Путешествие туда, не знаю куда

Часть 1

Столица. Продолжение.

Я стоял и хлопал глазами, пытаясь переварить услышанное. В голове билась мысль: «Откуда здесь „Московская“ водка»? Параллельно пришло понимание, что вопрос был задан на русском языке.

— Э-ээ? — все на что я сподобился.

Старичок подошел и трижды крепко крест-накрест расцеловал меня, защиту я отключил еще в комнате с магами, отступил на шаг, покачал головой, утирая глаз.

— Глазам не верю! Русский! Счастье-то какое! Разрешите представиться — Горюнов Александр Александрович, старший унтер-офицер Санкт-Петербургского дивизиона Отдельного корпуса жандармов.

Обалдеть, если не сказать сильнее. Это ж из какого года дедок сюда попал? Они там в комнате говорили что-то про сто сорок лет. Если это про деда, значит он здесь с конца девятнадцатого века. Круто!

— Александр Александрович, тогда уж и я представлюсь. Иванов Игорь Иванович, майор запаса, инженер-строитель.

— Рад, безумно рад! Игорь Иванович, что же мы стоим, прошу, прошу! — и он потащил меня к столу. Откуда-то сбоку появился молчаливый дядечка, начавший выставлять на стол разнообразные закуски. И хотя мы не так давно обедали вместе с императором, спокойно смотреть на стол было невозможно.

Селедочка с лучком, политая постным маслицем, квашеная капустка обалденного запаха, соленые огурчики, отварная картошечка, исходящая парком, сальце с мясными прожилками, нарезанное ломтями, посыпанное крупной солькой, пышный каравай черного хлеба, икорка в деревянной плошке, притулившаяся на краешке.

Из массивного буфета хозяин благоговейно добыл мгновенно запотевший пузатый хрустальный графин, под горло заполненный прозрачной жидкостью, и пару хрустальных же рюмашек грамм на семьдесят.

Из карманчика сюртука достал маленькую жестяную коробочку, вынул оттуда две пилюли желтого цвета. Протянул одну мне:

— Глотай, так надо, — и первым проглотил свою.

Надо, так надо. Проглотил и пилюля ушла вглубь, не задерживаясь.

— Молодец! Вот теперь можно! — Александр Александрович заговорщицки подмигнул мне, взял графинчик, щедро плеснул в рюмки, почти до краев.

— За встречу! — и бодро опрокинул содержимое в рот.

— За встречу!

Это действительно была водка, и весьма неплохая. Но ведь на магов, насколько я успел выяснить, спиртное не действует, зачем же продукт переводить? Вопреки ожиданиям, напиток пошел на ура, прокатился по пищеводу и разлился теплом внутри. В голове после длительного перерыва немедленно зашумело.

Хозяин подцепил вилочкой капустки и смачно захрустел. Я не отставал. Ах ты, караси и голуби, хорошо-то как!

— Ну-с, Игорь Иваныч, что скажете?

— Александр Александрович, честно говоря, давненько я водочкой не баловался, сказать, что это точно «Московская» не смогу. Но качество напитка отменное.

— Вы же понимаете, дружочек, что настоящей «Московской» от купца Семчихина здесь быть не может. Сам, только сам. Все эти умные головы ни черта не смыслят в культуре пития, здесь же ничего приличного крепче тридцати градусов и не найти было. Картошечки, картошечки накладывайте. Под водочку чем проще продукт, тем легче и полезней организму. Закрепим?

— Вне всякого сомнения.

Закрепили.

— Так вот. Перегонный куб, спиртометр — вот этими руками. На все время нужно, но его у меня было предостаточно. Игорек, нас еще ждут грибочки, томленые в сметане, но это предлагаю под перцовочку, ты не против?

— Сан Саныч, готов, как пионэр!

— Это кто такой?

— Потом расскажу.

— Договорились. Махнем!

Махнули.

В процессе молчаливый дядька менял тарелочки, посуду, ловко принес тяжелую сковороду с медленно булькающими грибочками в сметанном соусе. Фантастика!

— За земляков!

— За Рассеюшку!

— Игореша!

— Саныч!

— А вот лимонную надо под ушицу. Семен! Готовь уху!

— Дядь Саша, я больше ни-ни, дальше пойдет под откос.

— Не пойдет, держи, — и друг мой достал из коробочки красные пилюли. — Я время зря не терял, сейчас поймешь, глотай.

После пилюли в голове прояснилось, дышать стало легче, организм взбодрился.

— Обалдеть, Сан Саныч, вы волшебник!

— Ну, дак, есть немного. Смотри, у меня еще по две пилюльки на брата осталось, продолжим?

— Не вопрос, с вами хоть куда!

— А теперь из золотого запаса моей коллекции! Можжевеловая горькая! Игореша, ты бы знал, откуда мне привезли эти ягоды и за какую цену! Но для тебя ничего не жалко! Выпьем!

— Выпьем!

— За русскую армию! Ура!!!

— За…

— За…

— Дядь Саша, пилюльку…

— Держи!

— Сан Саныч, а нам не поплохеет от таких перепадов? Организм выдержит?

— Маги мы или нет, Иваныч?! Не дрейфь! Ура!!!

…

— Дядь Саша, пилюльку…

— Согласен, немного переборщили, — сказал Сан Саныч, оглядывая разоренный стол болеt-менее вменяемым взглядом. Семена кто-то из нас прогнал в процессе, чтобы не мешался.

— Сейчас отпустит немного и поедем к моим подружкам веселиться. Там такие красотки.

Я несколько скептически отнесся к этому предложению, учитывая возраст Саныча. Какие у него могут быть подружки. Но не отпускать же его одного в таком состоянии.

— Поехали!

Четверка лошадей домчала нашу карету до нужного адреса за несколько минут. Сан Саныч по-хозяйски толкнул дверь и вошел внутрь, я просочился следом. Отделка помещения и приглушенный розовый свет не оставляли и тени сомнения в профпринадлежности заведения.

Дама лет сорока в элегантном платье до пола легко поднялась из глубокого кресла и пошла к нам навстречу.

— Дорогой Юлиан, как я рада вас видеть! Мы все уже просто неимоверно соскучились без вас! Девочки, рыбки мои, все сюда, к нам дорогие гости пожаловали!

— Лизок, а уж я-то как соскучился! Но, мы с моим молодым другом ненадолго, ты слышишь меня? Никаких танцев!

Дама понимающе закивала головой.

— Я все поняла — никаких танцев.

— У нас сегодня был тяжелый день, Лизок, заехали просто расслабиться, у твоих девочек такие нежные ручки.

Саныч еще что-то вещал, но его облепили несколько девушек и разобрать слова было уже невозможно.

Меня аккуратно усадили в мягкое кресло, откуда-то в руках оказался красивый бокальчик с каким-то неимоверно сладким вином. Пришлось выпить.

Блин, хорошо, что вспомнил.

— Варечка, как ты?

— Я — нормально, наблюдаю, как ты издеваешься над организмом. Кстати, зачем все это?

— Понимаешь, краса моя, человеки вроде меня иногда так отдыхают, расслабляются, отключают мозг от повседневной суеты.

— Зачем же так сложно, давай я тебе мозг отключу, а хочешь, и сотру что-нибудь?

— Нет, Варечка, это слишком жестоко. И, это… Сейчас ко мне девушки начнут приставать, наверное… Ты, пожалуйста, это… их не трогай, это тоже входит в программу расслабления, ладно?

Варвара фыркнула и отключилась. М-да…

Содержимое очередного бокальчика растеклось в голове, чьи-то нежные ручки легко массировали затылок, шею, расстегивали пуговицы камзола…

Последнее, что я помнил из того вечера, это как абсолютно невменяемый Саныч лихо отплясывал в обнимку с двумя визжащими девчонками, а из одежды у них на троих был только цилиндр на голове у заводного деда.

Богатые тоже плачут. Утро добрым не бывает, и так далее. Магу тоже может быть плохо, очень плохо. Дед своей желтой пилюлькой нашу маговскую регенерацию изничтожил под корень.

Со стоном сполз с широкой кровати и побрел искать одежду. Все нашлось неподалеку, аккуратно сложенным на кресле. Сзади что-то зашуршало. Я аккуратно обернулся, стараясь не расплескать голову. Из-под одеяла показалась кудрявая головка симпатичной девушки.

— Уже уходишь?

— М-мм… Да, это… Дела, то, сё…

Как же мне плохо.

Девушка улыбнулась, соскользнула с кровати, нимало не смущаясь отсутствием одежды, подошла и поцеловала в щеку.

— Приходите еще, вы с нашим доном такие забавные. А ты еще добрый.

Нетрудно быть добрым, находясь в полной отключке. Может мной кто и попользовался, похоже, что так и есть, но я сам ни-ни. Или не помню. Надо же так ужраться.

— Э-ээ, красотулька, а где дон может быть, не знаешь? Нам бы домой уже.

— Сейчас позову, — и она выпорхнула из комнаты. Сладкая птичка.

Минут через десять в комнате появился дон Силье.

— Игорь Иваныч, родной, у тебя красной пилюли не осталось?

Я молча развел руками.

— Да, конечно, откуда им у тебя быть. Поехали домой, поправлять здоровье будем.

На выходе нас поджидала хозяйка заведения, свежая как персик и пахнущая чем-то невообразимо вкусным.

— Лизок, мы домой. Но не прощаемся, как-нибудь еще заглянем, да, господин магистр?

Я обреченно кивнул головой.

Дома нас ждал Степан, холодный квас и щи из квашеной капусты.

— Первейшее средство от нашей болезни, скажу я вам, да-с. Только горячее, и никакого спиртного, опохмел есть привилегия низших слоев, о здоровье тела и души не думающих.

— Сан Саныч, а пилюльки оздоровляющей нет, мутит меня не по-детски.

— Держитесь, друг мой, сейчас полегче станет. Пилюля, конечно, есть, но даже нашим организмам это совсем не полезно. Только в качестве крайней меры и применять мы их не будем. Сейчас щички дохлебаем и в баньку.

— В баньку?!

— А как вы думали? Чтоб русский человек и без баньки?! Никак невозможно.

Баня оказалась отменной, а Степан мастером на все руки. Стоя невозмутимо в адском жару, помощник Саныча без устали работал двумя вениками. Сначала хозяина всего измочалил, затем за меня взялся. Еле выползли из чистилища.

В уютном предбаннике стоял уже накрытый стол, уставленный плошками и блюдцами с медом, вареньем, какими-то сухофруктами, посреди возвышался большой пузатый чайник, а рядом корзинка с баранками.

— Представляешь, — сокрушался хозяин дома, — а чая здесь нет, не доросли здешние варвары до него. Может где-то на юге и растет что-то похожее, но я не люблю там бывать. В тех краях даже не варвары, а просто дикари живут, с ними разговаривать совершенно не о чем.

Так вот, путем долгих проб и ошибок подобрал, наконец, особый травяной сбор, немного шиповника, земляники и малины, ну, ты понимаешь, местных, естественно. На мой взгляд, получилось недурно.

По первой чашке выпили молча, мотая головой от удовольствия, после второй Саныч задумчиво посмотрел на меня:

— Даже боюсь спрашивать. Игорь Иваныч, из какого года ты сюда попал?

— Из 2019-го.

— Матерь Божия! — дед перекрестился, — это ж насколько далеко от меня!

И Саныч начал рассказывать.

— Я родился в Санкт-Петербурге аккурат в год ужасного дворянского бунта на Сенатской. В двадцать лет мне посчастливилось поступить на службу в жандармерию благодаря протекции моего дяди, служившего у Его сиятельства графа Бенкендорфа Александра Христофоровича.

Да-да, посчастливилось, не смейся, потому как предпочтение при отборе кандидатов отдавалось людям служивым, с опытом. Дядя выхлопотал мне чин младшего унтер-офицера, это тебе не рядовым бегать. А какая форма у нас была! Все девицы и незамужние дамы, гуляющие в Михайловском саду, мне глазки строили!

Тридцать шесть лет верой и правдой служил, мзды не брал, дослужился до старшего унтер-офицера. При царе-батюшке Николае Павловиче Первом порядок был и строгость, пикнуть не смели. А вот Александр Николаевич мягким был, все на Европы оглядывался, цивилизованность свою подчеркивал. Через то и смерть свою страшную принял.

Говорил я нашему ротмистру, давить надо всех этих студентиков-смутьянов, в кандалы и в Сибирь, да куда там — не велено, только надзор. Мой пост при проезде государя-императора был как раз на набережной Екатерининского канала напротив Инженерной улицы.

Народу там всегда было много, а к проезду государя еще больше подтягивались. Но у меня глаз наметан, неблагонадежных за версту видел, вокруг чисто было. Карета государя проехала, за ней казаки, я честь отдал и дух перевел, как вдруг там, поодаль — взрыв!

Все закричали, народ побежал туда, а мне-то нельзя пост оставлять! Ах, если бы я тоже побежал туда, может и успел бы перехватить второго бомбиста…

Сан Саныч утер набежавшую слезу.

— А потом еще один взрыв, все опять закричали… Покинул нас царь-батюшка…

Дед встал, трижды перекрестился и упал на лавку.

— Еле дождался вечера, пошел в кабак к Савельичу и ужрался вусмерть с горюшка… А очнулся в поле, меж цветочков незнакомых. Думал в рай попал, ан нет, чужой мир оказался.

— И как же вы? — я от переживания за деда на «вы» перешел.

— Поначалу совсем плохо было. У нас-то в Санкт-Петербурге начало марта, а здесь разгар лета. Кстати, почти все пришельцы к нам летом попадают и все в районе Срединных гор. Так вот, отлежался, очухался, да и пошел, куда глаза глядят.

Почти сутки шел, ночевал в каких-то кустах, страху натерпелся — не рассказать, всю ночь какое-то зверье вокруг крутилось, но не тронули. К середине другого дня вышел к небольшому хутору. Голодный, уставший с непривычки-то, верст двадцать отмахал, не меньше.

Хозяин вышел, спрашивает что-то, а бормочет не по-нашему. Все, думаю, пропал ты, брат, я ж по иноземному совсем не обучен. Хозяин кинул кусок хлеба и жестами показал, что могу передохнуть во дворе, а потом — пошел вон. В тех краях народ жесткий проживает, вокруг дикая природа, любезничать не приучены.

Хлеб буквально проглотил, сижу, отдыхаю, — Саныч замолчал, заново переживая те события, — собрался уже уходить, а тут во двор баба тащит за ухо молодого парня и орет на весь хутор. Хозяин спрашивает о чем-то, парень головой мотает, не соглашается. Вроде как пропало что-то.

А мне ж интересно, столько лет в сыске. Пригляделся к парню, и тут началось представление. Перед глазами картинки поплыли прозрачные такие, а на них как будто время назад отматывается. Господи, спаси и сохрани, страх-то какой, подумал, что все, головушка моя повредилась внутри, не выдержала переноса в другой мир.

Но ничего плохого со мной не происходило, чуток я успокоился и начал за картинками следить. Вот парень что-то в углу двора ковыряется, вот он из дома вышел, вот он, озираясь в дом заходит. И чем дальше по времени, тем картинки прозрачнее становились, а потом и совсем пропали.

Может, конечно, мне это с устатку привиделось, а может так все и было. Надо проверить, хуже все равно уже не будет. Подошел к хозяину и поманил его туда, где призрачный парень в углу ковырялся.

Подходим туда, а там, батюшки святы! землица немного рыхлая, не показалось мне, значит. Кинулся я на землю, начал в том месте раскапывать, да сразу же и выкопал две монетки серебряные.

Хозяин посмотрел на монетки, схватил увесистый дрын да отходил вора, да так знатно, что тот еле со двора уполз. А мне жестами показал, что могу переночевать на сеновале.

Где-то неделю я там жил. По хозяйству помогал, воду носил, дрова колол, сено перекидывал и все такое. Ох, и тяжело было, не приучен я был к крестьянскому труду, а куда деваться, вокруг лес дремучий да зверье непуганое.

Потом хозяин как-то утром запряг лошаденку в телегу и покатили мы в село большое. Там переночевали и со старостой вместе поехали в замок к герцогу. Мне сильно повезло, что я попал на самый край четвертой провинции, владетельный дон Эстебио очень достойный господин. Если бы оказался в пятой провинции, неизвестно, чем бы дело закончилось.

— Да, я уже наслышан об особенностях пятого герцога, — сказал я деду. Тот кивнул головой.

— Нас встретил странный мужчина в мантии, вокруг него колыхалась прозрачная пленка, а над головой горели две яркие точки. Это был уважаемый магистр второго уровня Зен Кварис, личный маг герцога. Кстати, у нас с тех пор с ним весьма приятельские отношения, ведь именно он разглядел мой потенциал и ввел в магическое сообщество империи.

Мужчина оказался настоящим магом, можешь себе представить, Игорь Иваныч, как я обалдел от такой новости. Он мне прикрепил к уху кольцо-переводчик, как у тебя, и я стал понимать его речь. Какое счастье престать быть немой рыбой!

«Да уж, есть такое дело» — подумал я.

— Я этому магу все рассказал, — продолжил Сан Саныч, — и о прошлой жизни своей, и о картинках прозрачных. Магистр Кварис выслушал меня внимательно, а потом повел к герцогу, владетельному дону Эстебио, чтобы тот посмотрел на пришельца.

Герцог весьма деликатно со мной обошелся, предложил вина и где-то час мы с ним разговаривали. Его очень интересовали способы обработки зерна, мукомольные вопросы в нашем мире, но ты же понимаешь, где я, а где крестьянские хитрости.

Около недели я развлекал герцога с его приближенными, без труда находя спрятанные предметы и точно указывая, кто их прятал. А потом вместе с проходящим большим обозом меня отправили в столицу под присмотром человека герцога.

Там привели в Академию и сдали на руки дежурному магу. А в Академии, скажу я тебе, есть приборчик, сходу определяющий силу мага, так называемая лампа Фрикуса. Если человек сможет заставить ее светиться, хоть немного, значит он маг.

Вот мне дежурный маг и говорит:

— Представьте себе, уважаемый, что эта лампа может светиться. Пожелайте, сильно-сильно, чтобы лампа засветилась.

А я говорю — вслух желать, или про себя можно?

— Как вам удобно.

Вот я и пожелал, от всей души, а лампа возьми, да и взорвись. Какой тут переполох начался, — дед засмеялся, — все вокруг бегают, дежурный весь белый стоит, переживает, мы с ним на пару такую ценную вещь испортили.

Через несколько минут в помещение врывается человек в темно-фиолетовой мантии, уже с тремя звездами над головой. Быстро все осмотрел, взял меня за руку и повел на выход. У дверей обернулся и сказал дежурному магу: забудьте, лампа сама взорвалась, и так ручкой сделал, — Саныч как-то хитро изогнул пальцы и махнул кистью. — Дежурный тут же побежал куда-то с криком: кто разбил лампу Фрикуса?!

А мы с Гаем, это был он, прямо из Академии пришли в ту самую комнату совещаний, где и ты был недавно, там я и познакомился с остальными, только Арнольда не было, он был очень занят.

Старший, Бонис, быстренько мне все рассказал, что, мол, они рады, что я попал к ним, что у меня большой потенциал, они на меня надеются и так далее, ну, ты понимаешь. Но потенциал нужно развивать и превращать в знания, поэтому извольте, уважаемый пришелец-полумаг, вернуться в Академию, и на первый год обучения, а мы будем ждать вас. И ручкой помахал.

— И что, вы пошли?

— А куда деваться? Пошел. Через десять лет вернулся в комнату для совещаний. Самое смешное, что они как будто и не уходили оттуда все это время.

— Десять лет?!

— А что ты хотел. Особо тупые и больше учатся, магам спешить некуда. Коллеги торжественно поздравили меня с окончанием Академии, там же приняли в свой «Круг»…, и я оказался предоставленным сам себе. Если не найдешь себе занятие, которое будет отнимать почти все время, то можно сойти с ума.

Лишь иногда мы собираемся все вместе, но для этого нужна веская причина. Вроде безумного магического дракона-пришельца. Или внезапной смерти двух магов, например.

Дед отхлебнул уже подостывшего чаю и, прищурясь, посмотрел на меня.

— Тебя, кстати, тоже Академия ждет, без специальных знаний полноценным магом не стать.

— Это вряд ли, Сан Саныч, я не хочу становиться магом, не хочу оставаться здесь, я хочу домой. Вот вы не искали путь обратно?

— А зачем? Что меня там ждет?

— Сейчас-то понятно, никого из ваших близких в России уже не осталось, а тогда, когда вы сюда попали?

— Да и тогда тоже. Через пару-тройку лет меня бы выперли на пенсион, а с него шибко не разгуляешься. Детей у нас с женой как-то не случилось, а в 71-м Любава заболела горячкой да померла вскорости. Так что рваться назад мне резону не было.

А здесь… Игорь Иваныч, ты знаешь сколько Бонису лет? А остальным? По сравнению с ними я в самом расцвете сил, а ты так вообще вьюнош. Говорят, Гай искал дорогу домой, лет двадцать искал, потом поостыл.

— А откуда Гай, Сан Саныч, не знаете?

— Точно не знаю, с Марса, наверное, или с Венеры. С Венеры, скорее всего.

— Почему?

— На Марсе все люди с красной кожей, а у Гая кожа белая.

— Это вы откуда почерпнули такую информацию, Сан Саныч?

— Мне дворник Степан рассказал, он всегда рассказывал разные интересные истории, когда мы с ним садились у него в дворницкой по стопочке беленькой пропустить. Уж очень он любил читать разные умные журналы. Господа выкинут ненароком, а Степан подберет и читает от корки до корки. Я ж помощника своего, — дед кивнул на молчаливого дядечку, — в честь того Степана назвал, так-то его по-другому зовут.

— Насчет Венеры я немного сомневаюсь, Сан Саныч, надо будет самого Гая спросить.

— Спроси, спроси. На самом деле, тебя никто неволить не будет, — сменил тему дед, — ты теперь член «Круга» и можешь делать все, что угодно. Погуляй по империи, осмотрись, но хочу тебе сказать, что в столице жизнь налажена лучше всего. Правда, если все же не оставишь свою затею с железнорыком, то сначала придется тебе что-то сделать для Арнольда.

— Железнорыка вытаскивать надо обязательно, я обещал. А что император может потребовать взамен, как вы думаете?

— Не представляю даже, Арнольд у нас большой придумщик. Но вряд ли что-то для себя, у него все есть, что-нибудь для империи, я думаю, ничего другого просто в голову не приходит.

— Ладно, прорвемся. Сан Саныч, спасибо большое за хлеб, за соль, пора мне, надо волчару из подвала вытаскивать. А к кому мне обратиться, чтобы защиту с клетки сняли?

— Вот ты неугомонный! Это по молодости, точно тебе говорю, потом пройдет. Не суетись, Игорек, пока ты с Арнольдом не договоришься о цене, никто никуда чудище из подвала не отпустит. Чего ты горячишься? Сколько он там уже сидит, железнорык твой, лет пятнадцать, двадцать? Ну, еще посидит немного, ничего с ним не случится. А мы с тобой еще не обедали, между прочим.

— Да неудобно мне как-то вас так напрягать, Александр Александрович, спасибо огромное, мне же еще своих парней обязательно надо повидать, как они там добрались.

Хозяин дома улыбнулся и покачал головой.

— Игореша, милый друг! Ты даже не представляешь, какое удовольствие я получаю сейчас, вот так посидеть спокойно, поговорить по-русски, по душам. Эти же маги надутые, с ними разве поговоришь? А выпить по рюмочке, а? Да с удовольствием, а?

Я же с каждым из них пытался вот так, по-дружески посидеть, и что ты думаешь? С первой же стопочки под стол, а Гая так еле откачали, для него алкоголь, оказывается, сильнейший яд. А чего от них хотеть, как есть бусурмане.

Поэтому сиди спокойно, отдыхай после баньки, а с парнями твоими ничего не сделается, в столице порядок налажен, никто их пальцем не тронет. Чуть позже пообедаем и сходим к Энтони, он у нас чаще всего общается с Арнольдом. Вот его и попросим напомнить нашему императору о твоей проблеме, а то он вечно занят и запросто забудет про свои слова.

А что я все про себя-то, ты мне расскажи, Игорь Иванович, как там Империя наша Российская, сколько лет прошло, всем нос утерли?

Ну, и что прикажете рассказывать? Правду? Так от такой правды даже магическое сердце может не выдержать.

— Сан Саныч, давайте я вам после обеда расскажу…

Саныч посмурнел.

— Что, настолько плохо?

— Может, все же пообедаем сначала?

— Только одно скажи: немчурА или косоглазые?

— Если б все было так просто, Сан Саныч. Не терзайся, ты здесь, а оно все там, и хорошее, и плохое.

— Так ведь сердце болит за Рассеюшку.

Что я говорил? Нельзя на него все сразу вываливать.

— Сан Саныч, давай все же вечерком тебе начну рассказывать, если что, ты успокоительное свое примешь и баиньки.

— Игорь Иваныч, а может, прямо сейчас по маленькой?

— Нет, Сан Саныч, я пас после вчерашнего, только-только отошел.

— Как знаешь, а я выпью. Чую, ничего хорошего ты мне рассказать не можешь.

Через полчаса мой собеседник, несмотря на обильную закуску, ушел в аут. Степан укоризненно посмотрел на меня. Я развел руками. Русского человека в данном вопросе остановить крайне сложно. Как там у классиков? «Если я чего решил, то выпью обязательно». Мда-ааа…

Степан взял Саныча на руки как ребенка и унес куда-то в глубину комнат. Поход к Верховному сегодня, видимо, откладывается. Поэтому, быстренько подкрепившись, я покинул гостеприимные апартаменты и пошел искать трактир «Колесо», куда Саныч приказал поселиться моим парням.

Коруна мне понравилась, чем-то мне напомнила Старый Таллинн, только краски поярче и серого цвета поменьше. Достаточно чисто, отходы жизни человеков по улицам не стекают, дерьмом не воняет. Людей немало, все куда-то движутся по делам своим, и, что радует, на лицах горожан я не заметил печати безысходности.

Первый же встречный, к которому я обратился, подсказал мне направление к трактиру, так что где-то через полчаса блужданий искомое заведение обнаружилось.

— Подскажите, любезный, — спросил я у опрятного мужичонки, стоящего за стойкой, — у вас должны были остановиться трое мужчин, один из них магистр. Они уже приехали, не знаете?

— Доброго дня, ваша милость, приехали, вчера вечером как раз прибыли, — мужичонка весь светился приветливостью. — Меня предупреждали, поэтому я оставил им лучшую комнату. Не извольте беспокоиться, сейчас их позовут.

— Миха, быстро во вторую, передай господам, что их ждут внизу.

Пацан, протиравший столы, пулей метнулся наверх по лестнице.

— Может быть вина, ваша милость? — предложил трактирщик. — У нас есть вино прошлого урожая, чудо как хорошо.

От слова «вино» меня передернуло.

— Вы уж извините, ваша милость, если что не так, — мужичонка не понял моей реакции, поэтому решил добавить меду. — Сразу видно воспитанного чужеземца, не то, что наши мужланы.

Я отошел к окну и сел за стол, чтобы избавиться от говорливого хозяина заведения. В этот момент на лестнице послышались торопливые шаги и вниз скатился Тораг, за ним поспешал дон Олиер.

Тораг молча поклонился, улыбаясь во все лицо, а Олиер подбежал ко мне, не скрывая радости:

— Господин магистр, какое счастье, что вы в порядке! Мы уже не знали, что и думать. Это Янис молодец, настоял, чтобы мы все вместе ехали в этот трактир!

— А где он?

— Я здесь, господин Гор, — послышался крик сверху, — я здесь!

Илиниус сбежал с лестницы и замер, как вкопанный, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Затем молча поклонился и остался стоять на месте, слегка склонив голову.

— Янис, с тобой все нормально? Ты не заболел?

— Господин магистр, со мной все нормально, я не заболел.

— Тогда чего ты кривляешься? Иди, садись за стол.

— Господин магистр, я не кривляюсь. Так предписано в Положении для младших магов при встрече с магом первого уровня.

— С чего ты взял?

— У вас в ауре три звезды, господин магистр, — почти шепотом произнес Янис, оставаясь на месте, — это возможно только при первом уровне. Хозяин трактира, услышав это, раскрыл рот.

Понятно. Старшие товарищи осмотрели товар, проверили и внесли в книгу учета. Метку повесили, умники. С другой стороны, они, конечно же, не хотят, чтобы по империи черт-те где болтался неучтенный маг, по силе примерно соответствующий первому уровню.

— Магистр Илиниус, живо за стол. Это приказ.

Когда парни уселись, я им сообщил:

— Значит так, камрады. Все остается по-старому, никаких придыханий. Если кто-нибудь еще раз заикнется про первый уровень — превращу в лягушку. Всем понятно?

Все трое молча кивнули головой. Тораг с пониманием, что и его собственный уровень вырос. Ха, телохранитель мага первого уровня, вы еще поищите такого же. Олиер с восторгом, вот это да, вот это приключение, старший брат обзавидуется. Илиниус с грустью, ему никогда не избавиться от почитания магов первого уровня и шанс превратиться в лягушку резко возрастает.

— Янис, дыши ровно. Ты же видел, что мой уровень немного выше твоего. Да, вчера старшие товарищи устроили мне проверку, после которой решили присвоить мне первый уровень. Что изменилось? А во лбу звезды горят? Ну, и черт с ними, не смотри туда. Все, закончили на эту тему.

Как вы добрались, без происшествий?

— Все нормально, господин магистр, — за всех ответил Тораг, — на въезде в город мы сказали, что едем в столицу по вашему указанию, и нас спокойно пропустили. Здесь нас тоже ждали, правда комната маловата на троих, но мы привычные.

Я резко повернулся к стойке и поманил трактирщика. Тот немедленно подбежал и застыл, изображая полную готовность.

— Значит, лучшая комната, говоришь, любезный? Ты кем предпочитаешь быть, тараканом или лягушкой? Выбирай.

— Ваше магичество, дьявол попутал, ошибка вышла, простите ради всего святого. Прямо сегодня собирался исправить, — запричитал хозяин.

— Собирался? Точно?

Трактирщик активно закивал головой.

— Тогда молодец, исправляй. Моих друзей в лучшую комнату, и мне отдельную, как раз можно небольшую. Ты же не против, если мы поживем у тебя недельки две-три?

— Я буду счастлив, ваше магичество! — трактирщик преданно смотрел на меня.

— Бесплатно.

Восторженное лицо расплавилось и стекло в маску мировой скорби.

— Это тебе за твою неуемную и неумную жадность. И жрать будем в три горла, да, парни?

По лицу хозяина скатилась скупая слезинка.

— Ладно, ладно, за еду будем платить, так и быть. Бегом неси еду для моих товарищей, мне не надо, я недавно обедал.

Трактирщик умчался на кухню лично раздавать приказания и пинки подчиненным.

— Давайте я быстренько обрисую ситуацию и пойду полежу немного, а то вчерашние день и ночь выдались у меня чересчур хлопотными. Итак, наши дальнейшие движения зависят от императора, он решил меня озаботить каким-то заданием, а я не смог отказаться. Как только станет понятно, что от меня требуется, мы из столицы уедем.

Тораг, понятно, со мной. Дон Олиер и ты, Янис, друзья мои, вам огромное спасибо за наше совместное путешествие, за вашу помощь. Более не смею вас задерживать, далее вы по своему плану.

Олиер отчаянно затряс головой.

— Господин магистр, мы же договаривались, что я вместе с вами и обратно из столицы, не гоните, пожалуйста, я вас очень прошу.

— Дорогой друг, я совершенно не представляю, куда меня занесет по воле господина императора, и вряд ли это будет шестая провинция. А я обещал твоему отцу вернуть младшего сына в целости и сохранности. Тем более, что дорога домой, я думаю, у тебя будет намного безопасней как раз без меня.

— Господин магистр, — дон Олиер встал, — прошу разрешения сопровождать вас и дальше, независимо от того, куда направит вас воля нашего императора. Готов преодолеть все трудности и невзгоды, которые возникнут на нашем пути. В качестве подтверждения серьезности моих слов прошу принять мою пожизненную клятву.

Мне тоже пришлось встать.

— Стоп, стоп, стоп, дон Олиер. Вот этого не надо, жизнь ваша только начинается, совершенно не нужно связывать себя по рукам и ногам пожизненной клятвой. Для меня достаточно вашего желания следовать за мной. В конце концов, вы взрослый человек и вольны поступать в соответствии с вашими пожеланиями, надеюсь, вы не пожалеете.

Дон Олиер прижал руки к груди.

Разговор подхватил Илиниус, давно уже подпрыгивающий от нетерпения.

— Господин магистр, для меня будет огромной честью сопровождать вас, если вы позволите. Как я уже говорил ранее, я хотел бы быть вашим единственным летописцем, а последние события, — Янис выразительно посмотрел на мои звездочки, — только укрепили меня в этом желании.

— Вот загонит нас Его величество в глубокую… Хотел сказать «задницу», но мои неискушенные парни вряд ли поймут всю глубину данного слова, поэтому заменил на слово «глушь». — Вот тогда и посмотрим, что вы скажете.

Но молодежь твердо стояла на своем, пришлось махнуть рукой. Тораг похлопал каждого по плечу, поздравляя и как бы принимая обратно в команду. К этому моменту на стол уже выставили блюда с едой, а трактирщик маячил в дверях кухни, ожидая дальнейших распоряжений.

— Обедайте, а я наверх.

В комнате, куда меня проводил все тот же мальчишка, запер дверь, упал на кровать и мгновенно уснул.

Из сна меня выдернул осторожный, но настойчивый стук в дверь. Твою мать, так хорошо спалось, разбудили на самом интересном месте. Кто там такой смелый, точно башку откручу. Перед тем, как открыть, посмотрел через дверь — ничего опасного, можно открывать.

За дверью стоял Тораг, хитрые пацаны послали его будить спящего медведя. Что-то серьезное, Тораг просто так бы не пошел.

— Господин магистр, внизу старший десятник личной охраны императора.

Интересно, этому-то что от меня нужно?

Внизу действительно стоял представительный дядька в красивой форме.

— Господин магистр Гор? — обратился ко мне товарищ.

Я кивнул головой.

— Распоряжение императора, — торжественно произнес он и протянул свиток, перевитый толстым алым шнуром с печатью.