты не были в наряде СБ, тогда местных обрадовали бы десятком изношенных донельзя калашниковых в самом безобразном состоянии, забрав себе все, что поликвиднее. А так – разве что патроны забрать, да и то – и маржа мала и опять же черт их знает, кого и как они своими патронами постреляли.

Водитель плюнул в досаде и пнул валявшийся рядом труп. Тот неожиданно застонал, открыл рот с окровавленными зубами.

- Этот теплый – негромко сказал водитель.

- Аллах акбар! – прохрипел раненый.

- Слышали уже – равнодушно ответил подошедший на шум пулеметчик. Окинул лежащее в чернобликующей луже тело внимательным взглядом, пожал плечами:

- Какой он теплый, сейчас загнется.

Что-что, а пара крупнокалиберных пуль в таз – куда как серьезное ранение. Костяное крошево с фаршем. То, что осталось вокруг здоровенных дыр. Странно, что этот дикарь еще был жив при том, что ноги его лежали совершенно неестественно – параллельно, но так, словно у него промежность была с десяток дюймов.

Раненый что-то прохрипел, но куда менее разборчиво.

- О чем это он? – безразлично спросил водитель.

- Не понял. То ли мы принесли Зло, то ли мы сами – Зло…- этот павиан не местный, акцент у него адовый – ответил седой.

- Сам-то он – носитель добра – хмыкнул водитель.

Напарники посмеялись невесело, резня в здешних краях шла лютая, причем в самом прямом смысле слова – хотя патронов вполне хватало, местным нравилось именно резать друг друга ножиками, причем делая это трудолюбиво и с выдумкой, куда там мексиканцам, тоже любившим резьбу по мясу. А понять, кто кого и за что было достаточно хлопотно, анархия тут царила полная. Двух недель не прошло, как у самого расположения нашли пару голых трупов, а когда их стали, прихватив веревкой за ноги к грузовику, оттаскивать подальше от изгороди с голов сползли лица.

Тут такое практиковали – срезать еще с живого врага не то, что скальп, а все, что на черепе есть мягкого, до голой розовой кости, оставив при этом глаза в глазницах. А потом нахлобучить срезанное обратно. Впрочем, наемники видывали такое и раньше – когда у них была пара контрактов в Мексике. Тогда это удивляло, вид голого черепа с глазами, теперь привыкли.

- Нет, он не носитель добра. Нищий, сволочь – отозвался автоматчик, умело и быстро проверив карманы умирающего. Выдернул из нелепой самодельной кобуры пистолет, брезгливо повертел его в руках.

- Из чего они глушители делают? – недоуменно спросил напарников.

- Из консервных банок и пластиковых бутылок – хмыкнул автоматчик.

- И тут облом – за такой ствол больше тридцати гринов не выручить – уверенно сказал седой. В оружии и ценах на него он разбирался отлично.

- Не раскатывай губу – ствол тоже заберут. Скоро тут от макак будет не протолкнуться. Форму-то с автоматами они с кого-то сняли, будет разбиралово, ставлю десятку.

- Нашел дураков с тобой спорить. Видно же, что форма ношеная.

- Начальство пожаловало – предупредил автоматчика водитель.

Командование форсило в новеньком камуфляже, сделанном каким-то пахоруким дизайнером, потому как броско смотрелся этот камуфляж только на президенте США, а вот в лесу, в пустыне и в городских условиях выделялся ярким пятном совершенно не желая сливаться ни с каким фоном. Общий ржач у наемников вызвала фотография из интернета, где морпех в этом дурацком камуфле отлично замаскировался на диване – обшивка штатской мебели точно совпала с военным рисунком.